— Ричард Скотт Бэккер, «О Благости Зла», предисловие к сборнику рассказов «Зло — вопрос точки зрения».
«За то, что сделали русским чеченцы [имеются в виду массовые тяжкие преступления и этническая чистка в 90-х], вообще-то принято вырезать всех под корень, и то, что мы этого до сих пор не сделали — признак нашего морального падения».— некто, оставивший цитируемый комментарий на форму «Удел Могултая» (принадлежащий историку А.А. Немировскому, он же Могултай, он же Wyradhe») и забаненный за это. К вопросу о нравственности высших приматов.
«Но как только ворота распахнулись шире, и волшебство снадобья и сна толкнуло меня сквозь них, я понял, что все зрелища и красоты остались в прошлом; ведь новая область: не суша, не море, — лишь белая пустота незаселённого и безграничного пространства. Так, я исчез, я — растаял в той исконной бесконечности кристалльного забвения, из которого Демон Жизни вызвал меня на один короткий и одинокий час».— Г.Ф. Лавкрафт, «Ex Oblivione».
Надя и Ихт плыли через светлую гладь и ничего не предвещало. Очень мягкая вода Южного моря ласкала нагие тела любовников и девушка весело играла со стайками дельфинов и рыбок. — Я прямо благодаря водным процедурам с тобой, переборол страх моря! — с умилительным видом говорил Ихт, разумеется, находясь в своей новой прекрасной форме. Он очень умело держался на морской пене, которую могла создавать веселящаяся Надя. В какой-то момент подул холод — приятный бриз сменился грохочущей бурей. — Как неожиданно переменился ветер? — огляделась по сторонам Надя, по плечи держать на воде. Секунду спустя её с изящным любовничком накрыла злая серая волна — она перевернула пару и, казалось, бросила ближе ко дну. — «Надя!» — Ихт незамедлительно приобнял девушку и активно работая мускулистыми ногами, отважно поплыл наверх, попутно наблюдая как в разные быстро разбегаются испуганные рыбы и дельфины. — Надя! — Ихт быстро вытащил Надю на поверхность, где над головами более не светило солнце — и злые тучи полностью скрыли его, да так внезапно, что бывшему рыболюду подумалось о начале Рагнарока — будто бы и впрямь в роковой час волчья пасть Сколля сомкнулась вкруг солнечного диска! [1] — Ихт, нам нужно проснуться! — посмотрела на него напуганная Надя. — Я чувствую, это что-то злое! — Нам нужно позвать Рей Six! — сказал Ихт и затем поцеловал Надю. — Всё будет хорошо! В этот момент вода и ветер подхватили их и сорвали с места. Подобно тому, как ураган подхватил дом той девчонки из сказки про волшебника страны Оз, сладкую парочку воздушный червь также подбросил, вобрал сам в себя и они увидели на миг, как весь мир переворачивается — тёплый остров Ориаб вдали, откуда они отправились плавать, пропал из виду за серыми тучами, куда их швырнуло. Надя и Ихт кричали, прижимаясь в полёте друг к другу похолодевшими голыми телами, ветер растрепал красавца и красавицу — они зажмурились. В какой-то момент их бросило в более привычную мягкую пену, они снова рванули к поверхности и вырвались из плена жуткой глади возле некого берега. Неприветливые густые джунгли росли выше песчаного пляжа, и откуда-то с дорогой стороны неба светило Солнце. Выброшенные сюда возлюбленные первым делом убрали мокрые волосы, закрывавшие глаза. — Оно закончилось?! — с надежной спросила Надя, когда странная буря явно паранормального происхождения перестала шуметь и колебать воду. Где-то напоследок громыхнули молнии. — Это не Южное море! — быстро определил Ихт как более опытный сновидец. — Это не остров Ориаб — это больше похоже на джунгли Кледа или на… — На джунгли ужасного Йибб-Тстлла, но его назвать Ихт не решился, успокаивая себя, впрочем, тем, что это место выглядит слишком по-земному и всё-таки потому не похоже на пристанище Великого Чёрного. Тем паче на берег вышли люди — какие-то индейцы или вроде того — смуглые, отчасти похожие на Надю: в пёстрых одеяниях из растений и перьев, особо Ихту не понравились воинственного вида громилы с древним оружием, изображавшие ягуаров и орлов. — Кто это такие? — поглядела на это сборище Надя. — Давай узнаем, возможно, шаманы, которые напустили бурю или кто-то ещё, они выглядят ритуально одетыми, — решил Ихт, касаясь ногами подводной почвы и решительно направляясь к суше, как бы там оно не было. Надя первые несколько шагов сделала вместе с ним, опираясь на своего ненаглядного, после чего гордо выпрямилась и уверенно направилась подле вровень с любовником. — Быть может они не настолько развращены современной цивилизацией, потому проявят природное дружелюбие — мы же не их пища? — рассуждала Надя, выходя на берег. — Не будь наивной, — цинично усмехнулся атлет-блондин, — животные часто убивают друг друга ради развлечения и ничего, кроме отвращения живая природа недостойна. Будь проклята эта Демоница-Жизнь! Тем паче они напоминают ацтеков или инков — а они убивали и пожирали людей в огромных количествах во имя своих божков, до тех пор, покуда белые европейцы не навели порядок. — Путём насаждения инквизиции и цивилизованного сожжения заживо во имя «одного правильного» бога! — цинично же фыркнула шоколадная красотка. Они прошли по пляжу навстречу группе из нескольких десятков дикарей. Один из них — явно шаман в ритуальных одеяниях некой птицы — указал на большого фиолетового тигра со странными зубам-бивнями. — Он хочет, чтобы мы сели? — подумала Надя, видя как животное без намёка на агрессию ложиться перед ними и пригласительно подставляет спину. Ихт начал спрашивать шамана на различных языках, тот покачал головой и пристально всмотрелся в глаза бывшего рыболюда. — «Садитесь!» — прозвучал телепатический голос колдуна, чьё грубое лицо разукрашивали разные оттенки неких чародейских глин. — «Пусть она сядет — а ты иди!» Надя и Ихт выполнили указания — ласковая девушка очень приятно оседлала животное и немного успокоилась, разглаживая ему шерсть. Шею зверя украшал какой-то амулет из нанизанных костей. Смуглокожие «дикари» — хотя Ихт сразу определил, они выглядят весьма развито, судя по устройству их копий и стрел с наконечниками, кажется, из вулканического стекла — двинулись процессией, неся впереди странные факелы с разноцветными огнями. Далее к ним прискакал целый полк наездников на динозаврах — кажется, на аллозаврах, могучие смуглые воители в одеждах из шкур ягуаров восседали на спинах древних рептилий, увенчанных кожаными и деревянными доспехами и церемониальными украшениями. Все они поднялись по каменной лестнице, выложенной от берега, здесь же возвышались многочисленные тотемы. Ихт заподозрил тут происки Ктулху и страшно испугался, что Рей Siх не отзывается на их Великую Мысль, и что они погрузились слишком глубоко за Врата Сна — и потому не могут просто так пробудиться. Ихт страшно пожалел и о том, что на Ориабе они вместе с одеждой оставили специальные зелья из местных перебродивших грибов, способных пробудить ото сна любого сновидца. Несколько успокаивало и то, что рядом среди языческих идолов не угадывалось никаких характерных черт ктулухизма. Но если не Ктулху и не Древние — то кто же? Ответ предстал вскоре, когда процессия достигла города древних зеленоватых зиккуратов, окружённых джунглями Кледа. Тут собралось много народу — эти то ли ацтеки, то ли инки, то ли майя — нарядили Надю в головной убор из ярких перьев и бросали нечто вроде лепестков сакуры. На сборище присутствовало множество животных и людей-полуживотных, в основном людей-ягуаров. — Ихт, не будь таким мрачным! — Наде очень понравился новый прикид принцессы Солнца. — Гляди как они нас встречают! — Мне всё равно это не нравится, — сложил руки на груди бойфренд, настроенный, как всегда, скептически. Слоны затрубили, шаманы стучали в барабаны бамбуковыми палочками, женщины в цветных нарядах танцевали, воины воздевали тяжёлыми копьями. Под звуки пения и праздника гости, бойцы, шаманы и народ дошли до самого главного зиккурата-дворца — с его парапета, обложенного украшениями, всех созерцал здоровенный мужик, сочетающий в себе полосы самых разных цветов — в основном красных, жёлтых, сизых, зелёных — очень мускулистый и стройный, около трёх метров ростом, полностью обнажённый, если не считать короткой накидки из какой-то шкуры. Позади этого деятеля стояла свита людей-индейцев в костюмах орлов. Мистический вождь с лёгким ветром снизошёл к процессии и все встали на колени, кроме наездников, просто вежливо склонивших головы, все выказали почёт — от воителей до малых детей. Один только Ихт остался стоять, совершенно не желая падать ниц перед тем, кто для него — никто. — Приветствую тебя в Тецкоко, юная дева, — обратился к ним этот деятель с очень узкими и резкими чертами физиономии и пронзительно-жёлтыми глазами, — я Тескатлипока («огненное зеркало»), также известный как Нецауальпилли («голодный вождь») и Яоцин («враг») и Йоалии Ээкатль («ночной ветер»). — Вы… ацтекский бог? — Надя поправила головной убор из перьев. — Да, — Тескатлипока потрогал свой здоровенный фаллос, чем насторожил Надю, тем паче взор разноцветного ожившего языческого идола был устремлён на её нагую грудь. Вблизи он выглядел каким-то твёрдым, в разных местах его украшали разного рода наручи, наколки, бусы и всё прочее. Череп его был вытянут, заострённые уши удлинёнными мочками свисали до плечей, зубы выглядели как кварц. — Я долго наблюдал за тобою и знал, за тобой следят, но я поборол этого соглядатая, вот такова моя любовь к тебе! Тескатлипока простёр грубую мускулистую руку, завешанную украшениями, и прямо из дыма на парапете главного зиккурата материализовалось подобие щита, на котором ремнями была растянута обнажённая Рей Six. — О нет! — испугалась Надя. — Да вы хоть знаете, кто мы?! — стала огрызаться она. — Да наши друзья — Икари Синдзи и Нагиса Каору — набили морду самому Ктулху и самому Ньярлатхотепу, ты хоть знаешь, что они с тобой сделают?! — Я знаю, что рискую, но именно поэтому твои друзья подумают, что если с тобой что-то случилось, это сделали союзники Ктулху и Ньярлатхотепа, а не кто-то из немощных земных богов, — высказал Тескатлипока, продолжая возбуждаться. — Темп паче кое-кто из ваших обещал мне безопасность и сокрытие… — Ты хочешь изнасиловать Надю? — ужаснулся Ихт. — Я хочу на ней… жениться! А это моя свадьба! — простёр руки Тескатлипока. — А если у меня уже есть парень, — Надя указала рукой не Ихта, — он красивее тебя и я не хочу связываться с какими-то там… — с такими словами девушка сорвала с себя головной убор, какой ей было понравился, и смахнула прилипший к плечу лепесток, коими их осыпали. — И вообще ты нас похитил! — Я привлёк вас силой, взяв под контроль бурю — это не должно вас удивлять, ибо одно из моих имён — Яоцин («враг»)! Также меня не волнует мнение женщины, это вы там в своих городах из стекла и металла придумали, что мужчина должен спрашивать женщину, а Природа говорит иное, — аргументировал Тескатлипока. Он схватил Надю за шары грудей, давно нестриженые ногти бога из вулканического стекла вонзились в прекрасную шоколадную кожу! Разгневанный Ихт принялся шептать заклинание — перед ним возникли какие-то подобия чародейских защит, но не полноценные и Тескатлипоке хватило лишь одного недовольного взгляда на их преодоление. — Немощные мы, земные боги, лишь относительно — всякий сновидец для нас что букашка в наших владениях! К слову, ты уже осквернил её! Я предпочитают девственниц, но её красота настолько пленяет меня, что мне в данном случае совершенно наплевать на то, порчена она или свежа! — высказал зловещий ацтекский бог, чей фаллос уже чуть ли не уткнулся Наде в лицо. — Ай! — Надя схватила себя за раны на груди и испуганно заплакала. — Как мне это приятно! — возрадовался языческий демон. — Я больше всего люблю женские слёзы, как правило, я всегда заставляю их плакать, когда говорю, что вырву их сердце после первой брачной ночи! Я ещё тебе этого не сказал, но ты уже радуешь меня! Казалось, бедная Надя — сама слабость, но едва ли это соответствовало истине: — Взять! — в её мокрых глазах вдруг блеснула ярость. Фиолетовый тигр взбесился и вонзился зубам прямо в хозяйство языческого бога! Все прочие животные — от слонов до динозавров разом вышли из-под повиновения шаманов и атаковали орды сатанистов, не щадя ни женщин, ни детей. Слуги Тескатлипоки в ответ приняли полузвериные формы — его воины превратились в яростных гуманоидов-ягуаров и людей-орлов. Надя ловко спрыгнула со спины тигра и встала подле Ихта. — Бежим! — они оба схватились за руки и дали дёру подальше от гневающегося крашеного чёрта. — Сдался мне этот сердцеед! — напряжённо усмехнулась Надя. На ходу от злости Ихт терял волшебные золотые волосы и всё явственнее прекрасное лицо портилось проступающими чертами инсмаутской внешности. Надя заметила как у него выступили когти на руках и как на коже проступили чешуйки. — Подлая негодяйка! — громогласно проревел Тескатлипока, одним махом пробивая голову тигра — кровь зверя, осколки его черепа и выбитые глазные яблоки разлетелись во все стороны, окропляя мозгом разъярённого языческого бога. Дорогу беглецам преградил пятнистый воин-ягуар с макуауитлем [2] наперевес — в этот момент в него сзади вонзился зубищами относительно небольшой аллозавр, обильно брызнула кровь, взревев от боли, ягураликий слуга Тескатлипоки, преодолевая агонию от до костей проникших зубов, в ответ воткнул свои дрожащие когти ящеру в глаз. На это в порыве гнева Ихт сбросил остатки человечности и вытянулся в мускулистого рыболюда! — Выродок Дагона! — яростно проревел человек-ягуар. — Ты хуже! — Ихт полоснул его когтями. Надя внезапно очень ловко оттолкнулась ногами от каменной кладки и перекувыркнулась прямо на спину аллозавр, до того потерявшего глаз в схватке с человеком-зверем, но всё державшего неприятеля мёртвой хваткой. Рядом настоящий ягуар перегрызал глотку антропоморфному, сброшенного аллозавром с седла. Ещё дальше носорог воздел человека-орла. Боль аллозавра ушла и он отпустил врага — но лишь затем, чтобы развернуться и хлестнуть хвостом. Ихт схватил получившего пятнистого кошака за руку и погрузил когти сквозь шкуру в кисть, вражеские пальцы разжали макуауитль. — Ихт, сзади! — прокричала Надя, испуганно таращась. Ихт обернулся — Тескатлипока вырос прямо над ним. — Хуй я дам тебе мою девушку! — Ихт схватил макуауитль, обрушил его по башке ягуара, окончательно добив воителя Тескатлипоки. — Вот тебе! — Ихт замахнулся. — Взять! — одновременно с этим Надя направила вперёд аллозавра. — Глупцы! — Тескатлипока применил телекинез — он поднял Надю и Ихта, а аллозавру размозжил голову взмахом кулака. — Я вас за это обоих подвергну надругательству, а потом я съем ваши сердца! Но начну с тебя! — удерживая Надю телекинезом, злющий божок ацтеков перенёс её на свободное место у подножия главного зиккурата, где стоял большой идол и ещё дальше над ним высился парадный парапет с зеркалом-щитом, где была привязана Рей Six. — Сейчас придёт помощь! — вдруг обратилась к Наде привязанная девочка. — Хорошо! — это обрадовало Надю. Как раз в этот момент рядом приземлился некто с крыльями из головы. Тескатлипока утихомирил дерущихся животных. — Ты ещё кто?! — сердцеед обратился к сошедшему с небес. — И верно — кто это?! — спросила Надя, прижатая к кладке и едва ворочающая головой. — Не знаю… — Рей Six сама не поняла. — Почему я не могу вызвать ни Лилит, ни Рэндольфа, никого из наших?! — Я убийца со шваброй! — появившейся обладал вороньими крыльями на затылке в числе шести штук и костюмом уборщика и — собственно — шваброй. — Презренный недобожок! — Тескатлипока схватил окровавленный макуауитль и ринулся против «спасителя» — последний окрылённый почему-то вызвал у Нади страх, и она приветствовала его лишь потому, что тот оказался противником злого бога. Вокруг рычали животные и полулюди-полуживотные. Окутанная мерцанием швабра встретилась с древним ацтекским оружием — и после нескольких секунд давления — последнее победило! — Чё?! — Шут остался с разбитым оружием. — Сука! Она ж казённая! Кулак Тескатлипоки врезался в замерцавший следом щит АТ-поля. — Защищайте нас! — снова повелела Надя животным, чувствуя, что силы ацтекского бога перенеслись на другую проблему. В этот момент откуда-то сверху опустились ночные мверзии, неся на руках двух стрелков. — Отвяжи Рей! — приказал Виктор, десантируясь возле большого идола. — Да! — Кенске бросился к прекрасной пленнице, жаль ещё слишком маленькой, попутно расстреливая воинов и шаманов на каменной лестнице. — Я Виктор! Держись! — Северов бросился к Наде, на ходу выпуская очередь по ягуароподобным монстрам, пули пробили пятнистые шкуры, ранее покусанным зверьми, и кровь в изобилии пролилась на кладку перед зиккуратом. — Смотри Ихта не пристрели! — перепугалась Надя, вскакивая с ног и грозя кулаком стрелку. — А где он?! — Виктор прекратил пальбу, видя, что животные успешно теснят ягуароголовых и орлоглавых. Тескатлипока уткнулся руками в щит Ларкина и пытался его переселить. — Виктор! — прокричал Кенске, одновременно с этим поливая огнём людей-орлов в которых обратились слуги Тескатлипоки, ранее стоящие на парапете. Пернатые уроды с когтями попадали вниз. — Я тут! — закричал дрожащий в воздухе Ихт, пока Тескатлипока перевёл все свои усилия на схватку с Шутом, рыболюду удалось своими чарами перебороть остаточное воздействие телекинеза. Потому он упал на каменную кладку, вскочил и подбежал к Виктору и Наде, оставив за спиной кровавую схватку зверей и зверолюдей. — Он снова прежний! — заметил Виктор. Надя тот час прижалась к чешуйчатому любовнику и схватила кинжал из цельного куска вулканического стекла, ранее сжимаемый в когтях человека-орла. — Пусть кто к нему подойдёт! — Кто это с ним борется?! — Ихт указал на Шута. — Не знаю, никогда его не видел! — присмотрелся Виктор, стреляя в спину ожившего ацтекского идола — это оставляло какие-то мелкие ранки, потому сержант наивно подумал, что наносит какой-то реальный вред разноцветному божку. — Мы с Кенске гуляли по лёгкому сну и тогда голос приказал нам вернуться к храму Кайдзю — где мы были раньше — седлать мверзий и лететь спасть вас! И он появился впереди нас! Шестикрылый! — Надо помочь ему! — Надя указала на Кенске, пытающегося отвязать Рей Six от зеркального щита Тескатлипоки, до того бравый отаку успешно отправил в Шибальбу [3] всех орлоглавых преторианцев. — Я спасу тебя, Рей! Хоть тебя! — он всё пытался ножиком перепилить странные путы. — Это малоэффективно! — выкрикнула плотно сжатая голенькая девочка. — Защищай Ихта! — приказала Надя Виктору и взяла в зубы нож, демонстрируя акробатическую ловкость, запрыгнула сперва на большой деревянный идол, с него на какой-то выступающий орнамент дьявольского храма и уже с той уродской штуки взметнулась к парапету, вцепилась руками за какую-то натянутую здесь, сплетённую из лиан верёвку, и резко подбросила себя вверх на руках, перевернулась и приземлилась ногами перед Кенске и Рей — лицом к парочке. — «Вот с кем мне надо романы крутить!» — присвистну Айда: — Круто! — Рада за это! — Надя блеснула изящной улыбкой, потрясая шарами грудей и кидаясь к Рей, нож из вулканического стекла — возможно, магический — смог перерезать путы Тескатлипоки. — Отлично! — видя это, Кенске продолжил пальбу с парапета по ягуаролюдям внизу и по летящим орлоглавам. Внизу Ихт вооружился копьём с наконечником из вулканического стекла, чьё зеленоватое древко ранее сжимала когтистая лапа расстрелянного человека-ягуара. — Чё это за ёбаное сброщие фурри?! — ругался Северов, меняя обойму. — Стреляй в ягуароголовых, в него — бесполезно! — Ихт указал на Тескатлипоку, почти прорвавшего щит Шута. Густая кровь фиолетового оттенка ацтекского истукана вытекала из ран и равномерно покрывала его каменного вида разноцветную кожу, при этом формируя пузыри, в которых при ближайшем рассмотрении в агонии раскрывали рты околочеловеческие и совсем даже нечеловеческие лица. Шут попробовал атаковать сознание противника — зря: псайкера оглушил в ответ вой и стон тысяч болезненных душ. — Какого хуя?! Озеро крови сполна излилось на Александра — в его пучине вздымался ужасный и ещё более звероподобный Тескатлипока — и много-много существ кричало и брыкалось среди волн. — Узри мои жизненные силы, отобранные у прочих! Вот почему они неисчерпаемы, вот почему меня называют Тельпочтли («молодой воин»)! — проревел Тескатлипока. Перед глазами Шута чередой воплей и кровопусканий пронеслись омерзительные ритуалы. — Теперь всё ясно! — он скривил лицо, в голове гудели воющие души. — Ты не бог — ты вампир! — Один из самых древних! Тескатлипока пробил щит, и ударом когтистой ноги отшвырнул Шута куда подальше. — Ебать! — Виктор запульнул в сердцееда из подствольника. — Получи, фашист гранату, нахуй! Русской схватил Ихта и дематериализовался вместе с ним. Взрыв привёл к извержению большого количества крови из Тескатлипоки — тот час из неё куда отчётливее сформировались очертания принесённых в жертву тысяч и тысяч. Кровь захлестнула встающего Шута с головой во всех смыслах и с криком боли впечатала в стену зиккурата. Виктор и Ихт в полуматериальной форме пробежали по вертикальной стене к парапету и «вышли из сумрака» вместе с Надей, Рей и Кенске, к ним же прилетели ночные мверзии. — Надо улетать! Седлаем орлов! — Виктор подбежал к ближайшей мверзии. — Погоди! — отказалась Надя, хватая его за руку. — Мы должны забрать того ангела или как он там?!. Кто сражался с ним?! Кенске сменил магазин, откуда-то сверху на него вознамерился сигануть человек-орёл, но пернатого вовремя схватили с двух сторон мверзи и ужалили хвостами. Ихт встретил орла копьём и красная кровь обдала его рыбью голову. — Ему уже не помочь! — рыбочеловек спихнут пронзённого в сердце противника с парапета, пернатый рухнул в бурную кровь, чьи потоки буквально затопили всю кладку. Тескатлипока сам, казалось, весь состоял из неё и уверенно возвышался среди этой жидкости. — Сука, почему нельзя позвать Рей, Каору, Синдзи?! — спрашивал Кенске у освобождённой Рей со следами синяков. — Не проходит… я подозреваю — это дело Икари Юй, — высказала девочка. — Что?! Почему?! — не понял Кенске. Виктор перезарядил подствольник и послал следующую гранату в ацтекского вампира. — У-у-у-гр! — Надя отчаянно стиснула кинжал. — Как же ты меня взбесил! Высоко над Тецкоко вспыхнули молнии, раздался близкий гром и заморосил мелкий дождик. Надя сделала несколько решительных шагов, Ихт заметил как что-то пульсирует вокруг его возлюбленной. Он хотел было остановить разгневанную красавицу, но тут из девичьей спины вырвались алые кожаные крылья — они откинули Ихта. — Надя?! — шокированный рыболюд быстро возвратил равновесие. — Что ты?!.. Все уставились на неё. В вышине громыхнуло ещё сильнее и серые тучи всё заволокли, словно какой-то небесный осьминог выпустил чернила, с полностью потемневшего за секунды свода обрушился сплошной ливень, чьи капли показались крайне тяжёлыми — словно свинцовые пули, они физически пронзали! Ночные мверзи забились под крышу. Ихт поначалу, когда ливень был не настолько сильным как во время пика, не мог нормально глядеть, ибо кровь человека-орла залила глаза, утратившие нормальные веки, а когда вода её смыла, рыболюд был вынужден, опять же по причине отсутствия нормальных век, закрыть их руками от больно бьющих ледяных капель. — Я ненавижу тебя за твою жестокость! — окрылённая Надя спрыгнула в потоках дождя, и с гримасой ненависти вонзила нож в Тескатлипоку (которого, само собой, и вторая задействованная Виктором граната не убила). Вместе с тем молнии ударили на землю, затопив весь Тецкоко единой вспышкой и оглушительным громом. Уцелевшие к тому времени люди-ягуары и люди-орлы обратились в кучки пепла. — Я повелитель бури! Я Йоалии Ээкатль! Как ты посмела обратить мою стихию против меня?! — взъярился раненый Тескатлипока. — Я порву тебя в клочья! Надя перед ним ещё раз подпрыгнула, хватая торчащее из бога оружие и дальше его погружая. Сердцеед не обратил внимания на воткнутый в глаз нож и схватил крылатую демоницу руками и тот час она покраснела и увеличилась. Полные ненависти глаза почернели и каждый из них распался на три отдельных — как у паука, ниже зубы также сделались как уголь и вытянулись изо рта на длинных отростках, чьи концы начали дополнительно покрываться темнеющими твёрдыми наростами. Надя с хрустом разломила рукоять ножа увеличившейся кистью — где также выросли чёрные когти. — Не вижу! Что там?! — прокричал Кенске, сквозь шум дьявольского ливня и грохот в вышине. — Ебать нахуй! — Виктор как-то даже растерялся от такого, ничего не было видно, зато ему отчётливо было больно! Хотелось зарыться поглубже в землю, куда прибивал его дождь! — Ктулху?! — теперь душа ушла в пятки у самого Тескатлипоки — ещё бы: здоровенное красное отродье Ктулху схватило его и распустило множество ротовых щупалец, к тому же увенчанных острыми выростами. Густой ливень шёл стеной, прибивая растрёпанных сновидцев и те ничего не увидели. Лишь Рей и Шут отчётливо осознали всё — порождение Ктулху раскусило, разорвало когтями и полностью проглотило визжащего ацтекского кровососа! Как только жизнь того прервалась, страшный ливень прекратился, пропали молнии и ночные мверзии по-быстрому смотались за горизонт. У подножья зиккуратов всё залило смесью воды и крови, где босиком стояла голая Надя, чьи маленькие крылышки только что пропали. Трупы зверей и полулюдей-полузверей валялись всюду. Шут решил на всякий случай притвориться мёртвым — он так умел. — Надя! — Ихт сразу же сбежал по каменной лестнице, за ним последовали поднявшиеся и вымокшие Виктор и Кенске, последний нёс на руках Рей. — Ихт! — красавица кинулась к своему чудовищу — они обнялись. У той исцелились раны на груди от когтей ушедшего в вечность Тескатлипоки. — Ну всё вроде хорошо кончилось! — Ты его убила?! — Мне показалось — да… — Надя хлопнула глазами с некоторым удивлением. — Не знаю, я вроде его… порвала? Проткнула? Наверное я применила Силу! И убила его! Но ничего — нечего жалеть такого монстра! — А где тот с шестью крыльями и шваброй? — Виктор взялся пристально оглядываться. Костюм показался ему знакомым, лицо странного бойца скрыли крылья, потому яснее увидеть его Северов не мог. — Он мёртв — либо исчез. Тут нет никого живого, кроме ближайших животных, спрятавшихся из-за бури, — ответила Рей-ребёнок, пуская в ход свои экстрасенсорные умения. — Ночные сбежали! — обратил внимание Кенске. — Нам предстоит добриться так до храма Кайдзю! — Похоже на то, — кивнул Виктор, всё изучая обстановку… Надя провела руками по физиономии Ихта и «принц-лягушонк» вдруг стал более человекообразным. — Давай ещё, — увидела это Рей. — Преврати его в человека… Надя моргнула и всеми силами пожелала, чтобы её любимый снова стал красивыми. Тот сделался ещё больше похожим на человека — морда сгладилась, а когти утончились и уменьшились, пропали перепонки и срослись наружные жаберные щели. — Поцелуй его, может как в сказке, — подсказал Виктор. — Конечно! — Надя обняла любовника и впилась ему в рот-щель, лишённый губ, и тот окончательно принял облик невероятного красавца и золотистые волосы снова появились на своём месте. Тучи разошлись и свет солнца обогрел целующихся возлюбленных. Всех охватило приятное тепло, отчётливо согревая после холодного ливня, леденящего сразу тело и душу. — Как красиво! — заулыбался Кенске. — Такое точно может быть только во Сне! — Ага-сь, — согласился Виктор. Позже к ним пробрался большой слон — вернее некое животное, похожее на слона. — Вы говорили нам надо идти к храму? Он нас довезёт! — довольная Надя порхнула к животному. Отряд разместился на спине большущего травоядного и двинулся к храму Кайдзю на границе сна и яви, оставив позади разорённый притон древнего кровососа. — Ты говорила, Юй могла мешать нам? Почему? — спросил Кенске. — Согласно её философии должны жить сильные люди, для этого она испытывает людей, чтобы те или развивались или погибали, — ответила Рей. — Это она позволила мне проиграть, думаю… — Может накатать на неё заяву Рей-мамке и Рэндольфу? — предложил Виктор. — Ишь чё за беспредел творит! — Они знают об этом, но полагаю, если ущерб от действий Юй незначителен и в теории полезен, то они с молчаливого согласия ей позволяют, — разъяснила Рей. — Ладно, она та ещё штучка, — говорила Надя, нежась в крепких руках обнимающего её Ихта. — Но главное — хорошо, что хорошо кончается! — Это верно, — кивнул Северов. — И эти джунгли — хорошее место, — огляделась Надя. — Только главное не наткнуться на огненного змеечервя! — посмеялся Кенске. — Шут меня за ногу… — Серафим приподнялся среди трупов людозверей и зверей, весь перепачканный грязной водой и кровью. Он обратился к парившей над всем этим беспределом «Жене, облачённой в Солнце», она появилась тогда, когда свет дневной звезды залил местность после обильного ливня, когда, повинуясь настроению Нади, тучи далеко разошлись. — И почему Икари-старший так любит стерв? Наоко-старшая — стерва, удушившая Рей-чан, крашенная младшая — стерва! — Это не он меня выбрал, — улыбнулась Юй, словно Венера, испуская блаженный свет, — это я его выбрала. А остальные — согласна, у него не лучший вкус… Без приключений Надя, Виктор, Кенске и Ихт вчетверо добрались до храма Стражей Земли и вернулись в пределы лёгкого сна, откуда без проблем скользнули в материальный мир и раскрыли глаза у себя в постелях — Кенске подле Аски и Рей II, Виктор в компании Мари, Ихт и Надя друг с другом на базе NERV. Последние по инициативе девушки немедленно взялись по утру целоваться и ласкаться — у Нади настроение выдалось особенно хорошим и потому она легко оседлала любовника и вдоволь поскакала на нём — Ихт даже выкинул из головы думы о странном случае, однако после отправки очередной порции семени в женское лоно, прижимая даму сердца, бойфренд всё же вспомнил загадочные слова Ланг Фу и решил выяснить правду. *** У Синдзи ночка выдалась не менее жаркой — после первой разрядки с Хикари и Маной, прелюбодеи договорились с Тодзи, кончившим в солдатку, что они немного поспят и по пробуждению возобновят взаимные ласки, и тогда бывший школьный хулиган займёт роль пассивного участника во время их БДСМ-оргии. Так либертины и сделали — Синдзи специально не погружался в глубокий сон, встретившись в лёгкой дрёме с Каору и попросив его сегодня без своего участия поискать друзей Альтера. Икари первым вышел из дрёмы — рядом храпел Тодзи и потому Мана уже пробудилась. Хикари лежала отвёрнутой от парочки и те пока не стали возвращать её в мир яви. Икари и Киришима начали с дружеских поцелуев и потихоньку девица по инициативе кавалера опустилась до минета. Когда у юного распутника всё встало, он лёгкими поглаживаниями и поцелуями разлепил глаза Хикари: — Тодзи… — бедняжка полуобернулась к ловеласу. — Нет, — Синдзи проворно забрался к ней в рот и прытко ухватил за сосок. — Мана, сделай Хикари-кун куни. Хикари, удобнее расположись. — Не верю, что ты спала — Тодзи так храпит, — располагалась Киришима. — Я привыкла… — Хораки сообразила что к чему и удобнее отодвинула ногу, чтобы Мана могла подстроиться к её клитору и языком и губами побаловать крошку. Синдзи в это время засасывал Хикари в рот язычком и теребил рукой её соски. Потом сластолюбец взял Хикари за кисть и положил себе на стоящий член. — Дрочи малого, — повелел блудодей, вытягиваясь удобнее на боку. Хикари также переменила позу для более удобного действа. — Ты так хочешь меня трахнуть? — спросила Хикари. — Я не успокоюсь, пока не кончу тебе в попку, моя сладкая. — Тодзи тоже любит… Но мне не нравится, э-э, как он… — Аска его тоже не пускала в задний ход. Он имел меня, и я понимаю тебя. Но ничего… сейчас мы поимеем Тодзи! Отомстим за всё этому грубияну, думающему лишь о себе, стоит только запихнуть хуй в тугую жопку! — после предварительных ласок, Синдзи расположился так, чтобы поместить фаллос меж грудей Хикари, покуда Мана вылизывала девчоночий клитор. Икари размялся, езжая меж холмов. После такого он заставил Ману расцеловать себе попку — потом развернулся, попросил Хикари целовать, а сам засосался с Маной — и дал ей снова поласкать малого. Потом повернулся к Хикари и также выдал ей приказ минетировать. — Так, Хикари, отлично! — похвалил Синдзи. — Хватит! — он поглядел на Тодзи. — Пора задействовать этого храпящего бездельника! Я буду у него сосать, а вы — бейте меня по заднице! Синдзи склонился — девушки продолжили разврат — блудодей взялся за работу — Тодзи при этом только перестал храпеть: — Сука… Хикари… эм… — пробормотал герой, и снова наглухо закрыл глаза. — Так, думаю, нужно ему доставить удовольствие, — Синдзи хитро приблизился и провёл головкой члена по губам. — Эй, Тодзи, пососи теперь мне! Твоя девка сосала — думаешь, ты не пососёшь? Тодзи снова разлепил сонные глаза и посмотрел на наставленную булаву. — Вжих! — Икари-младший брызнул слюнями. — Открой ротик за маму, за папу! — Нахуй иди… — Тодзи отвернулся. — Бля, я не… — А ну соси! — Ты обещал вчера делать всё что угодно, — напомнила Мана, занимая место Синдзи. Хикари высунулась из-за плеча последнего. — Тодзи, ты вчера перебрал и нехило… Ману, в общем побил… — напомнила бывшая староста. — Да? — хулиган попробовал вспомнить. — Ты думал, тебе дозволено драть Ману? А ну давай — отвечай! — Синдзи пихнул Тодзи в губы эрегированным пенисом. — Я уже тебя опустил до петуха! Я тебя зашкварил! Соси! Тодзи, ещё не проснувшись, коснулся губами и вобрал таки в рот то, что ему пихали. — Во-во, как леденец… Постепенно окончательно придя в себя во время сосания, Тодзи в конце таки вытолкнул пенис. — Тьфу! — встал он и сплюнул. — Ебать! Я не гей, су-у-ука!.. — Ты ещё об этом не забывай, — Мана показала имитатор. — У меня голова кругом… — Тодзи рыгнул. — Голова гудит, голова гудит… — он взялся рукой за лоб. — Идея! Тодзи, я знаю, что тебя взбодрит! — Синдзи спрыгну с постели и начал доставать некую конструкцию. — Мы уже пробовали с Каору — тогда я думал, что уничтожу его задницу! Надо попробовать с Кенске, его зад я точно не пожалею! Говоря все эти восторженные слова, Синдзи выдвинул крест на подставке с ремнями, которыми захватывались руки — агрегат для распятия был двухсторонним и верхняя перекладина могла регулироваться, опускаясь то ниже, то выше, также на уровне предполагаемого лица можно было открыть отверстие, чтобы тот, кого прикрепили лицом к кресту, мог целовать того, кто находится с другой стороны в таком же положении, ниже же можно было просунуть член, теоретически, для сношения распятого на другой стороне. — Хикари, Тодзи — на колени! — Синдзи схватил плеть и стегнул обоих. — Я повяжу этих мразей! — Синдзи и Мана тот час застегнули на Хикари и Тодзи рабские ошейники со знаком БДСМ-сообщества и с выдвигающимися поводками, сковали наручниками им кисти за спинами и поставил перед собой на колени — перед этим, впрочем, позаботившись об их комфорте и положив под согнутые колени подушки. — Хикари, сосать! Видишь, у меня упал! — Синдзи встал перед Хикари и засунул ей в рот малого. — Тодзи, соси мой! — потребовала Мана, и пленник приложился устами к клитору. — Мана, ты не хочешь писать? — полюбопытствовал Синдзи. — У-ум. Да, вчера мы так много выпили… — Думаю, дорогая, раб Судзухара будет этому рад. — Только не в рот, можешь на лицо, — разрешил Тодзи. — А где обращение «госпожа»? Мана, накажи его! — Синдзи передал плётку напарнице. — А потом спусти мочу на лицо! Хе-хе! И не беспокойся, Тодзи, я всё потом вылижу своим языком! Мана отхлестала спину Тодзи и снова подставила своё девичье достояние, чтобы испустить мочу рабу в лицо. — Так отлично, Хикари много насосала, я хочу поменяться местами! — изъявил желание Синдзи. — Так давай, — Мана ласково ухватила Синдзи за попку. Друг с самодовольной улыбкой приставился к Тодзи. Тот в бок повернул голову — Хикари коснулась языком женского влагалища своей подруги. — Как приятно, когда ласкает девочка! — заявила Мана. — В этом есть своя изюминка! — А я-то как рад, когда мне сосёт парень! Это самое лучшее! Давай, Тодзи, давай! — Синдзи смотрел в лицо друга — всему красному и поднимающему глаза в превеликом стыде. Кажется Судзухара окончательно проснулся. — Ты же сосал женские клиторы, так вот — клиторы это недоразвитые мужские члены! Вот я предлагаю тебе доразвитый! Зачем тебе жалкие бабьи огрызки, если к твоим услугам завершённый мужской? Тодзи взял в рот, не спуская мстительного и стыдливого взгляда с лица Синдзи — его голова уткнулась в щёку парня и острые зубы создали чувство угрозы. — О да, давай-давай! Соси! — требовал Синдзи, на всякий случай будучи готов воздвигнуть чародейские защиты — но Тодзи оказался настоящим другом и не укусил, а продолжал отсасывать. Минет вышел у него неумелым, но Синдзи испытал такое психологическое удовольствие от осознания того, что удалось успешно засунуть член в рот к Тодзи, что данный оральный акт показался Икари самым лучшим на свете! Тот на радостях посмотрел на Хораки и стал нахально ей декламировать: — Да-да, Хикари, гляди, я ебу в рот твоего парня! Он у меня связанный, на коленях и сосёт! Он мой покорный раб, ох, как ты потом будешь его целовать в эти губы! Всякий раз вспоминай о том, как я там был! Я теперь доминирую над ним! Всё, теперь Тодзи не мужик больше! Он петух и все теперь имеют право долбить его во все щели! Нужно отрезать ему член и проделать на его месте третье отверстие — чтобы иметь ещё и туда! Ха-ха-ха! — Синдзи, я сейчас реально кончу от язычка Хикари! Мне правда нравится, как Тодзи у тебя сосёт! — заявила Мана. — Да-да, — Синдзи похлопывал Тодзи по голове, покуда тот трудился над его концом. — Ах-ха! — Мана начала кончать. — Да-да, прямо в нежный ротик Хикари! Давай, Хикари-чан, соси, соси! Прошло время. — Ох! — Мана сникла головой и отступилась от Хикари. — Как круто! — обнажённая солдатка наклонилась и впилась в благодарном поцелуе. — Что за чудо язычок! Какие у тебя нежные губки, боже, как я люблю тебя! — Мана схватила Хикари за сиськи. — Как мне тебя отблагодарить, как?! Синдзи в этот момент заметил, что Тодзи смотрит на девушек и лишь только языком шлифует выставленный ствол. Потом Синдзи увидел как высоко у Тодзи стоит! — О шалун! — Синдзи поставил ногу на член Тодзи и начал его ею двигать. — Куда?! А если я откушу?! — Можешь его пососать, хозяин, я буду признателен… — попросил Тодзи. — А девочки пусть проказничают… — Я очень рад, что Мана кончила! Давайте теперь на крест! — приказал Синдзи. — Мана, развяжи их, а я буду сосать у Тодзи. Синдзи немного пососал у друга, но всё равно сказал: — Ты конечно очень милый, Тодзи, — распрямился Икари и поцеловал в губы друга, — но я всё равно приговариваю тебя к распятию! Ты оскорбил Бога Богов, отказавшись сразу принять его в уста свои! Ха-ха! Идём! — блудодей схватил принуждённого к гомосексуализму за руку. Мана повела Хикари и ребята взялись соответственно так привязывать друг друга, попутно отрегулировав высоту. Тодзи и Хикари распяли лицом друг к другу, чтобы главные их достоинства — с точки зрения обожателей услад Содома, разумеется, — оказались выставлены напоказ, — то есть ягодицы, ремешки зажали ноги и руки. — Начнём с экзекуции! — полюбовался этим зрелищем Синдзи, беря плеть. Он прошёлся по спине Тодзи, а Мана пока только шлепками по спине Хикари. Потом она вооружалась розгами и выслушала указания своего парня. Повинуясь им всецело, распутная солдатка, до того столь сладострастно кончившая в девичьей ротик, опустилась на пол и начала в благодарность всячески целовать и облизывать стопы бывшей старосты, обращённые к ней подошвами. Наблюдая за этим, Синдзи рьяно дрочил одной рукой, другой массировал мошонку Тодзи. Работая языком, Мана поднялась выше, облизала бёдра и особое внимание уделила попке — в частности без капли стеснения Мана проникла языком целиком в анус Хикари. Потом поцеловав и спинку, и бережно пощипав ягодицы, и икры, и погладив по бокам, Киришима прошептала, предупредив распятую Хораки, что надо сказать, если будет слишком больно. Потом взяла плётку и сперва вмазала по ступням, которые, казалось бы, столь недавно служили её идолом! Экзекуция пошла выше и особенно постигла попку, конечно же, и поясницу. Синдзи рванулся делать то же самое с Тодзи — лёг на пол, продолжая дрочить, и начал целовать ему мужские ступни — в данный момент они особенно увлекли Синдзи, подошвы парня были полностью гладкими без мешающейся растительности, они показались такими сладкими! Правда, ясное дело, далеко не как у Каору: у простого молодца Тодзи кожа на ступнях оказалась куда грубее и твёрже. Синдзи чмокну особенно понравившиеся ему пяточки и поднялся от этих сокровищ к иным: минул голени, так как противные волоски понижали удовольствие, быстро целовал бёдра, также далеко не лысые, погладил мошонку и наконец провёл языком меж двух соблазнительных полушарий, не таких, как у женщины, но от того не менее привлекательных! Широко раздвинув эти достоинства, блудодей ввёл язычок до предела в поразительную по красоте тёмную дырочку! Тодзи, специально поджидая момент, пукнул: — Мой зад говорит тебе: «иди нахер, пидор!» — Я с удовольствием потом в отместку пойду на твой хер, Тодзи-кун, но сперва, мой сладкий, ты сядешь на мой! Всё равно я возьму твою твердыню! — заведённый до предела бисексуал в ответ быстро нанёс смазку на палец и ввёл его в дырочку Судзухары и начал растягивать. Потом выдавил себе на член, прильнул и взялся просто тереться меж сладострастных мужественных ягодиц друга. Потом медленно ввёл головку в более или менее подготовленную дырочку и пропихнул в узкие потроха: — Есть прорыв! Потерпи, потерпи, — Синдзи почувствовал, как Тодзи что-то кряхтит, глядя на Хикари, и усиленно сжимается анусом. — Больно! Лучше языком там, бля! — Ты же согласился на резиновый хуй Маны? Какая разница — этот живой, — Синдзи поцеловал Тодзи в шею, — этот лучше! Он немного поскрёб другу анус, поездил в его потрохах, получая особенное наслаждение от неопытности партнёра, после чего достал и быстрыми движениями довёл до нужного состояния — и снова вогнал. — Потерпи-потерпи, я сейчас, я сейчас, — с такими словами Синдзи куснул зубами ошейник на шее друга и, как следует осознавая весь момент, совершил ряд энергичных содомитских движений-натисков — и сладострастно спустил в Тодзи. — А-ах! — после этого Синдзи свалился на подушку и перевёл дух. Мана в это время выпорола Тодзи розгами. Вид его задницы, дополненный красными росчерками от розг и тонкой струйкой спермы, вытекающей из великолепной сжатой дырочки среди густых волос, настолько воодушевили Синдзи, что тот следом взял спирт и принялся натирать кожу, попутно парнишка впивался зубами в волоски на мужественных ягодицах друга и — особенно — на мошонке и тянул их. — Я думаю нужно будет небольшой иголочкой пустить немного крови. Я хочу её попить. Из этого зада. Боже, какой зад! — Держи, Синдзи, — Мана подала булавку, тот дал ей спирт, — а ты тем временем выпори меня, натри спиртом и потыкай второй булавкой. После исполнения этих процедур, Синдзи возвратился к Хикари и начал её отстёгивать. — Я буду сосать у Тодзи, а ты, Мана, засунь ему в зад рабочий вибратор и надень имитатор и потрахай им Хикари так, чтобы Тодзи вон там видел. В кресте, как уже говорилось выше, оказались отверстия для просунутого члена и лица. Тодзи наблюдал за лесбийским сношением двух девушек с помощью искусственно члена. Синдзи согнул колено и пустил в ход весь обширный опыт минета, вдобавок в достаточно истерзанном заду Тодзи трудился вибратор — под конец, к сожалению, агрегат вывалился. Сперма привычно брызнула в рот Синдзи, более того, Хикари также кончила! — Всё, — сплюнувший и прополоскавший рот Синдзи взялся отвязывать Тодзи, Мана же помогла пойти в себя Хикари. Тот поначалу молчал и потирал ягодицы — вид у него был соответствующий. После того, как все четверка освежилась в душе, Синдзи пододвинул столик и расставил сваренные в крутую яйца экзотических птиц с мятным салатом в компании бутылочки сладкого виноградного сока и бутербродов с красной деликатесной рыбой. Ребята сели на подстилки перекусить в традиционном японском духе. — Прости, Тодзи, если что, — наконец принёс свои извинения Синдзи, сам хитро думая, что Тодзи в любом случае не позволит себе держать зуб на распутства Икари — ведь тогда тот тоже виноват в жестоком обращении с Маной. — Ничего, мы просто играем, — отмахнулась тот, охотно по утру набивая рот. Весь стыд исчез с лица, он сидел теперь как ни в чём не бывало. Вот они — уверенные в себе гетеросексуалы, подумал Синдзи, они не стесняются экспериментировать, но при этом хорошо отдают отчёт в том, что это не серьёзно. — Мы ведь ещё так попробуем? — спросила Мана, прижимаясь к Хикари. — А то ты прямо меня взорвала! — Только мы можем быть активными партнёрам, как это называется? — спросила Хораки. — Конечно можем, душка! — улыбнулся ей Икари. — Я прямо мечтаю, как Тодзи уничтожает мой зад в отместку! Я как воображу — он сдирает с моей жопы кожу многохвостой плетью с кучей металлических наконечников, ругается и ебёт!.. Кровь хлещет!.. У-у, я прямо могу кончить от одной этой мысли! Тодзи с набитым ртом приобнял Хикари и та ближе прильнула к его плечу. — Посмотрим, я сам бы хотел попробовать ещё раз в активной роли. Если чё, прости меня, Мана? — Да всё ничего! Я сама на это подписалась! И ещё, я довела до кончи твою подругу имитатором, но не тебя! Помни, я ещё должна тебя выебать! — довольно высказала Киришима. *** Рей Six, появившаяся возле кровати Рэндольфа и Рей I первой им всё рассказала об инциденте с Надей и Ихтом, где также оказались замешаны Виктор, Кенске и ещё кто-то непонятный. — Вы будете что-то делать с поведением Икари? — это недовольную Рей Six интересовало больше всего. — Чисто из вежливости, я уже говорил ей, что не приветствую таких методов, — с несколько меланхоличным тоном высказал Картер, лёжа на спине, и приобнимая прижавшуюся к нему Аянами I — та полуобернулась к Six. — Я понимаю, тебе это неприятно и мы просим Юй этого не делать. — По логике вещей она вообще не должна так поступать, — сказала Рей I, посмотрев уже на Рэндольфа. — Нам она скажет, что не участвовала в этом, хотя мы все с большой долей вероятности можем предложить её участие в этом… Картер с лёгкой улыбкой приблизил пальчик к ротику Рей I, заставив её замолчать. — Когда твои губки тараторят канцелярит — мне это не нравится больше конца света, — промолвил любовник с лёгкой улыбкой. Рей I очень ценила такие моменты, так как мастер-оккультист куда реже, например — того же Каору, выражал подобные чувства, как, впрочем, и она сама — Аянами I приподняла с груди Картера руку и вытянула указательный, они коснулись подушечками и взялись за пальчики, приятно глядя друг другу в лица. Потом они оба перевели взгляд на Рей Six, выглядевшую особенно недовольно. — Прости нас, понимаю, тебе неприятно, потому что мы, фактически твои родители, уделяем больше времени валянию голышом и романтическим взглядам, нежели тому, что угрожает твоей жизни и жизням всех нас, — сказал Рэндольф. Его кот, лежащий в ногах, наконец соизволил поднять голову и посмотреть на девочку. — Ты сказал Рей Six следить за Юй, можно предположить, она так намекнула нам, что недовольна этим? — предложила Рей I, вновь оборачиваясь к Рэндольфу. — Уверена, имея доступ к домену Сансары [4], она достаточно опытный сновидец, чтобы уловить Чибиями, невзирая на наши ухищрения. — Я всё же полагаю, она желала раскрыть потенциал этой Нади, раз она сама вовлекала её в проект, — сказал Рэндольф. — Рей Six тут случайно оказалась. Но так как никто не погиб и у нас нет прямых доказательств вины Юй, а насиловать её разум мы не можем — у нас нет таких веских оснований, полагаю, мы ничего ей не сделаем, кроме выговора. В любом случае, отсутствие пострадавших и быстрая обратная трансмутация Ктиллы в домен Нади свидетельствует о том, что так или иначе Юй печётся о вашей безопасности, при всей неприятности её методов. — Ясно. В нашей космической войне против Ньярлатхотепа она ещё не пересекла ту грань, когда её можно считать врагом, — рассудила Чибиями. — И она от этой грани пока достаточно далеко, — заметил Рэндольф. — И у нас нет подозрений, что она намерена её пересекать. Если бы они у нас были — мы бы её ликвидировали после того, что ты рассказала. — Это всё? — уточнила девочка. — Да, можешь идти… Рей Six оставила родительскую спальню. — Всё-таки, эх, я дурной отец, — Рэндольф поглядел в потолок, удобнее располагая затылок на заложенной руке. — Я никогда не думал о детях на протяжении всей долгой жизни… А ведь мы перед ними обязаны, будь они сколь угодно твоими слепками. Они не наши куклы — ты сама говорила. — Взамен ты хороший любовник, — промолвила оставшаяся Рей I. — Всё-то ты об этом. Хотя коли ты Лилит — с тебя про детей не спрос, да и с меня… Эх!.. *** Увы, отпуск части пилотов оказался прерван по довольно-таки неприятной необходимости. — Нам предстоит дело, ребята, — обратилась к избранному обществу Мисато, чья голограмма высветилась по нажатию кнопки со стороны Киёи, до того по слову агента пилоты натянули нижнее бельё — Синдзи случайно сделал это навыворот, а когда обнаружил, то по-филосовски наплевал на это — ведь какая существенная разница в том, как их носить? — и так вальяжно уселся как раз напротив голограммы. — CCD? — обеспокоился Мусаши. — Нет, на сей раз проблема довольно-таки относительно легко разрешима и даже не по нашей части. Оккультный отдел под началом Рей I и Картера недавно восстановил ряд политиков после того, как их окаменил Рахаб. Виктор, думаю ты будешь рад, мы восстановили и Путина, почти одновременно с Трампом, — осведомила Мисато, глядя на русского союзника. — Я очень рад! — весело махнул рукой тот. После чего выказал куда менее весёлую, но отчётливо довольную уверенность: — Наконец он наведёт порядок с ублюдошными боевиками! — Ты мыслишь в верном направлении. Думаю, тебе известно о мятежах в ряде республик — со стороны националистов и джихадистов? — Да, я мониторю телик и сеть в промежутках между нашими попойками и совокуплениями. Что там у меня на Родине творится, всё отслеживаю особенно! Боевики — эти ебаные нелюди — убили уже кучу русских и не только! — ответил Виктор. — Ясно, Виктор осведомлён об общей ситуации. Для остальных доношу: также, помимо сказанного о мятежах в самой России, в ближайших к России странах ещё были перевороты со стороны исламистов — Россия ещё до «Бури» ввела в Грузию и Казахстан войска по просьбе правительств, они не могут подавить тамошних националистов и прочих исламофашистов, ну, блин, которых финансируют исламисты с Востока… — рассказывала командующая Кацураги. — И так как основное правительство было временно превращено в статуи, а часть — ещё статуи, Россия медлила, позволив боевикам закрепиться много где. — Да, я всё это знаю! Мне конечно очень хочется… Вы, что, собрались воевать с душманами и чеченцами? — с оптимизмом догадался Северов. — Именно, по личной просьбе Путина, — ответила Мисато с долей настороженности. — Я-ху! — обрадовался Виктор, направляя к потолку руки. — Эти террористы точно обосруться при виде Ев! — Мисато-сан, но разве NERV не не вмешивается в политические дела? — уточнила Аска. — Дело в том, что пару часов назад я вела разговор с человеком — назовём его «Омар», — начала Мисато, — Омар служил в правительстве Пакистана и был высокопоставленным политиком в Исламской Конфедерации. После окаменения лидеров Исламского Содружества, сейчас к вершинам власти там семимильными шагами рвётся ёбнутый на всю голову бригадный генерал Муваффак Даниф ибн Абдуллах аль-Фалех, родом из Ирана, сейчас он находится в Пакистане по словам нашего Омара. Этот Муваффак прикончил своего давнего соперника Закарию ибн-какого-то-там — этот Закария был ближайшим политическим соратником нашего Омара… Омар говорит, ещё до соединения Исламских Государств за месяцы до Армагеддона в Иране власти тайно вышли на связь с каким-то немцем, немец этот называет себя Деверихом, якобы этот Деверих, по словам Омара, продал Ирану некие передатчики, с помощью которых можно создать сигнал, манящий Кайдзю. Виктор, ясное дело, сразу понял о ком речь. — Этот Деверих, если верить Омару, позже с помощью оборудования с баз SEELE, захваченных Египтом, смог улучшить передатчик, часть он оставил ИГ и сейчас скрылся за границей, где именно, Омар не в курсе. В совете ИГ придумали операцию «Анфаль» на случай максимального обострения конфронтации с США, если штаты проявят новую агрессию, — доводила до сути Мисато, — они должны будут запустить передатчик на территории США и спровоцировать атаку Кайдзю по крупным городам — Нью-Йорку, Лас-Вегасу и так далее. Если Совет ИГ держал сей план на чёрный день, то пришедший ему на смену Муваффак уже приказал начать «Анфаль»! Сейчас мы выясняем, насколько это правда. — А у вас есть сомнения? — спросил Виктор. — Если честно — нет, не в правдивости Омара, Рей I уже прочитала его мысли, он не врёт — я сомневаюсь: не является ли Деверих мошенником? Омар мало знал о нём и о передатчиках. Он говорил, что слышал, словно перед Чёрным понедельником этот Деверих в доказательство действенности своего товара прислал видео Ирану, где именно он направил Кайдзю в Токио, но Омар сам этого не видел и знает только посредственно — он мог узнать сознательную дезинформацию… — Мисато-сан, я со всей ответственностью заявляю, что видео — правда, я сам это видел как раз перед отпуском, — признался Виктор, он всё рассказал и описал ситуацию. — Я надеялся, что генерал ВНБ Шевченко передаст вам эти сведения, потому молчал и не говорил об этом, ну, чтобы не быть предателем Родины так или иначе… Но раз такое дело и вам ВНБ ещё не сообщили. Вы не должны думать, что это не правда. У России есть эти доказательства, вам просто нужно попросить. Разве Путин вам не показал их? Я удивлён… — Э. Ещё нет. Хорошо, мы попросим, разумеется без намёка на разглашение с твоей стороны, — пообещала Мисато, отстранившись на несколько секунд от беседы и задумавшись, — значит так: Омар сказал, что доказательства применения передатчиков у него нет, но он очень хочет, чтобы мы уничтожили Муваффака пока не стало слишком поздно. Он также беспокоится, что в случае если передатчики всё же не липа — то если их доставят в США, то даже в случае смерти Муваффака, ясное дело, его люди там за океаном всё запустят. Омар убеждён, что если мы ликвидируем Муваффака и его верных людей, то он сможет переменить политическую картину так, чтобы ИГ больше не угрожали миру, главное — сказал он — перебить радикалов. С его же слов — и они верны, как ясно из его мыслей Рей I — Муваффак и его сторонники и ещё длинный ряд военачальников ИГ финансируют и всячески поддерживают волну исламистов и националистов в ряде кавказских регионов в России и не только, из Турции они активно поставляют им оружие, в том числе паранормальное, взятое с баз SEELE. Формально, благодаря нему и благодаря этим передатчикам, мы не нарушим никаких соглашений, если выступим на стороне России, Грузии, Казахстана и ко в их антитеррористической операции. Тем паче у нас есть железные доказательства использования оружия SEELE со стороны джихадистов — там правда не было ничего, крупнее шогготов и непонятного магического взрыва в Махачкале, столицы Дагестана. Свергнутые лидеры благоволят нам, как и Мировое Сообщество, так что мы будем делать славное дело. Ваша задача, — Мисато особенно посмотрела на Синдзи и Каору, потом на обоих Рей, — помочь нам быстро перебить скопления боевиков, не причиняя вреда мирным жителям. В идеале мы сможем справиться меньше, чем за час, при условии, что русские — они уже занимают позиции — выдадут нам верные координаты, оккультный отдел подкорректирует их с помощью экстрасенсорного восприятия и мы нанесём удар. То есть мне понадобятся только Каору, Синдзи и Рей. Две Рей. — Война — дело настоящих мужчин и не только, — с весёлыми нотками проговорил Синдзи, переводя взгляд на столь же доброго Каору, герой посмотрел на Мисато, — так как эти ебаные террористы против ЛГБТ, это личное — мы с удовольствием освободим этих ублюдков от оков плоти! Я только хочу, чтобы это было как можно более жестоко. Такие люди не заслужили быстрой смерти. — Рэндольф согласен — он предложил ваше участие с целью научения координации и испытания на людях ряда магических практик, которые, как он сказал, вполне можно испробовать на столь аморальных личностях, — поддержала идею Мисато, — в противном случае его и работающих Рей хватило бы на ликвидацию боевиков — их там насчитывается до двадцати тысяч всего. — Мисато-сан, я хочу быть там, то есть в штабе, ну, и следить за операцией, всё-таки это моя страна, — пожелал Виктор. — Зато будет повод увидеть генерала Шевченко — моего начальника и друга — уверен, я смогу убедить его если чё, выдать вам запись, чтобы вы убедились, что она не поддельная. Вскоре Каору, Синдзи, Рэндольф, Виктор, Рей I, Рей II, Рей Quatre и Рей Sept в своей парадной униформе расположились в штабе, где присутствовала Мисато Кацураги и иные важные персоны NERV, включая чету Икари и доктора Акаги, были тут российские военачальники, включая Персикова от ВНБ РФ и самого президента Путина, также с ними за столом находился лысеющий восточный господин старше средних лет с пышной, но хорошо ухоженной чёрного бородой — сам Омар (реальное имя Мухаммед Ал Карам, бывший генерал-губернатор Пакистана, не попал под губительное воздействие сына Ктулху вместе с менее удачливыми членами Совета лишь потому, что лежал в госпитале после того, как пострадал от пули снайпера, предположительно подосланного Муваффаком, сейчас медициной NERV политического беженца излечили окончательно). Мисато и Козо долго вели разговоры с Путиным, обсуждая различные политические аспекты. Вместе с этим генералы передали свои предварительные анализы Рицуко и та загрузила их в MAGI, благодаря чему получила более оптимальные варианты. — Ты не знаешь об этом, — осведомлял Персиков, отойдя с Виктором в сторону, — но Шевченко погиб. — Что?! — испугался Виктор. — Надеюсь, Господи, его тело достаточно уцелело, чтобы его можно было попробовать воскресить Восходящим узлом? — Нет, мы даже не нашли его тело, — Персиков рассказал подробности — было известно лишь о фиксации АТ-поля фиолетового спектра перед дверьми кабинета Шевченко, потом прогремел взрыв, похоже, не оставивший и следа от тела генерала. — Вероятно это был CCD-суицидник или вернее шахид — нам удалось найти что-то отдалённо похожее на кремниевую неизвестную органику с вкраплениями элементов, которых нет в современной таблице Менделеева, но это лишь непонятные частицы, они содержат нечто отдалённо похожее на ДНК… Что странно, в том смысле, что CCD, способные генерировать АТ-поле, обычно полностью распадаются на химический бульон после смерти и не оставляют в нём ничего, похожего на ДНК. И ещё мы нашли фрагменты чего-то похожего на стандартное оружие Йит, опять же, из металла, которого нет на Земле, возможно, он схож с металлом Тэтан, тут нужны более глубокие анализы. Это также напоминает взрыватель. — Но зачем CCD убивать генерала?! — поразился Виктор. — Чем он особенный, я имею в виду? — И пропал Преображенский в тот же день. Виктор очень погрустнел и ошарашенно взялся перебирать всё, что произошло накануне. — Почему мне сразу не сказали? — В этом мы не видели нужды… Да и кто б нам приказал? — Виктор-кун, что-то случилось? — позже поинтересовался Карру, когда они остались сидеть возле кабинета, когда объявили перерыв на дополнительные исследования (Рей, Синдзи, Рэндольф, Юй и Зкауба погрузились в вероятностный транс). — А?.. — Виктор оторвался от меланхоличных размышлений, посвящённых гибели Шевченко. — Ты настолько чувственный физиономист? А ну да, ты же гей… — Ты грустный… — Ангел не прогадал. — Погиб мой друг, — Северов всё рассказал. — Но почему убили именно его?! Да ещё так, что тела не нашли?! Комиссия ВНБ даже считает, чего его дезинтегрировали оружием Йит! Но почему сам CCD погиб, взорвался?! Если он так легко появился посреди базы, чьи стены завешаны вмонтированными Старшими Знаками, то почему шахиднулся, а на исчез?! — Я мог бы расследовать это дело, если ты хочешь, — признался Табрис. — А ты что-то такое можешь? Типа видеть прошлое и… там всякое? — Я могу попробовать… — Хорошо, об этом можно договориться хоть с самим Путиным после этой операции! — сказал Виктор хоть с долей оптимизма. Ребята вскоре вернулись для выслушивания окончательного плана. Дела обстояли так — в более чем в семи важных точках оказались скоплены значительные силы боевиков, формально объединённых тем, что они были радикальными воителями одной самой мирной религии во Вселенной. На деле же это была весьма разнородная масса с разными мотивами и целями. В первую очередь костяк сил противника представляли собой хорошо подготовленные боевики с идеологически верной мотивацией — моджахеды или джихадисты (на манер советских войн в Афганистане русские также называли их душманами), многие из них служили кадровыми военными, прибывшими из стран нынешних Объединённых Исламских Государств Ближнего Востока и из ряда окрестных держав, многие из которых уже фактически не существовали после «суда шестого ангела», то есть после десанта ифритов над Евфратом, и после палестинского еврейско-арабского Армагеддона. Начиная от первого события и особенно после второго — до кануна «Бури» и позже — моджахеды вместе с беженцами потоками лились через границы всех ближайших стран по направлению к России, часто нелегально, пуская вперёд женщин и детей, прикрываясь ими. Оружие более всего везли через границу с Турцией и главной проблемой тут было то, что турецкое правительство находилось под сильным давлением со стороны влиятельных исламистских группировок и тратило большую часть ресурсов на восстановление после мощнейшего землетрясения (побочного эффекта сотрясения литосферных плит ещё во время первой битвы за Белую Луну против SEELE и CCD во главе с Исаак-Армаросом), и потому фактически мало контролировало дела на территории даже своего государства. То же самое можно было сказать о Грузии — там дела обстояли ещё хуже по части управления. Однажды на турецко-грузинской границе целый конвой российских и грузинских военных оказался сожран здоровенным шогготом, которого джихадисты смогли вытащить откуда-то из баз SEELE и натравить на кого надо (потом на границах России и Грузии эту ползущую мерзость разбомбили авиацией Федерации — и этот инцидент послужил официальным поводом для включения NERV в готовящуюся сейчас операцию, так как иные причины были скрыты даже для многих политиков стран Мирового Сообществе). Ещё ряд инцидентов — группа российских пограничников была атакована зашедшими в тыл неизвестными гуманоидами — по словам военных, у них горели красные глаза, они были чёрными и гибкими, а руки и ноги заканчивались белыми когтями — ими эти чупакабры легко резали бронежилеты. Действовали уроды совместно с исламистами, именно последние вроде бы всецело контролировали загадочных «алоглазых», и, похоже, сами их побаивались. По свидетельству воевавших с ними солдат, впрочем, эти порождения тьмы легко отправлялись к гуриям — ну, или уж к суккубам — простым крупнокалиберным стрелковым вооружением. Ещё одна отмеченная особенность — против этих гуманоидов не работают датчики движения! Они в упор, что называется, не замечают этих уродов. Чупакабры также бесстрашны и очень проворны. Российской стороной недавно были получены ДНК эти существ — взятые со следов от когтей на бронежилетах. MAGI выявила близкое сходство с людьми, в частности — с Мисато Кацураги и, куда больше, с Каору Нагисой, судя по всеми прочему — эти «алоглазые» являлись подвидом Homo Theanthropos, и, очевидно, были вытащены из тайных закромов SEELE. Моджахеды не были единой силой и активно истребляли друг друга по причине религиозных и этнических разногласий, что не удивительно для приматов подобного уровня развития — набирались эти ребята из стран и народов, которые до начала «суда шестого ангела» долгое время непрерывно воевали друг с другом, не вылазили из пучин мракобесия, чьи старые племенные обиды багажом скопились в таком числе, что даже их лидеры в ИГ, включая Муваффака, не могли полностью направить ненависть моджахедов исключительно против неверных. После всех случившихся в Иране ужасов с нашествием ифритов и радикальных бомбардировок ООН, призванных усиленными царь-бомбами решить эту проблему, — земли Азербайджана оказались заполнены беженцами и старую авторитарную власть в конечном итоге свергли исламские террористы, позднее ликвидированные российскими спецслужбами, марионеточный России президент страны, однако, мало что смог после — беженцы и террористы, огибая гору Арарат, шли в Армению, где обстановка была где-то такой же. В момент, когда российские власти оказались обращены в статуи, произошли прорывы по ряду стратегически важных направлений и череда мятежей, восстаний и бунтов, спровоцированных ментальной атакой Ктулху — из-за «Бури» исламисты впали в экстаз религиозной ярости, что было не удивительно — Ктулху долгое время во весь период телепатического общения с людьми так настраивался на человеческое сознание, чтобы провоцировать религиозное чувство — потому верующие люди по всей планете впадали в особо сильные умопомрачения, которые проявлялись различно, обычно специфично конкретному вероучению — если христиане буквально разбивали лбы перед иконами, буддисты и индуисты впадали в коматозные или трансоподобные состояния, а почитатели Великих Древних рвали друг друга во время неистовых оргий, то исламисты на фронте обратились в неистовых берсеркеров (ради более глубокого анализа данного феномена, стоит сказать, что атеисты и люди не религиозные обычно испытывали сильный страх, иногда достаточно сильный, чтобы толкнуть на самоубийство, но куда чаще они начинали демонстрироваться подобие религиозного чувства по отношению к близким для них людям, если те находились рядом, это перерастало в неконтролируемые сексуальные порывы — особенно к близким родственникам; к слову, даже в случае с представителями аскетических вероучениях их религиозный экстаз также выливался в стремлении совокупляться, особенно если они ранее воздерживались: так нельзя было найти христианского монастыря, где не фиксировалось бы массовых оргий — в ход шли все подручные предметы: распятия, святые мощи, чаши и многое иное, особую роль служители Иисуса из Назарета уделили именно тому, что в обыденной жизни с трепетом почитали (после таких «веселушек» монахи и монахини часто кончали с собой, так как не могли вынести всего совершённого святотатства, но не только: столь же часто, помня пережитый экстаз, они впадали в ересь, утверждая, что Господу угодно такое поведение, иначе Творец Вселенной, говорили они, не попустил бы такого, чтобы все честные христиане разом впали в пучину страстных оргий, и продолжали дальше сношаться в таком духе — словом, заповедь «возлюби ближнего своего» по прежнему стояла во главе угла, но теперь в более приятной интерпретации); при этом впавшие в коматозное состояние буддисты и индуисты бессознательно извергали сперму, что свидетельствовало, как ни странно, о наличии сильной страсти посреди Нирваны — всё это наводило на мысль согласиться с Пётром Борисовичем Ганнушкиным, который ещё в 1901 году утверждал, что: «Три чувства, совершенно различные на первый взгляд, — злоба, сексуальная любовь и религиозное чувство [Сначала мы должны сказать, что, трактуя его как религиозное чувство, мы не рассматриваем аффективную сторону этого сложного чувства, не затрагивая сторону интеллектуальную (Вундт связывает религиозное чувство с категорией интеллектуальных чувств)], — если опираться на множество фактов и соображений, находятся друг к другу в большой близости; тогда, когда возрастает их интенсивность и в особенности, когда злость трансформируется в жестокость, в свирепость, сексуальная любовь в сладострастие и религиозное чувство в фанатизм или в мистицизм, тогда эти три чувства совпадают или смешиваются без заметных границ»). На множестве участков границ и у населенных пунктов моджахеды, с которыми вели долгие, партизанские и вялотекущие бои, под действием «зова» Ктулху бросились на всех, кто был другим — не считая патронов и не жалея ни себя, ни товарищей, они с воплями расстреливали безоружных гражданских и военных России и местных сил тех стран, где происходило действо. Они не боялись пуль и часто даже обливали себя бензинном, поджигали, и огненные бежали на солдат противника, которые в значимом числе корчились в припадках или впадали в навеянный Ктулху ужас и потому не могли адекватно действовать, а если и среди врагов моджахедов попадались берсеркеры, то после истребления истинных исламистов, такие бросались на товарищей, видя в них террористов. Особо приметный кошмар произошёл в Тбилиси — там на главной площади две дюжины прорвавшихся ваххабитов, переодетых в грузинских солдат, напали на группу грузинских полицейских и гвардейцев, перебив их с полной растратой боеприпасов и потеряв около половины своих, они как бы позабыли что их нынешняя униформа — только перекрытие, и напали друг на друга, в конечном итог буквально разрывая на части ножами и голыми руками. Ближайший конвой русских морских десантников явился на пальбу и бойцы изрешетили дерущихся окровавленных психов с выдавленными глазами и вырванными кусками щёк, после чего впали в такое же безумие — только объектами расстрелов и рукопашных зверств послужили местные жители — сами солдаты, после того как пришли в себя посреди изорванных, расстеленных и изнасилованных трупов грузинских мужчин, стариков, женщин и детей, со ртами, набитыми мясом и фекалиями, заявили, что видели везде «проклятых душманов» и не смогли ничего поделать со своей ненавистью к ним. Российские и местные войска ещё долго находили скрытые в лесах и предгорьях лагеря, полные трупов со следами страшных надругательств, в том числе сексуальных, часто там брали в плен морально сломленных одиноких моджахедов, которые лишились сил даже совершить самоубийство, они рассказывали, что им приходилось стрелять товарищей, «одержимых шайтанами» — тогда вспылившие берсеркеры везде видели врагов веры — потому рвали и стреляли друг друга, обычно припоминая какие-то былые племенные и этнические обиды. Где враги веры были — как уже говорилось выше, моджахеды бежали на них без оглядки — решетя пулями и страшно уродуя тела солдаты и гражданских, неистово насилуя женщин и мужчин и поедая человечину вплоть до дерьма в кишках после боя. Через часы после окончания «Бури» основные силы моджахедов на всех направлениях пришли в себя, первым делом из страха расстреляли своих наиболее неистовствовавших товарищей, как одержимых шайтанами, которые не могли перейти в себя, и двинулись дальше, проводя зачистки рассеянных сил противника. Даже после победы Лилит над Ктулху, эффект его «зова» отчасти сохранился — в религиозном восторге, но уже более здраво, моджахеды захватывали значимые города, закрепляясь на важных местах и не встречая особого сопротивления. Дело в том, что российские солдаты из-за воздействия Ктулху преимущественно проявляли страх, потому просто бежали кто куда, либо неконтролируемую ненависть ко всему инородному, потому либо истребляли местное нерусское население, включая союзных солдат, видя в «ебаных чучмеках и хачах» вражеских пособников (особенно это касалось, конечно же, чеченцев и любых кавказцев), либо — что случалось куда чаще — изливали ярость на своих командиров: огромное их число самых разных должностей оказалось зверски убито и даже изнасилованно и съедено собственными подчинёнными. Приходя в себя, бойцы обвиняли командиров в тупости, в том, что они не ценили их жизней, наживались на распилах или даже тайно торговали с врагами оружием и прочим. Как бы там оно не было, но смерти многих передовых российских командиров по вине «Бури» и одновременно с потерей верховного командования в Москве по вине Рахаба, привели к последующему большому успеху исламистов, идущих на пролом против деорганизованных сил федералов и союзников. Исламисты и в нормальном состоянии сражались с крайней решимостью — служащие терроризму имамы учили их, что скоро конец света и Старший Суд Аллаха, чтобы гарантированно попасть в Рай и не попасть в Ад — необходимо как можно более эффективно пасть в бою с неверными. В ближайшем конце света никто не сомневался, потому исламисты себя не жалели и бежали на мины и пули, бросались изо всех щелей, обвешанные взрывчаткой и таранили врага на машинах. Сейчас захваченные пункты содержали такое число готовых умереть боевиков, сохраняющих религиозный восторг и готовых укрепить его с помощью боевых наркотиков, что требовалось положить много солдатских жизней для их взятия, не особо ставя под удар мирных жителей. Стоило также добавить, что страх перед концом света и обещания имамов заставляли даже простых местных мирных мусульман, ранее не бывших террористами, массово вступать в ряды моджахедов просто ради спасения своих душ, из страха перед концом мира — потому больше половины сил противника составляли такие новобранцы. Насчиталось около двух-трёх тысяч российских солдат по этим же причинам перешедших нас сторону врага — ради Рая и ради уменьшения ощущения вселенского ужаса. Кроме профессиональных — так сказать — моджахедов им во многом помогли местные националисты и этнические банды. Первые видели в моджахедах освободителей верной исламу нации от ига «русских свиней» и от своих недостаточно радикальных правительств — особенно этим, конечно же, отличили чеченцы. Вторые просто хотели грабить и активно поддерживали боевиков с целью получения денег и оружия — после чего часто разбредались шайками, занимаясь банальной уголовщиной под предлогом религиозной войны. Итого — в самом скором времени Синдзи Икари, Рэндольф Картер, Каору Нагиса, Рей Аянами в четырёх лицах должны были заставить врага числом от восемнадцати до двадцати тысяч душ, принять ислам в несколько другом смысле. — По сути надо будет давить одних муравьёв так, чтобы не прибить иных, которые все там ползают, — так охарактеризовал это дело Синдзи. — Глупые люди, когда им уже надоест убивать во славу своих культов? Словно и без сектантских войн им не ясно, что наша жизнь — есть череда кадров преотвратного кина? После охоты на слонов — это особенно необычно, думаю будет, — в ожидании болтал ногами Синдзи, вспоминая, как он уже убивал исламских террористов Серебряным Мечом в эфирной форме. — Я думаю, Мисато-сан, — предлагал во время обсуждения предстоящих дел Синдзи, — наши Ангелы могли бы накрыть своим АТ-полем города и двигаться, убивая каждого, кто бросится к нам — ведь эти дегенеры убеждены, что после смерти попадут в Рай. Для них главное умереть самим, сколь я могу судить, а не побить нас. Когда они поймут, что мы неуязвимы, им останется лишь сложить головы в последней надежде на Рай. Так как они считают нас демонами — само наше существование будет служить в их глазах доказательством их религиозных бредней, стало быть это подкрепит их желание безрезультатно шахидиться по нам. Так, идя как живые мишени, мы отличим боевика от прочих, кого трогать нельзя. — Верно мыслишь, сынок, это опять вариант, прочих — добьют солдаты под защитой наших АТ-полей и сами Ангелы с болванками, — одобрил затею Гендо, чувствуя в Младшем свою кровь (хотя её там куда больше было от Юй). — Другое дело, нам нужно будет выманивать террористов уязвимыми мишенями на открытые места, чтобы разом эффективнее различать и истреблять их. — Согласна с Синдзи и с вами. Я думаю, вариант предложенный Синдзи, при густом населении Тбилиси и Баку — это лучший вариант, — признала Мисато. — Я и Каору способны обхватить целый город, — заверила Рей I. — Потому нас также можно направить на захват большого населённого пункта. Если с нас снять печати, наши способности возрастут многократно, но я думаю, очевидно, сражения с людьми этого не потребуют — потому будем действовать ограниченным набором возможностей одновременно. — Стоит заметить, что в ряде регионов, — вмешался Путин, — население идеологически настроено против нас — это прежде всего Чечня. Даже если мы уничтожим этих террористов — оно поставит следующих, население, я имею ввиду. Потому я бы хотел — прямо говоря — чтобы гражданских сепаратистов там погибло «случайным» образом куда больше. То есть мне бы хотелось, чтобы штурм Грозного не был бескровным со стороны как бы мирного населения, всецело поддерживающего сепаратистов. Это аморальная, но необходимая мера — чем меньше там останется сепаратистов в любом виде, этнических ненавидящих Россию и русских, тем лучше. — Полагаю, будь ваша воля — вы бы снова стёрли этот город с лица земли? — уточнил Гендо. — Город нам важен, а вот почти всех жителей сложно контролировать из-за политических убеждений, — пояснил Путин. — Они как заноза — всё равно потом что-нибудь придумают. Нам придётся их расселять — и я думаю, им следует отблагодарить нас за то, что мы не планируем поступить хуже — решить чеченский вопрос в духе предпоследнего рейхсканцлера или Джемаля-паши [5], благо начавшиеся времена нам бы легко это позволили. — Полагаю, у вас есть причины глубоко личные по части ненависти к этому народу горных грабителей и конекрадов, — хмыкнул Гендо. — Говорю же: им стоит благодарить нас за гуманизм, это такой редкий дар во время Рагнарока, — изощрился Путин по части красивой словесности. — Я думаю, мы могли бы пойти навстречу президенту России и применить там тактику, предполагающую меньшую безопасность для гражданских, раз нас напрямую так просят, — обратился Гендо к Мисато. Той было неприятно так поступать, но ради хороших отношений с Россией (и стало быть — с Китаем), она пошла на это: — Хорошо, мы будем учитывать ваши политические интересы. Если вы будете помнить о наших. Но прямого геноцида гражданских не просите — это не по нашей части. — Мы не попросим, что вы? — улыбнулся Путин. — Да, разумеется, мы стремимся к миру, и чем больше полных идиотов погибнет — тем ближе настанет этот мир, — высказал президент России. — Вы одолели Ктулху и Ньярлатхотепа, а наша задача победить Исмаила Душметова и Ибрагима Тутаева, и вместе с нашими победами будет нарастать мировой порядок. — Но в любом случае, как уже отмечалось, нам надо бы всячески выманивать как можно больше террористов из скопищ гражданских, чтобы легче было бить, — далее говорила Мисато. — Вот здесь, — указала она на интерактивную карту Грозного, — можно послать толпы быстро убиваемых големов или кого-то как мишеней, чтобы сбежались все их подкрепления и мы бы их прибили. А остальное — надо будет вычислить ассасинов и щёлкать их, главное — быть мишенями, как сказал Синдзи. Мы никогда раньше не воевали с террористами таким образом, потому, да, мы опробуем несколько способов, чтобы MAGI, да и здравый смысл показали, что лучше. Итак. Грозный, захваченный сепаратистами, перебившими «законную власть» и пустившую в пределы сего феодального княжества полчища моджахедов, среди которых отличались опытом и наиболее хорошей подготовкой бойцы из Сирии — преимущественно в лице лиц, воевавших против Башара Асада, и ради мести России проделавших долгий путь через Турцию, Армению, Азербайджан и Дагестан — их возглавлял бывший начальник дворцовой охраны короля Саудовской Аравии. Около 3500 хорошо подготовленных бойцов Нового Независимого Халифата Кавказа, большая часть из которых — лидеры местных кланов и их дружинники, часть ранее перекинутых откуда-то из Исламских Государств — в их числе значилось множество именитых террористов, ранее воевавших в на весь мир прославившихся террористических группировках от ИГИЛ и Талибана до «Братьев мусульман» и «Аль-Каиды». Около 2000 постоянных сил из ополченцев и бандитов, поддерживавших переворот националистов ради выгоды или/и из страха перед ними. Приблизительно в очень широких пределах ныкались по окрестностям ещё 1000-1500 всяческих боевиков или скорее просто разбойников — преимущественно контингент из местных горцев в меньшей степени и бандформирований из беженцев, ранее добром пущенных на территорию Российской Федерации (по личному приглашению Рамзана Кадырова, до того, как он принял ислам во второй раз от разных сортов металла, попавших в его организм со стороны спины и не только от рук ряда бывших «друзей» в день падения Чеченской республики и возвышения Нового Независимого Чеченского Халифата — впрочем, понятное дело, так и не признанного Российской Федерацией). Эти ребята предавались грабежам, дележу и прочей грубой уголовщине, вначале они по приказу новой власти охотились на этнических русских и христиан, но потом стали куда более толерантными и политкорректными — то есть скатились до банального разбоя в адрес обычных жителей любой национальности и всякой религии — да и друг с другом эти головорезы резались только так за клочки добычи. Вероятно их было гораздо больше, чем в России могли подсчитать. Тбилиси — столица Грузии оказалась захвачена войском в 1500-2000 солдат в униформе без отличительных знаков арабской внешности, воющих на стороне террористов, предположительно они принадлежали неким влиятельным силам среди Исламских Государств с Ближнего Востока. Около 1000 человек поддерживало их в лице местных националистов из Исламского Независимого Фронта и прочего террористического сброда, по отдельным данным, тут даже засветились эфиопские пираты. Около 200 солдаты европейской внешности также наводили на подозрительные мысли. Главная проблема — плотная забитость города беженцами, на данный момент Россия заключила временно перемирие с новыми правителями Грузии, которых, тем не менее, предстояло сейчас пустить в расход (Мисато подозревала, что тут были какие-то очередные интриги, ранее проводимые русскими). Махачкала — город оказался наполовину уничтожен в результате некой паранормальной активности, произошедшей в момент «Бури». По наиболее правдоподобным данным какой-то суфий [6] пытался с помощью древней книги — возможно «Некрономикона» — заклинать джинов именем Аллаха в военных целях, дабы обрушить этих огненных духов на головы подступающих ваххабитов — исламский оккультист и раньше этим занимался, но без толку, и неудачно попробовал это сделать в момент, когда во время второй битвы NERV в Антарктиде против Великих Древних из-за присутствия последних границы между сферами бытия уточнились — выжившие свидетели утверждали, что действительно появилось некое дьявольское сгущение вроде расплавленного металла в вакууме — испускаемая им огненная аура испарила четверть Махачкалы, ещё часть разрушилась из-за последующего землетрясения. Горе-заклинатель отправился прямо в когти шайтана, а инфернальный дух пропал почти сразу, возможно он погиб, не выдержав условий нашей Вселенной и то прогремел посмертный взрыв. Исламисты ворвались в город вскоре после этого, прорвав оборону российских солдат, подавляющая часть которых быстро разбежалась, повинуясь страху. Следуя своей неистовой ярости, внушённой зовом Ктулху, моджахеды расстреливали всех, кого видели в городе и палили из захваченной российской артиллерии по жилым районам, тем самым ещё больше увеличив разрушения. Умертвив до 100 000 человек, боевики немного утихомирились и стали требовать от жителей правильно цитировать Коран — те, даже если знали его, не шибко смогли вспомнить правильное из-за сильнейшего стресса — да и сами вторженцы, потому большую часть, кто не смог дать убедительный ответ, они казнили, забивая прихватами и рубя головы лопатами и всячески действуя методом рационально мыслящего в этом направлении атеиста Пол Пота, чтобы не расходовать и так много растраченных боеприпасов. После этих убийств они согнали некоторых жителей, кто ещё не бежал, и приказали убираться вон. Тех, кто ранее пострадал — был ранен, слишком стар и так далее и кого не смогли забрать близкие — пал жертвой захватчиков (раненых русских солдат, лежавших в госпиталях, убили безо всякой надежды, не забывая жестоко пытать перед смертью, заживо сдирая кожу, разрывая автомобилями и так далее). Какое-то количество жителей присягнуло на верность новым правителям если не всего Дагестана, то столицы, их поддержали наиболее отмороженные националисты, некоторое значительное число гражданских (до 200 000) на положении рабов оставалось в уцелевшей части города. Многие из этих людей тайно передавали сведения и рассказывали странные вещи — после захвата Махачкалы крайне разнородными силами противника, явились солдаты в униформе без опознавательных знаков — арабской внешности, они принесли некое оборудование и с ними был как минимум один ручной шоггот, которому заживо скармливали всех русских и прочих неугодных. По неизвестным причинам наиболее крупные военные формирования захватчиков Махачкалы расположены в наиболее покинутых гражданскими регионах города, а жители смещены там, где есть целая инфраструктура. Баку находился во власти групп из Эфиопии, Ливии и Сирии и союзных им происламистских националистов. Поддерживали сей режим купленные этнические банды и некоторые государственные военные части ренегатов. Всего их тут базировалось от 2000 до 5000 — очень сложно было оценить их точное число. Пожалуй, по сравнению с прочими, тут пролилось меньше крови. Конечно случились и особо кровавые убийства во время «Бури», но они оказались направлены преимущественно на силы официальных властей и их поддержку в лице российских солдат, а не на гражданских лиц. Кроме того, столицу забили беженцы, преимущественно даже из глодающих регионов Азербайджана, и джихадисты даже в меру сил оказывали им гуманитарную помощь при условии, что мужчины и способные женщины будут воевать на их стороне. В Гюмри — во втором по величине город Армении — власть захватил происламистский генерал и со своей военной хунтой он едва ли мог выставить свыше 700 бойцов при поддержке местных националистов. Согласно российской разведки — через Турцию со стороны Сирии туда двигалась армия наёмников и боевиков, посланная одним из Восточных царьков-военачальников, работавших на Муваффака и по его приказу, как добавил Мухаммед Ал Карам, и, как он вспомнил, эти ребята собирались встретиться сперва с какими-то местным ваххабитами у подножья Ансарии. В остальном в Гюмри было тихо — после «Бури» исламисты даже позволили враждебным им официальным властям оказать помощь пострадавшим. На границе Грузии и Армении — близ Айрума — на севере Тавушской области последнего государства — террористы разбили крупный перевалочный пункт, где группировали силы — судя по разведке там собралось около 2000 душ, включая радикальных татарских националистов, завербованных боевиков из местных и из числа иранских и иракских беженцев. Тут значились весь подготовленные силы, называемые «единой исламской армией», чей лидер — Чингисхан Махди — грезил амбициями объединить всех исламистов под свои знамёна. Ещё дальше от них возле самого хребта Гугарац базировались до 500 ваххабитов, также являвшийся частью сил Чингисхана Махди, были подозрения что они собирались брать штурмом Айрум, но чего-то ждали. Эти последние ребята, как докладывала разведка России, были посланы Чингисхану Махди на подмогу союзниками по войне с неверными, однако же из-за разницы в вопросах теологии, салафиты из числа пятисотенного подкрепления сами могли вонзить штыки и свинец в тех, кому должны были помочь, потому базировались покуда отдельно. Дамаск — был захвачен силами оппозиции власти Башара Асада, сейчас там шли вялотекущие бои между разными группировками исламистов и всевозможными банальными бандами. Около трети города пылилось в руинах, жителей новые хозяева обращали в рабство, обещая дать еды, хотя сами правда изрядно голодали и заморили так больше 3000 мирных граждан. Несколько местных имамов даже разрешили есть человечину, а именно — трупы многочисленных убитых и истощённых. Где-то южнее ещё значился засевший в глухую оборону крупный контингент из проправительственных сил и российских наёмников. При этом даже поддерживая с ними прямую связь, Россия не могла подсчитать сколько там боевиков — разные исламистские лидеры постоянно конфликтовали друг с другом. Это уже скорее была не религиозная война — а грызня банд — или вернее война опарышей посреди обречённой на полной распад гнили. Далее шла речь о ещё целом ряде населённых пунктов — это уже были не значимые города — тут ныкались в уже поставленных на галочку местах десятки джихадистов и их союзников из числа нанятых этнических бандитов и националистов — общим числом не больше 1000 рыл, разбросанных очень широко. И это ещё если не считать отставших, потерявших связь с каким-либо общим координатором и заплутавших по лесам и горам единичных мелких отрядиков профессиональных ваххабитов и просто бандитов — которых не представлялось возможным подсчитать и определить по месту нахождения. Российская армия могла бы легко покорить данную мелочёвку, не находись оная в страшно подавленном и плачевном состоянии после пережитого. Среди всего этого значился даже город, полностью захваченный неоязычниками из числа культистов Итаквы. Ситуация в Татарстане и в Башкирии также оставалась более напряжённой в связи с угрозой боевиков-моджахедов, но почти нормальной по сравнению с перечисленными выше регионами — в этих республиках российские федеративные войска успешно подавили вторгшихся джихадистов-салафитов и проваххабитских националистов, загнав фанатиков в леса и постоянно уничтожая их (России также повезло, что во время «Бури» исламисты наиболее рьяно резали друг друга именно в Татарстане и Башкирии, потому их осталось в разы меньше, чем пришло и уже было, давно готовивших к свержению власти в России с целью превратить страну в новый халифат на радость Аллаху перед Судным Днём, чтобы Махди и Мухаммед могли отсюда управлять всей планетой). Итого операция «Перун» включала в себя переброс свежих войск телепортацией к заранее определённым позициям, где уже сидели войска будущих наступающих. В операции было решено задействовать Ангелов Лилит, скопления NAU-нанороботов, модули мини-Ев, клонов Рей и Каору и, возможно, демонов, которыми Синдзи управлял с помощью Кольца Соломона. Около 10 000 военных из числа российской армии и ряда захваченных государств были готовы вступить в дело. — Они нам будут надобны для размещения на уже зачищенных позициях, — говорила Мисато. — Значит, Рэндольф и Синдзи начнут с двух лагерей «единой исламской армии» — большого и маленького. Каору зачистит Баку, Рей Sept — Махачкалу, Рей I — Тбилиси, Рей II и Рей Quatre будут брать Грозный. Если бы мы имели дело с простыми людьми, то они бы сложили оружие при виде нашей мощи, но эти фанатики будут стоять до конца и на Евы побегут с «Калашами». План ещё дорабатывать будем. Противникам в Гюмри и в Дамаске предлагаем дать шанс сдаться — к ним просто предполагают подвести впечатляющие силы. Наконец последние инструкции были прочитаны — все приготовления посчитали завершёнными. Командование вместе с Путином заняло места в соответствующем центре. Российские генералы на прямой линии с ними собрались во Владивостоке. «Вежливые люди» выстроились с оружием. Мухаммед Ал Карам молился Аллаху. Российский солдат показал Синдзи на ноутбуке прямую трансляцию с точки сбора, и взмахом сверкающего ножа юный антихрист рассёк ткань самого бытия и группа Ангелов Смерти ступила в расходящейся разлом в сопровождении Виктора, который просто выпросил у Мисато шанс быть за плечом у Каору. Они оказались под открытым небом близко от военной базы где-то возле Владивостока — тут собрались тысячи солдат, преимущественно надобных, как уже поясняла выше Мисато, для удержания очищенной местности, поддержания там порядка и борьбы с единичными выжившими боевиками, если таковые останутся. Первая фаза операции «Перун» началась — Синдзи разрезал ножом портал и ступил в сопровождении Рэндольфа, Рей I и Каору с Виктором подошли к солдатам, ранее вставших специальным построениями по тысяче человек — и под их ногами замерцало АТ-поле, пару секунд спустя они просто исчезли, оставив лишь росчерки в небе — это выглядело как телепортация, но по сути являлось очень быстрым перемещением. Юй и Зкауба, уже бывшие здесь поодаль заканчивали трансгрессировать армию существ NERV — включая мертвецов, Ангелов Лилит и прочих марионеток. К ним подошли Рей II и Рей Quatre — и воспарили вместе на АТ-поле, миниатюрные Ангелы ростом до пяти метров и мини-Евы ростом также до пяти подняли с собой на своём АТ-поле орду марионеточных зомби и троих друзей-кейнанцев. Они погрузились в тёмное Море Дирака и пропали. Альтер-Рей просто телепортировался в возникшем скопище пузырьков. Рэндольф и Синдзи выступили посреди просторной местности, ранее заснятой с разведывательного дрона. Они стояли ближе к возвышенности, поросшей зелёными кустарниками — оккультистов с двух сторон окружали деревья с пышными кронами, цветы благоухали на ясном Солнце. Вестники костлявой вдохнули свежий воздух и направились к возвышавшемуся хребту Гугарац, любуясь красотами местной природы. Поднимающиеся в чистое небо струйки дыма с головой выдавали лагерь воинствующих салафитов, которые чувствовали себя тут как дома, наивно полагая, что две самоходные зенитки возле палаточного городка спасут их от авиации. Их обитатели — по большей части, кажется, курды и армяне — на первый взгляд даже напоминали каких-то особо многочисленных туристов, одетых лишь в привычные для таких земель простые одежды, либо как любители тур походов — только больше количество оружия выдавало в них безжалостный убийц, дежурные часовые стояли то тут, то там. Сейчас ваххабиты оставили свои костры и готовящуюся на них пищу и собрались на какую-то молитву, те самым надоумив Синдзи. Он рассказал свой план учителю и тот одобрил: — Ну давай попробуем — ценю твою хитростью. Синдзи сосредоточился, и прямо перед боевиками из воздуха нарисовалась грозная фигура — это был гуманоид, очень похожий на человека, но ростом свыше пятнадцати метров, загадочный фантом выглядел весь как из бронзы и с одеждой из чёрных и красных тканей. Позади спины возвышались нефритовые крылья. Когда во время молитвы исламисты увидели образ Ангела, то с трепетом и с вытаращенными глаза взялись кланяться небесному посланцу, кажется, до того они молились на Мекку. Синдзи обратился к ним с помощью телепатии и его громкий голос раздался в голова у бородатых головорезов, заставляя их хвататься за виски с болью: — Внемлите мне, смертные! Я Малак Аль-Маут, слуга Великого и Всемогущего Аллаха! Настал час Страшного Суда, давно обещанный… И вы очень подвели Великого и Всеблагого Аллаха! Это оказалось явно не то что все эти корчащиеся от боли в голове исламисты ожидали услышать. — Ислам — это мирная религия, — продолжал Синдзи от лица вызванной иллюзии Ангела, — самая мирная религия во всём Мироздании, ну, и вы ненастоящие мусульмане, раз вы убивали за веру! Вы поверили ложным пророкам и за это разделите с ними своё наказание в вечности в одном котле со ненастоящими христианами, ненастоящими буддистами, ненастоящими коммунистами, ненастоящими либералами и ненастоящими шотландцами! [7] Все, внимавшие голосу в голове и видящее устрашающего Ангела Страшного Суда не поняли что тут позабыли ненастоящими шотландцы, но это было неважно — ваххабиты задрожали в невероятном ужасе и отчаянии и в слезах, ведь столь суров оказался их приговор! Кто-то набросился на местного имама, который служил идейным вдохновителем, и начал избивать его из чистой ненависти за то, что этот негодяй обрёк их души на вечные муки! — Теперь ужасные ангелы ада во главе с ужасным Маликом [8] будут терзать вас всю вечность за ваше заблуждение! — Синдзи с такими словами вытянул руку с Кольцом Соломона и воззвал к демонам Сосуда. Дьявольские духи вырвались из чернеющей воронки прямо как из бездны ада! Кающиеся террористы вопили и в слезах взывали к милости Аллаха, но от немыслимого кошмара их это не спасло. Синдзи заставил исчезнуть грозный образ Малак Аль-Маута. — Я очень рад, что они приняли смерть с мыслью, что они были грешниками, а не мучениками за правое дело, как они умирают обычно, не рассчитывая на рай с девственницами, а готовясь к вечным пыткам в огне и сере. — Хитрый ты. — Рэндольф весело шёлкнул Синдзи по носу. — Я всё же более снисходителен к ним. Ведь почти все они выросли в среде, где их учили, что убивать за веру — это правильно, а так их учили их отцы, тех — деды, тех — прадеды. Претендуй я название всеблагого Аллаха, я счёл бы не праведным карать большую часть из них. — Совершенно верно — но я не бог, я просто получил удовлетворение от их кончины. После смерти они обратятся в небытие, прямо как все люди вне зависимости от глупых убеждений. Всё равно это было быстро. Уверен, Рей I, убьёт их так, что они даже подумать ни о рае, ни об аде не успеют. А я хотел бы им воздать за их зло! — Синдзи прислушался к экстрасенсорному восприятию и, когда демоны всех перебили, отозвал своих ужасных слуг. — Идёмте, тут с пять сотен уложили, теперь мочим главный лагерь «единой исламской армии»! — Я прямо желаю тряхнуть прошлыми реинкарнациями и ощутить себя крестоносцем! — улыбающейся Рэндольф подумал об этом и мысленно приказал одежде переменить форму — и тот час Всадника Апокалипсиса вместо униформы NERV покрыли рыцарские латы из средних веков! — Вперёд, со штурма Антиохии — на штурм Тартарии! — крестоносец вознёс возникший в руках древний европейский меч. — Пустим на шашлык нечестивых ассасинов и сарацинов! Возвратим Гроб Господень! Во имя Иисуса Христа и отца Его — святого Йог-Сотота! — И во имя Его непорочных щупалец! — расхохотался Синдзи. — И во имя Его… хе-хе… вечно девственной Супруги — Царицы Небесной Всематери Шуб-Ниггурат! — И во имя прародителей их — Бесформенного Тумана и Безымянной Тьмы! И во имя прародителя их — Азатота! И… А кто родил Азатота, учитель? — Поверь, Синдзи, даже если не рождённый Азатот всё-таки неким особо изощрённым трансцендентным образом от кого-нибудь родился, я не хочу даже знать от кого… Это слишком даже для меня… Хм! Только нужно на удачу учинить немного еврейских погромов — а то эти прохиндеи Христа распяли! И забрать их золото на поход! — потом Картер поглядел на Икари через отверстия в шлеме. Синдзи начал уже надрывать живот. — Я не думал, что убивать людей — это так весело, учитель! Но мы убиваем плохих людей!.. Мы, когда омываем руки с мылом, убиваем миллиарды микробов, чем люди дороже микробов? Разум философа не должно смущать убийство само по себе! Благоговейный трепет перед чужой жизнью — пережиток прошлого, жалкий предрассудок!.. Эм, я ничего не могу поделать, но я всё держусь одного мнения, — Синдзи Икари в очередной раз озвучил свою точку зрения на весь род людской: — Ах, учитель, иногда я думаю, что было бы очень здорово — погуби в один прекрасный день глобальная катастрофа 95% идиотов, населяющих эту Землю. Я убедился, что люди — отвратительные биоформы, мерзкие и тупые, жестокие и — ещё раз — тупые! Порождения безмозглой природы — Демоницы-Жизни, живущие среди отвратительной помойки под названием «мироздание»! Пухлые черви на трупе мира! Лгущие себе эгоисты. Циничные мрази, либо противоположные им фанатики, выдумавшие себе добро и зло лишь за тем, чтобы разводить инквизицию и казнить геев. Насильники, мошенники, почтители идиотских идеологий, нужных лишь для ублажения кучки фанатиков и чтобы запихнуть неугодных за колючую проволоку. Ублюдочные дикари, смотрящие на себе подобных вне племени, ну, как на пушнину. Императоры и президенты, готовые срать на всех ради большой политики. Негодяи, оправдывающие себя тем, что вокруг все негодяи. Как было бы здорово, исчезни они все в один час со своими государствами, нациями, народами, шайками, мафиями, племенами, этносами, религиями, идеологиями, чтобы все эти расизмы, шовинизмы, войны, распри, гомофобии, притеснения ушли к чёртовой своей праматери в бездну небытия, вместе с этой отвратительной расой обезьян, частью которой я родился против своей воли! И чтобы тогда бы на Земле осталась лишь кучка рационально мыслящих гедонистов, поддерживающих себя, чтобы прожить остаток отведённых жизней с полным удовольствием, пока можно, а потом закончив всё самоубийством, до того приняв по больше наркотиков, чтобы смерть более не пугала, проклиная напоследок почившее человечество, всю Вселенную до последнего атома, и саму Демоницу-Жизнь, и того бога, если он всё-таки был, который всё это создал! Гедонистов, ограничивающих себя лишь в том, чтобы не вредить друг другу и увеличить максимально своё удовольствие. Осознавая, что рано или поздно они вернуться в кристально-чистое небытие, из которого безо всякой цели пришли в царство зла, холода и одиночества. Рэндольф всегда выслушивал ученика, очень спокойно и с пониманием относился к бурлящим эмоциям: — Когда-нибудь ты станешь подобным мне, и такие сильные порывы ненависти к жизни, более не будут тебя тревожить, — пообещал Картер. — Будем надеяться, ты сакцентируешься на чём-то более красивом, в своём сознании, нежели наш бренный шарик космического навоза. К Грозному по телепатическому приказу троицы кейнанцев в развалку, но как-то даже по-своему стройно, направилась орда мертвецов, бредя по одной из главных трасс и приводя в ужас мирных жителей, которые могли это видеть, и заставляя их бежать и истошно взывать к Аллаху. Покойники — часто без голов и без кожи, иногда совсем уж иссушённые и с пустыми глазницами, подступали к фронту со всякими старенькими стволами, каковые не жалко так списать. Впереди находилась застава сепаратистов — они нагородили какие-то самодельные укрепления из грузовых машин и подбитого российского танк. Чеченцы открыли огонь, только завидев толпу нежити, со свистом пули пронзили мёртвые тела, часто пролетая навылет. У кого-то раскалывались черепа и вылетали остатки мозга. Покойники, однако, обходились без голов вообще, при этом они сами стреляли и благодаря напору уже кого-то подстрелили. Усталости они не знали и каким-то образом ориентировались так, что укрытия и камуфляж мало помогали защитникам — да и судя по отсутствию глаз и даже голов, эти восставшие из ада явно использовали для восприятия некий иной, совершенно непредставимый людям способ. С его помощью они обнаруживали скрытые мины и успешно обходили. — Живых чуют, русатские блядь! — кто-то из кавказских националистов пустил в ход подствольный гранатомёт, это разметало нескольких мертвецов и они более не двигались, измельчившись взрывом на россыпь дымящихся и догорающих косточки. — Ебать, это как в Quake I! — кавказец рассмеялся. Над головой пролетело несколько пуль со стороны костлявых. — Нужно их полностью пидарасить, слышь, пацаны?! — Я не играл, блядь! Нужно взрывать — блядь, нахуй, это ясно! Аллах акбар! Связисты уже передали необходимость подвода более тяжёлых сил, так как количество мертвецов пугало, кроме того, решили защитники, русские точно подойдут с какого-то хитрого заходу, коли уж они вот так в лоб вывалили эту «дохлятину». — Пидары! Ебаные русаки продали за них душу Иблису, ёбаный нахуй! — Нам нужны пули из драконьего стекла, сука нахуй! — посетовал ещё один из стрелков. Здоровенные мужики в униформе цвета хаки, часто с повязками на лбах, с чёрными волосами и бородами, всё сбегались и сбегались по тревоге. Под натиском пуль мертвецы таки падали, когда тем пробивали позвоночники, и даже так продолжали ползти и постреливать с грязного дорожного покрытия. Из-за непривычности того, что враг прёт на пролом и не укрывается, ещё больше из сепаратистов пали с ранами. К ним подбежали медики. — Взрываем их, нахуй, блядь! Наконец защитники заставы в несколько сотен рыл подвели достаточно крепкие средства для расправы над всей трудно исчислимой нежитью. Мертвецы, несмотря на то, что первые уже разлетелись на косточки, всё равно шествовали и бились до тех пор, пока оружие было в руках или пока у них были руки, умудряясь даже перезаряжать. Наконец они все во второй раз отправились в небытие, когда тут собралось очень много сепаратистов. Перебив нежить, чеченцы начали во всю радоваться и насмехаться на разнесёнными в пух и прах покойниками. Пока они, довольно плотно сбились за баррикадами, вскидывали винтовки и автоматы, над ними появилась фигура — быстро умолкшие националисты подняли взгляды и увидели лунные мандалы и деву с серебряными волосами. Подавляющую волю они ощутили физически — ужасная дрожь от холодной ауры сковала даже их в первые секунды. Затем все мужчины содрогнулись от телепатического обращения: — Мы послали их, чтобы легче было вас ликвидировать одним действием… — обрушила на них с небес Рей Quatre. Сепаратисты с матом ответили выстрелами — но выпущенные громкими очередями пули со вспышками искр отразились по прежней траектории от защит и пронзили самих стрелков. Затем брошенной сетью снизошли тончайшие росчерки света — рассекая бетон и плоть одинаково легко, кипящая кровь разлилась и следом от лопнувших трупов, улеглись лишь нарезанные кубиками изуродованные скелеты, испускающие пар. Рей Quatre окинула взором ближайшие многоэтажки — вспышки АТ-поля из окон то там, то там знаменовали гибель укрывшихся стрелков. Шестнадцатилетний мальчик в слезах последним пальнул в богиню и быстро пал от своих же пуль на изуродованный труп ранее сражённого отца. Рей II в дематериализованном состоянии парила над направлением, где как мишени двигались российские бронетранспортёры множеством групп на относительно небольшом расстоянии — под ними рвались мины, уже велась пальба всем, чем можно было из уже хорошо укреплённой позиции — в ход пошли фугасные боезаряды, рассекающие небо и активно разбрасывающие землю и осколки. Однако что они, что пули, что огонь, что ударная волна лишь в бессилии колебали свет на чародейских защитах. Ангелы Лилит и мини-Евы проявились из воздуха следом, наведя ужас на укрывшихся стрелков и артиллеристов. У тех неподалёку располагались танки — и чеченцы пригнали их, первый, вышедший на позицию, выстрелил — снаряд разорвался прямо об АТ-поле одной из мини-Евы, та держала в руках позитронную пушку — и, в ответ прицельно пустила фиолетовый луч в махину на самой низкой мощности, прямо попадание легко сорвало танку башню. Рей II спустилась на укрепления, принимая на своё АТ-поле множество пуль. Когда террористов набежало на позиции достаточно, она одним жестом обрушила бледно сверкающие на Солнце оккультные абстракции — прямые колдовские воздушные линии и плоскости нашинковали сепаратистов идеально, бородатые стрелки распались как картонка на разделённые части, залив всё что можно своей кровью. От них в воздух поднялись горячие испарения. При этом Рей II резала только органику, оставляя целой одежду. Ангелы опустились ближе к крышам домов и расщепили на химический бульон украшавшихся там защитников. Мини-Ева убрала с дороги подбитый танк, чтобы российские войска могли дальше проехать. Выбравшиеся из бронетранспортёров российские солдаты направились к танкам, чей вражеский экипаж успешно отправился на первичный бульон, что двинуть их дальше вместе с остальными. Рей II и Рей Quatre шли с двух сторон для взятия в тиски большей части боевиков, обладающих серьёзным вооружением, которое они либо захватили в бою, либо купили у неких особо продажных российских персон. Чеченцы на пути продвижения пытались давать отчаянный отпор из противотанковых ружей и гранатомётов — что им не делало дня, ибо АТ-поле всё это легко блокировало, а сами они ложились в дымящиеся останки от молниеносных атак дочерей Лилит, обычно даже не успевая понять, что отправило их к гуриям. Каору перенёс тысячу российских солдат прямо в центр Баку — под ногами возвышались три высотки причудливой формы. — Ух ты! — Виктор присвистнул, оглядывая залитые солнцем улицы, судя по целости домов и по большому числу прохожих, тут всё выглядело более или менее сносно. Все люди с оружием и часто на машинах были исламистами. Раз — и вокруг ближайших замерцало АТ-поле, они бесшумно лопнули, превратившись в фонтаны крови. АТ-поле Ангела даже учтиво остановило их оставшиеся без водителей движущиеся машины и мотоциклы, дабы они более никуда не врезались. Табрис спустился, двигая с собой также бесшумно всю тысячу российских солдат — как заметил Виктор и как обещал Ангел, они не ощущали ни движения ветра, ни головокружения, никакие нарушения вестибулярного аппарата не дали о себе знать, создавалось подозрение, словно они стояли в каком-то симуляторе и рядом всё двигалось лишь на экранах! Борцы с исламистами быстро перенеслись почти через весь город и оказались над заставой меж двух узких невысоких улочек со следами недавних боёв. Тут стояла зенитка на колёсах и пять бойцов в песочной униформе и арабской внешности без опознавательных знаков и больше дюжины смешанного контингента из местных народностей в одежде цвета хаки. Моджахеды успели только обернуться и только один араб с бинтом на голове вскинул штурмовую винтовку против «небесного воинства» — один миг и головорезы также красочно расплескались, залив красным зенитку и всё вокруг, оружие с шумом попадало на асфальт. У Виктора создалось впечатление, словно это кто-то скинул с большой высоты несколько знаменитых азербайджанских арбузов. Он сразу не увидел, но потом, проследив за поворотом головы ближайшего солдата, заметил как из окон внизу брызнули такие же красные струи — в одном он заметил дуло пулемёта, торчащее с окрашенного подоконника. Потом истребители переметнулись к паре других застав, хорошо видных с воздуха — тут также раскрылись алые цветы, там где стола военная техника и где сейчас же попадали ружья, автоматы и винтовки. — Я прямо вспоминаю Юкио Мисими, — заговорил один из русских, кто стоял позади Виктора, Северов обернулся к нему в момент следующего скачка. — Он говорил, было бы красиво вывернуть людей наизнанку. Эти япошки все больные [9]. — Угу… — Виктор повернулся к железнодорожной станции, где ранее происходили наиболее жестокие перестрелки — перрон уже был перекрашен и как последний аккорд бряцнули бессильные пушки среди раскиданных фрагментов одежды и костей. Рей Аянами I со своей тысячей появилась над центром Тбилиси и поступила иначе — она окинула АТ-полем всех в городе и начал с расстояния паранормальным ясновидением вычислять людей с оружием и отправлять их за Двери Гафа в белизну кристально-чистого забвения — смуглые бородачи с пушками растекались на ходу в химический бульон, не успевая ничего понять. Так не сходя с места, Рей прибила несколько тысяч, как и предугадали Синдзи и Рэндольф — без лишнего шуму. Потому этот штурм выдался весьма скучными. Все Всадники могли похвастаться своей смертоносностью и Рей-Лилит первой среди них могла претендовать на максимальную эффективность. Рей Sept возник из скопления пузырьков Йог-Сотота на крыше просевшего здания спортивной школы, где расползались ужасные трещины, все окна были выбиты, а трупы замученных, включая детей, — валялись всюду. Смрад от разложения вздымался очень высоко, мухи страшно гудели и неустанно трудились над своим размножением, откладывая в гниль кладку, из неё уже во всю развивались опарыши: для кого смерть — а для кого жизнь. Аянами от сюда посмотрел на край кратера, где в миг «Бури» по вине того суфия разразилась неизвестная сила и смела значимую часть города. Вокруг шли развалины, все здания там обрушились из-за землетрясения — трупы там никто не убирал. Благодаря всему перечисленному сегодняшняя Махачкала своим пыльным видом напомнила особе с неопределённым полом пейзажи в родной причинности после Второго Удара. Парадная униформа NERV трансформировалась в плотно обтягивающий комбинезон, как из чёрного каучука, где пропали все обозначения, кроме одного на груди — блестящего и ясно видного символа Небесных Рыцарей, говорящего о том, что они ведут войну против обнаглевшего от безнаказанности негодяя Ньярлатхотепа, объявившего себя Господом всей Вселенной — Первым и Последним. Рей Sept молнией сорвался с места и оказался на земле перед наиболее крупной групповой израненных и голодных. Он не мог над ними не сжалиться, даже после всего пережитого. Грехи ведь искупают благими делами? Аянами призвал доставшуюся по наследству силу от демиурга Уббо-Сатлы — власть над самой жизнью — и тот час все валяющиеся всюду червивые трупы и тучи мух обратились в залежи хлебных буханок, куриных грудок, освежёванной рыбы, варёного и очищенного от шкурки картофеля, в причудливые вазы из растений, наполненные молоком и мёдом и в иные продукты питания, покрытые тонкой прозрачной плёнкой растительного вида, призванной огородить всё это от болезнетворных бактерий и произвести дезинфекцию грязных рук голодающих, когда те возьмут эту пищу. Люди вытаращили глаза — те, кто обезумели от голода, сразу кинулись к чему-то, хоть отдалённо похожему на пищу, без выяснения, откуда она взялась, кто-то посчитал это искушением Иблиса и начал молить Аллаха избавить от этой напасти, кто-то наоборот счёл это подарком Ангела и начал славить Аллаха за эти дары. Альтер переметнулся быстрее, чем его могли увидеть к первой заставе боевиков среди низких лачуг с битыми окнами — рутульцы, агулы, туты, лакцы и прочие местные народности — очень похожий контингент исламистов наставил стволы на внезапного гостя, наполняя округу криками. — Я хочу охотиться, вы плохая добыча — но вы тоже сгодитесь, пока я не вижу Богов Круга Ктулху! — мрачно сказал Рей, останавливаясь перед засуетившимися ваххабитами. — Синие волосы, белое лицо, красные глаза — марид [10], слуга шайтана! — «опознал» представшего субъекта один из ваххабитов — довольно не молодой, в светлой одежде и с длинной бородой с проседью, невзирая на возраст этот Черномор, как во времена афганской юности, быстро вскинул верную винтовку ещё советского образца. — Храни нас Аллах! — Аллах акбар! Да дарует Он нам силу поразить Зло! — во весь голос завопил ещё какой-то заросший бородой до пояса боевик в тюрбане, судорожно сжимая дробовик. Вместе джихадисты содрогнулись от ворвавшегося в сердца космического ужаса, источаемого явившемся демоном — если это и был ангел, то ангел ада — сам Малик! Глаза Рей ярко загорелись! Светившее Солнце словно погасло! — Аллах акбар! — подхватили все прочие. Загрохотал огнестрел и посыпались на треснутый асфальт гильзы. Услышав выстрелы, мирные жители побежали прочь из опасного района, а патрулирующие боевики ринулись на звуки боя. Перед мужественной фигурой Аянами блеклыми всполохами давали о себе знать искры, высекаемые отметаемыми и гнущимися о барьер пулями, АТ-поле едва различимо проявляло себя разноцветными огоньками, вроде легендарного свечения святого Эльма вокруг корабельных мачт. Температура опустилась. Страх усилился и стал невыносимым, кто-то со слезами и воплями, обращёнными к Аллаху, сам всадил себе пулю, кто-то упал с кровоточащими глазами и ноздрями и с лицом, перекошённым от ужаса. Рей с безжалостным выражением, словно страж ада Малик, резко махнул рукой и изверг иссиними кристалликами расходящиеся стрелы как изо льда — они пронзили снятые с убитых российских солдат бронежилеты столь же легко как обычные рубашки — просто через последние стрелы прошли насквозь и поразили стоящих следом боевиков. Они сковали трупы холодом и те на миг застыли, после чего развились на кусочки под собственным весом. — Аллаха акбар! — из щели среди стен выбежал какой-то чернобородатый растрёпанный шахид с бутылкой коктейля Молотова. Рей посмотрел на него источающими ад глазами — пламя погасло и содержимое бутылки замёрзло. Моджахед остолбенел от ужаса и окаменения — его рука также промёрзла. А потом всё разом раскалилось и вспыхнуло — взрыв бутылки распылил горе-шахида наполовину в красный туман, смещенный со слабо мерцающими кристаллами. Рей Sept взял автомат и принялся спокойно поливать очередями исламистов вдалеке на разгромной войной улице — эти боевики успели прибежать на звуки боя. На местных разбитых фонарях свисали гниющие трупы повешенных, включая женщин и детей, но по большей части российских солдат со следами страшных увечий. Рей перенёсся рывком туда, когда кончились патроны. Тут по нему палили из штурмовых винтовок российские ренегаты, выкрикивая имя Аллаха и славя его. Кто-то пальнул из подствольного гранатомёта, за последовавшим взрывом куда отчётливее проявился щит АТ-поля, подобный солнечной короне Полярной звезды. — Аллах акбар! — ещё один шахид успел добежать до Рей и пусть в ход пояс смертника — огонь от этого подрыва сразу же погас в зловеще-холодном ореоле, раскиданные ошмётки улетевшего в рай остыли до состояния льда. В месте этого боя возле грузовика со следами от пулевых отверстий штабелями валялись убитые самых разных возрастов — около полтысячи, изрядно гнивших и пухнущих, где копошилось множество опарышей. По всей Махачкале таких ям с трупами насчитывалось сотни. Смрад тут, как из везде, витал невыносимый — для простого человека — что было и немудрено на знойной жаре, мухи кружили видимо-невидимо — потому моджахеды, стоявшие на посту близко к этому страшному месту, носили респираторы. Рей поглядел в сторону покойных, ставших объектом самых ужасающих пыток и казней и потом просто свезённых сюда или согнанных на убиение, и аналогичные колебании холодного спектра проявились над этой братской могилой. Власть Уббо-Сатлы вдохнула новую жизнь — гниющие убитые потеряли былую окоченелость, конечности снова возвратили гибкость, потому они рьяно зашивались, сильно изменяясь на глазах! С хрустом и потоками вновь оживающей крови раскрылись пробитые пулями головы, трансформируясь в пасти и жвала, из рук вырвались кости и обернулись лезвиями, гнилые потроха вырвались извивающимися щупальцами или языками, а что же касалось кожного покрова — то вернувшиеся из мёртвых стали выглядеть так, словно кто-то частично содрал чешую со множества рыб и сшил их в единую ткань, при этом опарыши никуда не делись — они просто срослись в одно целое — и везде! — везде у умертвий что-то шевелилось! — Некроморфы! — прокричал кто-то из русских исламистов, начиная палить уже по воскресшим мертвецам. Рей направил гротескный дар Уббо-Сатлы против без толку теряющих гильзы автоматчиков — вслед за уже умершими сами стрелки обернулись кишащими скопищами ужасных мутантов — крысами, змеями и пауками, они градом распадались на самые разные жизненные формы. У одного террориста желудок обернулся роем саранчи, и мелкие крылатые кузнечики вместе с кровью вырвались изо рта, срывая респиратор, когда ренегат-джихадист повалился на песок полный битых осколков, весь страшно дёргаясь в агонии. У другого кишечник стал змеёй — голова её вырвалась из ануса. Затем воскресшие мутанты, которых теперь следовало бы наречь мстителями, единой волной вместе с гадами и насекомыми, получившимися из ренегатов, бросились против поднявших пыль армейских машин. Выпуская пули, моджахеды быстро пришли в ужас и бросились на полной скорости прочь. Кто-то в панике перевернулся, кто-то врезался в преграду. Рей подпрыгнул и приземлился на пути беглецов, перед ним в небо выбросились столбы дыма от потерпевших крушение машин. Аянами встретил первую ударом кулака — перед страшно помялся, узкоглазый исламист-азиат позади вылетел с тяжёлым пулемётом в руках, водитель-кавказец врезался в пуленепробиваемое лобовое стекло так, что лицо обратилось в сплошное месиво. Машина поднялась задом от столкновения с пятигранным радужным щитом АТ-поля, проявившимся секундой позже, взлетела и врезалась в песок и щебень позади Альтер-Рей и легла на бок. Не оборачиваясь на последующий взрыв — или бака с горючим, или хранящихся боеприпасов, или того и другого — Аянами-бой из ничего в руке надул маленький огненный шарик и серьёзно усилил, притянув пламя из восходящего выжигающего облака за спиной — ярко пылая, сгусток полетел в следующую цель на колёсах и разметал её корпус, последующий взрыв отбросил машину ещё дальше. Рей бросился к предпоследней, метя ногой под колесо — от этого парень сбил противника буквально — с грохотом машина перевернулась и врезалась в кучу развалин. Последняя проехала мимо. Из её окон всё время не переставая палили два смуглокожих в тюрбанах, третий — читал молитвы за рулём. Рей спокойно бросил одну ледяную стрелу — её конец пробил колесо и оно разлетелось в сотрясающем хлопке, машина взлетела и перевернулась в воздухе, рухнула на крышу, что-то там взорвалось — прямо как в голливудских боевиках — и следом детонировало нечто ещё, вероятно из арсенала террористов. Горящий труп стрелка в тюрбане вылетел к ногам Аянами-бой и быстро восстал в образе демона, чтобы пополнить армию упырей. После броска Альтер расправил могучую спину и флегматично прищурил горящие глаза на пыльный и затянутый дымом вид. Орда мстителей волной покатила дальше — туда, где виднелись подобия пулемётных вышек — с которых по наступающим уже лупили свинцовые очереди. Разрывные пули пробивали формирующиеся на ходу хитиновые панцири и чешуйчатые уплотнения, разбрызгивая слизь — от некроморфов отлетали подобия жвал и отростков, наиболее хлипкие из них сразу ложились, наиболее мелкие разрывались, наиболее живучие бежали себе дальше со сквозными отверстиями — их физиология так преобразилась, что им более не требовалась ни работа сердца, ни мозга, вновь ожившая кровь приобрела чёрный цвет как у детей Уббо-Сатлы и его выделений, у некоторых из ран вырвалось нечто вроде ихора насекомых. — Аллах акбар! Проклятые шайтаны! — держа в руках Коран, кричал старый имам за спинами палящих террористов в униформе цвета хаки. — Вы, шайтаны, сожрёте нашу плоть, но души наши принадлежат одному лишь Аллаху! Первая из мстительных умертвий добралась до стрелков и извергла на одного из них струю разъедающей смрадной слизи, в ответ огнемётчик обдал её выжигающей струёй, страшно вопящего от агонии и теряющего кожу в гнусном бурлении — погибающего товарища быстро пристрелили свои, не на миг не сомневаясь, что душа его уже в раю, куда она попала, минуя Страшный Суд. — Аллах акбар! — женщина-шахидка, полностью закрытая чёрной одеждой, прыгнула в свору монстров и их разбросала подрывом пояса смертницы. На пути у волны монстров выехал довольно скромного вида танк со следами недавних боёв — ещё советского образца с какими-то приделанными к корпусу брёвнами в виде сомнительного импровизированного укрепления на манер американцев времён Второй мировой. Герои взялись разворачивать башню, вероятно танкист желал пальнуть чуть ли ни в упор в скопище бегущих порожденный ада. Рей бегом кинулся к танку, в этот раз немного медля — тот успел повернуть башню, вероятно метя взять на прицел синеволосого с глазами-звёздами ада. Напавшие на машину некроморфы забили конечностями по броне. Танк выстрелил и чуть отъехал, несколько брёвен с него скатилось, оторванные мертвецами, гусеницы окрасились в цвет монстров, они с хрустом давились, попадая под машину — гнойная и кроваво-чёрная смесь с опарышами хлюпала по ходу и оставляла скользкие следы. Пущенный снаряд пролетел мимо Аянами — и довольно далеко — он разорвался позади и ударная волна с осколками разнесло многих монстров, они не погибли из-за крайней живучести, но утратили способность резво двигаться и теперь ползли изорванные на отломанных конечностях, которые часто двигались и пробовали добраться до террористов сами. Рей запрыгнул на танк — за спиной у него замерцало многоцветное АТ-поле, блокируя осколки — некоторые из них слегка оцарапали саму машину, вонзились в брёвна… Рей схватил пушку и буквально согнул её — но экипаж всё равно выстрелил, полагая хоть как-то забрать врага с собой: пушка разорвалась полностью, повредив башню и снеся большую часть брёвен и некроморфов, несчастная машина оказалась отброшена ещё дальше. Парень-Рей, с горящими глазами и укрытый подобием северного сияния, словно оно снизошло на него с сумеречных небес Арктики, победоносно выпрямился в столь же мрачном торжестве и холодно поглядел на вышки, откуда воплощённого Малика ещё тщетно поливали свинцом. Мстители бесновались там, прорывали баррикады, уничтожали моджахедов внизу и лезли к пулемётам. Один из монстров выстрелил шипами — понизил насмерть кого-то из стрелков. — Умрите во имя Аллаха! — не выпуская из рук Коран, имам сам встал у пулемёта и продолжил пальбу, лента поглощалась со страшной скоростью, непрерывно сыпались пустые гильзы — свинец, предназначенный для поражения бронетехники, насквозь пронзал взбирающихся некроморфов с выпирающими органическими лезвиями. Вместе монстры навалились на огнемётчика, тот подорвал на себе пояс смертника и покоившейся за спиной бак-ранец с горючим разлетелся, теперь всё полыхало — и вопящие люди, и рвущие их на куски монстры. Тогда кто-то из ваххабитов сошёл с ума и потерял веру: он верно подумал, что попал всё-таки в ад — раз вокруг него пропало всё, кроме огня с таким содержанием — наверное, он всё же непоправимо согрешил или вообще выбрал не ту религию — может быть истинной верой было всё-таки христианство? Но не все воители и числа последних, героически погибающих после неисчислимой череды зверств, так просто утратили веру и мужество в столь суровый предсмертный час: — Аллах акбар! Мы попадём в рай! — моджахед-имам оказался в окружении горящих некроморфов, который стили единым целым с бушующим пламенем, горючей жидкостью и восходящим удушающим дымом, полностью закрывшим светило, — последний ваххабит всё вёл стрельбу, будучи уверен во всём: — Аллах акбар! Я в раю! Он подорвал взрывчатку за миг до того, как его бы разорвали в клочья те, кого по его напутствию когда-то убили, оправдываясь своим богом — словно они уже находились не на Земле, а в одном из кругов ада, мимикрирующих под обычный мир. Синдзи и Рэндольф оказались перед сожжённой и всячески осквернённой христианской церковью, где были на крестах распяты гниющие трупы в одежде православных священнослужителей вместе с некоторым числом военных и иных гражданских. Они вышли неподалёку от лагеря «единой исламской армии» — это был уже целый наставленный город из палаток и согнанных фургонов и автобусов. В качестве его основы послужил населённый пункт из двадцати домов, где раньше жило всего пятнадцать человек. Если предыдущий лагерь походил на туристическое сборище, но очень больше, то это место выглядело как один сплошной базар — моджахеды нагнали скота из окрестных деревень и за собранными на скорую руку оградами стояли зверушки самого разного вида, включая лошадей — забивали их здесь же. По периметру стояла самая разная военная техника, захваченная у российской армии — особое внимание исламисты уделили, разумеется, противовоздушной обороне, хотя даже так это крупное собрание показалось следствием некой стратегической ошибки, что, впрочем, в условиях массового помешательства не выглядело чем-то необычным. Дежурившие боевики на часах и в качестве патрульных носили униформу армянских военных, но, кажется, с изменёнными знаками — они служили кем-то вроде элиты и дополнительно защищали себя касками и бронежилетами. Как поясняли российские инструктора, эти ребята набирались из числа подготовленных армянских и татарских происламистских националистов и переброшенных сюда с Востока опытных боевиков из иранских и иракских регионов. Остальная масса выглядела более разнородно и в основном носила простую одежду — скорее всего, это были беженцы и местные ополченцы, присоединяющиеся к джихадистам буквально за еду и служащие пушечным мясом, на вид они выглядели очень худыми и очевидно скудно питались тем, что перепадало после трапезы костяка «единой исламской армии». Патрульные на лошадях выходили далеко за пределы лагеря — среди них были преимущественно татары, тем самым навевая ассоциации с Золотой Ордой. Сколь Синдзи и Рэндольф узнали со слов российских инструкторов — все террористы полностью изымали до последней крошки припасы у любых местных жителей, мотивируя это тем, что скоро Судный День и нечего беречь старый мир, и те обездоленные, чтобы не стать жертвой голодной смерти, часто переходили служить моджахедам, в тех случаях, конечно, когда они могли верно цитировать Коран и когда им позволяли это сделать — в остальных вариантах их сразу казнили (и по слухам — ели с целью экономии еды и по прежнему обоснованию: если скоро Конец, зачем придерживаться прежней морали, которая умрёт вместе с рухнувшим миропорядоком?). Христиан, например, без разговоров распинали на крестах или на чём-то другом целыми семьями, ясно дело, безжалостно насилуя жён и детей перед этим у распинаемых на глазах. Благодаря тотальному грабежу базирующиеся ниже бойцы ещё могли жить в таком количестве. Весь этот сброд возглавлял какой-то сумасшедший националист, считающий себя реинкарнацией Тимунджина Чингисхана, в честь которого себя и называл. Этот новый повелитель Орды заявил, что бог монголов Тенгри и бог мусульман Аллах — одна и та же персона, якобы ему явился архангел Джебраил в компании Мухаммеда и приказал делать то, что он делает — а именно восстанавливает «истинный мусульманский халифат» — Золотую Орду. Кроме того, сей Чингисхан считал себя исламским мессией — Махди, который должен прийти в конце времён для войны с силами зла. Якобы, провозгласил этот Чингисхан Махди, ему было велено самим Аллахом собрать всех мусульман-воинов на бранное поле против мессии зла — Даджжаля (и уж коли Синдзи считался таковым — этот день настал вот прямо сейчас, к чему лже-Махди был явно не готов). Подобные примеры, как подумал Синдзи, сполна могли рассказать о поведении людей во времена смут и катастроф, и вывод из этого был один — ни что так не оправдывает человека в глазах самого себя, как вера в абсолютную истину, которую он сам себе измыслил. Входящие в число многих прочих моджахедов имамы и идеологи подозрительно относились к этому лидеру боевиков из-за странных религиозных взглядов и сильного подозрения в связях с алавитами, которых исламисты обычно сразу убивали вместе с христианами безо всякой надежды, однако, конкретно этого отаку Золотой Орды терпели за полезность — тем более он обещал и вполне мог свершить революцию в Татарстане под эгидой исламизма (эта попытка провалилась полмесяца назад и данный недо-Чингисхан и лжепророк был вынужден драпять сюда на границу Грузии и Армении). — Тебе следует попробовать теозис, хотя бы в лёгкой форме с твоим уже известным тебе Гекидо-Чжином, — подсказал Рэндольф, ему в тон страшно жужжали мухи, прилетевшие на трупный смрад распятых христиан. — Я использую и Рагортуа, — Синдзи поднял кольцо Соломона, сверкающее на Солнце. — Давай! — Гекидо-Чжин, Рагортуа — единение! — два сгустка — похожих на огонь и на песок зримо возникли перед Синдзи, развевая ему волосы — и с лёгким хлопком вошли ему в тело, осуществив теозис. Магическое пламя потомка Ктугхи вырвалось из глаз, носа и рта Синдзи, однако, явно не вредя ему, за этим преобразилась униформа, как и вся одежда — она распалась на маленькие чёрные прямоугольны элементы, между ними и оголённой кожей протянулись пламенные язычки. В широко раскрытых глазах Синдзи распрямились ярко-голубые углы соломоновой печати. Его окружил дым от воспламенившийся под ногами травы — элементы сформировали доспехи самурая вида чёрной стали, голову и плечи закрыли характерные шлем и наплечники, на спине и животе появился панцирь, расписанный азиатскими узорами, мрачные ткани красного оттенка с золотыми украшениями покрыли юношу от пояса до колен, ниже возникли окольцованные ремнями лёгкого вида наголенники и открытые сандалии на босую ногу. От кистей и стоп более всего исходило пламя, оно же мелкими огоньками обрамляло многие другие оголённые участки тела. Синдзи раскрыл глаза с теперь уже погасшими звёздными печатями известного предка и чуть потрогал рукой шлем. Нож превратился в катану под стиль нового облачения. — Мы как возвратились к корням славных предков! — развёл руками Рэндольф, стоя в облачении крестоносца. Знак Небесный Рыцарей эмблемой красовался на доспеха обоих воителей. — Скорее как на маскарад пришли! — Синдзи осмотрел катану, мерцающую множеством магических огоньков. Чувствовать себя вместилищем двух подконтрольных демонов — те ещё ощущения, хотя в них не обнаружилось ничего неприятного. — Хотя ты как полуеврей-язычник, заклинающий бесов, мне куда больший враг! — посмеялся из-под шлема Картер. В этот момент к учителю и ученику приблизилась дюжина всадников. — А вот и монголы! История повторяется! — усмехнулся Синдзи, из его рта выходили струйки адского пламени. — Но они — на вас! Покажите им ветер богов! Всадники страшно щурились и доставали из-за плечей стволы и вытаскивали из кобур пистолеты — уж очень странно выглядели как-то непонятно мерцающий самурай и рыцарь-крестоносец. — Колдовство! — поняли они, лучше рассмотрев, как самурай стоит в огне и не сгорает. — Храни нас Аллах! Синдзи красной молнией сорвался с места и мигом оказался где-то в лагере, где сразу же разразилось ужасное зарево, вопли и стрельба! — Прошу прощения, — Рэндольф мигом переместился к скачущим всадникам, — вы часом не знаете дороги к Гробу Господнему? Ближайшие кони встали на дыбы, моджахеды-наездники — кто сразу не свалился от неожиданности — пустили в ход свой дурацкий огнестрел — ясное дело, как можно было ожидать, выставленные чародейские обереги легло отразили пули обратно и поразили ими самих извергов. — Рубить сарацинов — так рубить! — Рэндольф сделал замах, урезая концепцию времени и числа, и, опустив меч, срубил пять басурманских голов за раз, словно бы под одним углом, хотя вроде бы даже не коснулся их своим сверкнувшим лезвием! Действительно — убивать людей оказалось весело. Синдзи алым росчерком разделял проклятых душманов, встающих со своих расстеленных полотенец, где те отдыхали — негодяи не успевали толком даже обделаться! Шоколадно-смуглые иранцы и иракцы и более светлые татары — взялись кричать и палить из армейских автоматов и винтовок и из простых охотничьих ружей и дробовиков не пойми во что — герой двигался так быстро, что возникал лишь на секунду для удара. Кровь не летела во все стороны — оголяемая плоть прижигалась до обугливания. Смрад палёной человечины ударил в лица душманов. Синдзи забросался телекинетическими волнами — и просто откидывал ими людей, обычно так сильно, что они бились если не на смерть, то сильно травмировались. Летящие не в дьявольского самурая пули часто вонзались в других джихадистов. Синдзи подпрыгнул на десятки метров над лагерем и взмахом катаны выпустил пламенный серп — опускаясь на вопящих стрелков, слэш распался на множество мелких стрел, как пули, они прожгли аккуратные дырочки в душманах и ушли в землю. Синдзи приземлился на крышу автомобиля и остановился, позволяя пулям попасть в себя — они охватывались огнём при касании доспехов или кожи и выстреливали назад струйками расплавленного до красна металла. Крыша расплавилась под сандалиями Синдзи, потому чародей продолжил стоять на колдовском эхе от тверди. — Шайтан! Шайтан! Спаси нас, Аллах! — всё кричали на смерть перепуганные террористы, уже не сомневаясь в том, кто перед ними предстал — злой огненный джин! Кто-то достал противотанковый гранатомёт и выпустил снаряд, Синдзи вытянул руку, останавливая эту погибель телекинезом. Потом с издевательской ухмылкой юноша вернул его назад по мановению пальца — вставил в гранатомёт, с которого тот был выпущен. Араб в запылённой белой одежде вытаращил глаза и осторожно попробовал коснуться оружия — гранатомёт таки разорвался, разметав горе-стрелка на куски мяса и раня осколками стоящих рядом братьев по вере и по оружию — поотрывало пальцы, у кого-то повылетали глаза и повисли на оголённых нервах, те, истекая кровью, хватаясь за головы, контуженные, повалились на землю и по ним пробежали испуганные кони. Кто-то сел в автомобиль, пробуя удрать — Синдзи спрыгнул со своей полурасплавленной машины, поднял её одной рукой и метнул прямиком в беглеца, сметая иных головорезов на пути импровизированным снарядом и устраивая «аварию». Рэндольф с помощью быстрой левитации спустился туда и поднял телекинезом несколько десятков душманов в воздух и сплющил их там, облив потоками крови оставшихся внизу собратьев. — Аллах, спаси нас! — закричал кто-то наиболее внятно, умудряясь звучать отчётливо на фоне менее ясных криков и вездесущей пальбы. Рэндольф выкинул к нему руку — небесные ножи Эхелии — зеркальные прямоугольники располовинили следующих на очереди. Дыхание Й’тцагуа — по мгновения руки Картера прочие распались в испускающий пары органический бульон. Синдзи одним махом срубил дерево, схватил одной рукой ствол, тот весь запылал — одержимый двумя бесами чародей сразу метнул его в какую-то русскую противовоздушную машину — у неё что-то там детонировало, моджахедов расшвыряло. Стоящих уже не осталось, распространялся пожар — в полном ужасе посреди дыма носилась скотина, сталкиваясь друг о друга. Синдзи заметил, что кто-то поодаль от основного лагеря, сейчас повергнутого, разворачивает футуристического вида машину с торчащими ракетами. Синдзи перепрыгнул ближе к ней, остановился и выпрямился в полный рост, доспехи не получили ни одной царапинки после всех пережитых приключений. — Давай! — бросил вызов Икари, направляя катану на противника. Тяжёлый блок повернулся к нему. — Проклятый шайтан! — артиллерист навёл прицел прямо на Даджжаля. — Убирайся в ад! Во славу Аллаха, я сотру тебя с лица Земли! Ракеты пошли — они попали точно в Синдзи, белая вспышка, плотнейшее облако белых искр, страшенный взрыв разметал комья земли и повалил деревья, ближайшие машины террористов перевернулись, побилось всё стеклянное, несчастные животные распрощались с целыми барабанными перепонкам — повеяло ядовитыми испарениями. — Аллах акбар! Аллах акбар! — забился в экстазе артиллерист. Потом ещё раз всмотрелся — из клубов белого горячего фосфора выступила фигура самурая, она начала вбирать в себя бушующую бурю, словно бы процесс детонации выпущенных ракет показывали на записи в обратной съёмке! — Идиот! — прозвучал у артиллериста в голове телепатический голос Синдзи, разрывая нейронные ткани. — Я неуязвим для всего что угодно на трёхмерном уровне! Гецуга Теншоу! — Синдзи вырвался в небо и взмахом катаны направил огромный полыхающий серп — красный и белый — он разделил установку и последующий взрыв от детонации остававшихся боезарядов не оставил от неё даже остовы! Каору расправился с исламистами в казармах — весь лагерь равномерно окрасился, словно то убийц и насильников настигала кара всеблагого и всесправедливого Аллаха, заставив подле солдатских бараков закричать множество голых и полуголых, здоровых и уже весьма истерзанных женщин — от маленьких девочек до тех, кто был в рассвете лет — они сжались друг к другу тот час, когда изуверы вокруг были истреблены. После этого Нагиса начал расставлять солдатиков — сперва размещал по пятьдесят человек в заранее обусловленных местах, так «вежливые люди» заняли важные точки, где боевики уже отправились к своим гуриям. Затем около половины всех бойцов из тысячи оказались в нужных местах освобождённого Баку группами по пять человек и начали искать боевиков, не стесняя хватать испуганных жителей и под всякими угрозами, если нужно, узнавать данные, где ещё есть эти головорезы — кроме зачищенных мест. Некоторые боевики — одиночные и испуганные, искавшие свои группы, натыкались на русских и палили в них — перед «зелёными человечками», однако, возникали щиты АТ-поля Табриса, останавливая пули — они не успевали упасть на асфальт, как тот поблизости красился в момент замолкания бесполезной пальбы. Виктора больше всего поразила такая изощрённость — АТ-поле Табриса охватывало каждого человека, оберегая нужных, включая гражданских и животных, и разрывая в миг исламистов — в абсолютной власти Пятого Дитя оказалось столько жизней, словно то сам Аллах спустился с Небес, дабы сохранить правоверных и воздать неверным — и это было особенно иронично, что те, кто полагал себя верными — встретили иную участь, что, впрочем, также оказалось не шибко удивительным обстоятельством, если вспомнить какая же всё-таки судьба по своей натуре подлая шлюха! — «Их будет проще отчищать и опознавать, если не уничтожать их тела полностью!» — подумалось Виктору, но он не осмелился высказать Каору таковых претензий, уж больно красивым сержанту показались эти взрывы душманов, которых он всей душой ненавидел и коим отказывал в праве считаться людьми! В этом способе истребления «орков» заключалось некое извращённое изящество. Особенно оно сочеталось с офицерской униформой, носимой этим адептом голубой любви. В NERV на дресс-код глядели сквозь пальцы и даже не имели чётких предписаний по этому поводу — официально облачение Каору числилось как вариант летней одежды для службы в жарком влажном климате — и всему «скрепоносному-духовному-традиционному» не было бы так больно, оденься этот Ангел на боевую операцию в повседневные рубашку и брюки с кроссовками! Это вызывающее облачение состояло из NAU-нанороботов и именно такой его вид был выбран по желанию Табриса — что с головой выдавало в нём законченного мужчину, который любит только других мужчин — униформа эта была ярко-белой и включала: скругленный берет с золотой дугой внизу, где над областью лба красовался опущенный вниз шестигранник с эмблемой NERV, под цвет дуги блестели все пуговицы на кителе, исполняющие фактически сугубо декоративную роль; сам китель, похожий на адмиральский, с угловатым воротником и глубоким вырезом, из-под которого выглядывала белая не то майка, не то футболка, погоны на плечах имели иссиня-чёрный цвет и от них по краям отходило множество коротких светло-золотистых лент под цвет пуговиц и эмблемы NERV, слева находился знак Небесных Рыцарей — вариация на перевёрнутое сочетание первой и последней букв классического (ионического) греческого алфавита, очень мелко начертанный девиз на латинском («В Судный день приходи») и индивидуальный номер и знак Пятого Дитя как второго Всадника Апокалипсиса — Войны («щиток с рыжими краями, внутри которого изображался занесённый меч); пока всё было нормально — но ниже шли предельно кроткие облегающие шорты, не доходящие даже до середины бедра! — у женщин такие обычно закрывали юбки достаточной длинны, но китель Каору не позволял это сделать, а из-за крайней стройности, благодаря идеальной чистоте и белизне кожи и полному отсутствую волос — эти ножки, уходящие к тонким ботинкам, приводили всякого мужчину в трепет, включая Виктора, отвлекали от боевых задач и наводили пугающие мысли о собственной ориентации! [11] И речь шла о военных — о людях, лишённых регулярной женской ласки в условиях несения службы Отчеству! Что делалось с «вежливыми людьми», когда они на это смотрели, особенно со спины, где шорты давали очень точное представление о форме ангельских ягодиц! А этому содомиту нравилось: когда Виктор прямо спросил, почему тот так вырядился, Табрис с фирменной улыбочкой ответил, что ради Синдзи и ради личного эстетического вкуса! «Эрос — это эстетично!» — пояснил Ангел, и даже заметил: «Думаю, тебе было бы лучше, Вик-кун, открывай твоя униформа больше тела!» — У-у-ух! — как надулся тогда Виктор, готовый покраснеть, словно томат! — Почему они так кроваво распадаются в LCL? — поинтересовался Виктор у Каору, когда тот обратил в месиво очередных джихадистов, включая целый полк детей солдат лет от двенадцати, которые тренировались стрелять в привязанных пленных. — Потому что они в него не распадаются, я не разрушаю их АТ-поле, я просто физически разрываю их, — пояснил Каору. — Просто АТ-поле — барьер, заслоняющий душу, создаваемый волей индивида к существованию, в первую очередь эросом, потому мне неприятно разламывать его без необходимости, то есть вторгаться на чужую «святую святых». Если мне надо убить человека, я не стану буквально лезть к нему в душу, я просто его убью, как вы убиваете — физическим насилием, благо по хрупкости ваши тела Лилим ненамного превосходят ваши сердца. Вот такие морально-этические предпочтения были у Табриса, очевидно, навеянные неприязнью к проекту комплементации человечества. — Но им же всё равно, разве нет? — уточнил Виктор, в этот момент они перенеслись на двадцать пять километров от Баку, где стоял сильно повреждённый Бакинский международный аэропорт Гейдара Алиева. На него ещё до штурма шахиды сбросили захваченный гражданский самолёт, полный беженцев, который якобы собирался здесь приземлиться. Впоследствии уцелевшие гражданские самолёты были захвачены, набиты заложниками и взрывчаткой и подняты в небо специально обученными шахидами-пилотами — военно-воздушному флоту России пришлось их всех также уничтожить без ожидания дальнейших действий со стороны исламистов. — Мне не всё равно, — высказал Каору, пробегая взором по останкам от рухнувшего рейса. На этой территории находилось множество моджахедов — они также обратились в лужи крови за один миг, Табрис приземлил здесь полусотню российский солдат. — Вы не видели, — позже по возвращению в Баку Каору обернулся к троим оставшимся в воздухе русским — к не расставленным, включая Виктора, — я просмотрел несколько вариантов будущего, где в вас стреляли — из них я убил скрытых боевиков, до того, как они успели бы это сделать, — пояснил парень российскому офицеру. — Хочешь сказать, Баку защищен? — уточнил тот. — Почти… — Каору закрыл глаза, сосредотачиваясь на умерщвление. Ещё одно стекло одного окна обрызгалось изнутри красным. — Всё, — Каору уверенно раскрыл глаза, — их больше нет… Моя интуиция — она больше, чем интуиция Лилим — точно говорит мне, что все, кто напал бы на вас — мертвы, живы лишь те, кто в самом ближайшем времени не нанесут вам вреда. Я выбрал для осуществления тот вариант будущего, где мертвы все террористы. Есть их сообщники — и вы их легко найдёте. — Убиваешь взглядом, выбираешь будущее, которое теперь угодно! Но ты больше дьявол! — высказал один из военных, после Виктора и офицера, кто был с ними, он оказался очень поражён свершившейся зачисткой. — А на одной из планет тоже люди назвали меня Святейшим из Святых, — промолвил Табрис. — У вас, людей, такие широкие вкусы в вопросе определения понятий… — В таком случае, командир, мы могли бы сейчас переправить войска и отправиться на подмогу другим, — предложил Виктор. — Рей I — в Тбилиси, потому нам лучше появиться в Грозном, для более точечной зачистки. — Синдзи говорит через Мост мысли Тота, что уже разобрался с «единой исламской армией», Альтер говорит, что ещё разбирается, но мирные жители там далеко от места скопления террористов — он перебил половину, потому нам лучше заняться Грозным, как говорит Виктор, — рассудил Табрис. — Именно туда отправятся Синдзи, а Рэндольф — к Альтеру. Рей I обещает закончить через минуту — максимум. — Да, давайте туда! — поддержал Виктор. — Ненавижу этих чеченцев! Надеюсь, это, гм, те две Рей оставят их нам немного, пока мы будем перебрасывать солдат?! Каору за секунду перенёсся к Владивостоку и взял ещё тысячу солдат и как самый настоящий всемогущий джин перекинул их в Баку, где взялся расставлять десятками, одновременно приземляя в разных местах. Рей I занималась тем же. Перед Альтером на относительно узкой улице, — где с одной стороны плотно стояли дома с высокими бетонными стенами, изуродованными следами от пуль и пятнами крови, и начисто битыми стёклами на окнах, а с другой — пролегали какие-то руины со следами от фосфорных боезарядов, — врага поджидал плотный ряд бронетехники — в середине место занимал какой-то навороченный танкоподобный агрегат израильских уникумов — почти непробиваемый и с футуристическим оружием — мазерами и эфирными и позитронными пушками. Но самое главное — корпус был обделан конструкциями, наспех сколоченными из досок, изоленты и проволоки — к ним крепились живые люди — один страшно избитый российский солдат, несколько женщин и детей — особенно много последних, вероятно из неугодных исламистскому режиму семей, почти все со следами истощения и пыток. — Аллах акбар! — здоровые бородатые смуглые верзилы под привычный лозунг открыли пальбу. Рей Sept просто ради бравады начал уклоняться от разрушительных эфирных струй, пробивающих даже бетон, прожигающих всё и вся мазеров и пробивающих скалы позитронных пушек. Террористы били уже в полную мощь — и вот в дыму Альтер пропал в мешанине ярких пузырей. Из них он возник прямо на крыше главной машины и испустил разъедающий орел смещенных тонов — сине-жёлтые волны изорвали плоть боевиков, оставив лишь дымящиеся скелеты, а то и просто горящие лужи — а светло-голубое свечение оберегло пленников и разрушило их оковы. Русский, несмотря на последствия сильных пыток, начал помогать женщинам и детям. Рей как мог — излечил им раны, но жертвы ваххабитов этого даже не заметили, так как значимо влиять на организмы живых людей Альтер не решился, равно как и телепортировать в безопасное место — зато он оставил им немного NAU-нанороботов от своего костюма с приказом восстановить организм. Из работающих раций доносились испуганные вопросы командного центра. Рей Sept покинул эту заставу, пронёсся в прыжке над крышами и меткими бросками ледяных стрел снял нескольких снайперов. Он приземлился посреди казарм — из малоэтажных домов, выбегали десятки террористов с впопыхах схваченным вооружением. Местность между их локализацией и домами, которые миновал прекрасный ангел-истребитель, выдалась достаточно просторной — потому Альтер мог развернуться. Засверкали росчерки мазеров. Рей поднял голову на небо и все облака стянулись в одну светлую воронку прямо над ними — из этого завихрения изверглись здоровенные градины — и когда они падали, их сопровождали шлейфы пламени! Лёд и огонь прекрасно сочетались вместе — на полчища террористов это произвело суеверный ужас — смертельный дождь разил их с мощью среднестатистических гранат, смрад серы затянул поле боя или вернее — поле бойни. Орды всё ещё горящих мстителей-некроморфов отрезали путь к отступлению вопящим мужчинам и женщинам, зажатые меж двух погибелей — исламисты с истошными воплями и бесполезной пальбой разлетались на куски под взрывающимся градом — руки, ноги, кишки, головы и оружие даже как-то карикатурно в превеликом множестве летело во все стороны — и вскоре кровь и всё это плотным ковром устелило жуткое место, также сильно изрешечённое кратерами. В этот момент велись тренировки юных ваххабитов — взрослые боевики прятали пленных и приказывали детям полка — как рождённым в семьях моджахедов, так и завербованным сиротам — искать их и перерезать глотки. Группа таких мальцов встретилась Альтеру с кровавыми ножами и с повязками на головах, обозначающих их принадлежность к армии вторженцев. Несколько метко брошенных ледяных бомб разбросали растерзанные и вывернутые наизнанку трупики, и не там родившиеся дети упокоились на земле в общих реках и озёрах крови. Как сообщалось разведкой России — два истребителя были посажены исламистами на полосе аэропорта Махачкалы. Изначально вторженцы направили шесть таких боевых самолётов из-за границы — два из Турции, один — захваченный в Израиле, два — из Ирана, последний — из Пакистана. Силы ПВО России не спали — и до захваченной Махачкалы смогли долететь лишь два: три были сбиты, один — по всей видимости из-за неопытности пилота врезался в землю неподалёку от побережья Каспийского моря. До того ваххабиты после взятия города загрузили пилотов смертников в гражданские самолёты, стоявшие в ангарах, и подняли в воздух с целью обрушить на другие города, куда ещё не пришла их власть. Опять же: ПВО России сработало безупречно и все захваченные самолёты были уничтожены — хотя эти образцы гражданской авиации и не представляли собой сложную цель. Стоит также отметить, что пилоты-террористы сознательно вышли на связь и изобразили из себя беженцев, спасающихся от террористов — в доказательства они предъявили салон, забитый пассажирами, больше половины из которых — женщины и дети. Благо российская база данных определила одного пилота по визуальной связи, как разыскиваемого террориста — остальные пилоты не смогли предъявить внятных данных кто они и откуда — потому их приказано было сбить — вместе с сотнями женщин и детей, чтобы избежать ещё больших жертв. Разумеется, там никто не выжил. В отместку дрон-бомбардировщик РФ разбомбил половину аэропорта и вывел из строя один истребитель, попутно угробив кучу согнанного туда простого народа — опять же, во многом именно женщин и детей, использование которых в качестве живого щита вообще стало излюбленной карточкой любых исламистов в последнее время, когда ожесточённость боёв достигла максимума. И потому те, кто противостоят такому злу, давно перестали обращать на женщин и детей внимание — в противном случае, их ещё чаще будут применять и так их погибнет ещё больше. Последний истребитель был поднят в небо и начал нарезать круги над городом с целью обнаружения Рей Sept — пущенные ракеты ударили в скопления некроморфов, где Альтер только что поработал ледяным и одновременно огненным градом. Обернув АТ-полем гражданских, Аянами телекинезом отодвинул их подальше от места попадания и снова телепортировался — он оказался на крыле воздушной машины, несущейся высоко под гул двигателей. Террорист в экипировке повернул голову и его глаза расширились за стёклами шлема. Рей Sept испустил пузыри — Врата полностью скрыли самолёт и тот пропал с неба и с экранов радаров. Моджахед-пилот ещё сильнее вытаращил глаза, когда увидел мелькающие всюду галактики — изменяя колебании атомов, Рей со спокойным лицом протянул руку в кабину, не нарушая целостности, касанием дематериализовал покрытого испариной пилота и рывком выкинул в отверзнувшуюся пропасть, где тот в полуматериальном виде улетел с гримасой ужаса к титаническому столпотворению ещё больших пустот за пределами нашей привычной материальной Вселенной, где в кипящих вакуумах негативной энергии и среди вырвиглазных вихрей невообразимой странности ни его тела, ни его души во веки веков не отыскали бы ни Аллах, ни Иблис — даже если бы оба сильно того пожелали. Рей вернул истребитель в нормальное мироздание и поставил на посадочную полосу в аэропорту — тут всюду виднелись кратеры от сбрасывания бомб с дрона, среди обломков до сих пор валялись обгорелые трупы тех, кого использовали в качестве живого щита джихадисты. Рей поднял их и приказал окружить вопящих техников, занятых ремонтом второго истребителя. Тот час появились бойцы с особыми повязками — они вкалывали в налитые венами здоровенные руки инъекции и прямо на ходу бросали шприцы. Этот новейший наркотик убивал страх. Не прекращая палить по выпрыгнувшему из кабины Альтеру, эти звери всё шли вперёд, невзирая на ледяные стрелы. Кто-то из них начал палить в некроморфов, взявших в круг техников ваххабитов, заодно без разбору выкашивая и их. Рей с ними сблизился — тогда, когда у них кончились патроны, наркоманы-воины не стали менять магазины, а обнажили скимитары с выгравированными цитатами из Корана и кинулись со своим извечным боевым кличем: «Аллах акбар!» Рей ударом кулака пробил одному грудную клетку, покрытую ожогами и порезами от ранних схваток, растрёпанные, заросшие, не люди — а звери, они рычали нечленораздельно и обрушивали лезвия. Рей играючи отдалился от них, игнорируя в принципе не страшные для себя удары. Как в танце боевой ангел прошёлся ногой с развороту и буквально сшиб голову берсерку — фонтан крови превратился в кусающих насекомых. Поначалу эти звери и дальше махали оружием, не ощущая ни боли, ни страха, но потом нейротоксин, содержащийся в жалах созданных Рей бестий, возобладал — и бойцы завыли от агонии, падая в бессилии на покрытую трещинами посадочную полосу. Рей приземлился на одного из них — раздавил ногами — взмахом двух рук трансформировал скелеты почти всех оставшихся — грудные клетки заживо раскрылись — костяные шипы вылезли всюду из кожи. Рей обрушил рубящий удар рукой и буквально от головы до паха разделил напополам последнего громилу, кто ещё мог стоять и вздымать скимитар — оставшиеся в живых сейчас испускали последние вздохи на земле в припадках, вызванных болевым шоком от нейротоксина. Лишь один из них смог благодаря несгибаемой вере подняться и из последних сил занести своё оружие — как настоящий герой. Последнее усилие перед тем, как оказаться в Раю. — Нет достойной добычи, — с флегматичным недовольством Альтер-Аянами с хрустом вырвал сердце у последнего берсерка и воткнул его ему в голову с такой силой, что вылетели глазные яблоки и образовалась дыра в черепе. В порту Махачкалы арабы в песчаной униформе с хорошей экипировкой, нашёптывая молитвы Аллаху о защите от шайтанов, открыли большой грузовик под присмотром учёных мужей. Множество красных глаз поглядело в сторону города и десятки теней с пронзительно белеющими когтями вырвались единой стаей и понеслись к городу. — Необходимо задействовать всех «Таумиэль»! — приказал командир исламистов своим суетящимся учёным, их штаб находился в здании порта, где под обширным кровом стояли фургоны с тарелками и пригнанные сюда через долгий путь большие грузовики, охраняемые более чем сотней элитных боевиков снаружи по периметру и здесь рядом — все они были бывшими кадровыми военными из Ирака, Ирана, Пакистана, Саудовской Аравии, Египта, Эфиопии, Турции и иных стран — все они дали клятву перед Аллахом и Мухаммедом ценой жизни отомстить врагам Ислама с Запада и России, которые уничтожили их родину, погубили их семьи, родных и близких и обратили их земли в филиалы ада (разумеется, ифритов исламистские лидеры приписали ООН и NERV). — Мы уже выпустили все болванки! — доложил кто-то, работая с пультом. — Всем группам приказано найти CCD-цель!.. — Это бесполезно — они её не оцарапают! — командир по части работающих камер наблюдал за действиями Рей. Он потел и нервно хватался за пуговицы на старом одеянии какого-то султана. — Что это вообще такое?! — вытаращил глаза учёный в интеллигентной одежде и круглых очочках, больше похожий на индуса, нежели на араба. — Похож на Аянами Рей… одну из… В этот момент волосы человека науки сделались голубыми, кожа побелела, глаза покраснели. — Что?! — отшатнулся командир. Альтер при этом исчез на мониторе. — Значит передатчики Девериха — не дезинформация?.. — прошептали губы учёного. — Спаси меня Аллах! Ты вселился в него! — командир бросился бежать. — Сюда! Шайтан здесь! Шайтан здесь! Быстро приблизившиеся бойцы в светлой песочной униформе изрешетили учёного пулями — они разбили часть экранов и труп рухнул на стол, сбрасывая клавиатуру — лужа крови растеклась, все сидящие в наушниках штабисты приковали испуганные взоры к телу и достали пистолеты — тут над убитым полноценно материализовался Рей и с изящного бледного лица окинул собравшихся безжалостным взглядом. Невообразимо прекрасный убийца схватил ближайшего бойца и голыми руками разорвал напополам, потом поднял выпавший его автомат и с одной очереди уложил всех собравшихся бойцов, в упор пробивая их каски и бронежилеты — арабы падали с криками предсмертной боли и ужаса. Но это были не все — ещё оставалось около сотни мстителей, посвятившихся себя мщению неверным за все бедствия Ближнего Востока и назвавших свой орден в честь Касима ибн Мухаммада ибн Абу Бакра (это был сын первого халифа и сподвижника и одного из тестей пророка Мухаммеда — Ас-Сиддика Абу Бакра Абдуллаха ибн ’Усман аль-Курайши): смуглые лица в униформе снова показались с кличем про своего Аллаха — они спешно забегали в большое помещение, ранее бывшее портовым складом. — Говорит «Касим-1», все «Касим» — немедленно в центр! Со всем спец-оружием! CCD здесь! — требовал один из лейтенантов, говоря у больших раскрытых дверей, покуда бойцы дальше вбегали на свою смерть, кто-то из них взялся закрываться высокими щитами из сверхпрочных материалов SEELE, пули простого «Калашникова» не могли их даже оцарапать. Укрывшись за такой защитой «касимы» начали стрелять в ответ из мазеров, плазменных раструб, огнемётов, оружия Йит и тому подобного вооружения, которое обычно использовалось в бою с существами Мифов Ктулху и могло успешно уничтожить многих слуг Великих Древних. Рей наконец почувствовал себя вынужденным усилить барьер до предела возможностей, доступных на данный момент, покуда истинные силы блокировали печати. В широко и высоко раскинувшейся щит АТ-поля снова запустили бесполезные гранатомёты. Выдержав их попадания, Альтер прыгнул к щитоносцам и с удара раскидал их — от «касимов» в полёте отлетали конечности и на месте, где они стояли, образовалась большая лужа крови. Что-то ещё потом у них повзрывалось. — О, милосердный Аллах! — впал в ужас лейтенант «касимов» у самого входа, где на его глазах все сослуживцы всё вбегали и перемалывались пачками. Кто-то из них снова изверг струи огнемётов — и Рей обратила это оружие против них, создав множество пламенных щупалец из выпущенного огня и они объяли самих бойцов. Кто-то пустил из футуристической раструбы волну разрушительного эфира — применяя наследия Хастура и Итаквы, Аянами обернул и этот ветер против несчастных арабов — эфирные струи преобразились в лезвия и изящно нарезали врагов десятками. Рей покинул здание склада и поднял пару автоматов и с двух рук среди гор трупов уложил остававшихся снаружи «касимов» — арабы в униформе и с оружием, часто страшно повреждённые, покрыли всё тут сплошным ковром. Пули не успели закончиться, Рей выкинул эти пушки и развернулся обратно, медленно двинулся через пролитые реки крови и остывающие тела. Полегло больше сотни. Под крышей выжившие ещё остались — они повредились рассудком, стонали раненые «касимы» и тряслись забившиеся в угол связисты, из раций множество голосов на ещё уцелевших постах спрашивали командный центр о ситуации. И ещё стояли большие грузовики со знаками NERV — значит, это имущество SEELE. — Шайтан! — перед Рей стоял трясущейся толстенький человечек науки, один из немногих уцелевших изобретателей иранского ядерного щита, бывший сотрудник Фонда Уилмарта и вторичный член Комитета. Грушевидная голова, маленькие дрожащие глазки на смуглом лице. Он сжимал револьвер, направленный в грудь спокойно идущего Альтера. Когда тот подошёл слишком близко, учёный вместе бесполезной игрушки достал каменную звезду и забормотал смесь исламских молитв и древних заклинаний из раздела белой магии о защите от тёмных существ с помощью обращения к Старшим Богам Седой Старины с Бетельгейзе и Элизии. — Хватит вам называть меня демоном, на меня это не действует, я больше не демон. Я отверг сущность хаоса, — вкрадчиво пояснил Рей, от одного его голоса шёл холод. — Т-ты… — грушеголовый сглотнул. — Когда-то я едва не поддался хаосу — стремлению к разрушению, к потаканию своей крови, к зову Вестника — Ньярлатхотепа, к пению его Сфер… Я родился во Вселенной, где Ньярлатхотеп шёл через миры и совращал их обитателей, хитростью толкал их к разрушению и саморазрушению, предпочитая так добиваться своих целей, нежели в следствии прямой грубой силы, — рассказывал Альтер. Вокруг всё звучали слабые стоны, плачь, капала кровь — один раненный и опирающейся на стену солдат покончил с собой, прося Аллаха о спасении, громыхнувший выстрел вышиб ему мозги. — Но я отказался. Потому что полюбил. Потому что нашёл друзей. Я очень хочу быть человеком. Вы же, имея возможность быть нормальными, каковую не имею я, продолжаете стремиться к разрушению. И, по вашему, я демон? Послышался топот — множество уродливых когтистых стоп шли по крови и через трупы. У входа в ангар появилась плотная толпа гуманоидов. У них были гибкие человекообразные тела, все затянутые однородным чёрным материалом, напоминающим пластик или — скорее уж — контактный комбинезон, вроде того, что сверхплотно прилегал, как у самого Альтера. Только вот половые признаки совсем уже отсутствовали, впрочем, по пропорциям эти ребята все были скорее мужчинами, нежели представительницами прекрасного пола. Черты лица, или того что его заменяло, практически не проглядывались за их «одеждой», которая вполне могла быть и просто такой кожей — только два красных огонька горели на месте глаз. Как продолжение пальцев у гуманоидов белели длинные когти из чего-то похожего на кость [12]. — Это вы — слепые демоны, прикрывающиеся богом, — Рей как бы лениво полуобернулся, озираясь на вошедших. Обнаружив его, они передали сигнал сородичам — теперь алоглазые прорезали железные листы на стенах своими когтями и пробрались со всех сторон, на четырёх ногах ползли выше по стенам, взбираясь на потолок и следовали по полу, спрыгивали из проделанных дыр в крыше. Всюду шумели перекатывающиеся от их движений гильзы. — Они мне больше по душе, — говорил Альтер иранцу, — они не прикрываются. Они, как мои сёстры в родном мире, которых я убил за преданность отцу-демону. У них даже нет стыда и совести. Словно свора спущенных с цепей псов, когтистые бросились к нему… — «Нужно открыть все «Таумиэль», чтобы шайтан пожрал шайтан!» — другой учёный, с растрёпанными волосами, как бы обрамляющими плоское лицо, зажимая рану на плече, полученную от отлетевшей рикошетом пули, добрался до ближайшего грузовика SEELE и начал вводить команду в кодовый замок. Рей нанёс сильный удар нападавшему — и со сломанной грудной клеткой первый урод отлетел назад. Они все скребли об АТ-поле. Рей отбросил их телекинезом и взял в одну руку пистолет-пулемёт от убитого «касима», в другую — скимитар с цитатами из Корана на лезвии, благодаря ряду печатей на рукояти можно было понять, что раньше он принадлежал принцу Саудовской Аравии — полёгшему тут вместе со всеми иными. Рей обернул его АТ-полем и выпускаемые пули — рассечение за рассечением, быстро гремящие выстрелы — рассечённые и простреленные насквозь целыми рядами друг за другом, «болванки» падали. Грузовик раскрылся, и в нём показались резервуары, забитые плавающими в LCL уродами-альбиносами — они напоминали юношей с пепельными волосами и красным глазами, все они улыбались с безжизненным видом, и кроме того — обладали множеством уродств, практически все они не имели гениталий и пальцев на ногах, у некоторых как продолжение пальцев росли когти, у некоторых не было ртов, у кого-то кожи и так далее. На маркировке в глаза бросились три слова: «Kaworu» и «Dummy System» — модифицированная Имитационная Система SEELE — не эти в банке, а те красноглазые с когтями — вот что управляло двумя Вратарями и теми девятью серийными Евангелионами — продукт экспериментов Зкаубы по «скрещиванию» Агнца и Табриса. Учёный попытался спровоцировать уродцев в банке на атаку — от нажатия кнопки пошёл разряд и они активно зашевелились, не меняя прежних выражений застывшей радости с пустыми глазами. — Достаточно! — остановил эту резню Рей, ибо вспомнил своих сестёр — один миг и все красноглазые замерли, огоньки потухли и они с треском рассыпались — это был взгляд Медузы. Он обратил в серые статуи уродцев, и они распались на обломки. — Я хочу убивать и сражаться, а у вас нет того, чтобы меня удовлетворить! На лице Альтера появилась злость — и этого хватило, чтобы грушеголовый применил револьвер по назначению — пустил себе пулю в мокрый лоб. — Ха-ха! Тебя ещё будет ждать сюрприз! — рассмеялся тот учёный, который открыл дверь с уродами-клонами Каору. — Ты должен это слышать, ведь ты тоже шайтан! Что бы не говорили твои лживые уста, я попаду в Рай! Я сражался за Аллаха! А ты попадёшь в ад, потому что сражался против Аллаха и всех истинных мусульман! Твоя победа временна — Аллах пошлёт червей, которые заткнут твои рот, уши и нос, как сказано Аллахом, а потом ты попадёшь в ад на Страшном Суде! Аллах акбар! Аллах, я иду! Аллах акбар! После этих слов он достал пистолет и также застрелился. Что-то заставило Аянами смутиться, он заглянул в один из фургонов — его почти весь занимало какое-то техногенное месиво — оно звучало, недоступно для человека, но слышно ему. — Проблемы?.. — рядом буквально из воздуха материализовался Картер. Его доспехи крестоносца принимали вид нормальной униформы. — Если здесь может быть передатчик, должно быть — это он, — указал Рей. — И он включён. — Я пороюсь в этой коробке, давно выслеживаю её — но как давно? Три минуты — это давно. — Рэндольф коснулся устройства и некоторое количество NAU-нанороботов в жидком виде вытекло с его кисти и проникло в микросхему, — а ты — поройся в той, — мастер-оккультист указал на лежащего без сознания человека в офицерской форме. Рей положил ладонь ему на лоб и впал в транс, тёмные волосы араба приобрели голубой оттенок, кожа посветлела и глаза раскрылись с красными зрачками. Одержимый, он выпрямился и Рей сказал его голосом: — Этот передатчик включён только что… Могут прибежать Кайдзю — но да бог с ними — или кто похуже. В моём вероятном трансе как раз был вариант «кто похуже». Синдзи материализовался где-то в окрестностях Грозного — он раньше видел это место на записях и фотографиях, показанных ему российскими инструкторами. В местах, где прошли войска NERV и РФ клубился жуткий смог — защитники города, как и ожидалось, пытались бить по вторженцам из артиллерии, однако их обычно успевали убить ещё до того, как те успешно делали наводку — потому, чтобы хоть как-то нанести вред врагу, националисты обрушивались приблизительно по району, где те могли быть, а также подрывали уже заранее заложенные бомбы (похоже, они предполагали, что военная машина РФ всё же задавит числом, потому намеревались отходить лишь к Аллаху на Небеса). Из-за этого страдал город — несколько зданий обрушилось на силы России и NERV, однако с помощью магии обе Рей легко закрывались от такого и быстро раскидывали обломки. Нелегальные в войне против людей фосфорные снаряды грохотали то тут, то там, разбрасывая ядовитые пары — так как считалось, что организм Кайдзю уязвим к фосфору, по приказу Комитета этих боезарядов для артиллерии наделали целые горы. Как предполагалось, чеченцы стояли до конца, собираясь попасть в Рай после смерти, после борьбы с врагами своей веры и изведать ласки некого приличного числа вечных девственниц и предаться всевозможным иным удовольствиям, которые были им недоступны сейчас. Синдзи очень пожалел что в целях безопасности местного население они не могут применить телепатию — которая может свети с ума или нанести сильные психологические болезни тем, кто раньше никогда ей не пользовался — чтобы сказать террористам, что вера их истинная, вызвать иллюзию Ангела и потребовать от его имени войти «в небесные врата» — то есть в раскрытый разлом, ведущий куда-нибудь, где с джихадистами можно будет сделать что угодно, не опасаясь повредить мирным жителям. Тогда бы Синдзи сказал им от имени посланника Аллаха, что они попадут в ад — ведь так умирая, эти исламисты уходят в небытие с мыслью о том, как верно и мужественно они боролись за бравое дело. Это вызвало сильное желание сломить их морально перед тем, как отправить в небытие, куда человек попадает вне зависимости от того, как и зачем он прожил эту жизнь. Синдзи первым делом вырубил огненную ауру, которая посреди города всё же была не к чему. Нравственность вынуждала юношу относиться ответственно к жизням гражданских, несмотря на разрешение терять оных в количествах. Он помнил бой с Гезорой, тогда по его вине много радиоактивной дряни угодило в атмосферу, это научило юного героя осмотрительности. — Оссадаговай! — чародей вскинул руку с перстнем — для управления этим родичем Цатоггуа он мог использовать как Кольцо Соломона, так и Кольцо Дагона, где тот был запечатан. Полупрозрачный демон возник перед своим повелителем, и Синдзи встал на него и они поднялись в воздух. — Вайен! — следующим повелением Икари-младший высвободил себе на службу из Бутылки Клейна пятёрку бесов, долгое время стороживших Око Разрушения. Зелёная луна и Белая тьма, которая краснее огня обрушились на снайперов, бегущих по пожарной лестнице ближайшей пятиэтажки. Крылатая женщина спикировала на проезжающий автомобиль без крыши, где располагались шестеро вооружённых боевиков, спешивших куда-то на свою погибель — зря: их она отыскала здесь. Пролетев пятьсот метров на демонической спине, Синдзи спрыгнул с Оссадаговая к первому увиденному бронетранспортёру со знаками исламского халифата — на нём громоздился пулемётчик. — Шайтан! — перепугался боевик от внезапности. — Аллах акбар! — испуг сразу же сменился свирепостью — заросший бородой исламист взялся без толку сыпать свинец по страшному самураю — Синдзи ударом руки сшиб бронетранспортёр и тот бессильно перевернулась и помялась. Следующий бронетранспортёр затормозил, высунувшийся из него чеченец пальнул из гранатомёта — Синдзи катаной разрезал само сущее: снаряд исчез в разломе и вылетел из такого же над противником, крыша оказалась пробита и последующий взрыв разметал полмашины, горящие обломки осыпали ныкающихся рядом сепаратистов. — Аллах акбар! — ещё донёсся крик. В Синдзи попали из простых охотничьих дробовиков какие-то мужики, больше смахивающие на местных жителей, чем на профессиональных бойцов. Наверняка они поступили бы с ним так же и в мирное время, если бы узнали, что он тоже любит мужчин. Потому Синдзи приятно улыбнулся их крикам, когда стрелков накрыл Оссадаговай — оторвал одному голову, брызжа слизью. — Аллах, спаси меня! — завопил второй, убегая прочь — перед ним взвился Чёрный свет и изрубил не мелкие кусочки. Зелёная луна высасывала внутренности у попадающихся стрелков, бегающих на первом этаже этого дома. Один из террористов решительно требовал от своих дать огонь из артиллерии по их месту нахождения, чтобы покончить с шайтанами. Приказ был выполнен сразу после того, как демоны полакомились душонкой связиста — несколько фугасных снарядов разорвались рядом, пробив асфальт и осыпав всё землёй. Синдзи схватил ранее перевёрнутый бронетранспортёр, с ним в руках прыгнул к палившим по нему сепаратистам. Те возвели баррикады из простых гражданских автомобилей, где были разложены трупы российских солдат со снятыми скальпами и вспоротыми животами, у некоторых явно отсутствовали гениталии. Похоже, чеченцы действовали методом одного господаря Валахии, которого неучи из Голливуда всё норовят сделать правителем Трансильвании. Подле гусеничной самоходки собралось много ополчения с охотничьими ружьями — среди них Синдзи заметил вооружённых детей лет от двенадцати. Они все разом посмотрели на странного самурая, который вдруг выпрыгнул с бронетранспортёром над головой. — Шайтан! Шайтан! Они все видели в нём ужасного демона. Охотничьи пули затарабанили по доспехам и по бронетранспортёру над головой. Синдзи прокрутил в голове недавний разговор с Мисато. Она говорила, что — по ряду донесений отдела разведки NERV — российские солдаты также зверствуют на чеченских территориях, разоряя нищие кишлаки и иногда убивая населения целых деревень просто в отместку — так как особенно русские ненавидят чеченцев, часто они уничтожают их и пытают просто ради ублажение гнева. Командиры либо закрывают на это глаза, либо сами в этом участвуют. Иногда русские из-за проблем со снабжением забирают у местных еду, оставляя им выбор — либо умереть голодной смертью, либо присоединяйтесь к террористам. Кадзи добавил, что по подсчётам самих русских, их чиновники, а вернее бандитские кланы, по-настоящему правящие самой большой страной мира, разворовывают на сегодняшних войнах столь, сколько хватило бы на два Евангелиона. — Неужели в этой России всё настолько плохо? — спросил тогда Синдзи. — Единственная альтернатива действующим режиму — это либеральная оппозиция, вернее ещё одна кучка бандитов и фанатиков, — отвечал Кадзи, — которая кричит о свободе, а когда придёт к власти — наведёт свою тиранию, это ещё Великая Французская революция показала — та гнида, которая больше всего кричит о свободе, сама, сев на трон, будет казнить политических врагов пачками. Россия — именно такая страна: смесь из кратократии, клептократии и олигархии, приправленная худшими республиканским строем и свободным рынком [13]. Проще говоря — страна жуликов и воров, хорошо что не фанатиков, фанатики — хуже циников. Я в этом не сомневаюсь. Только не говори Виктору, что я так сказал, ему нравится быть патриотом и не думать о своей стране так, мне нужны хорошие отношения как лично с ним, так и всему NERV нужны хорошие отношения с Россией и — стало быть — с Китаем. — Выходит, мы поддерживаем одних бандитов ради войны с другими? — уточнил Синдзи. — Русские — это вменяемые бандиты, в отличие от бандитов-исламистов — как я говорил, фанатики — хуже циников: эти отрубят тебе голову за то, что ты гей и будут врезаться куда только можно ради семидесяти шлюх в раю. Из двух зол надо выбирать меньшее, — мудро рассуждал наставник, познавший всю грязь и мерзотностью того явления, которое мы называем «жизнью». — Те люди, которые воюют на стороне исламистов, тоже со своей стороны выбрали меньшее зло. Вот если бы ты был далёким от политики жителем кишлака — а к тебе ворвались бы русские, убили бы всю твою семью, мотивируя это коллективной ответственностью всех чеченцев перед всеми русскими, на чью сторону бы ты лично встал в такой ситуации? На сторону федералов или сепаратистов? Эти люди выбрали меньшее зло для себя. Как и мы. И никто в этой Вселенной, ни в одной другой, не может нас осуждать. Мисато также ещё раз потом добавила, что они вмешиваются лишь ради налаживания отношений между странами и NERV, так как это важно для всей Земли. Жизни несправедливо загубленных чеченцев в каких-то там горных аулах можно спокойно скинуть с игральной доски Большой Политики. Вот он — Демон Жизни. — «Я не убивают безоружных! Я не отвечаю за «своих»! Я отвечаю только за себя!» — Синдзи окинул взором изуродованных российских солдат, чьи души уже отошли в небытие, куда сейчас отойдут души всех этих палящих в него сепаратистов — в том числе женщин и детей. — «Раз они взяли в руки оружие — бесспорно моё право на убийство!» Бронетранспортёр полетел прямо в кучу народа, прямо задавил с десяток и прокатился по инерции дальше. Синдзи запрыгнул на самоходку и взмахом катаны разрезал её, одновременно создавая разлом-портал в недра Земли — магма под давлением затопила всё вокруг, растворив металл и трупы. После этой бойни Синдзи воспользовался экстрасенсорным восприятием для поиска ещё кого-нибудь — он наткнулся на двух мальчиков лет четырнадцати и пяти. Первый пальнул в него из дробовика и рикошетом убил себя. Рядом с павшим трупом ревел второй. Синдзи подошёл очень близко, понимая что такой ребёнок не может быть террористом. — Ему надо помочь… — Синдзи протянул руку — и тот час магический огонь сжёг беднягу. — Что?! Рядом вдруг появилась Юй. — Мама?! — Синдзи отвернулся от дымящихся детских костей. — Что не так? — удивилась женщина. — Он же был совсем маленьким! — Если бы он вырос, он побил бы тебя камнями за то, что ты влюблён в мужнину, — аргументировала Юй. — Но… — Синдзи запнулся. — Некоторые культуры было бы неплохо вырезать под корень ради торжества людей умных, рациональных и сильных. К чему беречь варваров, скажи мне? Из гуманизма? Он им неведом и они его не оценят, — уверенно поясняла Юй. — Пусть отправляются в рай к своему обожаемому Аллаху, в которого они так верят, а мы останемся на Земле. Ты прекрасно понимаешь, что у нас есть и свои гурии. — Но что конкретно этот ребёнок сделал? — Синдзи понял, что ещё немного — и он заплачет, лишь благодаря отработанной твёрдости он смог подавить себя и сохранить относительно спокойный вид. Он не хотел быть слабым! — «Как только эта бойня закончится, я сразу же закачу самую грязную оргию, которой ещё до сего не закатывал, чтобы всё это забыть! Это не моя боль — она мне не нужна!» — решил юный чародей. Он должен быть циничным, как циничен сам Демон Жизни. — Синдзи, ты должен мыслить глобально — такие единицы — как судьбы отдельных людей, если это простые обыватели — не значат решительно ничего, они — пушечное мясо истории. Это их смерти — статистика. Все полководцы и цари стали великими, плюя на них, бросая стрелы и бомбы на детей и старух, — Юй стала излагать свою уже хорошо знакомую Синдзи людоедско-ницшеанскую позицию, — они — лишь дровишки для огня величия развитой цивилизации и отдельных сильных личностей. Мы же едим животных? Никто против этого не возражает? Кроме некоторых идиотов… Так вот — нечего думать о тех, чья смерть в глобальном плане неизбежна, чья жизнь ничего не значит для таких, Синдзи-чан, как мы с тобой. Эти рабы своей тупой морали, своих дегенератских традиций, чей показатель в обществе — золотые пистолеты и прочие «понты» — недостойны жизни в новом мире разумных, гордых философов и стоических мудрецов, в нашей стране языческих богов. — Значит, мамочка, ты строишь новый мир? Вот кем ты хотела меня видеть… — Не я строю — ты строишь! В том числе убийствами ненужных. Разве не ясно, что мало его спасти, нужно ещё создать?! Ты должен жить и сокрушать слабых и уважать только сильных и отважных — только тогда благодаря воле к жизни ад покажется тебе раем. — Ад? А мы… — Синдзи ещё раз посмотрел на дымящейся трупик ребёнка. — Ты с рождения знаешь — жизнь это и есть ад. Я не искажала правду, что мы отправляем их в рай, — говорила Юй. — Если жизнь — это ад, то смерть — это рай. Бог, который создал всё сущее, включая нашу Вселенную, как тебе хорошего известно был Идиотом, потому и это ты уже давно понял… — мягко изрекали губы этой женщины. — Я хочу, чтобы ты построил языческий Вавилон посреди преисподней жизни на костях «праведников, наследовавших Царство Небесное», чтобы ты стал настоящим антихристом, истинным Нероном. — Эх, вот так мама у меня… — Синдзи закрыл глаза и ужасный мир в центре военного конфликта как погас, словно растворившись. — Дела идут достаточно хорошо, — изящно промолвила мать, вокруг которой переливались блеклые нагромождения защит. По ним открыли пальбу из окон домов — опять же, возможно то были вовсе не террористы, а обычные люди, вставшие на защиту своих домов. Вылетело несколько гранат. Юй взмахнула рукой, и из окон ближайшей пятиэтажки следом выбросило три тела в бронежилетах вместе с оружием, противники вспыхнули над головами и осыпались пеплом. Две Рей передали краткое положение — они уже взяли в клешни кого собирались и почти добили. Осталось совсем немного террористов по сравнению с тем, что было. — Как мы договаривались, я проникла в сознание их командиров и заставила срочно собраться под нашу руку, пойдём туда, мы разберёмся с ними, а Рей прикончат всё на пути, — сообщила Юй. — Только можно их разделаю я? — попросил Синдзи. — Конечно, сыночка. Каору скоро появится. Рой нанороботов вырвался из стены и налетел на очередную баррикаду, где в качестве живых щитов были привязаны пленные российские солдаты — чеченские террористы завизжали от боли, падая с ног, микроскопические машинки ели их заживо, превращая на ходу в окровавленные скелеты. Синдзи раскрыл портал и позвал кого-нибудь со стороны NERV, чтобы помочь привязанным пленным. Рей II и Рей Quatre обрушили режущие алмазные плоскости против последнего террориста на крыше в их регионе — прежде, чем обратиться в кучу нарезанного мяса, националист успел выпустить снаряд против летящего российского вертолёта, но АТ-поля Ангелов Лилит закрыли его. — Шайтаны! — роняя слёзы, прокричала какая-то женщина средних лет в платке. — Какими бы сильными вы бы не были, Аллах сокрушит вас! Рей Quatre посмотрела на неё, мерцание материализованной всего на миг плоскости — разделённая напополам женщина рухнула на месте. — Она была безоружна, — обратила внимание Рей II. — Она думала плохие вещи про нас, это меня раздражает, — пояснила без колебаний в тоне Рей Quatre. — Если нам разрешено терять населения, я могу позволить себе бессистемно единолично, не выходя за рамки даже 1%, уничтожить тех, кто служит мне раздражителем просто так… — Это аморально, — парировала Аянами. — В этом есть выгода — это политически нежелательные элементы, — пояснила Quatre. — С позиции нашей этики, нельзя уничтожать людей больше, чем необходимо, но в данном случае сам правитель данной страны подчеркнул желательность потерь среди гражданского населения. — Некоторые приказы могут быть аморальными, — заметила Рей II. — Чтобы вынести оценки, ты должна лучше проследить развитие ситуации с политической точки зрения… Но наша задача — не проводить такой анализ, а производить ликвидацию на его основе, — так ответила Рей Quatre. У Грозного-сити, где перед высотными небоскрёбами в следствии диверсии собралась группа из двух дюжин бойцов. — Эти шайтаны, блядь, неуязвимы! Ни что их не берёт! — кричал кто-то из сепаратистов. — Значит, блядь, да будем стоять здесь и умрём здесь, блядь! Насмерть, ебать их мать! — провозгласил их командир — похожий на разъярённого самца орангутана. Подле него стоял ещё один громила с гранатомётом на плече. Синдзи и Юй появились перед ними. — Шайтаны! — пули без толку вонзились в защиты. — Вы называете нас шайтанами, но злонамеренные зверства и убийства вершите вы! — телепатически сообщил им Синдзи из-за своих оберегов. — У нас святая война, пидор! — головорез из гранатомёта дал выстрел почти в упор, снаряд в бессилии разорвался. — Всегда хотел попробовать, — Синдзи актировал Восходящий узел, направляя на животных и растений, съеденных этими чеченцами с самого рождения, ведь в некотором роде частички этих переработанных трупов оставались в них. Заклинание сработало — рыбьи рты и глаза, коровьи и бараньи части, различные растения — петрушка и укроп, ягоды — арбузы, куриные и утиные головы, копыта и много-много чего ещё вырвалось из тел террористов, теснясь под одеждой — самым страшным оказалось то, что заклинание так хитро работало, что создавало жизнеспособную форму хотя бы временно, основываясь на стремлении к жизни тех существ, которые к ней возвращались. Потому эти химеры жили. Эго животных воспроизвело себя, теперь они слились вместе и тянулись во все стороны, словно какие-то нелепые сиамские близнецы — отвратительные идейные аналоги котопсов. А сознание террористов осталось среди этих сросшихся нагромождений, всяческих брыкающихся. Некоторые тела разделились, отдельные части стали целыми рыбками и цыплятами, шевелящимися бараньими и коровьими эмбрионами. Синдзи подошёл к тому главе террористов, заметил среди частей животных и растений подобие маленького — с детский кулачок — человеческого лица, кривящегося среди этой мычащей и кудахчущей компании: — Он людей ел? — Синдзи воткнул в него зазубренную катану, чтобы напоследок заставить этого негодяя пережить всю ту боль, которую он кому-либо несправедливо причинил. Самое страшное и подлое совершил за свою жизнь этот человек — первого своего русского он убил в четырнадцать, во время войны он вырвал сердце русского солдата и съел его! Также во время недавних событий этот командир отряда чеченских сепаратистов всячески пытал, в том числе кастрировал и насиловал захваченных в плен русских. Только после того, как этот «герой Кавказа» пережил причинённую другим боль, он отправился обратно за Дверь Гафа. Потом Синдзи озвучил Нисходящий узла и обратил в порошок «воскрешенных». И если подумать, ничего из ряда вон не произошло. Синдзи посчитал, что главная проблема этих людей была в том, что им не посчастливилось встретиться с ним. — «Кому праведное возмездие — кому ублажение эмоциональной чесотки», — раздумывал Икари-младший. — «Как бы я циничен не был, а всё равно — это раздражает моё сердце таким образом, что это всё мне ещё кажется чудовищным, хотя свойственно человеку, а не чудовищу. Сколь не закаляй душу цинизмом, я всё равно вижу это как зло, даже если это — унылая обыденность для нашего биологического вида, как говорит мне ум философа. Словно не могу с этим смириться! Человечество ещё до фиксированной истории миллионы лет так жило — одно племя ело другое, вот почему одна из важнейших стратегией поведения обезьян нашего вида — получение наслаждения от страданий других. Раньше всякое племя рассматривало окружающих как пушнину, и если у них и рос градус готовности рассматривать других, как людей — то лишь во времена перемирий и благоденствия по части ресурсов, что было не так уж часто». Каору, Виктор и ещё пара российских военных возникли на крыше одного из зданий Грозного-сити — несколько чеченских головорезов, до того исступлённо паливших в Юй и Синдзи, обернулись к ним. — Пидоры! — прокричал один из них. — Вы, русские, продали душу Иблису! Но вам не победит Аллаха! Гранта полетела в АТ-поле. Каору спокойно моргнул. — Проклятый Даджжаль! Аль-Маси́х ад-Даджжа́ль! — горилоподобный чеченский джихадист ткнул палец в Каору. — Ты попадёшь в ад, где змея будет проползать через твою кишку в наказание, как сказано в священном Коране! Табрис снова моргнул. — Чё ты тянешь?! — торопил Виктор. — Он не ёбаный пафосный аниме-злодей, кончай их скорее нахуй! — Они ведь сражаются за некую свою правду, ты ведь понимаешь? — Каору чуть обернулся. — Да похуй! Они убивают русских людей! И не только русских! Они — варвары, дикие животные! — аргументировал сержант. — Ты знаешь, какие они скоты?! Не будь у тебя АТ-поля, они бы заставили тебя съесть твой член за то, что у тебя не та ориентация! Если тебя хотят убить — убивай! Всё проще пареной репы! Охваченный праведным гневом, Виктор выхватил пистолет, не дожидаясь, покуда Каору разберётся с оставшимися. — Я убил первого русского в двенадцать и съел его сердце, как и мой брат! И я горжусь этим! И он гордился! Я миную Страшный Суд Великого Аллаха и попаду в Рай! Давай, русский уёбок! Убей меня! Я попаду в рай, а ты будешь гореть в аду, ибо день суда Аллаха настанет со следующим рассветом! Аллах акбар! Аллах акбар! — уже говоривший с ними противник выкинул бесполезный автомат с пустым магазином блаженно раскинул руку к небесам, затянутым вздымающимся дымом. Разгневанный Виктор сам перестрелял всех и недовольно поглядел на Каору. — Я просто хотел поговорить с ними, а так убивать — мы почти всех уже истребили, сколь я оценил ситуацию, мы можем не торопиться, — обратился Каору к российскому офицеру. — Ладно, если вы хотели так удовлетворить любопытство… — проговорил тот, похоже, очень опасаясь Нагисы. — Я так понимаю, люди на протяжении всего существования делились, стремясь выжить, — им естественно убивать других себе подобных и расходовать их ресурсы, — заговорил Каору, обращаясь к Виктору, прятавшему пистолет в кобуру. — Я думаю, очень важной проблемой, с которой столкнулось человечество, было разделение «своих» и «чужих» — ведь для жизни в этом ужасном мире требовалось следовать двум противоположным стратегиям поведения — ценить своих и пускать в расход чужих. Думаю, Вик-кун, это одна из причин, почему люди придумали «добро» и «зло» — в первую очередь всегда можно было назвать «добром» своих и «злом» — чужих… и не просто назвать — а свято верить в это! — Да, Каору, но ты человек — решил стать человеком, потому будь добр убивать «зло», когда надо! — наставнически высказал сержант Северов. — Я это делаю, и на мой взгляд я хорошо с этим управился, — Нагиса ещё поглядел на город с высоты — доносящиеся выстрелы затихли и больше не раздались. — Если ты решил рассматривать этих букашек! — Виктор плюнул на труп ближайшего чеченца. — Рассматривай теперь! Хороший душман — дохлый душман! А чё с ними говорить?! Они скажут — «ты — зло»?! Что им ещё, бля, пиздеть?! Говорить, сука, что мы бомбим их дома и их жён! Но они первыми начали ещё дохуя веков назад! Им сильно повезло, что мы не вырезали весь их горный народ, как жиды вырезали амаликитян! — излагал Виктор свою позицию. — Замечу, я не вижу ничего дурного в том, чтобы иногда резать всё взрослое население, если оно почти всё поддерживает бесчеловечное отношение к другим! Живыми имеет смысл оставлять, в таком случае, лишь детей — чтобы воспитать как своих. Так делали монголы — резали всех ниже колеса телеги… Это конечно не гуманно, но у нас война — и тут можно будить зверя по отношению к тем, кто заверь! Да, считаю врага нелюдью, Каору-кун, даже если он человек — можешь обвинять меня в… эээ… как это называется у вас, мудрёных философов? В субъективизме — но я не вижу плохого в такой позиции, хоть убей! Мы щадим их безоружных гражданских лишь по возможности — не будь её, мы бы устроили тут второй Дрезден! Ведь если пиндосы так могут, почему мы нет? Понял? — Тебя трудно не понять, Вик-кун… — не было похоже по интонации и по выражению Каору, что тот хоть каплю возмутился или же действительно испытал нерешительность — после стольких-то убийств! — нет, тут было что-то иное: на самом деле Виктор пожалел, что поторопился и лично прикончил этих чеченцев, он хотел бы увидеть, как они взорвутся! Каору после такой бойни имел возможность и право рассмотреть одного из жуков с позиции энтомолога, которых до того столь усердно они отправляли на тот свет — травили дихлофосом, подобно клопам. Такой мгновенный способ уничтожения ещё больше расчеловечивал противников. — Ебать, кхм, лады — всё нормуль, — Виктор хлопнул Каору по плечу. — Думаю, нахуй, тебя было бы не плохо использовать для решения окончательного вопроса с протоукрами… Кхм, но я думаю Мисато-сан уж не позволит нам применить тебя для истребления хохлошлюшек!.. Гм!.. Быть может, — решил развить мысль русский попаданец ради своего друга, — ты подумаешь, а разве мы с ними не одна страна — они же формально граждане России? — Каору моргнул, разворачиваясь передом к Виктору и давая всем видом понять, что он внимательно слушает нашего героя. — Так вот — паспорта и печати ничего не значат, значит готовность личности… Эээм… Быть частью страны и народа — Родина в сердце, не в паспорте. У этих же горных дикарей, с которыми мой народ сражался веками, нет ничего общего с нами. Они не лучше монголов. У них нет ни верности к нам, ни гуманности, ни цивилизации даже к своим. Гуманным можно быть и надо быть с добрыми рыцарями, но никак не с дикарями. Они другие — такие же варвары, как немцы-нацисты в 41 или монголы хана Батыя, потому нет у нас перед их женщинами и детьми обязательств. Они — другой этнос. Они живут по законам племени людоедов и думают, им можно насиловать чужих женщин и угонять рабов из других народов, — Виктор указал на труп чеченского сепаратиста, — этот овцеёб горный сказал бы тебе может даже нечто похожее! Только я — в отличие от гниды черножопой — не прикрываюсь Аллахом и Кораном, я — патриот, а не верующий! Вот моя правда и я думаю тебе её хватит! Я признаю разницу не между верами, а между народами — и если на нас нападают, мы должны защищаться всеми силами! — Но ты сам не против нападения? — Я против войны, — Виктор скромно покачал головой и улыбнулся, — я за бескровное присоединение с использованием «вежливых людей» и ултарского воинства в добровольно-принудительном порядке — если надо. Несмотря на некоторую резкость, Северову очень понравился Табрис в этим моменты — он так круто рвал этих душманов — во всех смыслах пуская на фарш — что не мог не пробудить в сердце сержанта крайнего восхищения! Уничтожение — нет, не людей — врагов, враг это не «человек» — вот что воодушевило Виктора-патриота! А мордашка Каору осталась такой же невозмутимой и смазливой — эти мягкие губы выглядели идеально на фоне всей этой сильно-светлой кожи, освещаемой лучами солнца, падающими через уходящий в вышину смог. Кайдзю на острове монстров разом повернулись в один участок горизонта. На китайской базе два Монстра Франкенштейна, заключённых в мутные резервуары, зашевелились, вызвав тревогу и вынудив сбежаться всех телепатов, призванных успокаивать секретное оружие. В штабе ВНБ также подняли тревогу: — Сука, — Шут зашевелился на кровати. — Ну чё там ещё? Чуткий мозг псайкера внял передатчику Девериха — он звучал как очень тонкий, но часто пищащий звук. — Эй? — бездельник Ларкин обратился к парню, лежавшему на соседней койке. — Ты не слышишь, чё это за хуйня? Чё-то звучит — новый сигнал тревоги, типа? В мыслях того парня Шут прочёл недопонимание, о каком звуке идёт речь? Тогда Александр плотно закрыл себе уши, звучание никак не изменилось. — «Оно в голове!» Потом произошло слабое сотрясение. Сканируя окружение телепатией, сколь позволяли эти каменные звёзды пройти через материю его бесплотной мысли, Шут уловил движение пробуждающегося существа — в защищённом подземном ангаре покоилась часть отвратительной кладки, похожей по форме на одну большую угольно-чёрную щепку дерева. Это был детёныш Кайдзю, отложенный ГННУСом-Бетой и зарытый ГННУСом-Альфой, когда тот опускался на Землю перед атакой на штаб-квартиру ВНБ РФ. Российские исследователи захватили этот образец живым и даже питали монстрика потихоньку, чтобы снимать новые наращённые кайдзёнком ткани для пересадки на скелет нового Дефендера. Как выяснилось, для полноценного развития ГННУСу необходима подача электроэнергии, ускоряющая его метаболизм, при достатке нужных веществ (преимущественно кремния) запускающая быстрый рост тканей наружного экзоскелета. — Ебать, если он проснётся!.. — вырвалось у Шута. Сейчас ему ГННУС показался не особо сильным на метафизическом уровне, чтобы средства обороны не могли бы сдержать гада — у него слишком слабо была развита воля для проекции своих желаний на вещественный мир и, следовательно, его АТ-поле не должно было быть сильным даже относительно простых Ев или искусственных генераторов. — Чего?!. — не понял знакомый на соседней койке. Их опять тряхнуло, замигал свет. — Что это за херня?! Все повскакивали и подбежали к окнам. По громкой связи сообщили об активности одного из объектов содержания и приказали привести в полную боевую готовность весь соответствующий персонал, необходимый для реализации сдерживания, в свою очередь остальному персоналу приказали оставаться на местах и быть осторожными. Шут почувствовал как актировали какие-то установки, генерирующие защитные поля, на это потребовалась энергия из остальных источников, потому, как предупредили, кое-где отключилось электричество. ГННУС, ощутив, что его отделили от постоянной подачи тока, сам принялся высасывать его — и барьер, должный остановить Кайдзю, сам сделался одной большой кормушкой! — «Да отключите вы его!» — мысленно приказал Шут, из-за нагромождённых ментальных защит, будь то торсионные наслоения или каменные звёзды из древнего лавкрафтианского Мнара, приказ не достиг цели. — «Если напрягусь, сколь могу, они усекут меня! Ла-адно…» — Шут решил откинуться на кровати и расслабиться. — «А какое мне до этого дело? Я псих и убийца — почему меня это должно колыхать, ёпт?!» Альтер и Рэндольф разбирались с передатчиком. — Для начала выключим, кабы чего не случилось, — начал Картер. — Конечно… — Аянами, контролируя тело захваченного арба, начал набирать нужные команды на клавиатуре. Звучание пропало — не без следа: позади что-то разразилось, всколыхнув ткань сущего, как морское животное, восставшее с глубины, возмутило бы воды. Рей Sept и Рэндольф разом выглянули из заваленного трупами склада, направляя все органы восприятия на дьявольское зарево багряных и фиолетовых оттенков. В этот момент к ним приближались сгруппированные силы исламистов — арабы в песчаной униформе с футуристическим вооружением и бомжеватого замусоленного вида рядовые головорезы из смешанного интернационала восточных народов, расхристанные и с разными пыльными повязками на головах, с самым разным оружие — от «Калашей» до «дробашей» — наступали без какой-либо последовательности. На тяжёлых гусеницах с грохотом двигались танки. Они палили в некроморфов, то и дело вспыхивали ручные позитроники и мазеры — пробитые насквозь и обожжённые до обугленности, уродливые монстры падали перед наступающими, всё кричащими о величии Аллаха. Откуда-то выкатился даже один шоггот, ведомый группой людей, держащих каменные звёзды так, чтобы не очень агрессивный продукт военпрома Предтечей двигался куда надо. В момент появления зловещей багряницы над кратером Махачкалы шоггот так перепугался, что ринулся на полной скорости куда подальше, сшибая и храня под своей массой людей и некроморфов. Один из танков, проехав прямо через обвалившееся здание и раскидав бетонные нагромождения, выстрелил прямо к входу в бывший штаб, где появились Рей Sept и Рэндольф. Будучи защищенны АТ-полем, они не обратили на это внимание — их куда больше взволновал каплевидный лучащейся сгусток, похожий на жидкость в вакууме. Испуская багряницу, незванный гость возник над центром кратера, где по слухам безумный суфий заклинал джинов именем Аллаха перед тем мощным взрывом. Тот час пыль взлетела отовсюду и начала притягиваться к парящей «капле» — вбирая её, она опустилась ближе к поверхности земли — от кратера отделился покрытый зеркальной коркой грунт и начал вливаться в дьявольского пожирателя, отчего он вытянулся, как здоровая амёба. — Семя Азатота! — глаза Альтера-Рей расширились. — Гм… Интересные господа пожаловали… — Рэндольф заставил нанороботов сформировать какой-то прибор в виде очка перед глазами для более глубокого изучения представшего субъекта. Мастер-оккультист озвучил несколько терминов, не имевших аналогов ни в одном земном языке, но Альтер его понял благодаря доступу к знаниям Великих Древних. «Злой джин» притянул к себе обломки ближайших зданий и увеличился. Исламисты на ряду с прочими жителями в страхе повернулись к инфернальной сущности. Кто-то подбежал ближе всего и навёл противовоздушный гранатомёт и без толку выстрелил. Снаряд попал в чудище, бывшее одной большой утробой, и разорвался так, что огонь от взрыва оказался тот час притянут и ассимилирован. — Я уже сражался с таким — или похожим — в Шварцбурге, — вспомнил Рей Sept. — Ты мне говорил, — Рэндольф вызвал из карманного измерения ещё один прибор для фиксации показателей. — Так-с, телеметрия изгиба полярности Преториуса-Тиллингаста 45,23 Юмов… как раз подтверждает твои слова… Очень хорошо, что эта зараза неразумна и не умеет использовать свои способности на полную. До угрозы уровня пробуждённого Ктулху не дотягивает, но всё же… Он был призван «тогда», но активно проявился в нашем домене времени-пространства только «сейчас», думаю для него между «тогда» и «сейчас» прошло около секунды… И он достаточно материален, чтобы притягиваться к Земле и удерживаться гравитацией планеты. Если бы он улетел и скушал какой-нибудь Юпитер, было бы куда хуже. — Мне попробовать его захватить? — уточнил Альтер-Рей, перед ними мерцал его радужный щит, продолжая сдерживать попадания снарядив и потоки разогнанных элементарных частиц. — Уверен, он понадобиться для наших исследований… — Ты, говоришь, сражался и победил вместе с другими Детьми, но там среди вас была Анна, одержимая Ньярлатхотепом, не может ли так быть, что Отродье то было нарочно ослаблено, как часть очередного злого плана? — уточнил Рэндольф. — А это, не имея ограничений от Начальства, может задать нам жару? — Возможно, но я попробую… С вашего позволения. Я хочу охотиться. Картер подумал, что недурно было бы испытать Альтера, проверив, сколь тот себя контролирует. Ему (или ей) нравилось бороться. — Я сниму печати… — согласился Рэндольф, берясь озвучивать пароли — ошейник полностью деактивировался. — Аллах акбар! Аллах акбар! Аллах акбар! — джихадисты продолжали кричать и поливать щит радужного АТ-поля из всех стволов. Рей, окончательно скинув ограничения, позволил себе разойтись — парень как выдохнул и распростёр волны огней святого Эльма, мельтеша, они покрылись местность, настигая каждого моджахеда с оружием, словно политые кислотою, убийцы и насильники с воплем прямо на ходу распались на блеклое подобие пепла — крохотные крупицы отлетевшей серой шелухи осыпались там, где рухнули незначительные части скелетов. Все люди, оставшиеся в Махачкале, в ужасе бросились бежать от дьявольской багряницы, выглядывавшей так, словно звезда-демон Алголь сошла с чернеющего небосвода уничтожить всё живое. Оставшиеся моджахеды взялись группироваться и в первую очередь сосредоточились на истреблении некроморфов и шогготов, хотя последние просто хотели удрать подальше от Отродья Азатота. — Я хочу сожрать его, — Рей Sept посмотрел на Рэндольфа, — вы же хотите поглядеть на то, как я себя контролирую? — Так как ты промышляешь теофагией для достижения теозиса, а это слишком специфичный вид теургии, да, нам бы хотелось оценить твою силу воли, — высказал Рэндольф. Юй, Зкауба, Рей I и Каору наблюдали за ситуацией экстрасенсорным образом, будучи готовы вмешаться в любой момент. — Именно поэтому вы послали меня одного… — понял Аянами-бой. — И это хороший шанс, особенно если учесть, что ты уже имел опыт борьбы с такой напастью, — рассуждал Рэндольф, покуда Семя Азатота поглощало материю и становилось крупнее и сильнее. — Тогда я воспользуюсь всеми личным способностями… — Рей Sept распустил за лопатками крылья бьякха под цвет комбинезона и сорвался с места. Подобия огней святого Эльма продолжали возникать в разных местах. Переливающиеся гало окутали разные объекты в Махачкале, будучи самых разных оттенков — с преобладанием фиолетовых, синих, жёлтых — цвета небесных звёзд в северной вышине над ледяными просторами — бегающие и сражающиеся кое-где террористы оказались испепелены странным голубоватым мерцанием, пытавшийся удрать в Каспийское море шоггот и некоторые болванки оказались заморожены, приняв тёмно-ледяной оттенок, пойдя трещинами, они развалились. Создалось впечатление, что северное сияния снизошло на город, когда против Алголя взошла биться Полярная Звезда — его вечный враг! Рэндольф с видом энтомолога всё это анализировал. Вокруг вместе с тем сгустились сумерки — АТ-поле Рей Sept, сбросившего все печати, теперь накрыло Махачкалу и повелевало тут движением каждого атома. Вокруг простых жителей образовались радужного вида многоугольные объёмные фигуры, защищающие их, при этом люди замерли блеклыми тенями. Перспективы исказились — проступили странные миражи многомерного пласта областей Тиллингаста. Те вещи, которые люди не способны видеть — целые миры энергии, материи и даже жизни, недоступные прямому восприятию, проявились для прямого наблюдения. Одновременно с этим опустилась температура и на изменённый город с Каспийского моря подул холодный ветер. Испускающее отвратительную багряницу Семя Азатота засуетилось, интуитивно реагируя на агрессию. Рей Sept с ликующим выражением взмахнул руками в полёте, энергично маневрируя крыльями бьякха — повинуясь его жестикуляции, множество ледяных стрел и градин с пламенными и морозными шлейфами обрушились на трясущегося пожирателя планет. Отродье Азатота громко проревело на ментальном плане — сотрясаясь как живое вулканическое облако, его били слишком быстро — он не успевал всё поглощать. — Что тут происходит, учитель? — обеспокоенный Синдзи вышел из портала всё в тех же доспехах вместе с куда более хладнокровной Юй. — Тут CCD! Мне вызвать Первую? — Нет нужды, мы просто испытаем Рея — в вероятностном трансе были возможности, где он или она сходит с ума, нам необходимо протестировать Sept, иначе — при слабой воле — у нас не будет толку от такой боевой единицы в войне против Ньярлатхотепа, — уверенно разъяснял Рэндольф. — Я сказала Мисато-сан, что всё под контролем, — рядом появилась Рей I, в облачении Небесного Рыцаря, которое помогало ей без расширения сознания в материальной форме справляться с большими вычислениями. — Так и есть… Убьёшь Sept, если не… — наказал Рэндольф. — Как же я за него… за неё волнуюсь! — Синдзи нервно сжал рукоять катаны Гекидо-Чжина. — Ничего не поделаешь — слабовольным уготован рай, — промолвила Юй, вызвав неодобрительный взгляд сына. — Могу сказать, Синдзи, когда Дети, вроде Sept, совершают акт теофагии — «богоедства» — это приносит огромное наслаждение! Буран льда и пламени, нёсшейся с береговой линии Каспия, оказался отвлекающим манёвром — Семя Азатота рвануло к точке, откуда по нему как бы били, приближаясь к вздымающимся помрачневшим волнам. Альтер настиг его и протянул руки прямиком над сгустком «плавленного металла» — от головы и от спины вырвались дополнительные крылья, меняющееся призрачно-бледное тело с хрустящими мускулатурой и костьми обнажилось — всё вещество костюма перешло на вновь отращенные конечности. Тёмная материя и тёмная энергия Вселенной заструилась через них, полностью подчиняясь вторичной «нервной системе», состоящей из фотонов, которая простиралась за пределами трёх измерений в области Тиллингаста. Из концов шести притянутых крыльев обрушились меняющиеся конструкции, похожие на оконные стёкла, разукрашенные в зимнюю пору причудливыми рисунками, находящими плоскостями они окружили, заключили и сплющили беснующееся отродье — затем оно полностью распалось в багряно-оранжевую волну, вроде прибоя недалеко внизу и как бы втянулось в шесть точек, откуда были наброшены «сети» — для облегчения поглощения оказались задействованы ещё некоторое количество «точек» — всего их оказалось двадцать четыре — по три на каждой кисти и каждой щиколотке и по шесть на голове. Как только последняя крупица субстанции Семени Азатота пропала — оказалась самым настоящим образом съедена — всё возвратилось на круги своя: висевшее блеклым диском Солнце вновь ожило и залило ясным днём царство полярного сияния — защитные конструкции пропали с горожан и те вновь смогли увидеть привычную реальность. Каспийское море быстро успокоилось, разве что отдаляющиеся в высь облака белого пара, падающий на зное снег неподалёку от набережной и волны, выбрасывающие мелкие кусочки льда, ненадолго напоминали о произошедшем. Обнажённая бело-серая фигура с шестью иссиня-чёрными сложными крыльями и с ореолами святого Эльма на их концах ещё несколько секунд повисела над морским пейзажем — и мигом переместилась к портовому складу, где также появился Каору, доставив сюда с собой Виктора и того русского офицера. Все семеро встретили победительницу/победителя. — Всё удалось?! — Синдзи, в первую очередь переволновавшийся за судьбу Альтера/Альты, желал узнать именно это. Ему улыбнулись. — А я-то думал Малик никогда не улыбается, — очень спокойно промолвила Юй. — Я очень рад, что Магомед всё же ошибся, — Каору ответил Альтеру/Альте тем же в своём неизменном фирменном духе. — Даже пророки не могут видеть всего, — Рэндольф с едва заметным расслабленным вздохом поглядел на Рей I, воплощённая София также легонько улыбался в лучах вновь воссевшего Солнца. — Э… Что тут происходит?! Вы говорили, нештатная ситуация? — обеспокоился российский офицер, будучи не в силах отвести взгляд от многокрылого существа. — Всё нормально — мы уладили ситуацию, — обратилась к нему Юй. — Рей I уже передала в наш штаб. — Э… Это, оно… вернётся… в смысле — вправо или влево, ну там?.. или… кхм! бр-рр! Оно какого пола, без обид? — Виктор немного нервозно повёл бровями, охваченный странной смесью вожделения и отвращения, русский герой-попаданец был сбит с толку и не знал, как реагировать. — Гермафродит, — проговорил рядом стоящий офицер РФ. Рей Sept ровно стоял/стояла на мистическом отражении тверди, его/её босые стопы не касались видимой земли. Позади от обнажённого существа расходились теперь суженные и стройно вытянутые вниз, в бока по направлению от середины туловища и вверх основные крылья в количестве шести штук, ещё шесть длинной до пятнадцати сантиметров вытягивали из головы и занимали схожее положение. Чуть выше очаровательных кистей ближе к телу прижимались по три крыла, куда меньшие — сантиметров восемь, такие же выходили из ног, там — где голень соединялась со стопой, прямо над щиколотками, навевая ассоциации с Гермесом-Меркурием — два по бокам и по направлению назад, одно спереди и концом к колену. Что же касалось телосложения — оно осталось прежним, как у Альтера, сочетавшего маскулинность мужей и стройность дев, за одним важным исключением — сейчас на собравшихся смотрела большая женская грудь, как у всех Рей. А ниже же в области паха свисали столь примечательные большие — но не не гипертрофированные — мужеские гениталии, пенис даже выглядел слегка эрегированным. — Невежественный варвар! — тот час упрекнул Синдзи Виктора. — Он/она выглядит так, как себя осознаёт! Если Рей Sept — интерсекс, то это его/её естество, оно ничем ни хуже твоего, грязный ты ксенофоб! — Я в обще-то… А-а-а! — Северов отмахнулся. Рядом засмеялся Каору: — Хочу уточнить, что Синдзи прав, это истинная форма Альтера, такая, какая она стала после изгнания Богов Мифов Ктулху, — уточнил Табрис, — так что Sept-Малик может быть как мальчиком, так и девочкой для нас, потому что на самом деле оно сочетает в себе оба пола — совершенно гармонично и всеобъемлюще! — Я промолчу! — выдохнул русский попаданец. — У нас теперь команде не LGBT, у нас теперь LGBTIQ! У нас собраны все буквы алфавита! — И это здорово — человечество должно быть разнообразным и разноцветным, всех цветов радуги, всех гендерных идентичностей и всех ориентаций! — Синдзи развёл руками, между его ладонями проявилась радуга! На радость он прильнул к Альтеру/Альтер и чмокнул его/её сперва в щёчку, а потом — в губы. — Я думаю, тебя надо назвать не Рей, а Рё Аской! Это герой одного аниме — вы прямо одинаковы, только у того крылья были с перьями! — Мне приятно это слышать, — спокойно произнёс интерсексуал, медленно меняясь, гало на концах крыльев пропали, Семя Азатота было усвоено и по окончанию акта теофагии тело божества начало возвращаться в привычный вид: крылья на глазах атрофировались и полностью пропали, одновременно с них расползалась «живая» чёрная плёнка и вновь покрыла светлую кожу, мячики женских грудей сдулись и окончательно разгладились. — Ты предпочитаешь сейчас побыть парнем? — приветливо спросил Синдзи. — Да, я долго был женщиной, хочу побыть мужчиной, я могу легко измениться по желанию, — пояснил Альтер, продолжая мягко улыбаться. После завершения основной части операции «Перун» на такой толерантной ноте — Рей Sept, Синдзи, Каору и Виктор перенеслись в Грозный, в то время как Рэндольф, Зкауба, Юй и Рей I отправились улаживать оставшиеся дела, более точечные, включая исследование захваченного передатчика. — Признаться, мы, русские, настолько ненавидим чеченцев, что, наверное, если бы не вгрохали столько бабла в эти дворцы Кадырова, царствие ему небесное, то сбросили бы сюда N2-бомбу, ей-богу, — рассказывал сержант Северов, проходя в зал очень богато отделанного дворца, принадлежавшего ранее правящему клану. Каору, Синдзи и три Рей расположились среди обитых звериными шкурами царственных диванов, стены украшали дорогущие ковры и картины каких-то местных гор и деятелей. Посеребренные и позолоченные шелка, украшенные арабской вязью, висели над окнами из пуленепробиваемого стекла, ближайший подоконник состоял из какой-то дорогушей керамики. Чучело краснокнижного амурского тигра красовалось неподалёку от выхода на балкон. Всевозможные доспехи и статуи с оружием по углам сторожили эти владения, на стенах висели турецкие сабли, ятаганы и скимитары, разумеется, отделанные драгоценными металлами и камнями. Красный ковёр из натуральных нитей шелкопрядов, крашеных какими-то природными красками из экзотических устриц, словно плащи вавилонских вельмож и туники римских императоров, устилал пол из утончённого дерева, лакированного лучшими средствами. Воистину он оказался столь хорош, что Каору и Синдзи, любящие босохождение, сразу оставили обувь у входа и взялись прохаживаться по нему изящными своими ножками, желая как следует распробовать его подошвами и пальчиками, да и местный паркет, пролегающий в коридорах меж комнатами, где могло уместиться множество семей, также вызвал лишь желание покататься по нему голышом. — Синдзи, давай открывать портал, — Виктор начал срывать дорогое тряпьё и сворачивать, — прямо как мои славные предки под началом великого Ермолова, я намерен заполучить богатства Кавказа! — Хорошо, — согласился Синдзи, прорезая портал, — давай, кидай чего изволишь. Виктор сунул занавески, потом начал стаскивать оружие, потом потащил диван, обитый мехом исключительно краснокнижных животных: — Альт, помогай, — Виктор обратился к самому физически сильному на вид из своих товарищей. Альтер одной рукой затолкнул диван на ту сторону портала. С неё остальные пилоты взялись разбирать трофеи. — Какая мягкая прелесть! — Аска чрезвычайно обрадовалась, когда ей дали завернуться в ковёр, — это что, полотенце?.. — Нет, это для пола, — пояснил Синдзи. — Какой варвар может ходить по такому?! Я хочу себе одежду из такого материала! Я буду как тигрица! — О, у меня теперь есть прикид для Рей! — Виктор стащил шкуру белого леопарда, в чьих глазах были выставлены брильянты. — Примерьте, — поднёс он это к двум сёстрам и брату. Рей II и Рей Quatre и Рей Sept поочерёдно облачились в это одеяние древних людей и более всего оно подошло средней — как раз под цвет серебристых волос. — Просто здорово! — Виктор хлопнул в ладоши. Кенске с камерой пробрался через портал и взялся всё тут снимать. — Чёрт возьми! Я хочу совокупиться с вами, девушки! — обратился отаку к двум Рей, — когда вы будете завёрнуты вот в это! — Воистину этот отличная идея! — подпрыгнул на месте Синдзи. — Я сам хочу развлекаться с Рей в диких шкурах! — Давайте все вырядимся в них и будем сношаться! — внёс предложение Тодзи, приобнимая Хикари. — Я не люблю такое… По-моему, Надя права — это сущее варварство, использовать для того трупы животных! — возмутилась Хикари. — Эти животные мертвы, мы им ничем не поможем, — сказала Мана, — но провести время как предложено… — Если чё, я первый выдумал эту идею, ну и я первый стало быть ебу Реечек в таком виде! — настоял Кенске. — Не бойся, — Рей Quatre подошла к нему, сверкнув рубином в глазах, — ты получишь своё… У Кенске бешено застучало сердце, отаку буквально впился взглядом в божественное лицо Рей Quatre. — У-у! — Айда запрыгал на месте по дорогущиму паркету. — Рей! — он обернулся к Аянами II. — А твоя сестра кажется мне горячее тебя! — А как же Рей Альта? — Каору приобнял синеволосого красавца, тот поцеловал Нагису в ответ. — Чёрт! Он тоже горячий, но как мужчина! — Кенске завилял тазом. — Ради него я даже не прочь побыть девушкой! Со всех сторон зазвучали пошлые смешки. Под таковые аккорды разграбление поверженных продолжалось. Российские солдаты уже вывели весь персонал из этого дворца и некоторые из «вежливых людей» облюбовали помещения на первом этаже. — Ребята! — обратился к ним Виктор. — Вы можете брать чего душе угодно, я, Виктор Северов — сержант ВНБ, обязуюсь вам доставить это по адресу! — на радостях объявил тот своим, спускаясь по лестнице в сопровождении команды NERV, с ними также появились другие пилоты. Разумеется, глядя на этих мужественных «вежливых людей» в зелёной униформе, занятых исследованием богатейших хором, Синдзи не могла не стукнуть в голову следующая мысль: — Чёрт возьми, Аска, Мана, — Синдзи приобнял за талии двух своих самых верных девок, — Хикари, Мари, Нозоми, Кодама и Рей — да, вы обе — я дьявол как хочу, чтобы вы отдались этим солдатам! Прямо здесь на полу, на коврах — разрази меня гром! — мы не уйдём отсюда, пока вас не пустят по кругу человек сто! Нет нужды описывать подробности дальнейшего — ребята в очередной раз отметили фантазию Синдзи и вскоре они прямо с той же лестницы наблюдали, а Кенске снимал то, как их девушек имеют отважные российские солдаты. Тодзи спустился к Хикари и остался рядом с ней, держал за руку, и опасаясь, что бывшая пуританская староста, несмотря на весь до того потреблённый алкоголь, всё же будет волноваться под совершенно незнакомым ей мужчиной. Синдзи попросил Виктора передать солдатам, что с ней стоит бы осторожней. Если сёстры Хораки чувствовали себя всё же не так уж уютно, предоставляя себя чужим иностранцам, то — как яркий пример им для подражания и наставления — две Рей, Мана, Аска и Мари напротив, оказались в своей тарелке, разве что кроме последней: — Чёрт побери, до чего я дошла! — возмутилась Илластриэс, сразу трое Иванов покусились на прелести лесбиянки — они положили её грудью к потолку, один вошёл во влагалище, другой дрочил над ней и норовил потереться членом о сиськи, третий давал сосать. — Да-да, Мари, теперь ты видишь, сука, до чего доводит женщину либертинаж! — посмеялся Синдзи. Солдаты оказались не шибко мастерами дела и всячески толкались — голые и полуголые — вокруг предоставленных девичьих телес, обычно предпочитая иметь этих куриц в мессианских позах. — Это всё конечно здорово, — оценил оргию Виктор, — но меня сейчас мучит не похоть, а другой грех — жадность! Сержант больше уделил внимание золоту и серебру. — Это всё по праву принадлежит русскому народу! С таковым лозунгом Северов ухватил Табриса, сочтя, что Ангел чисто голубого спектра от вида сношаемых девичьих телес всё равно не получит никакого наслаждения (неучтиво не подумав о том, что Нагиса в этот момент любовался мускулатурой русских солдат). — Пошли, Каору-кун, ты поможешь мне изъять неправедно вбуханное в Чечню! Клянусь, я поиграюсь этим блестящим хламом и сбагрю, куда надо, а все деньги отдам российским приютам, больницам и школам! Всё до последнего рубля! — Я надеюсь теперь те идиоты, которые думают, что блуд аморален, окончательно убедятся в правильности нашей рационально-гедонистической морали, призванной умножить удовольствия и уменьшить страдания! — простёр руку Синдзи к совокуплению, сам глядя на друзей. У всех щёки стали пунцовыми — ведь до того они сношались друг с другом, а теперь просто так привлекли людей со стороны: это позволило парням в качестве особого рода удовольствия испытать последние крохи стыда, скоро они настолько погрязнуть в прелюбодеяниях, что никакой секс не сможет их устыдить! Вот что значит разумный подход к морали! — Давайте кричать, какие наши бабы шлюхи! — придумал Синдзи. — Аска — шлюха! Асари, Мусаши и Кенске это подхватили: — Рей шлюхи! — Мари шлюха! — Хикари шлюха! — Мана шлюха! — Нозоми шлюха! — Кодама шлюха! И много-много раз они прокричали такое, чтобы девки, отдающиеся солдатам, раз и навсегда запомнили, кто они. — Я заметил одну особенность, — заговорил Рей-бой. — Какую? — с интересом повернулся к нему Синдзи. — Когда я был женщиной, мне просто нравились некоторые мужчины и женщины, иногда я ревновал… Но когда я мужчина, я хочу. Когда вижу женщину или мужчину — мне мало, что она или он нравятся, я хочу, — поделился своими ощущениями Альтер-Аянами. — В таком случае… полагаю тебе стоит заняться моей задницей, чем же ещё? — предложил Синдзи. — При незнакомых людях? — потёр подбородок Мусаши. — Не, я понимаю, они ебут женщин, но всё-таки… Я слышал, русские гомофобы? — С другой стороны, пацаны, я думаю, Синдзи дойдёт до края со своей философией, когда ему уже ничего не будет стыдно, если не будет стесняться, — подсказал Асари. — Верно, Мусаши? У меня сейчас у самого хуй стоит, прямо гляжу, бля, русаки наших девок японских и полугайдзинских ебут, сука, — Кейта не выдержал и избавил себя от шорт. — Я хочу сам вставить! Хоть куда-нибудь! — облизал он горячие губы. — Слушайте, эм… — у Кенске сильно забилось сердце. — Можем, эм, это Рей, — Айда повернулся к Альтеру, — может ты меня поебёшь в жопку? У тебя такой большой хуй, он меня пугает… И при русских солдатах… Но я попробую — мне стыдно, да-а, э-э, но раз уж мы дошли до такого, не грех идти дальше. С такими словами Айда спустил трусы, единственный предмет одежды, который на нём был, не считая шлёпок и висящего на шее гаджета. — Да, я войду в тебя, чтобы ублажить себя, — Рей сделал так, что его до того слитый воедино комбинезон без намёка на застёжки расслоился, и, дальше спускаясь, оголил чистую грудь настоящего мужчины, чрезвычайно соблазнительную для глаз Синдзи. — Чёрт побери! — весь заведённый, Икари-младший высвободил член, и начал разминать хозяйство. Он вызвал смазку из карманного измерения. — Рей-кун, я суну тебе и буду ебать тебя в дырку! А ты, Асари, еби в зад меня. А ты, Мусаши, еби Асари — да, сука, попробуй это! — Как человеческая многоножка? — Асари поглядел на Мусаши. — Давай попробуем, раз мы уже всё перепробовать собрались, — развёл руками Ли Страсберг. — Пидоры! — закричала Аска, сношаемая кем-то из русских, покуда ещё трое дрочили на это и норовили по очереди сунуть пососать. Все солдаты и их «продажные девки» поглядели на парней, пытающихся выстроиться в позу — Мусаши вполне себе вогнал в Асари, а тот в Синдзи. Рей пробовал войти в Кенске, но отаку перенервничал и все приступы здоровенного тарана в узкие и испуганно сжатые ворота обернулись крахом. — Всё удерживаешь Хельмову Падь, да, Кенске?! — заржал Асари из-за спины Синдзи. — Ай! Осторожно Мусаши! Это мой первый раз с парнем! — Сука, я так рад лишить тебя анальной девственности… У тебя горячее, чем у Марии! — Страсберг попробовал разъездиться там. Тем времени внизу Аска достаточно хорошо говорила по-английски, а русские его тоже достаточно знали, чтобы Ленгли донесла до Иванов необходимость скандировать: — Faggot! Пидоры! Faggot! Фу, пидоры! Гомики! Позор! Faggot! Fuck! — показывая неприличные жесты, русские и их девушки, включая присоединившегося Тодзи, обрушили ругательства и глумление на головы пяти содомитов, стоявших на лестнице. Надо заметить, что эти унижения друзей-мужеложников, столь открыто избравших в данный момент очко друга во многом по вине перенасыщенности девичьими прелестями, доставляли Аске огромное удовольствие и она первой разрядилась под натиском Иванов. Кенске сгорал от стыда и весь налился краской, Рей Альтер остался невозмутим и даже не врубился в то, что это могло иметь какое-то значение, Мусаши собрано имел попку друга, Асари тихо кряхтел, поражаясь, как он дошёл до того, и проталкивал малого в потроха Синдзи. Последний — как главный затейник — питал огромное наслаждение, вот так стоя с членом в заднице перед большим числом незнакомых ему людей — и не сколько сексуальное, хотя половой контексте оказался крайне важен, а сколько по средствам упоения собственной гордыней — да, он и так может! И чувство стыда только подогревало главное удовольствие! Вот до чего может докатиться человек! От рождения чувственного и эмоционального до крайности Синдзи переполнело от напряжения как котёл, либертин как разделился на два человека — первый купался весь в этом огне и в этой страсти, второй наблюдал как со стороны, бдительно анализировал и предвкушал с приятным всё растущим теплом в сотрясающейся груди — вот то ли ещё сейчас настанет! Увы, Мисато оборвала веселье поклонников Содома: — Твою дивизию, Синдзи! Киёи-сан сказал, ты забрал пилотов в зону боевых действий?! — Тут Каору-кун и почти все Рей — мы прибили всех джихадистов, откуда им взяться? А если они тут вдруг из чрева Шуб-Ниггурат народятся — мы и этих убьём, не вытаскивая, извиняюсь, члена из задницы, — заверил Синдзи, успев всё-таки до того приличия ради спрятать причиндалы и выдворить члена Асари из своего зада. — Однако, блин, Синдзи, всё же верни их обратно! Не превращай нашу военную организацию в чёрт знает что! Вы пилоты Ев — вы не можете взять и уйти в самоволку! Вы же не отряд русских солдат, чтобы заблудиться на территории Украины? — аргументировала Кацураги. — Мы как раз обслуживаем отряд русских солдат нашими блядями, и я полагаю, тут недостаёт… — ясное дело про кого сказал Синдзи, Мисато показала ему кулак и юноша виновно улыбнулся, отводя взгляд и берясь за голову. — Впрочем, слушаюсь, мэм! — любодей отдал честь. Пришлось ему повиноваться и телепортировать Ману, Аску, Мари, Хикари, Нозоми и Кодаму обратно — с двумя Рей дела пошли медленнее, сношающие их солдаты успели кончить, но как на зло эти девы потребовались Рей I и Юй для зачистки единичных уцелевших джихадистов и поддерживающих их сепаратистов и националистов! Так что какое-то число русских оказалось распалено, но не ублажено, конечно, вспоминая красоту юных богинь, всё до одного бравые парни смогли извергнуться на пол, но неприятный осадочек остался. Каору и Виктор продолжали ходьбу по хоромам недавно правившего клана, заглядывая в каждую комнату и тщательно её проверяя, и везде их ожидала сверкающая роскошь, казалось бы, достойная небесных дворцов самого Аллаха, где Господин миров мог бы разместить сказочных гурий, ожидающих тех, кто улетел в Рай верхом на бомбе. Хотя по ходу продвижения все больше и больше нарастало омерзение— излишняя пошлость и гипертрофированность отвращала в конечном итоге всякого, обладающего хоть каплей эстетического вкуса, потому нет, не стали бы ни Аллах, ни Иблис, будучи божеством и джином соответственно, размещать тут хоть что-то: что не помести в такой антураж — райские куши или адские крючья — тот час оно казалось до одури безвкусным в этом жилище с жиру бесящего дикаря. Разве что горный или пустынный варвар мог любоваться этим, как воплощением своей возможности награбить достаточно для того, чтобы владеть этим. — Я ищу главное сокровище этой славной земли, которую мой народ с твоей помощью, я надеюсь, окончательно покорил, тем самым воплотив мечты практически всех патриотов России, — говорил радостный Виктор, в очередной раз кладя руку на плечо Каору. — Но что же конкретно мы ищем? — Табрис окинул несколько скучающим взором очередного амурского тигра с глазами-брильянтами подле мраморной колонны. — Думаю, это тут, — Виктор подошёл к двери, обитой бархатом, вход охраняли двое горцев в виде отлитых из меди и бронзы статуи каких-то местных бородатых деятелей, герой России отважно повернул ручку, обделанную слоновой костью. — Во-о-о! За ней в небольшой туалетной комнате с мраморным полом, до потолка обделанной лисьими и тигриными шкурами, стоял золотой унитаз. Северов заржал во всё глотку. — Оно-оно! — запрыгал русский от радости. — Когда боевики выложили видео, якобы здесь они прикончили Кадырова и здесь отлучили его посмертно от ислама, обвинив во всех грехах, даже, к слову, в мужеложстве. Они долго глумились на телом и расстреляли его родственников, даже детей, — Виктор убавил радость, всё же когда дело касалось детей — это было уже совсем дурно. — Вот на что так долго уходили дотации. Попутно Виктор отыскал ещё один трофей, достойный русского патриота в земле чеченской: золотой пистолет покинул кобуру и парень навёл ствол на унитаз. — Пиу-пиу! — брызнув слюною, Северов снова спрятал оружие и развернулся: — Ладно, пошли. Виктор побрёл с куда более меланхоличным видом. — А ковры тут хорошие, — Табрис нёс с собой светлые ботинки от униформы, босиком прохаживаясь по натуральной турецкой ткани и по прекрасному паркету. — Пошли в баню, — приложил тут Виктор, окончательное соблазнённый такими ножками, — то есть давай её найдём и расслабимся. Как друзья. В тишине. — Хорошо, как скажешь, — согласился Нагиса. Попутно Северов достал небольшой гаджет и развернул голограмму, там сержант выбрал опцию посмотреть новости: на всех каналах говорили об успешной контртеррористической операции, много информации не излагали, обмолвились лишь об использовании «секретного оружия, заимствованного у NERV», одновременно политические эксперты заявили, что никаких нарушений международных договоров не происходит — ведь террористы страной не являются. — Сука, хвала Зевсу… — Шут прислушался, ГННУС-детёныш успокоился, похоже, накушался и затих. Дел гад всё же натворил, вызвав перебои с электричеством по всей базе. В частности угасла защита в одном подземном секторе, где содержались некоторые аномальные объекты, признанные относительно безопасными. Так как торсионные наслоения там спали, Шут вознамерился мимоходом удовлетворить любопытство — что же там таилось. Он знал из памяти ряда сотрудников, что профессор Преображенский один раз пренебрёг нормами безопасности по инициативе генерала Шевченко — этот оборотень завёл учёного в тот сектор, где находился предмет под названием «зеркало Локи» [14]. Сколь Шут узнал из памяти сотрудников, сей паранормальный артефакт был обнаружен в 20 веке в Сухаревской башне и с ним было связанно несколько занимательных историй ещё до того, как он угодил в прямое внимание людей из ГРУ СВ-08 — это, к слову, была секретная организация по паранормальным явлением, созданная по прямому тайному указу Иосифа Сталина в 1920 году для борьбы с аномальной угрозой в лице сибирских «упырей», которые терроризировали некоторые регионы — собственно — матушки Сибири [15]. Это всё имело прямое отношение к чародейскому зеркалу скандинавского трикстера. Во время гражданской войны, в ноябре 1919 года, когда пал Омск, Колчак тайно приказал своим оккультистам, набранным из дворян-мистиков и шаманов-коряков, провести ритуал чёрной магии где-то в Арктике — там белогвардейцы принесли девственницу в кровавую жертву Ньярлатхотепу и сыну его Нар-Марратуку, это привело к появлению страшных тварей, которые, как это всегда бывает, оказались крайне политкорректны и толерантны — далеки от политики и не разбирали ни идеологии, ни цвета штанов — и зверски кромсали всех людей от мала до велика, но, как ни странно, не трогали животных. В их жилах текла воспламеняющаяся при смерти кислота, топящая снег и легко растворяющая металл, потому когда в упырей вонзали штыки, это оружие тот час портилось и мучительная погибель ждала всякого, на кого попадали брызги дьявольской крови. Упыри, к счастью, были смертны и легко находили свою кончину от простого оружия «Мосина» и «ППШ» — и сразу же распадались в пепел, не оставляя ничего больше. Монстров нельзя было оглушить и их не брали никакие транквилизаторы, потому не представлялось толком исследовать их физиологию. Упыри не оставляли фекалий или чего-то наподобие, непонятно чем питались, все выглядели одинаково — худые, жилистые гуманоиды, полностью голые без намёка на шерсть, резво передвигающиеся как обезьяны на четырёх конечностях, но способные выпрямиться и достичь полутораметров в высоту, тогда же их костлявые лапы достают почти до земли, они заканчиваются кривыми чёрными когтями, способными одним махом разделить напополам человека, их узкие зубастые морды смотрят на мир пятью мелкими глазами по бокам — с их помощью твари прекрасно ориентируются в темноте, в пасти — острые слюнявые клыки и длинные синие языки. Не было замечено среди них ни одной детской особи, половые признаки не различались, не проглядывалось ни намёка на гениталии, гениталий, потому репродукция сибирских «упырей» оставалась той ещё загадкой. Жили эти твари в странных пещерах, боялись света и не производили впечатление особо разумной силы, однако благодаря своей неукротимой ярости, гибкости и ловкости, инфернальной быстроте и полному отсутствию страха и появлению бог весь откуда, вызывали те ещё тревоги. Сперва на их отстрел отправляли тайных бойцов НКВД, но когда в 1936 гады вырезали целый полк, Сталин приказал создавать Х-силы Красной Армии, куда набирали из промысловиков, охотников — всех, кто мог хорошо ориентироваться в лесу — они распределялись по форпостам среди тайги и действовали для противостояния периодическим выбирающемся из ада «упырям»). Но об этом после. Зеркало Локи упоминалось в сюжетах на чёрных иконах хлыстов и скопцов, тайных почитателей Шуб-Ниггурат, и его искал верховный жрец Чёрной Козы — Григорий Ефимович Распутин, который ради этого влился в царский двор, там он, правда, слишком увлёкся сношением императрицы в зад — это полностью отвлекло оккультиста от миссии. Зеркало Локи, обнаруженное в Сухаревской башне в 1931 году во время работ по планируемому сносу, при попытках его транспортировать, затянуло одного рабочего. Во время дальнейшего разбора полётов выяснилось много чего интересного. Ранее в марте 1920 года 13 стрелковый полк внутренних войск НКВД, занятый изучением паранормальной активности восточней Уральских гор, в ходе операции «Аид» нашёл белогвардейца по фамилии Гришин, от него стало известно о том, как по приказу Колчака вызвали упырей. Исследуя дело Гришина, НКВД удалось обнаружить его тайные дневники, спрятанные у неких родственников — из них стало ясно о дружбе Гришина, ранее состоявшего в черносотенском движении, с самим легендарным колдуном Распутиным — от которого оккультист узнал историю зеркала Локи. Якобы в 1612 году копенгагенский чародей-стеклодув Алекс Хольм, посещавший шабаши ведьм, заполучил от тайного общества сатанистов — почитателей Чёрного Человека — это самое зеркало. Древние скандинавские легенды связывали этот артефакт с Хитрым Локи и с сыном его Волком Фенриром, которые служили самому дьяволу, как верили эти чернокнижники. Среди записей, подтверждающих это, агенты Кремля отыскали в Копенгагене старые архивы о том, что Алекс Холь купил двух негров-рабов на одном из островов Датской Вест-Индии, и после загадочно пропал вместе с ними. В дневнике Гришина утверждалось, со слов Распутина, что некий другой колдун Арчибальд Карвен украл это зеркало сразу после того, как Алекс Хольм его приобрёл, оставив стеклодуву-ведьмаку лишь осколок, случайно отколотый (зеркало и правда оказалось с небольшим выбитым фрагментом). Арчибальд утверждал, что Алекс желал стать бессмертным, запечатлев себя в зеркале, и даже с одним его осколком смог сделать это. Арчибальд однако умер от чахотки (как говорили архивы, но сам Распутин, говоря Гришину, подозревал, что истинные причины кончины бедняги оказались куда более зловещими), и зеркало досталось его сыну Николаусу — тот от греха подальше впарил сей мегадевайс дворянину, служившему в вассальном герцогстве Курляндии и Семигалии и интересующемуся всяким оккультизмом, а тот подарил сатанинский предмет самому Петру I во время великого посольства в апреле 1697, отсюда магический артефакт прибыл в Россию, где долго пылился. Не всегда, но иногда его свойства проявлялись — касаясь его поверхности, люди засасывались в Зазеркалье. Сталин поручил лично Берии отвечать за исследование зеркала. Учёные из ГРУ СВ-08 выяснили, воздействуя светом под определёнными углами, что у мегадевайся начинался ряд аномальных искажений отражения — и в таком состоянии зеркало поглощало коснувшихся его поверхности несчастных. По ходу опытов двое учёных сгинули так с концами. Берия приказал провести несколько опытов на заключённых — так в ГРУ СВ-08 разобрались, как портал закрывать и как открывать. Однажды они привязали крепкий трос и запустили в Зазеркалье камеру — она зафиксировала нечто странное — за гладью зеркала начиналась копия лабораторного помещения, но совершенно инвертированная, то есть ближайшие предметы оказались как бы удалены в точки наблюдения, а отдалённые наоборот приближены, сильно переменив цвета, тёмное стало светлым, а светлое — тёмным, в окнах Зазеркалья чернела ночь, когда в реальном мире светил день, и наоборот. При этом полупрозрачными призраками тут бродили те, кто отражался в зеркале. После того, как Берия лично поприсутствовал при испытаниях, к нему во сне явился некто «плешивый, рыжий, бородатый, рогатый, с мордой хитрого жида и в зелёном пальто», ночной посетитель назвался тем самым Локи Лафейсоном. Скандинавский ётун предложил генеральному комиссару госбезопасности СССР сделку: тот возвращает недостающий фрагмент зеркала, находящей на тот момент в США, а Локи поможет Берии прийти к власти. Разумеется Лаврентий Павлович не стал отказываться. Для начала Берия попросил убрать Сталина — для этого Локи сказал, что отражение отца народов должно попасть на поверхность этого зеркала или на любое другое, в котором есть фрагмент этого. Берия тайно подменил ранее отколотый для более точного лабораторного анализа фрагмент главного стекла и велел выплавить другое с его частью. В качестве вознаграждения действие этого чудо-оружия испытали на стеклодуве по окончанию его работы — когда несчастный растаял на глазах даже не касаясь поверхности, обрадованный Берия следом отправил и самого Сталина прямиком к Бармаглоту на обед. Участь отца народов разделили все причастные к делу изготовления второго магического зеркала. Помимо этого Берия попросил Локи разобраться с сибирскими упырями, чтобы не тратить секретные части Красной Армии на отражения переводческих набегов этих тварей. Лафейсон сказал так: когда-то он заключил сделку с Колчаком. В обмен на помощь в победе «белых» скандинавский трикстер требовал осколок зеркала — якобы сей предмет находился на тот момент где-то на северном побережье острова Санта-Kpyc в Карибском море, округ и район Американских Виргинских островов, там его оставил колдун Алекс Холь, создавший с его помощью своё зеркало и в нём свою версию Зазеркалья, но более ограниченную — с целью жить в ней вечно. Во время гражданской войны Колчак пообещал добыть искомый предмет и тогда Локи поведал о чёрном ритуале — о Дикой охоте, сей кошмарный обряд взывает к «отцу миллиона избранных» — к самому Ньярлатхотепу, истинному отцу Локи, и к брату последнего по линии ужасного папы — к Нар-Марратуку, мрачному повелителю потусторонних царств, где обитают самые древние вампиры и самые кровожадные алчущие духи и демоны — но даже они не столь неприятны, как сам владыка смерти Нар-Марратук, сын Ньярлатхотепа. Колчак во время полярной экспедиции ещё до войны (когда его отправили для выяснения судьбы пропавших без вести групп Э. В. Толля и А. А. Бирули, участвовавших в Русской полярной экспедиции 1900–1902 годов) узнал места проживания коряков-шаманов, издревле чтущих Итакву Шагающего с Ветрами и Шуб-Ниггурат Чёрную Козу Лесов и знающих толк во всяких чародействах, они обладали достаточными навыками для проведения ритуала, призванного направить на «красных» армию «щенков» сына Локи — Фенрира. По наставлению хитрого трикстера и по приказу Колчака уже упомянутый выше мистик-черносотенец Гришин и ряд дворянских колдунов вместе с теми корякскими шаманами, нанятыми за то самое золото Колчака (за меньшее шаманы не согласились, прекрасно зная нрав Тёмных Богов, особенно лживого Ньярлатхотепа, гневного Итаквы и жестокого Нар-Марратука, который в обмен на свои услуги требовал заживо варить в котлах невинных дев), отправились совершать жуткий ритуал к наиболее подходящему для этого месту — к алтарю ледяного червя Рлим Шайкорта, стоявшему там во времена царства Ломар. Как рассказал Локи, знаменитый Тунгусский метеорит на самом деле был Семенем Азатота — обычно такие демоны приземляются на поверхности планет и со временем пожирают их. Такой, однако, был уничтожен вмешательством неких сил, которым было неугодно это Отродье — ведь если оно сожрёт этот мир, он станет утрачен для далеко идущих планов Великих Древних в их святой войне против ига Повелителей Боли, также известных как «Старшие Боги» или «Боги Седой Старины». Однако злой прах погибшего Семени ещё имеет крохи сил в той земле и этого хватит для того, чтобы сама твердь рождала демонов-воинов из дуновения Фенрирова, дабы они были его Дикой охотой. С собой Локи дал белогвардейцам свои тайные руны, призванные контролировать армию зла. Колчак, однако, в последний момент вспомнил о Вере предков — о Православии, и обратившись в спасительный свет этого мировоззрения, во имя Христа отрёкся от зла, более он не намеревался помогать бесам из Зазеркалья. В гневе Локи всё равно подстроил так, чтобы послание раскаявшегося Колчака не дошло до адресата и ритуал свершился. Шаманы коряков принесли в жертву невинную деву и так вызвали к тёмной мудрости Ньярлатхотепа и Нар-Марратука, чтобы они предали земле, отравленной прахом Семени Азатота, форму дьяволов-воителей Волка Фенрира, в свою очередь Гришин, используя чары Распутина, верховного жреца Всематери Шуб-Ниггурат, наложил на демонов запрет вредить всякой жизни — и наконец настал последний этап сатанинского ритуала — с помощью рун Локи требовалось указать демонам кого им всё-таки надо убивать — «красножопых». Коварный ётун тут в отместку за кидалово и подложил свинью. Так как Берия пообещал вернуть кусок зеркала, тайный сын Ньярлатхотепа смилостивился и поведал о том, как отменить заклинание — по приказу Берии обратный ритуал был проведён и упыри Фенрира более не зарождались в сибирской земле, так окончилась Дикая охота. Далее Шут предположил, что договор с Локи оказался нарушен, хотя сам Берия в предсмертной записке об этом прямо не говорил — может быть вмещались какие-то третьи силы? Берия, желая занять трон, официально организовал смерть вождя СССР, прикончив двойника и обвинив в этом лечивших его врачей. Однако судьба — как известно — шлюха: что-то пошло не так — и вскоре вместо престола советской империи Лаврентий Павлович получил свинца, перед кончиной этот бесчестный Саруман, предавший красного властелина, раскрыл о том, как убил вождя своим палачам. Никита Сергеевич Хрущёв приказал убрать зеркало Локи от греха, но уничтожать не стал, очевидно желая при случае скорешиться с потусторонними силами. Так оно и стояло — на данный момент его, как потенциально опасный объект, окружили торсионными наслоениями и каменными звёздами Старших Богов.Шут предполагал, что появление оборотней, заменивших Шевченко и Преображенского, связано с этим шлюзом — по сути это портал в другой мир. — «Они его открыли. Может — уничтожить зеркало?» Шут знал, что оно минировано на всякий пожарный — его можно подорвать. Но сперва сам Серафим желал его исследовать. Он подошёл к нужному месту, якобы для мытья пола, освящая путь ручным фонариком — свет всё никак не удавалось наладить. К голове донеслись встревоженные мысли персонала — ГННУС каким-то образом научился на расстоянии вытягивать электрический ток, несмотря на отключение всех электрических систем рядом с ним. При этом из-за этой утечки не представлялось возможным запустить в полную силу некоторые первичные системы сдерживания. Командование дало последний шанс научному персоналу разобраться с проблемой — в противном случае они собирались связаться с кем-то из NERV. — «Не, не надо сюда NERV!» — обеспокоился Шут. — «Если они обнаружат меня, хуй я объясню им, бля, что для псайкеров из моего мира, по ходу, фиолетовый — норма! Они толерантны только к голубым! Разве что Рей обо мне позаботься, но лучше не рисковать, если Табрис до сих пор держит на меня зуб — мне хана! Пусть они думают, что Гидора добил меня!» Александр сперва сосредоточился на том, чтобы повелеть командованию не призывать на помощь NERV — и без них тошно. Просто запретил этим мыслям появляться в головах. Правда ненадёжно — а более надёжно он не мог, иначе его бы засекли приборы — тогда точно вызовут NERV. — «Ничего — это подходящий момент, чтобы поглядеть». Шут подумал, в случае чего он сможет удрать в то самое Зазеркалье. Всяко лучше, чем попасть под святое и полностью заслуженное возмездие Табриса, которое вполне могло сойти карой Небес личному ему — жестокому убийце невинных людей, раздолбаю и негодяю, который хоть и пробовал спасти себя и людишек от конца света, тем не менее не заслуживал ничего, кроме смерти — просто смерти, как сам прекрасно понимал: относительно быстрой и безболезненной (Шут уточнял это важное замечание — так как знал, что кроме него на этом — совсем не белом, лавкрафтианском — свете живут личности куда более жестокие, садистские и аморальные, заслужившие мер более суровых, одно дыхание которых является глубочайшим оскорблением для всякой добродетели). А его история о слезливом детстве и сложной юности никого не должна разжалобить. — Зу-у-ум… Крепко стиснув швабру, Шут покинул тело и приблизился к провалу в другой мир. Зеркало располагалось стеклом к каменной звезде — и лишь приблизившись, Шут осознал, что она фальшивая! — «Кто-то подменил её! Интересно, а действует ли взрывчатка?» Шут коснулся обратной стороны лежащего артефакта и заглянул туда — он очутился в преображённой версии помещения — кругом всё находилось в инвертированном состоянии: дальние предметы, как если бы он глядел из той точки настоящей комнаты, переменились, став ближайшими и большими, близкие на их фоне казались попросту маленькими. Цвета и оттенки заменялись на противоположные. Всё правое тут, естественно, выглядело левым — и наоборот. — Эта штука содержит неправильно отражённую копию Вселенной? — движимый любопытством, Шут направился дальше, метаясь от угла к углу и наблюдая, как меняется Зазеркалье в зависимости от взгляда. Касаясь инверсированных Старших Знаков, Шут отметил, неправильные звёзды Мнар делают его сильнее! От этого восприятие расширилось так, словно псайкер чем-то себя стимулировал! — Значит, способности тут тоже инвертируются! А я? Наверное — я не часть Зазеркалья, потому остаюсь прежним! Эту особенность чужого измерения ещё предстояло как следует исследовать. Мысль Шута проникла за пределы стен и блеклого пейзажа за пределами базы, где висело чёрное солнце, заливавшее всё вокруг «чёрным светом». Выйдя за пределы небосвода, Серафим обнаружил нагромождения плоских и словно бы декоративных отражений того или иного вида — опять же инвертированного, так, что мозги могли заболеть. — «Тут должны быть обитатели! Есть кто?!» — от головы Александра разошлись шесть полностью белых крыльев. На посланную с максимально возможной громкостью телепатему явилось сразу несколько человек — они выросли вровень Евангелионов — тёмно-сине-зелёные тона, одежда также инвертировалась. — Привет, извинюсь за беспокойство, — Шут решил, что раз эти люди так огромны, значит они далеко от него — к слову, они показались ему гораздо чётче, нежели более размытые отражения всего остального ландшафта. Потому что они были частью его реальности, настоящими людьми, в то время как всё остальное лишь копировалось в этом причудливом Зазеркалье — в царстве обманщика Локи. — Ты что за чёрт крылатый? — спросил какой-то мужчина — очень суженный, с тёмно-зелёным лицом, снежно-белыми усами и короткими волосами. — Я Серафим! — Шут постарался передать обиженный тон телепатемой. — Как тут вам живётся?! — Уж лучше бы мы умерли, — высказал белоусый. Шут попробовал проникнуть силой в их черепа, но обнаружил, что более резкий телепатический напор как отражается. — «Тут и это инвертируется?! Хреново!» Так как телепатия служила ему основным оружием, псайкер понял, что не сможет нормально обороняться. Серафим подробнее изучил присутствующих и обнаружил, что один из них выглядит почти как доктор Преображенский — и вероятно был им, если сделать скидку на грязно-тёмные краски лица и светлость в волосах. Кроме того, тут обнаружилась более светлая и зеленоватая девушка-инвалид с лысой головой и без одной руки. Изучая собравшихся, Шут поймал в прицел и самого вождя народов. — Товарищ Сталин? — Да? — тот вытащил светлую трубку. — Это вас сюда товарищ Берия в отпуск отправил? — Если бы я мог добраться до товарища Берии, поверь, я бы подыскал ему место… поприличнее, — отозвался Виссарионович. Шут огласил Зазеркалье безумным смехом. — Понял шутку, да! — А ты кем будешь? — поинтересовался отец народов. — Ты же не Ангел того Бога? — Зовите меня Шут! И я не от того бога, да… И вам повезло — иначе вы были бы в аду. А там куда хуже, чем здесь, я полагаю. — Ты… хозяин что-ли? — призадумался Сталин. — Какой хозяин? — Нет, ты не хозяин… Ты попал из нормального мира? — Да — я путешествую между Вселенными. Вернее меня кидает из одного мира в другой авторским произволом или ещё какой-то неведомой хуетой… Я — псайкер, псих, убийца и просто плохой человек. Попади я в ваши руки, вам не потребовалось бы подыскивать мне статьи, чтобы приставить меня к стенке… И знаете какое у меня есть оправдание? Сталин повёл усами, пристально глядя на Шута. — У меня было тяжёлое детство! — Серафим рассмеялся. — Насрать! — фыркнул Сталин, начиная нервничать. — Ты можешь вытащить нас отсюда? — О-о! А чё мне за это будет? — А что ты хочешь? — Э… э-эм… э… э… э… Сам не знаю! Попросил бы я у тебя половину СССР, да его уже развалили проклятые либерасты! — Тогда ты нам бесполезен, — махнул рукой Сталин и начал увеличиваться, глядя при этом в другую сторону. Он сделался куда больше остальных людей и тот час пропал. Ушёл. — Преображенский, — Шут обратился к учёному, — скажите, что это за место? — Четырёхмерное пространство, эм, нечто вроде очень большого тессеракта или бесконечного множество мелких — это как посмотреть, — пояснил человек науки. — Судя по проступающим чертам твоего лица… Герхарт Врант показывал мне твои фотографии — ты напал на членов Комитета в Германии? — Ага! — Шут как бы потянулся, закидывая руки за спину и утончая крылья. — Я пытался остановить Удар! Пытался убить Нагису Каору! В прошлый раз я мог это без труда сделать, но мы договорились, так как мне была нужна его помощь, чтобы он уничтожил серийных Ев… После этого я ещё раз переродился и оказался тут — только в этом мире завались монстров Лавкрафта! Я так понял, ёпт, Богам нравится играть со мной, каждый раз они, собаки, что ли планируют повышать сложность? — Мне это неизвестно… Когда я работал в Печерске — знаешь где это? — Меня там содержали… в виде пары едва живых клеток. Но я смог как-то воскреснуть, когда на Северном Урале появился Итаква. Сколько я пёрся от сюда до ближайшей толковой базы, чтобы узнать как дела… Я хотел остановить Комитет и найти Лилит… Но когда я прибыл сюда, началась «Буря» — ебучий Ктулху пробудился… Но NERV победили его и его хозяина Ньярлатотепа. Без меня управились — молодцы! А я якшаюсь без дела… Не знаю что делать. Может начать праведную жизнь? С чистого листа? — Тогда ты мог бы спасти нас… — Преображенский задумался. — Ну-у-у… — тут Шут заметил лысую девочку, жмущуюся к однорукой женщине — примерно одного цвета. — Я даже не знаю. А не сделать ли мне доброе дело? — Ты как попал в это место? — Телепатически заглянул в зеркало. Но я могу покинуть его… — Да? — вдруг снова появился Сталин. — Ты уверен? — Если Локи не будет против — ты можешь покинуть это место, если… — Преображенский запнулся. — Локи — хозяин этого измерения? — Да… — Что вы о нём знаете? — Лично я — не так много… — Я знаю больше. Мы скажем тебе это, если ты используешь наши знания для нашего освобождения, — заявил Сталин. — Ты ведь зачем-то заглянул сюда? — Ради любопытства. Из этого зеркала на Землю проникают какие-то оборотни. Я убил одного из них. Уверен, они работают на грёбаного Ктулху и Ко. А я не хочу, чтобы случился конец света, — говорил Шут. — По правде говоря впервые я был спасён от смерти благодаря Аянами Рей. Я обязан мстить её врагам — в том числе этим Ктулхам зелёным… они конечно дохуя жуткие, но… — Ты на их территории, — предупредил Преображенский. — Насколько я знаю, эм, Локи — сын Ньярлатхотепа и Иоунде. — У-у, даже ежили он так-сяк… Кто такая Иоунде? — спросил Шут. — Богиня-лосиха, которой поклонялись в последние дни Гипербореи, — ответил Преображенский. — Мне известно лишь то, что её жрецы запретили культ Цатоггуа и покарали его жрецов… В любом случае соглашусь с господином Джугашвили, мы хотим выбраться из этого места. — Но вы тут живёте вечно, раз даже товарищ Сталин не изменился? — Какой прок от бессмертия, если для этого надо быть в трюрьме, где ничего не меняется? — посетовал Сталин. Шут рассмеялся: — Негодяй, который кидал людей гнить в лагерях, жалуется не невольную? — Серафим не мог здесь не съязвить. — Я делал это ради укрепления страны и личной власти! — Сталин сжал кулак. — Но тогда к чему вам держать зло на товарища Берию, ежили он поступал с вами по вашей мере? Он счёл себя более эффективным менеджером! — глумился Шут. — Я как тот готтентот, когда я украл — это добро, когда у меня украли — это зло! — заявил Сталин. — Не глумись над подобным себе! От святого я бы это ещё послушал, но не от тебя! — Извиняюсь за прерывание этого трёпа, — с нотками раздражения вмешался Преображенской, — но должен сказать товарищу Шуту, это место состоит из множества тессерактов, вложенных в один большой, если можно так выразиться, если перейти из одного домена в другой, могут быть изменения… Но этого лучше не делать просто так. — Почему? — Изменения непредсказуемо. Тебя может наизнанку вывернуть. Единственный человек, покинувший домен, вернулся на Землю перевёрнутый — сердце у него стало справа и так далее. — Ясно… Что будет если уничтожить зеркало? — спросил Шут. — Ничего не изменится в целом, хотя возможно некоторые домены могут перестроиться… Но это зависит от способа уничтожения, — задумчиво ответил Преображенский. — Мои знания теории размерностей Тиллингаста минимальны, но даже если бы я изучил всё на данный момент известное всей земной науке — всё равно этого не хватило бы ни на одно нормальное предположение о том, как бы нам конкретным образом сбежать… Я могу судить лишь со слов Алекса Хольма — ты знаешь его? — Да… Я в курсе — он пропал без вести, вернее заключил себя в своём зеркале. — Верно. Он был заперт в своём домене, пока в него через зеркало не попал мальчик. Воспитатель этого мальчика, допустивший такую оплошность, смог его вытащить, вырезав кусок зеркала Локи из цельного зеркала Хольма. Мальчик вернулся благополучно, ну, кроме, как я уже говорил, последствий в виде перевёрнутости. Они использовали телепатию, то есть возможно с твоими способностями ты сможешь нас вытащить! — А где Хольм? — Он бродит… где-то по другим доменам. Ищет выход. Тебе следует также знать, что есть два вида доменов в Зазеркалье. Одни — чисто иная реальность, другие — это трёхмерные вкладки обычной нашей Вселенной. Попав в такие места в определённых случаях можно вернуться назад. Они находятся в четвёртом изменении. Их легко узнать — так как они по-своему повторяют то место, которое есть в обычной Вселенной, — рассказывал Преображенский. — Угу… — Шут задумался. Он долго думал… — А пофигу! — махнул он рукой. — На вас в смысле! Я не положительный персонаж! Вот настоящий герой стал бы вас спасать, но не я — негодяй и убийца, я брошу просящего о помощи в пропасть! В восемь лет я остался без матери на попечении отца-алкоголика! В четырнадцать шлюха-судьба отняла мне зрение, оставив вместо глаз сплошнющий шрам, взамен наделив телепатическими способностями — но они такой подарок, что многие кончают с собой! Они окончательно свели меня с крыши, полностью меня развратили и столько психологических расстройств мне принесли!.. А три или четыре года назад мне дали тело, которое может восстановить любые раны, но взамен зашвырнули в другой мир, где я должен был решать проблемы кучки тупых подростков, которые управляют бо-о-ольшими роботами! А потом меня пустили по второму кругу… Чтобы меня… — Пошёл нахуй! — перебил Шута Сталин. — Нам плевать на твои проблемы, правильно, бля?! Вон! — Сука! — Шут в неистовстве запульнул в Сталина психической волной — она бессильно отразилась и ударила по нему, тем самым выкинув астральное тело вон. Шут резко открыл глаза, стоя со шваброй. — Сука! Александр Ларкин резво обернулся и проверил телепатией как там ГННУС. Вроде заглох. — Наконец-то! «Надо просто взорвать сраное зеркало!» — Ларкин! — вдруг к нему из темноты вышел коллега. — Ась? — уборщик обернулся с немного дёрганными выражениями. — Ты опять пил? — коллега принюхался. — Кололся? — Нет, просто, — Шут ткнул себя ладонью по голове. — Перенапрягся… Пойди принести водяры. «Я просто нахуй взорву это ёбаное зеркало, чтобы никто из него не лез. Я мог бы попробовать спасти тех бедняг, но зачем? Я совсем не герой и на него не нанимался. Я мог бы попросить Аянами Рей или Табриса или кого-нибудь более умелого вытащить их, но мне западло рисковать своей шкурой — кто знает, как они ко мне отнесутся в этой версии мира? Рей может меня не помнить, а Табрис помнит лишь то, что я пытался убить его. Для них я злодей. Потому решу это проблему по-своему. Как плохой парень». Хе-хе! — Шут мерзостно улыбнулся самому себе. — «С другой стороны я борюсь против инопланетных завоевателей и неведомой ёбаной хуйни из больных фантазий Говарда Филлипса, прямо как в прошлый раз я сражался с кучкой сумасшедших, которые пытались превратить человечество в кисель, на их фоне я положительный персонаж и если бы мою историю могли читать или смотреть сторонние читатели или зрители, они бы посочувствовали мне в любом случае! А потому я могу не переживать за то, что поступаю не по геройски! Мне не впервой! Если уж раз встал на путь негодяя — с него уже не сойти, вот урок вам дети: не совершайте аморальных поступков даже если у вас тяжёлое детство и тяжёлая судьба, ведь потом вы не сможете уже вернуться на прежний путь!» — проговорив всё это про себя, Ларкин снова захихикал в мигающем свете. *** Виктор выбрал нужную температуру — в просторной бане, стилизованной под деревенскую, воду нагревала специальная хитрая штуковина. На стене висели растения — вроде бы искусственные и идеально имитирующие настоящие, часть стен выглядели кирпичными, часть — деревянными. Особый шик — в качестве освещения могли использоваться либо нормальные маленькие лампочки, равномерно распределяющие очень мягкий свет, либо — для любителей атмосферы горного села — можно было зажечь настоящим огнём, подаваемым по газовым трубочкам, специальные лампы, стилизованные под керосиновые и размещённые по углам. При любом освещении обстановка располагала к интиму. — Да, при Рамзане умели распределять бюджет, выделенный на помощь малоимущим, инвалидам, на больницы и школы, — Северов нашёл функцию вызывающую жидкокристаллический телевизор со специальной сопротивляемостью к пару, который лишь пакостью Иблиса не успели заменить на новомодные голограммы в полкомнаты. — А по мне — весьма приятное место, — сидел рядом на скамейке Табрис. — Помню, я смотрел ту серию, ну, где ты к Синдзи подкатывал… Когда подумал — сделай ты мне такой подкат, я тебе все зубы выбью, — Виктор махнул кулаком. — А если не поможет — сяду в Еву и размажу! — Ты видно позабыл про моё самое сильное АТ-поле, — повёл своей длинной шеей Нагиса, — Синдзи сам тогда проявил ко мне интерес — остался меня ждать после тестов, а я прост в этом плане — если симпатичный мужчина интересуется мною, я отвечаю. — Угу, — Виктор увеличил температуру, пар повалил сильнее и вскоре полностью окутал двух обнажённых парней. — Это слишком. Русский включил вентилятор, подувший из-за поднявшейся стенки. — Жа-а-а-арко… — Виктор потянул руки. Сердце билось очень сильно. Он даже стал опасаться, что даже при всём своём отменном здоровье его могут ожидать проблемы. — Будешь чай? — Каору просунул руку в чёрное пятно Моря Дирака и извлёк заварочные пакетики, стаканчик и сахар. — Не-а… Спасибо. — И подкрепиться не мешало. — Табрис извлёк бутерброд в целлофановой обёртке. — Э… — покуда Нагиса шелестел и заваривал АТ-полем чай, Виктор пытался придумать, о чём бы таком поговорить. — «Надо говорить прямо. А чё ещё делать?» Слу-у-ушай, Ка-а-аору-ку-у-ун… — Что, Вик-кун? — Каору поглядел на друга, прожёвывая бутерброд. — Ты мне симпатичен… — Виктор сглотнул от нервов. Двинул руками и ногами, размял пальцы. Никогда не предполагал, что так трудно признаваться в любви — к парню. — «Как так вообще могло получиться?! Как я мог влюбиться в Каору?!» — У-ум, ты говоришь о дружбе? — Нагиса спокойно проглотил бутерброд. — Я говорю о любви… — сникшим тоном признался Северов, робко он положил свою ладонь на руку Каору, прижатую им к сидению (другой красавец-альбинос держал свой бутерброд). — Сука! — нервно встрепенулся Виктор, сорвался с места, перед тем, как Каору успел дожевать, чтобы ответить, и запрыгал перед ним. — Меня заразили чувства Синдзи к тебе, думал я! Тогда! Вот потому во мне любовь к тебе, думал я! Это ненормально для меня, надеялся! Я просил Аянами Рей I стереть мне всё из головы, что я узнал и что могло меня заразить, когда я был внутри той Первой Евы SEELE! Но это чувство у меня в голове! Рей сказала, оно моё! Ты настолько красив, чтобы я влюбился в тебя! О, чёрт! — Ба-ха-ха! — Каору весело посмеялся и по-пидорски изящно поставил ногу на ногу. — Какие вы Лилим хрупкие! Ваше сердце смущают какие-то чувства! — Ты прав! Я не могу с ними справиться и они жутко меня волнуют! — сердце Виктора бешено билось. — «Может будет лучше, если я потеряю сознание, как Синдзи в тот раз? Я вроде писал в отчёте, что он потерял сознание в тот раз…» — Вы, люди, настолько слабы, что пасуете перед собственным сердцем, ваши предрассудки сильнее вас, — Каору немного помотал головой. — Меня это удивляет. Правда, ведь вам, люди, под силу быть сильнее этого? Я думаю, Вик-кун, поэтому ты сетовал мне, что в «оригинальном аниме» Синдзи много ныл — вы, Лилим, не можете ассоциировать себя со слабыми персонажами, они раздражают вас, потому что вы настолько слабы, что никогда не признаете собственной слабости. Зрителей твоего мира злил Синдзи потому что он, небось, продолжал поступать так, как эти зрители поступили бы сами. Гениальный писатель Скотт Бэккер отлично заметил это. — Ну да-да, — запрокинул голову Северов и почесал коротко стриженый затылок, — быть героем нелегко… — Ты даже не можешь примириться с собой, — Каору взялся пить чай. — Блин! Я просто всю жизнь считал это ненормальным, и сейчас считаю… Я бы запнул это куда подальше, не соблазняй меня Синдзи своим поведением и этой своей философией — он всё развёл! Вытащил наши желания! Фрейд был прав! — сержант несколько раз всплесну руками, стал ходить из стороны в сторону. Его раздражало, что Каору вёл себя столь спокойно. — Слушай, я врежу тебе! — сжал кулак Северов, весь красный. Нагиса моргнул с долей вопросительности. — За излишнюю умность! Сержант резко отвёл руку назад как для замаха, Ангел напротив оставил стаканчик с чаем в воздухе, окутанный АТ-полем, и молнией метнулся в сторону, схватил приготовленную к удару руку Виктора. Русский цундэрэ-парень свалился — Виктор слишком нервничал, потому не мог координировать движения столь идеально, как на тренировках. Табрис с проворством гимнаста оказался за спиной и навалился на нашего любимого попаданца со спины, главное преимущество — вес: оказался утрачен (использовать бесконтактный бой — то есть прямое воздействие нематериальной волей — Виктор и подавно не мог, иначе его мысль отразилась бы по нему от несоизмеримо превосходящего АТ-поля и разом бы вывихнула руку). Они повалились на пол, Каору оказался сверху, дьявольски цепкими пальцами прирождённого пианиста зажимая Виктору руки за спиною. — Дьявол! Сука! Блядь! — поваленный сержант поначалу забрыкался, но потом затих. Он часто дышал. Каору притянул АТ-полем остатки чая себе в рот. — Поцелуй меня… — попросил Виктор, сглотнув слюну. Каору перестал давить, позволив стеснительному влюблённому перевернуться на спину. Северов зажмурился — губы Нагисы накрыли его рот. Как с девушкой. Ничего не обычного. А потом самые лучшие на свете пальчики взяли член. — Вик-кун, если говорить прямо — я буду рад, если мы станем любовниками. Уверен, твои чувства принесут тебе счастье, если ты перестанешь как дурак из-за этого пыхтеть, — поучал обворожительный сверх всякой меры гей-альбинос. — Ум, попробуй, — Северов приподнялся на руках и чуть согнул колени, шире расставил ноги. — Сделай минет. Посмотрю как пойдёт… Я всё равно считаю это болезнью. — Разве тебе неприятно? — Неприятно… — Если так — всё люди больны. С таким итогом Каору наклонил голову и аккуратно облизал малого. — «У меня встал!» — Виктор пронаблюдал собственную эрекцию, попутно осознав, что же ему больше всего нравится в Каору — мордашка! О, это лицо — особенно когда язык и губы работали над членом! Каору вот прямо сейчас так расположился, что Виктор почти всего его видел со спины, и с такой точки зрения сей непревзойдённый красавец вполне мог смотреться прекрасной девочкой! — С-слушай, а ты не против превратиться в женщину на время ради меня? — наконец спросил Виктор. — Нет, — уверенно посмотрел на него Каору, — я выгляжу только так, как осознаю себя. Я мужчина, и могу быть только мужчиной, потому что я абсолютно уверен, что я мужчина. Пусть мне нравятся другие мужчины, а не женщины. Я говорил тебе, что даже богам не под силу пожелать то, что они желать не хотят? — Э… ну, а Рей-Альтер? — Я говорил, она могла осознавать себя как мужчиной, так и женщиной. Она — бигендер, как Синдзи это называет. Так что, прости, не могу. Тебе придётся любить меня и дальше таким, какой я есть… Виктор надул щёки: — Ну ла-адно. Соси. Каору полностью забрал член в рот. И так всё отлично шло! Виктор весь завёлся. — Признаться я давно неравнодушно смотрел на твой… — Каору освободил рот, чтобы улыбнуться, глядя новому любовнику в глаза, и держа рядом его причиндал. Ангел чмокул его. — Я очень рад, что наконец могу сосать его. Табрис до конца погрузил инструмент в горло. — Извращенец! — не могло не вырваться у Северова. — У меня бы от такого затошнило! Каору мягко закрыл глаз — ах, как же он был прекрасен! — Хуесос! — Скажи ещё грубые слова — мне это очень нравится, — Каору выпустил член изо рта и ещё более удобнее расположился. — Пидорас! Чепушила! Говноед! После этого Виктор умолк и постарался расслабиться ради получения наслаждения от процесса. Каору очень умело и долго сосал, то заглатывая полностью, то вылизывая языком, то покрывая поцелуями головку. Попутно Виктор говорил, как ему нравится, и сосун всё верно выполнял, делая только то, что оговаривал любовник. — Я хотел бы попрыгать на нём, — попросил Табрис с похотливым блеском в глазах. — Я больше всего люблю члены, и сосать их — лишь пол дела, самое-самое — пронзить, отдаться и принять в себя их сок, о, это чудесное чувство заполнения после кончи!.. — Ну… можешь, — Виктор решил, что раз он уже пошёл на такое, то дальше можно не отказывать. Табрис приподнялся и отчётливо стал виден его пол — мужская грудь и торчащий фаллос. — «Как он возбуждён!» — возмутился сержант. Нагиса смазал торчащий кол и принялся на него насаживаться. — «Попросить его сесть спиною, чтобы я не видел хуй? Нет, тогда я не увижу его мордашку! Хочу мордашку!» Тут Виктор подумал, что было бы здорово кончить на лицо Каору, но только если бы его с тылу ещё кто-то имел раком (чтобы мужские грудь и член не беспокоили нашего ранимого гетеросексуала)! Каору насел на головку, раздвигая руками себе ягодицы и сильнее сгибая колени. Головка пробралась в раскрывшуюся заветную пещерку. Табрис блаженно улыбался — прекрасное выражение на идеальном лице! Эти губы, этот носик! О, и это выражение в жаждущих глазах! Виктору захотелось покрыть каждую точку на этой мордашке страстными поцелуями! Каору насел — член погрузился, вернее это Табрис его окончательно захватил и уселся до предела, коснувшись задницей корешка, русский ствол полностью вошёл ему в кишку! — Ну как? — Виктор немного подёргал веком. Каору попробовал поездить — приподнял, опустил, член самого распутного альбиноса торчал колом. — Хорошо, — простонал наездник, сперва оперяясь обеими руками на свободную грудь Виктора. Каору быстро перешёл к настоящей скачке! Страсти ему было не занимать! Узость пленяла ствол Северова. Тот несколько раз моргнул, успокоил дыхание, разошедшееся сверх всякой меры, член его дрогнул — до оргазма, правда, было ещё далеко. — Эм… — парень посмотрел назад. — Ты не подашь магией пистолет? Каору подал сразу два — обычный и золотой. Виктор сперва взял обычный и направил оружие на ездока. Чего он никогда не позволял себе с девушкой, но хотел. — Обсоси теперь вот этот мой ствол! — повелел наш русский герой-попаданец. Каору перестал двигаться и наклонился, коснулся языком дула, после чего широко раскрыл рот, и ствол проник дальше, зубы прижались к нему. — Су-у-ука! — протянул Виктор, чувствуя, крупная капля предсемени покинула член! — Я так хочу спустить! Ты же выживешь? — Угу… Виктор сильнее пропихнул оружие в глотку любовника — и спустил! Голова Каору оказалась превосходным глушителем, отдача почти не дала о себе знать — что любопытно — Каору сглотнул и тот час закашлял, выпуская ствол изо рта. — Кх-кх-хк! — создалось ощущение, что Ангела нужно постучать по спине. Анус при этом сжался, надавив со всех сторон на природный ствол сержанта Северова и выдавив из него крупную каплю предсемени в следствии чрезвычайно сладостного сокращения предстательной железы меж анусом и фаллосом! Каору сплюнул — пуля со звоном отскакала куда-то. — Не в то горло попало, — с намёком на смущение улыбнулся Ангел. Виктор — сам с улыбкой во всё лицо — уткнулся пистолетом ему в нос и начал просто тыкать. — Давай, поднимайся, опускайся! Езди! Сел-встал, сел-встал, как в Армии! Каору по поступившему приказу принялся вновь разъезжать. Виктор держал его на прицеле. — Слушай, а можно всадить тебе свинца в зад и запихать тебе в недра хуём, а? — немного подумав, спросил попаданец, весь возбуждаясь. — Можно попробовать… — Становись раком! Каору слез с члена и вытянулся на скамейке, лицом к ней. Виктор тот час уткнулся пистолетом меж ягодиц. — «Какая классная жопа!» В одной руке он сжимал первый ствол, другой натирал второй. Не удержавшись при виде попки, Северов наклонился и осыпал полушарии поцелуями: — «Похуй что они мужские! Здесь невидно!» Решив так, он снова выпрямился и надавил на спусковой крючок. Задница также сработала отличным глушителем, почти убрав отдачу. Каору при этом дёрнулся, особенно ногами. Выстрел в яблочко — пуля застряла в анальном кольце! Виктор с хихиканьем подтолкнул её пальцем — с достаточной силой, в итоге она исчезла. После этого герой России отложил пистолет и взялся тыкаться природным дулом! Войдя в анальное кольцо, голова ощутила твёрдый свинец и дальше не смогла ничего поделать. — Я могу обернуть твой член АТ-полем, тогда ты сможешь удобнее двигать пулю? — предложил сам Нагиса. — Давай! Виктор увидел едва заметное мерцание на своём органе и просунул последнему Ангелу по самые яйца — он ощутил пулю, но та поддалась сразу, давление было предельно лёгким и не доставляло ни намёка на неудобство. — Ёбать! Презерватив АТ-поля — самый лучший гандон, твою мать! Бля! — Виктор удобнее устроился и продолжил сношать заветное отверстие — пуля протолкнулась достаточно далеко, чтобы член не смог её достать. Ей вслед вскоре отправился второй залп. — А-ах! — Виктор разрядился — на сей раз затопив там всё светлой спермой. — Сука!.. — он сник и тот час на парня нахлынул стыд за всё совершённое, стоило только пропасть страсти! — Ты всё?.. — Э, да… Извини. Тебе, наверное, было больно? Каору привстал и потёр шею, громко рыгнул. Потом ещё и ещё — Виктор услышал сильные утробные звуки и через полуминуту Каору отрыгнул пулей. — Признаться, так меня Лилим ещё не прочищали… — Нагиса кисло улыбнулся. — Я… я хочу загладить эту вину, — Северов обратил внимание на то, что член любовника уже спал. Испытывая смесь волнения, любви и раскаяния, и желая возместить предмету страсти все неприятные ощущения, Виктор согнул колено и осторожно взял в рот дружеский член. Чисто из любви ему захотелось пососать эту штуку, чтобы сделать Каору приятно, сержант постарался много не думать об этом. — Возьми чеченский золотой и прижми к моей черепушке! — в один момент попросил русский военный, всё продолжая очень неумело, робко и стыдливо делать минет. Нагиса молча исполнил распоряжение и трофейный пистолет, сжимаемый в изящной бледной руке, уткнулся сержанту в лоб. Постепенно фаллос Табриса распрямлялся во рту у Виктора, и вскоре оказался в полной готовности. Языком Северов распробовал некую чуть солёную и маслянистую каплю, вывалившуюся из уретры. — «Нужно дальше его руками довести, а то кончить себя в рот я ему не дам!» — Виктор уже сам себе негодовал, зачем он только опустился до такого! Но он не успел выпустить из-за щеки ангельской «вафли»: послышались голоса и топот за дверьми — и в баню ввалились раздетые солдаты! Виктора как очередью прошило! Он вскочил и бешено отпрянул — Каору спокойно повернулся — как минимум человек пять-шесть оказались за порогом и первые двое точно всё рассмотрели, и сейчас глядели, приподнимая брови. На вид ребята были очень молодые. — Э, бля-бля, нахуй! Братцы, это не то, о чём вы подумали! — у Виктора затряслись ноги, казалось, он сейчас упадёт в царство шайтана! Да и уж лучше свалился бы! Вся его честь оказалась разом посрамлена! Как же его могли застукать за таким делом?! Поведай ему кто-нибудь об этом из будущего, он лично бы дал в морду тому путешественнику во времени! Виктор ранее даже мысли не допускал, что будет заниматься таким с Каору — вот до чего человека доводит любовь! — Бля, да ну? — заявил первый из вошедших. Затем первые солдаты заражали. — Чё там, бля, Влад? — поинтересовался кто-то из последних ребят, кто не сразу заглянул в баню. — Колян, у тебя нашлись серьёзные конкуренты по бизнесу! Ребята снова заржали. — Чё, бля? — Вон: он отсасывал у Гомотерминатора! — Ха-ха! — Бля, я… это только один раз! — Виктор весь оказался охвачен резким холодком. Каору же спокойно себе сидел, с лёгкой улыбкой глядя то на солдат, то на Виктора. — А Колян — не раз, хе-хе! — первый солдат — Влад — перешагнул порог. — Я только с ним, — решил всё-таки признаться Виктор, — просто он очень красивый! Но я девочек люблю! — Тихо-тихо, мы тоже девочек любим! Не кипятись, бро! — Влад приподнял руки в успокоительном жесте. — Мы ж не знали, что ты тут уединяешься, табличку бы хоть повесели. — Сука, забыл, ой, бля! — Виктор хлопнул себя по лицу ладонью. — Спокэ! Мы тоже хотим так расслабиться! — Ваши бабы из NERV нас распалили, мы можем кончить от одного воспоминания! — заявил один из солдат — кажется не русский, с Кавказа — он начал потирать член. — Сука, а их забрали! Прикинь?! — жаловался ещё один. — И… ээ… — Виктор посмотрел на Колю. — И вы хотели… поебаться-с… — А чё делать, бля, если девок нет, а голубым можно платить?! — Э… Бля! Но я только с ним! — Виктор указал на Каору. — Нахуй! Не смотрите на меня так! Он на нервах обрушил малосвязанную речь из мата и заверений, что он не гей. — Спокэ-спокэ, мы не говорим, что ты будешь с нами! Ха-ха-ха! Мы тебя ебём чё ли? — попробовал утихомирить Влад, попутно всё чаще переводя взгляд на сидящего Каору. Остальные тоже на него смотрели. И он на них. — Кажется молодые люди тоже заинтересованы моей персоной? — уточнил Каору у Виктора. — Э… — Северов поглядел на него, потом на солдат. — Ты хочешь… — Я не против… — Ну мы пойдём, если вы тут ещё… — собрался было Влад. — Погодь, Вад, давай прямо, это, бля, скажем, нахуй, нам бы хотелось… — начал его сослуживец, уж больно завлечённый прелестями сидящего Ангела. — Э… Вы знаете, Нагиса Каору любит э… трахаться. И вы ему… нравитесь. Вроде… — выговорил Виктор. Солдаты впились в него. — О, так Супермен любит, когда его ебут всей девятой ротой? — прорвалось у Коляна. Солдаты опять заражали. — Ну он вообще развратный. Все в NERV развратные. Много секса, тяжёлая работа… — рассказывал Виктор. — Вик-кун, скажи им, я люблю мужские члены и особенно когда их много, — с улыбкой попросил Каору, понимая куда идёт дело. — Э, он говорит, что прётся от хуёв и любит когда их много. И в зад он тоже любит — в смысле, когда его… — Так это же идеальное решение! — щёлкнул пальцами Влад. Кавказец уже во всю наяривал, глядя на Каору и, кажется, во всю его хотел. — Тогда вы поебёте его? Солдаты быстро пришли к общему решению: — Да! — Он — наша Белоснежка! — Точняк, бро! — Белоснежка! — взялись скандировать ребята. — Белоснежка! Бе-ло-сне-ж-ка! — Он поебут тебя, — сказал Виктор Каору, когда молодцы взялись обхватывать альбиноса с разных сторону и резво потирать на это свои фаллосы. — Скажи им, что я рассчитываю на утопление в сперме, — Ангел с большим удовольствием оказался посреди крепких мужественных тел, — не на меньшее! И впереди всех русских рот Табриса заткнул большой кавказский член… *** Шут раскрыл бутылку водки и взялся заглатывать для усиления телепатических способностей. — «Просто взорвать», — думал псайкер, — «просто приказать подорвать…» Он мог как повелеть это прямо сделать командованию, так и создать АТ-поле в области зеркала, благо каменная звезда, лежащая на мегадевайсе — фальшивая. Алкоголь всё равно не мог опьянить его, но зато обязательно вызывал в таких количествах отвратительное похмелье — конечно при использовании восстановительных способностей на максимум Серафим мог в теории свести эффект к минимуму, вплоть до полного исчезновения любых намёков на неудобства, но это может создать достаточно сильное проявление АТ-поля, чтобы оборудование ВНБ засекло его. — Сука… Раздался топот, Шут должен был ощутить появление человека экстрасенсорным восприятием, в этот раз кто-то крался к нему незаметно, каким-то образом сделав себя неразличимым для псайкерского дара. Застигнутый врасплох Шут мигом встрепенулся: — «Опять злоебучие оборотни?» К нему шёл какой-то «человек» в погонах — на лице ноль эмоций. — Кто вы такие? — выступил Шут. — Что вам надо?! Без объяснений оборотень — а это был именно ког — достал из-за спины зеркало и навёл на Шута. Тот почувствовал, как вокруг искажается пространство. — «Проклятье! Он меня затянет!» Шут не успел ничего предпринять — ноги оторвались от пола, он попробовал создать АТ-поле — бесполезно! Его всё равно протянуло через Зеркало, по телу пробежала вибрация — от носа и до кончиков пальцев. — Дерьмо! Сука! Бля! Шута несло в мир за стеклом — словно бы само пространство, как огромная утроба, сократилось и впрыснуло его туда. Псайкер с бранью на устах очутился по ту сторону — представшее взору помещение выглядело как инвертированный коридор, воздуха тут не оказалось, но он, похоже, и не требовался, сердце перестало стучать в груди, Шут обратил внимание на свои руки — розово-телесный цвет вкупе со светлой одеждой инвертировались в тёмно-сине-зелёные тона, которые ему уже довелось наблюдать. Загадочный оборотень перенёсся следом и начал преображаться — его тёмно-сине-зелёные тона переменились на бледно-жёлтые — руки вытянулись в щупальца, голова стала как нечто среднее между колоколом и треугольником. Вдобавок — Шут ощутил агрессивное воздействие с прочих сторон — кувыркаясь в местном подобии вакуума, как известная материя в проруби, псайкер простыми глазами увидел ещё оборотней — на сей раз вооружённых какими-то посохами, палками или копьями. Их концы что-то испустили — перед Серафимом наконец отчётливо проявилось родное фиолетовое АТ-поле. Тут он обнаружил, что в мягко-янтарном мерцании собственного барьера его руки вновь возвратились в телесно-розовый цвет вместе со светлой одеждой уборщика! — Сука! Шут ринулся в атаку — он как бы отпрыгнул от точки пространства, где находился — выхватил пистолет и в упор прострелил ближайшего оборотня с неведомой «тыкалкой» — обёрнутая АТ-полем пуля оставила дырку меж глаз монстра, тот принял нормальный тёмно-коричневатый вид — брызнула какая-то жидкость. — Дай сюда! — Шут схватил его оружие и направил на следующего оборотня — как стрелять?! — Старшие Знаки! Псайкер помнил, что тут они делают его сильнее, потому Серафим ментальным ударом «пробил» эфемерный пол и проник в аналог того помещения, где находились Знаки и то зеркало! — «Если я попробую вырваться из него — моё АТ-поле усекут, подорвут, Старшие Знаки и полностью восстановленные торсионные наслоения там меня подавляют, так что я не смогу выдержать взрыв — даже если меня это не убьёт окончательно (а скорее всего не убьёт — но будет бо-бо! — опять надо будет регенерировать из крупицы дерьма!), там по мою душу точно вызовут всех Рей и Табрисов! Я не могу попробовать вернуться через это место!» Появившиеся вблизи Знаков, Шут развернул крылья и показал недругам средний палец: — Идите нахер, глисты! Извивающееся оборотни показались в дыре — издалека они вдруг выросли в размерах и показались здоровенными! — Может инвертировать собственное АТ-поле? Шут никогда так не пробовал, но всё же это было лучше, чем ничего. Крылья как бы приложились к нему самому, заставляя содрогаться тело, оно приобрело прежний вид и предметы рядом потекли, словно пластилиновые. Шут осмотрел медного вида «копьё» чуть выше собственного роста, отобранное у противника. Как из него стрелять? Оборотни выпустили пламенные лучи — ярко-жёлтого спектра, они то становились видимыми, то пропадали — вокруг всё задрожало. Дальше у Шута как под ногами треснул пол, кажется, он влетел в Зеркало: — Сука! — сначала псайкеру подумалось, что его сейчас выкинет в обычную реальность, но вместо этого он отправился куда-то совсем в другое место. — Чё, блядь за нахер?! Шут увидел внизу простирающиеся облака какой-то субстанции розово-жёлто-фиолетово-пурпурной гаммы, её оттенки в отдельных местах, вплоть до совсем уж буквально серобуромалиновых, выглядели как глюки наркомана. Эта дичь выглядела полужидкой-полугазообразной, наверное как атмосфера газового-гиганта, очень густой, как пена на поверхности мороженого-коктейля со всевозможными красителями-подсластителями. — Ебать! Махнув полностью материализовавшимися крыльями ворона, растущими прямо из затылка в числе шести штук, Александр Ларкин посмотрел назад, туда, откуда падал — там пролегали такие же облака розово-жёлто-фиолетово-пурпурной гаммы — разве что в самой вышине в темнеющих участках угадывалось нечто вроде проталин космического пространства. Оборотни и сюда пролезли — они начали спускаться за ним со своими стрелялками — огненный струи ударили из «бум-палок» в янтарный щит, мерцающий всё слабее, так как Шут отдалился от источника силы в лице инвертированных Старших Знаков. — Хуйня! — но с другой стороны это немного успокоило падающего чёрт знает куда псайкера: если его тут пробуют убить, значит, предполагалось, что он с большой долей вероятности не распрощается с жизнью, упади вниз. Шут снова перевернулся лицом туда — он падал вроде бы быстро, но всё не долетал. Кроме того, он обнаружил какие-то мелкие объекты на поверхности этой субстанции — ими оказались парусные корабли! Самые обыкновенные на вид, но старинные — в век великих географических открытый бороздившие земные океаны! — «У Лавкрафта такое было в Мире Снов! Значит — я в Мире Снов, где Рэндольф Картер искал ту Кудыкину гору! Физически!» Шут попробовал скорректировать своё движение, стремясь к ближайшему судну. Попутно он ощутил нечто живое — как белое облако, оно приблизилось к нему и явило напоминающие луковицы глаза, извилистые рты, забарахтало длинными тягучими конечностями и другими органами — от голодного монстра подуло холодом. — Иди нахер, сука! — выпитый ранее алкоголь вроде бы сработал, усилив псионический потенциал — ментальный удар развеял взвизгнувшего хищника, уничтожив его сознание, после чего облако-зверь развеялся. Остальные — а тут были и другие — взялись отдаляться: — Убить их! — приказал им Шут. Повинуясь команде, они ринулись к стреляющим оборотням — увы, их выжигающие штуки-бластеры оказались хорошим средством против газообразных охотников. Зато Шут успел направиться к судну. Ещё плохо управляя полётом, он врезался в корабельную мачту и ухватился за белоснежный парус. Команда корабля включала в себя как простых людей — на вид облачённых в одежды моряков Ренессанса, так и некоторых гуманоидов, включая рептилоидов, и существ получеловеческого вида — вроде неандертальцев или австралопитеков. Никто не успел задать странному человеку с крыльями на голове ни единого вопроса — на судно тот час обрушились смертоносные лазеры, выжигая глаза экипажу и пронзая деревянную палубу, пробитые паруса воспламенились! — Сука, бля! — как обычно, думая лишь о своей шкуре, Александр Ларкин побежал ближе к носу судна, разбрасывая телепатией попадающихся на пути воздухоплавателей. Впрочем, сами по себе они не оказались такими уж беззащитными — сперва лишь телепатией, а потом и глазами, Шут заметил со всей ясностью некого белобородого бледного мага в красочной мантии, он запел некие заклинания и перед ним выстроились чародейские бастионы — он изверг против нападающих серебряный вал мелких частиц, они отчётливо пронзили оборотней, уничтожая их одного за другим. Кто-то начал стрелять из луков — чьи стрелы при этом тоже вспыхивали каким-то колдовским эффектом. Шут замешкался и свалился в одну из дыр в палубе — попаданец шлёпнулся в трюм, заставленный всевозможными сундуками, ящиками, коробками, сосудами, включая явно магические — с рунами и странными световыми эффектами, словом — всё как полагается. Некоторые деревянные изделия начинали стремительно разгораться от ранее попавших в них подобий лазеров. Шут обнаружил клетки с животными и несколько странных разумов, заключённых в предметах и сосудах. Что-то сверху ещё раз тряхнуло — и несколько лучей пробили дно. Что-то расплавилось и разбилось — Шут увидел как полуматериальные демоны или джины взвились, расколов сосуды. — Убить их! — телепатически приказал Шут, не зная, могут ли эти существа ему повиноваться или нет — они действительно вырвались. Шут в мельтешении магии ничего не понял, потом выпрыгнул из трюма обратно на палубу — тут лучники уже обратились в дымящиеся скелеты. Один из оборотней спустился очень близко — Шут тот час метнул попавшуюся под руку швабру и пронзил — гад оказался прибит к мачте. Подняв голову наверх, псайкер увидел как среди горящих парусов какой-то освобождённый серый демон разрывает когтистыми конечностями бедного волшебника в мантии! К счастью, более Шут не заметил тут когов — эти метаморфы успели полечь под огнём волшебника. Тут Шут посмотрел вперёд — и широко раскрыл глаза: — Евпатий Коловратий! Прямо по курсу ясно показалось огромное дерево, ранее скрытое в «облаках» — высотою в сотни колориметров! Чёрт знает, как Шут его раньше не увидел! Странные тут законы физики, мягко говоря, они больше похожи ни некую зловещую сказку — ну да Лавкрафт и работал в таком жанре. Омываемое этим неведомым «эфиром», дерево простирало на очень большие расстояния свои ветви без листьев — на ближайшем размещалось подобие блюдца из камня, оно помещалось в крепкую ветку с расходящимися меньшими ветвями, словно в ладонь с раскрытыми пальцами. Вся поверхность блюдца отводилась под огромный мегаполис, воздвигнутый в стиле квазисредневекового фэнтези — с высокими свинцовыми крепостными стенами и зубастыми бойницами на них, с высоченными замками и деревянными домами, плотно приставленными друг к другу, из тысячи кирпичных труб валил дым — над городом висели подобия аэростатов разных цветов, вызывая ассоциации с земными городами, стоящими под бомбардировками в годы Второй Мировой. Сжираемое огнём на ходу судно неизбежно неслось к красной гавани — там стояли другие суда — от английских галеонов, вроде этого, до египетских коноэв и скандинавских драккаров. По периметру высились башни в виде маяков, где что-то светилось. Шут также обнаружил ещё одну странность — к этому городу на дереве протягивалась полупрозрачная дуга разных цветов — где проглядывались синий, жёлтый, красный и так далее. Их было несколько, некоторые, изгибаясь далее, тянулись уходящими в ещё более головокружительные просторы — там Шут рассмотрел другие города на ветвях дерева. Доносящиеся до головы псайкера обрывки мыслей экипажа подтвердили подозрения — перед ним стоял Асгард! Мост — Биврёст, дерево — Иггдрасиль! — «Мост…» — Александр обратил внимание, что судно набирает скорость и опускается куда-то ниже, из сознания экипажа стало ясно, что они скорее всего пролетят мимо и врежутся в ствол дерева, выровнять движения могли бы только паруса, но они уничтожены! Теперь их ничто не спасёт! — «Этот мост твёрд!» — узнал Шут, глядя на то, как по Биврёсту кто-то движется. Недолго думая, он спрыгнул с носа гибнущего судна и распрямил крылья из-за головы. Ему удалось маневрировать достаточно точно, чтобы спустя километры, пройденных за десятки секунд, коснуться ногами странной тверди — мост действительно смог выдержать его. Рядом протягивались какие-то караваны, движимые неведомыми животными. Сейчас все гуманоиды и негуманоиды обратили своё внимание на кораблекрушение — судно пролетело мимо каменной чаши с Асгардом и врезалось в ствол, с дымом развалилось на части и слетело вниз. — Смерть невинных всегда сопровождала меня — ничего не привычного! Они погибли косвенно из-за меня — плевать! У меня тяжёлое детство — мне можно! — высказал сам себе в слух Александр, приятно слушая свой голос в этой странной атмосфере Мира Снов и отряхивая руки, немного испачканные сажей, псайкер пришёл в себя и втянул крылья Серафима. — Да, Высшие силы, если вы там есть, если вы пристроили свои небеса среди неземного ада, о котором столь старательно писал Лавкрафт и который был прав, левее престола Азатота, правее царства Йог-Сотота, в сторонке от борделя Шуб-Ниггурат, то я скажу вам: если вы во второй раз переродили меня, то к чему вам неугоден мой результат? Я пролил слишком много невинной крови? Так скажите! Прямо говорите, не молчите же! Тогда я спрошу Вас, почему Вы позволяете злу вершиться на Земле?! Ведь если вы такие великие и всезнающие, вы знали, что когда у меня, когда я был мальчиком, возникли мои силы — ваш «дар» — вы знали, сукины дети, что я буду совершать убийства, что это проклятье испортит меня с концами и психушка не будет обо мне плакать, она поставит на мне крест покруче того, на котором был распят твой сынок, Бог?! Была ли у меня свободная воля, а, Аллах ты или Брахма?! А может, Юпитер-Зевс или Солнце-Атон? Ахура-Мазда? Аматерасу? Макаронный Монстр? Если вы ведали наперёд — значит, я был несвободен, тогда виноваты Вы! И если вы думаете, что я буду просить вас помиловать меня, после того, как Вы закинули меня сюда к чёрту на рога — а в следующий раз, ага, намерены меня бросить в ту клоаку, где угорает на флейтах Азатот, куда Ньярлатхотеп пытался заманить Рэндольфа Картера?! — Хуй Вам! — Шут показал средний палец той вырвиглазной вышине, которая разверзлась над его высоко воздетой головой. — Да, я говорю Вам это, о, «Милосердные» Боги или Бог! Открыто! Можете покарать меня громом или низвергнуть в ад — своего мнения я не поменяю! Да, я негодяй и убийца, но вы хуже меня! А что касается убийства, то пусть мне, если подумать, объяснят, что такого в убийстве невинных?! Да, есть «правила общежития», запрещающие нападать просто так — но это людской вымысел и он легко нарушается по отношению к тем, кто не входит в избранную группу! Разве на всём протяжении истории все эти народы не занимались убийствами чужих?! Великие полководцы истребляли столько невинных, но они считались великими! Сколько людей положил Чингисхан и его до сих пор вспоминают хорошо на родине?! Сколько убил Александр Македонский — и он герой на века? Сколько убили Моисей и Иисус Навин, и иудеи, христиане и мусульмане до сих пор считают их праведниками и святыми?! Сколько людей было взорвано из-за речей словоблуда Мухаммеда, которого мусульмане полагают «лучшим из людей»? Сколько людей замучили по идиотским причинам, как-то: не тот цвет кожи, не та национальность, не та ориентация?.. Сколько народу замочил Пётр I, когда строил Петербург?! Сколько людей бросил в лагеря Сталин и он доказал своё величие также тем, что встретил страну с сохой, а оставил с ядерной бомбой? (Чтобы убить ещё больше людей!) И если у каждого убийства может быть своё оправдание, то чем одно хуже другого?! Если главное оправдание сводится к тому, что убийства невинных совершаются ради большего блага своей группы — страны, нации, племени, рода, клана, идеологии, религии, секты — то что плохого, если один человек начнёт убивать ради своего кошелька?! Или ради наслаждения?! Или потому что он ненавидит людей?! Ну, а ещё этот убийца будет кормить свою кошку! Таким образом, Высшие силы, нельзя карать человечество ни за один грех, даже за убийство — вам следует покарать себя, если это всё же вы создали людей и всех похожих на них существ! Ежили нет — то идите… Шут запнулся, держа рот раскрытым. — А-а… Хрен там! — махнул рукой безумный псайкер. — Да с кем я вообще разговариваю?! Ну да ладно — я сумасшедший и я сам с собою могу поговорить, шизотипическое расстройство личности — у меня стоял такой диагноз, помню… Да, а дальше со всей этой лавкрафтовщиной меня будет ожидать ещё большая жопа! Ха-ха-ха! Шут сделал паузу, давая языку отдохнуть. Далеко на радужном мосту — шириной он достигал не меньше километра (явно огненные великаны из Муспельхейма во главе со своим батькой-воеводой Суртуром в час Рагнарока тут могли бы спокойно пройти), псайкер стоял на краю, а ближе к середине всё тащились какие-то путники. Шут подумал, что разные цветовые линии обозначают разные скорости — так как по красной путники двигались скорее, как он мог заметить. — В какое место я попал… Отголоски чьих-то мыслей долетали до двойной нервной системы псайкера, но он слишком устал, чтобы извлекать из них что-то внятное — бой истощил его. Передвигая ноги, Александр Ларкин направился по Биврёсту. Сердце бешено билось в груди, а впереди высилась арка Асгарда — обители могучих асов, прекрасных валькирий и отважных энхерий!