You are the gift of my destiny

POV Людмила

      Сегодняшней ночью я опять долго не могла уснуть, всё ворочалась на кровати и из-за жары тяжело дышала. Откинула в сторону одеяло. Не помогло. Попыталась открыть окно, но этого сделать не получилось.       Без сил упала на мягкий матрас, уткнувшись носом в подушку. Казалось, что вот-вот засну, но в помещение ворвался прохладный осенний воздух вместе с тихим бряканьем открытого окна, и сон как рукой сняло. Что-то нехорошее ворвалось, и я даже знаю, что.       — Опять Вы? Зачем врываетесь в комнату без стука? — говорю сквозь сон, не открывая глаз. — Разве это вежливо?       Тихие шаги по направлению к кровати. Он резко останавливается и медленно нагибается. Чувствуется вкусный запах сигаретного дыма с ментолом. Не знала, что демоны курят, но я обожаю этот аромат.       По телу прошлась сладкая истома. Глубоко вдохнув освежающей пыльцы через нос, я блаженно простонала, привлекая внимание высокого гостя. Большая чёрная тень шевельнулась, кровать сильно промялась подо мной. Он лёг рядом.       — Я скучал… А ты?       Мужские руки обвивают тонкую талию, а губы уже тянутся к моим. Не отстраняюсь, поддаюсь странному порыву чувств и целую чужие губы с опаской и бесконечной любовью. Мы не знали друг друга так хорошо, чтобы вступить в какие-то отношения, мы вообще ничего не знали. Мы делились собственным теплом, жили этими ощущениями — так мы выражали свою любовь.       — Ну разве только по твоим ласкам. Считается?       Не ответил, лишь прижал к себе сильнее, как бы говоря – ты лишь моя. Я не видела выражения его лица, не видела ничего, кроме ног и рук, хотя почему-то знала: сейчас он улыбался. Не понимаю, почему, но не смогла сдержать тихого смешка. Это сон.       Себастьян резко и сильно впивается в пульсирующую венку на шее, оставляя ярко-красный засос, затем осторожно стягивает с тела новую майку, оголяя живот и грудь. Сразу же, не давая опомниться, поочерёдно левый и правый соски. Сперва я терпела. Из горла, конечно, иногда вырывались тихие вздохи и некое мычание, глаза закрывались, но когда он втягивал вершинку в рот, зажмуривались или резко раскрывались.       — Сегодня мы нарушим все правила. Прикоснись ко мне. Сегодня можно. Только без шуточек, хорошо? Моя умница.       Ладонью легко поглаживает красную щечку, а затем резко шлёпает по ней, отчего нежная кожа мгновенно краснеет. Каков наглец! Ну я тебе задам…       Грубо хватаюсь за ткань идеально чистого пиджака и с силой тяну на себя, перекручиваюсь пару раз, в конце буквально вжимаю охреневшего парня в скомканную простынь, придавив своим телом. Нет, а вы представьте такую картину: девушка с голой грудью сидит на бедном мужчине, да ещё в таком «чувствительном» месте. Ну и какова ваша реакция? Лично мне нравится.       Отстёгиваю пуговицы одну за другой, делаю это быстро, без лишних движений. Он ошеломлён моим поведением. Ну правильно, как это мне так во вторую ночь приспичило находиться сверху? А ты снизу! Ха, лох.       Пиджак летит на пол, следом за ним – рубашка, и вот мне открывается прекрасный вид обнажённого крепкого тела. Я не удержалась и прикоснулась к напряжённым мышцам подушечками пальцев. Кожа горячая, гладкая, нежная… губы сами тянутся к тому, чего хотят. Язык медленно скользит вверх по ярко выраженным кубикам пресса, по груди, лизнув твёрдый сосок, поднимаются выше, и тут, как специально, руки Себастьяна ложатся на мои ягодицы, сжимая, я остановиливаюсь, так и не дойдя до шеи.       — Продолжай, — промурлыкал учитель, прикрывая глаза.       Первый план разрушился ко всем чертям. Появился новый. Я легко касаюсь губами его губ, целую, затем облизываю и кусаю, потом снова слизываю следы своей игры. Стоны одновременно слетают с наших губ, побуждая к новым действиям.       — Сними эти тряпки, — взглядом указывает на чёрные брюки; я тупо смотрю на него большими глазами и не знаю, что делать. — Ну же, Люд… Мне в них так тесно.       К низу живота прилила кровь, щёки стали пунцовыми, руки, дрожа от возбуждения, потянулись к ширинке. Это всего лишь сон. Мне можно делать в нём всё, что угодно. Так почему же так страшно? Почему руки не слушаются?       Михаэлис выводит из ступора резкими движениями. Не помню того, как он снял с себя последнюю деталь одежды, как прижал моё тело к кровати со всей демонической силой и цокнул языком. Дальше всё как в тумане. Запах ментола одурманил окончательно. Я бредила, царапала спину когтями, крича его имя на всю квартиру, стонала вместе с ним, но самое удивительное – отчетливо чувствовала, как он касался меня. От одного прикосновения кожа под его руками вспыхивала и долго горела, не сгорая до конца.       Умелые, опытные руки переворачивают обмякшее тело на живот. Я долго возмущаюсь и мычу. Эта поза мне никогда не нравилась.       — Тише, — демон вздохнул, пристраиваясь сзади. — Будь паинькой, котик, и займи свой прелестный ротик чем-нибудь, к примеру…       Два сомкнутых вместе пальца — указательный и средний, нежно прочертили невидимую дорожку от талии до опухших губ, немного надавили на кожу. Приоткрываю рот, и пальцы быстро заполняют его. Ещё один совсем тихий стон тонет где-то глубоко внутри.       Партнёр вплотную прижимается к пятой точке, сквозь толстую ткань брюк ощущается что-то очень твёрдое и длинное. Неужели вот сейчас, прямо сейчас он сделает это? Не могу поверить.       Шорох одежды. Боль. Немой крик. Его вздох. Потом внутри начинает жечь. Тело, казалось, училось привыкать к новым ощущениям, подобным этому. Немного позже, когда учитель первый раз толкнулся во мне, и там, сзади, становилось приятно, я смогла чётко прочувствовать, каким был его размер, насладиться проникновением горячей плоти глубже и сильнее, смогла осознать, что сейчас мой математик, да ещё в придачу классный руководитель, трахает меня в зад. Нет, не занимается любовью, а жёстко трахает. Я стону, извиваясь и изгибаясь, как акробатка, реагирую на каждое его движение, на каждый вздох.       Толчки ускорились. Он расставил ноги шире, а затем поменял угол проникновения, и мой крик снова заглушили слюнявые пальцы, до сих пор находящиеся во рту. Я давно забыла, сколько времени тело содрогалось в бешенном оргазме, сбилась со счёта просто-напросто.       — Ты такая тесная, — прошептал Михаэлис, — такая горячая. А твой голос… Скоро я расслышу его как следует, но не сегодня и не завтра. Увидимся на следующей неделе, красавица.       Пальчики медленно выходят изо рта, увлекая за собой длинную нить из слюны. И последнее, что я видела — как он страстно вобрал в рот свои же пальцы и с ухмылкой слизал с них всё, что было. Моё лицо, до ясности красное, возбуждённое, горячее, выражало некое удовольствие от увиденного, по крайней мере. Но сон есть сон. Как жаль.