Царь горы

      Не отдавая себе отчета, что пьян, Гарри выжал семьдесят километров в час. Однако, въезжая в Сохо, ему пришлось существенно снизить скорость: интенсивное движение здесь не прекращалось ни днём, ни ночью. Остановившись перед светофором в конце длинного ряда машин, он нетерпеливо погудел, костеря себя за то, что не догадался взять мотоцикл. Гарри выглянул из окна, огляделся и, вывернув руль, рванул по встречной пустой полосе, изо всех сил продолжая давить на клаксон. Вслед раздавались гудки рассерженных водителей, кто-то грязно ругался. На встречной тоже показалось несколько автомобилей, но Гарри, лавируя между ними как опытный лоцман, не обращал ни на что внимания, полностью сосредоточившись на дороге.       Внезапно огромным великаном перед ним вырос двухэтажный автобус. С трудом увильнув и вернувшись на свою полосу, в зеркало заднего вида он увидел, как автобус остановился поперек дороги.       — Вызовите полицию! — послышались крики позади, но Гарри нёсся вперёд, оставляя за собой возбуждённый шлейф остановившихся машин, воплей, ругани и гудков. Не думая, что каждая секунда сейчас может стать последней, он сильнее нажал на газ и полетел по Пикадилли, испытывая небывалый, сумасшедший прилив адреналина. Гарри нанял бы вертолёт, если бы ожидание вертолёта не было мучительнее этой бешеной гонки.       Остановившись на углу Олд-Комптон-Стрит, он выскочил из машины, забыв пальто, вытаскивая из кармана телефон и обшаривая взглядом улицу в поисках Гермионы.       Девушка показалась почти тут же — Гарри даже не успел набрать номер.       — Он всё ещё там, — сообщила она сходу. — Боже, что с тобой? И почему ты полураздет?       Она оглядела его изумлёнными глазами, отметив растрёпанный вид, измятый, испачканный костюм и душный запах алкоголя.       — Ты пьян, — констатировала она. — Как только доехал с целыми конечностями?       Гарри расхохотался и воскликнул:       — Я не пьян! Я спятил!       Он сгрёб её сильными, крепкими руками в объятия и закружил.       — Я тебя люблю! — воскликнул он лихорадочно, целуя Гермиону в щеку.       — Бармен, совладелец заведения, говорит: Снейп — залётный. Никого конкретного не ждал и вообще не их клиент… — посмотрев на Гарри, бросившего на входную дверь нетерпеливый взгляд, она улыбнулась. — Иди уже. Выясни, почему гетеросексуальный профессор на ночь глядя без всякой на то причины заявился в гей-бар. Мне остаться?       Гарри покачал головой.       «Небесная флейта» была довольно-таки злачным местом — средоточием шлюх и наркодилеров. На втором этаже, как во многих стриптиз-барах, можно было уединиться с проститутками и стриптизёрами. Почему Снейпа принесло именно сюда — Гарри собирался узнать незамедлительно.       На входе его с сомнением оглядел вышибала.       — Ты бы переоделся, чувак, — сказал он неодобрительно. — Как в канаве валялся.       Гарри молча сунул ему двадцать фунтов, и вышибала отступил.       В зале было расставлено несколько гоу-гоу платформ, а к потолку подвешены клетки, где извивались гибкие, мускулистые парни. Музыка грохотала, толпа возле одной из клеток скандировала: «Снимай!». У платформ толпились мужчины, засовывавшие стриптизёрам купюры за резинки стрингов. В отдалении находились столики, где обычно встречались известные богемщики.       Лазерное шоу на миг освещало и тут же скрывало толпу в темноте. Гарри беспомощно огляделся и протолкался к барной стойке. Кликнув бармена, он протянул ему ещё двадцатку.       — С полчаса назад уже спрашивали. Я помню его. Из новеньких. Он снял комнату на втором этаже.       Гарри показалось, что от злости у него сейчас пойдёт носом кровь. Развернувшись и расталкивая всех локтями, он бросился к лестнице. Наверху было гораздо тише. Второй этаж представлял собой длинный, плохо освещенный коридор со множеством дверей. Гарри забыл спросить бармена номер комнаты, но был настолько разгневан, что номер ему не требовался. Ногой он вышиб первую по коридору дверь. Оттуда раздались возмущенные крики толстяка, между ног которого склонился обнаженный мальчишка.       Даже не думая извиниться, Гарри распахивал двери одну за другой, вкладывая в пинки всю свою злость. В одной из комнат бородатый мужчина с оттяжкой трахал парня, с ног до головы расписанного татуировками. Заметив нежданного зрителя, бородатый рявкнул:       — А ну пошёл на хер!       — Гляди, чтоб сам не пошёл! — огрызнулся Гарри. — А то твой хер уже занят!       Из открытых комнат несколько человек выскочили наружу и, возмущенно матерясь, звали охрану.       Появились трое вышибал, а следом и бармен.       — Вот этот козёл, — взвизгнул толстяк из первой комнаты.       — Сам ты козёл, — ответил Гарри мимоходом, подходя к бармену. — Пошёл нахуй отсюда, пока я тебя на гандоны не разобрал.       — Вы видите! — завопил толстяк. — Что у вас за заведение! Одни хамы!       Нахмурившийся бармен кивнул охране, и вышибалы двинулись прямо на Гарри.       — У тебя будут большие неприятности с Локхартом, — тихо сказал Гарри бармену. — Придержи собак. Я заплачу.       Гарри вытащил портмоне. Хозяин внимательно оглядел его — понимание проступило на полноватом лице — он отступил.       — Это недоразумение, господа, — объявил он. Повернувшись к недовольным визитерам, он добавил: — Вас обслужат за счет заведения.       — Нужный вам человек в двести двенадцатом, — сообщил он Гарри. — Незачем выбивать все двери подряд.       В предпоследней по коридору комнате Гарри нашел, кого искал. Северус, скрестив руки на груди, сидел на чёрном кожаном диване, а перед ним вальяжно двигался молодой стройный танцовщик, ласкал свои выбритые гениталии, вилял голой задницей прямо перед носом клиента, раздвигая себе ягодицы и демонстрируя разработанный, поблёскивавший смазкой анус. На столике стояли два высоких стакана.       — Исчезни! — зарычал Гарри танцовщику. — Пока я тебя не зарыл прямо в пол.       Стриптизёр, тут же оценивший обстановку и, по-видимому, принявший Гарри за бойфренда своего клиента, мгновенно подобрал бельишко и растворился в темноте коридора.       Гарри перевёл взбешенный взгляд на сидевшего напротив. В комнате было полутемно. Чёрный костюм сливался с обивкой дивана, и Северус казался смазанным пятном. Посмотрев на стаканы, Гарри не нашёл ничего лучше, чем заорать во всё горло:       — Пьёшь?!       — Поттер… — прошептал Северус странно истомлённым голосом, вроде бы совершенно не удивившись.       Гарри с трудом различал его лицо, но видел другое: растреклятый Снейп, ещё несколько месяцев назад клявшийся в своей гетеросексуальности, развалившись, пялился на голого мужика, на его член, на его растраханную дырку! Да как… Гарри схватил Северуса за лацканы пиджака. Тот как-то неестественно дёрнулся, запрокинув голову и прикрыв глаза. Губы его были приоткрыты, и Гарри услышал его прерывистое, но тяжёлое дыхание.       — С этим? С этим?! Ну чем я тогда был плох?! Объясни! — Гарри затряс его за плечи.       Северус сглотнул и стиснул челюсти, горячо сжав Гарри руку. Он открыл глаза, и его взгляд показался мутным, расфокусированным. Гарри опрокинул его на спину, чувствуя, как сам Северус инстинктивным движением подаётся навстречу.       Его податливость и молчание показались Гарри ненормальными. Он быстро отстранился, вглядываясь в него. Чёрные глаза Северуса блестели в полутьме, и хоть Гарри не мог различить зрачков, определённое подозрение закралось в голову.       — Ты, что, обдолбанный? — спросил он с беспокойством. — Что ты принял?       — Не знаю, — сквозь стиснутые зубы наконец ответил Северус. — Тоник.       — Сиди здесь! — велел Гарри и снова вышел в коридор.       Он быстро отыскал уже знакомого танцора.       — Воду заказал из меню. Два стакана, — усмехнулся полуголый парень, одетый теперь только в обтягивающие кожаные шорты и высокие шнурованные ботинки. — Я чего только не видал. Два так два. Может, нестояк, а может, оторваться хотел по полной. Первый вообще залпом выпил, я ещё раздеться не успел. А второй, пока я танцевал, допил.       — Что в воде?       — Тоник, — осклабился стриптизёр.       Гарри швырнул танцовщика к стенке и придавил локтем его горло.       — Амфетамин, мет, кислота?       — Экстази, — недовольно выдавил тот, — обычная доза. Ничего лишнего. Нам проблемы не нужны.       Гарри, немного успокоенный, отпустил стриптизера.       — Сколько он должен?       — Двести за воду, а мне сразу полтинник дал. Я его только и отработал.       — Надеюсь, не жопой, — пробормотал Гарри, вытаскивая двести пятьдесят фунтов. — Это за сотрудничество.       Стриптизёр оглядел его оценивающим взглядом.       — Брутальный у тебя парень, — добавил он доверительно, пряча деньги в ботинок. — Хотя теперь-то я вижу, кто у вас главный. Что ж ты ему — совсем не даёшь, раз он по шлюхам ходить начал?       — Не твоё дело.       — Ты не злись. Он, похоже, трахать меня не собирался — просто поглазеть пришёл или отсос по-быстрому. Колоритная вы парочка, я с любым из вас и бесплатно бы замутил. Приходите вдвоем, я вам скидку сделаю.       — Непременно, — процедил Гарри злобно.       — Ладно-ладно, — сверкнул белоснежными зубами стриптизёр, отступая и поднимая руки в примирительном жесте, — понял.       — Ты там коня придержи, не затрахай чувака до полусмерти! — крикнул он вслед Гарри, уже вернувшемуся к злополучной двери.       Северус полулежал на диване, расстёгнув рубашку, и шумно дышал, почти со стоном.       — Идём отсюда, — рявкнул Гарри, хватая его за руки и помогая подняться.       Вытащив Северуса из чадного бара, он с наслаждением вдохнул холодный воздух, чувствуя, что сам от произошедшего почти протрезвел. Затолкав свою добычу в машину, Гарри швырнул пальто на заднее сиденье и рухнул за руль. Попытавшись собраться с мыслями, он завёл двигатель и повернулся.       Рубашка Северуса была распахнута. Демонстрируя полуголый торс, он сидел закатив глаза. Сейчас в свете огней Олд-Комптон-Стрит и лампочки в машине Гарри заметил отчётливые признаки действия экстази: Северус судорожно стискивал челюсти, почти скрипя зубами.       — Припёрся в бордель воду заказывать… А то, что вода стоила сотню фунтов, его не смутило… — устало пробормотал Гарри. Он отбросил Северусу волосы с лица и провёл рукой по его щеке.       — Как ты? — спросил он озабоченно.       — Жарко.       Северус говорил с придыханием, не открывая глаз и постоянно норовил стащить с себя рубашку полностью.       — Зачем столько одежды… Проклятые смокинги...       Гарри, развеселившись, слушал его болтовню. Экстази, помимо возбуждения и обострения всех тактильных ощущений, на первых порах вызывало словоохотливость и могло служить разновидностью сыворотки правды. Говорить было легко и приятно, причём именно то, что у человека было на душе, поэтому в качестве сыворотки правды средство это было весьма сомнительным. Можно было не дождаться нужных ответов и вместо этого несколько часов слушать бредовый поток сознания.       — Зачем тогда носишь одежду? — не удержался Гарри.       Вместо ответа Северус принялся расстёгивать брюки.       Гарри нахмурился. Северус изначально не знал о наркотике. Таким способом неоднократно сводили с ума: давали галлюциногены без ведома жертвы.       — Перестань, — велел он, щупая Северусу пульс, запахивая на нём рубашку и не давая окончательно стащить штаны. — Ты под кайфом, слышишь? К утру тебя попустит, а пока слушайся меня.       Северус продолжал рассуждать на тему неудобной и лишней одежды, но Гарри уже не обращал внимания на его слова.       — Поедем к тебе, — говорил он, трогаясь с места, — ближе. По дороге навестим Помфри. Успокоим тебе сердце. Не нравится мне, что ты столько принял.       Таким образом успокаивая больше себя, чем обдолбанного Северуса, Гарри вырулил в сторону Вестминстера.       Под бессвязные рассказы они доехали к дому Помфри. С сомнением оглядев больного, Гарри на всякий случай забрал ключи и заблокировал дверцы.       Ещё никогда он не оборачивался так быстро. Вернувшись через пять минут, он обнаружил Северуса таки без рубашки и почти без брюк, которые тот каким-то образом умудрился стащить, несмотря на застёгнутый ремень безопасности. Полуголый профессор, как кот, тёрся о кожаную обивку автомобильного кресла. Гарри хлопнул себя по лбу и беззвучно расхохотался. Видеть таким Снейпа ещё точно никому не доводилось и вряд ли удастся в дальнейшем. Нельзя было гарантировать, что Северус, вспомнив произошедшее, не повесится наутро на собственных брюках.       А Северус внезапно переключил внимание с обивки на Гарри, ни с того ни с сего мягко сжав его руку и поцеловав в ладонь. Его глаза были затуманены, и он облизывал Гарри руку языком, поднимался вверх по запястью, целовал сквозь рубашку. Гарри, вздрогнув, отнял руку, скормил нужные таблетки, с трудом напоил Северуса водой, и, отстранившись, некоторое время смотрел в окно.       — Поехали, — приказал он скорее самому себе.       Вытащив у него ключи, Гарри помог ему подняться по лестнице и дойти до двери, но Северус остановил их на пороге. Он больше не говорил. Его взгляд был внимательным и жарким. Придержав Гарри за пояс, он приблизился к нему вплотную и провёл носом по его щеке.       — Гарри… — прошептал он. Его губы были мягкими, и Гарри ощутил их на мочке своего уха.       — Пойдём… — отозвался Гарри неуверенно.       Он быстро отпер дверь, на ходу скидывая ботинки, разул своего больного, и наконец прошёл в глубь квартиры, дальше по коридору.       Классическая, простая обстановка старинной гостиной, которую Гарри уже видел во время своих вечерних эскапад, выглядела гораздо уютнее, когда он оказался внутри на правах то ли спасителя, то ли гостя. Это оказалась квартира старого образца, где кухня размещалась в отдельном помещении, а чтобы попасть в спальню, им пришлось совершить экскурсию через все комнаты. Он заставил Северуса лечь на кровать, а тот, по-прежнему часто дыша и сжимая челюсти, попытался привлечь Гарри к себе.       Гарри, осторожно уклоняясь от прикосновений, присел рядом и принялся деловито стаскивать с Северуса одежду, от которой тот и так охотно избавлялся. Периодически он хватал Гарри за руки и, щурясь, то наклонялся к нему, то отклонялся, а потом, улучив момент, опрокинул его на кровать, навалившись сверху, его рука зашарила по телу. Они шумно, возбуждённо дышали, а потом Гарри застонал, поёрзав, и с трудом высвободился, на мгновение задержав руку Северуса в своей и тут же отвернувшись.       — И что на тебя нашло? — желая развеять накалившуюся атмосферу, проворчал Гарри, впрочем, не ожидая ответа. — Пошёл в гей-бар, там обдолбался, пялился на голую жопу. Это, между прочим, мужик был! Ты заметил? Или тебе уже всё равно в твоём состоянии?       Он снова сердито засопел, пытаясь встать с кровати. Северус больше не говорил, только пытался поймать и удержать его, выскальзывающего из объятий. Хватаясь за голову, он уложил раздетого Северуса на бок и укрыл, но тот, сразу забыв о том, что делал, стащил с себя одеяло, гладил кончиками пальцев простыню, пытаясь проследить плетение нитей, и тёрся о матрас.       Поднявшись с кровати, Гарри огляделся. Спальня была довольно тёмной и почти пустой. Кроме тяжелого дубового гардероба с трюмо, кровати с тумбочками и высокого английского кресла у окна, здесь ничего не было. Гарри зажёг у кровати ночник, едва осветивший комнату, и вздохнул.       Если повезёт, Северусу удастся уснуть только к утру. Пожав плечами, Гарри скинул пиджак и рубашку. Ему нужно было вымыться, а вещи засунуть в стиральную машинку.       Он прошелся по квартире и осмотрел её, заглянув и на кухню, и даже в кладовку, где стоял пылесос. Гарри с улыбкой представил, как Северус пылесосит или моет пол. Может, теперь к нему приходила домработница, но ведь так было не всегда. Когда-то, когда его родители умерли, Северус наверняка убирал у себя сам и делал это, как и всё прочее, уверенно и спокойно, как трудолюбивый муравей. Кухня, однако, выглядела сиротливо: Гарри нашёл немного запасов, но холодильник был пуст. Гарри обнаружил несколько бутылок из-под виски и початую бутылку бренди, а на каминной полке в гостиной, где нашли отравленный херес, больше не было выпивки. Теперь там лежали несколько книг и ноты.       Ванная оказалась огромной — в ней можно было играть в футбол. Гарри не знал, что зачастую в старых домах ванную оборудовали из жилых комнат. Он разделся донага, смотрясь в большое зеркало. Было приятно стоять обнаженным. Гарри с нетерпением влез под душ, смывая с себя грязь и похмелье. Зеркало было прямо напротив кабины, и он не стал закрывать дверцу, глядя на себя и заливая водой пол. Перекрыв кран, Гарри осторожно, но уверенно ступил на кафель в лужу, ощущая босыми ногами холодную воду. Вода стекала по его телу, капала с волос, было в этом некое волшебство — священнодействие. Кожа его блестела, капли воды сверкали в лучах светильников. Гарри был спокоен и чист.       Замотавшись в одно из полотенец, он вернулся в спальню и застал Северуса, лежавшего в той же позе на боку и нюхавшего подушку. Гарри забрался на кровать с другой стороны и сел ближе, поджав ноги и положив руку ему на плечо. Наклонившись, он спросил тихо:       — Ты в порядке?       Северус ничего не ответил. Он повернулся и взглянул на Гарри своими тёмными, непонятными глазами. Гарри, вздохнув, было поднялся, но Северус схватил его за плечи, снова опрокидывая на спину. Он был полностью раздет и снова возбуждён. Гарри увидел на его члене и на простыне капли подсыхающей спермы. Волна неконтролируемой похоти накрыла Гарри с головой — в глазах потемнело. Он хотел опуститься вниз немедленно и облизать от спермы этот отвердевший вновь член, но Северус не давал ему двинуться — придавливая своим весом, он сосал ему пальцы рук, как сосут член, и от этого бесстыдства Гарри запрокинул голову и, застонав, невнятно проговорил:       — Нет… нет…       Он был уже на грани, и только мысль о том, каким взглядом Северус посмотрит на него утром, заставила оттолкнуть его грубо и зло. Как Гарри ни пытался его накрыть или одеть, Северус тут же стаскивал с себя и покрывало, и бельё. Его руки блуждали по телу Гарри, стаскивая полотенце. Северус снова пытался притянуть его к себе — силы не было в его движениях, только желание прикасаться руками, членом, языком. Его глаза закатывались, так что виднелись одни белки, он стонал, бормотал что-то невнятное, шумно и со свистом дышал. Он трогал свой член, как будто впервые обнаружил его, сжимал себе яйца, дергал влажные от пота лобковые волосы и снова закатывал глаза, когда другой рукой пытался ласкать член Гарри, шарил у него между ног, а потом навалился сверху и попытался засунуть свой язык Гарри в рот. Гарри, тяжело дыша, с трудом вывернулся. Его собственное тело тут же откликалось, он слышал прерывистое дыхание Северуса, чувствовал его напряжённый член и едва помнил себя от дикого сексуального голода.       — Отпусти… Отпусти меня!       Гарри вскочил с кровати, чувствуя, как на него волнами накатывает предоргазменная истома. С ним ещё не происходило такого странного и нелепого, как эта битва в постели, где оба задыхались от желания, но один был вынужден бороться против обоих. Возня с обнажённым, ополоумевшим от похоти Снейпом заставила член болезненно пульсировать, смазка каплями сочилась из уретры, тело сводило судорогой, сердце колотилось, и в результате Гарри снова бросился в ванную.       Прижавшись спиной к стене душевой кабины, Гарри включил холодную воду и охнул, окончательно трезвея и приходя в себя. Возбуждение всё ещё пульсировало, но член быстро опадал, а в голове прояснялось. Северус не знал, что всё так закончится. Он был не в себе, а Гарри… Не мог же он воспользоваться этой идиотской ситуацией? От экстази ещё и не так может стоять — на восьмичасовую оргию хватит.       В спальне он натянул на себя трусы, рубашку и брюки, которые нашёл в гардеробе. Он напялил бы даже пальто, но в нём было слишком неудобно. Усевшись на кровати по-турецки, Гарри прислушивался к тяжёлому дыханию, положив руку на плечо Северуса. Тот снова занимался изучением ниток в наволочке и жадно, раздув ноздри, нюхал постельное бельё.       — Всё будет хорошо, — бормотал Гарри.       Он склонялся к Северусу ближе и в конце концов привалился к его спине, чувствуя щекой острый локоть. Гарри изредка поглядывал на наручные часы. К трём ночи в голове поплыл туман. Его согревало тепло чужого обнажённого тела, дремота то спадала, то снова возвращалась, потом желание вспыхнуло с новой силой, напоминая, что у Гарри никого не было уже месяцы, не было даже желания сбросить напряжение — он попросту не возбуждался. А теперь рядом был Северус, который снова пытался притянуть Гарри к себе, сжать его член, а когда Гарри отодвинулся, принялся яростно мастурбировать свой, натягивая кожу. Он тёрся об простыни и очень быстро кончил с хрипом, со стонами, несдержанно подаваясь бёдрами вверх, развалившись на кровати и закатив глаза, демонстрируя Гарри, как сперма вытекает из его побагровевшего, разбухшего члена. Гарри закусил губу и отвернулся. По-хорошему ему следовало бы уйти в другую комнату, но он был всего лишь слабый человек. Он схватил Северуса за руку и уткнулся лбом ему в ладонь. Собственный член был опять твёрдым… стоило только положить на него руку и подвигать... Гарри заставил себя свернуться поперёк кровати и положить руки перед собой. Он слушал, как у Северуса постепенно успокаивается дыхание, как расслабляется его тело и по нему пробегает дрожь — от холода. На рассвете стало неприятнее — Гарри озяб и натянул на них покрывало. Прижавшись щекой к спине Северуса, от его тепла и близости он незаметно забылся крепким сном.