Туда и обратно - 2: Выбор пути

Ситхи всегда ценили джедайские голокроны, но чтобы его прочесть, помыслы должны быть чисты и разум открыт. Редко, кому из адептов Тьмы, удавалось постичь тайну. Мудрость веков хранилась внутри куба — знания, которые могли перевернуть мир последователя Силы. Катя боялась, что у неё не получится прикоснуться к тайнам голокрона. Так пока и происходило. Как бы она не отрицала свою причастность к ситхам, она хлебнула этого с лихвой. Её сознание в какой-то момент подчинилось чужой воле, она выполняла чужие приказы, выслеживала и убивала. Границы стирались между её личностью и новой внедренной в сознание программой — тайным агентом Империи, одарённой на службе Инквизитория. В какой-то момент Кате было всё равно, на какой стороне воевать: в её руках была власть подчинять волю людей, карая мечом непокорных. Она почувствовала, какой может быть разрушительной Сила. Но и смогла очнуться от забвения и порвать с прошлым. Во всяком случае, хотя бы попытаться. Катерине стали сниться сны о далеком детстве, о семье, с которой её разлучила жизнь на долгие годы. Лучик света возвращал её к прошлому, вселял надежду. Холод, что окутал её, отступал. День, когда она обратила меч против своих хозяев, был славный. Клинок входил в податливую плоть; падали под ноги тела солдат. С боем она прорывалась сквозь оцепление, уводя в крутое пике свой боевой истребитель. Её готовили как лучшего солдата, охотницу на джедаев, но она же стала головной болью для тех, кто однажды обратил на неё свой взор. Но как не хотелось бы всё забыть, перечеркнуть, Катя понимала, что она ничем не искупит свою вину перед невинными душами, в ком оборвала жизнь навсегда. Сложности поджидали на каждом шагу. Её ориентировки были всюду. За её голову назначили хорошую цену. Полиция, солдаты, агенты — все они искали её, повышая ставки. Пришлось менять места пребывания, имена, скрывать себя в Силе. Последнее не всегда удавалось хорошо, потому что приходилось постоянно прибегать к последнему пункту, чтобы отводить от себя ненужное внимание. Агенты шли за ней по пятам: ищеек, как и Катю, в прошлом, хорошо тренировали на Праките. Большинство из агентов были бывшими учениками джедаев, которых она же и отловила. Но они действовали её методами, а потому пока все их поиски сводились к нулю. Однако не всё и всегда было гладко. Всегда находился кто-то сильнее и хитрее, тот, кто обладал большим потенциалом и чувствительностью к Силе. Инквизитор. Тот, кто был всегда сильнее Кати, тот, кто был её наставником всё это время: поддерживал в ней ненависть к человеку, предавшему её, изо дня в день — все семнадцать лет. Месть, которая не позволяла открыть разум навстречу знаниям голокрона. Катя понимала это, но не получалось сбросить это со счетов хоть на малое время. Месть стала частью её сознания, даже не смотря на то, что она больше не желала быть частью Империи, так когда-то ею восхваляемую. Она ненавидела всех, кто был частью этой системы. Ненависть и месть были препятствием на пути к свободе и познанию нового. Ей сейчас так нужен был мудрый наставник. И он явился к ней, облаченный в сокровище, вещь, которую предстояло постичь. Ирония судьбы: она желала перемен, но для этого шага ей нужно было забыть о своей мести, — то, о чем она забыть не могла. Именно месть придавала ей сил двигаться вперёд — это была её цель номер один. — Это безнадежно, — вздыхала Катя, понимая, что очередная медитация прошла впустую. Знания, которые ей когда-то давал Кеноби, были подавлены. Катя ощущала себя птицей с перебитыми крылами. Катя сунула голокрон в сумку. С ним она не расставалась ни на минуту. Даже ситхов меч, выброшенный ранее, был выужен из-за коробок и висел на поясе рядом с джедайским сейбером. Так было спокойнее. Она не доверяла своему новому знакомому, каким бы добряком он не казался. Мой персональный вуки, — так окрестила она Ваала, который не проявлял к Кате особого интереса, существуя рядом. В соседней комнате зашуршало. Дикарь проснулся. Лунолицый каждый день, в одно и то же время, как по часам, выходил на охоту, и в его отсутствие Катя изучала бортовой журнал корабля, чтобы понять причину, побудившую экипаж сесть на этой неприветливой планете. Да и ей хотелось знать, в какой сектор занесло её челнок после экстренной отстыковки от грузового судна, и дрейфа в космосе без главных ориентиров. Этот боевой корабль намертво вмёрз в вековые льды, с пробоиной в шлюзовой камере и был не пригоден к тому, чтобы взлететь. Это огорчало. Но Катя не теряла надежду. В какие только передряги она не попадала. И из этой обязательно найдётся выход. Но сейчас, в ледяном плену, ей оставалось разве что медитировать, изучать и выживать. С едой перебоев не было. Экипаж корабля был ею снабжен. В контейнерах хранились немалые запасы консервов и сухих пайков на всю команду из 25-ти человек. Небольшой корабль был предназначен для сопровождения и направлялся с грузом на Корусант, когда на него было совершено нападение. Кроме еды, хранившейся на корабле, дикарь каждый день приносил добычу, делясь по-братски с Катей, разрывая плоть пополам, он швырял тушку под ноги девушки с милым оскалом, как он полагал, располагающим, а сам трапезничал, не разделывая еду, как есть, с кровью, поедая мясо сырым. Катя вежливо отказывалась, но однажды поняла, что этим наживет себе врага. Отказ, дикарём воспринимался как вызов. Кате пришлось экстренно соображать, как готовить сырое мясо. Решение пришло моментально: солить и вялить его, благо в морозильной камере не было недостатка. За бортом температура держалась низкая, а в бураны падала до критической отметки. Так дикарь впервые попробовал вяленое мясо, и оно ему понравилось. Со шкурами зверей оба поступали одинаково: отскабливали ножом внутреннюю часть добела, и выносили на мороз, закапывая в снег. Шкура дубела, теряя запах и досушивалась уже в одной из кают корабля. Так мандалорка со временем, соорудила себе более теплые сапоги и одежду, одеваясь на манер ее ручного вуки, но под шкурами оставаясь в доспехах. В воде тоже недостатка не было. Достаточно было набрать в чашку снега и подождать, пока тот растает. Дикарь ел снег так, как звери, припадая лицом в сугроб. Но делал он это редко и, как поняла Катя, напивался горячей кровью только что пойманного зверя. Потому Катя и была с ним настороже, каждую минуту. Она пыталась разгадать природу дикаря, но пока её занимали более существенные дела: нужно было выяснить свое месторасположение и открыть голокрон. Первое было затруднено тем, что часть файлов была повреждена, их приходилось восстанавливать, часто домысливая то, что капитан хотел сказать. К тому же часть файлов была зашифрована. А пункт, в котором голокрон был главным в списке дел, и вовсе пока не приблизил к желаемому. Помещения отапливались, когда Катя подавала остатки малой мощности корабля в каюты и вскоре сократила потребление до нуля — энергия нужна была, чтобы читать бортовые записи. В своей каюте она соорудила подобие камина. Дикарь за долгие годы научился выживать в холоде, кутаясь в шкуры. Кате пришлось приспосабливаться к низким температурам. Сила помогала выживать, плюс сейбер и некоторая сноровка в разжигании разного корабельного хлама. Катерина исследовала все закоулки, все каюты, отсек за отсеком и нашла немало интересных вещей, принадлежащих экипажу. Всё это имело бы ценность, будь она пиратом, но её заинтересовала только одна вещь и почему она оказалась на корабле, было не ясно: пряжка от ремня с гербом её клана Вейрес. Сначала Катя решила, что это чья-то злая шутка и едва не перевернула всё вверх дном, обшаривая стены на момент прослушки, но первая версия отпала. Она решила, что дикарь и есть подставное лицо, но пытка разума ничего не выявила. Ваала еще с неделю прятался по отсекам корабля от Катерины. В бортовом компьютере ничего об этом не было, да если и было, половину файлов все равно уничтожило при аварийной посадке или кем-то намеренно, чего Катерина не исключала. Оставалось самое последнее и невероятное — одним из джедаев, перевозившим груз на этом корабле был её дальний предок из клана Вейрес и не обязательно мандалорец по крови. Хотя, кто знает. Она у матери не спрашивала ничего о родне, а та и не делилась, вычеркнув их из своей жизни. Это было очень странно и загадочно. Но это могло объяснить то, что если в её клане есть чувствительные к Силе люди, то Натан тоже мог обладать этим даром в какой-то мере, раз смог усыпить её бдительность, зная о способностях сестры. Катя не исключала этой версии, но теперь она жаждала разыскать и пытать Натана, вытянуть из него всё, что он знал о прошлом её матери. А затем убить. И вернуть себе наруч, который он с неё снял — он перешел от её матери, а той, от её матери и так далее по женской линии, — был сделан из картозиса — сплава, поглощающего удары светового меча, делая мандалорца неуязвимым в бою. Ценный металл, редчайший в эти времена. Мать упомянула об этом однажды, что доспех из этого сплава принадлежал их дальнему предку. Реликвия, которой она так дорожила, была выкрадена. Гад! Берегись, когда я найду тебя… Я с тобой такое сделаю… Катя почувствовала неконтролируемую волну гнева, с трудом сдерживаясь от желания разбить что-нибудь. Всплеск она подавила, понимая, что по нитям Силы её могут выследить ищейки. Врагов она встретит и устранит, но Катя опасалась, что не справится с наставником. Она была пока не готова к серьезному поединку физически и морально. Ей нужна была сила голокрона и его мудрость. Если бы здесь был Артём, он бы нашел нужные слова… Катя горько усмехнулась, бросая взгляд на голокрон, согретый теплом её ладоней. Внутри куба светился слабый свет, словно от ночника, приковывая к себе внимание. По телу, вторя свечению, пробежала волна тепла. — Я всё ещё люблю тебя, — прошептала Катя, цепляясь за ощущения, чувствуя, как болезненно сжалось в груди её сердце, отзываясь на потерянную любовь. Светлому чувству на смену пришло тёмное, тяжелое желание отмщения за Артёма. Нить, ведущая к разгадке тайны, выскользнула из пальцев. Свет внутри голокрона померк. — Надо проветриться. — Катя поднялась с кресла, пряча голокрон в сумке и завернувшись в теплые шкуры, направилась к выходу, попутно обесточив корабль. У дверей она ощутила чужое враждебное присутствие и остановилась, срывая с пояса сейбер.