Письмо из Хогвартса

Раскрывая Аде неизвестные подробности биографии Анжелы, Леон решил твердо избегать эмоций и оценок, но изредка в его рассказе все, же проскальзывали гнев, горечь, боль и сожаление. А иногда и презрение с отвращением. Но, ни разу – жалость к покойной приятельнице. Сочувствовал Леон её бедным подчиненным, чью жизнь она, из лучших побуждений, превратила в ад, каждый день, изводя придирками. Итак, через два года после событий в Гарвардвилле Анжела поступила в академию ФБР, без труда окончила её с самыми высокими оценками, и приступила к работе в Вашингтоне. В течение трех лет она была рядовым сотрудником, неукоснительно следующим долгу. Она приходила в офис раньше всех, а покидала одной из последних. Она была первой в числе тех, кто писал доклады, статьи, кто выступал на всех конференциях, симпозиумах и учебах, проводимых Бюро. Она яростно рвалась на самый верх, стремясь занять руководящий пост. И получила его, став начальницей отдела по расследованию убийств и иных тяжких преступлений против личности. Первое, что сделала приятельница Леона, сев на трон, это завела специальный журнал, где все её подчиненные обязаны были расписываться утром и вечером. Время прихода на работу и отбытие домой теперь жестко фиксировались самой Анжелой. - Рабочий день в ФБР начинается в семь тридцать, - развернул шоколадку Леон. – Так вот Миллер ставила людям опоздание, если человек пришел не ровно в половине восьмого, а на минуту позже. Явишься пред её серы очи в семь тридцать одну – хана, дисциплинарка тебе обеспечена. Дальше – круче. Анжела где – то вычитала, что работник обязан прибывать на место службы минимум за четверть часа до начала смены. Чтобы ровно в семь тридцать уже выполнять свои обязанности. Уходить же домой тоже надо было не в четыре часа дня, а минут на двадцать позже. Введя такие новшества в штатное расписание, агент Миллер взялась за внешний вид своих сотрудников. У неё были четкие представления о том, кто и как должен выглядеть в офисе. Белая, наглухо закрытая блузка, обувь на каблуках и строгая черная юбка для женщин, черный костюм с белой рубашкой и серым галстуком – для мужчин. Строжайше, под страхом дисциплинарного взыскания, запрещены любые украшения. Даже скромные серьги и наручные часы. Хватит мобильных телефонов. Никаких хвостиков, кос и прочих вычурных сооружений из волос. Строгий «французский пучок» у женщины, пристойная короткая стрижка у мужчины. Особые запреты распространялись на маникюр. Только «френч». Белый кончик ногтя, и бесцветный лак на оставшуюся поверхность. Любой другой оттенок, даже телесный, считался недопустимым. Ада только брови выгибала, да удивленно хмыкала, слушая откровения Леона. Ну и дикость, если учесть, что её соотечественница Амаке красила волосы в сине – зеленые сполохи, а маникюр у неё был натуральной радугой из кислотных оттенков желтого и розового цветов. Не говоря уже о прическе в стиле Беллатрисы Лестрейндж. - Смейся, смейся, - скривился на ухмылки азиатки Кеннеди. – Может, ты мне скажешь, что она не давала тебе рекомендаций, касающихся твоей внешности на работе? Конечно, Анжела принесла Аде, какие – то распечатки, которые шпионка, нагруженная новыми обязанностями, не удосужилась прочитать. Где – то эта бумажка у неё валяется, надо найти. - Хотя… - замялась Вонг. – Твоя приятельница как – то подарила мне сертификат на французский маникюр, но я его так и не сделала. Самое интересное, что за отсутствие френча меня никто не наказал. Она что – то и про костюм мне говорила, но я одевалась, руководствуясь соображениями удобства. Опять–таки, никаких санкций не было. - Везунчик, - посадил её к себе на колени Леон. – Других она этим френчем достала. Да так, что уже через три месяца одна из пяти секретарш уволилась. Четыре оставшиеся, пусть и крайне неохотно, подчинились. Оделись, как начальство велит. Две женщины выдержали около года, затем тоже убежали. Анжела, ни минуты не жалея, тут же взяла новых сотрудниц, одной из которых оказалась та Лола. Почти добившись своей цели в плане внешности подчиненных, агент Миллер принялась менять в нужную ей сторону рабочий процесс. Первым номером стал тот самый «Журнал соблюдения дисциплины». Анжела сама ставила время утреннего прибытия и вечернего ухода домой, люди только расписывались в графах напротив своих фамилий. Боже упаси было прийти хоть на секунду позже четверти восьмого. Как и собраться домой на пару минут раньше. Не успели сотрудники очнуться после новшества в виде журнала, как на их головы свалился новый запрет. Офисным служащим с определенного дня надлежало ходить обедать только в буфет на втором этаже (где всегда было столпотворение и шум), либо кафе по другую сторону улицу. Посещать кухню, и пить там чай отныне имели право только офицеры. Как объяснила Анжела, кухня – привилегия Избранных. Этой чести, а именно права сидеть за одним столом с агентами, надо было еще удостоиться. Запретила Анжела и садиться на стул, если в кабинете одновременно с кем – то из «хомячков» находился офицер. Неважно, что ты печатаешь статью. Не играет роли твой отчет. Появился в поле зрения человек с погонами – изволь встать и работать стоя. Изменения коснулись и оплаты труда. Весь офисный планктон до введения новых правил получал премии наравне с офицерами. Анжела старый порядок сломала, учредив для секретарей, ассистенток и остальной челяди систему наградных баллов. Набрал нужное количество – получил бонус к зарплате. Не заработал – сидишь на голом окладе. Причем заслужить призовые баллы было очень трудно, Анжела не спешила их раздавать, зато очень легко и быстро отнимала. - У нас тут нет ни журналов, ни баллов, Леон, - растерянно сказала азиатка, когда Кеннеди на минуту умолк. – Хотя распределение премий далеко от справедливости. - Денежки гребут те, кто начальство в попу вовремя целует, - зло сжал губы Леон. Очень скоро коллектив раскололся на господ и холопов. А холопы поделились на две неравные группы: любимчики и… - Постылые, - закончила фразу Ада. – Знаю я «Пошехонскую старину». Но твоя приятельница на Анну Павловну как – то не тянет. - Мадам Затрапезная бесцельно людей не изводила, - Кеннеди обнял Аду за талию. – Эта Анна Павловна ценила умных крепостных, и обращалась с ними более – менее человечно. Чего нельзя сказать о моей, как ты её называешь, подруге. Не было у нас, Ада, никакой дружбы, не было. Анжела так, случайная знакомая, - он раздраженно махнул рукой. – За все время наших отношений я сам ни разу ей не позвонил. Контактировали мы по её инициативе. Он сердито выдохнул и продолжил невеселый рассказ. В общем, едва заняв руководящий пост, Анжела поставила перед собой цель сделать свой отдел лучшим в ФБР. Некоторые офицеры очень осторожно говорили ей, что новые методы управления и контроля чрезмерно жесткие, но агент Миллер не слушала. На первом месте дисциплина. Нет дисциплины – нет качественной работы. Придумав систему наказаний и поощрений, Анжела надавила на людей, работавших вместе с мужем, женой, или другим членом семьи. Родственные связи на службе неприемлемы. Она переговорила с каждым таким сотрудником, дав ему либо ей месяц для поиска новой должности. Вне ФБР, если беседа велась с секретарем, или же в другом филиале Бюро, когда напротив госпожи Миллер сидел офицер. - Люди ей в лицо смеялись, и отказывались уходить, - Леон спрятал руки под тонкой майкой шпионки. – Говорили, что она не сможет их достать, все они работают безупречно. Трое таких «безупречных» были уволены в течение одного месяца. Были потом и три суда, все с треском проигранные. Анжела легко и просто доказала, что люди не выполняли своих прямых обязанностей, грубо нарушали дисциплину и субординацию. Оставшиеся урок усвоили, и ушли «по - хорошему», сами. От детей высокопоставленных родителей избавиться было труднее, но приятельница Леона даже тут сумела частично поставить на своем. В случае с «блатными» и прикормленными агент Миллер выбрала тактику игнорирования, жесткой критики и ежедневного высмеивания всех действий «сынков», «дочек» и «племянников». - В её отделе из числа таких вот «блатных» через полгода со дня начала прессинга остался один Влад Цепеш, это старший сын генерала Валека Цепеша. Влад не уходил потому, что работа ему нравилась, и рядом была любимая женщина. Эта любимая женщина генеральского сына тоже стала кандидаткой на вылет. Хотя и не относилась ни к числу «профессорских дочек», или иных привилегированных членов общества. Дама Влада Цепеша была уроженкой Эдонии, беженкой, получившей американское гражданство за красивые глаза, как считала Анжела. Когда в республике началась война, Джулия стала помогать солдатам БСАА и откомандированным в республику агентам ФБР. Позволила создать у себя в трехкомнатной квартире нечто среднее между полевым госпиталем и отелем для военных. В канун Рождества 2011 года агент Цепеш увез Джулию с собой в Штаты, где ей уже через неделю дали гражданство и одну из правительственных наград за оказанное федералам и Альянсу содействие. - Прозвучит смешно, но Анжелу и эта медаль, и статус гражданки США дико злили. Моя бывшая напарница считала, что восточно-европейская модель ни то, ни другое не заслужила, - губы Леона тронула горькая усмешка. Агент Миллер держала под жестким контролем обоих «голубков», как она называла Влада и его даму. Увы, парочка не давала ей повода для взысканий. Опозданий не было, обедали они в положенное время, и домой уходили не раньше, чем кончалась смена. Анжела рада была бы их поймать, но и Цепеш, и его невеста проявляли крайнюю осторожность, когда речь шла о дисциплине с должностными инструкциями. Выполняли всю работу аккуратно и тщательно, не позволяя придраться даже к почеркам. - Чего же твоей приятельнице тогда не хватало? – Ада погладила Леона по волосам. Анжелу бесил отказ парочки привести свою внешность в соответствие с представлениями начальства. Все требования, касавшиеся одежды, маникюра, прически и обуви, наглецы игнорировали. Джулия носила удобные балетки, на все замечания, отвечая, что ношение высоких каблуков в течение длительного времени ей противопоказано. Влад Цепеш так и не отрезал длинный толстый хвост, хотя Анжела много раз говорила, что агента ФБР эта прическа не подходит. Мужчина, работающий в Бюро, обязан выглядеть «как положено». Волосы должны быть короткими. И точка. Не меньше ссор вспыхивало из-за одежды. Джулия отказывалась надевать угодные начальству белые блузки и черные юбки, выбрав для себя обычный офисный стиль. И украшения она носила без оглядок на запреты. Естественно, что она не позволяла себе надевать бриллианты и другие драгоценности. Но в остальном особо не стеснялась: бюджетные золотые цепочки, кольца и браслеты, серебро и самоцветы. Влад пошел еще дальше: он, больше Анжеле назло, поменял деловой костюм на мрачный камуфляж, какой носили бойцы спецназа ФБР, и украсил руки браслетами в стиле «Пандора». На все замечания руководителя просил показать, где в уставе ФБР есть прямой запрет на ношение подобных вещей. У него еще хватило пороху сказать начальнице в лицо, что действительно занятому человеку некогда размениваться на мелочные придирки, а вот тот, кому делать нечего, изображает бурную деятельность, донимая подчиненных лишенными смысла замечаниями. Самое интересное, что ни одна такая разборка не имела последствий в виде дисциплинарного взыскания. Агент Миллер, конечно, писала докладные записки, но ход им дать было более чем проблематично, поэтому Анжела все сильнее завинчивала гайки в плане дисциплины. - Дошло до секундомера, - закатывал глаза Леон. – Моя приятельница стояла с ним в руках, желая поймать либо Цепеша, либо его невесту на опоздании. Бесилась оттого, что эти двое мешают ей создать идеальный порядок. Секундомер тоже не помог: Влад с Джулией всегда приходили вовремя, и домой раньше положенного срока не сбегали. Промучившись с ними три месяца, Анжела изменила тактику, натравив на мятежную парочку весь отдел. Из Цепеша она сделала нечто вроде курьера, вынудив генеральского сына мотаться по командировкам. За то время, что Анжела руководила отделом, Влад провел дома всего шесть месяцев, из которых только две недели пришлись на полноценные выходные дни. Остальные два с половиной года генеральский сынок метался по стране и миру, выполняя поручения начальства. Экс – напарница Леона не позволяла Цепешу толком отдохнуть от одной командировки, сразу посылая в другую. Причем со стороны этот террор выглядел высшей степенью доверия к Владу. Анжела во время всех пресс - конференций говорила, что нет человека лучше майора Цепеша. Что только он может раскрыть убийство, найти похищенного ребенка, или вызволить заложников. Разумеется, что все поездки оплачивались, как положено, агент Цепеш получал щедрые бонусы, именно ему доставались наиболее ценные учебные курсы, если кого – то надо было поставить на должность преподавателя. Его невесту, а чуть позже – и законную жену Анжела тоже с виду облагодетельствовала, нахваливая её талант переводчицы. Мол, смотрите, какая у нас хорошая младшая ассистентка: владеет всеми европейскими языками, отлично ладит даже с самыми трудными собеседниками, готова помогать во время любых мероприятий. - Моя напарница и Джулии устроила веселую жизнь, - Леон кончиками пальцев гладил шпионку по плоскому животу. – Отправила её на курсы первичной специализации, и выманила у неё подпись под ученическим договором. Условия там были прописаны очень тяжелые. Джулия после получения дополнительного образования обязана была отработать не менее пяти лет. Либо вернуть сумму, в десять раз превышающую затраты на пройденный курс. В течение всего этого срока ей запрещалось даже город покидать без ведома и разрешения работодателя. - Как же она подписала этот контракт? – удивилась Ада. – Она ведь умна и осторожна, насколько я знаю. Крис говорит, что жена Цепеша всегда внимательна, если речь идет о документах. - Анжела подсунула ей бумагу, когда Влад лежал в реанимации, - гневно сдвинул брови Леон. – Этот договор позже был признан кабальной сделкой, и лишен юридической силы. Приятельница агента Кеннеди даже не дала своей подчиненной второй экземпляр, чтобы та хранила его у себя. Скрыла Анжела подробности и от Влада. Младшего Цепеша, едва успевшего оправиться после тяжелого ранения в правое легкое, она отправила работать на Крайний Север, расследовать там загадочную смерть целой группы ученых, искавших следы древних цивилизаций. Все они были найдены мертвыми на давно заброшенной станции, вещей, нужных для выживания в экстремальных условиях, у них не имелось, зато обнаружились золотые слитки и украшения на сумму, превышавшую годовой бюджет крупного университета. Гибель группы была явно насильственной: всем ученым некто перерезал горло. Но убийца почему – то не унес с собой найденный на трупах и в сумках драгоценный металл. Анжела заявила, что только агенту Цепешу по силам раскрыть это преступление. Короче, Влада, все еще нетвердо стоявшего на ногах после операции на простреленном легком, отправили в экстремальные условия, тяжелые даже для здорового человека. Отец Влада просил директора ФБР пересмотреть это решение. Шеф Телбот отказался, опираясь на мнение Анжелы. Агент Миллер, мол, не ошибается. В том, что ваш сын перенес тяжелое ранение и серьезное оперативное вмешательство, нет ничего страшного, станция отвечает самым высоким требованиям безопасности. А если дитя недовольно трудными условиями работы, возьмите мальчика к себе в штаб. Анжела надеялась, что Влад либо там умрет, либо сломается, и подаст в отставку. От его жены она тоже рассчитывала избавиться вторым способом, создав ей невыносимую среду обитания. В общем, Влад отбыл на Крайний Север, Джулия осталась в офисе. Жена младшего Цепеша думала, что её муж задержится на станции недолго, проведет там, самое большее, два месяца, но тезка господаря Валахии смог вернуться только через год. Стоило Колосажателю уехать, Анжела вызвала Джулию к себе еще раз, и повторила свое щедрое предложение. Обещала увольнение посредством перевода, блестящие рекомендации и большую сумму в качестве отступных. Услышала холодный отказ, и просьбу впредь данную тему не поднимать. - Я никуда не уйду в угоду вам, - ответила начальству манекенщица. – Никуда. И ничего у вас не получится. Я уйду, если захочу сама. А я не хочу. Мне тут нравится, и прогибаться под вас я не буду. Я останусь в ФБР. Во многом назло Анжеле. Такой уж у модели был характер. Точнее, гонор, доставшийся от весьма знатных предков. Она терпеть не могла, когда кто – то грубо указывал ей, как поступать. Её жизненным принципом стало правило: не говорите мне, что делать, а я вам не скажу, куда вы должны засунуть свой язык. А еще она любила публично цитировать Фаину Раневскую. Когда кто – то из незамужних сотрудниц пожаловался жене Влада, что никак не может найти себе вторую половинку, Джулия сказала ей про таблетку, попу и мозги. Одним словом, дамочка со сложным характером, не искавшая легких путей, не умеющая сглаживать острые углы в отношениях, отказывающаяся проявлять понимание там, где другие люди пусть и неохотно, но шли на уступки. Первая жесткая стычка этой неудобной для Анжелы сотрудницы с коллегой – программистом приключилась через неделю после отлета Влада. Работавший в отделе компьютерщик любил, по его личному выражению, «дружески чморить» своих сослуживцев. Донни, так звали бывшего хакера, иногда менял коды доступа в технике секретарей, ассистентов и прочего офисного планктона. Чтобы получить у программиста новый пароль, надо было сформулировать очень вежливую просьбу. И подойти с ней не менее трех раз. «Смиренно испросить разрешения пользоваться чужой интеллектуальной собственностью», как выражался Донни. Анжела, умевшая сочувствовать и сопереживать, понимала, что программист, таким образом, пытается поднять свою самооценку, ибо внешность у него, мягко говоря, была непрезентабельной: тощее тщедушное тельце с выпирающим животом, маленький рост, вместо волос на голове реденький светлый пушок, глаза навыкате, и неприятный визгливый голос. Картину довершал запах застарелого пота, и дешевого мыла, которым Донни стирал свои вещи. Агент Миллер и почти все её подчиненные, научилась, когда надо, смирять гордость. Наперекор хакеру пошла только Джулия, нажившая себе в лице несчастного парня злейшего врага. Анжела тоже, потому, что, крепко, подставила Донни, когда спасала себя. Однажды Донни сменил пароль в рабочем компьютере жены Влада, и когда она пришла к нему за кодами доступа, программист, развалившись в кресле, вальяжно напомнил, что комбинацию цифр и букв надо «смиренно испросить». Джулия ледяным тоном сказала, что у неё нет времени подмазывать чье – то больное самомнение, код ей нужен сию же секунду. Хакер разозлился, и ответил, что теперь она точно останется без компьютера, ибо с хамками он не разговаривает. Ассистентка направилась к Анжеле с жалобой на поведение Донни. Миллер посоветовала Джулии быть гибче, терпимее и тише. Предложила ей извиниться перед программистом, и попросить новый пароль «как положено». - Ваша корона, моя дорогая, с вас не упадет, - закончила разговор Анжела. – Кстати, время уже поджимает, рекомендую поторопиться. Джулия и поторопилась. Написать докладную на имя директора. Анжеле документ она не показала, оформила «телегу», и лично снесла её высшему начальству. Через полчаса разразился ураган «Катрина». Директор Тэлбот пришел, на всякий случай проверил компьютер Джулии, убедился, что у хозяйки нет доступа к системе, и призвал программиста к ответу. Устроил бедному Донни жестокую публичную головомойку, дав твердое обещание уволить парня, если на него поступит еще одна жалоба. Спросил он и у Анжелы, почему она допускает такие издевательства над персоналом своего отдела. - Вот тут моя напарница программиста и подставила, - Леон погладил Аду по щеке. Анжела спокойно сказала, что она велела хакеру дать девушке новый код, однако Донни, видимо, решил, будто приказ выполнять не стоит. В то утро беднягу едва не уволили за произвол, хвала Создателю, директор проявил милосердие, и дал программисту шанс исправиться. Но предупредил, что еще один такой инцидент станет поводом для разрыва деловых отношений. Понятно, что бывший хакер затаил злобу как на руководство, так и на Джулию. Причем в большей степени на жену Влада, отказавшуюся подмазать его самолюбие. Впоследствии Донни стал зачинщиком всех самых отвратительных и мерзких выходок, которыми в период травли донимали супругу Цепеша. - Позволь угадать… - чмокнула пальцы Леона шпионка. – Именно Донни потом огрёб от неё бутылкой по башке? - Не – а, - покачал головой Кеннеди. – Бедного хакера к тому моменту кто – то уже успел качественно измордовать. Так и не выяснилось, кому он должен быть благодарен за выбитый глаз, сломанные руки, скверную после открытой черепно-мозговой травмы память и жизнь во взрослых памперсах. Джулия, кстати, «удочерила» его кошку – сфинкса. Второй инцидент, чудом не кончившийся в суде, произошел с участием одного из профессоров Гарварда. Преподаватель юридического факультета позволил себе назвать младшую ассистентку словом «егоза», и наградить отеческим шлепком по бедру. Жена Влада, ошпарив ученого крутым кипятком, завизжала, что никто и никогда не смеет прикасаться к ней без её на то особого дозволения. Выдвинула против ученого обвинение в харрасменте. Это столкновение замяли чудом, глава Гарварда лично умолял девчонку забрать жалобу и не поднимать шума. Джулия великодушно согласилась, поставив университету жесткое условие: никаких больше мерзких сексуально озабоченных старикашек в офисе ФБР. Иначе быть огласке, суду и хорошему реальному сроку для той ублюдочной мрази, у которой хватит наглости трогать женщину, минуя её согласие. - Тут я с ней солидарна, Леон, - провела рукой по его шее Ада. – Я тоже считаю, что хватания и лапанья недопустимы. Именно в этот период родители Димитра и внедрили в отдел, где сидела шефом Анжела, вторую младшую ассистентку по имени Лола. - Её подробно проинструктировали, как надо вести себя на собеседовании, чтобы моя приятельница прониклась к ней доверием и симпатией, - нежно сжал кисть шпионки Кеннеди. Анжела купилась на милое поведение Лолы, и приняла её в команду. Манерам этой новенькой агент Миллер не уставала восторгаться: тихая, добрая, ласковая, услужливая, всегда готовая взять на себя сервировку праздничного стола, если начальнице нужно было принять посетителя. Лола безропотно резала овощи для салатиков, ходила в магазины, покупая сладости, и стояла у Анжелы за спиной, с вежливой улыбкой ожидая новых указаний. Лола же позже заказывала гостям такси, и провожала их в аэропорт, либо гостиницу, беря на себя все хлопоты по бронированию номеров. В отличие от Джулии, считавшей работу на кухне ниже своего королевского достоинства. У жены Влада было слишком много гонора, чтобы кого – то обслуживать. Она даже на вежливое обращение «подай – принеси – налей - порежь» со стороны Донни и других коллег реагировала желчным «я вам не кухарка» и «на обслугу я не подписывалась, сами встанете и всё возьмете». Торжественным столом она тоже не занималась, предлагая делать заказы в местном кафе. Потому, что у неё свои обязанности есть. Хотя деньги на все междусобойчики Джулия сдавала. - Леон, у меня возник один очень глупый вопрос, - шпионка откинула голову на плечо мужчины. – Если Лола стояла на страже в кухне да помогала ублажать гостей, кто за неё выполнял её обязанности? Действительно, вопрос не умный. На Джулию с появлением Лолы легла двойная нагрузка, о чем жена Цепеша не забывала жестко напоминать руководству. Топ – модель и напарнице говорила, и пробовала работать только в рамках своего контракта, и к Анжеле много раз подходила, прося четко отделить её обязанности от функционала Лолы, но ситуация изменилась, лишь когда Миллер перевели назад в Гарвардвилль, а напарница сбежала на новое место службы. Анжела, восторгавшаяся новенькой ассистенткой, просто игнорировала все просьбы и требования Джулии. Иногда, если неприятная особа её очень уж доставала, агент Миллер предлагала ей найти себе новую работу, раз уж Её высочеству тут так тяжело. Разумеется, что до высылки Влада на Крайний Север Лола вела себя относительно тихо, понимая, что муж сослуживицы может устроить и ей, и Анжеле неприятности. Развернулась она, когда Джулия осталась одна. Лола же подкинула Анжеле новую «блестящую» идею, превратившую некогда дружный крепкий коллектив в стаю озлобленных шакалов, грызущих один другого за лишнюю подачку с барского стола. Миллер, дура набитая, радостно идею воплотила, не понимая, что таким образом она подставляет, прежде всего, себя. До приватного разговора новенькой младшей ассистентки с непосредственным руководством на профессиональные и национальные праздники приходил весь отдел. После предложенного Лолой новшества появилось упомянутое агентом Перишем понятие «удостойся чести». Лола наплела начальству байку, будто на прежнем месте работы сотрудников её отдела награждали не только денежными премиями, но и торжественно вручали приглашения на служебные вечеринки. Просто так туда прийти было нельзя. Вход разрешался лишь тем, кто удостоился чести, и заслужил свое право сидеть за праздничным столом. - Что очень хорошо вписывалось в систему ценностей моей приятельницы, - Леона передернуло от отвращения. – Дура она непроходимая, хоть о мертвых плохо не говорят. Первую партию таких вот приглашений Анжела с довольным видом вручила незадолго до вынужденного отъезда младшего Цепеша на Север. Когда Влад спросил, почему им с женой нельзя идти на праздник, агент Миллер ответила, что супруги пока этой чести не удостоились. Надо лучше работать, быть более уживчивыми и мирными, только тогда их пригласят. Удостоят чести. Анжела рассчитывала, что отлучение от праздников послужит Владу и его жене суровым полезным уроком, но ошиблась. Младший Цепеш назвал введенное правило идиотизмом, а Джулия восприняла слова «ты недостойна чести» как оскорбление, и решила за него хорошенько расквитаться. Она и не подумала пересмотреть свое поведение, как рекомендовала ей Анжела, неучтивая ассистентка в течение всего времени, что длилась офисная война, демонстрировала начальству, что плевать она хотела на жизненные ценности госпожи Миллер. Всегда ехидно ухмылялась, когда перед праздниками вручались пригласительные билеты. - Ты, Леон, говоришь, что до отъезда Влада Лола вела себя относительно тихо, - Ада прижала его руку к губам. – А что она себе позволяла? Я тоже немного знаю характер Цепеша. И его умение распределять фронт работ. Он бы не позволил этой дамочке спихивать на других свои обязанности. Леон погладил её по щеке, и грустно поведал, что Лола, всего – то, бросалась на помощь Анжеле, предоставив Джулии одной разбираться с наплывом поручений. В отсутствие Влада, разумеется. Когда Цепеш находился в офисе, и мог защитить жену, Лола была вынуждена сама выполнять свою работу. Анжела, кстати, младшего Цепеша тоже побаивалась, и в его компании заставляла себя сдерживаться. По крайней мере, Джулию открыто не третировала, понимая, что Влад без колебаний пойдет на разборки в кабинете директора Тэлбота. Или где повыше. - А как же инцидент с пригласительными билетами? – удивилась Ада. – Лично я вижу тут, самое что ни на есть откровенное оскорбление. За него Влад порвал бы. Леон пояснил, что в этой ситуации Анжела от переходов на личности воздержалась. Она сказала супругам, что оба они работали плохо, поэтому их на праздник и не пускают. Так же ловко Миллер выкручивалась, когда Джулия начинала возмущаться, что она трудится за двоих, выполняя, помимо своих обязанностей, все функции, возложенные на Лолу. Анжела просила не забывать, что их отдел – это живой организм, одна команда. Работа в команде предполагает, что каждый работник должен быть готов, если надо, заменить коллегу. Ведь и Джулии кто – то помогает, когда она, скажем, болеет или в отпуске. Жена Влада злилась, прося Анжелу не путать полезное со сладким. Пребывание человека на больничном листе – одно, а вот если ты делаешь работу напарницы, пока она ублажает профессора из Кембриджа, хотя должна в это время заниматься отчетом – совсем другое. Анжела отмахивалась, прося Джулию не тратить зря чужое время. Не нравится ей нынешняя работа – пусть ищет иное, более теплое место. Либо вообще игнорировала ассистентку, поступая, как удобно ей. Не забывала читать мораль, объясняя Джулии, что та сумеет поладить с людьми, лишь начав понимать их, уважать, и входить в их положение. Чаще ставить свою королевскую персону на место другого человека. Жена Цепеша раздраженно отвечала, что уважение – это проспект, извините, с двусторонним движением. Оба участника отношений обязаны вносить свой вклад. Оба. А не она одна. Что она уже устала от дипломатии, которая лично ей приносит только вред, заставляя прогибаться под начальство и угодных ему людей. Почему только она прикладывает усилия? Здесь Анжела вообще переставала слушать, говоря, что Её высочество уже всех замучили своими королевскими запросами. Не нравится работа, без конца повторяла Миллер – уходи туда, где тебя согласятся ублажать. Тут с тобой никто нянчиться не станет. Вы, уважаемая, уже всех в отделе достали. Джулия во время одной из таких стычек пригрозила нажаловаться уже не шефу Тэлботу, а кое – кому повыше. Министру юстиции, например. До того составив поминутный список дел, выполняемых ею в офисе. - Посмотрим тогда, у кого из нас королевские замашки, - злобно улыбнулась манекенщица, показав начальнице записную книжку. – Министру будет очень интересно узнать, чем занята ваша Лола, если одну половину рабочего дня она проводит в магазинах, делая покупки по вашим заказам, а вторую – на кухне. Это предупреждение Анжелу сначала напугало, но, пообщавшись с тем чиновником, Миллер поняла, что ему безразлично, кто конкретно делает работу. Задание выполнено – отлично. Кем именно – ему уже неинтересно. Сами разбирайтесь. Но в это, же самое время Анжела панически боялась любых скандалов, способных запятнать её имя и профессиональную репутацию. Миллер впадала в истерическое состояние при одном только подозрении, что о ней кто – то снова начнет говорить с презрительной усмешкой. - У моей приятельницы настоящие панические атаки начинались, если о ней упоминали без должного уважения, либо смеялись над её поступками, - покачал головой Кеннеди, обнимая Аду. – Потому – то она и хотела выжить Влада с Джулией из офиса. Эти двое своей строптивостью и отказом делать, как она велит, ставили под угрозу всё, чего она добилась. И выносили любые конфликты на рассмотрение руководства, а огласки Анжела боялась сильнее насмешек. Леон не мог сказать, что больше пугало его приятельницу: издевательства или публичный скандал. - После того теракта в Гарвардвилле ей пришлось… трудно, - Кеннеди помялся, прежде чем нашел подходящее слово. Кертис – то погиб, родители сбежали из города, и все общественное осуждение обрушилось на Анжелу. Травля на работе, жесткий остракизм со стороны даже самых близких подруг, анонимные звонки с оскорблениями, расторгнутая за неделю до свадьбы помолвка… - Ну, уж тут она не очень – то и переживала, - вспомнила Ада свои разговоры с Анжелой, когда та приходила к ней по вечерам. – Она с первого взгляда влюбилась в тебя. Что Леону было вовсе не нужно. Он, конечно, морально поддерживал свою напарницу, отвечая на её телефонные звонки и письма. Инициатором общения была всегда Анжела, Кеннеди сам не связывался с ней. Во время вечерних бесед старался вести себя с расстроенной приятельницей как можно любезнее, ничем не выдавая своего раздражения. А она его могла только раздражать. Идеализмом, жертвенностью, и стремлением стать для него кем – то более значимым, нежели просто хорошая знакомая. Такая вот телефонная связь продлилась около двух лет. Весной 2007 года Леона, вернувшегося из поездки в Испанию, ждал «сюрприз»: Анжела, оказывается, приехала поступать в академию ФБР, и первым делом решила обрадовать напарника. - Она хотела обосноваться у меня, жить со мной до своего отъезда в Куантико, - прижал пальцы к переносице Леон. Анжела тогда напомнила партнеру, что он ей, вообще – то, дал некое обещание. Что пора бы это обещание выполнить, то есть, снова с нею понырять. Призвав на помощь всю свою выдержку, он сказал, что госпожа Миллер его неверно поняла, никакого слова он ей не давал. Что у него нет возможности обеспечить ей культурную программу, пока Анжела ждет начала своей учебы. - Словом, я деликатно выпроводил её в гостиницу, - слегка покраснел правительственный агент. – Она на меня обиделась. И очень сильно обиделась. Весь период учебы только звонила, изредка намекая, что хочет приехать к нему на выходные. Леон либо делал вид, что не понимает, либо отговаривался занятостью. После трех таких разговоров приятельница навязываться прекратила. Кеннеди, кстати, надеялся, что Анжела после окончания курса обучения вернется в родной город, но она осталась работать в столице. Чуть меньше года рядовым агентом ФБР, затем благоволивший к ней директор Тэлбот доверил ей руководящую должность. - С того дня все её страхи выросли до размера полноценных фобий, - прикрыл глаза Кеннеди. – Как она боялась скандалов и конфликтов, ты не представляешь, Ада! Только в обморок от ужаса не падала. Анжела хотела, чтобы её имя люди произносили с гордостью, чтобы она, агент Миллер, стала для окружающих примером. И ради достижения своей цели она была готова на любые жертвы. В том числе те, что вынуждают идти на сделки с совестью. После первой стычки с Донни и вмешательства в неё директора ФБР наступило недолгое затишье. Влад и Джулия работали, не нарушая ни единого пункта должностных инструкций, Лола с программистом тоже молчали, Анжела вынуждала себя улыбаться ненавистной парочке, мечтая поймать обоих хоть на малейшем нарушении. Каждый участник противостояния вёл себя тихо и вежливо. Но это был штиль перед ураганом. С отбытием Влада ситуация резко изменилась. Видя, что защитничек Джулии далеко и помогать ей уже не сможет, Лола спокойно переложила свою работу на напарницу, принявшись с утроенной силой угождать Анжеле. Миллер сначала наедине, затем публично стала делать жене Цепеша унизительные замечания, попутно избавившись от тех, кто мог оказать ей моральную поддержку. - Ты про Игги и Мейрин? – спросила Ада. Про них, и много кого еще. Безголовая приятельница Леона решила выжить из коллектива всех, кто ей не подходил по своим личным и профессиональным качествам. Агента Периша она отправила работать в тюрьму. Под видом заключенного. Мейрин же определила в «Оружейку», где жена Игги потеряла шанс спеться с Джулией. Более того: теперь уже супруга Влада должна была помогать сослуживице, надолго разлученной с мужем. Остальных «непригодных» она разогнала в течение нескольких месяцев. Кого просто вынудила уйти придирками под соусом замечаний в другие отделы и филиалы, кто – то был уволен по плохим статьям. Выжившие после кадровых катаклизмов притихли, поняв, что защитить их некому, директор стоит на стороне их начальницы. Да и Анжела формально никаких законов и правил не нарушала. Она просто хотела, как лучше. - А получился тот анекдот, - мрачно кивнул шпионке Леон. Его экс - напарница прибывала в офис к пяти - шести часам утра (хотя рабочий день начинался только в половине восьмого), и принималась названивать сотрудникам, строго спрашивая, почему человек отвечает ей по домашнему номеру, хотя обязан уже быть на месте, готовиться к несению трудовой вахты. Больше всех доставалось уборщицам, которые должны были навести порядок в отделе до прибытия дневной смены. - Ни одна дольше месяца при Анжеле не отработала, - вздохнул Леон. – Все убегали. Кто сам со скандалом уходил, а кого – то она выгоняла. Бедные женщины не понимали, почему их выдергивают из постели в половине шестого утра, и гневно осведомляются, в силу каких причин уборщица еще не на рабочем месте. Смена начинается в семь. Зачем приходить так рано? Анжела отвечала, что офис должен быть чисто прибран и проветрен минимум за тридцать минут до приезда начальства. То есть она, специальный агент Миллер, должна по прибытии на службу видеть перед своими глазами включенные кондиционеры, вымытый пол, и отсутствие пыли на всех поверхностях. Таким же образом приятельница Леона донимала офисных сотрудников и агентов. Первой категории, глубоко презираемым Анжелой «хомячкам», доставалось больше, чем офицерам и уборщицам, взятым вместе. Именно для них она и придумала систему призовых баллов, чтобы создать видимость законности, когда заходила речь о лишении премий. Бывшая напарница агента Кеннеди считала, что ассистентки, секретарши и офис – менеджеры обязаны начинать работу не в половине восьмого, а в семь утра, а лучше еще раньше. Надо же включить компьютеры, получить канцелярию, письма, сходить в лаборатории, принести оттуда бумаги, организовать встречи, заказать в отдел воду, чай, кофе и прочие продукты для кухни, сделать массу нужных звонков. Бюро Статистики, служба защиты детства, Бюро погоды, надо связаться с банком, уточнить дату смены зарплатных карт. Надо сбегать в Архив, поднять там десятки документов, и снять с них копии. Анжела не брала в расчет простой факт: все упомянутые ею службы раньше семи тридцати работу не начинали. Как и люди, которым должны были звонить «хомячки». Смысла не имело тащиться в офис за полтора – два часа до начала работы. Как и объяснять что – то госпоже Миллер. Она стояла на своем. Быть на месте в половине седьмого, и точка. Так надо. Всё. Кто – то, боявшийся быть уволенным, прогнулся, и стал приходить наравне с суровой начальницей. В первую очередь Лола, денно и нощно угождавшая Анжеле. Были и те, кто отказался выполнять откровенно абсурдное требование руководства. Эти сотрудники, как офицеры, так и «планктон», в ответ на все претензии говорили, что в штатном расписании стоит время семь тридцать. Вот к семи тридцати они и будут прибывать в офис. Дергать их с шести утра не надо, они не явятся. С уходом домой тоже обстояло не, Слава Богу. Анжела считала, что сотрудник не вправе покидать пост без её разрешения. - Большинство со скрипом подчинились, - покачал головой Леон. – И только человек восемь уходили, не отвешивая моей приятельнице земные поклоны. - Джулия, и Игги с Мейрин? Прежде всего, эти трое. Впрочем, от супругов Перишей Анжела быстро избавилась. Игги, как уже знала Ада, надел тюремную робу, а Мейрин запихнули в Арсенал. Вскоре жена Влада осталась наедине с теми проблемами, которые Анжела, при её – то идеализме, создавала буквально из воздуха. Люди, стоявшие на стороне Джулии, элементарно боялись за свои рабочие места в силу мелких недочетов, каждый день обнаруживаемых строгим начальством. - Правильно ли я тебя поняла, Леон… - медленно заговорила Ада. – Против политики Анжелы открыто выступал только один человек? Жена Влада? Совершенно верно. Джулия, с её позицией правозащитника (точнее, мятежника), слишком резко выделялась на фоне безропотно выполнявших все требования Анжелы сослуживцев. Миссис Цепеш день за днем отказывалась делать угодный начальнице маникюр, покрывая ногти красным лаком, придерживалась обычного офисного стиля в одежде, не носила высокие каблуки, отдавая предпочтение удобной обуви, и сооружала каждый день новые прически, несмотря на то, что Анжела разрешала только французский пучок. Когда Джулию принимались ругать за неподобающий внешний вид, она просила показать, где чётко написано, в каком из Положений Бюро зафиксировано, что волосы надо укладывать конкретным способом. Покажите. Что, такого документа нет? Всего хорошего. Впрочем, миссис Цепеш бунтовала не только против навязываемой внешности. Собственно работа превратилась в источник бесконечных ежедневных препирательств и конфликтов. Тот же уход домой. Анжела считала, что сотрудник должен попросить дозволения, даже если рабочий день закончился. Джулия, за всё время, что Миллер руководила отдела, так не сделала. Пробил час «Х» - бессовестная ассистентка собралась и ушла. Не ставя в известность Анжелу. Утром она приходила не когда начальница велела, а ровно к половине восьмого. Сколько раз агент Миллер на Джулию кричала, требуя, чтобы та прибывала к семи, миссис Цепеш ни разу не подчинилась. В ответ на все гневные выпады говорила, что сверхурочные за эти тридцать минут ей не платят. Отказывалась она, и выполнять поручения, входившие в обязанность горничных, кухарок и лакеев, которых в ФБР не было со дня создания организации. У неё, мол, своей работы хватает. Она не будет покупать сладости, и заниматься салатиками. Она не прислуга. Анжела её строго наказывала, отнимая премии, и лишая права посещать праздники. - Вы этой чести еще не удостоились, моя дорогая, - сурово выговаривала она, вручая другим людям приглашения. – Станете более уживчивой, работоспособной и коммуникабельной – я подумаю о том, чтобы позвать и вас. А пока, увы, чести вы не удостоились. Джулия с брезгливой улыбочкой предлагала повторить фразу «удостойся чести» еще раз, Анжелу, оказывается, не все слышали и уразумели мудрое её изречение. Бонусы к зарплате, правда, пришлось вернуть, потому что Джулия, изучив существовавшее Положение о премиальных выплатах, обещала прогуляться в Министерство труда. Чего Анжела очень боялась. - Джулия потому так и держалась за свое место, что знала – все законы на её стороне, у начальства нет оснований уволить её. Она в определенные дни над моей приятельницей открыто издевалась и потешалась, - погрустнел Леон. И столь же открыто начальство презирала, без стеснения высказывая своё мнение об управленческих и личных качествах Анжелы. Джулия не грубила, её оружием был убийственный сарказм, облаченный в безупречную корректность. Все эти ссоры происходили за спиной высшего руководства Бюро. Ни директор, ни его заместитель с помощниками долгое время не знали, что в лучшем отделе Штаб Квартиры процветает офисная дедовщина, в порядке вещей тирания и двойные стандарты. Начальство нарадоваться не могло, посещая обитель Анжелы Миллер. Придя сюда, шефы лицезрели идеальную чистоту, порядок и дисциплину, люди находились каждый на своём месте, никто не занимался глупостями в виде порожней болтовни, или чаепития в неположенное время. Поэтому жалобы на приятельницу Леона верхушка Бюро не принимала в расчёт, искренне полагая, что Анжела является жертвой зависти менее удачливых коллег. - В некотором роде шеф Тэлбот был прав, - Леон послал любимой женщине унылый долгий взгляд. – Анжелу так и не приняли в профессиональные круги, с первого до последнего дня давая ей понять, что она чужая, не более чем выскочка из провинции, девочка с окраины, первый раз в городе. Все боссы среднего звена испытали шок и гнев, когда моя бедная напарница сумела обойти Влада, и получила серьезный пост. Принялись дружно мстить. Ей не помогали освоиться в качестве руководителя, «забывая» звать на собрания и совещания, проводимые другими шефами, подрывали её авторитет насмешками в присутствии подчиненных, пропускали устраиваемые его приятельницей тренинги. Всем премудростям управления Анжеле пришлось учиться самой. - А Влад над ней тоже потешался? – шпионка провела кончиками пальцев по шее Леона. Нет. Сын генерала Цепеша был единственным, кто вёл себя достойно. Но Анжела видела в нём конкурента и постоянную угрозу своему положению, считая, будто Влад затаил на неё злобу, и ищет возможность отобрать кресло начальника. Потому она и превратила жизнь своего соперника в сплошные командировки, чтобы не мешал ей создавать идеальный отдел. Заговорили о ней очень скоро. Все, кто посещал возглавляемый Анжелой отдел, долго не могли прийти в себя от восхищения. Начальство восторгалось чистотой, порядком и уютом, который под надзором госпожи Миллер наводили офисные хомячки. Анжелу стали приводить в пример. Ещё выше её рейтинг взлетел после того, как она представила руководству отчеты о проведенной отделом работе. Тут директор с замом и помощниками чуть не попадали в обморок от радости. Фотография Анжелы появилась на Доске Почёта, всему персоналу шеф торжественно вручил благодарственные грамоты, а другим боссам дал совет как можно быстрее перенять опыт своей коллеги. Смотрите, мол, учитесь, и внедряйте у себя. Слава Богу, что подражать Анжеле не стали. Была ли тут зависть и личная неприязнь к ловкой беззастенчивой девице с периферии, или её коллеги понимали, что применяемые ею методы малоэффективны, трудно сказать. Единомышленников из числа комсостава Миллер нашла немного. Эти люди были очень похожи на неё саму: трудоголики, с головой погруженные в работу, не видящие ничего, кроме карьеры. Но и они очертили жесткие границы в контактах с новенькой, отказываясь от всех совместных научных проектов, предлагаемых Анжелой. Приветливо здоровались, вежливо прощались, вместе посещали мероприятия, проводимые Бюро. Не более. Делиться с ней опытом никто не собирался. Анжела быстро устала от такого бойкота, и приняла, казалось бы, верное решение, практически прекратив контакты с другими начальниками. - Она уже была замужем или нет? – прервала рассказ Леона Ада. Да, к моменту своего повышения агент Миллер успела выйти за Димитра. Муж горячо сочувствовал ей, хотя она не рассказывала ему подробностей. На все расспросы отвечала, что коллектив отказывается принять её как равноправного агента. Супруг предлагал работать, и не обращать внимания. Иногда заводил беседы о возвращении в Гарвардвилль. От этого варианта Анжела всегда с ужасом отказывалась. Официальной причиной объявлялось нежелание жить в городе, где погиб её старший брат, в действительности Анжела хотела быть как можно ближе к Леону. Их нечастые встречи стали для неё единственной отдушиной. - В кино мы ходили компанией, пару выставок посетили, даже в театр она меня и Клэр вытаскивала, забыл уже, на какой спектакль, - равнодушным тоном вспоминал Кеннеди. – О проблемах она мне не рассказывала. Сколько глупостей приятельница натворила, Леон узнал за день до её отъезда в Гарвардвилль. Чуть не прибил за идиотизм. - Что это за история с конвертом и обыском? – налила ему чай Ада. - Не забегай вперед, - тряхнул чёлкой Кеннеди. – До неё ещё много чего… интересного… Введя свои порядки в плане трудовой дисциплины и внешности, избавившись от тех, кого она считала непригодными к службе, Анжела ринулась доказывать, что она может работать лучше всех в Бюро. Самые сложные дела, трудные подозреваемые, наиболее опасные задания – агент Миллер бралась за любую миссию, и выполняла её без единого нарекания. Анжела была единственной, кто ни разу не опоздал со сдачей отчетов и нормативов, кто всегда в нужный момент стоял на своем посту. Грамоты, благодарности, ценные подарки и премии росли в геометрической прогрессии. Фобии Анжелы тоже. Агент Миллер боялась, что Влад вернется и отберет руководящий пост, боялась, что один из служащих совершит предосудительный поступок, тем самым подставив её репутацию под удар, боялась, боялась, боялась.… Вследствие этого страха она лепила глупость за глупостью, выгоняя из коллектива людей, осторожно говоривших ей о том, как поступать не надо. И наживая себе врагов вне отдела. - Твоя подруга обладала настоящим даром восстанавливать окружающих против себя, Леон, - грустно согласилась с Кеннеди Ада. – Тут, в Гарвардвилле, она тоже успела отличиться. Я не удивлюсь, мистер Кеннеди, если ей отомстил кто – то из тех, кому она не дала подняться, публично натыкав носом в лужу. Там, в столице, неприятности начались с её привычки заваливать на экзаменах? Нет. С абсурдных требований к внешности, унизительной для любого человека формулировки «этой чести еще надо удостоиться» и упорных потуг вынудить других людей жить, как нужно было ей. Не понимая, что её поступки гарантируют полный провал всех честолюбивых замыслов. Что воюет она с ветряными мельницами, а её идеалы не нужны никому, кроме неё самой. Что привычка замалчивать и скрывать офисные неуставные отношения сродни абсцессу, который всё равно, хочешь ты или нет, а придется вскрывать, иначе пациент умрет. Что не стоит начинать войну, когда у тебя отсутствует крепкий тыл, и пути отхода в случае поражения. Что нельзя ломать устоявшуюся, отлично работавшую до тебя систему, и создавать на её руинах организацию со своими порядками. Что на устроенный переворот последует совершенно адекватная реакция в виде протеста и отторжения всех навязанных принципов и ценностей. Что терпение у людей не беспредельное. - Леон… - Ада встала, чтобы задёрнуть тяжелые атласные шторы. – Кончай темнить. Что твоя несчастная подруга там, в столице, наделала? Ты же из неё какого – то монстра слепил. Тут, в нашем теплом тесном серпентарии, она любой моббинг пресекала мгновенно, увольняла за намеки на травлю. Прыщу мозги полоскала насчёт премиальных, чтобы выделял деньги всем, а не только тем, кто нравится лично ему. Анжела меня с первой минуты, как я появилась, от Бетти и других любителей издеваться ограждала. Да, у неё были пунктики относительно внешности, но.… Хватит темнить, мистер Леон Скотт Кеннеди. Он невесело фыркнул себе под нос, отнёс шпионку на диван, устроился вместе с ней под старым пледом: - Хватит, так хватит. На примере Анжелы можно книгу написать о том, как поступать не надо. Кстати, она вам клички давала или в офисе обращалась по именам? Никаких прозвищ ни у Ады, ни у сослуживцев не было. Леон издал короткий злой смешок: - Работа над ошибками. Жаль, что так поздно. Получив отдельный кабинет и право командовать, Анжела решила, что будет очень хорошо, если каждому сотруднику дать личный позывной. Владу она дала прозвище «Валахия», агент Джейд Аккерт превратилась в «Жади», секретарша Кэтрин – в «Мышь», из Джулии сделали Дейенерис Таргариен. Прозрачный такой намёк на её умственные способности. Мало кому это нововведение пришлось по душе, кое – кто счёл полученную кличку оскорблением, и отзываться на неё отказался. Как, например, Джейд и жена Влада. Агент Аккерт не понимала, с какого перепугу она должна откликаться на имя идиотки из сериала «Клон», и прозвище игнорировала. Джулия пошла намного дальше. Она использовала полученный от начальства позывной, чтобы публично и безнаказанно глумиться над Анжелой. Как – то раз Миллер, застав ассистентку на кухне, приказала подчиненной как можно быстрее освободить помещение. Между женщинами состоялся такой диалог. Приятельница Леона, желавшая подготовить праздничный стол, велела Джулии закругляться: - Хватит тут сидеть, ничего не делая, дорогая моя Дейенерис. Заканчивайте и уходите, у меня важное мероприятие запланировано. - Променад по Королевской гавани, Серсея, дорогая? – игриво спросила жена Цепеша. Формально никаких грубостей. А на деле – изощренная насмешка (кстати, оказавшаяся пророческой). Анжела срывалась, кричала, а миссис Цепеш, всё с той же убийственной корректностью интересовалась, чем начальству не нравится позывной «Серсея». Королевой же назвали, не мышью или крысой! Точно так же, не повышая голоса, Джулия отказывала руководству в помощи на кухне. Стол она ни разу не накрыла, на увлекательную беседу с посетителями времени не потратила, в наведении порядка после пирушки участия не принимала. И, что самое важное, она, несмотря на строгий устный запрет, поступивший от Анжелы, продолжала спокойно пользоваться кухней. С оглядкой на документацию Бюро. Покажите, где конкретно написано, что простой служащий не имеет права обедать в комнате отдыха, а обязан уходить в кафе. - Вот тут мы подходим к инциденту с конвертом, Ада, - Леон уткнулся в её длинные волосы. Напарница Джулии Лола одна воспитывала ребенка – инвалида. Мальчик страдал синдромом Дауна, требовал к себе повышенного внимания, заботы и денег. Анжела, стоило ей узнать, с какими трудностями каждый день сталкивается бедная молодая мать, принялась активно ей помогать. Деньгами, в том числе, организовав систематические сборы на подарки больному малышу. Нарядные конверты с наличностью вручались Лоле накануне всех праздников. Придуманные Анжелой траты не нравились никому, но люди, в большинстве своем, безропотно вносили вклад в «копилку», боясь, что их обвинят в жадности, отсутствии стыда, совести и сострадания к больному ребенку. Почти все молчали и когда Лола, не спрашивая разрешения, брала чужой чай, кофе и сладости. У неё же маленький мальчик, средства уходят на него. И вообще… Вам что, жалко?! Жалко пакетика чая для несчастной одинокой матери?! Вы люди или лишенные души сволочи?! Полагаю, излишне говорить, что мало кому хотелось попасть в категорию этих самых сволочей. Потому – то почти весь коллектив терпел и молчал, посылая одинокой мамочке кривые улыбки, когда она лакомилась чужими конфетами. Открыто возмущались её поведением, и отказывались сдавать деньги на презенты для мальчика четверо: чета Перишей, мерзкий компьютерщик Донни и Джулия. Хакер стонал, что ему самому не хватает, дополнительные траты пробивают дыру в скудном бюджете, а Игги, Мейрин и Джулия считали, что с Лолы хватит государственной целевой программы «Солнечные дети». Оплата клиник, санаториев, многочисленные компенсации и обязательные недешевые сюрпризы в виде одежды, обуви и игрушек для малыша. К Донни Анжела особо не цеплялась по поводу регулярных «пожертвований», а вот Игги с Мейрин и жену Влада постоянно упрекала в скупости. У обоих Перишей более чем обеспеченные родители, а про состояние Джулии, нажитое работой в модельном бизнесе, и говорить смешно. О деньгах младшего Цепеша упоминать, вообще не стоит. Богатые люди обязаны заниматься благотворительностью. Помогать тем, кто обделен судьбой. Джулия на такие упреки советовала не рыться в чужом кармане, поощряя привычку паразитировать на окружающих. Жена агента Цепеша сказала, что будет сдавать сто долларов только в день рождения малыша. Либо сама купит ребенку игрушку в магазине «Маленькие гении». В день аванса и расчёта к ней соваться нечего. Денег она не даст. - А как же Влад? – встрепенулась Ада. – Неужели он инициативу Анжелы одобрял? Цепеш не знал, он уехал на Крайний Север раньше, чем агент Миллер организовала «фонд помощи». Будь Влад в курсе – ко всем чертям послал бы и начальство, и Лолу. В тот трижды проклятый день отделу дали щедрую премию, а жене Влада, к вящему неудовольствию Анжелы – ценный памятный подарок от БСАА в виде массивного серебряного браслета с выгравированным на нём девизом «делай, что должен, и будь, что будет». Презент Джулии вручил сам Крис Рэдфилд. Он же публично заявил о том, как высоко ценит мадам Цепеш и её мужа за их содействие Альянсу. Ни, словом не перемолвившись с Анжелой. Поздравил женушку Влада, обнял на прощание и уехал, сделав вид, будто приглашение на чашечку кофе к нему не относится. После ухода капитана Анжела стрясла с подчиненных взнос для бедного больного малыша. Все, кроме Джулии и Донни, послушно сложили деньги в новенький алый конверт, вручили его начальнице, и неохотно побрели в буфет на второй этаж. Миссис Цепеш и хакер остались в офисе. Донни уполз к собратьям по ремеслу на пятый этаж (там его пока терпели и не выгоняли), а Джулия открыла кухню, чтобы успеть пообедать до возвращения Анжелы и других агентов с обязательного еженедельного семинара. - То есть, она осталась в офисе совсем одна, когда пропал конверт с деньгами? – уточнила Ада. Совершенно верно. Исчезновение крупной суммы наличных обнаружили в самом конце рабочего дня, на устроенном Анжелой собрании. Миллер незамедлительно велела ассистентке дать исчерпывающие объяснения. Куда делись деньги? В какое место Джулия переложила конверт? Ассистентка, конечно, свою вину отрицала. Не знаю, не брала. Анжела, грубейшим образом нарушив все существующие протоколы, самовольно провела обыск стола Джулии, шкафчика и сумки. Пропажи не нашла, и приказала раздеться для личного досмотра. На глазах всего отдела. Топ – модель, вперив в начальство ненавидящий взгляд, спросила, всю ли ей одежду снимать, или высокородная госпожа в милосердии своем и доброте дозволит плебейке оставить на себе нижнее бельё, срам прикрыть. Анжела вспыхнула: не надо тут издеваться и передергивать. Достаточно, если манекенщица отдаст ей жакет, чтобы можно было проверить карманы. И разрешит вдумчиво осмотреть юбку. Миссис Цепеш, хотя у неё просили только «верх» офисного наряда, сорвала с себя весь костюм и швырнула Миллер прямо в лицо, сопроводив свои действия проклятием. Сразу после обыска Джулия написала жалобу и отнесла её директору. Реакция Тэлбота шокировала бы и Влада: шеф ФБР ассистентке не поверил. Сказал ей, что Анжела Миллер свято соблюдает все нормы законодательства, и на такой произвол не способна по умолчанию. В отдел он, Тэлбот, тоже не пойдет, коллег «жертвы» опрашивать не будет. А если Джулия не прекратит третировать женщину, отобравшую у её мужа шанс возвыситься, будет уволена. А за ту клевету, что мадам Цепеш ему сегодня притащила, на неё будет наложен крупный штраф. - Идиот, - резюмировала Ада. Не то слово. Этот кретин, в мудрости своей, предупредил Джулию, что новые нападки на Анжелу приведут уже не к увольнению. Против жены Влада возбудят уголовное дело по статье «Преследование». Наорал и выгнал из кабинета. Потом вызвал Миллер, показал ей, как он выразился, «Салемский позор», то есть ту жалобу, и поспешил успокоить напуганную дочь давнего друга, клятвенно заверив, что полученную ересь никто рассматривать не станет. Понятно же, что подлая дрянь, мечтающая о мести, оговорила Анжелу перед боссом. - Тэлбот вообще хотел выгнать жену Влада с работы, но моя приятельница отговорила, вступилась, - серые глаза Леона заискрились от негодования. – Она извлекла все дивиденды, какие только можно было получить, выставив Джулию лживой сволочью. Анжела пылко отрицала всё, на что пожаловалась ассистентка. Не было, извините, ни денежных поборов в отделе, ни конвертов с крупной суммой, ни пропажи, ни запрета на посещение кухни для отдельных категорий сотрудников, ни обыска, ничего. Бумага, лежащая на столе директора – возмутительная ложь от первого до последнего слова. Но карать виновницу не стоит. Лучше всего достойно проигнорировать эту мерзкую провокацию, сделав вид, будто никаких «телег» начальству Джулия не приносила. Анжела убедила директора отменить уже принятое решение о наложении штрафа на обманщицу. Не поднимайте шума, общественность и так злится, ведь всё Бюро было уверено в том, что шефом станет Влад. Если его жену сейчас накажут за заведомо ложный донос или, сохрани Бог, уволят, то её начальницу примутся травить с удесятерённой силой. Скажут, что она, Анжела Миллер – трусливая сука, с мужчиной справиться не смогла, а направила свою ненависть на беспомощную женщину. - Выскользнула она тогда из капкана, - Леон поцеловал Аду в шею. – Сказала про своего мужа – сенатора, которому скандал навредит ещё больше, чем ей. Перед уходом из кабинета Тэлбота Анжела, тяжело вздыхая, посетовала на то, что ей так и не удалось наладить взаимодействие с начальством остальных подразделений. Негласный бойкот длится, по сей день. На собрания почти не зовут, своими наработками с ней никто не делится, её мнение коллеги не учитывают, на лекции, что она читает, не ходят. Самый главный босс тут же остановил её, и вызвал всё «среднее звено» на внеочередное совещание. Коллеги, конечно, отрицали коллективную травлю, прося шефа не забывать, что у каждого из них свой фронт работ, и Анжеле на нём делать нечего. Материалы всех учёб можно взять у секретарей, а мнение не принимается в расчёт по очень простой причине: агент Миллер в чужой сфере ориентируется плохо, потому у неё и нет права голоса. Анжела гневно вклинилась, что её сослуживец перепутал тёплое одеяло с мягким матрасом. Она не врывается на его территорию, навязывая свою волю, она хочет, чтобы другие шефы видели в ней равноправного партнера. Чтобы звали её в конференц-зал, когда намерены обсудить рабочие вопросы, и уважали её как научного работника. Она уже устала видеть пустой зал. Для кого она старается? Почему её не хотят слушать? Откуда такая ненависть к ней? Когда она замолчала, взял слово директор. Тэлбот заявил, что ему стыдно за тех людей, которых он сам же и возвысил, что они ведут себя, мягко говоря, неэтично. Предупредил, что если об Анжеле еще раз «забудут», виновника накажут. Как? Лучше вам не знать. В конце своей тронной речи директор показал результаты, которых достигла Анжела, и сравнил её отчёты с чужими записями, приказав руководителям сделать определенные выводы. Агент Миллер работает стократ лучше, чем они все, взятые вместе. Им надлежит не травить свою соратницу, а учиться у неё. По окончании собрания Анжела победителем вернулась в отдел, и сообщила Джулии, что никаких санкций за докладную не будет. Ассистентка брезгливо глянула и встала к начальству спиной, давая понять, что разговаривать, не намерена. Как и благодарить за «спасение». - Конверт исчез в пятницу днём, - Леон пропустил сквозь пальцы волосы Ады. – Вечером Анжела позвонила Джулии, хотела выяснить, куда могли деться деньги, если жена Цепеша говорит, что ничего не присваивала. Служащая, не отвечая, повесила трубку. Анжела трижды набирала номер, но реакция была та же: молчание и короткие гудки. Миллер возвратилась в офис, чтобы вдумчиво его проверить, но потерпела провал. Деньги действительно испарились. Зная, что она, скорее всего, нарвётся на ссору и оскорбления, Анжела наведалась к Джулии домой. Стоя перед металлической дверью, мягко упрашивала впустить, чтобы можно было поговорить спокойно. Ассистентка ей не открыла, вынудила руководительницу стоять в коридоре. Отвечать на вопросы Джулия отказалась, повторив, что деньги не брала. Еще и обвинила Анжелу. Якобы это агент Миллер сама куда – то спрятала подарок для Лолы, забыла, и теперь валит свой косяк на неугодного ей человека. С понедельника жену Влада принялись выживать из офиса. Одинокая мамочка вместо приветствия задала вопрос «где деньги для моего сына, гадина?», Донни, несмотря на предупреждение, поменял пароль её компьютера, в кружку Джулии кинули дохлого таракана. Оскорбление Лолы миссис Цепеш пропустила мимо ушей, посуду выкинула в мусорное ведро, а на ежедневном утреннем собрании уведомила Анжелу о своем намерении сегодня же сходить с жалобой в Министерство труда. Пусть придёт инспекция, проверит лучший в Штаб Квартире ФБР отдел. Даже если чиновники не найдут нарушений (что более чем сомнительно), и в самом офисе, и по городу начнут ползать слухи. Репутации конец. Агент Миллер покраснела, и сквозь зубы распорядилась записать для Джулии новый код доступа, а Лоле дала совет вести себя осмотрительнее, не срываться на грубость, которую супруга Цепеша сможет использовать с выгодой для себя. «Заступившись» за обвиненную в воровстве жену конкурента, Анжела уставилась на ассистентку, ожидая благодарности. Не получила. Джулия прикинулась, что не понимает прозрачных намёков. Во время перерыва она минут на десять оставила офис, чтобы купить себе новую кружку. По возвращении её ждала четвертая по счёту пакость: кто – то выбросил её ланч – бокс в помойное ведро. Анжела вредителя искать отказалась. - Сами виноваты, моя дорогая, - раздраженно пожала плечами агент Миллер. – Надо было внимательнее следить за своими вещами. Как и за теми, кто ходит по этажам и крадет деньги, раз уж нарушаете мой запрет, обедая на кухне. Вы спровоцировали конфликт, моя дорогая, вы теперь и разгребайте, ко мне ходить с ябедами не стоит. Джулия, весьма правдоподобно округлив глаза, удивлённо протянула, что в кабинете директора ей преподнесли иную информацию. Анжела с мерзкой бабой дискутировать не стала, выгнала за дверь. С того понедельника и поехало. Вычислить «шутника» оказалось невозможно, автор отвратительных приколов вёл себя осторожно, и ни разу не попался с поличным. Некоторые «розыгрыши» были относительно безобидны, но большая их часть тянула на уголовное разбирательство. Для затравки кто – то насовал скрепок в лоток принтера, стоявшего на столе «воровки». К счастью, Джулия эти скрепки вовремя увидела и сфотографировала на свой смартфон. Продемонстрировала Анжеле. Начальница равнодушно глянула и потребовала оставить её в покое, у неё много работы. Дальше – хуже. Оголенная проводка силового кабеля, испорченный замок у шкафчика в раздевалке, залитый клеем стол, короткое замыкание в настольной лампе, лезвия бритвы, засунутые в клавиатуру компьютера, битое стекло в обуви, изрезанный дорогой шарф, запачканный мелом летний плащ, сильный удар в спину, когда Джулия спускалась по крутой неудобной лестнице. Напавшего на неё человека жена Влада не успела рассмотреть. И все эти издевательства сопровождались обвинениями в краже денег для больного малыша. - Она директору говорила, что её всем отделом травят? – азиатка не верила собственным ушам. – Анжелу в известность ставила? Куда-куда, а к шефу Тэлботу за помощью миссис Цепеш больше не ходила. Вот его заму, Владиславу Корвинусу, о моббинге и попустительстве со стороны Анжелы рассказала. Корвинус был опытным юристом, он понимал, что без доказательств и конкретных подозреваемых любые докладные записки обречены на провал, Джулию саму легко обвинить в заведомо ложном доносе. Нужно хоть единожды, но изловить ублюдка на месте преступления. И ткнуть госпожу Миллер в неопровержимые улики. Все разговоры, особенно беседы с начальством, записывать, чтобы потом Анжела не смогла опровергнуть выдвинутый против неё иск, связанный с оскорбительным бездействием. Душевных сил Джулии хватило на три месяца, в течение которых она делала фото булавок, торчавших из спинки и сиденья её стула, непристойной надписи на дверце шкафа, мёртвого таракана на дне кружки. Не менее тщательно она вела аудиозаписи всех своих контактов с Анжелой. Всех её отказов выполнить свои непосредственные обязанности, возложенные на руководителя. Потом она давала диктофон Владиславу. Он слушал, удовлетворенно кивал, но умолял Джулию еще немного потерпеть. Мало, мало собрано компромата, Миллер должна признаться в личной ненависти к той, кому она сейчас отказывает в помощи. Тот «взрыв», о котором упомянула Мейрин в лесном коттедже, случился, когда Корвинус уехал в командировку. Тогда Штаб Квартира ФБР принимала президента Адама Бэдфорда. Анжела, узнав от директора, что главу государства обязательно приведут в её отдел, чуть не заболела от волнения и радостного ожидания. Достала до нервного срыва даже своих любимчиков, по сто раз, за день, повторяя правила поведения в присутствии президента. Заставила всех сотрудников купить новую, «пристойную» одежду, посетить косметолога, парикмахера и стилиста, чтобы в день Х отвечать самым высоким требованиям. Дошло до идиотизма: агент Миллер распорядилась предъявить ей чеки, доказывающие, что её работник посещал салон красоты и приобрёл костюм. Наряды, кстати, нужно было показать начальнице, чтобы она одобрила или забраковала их. Затраты никому не компенсировались. Если Ангелу Гарвардвилля робко жаловались, что незапланированные траты слишком обременительны для семейного бюджета, ответ на нытьё она давала один: раньше надо было думать, и уметь откладывать деньги. Что – то не нравится – увольняйтесь. Шефиня приведет того, кто будет достоин чести встать по правую руку президента. - Кстати о чести… - у Ады уже зубы заболели от повторения этого слова. – Анжела всему отделу разрешила смотреть на главу страны или превратила визит Бэдфорда в конфетку, которую еще надо заслужить? Совершенно верно. Бывшая напарница Леона объявила конкурс, состоявший из трёх этапов. Претендент обязан был представить Анжеле письменную работу по одной из заданных тем, набрать максимальное количество призовых баллов за определенный промежуток времени, и сделать наглядное пособие в виде плаката. Подразделение, где «царила» Анжела, было одним из самых больших в Бюро, насчитывая свыше шестидесяти сотрудников. Двадцать пять из них занимали должности офисных служащих, остальные имели офицерские звания. Так вот, Анжела решила, что лишь пятнадцать человек «удостоятся чести», шесть мест отдавалось «планктону», девять – агентам. Нашлись в её отделе и те, кому она не позволила принять участие в гонке за упомянутой конфетой. В число парий вошли жена Влада Джулия, младшая секретарша Мун и программист Донни. Хакер отказался сам, ему было лень лишний раз напрягаться, двух женщин Миллер не допустила из-за строптивого характера одной и неприглядной внешности второй сотрудницы. Мун представляла собой натуральное пугало маленького роста, лишенное бёдер, груди и талии, с вечно мрачным выражением лица и прыщами на лбу. Ни одеваться, ни делать макияж она не умела, носить украшения – тоже. Волосы у неё не поддавались укладке, всегда выбиваясь из прически. На каблуках она двигалась, словно сильно выпила, офисные жакет и юбка висели на ней так, будто секретарша надела чужие вещи. Показывать её президенту как – то… не совсем прилично, что ли. Джулии она запретила, желая хорошенько проучить за упрямство. Рассчитывала, что жена генеральского сына сделает правильные выводы и примется исправлять свое положение на службе, но ошиблась. Миссис Цепеш равнодушно повела плечом, возвращаясь к работе. За неделю до торжественного приема Анжела вызвала к себе всех, кто не попал в число счастливчиков, победивших в конкурсе. Сделала персоналу серьезное внушение за плохие результаты, предупредила, что за повторный провал она виновника уволит, и раздала людям чистые листы бумаги, приказав каждому «недостойному чести» офисному служащему взять день за свой счёт. Агентам она разрешила выйти на работу при условии, что на время визита Адама Бэдфорда эти офицеры разойдутся по другим отделам. - Написали все, кроме супруги Цепеша? – угадала Ада. – Леон, она мне нравится. - Ей мало было отказаться, она не постыдилась высмеять инициативу моей «мудрой» напарницы, - подтвердил Кеннеди. – Сказала, что зря Серсея устроила смотрины с целью выбрать жену наследнику престола, потому что кандидатура Маргери Тиррел была утверждена задолго до слёта принцесс. Анжелу больно задело сравнение с Серсеей, но колкость Миллер проглотила. В течение следующих дней она требовала с Джулии заявление на день без сохранения заработной платы. Всего один день. Сутки. Вон, её коллеги все покорно написали. И она должна. Нельзя так выделяться из коллектива. Пиши и сиди потом дома, раз оказалась недостойна чести. - Джулию от этой фразы уже трясло, но вела себя она спокойно, ни на какие провокации не отвечала, - Леон уже подходил к самому интересному в своем рассказе. – Утром, как обычно, проверила стул на наличие булавок, игл и прочих «сюрпризов», убедилась, что пароль её компьютера никто не менял, и приступила к обязанностям. Анжела её предупредила, что Бэдфорд приедет к часу дня. В это время Джулия обязана покинуть офис. Ассистентка заявила, что никуда она не пойдет. Пусть агент Миллер предъявит документ, на основании которого она прогоняет сотрудницу из офиса. - Хотя бы не показывайтесь президенту на глаза, - раздраженно сдалась Анжела. – Вы недостойны этой чести. - Ну, ещё раз повторите, вас плохо слышно, госпожа, - огрызнулась служащая. - Я никуда отсюда не уйду. - Знаете, дорогая… - побелела от гнева Миллер. – Вы бы так о несчастном больном сыне Лолы заботились, как свою гордыню тешите. Джулия ледяным тоном бросила, что не понимает, с какой стати она должна тратить свои личные деньги на чужого ребенка. Что Лоле надо было думать головой, а не промежностью, прежде чем рожать. Видела же она еще на стадии знакомства, что её «любимый» - инфантильное безвольное говно, сбежавшее под маменькину юбку при известии о беременности подружки. И Лола была в курсе, что родит больного малыша. Ей говорили, что лучше прервать вынашивание, шансов у её ребенка мало. - Скройтесь куда – нибудь, когда мы будем принимать мистера Бэдфорда… - кусая губы, еле вымолвила Анжела. – Иначе я за себя не отвечаю… - И что вы сделаете? – изогнула брови топ – модель. – Подкинете мне наркотики или потеряете еще один конверт с подарком для Лолы? У экс – напарницы Леона потемнело в глазах. Агент Миллер не помнила, как она добралась до своего кабинета, как открывала дверь дрожащими от бешенства руками, как наливала себе в чашку успокоительное средство. Сука, стерва, эгоистка, тварь, шлюха, мразь, наглая базарная шавка, так и не прекратившая тявкать на руководство! Сделав несколько глубоких вздохов, Анжела больно ущипнула себя за кисть, и отдала самой себе приказ расслабиться. Побрызгала на лицо холодной термальной водой из бутылочки с пульверизатором, выполнила пять дыхательных упражнений, снимающих напряжение. Заново причесалась, подкрасила губы и ресницы, нанесла на волосы каплю французских духов. Выходя из личного помещения, она была уже абсолютно спокойна. Никто и ничто, ни эта проститутка, ни её ублюдок – муженек, не испортят сегодняшний праздник. А после визита президента она женушкой Цепеша займется. Ни единой, самой пустячной ошибки ей не спустит, будет жестоко наказывать за малейший просчёт, и лишит потаскушку всех денежных бонусов. Хватит с этой суки оклада. В четверть одиннадцатого Анжела отправила Лолу на кухню: надо было нарезать салаты, готовить бутерброды, раскладывать по тарелочкам пирожные и сервировать праздничный стол. Обязанности бедной одинокой мамочки выполняла Джулия. Лола тем утром не стала включать свой компьютер, потому что запланировала массу других дел. К четверти первого отдел, возглавляемый Анжелой, подготовился к приёму президента. Сотрудники получили финальный инструктаж, все агенты, не вошедшие в число призёров, ушли, в помещении остались только Джулия и Мун, тихо сидевшая в выделенном для неё закутке. В двенадцать тридцать миссис Цепеш заглянула на кухню за водой. Все, кто удостоился чести, уже ждали Бэдфорда. Появление местной парии встретили раздраженным шипением и требованием убраться, скоро придёт глава страны. Лола проворчала «вали отсюда», Анжела взглядом указала на часы, а третий сотрудник, агент Билл Бакстер, сидевший на пути к кулеру, ногой преградил Джулии дорогу, больно ударил женщину пониже спины и хохотнул: - Пиздуй на хрен, сучка, нам тут воровки без надобности. Здесь честные люди работают. Пшла вон… - лениво скомандовал офицер (тут автор приносит свои извинения). Напомним, что и шлепок по заду, и словесные оскорбления – всё происходило в присутствии Анжелы. Она и не подумала вступаться, со злым торжеством глядя на младшую ассистентку. - Моя дурища – напарница полагала, что Джулия, молча, покинет кухню, - Леон покрутил пальцем у виска. - Стерпит издевательство. И уйдёт из Бюро, дав Миллер шанс нанять того, кто не будет ей возражать. Жена Влада с минуту помедлила, внимательно оглядела роскошно накрытый стол и.… Ни Анжела, ни Лола, ни Бакстер не успели понять, когда Джулия схватила ближайшую к ней бутылку шампанского и разбила её о голову Билла. Удар был настолько сильным и, главное, неожиданным, что мужчина мгновенно отключился, бесформенной кучей обвалившись на пол. Лола пискнула от ужаса, на Анжелу напал столбняк. А Джулия, держа в правой руке стеклянную «розочку», неспешно приблизилась к медленно синеющей напарнице. Рванула одинокую мамашу за густые белокурые волосы, накрутила их на кулак, прижала импровизированное оружие к её тщательно накрашенной щеке, и, не повышая голоса, сообщила коллегам: - Повторяю ещё не раз для особо одаренных людей: я эти деньги не брала. Я не знаю, куда делась та подачка, которую ты, Лола, дважды в месяц клянчишь у этого гадючника. А если я опять услышу от кого – то из здесь присутствующих слова «конверт с деньгами», или кто - то осмелится прикоснуться ко мне без моего на то особого дозволения, я его изуродую. Как сейчас тебя, Лола. Хочешь, оставлю без глазика? Или на твоей щёчке картинку нарисую? Суперустойчивую. Или вообще тебе горло перережу? Я спрашиваю, хочешь? Что молчишь? Лола скулила, другие коллеги ошарашено молчали, боясь, что сейчас перепадёт уже им, а Анжела так и не могла шевельнуться. Её парализовало от испуга. В голове бились три мысли: как не допустить убийство, как проверить, жив ли Бакстер, и как успокоить Джулию до прихода президента. Как избежать позора. С пола раздался протяжный стон: - Какого хрена? Что это было? Агент Бакстер сидел, обеими руками держась за голову. Сквозь пальцы ручьями лилась кровь. - Блядь, что это было, мать вашу? – он попробовал встать. - Урок хороших манер, малыш Билли, - Джулия одним резким движением отрезала роскошные волосы Лолы, запихнула локоны ей за воротник, несильно приложила лицом о шкаф с посудой, и села на корточки около стенающего от боли Бакстера: – Запомни, сука: меня трогать и травить нельзя, ты понял, мразота ублюдочная? До тебя дошло? Билли открыл, было, рот, чтобы нагрубить ей, но встретился с Джулией взглядом и промямлил: - Ты что, мать, охренела, шуток не понимаешь? Я ж просто подъебнул… - Понимаю, - манекенщица встала, взяла из элегантной подставки салфетку, чтобы оттереть с «розочки» следы своих пальцев. – Но теперь за эти шуточки я начну убивать, если до вас не доходит. Еще один прикол в виде булавки или таракана, и тут появятся трупы, можете быть уверены. Я куплю автомат и всех вас тут перестреляю к чёртовой матери во главе с начальством. Я предупредила. Она выкинула осколок бутылки в мусорное ведро, налила в свою кружку воду, забрала пакет с конфетами и спокойно ушла. Джулия знала, что как травившие её сослуживцы, так и игнорировавшая все проблемы начальница промолчат. Анжела из оцепенения выпала, когда ассистентка от души хлопнула дверью. Уводя истерически рыдавшую Лолу к себе в кабинет, она приказала туда же отнести Бакстера, чтобы уложить на диван. Деревянным тоном велела убрать осколки, и вытереть с пола кровь. И всем не произносить ни звука. Не было ничего. Ровно в час дня специальный агент ФБР Анжела Миллер с сияющей улыбкой угощала чаем Президента Соединенных Штатов Америки. Ей ассистировала Лола, щеголявшая новой изумительной стрижкой… Целый месяц после столкновения на кухне в офисе царила тишина. Анжела с Джулией только здоровалась и прощалась, все распоряжения, передавая через Мун, Бакстер общался, не приближаясь к миссис Цепеш меньше чем на шесть футов, Лола вообще ходила вдоль стеночки и боялась поднять глаза. Другие свидетели той вспышки тоже присмирели, сообразив, что перешли границы. Травля со стороны коллектива прекратилась. - Так, Леон… - зажмурилась Ада. – Ты хочешь мне сказать, что Анжела не успокоилась? Тот удар бутылкой в состоянии аффекта и угроза убийством ничему твою подружку не научили? – азиатка сделала-таки знаменитый жест «рука - лицо». – Мерлиновы панталоны, как выражаются поттероманы,… Я хочу воскресить эту дуру, чтобы лично прибить её. - Как мне перед отъездом объясняла Анжела, повод у неё был, - Леон опустил ладонь шпионки. – Помнишь, я тебе сказал об избиении Донни? Моя приятельница подозревала Джулию. И ещё по ряду причин. В тот день, когда Штаб Квартиру ФБР почтил визитом президент, Донни взял выходной за собственный счёт. И пропал. О том, что с хакером, по всей вероятности, случилась беда, Анжела узнала на следующее утро. Программист обычно приходил самым первым, чтобы успеть сделать один – два «сюрприза» в виде новых кодов доступа к чужим компьютерам. В тот день хакера на рабочем месте не оказалось. Ни в семь часов, ни в половине восьмого. На звонки Донни не отвечал. Без четверти семь Анжела отправила младшую секретаршу Мун к программисту домой, чтобы она выяснила, почему её коллега не выходит на службу и отказывается говорить по телефону. Девушка беззвучно выскользнула из офиса, и через подземный переход побежала в высотку на противоположной стороне улицы. Донни купил в этом доме симпатичную студию на восьмом этаже. Возвратилась секретарша ни с чем: ей консьержка отвечать отказалась, сославшись на существующее законодательство. Информации о жильцах не даём. Пусть приходит тот, у кого есть полномочия. Анжелу эта неудача взбесила. Миллер собрала коллектив, и устроила публичную экзекуцию, поставив Мун в известность о том, что младшая секретарша – глупое ничтожество, вообще ничего не способна сделать сама. Везде, всегда и всюду её надо водить за руку, нос ей вытирать, утешать и показывать, как нужно поступать. - Моя мечта клипмейкера еще долго распиналась бы, но её осадила Джулия, спросила, не пора ли прекратить науськивать свору на новую жертву, и так уже все местные гиены поняли, кого им предстоит разорвать, - Леону было стыдно вспоминать те события. Анжела замолкла на полуслове, послала Джулии пылающий взгляд, а придя в себя, сухо извинилась перед Мун и распустила персонал по рабочим местам. К Донни она пошла сама. Консьержка вела себя любезно и услужливо, но жаловалась, что Донни забывает брать свою почту, вследствие чего трудно поддерживать чистоту, а еще его кошка, это лысое исчадие преисподней, истошно орёт, когда кто - то проходит мимо двери квартиры, где живёт программист. С какого дня воет? С позапрошлого вечера. Хозяин – то давно домой не приходил. Загулял, скорее всего. Получив такие новости, Анжела позвонила в Бюро, чтобы вызвать бригаду. Дверь открывали «родным» ключом, найденным в столе хакера. В доме у Донни царил такой бардак, что нельзя было понять, ограбили квартиру или обнаруженный бедлам – естественная среда обитания программиста. Одежда, книги, журналы, диски, посуда – вещи кучами лежали на всех поверхностях, покрывая пол, кресла и столы своеобразным ковром. Посреди этого хаоса металась голодная лысая чёрная кошка, с воем просившаяся на руки. Анжела усадила бедное животное в первую попавшуюся на глаза хозяйственную сумку, отдала агенту – стажёру, и отправила того назад в Бюро, приказав новичку разыскать Джулию и отдать кошку её. Пусть возьмет на передержку. Осмотр Авгиевых конюшен результата не дал. Как и прослушивание сообщений автоответчика. Миллер, горя праведной злостью, возвратилась в офис, вызвала к себе Мун, отчитала её за мрачное выражение лица, и приказала ежечасно звонить программисту. Выгоняя девушку, поручила пригласить в свой кабинет жену Влада. Хотела посулить той увольнение, если Джулия не оставит попытки уронить престиж и авторитет руководства, публично возражая начальству. Но переменила своё решение, стоило ей посмотреть ассистентке в глаза. Они горели желанием убивать. Было ясно, что миссис Цепеш ещё не пришла в себя после вчерашней вспышки бешенства, и в любую секунду может сорваться. Поэтому приятельница Леона очень аккуратно выбирала слова, говоря о профессиональной этике, субординации и уважении к людям, занимающим руководящие должности. Жена Влада слушала начальство со скучающе – вызывающим видом, ежеминутно кидая нетерпеливый взгляд на часы. Давала понять, что болтовня отрывает её от работы. Получив право высказаться в свою защиту, брезгливо поморщилась: никаким авторитетом особый агент Анжела Миллер не обладает, и уважением среди своих коллег она не пользуется. Нижестоящие её боятся, ими движет страх, а те, кто стоит с ней на одной карьерной ступеньке и выше, презирают, отлично зная, что приехавшая из Гарвардвилля сестра террориста - смертника, повинного в гибели сотен невинных людей – протеже директора и жена конгрессмена. Отношение других «средних» шефов к мероприятиям, проводимым Анжелой и к ней лично – прекрасное тому доказательство. Никому её семинары, собрания и прочая трата чужого времени не нужны. И она не нужна. Как руководитель, в первую очередь. Коллектив ждёт, когда узурпированный ею пост займет компетентный агент с адекватным восприятием и самооценкой. Тот, кому не надо подвергать других людей унижениям, чтобы возвыситься в собственных глазах. Закончив, спросила, можно ли ей вернуться к исполнению своих должностных обязанностей. За рамки приличий миссис Цепеш не выходила, субординацию вроде соблюдала, но суть её спича сводилась к одному – Анжелу Миллер не хотят видеть в ФБР. Её присутствие с трудом выносят из чувства страха перед её высокопоставленным мужем, а вот Влада ценят и уважают. И надеются, что он когда – нибудь поставит выскочку на место, отобрав у неё кресло руководителя. В течение четырех недель после той беседы напарница Леона жену Цепеша вообще не трогала. И к Мун уже не придиралась. Более того: Анжела решила сменить политику в отношении супруги конкурента, вместо известного кнута используя пряники. Спустя неделю агент Миллер, созвав весь отдел, торжественно вручила Джулии пригласительный билет на пятничное чаепитие. Удостоила, наконец – то, чести. А Мун стала счастливой обладательницей наградного листа и магнита на холодильник. Всю церемонию награждения сопровождали бурные аплодисменты. Но, увы, облом. Миссис Цепеш благородного жеста не оценила, съязвив, что тут, в офисе, уже сложился свой тесный круг Избранных и Достойных, расширять его, особенно за счёт безродных плебеек, не стоит. Что она, будучи моделью, не знает, как держаться в высшем свете, куда её столь великодушно и милостиво зовут добрые люди. Не приведи Боже, она допустит ошибку, приличия с традициями нарушит. Избранным же за её поведение стыдно будет. И благородной госпоже, что стоит во главе отдела. - Опустила ниже плинтуса, значит, - задумчиво промолвила Ада. – Анжела к ней с намерением помириться, а она издевается, отказываясь идти на контакт? Не очень мудрое поведение. Агрессия в ответ на жест доброй воли. - Ада, ты всерьёз?! – брови Леона взлетели к волосам. – Ты полагаешь, что над человеком можно месяцами измываться, публично унижать, говоря, что он недостоин чести, глумиться, довести насмешками и безразличием до невменяемого от ярости состояния, а потом, мило улыбаясь, звать на чай с печеньками?! Анжела и не подумала извиниться перед ней за свои эскапады. Да я на месте Джулии послал бы её приглашение в жопу или ещё куда подальше. Прости, конечно, мой французский. - Ты меня неправильно понял, - смутилась шпионка. – Твою приятельницу защищал директор ФБР. Жену Влада он считал обманщицей. - Ей к тому времени уже было всё равно, за кого он её держит, - Леон глянул на часы, и неохотно встал с дивана, увлекая за собой Аду. – Милая, если человека постоянно доставать, он поневоле проявит агрессию. А моя напарница Джулию достала, навязывая ей свою точку зрения насчёт внешности, работы и жизни в целом. Анжела ещё и занималась подменой понятий, переставляя местами причину и следствие. Ты заговорила о директоре. Этот кретин, пока его не натыкали носом, считал, что вся вина лежит на Джулии и Владе. Призывал супругов к терпимости, отказываясь замечать очевидные факты. Он в упор не видел, что конфронтацию создаёт дочка его давнего друга. Она – причина всех бед, свалившихся на отдел. Что если мою приятельницу убрать из офиса – все сложности пропадут сами собой. - Как Анжела отреагировала на её отказ посетить вечеринку? – шпионка потянулась за широким чёрным поясом и лежащими возле него шестью подсумками из прочной камуфляжной ткани. Ну, как могла агент Миллер воспринять слово «нет», сдобренное злым сарказмом? Само собой, оскорбилась до глубины души. И нажаловалась Тэлботу. Она, мол, идёт на примирение, а некоторые с ней работающие… Ненависть, только ненависть вокруг, впору пойти и утопиться! Шеф велел жене агента Цепеша прийти к нему, и сделал Джулии строгое устное внушение. Угрожать взысканием не стал, лишь разрешил себе напомнить, чьё великодушие помогло топ – модели сохранить работу после заведомо ложного доноса на начальство. В конце воспитательной беседы сказал, что Анжела Миллер пришла навсегда, и с её присутствием в офисе надлежит смириться. Манекенщица, пока её ругали, молчала. Ни слова не произнесла, и когда уходила. Зато Марго, личная секретарша Тэлбота, ехидно пробурчала себе под нос, что фашисты, оккупировав её родную Францию, тоже хвастались, что явились навечно. Гнали нациков потом до самого Берлина. А чуть позже, словно этого мерзкого намёка было мало, позвонила Джулии и громко, так, чтобы услышал босс, принялась утешать и успокаивать её. - Анжела звала жену Влада на приятные собрания, раз пять, если не больше, - Леон тоже начал переодеваться, чтобы пойти в «гости». – Ни на корпоративы, ни к ней домой, праздновать получение следующей ученой степени, Джулия не пришла. Агент Миллер, конечно, очень обиделась. Она тут, видите ли, мирится, налаживает испорченные отношения, в гости зовет, чести удостаивает, а эта гордячка нос воротит. Игнорирует дружески протянутую руку, позволяя себе отпускать издевательские замечания. В этот же самый период Анжела активно искала бесследно сгинувшего хакера. Без него в отделе приходилось туго, потому что другие программисты с ней работать отказывались. Кому – то, следуя политике игнорирования «провинциальной выскочки», не разрешали начальники, кто – то считал, что у него и своей нагрузки хватает. В специализированном подразделении приятельницу Леона заставляли писать бесконечные служебные записки, визировали их у директора и только после таких проволочек выполняли задание. Нашли Донни через три с половиной недели. В реанимации одной из городских больниц. Почему администрация клиники так долго не давала знать Бюро, что один из его сотрудников лежит там в коме? Не было при хакере документов, удостоверяющих личность. И изуродовали его так, что лицо «шутника» представляло собой жуткое месиво из раздробленных костей, осколков зубов и порванных мышц. - Как его опознали? – Ада села на пуфик в коридоре, чтобы надеть мокасины. По номеру и штрих – коду искусственного коленного сустава. Донни лет за семь до избиения сделали операцию по тотальному протезированию левого колена. - А расследование нападения кто вёл? – шпионка сунула ключ в замочную скважину. Анжела, разумеется. О том, что хакер любил устраивать мерзкие розыгрыши в виде смены пароля, она умолчала. Агент Миллер вызвала к себе в кабинет каждого, кому Донни хоть раз напакостил, и сурово допросила. Не постыдившись солгать, будто директор ФБР внёс конкретного человека в число подозреваемых. Напуганные люди безропотно давали объяснительные, подробно расписав, где находились, и что делали в момент нападения на хакера. Не сработал этот трюк только с Мун и Джулией. Младшая секретарша, услышав, в чём её могут обвинить, упала в обморок, а миссис Цепеш отчитываться не стала, потребовав вызова на официальный допрос. Раз шеф думает, что это она избила Донни, пусть предъявит ей претензии по всей форме. Пусть её посадят в специальную комнату, дадут адвоката, зачитают права. И все следственные действия пишут на камеру. Выйдя из кабинета начальницы, Джулия отправилась к директору. Анжеле она ничего не сказала. Тэлбот сидел с квадратными от удивления глазами, пока слушал жену Цепеша. Очнувшись от ступора, промямлил, что ни в чём её не обвинял. Попросил Джулию вернуться к работе, обещав разобраться. Когда ассистентка ушла, по внутренней связи позвал Анжелу. Узнав её точку зрения, скорбно покачал головой, и в обеденный перерыв пригласил служащую составить ему компанию, чтобы спокойно поговорить. - Моя напарница и здесь прикинулась овцой, сказала, что Джулия её неправильно поняла, восприняла все расспросы как нападение, и даже начала угрожать, - Леон вышел в недлинный широкий светлый коридор. – Тэлбот взял жену Влада с собой в ресторан, чтобы там, без лишних глаз и ушей, провести воспитательную работу. Зудел о том, что не надо видеть в Анжеле врага, она не собиралась никого запугивать. Она задала вежливый вопрос. Спросила, когда Джулия встречала Донни в последний раз. Жена агента Цепеша, отвергнув предложенные блюда (якобы они вызовут у неё тяжелое отравление), саркастически закивала: да, да, да, опять виноват кто угодно, но только не госпожа Миллер. Это она в ФБР является воплощением добродетели, и стоит в белом пальто, а вот те, кто с ней работает – дураки и бездари, не понимающие ни Анжелу, ни её слова. Модель сказала, что против неё фактически выдвинули обвинения, потребовав сообщить, где она находилась, пока били её коллегу. Улики не предъявили, защитить себя не позволили, а вот в личную жизнь вторглись самым вопиющим образом. Директор ей ответил, что надо рассматривать все, даже самые нелепые и глупые версии. И никто на миссис Цепеш преступление не вешает. Поинтересовался, кого могла бы занести в черный список его собеседница. Ассистентка неопределенно хмыкнула и поведала историю о каком – то давнем долге, который не то брал, не то давал её коллега. Она случайно услышала обрывок перебранки. Еще хакер, насколько ей было известно, коллекционировал зарубежные монеты мелкого и среднего достоинства. Донни вечно доставал ездивших за границу сослуживцев просьбами привезти ему что – то новенькое. - Больше ничего она не вспомнила, но директор ухватился за денежную версию, потянул ниточку и вышел на заказчика избиения, - Леон вызвал лифт. – Уже после отъезда Анжелы назад в Гарвардвилль. Но та беседа с директором спровоцировала второй виток конфликта. Когда Джулия вернулась в офис, агент Миллер подошла к ней, приказав сообщить, на какую тему велся разговор. - Ответ она получила вполне ожидаемый, - Кеннеди нажал кнопку первого этажа. Миссис Цепеш, косо глянув на Анжелу, буркнула «не ваше дело». Агент Миллер, конечно же, возмутилась, и уже на повышенных тонах попробовала добиться своего. Джулия знакомым ехидным голоском осведомилась, писать ли ей объяснительную записку по поводу своего отказа терпеть вторжение начальства в личную жизнь. Анжела, понимавшая, что тут никаких нарушений нет, разъярённо хлопнула дверью личного кабинета, закрывшись там на ключ. Её трясло от бешенства. Она ударила по створке крепко сжатым кулаком, резко выдохнула, подошла к письменному столу… И едва не закричала от ужаса: там валялась мёртвая крыса, а рядом лежала бумажка с надписью: «Убирайся, сука!». - С того дня начали травить уже саму Анжелу, - Леон взял Аду под руку. – Доигралась она со своей честью.