Царь горы

      В часовню при Вестминстерском аббатстве вошла молодая девушка, одетая в длинное и закрытое чёрное платье. Пастор не сразу заметил её — так бесшумно и незаметно она передвигалась в гулком пустом зале, будто исчезая за колоннами и скамьями. Она направилась прямо к нему. Её распущенные каштановые волосы падали на худое бледное лицо, тёмные глаза смотрели уверенно.       «Решительная», — подумал священник.       Он вежливо склонил голову.       — Мистер Регулус Блэк?       — Я пастор англиканской церкви, дочь моя. Вы можете обращаться ко мне «преподобный сэр» или «господин пастор».       Девушка помолчала.       — Вы мистер Регулус Блэк, господин пастор? — повторила она немного враждебно.       Регулусу не раз приходилось встречаться с людьми, настроенными против церкви. Но он дал обет помогать всем, кто приходит к нему, поэтому только согласно кивнул.       — Я хочу, чтобы вы исповедали меня.       — Что ж, пойдёмте.       Они прошли в исповедальню. Дверца между ними открылась, и пастор через решетку различал девушку в профиль — её тонкий нос и крепко поджатые губы.       — Как вас зовут?       — Гермиона.       Она снова замолчала. Священник ждал. По опыту он знал, что людям часто нужно собраться с силами, отыскать в себе храбрость, чтобы начать говорить, поэтому он спросил мягко:       — Вы в первый раз на исповеди?       — И в последний, — ответила она всё так же сердито.       Видимо, девушка была очень несчастна, подумал пастор, раз решилась прийти в церковь.       Гермиона глубоко вздохнула.       — Я убила вашего брата, господин пастор, — проговорила она холодно. Через деревянную решётку можно было различить, как она склонила голову и густые вьющиеся волосы упали ей на лицо. И так как настоятель не отвечал, она повторила: — Я убила Сириуса Блэка.       — Вы сделали это намеренно?       — Разумеется.       Гермиона фыркнула, как будто в её жизни не было места случайностям. Священник молчал, а она спросила:       — Вы всё ещё собираетесь меня слушать?       — Разумеется, — ответил Регулус ей в тон. Однако его приятный молодой голос звучал умиротворяюще, и Гермиона, недовольно тряхнув головой, пробормотала:       — Ох уж эти всепрощающие… — а потом добавила чуть более ровно: — Я не стала бы этого делать, но ваш брат не оставил мне выбора.       — У нас всегда есть выбор, — возразил Регулус, а девушка с презрением отмахнулась.       — Бросьте эту философию для детей, я в ней не нуждаюсь. Я пришла сюда, чтобы рассказать вам, почему он умер. Считаю, вы имеете право это узнать.       — Я слушаю.       — Всё началось с того, что он принял меня на работу…       Гермиона принялась рассказывать, и Регулус узнал, что она работала на крупную криминальную организацию, которую возглавлял Гарри Поттер, и что она сдружилась с ним в той степени, в какой вообще могла испытывать чувство дружбы женщина подобного рода: умная и расчётливая. Узнал он и о Луне Лавгуд, о её смерти от передозировки наркотиков, и о Северусе Снейпе, который вызывал у неё чувство глубокого уважения.       — Это человек, к которому не пристаёт дерьмо, — ёмко охарактеризовала она его. — Я думала, таких людей на свете не бывает, но, оказывается, благородство действительно существует. Так вот, Гарри запал на него. Не просто запал — полюбил, да так, что… Я не верила, что люди умирают от любви.       Она, снова замолчав, сердито засопела.       — Про педиков можно рассказывать или это оскорбляет ваш слух и вашу церковь, преподобный сэр?       — Рассказывайте, — спокойно отозвался пастор.       — Это же неугодно вашему богу!       — Богу неугодно насилие и злость, но не любовь. А в церкви вы разговариваете с людьми.       — Сюда же приходят говорить с богом, — возразила Гермиона насмешливо.       — Чтобы говорить с Богом, вам не нужно никуда идти. Вы часть его сердца.       Гермиона сложила руки перед собой. Священник видел, что она остыла. Видимо, девушка встречала на своём пути слишком много нетерпимости.       — Часть его сердца… Я не удивилась, что Гарри упал в это чувство, как мордой в грязь. Я даже не удивилась, когда заметила, что и профессор любит его. Они были очень разные, но и как-то похожи, понимаете? Бывает такое родство душ, которое соединяет людей даже против их воли. Глядя на такое, невольно начинаешь верить… думать… что есть что-то ещё. Чего нам никогда не понять.       — Профессор существенно старше и не решался вступить в эту связь, — продолжала она, — а Гарри хулиганил, цеплялся к нему, буквально спятил от этой своей любви, что творил, а потом его как раздавили. Он больше ни на что не надеялся. Он чуть не довёл себя до самоубийства, только не такого, когда вешаются. Можно себя убить и по-другому. Отключить все инстинкты самосохранения, и тогда смерть рано или поздно найдёт тебя сама. Я до того не видела, чтобы кто-то так убивался из-за другого человека. Профессор Снейп пусть человек исключительный, но мне всё равно непонятно, как можно жить одной любовью к кому-то. Конечно, мы все разные, как раз для них двоих такое и подходило. В общем-то, Гарри из того же теста, что и профессор. Они как будто друг в друге утонули, света белого не видели. Им никто не был нужен, их ничего не интересовало по-настоящему, кроме искусства и любви, искусства любви, любви к искусству и прочей ерунды. Гарри всегда был такой: нет у него настоящей практической жилки, холодной трезвой головы, слишком эмоциональный, беспечный, но он человек незаурядный и хороший руководитель. Если бы не профессор, уверена, Гарри удержался бы во главе синдиката, и — кто знает, каких высот он бы достиг? Но у них что-то там произошло, не знаю уж что, но через несколько месяцев они не выдержали и как с катушек слетели. Гарри стал совсем неосторожным. Они не вылезали из койки, так что мне приходилось изворачиваться по-всякому, чтобы его не заподозрили. Только в конце концов всем стало известно, что Гарри — гей. Его собрались убить, конечно, за обман и за пидорство. Геям не место в руководстве организации. Ваш брат пытался защитить его, знаете, он был к Гарри искренне привязан.       — Да, я знаю, — отозвался Регулус со вздохом. — Мы с Гарри виделись. Он приходил ко мне. Сириус всегда старался заботиться о нём.       — Но он не смог смириться с мыслью, что его крёстный сын — гомик, — сухо сказала Гермиона. — И начал искать, кто именно сбил его с пути истинного. Как будто это не человеческая природа родиться гетеро- или гомосексуалом. Так уж вышло, что вычислить профессора Снейпа оказалось не так уж и сложно. Сириусу Блэку показалось подозрительным, что они часто оказывались вместе. А потом он обыскал квартиру и все вещи Гарри. Он нашёл книгу профессора Снейпа с его подписью и фотографии, которыми Гарри пытались шантажировать. Там они просто стояли на улице и смотрели друг на друга, но на лицах было написано, что оба влюблены до беспамятства. Блэк тут же всё понял. Он узнал, что профессор отправился на длительные гастроли, пытался отыскать Гарри, но ему это не удалось, и тогда он решил, что Гарри уехал вместе со Снейпом. Это привело Блэка в такое бешенство, что в день приезда профессора он уже караулил под окнами, и тут явился Гарри. Они не выходили из квартиры сутки, а потом профессор отправился на репетицию. Блэк был так разъярён, что последовал за ним и перехватил у концертного зала. Он сказал, что Гарри грозит опасность, что его пытались застрелить, и профессор Снейп тут же отправился с ним.       — Откуда вы знаете все эти подробности?       — Я слышала рассказ вашего брата. Он отвёз профессора Снейпа в здание своего казино, где с помощью подручных оглушил и оттащил в канализацию. Запер его в подвале, где привязал к стулу и привёл в чувство. Он избил профессора до полусмерти, обоссал его, обзывал пидорасом и Сопливусом, когда у него пошла носом кровь. Орал, что отрежет ему яйца, что это он сбил Гарри с толку, заставил трахаться, и сказал, что раз уж Снейп такой любитель гомоебли, то напоследок уж его отымеют. Блэк сделал звонок, но был в такой ярости, что переломал Снейпу все пальцы, затем швырнул на пол и топтал ему руки. Когда я вошла, он почти убил профессора. Он увидел меня и стал кричать, что я защищала этого педика. Мне ничего не оставалось, как достать пистолет. Блэк сразу пошёл на попятный. Предложил мне валить восвояси, а он продолжит. А я посмотрела на профессора… Конечно, надо было уйти, но мне стало жаль его и жаль Гарри. У Гарри слишком уж нежное сердце. Я представила, что с ним будет... Я выстрелила в сердце Блэку.       Регулус потрясённо спросил:       — Как вы стали свидетелем тому, что произошло?       — Наши партнёры занимаются компьютерными технологиями. Несколько месяцев назад Гарри просил, чтобы Рон… один из них и я установили фотоловушки с датчиками движения по всей территории, включая погреб и канализацию. Он хотел быть уверен, что без надзора мимо мышь не проскочит. Мы всё сделали. Когда Сириус Блэк привёз профессора, камера отреагировала и принялась записывать. Конечно, он не знал, что там есть камера. Я её забрала и просмотрела видеозапись.       Она закашлялась, не привыкшая говорить так много и долго.       — Я слышал о происшествии с Северусом Снейпом. Он в больнице. Это вы отвезли его туда?       — Да. Вместе с… не знаю, как его назвать. Его зовут Рон.       — Утверждали, что на Северуса Снейпа напали на улице.       — Он сам просил сказать это. Когда он открыл глаза, то узнал меня. Он сказал: «Спасибо… спасибо… Пообещайте, что никто не узнает. Гарри… Найдите Гарри! Не говорите ему о Блэке!».       Она помолчала.       — Я же говорю: человек кристального благородства. Ничуть не жалею, что так вышло. Я понимаю, что это не очень-то вяжется с вашими христианскими догмами. Что ж, надо было оставить его в живых, как считаете? Лучше, чтобы он грохнул ни в чём не повинного профессора музыки, напоследок причинив ему нечеловеческие муки?       Регулус ответил не сразу.       — Мой брат сделал свой выбор, — повторил он немного грустно расхожую фразу. — Бог не одобряет убийства. Любое проявление насилия отвратительно. Как священник, я не могу одобрить ваш поступок, но как человек… Я не знаю. Зло порождает зло, вы и сами должны это понимать.       Они замолчали. Через решётку пастор видел, что Гермиона сидит с закрытыми глазами, откинувшись на тёмную деревянную стенку исповедальни.       — Скажите, что же тогда произошло на самом деле? — спросил он наконец. — Я знаю о смерти брата из газет, но там писали, что он погиб во время взрыва здания казино. Там было больше пятнадцати человек. И как вы нашли его и Северуса Снейпа, если больше там не работали?       Гермиона, поколебавшись, ответила:       — Это длинная история, но, так и быть, вам я расскажу.       — После того как мне пришлось уехать, я думала, что уже не вернусь в Англию. Но этот… Рон, он довольно долго искал меня, а потом Гарри понадобились новые документы. Я не могла ему отказать и приехала в Лондон на два дня, чтобы связаться с нужным человеком.       — Вы рисковали.       — Пожалуй. Но я хотела сохранить своё убежище в секрете, и я чувствовала некоторую ответственность. За Гарри, понимаете?       — Да.       — Он не плохой человек. Я… если бы у меня был брат, я хотела бы, чтобы это был он. А этот… Рон он только того и ждал, оказывается. Вычислил меня сразу же. Ну и… — Она замолчала, теряясь в словах. — Понимаете, он… вроде как ухаживал… Я ему говорила, что так нельзя и… А он… В общем, я осталась в Лондоне ещё на некоторое время, а потом он сказал мне, что теперь, когда Гарри всё бросил, он тоже хочет уехать, потому что в организации всё дымилось, и не сегодня-завтра кого-то прихлопнут.       Гермиона снова замолчала и сидела с непроницаемым лицом довольно долго, а потом уже спокойным голосом продолжила свой рассказ:       — У известного политика Альбуса Дамблдора в молодости был любовник, швейцарец, по имени Геллерт Гриндевальд. Я выяснила подробную биографию обоих, но так толком и не знаю, что они между собой не поделили во время своих первых выборов. В конце концов Дамблдор дискредитировал Гриндевальда, и тому пришлось спешно бежать в Америку. Он обосновался в Нью-Йорке, взял другую фамилию и выдал себя за итальянца. Внедрился в местный бизнес, перезнакомился с представителями тамошней итальянской мафии и быстро стал подниматься. Последние годы он возглавляет мафию Нью-Йорка, но по привычке носит свою итальянскую фамилию Дженовезе. Больше всего он хотел подставить Дамблдора, но ему это никак не удавалось, поскольку у Дамблдора были повсюду свои люди, и даже в организации у него уже много лет был шпион, бывший сотрудник МИ-5. Гриндевальд хотел власти в Великобритании и хотел отомстить, однако Дамблдор был очень осторожен. Поймать его на чём-то не представлялось возможным. И тогда Гриндевальд решил найти союзника. Он прислал со своей стороны доверенное лицо, Кингсли, тот некоторое время ко всем присматривался, а потом выбрал того, кто хотел бы возглавить всё дело.       Она перевела дыхание.       — Если бы Гарри не был так озабочен своей любовью, он бы заметил, что в организации не всё шло гладко. Многие были недовольны изменениями, которые произошли в связи с его приездом. Все эти недовольные в конце концов сгруппировались вокруг одного человека, которого выбрал Гриндевальд для своих дел и кому пообещал место Гарри после того, как Дамблдор исчезнет с политического горизонта. Я давно заподозрила, что назревает переворот, но Гарри временно оттянул развязку тем, что ввёл в совет Рона и всю его семью. Уизли какое-то время были на его стороне, поскольку рассчитывали упрочить своё положение в Лондоне браком их младшей дочери и Гарри. Но когда стало известно, что Гарри — гей… В общем, почти все тут же принялись поддерживать нового лидера. Мне пришлось бежать. Рон тоже не верил в то, что всё обойдётся, так как очевидно было, что бывшим сторонникам Гарри доверять нельзя. — Она вдруг улыбнулась. — Он играет в шахматы и часто повторяет, что для смены позиции нужна жертва. Он прав. Перед последним советом стало ясно, что Сириус Блэк так просто не сдастся и что многие на самом деле занимают нейтралитет, чтобы потом встать на сторону того, кто победит. Вдобавок у Гарри и правда были сторонники. Видимо, Гриндевальд велел убрать всех, кто представлял опасность и кто подчинялся непосредственно Гарри. Под видом совета всех собрали в казино. Рон тоже должен был быть там, а я поехала за ним. Решила пройти подвалами и подслушать что к чему. Я хотела знать, что происходит и чего мне опасаться. Или Рону и Гарри, — добавила она скомканно. — Тогда-то я и обнаружила вашего брата и Северуса Снейпа. Профессор был в ужасном состоянии, я понимала, что одна не справлюсь и мне нужна помощь. Тогда я прокралась наверх до самой потайной двери, где и услышала телефонный разговор одного из капо, Невилла Лонгботтома. Он отличный химик, и уже несколько лет руководит всеми поставками наркотиков. Не удивлена, что он прекрасно разбирается и во взрывчатке. После того как мы побывали в подвале одного ювелирного магазина, я поняла, что он давно уже организовал свою сеть сбыта наркотиков с помощью человека Дамблдора. По-видимому, и этот Грюм, и Лонгботтом рассчитывали при поддержке Дамблдора возглавить синдикат. Наверное, тот обещал это им обоим при условии, что найдутся деньги и документы, спрятанные отцом Гарри. Но в фонде Стэнфорда всплыли махинации, кроме того, Дамблдору потребовалось замять возникшее старое дело об убийстве. Грюм обратился к Лонгботтому, а тот снабдил его фенциклидином, который уже давно продавали в обход организации. Одному владельцу ювелирного магазина хотелось дополнительного заработка и более выгодных сделок, и поэтому он охотно выделил им место для встреч и проведения переговоров в своём подвале. Однако они дважды чуть не попались. В первый раз, когда один из помощников Гарри, Ремус Люпин, отправился в тот район, он чуть не стал свидетелем того, как подвезли левую партию наркотиков, о которой ничего не знали в организации. Люпина пришлось подстрелить, чтобы задержать и отвлечь от происходящего. Кроме этого, одна из местных проституток стала объектом внимания спецслужб. Она участвовала в съёмках детского порно. От главы этого бизнеса через Дамблдора Грюм получил приказ убить её. Он выполнил задание, а потом свалил убийство на другого — Питера Петтигрю. Петтигрю не раз видели в том районе, так как он часто посещал магазин Квиррелла, где закладывал свои золотые вещи. Денег у Петтигрю почти не было. Я проверила его счета. У него накопилась масса долгов. Тогда я заподозрила, что, получив скрипку, он решился подговорить Квиррелла на нелегальную продажу инструмента, так как у Квиррелла были связи с коллекционерами. Но скрипка эта слишком во многом замешана, и поэтому, когда Квиррелл забросил удочки, на него тут же вышел Грюм под видом частного лица, желающего заплатить наличными за баснословно ценный инструмент. Жажда наживы застила Петтигрю глаза, но он трусил и оттягивал сделку, пока наконец Северус Снейп не позвонил Тому Риддлу и не дал отбой всей схеме. Решать нужно было немедленно. Петтигрю и Квиррелл немедленно согласились на продажу. Грюм назначил встречу, и вместо того чтобы заплатить, убил обоих, подсунул Петтигрю наркотики и часы с гравировкой. Я потом между делом спросила у вашего брата, а он ответил, что никакого брегета они с Джеймсом Поттером Петтигрю не дарили. Я сразу поняла, что дело в скрипке, что кто-то хочет тщательно замести следы, вернуть инструмент, чтобы никто не задавал лишних вопросов, да ещё и к тому же списать убийство проститутки. Но сделать это мог только тот, кто был в курсе событий. И тогда я осмотрела наши грузовики, которыми пользовались в казино. Один из них недавно приехал из автосервиса. Я позвонила туда и узнала, что машина побывала в ДТП, у неё была разбита правая фара и погнут бампер. Судя по фото, именно такой машиной с левой стороны и можно было совершить наезд на фургон, принадлежащий Квирреллу. Тогда я стала искать дальше и поняла, что на Северуса Снейпа тоже не было совершено никакого покушения. Ведь это было бы слишком недальновидно. Тот, кто отравился фенциклидином в квартире профессора, Дин Томас, — подручный Грюма. Так вот он тоже был замешан в аварии и находился под следствием. Он совершил автомобильный наезд на бухгалтера фонда Стэнфорда. Грюм был с нами и хорошо знал о слабости Томаса к выпивке. Он и обратил его внимание на бутылку в квартире профессора. Грюм попросту отравил Томаса, чтобы зачистить концы, прикрыв это покушением на профессора Снейпа. В организации Грюм защищал интересы Дамблдора, прежде всего, и свои собственные.       Она помолчала.       — Когда Невилл вышел из комнаты, я поняла, что происходит неладное. Очевидно, ему давно предложили верный и надёжный вариант — место главы организации в обход всех сторонников и Гарри, и Дамблдора. Я позвонила Рону и объяснила, как попасть в потайной ход. Но оказалось, его уже не было в здании. Мы встретились у выхода. Он пришёл весь в крови, злой. В казино приехал его брат, они поссорились из-за меня и из-за Гарри. Брат обвинял его в том, что он… был со мной и защищает Гарри, несмотря на то, что Гарри уже ничего не светит. Они подрались, и Рон ушёл, а Чарли остался вместо него. Сказал, что Рону не место в совете.       Рон помог мне вытащить профессора через люк. Мы собирались сами отвезти его в больницу, но тут случился взрыв. Меня немного оглушило, и Рон заплатил таксисту, чтобы он сам отвёз профессора. А потом он придумал вернуться в подвал и оттащить тело Сириуса Блэка в кабинет, чтобы его тоже посчитали жертвой взрыва или, на худой конец, криминальной разборки. — Она добавила тихо: — Он вроде как обо мне думал. Забрал мой пистолет и бросил его там, наверху. Потом мы вылезли обратно через люк и уехали. Было ясно, что всему конец.       — Вы по крупицам собрали информацию и выстроили довольно логичную версию того, что случилось, — заметил Регулус.       — Знание — сила.       — Кто же возглавлял бизнес по производству детской порнографии?       Гермиона покачала головой.       — Все, кто это знал, мертвы. А Дамблдор далеко.       — Вы думаете, этого человека не удастся вычислить?       Гермиона долго молчала. Через решетку Регулус увидел, как её глаза заблестели в свете тусклого светильника.       — Зло не имеет лица, — наконец ответила она с натянутой улыбкой.       — Значит, Клеркенуэльский синдикат прекратил своё существование?       — Конечно нет. Думаю, никто не знает, кто на самом деле взорвал прежний совет и преданных Гарри людей. Невилл и Кингсли теперь назначат новых помощников, которые не будут лояльны прежнему руководству. Семья Уизли уже довольно давно разрабатывала новые экономические схемы. Цифровая валюта, майнинг. Больше не нужно общения лицом к лицу. Интернет набирает обороты. Никаких дел с банками, никаких личных встреч с наркодилерами — вся торговля пойдёт через сеть. Это настоящая золотая жила, Эльдорадо для Кортесов двадцать первого века. Блэк никак не хотел признать, что жизнь не стоит на месте, а Уизли снеслись с Фаджем, и тот теперь в доле. Теперь он будет прикрывать их деятельность. Вы же знаете, что через месяц выборы в парламент. Консерваторы выдвинули в палату Люциуса Малфоя, известного пианиста. Фадж уже намекал ему на возможность новых экономических комбинаций, так что вся группа консерваторов очень скоро станет поддерживать дело. Уизли уже давно скупают акции компаний, связанных с IT. Те, кто будет контролировать сеть, станут управлять миром. Но консерваторам также понадобятся люди, которые умеют обстряпать всякое-разное по-тихому. Теперь, когда вокруг имени Дамблдора разразился такой скандал, всей партии либералов нечего и думать о победе на выборах. Гриндевальд перехватил контроль над продажей топлива на территории Великобритании. Невилл гарантирует его власть, а чтобы не было лишних волнений, он сделал предложение младшей дочери Уизли. В этом случае он не только номинально, но и фактически будет сидеть во главе организации. Цифровые технологии сделают его миллиардером, одним из самых влиятельных людей в мире.       Регулус помолчал.       — В Бхагавадгите говорится, что желание господствовать — это материальная болезнь, которой в материальном мире заражается один от другого. Болезнь эта стирает память о моменте смерти — том, что настигнет всех нас. Смерть — единственное, что реально в нашей вселенной. Шри Ганеша, самый мудрый и добрый бог индуизма, говорил, что всё мирское имеет конец и только любовь не имеет дна. Господь — высшая способность чувствовать. Абсолют любви и красоты, лишённый материального несовершенства. Для того, кто болен материальным, деньги кажутся свободой, но для того, кто идёт к богу, деньги — рабство.       — Вы странный пастор.       — Религия — та же бессмысленная материальная деятельность, но служение Богу религии не имеет. Ваш Невилл какое-то время будет счастлив. Он обретёт власть и богатство, но колесо продолжит вращаться. А что же вы? Скажите, зачем вы пришли ко мне?       — Я посчитала, что вам стоит знать, как на самом деле закончил последний из Блэков. Кроме того, я хочу освободиться от этой истории, забыть всё, что было. Рассказ — лучшее лекарство от прошлого, особенно если в нём было слишком много смерти.       — И что вы будете делать теперь?       — Уеду подальше. Я беременна, — проговорила она неожиданно юным, тонким голосом, в нём отчетливо послышался испуг. — Понятия не имею, что делать и как это так вышло. Я не хочу этого.       — А отец ребёнка?       — Он знает. У него на это какой-то нюх, — проворчала Гермиона, — недаром его мамаша нарожала чуть ли не дюжину. Он раньше меня понял. После взрыва завалился ко мне в дом, занял мой диван, сожрал всё, что было в холодильнике, а когда я решила его выпереть, разделся догола, нарядился в простыню и объявил, что он теперь местное привидение и хрен я от него избавлюсь. Когда он притащил Блэка наверх, то нашёл своего брата. Сунул ему свои документы и разбил лицо. Все думают, что это он погиб. Идиот.       В её сердитом, дрогнувшем голосе скрывались страх и затаённая надежда. Гермиона поднялась с жёсткого деревянного стула. Перед своим уходом она наклонилась к мелким ячейкам решетки и добавила серьёзно:       — Вы давали клятву о тайне исповеди. Если кому-то трепанёте, я вернусь и кишки вам выпущу.       Она ушла, а священник покачал головой. Таков уж наш трудный путь: сперва учиться убивать, а потом уж создавать. Какой смысл угрожать земной смертью тому, кто верит во что-то большее? Но он и не собирался нарушать таинство исповеди. Похоже, у этой девушки всё будет хорошо. И он поблагодарил Господа за то, что любовь — именно то, на чём твёрдо стоит земля.