***
— Веня! — кричал Стас, отсчитывая равные промежутки между криками, как пловец — вдохи между взмахами рук. — Веня! Вениамин не отзывался. Наверное, спал, убаюканный инвентаризацией. Но Стас не сдавался. — Веня! Раз. Два. Три. Четыре. Пять. — Веня! Такой ритм позволял держать дыхание и долго не уставать. Рано или поздно Вениамин Игнатьевич услышит и придет. — Веня! Глазок индикатора на двери сменил цвет с красного за зеленый, щелкнул замок, дверь сдвинулась в сторону. — Наконец-то! Ну и здоров ты спать, — ворчливо начал Станислав, но тут же и кончил. В проеме двери стоял вовсе не Веня. — Не шумите, Станислав Федотович. Вениамин Игнатьевич все равно не сможет к нам присоединиться. Дэн приблизился беззвучно и присел на корточки. Долго и внимательно рассматривал он поверженного капитана и не говорил ни слова, только сканировал глазами каждый миллиметр лица Стаса, словно изучая его химический состав. «Сейчас на зуб попробует, » — зло подумал Стас.Вечер, ночь, утро
25 октября 2019 г. в 15:13
В медотсеке горел свет. Вениамин засиделся. Терминал светился не блёклым голубым, а сочным синим светом из-за множества открытых и лежащих друг на друге вирт-страниц.
Доктор протер усталые глаза. Пора было спать. Интереснейшая статья попалась — о практике бальзамирования подручными средствами в условиях дальнего космоса. Автор статьи, видимо, попал в трудную ситуацию и в отсутствие специальных препаратов остроумно использовал для приготовления раствора ассортимент корабельной кухни.
Вениамин невольно посочувствовал незнакомому коллеге и решил в ближайшем порту пополнить запасы корицы, бадьяна и черного перца. Ну и соли, конечно же. Соли побольше. Сколько там надо, на один килограмм неживого веса? Тед весит где-то девяносто-девяносто пять килограмм, значит…
Калькулятор, выуженный на поверхность вирт-экрана, замигал цифрами, калькулируя введенные данные. Выходило, что на одного пилота нужно где-то пуда полтора соли. Так, а на Стасика… Похоже, что придется весь трюм солью забить.
А что делать, если комплектация транспортника предполагает всего одну криокамеру? А корицы сколько нужно?
Тут доктор вздрогнул. Да что это он, в самом деле? Всерьез собрался мариновать своих товарищей? Спать пора. А то вон какая чушь в голову лезет.
Вениамин Игнатьевич начал сворачивать страницы, задерживаясь над каждой: научные статьи сегодня были одна другой интереснее. Кое-что перетащил в папку «Избранное», чтобы перечитать на досуге. Кое-что уничтожил безжалостно, например, отчет о методах контроля веса в экипажах, укомплектованных Homo Sapiens — там, наряду с традиционными диетами и уринотерапией была довольно подробно изложена методика подселения человеку альфианских симбионтов.
Идея сама по себе интересная, но, судя по всему, неоднозначная — прекрасно справляясь с основной задачей, подселенный в человеческий организм симбионт послушно подъедал все, что в этот организм попадало, так что носитель стройнел на глазах. А вот симбионт на непривычных продуктах начинал скучать, тосковать, впадал в депрессию и пытался заедать стресс. В результате носитель принимался жрать как не в себя, а в семи из пятнадцати контрольных случаев симбионты повадились из носителей выбираться и совершать длительные прогулки в поисках доппайка, причем в этом качестве им годилась любая (автор статьи многозначительно выделил это слово курсивом — «любая») органика.
Не дай бог, попадется эта статейка на глаза Полине… Вениамин Игнатьевич представил себе пультогостиную, а в ней жирного белого опарыша, плотоядно нависающего над орущей в ужасе Котькой, и одним кликом скинул материал в корзину.
Следом отправились невесть как успевшие затесаться между открытых текстов рекламные объявления. Обычный мусор: тут предлагают увеличить мужское достоинство и одновременно нарастить грудь (три по цене одной), там настоятельно рекомендуют отбелить анус, и опять-таки скидка за количество, наверное, в расчете на туристов-двуусток из недавно вступившего в Федерацию дальнего сектора Галактики.
«Каждый двенадцатый анус — бесплатно!» — вопила реклама. Доктор вздохнул с сожалением. Жаль, конечно, упускать такой шанс, но где же их взять, еще одиннадцать, даже если уговорить весь экипаж. А как бы опрятно они смотрелись!
Вениамин Игнатьевич обернулся и посмотрел на мигающую зелеными индикаторами криокамеру. Весь экипаж уговорить не получится. Сквозь двойное стекло верхней панели отчетливо был виден покрытый крошечными белыми иголками инея замороженный нос Теда.
Мысли доктора переключились на одолевший пилота внезапный и загадочный недуг. Что же, что же с ним такое? На летаргию вроде бы не похоже. А на что похоже?
«Эх, сейчас бы пельмешек навернуть, свеженьких, с разварки…», — подумал Вениамин и сам устыдился внезапности потаенных ассоциаций. Но заиндевевший до полного окоченения пилот и вправду напоминал залежалый огромный пельмень, забытый в морозилке нерадивой хозяйкой. Вениамин сглотнул набежавшую слюну и поспешно вернулся к вирт-экрану.
Перед глазами голубел последний открытый файл. Материалы галактической конференции по пренатальному развитию и педиатрии. Доктор машинально тронул колесико курсора, прокручивая текст. Глаз зацепился за мелькнувшие строки: «…неустойчивое настроение, изменение пищевых привычек, особенно пристрастие к соленой пище, утренняя тошнота, позывы на рвоту — словом, все те традиционные косвенные признаки грядущего прибавления семейства, которые…».
…Которые то и дело демонстрирует их корабельный механик.
Ну да, ну да. А еще перед сном нужно пойти плеснуть молочка в плошку и отнести в машинное отделение, на ужин гремлину из центрального реактора. А потом и самому выпить пару рюмок чайку, закусывая дипломом о высшем медицинском образовании…
Движимый внезапным порывом, врач встал и подошел к навесному шкафу, в котором хранилась примерно половина корабельной аптечки — та часть, что была закуплена «на всякий пожарный». В основном, содержались там препараты и оборудование, в которых, как надеялся Веня, никогда не возникнет нужда. Доктор пристально рассматривал свое хозяйство.
Вроде бы все на месте. Для успокоения совести доктор перебрал несколько упаковок. Стоп! Памперсы, презервативы, мешки для трупов… А вот куда подевался экспресс-тест на беременность? Ну, скорее всего, этому есть какое-то разумное объяснение. Но искать его сейчас, среди ночи, он не станет, успеет и завтра. Опросит команду и, скорее всего, выставит себя на посмешище. Но это завтра.
А еще, говорят, когда-то, в незапамятные времени, на Старой Земле даже обещали выплатить Нобелевскую премию тому мужчине, который, против всех законов природы, исхитрится забеременеть. Вениамин засмеялся: и придет же такое в голову! Нет, определенно, пора на боковую.
И доктор, протерев влажной салфеткой окошко криокамеры, отправился спать, мурлыкая вполголоса древнюю-древнюю песенку, кажется, еще из вагантов, которую певали первокурсники медицинского, собираясь на занятия в анатомичку:
Оторвите ноги-руки, оторвите и язык,
Не скажу, в какой деревне есть беременный мужик!
Спал доктор крепко, без сновидений, и ничего сквозь праведный сон не слышал. И не сразу понял, что именно его разбудило. Что-то доносилось. И доносилось с разных сторон.
— Веня! Веня! — приглушенно орал откуда-то Стас.
— Па-ма-ги-те! — отчаянные женские крики сопровождались тяжелыми ударами чего-то тяжелого по чему-то гулкому, а вибрации эхом расходились по всему корпусу транспортника.
— Мря! Мряяяяя! — надрывные вопли Котьки попадали строго в паузы чьего-то глухого рыдания, раздававшегося, кажется, из пультогостиной.
Доктор прислушался. Рыдания определенно были мужскими. Это и понятно. Женщина на борту одна, Полина, а она как раз зовет на помощь. Вряд ли кто-то из мужчин будет подделывать ее голос. Тем более, что на такую глупость способен только Тед, который сейчас, в силу обстоятельств, хранит ледяное молчание. И если рот у Полины занят криком, то рыдать она уже не может. «И слава богу!», — подумал Вениамин, довольный неколебимой логикой своих рассуждений. Продолжим же.
Тед в криокамере, Полина и Стас кричат. Значит, рыдать могут двое — или Дэн, что маловероятно, или — механик. Что вполне вписывается в картину последних дней.
Вениамин Игнатьевич полежал еще немного, пошевелил пальцами босых ног. Шум не затихал, только Стас, кажется, слегка охрип. Надо встать и посмотреть, может быть, кому-то нужна помощь?
И доктор, влекомый долгом, устремился. Но не успел он в своем стремлении покинуть каюту, как Стас перестал кричать, сняв, тем самым, свою очередность.