Истинный

Эрен бросил снятый пиджак на заднее сиденье и, усевшись за руль, завел черный «инфинити». Мельком глянул на часы — те показывали почти восемь вечера — и уверенно вывел машину с подземного паркинга. Город встретил мокрым после недавней грозы асфальтом и розовыми лучами закатного солнца сквозь рваные уходящие за горизонт облака. Умытый, он охотно несся навстречу, как объятья распахивая перед мощным кроссовером улицы и проспекты, загорающиеся первыми фонарями, и кокетливо подмигивал светофорами, заигрывая с терпением водителей. На очередном перекрестке Эрен небрежно потарабанил пальцами по рулю в оплетке дорогой кожи и снова ткнул в кнопку, в очередной раз выравнивая под себя водительское сиденье. Леви был почти в два раза мельче, поэтому никак не получалось поймать нужный угол, который тот постоянно сбивал. Вообще, Эрен был против. Он не хотел брать его машину в принципе, но спорить с Леви оказалось делом заранее проигрышным. Как сейчас вспоминались ничего не выражающие прозрачные глаза, в которых на сей раз совершенно отчетливо читалось, что Эрен идиот. Собственно, это выражение во взгляде Аккермана он ловил с завидным постоянством, но в тот раз оно было особенным. А случилось все недели две спустя после течки. Тогда гормоны наконец-то утихли, бешеный темперамент вновь проснувшегося омеги был усмирен, а запах альфы надежно проник, казалось, в каждую пору кожи, ясно давая всем понять, кто кому принадлежит. Сытый и довольный как слон Эрен постепенно возвращался в реальность, под обманчиво угрюмым взглядом перетаскивая оставшиеся вещи из общаги, параллельно подбивая хвосты в универе и считая дни до начала стажировки в выбранной компании. — У тебя дурацкий вид в костюме, Йегер. Развалившийся в кресле около примерочной Леви, добровольно вызвавшийся консультантом, с кислой миной рассматривал любовника, скучливо подперев указательным пальцем висок. В этом бутике они проторчали почти час и после всех перепалок с недовольным шипением омеги только добрались до примерочных, куда консультант стащил пару десятков вешалок с костюмами, коробки с сорочками и галстуками. — Синий цвет не твое, выглядишь как школьник-переросток, — снова раздалось недовольно. — Сблочивай. — А папа говорит, что мне идет, — возразил Эрен, стянул пиджак и скрылся за тяжелой шторой, слыша за спиной красноречивое «пф-ф». Он улыбнулся и послушно переоделся в выбранный Леви темно-серый костюм и белую рубашку с фиолетовым галстуком. И смущенно застыл под одобрительным прищуром узких глаз, стоило только вернуться обратно в зал. Даже смотреться в зеркало не надо было. Эрен сам не заметил, как оставил в бутике круглую сумму и вышел оттуда увешанный дорогими пакетами с одеждой и обувью. Без Леви он, конечно, ограничился бы и половиной, но то, как омега смотрел на очередной выбор и чуть покусывал край губы, говорило само за себя. Ну и да, начинать карьеру в серьезной компании с двумя костюмами — дурной тон. А потом, уже когда они сидели в ресторане, Леви бросил на стол сложенный лист бумаги. — Что это? — Эрен отложил вилку и взял его в руки. — Доверенность на машину, — последовал короткий ответ. — Буду признателен, если не засрешь и не угробишь ее. Он недоверчиво уставился на оформленный по всем правилам документ и перевел глаза на омегу. — Зачем? — спросил тихо. — Затем, что тебе машина нужнее. На работу в свою крутую компанию на автобусе будешь ездить? — Леви выгнул бровь, не переставая жевать. — Ну… вообще-то, я могу купить машину, — неуверенно ответил Эрен. Если говорить честно, то он вообще не думал, как и на чем будет добираться до места стажировки и будущей работы. — Не сомневаюсь, — хмыкнул Леви, — но пока этого не произошло, работать твоим водителем мне нахрен не упало. Так что заткнись и не беси меня. Эрен невольно улыбнулся. Леви не умел заботиться, но все равно делал это. Сознательно или нет — не столь важно. Главным было то, что он выглядел безумно милым сейчас, хотя по недовольной роже этого и не скажешь. И в очередной раз кольнуло в сердце тем самым осознанием, от которого становилось горячо и дыхание сбивалось. — А ты как без машины? — сглотнув запретную слабость, спросил он наконец. — На такси, — безразлично отозвался омега. — Или можешь отвозить и забирать меня с работы. Наверное, это и стало ключевым моментом тогда. Еще одним маленьким штришком, которым Леви подкупил его. Ведь Эрен вырос на четких понятиях о паре и семье, и что омега — это сокровище, что даруется только достойному альфе как смысл жизни. И он многое отдал бы, чтобы Леви стал его смыслом. Но тот хоть и признал альфу, носил его запах и подпустил в течку, по-прежнему оставался независимым и словно не принимал их отношения всерьез, словно избегал всего, что могло сделать их ближе. Он всячески подчеркивал равное партнерство, каждый раз больно и, может быть, даже сознательно проезжаясь по самолюбию альфы. Конечно, с другим это и сработало бы. Но не с Эреном, который трудности воспринимал как вызов, а нежелание Леви переступать некую черту — как стимул стать лучшим и единственным для этого омеги во что бы то ни стало. Поэтому любая отвоеванная мелочь становилась драгоценностью, бережно оберегаемой чутким сердцем. И не имело значения, что именно это было — разрешение оплатить покупки или ужин в ресторане, возможность держать за руку, гуляя по парку и сидя в кино, или же молчаливое согласие сорвать поцелуй. Каждое было особенным, сокровенным, почти выстраданным, и таких мелочей были сотни. А теперь в копилку добавилось и это, ведь Эрен уже недели три почти ежедневно привозил Леви на работу и забирал домой. Он успел познакомиться с заместителем Леви и всей верхушкой компании, впечатлился Нанабой и приятельски кивал планктону из опенспейсов. Он даже почти привык, что в «Крыльях» на него смотрят, сворачивая головы, и шушукаются за спиной. В хорошем смысле шушукаются. Потому что все продолжали недоумевать, как ему удалось приручить Аккермана, который в работе оказался еще большей занозой в жопе, чем просто по жизни. Но вовсе не это вызвало в Эрене трепет, а осознание того, что его допустили в святая святых. Ведь компания для омеги была в каком-то роде интимнее спальни. И поэтому, когда они вместе явились на празднование очередной годовщины основания «Крыльев свободы», это оказалось почти официальным подтверждением их статуса. Тот прием вообще стал откровением в виде сногсшибательно роскошного Леви в изящном смокинге, теплых тонких пальцев, весь вечер не покидавших ладони альфы, и фееричного отсоса в туалете. После, облизнувшись, Аккерман вернулся к гостям и коллегам, а Эрену до самого конца мерещилось, что буквально каждый в курсе того, что было между ними в кабинке. Любые события, важные и неважные, пристойные и не очень, связывали их только сильнее, за короткий срок наполняя отношения теми самыми привычками, ритуалами и шутками, понятными только двоим, что делают просто любовников парой. Эрен не знал, что по этому поводу думает Леви. Устоявшееся между ними после течки доверие и понимание не хотелось рушить лишними вопросами, и он надеялся, что все само рано или поздно придет к общему знаменателю. Леви теперь реже повторял, что у них просто ни к чему не обязывающий секс, и это обнадеживало. Да, он по-прежнему в каком-то смысле удерживал альфу на расстоянии, но Эрен верил в свою удачу и в то, что его любви хватит растопить ледышку по имени Леви. «Инфинити» несся привычной дорогой, уверенно лавируя в потоке машин, и на условленном перекрестке Эрен набрал выученный наизусть номер. — Привет, — мягко произнес он, услышав в трубке любимый хмурый голос. — Через пятнадцать минут буду. Ты как? — Нормально, привет, — отозвался Леви, явно уплетая что-то. — Ты ешь? — невольно улыбнулся Эрен. — А я хотел накормить тебя ужином. — Ну и что мешает? — невнятно прочавкали в трубку, с аппетитом жуя. Такой жор у него открылся спустя какое-то время после течки. Эрену было удивительно особо, учитывая, что до этого он знал крайне воздержанного в еде Аккермана. И видеть, как тот наворачивает тарелками завтраки, обеды и ужины да еще перекусывает в промежутках, оказалось по меньшей мере странно и подозрительно. Он даже поискал информацию на тему в интернете. Первое и самое правдоподобное — беременность — отбросил сразу же, хоть и скрепя сердце. Быстро позакрывал вкладки с фотками довольных карапузов и милых омежек в положении, чтобы лишний раз не прыгать на мозоли самому себе. И в итоге выяснил, что у некоторых омег организм так восстанавливается после особо изматывающей течки. Ну и поскольку их совместная течка была именно что «особо изматывающей», он успокоился. В конце концов, готовить для Леви было исключительным удовольствием. — Тогда договорились, — улыбнулся Эрен, рисуя себе в воображении уминающего, как хомяк, за обе щеки Леви. — Заказываю столик? — Не, домой, — проглотив пережеванное, омега довольно прищелкнул языком. — Что приготовить? — Все равно, — снова набив рот, отозвался тот. — Ладно, скоро буду, — усмехнулся Эрен. — Я соскучился, — произнес напоследок, хоть и знал, что омега бесится от подобного. — Мхмф-ф, — раздалось неразборчиво, и Леви первый повесил трубку. Как всегда. Эрен уже давно привык к этой его манере и обижаться перестал. Леви вообще не очень любил говорить по телефону, гораздо охотнее он переписывался. И тут можно было позволить себе писать всякое, не опасаясь, что омега недослушает и сбросит звонок. Ведь сообщение он получит в любом случае. Чем Эрен нагло и пользовался, забрасывая Аккермана непристойностями и пошлостями, на которые тот отвечал… всегда. Это было захватывающе и будоражило. Особенно когда представлял грубовато-утонченного Леви, резво набирающего столь же непристойный ответ. А однажды после такой вот переписки он прислал короткое «приезжай», и Эрен едва досидел до обеденного перерыва, чтобы рвануть к своему омеге. Тогда в запертом кабинете они трахались быстро, бешено и не раздеваясь, и разложенный на столе Леви прокусил ладонь Йегеру, когда тот зажимал ему рот. Из более чем приятной задумчивости вывел оживший телефон, и, кинув мельком взгляд на экран, Эрен досадливо цокнул языком. Папа. Они не разговаривали уже месяц, если не больше. Последний раз он звонил сообщить родителям о своем выборе компании и тогда еле отмахался от расспросов по поводу Леви. Ну, собственно, он просто повесил трубку, сославшись на срочное дело. Карл был дотошным, но сын его был упертым, поэтому с того раза он только писал, интересуясь как дела. Но вечно бегать тоже не вариант. Эрен понимал, что ответить нужно, и конкретно сейчас, и на все вопросы Карла в частности. Только вот что отвечать, он не имел ни малейшего понятия. — Да, пап, привет, — улыбнулся в трубку, уже сворачивая к зданию, где была контора Аккермана. — Как вы там, все в порядке? Как отец? — Да что с ним будет, работает, дома почти не вижу, — отмахнулся Карл. — Привет, сынок. У тебя-то как? — О, слишком много всего, — хохотнул Эрен, заруливая на подземный паркинг. — Надеюсь, в хорошем смысле? — в спокойном голосе Карла просочилась тревога. — Совсем не звонишь. — Ну, пап, — Эрен ювелирно запарковался на месте Леви и заглушил мотор. — Было бы что серьезное — уже позвонил. — Верно! — с готовностью подхватил Карл, словно только и ждал подачи. — Как тогда ночью, перепугав меня до полусмерти. — То совсем был форс-мажор, — усмехнулся Эрен, по тону папы уже сообразив, о чем пойдет речь. — А так все спокойно, честно. С универом разобрался и все сдал, остался диплом, но это, как понимаю, так, условность… Ну вот работаю. Уже не в супермаркете, можешь радоваться. — Ты говорил, — тут же подал голос Карл, — и поверь мне, я рад. Отец тоже. Потому что все эти твои глупости… — Это не глупости, пап, — Эрен устало откинулся на спинку сиденья. — Меня устраивала моя жизнь тогда. — А сейчас что изменилось? Эрен молчал, покусывая губы и прекрасно понимая, куда клонит Карл. Да, темы с кем Эрен встречается, они не поднимали, а если оно и всплывало, то он тут же старался замять разговор. И не потому, что не знал, что и как сказать, а потому что помнил изменившийся голос Карла, когда тот узнал, что Леви старше. Ведь его родители ко всему прочему имели еще и свое устоявшееся видение насчет достойной пары сыну. И тридцатишестилетний потерявший истинного и не способный иметь детей омега в эту схему не укладывался никаким образом. — Все изменилось, — вздохнув, наконец ответил Эрен. — Ты про этого омегу, я правильно понимаю? — Карл старался быть безразличным, но выходило у него не очень. — Вы все еще встречаетесь? — Его зовут Леви, — перебил Эрен, столько разочарования не слышавший, пожалуй, за всю свою жизнь. — Не стоит называть его «этот омега», па. И да, мы до сих пор встречаемся. Вернее, живем вместе. — И как давно? — Месяца полтора где-то. — Замечательно, — даже на расстоянии было понятно, что Карл поджал губы. — То есть, не спроси я, ты бы так и скрывал это от нас. — Если бы ты реагировал иначе… — Как, Эрен? — Спокойнее, например. Ты… ты даже не знаешь его, а уже устраиваешь античную трагедию! — Потому что ты ничего не рассказываешь и уходишь от расспросов! И нам с отцом остается только догадываться, что за человека выбрал наш сын! Голос Карла неприятно, но привычно звякнул сталью, и Эрен прикусил язык. Естественно, он мог много чего еще сказать папе, но пререкаться не хотел. В конце концов, Карл был в чем-то прав. — Прости, — произнес он и выдохнул, ероша волосы. — Прощу, — тоже переведя дух, отозвался Карл, — но вы оба приедете к нам на обед. Эрен невесело рассмеялся и зажмурился, представив физиономию Леви, когда он услышит о званом обеде. — Что смешного? — Не, ничего, — быстро ответил он и выбрался из машины. — Я передам Леви твое приглашение, правда, не уверен, что он его примет. — И почему бы не принять? — холодно удивился Карл. — Потому что это Леви, — едва заметно улыбнулся Эрен, направляясь к лифтам. — С ним вообще непросто, — добавил задумчиво, но потом тряхнул головой, будто сбрасывая ненужные мысли. — Ладно, я понял тебя, и мы постараемся приехать. Когда? — В следующую субботу? Часам к двум? — О`кей, — кивнул он, заходя в кабину лифта. — Все, пап, давай, мне надо идти. — До субботы, сынок, — сменив гнев на милость, ласково отозвался Карл и отсоединился. От разговора осталось ощущение мастерски расставленной ловушки, в которую он угодил согласно намеченному плану. Вздохнув, он прикрыл глаза и прислонился к прохладной стене кабины стремительно несущегося вверх лифта. С одной стороны, да, хотелось представить Леви родителям. С гордостью привести в дом, в котором вырос, и назвать самым важным и единственным. Но с другой — он предпочел бы этого не делать. Почему — и сам не знал. Словно боялся, что, появись в их маленьком мирке на двоих кто-то еще, с трудом отвоеванное хрупкое благополучие рухнет, обратив прахом все мечты. Эрен машинально взъерошил каштановую шевелюру и скривил губы, рассматривая свое отражение в зеркалах. Была еще третья сторона. Маленькая нетерпимая и весьма несдержанная на язык. С тяжелой рукой и режущим взглядом. И она определенно стоила первых двух. Он даже представить не мог, как Леви отреагирует на приглашение Карла, что уж говорить о том, чтобы принять его. Ведь это была как раз та степень близости, которую омега так старательно обходил стороной. Они могли говорить обо всем на свете, но никогда не касались общего будущего. И даже если Эрен и начинал издалека, то Леви всегда безжалостно обрывал его или попросту сбегал. Впрочем, все мечты и стремления альфы и так были на поверхности, потому что иногда Эрен просто не мог держать язык за зубами. Как тогда в течку, когда почти ляпнул, что хочет детей от Леви. Ведь знал же, что омега не может, и все равно, блять, не удержал рот закрытым!.. Потом, правда, долго просил прощения, ласками, страстью, любовью стараясь загладить бестактность и причиненную боль. Леви, конечно, простил, Эрен видел это и, что еще важнее, чувствовал, но все же… Тренькнувший звонок заставил очнуться, выйти на нужном этаже и оказаться в полутемном пустом опенспейсе. Ну как пустом. Почти в центре под одиноко горящей лампой за кульманом маялся высокий красивый альфа с вытянутым лицом. Леви говорил про него, что со способностями, но слишком уж самоуверенный. Эрен понятия не имел, насколько Кирштайн талантлив в плане архитектуры, а вот то, что слишком высокого о себе мнения, было видно за милю. Ну и вдобавок раздражала какая-то панибратская манера, с которой этот крашеный блондин с внешностью профессионального жиголо держался. Естественно, что на Эрена в «Крыльях» пялились все — как же, единственный альфа босса, которого тут увидели и который словно сделал великого и ужасного Аккермана обычным смертным в их глазах. Но вот сальные подмигивания Кирштайна и его многозначительные жесты вымораживали. Эрен держался, не собираясь опускаться до его уровня, однако про себя бесился знатно. Вот и сейчас, оказавшись с ним относительно наедине, он предпочел как можно скорее пройти мимо, игнорируя кривящуюся в ужимках рожу, но был остановлен скрипучим смешком. — Что? — не выдержав, он обернулся и уставился на Кирштайна неприязненным взглядом. — Не дождался? — как бы между прочим полюбопытствовал тот. — Нет, просто раньше приехал и решил подняться, — спокойно ответил Эрен. — Сюрприз нашему боссу, значит… Ну-ну, — снова усмешка, и альфа демонстративно вернулся к прерванной работе. Оглядев его с головы до ног, Эрен прищурился. — Это ты к чему? — спросил ровно. — Совершенно ни к чему, — пожал плечами Кирштайн и поднял поблескивающие довольством глаза. — Разве что к тому, что нет альфы счастливее, который получает сюрприз больший, чем готовит сам. Согласен? Эрен сжал челюсти, не имея ни малейшего понятия, как понимать прозвучавшие слова. — Хреновый из тебя сфинкс, Кирштайн, — произнес он наконец. И развернувшись, пошел по коридору, усиленно душа в себе желание вернуться и кулаком стереть с лошадиной морды наглую ухмылку. Какие, к чертовой матери, сюрпризы, про что он? Но задумываться над словами этого крайне неприятного типа не хотелось вовсе, и Эрен выбросил Кирштайна из головы. Тем более что конечная цель была уже совсем близко. В приемной оказалось пусто, что в принципе и понятно, ведь рабочий день давно закончился и Нанаба отправилась домой, оставив после себя безупречно чистую стойку и роскошный шлейф каких-то безумных духов. Но даже он был не в состоянии забить тревожное сплетение запахов, ударившее в нос альфе и заставившее без раздумий рывком распахнуть тяжелую дверь кабинета. Сначала в глаза бросилась необъятная охапка темно-красных роз, что лежала на столе Аккермана, распространяя густой маслянистый аромат. Сам хозяин кабинета обнаружился у панорамного окна на диване. По привычке забравшись на него с ногами, Леви с дичайшим аппетитом уплетал китайскую лапшу из одной коробки, тут же подхватывал палочками куски мяса из другой и, закатывая глаза от удовольствия, жевал так, что Эрен невольно улыбнулся. Впрочем, улыбка его быстро превратилась в оскал, стоило только взгляду зеленых глаз скользнуть в сторону кресла, в котором развалился источник третьей составляющей учуянного запаха и личная жопоболь Эрена — Эрвин Смит. Как всегда гладкий и как всегда холеный, смотрящий на жующего Леви почти с животной жадностью. Он, закинув ногу на ногу, с видом победителя лениво гонял в широком бокале остатки коньяка и время от времени алчно облизывал полные губы. Ладаном и самодовольством от него разило так, что глаза разве что не слезились. На звук распахнувшейся двери он едва повел головой, словно его это не касалось. Вот теперь до Эрена в полной мере дошел смысл брошенных Кирштайном слов и что он имел в виду под сюрпризом. Действительно, сюрприз, не поспоришь. — Уже? — стремительно проглотив то, что было во рту, спросил Леви и уставился на замершего в дверях пацана. Выпростав из-под себя ноги, поставил коробку с недоеденной лапшой на низкий столик, одним махом осушил тут же стоявшую чашку с неизменным чаем. — Я раньше, — машинально ответил Эрен. — Не думал, что у тебя… гости. Со стороны кресла послышался выразительный смешок. Эрен невольно вздрогнул и подался вперед, движимый скорее инстинктами, чем здравым смыслом, но замер, запнувшись о прозрачный взгляд и невозмутимое выражение лица омеги. Взяв себя в руки, он глубоко вздохнул, переводя дыхание и усмиряя вскипевшую кровь, и шагнул к Леви. Скользнул ладонью вдоль впалой щеки, большим пальцем чуть задевая краешек рта, и едва коснулся губами теплого виска. — Поехали домой? — выдохнул, затылком ощущая полный ненависти взгляд Смита. — Сейчас. Леви прильнул на мгновение, тут же выскользнул, и Эрен успел заметить недовольно поджатые губы, но не придал значения. Зверь внутри довольно урчал, утерев нос сопернику, а опасный прищур омеги был той мелочью, что волновала в такой момент меньше всего. — Кирштайн там еще, не видел? — долетел до сознания вопрос. — А?.. Да, да, там, — спохватившись, ответил Эрен, растерянно смотря, как Леви направляется к двери. — Прекрасно. Пять минут, и едем, — отозвался омега, скрываясь за дверью. Оставшись наедине со Смитом, Эрен вновь ощутил затапливающую его ревность и желание освежевать соперника. Возможно, от вида невозмутимой рожи, даже не шелохнувшейся в кресле. Возможно, от тягучего аромата действительно роскошных роз. И удержаться в рамках приличия стоило немалого труда. Только мысль о том, что Леви все-таки выбрал его, носил его запах и признавал его альфу, переполняла диким триумфом и помогала не наделать глупостей сейчас. Поэтому он небрежно опустился на подлокотник дивана и ослабил тугой узел галстука. — М-м-м, — лениво протянул Смит, — ты не в форме опять. Выгнали или… дай догадаюсь, повысили? Менеджер зала или как это у вас называется? — Нет, — ответил Эрен, не утруждая себя пояснениями. Смит кивнул, будто такого ответа и ожидал. Еще раз взболтал остатки коньяка в бокале, понюхал и довольно прикрыл глаза. — Жаль, — произнес тихо. — Чего жаль? — мгновенно подобравшись, прищурился Эрен. — Что не повысили, — просто ответил Смит, скользнув по нему оценивающим взглядом. — Понятия не имею, насколько у вас все это затянется, — продолжил, так же гоняя янтарную жидкость в бокале, — но ты должен знать, что Леви привык к другому уровню. — Занятно, — отозвался Эрен. — Поясните, что за уровень? — Охотно, — с тонкой улыбкой кивнул Смит. — Тебе, наверное, никто не рассказывал, но за понравившимся омегой надо ухаживать. А в случае Леви делать это еще и красиво. Со вкусом, знаешь ли. Изысканные рестораны, поездки, премьеры в опере, дорогие подарки, цветы, — подчеркнув последнее, Смит взглянул на Эрена и спокойно встретил потемневший зеленый взгляд. — А что можешь предложить ты, кроме… очевидного? Кино на последний сеанс и кафе-мороженое? Прогулку в парке? Оно, безусловно, привлекательно, но в качестве разнообразия, не на постоянной основе. Моя мысль ясна? — Смит снова сделал крошечный глоток из бокала и уставился мертвым взглядом на панораму города за окном. — И себя вы, видимо, считаете более подходящей для него партией? — с расстановкой спросил Эрен. — Естественно, — кивнул Смит. — Более того, это очевидно. Леви очарован сейчас, и ты у него что-то вроде новой игрушки. Знаешь, сколько таких вот умников побывало в его постели? — Что же вы туда не попали? — хмыкнул Эрен, изо всех сил стараясь не свернуть шею этому уроду. — Самомнение не пролезло? Смит рассмеялся. Вроде от души, но смех был пустым, гулким и пугающим. — А ты забавный, — произнес он, отсмеявшись. — Нет, я просто жду. — Чего? Старости? — скривил в усмешке губы Эрен. — Щенок, — почти ласково выплюнул Смит, замораживая взглядом. — Не думай, что если он подпустил тебя в течку, то ты особенный. — Я и не думаю, — пожал плечами Эрен, спокойно выдерживая ледяные иглы. — Леви выбрал меня. — Надолго ли, — Смит залпом допил оставшееся, отставил опустевший бокал и легко поднялся на ноги. — Я был в его жизни задолго до тебя, есть сейчас и буду после. Я та константа, что не по зубам такому, как ты, — словно подводя черту, он развернулся и неторопливо вышел. Эрен лишь скрипнул зубами, удерживая себя от желания разнести кабинет Леви к чертовой матери. Он даже не знал, что сейчас вымораживало больше — надменный урод, только что прочитавший лекцию, или доля правды, что звучала в словах. Ему действительно нечего было предложить Леви, кроме себя самого, и, блять, то невеликий дар. И может, поэтому омега не подпускает ближе, намеренно оставляя между ними полосу отчуждения. Больно оказалось сознавать, что вот со Смитом у Леви была та самая близость, которой он, Эрен, намеренно лишен. Почему-то. И чертовы розы на столе, источавшие дурманящий аромат и в чьем бесспорном великолепии мерещилась надменная усмешка соперника и плевок в лицо, бесили до ебаных кругов перед глазами. Из-за неплотно прикрытой двери в кабинет доносились голоса из приемной. Видимо, уже вернувшийся Леви перехватил уходящего Смита. Они говорили едва слышно, но все же слова можно было бы разобрать, появись такое желание. Однако Эрен не двинулся с места, отказываясь оскорблять Леви и вникать в неясное бормотание. И буквально через пару мгновений омега уже вошел в кабинет и, окинув Эрена нечитаемым взглядом, подхватил со стола розы. — Идем? Они молча вышли из кабинета, прошли по безмолвным уже коридорам и так же не говоря ни слова спустились на парковку. И все это время Леви держал ненавистные розы на сгибе локтя, прижимая цветы к себе, изредка утыкаясь в них носом и вдыхая маслянистый горьковатый аромат. И каждый раз Эрену хотелось заорать и вырвать букет у омеги, но в последний момент одергивал себя и лишь сильней сжимал челюсти. О`кей, он согласен в какой-то степени смириться с присутствием Смита в жизни Леви, но на кой хрен эта открытая демонстрация? И оттого что Смит недавно озвучил его же собственные мысли, легче не становилось вот совсем. Он почему-то опять чувствовал если не ущербность, то несостоятельность точно. Своего апогея молчание достигло, когда машина выбралась с парковки и, вырулив на знакомый проспект, понеслась навстречу почти угаснувшему закату. Правда, прежде Эрену пришлось пережить несколько далеко не волшебных секунд, когда, уже открыв дверцу для омеги, ждал, пока тот уложит треклятый букет на заднее сиденье. Ну хоть спасибо, что не потащил его с собой на переднее, рядом с Эреном. И вот сейчас, в полнейшей тишине, разбавляемой только ворчанием мощного движка, напряжение достигло предела, хоть ножом режь. — Давай говори. Эрен вздрогнул и сильнее сжал ладонь на руле. — О чем? — Ну не знаю, тебе виднее, отчего у тебя физиономия с отвисшей губой, — пожал плечами Леви, удобнее устраиваясь на сиденье. — А сам не догадываешься? — вышло немного агрессивнее, чем хотелось. — Хочу услышать от тебя, — невозмутимо отозвался омега. — Не вижу смысла озвучивать очевидные вещи, — произнес Эрен, тряхнув головой. Ревность и необъяснимая досада терзали сознание, но в слова складываться не желали. — Тогда скажу я, — убийственно спокойно и устало произнес Леви. — Я не приз самому пиздатому альфе, усек? И мне плевать, что Смит тебя провоцирует. Я не желаю, чтобы ты велся на его мелочные подъебки и выставлял наши отношения напоказ. Эрен открыл было рот, чтобы возмутиться, что он такого не делал, и тут же в памяти всплыл гадостный смешок и собственное необдуманное желание поставить соперника на место, приласкав омегу на его глазах. Вспомнилось и то, как Леви в ответ поджал губы и как вывернулся из объятий, хотя обычно млел от этой ласки. — Прости, — тихо пробормотал он, смущенно взглянул на бесстрастный профиль рядом и взъерошил волосы. — Блять, при чем здесь «прости», — омега досадливо поморщился. — Это для двоих, Эрен, понимаешь? Не для Смита или для кого-то еще. Только для нас. Эрен на ощупь нашел узкую руку и сжал в своей ладони, ощущая, как тонкие пальцы сплетаются с его. — Просто когда я звонил, ты не сказал, что не один, — он, извиняясь, мазнул губами по острым костяшкам. — И я не ожидал увидеть и его, и… цветы. Которые ты принял. — Останови, — внезапно произнес Леви, высвобождая руку. — А? — от неожиданности Эрен вздрогнул. — Останови, говорю, — спокойно повторил он, отстегивая ремень безопасности. Не представляя, что тот задумал, Эрен послушно притормозил около автобусной остановки, настороженно глядя на то, как омега выбрался из машины, открыл заднюю дверцу и вытащил лежавший на сиденье букет. Оставив его на скамье и даже не оглянувшись, Леви вернулся. — Ты… ты так просто оставишь их? — запнувшись, спросил Эрен, во все глаза глядя, как омега устраивается на сиденье рядом и пристегивается. — Почему нет? Они ничего не значат для меня, — пожав плечами, отозвался Леви и наградил его уже до боли знакомым взглядом «ты идиот, Йегер». — Не смей унижать своей ревностью ни меня, ни себя, — произнес очень тихо и уже совсем другим тоном, от которого ком встал в горле. — Никогда, Эрен. Если бы я хотел быть со Смитом, то был бы с ним. Но я с тобой. И уже заебался повторять это. А теперь поехали, жрать хочу, как сука. Эрен сглотнул застрявшие в горле вину и раскаяние и, перехватив руку Леви, поцеловал теплую ладошку, медленно спускаясь губами на оголившееся запястье. — Йегер, блять, ну давай не в машине, а, — фыркнул Леви, когда рука скользнула по его затянутому в черную джинсу бедру и замерла непозволительно высоко, а по салону явственно разлился острый запах подкрадывающегося возбуждения. — Предупреждаю, оно так себе. Эрен рассмеялся, пряча улыбку на его коже, поцеловал еще раз и, выпрямившись, тронулся с места. Кроссовер быстро вернулся в поток машин и, набирая скорость, вновь помчался за город. — Личный опыт? — продолжая тему, усмехнулся он и включил музыку. Разговор, а главное, поступок Леви, вернул душевное равновесие и хорошее настроение. — Ну а то, — хмыкнул тот в ответ. — Конечно, с вязкой и сцепкой на лестнице не сравнится, но тоже то еще удовольствие. — Сцепку ты сам захотел. И первый раз, и все остальные. И тебе понравилось, — заявил Эрен не без тайной гордости и не успел увернуться от подзатыльника. — Ай! — почесал ушибленное место, тут же улыбнулся и, перехватив шлепнувшую его руку, поцеловал. — Ты удивительный, — прошептал почти благоговейно, потираясь щекой об острые костяшки. — Йегер, ты задолбал, — кисло выдохнул омега, но руки не отнял. Эрен привык и уже обожал эту его манеру, когда внешняя холодность оказывалась всего лишь прикрытием. — Смирись. Остаток дороги так и пролетел в препирательствах и взаимных подъебках, из которых альфа почти никогда не выходил победителем. А еще в хорошем расположении духа Леви становился болтливым. И сейчас был как раз такой случай, когда он до самого дома развлекал очередной историей из жизни «Крыльев», отпуская колоритные замечания по поводу. И заткнуть ядовитого на язык омегу получилось только уже дома, когда Эрен зажал его в прихожей, топя упрямые губы в неторопливом поцелуе. Леви откликнулся сразу, небрежно обвивая шею альфы руками и охотно прижимаясь всем телом. Вообще, после совместной течки омега изменился. По крайней мере так казалось, когда они были вдвоем. Он стал чуть более отзывчивым и чувственным и больше не фыркал, принимая мимолетные ласки и знаки внимания. И порой сам тянулся за поцелуем или сворачивался под боком Эрена, кутаясь в его объятья, когда выпадал свободный вечер за просмотром очередного блокбастера. Одним словом, он вел себя ровно так, как и мечталось альфе. А осознание того, что это по-прежнему Леви, непримиримый и грубый, но только почему-то доверчиво льнущий к нему, трогало едва ли не до слез. И в такие моменты Эрен понимал, что его любовь к этому необычному маленькому и очень сильному омеге медленно и верно перерастает в немое обожание. Оно только усиливалось, когда Леви ради него делал нетипичные для себя вещи. Например, матерясь на чем свет стоит, пытался готовить обеды. Или проскальзывал в кабинет, ставил на стол тарелку с сандвичами и неожиданно сильными пальцами разминал сведенные от долгого сидения за компьютером плечи альфы, когда тот готовился к сдаче диплома. Или тихонько урчал, разбуженный настойчивыми ласками, и безропотно пускал нетерпеливого любовника в свое тело, сонный, мягкий, теплый. — Ужин, паршивец, — напомнил о насущном омега, перемежая слова и рваные прикосновения губ. — Ты только что умял китайскую лапшу, — усмехнулся Эрен. — Все еще голодный? — Пиздец просто, — выдохнул Леви, высвобождаясь из его рук. Эрен мельком глянул на часы и усмехнулся. — Могу предложить вчерашнее рагу разве что. Или пасту сделать. Чего хочешь? — Вообще похрен, — отмахнулся Леви, скидывая обувь и исчезая в гостиной. — Видишь, Йегер, для этого и нужны полуфабрикаты, — донеслось уже оттуда сквозь бухтение включенного телевизора. — Что смотрим? — На твой выбор, — отозвался Эрен. Застыв на пороге гостиной, он некоторое время с немым обожанием смотрел, как омега, щурясь, выбирает фильм из выскочившего на экране списка. — Переоделся бы, — бросил он, наконец отмирая и проходя мимо. — Ага. Кажется, его даже не слышали. И когда Эрен, уже переодевшись, спустился обратно в гостиную, омега все еще читал аннотации к фильмам и хмуро тыкал в кнопки пульта. — Хрень одна, — все же выбрав что-то, наконец выдал вердикт, бросил пульт на диван и стал подниматься по лестнице. — Давай живей, — крикнул вслед Эрен уже с кухни, доставая контейнеры из холодильника. А через четверть часа они устроились на диване перед гигантским экраном, но за сюжетом фантастического боевика никто особо не следил. Леви, облокотившись на Эрена, с аппетитом уничтожал остатки вчерашнего рагу и заедал салатом, в промежутках умудряясь хлебать чай из огромной кружки, которую держал альфа. — Тебя не разорвет? — усмехнулся Эрен, свободной рукой забираясь под растянутую домашнюю толстовку омеги и тихонько оглаживая до сих пор почему-то впалый живот — куда девалось съеденное оставалось неясным. — Блять, да сам задолбался жрать, — проглотив очередную порцию, недовольно ответил Леви. — Не помню, чтобы такое было раньше. — В инете пишут, что случается после течки. Вроде как организм восстанавливается. Я гуглил. — Это внушает надежду, — кивнул Леви, вновь хлебнул чая и уставился на экран, где огромные жуки захватывали космическую станцию. — Что за хуйню мы смотрим, а, — он поморщился и отставил опустевшую тарелку. — Ты сам выбрал, — Эрен зарылся носом в черные пряди на макушке. — Так что, смотрим. — Кстати, ты не обязан все время торчать со мной, — омега как-то совсем по-кошачьи потянулся за лаской. — Это ты к чему? — К тому, что сегодня пятница. Сходил бы куда с друзьями. — А ты пойдешь со мной? — Пф-ф, — выразительно фыркнул Леви, сквозь ткань толстовки накрывая ласкающую его руку. — Вот еще. Делать мне нехрен, смотреть, как нажираются малолетки, — добавил брезгливо. Ожидаемая реакция. Этим всегда заканчивались все разговоры о совместном отдыхе в чьей-то компании. Эрен почти привык, но понимал, что слышит только отговорки. Леви охотно таскал его с собой на балы у губернатора, но как только заходила речь о личном пространстве, у омеги находились тысячи причин для отказа. — Ну можем с твоими друзьями вечер провести, — произнес Эрен, уже заранее зная ответ, ведь если от его друзей Аккерман отмахивался с завидным постоянством, то своих не афишировал вовсе. — Хочешь со Смитом прибухнуть? — ухмыльнулся Леви. — Эм… нет, спасибо. Но ведь есть же еще кто-то, кроме него. — Тебе с ними будет неинтересно, — пожал плечами омега. — Удобная отговорка. Эрен почувствовал, как напряглось в руках маленькое тело, и прикусил язык. Черт, не хотел он поднимать эту тему. — Объяснишься? — тихо спросил Леви, не отрывая пустого взгляда от экрана. — Я не скажу ничего нового. — Ну так скажи старое. — Зачем? Ты опять отмахнешься, как делаешь всегда, — отозвался Эрен и добавил: — У нас же просто секс. И ты не даешь это забыть, все время тычешь меня носом, стоит только попросить о большем. — Например? — Не хочешь знакомить со своими друзьями, чего далеко ходить. Уверен, ты стыдишься меня. И того, что я не от мира сего альфа и не для тебя. И выходит как-то, что Смит прав. — Тебе бы фантастические романы писать с таким воображением, — хмыкнул задетый за живое Леви, вынырнул из уюта объятий и обернулся к нему. Серые глаза скользнули по застывшему лицу альфы. — Я никогда не говорил и тем более не думал так. — Тогда почему? — спросил Эрен, чувствуя противный вязкий ком в горле, который было ни проглотить, ни выхаркнуть. — Мне не нужна просто красивая оболочка, понимаешь? Этого слишком мало. Мне нужен весь ты. А ты, стоит чуть приблизиться, закрываешься каждый раз и не пускаешь, — он глянул отчаянно из-под сведенных бровей. — Потому что я просто очередной любовник. — Нет, — перебил Леви и тут же схватился за переносицу, тряхнул головой и глубоко вздохнул. Поднял на Эрена невозможно усталые глаза. — Блять, я не знаю как это объяснить. Нельзя вылечиться от десятилетий одиночества за один вечер, понимаешь? Как нельзя отогреться за одну ночь возле горячего тела или за один день научиться верить кому-то, кроме себя. — Я вылечу и отогрею, ты только разреши, — просто сказал Эрен, ощущая, что вот-вот сердце разнесет к чертовой матери вдруг ставшую такой тесной клетку из ребер. Увидел, как тонкие губы омеги изогнулись в горькой усмешке, которая, впрочем, быстро растаяла, а в угасшем взгляде мелькнула странная нежность. — Люди сопротивляются, Эрен, — произнес он, ссутулившись и зябко кутаясь в старую толстовку. — Люди не любят изменять себе и своим привычкам. Люди не верят своему счастью и не верят, что они его достойны. — Только не ты, — больше не сомневаясь, Эрен осторожно притянул к себе потерянного омегу, заключая в объятья, и нежно прижался губами к теплому виску. — Прости меня, слышишь? Я идиот, что давил на тебя, и больше никогда… — Заткнись, паршивец. Эрен тихо сходил с ума от счастья, чувствуя, как Леви сворачивается в его руках клубком, как доверчиво льнет и как утыкается носом в футболку, жадно вдыхая его запах. — И кстати, о друзьях, — раздался уже привычный недовольный голос, — у меня их просто нет. Вернее, их всего двое — Эрвин и одна ненормальная бета. — Познакомишь? — Эрен крепко прижался щекой к темной макушке, слушая сопение омеги. — Познакомлю, — нехотя отозвался Леви. — Мы все выяснили? — Ну… да, — с запинкой произнес Эрен, почему-то сейчас вспомнивший о разговоре с папой и обещание привезти омегу в родительский дом на обед. — А если без ну, Йегер? Давай выкладывай. — Да папа сегодня звонил, — осторожно начал Эрен. — Сказал, что они с отцом хотят с тобой познакомиться и ждут нас на обед в следующую субботу. Я сказал, что ты вряд ли будешь в восторге от этой затеи и вообще… — Тебе это важно? — перебил его Леви. — Что? — Тебе важно, чтобы я поехал? Эрен зарылся носом в черные блестящие пряди и молча кивнул. — Значит, поеду. Ночью Леви проснулся оттого, что его мутило, да так, что он едва скатился с постели, каким-то непостижимым образом не разбудив при этом Эрена. Рванув в ванную, только и успел, что откинуть крышку унитаза, как его вывернуло. За первым спазмом последовал второй, а немного погодя и третий, пока желудок не опустел. Кое-как отплевавшись и смыв за собой, Леви медленно поднялся и шагнул к раковине, вцепившись в ее край. Ноги почему-то тряслись. Вглядевшись в бледную физиономию в зеркале, потянулся за ополаскивателем, резко крутанул крышку и набрал полный рот синей жидкости, ядерно отдающей мятой и еще хрен пойми чем. Полоскал несколько раз, пока отвратительный кислотный привкус не растворился под действием химии. Затем быстро сполоснул покрытое испариной лицо и вытерся. Закинувшись парой таблеток от несварения и аспирином и жадно выхлебав целый стакан воды, Леви вернулся в постель. Его потряхивало, а на висках опять проступила испарина. Скоро пройдет, сказал он сам себе, подкатываясь к альфе и подныривая под руку, и тут же ощущая, как Эрен во сне аккуратно сгребает его в охапку и прижимает к груди. И надо меньше жрать, определенно.

***

— Если не хочешь, мы можем этого не делать. Наблюдая за Леви, который вот уже третий блинчик отправлял в помойку, Эрен виновато закусил губу. Но лежащий рядом телефон взял и даже открыл недавние контакты, без труда находя номер папы. — Не дури, Йегер, — отозвался Леви, наконец-то водружая напротив альфы тарелку со стопкой блинчиков, бутылку с кленовым сиропом, апельсиновый джем и кофе. — За качество не ручаюсь, — напоследок кивнул в сторону результата своих усилий. — Фкушно! — уже с набитым ртом тут же отрапортовал Эрен, активно намазывая следующий блинчик джемом. — Не пизди, — фыркнул Леви, но тень улыбки все же скользнула по бледным губам. — Честно! — возмущенно воскликнул тот и запихнул в рот приличный кусок. — А ты чего не ешь? — спросил, видя, как Аккерман наливает себе чай и усаживается напротив за кухонный остров, изящно подпирая рукой точеный подбородок. — Не хочу. — Тошнит? Опять рвало? — спросил альфа с необычной серьезностью и продолжил, не дожидаясь ответа: — Сходил бы к гастроэнтерологу. Если честно, мне не нравится, как ты объедаешься, а потом тебя выворачивает. Который раз уже? — Пятый, — нехотя ответил Леви, отпиваясь из чашки. — Схожу… Ну что? — спросил кисло, наткнувшись на подозрительный взгляд. — Сказал же, схожу. Позвоню Ханджи завтра, может, порекомендует не конченого идиота. Эрен какое-то время пристально смотрел на него, но, не разглядев на идеальной физиономии хоть чего-то, кроме привычного скучающего выражения, согласно кивнул и вернулся к завтраку. На самом деле, вся эта история ему не нравилась. Открывшийся аппетит омеги не проходил, а лишь усиливался. И на это в принципе можно было закрыть глаза, но уже неделю того рвало чуть ли не каждую ночь. Эрен делал вид, что спит, однако просыпался сразу же, как только Леви выбирался из постели. Просыпался и лежал, уговаривая себя не броситься в ванную, скользил взглядом по плотно прикрытой двери и старался не вслушиваться. Потом омега возвращался, снова нырял в его объятья и замирал, дыша мятой и арктической свежестью. Эрен ненавидел уже этот запах. Он мешал, отвлекал от того единственного, который был нужен как воздух. Ведь после течки аромат у Леви изменился. Ежевичная сладость ушла, а терпкие яркие ноты полыни зазвучали почему-то мягче, стали тягучими, влажными. Пленительными настолько, что альфа Эрена каждый раз рвался наружу с одной лишь целью — сделать своим. Но о метке он больше не заикался. До сих пор было противно от самого себя, стоило вспомнить, как вцепился зубами в загривок. И удержал тогда не здравый смысл, а тихий голос омеги, пробивавшийся сквозь сковавшее рассудок марево. Именно он вернул в сознание и дал понять простую вещь — такая метка не продержится долго, организм отторгнет ее. А вот доверие исчезнет навсегда. Поэтому оставалось довольствоваться тем, что Леви с удовольствием носил его запах, после совместно проведенной течки будто въевшийся в тело и хоть частично делавший того менее соблазнительным для большинства альф. Кстати, после течки и метка Фарлана почти исчезла. От нее осталось лишь несколько криво изломанных отрывочных линий, видимо, самых первых, от которых она и разрасталась. И Эрен с замиранием сердца наблюдал, как с каждым днем они становятся все бледнее. Он трепетно целовал лишенные теперь метки спину и лопатки, и казалось, что след другого альфы тает от прикосновений его губ. В такие моменты становилось стыдно за свои недоверие и дурость. Ведь то, что сакральный знак истинных навсегда покидал тело омеги, говорило о том, что и сущность его готова принять Эрена. И был ли смысл ревновать, не доверять и считать, что Леви его стыдится? Эрен скосил глаза на небрежно развалившегося на сиденье рядом Леви, без всякого выражения смотрящего на проносящийся за окном пейзаж. Если он и дергался перед знакомством с четой Йегеров, то отлично скрывал это. Эрен вообще не подумал, что омегу это тревожит хоть в какой-то степени, если бы не утренняя баталия с блинчиками. И если бы сейчас Леви не схватился за безымянный палец. Кольца там не было с тех пор, как Эрен стянул его губами, но привычка крутить полоску белого золота в задумчивости или волнении никуда не делась, всякий раз неприятно прихватывая когтистой лапой ревности. — Это ничего не значит, слышишь? — произнес Эрен, возвращая внимание на дорогу и чуть уменьшая громкость игравшей в салоне музыки. — Просто визит вежливости. Леви вместо ответа фыркнул и небрежно отбросил со лба отросшие черные пряди. — И я готов повернуть назад, если ты передумаешь. Правда, не обижусь, — Эрен улыбнулся, снова глядя на точеный профиль с чопорно поджатыми губами. — На дорогу смотри, — отозвался Леви. — Смотрю, — хмыкнул Эрен, удобнее устраивая согнутую в локте руку, которой небрежно удерживал руль. — Не хочу заставлять тебя, — добавил, чуть помолчав. — Боги, Йегер, хотел бы я посмотреть, как ты меня заставишь, — скривил губы Леви. Потом завозился и вздохнул, словно приняв решение. — Не представляю, как говорить с твоими родителями. — Можешь ничего не говорить, а молча сиять красотой, — улыбнулся Эрен, находя руку омеги и прижимаясь губами к узкой ладошке. — Когда-нибудь я удавлю тебя, паршивец, — закатив глаза, неубедительно пообещал Леви. — Я не о том, что не знаю о чем говорить. — А что тогда? — Действительно не понимаешь? Эрен тряхнул головой, становясь серьезным. Естественно, он понимал, что омега имеет в виду. Он слишком хорошо представлял возможную реакцию родителей, тем более что Карл высказывался на эту тему уже не раз. — Мне все равно, — сказал твердо. — Уверен? — хмыкнул Леви. Эрен переплел свои пальцы с пальцами омеги, утаскивая их к себе на бедро. — Как ни в чем и никогда, — ответил тихо, с благоговением ощущая, что теплая ладошка мимолетно сжимает его руку. Эрен был готов ехать так вечно — чтобы Леви рядом, чтобы его запах, чтобы невесомые прикосновения и одни в целом свете. А самым удивительным во всем этом было то, что Леви, похоже, тоже не против, потому что руки не отнимал на протяжении всего времени, что «инфинити» несся, отмахивая мили. Ну почти не отнимал. Загородная дорога, прилично попетляв, вывела наконец к одному из пригородов Троста, по сути — огромному парку, где роскошные особняки за невысокими заборами утопали в зелени деревьев и цветов. Эрен предпочел сделать вид, что не замечает удивленно вздернутых бровей, как предпочел избежать недоверчивого взгляда прозрачных глаз. Но когда наконец кроссовер влетел в распахнувшиеся кованые ворота и, шурша шинами по красноватому гравию подъездной аллеи, затормозил у покатой лестницы богатого особняка, Леви не удержался и выразительно фыркнул. — Что? — сам не зная почему, смутился Эрен и заглушил мотор. — Мне следовало догадаться, что нихера ты не бедный студент, Йегер. — Я никогда и не говорил, что я бедный студент, — с легкой улыбкой ответил он и вылез из машины. Обойдя ее, едва успел поймать решительно открытую дверцу. Странно, но протянутую руку омега принял. Вернее, просто ухватился за большой палец, легко выскакивая из салона. — Не иметь возможности и не пользоваться ею — немного разные вещи. — Философ, епт, — снова фыркнул Леви. — К чему тогда автобус вместо тачки, общага, а не квартира и… супермаркет, сопляк, реально?! — Не хотел зависеть от родителей, я ж говорил, — спокойно пояснил Эрен, захлопывая дверцу. — Пойдем? — приглашающе кивнул в сторону двухэтажного внушительного особняка и сделал шаг первым. — Ну а что, — продолжил он, и гравий зашуршал под тяжелыми подошвами ботинок, когда они оба двинулись к ступенькам. — Не хотел, чтобы отец диктовал, кем мне быть. И чтобы папа контролировал все остальное. — И тебя так просто отпустили? — спросил Леви, заранее зная ответ. — Нет, конечно, — беспечно улыбнулся Эрен и взъерошил, видимо, недостаточно торчащие волосы. — Отец закрыл мне доступ к семейным деньгам, и папа только года полтора назад уговорил его вернуть мне содержание. Ну вроде как единственный сын, продолжатель рода там и все такое, сам знаешь… Но я не трогал эти деньги. Да нафиг надо в принципе, и так справился. И дальше справлюсь. Что? — спросил, перехватив мимолетный прищур омеги. — Сейчас тебя снова лишат денег, — усмехнулся Леви. — Да пускай, — пожал плечами Эрен и не глядя поймал его руку, уже по привычке сплетаясь пальцами и не встречая сопротивления. — В любом случае не собираюсь содержать свою семью на их деньги. Эрен легко взбежал по ступенькам и, порывшись в кармане, открыл массивные двери своим ключом. И невольно улыбнулся, наблюдая, как омега шагнул в огромный холл, а теперь, чуть закинув голову вверх, рассматривал лепнину на почти недосягаемом потолке. Затем скользнул взглядом по широкому пролету мраморной лестницы, переходящей в круговую балюстраду на уровне второго этажа. И напоследок, оценив мозаичный пол с концентрическим узором, уставился на гигантское окно в конце лестничного пролета. — Ну, что скажешь? — спросил Эрен, понимая, что в Аккермане заговорил архитектор. — С размахом, но типично, — небрежно пожал тот плечами. — Разве что отделка дорогая. — Этим папа занимался, не помню, мелкий был совсем. Потом покажу тебе дом, если захочешь, — отмахнулся Эрен и увлек омегу в объятья. — Спасибо, что поехал, — губы, на миг прижавшись к виску, медлили, будто решая, остаться им тут или двинуться дальше в надежде сорвать поцелуй. Руки собственнически легли на узкие бедра, многозначительно оглаживая прогиб поясницы. — Держи себя в штанах, Йегер, — усмехнулся Леви. — Здравая мысль, — раздалось вдруг откуда-то сверху, и Эрен развернулся на голос папы, с сожалением выпуская омегу из объятий. — Па! — увлекая Леви за собой, он шагнул навстречу спускавшемуся по лестнице родителю. — Привет! — слегка приобнял и чмокнул в подставленную щеку. — Здравствуй, дорогой, — с улыбкой отозвался тот и выразительно посмотрел за плечо сына. — Знакомься, па, — Эрен с гордостью протянул омеге руку, прося подойти ближе. — Это Леви. — Ну наконец-то, — проговорил Карл, снова складывая пухлые губы в вежливой улыбке. — Карл Йегер, — представился он, не стесняясь разглядывая Леви. Эрен невольно умилился, заметив, что даже маленький папа оказался выше обожаемого омеги. И сейчас, разглядывая невозмутимую физиономию, прекрасно знал, о чем думает Леви. О том, что Карл моложе, чем можно было ожидать. И о том, что должно быть, родил сына едва ли позже восемнадцати. Они никогда не касались разницы в возрасте, по крайней мере, старались. И все же привыкший считывать настроения по малейшим движениям зрачков Эрен видел, что Леви неприятно удивлен — не каждый день осознаешь, что молодой любовник тебе почти в сыновья годится. Ну и плюсом ко всему Эрен знал, что очень походил на своего родителя — та же смуглая кожа, тот же раскосый разрез невозможно зеленых больших глаз на скуластом лице и пухлые губы. Разве что с поправкой на то, что Карл был омегой, изящным и утонченным. А остальное — и рост, и некоторую жесткость черт, и разворот плеч вкупе с силой альфа унаследовал от отца. Сейчас Карл цепко ухватился за локоть сына, словно боялся, что того вот-вот отнимут. И научат плохому, хмыкнул про себя Эрен, накрывая ладонью нервные пальцы папы. Почему-то вспомнилось, как несколько часов назад Леви отчаянно краснел, пока он целовал и вылизывал его ноги. И учил его этому точно не Леви. Впрочем, сейчас не об этом. Понять родительские чувства было несложно. Особенно когда на месте избранника сына стояло не наивное воздушное существо, дунь, и улетит, а почти ровесник с кислой рожей и неподъемным багажом прожитых лет. — Леви Аккерман, — ровно отозвался омега, пожимая узкую и нехотя протянутую ладонь. Эрен едва заметно нахмурился. — Аккерман, Аккерман… — меж тем задумчиво пробормотал Карл и его лицо оживилось. — Я знаю Аарона Аккермана, второй советник Его Величества, весьма, весьма достойное семейство. Вы в родстве? — и взгляд, полный, кажется, надежды. — Не думаю, — скупо отозвался Леви. — Вон оно как, — протянул Карл, так и не дождавшись продолжения. И передернул точеными плечами, изящество которых не скрывал даже тонкий кашемировый свитер кофейного оттенка. — Ну что ж, хорошо, что смогли выбраться. Проходите! — и первый направился в глубь особняка, приглашая за собой. Гостиная была такой же огромной и роскошной, как и все остальное в этом доме. Леви назвал бы ее вычурной, спроси кто его мнения. Но никто не спрашивал, и даже Эрен не рисковал, зная прямолинейного в мыслях и словах омегу. Поэтому он молча и с улыбкой наблюдал, как Аккерман бегло оглядел привычную уже лепнину, тонкие и витые словно свечи колонны и бледно-желтые стены, расписанные затейливыми фресками с цветами и птицами, в изящных рамах. Высокие окна, которые почти не скрывала матово сверкавшая золотистая органза, дорого пружинящий под ногами дубовый паркет и мраморный пафосный камин, который по теплому времени был скрыт ажурной ширмой и куда спокойно поместился бы стоявший на подъездной аллее черный «инфинити». Карл до механизма отработанным жестом предложил им присесть на белоснежный с золотом диван на гнутых ножках и сам устроился в кресле напротив, закинув ногу на ногу. Эрен видел, как папа какое-то время молча наблюдал за ними, и догадывался, что расспросы только начались, поэтому решительно взял Леви за руку. Что он хотел сказать этим жестом, за который непременно огребет от своего омеги потом, наедине? Наверное, благодарил за то, что тот делал ради него. Переступал через себя, а сейчас сидел немного отстраненный и даже расслабленный, будто не замечая буравящего придирчивого взгляда Карла. — А где отец? — чтобы разрядить обстановку, спросил Эрен, уверенно переплетая пальцы с пальцами любовника. — На работе, как обычно, — буднично отмахнулся Карл. — Очередной локальный апокалипсис, который без твоего отца решить, похоже, некому. Грегори, мой муж и отец Эрена, биоинженер, — пояснил он для Леви со снисходительной улыбкой, словно считал работу супруга детской игрой в песочнице. — А ваши родители чем занимаются, мистер Аккерман? — Леви, — поправил тот. Карл лишь кивнул, принимая к сведению, но ответный шаг не сделал, будто разграничивая свое и его положение. Леви тоже заметил это, но по своему обыкновению остался невозмутим. — Так что ваши родители, Леви? — Понятия не имею, — ответил тот, спокойно встречая нервно метнувшийся взгляд. — Отца никогда не видел. Папы не стало, когда мне было четыре года. Сначала меня взял к себе его брат, а потом он же отправил в интернат. Больше мы не виделись. — Какой ужас, — проронил Карл. Лицо его приобрело выражение искреннего сочувствия, но по холодно мерцавшим глазам Эрен видел, что тот скорее неприятно поражен. — И надо думать, вы никогда не пытались найти родственников. — Зачем? Мне это ничего не даст, — Леви пожал плечами. — Все же это семья. — Пап, — мягко перебил Эрен, задетый нетерпимостью в его голосе. — Если Леви оказался никому не нужен, когда нуждался в близких, то разве это семья? Карл, набравший воздуха для ответа, в последний момент передумал. — Наверное, ты прав, дорогой, — сказал он уже мягче, небрежно откидываясь на спинку кресла. — Мне просто непривычно. Сам знаешь, я могу перечислить всю свою родню до седьмого колена. Впрочем, как и твой отец. И странно, когда кто-то не желает узнать свои корни. — Пап, ну хватит. Такие глупости волнуют только тебя. — Ошибаешься. — Разве смысл в этом? — не отступал Эрен. — И какой прок от километровой родословной, когда твой же кузен не узнает тебя, встретив на улице? — Не паясничай, — осадил его Карл и сдвинул брови. На маленького Эрена это действовало моментально, усмиряя и пристыжая. Эрен взрослый в лучших традициях неблагодарного ребенка лишь закатил глаза. Карл весьма ожидаемо проигнорировал и снова обратил внимание на Леви. — Могу я полюбопытствовать, где вы учились? — В Королевском Государственном Университете, — отозвался тот. — Отрадно слышать, — Карл, кажется, немного воспрял духом. — Леви архитектор, — встрял Эрен, испытывая непонятную гордость. — У него своя компания, «Крылья свободы», думаю, ты слышал? — Постойте-ка... Так это вы пару лет назад строили дом для Найла Доука, начальника королевской полиции? — удивлению Карла не было предела. — Да, — просто кивнул Леви, — интересный был проект. — Помнишь, дорогой, — Карл обратился за поддержкой к Эрену, — я говорил тебе, что Найл построил совершенно роскошный летний дом в Каранесе? — не дождавшись должного восторга от сына, он махнул на него рукой. От новости Карлу явно отлегло, так что он даже улыбнулся вполне искренне, а не так натянуто, как на протяжении всего разговора. Эрен хмыкнул про себя. Он слишком хорошо знал Карла, чтобы ожидать нелепого допроса с пристрастием. Но никак не этой прущей надменности и чопорности. И не понимал, какая нахрен разница, где Леви родился, учился и кто его родители. Альфа готов был целовать грязь под его ногами, и этого факта уже ничто не изменит. — Удивительно, конечно, для омеги, — после небольшого размышления произнес Карл, — сделать выбор в пользу карьеры. Никогда не понимал. — Пап, — опять одернул его Эрен. — Нет-нет, — всплеснул холеными руками тот. — Я ничего не имею против. В конце концов, жизнь не стоит на месте, общество развивается и ценности меняются… к сожалению. Раньше был немыслим брак без истинности, сейчас в порядке вещей. Так что почему бы омеге не делать карьеру. Скажите, Леви, вы совсем не хотите семью? — Па! Эрен резко выпрямился на диване и кинул предостерегающий взгляд. — Что я такого сказал, дорогой? — искреннему удивлению не было предела. — Пока ничего, но сбавь обороты, пожалуйста, — он подчеркнул последнее слово. От неминуемой расправы его спас слуга, появившийся в дверях гостиной с докладом, что все готово и стол накрыт. Это несколько разрядило обстановку, хотя Карл упорно не двигался с места, ожидая пока сын предложит ему руку. Еще одна блажь, призванная подчеркнуть свое положение. Эрен быстро поцеловал пальцы Леви, перехватив отрешенный и хмурый взгляд, и поспешил к родителю. Обед был подан в малой столовой. Аккерман уже не удивлялся царившей кругом роскоши. Разве что чувствовал себя запертым в окружении хрусталя, фамильного серебра и полупрозрачного фарфора. За столом, накрытым на четверых, Карл принялся расспрашивать сына о грядущей защите диплома и новой работе, одобрительно кивая хорошенькой головкой, когда слышал известные ему фамилии. И Леви оказался на время забыт. То, что он не понравился Карлу Йегеру с первого взгляда, было ясно как божий день. Да и какому родителю импонировал бы великовозрастный любовник единственного сына. Леви нет-нет да и ловил на себе царапающий холодный взгляд, словно твердивший, что он тут лишний. И он реально ощущал себя таким, как никогда осознавая пропасть между собой и Эреном. Сопляк действительно был слишком уверен в себе и наивен, если считал, что у него есть выбор и возможность поступать по-своему. В таких семействах нет понятия «хочу». Его с лихвой заменяет понятие «должен». И если ему позволили самостоятельно выбирать университет, это вовсе не значило, что пару он себе тоже выберет сам. Слишком много поставлено на карту, таким состояниям наследник просто необходим. Почему-то стало тоскливо. Как Эрен сказал совсем недавно? Одно дело не пользоваться возможностью, другое — не иметь ее вовсе? Вот верно. Леви мог сколько угодно твердить, что между ними ничего серьезней секса быть не может. А сейчас со всей очевидностью понял, что и вероятности-то такой никогда и не было. Мелочь, конечно, но внутри образовалась гулкая пустота. Тянущая, неприятная. Настолько, что нежнейший крем-суп отказывался лезть в скованное странным спазмом горло. Леви отложил ложку и прислушался к разговору за столом. — Ну а что плохого? — говорил Эрен и задорно улыбался. — Работа была непыльная, учебе не мешала, денег хватало. — Не смеши меня, дорогой, — снисходительно хмыкнул Карл. — Да я серьезно, — не сдавался тот. — К тому же именно там мы с Леви и познакомились. Аккерман и возразить не успел, а пацан уже целовал его запястье. Хотелось вдарить за наглость, но горячая волна взлетела вверх по руке, согревая и попадая прямо в сердце. И Леви в очередной раз спустил все на самотек, внезапно понимая, что не хочет останавливаться. Он и не заметил, когда присутствие Эрена в его жизни стало чем-то естественным и необходимым. Привычное одиночество позорно трещало по швам. — Романтика нашего времени, — елейный голос Карла вклинился, как сверло. В лучистых глазах застыл почти натуральный восторг, с которым он наблюдал эту сцену и в который вполне можно было бы поверить, если бы не мерцавшее в глубине неприятие. Леви скривил губы в ухмылке и сглотнул омерзительный ком в горле. Хрен знает отчего, но только что съеденное настойчиво просилось наружу. Он сделал пару глубоких вдохов, почти не слушая фальшиво-радостных речей Карла. На лбу выступила испарина, а по телу пронеслась липкая дрожь. И словно почуяв его состояние, Эрен тут же склонился, заглядывая в лицо. — Ты в порядке? — широкая теплая ладонь заботливо коснулась щеки, а затем и влажного лба. — Черт, ты ледяной! — пацан тут же схватил его руку. — Вам плохо, Леви? — встрял Карл. — Что с тобой? Может, врача? — не слушая родителя, лихорадочно высверкивал глазами Эрен. — Нормально, — Леви упрямо дернул подбородком. — Желудок опять, — он встал, и пацан вскочил следом. — Где уборная? — По коридору последняя дверь налево, — быстрее сориентировался Карл, кивнув изящной головкой в сторону боковой арки. — Проводи, дорогой. — Не надо, — Леви жестом остановил готового сорваться и, по ходу, тащить его на руках сопляка. — Сам. Прошу меня извинить. Последнее, что слышал он, стремительно выходя из столовой, это торопливые расспросы Карла и сбивчивые объяснения Эрена, пытавшегося обрисовать состояние омеги в последние недели. Очень скоро он перестал различать слова, до него доносились только какие-то обрывки, удивленные интонации Карла и раздраженные — Эрена. А еще через секунду он сорвался с места и едва успел залететь в уборную. Рвало его долго и со вкусом. Накатывающие один за другим спазмы ни в какую не желали утихать, и в итоге Леви замер на полу перед унитазом, обессилено уткнувшись холодным лбом в ходуном ходящие пальцы. Подбирался озноб, и вообще хотелось заползти в темный угол, свернуться клубком и сдохнуть. Правда, вместо этого Леви заставил себя подняться и дотащиться до раковины. Из зеркала на него уставилась изможденная физиономия, которая несколько воскресла после полоскания в холодной воде, а саднившее кислотой и желчью горло кое-как успокоил парой торопливых жадных глотков. Пошарив в ящиках и найдя ополаскиватель, Леви набрал полный рот ядовито-синей жидкости, как следует прополоскал и сплюнул. Из уборной он вышел почти человеком, уже заранее предчувствуя наигранно участливый взгляд Карла и перепуганную рожу Йегера. Ну и еще выволочку, которую тот непременно попытается устроить. Леви фыркнул про себя и собрался уже зайти в столовую, когда его остановил долетевший резкий голос. — Ты с ума сошел?! — без свидетелей Карл не считал нужным играть. Всю любезность и радушие как ветром сдуло, оставив только граничащую с презрением неприязнь. — Ничем другим я не могу объяснить весь бред, что ты творишь! Я принял твой университет, твою показательную независимость и твою, с позволения сказать, работу. Но я никогда, слышишь, никогда не приму это! И отец тоже! — Ты несправедлив, па, — пока спокойно отозвался Эрен, но Леви без труда уловил ноты закипающего своеволия. — Это, как ты выразился, единственное, что имеет для меня ценность. — Хватит нести чушь, — почти грубо оборвал его Карл. — Это все капризы. И блажь, которая слишком затянулась. И если не ты, то мы с отцом положим этому конец. — Каким это, интересно, образом? — Леви был уверен, что сейчас Эрен наклонил голову и набычился, как делал всегда, стоило только почуять принуждение к чему-либо. — О, поверь мне, я найду способ, — процедил Карл, чем-то грохнув. — Куда собрался? Сядь немедленно, я еще не закончил. — Я не собираюсь тебя слушать, — уже огрызнулся Эрен, но, видимо, все-таки сел, приученный уважать волю родителей. — Придется, — безапелляционно отрезал Карл, сбавляя тон. — Ты думал о том, какое у тебя будущее с этим Леви? — Будет все так, как он захочет, — чересчур ровно ответил Эрен. — Похвально, что ты вызубрил наши с отцом уроки, — подхватил Карл, — но что дальше? Он согласен на твою метку? Вы собираетесь узаконить свои отношения? Скрип зубов Йегера-младшего было слышно даже из коридора, в котором стоял Леви. — Надеюсь, однажды он скажет мне «да», — наконец ответил пацан, и Леви невольно хмыкнул. — Мы не заглядываем так далеко, — добавил уклончиво, очевидно, не горя желанием выкладывать перед родителем все карты. — А стоило бы, — назидательно заметил Карл. — Ты же хочешь детей, а мы с отцом хотим увидеть внуков. Твой же партнер моложе не станет. Сколько ему, кстати? — Тридцать шесть. — Тридцать шесть, — омега замолчал на какое-то время, переваривая информацию. — Двенадцать лет разницы, и не в его пользу, между прочим. Знаешь, что происходит с организмом омеги после определенного возраста? — Папа! — Что, Эрен? Давай говорить откровенно, раз ты настаиваешь на серьезности своего увлечения. Ты слышал о фертильности и о том, как снижается вероятность беременности с возрастом омеги? Особенно учитывая, что вы не истинные. Ты вообще задумывался о том, почему твой ненаглядный Леви в свои годы не замужем, спрашивал его? Аккерман, скрытый от них выступом стены, нервно дернулся и с усилием провел ладонью по лицу. — Леви был замужем, вообще-то, — отрывисто и зло произнес Эрен, явно теряя терпение, и так не входившее в число его добродетелей. — Не его вина, знаешь ли, что его муж, его истинный, погиб. И если непременно желаешь откровенности, то детей у Леви быть не может. Леви зябко передернул плечами. Со стороны звучало отвратительно, и чувства другого омеги в данный момент он понимал отлично. В глазах Карла бесплодность была обстоятельством непреодолимой силы. — Замечательно, — наконец произнес Карл, справившись с шоком гораздо быстрее, чем ожидалось. — То есть, ты привел в наш дом омегу старше тебя на двенадцать лет. Омегу, потерявшего своего истинного. Омегу, который бесплоден и не сможет дать тебе ту семью, о которой ты всегда мечтал. Так, Эрен? И ты серьезно ждешь, что я приму его с распростертыми объятиями?! Ты в своем уме? — Знаешь, — Эрен с грохотом отодвинул стул, жалобно звякнула посуда на столе, — очень жаль, что ты ничего не понял. Потому что… потому что я с Леви не из-за семьи и детей. Без него моя жизнь не имеет смысла, ничто не имеет смысла. Я сделаю все, чтобы он стал моим. И плевать я хотел на то, что ты думаешь по этому поводу! Звук пощечины был настолько хлесток, что Леви вздрогнул от неожиданности. А следом мимо пронесся Эрен, даже не заметив, и хлопнул дверью в конце коридора. Пустота, начавшая было расползаться где-то под бунтующим желудком, растворилась, обращаясь в ничто. Карл был до омерзения прав, но слова пацана заставили ощутить себя нужным. Может, и хрен с ним, подумалось вдруг. К чему все эти определения и выяснения сути? Может, стоит просто быть вместе, и не важно неделю или годы? Да, когда Эрен встретит истинного и уйдет, будет чертовски больно. Возможно, даже больнее ухода Фарлана, но разве чувства, что дарил и будил Эрен, того не стоят? Леви вскинул голову, небрежным жестом отбрасывая с лица волосы, и столкнулся взглядом с Карлом. Тот, засунув руки в карманы, стоял на пороге столовой и смотрел на Леви. — Вы же понимаете, что я прав? — спросил он ровно. — Вы сломаете Эрену жизнь. Леви несколько секунд смотрел на него, не моргая, а потом молча развернулся и пошел вслед за сбежавшим альфой. Дверь вела во двор, в разросшийся старый парк, окружавший особняк. Справа под солнечными лучами нестерпимо сверкал лазоревой водной гладью огромный бассейн в окружении шезлонгов. Ни там, ни на просторной террасе сопляка не было. Леви огляделся. Где искать пацана на такой территории было загадкой, но с минуту подумав, он спустился по мраморным ступеням на стриженую лужайку и уверенно пошел в дальний конец парка. Солнце припекало, иногда прячась в рваных невесомых облаках, свежий ветер шелестел кронами раскидистых деревьев, а в сочной траве захлебывались стрекотом кузнечики. Идиллия, мать вашу, мелькнуло в голове, когда носа коснулся насыщенный аромат цветущих повсюду роз, жасмина и жимолости. Он почти не обращал внимания на красоты вокруг, оценивая лишь краем сознания, следуя за ведущим его инстинктом, пока не забрался в самую заброшенную часть парка. Силуэт особняка еле угадывался отсюда, и Леви вряд ли смог бы ответить, какого черта его понесло именно сюда. И все-таки он удовлетворенно цокнул языком, когда оказался на поляне среди зарослей полыни. Еще молодые листочки серебрились под солнцем, источая пряный горьковатый аромат. Леви задумчиво коснулся рукой шелковистых стеблей, пропустил их сквозь пальцы и прищурился на солнце. — Детский сад, Йегер, — произнес устало, оглядывая полянку, и подавил улыбку, когда на звук его голоса посреди зарослей приподнялась каштановая патлатая балда. — Что за нахрен ты творишь? — Мне нужно было уйти, — раздался напряженный голос сопляка. — Не мог оставаться там. — Понимаю, — отозвался Леви, тоже шагая в густую зелень и пробираясь к своему альфе. Эрен сидел, сложив ноги по-турецки, и на подошедшего омегу хмуро глянул из-под рваной челки. — Ты все слышал, — он даже не спрашивал, а просто констатировал факт. — Да, — спокойно произнес Леви, так и стоя перед альфой. — Прости, — проговорил Эрен виновато и закусил губы. Пальцы нервно прошлись по растрепанным волосам. — Прости, — повторил. — За что? — Леви вздернул брови и легко опустился рядом с пацаном на примятую полынь. — Ты ожидал чего-то другого? — он перехватил растерянный потемневший взгляд альфы. — Не знаю, — тот пожал ссутуленными плечами. — Наверное, надеялся, что папа поймет. Леви тихо хмыкнул. — Нет, правда, — возразил Эрен, правильно истолковав его настрой. — Он… неплохой и по-своему добрый, и всегда понимал и поддерживал меня, и поэтому я и думал, что… — Ты единственный сын, — произнес Леви, жмурясь на солнце. — И потом, ты тоже хотел бы лучшего своим детям. — Это не значит, что он имеет право оскорблять моего… — Эрен запнулся и тихо добавил: — Тебя. Леви дернул плечом и скосил глаза на убитого случившимся альфу. Слово «омега» не прозвучало, однако догадаться было несложно. — Поэтому я и не хотел ехать, — произнес он. — Не из-за того, что меня заденут, — пояснил, видя хмурое лицо пацана, — а из-за того, как это воспримешь ты. Но, между прочим, твой папа прав. По всем пунктам. Мне нечего тебе предложить, Эрен. — Замолчи, — его тут же оборвали, гневно сверкая зеленью глаз из-под сведенных бровей. — Но это правда, — возразил Леви. — Я уже все, траченный товар. А у тебя жизнь впереди. И истинный. Ты думал, что будет, когда ты встретишь свою половину? — Ничего не будет, — спокойно ответил альфа, пропустив мимо ушей недоверчивое фырчанье омеги. — Какое отношение удачное сочетание гормонов имеет к любви? Леви промолчал, только взглянул на небо и моргнул пару раз, словно его слепило солнце. И вздрогнул, когда нежной кожи за ухом коснулись чуткие пальцы. Они гладили, ласкали, зарываясь в темные пряди и вызывая сладкую дрожь, и Леви подумал, что стал слишком чувствительным в последнее время. И увлеченный этим открытием даже не понял, как оказался схвачен и утянут в родные объятья. Голова шла кругом от ощущения безграничного спокойствия. Свежий ветер пах розами, а сопляк — необузданной стихией, и как всегда это решило все. Он позволил повалить себя в серебристо-зеленые заросли полыни, отвечая на легкие, почти невесомые поцелуи своего альфы. — Как ты догадался, что я тут? — Эрен потерся носом о его нос. — Идиота ты кусок, Йегер, — вздохнул Леви, пятерней расправляя лохматую шевелюру. — Сам же рассказывал мне, что любил торчать тут, когда был мелким. Глаза альфы вспыхнули неподдельным восторгом. — Ты запомнил… — прошептал он очарованно, несмело лаская губами губы омеги. — Ну, знаешь ли, — выдохнул Леви, поддаваясь, — не каждый день мне говорят, что я пахну самыми яркими впечатлениями жизни. Эрен зажмурился изо всех сил и нежно ткнулся лбом в его висок, ощущая, как тонкие пальцы, путаясь, перебирают волосы на затылке. Счастье было беспредельным, как раскинувшееся над ними небо. Он полной грудью вдыхал пленительный запах своего омеги, горьковатый и удивительно мягкий, изменившийся, и понимал, что еще немного — и сердце просто разорвется, не вынеся переполнявшей его любви. Не глядя сорвал несколько листьев полыни, растер их, и Леви сам ткнулся носом в его ладонь, жадно вдыхая. Чихнул и не успел опомниться, как его снова целовали, глубоко и жарко, ненасытно. — Блять, Йегер, — пробормотал он, едва удерживая альфу. — Я только что блевал дальше, чем видел. Не смущает? Эрен дурашливо тряхнул вихрастой головой и тут же стал серьезен. — Как ты? Болит где? — Не. Жить буду, — отмахнулся Леви, выбираясь из уютных объятий и легко поднимаясь и отряхиваясь. — Последний шанс передумать, — прищурившись, посмотрел пацану прямо в глаза. — Я все давно решил, — тихо ответил Эрен. — Тогда поехали домой, — кивнул Леви и протянул руку. В особняк они так и не вернулись.

***

— И как часто вас тошнит, вы говорите? Леви почесал висок и уставился на крупного блондина напротив. На бейдже значилось «M.D. Майк Захариус», на бычьей шее зачем-то покоился стетоскоп, а в светло-голубых, будто выцветших, глазах застыло странное выражение. С таким обычно дети пытаются сохранить тайну и, в конце концов, пробалтываются всем по секрету. Что же касалось вопроса, то… Леви приоткрыл рот, чтобы сказать «нечасто», но передумал. Последнюю неделю, если считать с неудавшегося визита в семейное гнездо Йегеров, его рвало стабильно раз в день. При этом он продолжал объедаться, сметая с тарелки все подряд. И пока весы показывали одни и те же цифры, а пацан не догадывался, насколько часто омега обнимается с унитазом, Леви считал, что все в порядке. Ну блять, расшалился желудок, ну бывает, не шестнадцать уже, хрен ли панику поднимать. Однако он и сам понимал, что происходящее далеко от нормы, и вот вчера, как и обещал Эрену, наконец-то позвонил очкастой. Ненормальная баба выведывала подробности и так и этак и все же сдалась — заставить Аккермана поделиться чем-то против его воли было нереально. И пока тот втихую праздновал победу, записывая имя врача, заклятая подруга подложила жирную свинью. Всячески расхваливаемый специалист — клянусь моими подсевшими на марихуану слизнями, он лучший в своей области, ну и просто душка! — оказался сотрудником того же перинатального центра, где на алтарь процветания брака и семьи, не покладая рук, работала и сама Ханджи. Леви даже запнулся на фамилии гастроэнтеролога, когда представил, что под дверьми кабинета очкастая устроит засаду. И ведь устроила. Ради справедливости, даже не под дверьми, а прямо на ресепшене при входе в клинику. Как назло, сопляк напросился за компанию, и никакие уговоры не помогли. Он просто взял отгул на работе, сославшись на семейные дела, и так глянул на недовольно закатившего глаза Леви, что почему-то сразу отпало всякое желание перечить. Мерзкое, омежье — не иначе — настырно лезло из всех щелей и подчинялось своему альфе, даром что метки нет. Так вот, очкастая караулила в холле и сразу кинулась обниматься, едва не окатив Леви кофе из опасно накренившегося стакана, за что тут же огребла, но не угомонилась. Восторгам ее не было предела, особенно когда уставилась на немного смущенного сопляка с научно-испытательским интересом во взгляде поверх очков. Аккерман тихо позлорадствовал. Что, Йегер, хотел моих друзей-знакомых? Вот получи и распишись. Только не ной, когда вскроют, разделают и навертят кишки на пинцет. Между тем сумасшедшая назвала Йегера «очаровашкой» и, наплевав на недовольную физиономию друга, подхватила альфу под руку и потребовала «под-роб-нос-тей». На пожелание Аккермана заниматься своими делами, она радостно сообщила, что дел на сегодня у нее нет и все время целиком в их распоряжении. Они и сейчас сидели рядом с кабинетом, треща, как закадычные подружки, и волосы становились дыбом при мысли, какими подробностями пичкает сопляк эту очкастую козу. А вообще, конечно, они спелись, не договариваясь, и сразу начали дружить против Аккермана. И оказалось, что он просто еще не до конца осознал масштаб постигшей его катастрофы. — Так что? Вопрос вылинявшего на солнце доктора вернул в действительность. — Да каждый день вроде, — ответил Леви. — Независимо от того, ели или нет? — Да. — И ничего не болит при этом? Леви отрицательно мотнул головой, пытаясь все же идентифицировать выражение глаз настырного Захариуса. Который сейчас откинулся в кресле и зачем-то принюхался, совсем как ищейка, раздувая ноздри крупного носа. — Запах изменился? — Что? — Леви опешил от неожиданности. — Запах. Ваш. Он изменился? — с блуждающей улыбкой терпеливо осведомился доктор. — Не понимаю, каким хреном вас это касается, но да. Что со мной? — чувствуя, что сейчас закатает в довольную докторскую рожу, спросил Леви. — Да по моей части ничего, собственно, — ответил Захариус. — Анализы превосходные, показатели как у молодого человека. А вот ваши симптомы… это вам к доктору Ханджи лучше обратиться, ваше... состояние — это ее епархия, — он сдержал улыбку, но пшеничные брови все же выразительно дернулись вверх. Осознание сказанного было чертовски медленным. Первая реакция — отмахнуться, расхохотавшись в физиономию напротив. Нет, в ситуации Леви не было ровным счетом ничего из области очкастой. Он же бесплоден на гребаные сто пятьдесят процентов! Он не залетел даже от Фарлана, от своего истинного, хоть они и старались все те шесть лет, что были у них. А тут что? Настырный сопляк, одна-единственная течка, и вот вам, получите?! В каком-то паническом ужасе вспомнилось, как, наплевав на безопасность, позволял паршивцу раз за разом кончать в себя и как сам же сцеплял их, запечатывая семя альфы внутри. Но кто ж, блять, знал-то?! Впрочем, еще оставалась крошечная, но надежда, что все это треклятый желудок, а «M.D. Майк Захариус» просто нихера не смыслит. Сейчас не хотелось смотреть правде в глаза и признавать, что еще пару месяцев назад втайне надеялся на чудо и потом выл зверем от однозначного ответа. Чудес не бывает. В жизни сбываются только кошмары, и мигом заледеневшие сейчас руки подтверждали это. — Ну? — первой выдала Ханджи, стоило лишь выползти из кабинета на ватных ногах и захлопнуть за собой дверь. — Надо меньше жрать, да? — хохотнула она и двинула взволнованного Эрена локтем в бок. — Не томи! — Ты пугаешь меня, — проговорил пацан, тут же вскакивая и хватая за руки. — Опять ледяной! Леви, что… Он заткнулся, видимо, подметив в прозрачных глазах растерянность и отчаяние. Протянул ладонь, чтобы коснуться впалой бледной щеки, но Леви отшатнулся. Раздраженно отбросив волосы с лица, смотрел исподлобья с непонятным выражением, в котором было намешано столько, что черт ногу сломит. А потом, все так же не отводя взгляда от смазливой физиономии, процедил сквозь зубы, обращаясь к Ханджи: — Я, блять, тебя сожрать заставлю результаты моих анализов, коза очкастая. Сопляк непонимающе нахмурился, пытаясь разглядеть ответы на свои вопросы в глазах напротив. — Какие такие анализы, Аккерман? — откуда-то сбоку искренне удивилась Ханджи. — И при чем тут я, вообще, если ты объедаешься, как опоссум на помойке, а потом блюешь… — она внезапно запнулась, раззявив лягушачий рот. — Чтоб меня подбросило и разорвало… — пробормотала наконец. — Именно. — Да что происходит-то? — не выдержал Эрен, ощущая себя на середине пьесы. — У ведущего специалиста вон спроси, пока не убил ее нахрен, — отозвался Леви, презрительно скривив губы. Ханджи налетела прущим на полной скорости локомотивом, сграбастав его в объятья, больше напоминавшие удушающий захват. И пока Леви барахтался в них, Эрен переводил взгляд с сиявшей физиономии Ханджи на бледного больше, чем обычно омегу. Что-то царапало сознание, аккуратно так, тонкой иголочкой, но в мысли пока обращаться не спешило. Дыхание только перехватило, и сердце, споткнувшись, зачастило взбесившимся метрономом. — Твоего ж папашу, Аккерман, — забормотала бета, дрожа от восторга так, что растрепанная пальма из волос на голове тряслась осиновым листом. — Это ж сколько уже?.. — машинально поддернула съехавшие набекрень очки. — Анализы! — вдруг воскликнула она и заметалась по коридору. — А-а-а, к черту! — выпалила в итоге, останавливаясь. — УЗИ! Ко мне, быстро! — и стремительно понеслась по коридору, только белый халат развевался за спиной, подобно королевскому стягу. Леви пару секунд смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на Эрена и цыкнул сквозь зубы, отводя глаза. Бездумно отступил назад, пока не уперся лопатками в стену, пряча трясущиеся руки в карманах джинсов. Что говорить и что делать не представлял. Было жутко. — Что происходит? — долетел словно сквозь вату вопрос. Смятенное сознание отказывало. Онемение сковало все тело, ноги подогнулись, и Леви медленно сполз по стене. Эрен метнулся к нему мгновенно, готовый поймать, удержать, но, видя, что омега в обморок падать не собирается, присел рядом на корточки, пытливо заглядывая в остановившиеся глаза. — Леви, что… — Кого ты хочешь, Йегер, альфу или омежку? — криво усмехнулся Леви, смотря на пацана не моргая. Эрен сглотнул, чувствуя, как очумевшее сердце вот-вот оборвется. — Это… правда? — прошептал тихо, словно боясь спугнуть. Леви пожал плечами, зажмурился и тряхнул головой. Выдержать взгляд сопляка было нереально, столько в нем было надежды, нежности и благоговения. — А если это правда, — Леви смотрел куда угодно, только не на Йегера, — что тогда? — Тогда я самый счастливый альфа на земле, — просто ответил Эрен.