***
Идея свалилась с потолка и была неожиданна в той же степени, в какой и гениальна. Люси сидела с ноутбуком в кровати, привалившись спиной к стенке, и шерстила интернет в поисках спасения. Уже почти час гугл пытался извергнуть из себя то, что приглянулось бы девушке по запросу «что подарить лучшей подруге», а Хартфилия закатывала глаза. Антистрессовые подушки, чашки с совершенно дурацкими принтами, наборы для ванн, подставка для кухонных ножей, варежки сомнительного качества, вазы/подсвечники/часы, чехлы на телефон, странные кольца, статуэтки, фоторамки… … сплошная безнадега. Ситуацию усугубляло то, что адепту и пожаловаться-то некому было: Нацу взял подмышку упирающегося кота и слинял по какому-то делу к Отцу, впервые за несколько дней оставляя Люси в одиночестве. Сама Люси порадовалась тому, что она наконец-то может заняться собственными делами, и перво-наперво позвонила Эрзе, дабы уточнить кое-какие детали по поводу её праздника. Господи, хвала небесам, Скарлет не сказала ничего против присутствия Драгнила на вечеринке, видимо, сама догадывалась, что без своего брата подруга не пойдет, поэтому лишь улыбнулась по ту сторону телефонной связи: — Да хоть с самим Дьяволом, только приходи! А блондинка нервно усмехнулась, подавляя рвущуюся шутку о том, что с ним-то она и будет. Обсудив еще пару каких-то мелочей, Люси поплелась принимать ванну в гордом одиночестве. Набрала воду, добавила ароматной пушистой пены, погрузилась в наслаждение и… Вскочила, как ошпаренная. Если бы дома в это время находились Бог с синим котом, они бы с интересом наблюдали за бегающей голышом блондинкой, что спешно пыталась стереть с себя полотенцем остатки пены, попутно натягивая трусы и одновременно изучая содержимое полок на кухне. И причиной такому странному поведению студентки послужил… … торт. Красиво украшенный клубничный торт со взбитыми сливками, сделанный собственными руками, который она подарит Эрзе. Глупо? А по мнению Хартфилии — гениально! Лучший подарок — это подарок, сделанный собственными руками, а в случае аловолосой Скарлет — испеченный в своей духовке. Люси не была поваром от Бога — в это время Нацу что-то яростно доказывал Создателю, прервавшись для того, чтобы коротко и удивленно икнуть — но с рецептом под рукой она точно справится с поставленной задачей, но первым делом девушке необходимо было пополнить запасы ингредиентов. Мука, которая исчезала волшебным образом из-за нежной любви рогатого существа к блинным изделиям; Яйца; Немного сахара; Взбитые сливки. И истинная королева всей задумки — клубника. У Эрзы был какой-то фетиш на эту ягодку, настоящий пунктик: она могла есть ее целыми ящиками, в любом виде, но в сочетании со сладкими десертами, особенно со сладким воздушным бисквитом и легчайшим кремом… За торт с клубникой Эрза могла убить. Люси собралась на скорую руку, схватила кошелек и ключи и выскочила за дверь, отмахиваясь от запрета Драгнила выходить из храма в его отсутствие. В конце концов, она не маленькая, ничего с ней не случится, а вернется совсем скоро!***
Бог рвал и метал. Мало того, что разговор с Дедулей не привел ни к чему хорошему — лишь посеял между ним и Нацу едкое недопонимание — так еще и глупой Хартфилии не оказалось на месте! Хэппи флегматично вылизывал лапу, вытянув ее по-кошачьи грациозно, и игнорировал летающие по квартире предметы. — Мать твою! Кот заинтересованно проводил взглядом проплывшую перед его носом книгу и уделил каплю своего царского внимания ощетинившемуся другу. — Успокойся, Нацу, — лениво промурлыкал меховой комок и растянулся во всю длину на подушках. — Скоро она вернется. — Я сказал ей сидеть дома! — в который раз взревел розоволосый, выпустив мощную вспышку огня всем телом, которая потухла так же резко, как и появилась, потому что чуткий Божий слух уловил скрежет в замочной скважине. — Явилась, Йохт ее дери. — Запахло жареным, — философски изрек Хэппи, провожая взглядом метнувшегося в прихожую Саламандра. Кошачий глаз резко зажмурился, а сам его обладатель скривил морду в ответ на раздавшийся из коридора ультразвуковой писк, череду какого-то грохота, волну рычания, запах чего-то паленого, женские гневные вопли и другие звуки возни. Спустя полчаса Драгнил соизволил успокоиться, милостиво позволяя предметам, которые одиноко болтались в воздухе, опуститься на свои законные места — вспышка гнева и плохого настроения привела к выплеску силы, заставляя вещи левитировать — а Хартфилия все еще обиженно сопела, замешивая тесто для коржей. — Почему ты не подождала меня? — обиженно пробурчал Бог, сверля взглядом спину стоящей за рабочим кухонным местом девушки. — Побыстрее хотела, — резко отозвалась Хартфилия, яро помешивая массу в миске, будто бы именно эта жижа виновата во всех ее несчастьях. Бежевая капелька брызнула за пределы посуды, когда Люси по-особенному сильно взболтнула венчиком, и девушка стерла ее со щеки пальцем, облизывая его и заодно пробуя на вкус получившуюся заготовку для торта. Нацу проследил эти манипуляции взглядом и скосил глаза к миске с тестом. — Зачем это? — Для Эрзы. — Зачем? — В качестве подарка. — Разве еда — хороший подарок? — изумился взлохмаченный Бог, позабыв о своей обиде и вздернув брови. — Смотря какая, — пожала плечами адепт, продолжая колдовать над миской, добавляя в неё какие-то ингредиенты, как ведьма, варящее зелье в своем котле. — И смотря кому. Эрза обожает сладкое, а подарок, сделанный своими руками, всегда приятнее получить, чем какую-то бесполезную безделушку. Нацу свел брови к центру и задумался. — Приятнее, чем сундук с драгоценностями? Люси на пару секунд застыла, прекращая любые движения, потом повернулась к Саламандру, облокотившись задом о столешницу. — Думаю, все зависит от самого человека. Это сложно, у каждого свои предпочтения и взгляды на жизнь. Люди бывают меркантильными, мелочными, а бывают совершенно другими. У каждого свои ценности. Нацу еще несколько секунд смотрел в лицо своего адепта, пока та не развернулась и не продолжила готовку. Пару минут на кухне висела тишина, прерываемая только легким звоном посуды. За это время масса теста перекочевала в формы и направилась в духовку, и Хартфилия вытерла руки о старенький пожелтевший фартук. — А что бы ты хотела получить? — А? Люси повернулась к Богу, продолжая возить ладонями по фартуку, и пыталась ухватиться за ниточку логики, вспоминая, к чему он мог задать такой вопрос. — А, — снова изрекла блондинка, когда поняла, что речь идет о подарках и разнице в мировоззрениях, и пожала плечами, — не знаю. Спроси ближе к моему Дню Рождения. — Когда у тебя День Рождения? Адепт слабо приподняла уголки губ. Что-то в тоне Нацу заставило ее полностью позабыть о недавней обиде за грубое обращение, а взгляд зеленых глаз такой доверчивый и открытый, но при этом внимательный и серьезный, будто бы он собрался наизусть запоминать стихотворение, которое ему сейчас прочтут. А Нацу действительно собрался запоминать — не стихотворение, но все же — и поэтому максимально сосредоточился, готовясь к непривычному для него занятию — забивать голову какими-то человеческими датами. Богу, по правде, было смешно от такого трепетного отношения к своему возрасту: люди отсчитывают свои года, каждый минувший провожают праздником, приглашают других людей, радуются. Жизнь — обычная, человеческая жизнь — такая короткая! Дай Йохт прожить им лет сто — уже событие! Саламандру стало… неприятно. Люси — женщина. Люси — человек. Обычный человек, живущий обычную жизнь. Люси проживет всего сто лет?Люси умрет?
Мягкое поглаживание по голове заставило Бога резко моргнуть и поднять взгляд на стоящую перед ним блондинку. Стоит, улыбается. С крошечными, едва заметными ямочками на щеках, с белой полоской муки на скуле. В выцветшей от времени, потянутой во все стороны футболке с повязанным сверху фартуком, со смешной загогулькой волос на голове, с бледной кожей, синяками под глазами и маленьким неприметным прыщиком над бровью. С пульсирующей по венам алой кровью, из-за чьих толчков тонкие руки дрожат незаметно в такт для человеческого глаза. С тонкими, зарывающимися в его волосы пальцами.Человеческая. Хрупкая.
Нацу ткнулся лбом в теплый девичий живот, закрыл глаза и глубоко вдохнул носом воздух. Запах муки, ванильного сахара, отголосок ее геля для душа и совсем легкий, ненавязчивый запах человеческого пота — не терпкий и противный, а свежий, приятный. Ему больно. Ему очень-очень больно, и дыхания стало не хватать. И страшно. — Первого июля. Нацу дернулся, как от удара в челюсть, и обвил талию Люси руками, зарываясь лицом сильнее в ее живот. Он любит Люси. Он точно знает это. Он чувствует. Чувствует это тепло внутри, которое затапливает его всего от кончика рогов до самых копыт, чувствует какое-то непонятно-счастливое волнение, когда она смотрит на него и улыбается, чувствует удовольствие, когда касается ее кожи даже невзначай. Тепло, волнение, удовольствие. Он это выучил. Он знает. Это и есть любовь. Страх и боль — тоже любовь? Нацу догадывается, что да. Нацу сейчас все кажется таким неважным, таким глупым. И то, что он недавно злился на Люси за непослушание, и тот случай с каким-то Зерефом. Какая разница? Какая, к Йохту, разница, что она натворила? Он любит Люси, любит, любит, и это ничто не изменит. Единственным важным кажется то, что Люси умрет. Это сковывает. Это пугает. Это приводит в ужас, заставляет хвост мелко трястись. Он хочет закопаться в Люси, как в ворох осенних листьев, и сильнее вдавливается в ее живот. Он не будет против, чтобы Люси ходила на учебу. Он не будет против того, чтобы она ходила по своим делам — плевать, что его душу в клочья рвет, когда он ее не видит. Он будет молчать, скрепя зубами терпеть всяких Зерефов. Он согласен на все, лишь бы Люси жила с ним вечно. Первое июля. Нацу точно возненавидит этот день.***
Эрза любила составлять планы и графики. Именно поэтому в ее жизни все было разложено по полочкам и у каждого предмета, действия и явления было строго определенное место и время. Одна из лучших черт, присущих старосте группы. Эту черту знали все друзья и знакомые Скарлет, поэтому опоздавших к назначенному времени не было. Почти. Люси стояла перед уже пошатывающейся Скарлет в жутком смущении, переминаясь с ноги на ногу, что выглядело довольно забавно — теплая пухлая куртка, шапка с помпоном и варежки превращали Хартфилию в большого ребенка, а румянец на щеках — от того же смущения и легкого морозца на улице — делал девушку еще милее. Эрза выпустила икающий смешок, а после ошарашенно застыла. Причиной резкому прекращению веселья стал Драгнил, а конкретнее — его тонкая черная рубашка в клетку, джинсы и кеды, которыми он стоял в растаявшем раннезимнем снегу. Эрза выпустила какое-то разгневанное «ах!» и одним движением втащила за руки новоприбывших гостей в дом, ногой захлопывая входную дверь. Скарлет уже хорошо шатало, поэтому во время смачного пинка по двери девушку нехило накренило, и та точно бы рухнула на бок, если бы не удержавший и поставивший ее на ноги розоволосый парень. Люси удивилась такому широкому жесту великодушия со стороны Бога, однако очень ему обрадовалась, а подруга лишь расплылась в кривой благодарной улыбке. — Вы поздновато! — пробулькала Эрза, на что блондинка виновато пошаркала ногой по ковру. — Ну, хрен с ним! Раздевайтесь, проходите, чувст… Черт, как же… это… короче, — выдохнула аловолосая и махнула рукой, — проходите и веселитесь! Хартфилия опасливо зажмурилась, когда в воздух просочилось такое опасное слово на «ч», однако и тут Нацу поразил адепта — даже бровью не повел! Конечно, он обещал Люси вести себя хорошо, держать себя в руках и не подпаливать ничего вокруг, но такое покладистое поведение буквально выбивало из колеи. Впрочем, подумать об этом девушка решила позже, потому что именинница уже развернулась и нетвердой походкой отправилась обратно в зал. Музыка доносилась сквозь закрытую дверь ритмичными битами, а запах алкоголя в воздухе чувствовался очень и очень хорошо. Алкоголя и сладкого. Да, Скарлет хорошо подготовилась, украсив весь загородный дом всякими светящимися штуками, шарами, лампочками, а Люси об заклад билась, что в зале, где собралась основная масса народа, стоят невообразимое амбре паров спирта и эфемерный аромат клубничных пирожных. Кстати, о сладком. — Эрза, стой! — Люси схватила подругу за руку и заставила развернуться к себе лицом, вызвав недоумение. — Мы хотим поздравить тебя! Несмотря на весь свой боевой и несгибаемый характер, Скарлет была той еще девочкой — ранимой, в какой-то степени сентиментальной и — что самое неожиданное для многих — жутко стеснительной. От одной фразы о личной жизни она загоралась красным цветом светофора, а повышенное внимание к своей персоне от важных для нее людей едва сносила с поднятой головой. Люси знала все это очень хорошо. Поэтому ласково и понимающе улыбнулась. — С Днем Рождения, Эрза. Я бы хотела пожелать тебе очень многого, но ты ведь и сама все знаешь. Розовые брови с каждым словом поднимались выше и выше, а их хозяин не сводил удивленного взгляда со стушевавшейся красноволосой ведьмы. Хотя какая она ведьма — сейчас эта Эрза походила на один большой сгусток смущения: девушка втянула шею, все ее лицо залилось красным, глаза влажно блестят. — Да ты уже и так перебрала, поэтому вряд ли вспомнишь, что я тебе сейчас тут наплету! — рассмеялась Хартфилия, а именинница только сконфужено улыбнулась. — Люси… — Просто будь счастлива, Эрза, — с улыбкой прервала ее Хартфилия, сжав плечи подруги, смотря ей прямо в глаза. — И знай, что я всегда рядом, даже если мы далеко. Титания заплакала. Наверно, это исторический момент — так думал сам Бог — потому что Скарлет бросилась блондинке в объятия, смачно шмыгнув носом и зарываясь лицом в небольшое плечо подруги. Драгнил даже почувствовал себя неловко, будто бы он мешается, и поспешно отвел взгляд, изучая обстановку. Впрочем, долго наблюдать зеркальный потолок ему не пришлось, потому что спустя секунд десять крепких и теплых объятий девушки расцепились, а Скарлет так по-детски вытерла рукой слезы. Когда она перевела взгляд на Нацу, Саламандр сам как-то сдулся. Только пролепетал что-то отдаленно похожее на «С Днем Рождения» — Люси заставила его порепетировать поздравления еще дома — и изумленно уставился на своего адепта, которая с теплой улыбкой и слегка наклонив голову наблюдала, как Эрза врезалась лицом в мужскую грудь и благодарно обнимала Бога, будто бы между ними и не было никогда никаких неприятностей и неприязни. Драгнил чувствовал себя странно. Как-то глупо и в то же время волнующе. Даже губы растянул глупо, обнимая — совсем слегка — Эрзу в ответ. Когда девушка отстранилась, то снова шмыгнула носом и издала счастливый смешок, снова вытирая мокрые щеки, а Хартфилия в это время пихнула Саламандра в бок, послав тому многозначительный взгляд. — Вот! — воскликнула Люси, когда Нацу выставил впереди себя руку с белой круглой коробкой, перевязанной красным бантом. — Это тебе, наш подарок. Эрза аккуратно приняла коробку в свои руки и сразу же учуяла пробивающийся сквозь упаковку аромат клубники и взбитых сливок, широко раскрывая глаза. — Торт? — Торт, — кивнула Хартфилия и взяла за руку глупо улыбающегося Драгнила. — Нашего приготовления. Чтобы спустя много лет ты помнила вкус нашей дружбы. Нацу закатил глаза — не раздраженно — когда нижняя губа Скарлет снова задрожала, а глаза по новой увлажнились, но Эрза быстро взяла себя в руки, сбивчиво прошептав: — Спасибо. Я… я отнесу его к себе в спальню. — Не будешь сейчас пробовать? — изумился Бог, на что аловолосая покачала головой. — Не сейчас. Хочу съесть его наедине с самой собой, чтобы получше распробовать вкус дружбы. Люси только понимающе улыбнулась, а когда именинница пошла на второй этаж, бережно неся в руках подарок, как сокровище, принялась разуваться и стягивать с себя шапку. — Эрза тоже… странная, — задумчиво изрек Нацу, помогая адепту стянуть с себя куртку. — Эрза просто пьяная и счастливая, — усмехнулась Хартфилия, поправляя лямку платья перед зеркалом. — Почему ты не сказал, что тебя укачивает в транспорте? На целый час опоздали! — Да я не катался никогда на этих Гонакских штуках! Меня чуть наизнанку не вывернуло! — Да я видела, не волнуйся. Еще и твою тушу беспамятную вытаскивала, — проворчала блондинка и весело добавила, — Бога укачивает в автобусе, капец! Нацу что-то недовольно проворчал себе под нос и одним движением развернул девушку лицом к себе, тут же кусая за нос. Люси прикрыла глаза, улыбнулась, а после отстранилась от недовольного таким положением вещей Бога. — Нацу, мы брат и сестра, помнишь? Тут мы не можем так делать. — Даже кусать за нос? — разочарованно протянул Бог, когда адепт выскользнула из его рук и повела за руку к закрытым дверям, откуда доносилась громкая музыка. — Даже кусать за нос.***
Нацу задумчиво потягивал уже Йохт знает какой стакан алкоголя — кажется, это был виски с колой — и скользил взглядом по пьяно-танцующей толпе в просторной гостиной. Леви отыскалась почти сразу же, как они вошли в комнату — еще более пьяная, чем Эрза, беспрерывно смеющаяся над любым пустяком — и тоже обняла Драгнила, снова вызвав какое-то глупое, но приятное недоумение, после чего повела их к столам с выпивкой и закусками, всеми силами спаивая только подошедших гостей. Богу выпитый алкоголь был как мертвому припарка, а вот блондинка знатно охмелела после третьего бокала вина. Танцевать Нацу наотрез отказался, а после, устав слушать в оба уха нытье адепта и ее подруги, все-таки отпустил девушек в свободное плавание. Вот сейчас он и наблюдает сквозь толпу плавно покачивающееся тело своей глупой пьяной Люси, которая двигалась под музыку так плавно и… дразняще. Йохт, Нацу дико хочется утащить ее куда-нибудь подальше и облизать с головы до ног. Вообще, Бог отметил про себя, что за многие годы его отсутствия в мире людей танцы приобрели какой-то другой смысл и подтекст. Раньше танцы были обязательным приложением к некоторым религиям и культам — это были целые обряды, а каждое движение несло в себе какой-то скрытый посыл — и он даже помнил какие-то отрывки танцев из собственных культов в какие-то религиозные праздники. Особенно Боги (да и не только Боги) любили танцы молодых девушек — плавные, соблазняющие. Сейчас люди танцуют не для какого-то божества, а для себя и для собственного удовольствия, связь танца с религией почти утрачена в новом времени, и Бог даже почувствовал какую-то толику ностальгии по древним временам. Люси танцевала с закрытыми глазами, поднимая руки над головой, покачиваясь из стороны в сторону, и Драгнил думал, что надо будет попросить ее станцевать для него один на один. От движения юбка чуточку задралась, призывно оголяя часть бедра, и Бог сделал один смачный глоток, отставляя очередной опустевший бумажный стаканчик в сторону. Если честно, Нацу немного завидовал: люди хмелеют, а он — нет. Он даже не знает, что такое опьянение, алкогольная легкость и похмелье, которое Хартфилии завтра обеспечено. От созерцания своей блондинки Саламандра отвлек рухнувший рядом на диван человеческий самец со стаканчиком в руке и сигаретой в зубах. — Грей, — парень протянул руку, а Бог пару секунд думал, стоит ли ему поджигать незваного гостя или же нет. Но вскоре вспомнились полные угрозы и мольбы одновременно карие глаза, а так же горячая клятва, что кое-кто будет вести себя спокойно, и Бог, про себя порыкивая, сжал руку в ответ. — Нацу. — Не видел тебя раньше. Друг Эрзы? — Можно и так сказать, — задумчиво протянул Драгнил, находя взглядом алую макушку в толпе — Скарлет стояла в обнимку с каким-то синеволосым парнем, который медленно покачивался из стороны в сторону — и хмыкнул. — Что за тип? Грей проследил за взглядом нового знакомого и приподнял бровь. — Джерар-то? Парень ее. Они уже два года встречаются. — Встречаются? Нацу нахмурился. Его божье нутро явно чувствовало, что он чего-то не понимает или не поймет в ближайшем будущем. Вот только что? — Ага, — отозвался брюнет и выдохнул завораживающие завитки горького дыма. — Не завидую я ему. — Почему? — Встречаться с Титанией? — Грей нервно улыбнулся, наклоняясь к кофейному столику и стряхивая пепел в пустой стаканчик. — Я думаю, это самый легкий способ отправиться на тот свет. С ней дружить-то опасно для здоровья, а тут целые отношения! В розовой голове все перемешалось. Что за бред? Он встречался с Эрзой и до сих пор жив, да и все остальные люди тоже как-то с ней видятся, и с ними ничего страшного не происходило… или же он опять что-то упускает? Бог уже хотел задать интересующий его вопрос, как брюнет заговорил сам на животрепещущую тему: — Но Фернандес хорошо держится, — с нескрываемым восхищением оповестил он, отпивая из своего стаканчика и тут же затягиваясь сигаретой, — два года — это срок. Говорят, он ей предложение сделать собирается. — Предложение? — снова не понял розоволосый, из-за чего стал медленно закипать: слишком много непонятного от незнакомого человечишки за такой короткий период! — Я тоже охренел! — рьяно согласился Грей, расценив интонацию вопроса по-своему. — Вся жизнь еще впереди, а он собирается связать себя по рукам! Хотя, что тут поделаешь, — уже мягче поговорил он и откинулся на спинку дивана, — видимо, так сильно любит. — Кого? — В смысле — кого? — не понял рассказчик и повернулся к своему ничего не понимающему собеседнику. — Скарлет, конечно! Нацу еще пару секунд посверлил взглядом темные глаза напротив, затем взял со столика нетронутый стакан и прислонился к краешку губами. Новая пища для размышления — новые вопросы к Люси. Что значит у людей «встречаться» и какое еще «предложение» этот Джерар хочет сделать Эрзе. — У самого-то девушка есть? Саламандр поморщился — больше от вопроса, чем от обжигающего глотку алкоголя — и повернулся к Грею. — Кто? — Девушка, — повторил брюнет и зачем-то кивнул. — Только настоящая, которую любишь, а не на пару раз. Взгляд сам скосился в сторону танцующих и принялся выискивать вдоль и поперек изученный силуэт, который никак не находился. Нацу уже мысленно запаниковал, что Люси потерялась или ее кто-то украл (откуда такие бредовые мысли в его голове?), а по запаху он ее отследить не сможет — слишком много людей, да и пары алкоголя напрочь отбивают нюх — как взор зацепился за голубые пряди. Леви стояла рядом с Хартфилией и выглядела какой-то растерянной, а сама блондинка… В горле встал комок, а рык за зубами сдержать не удалось никакими силами. Нацу ничего не ответил своему новому знакомому на вопрос, куда он собрался, только всучил ему свой недопитый стакан и двинулся в толпу, скаля зубы. По мере приближения к цели бешенство накатывало волнами, потому что запах становился все отчетливее и отчетливее. И когда до места назначения оставалась лишь пара метров, Драгнила затрясло изнутри.Потому что это он.