Замок из стекла

They try to take your pride, try to take your soul They try to take under control, They look you in the eyes, fill you full of lies, believe me they're gonna try So when you're feeling crazy and thing fall apart Listen to your head, remember who you are You're the one, you're the unbreakable heart (Three Days Grace, Unbreakable Heart)

Когда мы вступили в город, солнце уже село и резня была в самом разгаре. Стоял невообразимый гвалт, наполненный криками, лошадиным ржанием и лязгом оружия. Куда ни глянь — везде вздымалось пламя, пожирая всё на своём пути. От запаха гари и крови подташнивало, а дым заставлял нещадно слезиться глаза. Раньше, читая в книжках фразу «по улицам текли реки крови», я считала, что это написано, так сказать, для нагнетания напряжения, но теперь своими глазами убедилась, что это являлось отнюдь не преувеличением. Мостовые города были словно разукрашены красной краской. Нельзя было и трёх метров пройти, чтобы не наткнуться на умирающего человека или труп. Не так давно Редгрейв пустил вперед немногочисленную конницу и пехоту, и теперь мы стали свидетелями битвы, больше похожей на забой скота. Захватчики подобно саранче сметали всё на своём пути. Они били стёкла и ломали двери, вынося из домов всё мало-мальски ценное. Если внутри были люди, то стариков и совсем маленьких детей убивали, а мужчин и женщин гнали на главную площадь, как скотину. Никакие мольбы не помогали, и сопротивляющихся сразу предавали мечу, не тратя время на уговоры. Давным-давно Элмайра представляла собой довольно большой мегаполис, который был почти полностью разрушен ядерным взрывом. Но со временем его частично отстроили заново посредством дерева и каменной кладки. Наверное, это был очень красивый город. До того, как войско Ледяной нации начало наступление. Редгрейв сказал мне по пути сюда, что все боеспособные мужчины и женщины Элмайры находились где-то под Полисом, помогая защищать юго-восточные земли, тем самым оставив родной город без какой-либо обороны перед неожиданной бедой. И именно поэтому мирное население сдалось без сопротивления. Однако всё равно не избежало своей участи. Мне хотелось закрыть глаза и уши и оказаться где-нибудь на краю земли. Где угодно, но только не посреди бойни, где царили страх и смерть. Я словно вернулась назад в прошлое и вновь оказалась посреди разбомбленного Тондиси. Но только то, что я видела сейчас было в миллион раз хуже. Какая-то бессмысленная жестокость, направленная на удовлетворение самых низменных звериных инстинктов. Вместо того, чтобы строить новый мир, человечество за какую-то сотню лет опустилось до истребления себе подобных. И ради чего? Насилия, крови и разбоя? Становилось дурно, когда я вспоминала, что все эти годы Небесные люди стремились вырваться с Ковчега, считая его сущим адом, и даже не допускали мысли, что ад их ждёт как раз на Земле. «Вы перебьёте друг друга раньше, чем радиация сделает своё дело, — угрюмо думала я, обходя обломки и кровавые лужи. — Может быть, всей человеческой расе следовало умереть ещё тогда из-за ошибки Бекки. И, возможно, нас всех ждёт крах, потому что люди не смогли оценить второй шанс». Один из воинов Ледяной нации, пробираясь вперед, случайно задел рукой моё плечо. Резкая, острая боль заставила меня негодующе зашипеть и резко отскочить в сторону. Принятые таблетки ослабили боль, но она по-прежнему оставалась со мной, напоминая о себе при каждом движении. Некрасивая женщина заорала во весь голос недалеко от меня, когда один из людей Редгрейва повалил её прямо на землю, раздвигая коленом ей ноги. Машинально я шагнула в её сторону, но Дорей моментально преградил мне дорогу мечом. — Не лезь, Ванхеда. Воин заслужил это право. — Заслужил? — презрительно спросила я, не отводя взгляда от жуткого зрелища. — Это чем же? — Он помог захватить город, — спокойно пояснил землянин. — «Захватить», — с отвращением повторила я. — Элмайра подняла белый флаг и капитулировала без боя. Вы могли просто взять то, что вам нужно и пойти дальше. Стоящий рядом Скаур прыснул. — Разве ты не заметила, что именно это мы и сделали? Ничего ему не ответив, я отвернулась от насильника и его жертвы и направилась вместе с колонной дальше вниз по улице. Нас было человек семьдесят, из которых около двадцати ехали верхом, не участвующих в сражении, в чью задачу входило соединение с основными группами войск на главной площади города. Меня сопровождал извечный конвой, которому нарекалось следить за мной, пресекая возможные попытки побега. До того, как я миновала сломанные ворота, какая-то частичка меня верила, что Элмайра сможет выстоять и разбить войско Редгрейва. Поможет нам вернуться к своим людям. Но всё оказалось напрасной надеждой и самообманом. Город уже пал и теперь сотрясался в предсмертной агонии. Этот прискорбный факт понимала я, люди Редгрейва, но, увы, не жители славной Элмайры, продолжавшие просить пощады. Я видела, как грузный мужчина в богатых одеждах, умоляя о милосердии для своей семьи, облизывал сапоги какому-то воину под раскаты злого смеха. А когда тому надоело издеваться, он принялся рубить тело несчастного своим клинком на глазах у маленькой девочки, которую обнимала плачущая мать. Заметив, что меч наконец отделил голову от туловища, я почувствовала подступающую тошноту, а когда землянин принялся потрошить труп, мой организм не выдержал, и меня вырвало на брусчатку. Этого не может быть. Наверное, я уснула и вижу очередной кошмар. Возможно, я приняла галлюциноген и попала в мир своих больных фантазий. Или сошла с ума, не выдержав стресса. А может не смогла вернуться из Города Света, и сейчас Айли мучает меня. Я готова была принять любую правду кроме той, где весь этот ужас реален и происходит с живыми людьми. Что мы наделали, Беллами? Горький плач ребёнка проникал в самую душу, выворачивая её наизнанку. Пускай это Беллами выбрал город, а я с ним согласилась, это ни черта не умаляло моей вины в происходящем. Не только Беллами лишил девочку отца. Её мать изнасилуют и из-за меня тоже, а саму девочку сделают рабыней. Мы оба в ответе за загубленные жизни всех этих невинных жителей, но тогда почему мне казалось, что Беллами в ту ночь просто озвучил мои мысли вслух, и решение полностью было моим? Элмайра или Итака, Ванхеда? Я хотела спасти Беллами и назвала Элмайру, тем самым подписав ей смертный приговор. Я не могла позволить Беллами умереть, и теперь умирают другие люди. «Неправда, — возразил внутренний голос. — Не ты с Беллами, так Редгрейв бы сделал выбор. Новый Командующий хотел показного наказания для остальных кланов. Кто-то бы в любом случае пострадал. Не случись беда в Элмайре, тогда бы улицы Итаки горели». — Мне от этого нелегче, — пробормотала я, скрючившись и смотря под ноги. — Не отходи далеко, — буркнул Скаур, наблюдая за мной. — С тобой может что-то случиться. От его слов я чуть не рассмеялась. Правильно, жизнь Ванхеды надо сохранить, чтобы в Квебеке с неё содрали кожу и сожгли на костре. И, тем не менее, её нужно привести в самое пекло, чтобы не заскучала в шатре. Просто необходимо продемонстрировать ей, что она действительно даёт команду смерти, кого нужно убить. Выпрямившись, я вытерла рукавом рот, стараясь не обращать внимание на чудовищное зрелище. Сильно хотелось заплакать, но мои глаза оставались сухими. Я укоризненно поглядела на Дорея, виня его в том, что он спокойно стоит рядом со мной, а не посылает стрелу в человека, только что совершившего жестокое убийство. Он с отсутствующим видом посмотрел поверх моей головы, будто всё, что происходило вокруг было весьма обыденной вещью, и его вообще ни коем образом не касалось, а потом произнёс скучающим тоном: — Мир оказался не таким чудесным, как ты его себе представляла? — Мир не ограничивается только войском Редгрейва, — раздражённо сказала я, возобновляя движение. — Не все такие беспощадные, как вы. Я знала и других землян, которые выбирали сотрудничество, а не войну. — И многие ли из них выжили после дружбы с Небесным народом? Я промолчала, вспоминая Линкольна и Лексу. Вероятно, Роан тоже не выжил. — Я больше не думаю, что вы достойны спасения, — наконец проговорила я, нахмурившись, а потом добавила: — Не после сегодняшнего. — А ты? Достойна спасения? На твоём счету сотни смертей. — Я убивала, чтобы выжили мои люди, — холодно заметила я, внутренне содрогаясь от ярости. — Защищала их от нападок врагов. — То есть это оправдывает твои поступки? Ты совсем не сожалеешь? — он усмехнулся. — Сожалею каждый день. Но раз такова цена, чтобы спасти невинных, то что поделать? «Убей или будь убит» — этой истине меня научили именно на Земле, — объяснила я, сжимая и разжимая кулаки. — Если бы можно было переиграть, я бы постаралась обойтись малой кровью, а если бы не вышло, то прошла весь путь заново, совершая те же ошибки. Я сделала бы всё, что угодно лишь бы мой народ уцелел. — Тогда чем ты отличаешься от нас? — поинтересовался он, оглядываясь по сторонам. — Вот таким вот образом мы защищаемся от Небесных людей, — Дорей кивнул на кровавую лужу. — Ты же творила не менее жестокие вещи. Я слышал о расплавленных телах в горе Везер. И сам видел, что творилось у вашего корабля после того, как ты сделала что-то, убив воинов, пришедших отомстить за взрыв на мосту, который ты организовала. — Я ни над кем не измывалась, — возмутилась я, указывая рукой на подвешенный верх ногами труп мужчины, который раскачивался на ветру. — Призраки моих жертв всегда со мной. И, возможно, я не заслужила спасение. Может быть, смерть — единственно верное решение для меня. Но жители Элмайры невиновны. Рано или поздно вам придётся заплатить за всё содеянное. — Нам придётся, — он поправил меня. — Нам придётся, — согласилась я. Дорей больше ничего мне не ответил, и подталкиваемая словами нетерпеливого Скаура, я попыталась сконцентрироваться на своих шагах, мысленно отсчитывая их под аккомпанемент стонов и криков. Их спешный ритм не особо успокаивал и мало помогал абстрагироваться от окружающего хаоса, но я не могла перестать считать, боясь, что просто не выдержку всего этого. … тридцать два, тридцать три… Я не слышу этот плач. … сто пятьдесят восемь, сто пятьдесят девять… Я не вижу кровь под ногами. … двести семьдесят один, двести семьдесят два… Я не чувствую зловония смерти. … триста восемьдесят пять, триста восемьдесят шесть… Я не боюсь того, что ждёт меня за следующим поворотом. Нам удалось пройти ещё несколько кварталов, когда из здания, мимо которого мы шли, выскочила обнаженная, рыдающая женщина. Она заметалась по улице, потеряв от страха голову, а потом быстро подбежала к одному из воинов. Даже не слушая причитаний, землянин толкнул её к другому, а тот в свою очередь отпихнул женщину к третьему. Я напряглась, глядя на эту «игру». — Даже не думай, — сказал Дорей, кивая на них. Но мне и не пришлось ничего делать: неожиданно она посмотрела прямо на меня и, извернувшись, побежала в мою сторону, размахивая руками. Воспользовавшись замешательством воинов в колонне, женщина быстро преодолела, разделявшее нас расстояние, и каким-то чудом, не наткнувшись ни на одно копьё или меч, упала на колени передо мной. — Помоги! Помоги! — запричитала она, как заведённая, цепляясь за полу моего плаща, на котором до сих пор красовались бурые пятна крови Беллами. — Ты же тоже женщина! Растерявшись, я испуганно отпрянула от неё, не зная, что мне делать. И Скаур решил за меня: он резко выхватил из ножен клинок и приставил его к горлу женщины, приказывая ей отпустить плащ. — Простите меня, — прошептала я, наблюдая, как тонкая струйка крови стекает по нежной шее. — Если бы я только могла… Не пойми откуда взялись двое мужчин и схватили её за талию, стараясь поднять с колен. — Это наша птичка, — гаркнул один из них хриплым голосом. — Хотела улететь от нас! Она заголосила, почувствовав их грубые прикосновения, и ещё крепче ухватилась за меня, прося помощи. — Довольно! — Скаур сильно ударил её рукояткой меча в висок. Всхлипнув, женщина покачнулась, опустила руки, и её тут же подняли, желая унести назад в дом. Глядя на довольно смеющихся мужчин, лапающих свою добычу, я сжала руки в кулаки и обратилась к Скауру: — Лучше бы ты убил её. — Ты так просто решаешь кому жить или умереть, — голос Редгрейва за спиной заставил меня вздрогнуть. — Одним словом — Ванхеда. Всё это время он находился впереди колонны, но из-за непредусмотренной остановки подъехал верхом к нам, желая узнать причину задержки. Я почувствовала, как по венам буквально растеклась ненависть, норовя лишить меня контроля. Собрав всю силу, чтобы сдержаться и не плюнуть в его сторону, я развернулась и пошла дальше с отрядом, слыша, как за спиной кричит бедная женщина мне вслед. Она умоляла меня спасти её, заклинала всеми богами о милосердии, но так и не дождавшись хоть какой-то реакции завопила во всё легкие: — Я проклинаю тебя! Проклинаю всех вас! С каждым сделанным мною шагом её крики становились всё тише и тише, а потом и вовсе исчезли. Я хотела оглянуться на неё, но мне было так страшно увидеть, что её утащили обратно в дом, поэтому я смалодушничала и ускорилась, желая оказаться вдали от страшного места. Это слишком. Вообще всего — слишком. Я была уже готова закричать от злости и бессилия, но всё-таки смогла сдержать душевный порыв. Нужно взять себя в руки и сохранить ясный рассудок, иначе я точно слечу с катушек. Я никогда не оставалась в стороне. Я просто так не умела. Мне всегда необходимо было действовать, чтобы знать: я сделала всё, что могла. Но теперь вести себя так, будто мне всё равно, было неимоверно тяжело. Сложно не быть собой, когда вся сущность вопит о том, что надо что-то делать. Но что делать? О чём думала та женщина, прося помощи у испуганной девушки в жёлтом плаще, окружённой охраной? Надеялась, что я смогу спасти её? Но я слишком слаба и глупа. Не могу спасти даже себя. На душе образовался увесистый камень. Мне было стыдно за своё напускное равнодушие. Если она переживёт эту ночь, то в её глазах я навсегда останусь одной из них. Той, что оставила невинную женщину на растерзание, даже не попытавшись возразить. Мои размышления пошли по замкнутому кругу. Я снова и снова проигрывала недавнюю сцену, стараясь отыскать лазейку, но ничего не получалось придумать, и от этого становилось только хуже. Я физически почувствовала себя зверем, попавшим в капкан. Наверное, если бы я протянула руку и пошарила себя по ноге, то нащупала бы железные зубы, сдавившие до крови мою плоть. Кажется, я даже ощущала неживой холод по своей коже, заставлявший бегать мурашки по всему телу. Надо продержаться еще немного. Просто перестать переживать. Смотреть на всё со стороны. И не думать. Не думать. Не думать. Выключить эмоции. Заблокировать мысли. Я — больше не я. Только оболочка. Не знаю, как, но у меня практически получилось. Мне удалось идти и не видеть кошмар, разворачивающейся передо мной. Я вообразила, что это всё не по-настоящему. Будто я попала на съёмки старого кино, и играю роль статиста, от которого никак не зависит развитие сюжета. Скорее всего, я бы так, на полном автопилоте, и добралась до главной площади, если бы не жуткий шум. Слева, по ту сторону дороги, вспыхнул огонь, протянувшийся буквально до небес, и я от неожиданности подскочила и натолкнулась на Дорея, не в силах прекратить смотреть, как сгорает чудесный белоснежный храм небезызвестного культа хранителей пламени. Из окон прямо на нас повалили столбы черного дыма, гонимые сильным ветром. Но ветер принёс с собой не только запах жжёной древесины и железа. Он донёс крики. Приглядевшись, я заметила, что в ручки дверей здания была всунута металлическая палка, похожая на кочергу, мешающая покинуть храм. — Там же люди! — просипела я, прижимая руки к груди, будто ограждая своё тело от огня. — Их нужно вытащить оттуда. — Не вмешивайся, — Скаур напрягся и положил руку мне на плечо, подталкивая в сторону площади. — Слишком поздно. — Люди пришли в храм искать спасения, а вы их заперли там, — закричала я в отчаянии, смахивая его ладонь. — Надо вызволить их! — Прекрати… — начал было он, но я толкнула его в грудь и побежала, желая освободить людей из заточения. Но мне не удалось преодолеть и десяти метров, как он поймал меня, разворачивая к себе. — Тебе сказано: не вмешивайся! — рявкнул Скаур и отвесил мне пощёчину. Я не смогла удержаться на ногах и повалилась прямо в грязь, чувствуя, как горит щека от сильного удара. Незажившая толком спина отозвалась неприятной режущей болью. Скаур попытался поднять меня на ноги, но я вывернулась, и его пальцы лишь скользнули по ткани плаща. Быстро, словно кошка, я вскочила и понеслась к храму, слыша за спиной тяжёлый топот. Кажется, я ещё никогда не бегала с такой скоростью. Сразу стало тяжело дышать, и сердце заколотилось так яростно, будто собиралось выскочить наружу, напоминая, что моё тело не привычно к таким нагрузкам. «Нужно успеть, пока они не наглотались дыма, — твердила я про себя, перепрыгивая сразу через две-три ступеньки по длинной лестнице, ведущей ко входу. — Нужно успеть. Нужно успеть. Нужно. Нужно. Нужно». Схватившись за кочергу, я ахнула, ощутив болезненный ожог — она успела раскалиться, и замешкалась, растерявшись, не зная, как её вытащить. И когда я уже начала вытягивать рукав кофты, чтобы было легче схватиться за кочергу, то услышала прямо за спиной ругань Скаура. Не поворачиваясь, я ткнула его локтем в грудь и, услышав сдавленный вскрик, ударила снова, попав на этот раз в скулу. Скаур завопил и вцепился в меня, оттаскивая от дверей, вынуждая меня крепко сжать зубы, чтобы самой не заорать от очередного приступа боли, вызванным его грубыми прикосновениями к моей спине. При мысли, что из-за его вмешательства умрут люди, я ощутила прилив адреналина и каким-то непостижимом образом столкнула землянина со ступенек, выиграв себе лишние секунды. Торопясь помочь людям, я забыла об обжигающем металле и взялась за него обеими руками, и, заорав от боли, тут же отпустила, смотря на резко покрасневшие ладони со слезами на глазах. Неожиданно кто-то схватил меня за волосы и со всей силы ударил головой о дверной косяк. Перед глазами закрутились разноцветные пятна, и я бы потеряла равновесие, если бы меня не удержали. — Не испытывай моё терпение, — горячий шёпот Редгрейва опалил мне ухо. — Я могу решить, что Командующему ты не так уж и нужна. — Я лишь хочу спасти людей, — прохрипела я, сопротивляясь в его стальных объятиях. — Прислушайся — уже некого спасать. Всё кончено. Не желая его слушать, я удвоила усилия, и мне почти удалось вырваться, когда подоспели Скаур и неизвестный землянин, которые, крепко вцепившись, потащили меня вниз, назад к отряду. — Нет! Нет! Нет! — закричала я, вертясь и упираясь ногами в ступени. — Они же умрут! Пустите меня! Пустите!  — Заткните её, — раздражённо гаркнул рядом Редгрейв. И я моментально почувствовала удар в живот, заставивший меня по-детски всхлипнуть и повиснуть в их руках безвольной куклой. Позади раздался звон стекла. Я оглянулась, с ужасом увидев, как огонь задорно пополз по стене храма, буквально на глазах охватывая его целиком. Вот теперь всё кончено. Точно кончено. Не отводя взгляда от пламени, я позволила землянам спустить себя к основанию лестницы и довести до колонны, и уже там осесть на землю. Они отпустили меня, и я упёрлась ладонями в колени, тупо уставившись на серый камушек, застрявший в брусчатке. Мне показалось, что я похожа на этот камень. Такая же маленькая, невзрачная и ничего не значившаяся, которую можно смять пальцами в порошок. Я захотела взять его в руку, но тут кто-то, обутый в бежевые сапоги, встал на него, скрывая от меня. — Они погибли из-за тебя, — сказала я, сотрясаясь от гнева. — Ты убил их. — А ты мне помогла, Ванхеда, — Редгрейв посмотрел на меня сверху вниз. — Ты ведь могла не выбирать город. Я нервно засмеялась и медленно поднялась, глядя на Редгрейва и ощущая, как, то ли от смеха, то ли от дыма, бегут по щекам слёзы. Мой хохот становился всё громче и уже через минуту я смеялась так, как будто услышала самую лучшую шутку в мире. Я пыталась остановиться, но никак не могла. Эта карикатура на свободу воли потрясала воображение, заставляя улыбаться во весь рот. — Я рад, что тебе весело, — холодно произнёс он, поворачиваясь ко мне спиной и взбираясь на коня. — Ванхеда сошла с ума, — кто-то прошептал совсем рядом. — Ты видел её глаза? У меня был бешеный пёс. Он набросился на меня с таким же безумным взглядом. — Думаешь, она тоже набросится на кого-нибудь? — прыснул ещё один голос. — Я бы не удивился. Быстро обернувшись на говоривших, я хлопнула в ладоши, заставив их попятиться в сторону, и сделала к ним шаг, желая их ещё больше припугнуть. — Пора идти, — тон Редгрейва не предвещал ничего хорошего. — Мы и так задержались. Я хотела сказать какую-нибудь колкость, но тихий голос Дорея заставил меня воздержаться: — Лучше молчи. Этим ты только разозлишь его ещё больше, — он положил руку мне на локоть. — Людям не поможешь, а сама подставишься. — Не смей прикасаться, — я оттолкнула его. — Ты ничем не лучше их всех. — Шевелись, — торопливо сказал Скаур и погрозил мне кулаком. — Или я опять привяжу тебя к лошади. Презрительно на него посмотрев, я перевела взгляд на храм, полыхавший словно факел, и мысленно попросила прощения за то, что ничего не смогла сделать для них. Я судорожно вздохнула и обхватила себя за плечи, игнорируя боль от ожогов, и уже хотела последовать приказу Скаура, как из-за угла показалась большая толпа, которая заметив наш отряд, замерла. Затем, словно однородная живая масса, она дико взревела и побежала в нашу сторону, сотрясая воздух вилами и мечами. Наверное, это были оставшиеся защитники Элмайры, пытавшиеся, если не победить, так хоть погибнуть с честью. От вида людей, доведённых до отчаяния и самоубийства — именно так называется их безнадёжная атака — мне стало страшно, и я отступила назад на несколько шагов, чувствуя себя песчинкой, которую намеревается поглотить волна. Между тем Редгрейв закричал Дорею, указывая на меня: — Отвечаешь за её жизнь своей головой! Он развернул коня и, призывая людей к атаке, поскакал навстречу ополченцам. Не дожидаясь, пока два отряда встретятся, Дорей схватил меня за локоть и потащил в ближайший дом, желая спрятать от свары. Я побежала за ним во весь опор, гонимая ужасом, представляя, как стрела уже летит, стремясь попасть мне между лопаток. Мой жёлтый плащ не только мог помочь не потерять меня в толпе, но и являлся отличной мишенью для стрелка, мстящего за свой город. Не оглядываясь, я услышала, как за спиной зазвенело оружие и раздались крики. От одного протяжного вопля, у меня встали на затылке волосы дыбом, и я сильно закусила губу, чтобы сохранить самообладание. — Быстрее! — выбив ногой хлипкую дверь, Дорей толкнул меня внутрь, прикрывая тыл. — Быстрее! Практически залетев в коридор, я устремилась вверх по лестнице на второй этаж и, подскочив к окну, чуть выглянула, недоверчиво косясь на подошедшего ко мне Дорея. Горожан было ощутимо больше, но вооружены и одеты они намного хуже. Можно сказать, что они вообще дрались голыми руками, моментально погибая под железом неприятеля. В самой гуще я заметила Редгрейва, который с чудовищной грацией вырезал мечом людей, будто они состояли из бумаги, а не костей и мяса. В какой-то момент трупов стало так много, что я почувствовала, как к горлу снова подступает тошнота. Я не могла отвернуться, завороженная отвратительной сценой снаружи. Вдруг я ощутила, как что-то теплое потекло по моей правой ладони. Я посмотрела на неё, поняв, что это была моя собственная черная кровь. Видимо, из-за бега раны на спине закровоточили. И это я бежала всего ничего. Наверное, если бы наш побег с ребятами всё-таки состоялся, то потом моя спина превратилась бы в сплошное месиво. Незнакомый голос сзади отвлёк меня от мрачных мыслей. — Тук-тук. Кто там? — Кажется, это Ванхеда собственной персоной, Тулл. Я обернулась и увидела коренастого светловолосого мужчину с бельмом в глазу, который на вид уже переступил пятидесятилетний рубеж. Он был весь измазан кровью — наверняка сегодня убил не один десяток невинных жителей. Несмотря на радушную улыбку, от него исходило сильное чувство угрозы, и мне стало не по себе при мысли, он пришёл явно не по-дружески поболтать. Рядом с ним стоял высокий шатен средних лет с совершенно обычным лицом — мимо такого пройдёшь и не заметишь. Единственным, что его выделяло были длинные волосы, собранные в хвост зелёной лентой. Он задумчиво смотрел на меня, положа ладонь на рукоятку меча. Вся его поза говорила о том, что он готов достать клинок и использовать его по назначению. — Весьма долгожданная встреча, — согласился блондин, и по голосу я поняла, что именно его назвал Туллом второй мужчина. — Что вы здесь делаете? — хмуро спросил Дорей, выпрямляясь и загораживая собой меня. — Вы должны сражаться на улице. — Успеется, — длинноволосый ухмыльнулся. — А вот с Ванхедой мы бы пообщались. — Её нельзя трогать. Командир ведёт Ванхеду в Квебек.  — Она убила мою жену… — спокойно произнёс длинноволосый, доставая медленно меч из ножен. — … и моего сына… — добавил тихо Тулл, смотря на меня исподлобья. — Я их не убивала! — растерянно воскликнула я и отступила назад, утыкиваясь саднящей спиной в стену. Я жалела, что в моих руках нет хоть какого-то оружия, без которого мне казалось, что я беззащитна и слаба. Даже сумка с гранатами осталась лежать в моём шатре. — …тогда, в Полисе, когда забрала наши души, — с нажимом проговорил Тулл. — Они разбились, сорвавшись с башни. — И теперь она должна за это ответить, — длинноволосый указал на меня пальцем. — Джус дрейн джус даун.  — Кровь за кровь, — повторил Тулл и обратился к Дорею: — Мы заслужили месть. Не мешай нам. Дорей поднял свой меч. — Уходите. — Ты сделал свой выбор, — равнодушно сказал Тулл и бросился на Дорея, взмахнув топором. На миг тело словно парализовало, когда я внезапно поняла, что этот топор предназначен мне, и его обладатель собирается снести мою голову. Я вспомнила, как совсем недавно видела похожую зловещую картину, и если раньше было просто страшно, то теперь ужас проник буквально под кожу, вытеснив все мысли вон. Задержав дыхание, я смотрела, как Дорей блокировал удар, оттолкнув Тулла ногой, и моментально повернулся ко второму нападавшему, желая не позволить тому приблизиться ко мне. Длинноволосый яростно заорал и, увернувшись от меча, сделал выпад вперёд, чуть не задев мою щёку. Ощутив сталь у своего лица, я взвизгнула, и именно это привело меня в чувство. Я устремилась в сторону двери, намереваясь покинуть не слишком теплую компанию. Но стоило выбраться на середину комнаты, как тяжёлый кулак опустился на мой затылок. Я споткнулась и налетела головой на стену, а затем повалилась на колени, задыхаясь от боли. Перед глазами всё поплыло, и мне стоило неимоверных усилий не отключиться. Вокруг завертелись смазанные блики, отчего-то всех оттенков от розового до багрового. От боли я отупела и не могла уразуметь, что со мной происходит. И вообще — за что меня хотят убить? На периферии сознания я старалась резко ослабевшими руками оттолкнуть от себя человека, который притягивал меня к себе, цепляясь за мой плащ. Не удержав равновесие, я завалилась на спину, и сразу почувствовала, как кто-то уселся мне на живот. Спину словно пронзила молния. Блики резко взорвались ярко-красными звёздами. Раздался отчаянный крик, и я не сразу поняла, что это кричу я. Вдруг тяжесть с живота исчезла, и я смогла вдохнуть полной грудью. Кашляя, я повернулась на бок и сплюнула кровь. Я по-прежнему ничего толком не видела кроме пятен, но кое-как могла различать смутные очертания предметов. В голове неожиданно взялась одна–единственная мысль, переросшая в твёрдую уверенность: я должна уйти, иначе мне не жить. Не знаю, откуда у меня появились силы, но я смогла подняться. Покачиваясь, я быстро пошла к выходу, не понимая, почему не получается побежать. Дойдя до лестницы, я не удержалась на ногах, и, наверное, упала бы, свернув себе шею, если бы не ухватилась за перила, чуть не заработав себе вывих кисти. Неуклюже сползая по ступеням вниз, я прислушивалась к происходящему в комнате. Там всё ещё дрались и кричали мужчины. Дорей — сильный воин, но как долго он сможет сдерживать их, не давая погнаться за мной? Когда я наконец спустилась, находясь в полуобморочном состоянии, сильно закружилась голова, и мне потребовалось какое-то время, чтобы преодолеть оставшиеся метры до двери. Ручка никак не желала поворачиваться, и пришлось, как следует за неё подёргать, прежде чем она поддалась, и я выбралась наружу. Бой до сих пор продолжался. Казалось, что я попала в его эпицентр. Ещё минуту назад, стоя у окна, я видела дерущихся людей, но их было явно не так много. С трудом фокусируя взгляд, я старалась отыскать кого-нибудь знакомого, но как назло меня окружали одни чужаки со смазанными лицами. В голове промелькнула идея вернуться назад в дом и переждать внутри, но память услужливо подбросила воспоминание о топоре, и эта мысль мне сразу разонравилась. Ещё я могла бы попробовать спрятаться в другом доме, но у меня впервые за два с лишним месяца появилась возможность сбежать от Ледяной нации, и с моей стороны было бы безумием терять этот шанс. Опираясь одной рукой за внешнюю стену дома, я, как можно быстрее, пошла в том направлении, откуда мы изначально пришли. Не знаю, чего я хотела — просто сбежать или вернуться в лагерь. Я не была уверена, что найду дорогу назад в лагерь, скорее наоборот убеждена, что как раз не найду, но со всех сторон люди дрались, и это решение было ничуть не хуже других. Настороженно глядя вокруг, я внутренне сжалась в пружину, опасаясь, что кто-то может обратить на меня внимание. Я совсем не смотрела под ноги, за что и поплатилась, когда споткнулась и упала наземь, порвав на правом колене штаны. Зашипев об боли, я приложила ладонь к ушибу, стараясь избавить себя от неприятных ощущений. А потом боковым зрением заметила, что причиной моего падения был труп воина Ледяной нации, как можно было судить по некрасивой маске. Непроизвольно я вздрогнула и, не поднимаясь, попятилась от него, наткнувшись тыльной стороной ладони на меч, который поспешила схватить. Несмотря на то, что моя находка едва ли весила более двух килограммов, мне она показалась тяжелой и неудобной, но зато она придала уверенности и решительности. Я стремительно поднялась и максимально быстро пошла вдоль дома. В своей жизни я убила много людей, но единицы из них погибли напрямую от моей руки. Опустить рычаг или позволить бомбе упасть на город не одно и то же, что самой спустить курок или вогнать сталь в мягкое тело, рассекая жилы. Издали убивать проще, хотя груз вины не легче. Я никогда не была бойцом в полном смысле этого слова, как Октавия, черпающая свою силу в ярости и упрямстве, и не умела толком драться — тут приходилось рассчитывать лишь на свою ловкость. Проведя почти год на Земле, я так и не научилась держать клинок в руке, чтобы в открытом бою мой противник не выбил его, оставив меня безоружной. Земляне с детства обучались искусству боя, и совсем неудивительно, что они всегда оставляли весьма небольшой шанс на победу. Мне до сих пор не доводилось участвовать в битве, подобной этой, и видеть, как люди убивают друг друга, опьянев от крови. Я чувствовала себя лишней на этом празднике смерти, осознавая, какая я слабая на самом деле. Особенно сейчас, после потасовки с Туллом и длинноволосым, где мне чуть не снесли голову топором. Сзади что-то хлюпнуло, и я резко обернулась, ухватившись за рукоятку двумя руками и выставив перед собой меч. Передо мной стоял какой-то землянин с копьём наперевес. Из его горла торчала стрела, с наконечника которой капала кровь. Словно заворожённая, я проследила взглядом, как одинокая капля скользнула вниз, разбившись о камни. Мужчина захрипел, потянувшись ладонью к горлу и сделал шаг ко мне. Я испуганно отступила назад и подскочила, когда вторая стрела пронзила его глаз. Не дожидаясь третьей, я побежала дальше, старательно петляя между воинами. Преследуемая страхом, я мчалась сломя голову, крепко вцепившись в свой меч, от напряженного сжимания которого сводило липкие от крови пальцы. Несколько раз меня почти задели, но мне удалось увернуться. Ещё пару раз я падала, оступившись о тела. А когда один умирающий схватил меня за лодыжку, не давая возможности подняться, я в панике ударила его клинком, пронзив насквозь, и только тогда он отпустил меня. Наверное, я очень долго так бежала, не веря, что эта бешеная гонка когда-нибудь закончится. Свернув в какой-то тёмный переулок, я продолжала поворачивать то влево, то вправо, стремясь покинуть оживлённую улицу. Тишина обрушилась на меня, словно град летом — до такой степени это было неожиданно и странно после дикой бойни у храма. Тяжело дыша, я машинально пробежала ещё немного, а потом, ощутила, что невидимая рука, будто отключила во мне переключатель, отвечающий за силу и выносливость. Ноги подогнулись, и я села прямо на брусчатку, прижимая к животу меч. Я жадно хватала ртом воздух, ожидая, что вот-вот взорвутся легкие, не выдержав давления. Сильно ныла голова. Ещё сильнее — спина. Осторожно ощупав затылок, я поморщилась от боли, а когда пальцы коснулись основания шеи, даже тихо вскрикнула. Осмотревшись, я подползла на четвереньках к стене деревянного сарая, спрятавшись за кучей строительного мусора, и устало прислонилась к ней. Я чувствовала себя опустошенной и вымотанной. У меня не осталось никаких мыслей. Да мне и не хотелось думать — это было физически больно. Вытянув ноги, я измученно смотрела в темноту, в глубине которой мелькал огонь горящих зданий, а затем, вытащив из кармана плаща блистер, засунула под язык сразу три таблетки. Рейвен бы наверняка стала возмущаться, узнай, что я совсем не экономлю обезболивающие. Как давно я пересекла черту города? Час назад, два, или уже прошла вся ночь? Я не могла даже примерно назвать себе цифру. Я совсем потерялась во времени, желая, чтобы это мгновение продлилось, как можно больше. Мне была необходима передышка от злополучного города. Я представила себе, что у меня в руках карманные часы. У них кончился завод; и только я могу покрутить колёсико, возвращая стрелки к жизни. И я это обязательно сделаю. Но позже. После того, как короткая бесконечность поможет мне прийти в себя. — Скоро всё кончится, — пообещала я себе, рассматривая обожженные ладони. — Не может быть всегда всё плохо. Я хотела ещё что-то успокаивающее сказать себе, но протяжный женский вопль заставил меня встрепенуться. Не будет никакой передышки. Я встала на ноги и медленно пошла на звук криков, стараясь не выдать себя шаркающими шагами. Пройдя метров тридцать, я заметила стоящего ко мне спиной мужчину, который увлечённо что-то рассматривал на земле, комментируя происходящее довольным тоном. Проследив на ним взглядом, я увидела, как второй землянин насиловал совсем юную девушку, которой на вид было лет шестнадцать. Она стояла на четвереньках с задранной юбкой, и по её белоснежным бедрам стекала кровь, казавшаяся в лунном свете чернилами. Девушка ревела, кусая губы, а мужчина с каждым толчком лишь грубее брал её, наслаждаясь причиняемыми муками. «Теперь меня некому остановить, — подумала я, крепко сжимая рукоять меча в ладонях. — Уж её я спасу». Тихо подойдя к землянину, который стоял и расстёгивал свои штаны, поглощённый гнусной сценой, я подняла клинок и резко ударила им поперёк его шеи, желая разрубить сонную артерию. Острие прошло сквозь ткани легко и быстро, словно нож через сливочное масло. Моментально хлынула кровь, и мужчина завопил, зажимая рану. Не теряя времени, я ударила второй раз ему в область почки — благо, землянин успел оголить поясницу. Он рухнул на колени, и я сразу же, выдернув меч, обежала его, остерегаясь, что он может попытаться поймать меня. Подскочив к насильнику, который успел только оттолкнуть девушку, и теперь испуганно таращился на меня, я вонзила клинок в его незащищённый доспехами пах, а затем нанесла удар в горло, зацепив позвоночник и приближая конец никчёмной жизни. Он всхлипнул и упал, давясь кровью. Я оглянулась на первого землянина и удовлетворённо отметила, что тот почти испустил дух. Пускай я и не умею драться, но я врач, и знаю, куда нужно бить. Практически невозможно выжить после перерезанной сонной артерии, даже при наличии команды хирургов и операционной. Я посмотрела на сжавшуюся на земле в комок девушку и медленно сделала пару шагов к ней. Она закричала, пятясь от меня. Быстро к ней подбежав, я бросила на землю меч, опустилась около неё и зажала ей рот рукой. — Тихо! Ай! — я вскрикнула, когда маленькие, острые зубы впились в мою ладонь, а затем дала ей легкую пощёчину, заставляя замолчать. — Я не причиню тебе вреда! Девушка снова завопила, и я, потеряв терпение, сильно встряхнула её за плечи. — Больно! — она заплакала. — Больно! Отпусти! — Где больно? — спросила я и сразу отругала себя мысленно: её же только что насиловали. Но она, глотая слёзы, неожиданно произнесла: — Плечо! Ты давишь на плечо! Убрав руки, я присмотрелась и увидела, что её кофта была распорота от ключицы до плеча, и через неё проступала кровь. — Извини. Я не хотела. Как тебя зовут? — не дождавшись ответа, я поинтересовалась: — Твои родители… Ты знаешь, где они? Девушка закусила губу и покачала головой, шмыгая носом. Вздохнув, я задумалась, глядя на её черные кудрявые волосы. А чего я, собственно, ждала? Что родители появятся, как по взмаху волшебной палочки, и увезут её из города, минуя захватчиков? Ну и что же мне делать? Оставить здесь? Но она может снова стать жертвой насилия или погибнуть. Взять с собой? В лагерь ей нельзя. Да и сейчас она станет обузой. Значит, всё-таки оставить? Как можно было решать её судьбу, когда я не понимала, что буду сама делать? — Ты не убьёшь меня? — наконец задала она вопрос. — Я же сказала, что не причиню вреда, значит не причиню, — рассеянно сказала я. — Люди часто лгут, — откликнулась девушка и, помолчав, по-детски добавила: — Так папа говорит. Я слабо улыбнулась ей, пытаясь приободрить. — Твой папа прав. Но я спасла тебя от тех злых людей, — я указала на трупы за спиной. — И нет никакого смысла убивать потом. А теперь нам нужно уходить из города. — Нам? — испуг исказил её лицо. — Элмайру захватили враги. Нужно уходить, — повторила я, встала и потянула её за рукав, желая поднять на ноги. Девушка грубо вырвала руку из моей хватки и поглядела на меня снизу вверх. — А как же мои родители? — Я не знаю, где они, — терпеливо пояснила я. — Но я могу попытаться спасти тебя. — Почему? — она нахмурилась. — Почему — что? — Ты хочешь спасти меня? — девушка закусила губу. — Снова. Я назвала Элмайру. И сейчас это единственное, что я могу сделать. — Я буду спать спокойнее, зная, что сделала всё, что могла, — честно ответила я. — Так что же? Ты идёшь? Помолчав, она медленно кивнула и взяла меня за протянутую ладонь. — Ты что, потерялась, Ванхеда? — весело спросил кто-то сбоку. — Командир заставил всё войско искать тебя. Резко обернувшись, я заслонила собой девушку и поражённо уставилась на небольшую группу землян, стоящих неподалеку от нас. Видимо, они вышли из-за угла, и потому их появление оказалось неприятным сюрпризом. «Чёрт бы вас побрал, — безысходно подумала я. — Какая-то минута! Всего лишь минута, и мы бы ушли». Я почувствовала, что сзади девушка поднялась и ухватилась за мой локоть. Заморосил дождь. Я восприняла это, как будто небо посочувствовало мне. Словно оно плакало вместо меня от безысходности. — Пускай… Пускай она уходит, — я мрачно смотрела, как земляне подходят к нам, удовлетворённо скалясь — наверняка ожидали получить вознаграждение за то, что нашли меня. — Она всего лишь ребенок. Дайте ей шанс спастись. — Это решит командир, — пожал плечами мужчина в окровавленных доспехах, который был, видимо, главным среди этих людей. — Пошли. Я не шевелилась, ощущая оцепенение и безнадёжность. Сегодняшняя ночь словно день сурка, вынуждающий меня идти против моей воли раз за разом. И мне никак не разорвать порочный круг. Как бы я не старалась спасти кого-то, я всегда возвращаюсь к моменту, делающему мои попытки бесплодными. Помедлив, я взяла девушку за холодную ладонь и крепко сжала её пальцы, напоминая себе, что я не должна поддаваться пессимистичным мыслям. Будь в моих руках оружие, можно было бы попытаться убить несколько человек или отвлечь их, дав девушке возможность сбежать, но я выронила клинок. С сожалением покосившись на лежащий на земле меч, который, впрочем, мне бы вряд ли помог в этой ситуации, я двинулась за землянином, указывающим дорогу к выходу из переулка. Мы успели пройти несколько метров, когда произошло что-то странное. Земляне остановились и начали беспокойно суетиться, потирая, кто руки, кто лицо. Девушка тоже беспокойно завозилась рядом со мной. Она отпустила мою ладонь, неожиданно захныкав. Я растерянно поглядела на неё, с удивлением отметив, что белоснежная кожа её лица стремительно покрывается мелкими бледно-розовыми пятнами. Дождь усилился. Будто кто-то наверху увеличил напор. Я ощутила, как холодные капли затекают мне за шиворот плаща. Мужчина рядом со мной закричал и упал на колени. Боковым зрением я увидела, как несколько человек сорвались с места и побежали вперед, издавая нечеловеческие вопли. Я же не отводила взгляда от лица девушки, которое успело резко покраснеть и опухнуть. Вдруг девушка заголосила, оседая на землю. Я подскочила к ней, желая помочь ей встать, и резко остановилась, так и не дотронувшись до неё. Она слепо смотрела на меня багровыми белками глаз, продолжая беспрерывно кричать. Её тело страшно затрясло в конвульсиях. От неожиданности я попятилась и споткнулась о лежащего позади воина. С трудом устояв на месте, я начала оглядываться вокруг себя — я оказалась единственной, кто ещё был на ногах, а не катался в агонии на земле. Я повернулась к девушке. Мне не нужно было подходить к ней, чтобы понять, что она уже мертва. Сердце пропустило удар. Я задержала дыхание. А потом резко задрала голову вверх, поглядев на небо, с которого обезумевшим гневным потоком шёл ливень. Новый апокалипсис начал свое наступление. И черный дождь, тому доказательство.