***
Когда он закончил и подвел ее к зеркалу, они оба долгое время молчали, вглядываясь в отражение. Ее – щуплой теперь короткостриженной брюнетки, и его – седеющего на висках, уставшего мужчины с сине-зелеными глазами. - Эти Ланнистеры и вправду круты, - это было первое, что сказал Петир, нарушив их молчание. – У них хорошие связи в полиции. - Они и есть полиция, - сказала Санса. – Полиция, прокуратура, арбитражные суды, администрация, бизнес. Это все Ланнистеры. Петир хмыкнул. - Их вниманием к нашим персонам можно гордиться. Значит, когда те головоломы не смогли нас поймать, их хозяева прибегли к тяжелой артиллерии и привлекли полицию. Умно. Их обвинили в убийстве Джоффри, хранении оружия, торговле наркотиками, использовании фальшивых документов, и незаконной деятельности. Петир на фотографии был очень мрачен, а она похожа на наркоманку со стажем – фото был из тех времен, когда Джоффри вовсю «развлекался» с ней. В показанном сюжете на фоне фото улыбающегося милашки Джоффри Баратеона, они в самом деле выглядели зловещими убийцами. И никакие перекраски волос и стрижки им не помогут. - Это конец, Петир, - сказала она тихо. – Нам теперь не уйти. Нас теперь ищет не только Клиган, но и вся полиция штата. Нас арестуют и передадут им. Это конец. - И что? Пойдем сдаваться? – как-то зло вырвалось у него. – Или совершим суицид? Санса вздернула голову и посмотрела ему в глаза. Он был раззадорен и явно зол, но это почему-то успокаивало. Петир не собирался сдаваться, он никогда не сдавался. - Мы прорвемся. Она улыбнулась ему в ответ, просто и открыто, как улыбаются наивному ребенку. - Да. Только у меня к тебе просьба, Петир. Если они найдут нас, не отдавай им меня живой. Петир вдруг резко повернул ее к себе, так, что она вздрогнула. Он взял ее за руки, вывернул запястьями вверх и подтянул к своей груди. - Санса. Санса, Санса. Не надо так. Только не сейчас. Ты нужна мне. Глаза у него были расширены, как после дозы наркотика. Вернувшееся было на его лицо невозмутимая маска мгновенно слетела, и она опять увидела растерянность. Петир опустил голову вниз, на ее руки и провел указательным пальцем по белым шрамам на ее руке, бегущим от запястий к сгибу локтя, повторяющими изгиб ее вен. - Это из-за них? Из-за Джоффри? Она кивнула. - Я не успела. Это было через неделю, как убили маму и Роба. Ты выломал дверь в ванную, помнишь? Петир медленно, осторожно поцеловал эти шрамы, поднял голову и почти коснулся губами ее губ. - Мне тоже страшно, - прошептал он. – Я не знаю, кто я, я не знаю себя. Я не нравлюсь себе, ужасно не нравлюсь. Ты – единственное, что у меня есть во всем мире. Санса обвила руками его шею и поцеловала, и это было то, чего ей не хватало, поняла она. Петир неловко пытался снять с нее блузку, не прерывая поцелуя, подталкивая ее к дивану, пока она поднимала его футболку вверх по его телу. - Черт, - выдохнул он ей в рот, так и не справившись с маленькими пуговицами, падая на диван и усаживая ее сверху, на свои колени. Зато он был уже без футболки и был очень горячим, ей всегда казалось, что у него температура, странно быть таким горячим… Он целовал ее так же, как она помнила – поцелуями-прикусами, нежно и грубо одновременно, так, что она запрокидывала голову назад и не сдерживала стоны, и ерзала на его бедрах, задевая его отвердевший член, вздрагивая от этого, как от разряда тока. Он до боли, граничащей с диким наслаждением, втянул в рот ее затвердевший сосок, потом второй, а его рука уже были внизу, оттягивая резинку трусов, забираясь ниже, туда, где было мокро и горячо, где все пульсировало. А когда он вошел в нее, она опять заплакала. - Не плачь, - хрипло выдохнул Петир ей в ухо. – Не плачь, детка… Все длилось совсем недолго, сложно было сказать, потому что она потеряла счет времени, потому что все затуманилось. стерлось – и время, и прокуренный номер отеля, и страх, и память, и разум… Был только он, его искаженное страстью лицо, влажные, хлюпающие звуки, дрожь внизу живота, наслаждение, которое превращалось в боль, которое требовало выхода, сейчас, немедленно… Которое взорвалось тридцатитриллионной бомбой в тротиловом эквиваленте, стоило только ему сделать несколько толчков… Он был нужен ей, все эти страшные недели, эти наполненные безумием и ужасом дни. Просто нужен. Санса упала на него, тяжело дыша, запоздало понимая, что ему, наверное, очень больно от ее ногтей, намертво впившихся в его плечи. - Не плачь, - повторил Петир, целуя ее глаза. – Не плачь…***
Ей было тепло. За окном стояло жаркое марево, по коже стекали капельки пота, под шеей, там, где кожа Петира прикасалась к ее, везде было мокро, но ей было тепло внутри, впервые за долгое время. Будто многотонные арктические льды растаяли, наконец. - Ты вспомнил что-нибудь? – спросила она Петира, когда они лежали, обнявшись, прямо на полу, на расстеленной простыне. На кровати было слишком жарко, вдобавок она противно скрипела. Он смешно выпятил губы, глядя в потолок. - Знаешь, у меня такое чувство, будто я потерял девственность. Она засмеялась. - Я не это имела в виду. - Нет, не то чтобы я совсем забыл, как это делается. Просто новизна ощущений оглушила… просто бесподобно. - Даже если у тебя это было в «первый раз», вышло неплохо, - сказала Санса. - Неплохо? Неплохо, да?! – он рывком перевернул ее на спину и навис над ней. - Петир! – она, смеясь, стала отпихивать его от себя. – Прекрати. Потом они вместе приняли душ, застряв там на добрых полчаса. Нет, секса не было, просто они долго обнимали друг друга, стоя под прохладными потоками воды. Санса чувствовала бессилие и ей очень хотелось спать. Но спать было нельзя. Петир вручил ей длинный список покупок и отправил в супермаркет. Большая часть из этих покупок была ей непонятна – к примеру, несколько бутылок с какой-то кислотой, ламинатор и куча канцелярских принадлежностей. Она не спросила, для чего это, потому что знала, что он толком не ответит. Его самой бесячей привычкой осталась чертова ухмылка в ответ на любые вопросы. - И бутылку виски, - сказал он, вручая ей список. И добавил: – Хорошего виски, Санса. И сигарет, тоже хороших. - Тебе не стоит пить. Ты еще в себя не пришел. - А заниматься с тобой сексом стоило? Она закатила глаза под лоб и ушла. Через час Санса, чертыхаясь и кляня Петира на чем свет стоит, вытаскивала из багажника многочисленные и довольно тяжелые коробки. - В следующий раз поедешь сам, - сказала она, когда, доверху нагруженная коробками и пакетами, вошла в комнату. Петир сидел в кресле и раскладывал на столе какие-то бумаги. Вскинул на нее хитрые глаза и вновь опустил голову. - Что это? – спросила Санса, бросив коробки и пакеты на кровать. - Наши новые документы. Будут, в скором времени. - Что? – она подошла ближе. На столе были аккуратно разложены чьи-то чужие водительские права и страховка. – Где ты их взял? Петир удрученно вздохнул и усмехнулся. - Как ты думаешь? Стащил в закусочной у какой-то воркующей парочки. - Петир! Зачем так рисковать?! Ей захотелось огреть его чем-нибудь. Не только из-за этой идиотской кражи, но и из-за его насмешливого спокойствия. - О, да ладно! Нас ищет полиция всего штата, а ты переживаешь из-за этого почти невинного воровства? Я был аккуратен. Это была его излюбленная фразочка. - Ну конечно! Ты всегда аккуратен. Черт побери, Петир, чем ты думаешь? А если бы тебя поймали? А если они заявят о краже документов? Он встал и начал рыться в пакетах, которые она принесла, совершенно спокойный, как будто уставший от ее назойливости. - Где сигареты? Ты купила сигареты? - Купила, - буркнула она, кидая ему пачку. Она и забыла, как он умел ее бесить. - Молодец, - Петир ловко поймал сигареты. – А теперь не мешай. - Нужен ты мне, - огрызнулась Санса. Она весь вечер смотрела какую-то мелодраму, изредка поглядывая на то, как он что-то делает с документами – сосредоточенный и хмурый, что-то клеит, подрезает лезвием, смачивает ватные палочки в кислоте... В комнате неприятно пахло химикатами и нагретым пластиком. От усердия у него даже кончик языка высовывался. Ей стало понятно, почему он попросил распечатать их фото с ее телефона. Криминальные таланты Петира Бейлиша были неиссякаемы. Она заснула на диване, на боку, незаметно для себя. Петир разбудил ее поцелуем. Она открыла глаза, и на мгновение ей показалось, что все в порядке. Что они вдвоем в номере отеля где-нибудь в Париже, что нет никаких Ланнистеров, ни полиции, ни этой бесконечной погони… - Ты храпишь, - сказал Петир, улыбаясь. – Тихо так. Как хрюшка. - Очень мило, - сонно пробормотала она. За окном уже наливалось багрянцем пока еле невидимое за горизонтом солнце. - Нам пора ехать, - сказал Петир, потягиваясь. – Вот, ты теперь Алейна Стоун, - он кинул ей пластиковую карточку прав. Она покрутила ее в пальцах. На вид права нельзя было отличить от настоящих. - Надо добраться до крупного города, а там раздобудем паспорта. И оружие не помешало бы. Она не стала уточнять, как он собрался это сделать. Петир опять взял все на себя. - Знаешь, ты хотел научить меня. - Чему? – спросил Петир, стоя у кровати и застегивая рубашку. - Всему. Как подделывать документы, как купить оружие без регистрации, как обчищать карманы. Ты говорил, что это пригодиться. Но я была слишком упряма и горда, чтобы заниматься этим. Петир хмыкнул. - Жалеешь теперь? - Конечно. Было бы намного проще. Он обернулся и посмотрел на нее серьезно. - Если бы ты меня слушалась, ничего бы этого и не было. Она вспыхнула. - Я не просила тебя возвращаться! Он подошел ближе. - Дурочка. Какая же ты еще дурочка… Петир обнял ее, напряженную, обиженную. - Я же сказал тебе, почему вернулся. Потому что любил. И люблю. Санса подняла на него глаза, не в силах ничего сказать. - Это единственное, что я вспомнил, - улыбнулся он и поцеловал ее. Быстро и нежно. – Собирайся, малыш.***
На дороге к ней вернулось беспокойство. Санса со страхом вжалась в сиденье, когда они проехали мимо двух полицейских, лениво жующих пончики на перекрестке, и у нее чуть не остановилось сердце, когда большая черная машина с тонировкой остановилась прямо рядом с ними на перекрестке. Ей казалось, что окно сейчас откроется, и оттуда высунется огромная голова Григора Клигана, она увидит его уродливую улыбку, а потом грянет выстрел… Когда Петир был болен, у нее не было времени думать об этом, все сводилось только к действиям – бежать, спать, есть. Но сейчас… Лучше бы он не говорил ничего о любви. Если все закончится совсем плохо, ей будет очень обидно за него. Умный, хитрый, проницательный Петир Бейлиш не заслуживал смерти из-за нее, глупой девчонки. Она покосилась на него, сидящего рядом, спокойного и расслабленного. Петир купил себе черные очки и сейчас, в белой рубашке-поло и с сигаретой, был похож на ловеласа, отправившегося в Лас-Вегас на охоту. Он заметил ее взгляд, ее беспокойство, улыбнулся краешком губ. - Тебе очень идет эта стрижка. Она покосилась на себя в зеркало заднего вида. Петир ей льстил. Из отражения на нее смотрела темноволосая, уставшая, с тревожным взглядом синих глаз девушка. Полученный на жарком солнце загар хоть немного скрывал ее бледность, но темные круги под глазами и страх в глубине взгляда скрыть ничто не могло. Как же она завидовала ему! Его спокойствию, хладнокровию, невозмутимости… Его смелости. Петир всегда был смелым. - Притормозишь на выезде из города у автобусной остановки. - Зачем? – спросила Санса. - Лучше будет, если мы доберемся до Юмы по отдельности… Он не успел договорить, когда она резко нажала на тормоз. Они оба подались вперед, ремни безопасности больно впились в грудь. Очки у Петира улетели куда-то вниз. - Что? – почти выкрикнула она. Петир отряхивал пепел с рубашки, укоризненно покачивая головой. - Санса, нас ищут. Нас – мужчину с девушкой. У нас будет больше шансов, если мы разделимся… - Нет. Петир. Нет. Пожалуйста, - у нее внутри поднималась паника, огромная, холодная, как стремительно приближающаяся лавина. - Брось. Осталось пара сотен миль. Я доеду на автобусе, ты – на машине. Ничего не случится, и мы снизим шансы быть пойманными. Санса? - Я не хочу, - прошептала она. – Я не хочу одна… Представить себе, что ей придется поехать одной… Нет, она не могла. Она превратилась в маленькую капризную девочку, которой плевать было на все доводы и объяснения. - Не бросай меня, Петир! - Я не бросаю, - медленно произнес он. – Санса, я не бросаю тебя. Просто послушай… Сзади остановилась полицейская машина, сверкнув на пару секунд проблесковыми маячками. - Черт, - Петир оглянулся, закусив губу. Из машины вылез грузный, высокий человек в форме шерифа и широкополой шляпе. На его лице виднелась седая борода. Поправляя ремень, он неспешно направился к ним. Она вдруг почувствовала резкую тошноту, прикрыла глаза. - Он идет сюда. Петир, это конец. - Успокойся. - Это конец. Все кончено. Он сжал ее руку до боли, пальцы хрустнули. - Успокойся. Успокойся, Санса. Посмотри на меня. Она посмотрела. Он сильно сощурил глаза, сквозь темные ресницы почти не пробивался их двойственный зелено-голубой цвет. - Это не конец. Все будет нормально. Не нервничай. Просто отвечай на его вопросы. Будь собой – сильной умной девочкой. Ее стала бить сильная дрожь. Полицейский, не дойдя двух шагов до их машины, остановился сзади, рассматривая номер. - Меня тошнит. - Санса, девочка моя, сейчас не время. Пожалуйста, успокойся. Она судорожно вздохнула. Она бывала и в худших ситуациях, но, по всей видимости, напряжение, скопившееся за последние недели, прорвалось наружу. Ее трясло, на нее накатывала паника, и она ничего не могла с собой поделать. Шериф достал из кармана блокнот, пролистывал его, лениво перекатывая во рту жвачку, поднимая на них глаза изредка. Она вцепилась в руль так, что на костяшках пальцев чуть не треснула кожа. С кончика носа сорвалась капля пота. - Санса, - вдруг зло прошипел Петир ей в ухо. – Я тебя, блядь, убью, если ты не успокоишься, тупая ты дура. Она открыла рот, резко повернувшись к нему. - Ты охренел, что ли? - Я сказал, успокойся и соберись, чертова идиотка, - лицо у него было очень злое и красивое. – Ты всегда все портишь, попробуй хотя бы сейчас не облажаться! - Закрой рот! - возмущенно выдохнула она. – Придурок! - Мисс? – она вздрогнула. Полицейский заглянул в открытое окно. - О. Здравствуйте, шериф, - улыбнулась она, в изумлении почувствовав, как успокаивается. Ледяные когти паники, вцепившиеся ей в голову, растворились в злости и возмущении. - Добрый день, мисс, - сказал полицейский, поглаживая большими пальцами пряжку ремня. Потом перевел взгляд на Петира. – Могу я попросить вас обоих выйти из машины?...