Бутерброд из холодного пруссака, горячего немца и тёплого русского

      Проснувшись чуть раньше, чем обычно, Россия решил просто немного насладиться тишиной, покоем и довольно интересным зрелищем, что ему открылось. Слева, обняв Ивана за талию, и пристроив голову на его голое плечо, пуская слюни, дрых Пруссия. Справа, тоже используя плечо Брагинского в качестве подушки, закинув на него ногу, сопел Германия. Выражения лиц у братьев были одинаковые. Они даже одинаково смешно дёргали во сне носами. Вот, врут бессовестно, когда говорят, что совсем не похожи. В таком положении, с растрёпанными волосами, Байлшмидты сильно смахивали на близнецов. Отличались они лишь наличием-отсутствием меланина в организме и телосложением. Но, по сути, если отбросить альбинизм в сторону как критерий, то Людвиг - это увеличенная копия Гилберта. Или же Гилберт - миниатюрная копия Людвига. Кстати, Пруссия, будучи в их триединстве самым малогабаритным, при этом обладал наибольшим количеством физической силы, с лёгкостью переплёвывая в этом более мускулистого брата и шкафоподобного Ивана.       Отличались Байлшмидты друг от друга, по скромному авторитетному мнению Брагинского, имевшего и ныне имеющего честь делить с ними кров, стол и постель, в первую очередь руками. Вернее, их температурой. И наблюдения России неожиданно совпадали с наблюдениями мирового сообщества.       Началось всё с шутки о мировом помешательстве девушек подросткового возраста на стереотипе о так называемых горячих чистокровных немцах, как идеале мужской красоты. Ну, брутальная внешность, красивый профиль, голубые глаза, светлые кожа и волосы. И обязательно мускулы, ибо на мужчин без спортивных тел в обществе условно не принято фапать. Пубертатные фантазии доходили едва ли не до теорий, что стоит приехать в Германию - окажешься окружена полуголыми прекрасными, жаждущими сношения арийцами. Впрочем, абсурд всегда существовал, без этого никак. Это все прекрасно понимали, но удержаться от шуточек в адрес довольно-таки холодного в общении Людвига по поводу горячести даже не пытались. Гилберта называли холодным по довольно примитивной причине: альбинос, весь бледный, как снег. А Ивана тёплым называли из-за любви к шарфику. Все эти шутки на удивление совпали с температурой рук этих троих. У Пруссии руки всегда были холодные, а у Германии горячие. Естественно, это было связано с кровообращением, которое у них зависело от некоторых событий внутри страны. Ивану нравилось думать, что это связано с территориальной целостностью. Германия - государство полностью слитное. Пруссию после ликвидации растащили на куски, да и Калининградская область территориально обособлена от России. Конечно, никто, за исключением самого Гилберта, не знал, а что он вообще сейчас олицетворяет, а альбинос делал из этого вселенскую тайну, но Брагинский предпочитал из двух самых популярных теорий версию о Калининграде. Людвиг был сторонником теории Восточной Германии.       Тёплое - это смесь горячего и холодного. Горячее в одной руке, холодное в другой. Именно так обычно Россия шёл по улице, когда любовники его сопровождали. По мнению самого Ивана, он просто умеренно тёплый, потому что выступает в роли точки соприкосновения. Мол, смешивает в себе холод одного, и жар второго. Но это были лишь праздные философские размышления, ничем не подкреплённые. Как догадки детей о том, почему небо голубое, а вода мокрая. Это всё не имело значения, в общем-то.       Стрелки будильника острыми векторами показали семь двадцать девять. Минута до бодрящего звонка. Но зачем просыпаться от противной трели, если есть более приятные способы? Брагинский с трудом дотянулся до жёлтого корпуса и отключил адский пробуждающий механизм.       - Эй, солдаты, пора вставать, - легонько встряхнув спящих за плечи, Россия по очереди одарил их поцелуем в макушку. Предстоял очередной тяжёлый рабочий день.