Прыжок веры

Кларк Кент смотрел на темную линию горизонта, после того как снял с себя покрытую сажей и пропахшую дымом одежду и кинул ее на узкую отельную кровать. Готэм. Даже в мыслях звучит как проклятие. Прошло шесть месяцев с финального буйства Джокера, и Кларк приехал сюда, чтобы написать о реконструкции города. Он ожидал, что Перри Уайт отправит его сюда в качестве наказания, предположительно — писать роман… который, конечно же, никогда не будет напечатан. Готэм — достаточное наказание для любого. Он воспользовался шансом и попытался выследить неуловимого смертоносного линчевателя Бэтмена, но тот всегда был на шаг впереди. Некоторые утверждали, что Бэтмен был криптонским изгоем, и Кларк был готов поверить в это. Кларк выкрутил кран с горячей водой настолько, насколько это было возможно, и шагнул под нее, тратя на себя много мыла, пытаясь очистить кожу от вони. Вода мягко обволакивала его, и он вспомнил шелест плаща Бэтмена, когда тот спускался через огонь, созданный мафией в Публичной библиотеке Готэма. Тогда Супермен услышал тихие стоны ребенка под звуками пламени. А Бэтмен в то время исчез, прежде чем Кларк успел что-либо сделать. Конечно, вся ирония была в том, что Кларк был уверен в невиновности Бэтмена. Остальная часть мира была убеждена в том, что тот был ответственен за похищение семьи комиссара Гордона, убийства Сэла Марони, Харви Дента и двух полицейских и бесчисленное количество преступлений, совершенных с той ночи. Но Кларк Кент, единственный на этой планете, был отличным репортером, видящим больше других, и криптонцем по совместительству. Он нашел достаточно доказательств, подтверждающих невиновность Бэтмена в преступлениях, которые ему приписывают. Он готов был написать статью в «Плэнет», и история была бы сенсацией. Кларк подставил голову под горячую воду, зло качая ей. Он был готов. А потом случился Брюс Уэйн. ::: Кларк Кент и Супермен встретились с Брюсом Уэйном с разницей в несколько минут. Супермен должен был присутствовать на благотворительном вечере, на котором Бизнес Ассоциация Метрополиса предоставляла Готэму чек с целью помощи в восстановлении Госпиталя Готэма. Однако он опаздывал, потому что Кларк Кент хотел посмотреть на знаменитостей Готэма в реальной жизни, не выглядя при этом как попугай в стае голубей. Стоя в углу, он держал в руке нетронутый бокал мартини и разглядывал людей. До того момента, пока его не заметил Мартин Мэйн. — Кент! — крикнул редактор «Готэм Газетт», таща за собой мужчину в безупречном костюме и с идеальной прической. — Ты просто должен поговорить с мистером Уэйном. Кларк Кент пишет статью о Готэме для «Дэйли Плэнет», — объяснил он мужчине, который выглядел так, словно быть вежливым стоило ему немалых усилий. На слова Мэйна он приподнял бровь, что означало слабый интерес. — Брюс Уэйн, познакомьтесь — Кларк Кент. Первое впечатление Кларка о Брюсе Уэйне — он изнеможен. Под его глазами залегли темные круги, а кожа выглядит нездоровой, что говорит о долгих ночах, состоящих из не самого разумного времяпрепровождения. Потом Уэйн улыбнулся, и Кларк понял, почему мужчина был популярен у женщин и, вообще, где-либо еще. Это была поразительно привлекательная улыбка, почти застенчивая, немного льстивая. Ты и я, мы отличаемся от других, словно говорила она. Кларк незамедлительно насторожился еще сильнее. По его опыту, не следует ждать ничего хорошего от людей, улыбающихся вот так. — Приятно встретить вас лично, мистер Уэйн. Я много читал о вас. — Вы же знаете, что это не все правда, — неожиданно весело ответил Уэйн. — Тогда ты знаешь, что семья Брюса на протяжении веков живет в Готэме, — сказал Мэйн. — Я уверен, что, если у тебя возникнут вопросы, он сможет помочь тебе. — Он лукаво улыбнулся уголком губ, прежде чем скрыться в толпе. Кларк читал о Брюсе Уэйне, и он подозревал, что Мэйн пытается досадить ему, оставив наедине с любящим разговоры снобом, вызывающим скуку. Конечно, это также могло быть наказанием Уэйну — втянуть его в разговор с глупым и грязным мальчиком-фермером, ставшим репортером. — Вы пишете статью о Готэме? — вежливо спросил Уэйн, а его глаза сканировали людей за спиной Кларка в поиске более интересного потенциального собеседника. — Да, о последних успехах в реконструкции города. — Ясно. — Вид у Уэйна был такой, словно он сдерживал зевоту. — Я надеюсь, это будет не одна из тех скучных историй, написанных в Метрополисе, о том, как Готэм погряз в безысходности и страданиях. Вы можете написать что-то новое, смело отстаивая свою точку зрения и фокусируясь на том, как люди Готэма сжимаются от страха из-за промелькнувшей тени большой плохой Летучей Мыши. Но, возможно, наш сияющий город просит о слишком многом. Кларк чувствовал, как его глаза раздраженно сужаются — но больше из-за того, что в словах мужчины был смысл, ведь в «Плэнет» любили подобные истории. — На самом деле, статья об отсрочке перестройки памятника. — И затем, — возможно, чтобы проверить, слушает ли его Уэйн, — он добавил: — Помимо этого, я не уверен, что Бэтмен правда совершил те убийства. Брюс Уэйн внезапно пристально посмотрел на лицо Кларка. — Что? — На мгновение Кларк почувствовал себя, как бабочка на столе коллекционера — его изучали, а его поступки анализировали. Затем пытливый взгляд мужчины смягчился, и он улыбнулся, пусть и не так любезно, как раньше. — Что за странная идея. — В его глазах было тщательно скрываемое напряжение. — Расскажите мне больше. Какое-то шестое чувство советовало Кларку закончить этот разговор. — О, это просто предчувствие. Вероятно, ничего не значащее. Меня больше интересует отсрочка реконструкции Готэма. Плечи Уэйна расслабились. — Что конкретно вы хотите знать об этом? Фонд Уэйнов активно участвует… Хотя я, конечно же, не знаю всех подробностей, для этого есть мои подчиненные. — В этот раз его улыбка была противоположностью предыдущим — ничего не значащей. Кларк задал ему пару простых вопросов, и Уэйн рассказал о финансировании и гражданской ответственности, будто заучив это наизусть. — За свой город я бы отдал жизнь, — и так далее. Он был таким поверхностным, что Кларк почти поверил в это, но потом вспомнил тот пронзительный взгляд. Кларк слушал его болтовню об ответственности и преданности дому, истории о людях Готэма и их храбрости, о том, как они продолжают надеяться, даже когда город покрыт мраком из-за Бэтмена. — Однажды я говорил со своим бакалейщиком, — Кларк и до этого момента не верил, что Брюс Уэйн хоть раз бывал в супермаркете, — и он сказал, что память о Харви Денте помогает ему пережить эти темные времена. Напишите об этом, мистер Метрополис, — сказал он, наклоняясь вперед. — Напишите о героизме вместо страха, и ваша статья вызовет бурное негодование. Оценивающий смешок молодой девушки раздался прямо рядом с ними. — О, Брюси, — проворковала она, — ты такой сексуальный, когда исполняешь свой гражданский долг. Ухмыляясь, Уэйн взял ее за белоснежную руку, представляя девушку Кларку. — Сокровище Готэма, — объявил он. — Эта храбрая и молодая особа отказывается впускать страх в свою жизнь. Правда, дорогая? — спросил он, целуя ее руку. Кларк быстро ретировался, не собираясь смотреть, как эти двое флиртуют. Интересно, Брюс Уэйн всегда использует гражданский долг, знакомясь с девушками? Уэйн не обратил внимания на его уход, который был как раз за пару минут до предполагаемого появления Супермена. Кларк быстро переоделся, и Супермен вернулся на встречу, вручая прямоугольный чек Люциусу Фоксу. — Жители Метрополиса признают большие достижения Готэма, — сказал он и еле сдержал смешок, когда понял, насколько это похоже на речь Брюса Уэйна. Он видел того в аудитории, вежливо аплодирующего, но Уэйн смотрел на Фокса, а не на Супермена. Оставшийся вечер он разговаривал и флиртовал с разными людьми, и это было ужасно скучно. По-видимому, люди видели какую-то привлекательность в «завоевании» такого образца подражания, как Супермен. Это были долгие пять лет в космосе, и Супермен не был святым, но алчный блеск в глазах мужчин и женщин говорил о другом. Супермен ожидал, что Брюс Уэйн обязательно будет одним из тех, кто вслушивается в каждое слово Человека из Стали, но вместо этого Уэйн постоянно каким-то образом оказывался в противоположном конце комнаты. Он не игнорировал Супермена, так просто… получалось. Для Супермена было почти облегчением услышать взрыв в Метрополисе, он извинился и, наконец, отделался от нудных разговоров. После двадцати минут, в течение которых он вытаскивал людей из здания и тушил пожар, он вернулся в Готэм, готовый продолжить скучный вечер. Он посмотрел на Уэйн Тауэр, когда вылетел из-за облаков, ища место, где можно было бы приземлиться. Но на всех террасах были или хихикающие группы людей, или парочки… пока он не заметил ту, на которой был лишь одиноко стоящий человек. И только когда Супермен спустился, он понял, что это был Брюс Уэйн. У Уэйна в одной руке был бокал шампанского, а другая лежала в кармане. Он смотрел на Готэм, и ветер развевал его волосы. Кларк мог видеть его лицо: улыбка исчезла, на ее месте было некоего рода… мрачное удовлетворение. И острая тоска. Пока Супермен смотрел, Брюс Уэйн поднял свой бокал и отсалютовал мерцающим огням Готэма. Кларк внезапно почувствовал себя так, будто он шпионит — это было гораздо интимнее чем то, что делают парочки в темных углах. С досадой он быстро спустился с неба и мягко приземлился на веранду в поле зрения Уэйна. Тот сделал шаг назад, его бровь приподнялась. — Супермен, — сказал он, и в его голосе было больше лести, чем Кларк когда-либо слышал ранее. — Извините за вторжение, — произнес Супермен, дружелюбно кивая. — Ты не вторгаешься. — Неунывающая улыбка снова появилась на его лице. Уэйн сделал глоток из своего бокала. — Все хорошо? — Взрыв в Метрополисе. Обошлось без жертв. — Метрополису повезло, что ты вернулся. Если бы у нас был такой герой, как ты, в Готэме, — ответил он. Его слова были легкими, льстивыми, беззаботными — но он снова высматривал что-то во тьме, и Супермен совершенно неожиданно для самого себя сделал шаг вперед, поднимая руку, чтобы предупредить и защитить. Он остановился, чувствуя себя глупо. Брюс Уэйн даже не был у края. Он не рисковал. Тогда почему Супермену казалось, что он сейчас упадет? ::: Душ зашкворчал, и холодная лишь на мгновение вода полилась на Кларка, который понял, что все еще стоит под душем. Его кулаки были прижаты к кафелю, как будто он подпирал стену. Он разозлился на самого себя, на его неудачу в Готэме. Он сложил вместе всю информацию и понял, что Бэтмен невиновен — только чтобы потом Перри сказал, что новый владелец «Дэйли Плэнет» не позволяет опубликовать статью. Когда Кларк узнал, что этот новый владелец — Брюс Уэйн, он вернулся в Готэм со смесью гнева и замешательства, а этот миллиардер-плейбой даже не отвечает на его звонки! И потом, после всех этих неосторожных действий… Кларк бы ударил кулаком о стену, если бы не боялся сломать ее. Сегодня он загнал в угол дворецкого Уэйна, чтобы попытаться получить хоть какие-нибудь ответы, но вместо этого тот узнал, кто является Суперменом. Это знала только его мама. Ему удалось скрыть это от Лоис, но не от… дворецкого Брюса Уэйна. Чувствуя себя непонятно виноватым из-за утекшей воды, Кларк окончательно выключил душ и накинул на себя полотенце, прокручивая в голове события вечера. Почему-то он поверил Альфреду Пенниуорту, когда тот пообещал, что не расскажет своему работодателю о Кларке, но не знал причины этого. Кларк нечасто встречал тех, кто так быстро завоевывал его доверие. Но он чувствовал, что с Пенниуортом его секреты будут в сохранности. Кларк поймал себя на мысли, что ему интересно, какие секреты Альфред делит с Брюсом Уэйном. ::: — Я видел его сегодня. В библиотеке. Альфред Пенниуорт прекратил заштопывать черный плащ, когда услышал это произнесенное с раздражением заявление. Оно прозвучало обвинительно — но все, сказанное Бэтменом, звучало обвинительно. Альфред перестал просить Брюса говорить нормальным голосом, когда они были наедине. Бэтмен будет существовать столько же, сколько его голос будет оставаться таким. Альфред даже не был уверен, был ли сам Брюс об этом осведомлен. Он сделал еще два стежка, прежде чем ответить. — Криптонца? Думаю, я тоже его видел. — Что важнее, он видел меня. — Он обвинял сам себя, понял Альфред. — Все эти технологии для маскировки, все эти звуковые шифровальные устройства, скрывающие мое сердцебиение — и я просто проскользнул мимо него. — Кларк Кент загнал меня в угол прямо перед взрывом, — сказал Альфред, делая вид, что меняет тему. Что, конечно же, было не так. — Он был очень настойчив в желании поговорить с вами. Бэтмен снял маску, пропотевшую и перепачканную сажей, и его лицо исказилось. — Кент. Боже мой, как он мне надоел. — Он сел за компьютер, на котором тут же появилась фотография репортера. — Знаешь, я почти сорвался вчера и чуть ли не перезвонил ему. Альфред вздрогнул и уколол палец иглой. — Так что же? — Он носовым платком стер выступившую каплю крови, игнорируя неподобающее желание слизать ее. — Я не знаю, — ответил Брюс, вглядываясь в изображение серьезного лица с очками, горящее на экране. — Я видел его статьи. Я читал их. Ему не все равно, Альфред. Он одержим правдой — ты слышал сообщение, которое он оставил. И он злится из-за того, что я «искажаю истину». — Брюс скопировал обвинительные интонации Кларка. — Он угрожает пойти в полицию с информацией, которую ему просто неоткуда достать. Он также говорит, что выложит статью в интернет. Я не могу позволить этому произойти. Может быть, имеет какой-то смысл поговорить с ним, отговорить его. Но тут нечто большее. Возможно, я просто хочу провести время с человеком, который так сильно во что-то верит. Возможно, я просто… Он остановился, но Альфред мог закончить предложение, будто бы оно было сказано вслух: «Возможно, я просто хочу провести время с человеком, который убежден в моей невиновности». Брюс потер свои глаза, словно они были полны пепла, вдохнул охрипшим из-за дыма горлом. — Идеалисты. Я не могу позволить идеалисту стать моим другом. — Его голос был отстраненным, словно он забыл о присутствии Альфреда. — Они умирают слишком быстро. Альфред дал слово, что не раскроет секрет Кларка Кента, но если это могло помочь Бэтмену — нет, если это могло помочь Брюсу Уэйну — он бы сейчас же отказался от него. Если бы он думал, что мужчина, которого он встретил сегодня при столь драматичных обстоятельствах, хотел навредить Брюсу, Альфред украл бы у имеющего дурную репутацию Лекса Лютора криптонит, не раздумывая. Но если бы Брюс знал, что человек, к которому он чувствует необъяснимое притяжение — отпрыск правды и справедливости Метрополиса… Альфред понимал, чем это могло закончиться. Он бы снова искал уединения в тенях, в темноте собственного разума. Альфред продолжил шить. Он тщательно сделал десять стежков в тишине, прежде чем сказать: — Кажется, мистер Кент склонен задавать вызывающие неудобство вопросы. Возможно, если бы вы встретились с ним снова, вы смогли бы… перенаправить его внимание на что-то более безопасное? Наступила долгая тишина, и Альфред не был уверен, что Брюс все услышал. Но тот даже не закрыл изображение на мониторе, а потом прошептал: — Я полагаю, это не может навредить. Он говорил медленно и безжизненно, как и в последнее время, но Альфред почувствовал, как его собственное сердце сжимается, что было и в тот момент, когда Кларк поднял его и перенес в безопасное место. Это было дико и маловероятно, какой всегда и бывает надежда.