Основные инстинкты

Аарон Хотчнер влюбился в Хэйли Брук ещё в школе. Яркая девочка с завораживающим голосом покорила его с первого взгляда. Уже в тот миг он готов был сказать, что их любовь будет из серии “отныне и навсегда”. Так было, пока он учился в Джорджтауне. Так было в Бостоне. Так было в Сиэтле. Поначалу так было и в Вашингтоне. Так было до тех пор, пока он не стал слишком много сил отдавать работе. Хотя в этом ли была настоящая причина? Они столько лет были вместе, хотя решение создать настоящую семью, скрепить себя законными узами брака пришло к ним только после его перевода в Отдел поведенческого анализа в Вашингтоне. Почему? Аарон находил сотню рациональных и правильных причин, но во сне слишком часто видел тёмные глаза с неразличимой границей между радужкой и зрачком. Воспоминания о Мексике давили чувством чего-то потерянного и забытого, и свадьба оказалась прекрасным способом стереть иллюзии (или забытые воспоминания?) из памяти. Чувствовала ли что-то Хэйли? Нет, их брак дал трещину позже. Почему? Аарон потратил сотню бессонных ночей на то, чтобы ответить на этот вопрос, но краткий ответ сформулировать так и не смог. Волчонок - так называл его отец. Волк - так его окрестили в Академии ФБР, и он был согласен с этой характеристикой. Вот только Хэйли не была волчицей. Когда он понял это? Когда впервые сравнил обладательницу тёмных глаз и удивительного характера с женой? Когда впервые назвал Эмили Прентисс про себя волчицей? Он презирал её - за то, что было в Мексике. Он боялся её – за то, что непрошенные воспоминания оживали с каждым взглядом, брошенным в её сторону. Он ненавидел её – за то, что она, не зная этого, разрушала то, что Аарон хотел спасти любой ценой. И он не мог не восхищаться ей – её умением противостоять всему, что он пытался противопоставить ей. Не мог не признавать её силу, в том числе удивительную силу противостоять грязи, в которую их не раз окунали обстоятельства. Не мог не доверять её глазам, говорящим, что она – та волчица, что всегда готова закрыть собой горло волка, стоящего с ней в паре. Брак распался, Хэйли ушла, забрав с собой Джека. Хотч впервые был так близко к тому, чтобы уподобиться волку и взвыть на луну. Прентисс спасла его. Не жалела. Не пыталась дать ему пространства. Она просто в него верила; протягивала руку помощи тогда, когда он в ней нуждался, и была незримо рядом, хотя он её об этом не просил. С ней становилось легко. Не той легкостью, что кружит голову, а той, что успокаивает, позволяя хотя бы одну ночь проспать без кошмаров. С ней было просто. Не надо было говорить или озвучивать мысли, она понимала все и так, не осуждая ни его, ни Хэйли. Иногда он ловил на себе её задумчивый взгляд, словно она хотела ему что-то сказать, что-то очень важное для неё. Но Эмили никогда не говорила этого, и отчасти он был рад этому – слишком страшно было услышать то, что могло бы изменить происходящее между ними. Её поддержка была тем, что помогло ему пережить месяцы охоты на Фойета. Её вера в него. Её упрямый взгляд карих глаз, в котором он видел желание добиться успехом не за него – с ним. Волчица. Та, что всегда идет рядом, становясь щитом: невидимым, но таким надежным. Смерть Хэйли все изменила. Она раздавила его. Уничтожила его веру в себя и в справедливость, правильность того, что он делает. Аарон не мог ничего изменить. Не мог повернуть время вспять и остановить Фойета, и это сжигало его изнутри даже больше, чем искренняя поддержка в карих глазах. Он оттолкнул её. Больно, резко, грубо. Эмили видела ненамеренность этого поступка, но Аарон знал, что не хочет менять того, что совершил. Вот только понимание в каждом её жесте, в каждой брошенной вскользь фразе убеждало его в одном – Эмили Прентисс не держит на него зла. Но следующий удар нанесла именно она – точно в солнечно сплетение, вышибив дух и возможность мыслить здраво. Дети. Её дети. Их дети. И оскаленные зубы волчицы, готовой защищать своих щенков до последнего вздоха. Он не хотел драться. Не хотел сражаться. Он просто хотел быть рядом. Ему пришлось постараться, но Аарон знал, что стоит на кону. Он старательно приглаживал вздыбленную на холке шерсть, пока Эмили не начинала тянуться к его губам в ответ. Он доказывал свою надежность, пока она не пряталась от кошмаров в его руках. Он любил детей, но их невозможно было не любить. Аарона Хотчнера называли волком, а волки всегда выбирают одну пару, с которой идут до конца. Он всегда думал, что его парой была Хэйли. Он ошибся. У настоящей, его волчицы были глаза, в которых тяжело было рассмотреть границу между зрачком и радужкой, но они неизменно заставляли его поверить в себя. У его волчицы были черные волосы, в которые он любил зарываться носом во сне – это прогоняло кошмары. Его волчица всегда готова была вновь оказаться рядом с ним, прикрыть его горло, позволяя вцепиться врагу в оскаленную пасть. Эмили Прентисс была сильной настолько, что не боялась показать свою слабость, и Аарон знал, насколько для неё важно то, что он рядом с ней. Их работа заставляла их постоянно быть начеку и не раз заводила одного из них на границу между жизнью и смертью. Но они не винили друг друга, лишь крепче сжимая руку того, кто пострадал на этот раз. У них были дети, и они отдавали им все, что только могли, каждый день уверяя их в том, что то, что между ними – это больше, чем любовь. Они были поддержкой друг друга, опорой, счастьем и смыслом жизни, уверенностью в том, что любовь без доверия, уважения и понимания лишь эфемерная, быстро-рассыпающаяся от дряхлости субстанция. Они смогли внушить своим детям чувство ответственности перед семьёй, но прежде всего – перед самими собой, и если каждый из их детей смог найти свою пару, свою опору и поддержку во всем, значит, они все сделали правильно. Аарона Хотчнера называли волком. Что ж, он был с этим согласен еще и потому, что однажды все-таки нашел свою волчицу.