И грянул гром. Рэй Брэдбери.
— Холодно? — Ничуть. Шерлок пожимает плечами в молчаливом согласии и садится чуть поодаль, чтобы, не дай бог, не коснуться случайно Джоновой руки. Нескладные длинные ноги приходится свесить за парапет, чтобы не заваливаться на спину, и промокшие насквозь брючины раздуваются от промозглого ветра, разгуливающего по Бэйкер-стрит. Шерлок морщится, беспрестанно одергивает воротник, но все так же упорно делает вид, что не замечает принесенного Джоном пальто, дохлой синей медузой треплющегося на перекладине пожарной лестницы. До щекотки в носу пахнет пылью и мокрым асфальтом. Руки Джона дрожат. — Миссис Хадсон, наверное, уже поставила чайник. Он говорит это в сторону, в небо, к грязным и пористым, как комья мокрого снега, тучам. Шерлок качает головой, и отвечает совсем невпопад: — Забрать бы скрипку. Джон утирает слезящиеся от ветра глаза и непонимающе сводит брови. — Зачем? Неужели нельзя музицировать дома? Я не хочу бегать туда-сюда ради твоей прихоти. Мы и так носились всю ночь сломя голову за этим придурком. Шерлок поводит плечами, разминая шею. Сгущающиеся тени густыми штрихами обостряют его лицо. Назойливое дурное предчувствие не дает детективу покоя: бледные длинные пальцы непрерывно барабанят по сырому бетону. — Джон? — Ну, что еще? — Скрипка. Потирая измученные колени, Джон с трудом поднимается на ноги. Его недовольство и усталость для упрямого Шерлока — последняя из возможных причин пойти на уступки. С этим доктор уже смирился. — Ты похож на настырного ребенка, знаешь? Но Шерлок уже маячит у чердачной двери, нетерпеливо вертя головой. Забытое пальто все так же уныло хлопает полами в такт завываниям ветра. Джон стаскивает его за рукав и протягивает другу. Его беззлобное и тихое «растяпа» безнадежно растворяется в грохоте хлынувшей с неба воды. Запоздалая молния с треском и скрежетом вспарывает вечерний сумрак. Захлопывается иссохшая деревянная створка над так и не переступленным никем порогом.***
С момента трагической гибели известного детектива и его помощника прошло уже несколько месяцев; психопата, взорвавшего тот самый городской бассейн, так и не нашли. Улегся ажиотаж в прессе, завершились многочисленные экспертизы, приостановлено было расследование… Лондон жил своей жизнью. И только одинокая полоумная старуха, доживавшая свой век где-то на Бэйкер-стрит, продолжала досаждать соседям своими россказнями о невероятных фантасмагориях — двух призрачных мужских фигурах, разгуливающих вечерами по ее крыше, непременно предвещающих своим появлением грозу… …и исчезающих с первым же раскатом грома.