Об орхидеях и оранжереях

Беззащитные мордочки малышей — оружие массового поражения. К какому бы виду, к какой бы расе эти малыши ни принадлежали. Горько было это признавать, но сопротивляться силе милоты не могла даже могучая, злобная Зелас Металлиум. Все начиналось с пушистых большеглазых волчат. Ее маленькой гордости, новых и новых поколений будущих убийц. Год за годом, век за веком, каждую буйно кипящую весну. А закончилось все… вот этим. Маленькая когтистая лапка дёргала, трогала, перебирала тонкие звенящие браслеты. Синие глазищи сияли любопытством и невыразимым восторгом. На коленях человеческой формы Зелас лежала на спине драконочка-полукровка, наполовину развернув крылья и суча в воздухе всеми четырьмя лапками. Размером она была уже с крупного кота, а то и больше — малышка быстро росла. Сочная, ягодная темно-фиолетовая гривка, переливчатая черно-золотая чешуя, наконечник хвоста с тремя изящно острыми уголками… Увы, далеко не копия своей мамочки. Будь у нее больше сходства с этой скудоумной Золотой — подумала Зелас, — возможно, им с младшим было бы сейчас чуть легче. Зелас протянула свободную, не занятую в игре с браслетами руку, и длинными крепкими ногтями почесала малышку за ушами. Та блаженно зажмурилась и замурлыкала. Котенок… — И не надоело тебе тут валяться? — буркнула Лорд, продолжая скрести ноготками нежные чешуйки. Нужно было говорить с драконочкой, вслух, неважно о чем, чтобы не вырастить ее диким бессловесным зверьком — а она постоянно об этом забывала. Сложно у смертных с воспитанием… А потом Зелас в очередной раз пришлось выпутывать из своих браслетов застрявший в них коготок. Миг — промелькнула вдруг шаловливая мысль — и такие же тонкие браслеты осыпались со звоном по всем четырем драконьим лапкам. Удивление. Восхищённый взгляд. Неловкое, как у черепашки, падение-переворот с коленей Зелас — и вот уникальное создание, живое слияние света и тьмы, это возведённое в квадрат «невозможно», уже вовсю прыгает по полу, хлопает крыльями, изгибается и с интересом кусает иллюзорный металл. В порыве вдохновения Зелас добавила ей ожерелий на шею. Золотых, с крупными яркими самоцветами. Но их драконочка не оценила. Вид Ксеоны, оттопырившей крыло, сильно выгнувшей шею и по-собачьи чешущей себя за ухом задней лапой, был поистине умилительным. Украшения зацепились за уши, и других способов снять их она не придумала. Интересно, драконы так тоже делают — или она это движение у волков подцепила? Скинув наконец тяжёлые украшения на пол, Ксеона прыгнула на них — словно на ядовитую змею, — и куснула пару раз для порядка. Сплясала короткий «победный танец»… а потом решила, что браслетики тоже враги. Вцепилась в них когтями, едва вылезшими из десен кончиками первых клыков, потянула — растопырив при этом все пальцы на лапах — и принялась кататься по полу, хлопая крылышками, взмахивая хвостом и явно получая наслаждение от процесса. Зелас гордо улыбнулась. Как она и надеялась: охотница растет. Вырастет — будет достойна своей стаи и своего имени. И будет у Повелительницы Зверей целых двое слуг, чьи имена приводят в трепет даже других монстров. Младший — Зеллос. Младшая — Ксеона. Уникальная магия. Ересь, предательство и святотатство для обеих сторон. Единство света и тьмы, заключённое в ней — сила, которой мало что можно противопоставить… Ярко блеснул в солнечном луче крупный сапфир. Маленькая продолжала, как ни в чем ни бывало, играться со звонкими блестящими штучками, ворочая побежденные, рассыпанные по полу браслеты и ожерелья. А Зелас — невольно вспомнила другой сапфир. Большой, в золотом браслете на тонком запястье. Лилейные, розовато-белые изящные кисти рук. Вот эти нежные пальцы испачканы краской… гневно сжаты в кулаки… сцеплены в дрожащий замок… Зелас вздохнула с сожалением и грустью. Люди говорят, первая влюбленность всегда несчастна. У нее это было именно так. Они с младшим, в конце концов, были слишком похожи. Делили имя, силу, сущность… Чего же после этого удивляться сходству их вкусов? Если его златовласая девочка-вьюночек основательно свела с ума, причем едва ли не после первой пары встреч, то и Зелас не могла остаться к ней равнодушной. Вот и не смогла. В одной из дальних галерей стены сейчас украшал примерно десяток портретов этой длинноухой. До сих пор жива была злость на нее. Разговоры крутились в памяти. Но… нужно быть честной с собой. По сравнению с чувствами младшего к этой же ящерке ее терзания, конечно, бледнели до полной незначительности. Задумчивость вдруг прервалась. Тихий шум — коготками по камню — привлек внимание Зелас к реальности. Маленькая лезла на подоконник, зажав в пасти цепочку с искристыми огненными опалами: цеплялась всеми лапами за трещинки и выступы камня, балансировала крыльями и хвостом… Подтянулась, перевалилась через край. Положила ожерелье, поправила его лапкой и начала внимательно рассматривать. Зелас, глядя на это, улыбнулась. — Ну что ж… По крайней мере, у нас есть ты. И уж ты от нас точно никуда не денешься. Миг — и она сидит рядом с малышкой на подоконнике. — Слышишь, мелкая? — Зелас взяла маленькую треугольную головку пальцами, как людей берут за подбородок, и заставила дракончика посмотреть себе в глаза, — Я надеюсь, ты меня не разочаруешь. Только попробуй бросить нас с младшим, как это сделала твоя мамочка — чтоб ей там вечность икалось! Ответом ей был глубокий, все понимающий синий взгляд.