Прыжок веры

Кларк Кент опустил шляпу пониже и подтянул вверх воротник пальто, на безопасном расстоянии преследуя Брюса Уэйна по темным улицам Готэма. Любой нормальный человек уже потерял бы его среди высоких зданий, но Кларк мог видеть через них, мог слышать шаги Брюса. И он не собирался выпускать его из виду. Брюс выбрался из лимузина, привлекая внимание, и поплелся по улице вдоль различных ночных клубов и баров: Черная Кошка, Жертвенный Агнец, Кремовый Клуб, Бордовая Комната. Он был одет в старое армейское пальто и джинсы, шел, сгорбив плечи, украдкой осматриваясь, словно не хотел привлекать к себе внимания. Но все же несколько людей каким-то образом его замечали: на него смотрели с узнаванием, шептались друг с другом. Брюс Уэйн бродил в районе ночных клубов Готэма полчаса, так и не зайдя никуда. Когда он, наконец, кивнул вышибале и проскочил за черную дверь, над которой была небольшая табличка с надписью «Анклав», Кларк остановился в темноте улицы и закрыл глаза. Он не хотел смотреть, что внутри, не хотел знать, что Брюс будет там делать. Но он никак не мог заглушить звук биения сердца Брюса, размеренный и спокойный, такой же, как и всегда, но теперь вместе с ним были слышны вздохи, стоны и звон цепей… …Пока он не оказался по другую сторону здания? Кларк обнаружил себя ошеломленно смотрящим в кирпичную стену. Брюс прошел через клуб и вышел через заднюю дверь. Что происходило? Люди видели его, он рисковал своей репутацией, но даже нигде не задержался? Возможно, такие первоклассные места были слишком безопасными для него, подумал Кларк. Вероятно, Брюс искал в этих подворотнях настоящий риск, без границ и стоп-слов… — Нет, — Кларк услышал свой собственный голос, словно это сказал кто-то другой. Он достал из нагрудного кармана маленький блокнот, заполненный заметками о Готэме, и открыл последние страницы, где начиналась накапливаться более личная информация. Садо-мазо слухи — ложь, быстро записал он. Ходит, словно полицейский в патруле, не ищет. На виду. Почему? Он остановился, дважды подчеркнул последнее слово. Когда он закончил, рядом с ним раздался голос, и грифель карандаша сломался от того, как Кларк вздрогнул. — Почему ты преследуешь меня? Кларк повернулся и обнаружил Брюса Уэйна, стоящего позади него. Его руки были в карманах куртки, а сам он смотрел на мужчину перед собой. Когда Кларк раскрыл рот, Брюс стащил с его головы шляпу. — Пальто, шляпа, маленький блокнот… Ты выглядишь словно герой шпионского триллера Хичкока. Очень нелепый герой. Брюс сердито посмотрел на него глазами, похожими на угли. Тень упала ему на лицо, и его черты обострились. Образ плейбоя мгновенно пропал. Мужчина выглядел сердитым и опасным, способным на все что угодно, и Кларк почувствовал, как на него обрушилось понимание происходящего. Ну конечно. — Я знаю, что ты делаешь, — сказал он, прежде чем успел обдумать это. — Я знаю. Руки Брюса сжали шляпу, сминая ткань. — Что? — Я знаю, что ты делаешь, — повторил Кларк. — Но ты не можешь. Не можешь поступать так с собой. — Теперь, когда он осознал, что происходит, то почувствовал необходимость сказать это. Он должен был заставить Брюса увидеть. Он должен был. — Ты не можешь так губить свою жизнь. — Губить свою жизнь? — Голос Брюса был низким, безэмоциональным и очень опасным. Но его глаза сверкали чем-то вроде лихорадочного восторга с надеждой. — Я понимаю, — сказал Кларк. — Я понимаю, что ты готов пожертвовать собой ради Готэма, чтобы спасти его. Но это не вариант. Разве ты не видишь, что тебя могут убить…! Последние слова были заглушены губами Брюса на его собственных. Кларк застыл на мгновение, оставаясь абсолютно спокойным, когда руки Брюса обняли его. Его рот был теплым и мягким, ласковым и чувственным, и Кларк понял, что отвечает на поцелуй, несмотря на шок, закрывая глаза и наслаждаясь прикосновением. Брюс углубил поцелуй, и Кларк почувствовал, что он, словно во сне, не в силах перестать притягивать мужчину ближе, пока они не оказываются прижаты друг к другу. Становилось труднее думать о чем-то, кроме рта Брюса, его теплых губ… Кларк, приложив некоторые усилия, сумел отстраниться. — Мистер Уэйн, я думаю, вы стараетесь отвлечь меня. Брюс наклонился, чтобы снова прикоснуться к его губам, его дыхание было неровным, а глаза — закрытыми. — Ну и как получается? — пробормотал он между быстрыми поцелуями. Очень даже хорошо, подумал Кларк. Картинки того, что он хотел сделать с Брюсом Уэйном — вместе с Брюсом Уэйном — переполняли его голову, и из-за этого было сложно сфокусироваться хоть на чем-нибудь. Он не особо фантазировал о Брюсе, но, наверное, у его подсознания было несколько шокирующе развратных и эротических сюжетов для подходящего случая. — Я не позволю этому произойти, — сумел он сказать, не обращая внимания на изображение с капотом Феррари и Брюсом в обтягивающих задницу кожаных штанах в голове. — Я не позволю тебе жертвовать собой ради Готэма… На этот раз он был остановлен пальцем, прижавшимся к его губам. Брюс уставился на него, в его глазах снова была ярость. Затем Брюс потянулся и выхватил у него из рук блокнот. — Эй! — воскликнул Кларк, когда Брюс зашагал прочь, сжимая в руках блокнот и шляпу. — Ради Бога, — прошипел Брюс. — Мы не будем говорить об этом здесь. Пойдем. Он провел Кларка по улице до места, где стоял вишнево-красный Астон Мартин. — Залезай, — скомандовал Брюс, открывая дверь и кидая шляпу с блокнотом на заднее сиденье. Несмотря на то, что Феррари засела в мыслях, Кларк обнаружил, что и капот Астон Мартина прекрасно подходил для… Он осторожно сел на сиденье, стараясь отдышаться и думать о чем-то несексуальном. Брюс завел машину с приглушенным ревом. — Это все фасад, — сказал Кларк. — Бары, автомобильные аварии, парашютизм — это все для того, чтобы скрыть то, чем ты на самом деле занимаешься. Брюс резко вдохнул. Его профиль в свете уличных фонарей был страстным, ястребиным. В его глазах было беспокойство, энтузиазм и лихорадочный блеск. — Ты все неправильно понял, — возразил он. — У тебя какая-то идея о том, что ты можешь спасти душу Готэма, — настаивал Кларк. Брюс вывел машину на пустой участок дороги и резко повысил скорость. — Ты думаешь, что можешь показать жителям Готэма, что они могут бороться с ним. Но разве ты не видишь, что это самоубийство?! Машину тряхнуло, когда руки Брюса задрожали прямо на руле. — Что? — Он не убьет тебя, не напрямую. Но он годами целенаправленно тренировался, а ты начал только несколько месяцев назад. Он не хочет убивать тебя, но… ты можешь упасть. — Изображение падающего во тьму Брюса снова появилось в мыслях Кларка. — Ты можешь пострадать. Тебя могут убить. Даже если он этого не хочет. Лицо Брюса было очень спокойным; и страх, и надежда пропали с него. — Кларк. Скажи мне, о чем ты говоришь. Голос Брюса был безэмоциональным, но Кларк не обратил на это внимания, находя новые связи, складывая кусочки. — Конечно, он не хочет, чтобы ты был мертвым. Конечно, нет. Ты играешь ему на руку. Снова резкий поворот, и они оказались на подземной парковке. Они ехали мимо рядов безукоризненных бесценных машин под ярким светом, а потом Брюс резко припарковался и выскочил из машины. — Я не должен выслушивать это, — прорычал он. Его голос дрожал. Он пошел к лифтам, но путь ему преградил Кларк. — Тебе придется выслушать это, — сказал он. Глаза Брюса были опасными, почти дикими, но Кларк не собирался отступать. — Ты должен выслушать это. Ты должен понять, что делаешь именно то, чего Бэтмен от тебя хочет. — Брюс стиснул зубы, его глаза сверкнули злостью, но Кларк продолжал говорить: — Я знаю, что ты хочешь бросить ему вызов, победить его, освободить Готэм от его тени, но именно этого он от тебя и хочет. — Брюс сделал шаг в сторону, стараясь обойти Кларка, но тот не дал ему сделать этого. — Разве ты не видишь? Ему нужен общественный деятель, который сможет стоять на свету, быть его второй половиной. Он пытался работать напрямую с Дентом, и это погубило Харви. Так что теперь он пытается манипулировать другим человеком, чтобы тот стал Белым Рыцарем в противовес Темному. Тобой. — Нет, — сказал Брюс. Его лицо было очень бледным при свете. — Ты… Кларк, ты ошибаешься. — Послушай меня. — Кларк почувствовал острую необходимость сказать это, и она зажгла его слова, делая их яркими и пылающими. — Ты и Бэтмен, вы оба застряли в каком-то своеобразном замкнутом круге мести и искупления, но ты должен отпустить его. Ты должен отпустить Бэтмена, Брюс. — Что-то вспыхнуло в глазах Брюса, новое и гораздо более опасное, но Кларк продолжал говорить, отчаянно, как будто сила его слов могла заставить отказаться от мести, отойти от края. — Не позволяй использовать себя, не позволяй ему ломать тебя, Брюс. Ты так много всего отдал этому городу, ты такой… хороший, и храбрый, ты заслуживаешь намного больше, чем загубленную в попытках стать символом жизнь, когда настоящий ты так… так… — Прекрасен, хотел он сказать, но вместо этого произнес любим, после чего замолчал, тяжело дыша и смотря на белое лицо Брюса. А потом для слов вообще не осталось места, когда Брюс рванул вперед и притянул к себе Кларка, будто пытаясь поглотить его дыхание, уничтожить его слова. Не было ничего общего с тем сладким, чувствительным поцелуем на улице: Брюс целовал его, как пьет умирающий от жажды воду из реки, — дико, жадно и почти зло. Что-то в Кларке вспыхнуло желанием ответить, потребовать большего взамен. Они сталкивались друг с другом, словно мечи, и в этом не было намека на секс или на нежность, лишь страсть одного и страсть другого, словно пылающий огонь. Они шли вместе, спотыкаясь, каждый — отдавая и принимая, слепо отталкивая и притягивая, потерявшись в поцелуе, пока Кларк не врезался спиной в стену гаража с такой силой, что у нормального человека выбило бы дыхание. Он ловит воздух ртом, оглушенный больше, чем любым другим ударом; все мысли исчезли, оставляя лишь необходимость касаться, чтобы быть уничтоженным в объятьях Брюса. Пальцами он почувствовал швы и понял, что задрал футболку Брюса, чтобы добраться до его кожи. Шрамы были рваными, и Кларк начал прослеживать их подушечками пальцев, дойдя до сердца. Брюс отмахнулся, дернулся из-за прикосновения, словно просыпаясь от плохого сна. Он издал испуганный звук, который звучал как отказ, и даже несмотря на белую горячую пелену, обволакивающую его, Кларк отдернул ноющую руку. Брюс поймал обе руки Кларка в свои. — Идиот, — прошептал он, закрывая глаза. — Чертов придурок. — Сжимая руки Кларка, его собственные тряслись. — Я не придурок, — пробормотал Кларк, обижаясь. — Не ты, — ответил Брюс, плавным движением возвращая руки Кларка на свою голую кожу, туда, где они и были. Кларк мог почувствовать каждую царапину, каждый малейший шрам под своими пальцами. Он перешел на грудь, и Брюс прерывисто вдохнул, прогибаясь в спине. — Не ты, — хрипло повторил Брюс. — Только не ты. — Брюс, — позвал Кларк, целуя его шею, вдыхая ее запах, пробегаясь руками по исчерченной шрамами коже. — Послушай меня. Ты не должен сражаться с ним в одиночку. Брюс издал болезненный, сокрушенный звук. — Ты ошибаешься, — свирепо сказал Брюс, хватая Кларка за лацканы пиджака. Его взгляд, яростный и нуждающийся, был прикован к лицу Кларка, словно к невозможно далекой, но прекрасной вещи. Я не верю тебе, — говорили его глаза. — Скажи это снова. — Ты не один, — произнес Кларк. Такой страстный, словно темный огонь правосудия, негасимое пламя... — Мы не одни. Брюс снова поцеловал Кларка, словно бросая ему вызов, позволяя ему уйти. Если он и услышал изменение местоимения, то не обратил внимания. Но внимание обратил Кларк, и последняя часть головоломки заняла свое место в его сердце. — Мы можем делать это вместе, — сказал он в губы Брюса. — Я не позволю Бэтмену уничтожить тебя. Брюс сделал глубокий вздох, словно его облили холодной водой. Он не оттолкнул Кларка, но будто стал более отстраненным и формальным. — Бэтмен не может уничтожить меня, — ответил он. — А ты не можешь помочь мне. — Он наклонился ближе, и его губы коснулись мочки уха Кларка. — Но спасибо тебе, — прошептал он, так низко, что, вероятно, сам не мог слышать свой голос. — За то, что попытался. А затем он выскользнул из рук Кларка и направился к машине. Он открыл дверцу и достал потрепанную шляпу Кларка. Он бросил ее мужчине, а сам зашагал к лифту. До этого момента Кларк никогда не замечал, насколько плавными и грациозными были движения Брюса, в то время как сам он двигался неуклюже и неловко, будто был тяжело ранен. — Брюс, — позвал Кларк, слыша в своем голосе беспомощность, словно он всхлипывал, и Брюс остановился, словно все понял. Он сжал руку в кулак, но не повернулся. — Мне жаль, — сказал Брюс. Двери лифта закрылись, оставляя Кларка одного. Кларк присел на корточки и подобрал шляпу. Дверь все еще была открыта, и спустя долгое мгновение Кларк выпрямился и вышел из гаража. Дверь за ним закрылась, не позволяя вернуться обратно. Он смотрел на мятую шляпу в своих руках, и его мысли были далеко. Ты не можешь помочь мне. Мы не одни. Медленно и осторожно Кларк вернул шляпе изначальную форму, задерживаясь на каждой складке, пока она не выглядела как новая. К тому времени, когда он надел ее и пошел к отелю, на его губах снова играла улыбка.