Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Совокупление троицы, особенно после того, как Виктор раздел всех и начал по очереди пробовать задницы, довело Каору до предела возбуждения, ибо наблюдать подобное и оставаться бесстрастным, оказалось куда выше сил Табриса. — Не могу держаться, Альфа! — сгораемому от похоти любовнику было мало того, что прекрасный фембой прыгал у него на колу — енохианский любодей выпустил из кулака хозяйство партнёра и начал перестройку позиции. — Я хочу снова сам сношать тебя, Альфа! Дай сюда свою попу, дай! Альфа сам чрезвычайно завёлся от такой страсти, которую проявили к нему, потому очень охотно стал подстраиваться под все похотения Каору. — Возьми меня! О, как хочешь! Заполни! — Погоди! Сядь, сядь вот так! Каору, заняв положение на корточках, широко расставил ноги, при этом одну руку он отвёл назад и ею опирался; Альфа, оказавшейся в схожей позе, но с согнутыми вперёд ногами, прижимая колени друг к другу, столь же оперативно сел на член — так любовники могли примерно одновременно прилагать равные усилия, чем они занялись, хотя Каору сразу «завалил» Альфу — естественно, превзошёл любовника по силе и частоте напора. О, это ебался большой, белый, красноглазый бургунский кролик-альбинос! — Ах! Ах! — сквозь улыбку, Каору буквально давился стонами: каждое движение, погружение, толчок — каждое действие при таком возбуждении дарило ему неимоверное удовольствие в члене. — Альфа-кун, как хорошо, что мы с тобой накануне так много кончали! Не кончи мы так много, я бы сейчас кончил ещё при дрочке, настолько меня это завело! Ох! А-Альфа-а-ку-кун! — Каору припал шеей к плечу Альфы. У последнего лицо также выражало яркое сладострастие — прикусив покрасневшие губы, блондин себе активно надрачивал. — Давай, кончи в меня! Мне тоже очень хорошо! — только выдал в ответ обладатель златых пламенных рогов. Ангел и демон неуклонно шли в страстных толчках к тому, чтобы извергнуть семя. Каору, как вдумчивый посланник небес, воспользовался свой властью над вероятностью, дабы кончить синхронно. — Альфа, дай, дай тебя подрочить! — когда Каору понял, что более не выдержит, что уже всё, он пожелал схватить цепкими пальцами член Альфы, и как только светлый кулак Табриса сомкнул фаллос, семя повалило из обоих мужских копий. — А-ах! — оба юноши кратко издали по стону, в экстазе открывая рты, одновременно прекращая толчки — сперма Альфы слетела белыми каплями с выбрасывающего её пениса, частью попав на пальцы дрочера; сам Каору заполнил анус, где уже грела стенки не одна порция. — Это был… мой уже который оргазм? — Альфа, замерев, блаженно и медленно вёл веками, при этом обращая отрешённый взор к потолку. Каору же наоборот, опустил взгляд и шею, глядя из-за плеча Альфа на свою руку. Нагиса в умиротворении поднял эти пальцы и просунул на них частицы спермы прямо в уста любовнику — сидящий на члене без лишних слов облобызал капли семени, пальцы зашли ему за щёку. И Каору ещё долго наслаждался тем, как Альфа сосёт ему пальцы — после этого Каору дал мальчику ссосать всё со своего члена, сам ссосал с члена Альфы остатки и теперь уж припал устами к ягодицам пассива. — Думаю, пока Вик-кун появится здесь, я успею вернуть в себя то, что посадил в тебя, Альфа-кун. О, каким же ненасытным был этот енохианский развратник! Альфа признал в Ангелах достойных соперников Девятых. Возле дома часть ребят играла в мяч. Ветер слегка побеспокоил наших героев — в первую очередь марсиане стали с интересом изучать явление, которого под куполом Плантации были лишены лицезреть. — Вау! Как дует! — выставил руки Дзоромэ. — Прохладно, — Кокоро закрыла глаза и прислушалась к чисто осязательным ощущениям, воздух трепыхал её волосы. Стоящие рядом Сабуро и Мицуру посмотрели в сторону, откуда накатывали порывы. Кроны деревьев потревожились. — Для нас это обычное зрелище, если хотите знать, — сложил руки на груди Хирю. — Тот есть вся Земля — это лес? «Зелёная зона»? Как наш Мистилтейн? — стала расспрашивать Мику. — Нет, на Земле разные условия, но в целом вы правы — этот пейзаж, это оптимальный вид для Земли вне городов, — пояснил Сабуро. Ребята понаблюдали за ветром, покуда тот не стих до прежнего слабого ветерка. После этого мальчишки и девчонки вернулись к футболу. — Сейчас отобью! — мяч кинули не Тодзи, но, Судзухара-старший, увидев это, спьяну сиганул с крыльца и угодил в кусты. — Ай, бля! Сука! Ебать! Нахуй! — Тодзи! — взволнованная Хикари кинулась за кавалером. — Какая привычная картина, — Кенске знал, что с её мужем всё в порядке, потому не переживал, и только в житейском духе прокомментировал поведение хорошо знакомого с детства друга. — Брат, ты в порядке? — Сакура выпустила из себя лозы и подняла ими парня. — Да в полном, — Тодзи вытащил из волос репейник. — Чего это они? — посмотрел на них держащий мяч Дзоромэ — необыкновенно энергичный, он любил футбол. — Тодзи перебрал — как обычно… ну, или он просто чувствителен к алкоголю, — пояснил стоящий рядом Кенске. — А я пил в меру. Гик улыбнулся, парнишка был навеселе. — Эй, Хиро возвращается, — указала Наоми. — Хиро, — сразу обернулась к нему Итиго. Мицуру, который до того сидел на скамейке и разговаривал с Кокоро и Сабуро, также туда повернулся. — Наоми? — удивился вернувшейся Хиро. Ему рассказали как она тут очутилась. — Понятно, — несколько грустно посмотрел на неё Хиро, — ты должна была родиться лесбиянкой, чтобы попасть в немилость к режиму Папы и уступить место Зеро Ту, чтобы мы, я и Зеро Ту, могли встретиться. Это было предопределено Шуб-Ниггурат, когда я попросил её воссоединить меня с Зеро Ту — я причина твоего проклятья, Наоми, и ты можешь винить в этом меня. Хиро умел видеть себя как виноватого. Наоми не очень до конца поняла о чём это вообще. — Если честно, Хиро, я вообще не понимаю о чём это ты… Ладно, независимо почему, я была списана и меня погрузили в анабиоз. Мне сказали, на этой стороне реальности, я могу осознавать себя и быть с вами… — Наоми, я спасу тебя. Я освобожу там тебя от капсулы и постараюсь сделать всё, чтобы тебе было хорошо! — пообещал Хиро. После чего просто прошагал мимо девушки, точно также он прошёл мимо Горо и Итиго, которые явно хотели с ним поговорить, но, увы, они не очень понимали своего друга — а если бы поняли… Могли бы ли они простить Хиро его выбор? Мицуру встал со скамейке, подошёл ближе и проводил Хиро взглядом до крыльца, с последним поднялись Виктор и Синдзи. — Хиро очень напряжён… и всё не выглядит так, что мы можем его у помочь, — Кокоро посмотрела на Сабуро. — Что поделать, — развёл руками «эмо»-лётчик. — У меня под час тараканы в голове шевелятся, хрен кто поможет изловить. В доме явившиеся с прогулки узнали место нахождения девушек. — О, вот и любимый вернулся! — Зеро Ту обернулась к вошедшему Хиро. — Ого, — посмотрел на девиц появившейся следом за оным Синдзи. — А хорошо вы устроились, я погляжу. — Как видишь, Си-индзи, — Аска отвернула шею от вошедших и посмотрела на своих напарниц — она, Зеро Ту и Мари вместе, в троём, располагались в одной ванной, почти доверху заполненной тёплой и приятно пахнущей водой. Аромат роз и иных душистых запахов активно витал в воздухе среди тонкого восходящего пара. Аска сидела с одного конца и поднимала ноги так, чтобы раскинуть и выложить за пределы ванны с обеих сторон. Мари находилась напротив, также выложив одну ногу и держа её вне воды, сама она как бы немного вдавливалась в бок — и вот там, где подруга освобождала немного места, как раз и умещалась Зеро Ту, немного сидя на самой Мари и одну ногу держа слегка согнутой перед собой, в воде, а вторую поднимая и удерживала вне воды, параллельно ноги Мари, с другой стороны. Вот так наши проворные девочки разместились — как оказалось, Зеро Ту прямо носком стопы касалась раздвинутой вагины Аски и стимулировала её этим как могла, в свою очередь Мари запустила кисть в куночку самой розоволосой — и так, трибады, без спешки, в тёплоте, также не позволяли по крайней мере остыть похоти друг друга. — Ты нагулялся, любимый? — кокетливо и одновременно очень радостно обратилась к нему Зеро Ту. — Да, я погулял, — Хиро телепатически расслабил эластичный металл, прилегающий к паху, чтобы одежда не мешала наливающемуся кровью пенису вздымать голову. Он несколько раз кончил в Синдзи, но это — так, ничего толком на фоне потребностей рёвозавра. А тут сразу три нагих девушки! Да ещё лесбиянки! Ай да шлюхи! Потаскухи! — Хорошо. Я тоже очень хорошо провожу время — как видишь. Меня услаждают эти красотки и я думаю, тебе тоже необходимо насладиться моими подружками, — пригласила Зеро Ту. — Увы, моя конфетка, для твоего мужа у нас просто нет места, — Мари явно не захотелось участия мужчин, по крайней мере, в этом тёплом гнёздышке трибадизма. — Ничего, Хиро, мы тоже можем принять свою ванную, — взял его за руку Синдзи. — Э, да, давай, — не стал возражать тот. — Хиро, ты наслаждаешься этим мальчиком? — прямо спросила жена. — Да. — О, тогда иди и наслаждайся — мы с тобой так часто занимались любовью, что нам должно быть опротивел противоположный пол и потому не удивительно, что мы сейчас сосредоточились на своём поле — согласись, Хиро, девочки и мальчики NERV гораздо горячее и красивее наших унылых, потому на них определённо стоит потратить время! — рассудила довольная Зеро Ту. Аска и Мари засмеялась, Синдзи просто очень сильно заулыбался, все согласились с подобным ходом мыслей. — Хорошо, Зеро Ту, удачного тебе отдыха с этими лесбиянками, — Хиро направился к выходу из этой ванной комнаты. Он и Синдзи наполнили и заняли свою ванную, где принялись давать отдых череслам после долгой прогулки и нескольких совершённых прямо во время неё актов содомии. — Ах, как я люблю проводить время с Каору в такой обстановке, — делился своими радостями нежащейся в ванне Синдзи. — Жаль, Хиро, там нет места для тебя рядом с твоей возлюбленной. — Ничего страшного, мне надо ещё привести в порядок голову. Я так много вспомнил из той прошлой жизни… У меня голову распирает. Зеро Ту… я наверняка начну ей много рассказывать… мне даже как-то не хочется. Хиро продолжил кое-что повествовать о своём прошлом, Синдзи внимательно его слушал, проникаясь состраданием и иными душевными чувствами. По своему темпераменту этот юноша был подобен женщине — не зря он являлся бигендером — мягкость, чувственность, даже ранимость — такие вещи таились за душой мальчика, потому Синдзи благодаря такому сердцу очень хорошо смог проникнуться бедой и эмоциональным миром Хиро. — О, приятного аппетита! Вы тут пирушку закатили? — Виктор же вошёл в гостиную, оставив берцы у дверей. — Пир на весь мир закатили? Гамма и Бета, сидящие в одних штанах, только недавно присоединились к застолью и, после такой траты сил, ещё охотно поглощали остатки блюд. — «Вик-кун», — телепатически обратился к нему Каору, — «ты нужен мне, но если хочешь — можешь поесть, приятного тебе аппетита!» По контексту Виктор понял, что именно надо. — Ну, я уже подкрепился до прогулки, потому могу позволить уделить время тебе, — и Северов направился прочь от стола. Только он ушёл, как Эпсилон, одетый в одни штаны, на руках вынес практически голую Мисато. — Она говорит, что из-за алкоголя и усталости не может ходить, — с беспокойством сообщил Девятый. Кадзи спешно подошёл к ним, на ходу застёгивая рубашку. — Ты перебрала, дорогая? — заглянул супруг в лицо Мисато. — Угу… — посмотрела та с характерным выражением, каковое Кадзи очень любил и много раз видел раньше. — Ах, моя спящая, красавица! — муж не без романтического умиления чмокнул её в лобик. — Дружище, — обратился он к Эпсилону, — отнеси её в постель, пусть проспится, — указал Кадзи, застёгивая последнюю пуговицу и руками чуть приглаживая свои брюки. Он проследовал за Эпсилоном и тот уложил Мисато в постель, Кадзи накрыл одеялом. Женщина сразу ушла в забытье с очень довольным выражением. — Я обеспокоился, подумал, она не выдержала то, как я её сношал — хотя я делал этот только во влагалище и так, что подобное выдерживали женщины с более слабое комплекцией, — поделился своим беспокойством Эпсилон. — Да ничего она не пострадала, дружище! — улыбнулся Кадзи. — Небесные Рыцари контролируют здесь причинность, просто так тут не может произойти ничего опасного. Вот — смотри, — он достал табельный, носимый при себе, приставил к виску, надавил на спусковой крючок — ничего. — Осечка. Она может произойти, но точно произойдёт на территории Небесных Рыцарей — их коллективная воля не позволяет тут произойти несчастной случайности. Потому, — Кадзи с ухмылкой убрал это оружие на глазах у поначалу удивлённого, а потом и следом задумавшегося Эпсилона, — ничего плохого с ней быть не может, — они оба поглядели на Мисато, — просто она обычно сдерживается, она командующая NERV, а теперь — Верховный Патентат Мирового Сообщества (Господи, что за помпезное звание?) — она сорвалась и напилась, когда появилась возможность сделать это без последствий. Понимаешь? — вновь посмотрел Кадзи на собеседника. — Жизнь иногда слишком сложна, от неё хочется сбежать? — Мы не используем психотропные препараты в таких целых, потому я не знаком с подобной культурой, — ничего не мог сказать по этому поводу Эпсилон. — Кроме того, уходить от осознания проблем — не наш способ жить. Мы Девятые. Даже без веры в Папу… — Да-да, возможно; вас с детства готовили-то к войне и вы не знали ничего другого, кроме спартанского лагеря. Но мы люди не столь суровой закалки — мы родились и начали жить обычной жизнью, и встали на тот путь, на который встали потому что лично нас жизнь заставила, — после этих слов Кадзи посмотрел на Мисато, жена слегка заворочилась от такого разговора: — Ну, ладно, тихо, т-с-с, — Кадзи поднёс палец к губам, — иди, а я полюбуюсь, как она спит. — Хорошо, — улыбнулся Эпсилон и со спокойной душой оставил возлюбленных. Виктор открыл дверь. — О-па, блядь, устроились, бисёнены! На вас живого места нет, хлопцы! Каору посмеялся: — Да, меня отодрали славно! Распутник вытягивался на постели, взирая с ожидающей улыбкой аккурат на появившегося. Альфа, лежащий на боку рядом, поднял голову. — Ты нагулял страсть ко мне? — сходу встал Каору и подошёл к Виктору, тот несколько натуженно отвёл взгляд от нагого альбиноса, исполосованного розгами, и кинул взор через плечо, закрыл дверь за собой. — Чёрт возьми, ты же уже наебался с этим?.. — махнул рукой Виктор на Альфу. — Каору говорил, ты классно умеешь чистить задницы, — сел на кровать блондин. Виктор как-то опять недовольно осмотрел его из-за плеча Каору. — Если вам нужен долбильщик, почему бы вам не попросить Булата? — Я уже развлекался с ним и остался им искренне доволен, не буду скрывать — ты знаешь, я обожаю большие члены, прочищающие моё нутро, — воркующим тоном признался Каору. — У него, к слову, член даже больше чем у тебя. — Охотно верю! — хмурился Виктор. — Но давайте оставим его плотно покушать — пусть занимается чем-нибудь другим… — Угу, — подумав, кивнул Виктор. Это звучало как отговорка. — Я хочу побыть с тобой, — глядел ему в глаза Каору, — ведь мы не виделись с тех пор, как Соломон отправил тебя обратно, — проговорил любовник, чем очень тепло, на самом деле, согрел Виктора. — То есть я для тебя не очередной хуй с ножками? У тебя правда есть ко мне какие-то чувства? — наконец прямо задал вопрос Северов, внутри весь волнуясь. — «Ебать, неужели я разнежился? Неужели мне нужны телячьи ласки, а не просто грубый трах? Он же мужчина… Но да почему отношения между мужчинами не могут быть нежными?» — Есть — да; Синдзи я люблю больше тебя, но я вполне могу в большей или меньшей степени любить несколько человек, — но Табрис сразу предупредил, — и, вот чего я только не хотел бы видеть, так это ревности. Я хотел бы, чтобы каждый из вас, Сабуро, ты, Синдзи, заняли то место, которое ему отвело моё сердце — обоснованно ответил Ангел, говоря в лицо собеседнику. — Да, это может вам не понравится, что поделать, в таком случае нам лучше отдалиться. Но если тебе нравится твоё место, то — наслаждайся, милости прошу. — Я на звание твоей главной любви жизни не претендую, пусть это будет Синдзи — именно из-за проникших в меня чувств Синдзи мне начал нравиться мой пол… Я это поначалу отрицал, но потом принял, когда понял… ну, если ты наполовину «голубой» — тебе это просто перестаёт казаться мерзким, — рассказал Виктор. — И ты начинаешь получать от этого удовольствие, прямо как с женщинами. Ну, и если это только плохо тем, что кому-то кажется мерзким — то мне пох, я же у себя дома этим занимаюсь, это не видит тот, кто не должен. Виктор Северов не до конца смирился со своей сексуальной ориентацией и продолжал остаточно рефлексировать. — А с тобой я просто хочу быть, мне неважно на каком я месте, — и Виктор наконец взял своего Каору за подратое плечо, на что Ангел охотно припал к русскому и они наконец соединились в долгом и понастоящему романтичном поцелуе. Сидящий на кровати Альфа внимательно смотрел на этих двух парней — он что-то заметил, но не понял до конца, что именно, так как дело заключалось вовсе не во внешности, не в материальности, а в поведении, в жестах, в выражении, в самом стиле действия и тоне речи. Альфа увидел что такое романтика — те самые любовные чувства, про которые ему рассказывали столько гадостей — он думал, они сводят с ума, превращают человека в импульсивного психопата, готового убивать и делать вообще что угодно из ревности или желания обладать предметом или из желания уничтожить этот предмет вследствие соображения «да не доставайся же ты никому!» (а исходя из папистской пропаганды, большая часть сексуально-романтических отношений заканчивалась так, если их участники, конечно, не успевали ещё до того поломать члены). При этом, что самое главное, Виктор и Каору решили свои проблемы просто прямо и искренне друг другу говоря о своих чувствах и о том, что они хотели бы, а вовсе не с помощью общественно опасного сумасбродства. Виктор закрыл глаза и наслаждался губами Каору, он положил ему одну руку на талию, приспустив ладонь ближе к крестцу — в свою очередь Каору припал кистями к его плечам, похоже, жалея, что там ткань одежды, а не голая кожа — потому следующим движением Каору принялся поднимать милитари-прикид выше пояса, на что Виктор сам уже быстро до конца её снял и скинул на кровать — Каору припал губами к соскам Виктора, пососал их, поводил по ним языком, потом согнул колени, расстегнул застёжку и приспустил штаны, освободил наливающейся кровью член, по тому, как он уже вытянулся, было хорошо видно, насколько Виктор Северов заведён происходящим. Табрис спустил любовнику штаны до самого конца, после чего прошёлся руками по коленям и бёдрам, так поглаживая их, остановился он на ягодицах, одновременно поглощая фаллос и обрабатывая орально этот любимый предмет — по тому, насколько вскочил шишак самого Каору, представлялось ясным, насколько это ему самому приятно. Альфа, наблюдая за этим, дрочил себе. Так Каору, поглаживая Виктору ягодицы и бёдра, сосал на карточках, его стараниями за щекой инструмент русского восстал во всей силе и уж начал обильно ронять капли предсемени. Сам Виктор держал ладонь на голове Каору и глядел на это со смесью ожидания и волнения, выражая свои эмоции движением губ, он то водил ими, то закусывал нижнюю, то приоткрывал, явно получая огромное удовольствие от минета с человеком, вызывающим у него такой отклик. Виктор потом схватился за виски Каору и начал водить головой Ангела вперёд и назад, исполосованный альбинос опёрся одним коленом на пол и спокойно поддался этим действиям со стороны русского. — У-ум, — Табрис наконец отпустил устами богатырскую палицу, — так, — встал он и поцеловал молодца в губы, тот ещё сильнее прижал Каору к себе, они коснулись стоящими фаллосами и голыми мужскими грудями, — ляжем и… Как тебе этот мальчик? — указал Каору на командира Девятых. — Подойди, Альфа-кун. — Да, — белобрысый, очень смазливый, относительно невысокий, при этом поджарый для своей женской фигуры, в чём очень напоминал Каору, только, конечно, последний был более вытянутым и красивым — красота Каору была именно мужской утончённой красотой, а красота Альфы — в половину результат андрогинной мордашки, доставшейся от генов Карины Милзы — да и выглядел Альфа несколько более детско, его красота была какой-то ребяческой, от вечного подростка, мальчика; в то время как красота Каору выглядела более зрелой и взрослый, хотя на вид оба молодца приходились ровесниками. Впрочем, Каору осознавал бесчисленные прошлые жизни и потому одного его взгляда хватало понять, что он старше любого человека. Про возраст Альфы ничего нельзя было сказать — кто знает, сколько он прожил уже? — Ну-ну, он бисёнен, мне сойдёт, — сказал Виктор и поцеловал следом Каору, чуть наклоняя шею — по жесту последнего Альфа подошёл к Виктору и, поднимаясь на носочках, соединился с высоким мужчиной в коротком поцелуе. — Мне чужда так называемая «любовь», меня к тебе влечёт только моя ненасытная похоть, — прямо высказал Альфа в лицо Виктору. — Раз мы союзники и ты спас Йоту, она говорила, к тому же, Вик-кун, ты хороший боец — я отношусь к тебе, как к своему товарищу. Потому мне очень приятно будет проливать с тобой сперму. Глядя в лицо Альфы и слушая его тон, Виктор понял, что должен ответить соответственно: — Что ж, рад за признательность. — Должен сказать, — Альфа скрыл руки за спиной, — товарищеские чувства я ценю много выше любовных. Товарищество чуждо сумасбродству, тянущемуся за влюблённостью. Товарищ умирает за тебя в бою, а любовник убивает тебя, лишь бы ты не достался тому, к кому он тебя приревновал. Потому, как следует подумав, вы согласитесь, это очень полезно для нашего товарищества, что между нами нет влюблённости. — Как по-снобистски ты тараторишь, — Виктор даже через иной язык и мистический перевод уловил надменную и вычурноватую манеру Альфы по части изъяснения (на самом деле так любил изъясняться Папа, Альфа просто перенял её от бывшего кумира наряду с тягой к возвышенно-культурной эстетике). — Но да ты прав, — русский подумав, согласился, — товарищество и правда надёжнее по крайней мере тех чувств, которые связывают мужчину и женщину обычно. — У нас, Девятых, принято скреплять товарищество через подставление зада для удовлетворения похоти, — Альфа развернулся и показал свои ягодицы, сейчас у него по большей части прошли следы от порки. — Именно этим я руководствуюсь тоже. — Вот видишь, Вик-кун, — голый мурлыкающий Каору немного повис на плече Северова, — у Альфы тоже к тебе искренние чувства, просто военно-товарищеские. Разве тебе это не должно быть близко и понятно, а? — Нагиса манерно оторвал одну подошву от пола и, держа её на весу, сильнее прижался к ровно стоящему сержанту. — Н-не знаю, хотя наверное ты прав, — почесался герой-попаданец. — Просто я не в Спарте родился и у нас не принято в духе Фиванского полка… Виктор вспомнил Гоголя: «Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки. Все взяли бусурманы, все пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей». [1] — Ладно, пусть будет товарищество между нами по-спартански, раз я теперь на два фронта, меня это устроит, — с такими словами Виктор приобнял Альфу, склонил голову и снова поцеловался с арийским блондином в губы. А разорвав этот поцелуй, наш русский патриот соединился рот в рот с Каору, попутно думая вот о чём. Из истории он помнил, что в России впервые уголовное наказание за мужеложство, только в армии, ввёл Пётр I, да и то при переписывании европейского набора законов — а до того ничего подобного не было, если не считать церковных правил, но кому какое дело до церкви? «Вся Сечь молилась в одной церкви и готова была защищать ее до последней капли крови, хотя и слышать не хотела о посте и воздержании» [1] Таким образом гомофобию в Россию занесли с Загнивающего Запада. Вот, во всём виновата проклятая Европа! — Так-с, давайте ляжем, — Виктор решил пока отложить эти прогрессивные патриотические мысли в сторону и провести несколько страстных эпизодов сразу в компании двух юношей; с таким намерением наш герой наклонился и окончательно избавил себя от лежащих на уровне щиколоток штанов и трусов, после чего окончательно стал обнажённым, и так трое любовников очутились в постели. Виктор поочерёдно целовал Альфу и Каору, сами урнинги тоже обменивались поцелуями на его глазах, тем самым действенно возбуждая, и оба лизали Северову грудь, соски, потом опустились к самому интересному — к фаллосу, сосали оба по очереди, или одновременно — с двух сторон водя языками по русскому стволу, целуя и чмокая. Они даже разделяли роли — Каору губами минетировал сочащуюся предсеменем головку, а Альфа вылизывал яички. Потом они поменялись. Вслед этому Виктор лёг на бок — Каору припал губами к ягодицам, раздвинул и стал щекотать языком анус, просовывать его туда, Альфа же продолжил сосать фаллос. Разогрев Виктора как следует, парни взялись по очереди садиться на его могучий дуб и, на сей раз без спешки, отдаваться, сами двигаясь сверху. При этом смазливые красавцы-содомиты активно лобызались друг с другом, обнимались, поглаживали, словом — всячески развратничали на глазах у нашего молодца. — Так, ну, я думаю пора нам занять пассивную роль, — Каору поднялся с члена, припал животом к кровати и выставил выпоротое седалище. — Давай ты войдёшь в меня, а я войду в него? — предложил Альфа. — Нет, давай ты сейчас под ним — я всё же люблю его, а тебя ваще в первый раз вижу, потому — без обид — тебя почищу, но потом, — приподнялся Виктор, весь заведённый таким представлением похоти и жаждущий сам познать своего давнего любовника в библейском смысле. Но до того Виктор подумал и решил: — Эй, белобрысый? — Да? — Войдёшь в меня, когда я буду трахать его? — Виктор приложил руку к красному заду. — Обычно я предпочитаю, чтобы мужчины твоей комплекции были сверху, но… как скажешь, мне это не проблема, — сказал Альфа. — Только смажь хорошо свою берданку, — взглянул Виктор на полуподнятый член Альфы и решил, что размеры этой штучки как раз позволяют её без проблем принять в себя. — Будет сделано. — И выдави мне в зад смазку. Это так делается, — Виктор сам на таких словах впрыснул немного смазки в шахту Каору, после чего с колен вогнал малого, наклонил корпус вперёд. Альфа стал готовить ему задницу. — О, Вик-кун, как я рад, что ты наконец узнаешь это удовольствие — величайшее удовольствие, которое может испытать мужчина, — проворковал Каору. — Ща ещё посмотрим что и как, — Северов нервничал, ощущаю, как Альфа порой пальцев растягивает ему попку. — Эй, если мне будет больно, ты вытащи, о’к? — Больно? А ты никогда раньше… — Меня недавно совратили!.. — не стал скрывать Виктор. — Ублюдок Шут вытащил из недр моего подсознания желание быть оттраханным. Сука! Ублюдок! Но я думаю, кхм-кхм, если у меня есть это желание — почему не попробовать с вами, мы то нормальные люди? — Да, Вик-кун, — согласился лежащий Каору. — Давай, двигайся уже, залей меня своей спермой. А потом обязательно Альфу. — Хорошо, если он сможет прочистить меня, прочищу ему очко в ответ, — Виктор сейчас принял фаллос Альфы и в общем-то, чувствовалось, что оно нормально. — Ну как тебе? — поинтересовался пока особо не набирающий обороты Альфа. — Нормально, — Виктор сходу уловил удовольствие от давления на простату, одновременно сам учащая движения в очке Каору. — Вик-кун, ты ещё не распробовал — уверяю, если распробуешь, будешь заниматься любовью только таким способом! — пообещал Каору и расхохотался, сам сто пудов сейчас получая большой кайф от проникновения Виктора и движения туда-сюда его достоинства. — Бля!.. Да я те покажу! Пощады просить будешь за такие словеса! Я тя [тебя] заставлю базар держать! — Виктор плотнее и сильнее схватился крепкими руками за высеченного любовника и с пылу прибавил скорости, имея сжимаемое перед собой разукрашенное тело, где Альфа со спины практически не оставил живого места. — Я тебя ща так отжарю, драный ты гусь!.. — Отжарь! Отжарь, меня, Вик-ку-ун!.. — давящейся от смеха Каору упёрся руками в постель перед собой. — Вик-кун… — Альфа подхватил этот темп и сам «прибавил огонька». — Чаво? — У тебя очень просторный зад, Вик-кун, э-э… — при погружении пенис златорогого с толчка напрочь исчезал в анусе Северова и вообще, Альфа ощущал там себя очень просторно. — Знаешь, Вик-кун — ох! — тут можно легко засунуть сразу два члена! Как минимум! — Сука, поди нахуй! Ишь чего захотел! Ебать! Да я, блядь, сейчас спущу уже! Во как у меня на Каору-куна, ебаного пидора, встало! Ох, сука! Ох! Сукаааа же, бляяядь! — оказавшейся в центре бутерброда, Виктор наслаждался, но не успел он как следует проникнуться, как по причине заведённости наскоро кончил — да, это было необыкновенно приятно, но уж очень быстро. — Эх! Я кончил! Кончил! Альфарий, хватит! — Да! — покинул потроха новый знакомый, с явным неудовольствием, ему не дали кончить. — «Ах, угораздило же меня влюбиться!» — подумал после спуска Северов, глядя на голого Нагису, сейчас ещё и вдобавок всего исполосованного результатом жёсткой порки, в глазах «нашего там» могли прочитаться намёки на стыд или неловкость. Виктор никогда не влюблялся так раньше — по крайней мере в пределах той линии жизни, каковую он мог помнить — ему хотелось быть с Каору, герою чертовски нравилась фирменная спокойная, тёплая и добрая улыбка этого чёртового Ангела; вдобавок попаданец не только хотел быть рядом с ним, но ещё он жаждал целовать сего юношу в сладкие губы, в красивую попку, ласкаться с ними, касаться этой замечательной кожи; Виктора сводила с ума эта тонкая, смазливая мордашка, идеально прекрасная во всём. Виктор часто имел Каору в зад и после извержения никогда так просто не лежал и не отдыхал — он гладил, массировал своего возлюбленного, сосал язык, анус, делал всякие непристойности — давил сапогом на яички, сжимал их также руками, вводил пальцы в рот и в попку, и не только пальцы, но и всякие посторонние предметы — все эти действия как ни что другое верно поднимали член после кончи и Виктор начинал снова — Каору ему не надоедал и с этим японцем русский проводил долгие часы, совокупляясь и выкладываясь в этом деле на полную — а он был крайне вынослив, Каору чрезвычайно ценил это и сам получал огромное удовольствие от прочистки, долбёжки и последующего вливания спермы. — Вик-кун, я не думал, что ты от этого так быстро спустишь! — звонко посмеялся приподнимающейся Каору. — Ох, как приятно ощущать кончу внутри себя!.. — Да я просто раньше сильно завёлся! Даже не прочувствовал момента! — Виктор слегка скривил лицо и тыльной стороной ладони провёл себе по губам. — Однако мы ещё не кончили и даже задницы наши ты толком не прочистил, — посетовал позади Альфа. — Да, Вик-кун, мы оба заведены… — Каору похотливо посмотрел на Виктор. — Быть может, пока отдыхает твой низ, ты своим замечательным ртом займёшься нашими?.. Ангел указал на свой член. — Ну давайте сюда, — Виктор наклонился и принял в рот пенис Каору, пососал, потом по жесту любовника избрал предметом своей ласки достоинство Альфы, а член Каору стимулировал дальше рукой… Пока Табрис так отжигал, супруг этого Спасителя и Мессии не отставал — Синдзи в обнимку с Хиро балдел в ванной, друзья слушали музыку и разговаривали обо всё на свете. Это у наших свободных на секс, любовь и отношения мальчиков заняло около часа, покуда из ванны не выбрались Зеро Ту, Аска и Мари — облачённые в льняные тонкие сорочки, эти три грации уставились на них парней, особенно сильно и оптимистично улыбалась Зеро Ту, Аска просто глядела с некоторым интересом, а Мари, ожидаемо, к мужчинам отнеслась прохладнее всех. — Ты ещё в ванне со своим новым знакомым, любимый, — кокетливо обратилась к своему мужу Зеро Ту, горячая розовая красавица всегда оставалась полна сил и страсти! Парни ответили смехом. — Вам стало скучно, красавицы? — ясно и безмятежно обратился Хиро к трём грациям. — Вам захотелось мужских ласок? — Ничего подобного! — завозражала лесбиянка Мари, хлопая попки двум своим спутницам. — Не катай губы, гетераст! — показала она язык. — Что я слышу, Мари, — посмотрела на неё Зеро Ту. — Выходит, тебя не привлекают мужчины? — Я пользуюсь ими постольку-поскольку, моя конфетка, в той мере, в какой допускает мой темперамент, — дала разъяснение Мари, — но тем не менее, чёрт побери, в моменты страсти к женщинам я глубоко презираю мужчин, а в пик оргазма я даже не буду против того, чтобы с лица земли пропали самые последние из этой породы. — О, Мари, ты настолько с головой ушла в SJW-активизм? — усмехнулась Аска. — Нет, это просто мой фетиш, детка; фантазировать на кастрацию мужчин в минуты улётной страсти с девицами, — Мари поднесла ладонь к лицу, словно собираясь сдержать припадок хохота в приличном месте, где не принято ржать в голос. — Ну и фантазии… — с прищуром покосилась на союзницу Аска. — Впрочем, ты всегда была извращенкой. — Не отрицаю, красавица-принцесса! — положила ей руку на плечо Мари. — Но признай, ты сама та ещё шлюха. — О каких SJW вы говорите? — заинтересовался Хиро. — SJW, «social justice warriors»/«борцы за социальную справедливость» — это такая куча сумасшедших, которая абсолютизировала защиту секс-меньшинств (ну там, геев, лесбиянок, так далее), гендерных меньшинств (ну, людей, которые психологически не ощущают себя как обычные мужчины и женщины, как Синдзи), национальных меньшинств, расовых меньшинств (прежде всего негроидов, так как эти безумцы живут там, где исторически европиоиды покупали у негров на другом континенте рабов-негров и перевозили к себе, вот потомки этих негров в возмущении, почему эти белые держали их за рабов)… Кроме того, SJW-активисты защищают права женщин в своём ебанутом понимании, например, они считают, что если ты гетеросексуальный мужчина и возбуждаешься от изображения женщины, то ты поступаешь плохо по отношению ко всем женщинам на свете сразу, потому что используешь их как объект для ублажения своей похоти, и не видишь за ними личности. Потому SJW выступают против изображения женщин в эротическом ключе — из-за этого они требуют убирать красивых девушек из рекламы, видеоигр и так далее. Разумеется, они вводят цензуру и идеологическую несправедливость — например, они вводят «позитивную дискриминацию», то есть дискриминируют белых мужчин в пользу тех, кого дискриминировали белые мужчины традиционно в европейской христианской культуре — женщин, негров и так далее. SJW относительно мало, но они очень крикливы, и массовая культура Европы почему-то идёт у них на поводу. Ну, точнее шла, когда начался апокалипсис — христианские и мусульманские фундаменталисты и «альтернативно правая» мразь перетащили одеяло на себя, — кратко выложила суть дела Мари. — SJW-активисты защищали мусульманских мигрантов в Европе, чей массовый приток нёс с собой толпы и толпы экстремистов — мол, негоже дискриминировать и даже вообще подозревать людей, чья религия в высоком проценте из ста приводит к терроризму. Культ Ктулху — мирная религия, а приносящие в жертву людей культисты — якобы не настоящие почитатели Ктулху, истинный культ Ктулху — мирная религия! — Кстати говоря, ты верно толкуешь, извращенка, — одобрила Аска, — именно из-за того, что толерантные политики замалчивали исламский вопрос — не хотели признавать связь между религией, национальностью и экстремизмом — очень и очень большую силу набрали всевозможные нацисты, белые расисты, христианские территории и прочая шваль, которая такая же психованная и тупая как исламисты, обычно этих хуесосы называются «альтернативно правые». Вот к чему приводят SJW — моя страна стала жертвой идиотов, потом идиотов противоположных и ещё раз тех же самых идиотов! Ведь совершенно необязательно быть расистом, гомофобом и «альтернативно правым», чтобы признать: ислам — экстремистская религия и поставить заслон на дороге мигрантов. — Погоди, Аска-кун, — решил возразить Синдзи, исключительно с целью дать любовнице шанс аргументировать свою позицию перед глазами Хиро, коему были, безусловно, интересны такие темы, — но мигранты же бегут от войны, голода и разрухи… — Ага, в нашу сытую и богатую Германию, чтобы левая шваль их кормила за наши деньги! — рьяно вскинула рукой Аска. — Нет уж, Синдзи, у нас страна, а не богадельня! Мы не имеем право тратить силы на помощь нашим врагам, что касается их детей… Да, бросать их на произвол судьбы — ужасно неприятно, но это меньшее зло, на которое мои правители перед своим народом обязаны пойти! — Я совершенно с тобой согласен, Аска, — разделил такую точку зрения Хиро, — государство — прежде всего стая, существующая ради благополучия населения. Потому выбирая между благополучием своего народа и чужого, правительство обязано выбрать свой народ. Увы, жизнь порой настолько ужасна, что приходится или спасти своего, или бросить чужого, и тогда ты обязан, — Хиро особенно подчеркнул это слово, — обязан спасать своего и бросить чужого! Потому свой — свой, а чужой — чужой! — Ага, Хиро. А кормит мигрантских троглодитов левая шваль, — продолжила Аска, — правда, исключительно, чтобы получить их голоса. Демократия, блядь! А то, что эти животные сосут кровь, нужную нашим, и ещё платят за этот терроризм и разрушением наших гедонистических ценностей — это им похуй! Они думают только о себе! — Ах, как меня это не удивляет: политики во все времена делают народу что-то хорошее лишь ради того, чтобы лично им это было выгодно, и если политикам будет выгодно навредить народу — они это сделаю, — вмешалась в разговор Зеро Ту. — Синдзи был прав, все живые существа — эгоистичны. Хиро поразился, как точно слова и мысли Зеро Ту соответствуют тому, что она говорила сейчас, как в той жизни, пусть ей не довелось вспомнить её — она оставалась такой же циничной и гордой в жёсткой честности своего цинизма. Это перед ним стояла его Зеро Ту! Которую он любил тысячу лет и любит теперь и готов любить вечно! Шуб-Ниггурат не обманула. — Я понял, эти SJW — сверхценники, люди, сделавшие ценности, необходимые как прикладное средство обеспечения нашего удовольствия, как самоцель! Ну, прямо как Папа прогресс, науку и разум! — Хиро верно опознал идеологических оппонентов. — Вот подонки! Франкс часто говорил мне, что люди со сверхценностным политическим мировоззрением встречаются всегда и везде — помешанные на своих идеях, они лезут к власти, и обычно сталкиваются с зеркальными противниками, и в борьбе с ними как минимум засоряют информационные поле… — Мда, мальчик, а тебе надо идти в политику, — оценила Мари. Хиро подумал. — Ладно, давайте оставим политоту. Мари-кун, мне не кажется, что Хиро-куна можно теперь называть гетерастом — он пансексуал, как минимум, — продолжил развивать этому тему Синдзи. — Мда, а где же Каору-кун? — смотрела на это дело Аска. — Каору развлекается на своём фронте — Аска-кун, я думаю в ситуации, когда мы можем разнообразить наши блудодейства с новыми лицами, это следует сделать, — губы Синдзи явили фирменную любодейскую ухмылочку — похотливо лежа спиной на груди Хиро, блудодей всея NERV вразвалочку выкладывал ноги из ванны и праздно разминал их пальцы перед девушками, а благодаря позе барышни хорошо видели гениталии этого самца, пока отдыхающие. — Вижу, Синдзи, я так поняла, твои вкусы подобны вкусам Альфа, ты испытал огромное удовольствие — сношает Хиро классно, что я могу гарантировать, — сказала Зеро Ту, смотря на мужа и его любовника одновременно похотливо и надменно. — В таком случае, — Аска взялась снимать сорочку, под которой свободно оголились все её прелести, — я хочу убедиться в этом. — Ты убедишься, моя любимая, — довольная Зеро Ту сложила руки на груди в ожидании очередной любовной сцены. — Хиро, — обратился к другу развратный Синдзи, — знаешь, блудодейства Аски меня очень возбуждают — я ей прямо сказал, она должна быть шлюхой и ложиться под каждого встречного парня — и чем больше она это будет делать, тем сильнее я буду извергаться ей в задницу! — Угу, я тебя понял, — Хиро сам очень проникся внешностью подступающей и совершенно обнажённой Сорью Ленгли — её губы, грудь, плечи, живот, бёдра, общая натренированность всего этого, а также спадающие до лопаток рыжие волосы и гордый взгляд голубых очей — всё это сходу заставило рога Хиро воспылать голубым ореолом. — Хиро, я настолько возбудился от мысли, что ты будешь трахать мою шлюху Аску, что у меня сразу появились силы трахать в это время тебя! — возгорелся этим желанием Синдзи. — Мне это привычнее всего!.. — Хиро охотно вылез из ванны, подошёл к девушке Синдзи; более всего наш гетеросексуал заинтересовался грудью: жгучий брюнет с внимательнейшим взглядом обхватил мокрыми руками эти тёплые мячики, сладостно потёр, с учащённым дыханием пропал к ним горячими губами, долго сосал; после чего попросил Аску лечь так, дабы бюст оказался на уровне его таза и чтобы он мог заключить меж этих холмиков свой налитый кровью член, каковой уж подскочил красной головкой к пупку. — Разве у меня не маленькая грудь? Я удивлена, что ты обратил на это внимание, — приятно удивилась Аска, наблюдая за тем, как меж её плотно сжатых грудей сжимается фаллос Хиро, да ещё так сильно вставший после всего того блуда с парнями! — Не знаю, мне просто нравится эта идея! — быстро ответил Хиро. — Зеро Ту, — мокрый Синдзи тем временем ворон не считал, — пока твой Хиро занят прелюдией, я могу войти в твой зад? Я уже познал твоего мужа, но ещё не познал тебя туда, — парень облизнулся, — это место я оставил на самое сладкое, хе-хе! — Конечно, Синдзи, бери меня куда хочешь — я везде доступна, — предоставила свои прелести Зеро Ту, скинув считай только что надетую сорочку. — Так, давай-ка мне попку… — смазывал член Синдзи. — Мари, целуй эту потаскуху! — С удовольствием! — та лесбиянка также обнажилась и взялась за ласки Зеро Ту. Аска, глядя на это, прониклась ревностью — она-то сейчас отдавалась ради того, чтобы предмет её любви обратил внимание, а Синдзи припал к заду Зеро Ту! — Какой отличный анус! — наш содомит всем концом исчез в попке Зеро Ту, чьи розовые ягодицы поражали своим роскошеством. — У меня туда очень легко входят члены и там их уже много побывало, хе-хе! — соблазнительно осведомила Зеро Ту, принимая в себя толчки Синдзи. — Эй, Хиро, возьми меня тоже в зад, а? — Аска нашла только такой выход. — А? Хорошо, так даже интереснее!.. — согласился пока ездящий меж её бюстом жгучий брюнет. — Ого, Аска-кун, мне это тоже больше нравится! — Синдзи содомировал Зеро Ту. — Ах, чёрт, какая у тебя классная попка! — Может кончишь в меня, а не в моего Хиро тогда? — предложила обладательница этого чудесного заднего хода, протоптанного кучей членов. — Нет-а, мужчин ебать мне тупо приятнее, тем более твоего мужа — его зад сводит меня с ума. А с тобой ещё успеется — поверь, я могу поддерживать эрекцию магией и могу бесконечно! — трахал Синдзи. Пока он это делал, Хиро также расположил к себе попкой Аску, смазал и проник в место, которое до того хорошо прочищал Гамма. — Ах, там уже побывал твой коллега! Потому я славно разёбана! — выдала Сорью Ленгли, принимая толчки. — Ах ты сучка, Аска! Грязная сучка! — ещё больше возбудившейся от таких слов Синдзи чаще заездил в Зеро Ту и хватка и температура её ануса смогли уж порядочно выжать предсемени из уретры жопотраха. Хиро смотрел то на сношаемую под собой в анус Аску, то на Синдзи, делающего это же с его женой, которая ещё и одновременно ласкалась с Мари. Не удивительно, оба парня быстро подступили к черте. — Хиро, ты скоро? — Да, Синдзи! — Тогда я вхожу в тебя! — Синдзи покинул потроха Зеро Ту — как бы не были те соблазнительны, наш герой оказался верен своим вкусам. — Зеро, Мари — пока я ебу Хиро, вы — ласкайте Аску! Быстро! Девочки подставились к рыжей — Мари быстро сообразила как им лечь, она протянулась под Аской, забралась под опирающуюся на руках содомитку. В это же время Синдзи вломился в Хиро, тот, всецело увлечённый Аской, даже мало обратил на это внимания, только слегка сжал анус во время первого проникновения инородного тела в жопу, а там уже спокойной позволил ему двигаться — в Хиро и куда больше вставляли. — О, отлично, давай мне свою киску! — горячая Мари же с пламенным лицом очутилась прямо под свободным влагалищем своей любовницы и смело присосалась к нему, со рвением начала вылизывать. Сам лик Аски, в свою очередь, оказался над раскрытым влагалищем Мари — Зеро Ту припала животом к полу и лицом к лицу встретилась с Аской у девичьего цветка Мари: пылкие девицы то целовались, то обе касались языками и губами лона лесбиянки. Стоит добавить, в этом помещении, стилизованном под светлый французский бедуар эпохи барокко, на стенах всё ловили, отражали, являли похотливому глазу большие зеркала; эти предметы добавляли атмосферы и помогали возбудиться вольнодумцам, ибо давали обзор сразу с нескольких ракурсов и даже порождали ощущение, что тут куда больше народу предаётся содомии, лесбиянству, мужеложству, женоложеству и вообще всяческому разврату, противному всей традиционной европейской христианской цивилизации. Так вот, от такого захватывающего, возбуждающего зрелища, ещё и размноженного, Хиро и Синдзи — особенно первый, на чью простату давил второй — мальчики оба разразились оргазмом и оросили семеизвержением каждый свой алтарь Ганимеда, на котором совершил служение сам Зевс. Вот так, предаваясь этой изысканной усладе самих Олимпийцев, Хиро сделал это первым, сперма его вылетела в попку Аски, во время чего рогатый брюнет получал сразу два удовольствия: огромное наслаждение спереди от сокращения мышц фаллоса и такое же наслаждение от сокращения простаты сзади, последнее чувствовалось особенно сильно благодаря как раз инструменту Синдзи — который вот как раз прямо сейчас начал бросать свои тёплые капли — да, оргазм Хиро сделался последней каплей для Синдзи — во время него анус супруга Зеро Ту начал активно сжиматься и столь тесно обхватил дуб Нагисы несколько раз, что того совершенно непроизвольно прорвало — и удовольствие стало просто невероятным! Вот почему этот щегол любил больше сношать мужчин — у сильного пола в момент оргазма в тиски обращается нутро и такой хваткой дарит просто суперские ощущения, особенно если выждать момент и самому кончить одновременно с пассивом! Оба молодца вслед оргазмам без слов разлепили бисексуальный бутерброд — Синдзи знал, что парням больно, когда их содомируют в зад после опорожнения простаты, потому с последней каплей покинул анус Хиро, доставивший ему такое наслаждение. Сам Хиро несколько медленнее покинул дырочку Аски. Так оставив эти орудия, парни, по предложению Синдзи — в таких делах всегда верховодил он, припали губами к вагинам девчат — Хиро сосал у Сорью Ленгли, а Синдзи занялся ласками Зеро Ту. Эффект Кулиджа заставил кавалеров обратить внимание на тех дам, которых они до того не познавали. Сами девочки как могли, старались ублажать пальцами рук Мари. Особое удовольствие девицам также доставили зеркала, показывающие кинулингус с разных ракурсов. Ублажив таким образом женщин, дамские угодники решили поменяться местами с прекрасным полом: — Так, теперь я предлагаю вот что — пусть твоя жена вылижет мне дочиста зад, точнее высосет своим ротиком твою сперму, Хиро-кун, которую ты в меня сбросил ещё тогда при помощи Вик-куна, — говоря это, Синдзи с видом хитрого затейника посмотрел на Аску, — а ты сделай это же с Хиро-куном, а ты, Мари-кун, сделай такое своей любимой. На том, отдыхающие после семяизвержения и кинулингуса, Хиро и Синдзи, в удобной для этого позе, расслабленно наслаждались тем, как девушки обрабатывали им анусы своими замечательными ротиками, вбирая в них посаженное туда семя — а Мари одновременно также вычищала языком задний проход Сорью Ленгли. Надо ли говорить, что оба парня балдели благодаря зеркалам, что показывали трудящихся дам с разных ракурсов? — Я думаю, Хиро-кун, — по ходу завершения процедуры предложил неистощимый на фантазию Синдзи, — за такое унижение наши дамы обязаны нам ответить — пусть они оседлают наши лица и зальют ссаниной. — Хорошо, я не против и такого, — спокойно принял это предложение Хиро. Девочки тоже не отказали и даже с огоньком восприняли эту идею — так Аска оседлала лицо Хиро, плотно приставив к его физиономии влагалище, при этом именно ко рту; Зеро Ту воссела на Синдзи и также плотно прижала свой цветок к устам сего распутника. По команде обе красавицы произвели мочеиспускание и так залили рты своих парней — те неизбежно проглотили. Вот до чего человека доводит жажда ярких ощущений в сексе! — Хиро-кун, правда ссущая девка очень возбуждает? — после сглатывания наполнившего его рот «жидкого злата», Синдзи довольно повернул голову к другу и бодро сверкнул очами, при этом слегка морщась, слово только что принял на грудь рюмку крепкого и горчащего алкоголя. — Лучшая роль женщины в сексе — я тебе говорю — это промыть твой рот ссаниной. Я поначалу не сглатывал, но только теперь понял, что брать в рот мочу — самый смак. У неё очень бодрящий вкус, — засмеялся утончённый гедонист, — как вино! — Мне больше нравится запах, половозрелые женщины — что человеческие, что у рёвозавров — превосходно пахнут! — Хиро употребил слово из языка рёвозавров, каковое можно грубо перевести именно как «превосходно», хотя оно обозначает более тонкий и приятный оттенок запаха, отличный от иных подобных; впрочем, ничего не говорящий для кого-то, кто не наделён столь чутким нюхом. — Я хочу обоссать тебя, Аска! — изъявила желание лесбиянка. — Хорошо, моя шлюха… — А если у меня не сильно хватит, то, Зеро Ту, добавишь? — Конечно. Мари с большой охотой также выстроилась над лёгшей на место мальчиков Аской и струёй мочи обдала её лицо, ту самую смазливую мордашку, каковая так сводила с ума обладательницу косичек и больших грудей — а когда жидкое злато иссякло, Зеро Ту добавила остатки от себя, орасив струёй теперь уже голый и поднятый бюст Аски — прямо на очах у маниакально взирающей на это дело Мари. — Думаю, нас за такое надлежит выпороть, — предложил теперь Синдзи, который не просто любил секс — нашему затейнику нравилось всё пошлое и распутное, содомское. Это предложение оказалось воспринято столь же благосклонно, сколь и предыдущее — Синдзи и Хиро вытянулись, подставили спины и тылы под розги и девочки обильно прошлись по своим кавалерам, особенно акцентируясь на ягодицах; затем парни сами высекли Зеро Ту и Аску: пороли этих блудниц в два этапа — сперва ягодицы и спинку, потом дамские угодники прошлись по животу и грудями, разумеется, нежнее и куда более аккуратно. А потом оба, по команде Синдзи, с пенисов выпустили струи мочи — Хиро прошёлся от лица до груди Аски, Синдзи обоссал Зеро Ту от головы до её холмиков. Когда жидкость иссякла, парни просто понаблюдали, как Аска и Зеро Ту секут лесбиянку Мари. Опять же, наличие зеркал словно преумножило этот разврат вольнодумцев, что вдоволь усладило похотливые очи наших героев. По завершению сего акта, Аска страшно возбудилась и возжелала сама высечь аж до крови задницы Зеро Ту и Мари, каковые своей кожей, теплотой и нежной — при сочетании со свежими следами от порки — сводили её с ума и разжигали огонь внутри клитора, делали этот отросток подобным камню. Аска без промедления вооружилась своей излюбленной многохвостой плетью, сперва испытала орудие пытки на Хиро и Синдзи и уже это чуть не заставило оргазмировать нашу бисексуальную плутовку, каковая самую изысканную страсть питала таки к своему полу, а вовсе не к противоположному — потому вот так терзать женские и более аккуратные тела, особенно девичьи ягодицы, нашей распутнице было куда приятнее, чем истязать юношеские — и вот, рыжая бестия, стоя, широко расставила ноги и плетью принудила Хиро сосать свой клитор, а Синдзи позади языком — анус, его любимый алтарь Эроса. Вакханка в таком состоянии, услаждаемая кавалерами с двух фронтов, незабвенно обрушилась. И зеркала идеально размножили эти сцены экзекуции — теперь не просто краснота, а самая настоящая кровь выступила на коже девиц и особенно на их попках. Это ещё сильнее распалило Аску, она требовала от любовниц величать себя госпожой и умолять о пощаде, чего она этим двум сучкам и в помине не давала, только отвечая большей жестокостью на их прошения — Аска воистину уподобилась христианской настоятельнице храма, которая стегала перед ликом Христа двух молоденьких монашек — за то что им Распятый подарил грудь побольше! Да, никого сочувствия и стыда наша аббатиса Астарты не испытывала — напротив, в этом моменте ярая язычница отдалась своей дикой похоти, страсти; потому совершенно не думала о чужой боли. Наши гедонисты об этом изначально договорились и в силу этого тут уж не осталось места для недотрожества, тем более ни Мари, ни Зеро Ту неженками не были. Выпустив кровь, Аска склонилась и припала губами к этой тёплой, красной жидкости — и, о дьявол, как раз в этот момент её клитор разразился сокращениями от тёплого языка Хиро и рогатому в уста обильно поступила девичья влага. Но вот после такого оргазма на Аску нашёл некоторый стыд, и посему наша переводящая дух вакханка, вся красная, попросила проделать с ней то же самое. Во искупление грехов, так сказать. Мари отказалась, заявив, что не может пустить кровь той, кого очень любит. Синдзи сказал, что это очень жёстко для него. Хиро не получал от подобного кайф. Тогда за эту работу взялась Зеро Ту — эта огненная суккуба, сама Утренняя Звезда Иштар, настоящая дэ́ва, сладостно ухмыльнувшись пошло-розовыми губами, своей сильной рукой смогла весьма быстро попаданиями хвостов плети пустить кровушку рыжей бисексуалке и начать слизывать, в угоду горячо любимой любовнице, эту жидкость ей с утончённой спины, пышных ягодиц и немного с тыла крепких бёдер. Аска в ответ, наблюдая этот процесс в куче зеркал, — рьяно всё время мастурбировала — и так окровавленная девица второй раз кончила! И вот как это было: Аска попросила Зеро Ту всунуть свой окровавленный язык ей, жертве, до конца в анус; сей оказалось незамедлительно исполнено — хороший, крупный, розовый язык забрался в срачной ход, у Аски начались толчки внутри лона, жар и истома разошлись по тазу, приведя истерзанную и залитую кровью голубоглазую блудницу в неимоверный экстаз. Только по завершению всех этих процедур, ублажившие себя сполна, наши друзья наконец легонько омылись, девушки облачились в сорочки, Хиро — в мягкий бархатный халат, Синдзи просто надёжно обвязался полотенцем вокруг пояса, так все любодеи воротились в главную комнату и в отдохновении протянули ноги за длинным диваном у стола. К тому моменту Гамма и Бета сожрали уж все основные интересные блюда, за столом находилось немного меньше половины того народу, который вообще был — это отдыхали на месте те, кто набил себе живот до отвала, и сейчас уже прошло достаточно времени, чтобы туда можно было спокойно добавить что-то ещё. По возвращению Хиро и Синдзи ребятам подали десерт — торты и пироженные всех мастей, пироги с начинкой из фруктов, изысканное мороженное, шоколад в разных формах подачи, твороженные булочки, медовые коврижки, блинчики со сгущенкой и вареньем, рахат лукум, щербет, мармелад, душистые пряники — короче, чего тут только не оказалось! Чай и кофе самых разных видов предстали вместе с этим сладким великолепием. Футоши, прикорнувший на диване, как раз удачно пробудился именно сей и с восторгом подсел. Булат, который до того вышел на веранду потренировать мускулы, сейчас воротился со свежего воздуха и также с интересом взялся за сладости. Но более всего, конечно же, сорвалась Зеро Ту — сладкое розоволосой проказнице нравилось всегда, а тут его сразу так много! Хиро не спешил к нему притрагиваться, он просто с улыбкой решил понаблюдать, как возлюбленная жена вкушает эти угощения. — Мда, прямо попа треснет от такого количества сахара, не так ли, милая? — улыбалась Мари в адрес Сорью Ленгли. — Не знаю — мне плевать, если это чертовски вкусно! — Аска, подстать Зеро Ту, накинулась на сладости, пробуя сразу разные — надкусывая каждый раз от нового угощения и запивая чаем. Габриэлла Ферраро столь же неравнодушно употребляла сладкое. Рэндольф Картер отдал предпочтение мороженному, каковое бессмертный оккультист очень любил и потому сходу наелся им до отвала. Рей Аянами же вкусила сливочного торту. Остальные участники этого чревоугодия гребли без особого разбора, тупо что рядом лежало. Смит Торрен, у которого на подобное имелся фетишь, с интересом наблюдал за тем, как едят красивые девушки и по итогу попросил Зеро Ту уделить ему внимание — жена Хиро в очередной раз наставила рога мужу, получив по порции семени в оба нижних места. Да ещё вслед весьма неординарной прелюдии — американец сперва попросил любовницу набить влагалище сладостями, ни на миг не прекращая дрочить, этот любодей прямо ртом поглотил сие содержимое лона, после чего едок закинул ногу Зеро Ту себе на плечо, вогнал фаллос в свободное теперь место и после всего двадцати толчков с оглушительным стоном смачно извергся. Затем, по предложению Синдзи, это повторилось с анусом — в прямую кишку Зеро Ту, разумеет, полностью прочищенную от естественного содержимого срачного хода, влили шоколад, ликёр и сладкий крем; Зеро Ту выдавила потом это Смиту в рот — Синдзи попросил в это время сосать у американца член; вслед за опорожнением кишечника от этого содержимого вновь как следует возбудившейся сладкоежка вогнал малого девице в анус и долго и страстно чистил её там прежде того, как наконец оросить это место своим семенем. Вот так наши гедонисты мешали сразу два вида базовых удовольствий — еду и секс. [2] А что же муженёк Синдзи? — Каору, — обратился к нему Виктор с задумчивым видом, русский сидел на кровати, поставив ноги на пол и передыхая после последнего страстного акта. — Слушаю, Вик-кун, — его любовник до того вальяжно и длинно протягивался на животе, акробатически ловко согнув колени и задрав длинные, стройные ноги и болтая над попой сверкающими белизной подошвами с растопыренными пальчиками. — Я хочу откровенно сказать… — Виктор потянул непривычную для своего командирско-военного тона паузу, как только сзади почувствовал тепло — Каору переменил позу, чтобы обнять его: о, как же ему заходили эти прикосновения тëплой и нежной кожи Каору! Белоснежная ткань альбиноса столь страстно нравилась нашему сержанту, что охваченный любовью Северов долго не смог выносить еë кровавый вид, и потому попросил убрать раны — Каору мгновенно регенерировал простым усилием воли и все следы акта БДСМ просто растворились в горном блеске ангельского облика. — Конечно, Вик-кун, — прекрасный Ангел со спины взял в объятия атлетичный торс сержанта, — какие между нами могут быть недомолвки, ум? — рядом с до чисто выбритой щекой славянина юркнула идеально гладкая щека японца — в общем-то женская, по меркам европейской красоты, без единого намëка на хотя бы один волосяной фолликул. — Кхм, Каору-кун, блядь, всё это время я был активом с тобой, но теперь хочу побыть пассом. Только не смейся, ладно? — Виктор чуть повернул голову. О, как ему нравились эти губы, которые он не мог отпустить во время страсти! Перестать впиваться в эти нежные дуги сладострастия, смачно сосать их и игривый горячий язычок за сими чудными вратами! Вот до чего нашего человека в мире аниме довело попадание в тело Икари Синдзи! Сейчас Виктор поднял палец и надавил крепкой мужицкой подушечкой на тонкие губы бисëнена, у которого не было ни одного элемента облика, каковой бы не возбуждал Северова! Нагиса немного пососал палец, потом поднял свою руку, нежную и тонкую, совсем не мужицкую, как у гламурного аристократа, сжал гладенькими пальчиками пианиста увесистую кисть любовника. — Нет, я не могу смеяться над твоими предпочтениями — человек будет скорее счастлив, прислушиваясь к своим желаниям, и удовлетворяться теми, которые не несут другому зла. — Каору своими пальцами взялся поглаживать кисть Виктора, этот Ангел мостился словно кот. — Я тоже на твоём месте занялся разнообразем, когда сошёлся с Синдзи — до того я был только пассом — мужчины любили меня, даже если их в целом не привлекал свой пол, и потому они всегда были сверху, а я был настоящим малакией… [1] Хе-хе! И мне, казалось, больше мне ничего не надо, кроме как быть Ганимедом, — шутливым тоном признался Табрис. — Манерный ты пидор, Кавëр… Хотя да ты совсем как девочка, — повысил голос Северов. — Странно, что ты себя не ощущаешь девочкой и не вертишь жопой в женских шмотках. А это вместо тебя делает Синдзи. Бабье шмотьë тебе бы пошло с твоим личиком, твоей фигурой и кожей. На этой ноте Виктор вообразил Каору в элегантном платье, в изящной шляпке с широкими полями, с оголëнными, длинными и тонкими ногами, выходящими из-под края платья, при этом так, чтобы край чуть-чуть открывал ягодицы, полностью нагие ягодицы, разумеется. Хм… надо ли в этом сочетании чулки? И если надо, то до какой высоты, то колен или до середины бëдер? А — нет, никаких чулков: Виктор любил эти ноги и любил их обнажëнными, русскому нравилась естественная красота — безо всякой косметики, и чем больше открытого тела, тем лучше; а прикрывать его надо лишь в том случае, чтобы элементами сокрытого ещё больше разжечь похоть. Эти мечтания сложили на лице Северова лëгкую счастливую улыбку, а также подняли головку спадавшего меж ног длинного достоинства. Когда-нибудь он точно снова вырядит Каору во что-то такое, как уже выряживал много раз раньше, и это точно послужит причиной страстного и бурного изливания горячей патриотической спермы. Только это не сейчас — сегодня Виктор задумал кое-что иное: поменяться местом с Каору и так самому обратиться девицей. — Но я мужчина, Вик-кун, — убедительно молвил Каору, — и ощущаю себя только мужчиной, — он снова очень красиво улыбнулся и изящно повëл рукой по воздуху перед Виктором. — Вот и отлично, ну-у, что ты чувствуешь себя мужиком, — усмехнулся по этому поводу любовник, — сегодня я побуду твоей девочкой, Кавëр. Говоря это, Виктор повернул лицо к лицу Каору и молодые люди встретились губами, сладко поцеловались и немного поласкались: Каору подушечками своих изящных тонких пальчиков умело захватил и зажал соски Виктора — Нагиса, очевидно, наловчился во время всех любовных актов с Синдзи пленять хваткой эти атавизмы; сам Виктор, вспоминая, что Каору и вообще геи любят стимулировать соски, сам взялся своими куда более толстыми пальцами за сосочки Табриса и начал давить, растирать эти юношеские миниатюрные прелести, очи этой стройной, плоской, но при этом поджарой груди — Каору в двадцатилетнем возрасте, в отличие от пятнадцати лет, совсем не был дрыщëм из Бухенвальда при всей своей изящной худобе, каковая просто говорила об астеническом телосложении и гармонично сочеталась с видной долей мускулатуры. Каору, чуть дрогнув веками — член его уже чуть восстал, — пожелал после этого прислониться к соскам Северова и пососать их — что было сделано; не то чтобы это особенно нравилось Виктору, но ему было приятно когда чëртов Ангел водил языком по его коже, да, пусть вокруг сосков и пусть давит на них, или пробует сосать. Сам Виктор держал ладонь на шее Табриса и слегка поглаживал, водил пальцем за ушком, а потом отплатил любовнику тем же — сам как мог припал устами к его соскам и обработал эти штучки сколь умел. Во время сего процесса Каору дотянулся и схватился своими отличными пальцами за ствол Виктора и взялся приводить сей ствол в окончательную боеготовность — о, да, эти пальцы были созданы Господом Богом не только для игры на гейском рояле в четыре руки! — О-па, — возбуждëнный такой работой Виктор схватил свою любимую секс-игрушку и приставил металл еë ствола к виску Каору, — а ну соси мне… — потребовал Виктор, утыкаясь в мягкие пепельные волосы Каору своим любимым «Глоком» — он обожал с этого начинать, принуждать другого мужчину — именно мужчину, с женщинами ему такого никогда не хотелось — вот так под дулом пистолета заставлять сосать у себя, и потом прижимать эту штуку к затылку во время траха по-собачьи, покуда он сзади во всю отдирал этого чëртового пидора Каору, стоящего перед ним раком! Да, так этих Ангелов Апокалипсиса, Мессий конца света жидомасонских — русской силушкой да богатырской! Увы, Виктор не переживал такого кайфа с девицами — они даже в обычной жизни мало его интересовали, — когда по итогу этого процесса — по сути тюремного или армейского «опускания», каковое по определению может быть совершенно лишь с мужской — когда по финалу наш герой-попаданец разряжал свой ствол в юношеский срачной ход! Сука, как же ему, акту, было хорошо! Возможно, потому что он действительно искренне любил Каору. — Так, погоди, — Виктор опомнился — ведь сейчас «наш там» намеревался действовать иначе. Они же тут содомировались не одни. — Погодь, Кавëр, бля!.. — чуть полуобернулся Виктор с задумчивым взглядом. — Ум, чего, Вик-кун? — Каору поднял взгляд на его лицо, будучи уж готов в своей излюбленной и прекрасно отработанной манере заглотить мужской фаллос, во всю касающейся сейчас ангельских губ. — Альфарий! Фашист сраный, гнида гитлеровская, манда немецкая, падла белобрысая! — Виктор всегда возбуждался во время однополого секса, когда крыл бранью своих любовников, будь то Каору, Синдзи или некто ещё с причиндалом. — А? — Альфа Девятый до того за плечами двух наших голубков спокойно покоился на другой половине кровати, флегматично протянувшись на спине, подложив руки за голову, небрежно согнув одну ногу и возложив на неë вторую. — Я вам нужен? — до того невысокий поджарый блондин глядел тупо в потолок, его следы от акта БДСМ практически полностью зажили и едва различались на нежной, светлой, тонкой кожи полурëвозавра, златые рожки окончательно погасли. — Да, давай, ты уже ëби меня — потому ты будешь сейчас заместо Каору, будешь мне девочкой, гнида фашистская! — потребовал Виктор, получая огромное психологическое удовольствие от доминирующей роли. — Давай! — махнул он пистолетом. — Поднимайся, Фриц паршивый! Начальник штурмовиков, Эрнст Рëм! Эдмунд Хайнес! [3] Становись сосать мне! — Как скажешь, — Альфе требовалось немного время, чтобы распалить блудливого сатира — пока уснувшего вслед уже случившемуся высвобождению, удовлетворению и отдыху; Альфа был осознанным аромантиком и только товарищеские чувства связывали его с любовниками, каковым он просто помогал дать волю инстинкту размножения, работающему без нужды, как рвущаяся без толку стихия — а они могли этим просто насладиться, безо всякого лишнего сумасбродства, которое одержимые называли «любовью». — Давай, обслужи-ка народ-победитель, — теперь в голову Альфы уткнулся пистолет и низкий блондин на корточках разместился на полу перед раздвинутыми ногами Виктора — губы этого юно выглядящего минетёра идеально подходили для ублажения мужского причиндала, сильного и крепкого, с хорошо проступившими прожилками, булава Северова вошла почти до конца в рот этого малакии. Второй малакия — Каору — всячески поглаживал, целовал и ласкал Виктора. — Вик-кун, давай я языком подготовлю твою попку к соитию? Думаю, этот будет особенно приятно, — лукаво хлопая веками, предложил сей изысканный развратник. — Тебе так нравятся задницы? — Да, мне приятно сосать мужские задницы, у меня часто бывают про это фантазии. — Ну ладно… После этого настала пора подготовить задний проход Альфы. Виктор, прямо скажем — реально заведённый бисёненом — сам вызвался подготовить состыковку: — У тебя там точно не дерьма, Эрнст Рём? — немного щура глаза, придирчиво уточнил Виктор, погружая палец в задницу специально для этого расположившегося Альфы. — Нет. Я не ем еду, от которой дерьмо бывает у таких, как я, — несколько обидчиво ответил Альфа. — Хотя сегодня попробовал немного, но думаю, она не успела туда спуститься по кишечнику. Пока Виктор работал над попкой Альфы, его любовник, после орально-анальных ласок всё же решил на всякий случай профессионально, так сказать, обработать входное отверстие: — Вот так, та-ак, … — Каору своими нежными пальчиками подготовил попку любовника к проникновению: смазал как следует, просунул и немного растянул, стараясь проникнуть как можно глубже, а также чутка помассировать простату. — Ах, как хорошо, какой же кайф! — испытал приятнейшие ощущения Виктор от давления на простоту, и от её массажа. — Честно тебе скажу, Кавёр, скрывать не буду. — Вот видишь, Вик-кун, как нам приятно это. Надеюсь, Вик-кун, ты теперь до конца меня понимаешь? Нас, всех мужчин с такой конституцией? Чтобы получить такое удовольствие, я с радостью потерплю некоторый дискомфорт от введения копья, — манерно мурлыкал Каору. — Тут главное — натренироваться и довериться тому, кого ты любишь или кто просто с тобой любезен и обходителен. — Вот уж спасибо, — Виктор прикусил губу и повёл бровями. Каору вытащил пальцы, вдавил прямо в упор смазку и ещё раз просунул пальцы, чтобы как следует подготовить задний проход. — Так, — наконец по завершению трудов Табрис хлопнул Виктора по ягодице, — думаю, достаточно. Каору после этого смазанной рукой дрочил пенис Виктору со спины, а тот, поворачивая голову, отвечал засосом в губы, отчего член будущего пассива чрезвычайно приятно вздрагивал внутри, выбрасывая из уретры капли предсемени. — Чёрт, Табрис, обожаю твои пальцы! — выпалил Виктор после разрыва поцелуя. Каору облизнул Виктору гладко бритую щёку: — Ты ещё больше будешь обожать мой член! — Мда, твоё Копьё Лонгиния войдёт в мою Центральную Догму! — согласился Северов, переводя взгляд на обращённую к ним попку Альфы — учитывая всякое отсутствие волос на ягодицах, на почти всём теле, кроме головы, этот парнишка подходил в сей момент идеально для того, чтобы Виктор мог его содомировать, когда с тыла дымоход чистили уж ему. — Мой тип, — признал наш человек в мире аниме, наслаждаясь красотой этого мальчика-блондина и предвкушая наслаждения его анусом. — Давайте тогда без лишних слов, — Альфа лёг, прижавшись животом к кровати, и ровно вытянув ноги, то есть в такой позе командир Девятых не мог дрочить. — Бля, а ты не хочешь мастурбировать? — спросил Виктор, подбираясь к Альфе. — Если мой член прижать к чему-то, я могу кончить без рук, — спокойно пояснил смазливый блондин, — а ещё, если я буду дрочить при долбёжке, то могу кончить очень быстро и тогда для вас я буду небоеспособен, это явно не входит в ваши планы, я так понимаю? — Да, ты прав… Но позволь, — Виктор согнул колени и просунул ладони под живот Альфы и немного оторвал пассива от кровати. Каору смело подал руку, намереваясь помочь завершить состыковку, но русский справился без помощи японца, удержав в этот момент живот Альфы одно рукой, — и так белобрысый фашист оказался пронзён! Принял он такой предмет, ожидаемо, совершенно спокойно. — Вот так, — Каору напоследок поцеловал Виктор в позвоночник, — сейчас! Нагиса расположился позади — Альфа лежал на груди и вытянул ноги назад; Виктор разместился стопами где-то посредине от торса Альфы в обе стороны, согнув свои натренированные спортом ноги и с тылу вонзив член парню в задницу, так Виктор сгибался торсом над спиной Альфы; а Каору был спиной к кровати, акробатически ловко держа себя на руках и ногах — первые Семнадцатый Ангел вытянул ножницами, как бы взяв в них свои партнёров, позади опёрся на руки, легко держа поджарый торс приподнятым, поясницей нависая над пятками низкорослого Альфы. С такого ракурса Каору зашёл, одной рукой устремив Копьё Лонгиния в дырочку Виктора, каковая максимально отверзлась благодаря с опытом выбранной позы — в остальном Табрис поддерживал себя левитацией. — Ну как? — поинтересовался гей-альбинос, его хозяйство оказалось принято. — Норм, — у Виктора не возникло проблем с тем, чтобы максимально расслабить кишку, ведь одна из его суперсил — идеальный контроль над собственным телом. Русский начал двигаться, тогда член Каору даже выпал из столь широких потрохов, но тот не растерялся и мигом вновь вставил жеребца в нужное стоило. — Вик-кун, думаю не стрясётся Третьего Удара, если ты меня чуть сильнее сожмёшь, — посоветовал Нагиса, начиная двигать тазом следом за ритмом Северова, сношающего Милзу-младшего. — О’к, — у Виктора это следом само получилось — член нормально захватился стенками кишечника и хорошего чувствовался простатой, каждое давление на него дарило просто сказочные ощущения — а уж когда Каору встроился в темп Виктора, то всё стало просто потрясающе! К этому удовольствию прибавились ощущения от члена внутри Алефы, который ничего пока не пытался делать руками. — Эй, естеренкофашист, ты как? — полюбопытствовал Виктор, уж полностью погружаясь в дело и ловя волну от двойной содомии. — Нормально, можешь посильнее, — разрешил гей-штурмовик. — Моя простата привыкла к более жёсткому темпу. — Ага, — и Виктор придал скорости. Ощущения всё время были просто прекрасными! — Хорошо-хорошо, — только раз сказал русский, и больше ничего не говорил, и не думал, а просто наслаждались — так все эти вставшие мужчины дарили друг другу наслаждение. — Ах! Ох! — атлетически сложенный Виктор работал ногами и тазом, и немного руками, двигая Альфу на себя при вонзании, отчего весь невысокий поджарый блондин чуть поддавался вперёд. Тогда Альфа немного согнул колени и приподнял пятки, чтобы утыкаться ими в тыл Каору, при каждом вонзании он ими поднимал и передавал напряжение рьяно двигающемуся в конце строя Табрису. — Так, Вик-кун, когда будешь готов кончать — предупреди, — с заботливой улыбкой важно попросил Каору, ощущая толчки от ножек Альфы. — Ага! Я наверное скоро! — Виктор обратил внимание, как камнем сжимаются его яйца и придавливаются ближе к члену, ощущения в них стали такими, словно эти органы просятся назад внутрь туловища. — Я надеюсь ты дашь мне кончить? Ведь самое прекрасное, это когда тебе изливают семя в зад, — честно признался Каору. — Как хорошо, что я Ангел и на меня не действуют ваши венерические болячки — я с ужасом представляю, как вы, Лилим, кончаете в резинки, вместо задниц! Такими разговорами Каору тормозил себя, чтобы не кончить, а то сам он распалился достаточно, чтобы вот хоть прямо сейчас отстреляться. — Так, я сейчас скоро… Блядь! Сука! Нахуй! — Виктор, подходя к оргазму, начал выстреливать по одному бранному слову. — Ах, сука! Сука! — он теснее схватил Альфу и сжал зубы. — Сейчас, Каору! Вот сейчас я спущу! — Давай, вместе! — сам Каору предал скорости — и через пять секунд сам Ангел бросил первую каплю спермы. — Ва-ах-ах! — откинул он свою длинную шею назад с выражением полного улёта на лице. Не успел он сбросить последнюю каплю, как кишка Виктора стала сжиматься при отправки спермы в анус Альфы, тем самым напоследок усладив Каору — от этого Нагиса кончил больше, он продолжил испытывать полноценные сладострастные спазмы даже после того, как сперма перестала выбрасываться. Только после того, как Виктор вновь расслабился, после молниеносного оргазма, опало всё внутри и у Каору. Ощущения сержанта Северова вышли просто сказочными, райскими! Не нашлось слов, чтобы описать это удовольствие со всей исчерпывающей полнотой! Он кончил быстро, хотя обычно предпочитал контролируемый оргазм, его, русского попаданца, как пронесло — разрядило автоматом в потроха белокурого нациста! — «На тебе, гнида фашистская, манда немецкая, сука белобрысая!» — в мыслях побранил его Виктор, высвобождая член из потрохов юноши. Каору в это время покинул его самое нежное мужское место. Так Северов и Нагиса следом протянулись на кровати друг подле друга и смотрели несколько секунд лицо в лицо, позволяя Виктору любоваться нетрадиционным возлюбленным. Потом по инициативе русского они обменялись сладкими и чуть усталыми поцелуям, так как оба полностью удовлетворились. Затем они оба посмотрели на Альфу, севшего на колени перед ними и выглядящего словно хорошо выебанная девчонка — серьёзно, если бы не вдавленные в грудь сосочки и лежащий меж ног член, этого фембоя запросто можно было бы принять за девочку! Настолько он был бисёненом и потому люто доставлял Северову, не меньше андрогинного аниме-японца Нагиса! Принцесса рёвозавров после еды вышла посидеть на крыше. Сложив ноги, синекожая дэ́ва с буддийским спокойствием уставилась на закат — Кирби сейчас отправился куда-то по делам, надо было ответить одному элементалью. — Извините, — удурчив, сей момент, к ней выбралась Сакура Судзухара, девчушка даже сейчас носила униформу NERV — видимо, она ей очень гордилась, чтобы снимать даже в домашних условиях; сестра Тодзи аккуратно прошла по черепице, крыша тут шла слегка по откосу и девочка могла легко сорваться и упасть. — Тебе что-то нужно? — Принцесса повернула голову к собеседнице. — Я… — тут Сакура слегка зашаталась — упади она хоть с крыши, ничего ей, Кайдзю, не случилось — но Зеро Зеро Ван из чистой любезности выбросила манипулятор, обхватила им туловище Сакуры и удержала. — О… Э-э-э, спасибо! — слегка смущённо посмеялась Сакура. Принцесса переставила её поближе к себе и раскрыла манипулятор, давая ей возможность одновременно и оставаться свободной и в случае чего держаться за что-то. — Так чего ты хотела? — Э-э, — сине-ледяной взор Принцессы несколько напряг Сакуру, но, вздохнув, пришедшая сказала: — Видишь ли, мне нравится Кирби! Принцесса спокойно моргнула. — Ты ревнуешь? — сразу спросила она после паузы. Зеро Ван вспомнила, что ревность, наряду с прочими страстями, осуждалась во все времена прежней цивилизации Логриса. Разумные рёвозавры её королевства уделяли большое внимание медитациям и укрощению себя, чтобы использовать страсти для своих целей, но не давать им управлять тобой, потому ревность была им незнакома уже десятки миллионов лет. Тем не менее зная, сколь ревность опасна в сердце того, кто не властен над страстями — а властна ли Сакура? — Принцесса решила отнестись к этому серьёзно. — Не то чтобы… — Сакуре оказалось несколько неудобно говорить на эту тему, особенно под таким взглядом Принцессы. Последняя её не очень-то понимала по части смущения. — Видишь ли, я существую как личность несколько дней… и меня ещё воспринимают как ребёнка, потому что я как бы… ну, как я, выгляжу? — возраст Сакуры варьировался от четырнадцати до шестнадцати на вид, вообще ей можно было дать больше, если посчитать за просто девушку подобного роста и сложения, или даже меньше, если, напротив, счесть развитой для своего возраста в периоде от двенадцати до четырнадцати. — Х-хотя я уже в двух битва была, и в первый раз вместе с Кирби… Мы бок о бок с ним бились — отбивали Нью-Йорк от Кловера и Космического Легиона — как раз перед тем, как вылететь к Песочным Часам в поисках Аски. Ну, мне он и понравился. Ну, если ему нравишься ты, то я не могу быть против… Только скажи, тебе действительно нравится Кирби? Вы ведь так мало знакомы… Как, впрочем, и я. Принцесса особенно вдумалась в контекст — опять же, ей было сложно понять именно культурно-межличностный контекст. — Мне нравится Кирби. Но я не останусь с ним надолго. Я вернусь на Малакандру, а он останется с вами. У нас разные пути. Мне надо помогать моему отцу спасать наш народ, ему надо отомстить своему отцу. У нас разные дела, — так честно ответила Зеро Зеро Ван. Сакура поняла: — Извини. Да, у вас и правда такие дела, что вам не до этого, — девочка немного виновато отвела взгляд. — Прости за беспокойство. — Ты не доставила мне проблем, ты просто обсудила вопрос, — вкрадчиво молвила Принцесса. Сакура оставила её. Когда Кирби вернулся, с ветерком приземлился на крышу, Зеро Зеро Ван рассказала ему об этом: — Я не знал, что я ей нравлюсь, — сел парень рядом с синекожей любовницей, протягивая ноги. Канадец подумал, оставаясь в целом таким же холодным. — Ну, мы сражались вместе… Впрочем, я всякое трахал, потому не имею ничего против неё, как не имею против тебя, — посмотрел он в лицо Принцессе лишь с отдалённым намёком на некую радость, а потом прильнул к нему… После Мисато крепкий Эпсилон чистил влагалище Рей Аянами в вариации на миссионерскую позу — Ангел на краю ложа раздвигала и поднимала перед молодцем свои замечательные ноги, а он стоял перед ней на кровати и обхватывал своими верхними её нижние конечности — словом, ничего особенного. Учтиво убедившись, что любовница кончает, Эпсилон, глядя на её лицо и приличную грудь, сам с большим удовольствием отстрелялся девице во влагалище, его светлая сперма ещё и отчётливо появилась по краям отверстия, словно её там скопилось уже очень много и эта субстанция гейзером хотела вырваться. — Ах! — Эпсилон извлёк фаллос, Рей опустила ноги на пол, продолжая спиной покоиться на кровати, сейчас она посмотрела на потолок, явно в мыслях сосредоточенная на своих ощущения. Дающий отдых рукам Эпсилон остановил свой взгляд на холмиках альбиноски, поднимающихся и опускающихся в такт дыханию. Рей пребывала в таком состоянии не так уж долго, пилот Евы-13 обратила свой взор на стоящего любовника и слегка улыбнулась, очень красиво. Эпсилон ответил ей тем же — ему очень понравилось это выражение Рей. Немного полежав и помыслив о том, каковые ей ещё вкусить услады, девушка попросила атлета засунуть в себя плотно сжатый кулак — после смазки дело было сделано в точности, влагалище Рей очень легко растягивалось и потому запросто поглотило плотно сжатую кисть Эпсилона. Сам герой-любовник следом припал губами к грудям, каковые очень его возбуждали, и рьяно пососал титьку. Вот таким образом эти любодеи резвились в постели, покуда неожиданно Эпсилон нутром не почуял опасность — нечто угрожающее нависло над ним, и он с ярко выраженным беспокойством повернул голову туда, откуда веяло это зло — у входа в комнату, сложив руки на груди, плечом облокотился на край проёма Шут, он же Александр Ларкин, он же Серафим, он же Азраил — жуткий молодой человек в расстёгнутом чёрном пиджаке в тон таким же брюкам и ботинка, на фоне белой рубашки свисал алый галстук, образуя такое же элегантное цветовое сочетание. Псайкер поднёс руку к своей короткой, редкой щетине, чтобы потереть подборок, он как-то надавил на него и обнажил в угрожающем виде зубы, показавшиеся Эпсилону очень острыми и намерено вызывающими. — Тебе что-то нужно? — Эпсилон, сам на выражение недобрый, подступил к псайкеру, он почти на голову был выше угрожающего. Шут промолчал, сведя взгляд на переносице собеседника, до того его глаза взирали также на Эпсилона, но как-то странно, словно бы и отрешённо наполовину. Описать это было сложно, словно глядели на него и не на него. На самом деле в этот момент Шут рассматривал сознание Эпсилона, для чего полностью отрешился от того, что показывали глаза и активно ловил то, что летело в его собственном уме как череда картинок и осознаний, озарений. — От тебя? — губы Шута сразу после оскала выразили крайне мерзковатую усмешку. — Да ничего собственно, ты не имеешь отношения к моим тараканам в голове… — он разумел своё странное отношение к Рей, Эпсилон это почувствовал. — Но у тебя есть свои, да? Хотя бы маленькие, — Шут истончил приступ страха, Эпсилон ещё неприятнее сдавил губы. — Я ведь прав? После этой фразы Эпсилону как в лоб ударил флэшбек. Это была первая битва Девятых и происходила она при участии Зеро Ту, которая тогда уже успела стать ветераном многих сражений. — Так, мелкотня, мне, пожалуйста, не мешать, ясно? — в своей грубой манере начала розоволосая, что было для неё, впрочем, ожидаемо — своеобразная девица, она мало с кем ладила. — Это и вас касается, белые! — она особенно подчеркнула, что говорит не только о простых людях «паразитах», но и о — в теории — как бы равной элите. Сейчас впервые применяющей в бою светлые мехи, сконструированные по образу и подобию Стрелиции. Они, правда, в отличие от неё сразу представали в гуманоидных формах. — Эй, Йота, мы должны быть элитным отрядом и сражаться вместе! — сорвался Альфа, тогда он был менее сдержанным, чем стал потом. — Как сказал Сам Папа! Зеро Ту что-то невнятно бросила. — Что ты сказала?! Скорчила рожу. — А ну повтори! — Успокойся, Альфа! — прервал конфликт предельно собранный Гамма. — Сейчас важен бой! — Но она нарушает приказ Вице-председателя? — цыкнув, прикусил губу Альфа. — Ничего страшного, Альфа, я даю ей волю и позволение действовать… как она хочет, если ей видится это лучшим, — проговорил Вице-председатель с голограммы, этот красноносый японский макак в колпаке подобном всем остальным Мудрецам никогда не проявлял даже атавизма эмоций. — Да, дружище, вице-макак, хорошая идея. Стрелиция никогда нас не подводила, — согласился с этим Вернер, в привычной манере почёсывая усы. — Всяко ответственность за провал несёте вы, старый друг, — добавил Зам Папы. — Да-да… друг, — нахмурил старческие брови Вернер. Эпсилон, вытянутый впереди Дельты, ей к лицу своим широким мужским задом, бросал взгляды то на голограммы командования APE, то на интерактивную карту, то на приближающееся с горизонта войско рёвозавров. Враг стремился напиться магматоплива сразу к трём состыковавшимся Плантациям. Охранные отряды тёмно-серых серийных Франксов с оранжевыми козырьками на шлемах выстроились несколько позади, выставив электромагнитные копья. Светлые модели Девятых — Фуксии, выделяющиеся мощными листами брони на ногах, полностью закрывающими лица масками и вооружённые острыми глефами, заняли позицию позади Стрелиции. Последняя, как впрочем, и всегда до появления Хиро, находилась в звериной форме и держала наготове хвост-копьё, через крестообразные зерцала Зеро Ту теперь взирала только вперёд, выгнув спину в кабине и открывая свой шикарный зад новому «любимому», позволяя тому насладиться этим сокровищем перед улётом в глотку Мота [4]. Через светло-коричневую марсианскую равнину, раздвоённую каньоном давно высохшей реки, тянулись целые толпы тёмно-синих и ярких футуристически-голубых цветов — большая часть рёвозавров была сопоставима с Франксами по габаритам и обладала обликом вытянутых и толстых жукров. По каким-то причинам рёвозавры общего облика собирались вместе. У этих особей через панцири-«надкрыльники» — в кавычках потому, что это были не настоящие надкрыльники как у земных жуков — шли светящиеся линии, они огибали многочисленные прямоугольные выступы, несколько выпирающе-угловатых форм, на коих тоже значились голубые участки. Вместо глаз у них высвечивались те же линии, рты не проглядывались, а ноги не виднелись, потому было не очень понятно сверху, как они движутся — на самом деле там на брюхе действовала какая-то сложная система — ни ноги, ни лапки и ни колёса — позволяющая им достаточно быстро рассекать ровную местность. — Займитесь этой мелочью, мелкотня, а я меня ждут — они! — Зеро Ту разумела тех, больших, валящих через клубы поднимаемой ими пыли, этак раза в три-четыре крупнее самой Стрелиции. — Хорошо, пусть Йота берёт самых опасных! Мы должны разгромить их волну! — Альфа темпераментно указал глефой на «жуков», валящих сплошником. Зета позади него сидела куда спокойнее. — Главное, чтобы ваш новый «любимый» выдержал! — Зеро Ту разумела рассевшегося позади неё генномодифицированного громилу, всего раздутого от мускулов, ростом свыше трёх метров, он едва помещался в кресле пилота — это не говоря о том, что у него на плечах была квадратная голова с буквально тонущим в её центре лицом, шея так вообще не проглядывалась. Периодически APE спускали с конвейера всяких особенно замороченных «тычинок» — увы, все они шли на свалку вместе с обычными, «перегорая» столь же быстро. Эпсилон сейчас мельком вспомнил, что APE пару месяцев назад выдали Зеро Ту «тычинку» с повышенной регенерацией — так бедняга за пару вылетов превратился в один сплошной конгломерат раковых клеток, его пришлось отскребать от сидения. Зеро Ту было на них наплевать — она требовала, чтобы ей поставляли партнёров красивых и выносливых, с большими членами, дабы они перед финалом успели как следует удовлетворить её похоть. Сами Девятые, не имея иного предназначения, тренировались сутки напролёт. Сейчас они в боевом крещении ринулись следом за Зеро Ту — Стрелиция оттолкнулась задней парой ног, вспышкой реактивного огня выстрелила настоящей молнией на километров восемь, прорвав «жуков» и пробив собою большого и полубесформенного рёвозавра, из чьей туши, постоянно выбрасывавшей из себя конечности, со звероподобными чертами, Зеро Ту, сама лютый зверь, вырвала во рту мехи сочащееся оранжевым ядро, и с хрустом бьющихся осколков раскусила сердце врага начисто. Противник под ней сдулся и расплескал волну синей жидкости. — На этого, Дельта! — Эпсилон, успев увидеть победу Йоты над той извивающейся щупальцами громадиной, сам выбрал первую цель. — Наконец-то! Живой рёв! — Дельта чрезвычайно обрадовалась — рога-лучи изо лба возгорелись в такт таковым у Эпсилона — глефа идеально рассекла корпус, прошедшая вслед за этим ударная волна разломила его надвое и сокрушила панцирь накрыльников вдребезги, синева обильно вырвалась и закрыла вид — Фуксия-4 покинула это облако за долю секунды и оно осталось полностью спадать позади. Эпсилона и Дельту охватила искренняя радость — они сделали первого! Но это так — ничто, впереди их ещё много, и они помчались делать следующих. Единая на вид синяя кровь гейзерами разлеталась там, где глефы поражали «жуков» — Девятые куда скорее простых людей налетели на эти бегущие цели и разили одним ударом, собственно, благодаря сканерам они знали место положения ядер, их оружие было таково, что не обязательно попадать по самому шару, достаточно вмазать рядом, это запускало реакцию на уровне квантовых и электромагнитных полей, приводящую к дестабилизации ядра, а учитывая габариты вооружения и самих противников, то для полного уничтожения «жука» доставало одного хорошего прямого удара. — Вот! — синий всплеск. — Получи! — ещё один. — Умри! Альфа, как самый патриотичный из молодой гвардии, проявил себя наиболее рьяно — белобрысый златорогий дэ́в войны носился туда-сюда, истребляя «жуков» с попадания. Этими излишними страстями он несколько сбил с толку Зету. Гамма и Бета, Тета и Эта распределились напасть с флангов на катящуюся волну — «жуки» не обращали внимание на потери, они просто пёрли вперёд, и уж первые серийные Франксы встретили их копьями, окрасив и с головой залив себя последующими синими всплесками… Казалось бы, всё началось бодро — Гамма, Бета и Дельта скорее радовались тому, что им довелось наконец погрузиться в настоящий бой; Тета, Эта и Зета с собранностью стоиков-флегматиков следовали миссии; Альфа даже не радовался, он впал в состояние мясника, ему было никогда думать о чём-то ином, кроме убийств — собственно, за полминуту боя он уложил больше всех; а вот Эпсилон, где-то внутри, боялся. Страх очень жирно обхватил сердце. Обычно в бою или на учениях, ты в такие моменты собран, напряжён, есть тревога в промежутках между активными действиями, иногда в голову стреляет острый испуг, если в тебя летит что-то или нечто идёт не так. Но на страх, долгий и томительный — просто нет времени, мозг не успевает выдать его как реакцию. А вот у Эпсилона подкорка с этим как-то справлялась. Он боялся сейчас очень сильно. И потому передал более активную роль Дельте — вот у неё эмоции сигали очень лабильно, то резкая храбрость, то сильный пробивающий страх, впрочем, обычно она вела себя отважно — как, например, сейчас, Эпсилон благодаря ментальному интерфейсу это чувствовал — Дельта стремглав летала от одного рёвозавра до другого, энергичная девица щедро раздавала боковые удары, а не обрушивала глефу сверху, потому сражённые Фуксией-4 противники не разлетелись гейзером на месте, а отлетали, в воздухе отбрасывая от себя обломки и там уж врезаясь в твердь и растекаясь. Подошёл крупный рёвозавр, подтянулся вслед волне мелких — Зеро Ту сочла этого кадра мало опасным, потому взялась сходу за более внушающих — девочка всегда действовала решительно и быстро, стремясь принести погибель врагу прежде, чем он сможет сообразить что к чему и оброниться. Этот выскочивший вперёд супостат обладал угловатым туловищем, по форме как нечто в виде призмы, только несколько сплюснутой, впереди на корпусе у него значились два — так сказать — глаза, один содержал в себе одно большое голубое око с тёмным крестовидным зрачком, второй же вмещал в одной глазнице сразу по сотне мерцающих лазурью зерцал. Это штука раза в три превосходила Франкс, а то и во все четыре, и перемещалась на восьмерых длинных и гибких манипуляторах, похожих на те, коими обладает Принцесса. В качестве вооружения у этой штуки поднялись две многосуставные руки, очень тонкие, и завершающиеся острым лезвием топора и чем-то средним между ластой и мухобойкой — довольно абсурдного вида приспособление. — Возьму его! — Альфа первый во всём своём патриотизме ринулся на этого рёвозавра, но тот оказался и быстр, и сообразителен: предвидя удар сверху, осьминог в последней момент просто ушёл в бок благодаря своим проворным конечностям и налетевший светлый Франкс вмазал туда, где противник только что стоял — как от попадания авиабомбы поднялось сплошное и густо клубящееся облако пыли, дождём полетели камни; из пелены сей завесы пару мгновений спустя вырвался противник, держащий концом манипулятора Франкс Альфы, из этой штуки сформировались гибкие придатки для всестороннего захвата тонкого торса гиноида. — Схватил! — испугалась Дельта. Они стояли почти рядом — требовалось нечто предпринять. А Эпсилон растерялся по вине страха. — Ва-ах! — сам Альфа скалил зубы и рычал через них как чёрт — Зета просто напряжённо сморщилась. — Нет! — Альфа махнул глефой под нужным углом и перерубил манипулятор, синяя кровь активно разбрызгалась. Но это дало не так много, потому что над Фуксией зависит топор, одновременно с тем, как к ней с боков устремились придатки с двух других конечностей — это кроме того, что отсечённая часть резко схватила своим «пальцами» культю и начала поднимать туда себя, очевидно, чтобы пристроиться и прирасти. — Фах! — Альфа сорвался с места, очень удачно — топор обрушился на одну из двух конечностей самого рёвозавра. Это, конечно, не давало особой радости, учитывая способность сей штуки приращивать всё на место. Альфа также хорошо соображал в бою — без промедления он глефой срубил топор у самого основания — до так, как противник успел поднять конечность и увести топор из-под лезвия глефы. Но во время этого удара Альфа так накрянил меху, что осьминогу не составило труда дёрнуть её за спину второй остающейся конечностью — и свалить с ног. — Ва-а! — Альфа и Зета стукнулись о землю. Наконец-то в этот момент Дельта ринулась с привычным для неё боковым ударом — враг очень ловко поднял конечность и одновременно отвёл её в сторону, потому конец просвистевшей на воздухе глефы только слегка коснулся. Эпсилон заметил падающую мухобойку — среагировал он раньше Дельты, которая пыталась достать по рёвозавру. Оный, невзирая на размеры, оказался очень проворным. Дельта меняла положение древка для нового удара. Эпсилон не сообразил куда двинуться — не хватило навыков! Под блеск сотни лазурных очей, Франкс как-то глупо полуобенрулся вокруг своей оси и оказался прибит мухобойкой к земле. Одновременно с этим придатки с пары «рук» осьминога захватили древки обоих сваленных Фуксий и потянули на себя. Не ясно чем бы оно кончилось — возможно, они смогли бы удержать своё оружие и таки убить этого рёвозавра — на него напрыгнула Стрелиция с сочащейся синей кровью у рта: хвост-копьё погрузилось в большое око и сходу разорвало корпус снизу, одновременно Зеро Ту сомкнула челюсть на конечности с топором, противник уже почти приростил отрубленное Альфой оружие, и сейчас эта конечность уже отвалилась у основания и всё равно задвигалась. — Фуксии! — подоспел Гамма, чья меха остановилась возле гиноида командира — Вы как?! — Бета перерубил мухобойку на Фуксии-04 и следующим же движением перерезал конец манипулятора с придатками, силящимися утянуть древко из рук Дельты и Эпсилона. — Б-бестолочи! — упрекнула Зеро Ту сквозь зубы, делая мощное и волевое движение спиной. Любимый позади горестно вздохнул — собственно, он уже отлетел в Нирвану. Наконец под концом особенно рьяно погрузившегося копья хрустнуло ядро — Зеро Ту тогда оттолкнулась ногами от корпуса противника и того целиком всего отбросило, рёвозавр вмазался в землю и выпустил синий гейзер на месте своей погибели. Ранее отсечённые конечности перестали двигаться. — Какие же вы беспомощные! Ничего крупнее Мохо, а того гляди Конрада убить не можете! — обругала их Зеро Ту. После чего резко обернулась ко всё ещё наступающим крупным вражинам. Один из них — похожий таки на прямоходящего динозавра, но без верхних конечностей, с большой головой, где тем же пылающим лазуритом переливались соединённые друг с другом глаза, в большом числе; у этого киберзверя отверзлась громоздкая квадратная челюсть — и из утробы вырвалась ракета, белое пламя из соплы частично вышло из раскрывшихся на затылке подобий жаберных щелей. — Эх! — Зеро Ту развернула щит с конца своего копья на максимум, закрыла Фуксий Десятых. Мощный взрыв с той стороны накрыл их, мехи пригнулись, а Стрелиция кошкой выгнула спину. Следом за этим одна из серийных мех — Диабло — с пушки Гаусса произвела точный выстрел по второй ракете, которая выставилась концом из шахты-глотки, её детонация начисто разорвала голову, отчего рванул и весь скрытый внутри корпуса боекомплект — от рёвозавра ничего не осталось, кроме восходящего белого гриба. Эпсилон боялся и просто, без возможности что-то сделать, глазел на расступающийся белый пламень, что обходил щит Стрелиции. А вот другие действовали — не успела пасть последняя запчасть от взорванного только что противника: — Вперёд! — особенно яростно скомандовал взъерошенный Альфа — его Фуксия с наскока обрушилась на нечто бегущее на множестве конечностей, похожее на краба, раза в три крупнее его мехи — на этот раз противник не увернулся и сходу расплескался в синее. Дальше уже пошла скорее рутина — в целях экономии боеприпасов Папа велел уничтожать кого можно в ближнем бою, потому свору «жуков» добивали все: благо те оказались почти беспомощны против Франксов; разве что могли сбить с ног, наползти и завалить собой. Им, Девятым, в тот день удалось убить ещё несколько крупных особей, на этот раз всё прошло гладко. Потому они даже почувствовал себя славно — тогда никто не погиб, кроме нового любимого Зеро Ту, который после первого же раза вывалился из раскрывшейся кабины, умерев в луже крови на полу ангара Плантации. — Ох, и стоило этого урода таким делать! — небрежно поправила волосы спрыгнувшая Зеро Ту. Никто тогда не обвинил Эпсилона и вообще, тогда всё происходило как бы не вокруг него — он лишь был не таким уж значительным участником, однако, он благодаря своей прекрасной памяти, запечетлил в сознании эту битву, как и множество других. Альфа тогда попросил Папу вообще не давать им отдыха — и посылать убивать рёвозавров, которые скачут по поверхности далеко от Плантаций, на которых обычно не обращают внимание. Просто для тренировки. Его Святейшество оценил подобный порыв и дал добро. Тогда у них пропал отдых — это немного ослабило страх Эпсилона и научило его ориентироваться даже тогда, когда сердце охватывает этот мрак. Они выкашивали сотни и сотни рёвозавров, постоянно мотались из одного конца планеты в другой — оттачивали навыки практикой между основными операциями — и это принесло свои плоды, вскоре они стали одним из лучших отрядов APE. И ещё тысячи рёвозавров полегли под их ударами. Эпсилон, казалось бы, должен был окончательно побороть страх — но… как-то страх ещё жил внутри и иногда мог пробудиться. Правда, теперь больше всего Эпсилон беспокоился, что остальные Девятые как-то узнают об этом. Дельта, к счастью, оказалась не столь тонка и проницательна, чтобы понять, какие тонкие струны задеваются в душе напарника… — Я боюсь, — честно признал Эпсилон, — не знаю, боятся ли другие, — он имел в виду Девятых, — странно даже, что Нхимбалот захватила Дельту, а не меня. — Что ж, — Шут сделал движение руками, хлопнул себя по бёдрам, — страх — я есть, я… — он хотел вымолвить нечто стихотворное в своей манере, но поймал на себе сперва неодобрительный взгляд сидящей на кровати Рей, очевидно, вызванный влезанием в голову к Эпсилону (из ревности); а потом на плечо Шута легла костлявая рука. Эпсилон в этот момент не смотрел на него, он повернул голову к Рей, когда осёкся псайкер, Девятый взирал именно на синевласку-альбиноску. Только потом парень взглянул на Шут и увидел за его плечами Смерть — буквально, рядом стоял некто, накрытый абсолютно чёрной тканью, зияло из-под капюшона тут только лицо, вернее не лицо, а голый человеческий череп, белеющий посреди тьмы. — Здравствуйте, — прозвучал в голове телепатический голос, принадлежащий Смерти, — не надо меня пугаться — меня зовут Арлекин, я наставник этого мальчика, — мертвец снова хлопнул Ларкина костлявой рукой по плечу. — А… ладно, — Эпосилон взглянул на Рей, та не выглядела хоть сколько-то удивлённой при появлении скелета в капюшоне. Живого. Лилит только быстро встала с постели и её обхватили взвившиеся из неоткуда в воздухе лепестки розы и сакуры, они налипли на кожу и образовали предельно короткий сарафан разных цветов и тканей, по большей части изумрудного, природно-зелёного окраса, ничего кроме него Рей не закрыло, она аккуратно шага босиком по ковру и ноги её довольно высоко оголялись. Эпсилон просто проснул ноги в штанины. Шут и Арлекин оказались в гостиной и там люди NERV представили марсианам последнего, заявив, что он тоже псайкер, который отбросил прежнее тело выглядит теперь так, и вообще, они сами его мало знают, «мистер Смерть» недавно присоединился к команде. — Интересно, а что там под одеждой? — подсела Дельта к скелету. — Я думаю, на твоём месте не вежливо интересоваться, что у Смерти под мантией, — Шут состроил одну из своих мерзких ухмылочек. — Смерти? — не поняла Девятая. — Господин Арлекин использует образ персонификации Смерти в коллективном бессознательном части человечества для манифестации здесь, — пояснил Рэндольф. — Прямо как Ноденс использует такое же представление у древних кельтов о себе, — добавил Кирби. — Хм, теперь мне ясно, почему Ньярлатхотеп выглядел в моих глазах краснокожим [рёвозавром], в моём народе они считались нечестивыми, — Хиро посмотрел на Зеро Ту — последняя ничего не помнила о том, что она когда-то уже жила на свете и слыла нечестивой. — А для нас Ньярлатхотеп выглядел как египетский фараон: эту форму он использовал в Древнем Египте, где люди верили в божественность фараонов, — осведомил Синдзи. — Ещё Каору рассказывал, что перед ним Ньярл предстал в облике самого настоящего дьявола — лысого, чёрного, с копытами. И предложил в обмен на услуги расписаться кровью в «чёрной книге Азатота». — Все Высшие Существа пользуются для манифестации коллективным бессознательным человечества, если им надо появиться в регионе Мира Снов, который был создан нашим видом, или, если они хотят явить себя человеку, и при этом не свести его, несчастного, с ума, — добавил Рэндольф. — Эй, Эпсилон, взгляни, мне это подарил Соломон? — Дельта протянула руку с тонким колечком, бойфренд внимательно посмотрел на этот предмет — вдобавок к схематичному изображению пса (что это за животное было, не особо интересующейся зоологией Эпсилон понять не смог — потому спросил у других), там выделялась нанесённая гравировка, которую Эпсилон, опять же, понять не смог. Накануне, когда он ушёл сношать Рей, Соломон, как настоящий джентельмен, попросил у него разрешения иметь Дельту — зеленовласая девчушка приглянулась колдуну ещё тогда, когда в неё веселилась Нхимбалот. Дельта в своей манере долго прыгала на фаллосе Соломона, развлекая его очи излюбленным зрелищем — женскими сиськами, это спровоцировало несколько очень живых и насыщенных оргазмов: — Я знаю, ты откажешься, но я всё же сделаю тебе вот какое предложение. Мне очень понравились твои женские прелести, хотя они, на первый взгляд, не могу понравиться такому любителю женских грудей как я, тем не менее… [5] Ты можешь сама — или со своими друзьями, коль уж они захотят — отправиться со мной, будешь жить во дворце, ты станешь моей женой — одной из тысячи — вы не будете ни в чём нуждается: легионы джинов будут выполнять ваши поручения. — Нет, — почти без раздумий отказалась Дельта, — мне нравится убивать рёвозавров и… прочих. Я вас почти не знаю и не хочу отправляться туда, где я никогда не была. Короче — не хочу, — по-последнему стало ясно, что аргументы совершенно неважны, Дельта просто не желает подобного и Соломон, не желая настаивать, принял такой ответ. — Хорошо, но позволь подарить духа-хранителя — Пса Гекаты [6], дабы впредь ты не оказалась одержима, — Соломон раскрыл перед ней ладонь и там лежало это колечко. — Пёс Гекаты властен оберегать тебя в большинстве случаев на территории Мнимого пространства, а там же, в материальном царстве, он в принципе тоже может защитить тебя, отыскав к тебе по необходимости путь через углы. — Я много где странствовал, покуда моё тело пребывало на материальном плане, я узнал что весь обозримый мир — лишь пузырь, выдуваемый из трубы фокусника, — рассказывал Арлекин; этому скелету было о чём потолковать с Принцессой рёвозавров, так как по мере озвучивания своих мыслей в виде раздающихся в голове слов, они обменялись доязыковыми сигналами, получили череду осознаний, поняли что им это интересно друг о друге. — Вы долго пребывали на одном уровне медитации, так и не отходя от вещества? [материального плана] — Я не отходила от него, потому что хотела лучше контролировать вещество. Я хотела остаться здесь и жить здесь. Учитель предостерегал меня, говоря, что в духовных сферах вне материи обитает нечто, столь ужасное, что умирают в ужасе те, кто видят его, — объяснила Принцесса. — А я стремился прочь от материального мира, движимый интересом. Мне не осталось ничего, что интересовало бы меня в подлунном мире. Я мог легко заглянуть в мысли человека и понять всё о нём. Потому другие перестали меня волновать. Я помогал подобным себе… — Арлекин мог ощущать пробуждение псайкерских способностей, — пояснил Шут, — он находил таких и предлагал помощь в овладении даром… Ну или пистолет — знаете, некоторым, у кого в голову хаотично вливалась мысленная каша из мозгов всех окружающих — тем могла помочь только пуля вдобавок, — Шут посмотрел на тройняшек, — думаю, вы не будете спорить? — Я отправился в глубины психической плоскости, к которой имел доступ, — продолжал Арлекин. — И чем дальше я погружался, тем меньше общего я имел с жизнью людей… Пара пустых глазниц взирала в синее лицо Зеро Зеро Ван. — Мы двигались в разных направлениях. Далее они разговорились о том, что видел и слышал псайкер в потусторонних царствах. — Мне удалось выяснить вот что: думаю, нашим друзьям пригодится эта информация, — Арлекин разумел марсиан. — Реальность в целом подобна матрёшке, внутри одной реальности находится другая и так далее, и эти суб-реальности могут быть связаны с отдельными субъектами. Скажем, внутри сознания каждого из нас есть свой психической план, внутри которого можно находиться физически или ментально, в зависимости от способа. Наши материальный план и царство сновидений находятся внутри Йог-Сотота… — Всё тело которого состоит из… мужских яичек и членов, он постоянно оплодотворяет свою Шуб-Ниггурат, — закончил свою мысль Хиро, одновременно как-то полубезумно взирая при воспоминании подобного, чем напугал друзей, не говоря уже о том, что он говорил. — Те шары — яички?.. — подивился Эпсилон. — Так я его яйца трогала? — завертелась Дельта. Синдзи заржал. — Да, у обитателей Иной Вселенной порой странная физиология, — добавил Рэндольф. — Впрочем, я думаю, они бы и к нам отнеслись с таким же… скепсисом. Для жителей чудовищного Извне свойственны бесформенность, аморфность, газообразность… — Тентакли, — вставил Синдзи. — Да, возможность выпускать физические манипуляторы откуда угодно. Вообразите, мы для них — с парой конечностей, привязанных гравитацией к поверхности планеты — и ещё парой рук выше, и головой, с мозгами, мы для них та ещё диковина. Некоторые из них вообще недоумевают, как что подобное может не только быть, но и заключаться в устойчивом мире с тремя измерениями и двигаться по всего одной, — Картер показал палец, — линии времени. — Потому мы должны быть толерантны к иным формам жизни, чужие заслуживают самого понимающего отношения, — настоял Синдзи. — Но облик некоторых чужих таков, что люди, даже земные боги, я слышал сходят с ума, когда видят их, — высказал Ихт. — Это наши проблемы — не их. Синдзи смолк. Арлекин продолжил: — При этом, как заметили вы, во время своего приключения, — скелет разумел прежде всего Аску и Зеро Ту, а также немного Принцессу рёвозавров, это звучало ясным по контексту, — тот, в чьей голове находится его собственный же психический мир, может быть помещён в этот же самый психических мир. — Он имеет в виду тот момент, когда Соломон поместил меня и Аску внутрь… моей детской книжки, — обратила внимание Зеро Ту, так как далеко не все смогли сходу сообразить о чём это. — Да, я должен был уберечь их от когтей Калюкса, это был самый верный способ в той ситуации… Поместить этих девушек в голову одной из них… отчего в реальности ада Зеро Ту стала занимать теперь физически нулевое положение, — объяснил Соломон. — Вы не прогадали, Надя смогла их быстро там найти, — посмотрела на смуглянку Рей. — О, я даже не знала, что у меня талант Владычицы Снов, — призналась Надя. Принцесса чуть повела маленькой седой бровью: — Надя — реинкарнация дочери Великого Ктулху, Ктиллы, — пояснил до того ей Рэндольф Картер, — прямо как этот мальчик, — указал он на спящего Хиро, — реинкарнация твоего отца. Это была неприятная история… военные США заподозрили, что Ктилла собирается уничтожить человечество, желает возродить своего отца из чрева… в общем, они уронили на неё атомную бомбу. Отношения между расами всегда были неприятными — люди видели в ктулхах мерзких космических ужасов, жаждущих истребить человечество во имя зла — хотя Ктулху совершенно нет нужды этим заниматься хоть сколько-то сознательно и целенаправленно — а ктулхи всегда видели в людях всего лишь культуру насекомых, которые иногда могут быть полезными — ну, это когда надо собрать несколько культистов и провести пару обрядов в нужный момент звёздных циклов, чтобы дела у Ктулху пошли лучше… Но в остальном они людей за мух и клещей держат и не видят ничего зазорного в том, чтобы пустить в ход мухобойку. Словом, если этой любительнице живой природы, вегетарианства, пацифизма и прочего сахарного тростника, сказать, что она одна из тех, кого она считает закономерно, но субъективно, абсолютным злом — то драмы не оберёшься. Потому ты не должна ничего об этом говорить ни ей, ни другим. — Да, я вас поняла, мне нет нужды вмешиваться в ваши дела, потому вы можете рассчитывать на моё молчание, — у Принцессы не возникло проблем с тем, чтобы дать это обещание. Но кое-что её заинтересовало: — Я только спрошу: вы намерены говорить об этом ей? — У нас есть идея сообщать ей… об этом, только постепенно, — сказал Рэндольф. — Постепенно, понемногу. — Вначале, — вмешалась Юй Икари, — мы скажем ей, что все реинкарнируются, кто-то в прошлой жизни был лягушкой, кто букашкой, кто-то рабом, кто-то императором… — Кто-то негром, кто-то арийцем, кто-то семитом, — привёл примеры Рэндольф. — Потом мы сообщим ей, что она была Ктиллой, — сказала Рей, совершенно флегматично. Принцесса моргнула с долей любопытства: — И это её успокоит? — уточнила она. — Да, если подвести к этой мысли постепенно… — Рэндольф сделал паузу, с доброжелательной проницательностью взирая в глаза Принцессе. — Возможно, тебе это не поднять, но для людей большая разница как подать одну и ту же информацию. Арлекин же продолжал: — Подобно тому, как Зеро Ту могла находиться одновременно на материальном плане в вашем домене и на вашем Марсе, и одновременно в аду, и ещё одновременно в собственном сознании, Йог-Сотот тоже может находиться внутри себя например, появляясь, когда его призывают… Реальность — удивительная штука. Жаль, людской язык столь примитивен, мне необычно и неудобно облачать в него свои мысли, — посетовал Арлекин. — Полагаю, вы стали в высшей степени бесчеловечным, — заметил Хиро. — И я думаю, он не считает, что это плохо, — сказал Синдзи. — Вы же не причиняете никому вреда? — Только из самообороны. Вы правы, меня занимает по большей части лишь постижение действительности, нет нужды в человечности тому, кто не живёт в обществе социальных существ, — молвил скелет. — И что вы ещё узнали? — спросил Хиро. — Сам Йог-Сотот, похоже, пребывает внутри Бесформенного Тумана — такой штуки, в виде липких паров… — Да, я его видел. Дважды. Когда сперва проходил сквозь его Врата и когда меня съела Шуб-Ниггурат, — Хиро сосредоточился на воспоминаниях их прошлой жизни, они в состоянии бодрствования воспринимались как сон, как детские фантазии, можно было даже усомниться в подлинности этих призраков, не выступай они в то же время столь точно и чётко. — Ты был в трансцендентном состоянии, — пояснил уже Рэндольф, — когда можно существовать там, среди жуткого Извне. Но Йог-Сотот и Шуб-Ниггурат достаточно милые ребята… Ха-ха-ха! Они вежливые, с ними можно поговорить… — Да, к слову, они дружелюбны в отличие от Ньярлатхотепа, — добавил Синдзи. — Я с Шуб-Ниггурат и Йог-Сототом не водился, но наслышан об этой божественной диаде [7], — молвил Арлекин. — Я встретился с одним из флейтистов Азатота, известным как Эру Илуватар. Ему надоело подтанцовывать неблагодарному жлобу-начальнику и он решил заделать своё Творение. Вот этот Эру мне всё рассказал, что Абсолютный Хаос был первичной реальностью. Думаю, тут уместны термины Эриха Фогелена [8]. Азатот был источником этой реальности и он породил сам от себя живущих в ней Ньярлатхотепа, Нёг-Сотепа Бемформенного Тумана и сестрицу его Безымянную Тьму (думаю, её можно звать Нюкта-Никтой) [9]. Туман породил внутри себя Йог-Сотота, а Тьма — Шуб-Ниггурат. И так далее — одно в другом. Это снисхождение Эонов [10]. — Яйцо в утке, а утка в зайце, короче, — молвил Виктор, — я полагаю, в этой сказке тоже есть сакральное знание? — И я видел… как они встречаются… вне своих родителей или там где эти родители соприкасаются… чтобы совокупляться, — Хиро понимал, всё это правда. — Интересно, а родители не против? Это с их согласия? Или Шуб с Йогом бегают на свиданки тайно? — подняла этот вопрос Мана. — Это Эру не уточнял, — сказал Арлекин. — Неужели вся наша реальность существует благодаря ебле? — спросил Асари, которому, возможно, в это ещё не верилось. — Небо оплодотворило Землю — даже архаичные религии знали об этом, — щёлкнул пальцами Рэндольф. — Именно так, ребята, а вы думали — секс просто так является одной из самых приятных и всегда актуальных тем? — в своей распутной манера зажёг взгляд Синдзи. — Разве, ребята, не просто так трудится столько живых существ над тем, чтобы пролить семя? Вот теперь мы получили доказательство, что секс имеет божественное начало, — Синдзи на манер безумного проповедника простёр руки в обе стороны, — и что перед этой силой не устоит никакая идиотская идеология и никакие «высокодуховные» бредни? — Да, я конечно ничего не имею против секса, — заговорила Габриэлла, — но разве эта сила не происходит от… адских богов запредельной бездны, или чего-то столь же ужасного? — Я не говорю о безопасности. Никто не говорит о безопасности, как сказал Мистер Бобр семейству Певенси, — вспомнил классику Синдзи [11], и ещё одну: — Прочитайте Маркиза де Сада, страсть совсем небезопасна. Когда у нас, мужчин, наступает состояние, когда сперма вот-вот сбросится, мы чувствуем, что ничего не остановит эту магму, стремящуюся из жерла; но мы очень хотим, чтобы она вырвалась, и нам плевать на всё на свете, нас волнует в этот момент только то, чтобы она вырвалась. В такие моменты мы себя не контролируем. И это самое приятное, что есть в сексе, на мой взгляд. Сколько раз я всаживал свою сперму в тесные жопки обоих полов, и всякий раз секунды перед оргазмом… я не знаю, как это описать. У меня нет слов, но это точно божественное удовольствие, в этом нет никаких сомнений. Господин Картер, — Синдзи взглянул на своего учителя, — чтобы вы не говорили, никакая высокая художественная эстетика не заменит тех ощущений, какие наступают за секунду перед кончой. По ходу всех бесед к компании спустились Виктор, Альфа и Каору. — Ну наконец-то, Каору-кун, — посмотрела на них Мана, — долго же вы прочищали друг другу задницы! — Сколько надо — столько и прочищали, — сел за стол Виктор. — Ты попробовал новые сказочные ощущения, которые я до того подарил тебе? — лукавого посмотрел на него Шут. — Не твоего пёсьего ума дело, Скоморох, как я развлекаюсь со своим парнем и его любовником, — с негативом ответил Северов. — Вы же оба соотечественники, почему вы оба на ножах? — поинтересовался Асари. — Потому что Александр — тот ещё мудак, пусть он сам вам расскажет, — указал на псайкера Виктор. — Я никогда этого не скрывал, — с манерной благосклонностью напомнил Шут. — В таком случае не нужно провоцировать конфликт — это приказ, — распорядился Кадзи с полностью серьёзным видом. — Да я так, только спросить хотел… — Тебе правда так интересно, чем они занимались? — посмотрел на него Кадзи. — Э-э, нет, да, вы правы, я только поколоть хотел… Каюсь, каюсь, друзья, — поднял руки Шут. — Я думаю, если бы Виктор хотел, чтобы мы всё видели, он сделал бы свои дела со своим парнем и его любовником у нас на глазах, — сказала Мари. — Да, но мы так не можем из-за глупых социальных условностей, — Синдзи подхватил свою любимую тему. — Я не отрицаю, что в интимном общении, когда наедине остаются только вы и ваш партнёр, безусловно есть своя прелесть и без этого невозможно полноценно насладиться отношениями. Но, друзья, — поднял палец Синдзи, этот современный Сократ, — невозможно и обратное! Я считаю, нам всем будет лучше, если впредь желающие совокупиться не будут покидать эту комнату и станут делать всё необходимое здесь, у нас на глазах. — Но здесь сидит Сакура, — посмотрел на сестру Тодзи, — ей на момент смерти было… — Брат, я ощущаю себя сейчас достаточно взрослой! — повысила тон девчушка. — Мне вообще несколько дней от роду, но я уже сражаюсь с вами, а раз так, почему я не могу трахаться? — рассудила сестра, о чmей внешности мы уже толковали выше. — Да, Тодзи-кун, какая разница сколько ей лет, если ментально она уже взрослая и может быть только взрослой, если она среди нас? — аргументировал Синдзи. — Подумай сам, почему возраст секса для детей ограничен этикой? Здравой этикой, я говорю только о здравых вещах. Потому что дети психологически не готовы к такому. Но Сакура, особенно если она — воин, она готова к такому. Уж точно. — Э-э, — Тодзи был пьян, но у него хватило трезвого ума, чтобы проанализировать все аргументы и вынести единственное верное решение, — э, ладно, вы правы… Он рыгнул. — Если моя сестра в NERV, она уже взрослая, — брат опрокинул в себя рюмку джина и издал довольное: — А-а-ах! За твою взрослость, Сакура! — махнул он у неё перед носом пустой ёмкостью. — Вообще-то надо наоборот, брат, — сделала замечание Сакура. — Но в этом весь Тодзи! — посмеялась следом вместе с ней Хикари, сама уже подвыпившая. — Одежды я споил Хикари и Тодзи и отдал первую толпе русских солдат, — поделился Синдзи с Хиро и Зеро Ту, — а Тодзи стоял рядом и помогал им! Так, друзья, — обратился теперь этот блудодей ко всему обществу распутников, — я хочу спросить, кто первый из вас будет готов порадовать нас зрелищем?.. Кто первый отважится в наших глазах отбросить не нужные нам сейчас рамки приличия? Жители Общества Плантаций не до конца понимали резон горячих речей Синдзи — они-то совершенно спокойно друг у друга на глазах совокуплялись, даже на глазах у Взрослых — всё равно Взрослые видели в них животных, а для скотины совершенно нормально спариваться прилюдно. Хиро тоже его не чувствовал, но подозревал в чём он может заключаться — он сейчас помнил прошлую жизнь и знал, что для нормальных (то есть для не заражённых сверхценными догмами) рёвозавров — устроить оргию с друзьями считалось хорошим тоном. Фанатики иногда организовывали облавы, но это было редко уже где во времена жизни Хиро, во всяком случае в тех регионах, где Хиро жил — в большом городе и на Фронтирах такое почти никогда не случалось, а если случалось, то за этим стояло нечто большее, чем желание научить нравственности — политическая подоплёка длинными ушами в таком случае торчала из всех щелей — в частности, балатирующиеся на те или иные должности иерархи церкви, в случае чего могли уничтожить оппонента компроматом, и это, опять же, случалось редко, так как у оппонента всегда был свой компромат и таким образом система авторитарной власти невероятно крепко сплочалась благодаря круговой поруке. Что же касается вопроса отцовства, то тут во мнении сходились и официальная церковь и публика адекватная — ребёнок принадлежал матери и всегда оставался за ней вплоть до совершеннолетия, роль отца по умолчанию оставалась вторичной; что, в принципе, конечно, не мешало существовать отдельным кланам с чисто патриархальным строем, каковые встречались ничуть не чаще кланов матриархальных. Этому мнению — или, вернее сказать, этой культурной парадигме — способствовал официальный групповой брак, у одной женщины могло быть несколько мужей и у одного мужчины могло быть несколько жён — позиция церкви заключалась лишь в том, что сексом они должны заниматься для деторождения, а все свои романтические чувства выражать в сладостных воспоминаниях об этом проведённом времени. Без онанизма конечно же. Но воротимся к нашим развратникам. На предложение Синдзи отозвался первым никто иной, как: — Я ещё сегодня не кончал, — поднял руку Мусаши, — потому, раз уж к этому всё идёт, я открыто потрахаюсь здесь и сейчас… — Хорошо, Мусаши, хорошо! Ты порадуешь нас инцестом? — спросил Синдзи. — Не только, — Мусаши, в общем-то благодаря выпивке, разговорам и большому количеству красивых девочек — крайне разгорячённый; посмотрел на Сигму, Таф и Фи, они мало принимали участия в происходящем в принципе и больше молчали, проявив на удивление малый интерес даже к вопросу политики своего государства (впрочем, во время самых жарких обсуждений, они просто отсутствовали, так уж совпало). — Прошу прощения, вы трое ведь Шестые, как вас называют? — Скорее уже «Третьи», половина из нас погибла, — ответила Таф. — Соболезную. Гермафродитки не очень поняли этот жест этикета, для них он прозвучал совершенно пусто и нелепо — в их Обществе, ясное дело, было совершено не принято говорить о том, как ты выражаешь эмпатию к утратам кого-то. Да и как можно соболезновать среди тех, кто почти не имеет эмоций? — Говорят, вы гермафродитки, вы не могли бы показать мне себя без одежды? — попросил Мусаши. Они исполнили просьбу и тела троицы, сочетающие в себе женские и мужские начала, сделались предметом самого пристального рассмотрения, особенно со стороны тех, кому не доводилось видеть этих особо раньше. Эти герои были мало активны до этого, потому имеет смысл напомнить дорогому читателю, что собой эти необыкновенные уникумы представляют. Сигма производила впечатление самой утончённой среди троицы — чудная пробирочная генетика одарила этот образец смешения полов в одном теле спускающимися лоснящиеся волосами явственно зелёного оттенка — в отличие от иных родственников Принцессы Сигму вместо полноценных рогов выделяли правильным треугольником три небольших выступа на лбу — лицо её бросалось в глаза очень даже приятными чертами, нос чуть курносый, подбородок ровный, скулы — узковатые, слегка припухлые губы и ровные зеленоватые брови, маленькие мочки ушей; касательно телосложения — она могла похвастаться наиболее выдающимся бюстом среди всей тройки, у неё также оказалась очень худая талия, округлая попка, плечи, спина, руки и ноги при этом обладали поджарой мускулатурой как у Альфы. Её также украшала аристократическая бледность нежной кожи, аккуратные светлые ногти на кистях и стопах с едва различимым изумрудным отливом, вероятно, естественным. Что же касается Таф, то почему-то не заживающее ободранное правое ухо и длинный нос не позволяли назвать эту гермафродитку красавицей, но и уродливой она не была, так как скулы выглядели вполне себе аккуратными, подбородок чуть сглаживался, пронзительные немного суженные серые глаза низко сидели, несколько синюшные губы, неровная чёлка иссиня-тёмных жёстких волос закрывала лоб — из коего выходил один бледно-красный чуть загнутый рог в середине. У неё были более узкие плечи, ровная осанка и чуть толстоватые бёдра, телосложение обычное. Кожа выделялась ярко-розовым оттенком. Третья полностью лысая и вообще безволоса Фи больше походила на мужчину благодаря соответствующей фигуре, тяжеловесная, мощные бицепсы, широкие плечи — выделяли эту особу два свинцовых рога, что росли из лба и из затылка и чуть загибались к середине головы. Её также позволяли хорошо запомнить выпученные смотрящие в разные стороны разноцветные глаза: правый — серый, левый — жёлтый, мягко говоря, красоты гермафродитке они не добавляли. Лицо её имело отчётливо овальную форму, губы, ранее скрытые под маской, отдавали синим оттенком. Кожа же отливала оттенком свинцовым под цвет рогов и выделялась обилием чётко проступающих фиолетовых вен, особенно на руках и ногах. У Сигмы и Таф отчëтливо были женские груди, у Фи благодаря мужеподобию бюст был несколько меньше, но всё же являлся собой не только нечто заметное, но и вполне женское, создавая пару с маленьким, но довольно изящным задом. Вот с этими персонами вознамерился совокупиться Мусаши, после того, как его уже удовлетворили жена, обычные трапы, содомиты и родная сестра. — Мусаши! — Мана расхохоталась, увидев, как член мужа резко поднялся. — Вставай, Мана, — поднял её за руку супруг, ибо законной жене, брак с которой освятило имя самого Бесконечного Бытия, предстояло сыграть свою роль в этом спектакле блудливого Вавилона, — Надя, — обратился он также к сестре, сидящей подле Ихта, — и ты тоже. Я хочу, чтобы вы и вы, — указал Мусаши на Фи и Таф, — взяли у меня на глазах мою жену и мою сестру, в то время как я также буду развлекаться с тобой, — указал латинос на Сигму. — Все согласны? Гермафродитки согласились и даже с охотой: — Да, пора бы нам уже давно кончить, а ты мы только едим и едим, — сказала Таф. — Я уже развлекалась с Соломоном, и ещё хочу, — встала Сигма (Соломон в этот момент заверил общество, что не имел дел с Сигмой как с мужчиной, а только лишь познавал эту шлюху как женщину). — По моему ты приятно выглядишь, — заглянула зеленовласка с причиндалом в лицо Мусаши, — но я не уверена, хватит ли у тебя сил сношать мне влагалище. Потому я хотела бы твою попку. — Да, конечно, мы сделаем это поочерёдно, я посношаю тебя, потом ты посношаешь меня, я хочу обязательно видеть твои сиськи тогда, когда ты будешь в меня кончать, — поставил условие Мусаши, совершенно смело намечая именно такие действия. — Хорошо, брат. Я уже ебалась с рыболюдом; уж с гермафродитом поебаться для меня должен быть пустяк! — сказала Надя, будучи, как и почти все, пьяна. Мусаши отвёл компанию от стола и там нанороботы подготовили им мебель — пододвинули диваны и разложили по полу подушки. Синдзи старался подсказать идеи Мусаши, в первую очередь, чтобы сделать всё как можно пикантнее и распутнее. Именно с его подачи голый Мусаши опустился перед гермафродитками на колени и стал сам, своими руками и ртом возбуждать их, парень сосал им члены, мастурбировал им, облизывал фаллосы и проводил языком по скрытым за ними влагалищам, совал туда пальцы и один раз даже принял в лицо струю мочи — она вырвалась из влагалища Сигмы. — А ты можешь ссать из члена? — спросил облитый мочой Мусаши. — Нет, член только для спермы, — ответила Таф. —Хотя иногда вылетает из него немного мочи. — А как вы кончаете? Выше влагалище сокращается при оргазме? — Да, оно сокращается, если не ошибаюсь, как у обычной женщины при оргазме, и одновременно у нас вырывается сперма, — отвечала Фи. — Впрочем, если вспомнить, иногда у нас только сперма вырывается, — добавила подумавшая Таф. — Иногда влагалище очень приятно сокращается без извержения спермы, но это бывает редко, только если мы не стимулируем члены, но обычно мы стимулируем их всегда, потому что это очень приятно! — поделилась Сигма. — Понял-понял, — Мусаши менял члены, — оргазм у вас бывает разный. Пока он делал это пикантное дело, Синдзи подогнал Наоми и Икуно ублажать Надю и Ману лесбийскими ласками. — Думаю, перед мужчиной и гермафродитом, женщина будет мне самым тем, — Надя легко приняла ласки Наоми поцелуями и нежными объятьями, благо сама смуглянка была, как уже сказали, пьяная и легко шла на подобное в таком состоянии. Да тут практически все были пьяны — даже полурёвозавры, которым, учитывая особенности метаболизма, пришлось принять на грудь буквально весь остававшейся алкоголь без разбору и мыслей о сочетании, дабы оказаться по итогу в меру поддатыми. Следом за этим предаться усладам плоти выказали желание основные пилоты Тринадцатого отряда — сегодня они ещё не занимались сексом, а только ели, пили и отдыхали, потому сил у ребят скопилось как раз для того, чтобы вот сейчас смачно отстреляться. Футоши сказал, что хочет Рей или Аску, возможно ещё Мари — на это Синдзи посоветовал ему заняться любовью сразу с тремя девушками и по очереди вводить член то в одну, то в другую, чтобы пока ты сношаешь одну, остальные две ласкали тебя рядом. Футоши хорошо принял эту идею и оказался в окружении сразу трёх красоток — Мари, правда, по понятным причинам, особого рвения не проявила, зато Рей и Аска обе облобызали фаллос Футоши — их обеих в это время руками мастурбировала Мари — вслед этому Футоши, заняв положение на коленях, на четвереньках расставил пред собой бабьи лона и начал по совету Синдзи, каждую из трёх девушек обрабатывать по очереди, стараясь определить, какая из трёх ему больше подходит. Через некоторое время Мари из-под процесса сношения во влагалище, дарившего этой лесбиянке обычно лишь нечто отдалëнно напоминающее удовольствие, выхватил Мицуру, оставив Футоши и без общества этой девицы, — и вот так смачно вставил трибаде, также беря раком. Футоши не согласился отдавать в этот раз даму сердца на совсем — и Синдзи предложил Мицуру чистить куночку Рей или Аски, покуда у Футоши возникает похотение познавать Мари. Так Мицуру тоже довелось побывать концом сразу в троице пилоток Ев — а Футоши извергся как раз в бабью норку Мари, руководствуясь тем соображением, что в Рей и в Аску он уже сбросил. Мицуру ни в кого не кончил — в силу волнения член у астенического невротика опал. Но парень ни сколько не расстроился, просто решил сменить предмет интереса. Он обратился к Синдзи с просьбой устроить нечто такое же, только с мужчинами — идею Синдзи не мог не одобрить, и потому к услугам Мицуру раком предстало сразу четыре зада — зад Каору, зад Хиро, зад Синдзи и зад Сабуро. Зад Альфы не вошёл в список только потому, что белобрысый запал в душу Хикари и та попросила кавалера хорошенько обработать влагалище — Альфа на это согласился с условием, что Тодзи, приглянувшейся лично ему, будет во время данной процедуры содомировать ему зад — поза выстроилась. — Бля, Альфа! — Тодзи задвигался в потрохах любовника своей жены. — Ну ты и гандон! — иронично усмехнулся долбильщик. Синдзи на пару с Каору орально довёл Мицуру до хорошей эрекции и тот показал свою мужскую силу сразу на всех задницах — в каждой юноше оказалось тепло, тесно и приятно. — Куда кончать?! — спросил он, доставая хер после окончания круга и сильно дроча. — Туда, куда ты ещё не кончал, — подсказал Синдзи и получил в зад — Мицуру подумывал также кончить в Каору, так как в Хиро и Сабуро ему уже доводилось извергаться — однако, во-первых, Гамма и Бета наконец вцепились в Каору и утащили, а, во-вторых, Мицуру чрезвычайно возбудился, ебя зад Синдзи, вид спины этого поставленного раком юноши, его чистая приятная кожа, далеко не такая белая как у альбиносов или как у него самого, общее сложение, но особенно — горячий анус, верно созданный для удовольствий мужчин — это всё заставило предельно заведённого Мицуру забыть обо всём остальном — почти. — Сабуро — оближи мне зад, Хиро — засоси меня в рот! — распорядился бледный содомит, решительно быстро работая над задницей Синдзи. Друзья без замедлений исполнили просьбу — Сабуро как на радость чувствительно впился ему языком в анус, а Хиро одарил друга детства поцелуем в засос, как только это произошло — а случилось оно одновременно — Мицуру прорвало, он замер, наслаждаясь одновременно жаркими, засасывающими устами Хиро, в которого ему довело влюбиться с самого детства; языком Сабуро, давящим на сокращающейся анус — Хирю непременно бы пролез глубже в эту дырочку, не начни она во время оргазма так сокращаться; наконец Мицуру наслаждался теплотой и теснотой ануса Синдзи — все эти три фактора в совокупности заставили мошонку вдавиться в таз, а член взорваться, сперма бешено и сладострастно повалила, в свою очередь, доставляя Синдзи одно из его излюбленных наслаждений — чувство извергающегося в тыл семени. — А! Ва-х! — Мицуру разъединился с Хиро и отпрянул, запрокидывая голову и часто дыша. — Хватит, хватит! Сабуро выпрямился позади Мицуру и также захотел с ним поцеловаться, несмотря на то, что до того лобызал этим же языком самое нежное место Мицуру, и бледный аристократический юноша принял этот поцелуй, пропустил этот язык себе за зубы и даже пососал его в благодарность. После этого Синдзи потребовал выдать себе язык — и Мицуру дал ему его пососать. — Так, Мицуру-кун, — Синдзи выпустил из-за своих зубов любовника и, смотря ему в глаза, молвил, — теперь ты понимаешь, что на бабу может не встать, а вот с красивыми юношами с хорошими задницами импотенции никогда не бывает — на них всегда поднимается, потому ты теперь знаешь, кого лучше выбирать по возможности. — Чёрт, блядь, я так возбудился, что хочу выебать Мицуру! — зачесалось у Сабуро. — Давай, я с удовольствием на это посмотрю, — поставил ногу на ногу голый и развратный Синдзи. Но коснёмся пока иных сластолюбцев — благо похотливцы тут кувыркались везде. Таф разрядилась в Ману, в то время как сама жена Мусаши сладко сосала влагалище у поднявшей ногу Икуно, Фи также сбросила боезаряд в дочурку Ктулху, покуда той пальцами ласкала клитор Наоми. Мусаши сам совокупился с Сигмой во влагалище, после чего проник ей в зад и анально совершил с ней содомию, только после этого он сам занял позу — и Сигма воткнула ему в потроха своего малого и отсодомировала любителя трапов как следует. Начался этот процесс в позе рака и завершился обильным семяизвержением гермафродитки аккурат в срачной ход смуглого любовника. После сего действа Мусаши потребовал иметь его иначе — тогда Сигма положила парня на диван так, чтобы его ноги оказались у неё на плечах, он находился лицом к ней и хорошо видел трясущиеся груди над тем, как мужской член у женского тела нещадно долбит его под собственный валяющейся на животе член, под чьим основанием трясутся его мужские яички. Возбуждённый Ли Страсберг наконец захотел извергнуться и потому страстно попросил жену или сестру дрочить ему. Мана как раз только сейчас кончила — сосание влагалища Икуно очень завело её — свою порцию спермы от Таф эта шалава уже вкусила, потому смогла легко подойти к Мусаши и дрочить тому, с кем супруга взаимно обменивалась рогами. — А-а-а! Ах! Пусть Надя поцелует меня! — затребовал готовый оргазмировать сластолюбец. — Иду, брат! — и Надя присосалась к губам родственника — это оказало жевительнейший эффект — светлое семя полетело из надрачиваемого рукою Маны фаллоса, та в привычной манере расхохоталась, чрезвычайно весело воспринимая всë развратное. Кончив, Мусаши с опустевшим задом, голый и потный, страшно вымотанный, но довольный, лёг в окружении голых Наоми и Икуно и стал смотреть в компании лесбиянок, как Сигма, Тав и Фи берут Надю и Ману по второму заходу. Альфа, оперевшись кулаками на диван по обе стороны от головы девушки, в своей привычной манере долго и чинно отрабатывал обладательницу веснушек и косичек — бывшая школьная староста уж успела изойтись вся оргазмом под таким-то красавцем, как Тодзи, не выдержав столь долгого овладевания очком смазливого парнишки — туда тупо кончил. — Ва-а! Ебать! Я хотел кончить в Зеро Ту, а кончил опять в парня! — после кайфа воскликнул наш гетеросексуал. Из-за обдания потрохов спермой, Альфа после продолжительной работы сам дал выстрел, затопив Хикари остававшейся спермой. — О, спасибо! — только переведя дух, Хикари выбралась из-под Альфы и посмотрела на Хиро, с каковым она намеревалась также совокупиться. Тодзи, чувствуя себя пока выжатым, приземлился рядом и стал закусывать первым попавшимся, что оказалось под рукой. Альфа также сел теперь там и стал вдумчиво наблюдать за оргией. — Хиро, эм, — обратилась Хикари к нашему герою-любовнику — до того он стоя сношал зад Сабуро, который, также стоя, имел Мицуру, которому с другой стороны рот членом прочищал Синдзи. — Да, чем могу помочь? — любезно повернулся к ней Хиро, он не кончал пока в зад Сабуро — извергся во всей этой конструкции из мальчиков пока только последний, как хотел — получив порцию семени в зад, Мицуру отпрянул от члена Синдзи, каковой до тогда ублажал. — Спасибо, Мицуру, — дальше продолжил дрочить себя рукой Синдзи, — я в тебя хочу кончить, но давай пока я воздержусь от этого, потрачу силы на что-нибудь ещё. — Ты не мог бы взять меня? Я наслышана о твоей половой мощи, потому хочу испытать это на себе. Я разрешила моему мужу трахаться с твоей женой только потому, что мне обещали, что ты меня удовлетворишь, — сказала Хикари. — Хорошо, — согласился Хиро, чей член, пока не кончивший, после извлечения из ануса Сабуро, стоял крепко и его оставалось только протереть прежде, чем ввести в лоно Хикари, что и было проделано; Хиро выбрал позу поудобнее, возложил ногу Хикари себе на плечо и взялся как следует за процесс. А чем же занималась Зеро Ту в то самое время, когда её муж столь открыто ходил налево, вот прямо на её глазах? Да тоже ходила туда же! О, читатель, взгляни на это сродство вкусов! Разве не говорит именно оно о крепости отношений, а не эти дурацкие и придуманные идиотами представления о том, что крепкость отношений измеряется тем, трахает ли член пары кого-то ещё или нет? Зеро Ту ублажала Соломона, который очень любил сиськи, — а кто их не любит? — волшебник, как истинный джентльмен, специально дождался пробуждения Хиро, дабы спросить, не против ли он усладить его лоном своей жены, на что Хиро без проблем согласился. — Как хорошо что ты не против, Хиро Омикрон. Нет, я в принципе догадывался, что ты будешь не столь уж против, беря во внимание ваш свободный нрав, но я всё же хотел уточнить. А то знаешь ли — я всегда говорил, что вредно желать женщину другого, — поучал Соломон, покуда у него и его слушателей выдалось время между совокуплениями. — Вот мой папаша возжелал мою мамашу, когда она была женой другого мужчины, между прочим. Желая забрать её насовсем, он послал её мужа на смерть, а после сделал мою мамашу свой женой. Пророк по имени Нафан обличил грех моего отца, грозя карой Божьей; отец испугался и во всё признался, на что Нафан ему сказал: «Господь снял с тебя грех твой; ты не умрёшь, но как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить Его, то умрёт родившийся у тебя сын». Когда у них родился ребёнок, он погиб — невинный младенец, которого Господь убил за грех моего отца, он был сражён болезнью. К счастью, мне повезло родиться после. — Какие скотские у вас отец и Господь, — высказал по этому поводу Синдзи. — Ньярлатхотеп всегда был подлым, жестоким, коварным, несправедливым и, что самое главное двуличным, — не удивился Рэндольф. — Совершенно верно, — подтвердил Хиро. — Какой ужас! И как ваши люди могли после этого считать такого бога чем это иным, кроме воплощения зла?! — вознегодовала Хикари, добрая и наивная душа, чуждая всякому насилию. — Не сложнее, чем все христиане на протяжении 2000 лет. — Да даже такая пацифистка как я, удушила бы такого бога! — показала это руками Надя. — «Осторожно, Ньярлатхотеп может услышать», — нервно подумал Ихт, но не стал высказывать свои опасения среди тех, у кого хватило отваги выступить против Ньярлатхотепа, которого все так боялись, и сил одолеть его и изгнать обратно в Абсолютный Хаос, подобно Первородной Расе. — Из-за страха, — осудительно сказал Синдзи. — Христиане прекрасно знают, каков их бог — убийца детей и разжигатель войн, но они самообманываются, называя его добрым. И это всё лежит в основе европейской культуры, которой христиане так гордятся! — возмутился наш азиат-вольнодумец. Похоже, не любил он не только родного Хирохито с легистами. — Дело не только в страхе, ты не совсем прав, Синдзи. Дело ещё и в том, что Господь не делал ничего такого, что нормальным не считали делать люди, если у тебя есть власть и безнаказанность это делать, — возразил Соломон, взирая на своего потомка. — Всё потому что в мои времена дети были собственностью отца, вещью, потому убить ребёнка — это совершенно нормальный способ нанести ущерб отцу. Как убить скот. Только дети — более ценная вещь, так как они будут потом заботиться от тебе в старосте, именно потому их важно нарожать покуда ты не в летах… Мой папаша очень сильно испугался такой кары и на новой войне он принёс в жертву населения захваченных городов Аммонитских — массово бросил весь живший там народ, от старика до младенца, под пилы, железные молотилки и в обжигательные печи — свидетели говорили, что предсмертный вопль боли и ужаса пробирал до самых фибров души. Такова была кровавая жертва Господу… В благодарность за моё рождение после смерти моего старшего брата, — рассказал Соломон, помрачив лица наиболее чувствительных личностей, прежде всего Нади, Хикари, Сакуры и, в глубине души, Синдзи. — Ладно, давайте сношаться! — посмотрел Соломон на Зеро Ту, — я уже не могу видеть эти груди и ждать! В Шеол всех тех, кого когда-то там несправедливо и жестоко убили — ежили вспоминать их, так не будет нам ни услад, ни вина, ни женщин! И похотливый Соломон накинулся на Зеро Ту, и та охотно встретила его, также всецело соглашаясь с тем, что о мёртвых стоит забыть! После ласок, сын Давида сложил ноги и посадил на свой кол Зеро Ту, и она двигалась перед ним и он с большим удовольствием, чуть опустив голову, лобызал и мял руками её замечательные и очень приличные в размерах груди — его смугловатая кожа и её розово-светлая создавали приятный контраст, и Зеро Ту предельно наслаждалась этим действием. Горо, вслед оргазму Футоши, последовал примеру пухляка и взялся по очереди владеть то Рей, то Аской, то Мари. Дзоромэ пока только дрочил, глядя на всё это действие. Гамма и Бета брали Каору, по очереди — пока ангельский зад обрабатывал один, второй трудился над тылом любовника — и Гамма был активом по отношению к Бете, и Бета был активом по отношению к Гамме. При этом сперма у всей троицы уж до этого подошла к концу, потому её выбывание оказалось занятием не пяти минут, но, одержимые похотью и чувственностью, наши мальчики этому только радовались и без передышки трудились на ниве трубочистов. Синдзи пососал в рот Мицуру, потом решил обратиться к противоположному полу — не потому что пилот Евы-01 вдруг предпочёл женщин мужчинам, мальчику потребовалось разнообразие как раз именно с целью предания мужскому полу такого тонкого вкуса [12]. Да, в этом, кстати, отличие гетеросексуалов от гомосексуалов — если обычные натуралы, пересытившись женщинами, положат глаз на смазливых юношей, то геи, пересытившись мужчинами, будут искать себе мужчин другого типа, но никогда и не посмотрят на смазливых женщин. — Не бойся, я тебя обязательно трахну, — пообещал Синдзи Мицуру. — Я хочу твой член, — не стал скрывать последний. — А я твой зад. Но пока я хочу пососать влагалище и расцеловать сиськи — тебе я рекомендую также заняться подобным. Разнообразие — дело всегда хорошее! Оно необходимо, чтобы любимое не приедалось! — посоветовал Синдзи, поднимаясь с дивана. — Если, конечно, тебе вообще нравятся женщины. — Мне нравятся женщины, — встал следом Мицуру. — Тогда постарайся трахать их так, чтобы экономить сперму, угу? Это не говоря о том, что женщин вообще необязательно даже трахать, их лучших ласкать, у них много прекрасных прелестей для этого! — Да, хорошо, Синдзи, — Мицуру осмотрелся, с какой девушкой ему бы сойтись. Пока он искал взглядом подходящую красавицу среди тех, кто совокуплялся или ел сладости и смотрел за первыми, Синдзи сразу обратился к той, кого желал: — Итиго, дай, пожалуйста, пососать твоё влагалище, — пилоту Евы-01 сразу понравилась мордашка «пестика» Дельфиниума, и не пленяй Нагису своим сногсшибательным обликом одна розоволосая дэ́ва, он бы сходу выбрал именно возлюбленную Горо. — Хорошо, — той также понравилось лицо Синдзи, потому Итиго без проблем приняла это предложение. Синдзи вытянулся на диване и попросил Итиго сесть ему на лицо, что и было сделано. Горо, посмотрев в их сторону, испытал некоторый укол ревности — только в этот раз слабый, сам он сейчас трудился над куночкой Рей, и ему пришло в голову потренироваться сделать куннилингус. — Эй, Рей. — Да? — Я хочу пососать твоё влагалище. Ты могла бы в ответ сосать мой член? — Конечно. Рей расседлала жеребца и плавно перевернулась в воздухе, очутившись так вниз головой перед сидящим Горо — без проблем воздушная дева, словно сильфида, приняла ртом его мокрый фаллос и одновременно приставила своё сосредоточение услад к лицу статного блондина — тот сперва попробовал языком вылизывать эти сочащиеся влагой девичьи сокровища. — Вот это клитор, Горо, сосредоточение женского наслаждения, — подробнее указал товарищу Футоши. — Его надо ласкать. — У-у, спасибо… Горо заработал языком прицельно по клитору, очень даже крупному у возбуждённой Рей, одновременно получая удовольствие от того, как сама перевёрнутая Аянами смачно и крайне умело отсасывает ему в ответ. Это не могло не вызвать через несколько минут бешеный оргазм, Горо оторвался устами от лона лишь для того, чтобы издать звук стона — целый фонтан с напряжением вырвался в глотку Рей! — О-ох!.. — активно отстрелявшись, Горо впал в экстазную прострацию, немного отдыхая после отхода в горячее горло Рей последней капли. Сама же Аянами без возражений приняла в себя сперму и проглотила её, немного промолчала, вися лицом над членом, после чего задвигала влагалищем прямо по носу Горо. — Соси мне дальше, я тоже хочу кончить, — настойчиво потребовала альбиноска. — А, да, конечно, — и Горо вновь облизал губы и прислонился ими к горячему клитору, очень крупному и твёрдому. — «Надо бы потренироваться на этом, чтобы потом правильно делать это Итиго…» Тренировки завершились весьма характерно — в язык под стоны Рей, а потом вообще и в рот Горо, ударила светлая горячая жидкость — Аянами оргазмировала всегда нехило, альбиноска затряслась от удовольствия и с силой уткнулась в лицо Горо своим влагалище, и поездила по нему им в течение нескольких секунд, в первые из которых обильнейшим образом в такт сокращениям изливалась эта реальная женская сперма, поражённый Горо никогда такого не видел, и его лицо, и чёлка, остались все в этом молоке. Рей вновь встала на ноги и распрямилась перед ним, сверкая холодной белизной ягодиц, спинки и бëдер. — Спасибо, можешь отдыхать, — одарила его своей улыбкой бледная развратница и стала рубиновыми очами выискивать, с кем ещё бы совершить блуд. — Пожалуйста, — протёр рукой лицо Горо и посмотрел на свои пальцы, потом сплюнул… — Кенске-кун, — обратился Мусаши после отдыха к верному товарищу, — знаешь, если это, э-э, брать во внимание твою страсть к аналу-пассиву и к женщинам, то ты просто обязан, друг, тр-рахнуться с крошкой Сигмой, как трахнулся сейчас вот я. Кенске, который до того только снимал на камеру и дрочил, весьма одобрил это предложение. Он окончательно оголися и принялся ласкаться с зеленовласой гермафродиткой — расцеловал и пожамкал руками груди, пососал член и влагалище, дал пососать свой член, потом поимел красотку с причиндалом во влагалище и анус, и только затем, сам словно женщина, оседлал Сигму и стал гарцевать на её фаллосе, созерцая холмики девичьих грудей там, где глаз в моменты подобного изврата привык видеть ровную мужскую грудь. — Ум, а это отличная поза для такого, — одобрил Мусаши и уделил в такой же последовательности внимание Таф — сам пососал член, облобызал груди, попросил себе пососать зад — Таф согласилась — пока это происходило, Мусаши ощутил в себе силы если не кончить, то отдаться — и также наездницей оказался на фаллосе, это очень сильно возвело парню уже его член. Пока шла эта бесстыдная оргия, Сакура решила встроиться — сестра Тодзи избавила себя от одежды и предстала полностью нагой очам тонущих в усладах развратников. Как мы уже сообщали читателю, Сакура была мала ростом, грудь её осталась маленькой, разве что она могла выделиться приятным лицом и симпатичными стройными пропорциями. Нельзя было сказать точно, то ли это девочка лет двенадцати-четырнадцати, внешне развитая для своих лет, либо это девушка лет шестнадцати и даже больше, просто так специфически сложная — лицо у неё явно выглядело более подростковым, чем детским. Тем не менее в силу того что её бюст был весьма скромен, а вокруг находилось предостаточно девиц с более выраженными прелестями подобного рода, никто из мужчин Сакурой не заинтересовался. Да и до конца нельзя было сказать, как пьяный Тодзи отреагировал бы на такое — свою сестру он привык видеть больше маленькой девочкой — потому хорошо знающие его друзья не стали нарываться на конфликт, да и мало ли что подумают другие, если некто проявят интерес к Сакуре на фоне всех остальных женских прелестей? Ведь наши гедонисты были рациональными — со взрослыми желательно и можно, с детьми — нельзя и нежелательно. Вот будь здесь похотливый педофил Вернер Франкс, этот старец непременно бы избавил девочку от плевы! Но на этого педобира ВИРМ пожалел пушку направленной плотности. Если говорить о Кирби, то канадец с головой ушёл в сношение Принцессы рёвозавров — эту синекожую лолиту он, пока полностью в человеческом облике, голый, приставил к стене, она согнулась и упёрлась руками, а сын Итаквы, стоя в полный рост, бешено владел детородным лоном с заднего захода. Дойдя до какой-то точки, Кирби попросил Принцессу срочно показать ему сиськи — сейчас правительница марсиан была полностью голой — рогатая любовница восстала на хвосте, опёрлась им на пол и так очутилась передом к Кирби на уровне его таза; любовник узрел малую грудь и погрузился твёрдым, большим и увитым раздутыми сосудами фаллосом аккурат в обильно сочащееся соком лоно — Принцесса начала уже во всю скалить клыки и оглушать оргию теми животными звуками, каковые издавала Зеро Ту в такие моменты. — О, да, теперь я, верю, что они мать и дочь, — проговорила наблюдавшая за этим Аска. — «Класс, Кирби нравятся маленькие сиськи!» — обнадёжилась Сакура, щупая свои подростковые груди. — «Когда эта Принцесса улетит на свой Марс, у меня тоже будет что ему предоставить!» Принцесса прижалась к Кирби, обхватила бледно-розовый человеческий торс своими синими руками и ногами, белые волосы спали до пола, а позади из середины спины выходил большой и теперь завиваюшейся кибернетический хвост. Канадец-полудемон, вероятно, благодаря сверхчеловеческой силе, умудрялся всё это удерживать без каких-либо проблем. — «Какой сильный! Но наверное они ещё долго не закончат…» Потому, следуя общему тренду, Сакура, чуть румяная от смущения, решила познать первые в жизни ласки любви в объятиях девушки, а не мужчины, как желала бы того Вечно Преступная Природа, породившая два пола и их причиндалы с целью размножения. И вот как раз схожая по пропорциям, не очень высокая девушка сыскалась по её долю — Мику. — Эй, не хочешь поразвлечься со мной? — подошла к ней Сакура. — Давай, если ты хочешь! — не стала возражать Мику и с очень приветливым видом отдалась сестре Тодзи; да кто ж откажется от секса? Мику охотно отзывалась на ласки Икуно и Наоми и принимала в этих невинных девичьих забавах более активное участие, нежели Итиго и Кокоро, последнюю бойкая девчушка с косичками, к слову, сама любила лапать и тискать по своей инициативе. Сакура, следуя поведению других, припала вместе с голой Мику к дивану и начала неопытно целоваться с юной девушкой и пальчиками ласкать этой особе титьки; в свою очередь Мику делала это же, уже опытней, соприкосновения с нежной девичьей кожей сразу же пришлись Сакуре по вкусу и разожгли приятное тепло между ног. — О-о, а мне уже начинает это нравиться! — не скрывала Сакура, разорвав поцелуй с Мику. — Мне тоже! — в приподнятом настроении ответила та. — А давай я сделаю так!.. Мику резко встала. — Мне было очень приятно, когда Икуно, Наоми и Аска делали мне это! Уверена, тебе понравится! Раздвинь-ка мне только ноги! Сакура разошлась бëдрами и Мику охотно провела своим юрким язычком по маленькому розовому клитору своей любовницы. Какие же приятные ощущения за этим последовали! Как отреагировал еë чëртов хоботок! — О, слушай, а оно очень принято! — вкусила этих наслаждений юная Сакура. — Всегда теперь буду ими наслаждаться! Тут посмеялась Мари: — Очень правильные мысли, Сакура-кун! Девочкам совсем не нужны мальчики! Пусть «правильные» девочки получают удовольствие от членов, мы, лесбиянки, будем кайфовать от куда более приятных вещей! — Мари говорила это, прижимая к себя затылок Наоми, припавшей устами к её вагине — в то самое время, как Икуно лобызала лесбиянке анус, отчего Мари особенно изошлась сладостной дрожью. — Сакура, неужели ты лесбиянка? — спросил младшую сестрицу старший брат, замечая, как охотно Сакура платит своей любовнице ласками за ласки. — Нет, мне нравятся парни, но я хочу начать с девушек, они мне кажутся нежнее… — Заебись! Неужели это на несовершеннолетнюю так подействовала гей-пропаганда, которую она тут видит ну просто везде?! — задался вопросом Виктор, который, будучи русским патриотом, не мог не являться в той или иной мере адептом химеры духовных скреп. — Совершенно верно! — Синдзи оторвал рот от вагины Итиго, дрочащей ему же. — Пропаганда нетрадиционных отношений среди несовершеннолетних очень полезна для несовершеннолетних, ум! — Синдзи вытер языком себе губы от влаги Итиго и продолжил её стимулировать просто рукой. — Сам подумай, Вик-кун, так молодое поколение освобождается от бредовых предрассудков, которые разделяли их предки! Они расширяют границы своей сексуальности, и пусть не боятся, что они потеряют свою гетеросексуальность. Геи живут в пропаганде гетеросексуальности, но это не превращает их в натуралов? Вот и натуралов не превратит. — Синдзи, уже сполна подвыпивший, не сдерживал свой язык. — А если вы боитесь упадка рождаемости, то не бойтесь — уничтожьте обязательную моногамную семью и сделайте нормой группой брак, многожёнство и многомужество; традиционная семья способствует эгоизму — человек больше думает о своих детях, чем о благе общества! Муж, глава семьи, искушается злоупотребить своим правом. В свою очередь коллективное воспитание детей сделает их более открытыми и думающими о благе общества. Оно будет более продуктивно, чем затраты двух родителей на одного ребёнка. Многомужные и многожённые семьи же родят много детей, а о тех, кто остался без родителей — позаботятся семьи геев и лесбиянок! Таким образом нетрадиционные ценности ведут человечество к спасению и процветанию, а традиционные — тащат в гнилое средневековье! Понял?! — Синдзи-кун, у тебя вагина? — спросил Виктор, сидя за столом рядом с кружкой пенящегося пива, герой-попаданец запрокидывался уже третьей. — Да! — Так вот соси её, а не болтай! Болтун — находка для врага! — У-м, — Синдзи чмокнул заведённый бугорок Итиго, торчащий бутоном посреди раскрытого во всём бесстыдстве девичьего лона, обрамлённого волосками, — тоже верно, — с языка Синдзи активно стекла слюна, смешиваясь с влагой Итиго. Виктор знал, что Синдзи троллит его, потому лучше не кормить зелёного. — Хорошо, Вик-кун, но ты должен понять все прелести бездуховных нетрадиционных ценностей! — и Синдзи максимально вынутым языком смачно облизал клитор Итиго. И ещё раз, и ещё раз, так он делал пока не устал язык. Итиго же, вытянутая на боку вдоль Синдзи, к ногам любовника, перестала столь рьяно тому надрачивать. — Эй, Итиго-кун, — Синдзи было возмутился такому, — я тут так стараюсь тебе угодить, а мне не… — Скорее, Синдзи, пожалуйста, я сейчас кончу! Пожалуйста! — Итиго, предчувствуя скорый оргазм, только поэтому перестала надрачивать Синдзи. — «Невероятно, какой эффект этот куни оказывает на Итиго! Дурак, почему я не удовлетворял её этим?!» — сокрушался Горо, переводящий дух после извержения в рот Рей. — А, ладно! — понимая, насколько важно доставить другому человеку оргазм, Синдзи, не жалея себя, взялся давить языком на клитор, а также плотно сжимать хоботок губами. Частота и сила этих действий привели к заметному выступлению влаги. Итиго испустила стон при срыве оцепенения, когда пошли сокращения — блаженное тепло разлилось по всему тазу, а клитор — пик наслаждения, пульсировал при соприкосновении с устами Синдзи, даря величайшее блаженство! — О, как мне хорошо было, Синдзи, от твоего рта! — с горячим придыханием выпалила краснощëкая Итиго после оргазма. — А то — я мастер куни, все девочки, которым я его делал, от меня без ума — даже лесбиянки! — похвастался Синдзи. — Даже лесбиянки? — Икуно вытерла рот после того, как оторвала лицо от ягодиц Мари, а язык и губы — от её анального отверстия; похотливая Мари разрядилась к тому моменту в рот Наоми и в довершении — прилюдно и бесстыдно обоссала голую девушку короткой золотой струёй, а потом взялась сама рьяно слизывать посеянные капли мочи — вот до чего доходила эта лесбиянка в минуты страсти! — Да, секс со мной доставляет удовольствие даже законченным лесбиянкам, — поправляя чёлку, заверил красавец-азиат со сверкающими голубыми глазами. — Тогда попробуй заняться сексом со мной, — его внешность заинтересовала Икуно, да и она уже немного устала от Мари. Приятными, но утомительными были яркие страсти этой ненасытной, готовой кончать с девушками, казалось, безо всякой меры и остановки. — Доведи меня до оргазма своим языком, как ты довёл Итиго. — Сделаю, но не сейчас, а то у меня устали язык и рот, — Синдзи осмотрел обнажённую Икуно с головы до пят, пенис любодея пока вновь спал, стоило только Итиго выпустить его из рук — не удивительно, сегодня Синдзи много работал этим инструментом, как, впрочем, и всегда, так что нашему герою-любовнику не привыкать. — Если я поколдую над моей волшебной палочкой… — Синдзи коснулся пальцами своего фаллоса, опавшего не полностью, но сникнутого, с холодом в низко свисающей мошонке, обладатель яичек потёр свои шары. — Меня тут жутко тянет, мышцы устали, да и новая сперма должна созреть… Но думаю, я смогу почистить тебе куночку, Икуно, как раз пока мой рот будет отдыхать. Это взамен того, что я сделаю тебе куни. Только кончать я в тебя не буду — сперму сброшу только в зад Мицуру, а женские влагалища, — Синдзи пренебрежительно отмахнулся, — оставь их гетерастам или другим лесби. Покуда Синдзи это говорил, у него уже встал и потребовалось совсем немного усилий благодаря созерцанию везде творящегося тут разврата, чтобы эта дубина вновь бросила вызов небесам. Икуно решила согласиться, подумав, что с красивым Синдзи дела могут пойти хорошо. Она легла на спину и раздвинула ноги, Синдзи с улыбкой навис над ней, потрогал груди, отчего его член окончательно стал как прут; поцеловал в губы и ввёл малого в пещерку. — Я знаю одно верное средство, эх-эх, — часто дыша, выговор Синдзи по ходу сношения, Икуно даже испытала некоторое удовольствие, в первую очередь благодаря глазам Синдзи — они показали очень искренними в своих чувствах, — чтобы мой член не опал, надо чтобы меня ебли в зад. Синдзи взглянул на онанирующего Горо, прошло уже пятнадцать-двадцать минут с момента его извержения в глотку Рей, член статного атлетического парня, усиленного превосходной генетикой и «жёлтыми телами», уже стоял и, пока стимулированный рукой, выглядел готовым к новой брани. — Ой, Горо-кун, Итиго-кун ведь твой партнёр, верно? — Э, да, Синдзи. — Тогда, в благодарность за то, что я её удовлетворил, — эти слова прозвучали очень точно бьющей насмешкой, однако Горо не обиделся, не видя тут намерения его задеть, да и винить ему приходилось лишь себя — ведь какого чëрта он не попробовал делать с Итиго куни?! — Горо-кун, ты не мог бы сейчас засунуть этот свой член мне в зад? Ничто не подводит меня к оргазму, как давление на простату! — Э, — Горо ожидаемо нашёл внешность Синдзи весьма привлекательной, — хорошо, хотя я не часто занимаюсь этим с мужчинами. Я пробовал заниматься этим с Итиго, но ей не понравилось. — Это потому что Природа обделила женщин простатой. Горо-кун, поверь, после опыта со мной тебе будет хотеться снова и снова — а меня не будет. Впрочем, у тебя будет Хиро — а его жопа просто отменная, содомируй его почаще как следует, всякий раз, когда он совокупляется со своей Зеро Ту, — трещал без умолку Синдзи, давая советы, покуда Горо подбирался к нему со своим членом — парень смазал свой фаллос, удобнее занял место позади на коленях и пронзил задницу, весьма потрёпанную, в чём у дорого читателя уже не осталось никаких сомнений. — Ах! — Синдзи издал звук в ответ на весьма резкое вхождение. — Что не так? — обеспокоился Горо, сразу погрузив член в анус до упора и чувствуя на конце теплоту и липкость уже раннее сброшенной туда спермы Мицуру. — А, ты как раз хорошо достал до простаты… — чувствовал Синдзи блаженные и одновременно болезненные ощущения, от этого его член, внутри куночки Икуно, напротив, вопреки обещаниям, чуть не спал до конца. — Ничего, сейчас… — Синдзи потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть и полностью расслабить прямую кишку, которую юноша использовал для этих целей вопреки замыслу Вечно Преступной Природы — благо за плечами у блудодея был сейчас не только пронзивщий его Горо, но и богатый опыт подобных дел. — Вот так!.. Да-а, вот так! Ах! Ох! Хорошо-то как, ах! — залитый краской, улыбающейся Синдзи задвигался и довольно быстро вошёл в раж — член его действительно вновь хорошо налился кровью и Икуно почувствовала сполна, что испытывает гетеросексуальная женщина. — О, отлично! Горо после некоторой рассинхронизации встроился в темп Синдзи и содомировал бисексуала уж по самые яйца, что называется. Кайфующий в центре бутерброда извращенец насаждался лицом и грудью лесбиянки и движениями члена Горо, как раз не самыми медленными, но и не самыми быстрыми; нутро Синдзи приятно дёргалось изнутри в ответ на эти раздражители; на коже приятно выступил прохладный пот, охлаждая до предела напряжëнное тело — при этом простата выдавала и болевые ощущения, но Синдзи это только нравилось, ибо капелька боли служила прекрасным дополнением к общему блюду. — Ой, не могу, я сейчас скоро кончу! — Синдзи не пробыл и семи минут во влагалище Икуно. — Погоди, не надо, я не уверена, к чему это приведёт! — запротестовала лесбиянка. — Не бойся, — напряжённо улыбнулся ей румяный Синдзи, нависающий над её грудями, каковые он сейчас немного попробовал ещё пожамкать. — Мицуру! Иди сюда, Мицуру! Услышав Синдзи, Мицуру сразу прибежал — до того он сношался с Надей. — Да, Синдзи! — Ложись на Икуно, быстро! Я в тебя кончу! — А-аэ, хорошо! — Мицуру подбежал и просто прижался к той, с кем вначале пилотировал Франкс Хлорофитум, лицом к лицу, грудью к груди, при этом немного раздвинув ноги, член его стоящий уткнулся бывшей напарнице в живот. И вот в такой позе, когда аристократический бледный красавец развалился перед ним, Синдзи, с пылающим от похоти взором, едва не растеряв сперму благодаря Горо; едва не извергся от тех движений, во время коих наносил смазку на член; но всё-таки донёс сперму до сексуальных ягодиц и пронзил этот отличный зад до самого предела. — Ай! — Мицуру не ожидал, что это выйдет так больно. — Расслабь! Расслабь! — прокричал Синдзи, сейчас будучи не в том состоянии, чтобы тратить время на телячьи нежности; Синдзи припал к его божественно прекрасной стройной спине, совершил всего десять содомитских натисков, совершенно не думая о том, приятно Мицуру или нет — ведь у него уже у самого всё горело взорваться… — А! А-а-ах! — Синдзи буквально заорал, когда его прорвало, ощущения удовольствия пришлись невероятными — на конце члена Горо, и вокруг тесно захватывающего его собственный член ануса Мицуру — куда изливались капели спермы. — Ай! — Мицуру сжался от боли. У него аж слёзы выступили! К счастью, это очень быстро закончилось, и Мицуру даже испытал некоторое удовольствие от давления на простату, но и это всё закончилось очень быстро. — Ой, прости, Мицуру-кун! — Синдзи, освободившись от члена Горо, сразу посмотрел в лицо Мицуру и с ходу, благодаря своей проницательности, понял, как нехорошо он поступил. — Извини меня, Мицуру-кун! Умоляю, прости! — Ты думал о себе! — агрессивно вскочил Мицуру. Чувствительный юноша расценил такую вгонку в себя члена как предательство — ведь он доверился, выставил нежное место, ожидая неспешного проникновения… А оно вона как. — Прости! Да, я раскаиваюсь! Твоя задница меня очень возбудила, и я думал только о том, как туда кончить, и пренебрёг тобой! Прости меня! Давай взамен я тоже дам тебе меня помучить?! — предложил Синдзи. Мицуру сменил истерическое выражение на задумчивое. — Можешь выпороть меня! Мицуру моргнул. Дуться было глупо, а вот отплатить за обиду вполне можно было. — Ну хорошо. Он взял розгу и высек протянувшего ноги лицом вниз Синдзи до хорошо заметных красных линий на коже, после чего завершил это дело жестокой содомией, с большим удовольствием кончив обидчику в зад во второй раз. После этого, выпоротый и наполненный семенем, Синдзи вернулся ко влагалищу Икуно — и куни для лесбиянки стал последним его постельным подвигом на сегодня. А что же иные ценители радостей и похотений плоти? Эпсилон тешился с Келли и Габриэллой — он одновременно поставил обоех девиц раком и водружал свой причиндал то туда, то сюда, а свободное влагалище удовлетворял просто ладонью. Потом Эпсилон возложил Габри лицом на большущую грудь Келли и в такой позе извергся в блондинку, подëргивая ту за длинную косу. Кончив так, он сменил девушку — теперь Уоллис уткнулась в груди Ферраро. Отымев как следует Келли и успешно доведя еë куночку до мощных сокращений, Эпсилон вытянулся на спине сам, Келли села ему на член, Габри — самым нежным местом на лицо. Вот так они развлекались. Асари веселился с Дельтой, но кончить намеревался не в неё, а в Зеро Ту, в которую уж отправил своей боезапас царь Израиля. — Ребята, — во время всех этих действий Булат оставил пустую кружку, такого же богатырского вида, как он сам, — раз пошло такое дело, я был бы признателен тем мужам, которые возьмутся прочистить меня. Из мужчин не занятыми оказались только Кадзи, элегантно пьющий бокал вина, Виктор, хлебчущий хмель из большой кружки, и Смит, попивающий английский джин из горла бутылки. — Не смотри на нас так… То есть на меня, — сразу занервничал Виктор, и ещё запрокинул в себя пива. — А остальные не знаю. — Чёрт, когда Мисато уложил спать — мог бы с удовольствием, но… — Кадзи вращал бокал, наверное, будь он трезвым, не признался бы в мужской немощи, — что-то я выдохся. — Булат, тебя только трахнуть? Не обязательно в тебя кончать? — уточнил Смит. — Если в меня кончат — это будет здорово. Но сейчас я хочу, чтобы из моей простаты выбили немного спермы, — отвечал богатырь, проводя пальцами по своей чудной причëске. — Мне для такого оргазма даже полная эрекция не нужна. Я хочу кончить одной простатой. — Тогда я мог бы, — согласился американец с крашеными волосами. — Отлично, ты мне сразу не зря понравился, — Булат теперь посмотрел на Кадзи, — я думаю наше дело вдохнёт в вас силы присоединиться к нам. — Искренне на это надеюсь, — разумеется, как только началась оргия, Кадзи из брюк вытащил змея и душил, тот пока выглядел только полуэрегированным, потому мужчине приходилось также массировать свои яички. — Смит, может это не совсем корректный вопрос, но раз уж мы тут оргиями занимаемся… ты бисексуал? — спросил Виктор, наблюдая за тем, как Булат раздевается, а Смит проглатывает последний джин из опрокинутой бутылочки. — Нет, я не считаю себя бисексуалом, — спокойно и совершенно уверенно дал ответ американец, — мне с детства нравились женщины. А про мужчин… знаешь, я не ищу таких связей, но если они мне предлагают, то я не считаю что мне сложно их удовлетворить и… самому получить некоторое удовольствие. — То есть тебе это приятно? — запил Виктор. — Вполне, но не противно, во всяком случае, — пожал плечами Смит, обнажив свою мужественную грудь, которая чрезвычайно завела Булата и потому загорелый богатырь с игривой улыбкой опустился на четвереньки перед уроженцем Техаса. — А ты — би, Вик? — решил задать вопрос Смит, попутно водя рукой по члену и осматривая большой и широкой зад Булата, где отверзлась просто огроменная дыра: — Давай, Смит, смажь и войди. — Наверное, да, я — би, — Виктор посмотрел в кружку, — по любасу. И не важно, как я к такому приехал, — русский меланхолично опёрся на щёку. Ничего более наш человек в мире аниме по этому поводу не сказал. Смит же водрузился в Булата, весь член американца с одного хода без следа пропал в этой шахте. — Ну как, там широко? — промурлыкал Булат. — Да, — заездил Смит. — Знаешь, все парни из штрафбата, которых отправили туда за сношение во влагалище, говорят в один голос, мой зад не отличим от женского влагалища! — осведомил Булат. — Потому, если ты больше любишь женщин и сношаешь их через влагалище, то, думаю, тебе понравится!.. Оно широкое и приятное! — Э-эм, да, знаешь, из всех женских и мужских задниц, которых мне доводилось ебать, ну, этот самый широкий, — согласился Смит, берясь обеими руками за тыл, и работая над этим довольно-таки приятным местом, оно не обхватывало, но зато внутри головке чувствовалось почему-то очень хорошо. — Виктор, — обратился американец через пару минут, — может поможешь мне с ним, если ты би? Меня-то ты чистил недурно… — Сука, блядь!.. — просто выругался пьяный Северов. — Ебать, блядь, нахуй!.. Пока с его уст сыпалась такая брань, Гамма натягивал Бету, натягивающего Каору, и Бета посоветовал: — Эй, Гамма, я очень хорошо порезвился с Габри — рекомендую тебе пока заняться её влагалищем! — А ты кончишь без моего члена?! — Напротив — я хочу не кончать как можно дольше, а ты прямо выбиваешь. Из меня! — посетовал Бета. — Иногда надо сбавлять пыл, займись Габри! — Ну, если ты так просишь, — Гамма покинул дымоход Беты, оставив бойкого возлюбленного в позе по-собачьи ритмично оприходовать красавца Каору, и подошёл к Габриэлле, только что освободившейся с лица Эпсилона. Последний, оставшись с Келли, выбрал вот какую позицию: сложил ноги, усадил мускулистую любительницу регби на свой кол и вдоволь погрузился лицом в её груди — самые большие среди пилотов. — Я войду в тебя? — Гамма захватил Габриэллу рукой за мокрое влагалище. — Ах, я только сейчас кончила! — протянула блондинка. — Ну давай, — она встала собакой перед Гаммой, — возьми меня, возьми меня, сучку! — его член сходу прошёл. — А-а, о, да, да!.. Рэндольф Картер и Александр Ларкин в таких же позах взяли соответственно Зету и Эту — Тету первый разминал рукой во влагалище, иногда меняясь между этими двумя куночками. Рей Аянами, освободившаяся от Горо, пришла на помощь главному любовнику и слилась в объятиях с Тетой, обе альбиноски плотно заключили друг друга ногами за головы и крепко впились губами в вагины. — Э-эх! Как давно я этого не делал! — Шут пыхтел над влагалищем Эты, отдающейся быстро ебущему псайкеру на четвереньках и держащуюся руками за стол. — Молодец, Шут, думаю, тебе давно надо было просто трахнуть женщину. Или мужчину, кого ты больше любишь, — одобрил Арлекин. Что касается этого скелета, то он, Зкауба и Юй Икари, как трое из тех, кто в оргии не участвовали, сидели особняком и играли в покер. — Не, Арлекин, — долбил Шут, подобно бургунскому кролику, у Эты во всю полыхали рога, — я не в одному глазу ни гомо!.. Я просто… просто пошутил! Эа-ах! С обалденным выражением лица Шут изверг первые капли, он погрузился в удовольствие, покуда его скопившаяся сперма обильно заполняла влажную пещерку Эты, чьё обычно бесстрастное лицо приняло откровенно шлюховатый вид. — Ну и гордись, бля, своей гетерастией! — бросил ему Виктор, вскидывая пустую кружку и вульгарно рыгая. — Ох, ебать, кажись, я перебрал! — Ага, а я вот ничего сейчас не пил, — голый и потный Шут воодушевлëнно откинулся на диване и положил ноги на стол, ритмично разминая пальцы, — и ничего не пью как мусульманин — мне раньше доводилось расширять свои психические абилки с помощью бухла, потом меня било до хуя похмельем. Башка так гудела, что я по доброй воле не возьму в рот ни грамма зелёного змия! — А-ах! — сейчас кончил Асари — в Зеро Ту, после того как в неё извергся Соломон, затем, он снова взял розоволосую. — Сука! Ну я вам покажу парад гордости! — Виктор встал, член его в общем-то уже был заведён. В этот момент Смит с приятной дрожью и лёгким стоном излился в широкую кишку Булата, не выдержал, сбросил, хотя не планировал. Виктор сразу вонзился следом, у него был ствол несколько побольше, но и его член запросто исчез в этой бездне. — Приятная штука, — до выхода из неё, Смит хлопнул по широкой ягодице Булата, и живо похвалил: — Внутри нежная, и правда как влагалище. Классно кончил! — видя, что Виктор намерен войти туда, Смит показал ему большой палец, — сделай это, не пожалеешь. Чтобы у читателя не возникло никаких мыслей на предмет ориентации Смита, прямо скажем, что этот гетеросексуал возбудился главным образом от многочисленных женских прелестей, пущенных, так сказать, в делопроизводство прямо вокруг — и лишь осязательные ощущения от трения фаллоса о стенки ануса со своей стороны довели нашего атлетически сложного натурала с крашенными волосами до бурного семяизвержения в недра жопы гея. — Чёрт, думаю, я тоже должен в этом почувствовать! — наблюдая за тем, как Виктор накинулся на Булата, Кадзи отставил пустой бокал, коим игрался в руке; быстро скинул одежду. — Виктор, я думаю, в этой жопе будет место для нас двоих! — А?! Чё?! Ну да! Принято, командир! — сообразил русский герой-попаданец. Сперва наш соотечественник и похотливый японец полностью разделись. Булата принято было положить на Виктора — первый сам так захотел, очевидно потому что с Кадзи лицом к лицу он уже сношался, а с Виктором нет. Так Северов лёг, Булат оказался над ним, больше упираясь ногами и руками на пол — точнее на футон, который парни подстелили — Кацураги-сан всунул фаллос лежащего на полу в анус тому, кто воссел и сам запустил своего малого туда же, оба фаллоса погрузились и идеально почувствовали себя в этом широком проходе, вдобавок способные тереться друг о друга. — Сержант Северов, я чувствую ваш член! — придурошно выдал работающий над спиной Булата Кадзи. — Конечно, бля! Они ведь в одном месте, придурок?! — выдал Виктор — по большей части наш герой-попаданец просто лежал, а работал именно Кадзи и Булат двигался ему в такт, периодически с крайним интересом опуская губы и целуясь с Виктором: — Как мне нравится твоё лицо! О, как мне нравятся твои глаза! — Булат облизал веко Виктор и его щёку. «Наш человек в мире аниме» дальше точно не понял что там было, он утратил чувство времени — сколько его прошло, покуда они трахали этого загорелого, залитого краской огромного мужика под потолок ростом и со странной, торчащей вперёд причёской, похожей на те, что носят японские гопники 21 века. Кончилось это огромным рёвом Булата — генетический потомок суровых русских от такой двойной любви, обильно извергся — сколько же там вышло спермы! Целый след протянулся по мускулистой груди Северова. А дальше шла вторая порция — Виктор не помнил, сосал он или ограничился только дрочкой огромного члена, вот Кадзи — проклятый изменник Мисато! — боясь потерять лицо как мужчина, он откровенно на износ работал над задницей Булата, не пропадал из-за спины великана до тех пор, пока Виктор ещё мог соображать. — Эх! Эх! Эх! Эх! — рот Кадзи был почти всё время открыл во время этой долбёжки, мужчина обливался седьмым потом — хотя Виктор этого не видел, но изменник Мисато кончил, и как раз в тот момент, когда он залил потроха Булата, сам здоровяк сбросил следом — белая сперма окропила лицо уже мало что понимающего Виктора, да, она попала прямо туда, на что спускал Булат, приговаривая: — О, как ты меня завёл! Как ты меня завёл! Разумеется, Булат мог бы воспользоваться алкогольным опьянением Виктора, чтобы прочистить нашему герою-попаданцу и попку, однако здоровяк не стал этого делать, вместо этого ограничившись лишь тем, что перевернул Виктор на спину и помастурбировал на голый зад столь пришедшегося ему по вкусу товарища — сбросив капельки спермы на ягодицы, Булат решил взять какой-нибудь другой мужской зад. Увы, упавший также без сил и в стельку Кадзи не могу помочь ему, пока полному сил, в таком вопросе. Тогда предметом внимания Булата послужил Сабуро, достаточно пьяный, чтобы решиться принять в себя столь крупный фаллос, и при этом достаточно трезвый, чтобы нормально стоять на ногах и внятно коммуницировать. Потому Булат совершил достойный акт содомии — сперва просто сжав свой член между бёдрами Сабуро, и только потом протиснулся и залил низкого гея своим соком. Его Булату хватило ещё на оргазм в Каору и ещё на заливание бёдер Синдзи, меж коими Булат сжал своего малого, ввиду выжатости Синдзи и непригодности к совокуплению ни в активе, ни в пассиве. Организм здоровяка, надо сказать, работал как часы — генетическое улучшение эффективно пристраивало все входящие вещества, потому та куча из сосисок, сарделек, колбасы, ветчины и тому подобного легко перешла на новую сперму — вот почему Булат любил много кушать — за едой всегда следовало хорошее совокупление! Сперма скапливалась так, что член буквально взрывался от одного взгляда на аппетитный объект! Ну что ж, на этом мы оставим мужчин, имеющих секс с мужиками — им мы и так посвятили много времени. Да не обессудит нас за это читатель — мужчины, имеющие секс с мужчинами наиболее часто становятся жертвами и мишенью варварского отношения, предрассудков или просто презрения, совершенно незаслуженного. И вовсе не потому, что они родились такими и ничего не могут с собой поделать — собственно, они и не должны! — а потому что это просто никак не может быть поводом для презрения само по себе! Если какой-то мужчина думает, что он лучше тех своих собратьев, кто питает влечение к своему полу и развлекается с ним трубочистиньем — то он просто идиот; если же он думает, что он лучше потому, что способен к продлению рода и гордится этим, т. к. последнее «запрограммировано природой», а гомосексуализм — ошибка, то пусть не обольщается этим идиотским софизмом — сила, величаемая Природой, сама по себе безразлична и глубоко преступна, ибо претворяет всё то, что мы называем злом — это Вечно Преступная Природа! Мы все её жертвы, просто потому что по её вине подвержены травмам, болезням и смерти, каковые она сыплет на голову всему живому как из рога изобилия. Потому как глупо обольщаться тому, кому выдали совершенно жалкие преференции! Гетеросексуал, думающий, что он потому лишь лучше гомосексуала, похож на того еврея из анекдота, который рассказывал обществу Кадзи, — интеллектуальный дурак, ведомый на казнь и уготованный в печь, но искренне довольный, что его золотой зуб, в случае правильно выбранного начальника лагеря смерти, будет пущен в делопроизводство, а не останется киснуть в золотом запасе Рейха. Будь люди разумнее, они бы крепче сплотились против той слепой безумной силы, созидающей и разрушающей, которая породила наш вид, чтобы разумно использовать сильные стороны друг друга и прикрывать слабые в борьбе с этим чудовищем, Мотом, Тиаматом жрущим собственных детей. А кроме этого, мужчины, имеющие секс с мужчинами часто вне специализированной литературы, типа того же пресловутого, набившего оскомину слэша, остаются без внимания, в отличие от более приятных гетеросексуальному зрителю лесбиянок: потому автор этой истории находит важным выделить особое внимание этой категории граждан с подобного рода пристрастиями. Но да что же творили иные развратники… Мари и совращённые ею в лесбийский разврат Наоми и Мана, весьма с интересом подключились к ласкам Сакуры и Мику. — Наоми-кун, соси вагину Сакуры-кун, Мана-кун — соси вагину Мику-кун, а я… А я буду развлекать вас детально! — ненасытная Мари потёрла руки и лесбиянки свились в настоящее гнездо — и щупали титьки, вылизывали клиторы, сосали язычки, щекотали анусы, в общем, делали свои дела. — Ты избрала верный путь, Сакура-кун, — поцеловала Мари сестру Тодзи, — нечего тебе иметь дела с мужчинами! Они нам, женщинам, совершенно ни к чему! По ходу таких пошлых речей Мари просунула пальцы в лоно Мику и обнаружила там преграду: — Иисус Всемогущий! Да ты девственница! Сакура-кун, — Мари коварно посмотрела на Сакуру, получавшую удовольствие от того, что Наоми трудилась над её маленьким влагалищем, — ты должна лишить эту киску девственности! Прорвать её, так сказать! — с такими словами Мари впилась в уста Мику, испытывая при этом огромное, истовое возбуждение от своих действий и планов. Сакуру вооружили имитатором, крепящимся на ремешки. — Давай, — Мари направила этот искусственный фаллос в причал Мику. — Потерпи, тебе может будет немного больно, но зато потом будет кайф! — А-а! — Мику и правда болезненно отреагировала на прорыв плевы искусственной головкой, но потом, почувствовав разливающееся по тазу тепло, на фоне которого боль утихла, девочка начала наслаждаться под Сакурой, словно жена под мужем. Благодаря напору страсти и постоянным дополнительным ласкам со стороны сразу нескольких лесбиянок, это действо завершилось пышным оргазмом. А что же ценительница деторождения — Кокоро? А она, умеющая ценить также и внешность, предложила свои светлые тельца Ихту. В форме человека этот рыболюд выглядел как принц с обложки — атлетичный, белокурый, с античным ликом, настоящий Аполлон. Виктору он напоминал актёра Василия Степанова во время съёмок «Обитаемого острова» — вот прямо один в один! Потому, очень ценившая красивых мужчин и их гены, Кокоро сразу положила глаза на супруга Нади: — Давайте займёмся сексом? — А… — Ихт в этот момент, пока ещё в целом одетый, мастурбировал, наблюдая за оргией. — Давай. Они обнажились и заняли место на диване. — Вы очень красивы, — любовалась его лицом Кокоро. Ихт как-то странно посмотрел на девушку, после чего с пренебрежением хмыкнул. — Я что-то не так сказала? — обеспокоилась Кокоро. — Извините… — Да нет, девочка, просто ты не знаешь… — Ихт коснулся, рукой своего лица, способного растопить сердце практически любой женщины. — Я появился на свет потому, что мои рыболюдные родители хотели размножаться, — как-то странно сказал он. Тема заинтересовала Кокоро: — Размножаться? Расскажите об этом поподробнее. — Э-э… — Ихт не ожидал такого вопроса, но раз его задали, блондин закинул крепко руки за голову и начал рассказ: — Моя раса живёт неограниченно долго, но это компенсируется низкой плодовитостью и сложностями вынашивания ребёнка в условиях океанического давления. Потому мы, рыболюди… Себя мы называем сынами Дагона и дочерьми Гидры, люди называют нас «глубоководными» — считается, что наша раса появилась на свет благодаря спариванию представителей расы Ктулху с древними предками человека современного, хотя это не факт… Так вот, мои морские предки спаривались с людьми с целью размножения, гибриды рождаются хорошо, хотя сами потом ещё в большей степени страдают бесплодием. Но самое главное — они больше похожи на людей при рождении и тяготы давления им не грозят. Подобные мне, гибриды, живут поначалу как нормальные люди, но вместо старения они плавно превращаются во внешне полноценных рыболюдей. Иногда, но редко, этот процесс сопровождается глубокой летаргией. Я сперва прожил свой век как человек, ушëл в море… Но скрывался от сородичей, потому что ненавидел их культуру и особенно тех демонов, которым они поклонялись — инопланетную расу Ктулху. В конце концов я был вынужден бежать на сушу, потому что тех, кто не почитает Ктулху и Дагона часто приносят в жертву этим демонам моря… Но едва ли люди были ко мне добрее… Как верно сказал Синдзи, цивилизация людей-европейцев тоже построена на поклонении инопланетному демону, только не демону моря, а демону пустыни. Велика разница, правда? Песчаные бури вместо морских, хе-хе! Потому, — Ихт внимательно поглядел на Кокоро, — я среди людей был сперва уродом, а потом чудовищем — слава богу, я устроился на работу цирковой зверушкой, там меня люди хоть не считали морским демоном… А просто уродом, опять. Потому… когда я вот только недавно, после стольких лет жизни, получил вдруг эту прилизанную внешность!.. — Ихт взялся рукой за своё лицо. У него не нашлось слов, но Кокоро уловила психоэмоциональный контекст. — Ладно, к чему тебе моя жизнь? Давай трахаться. — Мне интересно вас слушать, — Кокоро жила в информационно стерильной среде и не могла представить как оно всё у других рас, видов и культур. — Давай-давай, как тебе нравится? Я в принципе уже заведён, как видишь… — поторопил Ихт. — Я хочу видеть ваше лицо. — Хорошо. Ихт оказался над ней, они заняли классическую миссионерскую позу. — Погоди, вам же важно не допустить зачатия? — уточнил Ихт (в момент, когда Кокоро говорила о своей беременности, Ихт отсутствовал). — Я уже зачала. А это [в теории] возможно? Зачать ребёнка здесь от вас и выносить там? — полюбопытствовала Кокоро. — Э-э, я много исследовал оккультизм, я слышал, что некоторые сновидцы, то есть люди, которые попадали в это измерение через осознанные сновидения, могли жить тут очень долго, и, да, они зачинали и рожали детей, но в материальном мире ничего у них не менялось чисто физически. Обычно, во всяком случае. Я слышал демоны Мифов Ктулху благодаря той власти над тинтикурой жизни, которую им даёт Шуб-Ниггурат, могут оплодотворять в Мире Снов — и тогда женщины могут родить в материальном мире от них гибридных чудовищ или просто мощных экстрасенсов, это уж как повезёт, на кого будет похож ребёнок, на папу или на маму… Вот почему во многих религиях присутствует концепция так называемого «непорочного зачатия». — Ихт, как учёный интеллигент, не мог не прочитать целую лекцию, находясь голым над голой же женщиной. — Но вот что касается тебя — ты физически же сюда попала? — Не знаю — нас облучили пушкой направленной плотности, тем самым развернув наши спины так, чтобы они вращались в «обратную сторону», в сторону оси Мнимого времени, и его Мнимого же пространства. При этом одновременно мы, облучённые остались там, — рассказала об этом Кокоро, сколь могла передать словами. — Но осознаём себя тут. — Я слышал, что в ряде аномалий можно попасть в Мир Снов физически и наоборот, но как это делается с помощью высоких технологий, я понятия не имею. Так что спросишь потому у Картера, Зкаубы, Юй или у кого-нибудь более грамотного. На том они поехали — Ихт ввёл член во влагалище Кокоро и начал разгон — так как это был просто гетеросексуальный секс, да ещё в такой прилизанной позе, то мы скажем о них лишь то, что оба участника этой постельной сцены получили огромное наслаждение, особо Кокоро, любующаяся прекрасным лицом Ихта, это находило самый живой отклик в лоне, насыщая движение члена в куночке особенным удовольствием — улыбающаяся Кокоро разрядилась два или три раза за этот акт. Рэндольф кончил в Зету, не успел как следует перевести дух, как к нему приблизилась Эта, выпущенная из объятий Шута. — Эх! — вздохнул Рэндольф, — ублажать пришлось и её. Шут же быстро перезарядился и вонзился в анус Теты, слитой в экстазе с самой Рей Аянами! — так потрахав Девятую с полыхающими рогами в упругий белый зад и, несомненно, получив большое удовольствие, очень приятные осязательные ощущения в этом узком вместилище; наш похотливо трясущейся псайкер телекинезом перевернул этот лесбийский бутерброд и вошёл наконец туда куда хотел — в синевласку! И так как к вагине плотно прилегали уста Теты, Рей пришлось взять также прямо в шикарный белый зад, и Аянами достаточно стоически приняла давнего готического воздыхателя в этот альтернативный ход, не в ту дверь, где стоит храм Венеры, но в тот чёрный ход, в котором живут амуры! По ходу такого сношения, Тета, стараниями Рей Аянами, взорвалась от оргазма, и, приняла телепатическое сообщение от Шута, последовала ему и оставила парочку наедине. Но, стоило седовласой альбиноске выскользнуть из-под объятий бледной красавицы-синевласки, как последняя возжелала большой компании! Насаженная задницей на член, Рей захотела не абы кого, а саму Принцессу рёвозавров! О, утончённость вкусов! Никто, кроме Кирби, наследующего разнообразие вкусов Итаквы, никто не позарился на óниподоную синекожую особу, сочетающую черты пубертатной девочки и развитой молодой девушки! Содомитка Лилит, говоря Шуту, чтобы он не прекращал сношать её в зад, подозвала Кирби с Принцессой — бессловесная телепатия, прямая передача мыслей и желаний без облачения в речь, смогла очень быстро, буквально через обмен взглядами, донести друг для друга свои намерения и согласиться. Принцесса приблизилась к Рей, со спины Зеро Зеро Ван без передыха натягивал Кирби, чьи глаза уже пылали энергией демона. Рей опустила лицо и провела языком по, надо сказать, весьма крупно выпирающему клитору Принцессы. Последняя захватила Рей манипуляторами, оторвала от пола, — Ай! — Шут потерял любовницу с члена, ему пришлось нагонять и вонзать снова, — Принцесса прижала Рей к себе передом, так, чтобы девушки соприкасались крупными сосредоточениями женского наслаждения. Кирби же, взирая очами-углями, смог заметить, как импровизирует Шут. — Эй, я могу воспользоваться тобой в жопу! А то я уже столько сношаю тебя в одно место! — попросил сын Итаквы. — Я думала, когда же ты попросишь! — прорычала Принцесса, рьяно лаская руками Рей Аянами, облизывая её лицо и груди и погружаясь концом манипулятора в трепещущее влагалище этой бляди, — которую, напомним, всё это время ебал в зад Шут. Что же касалось Принцессы, то член Кирби вонзился в небольшой, но очень приятный, особенно изнутри, округлый зад, — теснота и узость, противоположные ширине лона, пришлись очень по вкусу сыну Итаквы — после частых движений юноша остановил их, когда дошёл до извержения: нервная дрожь прошла от пальцев с перепонками, поднялась от ступней до торса, докатилась по рукам до пальцев, сжимающих маленькие пубертатные груди, плечи также дрогнули, Кирби чуть запрокинул голову и с животным выражением пролил слюнку по подбородку, меж губ блеснул мокрый клык — сперма очень блаженно изверглась в узкую шахту. После этого Принцесса заняла рот Рей тентаклем, другие слегка зажимали крупные груди белоснежки, Зеро Зеро Ван своим отличным языком быстро довела Лилит во плоти до головокружительного извержения — настоящее семя излилось рогатой óни в рот. К тому же моменту в свою любовницу кончил Шут. После этого, более увлечённая новой любовницей, чем псайкером, Рей возжелала что-нибудь засунуть в глубокое и широкое лоно Принцессы. По очереди туда отправились два кулака, но тут требовалось нечто большее. Тогда Рей обратила внимание на стоящего Кирби, точнее на его ступни. Она предложила засунуть в мокрое лоно Зеро Зеро Ван именно эти предметы — возражений не нашлось. Напомним лишь то, что Кирби обычно ходит босым и его подошвы не могли похвастаться чистой кожей (разве что кожа очищалась от пыли благодаря трансформациям в демоническую оболочку). Итак, обе большие ступни вошли во влагалище Принцессы, широко раздвинувшей для этого свои бёдра. — Думаю, туда ещё я войду, — и Рей предварительно дала Принцессе облизать большим языком свои ступни, мокрые, они погрузились следом на пару со ступнями Кирби. После этого жёсткий футфетишь продолжился — Рей сама неустанным языком облизала подошвы Принцессы рёвозавров, она тоже ходила без обуви, как помнит читатель, и обсосала любовнице каждый пальчик, и также ввела обе стопы себе в лоно — в это время Принцесса массировала голую кожу Рей тентаклями, а её саму трахал в зад Кирби. — Во развратники, — посмотрел в их сторону Рэндольф, — чего творят, а! В это время за спиной сидящего мастера-оккультиста поглаживала плечи и лопатки Эта, Тета клала руки на грудь и хотела заполучить поцелуй, а Зета мастурбировала стоящий фаллос, каковой она взяла позже сосать, заглатывая надолго и глубоко. — А-ах! — находясь в ласках и объятьях, Картер с коротким звуком отправил белое семя в глотку Зете, где оно окончательно исчезло, бледная девушка резко сглотнула. — Эх! Какие вы ненасытные… Телепатически он чувствовал, как все три девушки сгорают от любви к нему и их вагины обильно текут, они напомнили ему кошек в марте. Потому Рэндольф как можно скорее овладел одной из близняшек, она выгнула перед ним спину, и он придерживал её за руку покуда совершал фрикции и покуда не выплеснул семя ей в лоно, а в это же время с боку с ним сосалась её сестра, третья Девятая захватила кавалера в объятия со спины. Всë это вслед извержению вызвало у Рэндольфа реакцию достаточную, дабы он окончательно разобрался со всеми тремя сëстрами. В Эту Рэндольф вошëл, нагнув её к кровати, сильно заимел, прижимаясь животом к спине, довёл до конца и наполнил детородной жидкостью. Из Теты он вышеб взаимный оргазм в миссионерской позе, рьяно сношая плотно обхватившую его ногами девушку. Зету великий мистик, сам в положении сидя, усадил на свой кол, насладился грудями, плотно утыкаясь лицом в эти холмики, и сам залил её остаточным фонтаном. — Ну всё, дамы, — взглянул он на трёх дев, чьи груди усиленно поднимались благодаря частому дыханию, рога уже почти угасли, у каждой из приоткрытого влагалища обильно стекала семенная жидкость, — с вас хватит, — махнул рукой Картер и сам опрокинул трос на ложе и так лёг среди них, вытягивая и раскидывая касающиеся пола ноги, член его меж них совсем уже опал, весь выжатый. Кого мы не упомянули? Хиро — Хиро несколько раз довёл Хикари до оргазма, имел её покуда так сама не попросила прекратить, вся красная, потная и растрёпанная, сам же Хиро выглядел более собранным и показал чудеса сдержанности — ни капли спермы в жену Тодзи он не проронил, припася этот заряд для более красивых девушек. Дзоромэ попросил Аску воссесть на него и та наездницей выжимала из него сперму, гарецевала, сжимая в руках пенисы стоящих рядом Горо и Футоши. Когда Дзоромэ отстрелялся в Аску, Футоши и Горо взялись за эту девицу — и тогда Хиро присоединился к ним: он лёг и Аска снова воссела, на этот раз влагалищем на это копьё, каковое чуть не отправило Хикари в обморок экстаза — Хиро явно устал трахать и ему потребовалась пассивная роль, пусть горячая рыжая девица его удовлетворяет. Горо же с колен позади водрузил свой мужской орган аккурат в потроха Аски, явно желая до конца насладиться задним ходом. А Футоши расставил ноги над Хиро и дал Сорью Лэнгли свой библейский уд. Таким образом Аска оказалась занята во все отверстиях и так эту шлюху сношали — Хиро чувствовал через стенку влагалища движения пениса Горо в анусе рыжей красавицы. — Какая прекрасная позиция! — восторженно похвалил Синдзи. — Аска, привыкай, она тебе особенно идëт! Мы теперь, ребята, будем Аску так каждый день оприходывать! У Сорью Ленгли рот оказался слишком занят, дабы сношаемая с трëх фронтов могла ответить. Но ей понравилось, что Синдзи обращает на неë внимание. Наверное, она достигла самых бездн падения на ниве шлюхи. И всë, чтобы понравиться Синдзи! Вот до чего доходят девочки ради мальчиков! Жаль, сама Аска ещë и страшно устала и держала натиск сразу трëх копий на нутро одновременно! Это продолжалось покуда все трое парней смачно не спустили. И так по итогу этой массовой состыковки Аска сжимала извержение Футоши за щекой, сперма Хиро и Горо грела ей нутро вагину и потроха. Зеро Ту попыталась её растормошить, но более сил ни на что у рыжей не хватило. Дальше все голые, по большей части валялись, совершенно беспорядочно, часть человек, перепив, здесь же и уснула… — А-ах, — протирая глаза, вышла через несколько часов Мисато, — ах, ебать, какая оргия без меня была! Нагие участники потихоньку приходили в себя. — Мне надо сходить в душ, — с такими словами Аска поднялась из череды голых тел и потрогала руками расстрëпанные волосы. — Э-э, да, сходи… — осторожно ступая через обнажëнные тела, Мисато, посмотрела на Девятых — Эпсилон, Гамма и Бета втроëм валялись на полу, в окружении них протягивался полусонный Каору. — Сынок, — подошла к нему Мисато, — я вижу тебя хорошенько обработали… — О, ещё бы, мам, — обернулся к ней Каору. — Я чувствую, что у меня нет спермы, — Бета массировал себе мошонку. — А у кого она есть? — послышалась Таф. — Ихт, дорогой, — проснувшись от этих разговоров, Надя встала с накиданных на пол подушек и подошла к Ихту, красавец-блондин пригрел на себе Кокоро, он сам давно не спал, но не хотел вставать, чтобы не разбудить девушку. Надя уж ощутила некоторую ревность, потому поспешила занять место поближе к супругу. — Ах! — Аска же дошла до одной из ван и обнаружила, что та занята — Рей и Рэндольф принимали еë вместе: японка, чтобы уместиться напротив американца, вытягивала к нему ноги и располагала их щиколотками на плечах любовника. — Что, вы уже приходите в себя? Возвращаетесь из царства Вакха? — приветливо повернул к ней голову Картер, чëрный кот хвостом щекотал ему затылок — Эм, знаете, я могу сказать только за себя… Хиро поднялся возле Габриэллы и Маны, которым он оплескал влагалища до того, как отрубиться. — Зеро Ту? Любимая? — Я тут, дорогой, — проказница уже не спала, она протянула ноги подле стола и пила фруктовый сок. Синдзи пробудился к тому моменту, и решил припасть лицом к заднице Булата и использовал это широкое седалище в качестве подушки. Сам богатырь спал в обхватку с большой подушкой, на которой могли бы разместиться затылки как минимум двух человек, великан погрëб еë под собой. — Ах, блядь, как же меня этот медведь вчера ëб! Как мой маленький зад смог выдержать этот огромный хер?! — задался вопросом Сабуро, он встал возле дрыхнувшего Мицуру. — Как мой выдержал — так и твой, — подошëл к нему Альфа, давно не спавший, с кружкой шоколадного какао в руке. — Знаете, а этот напиток мне нравится. — Да, не стесняйся есть вкусное и тебе ещё много чего понравится, — наставлял его ступающий следом Кадзи. Мисато с интересом осмотрела голое тело своего мужа, достаточно крепкое, много где поросшее волосками. — Ха! — кокетливо ухмыльнулась жена — Развлекаешься с няшными мальчиками, пока я дрыхну без задних ног? Женщина игриво водила руками, выставив сиськи вперëд. — Увы, у меня уже нет сил на заход в его зад, — покачал головой Кадзи. — Но зато я сбросил под конец в зад Булата, — указал на этого мужика говорящий, — у него в жопе реально как у женщины. Отличное место, оно мне даже понравилось больше попок няшных мальчиков. Мисато расхохоталась: — О, Кадзи! — прильнула она к своему мужчине и оба слились в объятиях и поцелуях. — Иди, иди ко мне, моя Мисато! — очень чувственно принял еë Кадзи. Альфа скептически созерцал это воссоединение влюблëнных. — Тьфу! Бля, что вчера было? — Виктор потрогал свои ягодицы. — Хм… — Не бойся, я не пробивал твою жопу, — послышался голос Булата. — А? — Виктор посмотрел на него. — Да, я помню… я дошëл до того, что ебал тебя… Бля, что зелëный змей творит! — Я, признаться, тоже опьянел и чувствовал искушение насладиться тобой сзади в дырку… но знаешь, я всегда тщательно контролирую свои страсти, — честно признался Булат, очень любовного взирая на товарища Северова. — Так как ты был невменяем… я только спустил на твои ягодицы, потому они очень меня привлекли. — Э-э… Ладно, ладно. — Виктор, набрав воздуха за щëки, выпустил его, садясь на ближайший диван. — Сука, сука, блядь!.. — схватился он руками за виски и потëр их. — Что-то не так, Виктор? — Да нет, Булат, всë о’к… Просто я, вчера перенервничал и перебрал. — Виктор явно смутился тому, что творил в угаре кутежа. — Честно говоря, пьяным ты мне больше нравился, — не стал скрывать своих симпатий Булат. — Мне показалось, ты вëл себя… проще что ли… Не нервничал… — Да я помню… — Ты накинулся на мой зад очень хорошо и на пару с Кадзи меня отработал… Вон, откуда на твоей груди засохшая сперма. — Да-да, — Виктору стало не очень хорошо, когда он понял, что Булат ему нравится в этом романтическом плане и вчера он так навалился на этого мужика не просто с пьяного угару. — «Бля, достаточно того, что ты втрескался в Табриса! А тут в этого ещё! Он же не женственный красавчик, а абсолютно мужественный, красивый мужчина!» Вот в том-то и дело! Как Виктор сильно устыдился своих чувств! Вот теперь ему действительно стало стыдно. — Альфа, — подскочила к нему только что проснувшаяся Дельта, — я надеюсь, ты хорошо провëл время? — Очень, Дельта… Надеюсь, гм, — Альфа повернул шею к встающему на ноги Каору, — ты тоже. Эти слова как ударили в сознание. — Нам надо отправляться, — Хиро сделал несколько неравных шагов по комнате. Принцесса, тройняшки Двятые и Фи вели телепатический разговор с Шутом и Арлекином, очевидно, эта касалось псайкерского мастерства. Футоши сопел на диване брюхом кверху — носок Дзоромэ упирался толстячку в щëку — сам тощий забияка сопел на боку и пробудился от голоса Хиро. — Эй, — потыкал он ногой Футоши, — раскрывай глаза, жиртрес! Командир зовëт! — Почему так скоро? — поднял спину лежавший тут же Горо, одновременно ищя взглядом Итиго. Последняя уже встала с соседнего дивана и приводила в порядок волосы. — Да, любимый, к чему такая спешка? — тоже не поняла Зеро Ту, спокойно пьющая соки. — Мы только наконец наши в этом «Мнимом пространстве» что-то хорошее… — Я не могу ждать! — просто серьёзно изрëк Хиро, по его очам и рогам пробежал отблекс лазурита. — Конечно, Хиро-кун, — подошëл к нему Каору с самым радушным, понимающим и доброжелательным видом, который только мог быть на лице человека и который оставался для Табриса типичным. — Ты всегда можешь оставить нас — в любой момент. У нас есть врата, ведущие в материальное измерение, ты можешь воспользоваться ими как Вратами Иедара. — Спасибо. Тогда мы отправляемся прямо сейчас. Мы хорошо отдохнули, но нам нельзя расслабляться. Нас ждёт битва за наше будущее! — серьёзно озвучил Хиро. — Как скажешь, но… — Синдзи оторвался от задницы Булата, также понимающего голову. — Хиро, я должен тогда с тобой перекинуться парой слов наедине. Он встал и движением руки раскрыл портал — разрез в ткане действительности вëл в залитый закатом вагон поезда, с видом на океан LCL. — Хорошо, — Хиро исчез там вместе с Синдзи. — Я хочу сделать тебе подарок, — без лишних слов Синдзи сложил ладони и развëл их, материализуя между ними выходящее как бы прямо из кожи лезвие чëрной стали. Так он выдал целую катану и взял еë обеими руками, держа перед Хиро. — Это «Убийца Богов». В этом оружии заключена часть моей силы, отпечаток моих мыслеволн. Моë желание сбежать от жестокой реальности. Чем реальнее объект и чем больше боли он тебе причиняет, тем эффективнее это оружие. То есть чем выше онтологическая прочность объекта, чем выше у него процент Юма, тем против него это оружие эффективнее, потому им очень удобно убивать всяких зажравшихся божков… Поражëнная им цель не сможет восстановиться, не сможет уцелеть, сколько бы тел она не меняла — никакое отражение, никакая защита, ни регенерация, ни жидкое тело, ни отсутствие жизненно важных органов не помогут — поражение этим мечом несëт только смерть и поражëнная им цель не сможет отращивать новые ветки, оно будет как дерево, срубленное под корень, она будет только усыхать. Даже существа, которым сама смерть чужда, будут поражены и умрут — поверь, я много раз резал этой штукой Богов Мифов Ктулху и даже они умирали, даже их бесконечная регенерация не могла их спасти. Только Ньярлатхотепа я не смог этим зарубить — он бесконечное существо и постоянно заполнял свою уничтоженную субстанцию новой. Я дарю тебе это оружие с таким условием, что ты убьëшь Клефа. Синдзи всë время пронзительно глядел в глаза Хиро, такие же отчаянные и серьëзные, голубые как у него. — Спасибо, — Хиро принял в руки это оружие и Синдзи помог ему катану спрятать: прижал свои ладони к тыльной стороне его кистей и постепенно сжал, пока руки не соприкоснулись. — Эта штука теперь растворена в твоей абстрактной энергии, ты сможешь материализовать еë по необходимости. И, да, чтобы эта сила работала, ты должен искренне желать удалить объект из реальности. Не знаю, сколько тебе подойдëт эта сила, но я просто не знаю, чем ещё тебе помочь, если ты, Хиро, против нашего прямого вмешательства, — объяснил Синдзи. — Спасибо тебе, ещё раз, — Хиро обнял друга и юноши поцеловались в губы. — Я люблю тебя, Синдзи, и никогда не забуду твою доброту. Я всегда помогу тебе. — Хорошо, и я тоже всегда буду помогать тебе, Хиро, если наши пути пересекутся, — пообещал Синдзи. — Пусть наша любовь послужит гарантом этой клятвы. И парни ещё раз скрепили эти слова поцелуем. После чего Синдзи как-то очень решительно посмотрел в глаза другу-любовнику. — Хиро-кун, знаешь что… я могу испытать тебя? — задался вопросом Синдзи. — В смысле?.. — Устроить тебе бой. Тренировочный. Я видел, такое в аниме часто делают. Хиро думал быстро: — Давай. В принципе, хорошая идея… Хоть поборюсь и вспомню все свои способности [которыми я владел в той жизни], — наш отважный брюнет даже улыбнулся по такому поводу. — Твоя сила будет зависеть от того, сколько ты продержишься, — серьёзно предупредил Синдзи. — Хорошо, договорились, — Хиро совершенно спокойно воспринял тот факт, что ему будет суждено проиграть Синдзи. Последний подготовил поле боя. Все зрители заняли свои места в одном большом помещении, которое выглядело как масштабный актовый зал для театральных представлений — Синдзи открыл сюда портал и сообщил, что это творение уже его бессознательного. На самой сцене стоял всего один стул, обращëнный к гипотетическим зрителям, на него падал луч прожектора. — Какое странное место, — Зеро Ту внюхалась в витающие здесь в воздухе запахи. — О, я помню, это было в галюнских сериях аниме, — узнал Виктор, — Синдзи, ты сидел на этом стуле и ныл к большому раздражению зрителей! — Зрителям надо было бы самим попробовать пилотировать Евангелион, — посмотрел на него Синдзи. — Я знаю, со стороны кажется, что даже самый распоследний даун справится с задачей спасения планеты от Ангелов, Кайдзю, Великих Древних, SEELE — и какой там ещё пиздец накатывал? — но, блядь, эти твои зрители-хуесосы настолько тупорылые ебаны, что серьёзно доверяются этому чисто поверхностному ощущению? — Да, но по канону ты планету не спас, а всех убил. — Нет, я спас — просто я счëл, что лучше людям тихо-мирно превратиться в LCL. Особенно тупым зрителям пояснить надо: тогда это был лучший выход. — Хм… Да, я помню… «Komm, süsser Tod». Я слышал там эту песню, которую ты тут сам сочинил! Сразу после этого разговора наш юный чародей и пилот Евангелиона телекинезом или чем-то вроде этого опустил стену за сценой — отворившейся проëм вëл на гладь океана желтоватой жидкости — LCL, собственно. Над ним светили россыпи золотых звëзд в алом мареве, оно наиболее основательно занимало часть небосвода, противоположную закатному солнцу. Зрелище, надо сказать, было прекрасным. — Твоя фантазия, Синдзи, тоже очень красива, — полюбовался этим пейзажем Хиро. — Спасибо. Я всегда убегал в сны от яви, потому… мои грëзы, как правило, слегка абстрактны, — Синдзи направился к глади LCL. Он повëл жестом и, казалось бы, не имеющий дна океан расступился и открыл песчаного вида поверхность. Вьетнамки спрыгнувшего со сцены Синдзи на удивление устойчиво коснулись мокрого светлого песка, в него парень не проваливался. Стены двигающейся жидкости, чей запах до боли напомнил Хиро содержимое плаценты, крепостью окружили выходящих парней, они спустились до самого центра арены — ступни Хиро тоже не проваливались и голой кожей своих подошв шагающий за Синдзи брюнет хорошо чувствовал тепло, они словно вернулись в материнское чрево. Материнское… Всематерь! Мать Малакандра! — Мне кажется или… тут по близости влагалище Шуб-Ниггурат? — уточнил Хиро, вспоминая запах Купели Перерождения. — Да, Дверь Гафа близка этому измерению… Так как в половину это место создано сознанием моей Евы-01, а все Евы — клоны Адама или Лилит — чьи реинкарнации ты можешь наблюдать в лице соответственно Каору и Рей; Адам и Лилит — Семена Жизни, дети Первородной Расы Предков (если не ошибаюсь, лично Ноденса), они наиболее близкие к ним по способностям: все они могут открывать Дверь Гафа, ведущую в Комнату Гафа… ну, или влагалище Шуб-Ниггурат, как ты ещё это назвал. Это пучина кристалльно-чистого белого забвения, Нирвана, куда хотят попасть буддисты, чтобы обрести свободу от круга перерождений… Короче, такие дела, — идущий Синдзи с беззаботной улыбкой свëл руки за спиной, потом пристроил ладони в карманы своих очень коротких шорт неопределенного гендера. — А это LCL, кровь Семян Жизни, мы еë раньше использовали для синхронизации с Евами, заполняли ею капсулу, в ней можно дышать, но зато она потом очень противно входила из лëгких… К счастью, мы усовершенствовали технологию и можем теперь обходиться без LCL. — Мне не очень нравится этот запах, — после тщательного разнюхивания сплюнул Хиро. — Да, он похож на кровь или слюну, на что-то среднее… А на вид эта штука как моча, — Синдзи рассмеялся. — А как вы это сделали? Обошлись без LCL?.. — О, мы сделали наши души «резидентными». То есть раньше для мостика между мозгами Евы и нашими мозгами, — Синдзи указал себе пальцем на череп, — мы использовали слепок психики наших матерей… Во время снятия слепка они умирали, только моя мать, благодаря сделки с Ньярлом смогла выжить — она добровольно целиком слилась с Евой и выполняла такую функцию… Вообще, я так подозревая, она сама сейчас ещё наполовину Ева, а не обычный человек… — делился мыслями Синдзи, снова пряча руки в карманы и как-то слегка сутулясь, Хиро прочитал в этой походке нервное напряжение от указанных размышлений, это мнение подтвердилось, когда Синдзи вынул правую руку и стал сжимать и разжимать пальцы во время последующего разговора. — Мы напрямую соединили наши души с Евами. Это наделило нас куда большем контролем при риске перестать быть человеком, нас может расщепить в кисель или мы можем превратиться в монстров… Хиро вспомнил Мари, ставшую «кошкочеловеком», а потом и неразумных рëвозавров. — И если вы поддадитесь страстям, то… вы станете как мы [рëвозавры, потерявшие контроль над собой], — задумчиво молвил Хиро. — Да, это возможно… Но это не опаснее смерти в бою, так что… нет смысла об этом переживать, — как-то оптимистично улыбнулся Синдзи. Вероятно, потому что он находился с таким хорошим другом. — Угу. Ты намерен сражаться со мной без Евы? — подумав над всем этим, задал вопрос Хиро. — Боюсь, с участием мех будет слишком разрушительно и мы не сможем достаточно себя контролировать, — Синдзи встал напротив Хиро. Соперники как раз отошли на достаточное расстояние от своих друзей. Те в актовом зале заняли первые места или вообще смотрели со сцены, Зеро Ту и Аска вышли к самому концу сцены, где внизу начинался мокрый песок. — Давай, любимый! — оптимистично подскочила на месте Зеро Ту, когда Синдзи и Хиро приготовились к дуэли. — Задай ему! Пусть он наш спаситель, но ты по-дружески всë же отвешай ему! — Зеро Ту аж пнула ногой невидимую цель. — Пф! Прости, дорогая подруга, — Аска очень самодовольно уткнулась перед ней в бок ладонью, встав так в говорящую позу, — но Синдзи на порядок сильнее: он был заперт во временную петлю и на протяжении бесконечных реинкарнаций сражался с Ангелами, Кайдзю, Великим Древними, Евангелионами SEELE, другими супермехами и бог знает ещё с кем, — Аска уткнулась пальцем в голову, — даже если он всего этого не помнит, все его навыки при нëм. Зеро Ту молча отвернулась от неë и посмотрела на парней. — Эм, извини, — Аска, наверное, впервые в жизни обеспокоилась тем, что могла кого-то задеть, уж очень дорога ей стала Зеро Ту, — прости если я… — За что прости? — Зеро Ту с долей искреннего непонимания бросила взгляд на подругу. — Э-э, да ничего, забей! — Аска подумала, что такая личность как Зеро Ту вряд ли может быть задета всего лишь словами. — Ну давай! Банзай! — Синдзи с задорной ухмылкой материализовал катану, направленную на Хиро. Ответив таким же выражением и немного погодя, брюнет выпустил взмахом неоновые клинья. — Лови! Пущенные атаки разрезали воздух и исчезли в поднятой жидкой стене далеко позади исчезнувшего соперника. — Медленно! — Синдзи сразу пропал с того места при одном только броске, мгновенно переместившись в положении стоя. — А ты шустрый! — Хиро развернулся и посыпал голубыми слэшами. — Да, нападай!.. Вот так! Не жалей бластов! — говоря такие слова, Синдзи разрезал перед собой пространство и там растянулось полотно космоса, где на фоне темноты пропали попавшие туда атаки Хиро. Когда последний сменил точку дислокации, его соперник тоже уже пропал с того места, разлом без следа закрылся. Теперь Синдзи очень быстро перемещался, похоже используя технику искажения расстояния — Хиро успел в один момент уловить сразу несколько изображений, быстро пропадающих. И тут Синдзи атаковал — Хиро на одной интуиции, ещё до того, как успел осознать разумом, выгнул торс и пропустил буквально в сантиметрах от кожи острое чëрное лезвие катаны. — Ах! — Хиро вскинул ногу и из подошвы выпустил струю голубого пламенем. Синдзи исчез в нëм, а сам Хиро отлетел на несколько километров и остановился только тогда, когда второй ногой отбросил струю туда, куда его сносило, и только после этого ровно на месте завис на этих двух «реактивных двигателях». Облако же синего пламени рассеялось, из него вырвалось уже обычное красное пламя, и в нëм был Синдзи, облачëнный в какие-то старинного вида чëрные доспехи самурая. Его ступни оказались полностью окутаны огнëм обычного вида и он также использовал извержение этого пламени для редких рывков. — Я обучил Синдзи теургии, мальчик может теперь заклинать демонов. Сейчас Синдзи слился с огненным вампиром Рагортуа и óни Гекидо-Чжином, — пояснил Картер, — он использует этих гениев или даймонов-хранителей. — О-па! — Синдзи с племенного рывка оказался подле Хиро и взмахом объятой языками катаны запустил широкий слэш. — Дуга смерти! — Хиро сложил ладони и быстро сварганил между ними шаровую молнию и выпустил еë своего рода электрической аркой, где две дуги неслись по воздуху и постоянно обменивались режущими разрядами. — Эх! — Синдзи опять-таки разделил лезвием меча ткань действительности, но полëт арки оказался управляем и она миновала поглощающий разлом. Хиро торжественно ухмыльнулся — потому теперь уж сам Синдзи с обеспокоенным выражением заскочил в портал и вообще исчез из этого измерения. Арка пролетела дальше и продолжила нарезать круги. Синдзи через пару мгновений появился высокого над полем боя и потоком пламени из меча сбил арку. — А я быстрей! — Хиро взмыл голубым метеором над соперником и щедро обдал синими раскалëнными болидами. После череды взрывов оба борящихся друга очутился на поверхности, стоя ногами на прослойке застывающего стекла, раскалëнный туман клубился вокруг дуэлянтов. Хиро видел лицо Синдзи, выглядывающее из-под шлема самурая. Неожиданно соперник, казалось бы, запыхавшейся, снова торжественно ухмыльнулся и резко метнул катану — в этот же момент его доспехи начали распадаться в левитирующие на воздухе частицы, каковые сразу и пропали. Почему он лишился защиты? Хиро вдобавок сразу понял, меч брошен не в него, и правда, уже после того, как он это сообразил, это оружие угодило в стекло неподалёку. Интуиция при этом предупреждала о том, что эта штука ещё опасна. — Что-то я устал… пора выпустить моих покемонов, пусть они тебя тренируют! — Синдзи же скатал руками шар разогретой плазмы, чьи потоки закрученными солнечными струями отходили от его ног. К слову, пламя никак не вредило одежде: ни вьетнамки, ни шорты, ни топ-майка, ни лента для волос никак не пострадали, не говоря уже о самой коже, это пламя жгло избирательно. Собственно, то же самое можно было сказать про огонь Хиро — его состоящая из различных облегающих элементов одежда была приспособлена выдерживать это воздействие. И вот из рук Синдзи растущий в размерах златого оттенка шар полетел в сторону Хиро. Тот не стал уворачиваться и выпустил свои голубые клинья. Пока он жестикулировал для материализации этого оружия, позади из-под стеклянного «пола» восстал кое-кто очень внушительный. — «Так вот оно что?!» — как раз сейчас в голову Хиро стукнуло кое-что из памяти Виктора — óни-хранитель, древний демон, побеждëнный предком Синдзи из затонувшего королевства Ниран’Карай и с той поры призванный хранить его род; существо, ранее имеющее облик доспехов и оружия, ныне приняло ипостась самостоятельного живого существа. У пятиметрового громилы значилась твёрдая зелёная кожа, по большей части скрытая богато украшенными доспехами с широченными пластинами — на плечах и руках — и кольчугой, он походил на самураев, к чему ссылался и шлем характерной формы с торчащим спереди выступом в форме буквы «V», вместе с ним различные иные украшения, как то священные бубенцы, нашивки с заклятьями и различные гербы дополняли это облачение. На могучем поясе висели длинные катаны в чёрных ножнах. Руки закрывала броня, особо мощные пластины защищали кисти, оставляя голыми лишь концы острых пальцев. Ноги громоздились в подобия сандалий и заканчивались вместо нормальных стоп и пальцев чем-то вроде лап динозавра с когтями. Венчающая всё это дело рожа походила на типичную монструозную, но при этом всё же намекала на лицо человека в такой степени и в таких пропорциях, что казалась даже приятной на фоне некоторых, более всего она вызвала ассоциации с фэнтезийными орками или троллями — здоровый туповатый нос громоздился над широким ртом, чьи клыки из нижней челюсти всегда грозно торчали по бокам, белки и блестящие зрачки были полностью чёрными, на их фоне выделялась тускло красная радужная оболочка, при этом взгляд казался необыкновенно разумным и даже проницательным. Основным оружием Гекидо-Чжина — а именно так звали óни — значились, как ни странно, не его катаны — одну из которых Синдзи и подарил Хиро, напитав личной силой Вестника Смерти — Гекидо-Чжин с размаху заносил молот, состоящий целиком и полностью из светло-серого камня. — А! — Хиро уклонился, там, куда он стоял, обрушилась цилиндрическая голова каменного молота, способная с одного попадания оставить от цели величиною с человека одно мокрое место. — Что это? — рассмотрела этого покемона Итиго. — Óни — демон такой! — ответила Хикари. — Как рёвозавры, типа? — покосился на рогатых друзей Тодзи. — Не-а, Тодзи: рёвы — пришельцы из научной фантастики, а это — настоящие адские о́ни! — внёс пояснения всё снимающий на камеру Кенске. Клинья синевы разрезали катящейся колобок плазмы — круглый восстановился сразу, атака прошла через него как через нечто жидкое. Теперь он был уже размером с треть Франкса. — Ясно! — Хиро ещё раз отпрыгнул от прошедшего по воздуху молота и выпустил дугу смерти в Гекидо-Чжина. Пошедший воздушной рябью барьер отклонил электрическую арку. — «Его расписанные заклинаниями доспехи блокируют мистический урон!» Гекидо-Чжин принял позу, говорившую о намерении метнуть молот.— «Пусть!» Хиро резко перемахнул через десятки метров и оказался напротив шара плазмы. Как он уже понял, этот «солнечный колобок», похожий на маленькую звезду, являлся отдельной формой жизни. Каменный молот полетел в цель, Хиро уклонился, схватил пролетающее рядом орудие, и швырнул прямиком в плазменного товарища — от попадания молот расплескал сгустки плотного ионизированного газа, обильно заливая всё искрами, растеклись, и при этом оружие пошло трещинами и развалилось, превратившись в оплавленные дымящиеся осколки. — Так! Покрытый каплями пота Хиро возвратил в ладони дугу смерти и движениями кистей отлил из искрящейся шаровой молнии коническое копьё, полупрозрачное и слово кристаллическое в центре, идущее кольцами неоновой плазмы. Гекидо-Чжин обнажил катаны и с ними в каждой руке ринулся бежать в сандалиях по горючему стеклу, на ходу бросая одну. Хиро как с помощью шеста подпрыгнул на своëм копье, катана лезвием толко слега чиркнула древко. Óни живо потянулся за следующей хлеборезкой. — «Сам напросился!» Подброшенный Хиро с воздуха метнул плазменную рогатину — она синей молнией поразила здорового чёрта-самурая, пробила в шлеме и вышла через поясницу. Синяя вспышка — и зеленокожий просто развеялся в мелкие сверкающие крупицы стекла, осыпавшиеся на месте не очень глубокого кратера. — Синдзи! — Хиро, замедляя падение врывающимся из стоп пламенем, посмотрел на своего основного противника, готовясь бросить вызов ему. Синдзи же разместился на материализованном тут стуле и внимательно смотрел, положив ногу на ногу. — Ты ещё не победил моих призванных существ, — юноша сидел, переместив согнутую руку на подлокотник и подпирая локтем щёку. Хиро интуитивно почуял опасность. Тотчас из следа на стекле, где он поразил Гекидо-Чжина, вырвалась катана, длинной от пяти метров, чью рукоять сжимала тянущаяся следом зелёная кисть величиною где-то с легковой автомобиль. А уж за ней вся поверхность пошла трещинами и, сбрасывая ещё, из-под «земли» вырвался покрытый доспехами самурая торс теперь уже минимум пятнадцатиметрового Гекидо-Чжина, во всём своём облачении и с мстительным взором. Одновременно Рагортуа — так звали плазменного товарища — из искрящейся пластичной капли вновь выдулся в шар прежней формы, только теперь он гудел и показался Хиро разозлённым, от этого огненный вампир ещё крупнее подрос. — Поверь, Хиро, — Синдзи согнул колено и поместил заднюю часть вьетнамки на край сидения стула, чьи размеры позволяли ему это сделать, Синдзи сложил руки перед собой над коленом, ниже лица, — я не стал бы иметь дело с гениями, которых так легко убить, — тонкие губы юноши сложились в самодовольную ухмылочку. — Так… — Хиро нахмурил брови. Он опасался применять мощные мистические техники, чтобы часом не убить этих существ, в конце концов они тоже члены NERV. — Почему Синдзи раньше не использовал этих монстров? — спросила Зеро Ту. — Потому что они существенно слабее самого Синдзи, со всем его арсеналом умений, так что в них нет необходимости, — пояснил Рэндольф. — Таковая возникает, если нужно без затраты могущественных сил прибить кого-нибудь мелкого. Гекидо-Чжин и Рагортуа прекрасно гоняют простых людей и прочую мелочь, если эта ерунда начинает досаждать нам — всяких террористов там, фанатиков, культистов, мелких монстров… — Так, Синдзи, если ты используешь призванных существ, то и я буду, — Хиро подняв взор на небо и там среди красного марева и золотых звёзд с хлопком из складок раскрывшегося пространства-времени вылетела Королевская кобра — змея-рёвозавр, с ней сюда свалилось ещё несколько более мелких сородичей, тёмных и серо-синих, с горящими голубыми глазами и отдельными элементами, в основном мелкие, меньше трети Франкса. — Гра-а-а-а! — Гекидо-Чжин обрушил молот и превратил похожего на краба-паука рёвозавра в синюю лужу. Ещё один, имевший облик похожий на пса, прыгнул к демону и оказался прямо в воздухе разделён напополам катаной, синяя кровь обильно расплескалась. И как раз это отвлекло самурая от хвоста змеи, попавшего ему прямо в поясницу и перевернувшего. После этого Кобра оттолкнулась от хвоста и весом огрела свалившегося противника, прибила как следует, после чего пастью откусила голову — как только это произошло, Гекидо-Чжин рассыпался вновь в стеклянную крошку. — Взять! — в это же время Хиро махнул рукой в сторону Рагортуа, распускающего плазменные жгуты. Рёвозавры ломанулись против него — «солнечный колобок» выпустил из себя град полыхающих дротиков, чьи попадания пронзали серовато-тёмную оболочку рёвозавров и выплёскивали синюю кровью, однако, солдаты Хиро быстро регенерировали — только один из них, самый маленький, в виде пружинящего комка, пал замертво, Рагортуа случайно пробил ядро дротиком. Остальные налетели на стрелка, схватили зубами и конечностями горящие жгутики и навалились прямо на пластичную разогретую плазму. Хиро излили из рук и рогов по рёвозаврам своей синей магией, от этого они все потеряли форму и серым жидким цементом накрыли огненного вампира — полностью облепили и вытянулись в виде невысокой серой скалы, дымящейся и имеющей облик породы недавно застывшего базальта, красные прожилки угасали на этом камне. Как только процесс завершился и последние лавового вида расщелины потемнели, Гекидо-Чжин вновь разломал стеклянный «пол» и приподнялся уже ростом под тридцать пять метров, выше Франкса. Хиро из памяти Виктора узнал, этот зелёный товарищ в самурайском снаряжении может без конца так восстанавливаться, при этом становясь всякий раз больше. Королевская кобра хвостом захватила рукоять молота и притянула каменное оружие к земле, не давая громиле его поднять. Гекидо-Чжин в ответ с рыком водрузил пресмыкающемуся лезвие катаны аккурат в нижнюю челюсть, конец пробил позади череп… и следом как раз по такому поражению голова змеи раздвоилась, с одной стороны осталось подобие капюшона кобры, с другой вместо выступили пластинчатые подобия шипов. Лик зеленокожего выразил удивление. Словно состоя из ртути, «рептилия» разделилась надвое и захватила стиснувшего зубы Гекидо-Чжина с груди и спины, при этом она сама надувалась, похожее, максимально распирая утрамбованное в себе вещество. Две змеи захватили противника в себя и вновь начали сливаться, с хрустом перемалывая мордоворота в стеклянную крошку. — Ладно, ты нейтрализовал моих покемонов, — Синдзи понял, что таким образом Змея заключила в себе дух Гекидо-Чжина и лешила молотоборца возможности перерождаться. — Всë-таки ты сообразительно поступил и похвально. — Рад за это, — Хиро ещё раз посмотрел на скалу от Рагортуа и вновь отважно и с вызовом заглянул в лицо Синдзи, — давай уж волочи сюда свою Еву. Хиро размял пальцы. — Я хочу поиграть по-крупному. К нему из той же точки, откуда до того спрыгнули рёвозавры, на все четыре лапы слетела светлая Стрелиция в звероформе. — Ладно, хорошо, — Синдзи встал со стула и с помощью власти над пространством отдалил от них к границам «ринга» Змею с поглощённым Гекидо-Чжином и заточённого в скале «базальта» Рагортуа; высоко над Синдзи из складок пространства показался конец ножа и следом этот холст разрезал рогатый и тёмно-фиолетовый Евангелион-01, он вышел в полный рост. Сам страшнее любого óни. — Я не буду больше сдерживать себя, — Хиро запрыгнул на голову Стрелиции и выпрямился меж крестообразных зерцал. Конец копья-хвоста Queen Pike направился на Еву-01, в чью капсулу переместился Синдзи. Кожа Хиро приобрела синий цвет, рога выросли до нормальных по величине для рëвозавра, позади из спины отбросились манипуляторы, после этого с их помощью пилот оттолкнулся от корпуса и скользнул в кабину, занял привычное место в кресле «тычинки». Стрелиция приобрела серый и синий цвет, глазницы-кресты налились ярко-голубым, меха оторвалась звериными ногами от разбитого стекла и в кувырке перестроилась в гуманоида, при этом именно в андроида, а не в гиноида — пропал бюст, теперь шлем принял более драконские черты, на ногах появились короткие стопы с острыми железными когтями, юбка более стала напоминать нечто другое. Психопроекция отобразила лик Хиро такого же серо-металлического отлива, каким была большая часть её тела, белки выглядели при этом чёрными, но радужки — голубыми. Змея оттолкнулась от хвоста и прилетела в прыжке сюда, она сдулась и превратилась в набор выходящих из спины Стрелиции манипуляторов. — Хиро превратил Стрелицию в Рëвофранкс? — смотрел Футоши. — Скорее в настоящего рëва, — ответил Дзоромэ. — Так, — Синдзи расселся в кресле пилота, на экране появилась голограмма Хиро, — я начну с простого… — Как хочешь! А я с серьëзного! — Хиро с копьëм наперевес ломанулся к Еве-01 — оружие ожидаемо напоролось на мерцающий многогранник АТ-поля. — Пробью! Хиро напрягся. Пока он слилась преодолеть прогибающейся барьер, Ева с ножом в деснице нанесла удар. — Ах! — Хиро пришлось оттолкнуться рукой от щита гиганта и древком парировать лезвие. Вторая рука Юнита под сосредоточенное выражение Синдзи напëрлась кулаком на выставленный шар смерти от Queen Pike. — Ева такая большая, а Стрелиция такая маленькая, есть ли у Хиро шанс? — задалась вопросом Наоми. — Присутствует, я был сказал, оцарапать может быть и сможет, — позитивно повернул к ней голову Каору, немного в развалочку сидя в белой рубашке и коричневых брюках прямо на том стуле, на котором Синдзи ныл перед зрителями. — Правда я добавлю, — Табрис поднял палец к своей белоснежной улыбке, — размеры не имеют значения. — Формально правильно, но по сути издевательство, © Ульянов, — процитировал по памяти Виктор. Рей молча со скепсисом отвела взор от говорящих, в платье она стояла позади Аски и Зеро Ту. Рэндольф и Мисато сложили руки по обе стороны от неë. Евангелион-01 прошëлся ножом сверху, Стрелиция ещё дальше и быстрее отсутпила. — А как тебе это?! — Хиро выпустил мечущий молниями шар с наконечника. — Фигня! Курам на смех! — Синдзи раскрыл ладонь Евы, возникший там целый шар тьмы с золотым ореолом быстро поглотил атаку Хиро, все молнии затянулись в неë. — А теперь я постреляю! Защищайся! Глаза Евы вспыхнули: — Эх! — Хиро чисто на инстинктах совершил в воздухе несколько виртуозных движений — вокруг в быстром изобилии минули длинные бело-золотые росчерки, угодив куда-то в горизонт, где разорвались многокилометровыми восходящими крестами. Одинаковая форма этих взрывов с телами ВИРМ указывала на то, что тут действуют схожие законы, ответственные за высвобождение энергии именно в таком виде. — Молодец! Впрочем эти атаки всегда не то чтобы точные! — похвалил Синдзи без особого удивления, после чего энергично собрался. — Берегись, теперь — я иду! Евангелион с рывка кулаком наткнулся на барьер от копья Хиро — Франкс, однако, не спешил сразу отступать. — Хиро его держит! — удивилась Итиго. — Такого монстра! — поразился Горо. — Давай, любимый! — тряхнула кулаками Зеро Ту. Хиро со стоическим видом прикусил губу. После чего молниеносным перемещением назад завершил это противостояние — а потом ещё чередой рывков Стрелиция зашла со спины. — А? — Синдзи без особого напряжëнного выражения повëл боковым зрением. — «Как тебе это?!» — Хиро взмахом оружия выпустил мощную волну энергии, рассчитывая сломить АТ-поле, но Синдзи резко повернул руку со сферой и поглотил чëрной дырой бласт Стрелиции. За этим же пилот Евы оторвал ногу от песка и броском угодил во Франкс. — Не выйдет! — Синдзи на самом деле опасался нападать. — Ай! — Хиро отлетел на свой Стрелиции, она немного погнулась, но выпрямилась. — Любимый! Ну что ж ты так! — выкрикнула Зеро Ту. Хиро еë услышал: — Это тренировочный бой! Моя сила — ненависть! Но я не питаю гнева к Синдзи! — отозвался он, услышав это высказывание по линии связи. — Да я знаю, просто хоть уворачивайся нормально! — бросила она. — Ага, да!.. — Хиро стал думать, как ему быть. Сделать упор на пробивную мощь? Или на что? Синдзи очень опытный и проворный боец с острым умом, у парнишки куча абилок и он знает как на что ответить. — Хиро, сейчас я напрягу тебя!.. — придумал Синдзи и сделал так, что некоторые пластины на груди мехи разошлись, обнажив голую органику. Серо-коричневая ткань засочилась выделяющейся через поры влагой — выступил некий налëт, из коего принялись формироваться отдельные организмы. Они уродились оттенка ткани Евы, гуманоиды, поджарые, высокие, похожие по фигуре на прародителя, ростом около пяти метров поначалу. — Это Kami-hei [боги-воины], — представил Синдзи. — Главное, что не Божественные моряки Момотаро, — пошутил Кенске. — Хе-хе! А то Син терпеть не может Хирохито! Народившиеся Kami-hei выглядели так, словно не носили кожи, весь их организм пестрил жилами, прожилками, связками, открыто видными мышцами и выходящими наружу костьми телесного цвета, даже некоторые внутренние органы представлялось возможным увидеть среди этого анатомического калейдоскопа — фактически, на них не было ни одного участка с простой голой тканью, за исключением колоколовидной и чуть приплюснутой головы — вот череп в противоположность всему остальному покрывала гладкая кожа. Лишённые кожи мышцы при этом шли очень плотно, напоминая даже какие-то доспехи из мяса. Из плеч вырастало по два конических выступа, спереди и сзади, вторые достигали головы, как потом увидел Хиро — из лопаток ниже вторых выходили ещё по два таких образования. Руки с острыми костлявого вида окончаниями достигали коленных чашечек, выглядели они как кости, оплетённые сухожилиями. На ногах пальцы выглядели также и отличались очень развитыми фалангами, хотя эти гуманоиды всё время очень плавно летали на сверкающих эфирных крыльях, им не требовалось ходить. Нос отсутствовал, изнутри разными оттенками зеленоватого светились два круглых инопланетного вида ока — ещё три маленьких точки такого вида линией шли между этими глазами — и ещё они светились на торсе, спускаясь как продолжение линии. У этих существ была очень развита верхняя челюсть, с неё спускались конусами острые зубы, по большей части закрывая челюсть нижнюю. Златое свечение широко и призрачно струилось из наростов и формировало шестистворчатые эфирные крылья, очень похожие на таковые у Евы-01 в супер-состоянии «Истинного Евангелиона», состоя как из лоскутов северного сияния. И вот эта сила уплотнилась в руках у каждого бога-воина и обернулась, вытянулась и отлилась золотыми копьями. — Ого, почему мы раньше не использовали этих ребят? — задал вопрос Тодзи. — Да, они выглядят круто, — вознегодовал Асари. — Картер-сан, скажите им то, что вы сказали мне, — обратилась Мисато у мастеру-оккультисту. — Да, эти боги-воины, для создания которых мы применили биотехнологии Старцев, они мало эффективны для борьбы с нашими основными врагами. Их свет, который вы можете наблюдать, позволяет им воздействовать на субатомные частицы, бог-воин может с его помощью изменять состояние массы объектов, как многократно увеличив или уменьшая итоговое значение — потому они в состоянии запросто увеличивать собственные показатели, при влиянии на массу… Однако против кого их использовать? Против Богов Ктулху они бесполезны, против мелких монстров справимся и без них. Так что бедняг пристроить некуда, это да, — посетовал Рэндольф. — Это не говоря конечно о том, что за ними нужен глаз да глаз, а иначе чего доброго захотят уничтожить человечество — с этими лабораторными монстрами только так можно. — Опять призываешь существ? — Хиро видел, как боги-воины растут, достигая очень быстрыми темпами величины Франкса, некоторые становились больше, а более мелкие всë порождались Евой-01. Это еë клоны? Дети? — Ладно, если у тебя армия, у меня будет тоже! Хиро решил не мелочиться и вызвать столько рëвозавров, сколько было возможно — и Конрады с Мохо посыпались как из рога изобилия, с ними меньшим числом пожаловали Гутенберги, ну и подобно крейсера, с ними явились Большие Леманны. — Сидела бы я во Франксе, подумала бы, это сущий кошмар — рëвы берутся из воздуха! — прокомментировала это дело Мику. — Боюсь, этот честный пролетариат ничего не сможет поделать против оружия гнусной буржуазии, — покачал головой Картер. — В смысле? — не понял Горо. — Смотри… Боги-воины все разом выстроились в некий один им ведомый порядок, после чего подняли каждый по копью света и как ударили ими о воздушную твердь — ослепительна волна залила сыплющихся серо-синих монстров с ярко-голубыми элементами, первые из них как просветились от вражеских атак — и пошли голубой пылью, по итогу просто лопаясь или взрываясь. Хиро максимально расширил барьер. Некоторые крупные рëвозавры смогли выставить свои силовые поля, но большая часть мелких рëвов полегла во мгновенное ока. — Знакомые хари — я этих челов тоже где-то в аниме видел… На фан-сайтах Ева-фанов были такие, но я не скажу, откуда они — «боги-воины», — затруднился Северов. — Это оружие, которым Старицы подавляли восстания шогготов, — пояснил Синдзи, — оно разрушает любую материю на субатомном уровне. Так что любая вещественная преграда, независимо от прочности — падëт. Ты пригнал своих рëвозавров на верную смерть. Пока довольный Синдзи это говорил, отродья Евы отверзли рты, если так можно выразиться — ибо у сих деятелей не было щëк, как впрочем и кожи вообще — нижняя челюсть выглядела редуцированной, когда верхняя с веером конических зубов поднялась, из глотки вытянулось нечто вроде органического вида пушки, еë ствол, возможно, напоминал пиявку или миногу, а дуло окружались и как продолжение составляли длинные костяные конические выросты, имеющие вид поднявшихся выше впереди зубов. И вот из этого дула протянулись лучи фиолетового оттенка — очень широкие, они прицельно пронзали Гутенбергов и Леманнов, и как плавили, заставляя растекаться уже нормального вида магмой. — Я буду сражаться! — Хиро ломанулся под защитой шара смерти, встречая луч одного из богов-воинов — Стрелиция насквозь пронзила мясного исполина, практически обратив в пыль. Остальные боги-воины гурьбой навалились в ближний бой. Хиро тут вспомнил про импульсные винтовки — пробил веером выстрелов первую партию копейщиков, гуманоиды мгновенно регенерировали. — «Их нужно уничтожить полностью — любой не фатальный ущерб они сразу восстанавливают!» Хиро снëс пикинëров густым слэшом синей плазмы, остальных добил Queen Pike — кого-то пронзил, кого-то разрезал; как ни странно, несмотря на то, что эти лбы выглядели состоящими из мяса, они скорее больше плавились от его температурных атак, чем тлели или обугливались. — Вот так! На этих болванках, чья жизнь не имела ценности, Хиро уж смог выложиться сильнее — от неоновых колец на древке и наконечнике Queen Pike пилот закрутил огромную спираль, обрушил на кучу стреляющих богов-воинов и под еë вращением все угодившие копейщики нарезались до не различия. — О, Хиро, мне это уже больше нравится! — обрадовался Синдзи. — Эй, вы двое — взять его! Пара богов-воинов, один семьдесят метров, второй до девяносто — повели в бой более мелких от десяти метров до пятидесяти. — Прибью! — Хиро вонзился шаром смерти в наконечник светового копья, пробился через древко, заставляя его распадаться на бросаемые в разные стороны волны энергии. Обрушил синие клинья — эти эфирные лезвия разрезали напополам самого крупного из порождений Евы-01, его разделëнное туловище с частью головы стало как бы сходить, но потом оно, словно наполовину жидкое или, скорее, состоящее из глины или воска, заняло прежнее положение, божество-воитель вновь приняло целый вид, сами кусочки его сложились и слились, даже не срослись! В то время как более мелких, попавших под клинья, легко рассекло и частями раскидало далеко. — Получи, кому сказал! — Хиро закрутил свет и ветер в шар смерти на конце копья и прошëлся Queen Pike от глаз до груди исполина. — Хорошо, а как тебе этот?! — Синдзи медленно, но властно поднял руку и, повторяя его жест, позади Евангелиона-01 вознëсся бог-воин высотою с километр! Маленький Евангелион-01 с такими же призрачными эфирными крыльями из лопаток свободно воспарил над головой этой штуки, голову самой Евы-01 в шлеме и с рогом украсил блеклый нимб. С парой больших и выпущенных глаз, зубастая рожа километрового голема дрожала как на жаре, и всë время сейчас активно формировалась, сама себя лепя как из незастывшей глины или же воска. — Это?! — Хиро на миг подумал, потом решительно взглянул в ту точку, откуда призывались рëвозавры. — Пора звать Маленького… Синий младенец в сто километров ростом показался над ними. Хиро резко взлетел — широкий луч из уст бога-воина расчертил ему небо вслед. Но Хиро добрался до лба Чада, где пропал, и после чего самый большой рëвозавр принял облик паукообразной мехи, на сей раз без черт Евангелиона-01, больше походят на Стрелицию, одновременно на еë гуманоидную форму и в то же время с крестообразными глазами, каковые были характерны для всех Франксов, принимающих звероформу. У этой штуки появился рог, когда Франкс Хиро оказался внутри мозга Чада. — Значит, наши мальчики дошли до больших игрушек, — относительно спокойно наблюдала за этим Мисато. — Чувствую, они скоро закончат, — предположил Кадзи. Фиолетового оттенка луч бога-воина бил в корпус синего гиганта и красным плавил его. Ева-01 сложила руки на груди, стоя на голове своего порождения, остальные боги-воины собрались позади. — Получите! — Хиро сконцентрировал на роге Стрелиции Апас пылающую синеву, как только она появилась, бог-воин по приказу Синдзи начал жечь лучом в основание рога и ещё бросил туда копьë. Оно не успело долететь — Хиро низверг свой выстрел и до чиста накрыл им всех противников. Взрыв, подобный взрыву сто мегатонной бомбы, взошёл красным грибом и занял всю территорию, где Синдзи и Хиро сражались, даже больше, оно обильно испарило океан LCL вокруг… Разумеется, никто в актовом зале не пострадал, потому что с точки зрения этих наблюдателей само расстояние увеличилось до полностью безопасного. Все теперь издалека наблюдали Стрелицию Апас в облике паукообразного кентавра, нависающую над ядерным грибом. — Ого! До чего они дошли! — жевала попкорн Келли. — Ага, сейчас планетами того гляди бросаться начнут! — посмеялась Мари, сосущая коктейль через соломинку. — Этим мехам палец в рот не клади, они расти будут и творить всякую фигню! — Это точно — много галактик порушат! — хихикнул Кенске. — Чëрт меня возьми, ну разошлись, ну разошлись!.. — мотал головой Виктор. — Что-то я не пойму? Хиро победил, да? — посмотрел на командование NERV Горо. — Какой там — пусть Син его сделает! — сказала Мисато. Хиро ощутил порыв опасности, пробив головной корпус, к нему прямо внутрь Чада прорвался Евангелион-01, разумеется, невредимый после прямого попадания. — «Без Зеро Ту я не так силëн», — успел подумать Хиро прежде, чем рука Первого Юнита NERV схватила его Франкс и оторвала от синих нейронов — вспышка, Хиро вырвался из оплавленной ладони своего соперника. — Ай! — Синдзи как обжëгся от боли. — Ну ладно, кончать пора! Говоря это, пилот Евы-01 материализовал Копьë Лонгиния. Хиро знал из памяти Виктора, что это оружие Первородный Расы разит без промаха и не ведает преград, но он всë равно, зажатый к внутренниму корпусу черепа, развернул с Queen Pike шар смерти и направил против раздвоенных наконечников брошенного Копья Лонгиния — пики металла цвета крови пронзили его барьер без усилий и обе воткнулись аккурат в корпус Чада, тонкий торс Стрелиции как раз оказался прямо между ними, и так оружие Старших Богов пригвоздило его меху. Всë замерло, только текла синяя кровь, в мозговой полости Чада дымилось. Синдзи смотрел на своего отправленного в нокаут друга, у Хиро цвет лица возвратился полностью человеческий, рога уменьшились, Стрелиция вернула прежний светлый оттенок и психопроекция под шлемом угасла. — Ты победил, — признал поражение Хиро, — ты много сильнее меня и на самом деле я не гожусь тебя и в подмëтки… — Возможно, тренируясь, ты станешь столь же сильным, — молвил Синдзи, после чего очень тепло улыбнулся. — Пошли в дом, выпьем горячего шоколада. — Да… спасибо. Парни вернулись в актовый зал. Хиро, ступая по сцене весь задумчивым, посмотрел на Каору: — Эй, ты ведь сильнейший Небесный Рыцарь?  — Да. — Давай я брошу вызов тебе. Хочу знать, насколько я силëн, насколько я могу выдержать твои атаки! — Хорошо, если ты хочешь, — Каору поднялся со стула и, держа руки в брюках, сделал несколько шагов к Хиро. — Может хватит уже? — чисто по-женски забеспокоилась Итиго. — Нет, пусть любимый поборется — навыки борьбы сделают его сильнее! — тут же настояла Зеро Ту. И посмотрела в глаза Каору. Все посмотрели в лицо Каору. — Тем более, я уверена, ты не причинишь вреда Хиро. Что-то мне подсказывает… ты по-настоящему добрый. — Я не причиню твоему мужу смертельного вреда и по этой части ты можешь не беспокоиться, это я обещаю, — предельно дружелюбно заверил Каору, после чего проницательно поглядел на Хиро. — Предлагаю переместиться в отдельное измерение. Лелиил-кун. Каору перевëл взгляд на пустое место и прямо там перед собравшимися в воздухе обрела вещественность тëмная сфера, покрытая белым бесформенным рисунком, в виде чего-то, похожего на отпечатки пальцев. — Что это такое? — спросила Сигма. — Это Ангел — один из Ангелов, детей Адама, одного из Семян Жизни, чьей реинкарнацией является Каору, — представил Виктор. — Всë ясно? — Допустим, — Альфа уже особенно ни чему не удивлялся. — То есть эта штука тоже живая? — Булат всмотрелся в рисунок сферы. — Да. Лелиил до того был слит с моей Евой, — пояснил Кенске, особенно обращаясь к бойцам Тринадцатого отряда, которым ранее довелось в бою лицезреть данное существо. — Это его «тень» поглощала ВИРМов. Ещё с моей Евой слит Ангел Самусиил — у меня от него хлысты, а с Тодзи — Бардиил. — А как они выглядят? — заинтересовалась Кокоро. — Ангелы в отличие от людей могут выглядеть как угодно и к конкретному облику не привязаны, — Каору мягкими шагами очутился у сферы Лелиила и ладонью приложился к поверхности бесшумно парящего сородича. Тень Лелиила сделалась очень чëрной и густой, ничего в ней стало не видно, Каору погрузился в этот люк-портал. Как только это случилось, пейзаж океана LCL, где до сих пор вздымалось грибовидное облако, сменился просто чисто белым пространством, где едва всë же прослеживалось нечто вроде поверхности и неба, только очень блекло: если небо протягивалось чисто белой пустотой, то пол под ногами Каору выглядел как идеально белый и прозрачный лëд. — Это… та белая штука? — всмотрелся Мицуру. — Это Мнимое пространство внутри Моря Дирака, — пояснил Синдзи. — Ага, измерения, куда пропадает то, что поглощает Лелиил. Я видел это в аниме, — не удивился Виктор. — Хиро-кун, давай сюда — атакуй меня во всю силу, — уверенно позвал Каору, голос его звучал ясно и, как прежде, доброжелательно. — Хорошо! — Хиро сосредоточился, полностью преобразовался в рëвозавра и запрыгнул в тень Лелиила. Появился герой внутри Моря Дирака уже сразу в Стрелиции Апас с Хрингхорни в руках. На сцене отобразилась голограмма Хиро, сидящего в Стрелиции-Рëвофранксе. Каору ничего не призывал, он просто стоял едва различимой фигурой — благо ракурс демонстрируемого в окне менялся так, чтобы показал всë целиком. Собственно, на фоне Стрелиции Апас, ростом в сто километров, Табрис в своей базовой форме даже не был бы заметен иначе… Но, как сказал сам этот Ангел-Мессия, размер не имеет значения для кого-то вроде него. — Получай! — Хиро высвободил синюю плазму с рога, градом запустил из паучьего туловища многочисленные ракеты и ещё развернул шар смерти с конца Хрингхорни. Поднявшийся следом колоссальный бабах, способный накрыть целый остров, разумеется, скрыл Каору в своëм эпицентре. — Спокойно, мы всë увидим! — улыбнулся Кенске, одновременно разворачивая ещё одну голограмму, чьë управление он до того настраивал. — Я приказал Ируилу снимать. Лохматый гик уже отправил свою продвинутую камеру в тень Лелиила и теперь оное устройство снимало возле Каору — все ясно увидели оранжевый многогранник АТ-поля, каковое стояло под бушующей синей плазмой. Хиро тоже видел эту трансляцию в кабине своей мехи. — Хрингхорни! — видя бесполезность всего остального, Хиро с силой запустил эту чрезвычайно громоздкую штуку. Каору и глазом не повëл — но его щит развернулся много больше, в высоту также около ста километров, дабы принять пущенный Хрингхорни. — Какая странная штука, — проговорила Аска. — Франксу она не нравится, — сказала Зеро Ту. — А так?! — Хиро выпустил из сопл крыльев Стрелиции Апас длинные голубые струи, и вся махина в сто километров на космической скорости сорвалась с места и понеслась над гладью идеально чистого льда. Хиро плотнее схватился руками мехи за конец уродливого копья, габаритами наконечника с саму Стрелицию Апас, и ещё сильнее надавил Хрингхорни на АТ-поле Табриса, каковое, опять же, даже не прогибалось. Стоящий далеко внизу Каору снова даже не двинулся, он не изменил стройной позы, только слегка переменился взор рубиновых очей. Удар незримой силы — руку Стрелиции Апас просто оторвало, в месте разрыва конечности, немного ниже плеча, лишь слабо оранжевым задрожало АТ-поле, десница отлетела на десятки тысяч километров. — А-а-а-а! — Хиро завопил от боли и рефлекторно ухватился за свою руку. Синяя кровь водопадом повалила из равного вида культи, выходящей из утончённо-стройного туловища под массивной головой, где замигали крестовидные глаза. — Хиро… — Итиго страшно взволновалась. Горо стоял рядом и очень напряжëнно смотрел за тем, как содрогается Стрелиция Апас. Мицуру несколько раз дëрганно отвëл взгляд. — А-а!.. А-ах тыыыы! — крик боли содрогающегося Хиро сменился на рык ярости, синекожий сжал зубы и бешеным зверем вытянул корпус. Стрелиция Апас направила механические крылья в сторону отлетевшей и лëгшей на гладь кристалла руки. Она притянулась, вновь встала на прежнее место, начала разбухать в районе культи, становясь подобной ртути и срастаясь. Каору пока без морганий глядел на Стрелицию Апас позади своего барьера. Снова удар — едва заметное содрогание янтарных отблесков — и отбросило на этот раз всю Стрелицию Апас, стокилометровая махина вмазалась спиною в твердь, что не показала и признаков какого-либо повреждения, и бедная меха пролетела по этому неуязвимому «льду-кристаллу» прямиком к синей лужице, оставшейся от ранее отброшенной туда руки. Точнее не лужицы — а целого озера. Хрингхорни рухнул неподалёку. — Невероятно! Для беловолосого даже такая громадина просто игрушка! — Горо никак не мог перестать поражаться. — Ты что не видел его истинной формы? Он сам, белый, размером с планету, — напомнил Мицуру. — Да: Каору-Табрис — сильнейший воин расы Ангелов, он смог превзойти Адама, Лилит и других Семян Жизни, и стал таким же могущественным как сильнейшие из Первородной Расы, — пояснила тут Рей Аянами. — Ва-аааааааааагрх! — внимание всех тут привлëк голос-рык Хиро: повергнутый было, Король рëвозавров порывом своей несгибаемой воли поднял Стрелицию Апас, вскинул с «пола» и поставил на все тяжëлые паучьи ноги. — Любимый!.. — сорвалось с уст Зеро Ту. Услышав это, Хиро моргнул и с долей улыбки бросил взгляд на любимую. А после вновь с гневом двинулся в бой. Каору Нагиса остался на самой сливающейся линии горизонта — почти незаметной фигуркой. Но Хиро, уже достаточно разгневанный от боли, видел его теперь очень хорошо. Направленный в его сторону рог сильнейшего оружия рëвозавров испустил широкий луч синей плазмы. Каору впервые чуть прикрыл глаза. Выстрел попал в янтарный многогранник АТ-поля и просто отразился в сторону. — Это бесполезно! Хиро уже использовал это оружие! — сказал Мицуру. — Хиро становится сильнее от ненависти; ваш Каору, очевидно, дал ему шанс сразиться в большую силу после первой раны… — сообразила Зеро Ту. — Теперь все его атаки могут стать мощнее! — Аааагрх! — Хиро быстрее рванул на Стрелиции Апас, ещё сильнее выпуская пламя из сопл. Каору закрыл глаза. С лëгким мерцанием вражеского АТ-поля все крылья Стрелиции Апас оторвало — они отлетели и расположенные в них двигатели взорвались. — А-а-а!.. — после короткого крика Хиро как-то немного нелепо и громоздко побежал на всех ногах стокилометровой мехи. Подобие жидкой ртути выступило на синих ранах в области лопаток, вещество вытянулось и образовало новые крылья. — Регенерировала?! — удивилась Итиго. — Док говорил — это Чадо продукт слияния и эволюции рëвозавров, предположительно, в течении десятков или даже сотен миллионов лет они самосовершенствовали эту штуку, — пояснила Зеро Ту, пристально смотря на меху, — но, — она взглянула на экран Кенске, где стоящий Каору раскрыл глаза, — его противник… этот ваш, который ломает на части движением брови — очевидно, даже это бесполезно! Суставы на ногах Стрелиции Апас разорвались, подобно пауку без конечностей, она завалилась, вновь отросшие крылья также следом вырвало и отбросило по взгляду Табриса. Потом Ангел кинул взор на грудь, металлического вида корпус разорвался под полный боли крик Хиро. Каору чуть опустил лицо — до того он держал голову чуть поднятой. Разрыв по торсу гуманоида достиг туловища паука, там обильно выступили синие органического вида внутренности, среди них с треском искрами сыпались оголившиеся и оборвавшиеся провода — синяя грудная клетка полностью обнажилась в следствии подобного вскрытия. — А-а-агрх!.. — Хиро, теряя сознание от боли, поник головой. Несколько секунд спустя, впрочем, его рога вновь вознеслись — обычная Стрелиция просто вырвалась из большой и помятой головы Чада-Апас. — Ааааааа! Хиро теперь пикировал с копьëм аккурат на Каору. Тот поднял голову и приветливо улыбнулся — столкновение об АТ-поле искривило Стрелицию — Хиро сам выпрыгнул из кабины — наткнулася на барьер прямо перед самим Каору — манипуляторы со спины оторвало ему. — А-а!.. — синекожий наконец рухнул на белую гладь, твëрдую, но не холодную, тëплую, хотя, кажется, тут отсутствовал воздух. Каору, тем не менее спокойно говорил, вакуум Моря Дирака ему не мешал: — Ты всë? — посмотрел он. Хиро, яростный, резко встал. — Нет! В руках из синих разрядов воплотилось по паре тяжеловесных клейморов серого отлива с горящими футуристически синими элементами. — Твой выбор, — молвил стоящий перед ним Каору, до которого осталось порядка трëх метров. К нему сделал шаг свирепый Хиро — звук рвущегося мяса, хруст костей… — Аааааааа!!! Теперь уже большая часть наблюдателей перепугалась — разве что Зеро Ту осталась сдержанной, хотя ей было очень неприятно взирать на то, как любимый лишается рук. То же самое можно сказать про Принцессу. — Аа-ах!.. А-а!.. — Хиро, закусывая губу от боли и до крови, остановился перед Каору на расстоянии около двух метров, синие руки с оружием отлетели далеко к рухнувшей и дымящейся Стрелиции. Позади неë высилась голова смятой Апас — синяя жидкость активно текла от каждого из трëх. — А-ах! — лишëнный почти по локоть рук, Хиро закрыл глаза, расслабил челюсть. Проделал ещё шаг, синими стопами, уже не от цвета кожи, а от крови — она вся обильно стекла от культей и оставляла порядочные, расходящиеся в разные стороны следы. — Я не стану перед тобой на колени! — прокричал Хиро в абсолютно спокойное лицо Каору, разозлившись до такого состояния, словно перед ним стоял настоящий враг. Табрис снисходительно, но беспощадно моргнул — Хиро как прибило к полу, терзаемый герой снова вскричал от страшенной боли — правая нога оказалась вывернута, теперь он не мог более двигаться! — Каору! Эй, NERV, это уже достаточно! — запаниковала Итиго. — Каору, хватит! Это тренировочный бой! — вкрадчиво потребовал Мицуру. — Это тело рëвозавра выдержит такое?! — Горо повернулся к Принцессе. — Да, выдержит, он регенерирует, — уверенно ответила та. — Я тоже знаю, — Зеро Ту начала грызть ногти. — Каору правильно понял просьбу Хиро, любимый хочет, чтобы его… били в полную силу… — Немного слабее, чем надо было, чтобы его убить, — закончила мысль Мисато. — Именно, — Булат внимательно смотрел на лицо Хиро, — думаю, это финал. Хиро часто дышал — откуда-то тут появился воздух, вроде нормальной комнатной температуры. Тут почти не витало никаких запахов, если не брать в расчëт мощный запах его же собственной крови, только что обильно пролитой. Да, он хотел, чтобы его били именно вплоть до предсмертного состояния. Всë же в отличие от Каору, надо сказать, Синдзи был слишком мягким. — Я прекрасно понял твою свободную волю, Хиро-кун, и я её уважил, как уважаю всякий волный выбор, — промолвил смотрящий на него сверху-вниз Каору, и сейчас нельзя было сказать по этому белом лицу, добр или зол его обладатель, почти все лишние чувства скрылись за стеной воинского хладнокровия, — но я думаю, ты поймëшь, сейчас разумно закончить. Хиро хрипел, в лужи крови, без рук, с изуродованными ногами. Раз — из лопаток вырвались синие крылья, состоящие целиком из мембранной плëнки — поднялись и бессильной сложились… Медленно сникли и с дрожью вновь бесследно исчезли. Хиро несколько раз часто моргнул, чувствуя щекой текущую под ней кровь. Его сила воли превосходила боль — подумать только, какую-то боль! Хиро хотел заглянуть в глаза своего противника, но не смог более поднять голову, потому ему осталось лишь смотреть на бледные босые ноги под коричневыми брюками, стоящие почти в метре — Каору надел привычно носимые в человеческом обществе белую рубашку и эти штаны, но почему-то не обулся в светлые кроссовки, в коих расхаживал при таком сочетании одежды. И что так, что так — Ангелу очень шло. Хиро сам не обувался без необходимости — голая подошва хорошо чувствует землю. Ноги Каору сдвинулись — очевидно, Табрис немного подождал ответа, но так как Хиро его не дал, победитель решил потянуть ещё время, шагая в сторону оторванных рук. — Бой окончен, это приказ, — Каору впервые вынул кисти из карманов и немного даже уныло наклонился, подбирая конечность Хиро. Похоже, Ангел тонкой чувственной души оказался не очень-то рад тому, как Хиро напряг себя. — Не надо драться на износ без необходимости, — Каору подошëл к Хиро и приложил руку к культе у самого плеча, одновременно оранжевое АТ-поля слабо явило себя на колене и нога выпрямилась — раны на глазах начали затягиваться, рука прирастать. Еë наличие, хотя Хиро не сразу до конца возвратил чувствительность, даже в полуонемелом состоянии, позволило синекожему брюнету опереться и так оказаться в положении сидя и протянуть ноги. Следом согнувший колени Каору заботливо приставил вторую руку на место. — Я ненавижу насилие, — Нагиса говорил это совершенно серьёзно, — потому пускаю в ход силу лишь тогда, когда нельзя обойтись без неë. — Мне нужна сила, чтобы защитить тех, кто мне дорог! — король Омикрон сплюнул кровь и облизал тëплую синюю струйку под губой, опять сплюнул. — Я тебя прекрасно понимаю — я сам использую силу только для этого и больше ни для чего. — Каору с очень искренним выражением заглянул Хиро в окровавленное лицо. — И только для этого мне нужна сила — сам я себе не нужен, и даже моя собственная жизнь без моих близких всего лишь ненужная обуза мне. — Ты находишь смысл жизни в заботе о близких? — посмотрел на него Хиро. — Да, возможно это и прозвучит банально, но это так…— Каору потихоньку распрямился, он снова по-доброму улыбнулся, его одежда запачкалась в крови Хиро, на что Ангел не обращал совершенно никакого внимания.  — Тогда мы друг друга прекрасно понимаем… — Хиро остался сидеть, ровно держа спину и опираясь теперь на две руки, чувствительность возвращалась, раны затягивались, боль проходила. — Это тоже прекрасно, — радостно посмеялся Каору, — поверь, Хиро-кун, люди далеко не так часто хорошо понимают друг друга. — Да… Хиро ещё немного подумал, когда первая возвращëнная на место рука окончательно вернула чувствительность, он оторвал еë от поверхности и поднëс к лицу, размял, проверил функциональность. — Ух, хорошо, что с Хиро всë нормально, — вдумчиво сказал Мицуру. — Я сразу поняла, что это в меру — когда я была маленькой, меня тоже разбирали на запчасти — док Клеф подтвердит, — Зеро Ту не проявила, по крайней мере сейчас, какой-то обеспокоенности по поводу состояния любимого — да и тот почти отрегенился. — Пошли, Хиро-кун, — Каору с тëплой улыбкой опустил руку. — Хорошо, — Хиро захватил слегка подрагивающими синими пальцами бледную кисть Каору, окрасил своей синей кровью, хотя та уже ни откуда не шла и это оставалось то, что вытекло раньше. — Вот так, — Табрис сильным движением поднял Хиро, тот встал на ноги сразу, но в них сильно закололо, рëвозавр зашатался, потому Ангел немедленно подставил плечо и Хиро удержался, белая рубашка ещё сильнее окрасилась синим. — Пошли… Они вынырнули из тени Лелиила в актовом зале и Каору сразу помог сесть Хиро на ближайшее кресло. Все, особенно обеспокоенные его состоянием, приблизились к пострадавшему герою. — Я в порядке, сейчас заживëт, — наконец улыбнулся близким Хиро. Это оказалось правдой: не прошло и минуты, как он окончательно регенерировал, смог стоять и свободно ходить, разминать и потягивать руки, вся чувствительность полностью возвратилась, нигде более не кололо. — Хиро-кун, ты сильнее ВИРМ, я хорошо это проверил, — Каору с обнадëживающим выражением возвратил кисти в карманы, — Космозилла и половина их флота во всяком случае загнулась от более слабых атак. Не считая высокопоставленных Богов Мифа Ктулху, Хиро-кун, ты оказался, наверное, одним из самых сильных моих противников. — Ты не обманываешь, чтобы меня утешить? — Хиро возвратил людской облик и вся его кровь, что оставалась на нëм и что была на одежде Каору, стала красной, даже запахла практически как человеческая. — Нет, — Каору покачал своей длинной шеей, говорил он искренне, уверенно, с красивым тоном на устах, — я не обманываю тебя. Но ты знаешь, враги твои хитры — главная их сила в хитрости. Они подлые и видя, что ты сильнее их в прямом бою, они пустят в ход коварство. И хотя коварство, скажу я тебе прямо, часто обращается против его задумавшего и исполнившего — оно может причинить много вреда. Вот тебе моë напутствие, если хочешь знать. — Хорошо, спасибо за такие слова, — Хиро согласился с ним. Ещё немного друзья посидели в актовом зале и направились в Закатный город. — Хиро, я думаю ты понял, ты — безусловно очень способный молодой чело… рëвозавр, но твоих способностей недостаточно, чтобы вести бой с кем-то вроде Богов Мифов Ктулху, — говорил Рэндольф Картер, когда все расположились за столом, а конкретно Хиро после душа, в халате сидел и пил тëплый и приятный шоколадный напиток. — Я знаю, потому я не буду с ними тягаться, — Хиро вспомнил Нхимбалот и Ремину, а также слова Клефа о том, что ВИРМ — одна из самых беззубых и жалких угроз в Мироздании. Он знал о чëм говорит. — Спасибо, за тëплый приëм. Синдзи, я уверен, ты мог бы легко тогда уничтожить меня. Но ты не стал рисковать Виктором… — Да, именно так. — Это ещё больше говорит о твоей доброте, и она такова… что мне, честно говоря, нечем отплатить, — признал Хиро с покорным склонением рогов. На это Синдзи по-дружелюбному рассмеялся: — Хиро-кун, — положил он ладонь на кисть друга, — это за зло надо обязательно платить и платить стократно за сожжëнный отчий дом, но вот за добро — нет, истинное добро делают безо всякого ожидания награды! — с красивой улыбкой заверил Синдзи. Она выглядела сейчас в точности как улыбка на устах сидящего подле Каору. Эти парни точно созданы друг для друга! — Да, я понимаю… Ты и Каору, вы напоминаете мне, что в этой Вселенной есть нечто доброе и прекрасное, что стоит ценить… Хиро ещё подумал над этим, допивая напиток. — Ладно, мы должны возвращаться. Это стало их последнее застолье на сегодня — друзья расставались. Зеро Ту и Аска прощались эмоционально — были и соприкосновения губ, и крепкие объятия, не дали о себе знать только слëзы, потому что обе девушки были сильны характером. — Я надеюсь ещё удиведь тебя, — пожелала напоследок Аска. — Я тоже — с тобой не скучно, на тебя можно положиться, вместе мы могли бы остаться, не будь у меня Хиро и должка перед Папой, — сказала Зеро Ту. — Аска, я надеюсь ты дальше сможешь остаться такой [добродетельной], какой хочешь, — пожелала она. — Да, а я желаю тебе остаться с Хиро, который так тебя любит, — Аска и правда слегка позавидовала. Зеро Ту же словно это почувствовала: — У тебя есть много друзей, как я погляжу, готовых отправиться за тобой хоть куда, — Зеро Ту окинула взором компанию NERV, по крайней мере костяк пилотов подходил под это определение. — У меня же только Хиро — никто, кроме него за мной по доброй воле на «тот свет» не попёрся бы. — Эй-эй, но мы всё равно пошли за тобой! — с долей возмущения напомнила Мику. — И чуть не погибли… — кажется, немного обиделся Футоши. — Я не говорила, что вам не благодарна, — Зеро Ту гордо бросила на них надменного оттенка взгляд. — Просто давайте честно, ради меня одной по доброй воле вы бы не рискнули за мной соваться… — Я исполнял приказ Папы, ради чего я был, по крайней мере тогда, готов на всё, — несколько тяжеловато ответил Альфа, — но не знаю, Йота, стал бы я тебя спасать по доброй воле или нет. Врать не буду… — Думаю, Йота, чем больше мы бы знали о месте, где тебя искать, тем с меньшей вероятностью мы бы сюда отправились, — честно признал Гамма, с пессимистичной искренностью глядя в глаза. — А мы просто легли спать… и нам сниться сон, — усмехнулась Сигма. — И не говори, — посмеялась Таф. — Это да — скрывать не будем, — признал Горо. — Будьте дружнее, ребята! — оптимистично обратилась к ним Мисато. — Вам ещё предстоит долго воевать вместе, я думаю. Потому вам надо стать очень дружными. Если вы хотите выжить и победить. Они призадумались. — Не беспокойтесь, крепкие мужские отношения скрипят их коллектив, — посмеялся Кадзи, — не так ли, Булат? — Я буду делать всë, чтобы мы стали одной стаей, — пообещал мужчина. Улыбаясь, Кадзи и Булат пристально смотрели друг другу в лицо, потом, конечно же, поцеловались при расставании. — Я надеюсь, этот последний поцелуй на прощание, — высказала Мисато, получив укол ревности. — Ну, а пока я желаю вам удачи, ребята, — Мисато особенно заглянула в лицо Эпсилону. Мицуру посмотрел на Каору. — Мицуру-кун, останься с Хиро-куном, — искренне добро посоветовал он, стоя подле Сабуро, — ты ему больше нужен. — Да… — Мицуру заглянул следом в глаза Сабуро. — Удачи, — отдал честь лëтчик, — с вами было приятно иметь дело. С вами со всеми… Спасибо, что вытащили меня из Евы. — Да, удачи, — присоединился Виктор. Прохладный свежий ветер провожал уходящих гостей. Все вышли из дома и направились по длинной аллее к террасе над базальтовым склоном, что заканчивалась высокими воротами. — За ними начинается бодрствующий мир, поднявшись по ступеням Глубокого сна, вы осознаете себя в материальных ипостасях уже у себя дома, — пояснил Рэндольф Картер. Хиро держал Зеро Ту за руку. Каору и Синдзи, горячо любящие супруги, им в компанию сплелись пальцами — также Кадзи и Мисато, Мана и Мусаши, Надя и Ихт, Тодзи и Хикари, вообще все пары людей NERV держались вместе за руки, даже Рэндольф и Рей, которые мало показывали свои романтические чувства, за компанию взялись по инициативе первого — но только мизинцами! Наблюдая за ними, Горо взял за руку Итиго, та ничего не сказала, вероятно расценив жест больше как товарищеский. Гамма и Бета шагали просто как товарищи, без романтических жестов, им и так хорошо было. Икуно только шла рядом с Наоми, сама будучи достаточно напряжëнной, вся в мыслях. Разве что немного её растормошила Мари, активно целуя и называя ласковыми словами при прощании. — Прощай, Виктор, — Булат очень любовно посмотрел на нашего русского, тот не выдержал, и смущëнно отвëл взор от аккуратного лица этого загорелого силача с чудной причëской. — Прощай, да… «Хорошо, что я забуду его, ничего, он уходит, мы не будем вместе, чувства эти заглохнут…» — Виктор испытал облегчение от того, что эти намëки, волнения угаснут в его душе, когда он более не будет в компании с этим мужчиной. — Я ещё раз, очень благодарен вам. Искренне надеюсь на нашу повторную встречу, — обернулся Хиро к людям NERV, он встал перед своими, подошедшими ближе к створкам врат. Каору и Синдзи находились ближе всех к нему. — Это произойдëт, поверь — бесконечное мироздание только кажется таким огромным, — романтически вещал Табрис. — Главное — верьте в Силу Любви, — то ли в шутку, то ли серьёзно сказал Синдзи, одновременно хихикая и боком поглядывая на супруга, чью кисть трансгендер крепко сжимал, — любовь — осязаемая величина, любовь — это сила! — Да уж, — Хиро вспомнил ещё раз то, что видел в трансцендентном состоянии во время своего «личного духовного опыта веры», — Шуб-Ниггурат и Йог-Сотот не дадут соврать… — Не думай о них, об этой диаде как об абсолютном зле, в конце концов им даже потрахаться не чуждо, — посмеялся Рэндольф, державший Рей за мизинец. — Не то что эти Тьма и Туман, которые хрен пойми как размножаются! — Мяу! — издал его кот. Рей чуть улыбнулась. Шут и Арлекин нечто телепатически передали тройняшкам, Фи и Зеро Зеро Ван. — Сделай свои дела, — пожелал Кирби Принцессе, до сего эти двое шли сюда молча. — Да, ты тоже исполни свою миссию… — в привычной гордой, холодной манере молвила синекожая девочка-óни. Кирби по такому поводу даже улыбнулся, куда более блекло, чем выражал жëлтый смайлик на его одежде. — Возможно, мы ещё пересечëмся, — понадеялся он, — когда сделаем наши дела или когда будем их делать… — Да, это было бы хорошо, — и Принцесса уж не стала что-то говорить, и просто повернулась и без оглядки зашагала к вратам. Оставшейся стоять позади Кирби больше посмотрел на Сакуру, бывшую подле него, и по взору этого брюнета, младшая сестра Тодзи поняла — он знает о еë чувствах, Принцесса рассказала, и девчушка немного смутилась, несмотря на то, что молодой канадец выглядел одинаково эмоционально прохладным. — Прощайте и берегите себя! — Кенске пожал руки пилотам Франксов, особенно обратив внимание на Дзоромэ. — Каору, может ты дашь им Ангела-хранителя? — посмотрела Рей на своего брата, потом на Зеро Ту. — У тебя тоже есть приличные силы, но пока ты не очень хорошо ими владеешь. Потому ВИРМ могут опять подстеречь тебя. — Хм… Можно, Рей, — согласился Каору, — я думаю, Хиро, ты сам очень силëн, но вот для защиты Зеро Ту я могу помочь… — Я слушаю, — охотно согласилась Зеро Ту. — Я могу веселить в Зеро Ту одного из своих Ангелов? Через неë он сможет проявить себя даже на материальном плане, — предложил Каору. — Давай, я не против, — Зеро Ту полностью доверилась Каору. — Я буду только благодарен тебе за дополнительную защиту Зеро Ту, — очень обрадовался Хиро и ещё сильнее поразился доброте Каору. — А нас бы кто защитил! — возмутилась тут Мику. — Вам непосредственно ВИРМ не угрожает, я думаю. Потому Хиро защитит вас. А давать вам магию и Ангелов в оберег я не буду, вы слишком неопытны и слабы в таких вещах — они могут запросто погубить вас самих. Я даю Ангела Зеро Ту лишь потому что знаю, еë внутренняя сила сможет выдержать такую ношу саму по себе, — прояснив этот вопрос, Каору шаркнул белыми кроссовками, вплотную приблизился к Зеро Ту, надкусил сам себе палец и протянул его, капля рубиновой крови потянулась с проколотой зубом подушечки. — Проглоти. Зеро Ту слизнула. — Я вызвал из Двери Гафа душу нового Ангела — Акакия, пусть он хранит тебя, — наказал Каору. — И ещё он сможет в случае чего сообщить нам об особо страшной беде. Правда я не могу гарантировать мгновенное прибытие. — Акакий? Ангел Акакий? Не, это лучше, чем Задкиил... — сказал Виктор. — А что не так с этим именем? — не понял Синдзи. — По-русски звучит не очень серёзно, но ладно. — Это имя мне пришло в голову, когда я вызвал его душу, думаю — это его в прошлых жизнях так звали Лилим, — предпложил Каору. — Акакий, да?.. Коллективное бессознательное не просто так дало тебе его имя. На одном из поворотов Колеса Сансары именно Акакий одолел Калюкса, когда его не смогли победить ни я, ни Годзилла — помню, было такое, что мы бились с ним… — рассказал Соломон. — В общем, думаю далеко не слабак вам был дан. Хиро и Зеро Ту ещё раз осыпали благодарностями людей NERV и на том повернулись к вратам царства яви, створки распахнулись, открыв белеющие среди метафизического марка ступеньки, что уходили, кажется, вверх. — Странная штука… — с долей опасения всмотрелся в путь Дзоромэ. — Не более странное, чем что-то ещё здесь, — вымолвил Горо. — Наконец-то мы вернëмся обратно, — сказал Мицуру. — Тебе так хочется обратно? — спросила Кокоро, бросая печальный взор на раскинувшиеся внизу зелëные рощи. — Это всë Мнимое пространство, — проследил еë взгляд Мицуру, — мне здесь не нравится. Вообще. Возможно, он уходил таким насупившимся потому, что не мог остаться с Каору, Синдзи и Сабуро. — Это точно безопасно? — напоследок спросил Футоши, подсчитывая череду ступеней за воротами. — О безопасности никто не говорит, но это менее опасно, чем то, что мы уже пережили, — Хиро первым встал на ступеньку и начал подниматься вместе с Зеро Ту. Люди NERV махали уходящим вслед и желали удачи — те этих культурных особенностей не очень поняли. — Как думаешь, они принадлежат к тем же Архетипам, что и мы? — тихо спросила Рей у Рэндольфа, они стояли немного особняком. — Возможно, тогда слова Синдзи про силу любви — не такой уж идеализм, — молвил Рэндольф, на чьëм плече гостей провожали чëрный кот… Когда створки врат позади схлопнулись, накатила абсолютная темнота, сошла она очень быстро — и Хиро вдруг понял, что держит вовсе не Зеро Ту, а попоштурвал Альфы, при этом двумя руками. Он сидел в Стрелиции, а светлый Франкс в звероформе находился подле остальных четырëх Франкcов, и все боевые машины занимали место внутри специально оборудованной камеры, предназначенной для обстрела пушкой направленной плотности. Голограммы показали — все тут, сидят в своих мехах. И также осматриваются по сторонам. — Вы вернулись! — на голограмме появился Сихан Раджикрави. — Цепь сработала! Мы успешно вас вытащили — ваши спины теперь снова вращаются в сторону нашего пространства и его оси времени!.. Вы покинули «обратно расширяющуюся» сторону Вселенной! Похоже, он был очень рад, настолько рад, насколько позволяли редуцированные эмоции. — Все целы?! — окликнул Горо. — Мы целы! — отозвалась Мику. — Да, все! — крикнул Мицуру. — Да, Кокоро? — Так точно! — еë голос звучал бодро. — Угу! — издал Футоши, кажется, наконец расслабляясь. — Поверить не могу, что мы вернулись… Сидящая впереди него Икуно прищурилась: — Никаких физических повреждений… — Словно и ничего не было, да? — Итиго даже озадачилась. — Нас не обманули… Хм, как всë это работает! — прошептал Альфа. Ещё несколько секунд назад они поднимались по ступенькам. Наоми должно быть оказалась в своëм сне или в бессознательном состоянии, так как еë тело покоилось в капсуле, Девятки и Булат с Цинком у себя, Третьи и Принцесса рëвозавров просто проснулись… На уме Хиро же крутилось только одно: — Зеро Ту! Я должен срочно увидеть Зеро Ту! Не слушая никого, он начал выбираться. — Командир Омикрон, прошу прощения, — неудачно встал у него на пути какой-то из Взрослых, младший член персонала, мозги у таких окончательно вычищtны, — по протоколу необходимо произвести замеры… — Производи там! — Хиро одним движением руки закинул себе за спину этого деятеля, затем столь же бесцеремонно откинул двух девушек с таким же промытыми головами. Герой бегом ломанулся в больничное крыло, в такой же манере отбрасывая с дороги Взрослых — не способные ни на боль, ни на радость, из бывших кумиров они стали для него просто раздражающим мусором. — Зеро Ту! — Хиро очутился у входа в палату. На него посмотрела медсестра, женщина эта в специальной полумаске до того что-то делала рядом с Зеро Ту на пару с ботом-сервитором. — Что с ней?! — гневно спросил Хиро. — Пациент Йота подала признаки возвращения в сознание, — не успела механически отрапортовать медсестра, как раздался кашель. Зеро Ту, вполне сознательно, приподнялась и стала блевать. Сервитор услужливо нечто подставил. — Зеро Ту! — теперь вплотную вставший Хиро кричал радостно. — Да, это я, любимый… — сидящая Зеро Ту улыбнулась, рукой утерев рвоту. Медсестра отошла к двери. — Я доложу доктору Франксу… Не успела она и шаг за порог сделать, как еë отбросил на несколько метров вбежавший боевой киборг — гуманоидные дуболомы, с полностью механическими телами, гнущимися во все стороны конечностями, тонкими пружинящими ногами и экранами вместо лиц; органическими у них оставались только мозги. Рога Хиро заиграли лазуритом, он рванул вперëд и просунул окутанную чародейским оберегом руку в металлическую грудь киборга, части корпуса выпали на пол, следом туда вместе с проводrой вывалился органический мозг. Остальные жестянки режима завалились в коридоре под треск замкнувшей проводки, которую им Хиро выжег псионикой. Только дымок вскружился над сваленными дуболомами — вытяжка сильнее загудела, бездушная автоматика. — Не плохо, — прозвучал голос Папы с голограммы, развëрнутой ботом-сервитором. — Свалил я твоих… — Хиро сплюнул на корпус жестянки. — Я послал их захватить тебя живым, но думаю, пытайся они тебя убить, у них вышло бы не лучше… Не так ли, Ваше высочество Король рëвозавров? — говорил Нестеренко, как обычно, сидя на своëм месте. Хиро огненно-голубым взором вонзился в металлическую маску макаки, бывшую ликом Председателя. — Попытка — не пытка, — добавил сидящий рядом Вице-председатель. — В таком случае, Высочество… Ты конечно можешь одолеть многих моих солдат, но… кроме того, что я могу взорвать Плантацию, на которой ты находишься, — Папа занëс белый палец над голографическим интерфейсом, — все мои боеголовки направлены также на тебя. Так что — ты мой, Король рëвозавров. Очи Хиро ярко блестели лазуритом, он не дрогнул… Свод разноцветных звëзд полотном простиралась над черепичными крышами Заказного города. — Я всë же думаю, мы неправильно поступили… надо было последовать за ними, — с долей беспокойства вздохнул Синдзи, он стоял на крыше, сунув руки в карманы коротких шорт, в то время как Каору протягивал ноги, облокотившись спиной на склон крыши. — Синдзи, мы должны уважать его волю. А, кроме того, сколько они прошли? Через сколько прошлый мы с тобой, а? Синдзи? — оптимистично блеснул улыбкой поднимающий на него взор Каору. — В том-то и дело, что в жизни, где нет ни кармы, ни смысла, любой шаг может стать последним… И то, сколько они пережили, не даëт им никакой надежды, что всë вот так вдруг не закончится нелепыми образом… — Синдзи в характерной для себя манере нервозно сжал и разжал пыльцы правой руки. — Разве это не причина, почему проиграл Ньярлатхотеп? Бог Богов, даже он проиграл… — Ньярлатхотеп проиграл потому что он был тупым, анимешным Глав Гадом, Синдзи, — уверено заявил Каору. — Вместо того, чтобы прикончить нас всех, пока мы не получили шанс набить ему морду, он злобно хохотал и проворачивал свои злобные планы, итогом которых стало его поражение. — Да, я тоже это заметил. Помню даже, Ньярлатхотеп упоминал, что именно он учил Антиспиральщика сражаться, и не удивительно, почему он потом так позорно просрал кучке землекопов в том аниме, — логически рассудил Синдзи. — И к тому же, Синдзи, — распрямился Каору, — если любой шаг может стать роковым, — его руки прошлись по оголëнной части торса Синдзи, зашли с талии, — то лучше просто не смотреть вниз, — шепнули устал возлюбленного позади уха. — А лучше смотреть вверх! — Каору с бодрым лицом вскинул длинную шею и указал рукой на златое око средь полотна свода. — Взгляни, Гвоздь Небес! Наша с тобой звезда! — Это… эта та сверхновая в созвездии Мухи, которую мы зажгли, когда вместе с Хиро и Зеро Ту поразили Нхимбалот в самое сердце? — посмотрел Синдзи на яркую точку среди этого чудного неба снов. — Ага! Синдзи, вот пусть она горит в знак того, что у них всë будет хорошо и что мы обязательно когда-нибудь встретимся вновь — и будем счастливым! — такую речь Табрис закончил, как и полагается, жарким поцелуем…