Недолирика

Если выбирать мне, то пусть будет золотисто-приторный с проседью купол над головой и простор в заброшенном поле. Небо меняет краски по одному взмаху руки, церковь косится на бок и плачет грязно-серым под проливным дождём. Тебе, необычная, поставить свечу за здравие и расчертить шершавые стены кровью жертвенности и прощения. Воде не смыть пыль дорог и устало-медный осадок прошлого — помолиться просит колокол нестройным, фальшивым набатом. Лесные ведьмы избегают таких мест — кобальтовым оттенком неправильности на плечи ложатся тени выбора и не-сожаления. Теребишь подол платья и заливисто смеёшься; магии не выжить во тьме, у тебя в груди вспышками сирень с пятью лепестками осыпается и благоухает стойко, резко. У нас с тобой разные дороги, необычная, обитель смысла и распятий держится на честном слове католика и не переживёт второй зимы. Ведьмы пурпурно-траурным мечутся по полю, сжигают пожухлую гнилую траву и завтрашний день. Одной из них не быть, но бесноваться даже весело — ты улетишь на закате вчерашнего дня, перекинешь через руку кольцо и погадаешь на настоящее. Этнически-выверенным улыбнёшься и почти притворишься одной из толпы страстно увлечённых безумием животных в удавках-бабочках. Махаон взмахивает крыльями и растворяется в седой выдумке небес — у тебя волосы и мысли усыпаны волшебной пылью, вот-вот поверишь в себя. Поле дымится прошлым, стелется освобождённым смогом и баюкает покинутую церковь с предсмертным набатом; ведьмы не боятся молитв, вышивают крестиком и живут каждую весну.