Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

«Странно, что Евангелион стал настолько популярен — все его персонажи настолько больны!»

— Анно Хэдиаки.

«Немного больше нам известно об истории Лилит и ее нечестивой жизни, как это представлялось людям в талмудический период. Как известно, Лилит была первой женой Адама. Однако Адам с Лилит не были счастливы вместе, они даже не смогли найти взаимопонимания. Когда Адам пожелал лечь с Лилит, она возмутилась: «Почему я должна быть внизу, — спросила она. — Ведь я ровня тебе, ведь нас обоих Бог слепил из праха». Увидев, что Адам собирается взять ее силой, Лилит произнесла магическое имя Бога, поднялась в воздух и улетела на берег Красного моря, известного своей дурной славой и большим количеством похотливых демонов. Там Лилит спала со всеми демонами без разбора и рожала больше ста демонов каждый день».

— Рафаэль Патай, «Иудейская богиня».

Виктор Северов медленно поднял веки. В черепе гудело. — У-у-у-уммм… — в прострации наш герой какое-то время водил головой. Над ним простирался хорошо знакомый потолок, напротив находился балкон, откуда изливался свет заката над Москвой. — «Мне чë, это всё приснилось?!» Виктор осмотрел свою одежду, он рухнул на кровать полностью одетым, берцы валялись рядом. — Тьфу! — наш герой хлопнул себя ладонью по лицу. — Какой там!.. Я вернулся из Мира Снов Лавкрафта! Северов поднялся и поставил ноги на пол, как-то тупо посмотрел на свои светлые носки. Потом выпрямился и вышел на балкон, откуда воззрел на город. — Так!.. — Северов вздохнул и постарался как следует обильно набрать как можно больше свежего воздуха в грудь. — «Последнее, что я помню — Соломон отказал мне в возвращении…» — Вик-кун, сейчас ты спасал наших друзей, но подумай, возможно ты ещё можешь отказаться от судьбы того, кто ведёт вечную войну против Мифа Ктулху, — пояснил Каору перед тем, как Виктор проснулся. — Не-а, малец! Мне нечего делать на гражданке! — Виктор приложил ладони к вискам. — Ты думаешь, я смогу тут снова так просто жить? Я перешёл границу! Тогда тот автобус оборвал её — мою прежнюю жизнь! Она теперь не моя чужая жизнь — она моя единственная настоящая! Потому, не долго думая, Виктор осмотрел тротуар, шоссе, где его отправил в мир «Евы» судьбоносный транспорт — решительно отбежал от балкона, схватил берцы и вскоре уже мчался под окнами домов. — Ну давай, давай, где ты, мой новый судьбоносный грузовик?! Ещë не отойдя от наркотика, Виктор аж вышел на дорогу и поднял палец. Транспорт появился. — О, сейчас! Подождав, когда шумный, здоровый грузовик, от которого сотрясается дорога, окажется рядом, наш герой чуть ли не с разбегу встретился с ним… В глазах аж появились звёзды! От столкновения Виктора отбросило так, словно в живот попало ядро пушки. Но, как ни странно, в полёте он ещё продолжал себя осознавать. — «Что-то долго как-то… В прошлый раз было быстрее!» — успел подумать он прежде, чем его выкинуло на середину перекрёстка, метров на десять. Тут, не успел он замереть на земле, как в лицо въехал легковой автомобиль. — «Сука!» Виктора снова отшвырнуло — на этот раз под колёса уазика. Он почувствовал, как по нём проехало! — Да ебать!.. Когда машина убралась, Виктора встретила ещё одна легковушка — он приподнялся к тому моменту и наконец отлетел с дороги, упал на асфальт и жёстко прокатился по нему. Прохожие не спешили кидаться ему на помощь, так как все поняли, что после такого не живут. — Сука! Блядь! Ебать! — но Виктор Северов встал и огляделся — ближайшие граждане наконец заспешили к нему, какие-то машины остановились. — Эээ… Он кратко сакцентировал внимание на себе, понял — с ним всё ничего. Только любимая чёрная куртейка измазалась. — Так, — Виктор флегматично потëр занывшую шею, после чего потопал в окружении офигевающих лиц, — так просто не получится, понятно!.. — Извините, вы!.. — Да нормально, нормально всё, я — супергерой, — Виктор отмахнулся от прохожих, после чего, чтобы его не докучали вопросами, поскорее зашагал, а потом и убежал по тротуару. — «Пока Аль-Коздел и Гауптман заняты делами, мне делать нечего!.. Ну разве что пойти к Ольге!» Но тут Виктор подумал, что ему следует переодеться. — Эй, Вик, почему тебя нет на парах уже?.. — Прости, Саш, — Виктор в одних трусах и носках развалился за столом и пил молоко с хлопьями, — тут случилось… Если я расскажу тебе, то даже ветераны Чечни и Афгана попросят меня обратиться в клинику Кащенко! — А чё случилось? — Прости — я не могу тебе рассказать. Но, возможно, мне придётся переехать в другой… город. Навсегда. Я не могу тебе прояснить дело. — Всё настолько серьёзно? — Да. — Ладно. — Извиняй. — Береги себя, но ты звони, если… — Да, конечно — думаю, я смогу периодически приезжать! — Виктор решил, что это возможно, раз у них есть средства перемещения между ветками реальностей. Сразу после этого разговора Виктор переоделся в не очень любимую, но подходящую одежду, и направился к своей женатой любовнице. Но в квартире его встретил неожиданно вернувшейся муж. — Простите, — Виктор только услышал его голос через дверь, — а здесь не живëт… Галина Брежнева? — Кто?!.. — Значит я ошибся адресом — эту тётку все знают! Простите! Виктор поспешил уйти от двери. — «Какая жалость…» Вскоре он снял штаны и оказался у себя на кровати, закинул руки за голову и посмотрел на потолок. — Ну и как мне тут жить? Все мои друзья и близкие мне как чужие. Я так давно их не видел… Виктор немного подумал, после чего встал с кровати, снова выглянул с балкона, там уже опустилась ночь. — Пффф! Подышав свежим воздухом, он решил приготовить себе бутерброды и попить пивко. — «Если я собираюсь уйти, я должен составить письмо тем, кто будет меня искать…» Виктору стало грустно, но он ни капли не колебался. Одновременно он подумал, что Каору мог бы его вернуть, но не стал этого делать из желания, чтобы Виктор остался тут и не лез более в это дело. Ведь это зло Мифа Ктулху — вечно, потому война с ним закончится только на их смерти. Впрочем, «со смертью времени — и смерть умрёт», а потому кальпы мироздания тоже не знают конца. Они будут перерождаться и бороться. Статус-кво невозможно изменить. — «Я не сдамся! Если мне надо будет сражаться вечно, то я буду жить вечно для этого! Я не отступлю!» Мама, папа, друзья, они должны знать… но что именно?! Напиши он правду, они просто сочтут его сумасшедшим. Трижды сумасшедшим! — «Тогда может ничего не писать?! Да, не буду ничего писать! Если писать тупо нечего! Надо наступить на горло всем своим чувствам, как настоящий мужчина!» Виктор убрал листок и снова откинулся на кровати. Время тянулось, спать не хотелось. Потому он снова оделся и направился тупо слоняться по ночной Москве. Попутно отметил, что никогда ранее не делал этого и не всматривался в ночную жизнь города. Чтобы не слоняться вообще без дела, наш одинокий молодой человек решил найти работающий ночной клуб — это ему удалось и вот он очутился среди музыки и разного ночного общества — на глаза попадалась по большей части отрывающаяся молодëжь и люди зрелого и среднего возраста, которые пришли сюда, возможно, от нечего делать, а возможно это было их постоянное времяпровождение. Подобного рода общество куда больше по духу пришлось нашему герою, потому у него не составило труда познакомиться с шумной компанией. Виктор в своей солдафонской прямолинейности дал понять, что его интересует лишь возможность приятно провести ближайшие несколько часов и совершенно заслуженно он похвалился своей потенцией. Ему удалось без проблем закрутить роман на одну ночь с одной оторвой — после того, как он познакомился с этой кокеткой, наш герой продолжил ей пройти с собой. — Мы можем сделать это тут… — А-а-а, давай!.. — Виктор решил, чего тянуть? В живот себе он уже налил «Колу» и несколько баночек энергетика, закусил чипсами и иными всякими вредными сладостями. — «После того, как меня не взял судьбоносный грузовик, мне это не повредит», — подумал он, следуя за молодой кокеткой, на которую явно произвёл впечатление этот высокий молодой человек с чистым округлым лицом и ярко накрашенными блондинистыми волосами. Когда они оказались за клубом, где в пыли на заплëванном и пыльном асфальте во тьме проглядывался ни один использованный шприц и презерватив, Виктор сразу обнаружил у длинной стены, покрытой граффити, ещё одну пару — какой-то нерусский работал над спустившей колготки девицей. — Мы за тем же, мы вам не помешаем, — честно обратился Виктор к этой парочке, когда голубки обратили на них внимание. После этого наш герой засосал в губы свою даму сердца — она была не очень высокого роста, не особо грудастая, но и не маленькая выменем, попка оказалась небольшой, но аккуратной, личико — по крайней мере не вызывающее отторжения; Виктор больше заинтересовался фигурой: небольшая, но приятная, кучерявые волосы — чëрные, очки — жгучие, судя по слабому шоколадному оттенку кожи, она то ли была наполовину из Средней Азии, то ли просто загорела. Виктор раскрыл малого и быстро завёл — потенция ему не отказала, оголëнные груди и попка быстро подняли бойцу головку. Увы, её пришлось покрыть резинкой, дабы не наградить даму сердца бастардом. — Давай! — девица уткнулась руками в стенку и Виктор сзади состыковался и заездил. — Узко, — ему стало приятно, хотя гандон не давал прочувствовать всю полноту ощущений. Нерусский обратил на это внимание и особенно заинтересовался тем, как Виктор рьяно сношает свою кокетку. Сам он только сейчас спустил и откинул гандон — и смотрел на работу крашенного парнишки. Виктор решил, что раз у него хорошая потенция, то не стоит тянуть — долбильщик сразу нацелился на спуск и извержение не заставило себя долго ждать — ощущения в теле, прикрытом одеждой, приятно обострились, Виктор приспустил свои трусы и штаны, решив, что вид его приятной голой попки никого не шокирует, а то резинка не очень удобно тянет за верх бёдер — стоящий за девицей Виктор очень часто ездил в достаточно тугую куночку около пяти минут, после чего резко замер и издал тихий, напряжëнный выдох, покуда сперма заполняла презерватив. Мужчина решительно скинул его и натянул новый. — Погоди-погоди, сейчас ты меня увидишь! Он проник следом в вагину не ослабшим после первого извержения фаллосом и возобновил процесс выжигания наслаждения. Нерусский приподнял бровь, искренне негодуя, как так можно. Виктор быстро набрал прежний темп и минут через десять непрерывных усилий он вновь ясно почувствовал, как нараставший в это время чëткий позыв кончить переходит с крайне приятным внутренним содроганиями в полноценное извержение, яички энергично забросало во время их преткновения к тазу, начавшейся оргазм заставил остановиться и проникнуться экстазом поочерёдного выбрасывания капель семени по стволу пушки. — О-хо-хо!.. — Виктор издал звук, утёр нос и снова начал менять презерватив. Теперь уже нерусский и его кокетка наблюдали за этим, первый пробовал дрочить на данное зрелище, но его недавно отстрелявшейся инструмент мог только стоять, но сил особых в себе этот житель Средней Азии не испытывал. В отличие от нашего русского молодца, крашенного под истинного арийца! — Тэк-с, йоë-оу!.. — Виктор сквозь гандон почувствовал сокращения влагалища, каковое он брал с прежним по энергичности приступом, — ты кончила? — Ага!.. — сладостно выпалила та, кого он взял. — Мне очень кайфово! — Хорошо, тогда давай сменим место? Мне нравится секс, но я не люблю когда он однообразный. Я вообще люблю страсть и поцелуи, и хочу, чтобы мы разделись. — Ага… Но где нам?.. — Ничего, это можно сделать на улице, — Виктор отыскал пожарную лестницу и указал. — Пошли. Они забрались, оказавшись перед закрытой дверью. Виктор приложил конец пальца к замку и применил свою способность дестабилизации колебаний атомов, потому механизм распался. — Ой, да тут не заперто! — открыл он дверь. — Только ручка поначалу заела! Так они оказались на крыше небольшого здание, где было достаточно прохладно, но разогретый как следует Виктор этого не чувствовал. — Помассируй мне яйца, — попросил он, оголяя грудь. — Эта одежда — не моя любимая, потому — фиг с ней, — любовник без колебаний бросил её на крышу, чтобы она сыграла роль подстилки. — Тебе не холодно? — девушка всё-таки не спешила оголяться. — Мне — нет. — А мне прохладно… — Я тебя согрею… Давай ты поработаешь. — Виктор захотел снять всю одежду с груди незнакомки. — Хорошо… А у тебя стоит? — Ага — как скала! Девушка зажала в кулак богатыря и убедилась в этом. — Давай, я тогда на него залезу. — Ага, щас, — Виктор снял берцы и сбросил брюки. Его девица тоже разделась куда основательней, оставшаяся щеголять в гетрах до середины бедра. — Уф, груди бывают разными, но попки почти всегда хорошие! — Виктору захотелось взять свою девушку в зад, но, увы, у него не было смазки, потому приходилось обходиться теми ходами, каковые придумала Природа. — Ах! — Виктор обменивался ласками с женщиной, прижался к ней разок голой кожей и рукой быстро помастурбировал вагину. — Можешь накрыть себя этим, — он отдал девице то, что она носила сверху, — но только чтобы я видел твои сиськи! — О, они так тебе зашли?! — Откровенно говоря: видел и получше, но сейчас я пьяный!.. — Виктор опустился и вытянулся, приложился голой спиной к тому, что подстелил, вытянул ноги в одних носках и надрочил как следует свой торчащий фаллос на вид стоящей над ним девахи, немного накрытой — сумрак скрывал подробности, позволяя фантазии дополнить то, что в реальной жизни оставило бы желать лучшего. Наездница таки оседлала коня и начала подниматься и опускаться, а он подложил руки за голову. Увы, девица оказалась не очень работающей и Виктор решил быстро перейти к активной позе — на подстилке он сзади снова отодрал её и кончил в последний раз. — Вууух! — выпрямившись, наш бугай утëр лоб. — Думаю, — Виктор скинул презерватив и с мыслями наклонился просовывать ногу в штанину, — на сегодня хватит… Он не питал к этой кокетке в гетрах вообще каких-либо чувств и потому очень быстро сполна насытился с ней всем, чем только хотел. — «Надо бы найти кого покрасивши да поинтереснее», — полностью одетый Виктор с такими мыслями спустился, наш человек попрощался с девицей и более они не виделись. Северов дальше топал в своих берцах по улице, где ещё не поднялось солнце. — Хм, куда бы теперь? Тут он верно подумал, что есть и иные удовольствия, кроме тех, которые может доставить секс — вкусная еда, например. Он ведь как погибнет для этого мира, а раз так, то надо пожить последние дни на широкую ногу. Наш герой-попаданец решил сходить в первый ресторан — не особо дорогой, конечно, так, просто в приличного вида забегаловку скорее. Вообще надо сказать, что денег у Виктора Северова почти не водилось — он был нищим студентом, который жил на одной гречке, диплом был готов писать сам исключительно из жадности, все лишние деньги тратил на военное хобби, а чтобы хоть что-то заработать — издавал свои фанфики, в которых он заменял имена персонажей, названий и так далее, и получал, разумеется, далеко не золотые горы. Вот этот свой скромный бюджет наш герой решил пустить на прощальную вечеринку с этим миром. Утром рассветный странник оказался здесь почти один — заказал себе те кушанья, каковые успели приготовить к такому времени. Он вкусно поел, правда, никто не составил ему компании и потом наш парень вновь очутился один на один со своими размышлениями обо всём на свете. Желанию видеть тех, с кем предстоит расстаться, он не стал поддаваться, ибо знал, что будет ещё тяжелее уходить. После набивания желудка Виктор вышел, осмотрел активно идущих по улице москвичей. — «Может посидеть возле дома Ольги? Вдруг она выйдет и как-нибудь сможет ускользнуть от своего, чтобы со мной хоть на час…» Виктор побрёл туда вдоль проспекта и потом между домов, на ходу думая над тем, верно ли он поступает или нет — но таки решив, что он и она потом всяко расстанутся, то вреда он не причинит, а коль так — всё пока о’к. Ему повезло — очевидно, сыграла способность ловить за хвост нужную вероятность. Ольга вышла из дома и сразу узнала сидящего на скамейке Виктора. К нему она обратилась: — Да, Оль, я тебя жду — скоро я уеду из этого города и был бы рад увидеть тебя, — Виктор честно улыбнулся и его выражение покорило женщину, заставило её внутри дрожать и потому девица с радостью вознамерилась совершить новое прелюбодеяние. — Тогда я просто обязана с тобой попрощаться! — Ага!.. — Виктору стало очень тепло на душе в этот момент. Пусть даже так, эта женщина не могла ни на грамм понять его, но он был не одинок. *** Дверь гроба-часов отворилась — по очереди ребята без спешки миновали портал: — Надеюсь, мы не так уж долго там задерживались? — огляделась по сторонам Мисато, показавшись одной из первых. — Относительно, — подходила к ним Рицуко, вся погружëнная в чтение данных на голограмме; ребята выходили из второго гроба-часов посреди командного центра NERV, где за главных, кроме доктора Акаги, остались командор Вимс и начальница службы безопасности — мужеподобная Ингрид Лессард. — У нас тут началась… это, дестабилизация реальности, вероятно вызванная восстанием Синдзи и Каору против Соломона. Проявляется это тем, что солнечный свет начинает оказывать… то воздействие, которое он должен оказывать. — Да? — Мисато напряглась. Перед тем, как Рицуко что-либо успела сказать, к ним подбежала блондинка Фу — одна из операторов системы MAGI, ныне уничтоженной: — — Земные Боги нам пообещали, что возводимый ими купол изо льда справится с этой угрозой… — Купол изо льда? — приподняла бровь Мисато. — Да, над всей планетой, мэм, — указала Фу на экран, где Верховный Потентат Мирового Сообщества увидела буквально оную конструкцию, собирающуюся из сгустков воды, поднимающейся по воздуху с акватории всех океанов Планетоса. — Э-э, а это сработает?. — Мисато посмотрела на Рицуко. — Не спрашивай у меня, — сардонически ухмыльнулась доктор Акаги, — я не учила физику Нарнии и Средиземья… Но, я думаю, наши друзья с Олимпа не стали бы нас обманывать. — Боги говорили, они устроят всë так, чтобы лишнее излучение отразилось от поверхности льда, — медленно подошëл к ведущим беседу Макото, также будучи одним глазом на голографическом планшете, — при этом они говорили, что нужную часть света лëд пропустит. — Бля, вот уж точно — странные эоны, — Мисато ещё раз осмотрела все экраны, где отражался пейзаж с поверхности земного диска. Обходя подчинëнных, она узнавала следующее: — Отдел биологических исследований выяснил, что животные, которые ранее были плотоядными, сейчас могут употреблять растительность, при этом их агрессия снизилась, — докладывал Шигеру, — если верить Соломону, это должно распространяться на всех плотоядных вообще. — Да, это исполнение ветхозаветного пророчества Исаии, — добавил Гендо. — Хм, ладно, главное — чтобы это распространялось на драконов, мантикор, вампиров и прочую фэнтези-фауну, — понадеялась Мисато. Гендо принюхался: — Простите, командующая Кацураги, от вас пахнет алкоголем? — Э… простите, я думала, я убрала запах. Но я не пьяная, нет, — Мисато немного даже смутилась. Командующей вспомнились времена, когда Гендо приходился ей начальником, тогда она тщательно следила, чтобы не попасться ему на глаза в состоянии алкогольного или того хуже наркотического опьянения, чего в общем-то ни разу не имело место быть. Но слухи о Кацураги-сан как об упорной пьянице, которая и с чем похуже экспериментировала, ходили среди верхушки NERV, Второй отдел наверняка написал у неë в досье «склонна к алкоголизму». Нет, конечно, она была очень ответственной женщиной, потому не позволяла себе лишнего… когда это было нельзя. — Просто, дорогой, мы хорошо отметили блестяще выполненную операцию с нашими новыми друзьями, — улыбнулась Юй. — Неважно, я просто так спросил. От человека в стрессе можно ждать чего угодно, — на удивление, понимающе молвил Гендо; после возвращения Юй он вообще стал очень смирным, тихим и даже мягким, — если что — с Мировым Сообществом занимается Фуюцуки. А Крафт ведëт переговоры с божествами. — В таком случае — я должна присоединиться… — Он уже закончил только что — говорил с шестью мужчинами и шестью женщинами, хотя это не все из «Великих» Мира Снов, — доложил подошедший Фуюцуки. — Кстати, Мисато, — обратилась Юй к командующей, не стесняясь обращаться по имени, — возможно, вы хотели бы поговорить с вашим отцом… — Мой отец… — Мисато подумала, что папа всегда был занят и она сама теперь понимала почему, прекрасно понимала, и даже злилась на себя теперь — когда она была ребёнком, такая глупость, впрочем, была простительна. — Да, спасибо, наверное, раз у меня есть свободная минутка, я могу поговорить с ним. — Рекомендую, — кивнула Юй. — Хорошо, послушаю вас, — Мисато запросила у системы место положение отца, с камер искусственный интеллект прямо указали его, командующая направилась туда. — Эй, пап… — она обратилась вежливо, но при этом по-семейному. — Мисато?.. — доктор Кацураги поглядел на неё, сейчас седой учëный муж просто сидел за столом и изучал сводки всех произошедших за время его смерти событий. — Ты вернулась? — Да, нормально… мы смогли спасти наших друзей и ещё встретили новых. Она села рядом. — Я так вижу, у тебя есть минутка… — заботливо молвил этот многое переживший человек. — Да, папа, я так долго не могла с тобой поговорить. — Где?.. — Мама? — Да. — Я совсем не думаю о ней, прямо как ты не думаешь о работе. Она лишилась рассудка после твоей смерти, она подумала, что я тоже погибла и… Она до сих пор лежит в одной из зарубежных клиник, в Германии. Увы, активность Ктулху очень плохо сказалась на её психике — во время бунта пациентов она получала травму. Я позвонила туда при первой возможности, я позаботилась об исцелении её тяжёлых ран. Но она психически сильно деградировала и никого не узнаёт. — Ты её навещала? — Нет, мне было никогда. Прямо как тебе. — Понимаю. Ты отвечаешь за человечество, а родная мать — в конце концов всего лишь гражданский… Ты верно ответственная дочь — вся в меня, — слегка улыбнулся отец. — Верно. Теперь я наконец поняла, как важно делать дело. — Мисато вспомнила. — Ты был готов даже мою жизнь подвергнуть риску ради победы. — Да, Мисато, ты бы… — Я бы тоже так поступила. Хидэаки вздохнул. — Как ты выжила тогда? — Меня спас Бог, — женщина коснулась своего крестика, — я правда не знаю, какой это Бог был, но… — Хм, — Хидэаки закрыл глаза, немного подумал, — я много думал над божественным предназначением… — Возможно Бог не всемогущ… И Каору по сути тоже тянет на Бога, — сказала Мисато. — Каору? Тот, кого… ты родила после моего «контактного эксперимента»? — Да. — Выходит, — Хидэаки грустно усмехнулся, — Господь помог нам. Мой план не был напрасным! Я рисковал собой для спасения человечества! — Ага, — улыбнулась Мисато и заключала в объятия отца. Отец также положил руки на спину дочери. — Давай я взгляну на своего внука, которого нам послал Бог Добра и Любви! — у Хидэаки глаза заискрились. Мисато и её отец вошли в апартаменты пилотов, куда те недавно вернулись — сейчас кто-то расположился по своим комнатам, кого-то тут не было, а кто-то стал рассказывать тем, кого не взяли на миссию о том, что случилось (а не взяли на миссию всех Рей, кроме I, Альтер-Аску, Альтер-Синдзи и их подругу Анну). — Каору-кун, — приветливо обратилась Мисато, — тебе пора познакомиться с твоим дедом. — Кацураги-сан, — Табрис сразу посмотрел на этого человека, встал с типичной мирной улыбкой и даже с поклоном встретил своего деда. — О, отец Мисато-сан в этом таймлайне жив? — обернулся к нему Альтер-Синдзи. — Он был возвращён к жизни, — Рей I взглянула на него, потом на зеленоволосую подругу Альтер-Аски, — прямо как вашу Анну. — Или как мою Сакуру, — Тодзи посмотрел на свою сестру. — Это я должен перед тобой кланяться, — Хидэаки отдал низкий поклон перед этим замечательным юношей. — Я хотел создать оружие, чтобы человечество могло победить этих CCD и Кайдзю… Незадолго до смерти, я… я подумал что всё было напрасно. Но… — Тогда мне приятно, — Каору сунул руки в карманы домашних штанов, продолжая стоят перед Хидэаки, — раз уж у меня получилось оправдать вашу надежду. Вы помогли мне снова встретиться с Синдзи, потому я искренне рад. — У меня и правда нет слов благодарности! — Хидэаки не знал как отблагодарить Табриса. — Взаимно, — по-простому улыбался Каору, юноша-альбинос выглядел очень добрым. — Хорошо… и ты… ты мой внук? — у до того унылого Хидэаки даже резко поднялось настроение от общения с таким Спасителем и Мессией. — Да, вот в всяком случае я пришëл в этот мир из чрева Мисато, хотя не уверен, что это тело было моё изначально, — Табрис потрогал себя за идеально гладкую щëку, даже потянул, словно желая убедиться в своей собственной телесности. — Но в любом случае, я — Нагиса Каору — и не важно, какова тьма, что предшествовала ему. — Угу, — подумал Хидэаки, — хорошо, мне сказали, ты добрый мальчик… — Правда иногда он бывает очень непослушным — ну там, может взбудоражить честной народ… — Мисато положила руку на плечо сына. — Какой красивый, весь в тебя! — Хидэаки изучал внешность внука и весь искренне радовался. — Синдзи, — Каору обернулся к своему супругу, тот поднялся с дивана и подошёл. — Да? Счастливый Каору взял Синдзи за руку: — А это мой муж — Нагиса Синдзи, мы с ним уже поженились, — Табрис совершенно не стеснялся. — Э-э, — Хидэаки уже слышал про то, что связь между этими юношами была именно романтической и гомосексуальной, а не дружбой или чем-то ещё, не имеющим отношения к сексу. По понятным причинам он немного сбился с толку, но быстро согласился: — Да, если вы друг друга любите, я не имею ничего против. — Я очень люблю моего Синдзи, Кацураги-сан, — Каору погладил супруга по головке, потом уткнулся лицом ему в волосы и чмокнул в темя. — Именно ради того, чтобы наконец быть вместе с Синдзи, я преодолел столько преград! Не будь тут моего Синдзи, я не смог бы сделать и доли того, что на меня толкнула любовь от всего сердца! — О, Каору! — Синдзи чувствовал себя невероятно счастливым, стоя вот так в обхвате рук своего нежнейшего возлюбленного. — Как мне приятно слышать такие слова! Я тоже очень-очень люблю тебя! Мой милый, Каору! — и Синдзи тоже полез целоваться, на этот раз, куда более откровенно, чем когда Табрис чмокнул его в темя. — Кацураги-сан, — Синдзи после того дал слово деду своего мужа, — я обещаю за это быть верным вашему внуку да самого конца! Я всегда буду с ним и мы навечно теперь останемся вместе! — Да, Синдзи, этот Ньярлатхотеп держал нас в петле времени, не позволяя нам обрести друг друга и стать счастливыми! — Каору заключал возлюбленного в объятиях и смотрел на деда, — но сейчас у нас появился шанс вместе оказаться навсегда и я уверен, мы будем вместе на протяжении всех кальп и циклов, которые только будут ожидать мироздание! Даже если оно будет каждый раз разрушаться, наша любовь всё равно будет выживать и ничего её не отменит! — Тогда, если ваши чувства столь сильны, то я не могу ничего сказать против, — был вынужден признать Хидэаки. — Кстати, отец, я хочу теперь показать тебе моего мужа, Кадзи. Вы с ним уже пересекались, — предложила Мисато. — О, очень хорошо! Да, его видел, но так как он сопровождал тебя, я не мог с ним поговорить. — Он прекрасный человек, отец. Он меня любит и это главное — он мужественный и верный и такой же ответственный! Идëм, отец, я покажу, а ребята пусть отдыхают! Мы как-нибудь потом, после всех дел, вместе семьёй посидим тут, — и Мисато повела Хидэаки знакомиться с Кадзи. Что же касается основной бригады пилотов, то у них главным образом наконец появилась возможность познакомиться с Альтер-Аской и Альтер-Синдзи — до того всё происходило быстро и поспешно, а тут они смогли просто сесть за один стол, в майках и шортах, в домашней обстановке, за лёгкими запусками, и поболтать с новыми друзьями. — Альтер-Рей рассказывала… то есть рассказывал о вас, — Хикари поправила себя, сейчас обращаясь к этой особе как к мужчине, потому что он снова так выглядел (и позднее мотивировал тем, что так Альтер-Аска не будет воспринимать его как соперника в любви за сердце Альтер-Синдзи, ибо раньше у них на почве этого был конфликт — а до того он специально принял женский облик, чтобы привычно выглядеть для своего Икари), — он говорил только хорошее… — Ну мы и есть хорошие, — Альтер-Аска подумала. — Признаться честно, — она посмотрела на Тодзи, потом на Кенске, — я не могу понять, вы те самые наши друзья, которых мы знали или нет? — А ты представь себе, что один человек прожил две жизни, — заговорил Каору, — в одной он опустился и стал вором и убийцей, в другой — он этого не сделал и до конца жизни оставался добродетелен. Это тот же самый человек? — Э… — Аска не смогла сразу ответить. — А я вот помню такие жизни в огромном множестве. Я помню вас — самых разных. Потому меня подобное не очень беспокоит. — Каору как-то пренебрежительно махнул рукой. — Но вообще любой человек по жизни может измениться, так что я не советую в нас видеть тех прежних, кого вы знали. — Но Мисато-сан такая же неряха? — приподнял бровь Альтер-Синдзи. — Не знаю, — вопрос был обращён к нашему обычному Синдзи, — я с ней не живу, если ты об этом. — Я хотела бы встретиться с моим отцом в этой версии реальности, — придумала Альтер-Аска. — Нет, — резко отказала обычная Аска и подсела ближе к двойнику, — он плохой человек. Очень плохой. — А?.. А в моей ветки реальности Питер Ленгли — был хорошим человеком. Он даже покончил с собой, не выдержав чувства вины. Когда погибла моя мать… — Возможно в моей версии реальности это его сломило и он стал злодеем. Он учил меня, что надо идти по головам и плевать на других людей. — Какой ужас… Но я надеюсь, — Альтер-Аска взялась за свой крестик, — мой отец, тот отец, который любил меня, отошёл к Господу и когда-нибудь мы будем вместе… — Если ты в это веришь — чудесно, — тепло улыбнулся Каору, — хотя я не разделяю твои взгляды, по-моему, хорошо, если ты думаешь так… — Поразительно, но моя мама жива, — заговорил следом Альтер-Синдзи, — а мне пришлось убить её, чтобы спасти Землю. Вернее отсрочить финал. — Может быть Господь даровал твоей матери второй шанс искупить свою вину, — предположила Альтер-Аска. — Думаю, в таком случае, у Господа не получилось, — негативно сказал Синдзи. — Моя… наша мать — далеко не самый лучший человек. — В конечном счёте её можно понять, — как всегда в силу своей доброты заступился Каору, — она просто не выдержала того, через что прошла. Потому отбросила человечность. — Насколько нам известно, — заговорила тут Альтер-Аска, — многие из тех, кто обладал великой силой, жители других планет, они не прошли испытание силой, потеряли порядочность и обратились во зло. Так что мать Синдзи, — Альтер-Аска горестно вздохнула, — закономерной итог. — Альтер-Рей про это рассказывал, да — большая власть и Ньярлатхотеп, окружающее зло, они развратили их, — говорил Синдзи, — потому меня это не удивляет. Я сам оказался на пороге отчаяния и был морально готов покончить с собой или убить всех, лишь бы меня оставили в покое… Страх перед окружением, судьбой, людьми в конце концов — этот так ломает и убеждает, что вокруг одно лишь зло. — Ладно, давайте не будем об этом, — пожелал остановить тему Тодзи, сидящий, сложа ноги, подле Хикари, — я сам не оптимист и пережил много дерьма, но если чему меня дерьмо и научило, так это тому, что надо больше ценить позитив. — И верно, — поддержала Мана, — главное, ребята, мы все собрались тут после всех битв и ужасов! — Так точно! — согласилась Мари, резко подпрыгнув. — Вы согласны, другие «мы»? — обратилась девица с горящим взором к своим коллегам. — Да! — вскинула руки Альтер-Аска. — Пусть наш мир мёртв, но я верю, что я ещё встречусь с хорошими людьми, которых знала! — Я согласен, — энергично молвил следом Альтер-Синдзи, — мы ведь нашли вас, друзья! Нашли Рей, — он разумел девушку… то есть теперь парня из своей версии действительности, — так что нам стоит радоваться этому! — И главное — Анна снова с нами! Анна, я уверена, Господь дал тебе второй шанс, после того, как Дьявол Ньярлатхотеп искусил тебя! — Альтер-Аска очень радушно обратилась к своей зеленоволосой подруге. — Я рада, — ту мучило чувство вины, — что ты так думаешь… — И Господь дал шанс мне — ведь тогда я недоглядела за тобой! — Альтер-Аска обняла свою подругу. — Как я рада, что вы теперь вместе! — Мари подошла к двоим девушкам и также заключила их в объятиях. — Обнимашки это весело! — Кенске пил саке. — Как замечательно мы собрались, да, Синдзи? Попрощались с Хиро и его прекрасными ребятами, и теперь, — Каору смотрел на своего мужа, которому он положил руку на плечи, — у нас новые друзья!.. Это хорошо, не правда ли в жизни бывает не только зло? — Возможно, — Синдзи взял бутылку. — Давайте выпьем за это! — предложил Асари. — Да, хорошая идея, — поддержала Надя. Все согласились. — Слушайте, как насчёт того, чтобы придумать вам отдельные имена? — Аска посмотрела на двойника. — Без обид конечно, но мне кажется «Альтер» — не очень подходит вам. — У-ум, я не против, — Альтер-Аска подумала, — можешь звать меня Габриэль. — С вами уже тусуюсь я, — заговорила та, кто была наблюдателем за Сакурой, — меня звать Габри. Так что, — блондинка посмеялась, — но как бы вам не спутать тебя со мной, а?! — Как насчёт Шикинами? — придумала тут Мари. — А в честь морского флота… — Да, — подхватил Кенске, — например, так уж получилось, что многие из нас носят имена военно-морского флота. Я долго думал над тем, что наша история — чей-то вымысел. И Виктор мне сказал, лучшее доказательство этого — то, что почти все герои нашей истории названы автором в честь кораблей! — Ох, — вздохнула Альтер-Аска и улыбнулась, — но я рада видеть, что Кенске по-прежнему такой странный! Муж Рей II продолжал: — Вот эсминцы морских сил самообороны Японии «Аянами», — лохматый гик указал на ближайших Рей, — последний из эсминцев класса «Аянами» — Макинами! Виктор мне ещё напомнил, что «Сорью» происходит от названия императорского авианосца, погибшего при Мидуэе, а «Лэнгли» — от названия корабля военно-морского флота США, погибшего в феврале 1942 у Индонезии! — тараторил Кенске с блеском в глазах и поднимая палец. — Говорю же — мы литературный вымысел! — Неужели Азатот — такой же фанат оружия, как ты или Виктор?.. — закатил глаза Тодзи. — А ещё Азатот фанат порнухи, — добавил Синдзи. — И огромных боевых роботов, — хмыкнул Асари. — И фильмов про Годзиллу! Очень многих фильмов про Годзиллу! Я погляжу! — вставил свои пять копеек Альтер-Синдзи. — Да погодите: дайте мне договорить! — хотел продолжить Кенске, готовясь опять залиться соловьём про военную технику. — Эй, это вообще-то только я могу тараторить как из пулемёта! — стиснула у него перед лицом кулак Мана. — Тише, «Стальная подружка!» — уверенно отмахнулся Кенске, поднимая палец посреди всеобщего смеха и гогота. — Так вот!.. «Шикинами» был 12-м из 24 эсминцев класса «Фубуки», построенных для Императорского флота после Первой мировой… — Всё — дальше не надо! — остановила уже Мари. — Решено: ты у нас Сорью Аска Ленгли, — указала Мари на привычную Второе Дитя, — а ты — Шикинами Аска Ленгли, — дала она имя альтернативной рыжей бестии. — Я не против, — согласилась Шикинами. — А как различать меня? — взглянул на своего двойника Синдзи Нагиса. — Гм, а меня тогда можете просто звать… Шон, — предложил Синдзи Икари. — Как скажешь, Шон-кун, — согласился Каору. — Я пусть останусь Альтером, — решила оставить себе такое имя Рей из того таймлайна. — Мне так нравится. — Хорошо. Тем паче Рей у нас много — аж целая куча! — простëрла руку Аска в сторону флегматично сложивших под себя ноги Рей II и Рей Quatre и младшей Рей Six, сидящей между Тодзи и Хикари, словно дочь. — Честно говоря, — вдруг решила высказаться Анна, — мне совсем не хочется жить, — призналась она. Худенькая девушка с зелёными волосами выглядела очень грустной и явно ощущала себя лишней на этом празднике жизни. Всеобщая радость только усилила её печаль. — Анна! — Шикинами кинулась к ней и заключила в объятия. — Не говори такие вещи! Я так рада, что Господь вернул тебя! — Я думаю, Анна-кун, — Каору, очень приветливо говоря с девушкой, сел рядом возле подруг, — ты недооцениваешь своих друзей. Аска Шикинами-кун очень любит тебя, как я вижу… Выражение лица Каору сподвигло Анну немного расслабиться — уж очень искренне добрым показался ей этот замечательный юноша. Более того, скажем прямо, даже Аска Шикинами оказалась очарована им. — Шикинами-кун говорила, ты поддалась некому искушению со стороны Врага. — Он предложил мне силу! — честно ответила Анна. — А до того он преследовал меня во снах! — Проклятье! Я не смогла защитить её! — обозлилась Шикинами на саму себя. — Я должна была! Доктор Химмилфарб обучила меня дару мечтателя! Я один раз даже смогла победить этого Скитальца Тьмы сама без Евы! — Я думаю, твоя победа была мнимой — Враг уж очень могуч, — сочувственно промолвил Каору.  — Моя вина тоже в том, что я не смог защитить Анну, — тихо, но чëтко заговорил уже Альтер-Рей. — Я знал, что он появится, я мог бы… — По-моему вам не стоит говорить сейчас об этом, — оборвал Каору. — Важно, что есть сейчас. Анна, — теперь седовласый красавец обернулся к ней, — я тебя понимаю, ты наверное просила силу ради доброго дела. — Я была слабой! Такой беззащитной! Хотя я Евы пилот! Он обещал мне сделать меня сильнее, чем все Ангелы [т.е. Великие Древние], с которыми мы боролись! И я… я ощутила себя часть Него! — у Анны возникли трудности с тем, чтобы внятно излагать свои мысли, а вернее ощущения. — Мне казалось, я стою выше мира и всей Вселенной! — О, Анна, дьявол предложил тебе престол свой и власть свою, как сказано в Откровении! — вспомнила Шикинами. — Я знаю, Аска! Знаю! — Анна, кажется, собралась заплакать. — Послушай!.. — Каору быстро положил руку на плечо Анны, потом взял её за руки, он был очень уверен. — Все люди очень уязвимы, особенно в сердце — Враг пробовался в самое уязвимое, что у тебя было! Анна-кун, Враг тоже атаковал меня, в сердце, — Каору быстро положил руку себе на грудь и убрал, — он использовал меня, чтобы причинять боль тем, кого я люблю. — Это чудовище смогло тебя тогда победить, — признала Мари, — но, Анна-кун, если ты не захочешь после этого жить — если твоë возвращение к жизни было напрасно — то Враг ещё раз победит тебя! — Мари, я не думаю, что это избавит Анну-кун от душевной боли, — сострадательно заговорил Каору, продолжая держать девушку за руку. — Ты прав, я ощущаю себя ужасно виноватой… Я плохо помню это, но мне казалось, меня не обманули… — Анна попыталась соображать. — Когда я взглянул тебе в глаза, — вспомнил Альтер-Рей, — я увидел у тебя внутри только Врага, потому не думаю, что от тебя осталось что-то на тот момент. Ты фактически стала живым трупом, марионеткой Врага. — В любом случае — главное Анна сейчас живой человек! И я смогу теперь защитить тебя! — Аска Шикинами прямо вся изошлась в чувствах, начиная тесно прижиматься и обнимать Анну. — Спасибо, я рада, Аска, что ты не держишь на меня зла, — девушка немного подумала, посмотрела на Каору и его присутствие смогло снять душевную боль. Уж очень искренним и заботливым ей этот юноша казался. — Знаешь, Каору, мне кажется — ты настоящий Ангел. — Ха-ха-ха! — Табриса это очень развеселило. — Наверное впервые я слышу это от Лилим не как что-то плохое! — Возможно, — Аска Шикинами, — ты и есть настоящий Ангел, Архангел, посланный истинным Господом, чтобы уничтожить Врага-Демиурга! — Я агностик и действую от лица самого себя, — размеренно моргнул Каору. — О, я тоже, друзья, но я верю, что мы — Дети — Архангелы Господа, посланные, чтобы спасти человечество от зла! — заявила далее Шикинами. — Это её религия, — добавил Шон, похоже, не очень разделяя такое мнением. Да и Альтер-Рей, судя по его скептическому виду, не предавал никакого значения словам своей Аски. — Я кажется виделся с тем богом, в которого ты веришь, и могу сказать, он не произвёл на меня впечатления, — поделился своим мнением Синдзи. — Какая разница, ангелы ли мы на самом деле или те, кто только так считает? — риторически спросил Каору немного резким тоном. — Я считаю, важно, что мы делаем и ради чего живём. — Совершенно верно — поступки это главное, — поддержал Тодзи. — Они делают тебя настоящим мужчиной или сволочью. — Я с тобой полностью согласен, — был того же мнения и Кенске. — Нет, я не об этом, — помотала головой Аска Шикинами. — Я верю, что кроме плоти, грешной плоти, у нас есть душа, — она указала себе на грудь. — Нечто высокое, высшее, созданное по-настоящему добрым Богом… — Прости, но я считаю это бредом, — не стал скрывать своего мнения Синдзи. — Во-первых, ни один добрый Бог не допустил бы того, что происходит с нами и с миром, а если он допустил, то он не добрый, а если у него не было сил не допустить — то это бог разве что с маленькой буквы, а тогда в сущности не добрее нас с вами, — Синдзи одобрительно взглянул на Каору. — А, во-вторых, это деление «высшего» и «низменного» — философская выдумка. Наши души — в моральном смысле — не лучше наших тел, а наши «возвышенные» желания не лучше наших животных позывов. Лучше или хуже — это уж как наше сердце решит. А что касается нашего происхождения… — Синдзи стоял и чесал пальцам приподнятой стопы вторую стопу, он немного сбавил темп речи. — Я считаю, мы все вышли из чрева непостижимого хаоса, из чрева зла — и рано или поздно мы возвратимся туда, в лучшем случае нас будет ожидать забвение. Потому я посвятил свою жизнь земным удовольствиям. Особенно низменным. — Возвратиться во чрево зла… То же самое говорил Ньярлатхотеп мне, — вспомнил Шон. — Ты думаешь, он прав? — Я отказываюсь в это верить, — осталась на своём Аска Шикинами. — Ньярлатхотеп, я думаю, прав с фактической стороны, но мы совсем не обязаны делать то, что он хочет от нас, — сказал Каору. — Мы свободны и не обязаны ни кому. И если мы выбираем добро, то это только наш выбор. А что касается той тьмы, из которой мы пришли, и которая была до нас — то мне на это наплевать. Я сказал, что пока я ощущаю себя Нагисой Каору — какая разница, вышел я из чрева зла иль откуда-то ещё? — Если ты так самодостаточен, то я даже завидую тебе, но я не желаю и не хочу думать, что Ньярлатхотеп может быть прав даже фактически, — заявил Шикинами. — Я хочу верить, что когда-нибудь добро и истинный Бог восторжествуют окончательно над злом и материей. — SEELE верили в то же самое, их вера подтолкнула их к тому, чтобы служить Ньярлатхотепу, — напомнил Синдзи. — Уверена, он их просто обманул, — сказала Шикинами. — Как хочешь… — Синдзи уселся рядом на диван, скрестив ноги и сложив руки. — А ты, Другой Я, как считаешь? — Я никогда об этом не думал, мне всё равно, — ответил Икари. — Однако что я понял — Нагиса Каору-кун верно сказал — неважно прав или не прав наш Враг фактически, мы не обязаны исполнять его хотелки. — Анна-кун, — приветливо заговорила Мари, смотря на неё, — я думаю с нами ты сможешь снова радоваться жизни. Со временем. — Да, я одно время тоже, к слову, был почти убит, — Тодзи сидел подле Сакуры и Хикари. — Когда моя сестра погибла… это долгая история, но я тогда ощущал себя машиной, которая может только жить. Вернее существовать. — Каору, — Анна посмотрела на альбиноса, — ты мне по нраву, спасибо, что думаешь обо мне, и вам спасибо… — Не за что, я просто хочу уменьшить твою боль как могу, — обнажил улыбку Каору. — Какой ты добрый, — не могла не заметить Шикинами. — Каору мой идеал, — обнял сзади его Синдзи и уткнулся ему в плечо. — Да, теперь я понимаю, почему в этой версии истории я полюбил этого парня, — сказал Шон. Они продолжили говорить дальше о всяком… *** Оставив Кадзи и Хидэаки наедине, Мисато подошла к Козо, тот стоял перед голограммами различных правителей стран мира. Как раз в этот момент тут развернулось изображение царя Израиля: — Как хорошо, — нескрываемо улыбнулся сын Давида, — что тут появились вы, Потентат, я как раз ждал вас… — Кх-кхе, спасибо, — Мисато бросила взгляд на Соломона. — Вы вернулись? — спросил один из участников совещания. — Как прошла миссия? — Успешно. Мой краткий отчёт вы можете видеть на своих экранах. Нам удалось спасти оба Юнита и их пилотов, а также ликвидировать нескольких опасных CCD, а также ряд других объектов подобного рода, но с технически другой классификацией, — Мисато разумела Сотню демонов. — Предположительно они могли угрожать нашим душам после смерти… у меня всё в целом. Повисла некоторая пауза. — Тогда выскажусь я по срочным делам. Нам удалось окончательно подтвердить — мой отчёт тоже у вас на экране, — заговорил один из участников этого совещания, — что правительство Северной Кореи сознательно спровоцировало с помощью полупаранормальных средств эту атаку Кайдзю. Более того они до обретения этих средств сознательно создавали устройства, позволяющие привлекать Кайдзю! — Есть кого привлечь к суду? — спросила Мисато. — Большая часть их правительства на данный момент погибла, в частности погиб и безумный Ын, — осведомлял говорящий. — Но возможно кто-то и мог сбежать — как вы понимаете эта странная способность сознательным существам сокращать расстояния весьма способствует побегам. — Нам также удалось обнаружить, что один и тот же человек, известный как доктор Деверих, спроектировал и распространял передатчики в Иране, именно созданные там образцы и попали на территорию США контрабандой или с помощью исламских радикалов — именно эти устройства привели к нападениям Кайдзю на все американские территории, — доложили следом на собрании. — На данный момент Деверих точно был ликвидирован нами, — заверила Мисато. — А что по поводу похищения Кайдзю Юнитов Одиннадцать и Двенадцать? — спросили у командующей. — Ведь в нём принимали участие Кайдзю, бывшие на момент исчезновения до того частью вашего корпуса? — Да, но, похоже, ими управляли инопланетные агенты CCD или они сами — во время нападения их штаб находился на Луне и был атакован Десятым Юнитом. У нас не было возможности контролировать действия с ним, — поясняла Мисато, — но, как вам было доложено до операции, мы успешно ликвидировали их, но Юниты не были найдены. На самом деле Мисато несколько изменила правду — корабль когов сбежал, а за главного нападавшего «отдулась» личинка Иных Богов, которую избил до смерти Тодзи. Хотя она там просто случайно оказалась не в то время и не в том месте. — Мы искали, но, увы, нам не удалось обнаружить даже признаки этих Юнитов, — Мисато посмотрела в сторону китайского представителя. Надо сказать, отношения между ними и NERV Японии всегда были не самыми лучшими, а сейчас и того хуже стали. — Но мы возместим вашей стране эту потерю, — предложила Мисато. Немного позже в сопровождении Кадзи она возвращалась с совещания. — Соломон, его нужно запрячь в нашу повозку. Как ни говори, а он полезен, — придумала эта решительная женщина. — Не отрицаю… — Кадзи почесал подбородок. — Похоже — мне придëтся заняться этим лично! — также следом решила Мисато. — Может быть он самый мудрый маг и пророк Ньярлатхотепа, но он — мужчина. Я надеюсь, Кадзи, с тобой не будет проблем? Она остановилась и посмотрела супругу в глаза. — Если это просто надо для наших дел — то, — её мужчина даже усмехнулся, — ничего личного! — Хорошо, — Мисато заключила его в объятия, — я надеюсь на твоё понимание. После они поцеловались. *** — Прости, эээ, за личный вопрос, — заговорила Шикинами, в очередной раз посмотрев на жест нежности между Каору и Синдзи, — Но вы… это… — Геи? — Синдзи удивился, что эта Аска прожила столько лет, сколько сама не помнит, и ей неудобно говорить о таком. — Да — гей, голубые… — Нет, — с улыбкой покачал головой Синдзи, — мы не голубые. Каору в этот момент захватил Синдзи за торс и с улыбкой прижал ближе к себе. — Гей — он, — Синдзи повернул голову и поцеловал Каору, потом повернулся к Аске, — я — би или пан. — Э-э, — Шикинами показалась смущëнной. — Извини, наверное мне не стоило спрашивать… — А? Почему? Тебе же интересно, — сказал Синдзи. — Просто это личное… — Да, но твои отношения с Шоном — твоим Синдзи — тоже, но ты их же не скрываешь, — рассудил муж Каору. — Ладно, если вы не скрываете, ничего страшного. — Все тут знают про Каору и Синдзи, — сказал Кенске. — Все не только знают, Кенске-кун, — муж Каору посмеялся, — многие участвуют! Я думаю, чтобы это впредь тебя не смущало, Шикинами Ленгли, но среди наших друзей принято обмениваться любовниками и возлюбленными, чтобы тешить себя разнообразием, а ревность среди нас — величайший грех. Никаких скандалов и выяснений отношений среди нас нет и быть не может. Потому что они могут сильно испортить нам удовольствие. — Вот значит как, — поняла Аска Шикинами. — Да, среди нас такие порядки. Потому если ты готова принадлежать другому, тот в любой момент можешь попросить кого угодно из нас — даже девушку — и у вас состоится роман, — простëр руку Синдзи.  — Это, к слову, — добавил Тодзи, — очень скрепляет наш отряд. — Спасибо, но я всё же не намерена быть с кем-то, кроме моего мужа, — честно сказала праведная христианка Шикинами. — Твоë право, — повернулась к ней Мари. — Но я всë же скажу, это важно, — охотно заговорил Синдзи, как всегда, будучи готов наставлять неофитов в рациональном духе, — тебе совершенно нет нужды, Шикинами, заводить романтические отношения с кем-то, кроме твоего мужа — ничто не мешает скреплять дружбу и товарищество сексом. Я считаю очень большим заблуждением, что секс — это спутник только романтической любви, на деле он ещё хороший спутник товарищества и дружбы. Да и на мой взгляд, честно говоря, каким бы не был красивым партнёр, человеку наскучит заниматься сексом только с ним одним. Так что подумай над тем, что я сказал. — Эээ, спасибо, я подумаю, но не думаю, что я захочу отдаться кому-то, кроме своего мужа, — высказала Аска Шикинами. — Может быть, — она всё же, это по тону было видно, постаралась говорить так, чтобы не задеть собеседника, — такая философия близка вам, геям, но не мне. — Близка геям? — подал тут голос Сабуро. — Хочешь сказать, мы, геи, не можем жить… только с одним человеком? — Э-э, я признаться не так много знаю о геях, как-то не думала, — Шикинами опять испытала смущение, — честно говоря, я читала много любовных романов, но там было про мужчин и женщин. Ребята посмеялись — особенно Мана, Мари, Мусаши, Асари, Тодзи, Кенске, остальные просто улыбнулись, кроме Сабуро и всех Рей, каковых подобное оставило равнодушными. — Я хотел бы найти себе постоянного мужчину, — заговорил Хирю, меланхолично выпивая пиво. — А ты тоже гей? А кто ещё гей? — спросила уж Шикинами. — Я лесбиянка, — весело подняла руку Мари, — женщин обожаю, мужчин — не перевариваю. Ну, почти, кроме тех, кто мне лично нравится. — А я, если говорить откровенно, кажется бисексуальна, — сообщила Аска Сорью, — мужчины мне больше заходят, но и девушки могут у меня вызвать страсть! — А… понятно, — Шикинами скорее слегка озадачилась, чем испытала отвращение, вернее последнего вообще не было заметно; к некоторому удивлению Синдзи, она не стала осуждать никого. — «Странно, она же христианка. Но ладно», — он дальше продолжил пить и есть и обсуждать с двойниками всякое разное. После этого долгого застолья, где радость шла рука об руку с грустью, они начали расходиться по апартаментам. Кенске слушал музыку в кружке Мусаши и Маны. Шикинами захотела погулять и Сорью направилась с ней. Шон Икари решил пойти перекинуться парой слов с матерью, как он узнал, эта Юй одинаково осознаëт себя как его мать и мать Синдзи Нагисы. Надя учила Тодзи метать ножи — в цирке научилась — а муж Хикари счёл это крутым. Келли просто прилегла вздремнуть. Сакура отправилась на поиски Кирби, которого никто не видел. Каору и Синдзи же уединились за дверью и громкие стоны позволили всем понять, чем они занимаются: — Ах! Ва-ах! Ах! — Табрис привычно работал над задницей своего мужа, протянутого перед ним и сложившего руки. — Как тебе, Каору? Ты ещё не устал от моей попки?.. — усмехнулся Синдзи, занимающий место на кровати и пока не мастурбирующий, просто позволяя мужу трудиться членом внутри узкого прихода. — Ты издеваешься? — Каору, видя, что Синдзи пока не спешит онанировать, решает припасть к его спине животом, так он и делает, прижав тем самым своего возлюбленного к ложу. — Ты не против, если я лягу? — Да, Каору — я твоë ложе! — Синдзи совершенно не стал возражать, позволяя супругу давить на себя всем телом и работать тазом, делать наскоки и пронзать членом каждый раз до предела. — Я буду рядом с тобой, да, Синдзи? — Каору говорил над ухом, выжигая удовольствие из каждого движения членом. — У-ум! У-ух! — даже в таком положении Каору не сбивал темпа. — Чëрт, блядь! Какой ты странный, Каору! — говорил под ним Синдзи, весь прижатый. — Ты не теряешь страсти!.. — Ооох! Я просто очень люблю тебя, Синдзи! Никогда не перестану любить! — актив тихо замедлился на пару секунд, чтобы сказать это и собраться для финальных фрикций. — Ах! Уф! Уф! — долбил он, прижимаясь к спине и сверкая позади своими ягодицами, наскакивающими там, где пронзались ягодицы Синдзи. — Ва!.. Аааах! Наконец-то после мощных толчков Каору замер и издал блаженный выдох — Синдзи почувствовал быстрое извержение себе в нутро. — Хорошо кончил? — стал разворачиваться он к оторвавшемуся от него Каору, чей член оказался вынут и мощно стоял. — А то! — Каору хлопнул Синдзи по спине. — В тебя я никогда не перестану кончать с удовольствием, — муж с довольнейшей улыбкой провëл ладонь от спины до ягодицы и легонько ущипнул за попку. — Ах ты пидор! — посмеялся Синдзи, перекатываясь и вытягиваясь на спине. — Скажи что-нибудь грязное, Синдзи! — Каору со всё ещё торчащим членом сел себе на пятки. — Скажи грубости, из твоих уст всяко прекрасно! Табрис подумал: — А ты не хочешь теперь меня взять? — Ты только сейчас кончил, тебе не будет больно? — обеспокоился Синдзи. — Нет, ты что? С тобой мне никогда не будет больно. Сам войдëшь или тебе пососать? — предложил муж, сведя рубиновые глаза на фаллосе возлюбленного. — Нет, — улыбался Синдзи, начиная поднимать фаллос рукой, — ты уже поработал, потому просто расслабься… — Хорошо, — Каору с игривым взглядом развернулся своим тылом к супругу; белое седалище вновь предстало очам Синдзи — последний выдавил себе на ладонь смазку и начал с её помощью активно возводить ствол, сладостно дроча на задницу любимого супруга и в очередной раз замечая, как она ему нравится, как прекрасно это место его возбуждает и каким шикарным алтарём услад она является. Член Синдзи очень быстро отозвался, потому что перед ним был Каору: — Э-эх! — Синдзи, набрав крепкость ствола, сразу же подстроился на коленках и вонзил. — Как, хорошо?.. — Рад слышать, — расслабился Каору, приятно чувствуя, как член в прямой кишке поступательно давит на простату. — Мне тоже очень приятно. — Я знаю, — Синдзи с добротной ухмылкой начал ускорять натиск, до самого конца погружая фаллос и крепко держась за белую задницу, — тебе это нравится… э-эх, также, э-эх, как мне… — Мне приятно, например, делать это без рук, — Каору с улыбкой услаждения замер, разложил руки, с изящно согнутыми локтями, подобно Синдзи пассив сейчас пытался получить кайф с помощью одной только простаты и благодаря работе одного только члена. Потому не мудрено, что Синдзи приударил. — Эх! Эа-х! Эа-х! — пилот Евы-01 запыхтел над этой задницей. По ходу акта Каору, получив своё просто так, взялся за головку дрочить. — Эй, Синдзи, — немного поудовлетворяв себя так, Каору предложил: — Как насчёт мне сейчас поработать? — Что? Ты хочешь снова мою попку? — Никак нет, Синдзи! — Каору обнажил край челюсти. На это работающий позади муж рассмеялся: — Хорошо, мой сладкий, я только за! Синдзи растянулся на спине и позволил своему возлюбленному воссесть на крепкий кол лицом к нему. — Наслаждайся! — Каору запрыгал на этом члене, сам теперь напирая на сей инструмент своей простатой. — О-о-ух!.. Прямо на твоë очко, Каору! — Синдзи надавил зубами на край губы и обратил внимание на фаллос своего наездника, что, торча, активно стучал ему по животу, вынудив просто наблюдавшего Синдзи таки по-быстрому смазать ладонь, протянуть руку и схватиться за этот наливающейся кровью предмет. — Я делаю тебе приятно? — Да-ах!.. — Каору плотно ушëл в ощущения от скачки на члене и потому отвечал медленно; от этого его собственный пенис ещё сильнее поднялся — всё же происходящее сильно заводило этого гомосексуального юношу, — но я не хотел, чтобы ты отвлекался на дрочку, — признался следом Табрис, будучи готов весь отдаться своему альтруизму: — Я же уже в тебя кончил, наслаждайся теперь ты… — Нет, Каору, для меня высшее наслаждение — твоë наслаждение! — и Синдзи продолжил надрачивать своему неутомимому наезднику, хотя это было не очень удобно; гарцующий красавец ради этого даже остановился, немного наклонился и изменил угол вхождения, чтобы как бы от лица Синдзи наседать на этот кол, и не подскакивать. — Давай теперь по-другому, — пожелал через некоторое время Каору, чей член по-прежнему стоял очень сильно и мощно. — О, вижу ты хочешь кончить! — посмеялся услаждаемый, когда возлюбленный восстал с его торчащего фаллоса, вышедшего из драгоценной задницы и павшего на живот Синдзи. — Не, дорогой, сейчас я хочу доставить удовольствие только тебе, — Каору развернулся и начал присаживаться теперь уже в позе обратной наездницы. — Тебе ведь очень нравится моя задница?.. — любовно промурлыкал он. — О, да, отсюда мне приятно будет видеть твою чистую белую спинку! — Синдзи проследил за тем, как муж занимает своё место на «супружеском престоле» — фаллос снова исчезает меж парой отличных ягодиц, Каору опять работает, на этот раз приложив голени к кровати и оперевшись руками на чуть согнутые ноги Синдзи. Последний наслаждался, но это происходило не очень быстро — и потому услаждаемый супруг захотел больше действий. — Каору, давай я тебя сам наконец уже выебу?! — предложил сластолюбец. — А? — Каору повернул шею и взглянул назад очень приятно. — Хорошо, — он, проткнутый на член, уж явно захотел спустить именно от этих ощущений. — Ум, давай! — по инициативе Синдзи наши мужчины начали перестраивать позу. — Хорошо, — Каору по указаниям занял место на боку и поднял ногу, она оказалась на плече Синдзи, и тот, сам выставив вперёд одну свою согнутую ногу, опëрся на колено другой — и заработал так над дырочкой Каору. Одновременно Синдзи опустил руку и захватил ею член любимого, полустоячий. — Я сам, Синдзи, я сам, — тот захотел было остановить возлюбленного, но супруг не отпустил чужой ствол. — Каору, я хочу увидеть твой оргазм, — долбильщик вознамерился довести своего супруга до извержения. — Я знаю, ты много можешь… — А-ах, ну давай! — и убеждëнный Каору с лëгким румянцем на щеках сосредоточился на этом. Синдзи почувствовал сразу, как активно мастурбируемый член затвердел. Он трудился сжатым кулаком над стволом и головкой минуты четыре, когда наконец заведëнный до чëрта и как следует разогретый Табрис издал громогласный стон: — Я сейчас кончу, Синдзи! — Я тоже, — на самом деле Синдзи был готов уж сбросить, но мешала необходимость дрочить. И вот теперь, слыша такие слова, Синдзи, напряжëнно зажмурившись, выполнил определëнное усилие, последнее, и выплеснулся в анус — а после этого быстро участил дрочку мужу, совершенно не сомневаясь, что после получения заряда в попку Каору уж точно кончит. И не прогадал — капли легко вылетели из конца бледного мощного члена и остались на сжатых пальцах дрочившего. — О-ух! — Каору выпустил воздуха изо рта и с проницательным вопросом посмотрел на Синдзи. — Что-то мне подсказывает, ты не успел прочувствовать этот оргазм… — Мой? Да, но моё главное насаждение — моральное. — Синдзи стал пристраиваться к возлюбленному. — Мне хорошо, что тебе хорошо. Надеюсь тебе понравились оба последних оргазма? — Очень, Синдзи, — Каору очень по-доброму глядел на своего мужа — такой проницательный, искренний и ласковый, Табрис становился во сто крат таким, когда они занимались любовью. Каору и Синдзи могли часы на пролëт убивать, услаждая друг друга, благо они оба чрезвычайно быстро возбудилась благодаря взаимной нежности и страсти, оба были очень восприимчивы к анальному услаждению, оба видели друг друга невообразимо прекрасными — и потому прочищали друг друга с огромной отдачей. Синдзи рассмеялся и припал к Каору, исполненные радости мужчины потыкались носами и слились устами, очень жадно раскрыв губы в этот раз. — Каору! Ка-а-аор!.. — Синдзи начал прижиматься, ослаблять прижимание и снова прижиматься и вот так «душить» глубоко любимого супруга обнимашками. — Я знаю-знаю, Синдзи! Знаю, как ты меня любишь! — Табрис не знал ничего прекраснее своего возлюбленного, особенно в такие моменты. После супруги объединяясь руками, пали на ложе и вот так замерли, просто наслаждаясь лицами друг друга, смотря в глаза… На немецкую базу ярко проливались чистые лучи солнечного диска, прекрасное голубое небо простиралось далёким шатром, только слегка порой среди чистой голубой синевы простреливали чудные блёски — кажется эффект возводимого ледяного купола. Подле высоких строений, где кончается бетон и начинается зеленеющая трава, по не асфальтированной дороге прогуливались две близняшки, чьи спадающие за плечи рыжие волосы купались в свете Солнца. — Вау, какая всё-таки хорошая погода! Давно я не гуляла на свежем воздухе! — Аска Сорью вздохнула полной грудью. — А тут ведь реальность Мира Снов равномерно слита с физической… — Шикинами заозиралась по сторонам, правда вид тут выглядел привычным и обычным. Она только смогла усечь бабочку-дракона, каковые обитают в Мире Снов. — Тогда я могу попробовать что-нибудь материализовать! Шикинами сосредоточилась — рядом материализовалась лошадь. Вполне обычного вида, хотя и закрытая какой-то экипировкой в духе «меча и магии». — Ого, живое существо!.. — Сорью подошла к животному, оно реагировало спокойно. — Ты можешь творить жизнь! — Любая женщина может творить жизнь! — приветливо ухмыльнулась Шикинами, поглаживая свою лошадь по голове. — Правда ей понадобится помощь мужчины! — Никогда не хотела становиться матерью, — скептически отнеслась к этому Сорью. — Я и Синдзи боялись заводить детей, чтобы они не поддались Музыке Сфер, — поведала собеседница. — Или не родились монстрами. Потому что в нас жила сила злых демонов. Но Соломон избавил нас от них, — она посмотрела на свою руку. — Я думаю, это хороший шанс завести детей! — Как хочешь, — на глазах у Сорью Шикинами забралась на спину лошади. — Давай, садись! — Ага! Обе Аски уместились на скакуне и первая погнала, окружение начало проноситься аномально быстро для материального мира. — Раньше меня мучили ночные кошмары, — очень довольно рассказывала о себе Аска Шикинами, — ужасные монстры гонялись за мной… Но потом фрау Химмилфарб научила меня контролировать сны и я стала воображать себя могучим рыцарем. И теперь кошмары уже убегали от меня! — Молодец, ты!.. То есть я — я во всех мирах молодец! — и на том Сорью подумала. — «С самого детства у неё, у Другой Меня, были те, кто помогли ей выбрать добро, а меня же окружали одни скоты, которые поставили меня на путь зла!» Эта несправедливость возмутила Аску. Но жизнь вообще не обязана быть справедлива — о, человек, примат, твоя стайная психология так чувствительна к несправедливости, но Демон Жизни причиняет тебе боль ещё и тем, что ему совершенно плевать на твои чувства, и против миропорядка, для тебя не созданного, ты ничего поделать не сможешь. *** Макото зашëл в бар после затянувшейся рабочей смены. Подойдя к стройке, усталый лейтенант много смотрел на предлагаемые напитки, после чего грустно отвëл взгляд от ликëров, пива, водки, шампанского и тому подобного, и просто уселся за столик с лимонадом: — Я не помешаю, Хирю-сама? — Э… Нет, зовите меня просто Сабуро, — лëтчик пил квас. — Ага… Сабуро, возможно я полезу не в своë дело, ты уже меня прости, но… — Макото подкорректировали зрение, потому он более не носил очков, но рука всë ещё рефлекторно тянулась к тому, чтобы их снять или поправить. — У вас был праздник с новыми… союзниками, так, да? — Да, мы хорошо отдохнули после миссии по спасению меня в Закатном городе, который создал своим воображением Картер-сама, — отпивал Сабуро. — Да, а Мисато… — Макото смутился спрашивать то, что желал узнать. — Мисато, что? — Сабуро подумал. — Вы называете еë по имени? Она ваша… — У нас были отношения, когда рядом не было этого… Того, кто ныне стал еë мужем. Я… короче говоря, я безнадёжно влюблëн в неë, — высказал Макото. — Мне это очень знакомо, — прекрасно понял такие чувства Сабуро. — Я влюблëн в Каору. — В Каору?.. А, ну да. Признаться, я сам бы с удовольствием стал любовником такого парня, — не стал скрывать Макото. — Угу, я тебя понимаю. — Хьюго-сан, я могу называть тебя по имени, раз мы говорим о таких личных вещах? — попросил для формальности разрешения Сабуро. — Да, конечно. Я доверяю тебе. Ты мне не казался болтливым, потому я не думаю, что ты будешь распускать нарочито грязные сплетни, — Макото показалось, что он может доверять лëтчику. — Ага. Люди с общими бедами должны делиться друг с другом, — Сабуро также по виду и выражению доверился собеседнику, а, кроме того, проникся их общей бедой. Синдзи уже приводил пример отношений между Макото и Мисато как наглядную демонстрацию того, что человек, не желающий делить партнëра, остался в итоге у разбитого корыта. — «Круто», — подумал Сабуро, — «тебе легко это говорить, тебя очень любит Каору!» Я не могу до конца…ээ… — говорил Сабуро во время беседы с Макото, — что ли чувствовать себя комфортно. Ведь сердце Каору принадлежит Синдзи, не мне. А я хочу, чтобы он был только один мой, — Сабуро особенно сделал акцент на последнем слове. — О, а я хочу, чтобы Мисато-сан была только моей. Но она больше любит этого Кадзи, — вот в чëм была проблема Макото. — Какие у нас одинаковые препоны, — даже чуть улыбнулся Сабуро. — Вообще я как раз мог бы найти себя парня по душе. Сабуро рассказал о своей встрече с Мицуру. — Да, жаль, что вы расстались, — посочувствовал Макото. — А вот я если честно… как-то… Не до поисков девушки сейчас, если честно. Тут Сабуро однозначно сказал вот что: — До обычного романа — может и да, за сексом лучше сходить к путане или… выебать Аску или Синдзи, они оба хотят быть шлюхами, и это никакое для них не оскорбление, между прочим — я теперь очень уважаю этих людей и называю их шлюхами только в том смысле, в котором они сами хотят быть и ничего дурного не видят, — сказал Сабуро. — Но я о другом. Я хочу сказать, что очень важно, особенно в трудное время, иметь спутника жизни — любовницу, да даже брата, сестру или родителей… Чтобы рядом кто-то был. — Ты прав, я согласен с тобой на все сто, — Макото захотелось выпить чего покрепче. — Может коньячку, а? — Я уже напивался во время праздника в Закатном городе и только недавно отошëл, — Сабуро смотрел себе в чашку, — но вообще можно, если с тобой, — украдкой улыбнулся Хирю. — Только давай отойдëм — а то… пилоту и лейтенанту пить… это… — Да, на глазах у других это вызовет… нехорошее отношение, — поднялся Макото. — Формально у нас военное положение. — Угу, люблю наш разгульный авторитаризм, — Сабуро честно признал для себя, что заинтересовался в Макото. Он привëл его к себе в комнату. — Давай выключим музыку, а? — предложил владелец помещения, сразу бухаясь себе на кровать. — А ты что слушаешь? — Макото занял стул и вскрыл бутылку. — Если честно, — Сабуро протянул руку с кровати и из ящика стола вынул несколько запакованных одноразовых пластиковых стаканчиков, — ничего не слушаю. Я был в страшном депресняке, а когда депресняк — ни пение птиц, ни свет солнце, ничего не мило. — А, извини… Нам всем тяжело пришлось, — Макото стал медленно разливать выпивку. — Тебе ещё хуже, раз ты оказался изуродован и одной ногой в могиле. — Это точно — но давай не будем о печальном, — Сабуро спустил ноги с постели. — Так что послушаем? — Давай, — Макото отпил, — а-а-ах!.. Выбирать из того, что есть, о’к? — Ага, дружище, — Сабуро вывел голограмму. — Вот и послушаем. Что-то ничего им не зашло. — Фи, одна попса! Знаешь, Сабуро, вы с Синдзи и командой развлекаетесь, — Макото, понятное дело, не имел в последнее время отношений. — А? Секс в смысле? — Да. — Синдзи — идейный гедонист. В принципе, если пораскинуть мозгами, — Сабуро пил алкоголь, — все люди так или иначе гедонисты. Все мы ценим приятное… — Но в жизни далеко не всегда может быть так приятно, как бы нам хотелось, — выдохнул Макото. — Мисато-сан, я люблю её. Но она любит Кадзи. Я знаю, что как гедонистка, она не против секса на стороне. И Кадзи тоже. Но хочу, чтобы она была только моей! — А я хочу, очень хочу, чтобы Каору был только моим, — повторил Сабуро. — Но он куда больше меня любит Синдзи, и если учесть, сколько он сделал для этого, то я совершенно не имею ни доли права стоять на дороге. Потому я затыкаюсь. Несмотря на то, что мне самому не просто, — Сабуро за разговорами опустошил стаканчик, но более не стал наливать и вместо этого закинул голову и без перерыва влил в себя больше половины. — Эй, осторожно! — Макото это не понравилось. — Моя Ева всяко не боеспособна, так что не имеет значения, пьян я или трезв. А после возвращения из ада я имею право отойти, — Хирю протëр лицо руками. — Хм… — Макото задумался, поднося горло бутылки к губам. — Ты прямо как я, да. Не можешь обрести одного любящего человек… — Хьюга-кун, но знаешь, что я понял, — повернулся к нему Сабуро с намёком на улыбку или некоторое удовлетворение. — Что? — Что у меня есть хорошие друзья. Каору-кун, Синдзи-кун и все остальные пошли за мной аж в ад, чтобы спасти меня! С такими друзьями один-единственный возлюбленный — мне не нужен! Потому если его не будет… не будет в ближайшее время, то что я потеряю?.. Если мне повезло найти таких друзей!.. То жаловаться на ерунду, — Сабуро махнул рукой и снова отпил, — это, надо сказать, я зажрался! — Хм. — Макото подумал. — И верно. Надо бы мне подружиться с твоими друзьями. — Прости тогда за каверзный вопрос, а ты сам-то будешь готов сигануть за другом в недра ада? — прямо поинтересовался Сабуро. — Если есть сила его спасти, то… почему бы и нет? Они же сделали это потому, что была сила. Без силы — кидаться было бы глупостью, — поразмыслил Макото. — Я тоже без силы бы не кинулся, — бравый лëтчик доканчивал бутылку. — Эх! Но я бы сожалел… Синдзи-кун — потрясающий человек. Он столько раз кидался спасать своих друзей. — Угу, я слышал, мне рассказывали о его приключениях… в этом Мире Снов, — Хьюга тоже запил куда более уверенно. — Эх! — Сабуро откинул пустую бутылку и вытянулся на кровати, облизал губы и внимательно всмотрелся в Макото. — Я тебя прямо как своего парня пригласил. Да?.. — Да? А ты только по парням? — посмотрел на него Макото, отрываясь от своих мыслей. — Ага, девушки меня никогда не интересовали. Я всегда, когда смотрел на женщин, видел полена. Хе-хе! — Сабуро уже почувствовал внутренний жар, лëгкость, алкоголь подействовал. Ах, как же хорош зелëный змей! — Хм… А у меня, честно сказать, было что-то такое с парнями. — Макото подумал и высказал. — То есть нет, я никогда не занимался с ними сексом. Нет, но в школе и когда я, учился… меня привлекали некоторые красавцы. И даже я не особо обращал внимание на женщин. На настоящих женщин. Я очень люблю мангу. По большей части всякие пошлые комедии. Правда меня мало интересовали отношения вообще. — Макото выкладывал душу. — Мисато-сан стала моей первой любовью. Наиболее яркой. — Угу, — кивнул Сабуро. — А что ты там говорил про интерес к мужчинам? — К мужчинам? Ну, смазливые парни, кажется, мне были приятны. Прямо как Каору, только с нормальными чертами человеческой внешности. Но я не знаю, насколько это сексуально, а насколько просто эстетично. Тебе же симпатичные девушки приятнее несимпатичных? Уродливых? — рассуждал Макото.  — Я-ясно, — Сабуро эластично протянулся, оказался попкой к лицу Макото и хлопнул себя по ней. — Думай сам. — А?.. — Макото подумал. Наверное, будь он более пьяным, он меньше бы думал. — Ну, меня отпустили на сутки. Моя смена закончилась. Тем более MAGI больше нет. Я как спец не нужен. — Он заговорил об этом, а не о любви. — Эх! Думаю, мне надо больше выпить. Хьюга взял бутылку. — На пьяную голову проще решать такие вопросы. — Он теперь уже пил из горла. — Я не особо интересовался отношениями, признаться честно. — Главное, алкоголь развязывал язык. — Но я просто очень сильно влюбился в Мисато. Я всегда делал то, что она мне говорила. Я даже на риск шёл ради этого. Но… — Она была не обязана, — ещё раз перевернулся Сабуро, — люди не обязаны лично любить тебя до гроба за хорошее отношение. Максимум они обязаны также вежливо относиться к тебе. Точнее хороший человек просто будет платить тебе добром за добро. — Это точнее. Потому я добр к ней, да. Она добра ко мне, это да, точно… тоже… — Макото поглощал выпивку глоток за глотком. — Странные времена настали. Реальность стала неотличима от вымысла. Но… я думаю о таком. — Да хрен с ней, с реальностью, — Сабуро занял рядом сидящую позу и ступни его в носках оказались на полу. — И я тоже так думаю… — Макото отставил пустую бутылку. — Эх… — Я могу быть для тебя просто приятелем, с которым можно выпить, — говорил Хирю. — Слушай, может тебе принести ещё выпить, а? После того как твоя смена растянулась и столько случилось… Я думаю, тебе можно выпить ещё. — Ах, хорошо, ещё пару стаканчиков… — Макото почесал шею. — Не. А то так можно дойти до хронического алкоголизма. — «Впрочем, Мисато-сан это не мешает». — Я принëс ещё бухла, — заявился в апартаменты Сабуро. — Эй, слушай, — Макото посмотрел на него, — спасибо, — принял он бутылку, — слушай, Сабуро… — Да? — А ты не мог бы переодеться в бабу? — Э-э… — Просто если ты не против, я хотел бы взглянуть на твою натуру… э-э, под таким углом, — пришло в голову Макото. — А… О’кей, — подумав немного, Сабуро решил согласиться. Он сбегал за нужными шмотками. — Тогда наверное, э-э, тебе стоит выйти и зайти, когда я буду готов, о’кей? — О’кей, — поднялся с места Макото, — ну, ладно, позовëшь… Он оказался за дверью апартаментов. Рядом проходила Сумирэ Нагара. — О, Макото-кун, ты не занят, а? — вдруг обратилась к нему эта приятная смуглокожая женщина. — Э… занят, — ответил он, немного сбившись. — Ах, извини, не буду прерывать твой законный отдых. Мне тоже нужно отдохнуть… — «Должно быть это по работе. Она не выглядит надëжной. Нет, мне нужна постоянная женщина, которая не будет вертеть задницей на право и на лево», — подумал Макото. — «Сабуро тоже хочет постоянного… спутника жизни. Да, он мужчина, но… он будет верен мне. Стоит попробовать с ним». Сабуро постучал с обратной стороны. — Да, — Макото открыл дверь. — Ну как?! — перед ним предстал Сабуро с расчëсанными волосами, облачëнный в фиолетовую ткань, закрывающую грудь и дальше торс, гениталии и частично ногу, губы гей наспех накрасил. — У-у-у… — Макото счëл это несколько абсурдным, но присмотревшись, увидел, что Сабуро хорошо бреет тело и на коже не нашлось ни одного лишнего волоска. Кроме того, Сабуро принял достаточно откровенную позу, выставил голую ногу очень фривольно на фоне второй, накрытой тканью, которая спускалась через всë тело от груди, фактически создавая интригу — девушка или парень. Надо сказать, если не рассматривать лицо Сабуро, то, возможно, его можно было бы принять за девушку. Женоподобен он не был, но мог смахивать на девицу в таком прикиде и стиле. Не говоря о том, что сам Макото был пьян. — Ладно, — лейтенант NERV начал снимать свою бежевую униформу, — если тебе нужен постоянный парень… я не против попробовать. То ли алкоголь, то ли что ещё, скорее всего — первое, но Макото разжëгся. — Я не знаю, станем ли мы постоянной парой или нет, — Сабуро лëг на живот и фривольно соединил оголëнные и тщательно выбритые ножки, — если ты больше натурал — не думаю. Но я попробую. Ведь у тебя… — Да, у меня уже давно не было секса, — снимающий одежду Макото подумал, что именно поэтому он желает сейчас Сабуро. — Я пока подготовлюсь, — Хирю, придерживая ткань, встал и достал из тумбочки тюбик, обильно смазал пальцы и всунул себе в зад. — Нам понадобятся гандоны? — Макото уже оголился выше пояса и снимал штаны. — Нет, я не люблю резинку, обожаю, когда в меня кончаю. Да и зачем? Мы здоровы. — Сабуро глубоко просовывал в себя пальцы и это, внезапно, не то чтобы сразу вставило, но заинтересовало Макото. — Интересно… А дай я попробую… — к тому моменту он почти полностью разделся и сейчас в трусах и носках прошëлся к Сабуро. — Позволь мне. — А? Давай, — Сабуро передал тюбик и вскоре ощутил крепкие мужские пальцы у себя внутри, что распирали пасса и приятно давили на простату. Жопа не имела волос, потому могла запросто прийтись по вкусу натуралу. — «А это интересно», — Макото почувствовал твëрдость члена. Но когда он закончил, у него возникла потребность омыть пальцы. — Одну минут, я сейчас. — Ага. Хьюга в трусах и носках попался на глаза другим пилотам, но они уже привыкли к такому и ничего серьёзного не сказали, только подбодрили — Вот, — румяный от стыда и алкоголя Макото вернулся. — Давай я тебе пососу, я очень люблю сосать, если буду дрочить, то кончу от этого, — Сабуро устремил руки к семейникам вернувшегося на кровать. — Э-э, давай, — бывшему Мисато понравилось, что Сабуро сам приспустил нижнее бельё и пальцами взял член за головку и принялся греть влажностью своих накрашенных губ. Мастерством в этом деле Хирю обладал приличным и вскоре пенис Хьюги, давно не услаждаемый, очень живо поднял голову. Сам бывший любовник Мисато смотрел очень внимательно на тело своего нового партнёра, светлое и очень чистое, соблазнительно прикрытое шмотками трансвестита. — Давай попробую взять тебя в попку, — попросил Макото после того, как у него встало. — Давай, — Сабуро собакой разместился перед ним. Макото окончательно скинул трусы, спешно смазал налитый кровью член, оголил зад Сабуро, он не спешил убирать с любовника этот прикид полностью, а только явил для себя нужное место, взял член и аккуратно, как-то сомнительно надавил на сфинктер, после член вслед слабому сопротивлению проник в нутро. — Ах, нормально?.. — Макото подумал, что если бы ему сделали такое, то вышло бы больно. — Ничего, я расслабился — продолжай, — Сабуро очень привычно принял познающего и дальше расслабился как следует, дабы позволить Макото себя познать. — Эх!.. — Макото быстро привык двигаться в пространстве ануса и взялся как следует руками за таз Сабуро. Последний, однако, весьма возбудился и взялся славно надрачивать, сзади пассивного гея пробирали очень приятные ощущения, ради которых он становился псом. — О, как круто мне!.. — Сабуро понял, что, может быть, он даже сможет хорошенько кончить. Тем паче Макото ускорялся. — Чëрт, а у тебя там очень хорошо!.. — голый, оставшейся в одних носках, Хьюга размеренно сзади сношал нашего героя-лётчика, накрашенного и накрытого женским шмотом, и от такого познания своего пола ощутит нарастающее удовольствие — разумеется, он решил, что это вина долгого воздержания. — «Наверное очень даже хорошо, что у меня не было секса так долго. Сабуро интересный мужчина. Я взрываюсь!» За процессом Макото закрыл глаза и чуть откинул голову, долбя так дружеское очко вместо женского лона. — «И правда говорят — лучше нет влагалища, чем очко товарища!» Чуть кряхтя, Макото через несколько минут непрерывного действия совершал очень быстрые движения, вонзаясь в эту дырочку. И раз, и раз, и… — Вааах! Макото прорвало, это было прекрасно, отличные ощущения — сперма отстрелялась в анус. Сабуро ещё дрочил: — Ты уже всë? — пассиву стало очень приятно от того, что ему заполнили потроха столь скоро. — Э… — Макото вытащил член, отдышался, посмотрел на накрашенного Сабуро в женском шмотье и начал разлягаться рядом. — Я не думаю… эх… что меня это удовлетворит… — Хьюга растянулся. — Макото-кун, я тебе только для секса нужен? — посмотрел на него Сабуро. — А… э-э. — Макото задумался, и решил просто поцеловать Сабуро, тот ответил и оба мужчины одинаково прониклись друг к другу приятными чувствами. — Сабуро-кун, пока я честно могу сказать, что ты для меня как девочка. Наверное я бисексуал или ты просто по каким-то особенным видом мне нравишься… — Ладно, посмотрим, — Сабуро приобнял его, — лучше мне сейчас быть с тобой, чем лежать одному… *** — Эй, Мусаши, — подошëл Ихт к супругу Маны, тот протягивался на диване в апартаментах. — Да? — Надо поговорить с глазу на глаза. — А? Хорошо. Парни отошли. — Это по поводу Нади. — Да? — Я понятия не имел раньше, что ты еë брат. — Я сам относительно недавно узнал, — Мусаши подумал, это по поводу постельных игр Ихт так обеспокоен. — Ты по поводу того, что… что Надя меня возбуждает? Так это ничего важного, мы просто играемся… По выражению слабого недоумения на красивом лице Ихта, Мусашм понял, что ошибся. — Да я не об этом, — проницательно заглянул к нему в глаза Ихт. — Пофигу мне на это. Меня интересует природа еë необыкновенных способностей. Она не даëт мне покоя. А уж когда Надя превратилась в… Мне кажется, в NERV от нас что-то скрывают, — последнее блондинистый атлет изрëк, подставив лицо к лицу Мусаши. — Да, возможно… Ну я если честно, понятия не имею что именно от нас могут скрывать, — смуглый полулатинос почесал затылок. — Я меньше тебя в этом разбираюсь… Да, раньше мы были шпионами на правительство Японии, но сейчас я лично присягнул Мисато и ничего тайного не знаю. — Знаешь, — Ихт отвëл взгляд в сторону продолжения коридора, там никто не шëл, — я думаю, эм, просто обменяться информацией… что ты знаешь о том времени, когда тебя разлучили с сестрой? Мусаши рассказал то, о чëм недавно поведал друзьям — оба парня прислонились спинами к стенке. — Кейнан, в том регионе, под Оклахомой, находится подземная страна Кейнан, последний осколок древнейшей мистической цивилизации людей, уничтоженной Ньярлатхотепом-Иеговой при помощи всемирного потопа, — сказал уже Ихт. — Если твоя мать и еë люди обследовали пещеры… они наверняка наткнулись на кейнанцев. Которые в то время уже могли быть подчинены ллойгор. — Да-да, что-то такое про монстров говорили… — Мусаши задумался. — Возможно в ваших жилах течëт кровь кейнанцев. — Возможно, но что нам с этого? Это дела давно минувших дней… И если это проливает свет на способности Нади, ничего не имею против — кейнанцы, те мистические подземные индейцы, они ни чуть ни хуже рыболюдей вроде тебя, Ангелов — вроде Рей и Каору, или потомков Иисуса Христа, которыми у нас приходятся Син и Картер. Это не говоря про того русского псайкера и вообще Зкаубу… Ихт несколько раз моргнул, про себя прокручивая в голове хитросплетения столь разного происхождения. По виду красавца-блондина, Мусаши понял, что тому изречëнного умозаключения мало. — Те трое кейнанцев, присоединившихся к нам. Я думаю, тогда, нам стоит на эту тему с ними поговорить, — предложил в таком случае брат Нади. — Думаю, да, думаю можно, — согласился Ихт. — Возможно, нам стоит сделать это вместе, — Мусаши уж решил с ним заняться этим расследованием, попутно отметив. — Возможно наша мать сошла с ума, в том числе из-за этих кейнанцев и ллойгор, тогда они должны будут ответить. — Хорошо. Кейнацы оказались полностью поглощены в видеоигры — трое подземных индейцев, проживших десятки тысяч лет, как малые дети единодушно рубились во всë — вот что их заняло после столь осточертевших оргий и гладиаторских баталий! Мусаши и Ихт отвлекли троицу и погрузились в расспросы. Сложности заключались в том, что кейнацы пользовались совсем иной датировкой, потому для них фраза «столько-то лет назад» ничего внятного не значила — под землëй нет Солнца. Зато они смогли вспомнить, что через некоторое время после пришествия ллойгор, какая-то экспедиция с поверхности оказалась поймана сторонниками ледяного жреца. Вероятно они стали жертвами кровавых оргий и чудовищных ритуалов, но так как это творилось в замке злодеев — в котором когда-то оказались и Рей, Рэндольф и Кенске — никто из троицы не мог что-то сказать. — Зачем же они тогда отпустили мою мать на поверхность? — задался вопросом Мусаши. — И главное, все мертвы, кто может это знать, — задумался Ихт. — Ладно… возможно нам стоит начать с другого места. Но это уже я сам. — Ты? А чего? Ихт жестом приказал отойти. — Простите, что отвлекли, — оставили они троих кейнанцев и направились по коридору. — Мусаши, способности Нади как-то связаны с тем камнем, голубой камень… Кое-кто может знать об этом, — шëл Ихт, засучив руки в карманы. — Да, и кто? — топал за ним Мусаши. — Тот жрец Дагона, который договорился с NERV. Уил’ор’гр’гас, — тщательно выговорил Ихт его имя человеческим речевым апратом, — он должен знать про сам камень и… К Наде проявили интерес глубоководные. Они, очевидно, нашли еë через меня. Но я-то им был не нужен…— Ихт закусил ноготь. — И что? Ты хочет выйти на него? Ихт остановился, ломая сжатое зубами. — Не грызи… — Когти привычнее, — бывший рыболюд оставил палец. — Да, я хочу слетать и поговорить с ним. Ты… — Ну хорошо, я могу пойти с тобой, — Мусаши подумал. — Только отпросимся у Мисато-сан когда будет спокойнее. А далеко летать? Хотя да, сейчас далеко и близко роли не играют. — Уил’ор’гр’гас живëт в городе глубоководных под названием Кшр’гарга — это близ Мадагаскара. Это был очень густонаселённый город перед последним ледниковым периодом — но когда он начался, многие сошли с ума и съели друг друга… Этот жрец один из немногих, кто живёт там до сих пор. Это неприятное место. Но насколько я знаю после падения Ктулху в городах глубоководных началась анархия. Тот, кого мы ищем, прибыл в США, чтобы помочь своей… и моей расе пережить этнические чистки. Сейчас, я думаю, он должен быть там. Я могу отправиться туда — скажу Мисато-сан, что хочу повидать родственников. Они у меня реально там даже есть… — Ихт выговорил это всё Мусаши. — Просто один, если честно, я боюсь погружаться туда… Просто страх океана. Он всю жизнь у тех, кто не принял в себе наследие Дагона. Я знаю, что со всеми гаджетами NERV ни шогготов, никого бояться нечего, но… — Ладно, — Мусашм положил руку на плечо красавца, — мы это ради моей сестры и твоей жены делаем, потому я последую за тобой при возможности. Хорошо? — Да, большой спасибо, — Ихт, судя по немного смущëнному и одновременно благодарному взгляду, оценил такое отношение. — Я не забуду. — Ну, мы же близкие люди, — Мусаши искренне улыбнулся, — пошли, сперва только обмозгуем наше путешествие как следует… *** — Кирби! — Сакура наконец выбежала на крышу, где сидел длинноволосый канадец и наблюдал за тем, как дует ветер. — Да? — как всегда флегматично обернулся он. — Чем могу помочь? — Я искала тебя… Сакура запнулась, не зная что сказать. — Да, зачем ты меня искала? — повторил вопрос Кирби после того, как Сакура оказалась неспособна сама прояснить причину своего появления. — Ээ… да просто так. Кирби просто посмотрел на небо, полностью игнорируя её присутствие. — Ээ, — Сакура почувствовала себя не у дел. — Извини, я отвлекла тебя… — Нет — не отвлекла; если ты просто пришла посмотреть на меня, то — смотри. Я не жадный. Кирби не представлялось это проблемой. — «Нам надо чем-то заняться вместе…» Слушай, Кирби, ты умеешь быстро перемещаться по воздуху с эфирным ветром… — Да. — Я могу попросить тебя быстро отвести меня в Японию, чтобы я могла повидать подруг и близких? — А начальство дало добро? — Нет ещё, но я могу их попросить. Аскам дали возможность путешествовать… — Хорошо, тогда попроси разрешения, для меня не проблема свозить тебя, — Кирби говорил без неприязни, но только по-деловому. — Спасибо! — Сакура быстро сбегала к Мисато. В принципе, как она и полагала, для неё не составило труда получить разрешение. Тодзи и Хикари она ничего не сказала, а вместо Габри наблюдать за ней остался сам Кирби. И вскоре они оказались уже над Окинавой. — Как здорово, что тут всё очищено от радиации! А как хорошо, что наступает лето! — Сакура чрезвычайно обрадовалась цветущему облику сказочного побережья Страны Восходящего Солнца. Всë-таки люди потихоньку учились жить в мире, где мечты могут воплотиться усилием воли — где достаточно, чтобы светлое будущее стало светлым, просто верить в него, где рак можно излечить верой в победу над ним, где достаточно желать хорошей погоды, дабы она воцарилась — вот, он «квантовый скачок», Новый Век!  — Я хочу искупаться! — Сакура подумала, что своим голым телом девочки то ли лет двенадцати, то ли шестнадцати — с мизерной грудью — она сможет соблазнить сына Итаквы. — Хорошо. Кирби опустил её. — Когда накупаешся — я буду там, — мрачный юноша присмотрел себе место повыше над прибрежным обрывом и без лишних разговоров сел там. Сакура осталась внизу на солнечном, но безлюдном пляже. И ощущая себя полной дурой. Она начала ходить — прямо в униформе NERV — по цветущим прибрежным улицам, покуда на глаза не попалась некая девочка её возраста, накрытая резинового вида тонкой и жёлтой одеждой. Нечто вроде плаща с капюшоном, он застëгивался на молнию, которая, как предполагалось, должна была закрывать лицо и далее — то есть сейчас, когда эта штука была полностью растëгнута, застëжка находилась на голове, над лицом. Руки при этом закрывались рукавами. Сам капюшон также выделялся рисунком — изображал морду некой рептилии или амфибии, где на уровне лица белели оскалом большие нарисованные зубы, а над ним по бокам красовались глаза, чëрного цвета и, как верно показалось, очень агрессивные для детской одежды. Сакура засмотрелась на этот причудливый дождевик. А одетая в него девочка с каштановыми волосами в свою очередь начала рассматривать её. — При-ии-вет! — протянула она наконец как-то очень по-детски или дурашливо; взгляд Сакуры пал на лицо этой довольно приятной особы с широкими и ясным очами. Судя по разрезу — скорее европейского вида. — Привет, — когда девушка полностью повернулась передом, Сакура заметила, что кроме накинутого сверху дождевика у неё почти ничего не надето и практически голое тело выглядит очень игриво и привлекательно — только небольшую, но уже мило выступающую грудь закрывал очень тонкий лифчик; столь же откровенно выглядели закрывающие влагалище стринги — на ногах она носила открытые сандалии с малым количеством застёжек; ещё одной примечательной деталью одежды послужил талисман на цепочке, при этом очень увесистый и изображавший некий треугольник, как бы восстающий из воды и содержащий в себе нечто вроде цифры «8». Подобное облачение для такого тела порождало диссонанс, но для Сакуры он как-то легко забылся. — Кто ты? — спросила она. — Я — Клиа Клиар, — представилась незнакомка, очень приветливо, как показалось. — А ты? Сакура назвала себя — по униформе было понятно, что она из NERV, но это на удивление мало заинтересовало Клиа Клиар. — Я гуляю, — ответила она. — Я слышала ветер… — Я тоже гуляю. Тебя отпустили родители? — Мама не против, если я гуляю… — А папа? — Папа погиб… во время битвы в Антарктиде, — не было похоже, чтобы Клиа Клиар была этим расстроена. — Соболезную… — Э… — собеседница не очень поняла смысл сочувствия и как-то немного глуповато посмотрела на Сакуру. — Мой отец тоже погиб во время этой проклятой войны. — Да, мой отец погиб… — Клиа Клиар посмотрела в сторону моря. — Мне жаль… — Почему? Это удивило Сакуру: — Разве ты его не любила? — Любила? — Клиа Клиар, казалось, не догоняла. — Я не знала своего отца, — наконец сообразила ответить она. — Совсем не знала? — Да… — А, тогда понятно. Я вот свою маму совсем не знала. — Ага… Проиграем? — вдруг предложила она. — Э… А твоя одежда… — Что моя одежда? — Она странная. — Твоя тоже! — посмеялась Клиа Клиар. — Я служу в NERV! Это униформа, но я ещё сниму! Они направились к воде… *** Мисато Кацураги, Рэндольф Картер и Рей Аянами I облачились в парадную униформу NERV со всеми яркими беретами и петлицами. — Это ваша инициатива, если что — это не так уж обязательно, — напомнил мастер-оккультист. — Пф! Уважаемый вице-командующий, Картер-сан, я должна делать всё ради дела, а личное отношение к вопросу значения не имеет, — ответила Мисато, рассматривая себя в зеркале. В её униформе преобладали чëрные и красные цвета, у Рей — белые и бежевые, серые и тëмные у Рэндольфа. — Понимаю… Могу сказать, что он никогда не был злым. В отличие от скопища клевретов Врага, — сказал Рэндольф. — Я знаю, я это заметила, потому я не стала бы лезть к нему в постель и вести с ним дела, не будь он хотя бы нормальным человеком. — Мисато рассматривала свой внешний вид. Накрашивать губы или использовать духи она не стала, больше полагаясь на естественную красоту. — Понимаю, — сложил руки на груди Рэндольф. — Его способность очень нам пригодится, хотя я не думает, что он всецело станет на нашу сторону, — командующая взглянула на Рэндольфа, — верно я думаю? — Скорее всего, — подтвердил тот. — У него своя воля, свои мечты и амбиции. — Пошли. — Мисато отвернулась от зеркала и втроём они зашагали. — А он не опасается разгневать Ньярла? — Полагаю, — Рэндольф подумал, — он считает, что такая сила, как любой из Иных Богов недостойны внимания в том плане, что они априори непредсказуемы. Стоит делать свои дела и не обращать внимание на тех, кто может всё. Тем более, если честно, я думаю — нашему Врагу всё равно, что делают его клевреты. Для Ньярлатхотепа не существует ничего, что он мог бы рассматривать серьёзно… Они вышли на площадку, где появился один из Ангелов, достаточно небольшой, он раскрыл в себе место для господ и позволил им взойти для перелёта. По пути они планировали ещё обсудить тонкости. — Мисато-сан уже отправилась давать этому мудаку Соломону? — Синдзи, полностью обнажëнный, вышел из комнаты. Не было похоже, чтобы он одобрял подобное. — «Игра Престолов» требует того, — Мари, не смотря на него, подпиливала ноги на руках. — Э-э, — на Синдзи же взглянул Шон. — А ты бы прикрылся, «другой я»… Потом она оба посмеялись. — Ты никогда не видел себя голым в душе? — Синдзи встал в гордую позу, уткнув руки в бока. — Ты ещё скажи, что твоя Аска не видела голым тебя… Шон посмеялся: — Извини, «другой я», я просто бы соблюдал приличия… — Да, знаю, — подумал Синдзи, — «другой я» — тебя бы наверное это смутило… Просто мы тут все хорошо друг друга знаем. — Говоривший распростëр руки в обе стороны. — И близко. — Я не твой любовник… — Но ты ближе — ты же рукой ублажал себя? Оба Синдзи снова засмеялись, сейчас и другие ребята захохотали им в такт. — Ладно, извини, — Синдзи всё же забрался в трусы с виноватым видом перед собой. Каору вышел, закрытый в светлый хлопковый халат, предельно тонкий и невесомый, но непрозрачный. Табрис вышел с улыбкой, держа руки в карманах одеяния и тепло глядя на Шона. — Я рад, что ты, другой Синдзи-кун, который тоже Синдзи, смог найти счастье с Аской-кун. — Каору говорил искренне. — Чувствуй себя как дома. Его улыбка, теплота тона и искренняя доброта во всём сразу сходу расположили Шона и заставили даже романтически смутиться. — Э-э, спасибо, Нагиса Каору-кун, — несколько стесняюще улыбнулся в ответ Шон. — Нагиса Каору-кун! — подошедший Тодзи с усмешкой хлопнул Табриса по плечу. — Вскрывает девственников как шампанское! — Я не девственник, — приветливо хмыкнул Шон. — Но с попки ты девственник?! — посмеялся Тодзи. Шон не стал вспоминать о встрече с Локи, ведь Тодзи не знает, вместо этого он обратил внимание на характер друга и это вызвало чисто позитивные и яркие эмоции: — О, Судзухара-кун! — вдруг прослезился Икари. — Ты такой же, как я тебя запомнил! — Тогда обними меня, братан! — Тодзи не знал этого Синдзи, но решил поддержать впечатление этого парня — и друзья крепко обнялись. Каору одновременно очень тепло положил руку на плечо Шона. — Я, к слову, заставил Соломона прочистить меня, — Синдзи же уселся на диван и стал отпивать арбузный сок — Хикари также принесла на подносе мелко нарезанную дыню и сладкие фрукты. — Угощайтесь, друзья. — Спасибо! — Мисато-сан, моя мать, я должен был бы её поддержать, но она хотела, чтобы я оставался здесь — мне не очень нравится появляться в Небесном Иерусалиме, — признался Каору. Очевидно, Мисато не хотела, чтобы сын видел то, как она делает то, что делает с врагом. — Но давай если побудем не там, а рядом? А? — предложил Синдзи. — Запросто же можем сходить? — Давай, — посмотрел на него Каору, — сходим и понаблюдаем что там рядом… — У города улицы как из жёлтой мочи, только застывшей, — фыркнул Тодзи. — А я видела фотки, он красивый, — сказала Мана. — Да ну — обычный фэнтези-город, — отмахнулся Синдзи. После чего подумал и выдал более обоснованный ответ на тему того, что есть красота: — Красивым, прекрасным мы называем не то, что выглядит блестящим, золотым и так далее с цветами и бантиками на хвосте. Мари одобрительно хмыкнула, попутно нечто мастеря вручную. — Красота — это то, что находит отклик в сердце, — продолжал наш философ, — вот, например, свастика находит отклик в сердце истового нациста, в то время как у еврея она не вызывает ничего, кроме ненависти. Таким образом Небесный Иерусалим, сколько бы блестяшек и золотой мочи там ни было, у меня, даже если я эстет, никаких позитивных чувств не пробудет. А тамошние жители — пусть себе радуются. — Ты прав, если это связано с таким человеком… Мы там однажды были, этот город похож на тот, что находился в Стране Аслана, — вспомнил Шон по поводу Небесного Иерусалима. — Да, я со скандинавскими ребятами был в нападении, — появился тут Шут, небритый, небрежно садясь в футболке, шортах и тапках на диване. — Он раньше служил наёмником на их стороне, да? — Шон посмотрел на Шута. — Мне задницу порвали… — Да — неприятно вышло. Но ничего личного — мы просто были по разные стороны баррикад. — Шут отпил соку. — Я не такой уж плохой. Я однажды Землю спас — Табрис подтвердит. — Страдания сделали Серафима тëмной душой, потому тебе предстоит с ним смириться, Икари-кун, — так Каору обратился к Шону. — Не темнее чем твоя в те времена, — заметил псайкер. — Моя душа меняла разные оттенки темноты — кое-где я был более эгоистичным, кое-где более приятным — да, всякое было, — Каору сел сейчас именно возле Шута. — Ладно, не будем об этом, — Синдзи закончил пить сок, встал и начал наряжаться в одежду, облачался он достаточно броско — то есть так, как он вырядился, чтобы соблазнить Хиро — в топ-майку, закрывавшую только верх торса, обнажая бока, живот и спину; таз закрыли предельно короткие и обтягивающие шорты; на голову Синдзи поместил кепку. — Давай, Каору, я помню тот вид возле города замороженной ссанины — там не действует защита Соломона и я могу спокойно создать портал… — Хорошо, — Каору отдал приказ нанороботам обратить халат в короткие шаровары синего оттенка и лазурную рубаху, свободно спадавшую на грудь. Синдзи разрезал клинком портал и зашагал сандалиями по воздуху, не касаясь ими песка в метре внизу. Им открылся облик пустыни, с одной стороны покрытой странной массой киселя и мёда, над которыми парил огромный город. Синдзи повернулся к Солнцу на горизонте, оно достигло пика своего дневного пути. — Жаль, оно больше не заходит, — прошëл через портал Каору, ткань реальности затянулась за его спиной. Ангел парил над землëй, а не стоял, его стопы носками опускались вниз. — Я вообще больше любил ночь, чем день. Каору отвëл взгляд от светила, готового вернуться назад, на песок и приземлился, мягко встав на него. — Слушай, Синдзи, разуйся, — Каору приятно ощутил босыми подошвами прах пустыни, — ты же тоже это любишь? — Хорошо, — опустившейся следом муж поспешил избавиться от сандалий и также пойти босиком вслед за возлюбленным. Синдзи сунул обувь в портал и достал из него леденец на палочке. — Будешь? — Я хочу яблочный. — Держи. — Спасибо. С «Чупа-чупсами» во ртах, Каору и Синдзи взялись за руки и направились в сторону Солнца, словно по очень большому пляжу… Мисато, Рей и Рэндольф находились в одном из залов Небесного Иерусалима, под ногами простиралась всё та же «замороженная моча». — Рад видеть вас здесь! Мы, можно сказать, стали друзьями? — приветливо обратился к ним хозяин этого места. — Я была бы рада, искренне говоря, будь оно так, — Мисато подошла к Соломону очень близко, Рей и Рэндольф остались наблюдать поодаль. — Но я правда хочу вас поблагодарить, — заговорила Мисато, — вы помогли спасти дорогих мне людей. — Вам так лично дороги те двое? Хорошо. — Они дороги и моему сыну. Вы понимаете, я очень беспокоюсь за них, потому я очень благодарна вам. — Да… Но вы же пришли не только за этим? Каковы ваши дела? — прямо спросил Соломон, глядя очень проницательно. — Я хотела… чтобы вы впредь помогали нам, мы же живём на одной планете? — прямо сказала Мисато — На одной, да, но я не намерен становиться ваши подчинённым при всём моём уважении, — галантно предупредил Соломон. А потом обратился к Рей и Рэндольфу: — А вы с каким добром пожаловали мне ко двору? — Мы просто сопровождаем командующую, — ответила Рей. — Странно, что не вы — командующие, — Соломон, похоже, видел в Мисато просто очередную девицу, а в Небесных Рыцарях — ровню себе. Та это понимала и за прямолинейность обижаться не стала. — Мы работаем в команде, — ответила Рей. — Словно бойскауты, — добавил Рэндольф. — Хорошо, у вас так приятно, значит, — Соломон взглянул на Мисато. — Что ж, вы можете пользоваться моим вниманием, — кажется, Соломон старался говорить предельно вежливо, но получалось несколько неудобно. — Простите, но мне кажется, вам стоит говорить искренне, — заметила Мисато. — Ах, вот оно как! — усмехнулся царь. — Я знаю о ваших планах — вы знаете, что я мужчина, а всякий нормальный мужчина, будь он волшебником или кем, пока он мужчина, он уязвим для женщины. Вы верно хотите меня соблазнить? — Э-э… Мисато немного сбилась. — Ну, я не пыталась бы вас соблазнить, если бы считала вас законченным злодеем, — ответила она сквозь несколько неудобную и натянутую улыбку. — О, уже приятно! — кажется, Соломону это искренне понравилось. — Но да пройдëмте тогда со мной, поговорим наедине. Он предложил руку. — Только в силу вашей доброты, — Мисато приняла еë и взглянула на Рей и Рэндольфа. — Идите, если что — мы вмешаемся, — пообещал тот. — Вам, я думаю, тоже у меня отыщется чем заняться, — хотел предложить Соломон. — Мы поговорим пока с вашими друзьями, уверен — среди вышей свиты найдутся интересные персонажи, — сказал Рэндольф. — Ого, что это? — Синдзи поначалу подумал, перед ними из пустынного воздуха соткался напущенный дэвами мираж. — Пустыня цветëт, — Каору шëл за ручку со своим мужем, парни вместе подходили к территории, где пляжного вида песчаный ковëр практически без плавности переходил в длинную цветущую долину — зеленеющая трава поначалу росла прямо из песка, постепенно почва становилась более подходящей под такую растительность. Всевозможные цветы, которые никогда не росли на Ближнем Востоке, распускались под мягким Солнцем, пока ещё очень отдалëнным, но полностью за горизонт не заходящим. Высокие пальмы очень широко простирали свои ветви. Бабочки-драконы, блупи, буопоты и иные животные Мира Снов попадались тут на глаза в качестве живности. — Прямо Эдемский сад из мифов, — Синдзи восхитился. — Или то место, откуда Гильгамеш добывал цветок бессмертия, — Каору копнул глубже. — Вообще люди жарких мест не зря ассоциировали рай с оазисами и садами, как ты понимаешь. — В таком случае перед нами материализация их мечтаний? — предположил Синдзи, осматривая впереди пролегающий цветочный луг. Они дошли до дерева, где росли финики и где ветку обвивала змея. — Обычно европейцы древо Адама и Евы изображали как яблоню, но я слышал, в оригинальной мифологии жители здешних мест верили в то, что это были скорее финики или инжир, — Каору сорвал плод и протянул Синдзи, очень зелёная змея высунула язык и активнее зашевелилась. Синдзи попробовал и сел в тени дерева. Каору же сорвал несколько плодов и также присел возле возлюбленного и вот так в тени они начали есть. Мимо проходил крупный лев, то и дело смиренно выщипывая траву специально изменëнными под это зубами. — Ты не боишься, что мы согрешим? — позабавился Синдзи. — Скорее наоборот — у SEELE была крайне мутная интерпретация этого мифа. Сплошной оккультотрëп. Но я думаю, — Каору продолжал есть финики и сплëвывал косточки. — Для Лилим знать добро и зло очень важно. — Меня всегда смешило, что Адам и Ева начали стесняться ходить голыми перед этим Яхве… — молвил Синдзи. — Я правда не думаю, что хоть что-то из этого правда. Не думаю, что Ньярлатхотеп — или кто там был прототипом для этого противного гомофобного божка? — не думаю, чтобы он стал бы заниматься такой ерундой с людишками. Синдзи съел те плоды, которые Каору ему уже дал и супруг начал сам вкладывать возлюбленному в рот сладкие финики. — Уж больно они приторные, после такого хочется пить… Гм, тут есть источник вечной молодости, чтобы можно было напиться? — повертел головой Синдзи. — Пошли, поищем, — поднялся с места Каору. Они нашли сочные фрукты на ближайшем дереве — кажется, апельсины. — Во, вот это мне нравится очень, — оценил Синдзи сразу же после того, как бросил в рот половину долек. — Вкусно. — Рад за это, — ел Каору. — Ты говорил, SEELE имели много трактовок? — уточнил Синдзи. — Да, но они никогда не уделяли этому значения. Они посвятили себя служению той силе, которая была Ньярлатхотепом. Они целиком следовали только тому, что он им внушал — они говорили, мол, в конце концов это всяко за гранью понимания, потому чего рассуждать? Сгусток абсолютного добра, который царит на вершинах веры, метафизики и физики ведëт нас. Хотя я никогда особенно не верил во что-то такое и считал тех, кого люди называют Богами просто бессмысленной силой. Зачем Высшему Существу личность и разум, а? — Каору сочно жевал плоды за этим разговором. — Подлинное совершенство божье — в… — Блаженном идиотизме, — хмыкнул Синдзи. — Да. — И правда, неуязвимый блаженный идиот всегда счастлив, — завершил мысль Синдзи. — Но SEELE-то думали, что Азатот — злой создатель материи, а не… — Да, оно оказалось именно так. Как мы знаем. — Хех, а эта Шикинами тоже верит в нечто похожее? — Я не думаю, что тебе стоит эту веру разрушать, — предупредил Каору. — Да мне наплевать. Пока у неё нет претензий к моей ориентации, мне вообще фиолетово, — Синдзи продолжил срывать фрукты. — Вот и славно, — Каору осматривал, что тут ещё есть интересного. Рей и Рэндольф в это время вели беседу с различными чародеями и мифическими существами, каковые водились при дворе Соломона и заинтересовались их персонами и подошли познакомиться. Волшебники, херувимы, пейри, нимфы, феи, эльфы, джины, дэ́вы, даже драконы и сфинксы — желающих воочию узреть тех, кто надрал зад Ньярлатхотепу — среди мохнатых и разной степени антропоморфных товарищей не было отбоя. Рей по большей части молчала и за чашечкой деликатно попиваемого травяного чая говорила кратко — «да» или «нет». Рэндольф был более разговорчив и, по понятным причинам, зная цену победы, говорил в духе: «Нам просто повезло». Во время этих бесед с фантастическими химерами и сказочными гуманоидами, среди этого собрания появились двое по виду людей — парень и девушка. Обоим на вид приходилось от шестнадцати до двадцати — оба выглядели рослыми, статными и красивыми, носили они вполне земную одежду — молодëжного образца, девушка выделялась открытыми из-под очень короткой юбки капроновыми чулками, достаточно откровенными — впрочем, в Мире Снов это никого не смущало. У неё были зелëные глаза, волосы заплетались в длинный хвостик — но красота её была обычной, земной — с такой девушкой мог познакомиться кто угодно при должном везении. А вот в её возлюбленном — парень и девушка держались за руки и все правильно поняли что они любовники или супруги — в этом жгучем брюнете чувствовалось нечто мистически красивое. Лицо его — в меру изысканное, сладострастное, но не слащаво-пижонское, лишëнное и намëка на бороду или усы — не знало изъянов — прямой нос, аккуратные тонкие губы, треугольная форма лица, жгучие чëрные волосы, которые чуть спадали за шею и в первую очередь бросались при созерцании, струящиеся тьмой и словно состоящие из жестковатых стебельков растений, они словно имели оттенок ночного неба — ясные глаза оттенка нефрита чувствовались чародейскими. Статный принц сумрака и терновника принадлежал к европейской крови, хотя его розовая кожа чуть отдавала тëмным оттенком, но это был не загар — на нëм покоился именно лëгкий покров предрассветного сумрака — и прекрасный юноша весь блистал одним видом, при этом в нëм не виделось ничего конкретного, что могло бы служить истоком такой ауры властного ночного очарования. Он носил одежду, которую в эпоху Рэндольфа Картера сочли бы молодëжной: кожаные ботинки, брюки, растёгнутая желетка да сексуально облегающая очертания груди футболка, с широким вырезом; и всë это ярко-тëмных тонов — как бы парадоксально не звучало это сочетание, но тьма и ночь в образе этого молодого человека (или одного из богов грëз?) именно струились какой-то такой яркостью. И так как в Мире Снов понимание и общение зачастую происходило по своим законам, все присутствующие поняли, что это некто незаурядный явился к ним. Но так как рядом сидели Рей и Рэндольф, победившие Богов Мифов, все сразу же переключили внимание на них — бородатые крылатые львы и носатые гномы — они только зря повели головами. Парень это заметил — взгляд его пересëкся с взглядом Рей и он немного приподнял бровь на её сдержанный взгляд. Бывшая с этим парнем девушка — на вид чрезвычайно земная и блеклая на фоне такого жгучего красавца — она немного обеспокоенно взглянула на него. И тотчас получила с красивого лица уверенную улыбку — но, к слову, совсем не такую, какую совершенно искренне показывал подлинно добрый Каору, желавший поддержать своего возлюбленного. — Прошу меня простить, — этот юноша со струившимися и слегка вьющимися волосами — подсел к Рей и Рэндольфу, терпеливо дождавшись своей очереди. — Разрешите и мне с вами познакомиться, — его хитрость в приветливости насторожили Рей и Рэндольфа. — Да, конечно, вы кем будете? — последний по-светски отпил чай. — Меня вы достойны звать Икелосом, — представился собеседник. — А люди зовут вас Фобетор — «Пугающий», — сразу определил кто перед ним Рэндольф. — Ты его знаешь? — вопросила Рей. — Да — он один из детей Гипноса, а о нём я тебе рассказывал, — напомнил Рэндольф. — Да, его я помню. Бог сна, который восстал на трон Азатота и был низвержен в ад, — назвала Рей. — Да, печальная история, — Икелос как бы отмахнулся от этого, после чего взглянул на свою спутницу, которая выглядела неуверенной, находясь среди столь великих существ Плана Грëз. — А это Сюзан Певенси. — Здравствуйте. Рей и Рэндольф обменялись приветствиями с ней. — Когда-то, я слышала, в этот город бог смерти в виде Льва… забрал мою семью, я пришла за ней. Но Соломон отказался мне помогать. Может быть вы… — Рей, ты ведь тоже богиня смерти? — повернулся к ней Рэндольф. — Воскрешать тех, кто погиб вне комплементации — не мой профиль, — Рей, как показалось, выдала нотки юмора, либо не нашла как лучше выразить идею. — Да, так что если тот бог смерти — Лев — не превратил твоих близких в кисель: мы ни чем не можем помочь… Впрочем, если ты найдëшь хотя бы прах и основные соли уцелеют, то твоих близких можно поднять формулой Восходящего узла, но это зачастую выходит не очень удачно, — предупредил мастер-оккультист. — Я слышала, вы победили Ньярлатхотепа, кто был Смертью, Разрушителем миров, — сказала Сюзан с долей благоговения. — Эта была просто случайность, везение — не более, — Рэндольф говорил очень пренебрежительно об этом, — Ньярлатхотеп сам Рок и Хаос, но суть Беспорядка в то том, что Непостижимый правит всем прочим, но сам над собой Он не Повелитель — и Судьба-Блудница властна принести поражение даже ему. Вот так мудро и метафорически ответил он. — Вернуть мëртвых нам не под силу и давать тебе дельных советов не будем, так что — прости, Певенси, если ты искала у нас решение такой своей беды, — на том поспешил окончить вопрос Рэндольф: глядя на Икелоса, опытный мечтатель почуял нутром коварный подвох и сразу закрыл тему. Рей, обычно равнодушная к чужим бедам, не стала настаивать на противоположном. И Льюис, попрощавшись с печальным видом, покинула Небесный Иерусалим вместе со своим парнем. Тот напоследок переглянулся с Рей и тоже распрощался. Они пробудились в мастерской — рядом стояло изваяние Гипноса, бюст, с подписью — а возле стола на подстилке — в окружении флаконов с наркотиками — вытягивались полностью обнажëнный и прекрасный жгучий брюнет, и его менее красивая любовница, облачëнная только в капроновые чулки. — Как я говорил тебе, — Икелос коснулся рукой немного очумелой от таких погружений Сюзан, — эти боги — несправедливые сволочи, все до одного. — Икел, но ты тоже бог? — взглянула на прекрасное мужское тело Сюзан, великолепнее которого она не видела. Она так захотела прижаться к этой груди, тëмно-розовой, поджарой, с шикарным прессом и почти без волос, с такими сексуальными коричневатыми мужскими сосками, которые всегда её волновали. Она начала их посасывать, это всегда её заводило. — Я совсем другой. Я думаю о том, как создать Рай на всех мирах, Сюзан. Я не буду убивать и забрать туда кого-то, подло подстраивая катастрофы. — Икелос, сын бога сна, вещал с долей мечтательности, но вовсе не говоримое служило предметом его дерзновений. — Вот зачем мне нужен трон Азатота. А эти Небесные Рыцари единственные кто, как мы знаем, подобрались к нему близко. Наверняка они тоже хотят его занять. Они хотят править мирозданием. Я уверен. На самом деле надменный Икелос совершенно искренне любил судить по себе. В такие моменты потомок ночного неба грезил только о троне Азатота, потому нагая Сюзан Певенси его мало волновала. Лишь когда она воссела и закрыла собой, особенно своей приличной грудью, потолок мастерской, юноша соблаговолил уделить ей внимание — и потрогал чуть-чуть эти темневшие на общем фоне сосочки. Он наконец переключил внимание на эти чулки, которые заводили его… — Ва-ах! Ах! — юноша стонал и прямо в его волосах набухали и распустились красные маки… — О-оух! — Сюзан в чулках, гордо задирая груди, исходилась женским соком на члене такого невообразимого красавца. Он стал воплощением еë мечты. — Ы-ых! — инкуб ночной сжал губы, когда наконец быстрые и очень частые прыжки бывшей на пределе Сюзан увенчались успехом. — А-а-ах!.. Но сперма вышибла в это лоно лишь под мысли о троне Азатота, на несколько мгновений унеся закатывающего глаза Икелоса в его рай, пока бесплотный даже по меркам Царства Грëз. Сам царь Соломон и командующая Мисато вышли к Рей и Рэндольфу через некоторое время, вторая с должным видом помещала себе на голову берет. — Да, это было приятно, — довольно согласился сын Давида. Сама Мисато выглядела так, словно была за работой — хотя ей понравилось, да. — Я думаю, мне стоит быть щедрым в дарах, — одобрительно посмотрел на неё Соломон. Когда они уходили, Мисато вдруг прислонилась, словно бы пьяной, и с такой походкой она уткнулась в плечо Рэндольфа. — Простите меня! Пожалуйста! — женщина отпрянула. — С вами всё в порядке? — проницательно посмотрел он на неё. — Ах, какой формальный вопрос! — в голосе Мисато прозвучали нотки нервного срыва, но, явно взяв себя в руки усилием воли, эта женщина поспешила в меру отдалиться от них. Рей также с долей подозрения поглядел на неё. — Так, — Рэндольф, тонко чувствуя что что-то не так, обратился к Мисато: — Я думаю, нам стоит остановиться где-нибудь по пути и обсудить то, что вас беспокоит. Я ведь прав? Мисато посмотрела на идущих рядом товарищей. Рей одним серьёзным взглядом дала понять, что согласна с Рэндольфом. — Ладно, — согласилась она, хотя, кажется, только потому, что у неё не хватило инициативы дальше делать вид, что всё нормально. Рей, Рэндольф и Мисато выгрузились посреди того самого широченного цветочного оазиса, где также гуляли Каору и Синдзи. — Расскажите, что вас беспокоит, — хотел узнать Рэндольф. — Это может быть очень важно… — Он не сделал мне ничего такого. А проблемы — только у меня в голове! — Мисато ткнула себе пальцем в голову, попутно отводят лицо от Рэндольфа и глядя на напарницу. Рей, судя по взгляду, внимательно слушала и ждала подробностей. — Тем не менее, — заговорила Аянами, — и это может быть важно. — Я ненавижу собственного отца! — призналась наконец Мисато с некоторой натужностью. — Но при этом мне он нравится, то есть я люблю его как отца! А этот Соломон — он похож на моего отца больше, чем мой отец сам на себя даже! Рей и Рэндольф переглянулись с долей удивления, не ожидав такого. Мисато же начала потешаться над собственными чувствами: — Простите, но правда я ебанутая?! — Чужая душа — потёмки, — сложил руки на груди Рэндольф. — Но всё же мне хотелось, чтобы вы выговорились нам — в конце концов вы важная персона и нам необходимо знать, что может вами двигать. — Кажется, — Рей подумала, — вам нравится самоуничтожение. — Что? — Мисато показалась нервной от такого предположения. — Я помню, — Рей говорила размеренно, уверенно глядя на Мисато, — вы признались в том, что вам нравится унижение… Это было в прошлом таймлайне, когда души всех людей слились в комплементации. Я смогла заглянуть в ваше сознание. Вам нравилось, когда вас унижают… или вернее, вам нравится ощущать себя грязной и падшей женщиной. Мисато явно в этот момент испытала стыд и укор. — Мы никому ничего не скажем, — заговорил тут Рэндольф. — Нам вы можете сказать что угодно. Мы — аутсайдеры — стоим в стороне от человеческого общества, нам вы можете доверять, Мисато-сан. — Уф! — Кацураги просто так в униформе села у ближайшего дерева, вокруг всё цвело и благоухало — щебетали птицы, зеленела листва и восточное солнце грело добро и благодатно. Прямо рай, Эдем. — Да, это правда, — начала изливать душу Мисато, — я принимаю алкоголь и наркотики. Я ощущаю в такие моменты, как всё идёт в ад и мне это нравится. Это удовольствие саморазрушения. Ощущение конца… Но при этом всякий раз знаю, что мне надо идти дальше. Я знала, что должна мстить за отца чудовищам! Я знала, что должна спасти человечество! Я сама просто человек, потому я… — Вы поступали очень похвально, а ваши слабости — пока вы себя контролировали, они не так много значат, — сказал Рэндольф тоном священника, отпускающего грехи. — Рей права, мне правда нравится ощущать себя грязной… А ещё я люблю и ненавижу своего отца. Кадзи напоминает мне отца — потому мне с ним хорошо, я очень ценою его, но в то же время, меня раздражает то, что он так похож на отца!.. — Мисато аж посмеялась над этим. — Я безумна, да? — Вы менее безумны чем многие из тех, кого я знал, — не стал скрывать Рэндольф Картер, также обнажая зубы в усмешке. — Ваше сердце жаждет разного, потому вам стоит подавлять одни желания и следовать другим — тем, что принесут вам счастье, — вкрадчиво молвила Рей, проникающе глядя в душу своими ледяными рубиновыми очами. Тут она сделала паузу на то, чтобы снять обувь — мягкие сапожки — и босиком встать на траву; альбиноска с обнажëнными ногами — почти до середины бëдер, где выше её скрывала часть униформы — Рей очень гибко заняла позу лотоса напротив присевшей у дерева Мисато. Стоящий рядом Рэндольф тогда просто присел на корточки. — Это нормально, что твоё сердце желает разного, — Рей смотрела в глаза Мисато, — в том числе противоречивого. Но в твоей власти подавлять неугодные тебе желания. Ты правильно делаешь, когда подавляешь разрушительные страсти. — Да? Ну, я в этом не сомневалась, — улыбнулась Мисато. — Наверное в моей ситуации признание — первый шаг к решению проблемы. — Эта проблема не может быть решена. Твои страсти периодически будут одолевать тебя — потому не нужно бояться, надо чтобы твоя воля над ними господствовала, — говорила Рей. — Моя воля и так господствует. По крайней мере я никогда не позволяла себе окончательно уходить в отрыв, — Мисато обхватила ноги перед собой. — И ещё этот Соломон… мне так понравилось, как он меня трахает. Я ощутила себя такой падшей шлюхой. Он сношал её, а она была под ним — Соломон больше всего жаждал её грудей и именно их он ласкал больше всего, одновременно быстро и мощно вонзая свой член в её лоно. А она обхватывала его ногами и стонала от раздирающего, протыкающего удовольствия. Какая же она шлюха! Как хорошо ей было! Как стыдно ей, что не с Кадзи она испытывает такое! Она вспоминала Смита, Эпсилона и прочих мужчин, с которыми была, даже Синдзи — о, какая же она шлюха! — Но это вам понравилось, да? — без особого удивления спросил Рэндольф. — Рей вон тоже любит тешить плоть, если вы себя потешили, разумно этим наслаждаться… — Мне кажется такое удовольствие — часть моей деградации как личности, — продолжала исповедь Мисато. — В такие моменты мне кажется, как нечто животное изнутри ломает меня… Оно сводит меня с ума. И мне нравится то, что я поддаюсь этой страсти. Вот почему в постели я всегда любила всё самое грязное. Мне нравится Синдзи за такое рациональное отношение к сексу, если бы не Кадзи — я сделала бы Синдзи моим главным любовником и мужем. Я бы отбивала его у своего собственного сына… — Полагаю и вашего собственного сына вы находите половым партнёром, — предположил Рэндольф, — да вам каждый мужчина… — Нет, не каждый. Мне нравятся задумчивые, умные, немного отстранённые от меня даже, мужественные, твёрдые мужчины. Мягкие, геи — вроде моего сына, просто приятные простаки — вроде Смита и Эпсилона — они немного не по мне, — призналась Мисато. — Вот Кадзи, отец, Соломон и, прямо уж скажу, вы, Картер-сан, — посмотрела на него Мисато с характерным выражением. — Я вспоминаю Зигмунда Фрейда, — улыбнулась Кацураги, — хотя все рационалисты его ненавидят — потому что теории Фрейда невозможно ни доказать, ни опровергнуть, а всё неопровержимое вызывает ненависть у рационалистов-скептиков. — Я мог бы себе доказать, почему Фрейд не прав, — заговорил Рэндольф. — Ведь это в мои годы он как раз издавался и наделал шуму среди интеллигентов. Человек утверждал, что сексуальное влечение лежит в основе многих наших поступков. Я же вообще проявлял мизерный интерес к этой стороне жизни. Мне просто было не интересно. Вероятно все люди разные и вот так говорить за всех — не очень хорошо. — Да, но я, похоже, та ещё шлюха, — повторила Мисато. — Мне стыдно за свои желания, потому что мне кажется, секс мне интересен только потому, что он для меня служит символом саморазрушения. Мне приятно становится одной ногой на край пропасти; бухать, курить марихуану и ощущать себя идущей к концу. — Мне когда-то всё равно было, исчезну я или нет, — поделилась своим задушевным Рей. — Не то чтобы мне было приятно, иду я к концу или нет. Синдзи стал первым человеком, который указал мне на то, что… что я, ээм, настоящая что ли? Мне даже не всегда казалось, что я реально существую. Ведь я была искусственным человеком, коман… то есть бывший командующий Икари Гендо — видел во мне марионетку, а если он любил во мне что-то, то лишь напоминание о жене, о Юй. Как я могла ощущать себя настоящим человеком в такой ситуации? У меня было чувство полной своей фальшивости… Но когда я бросила Икари Гендо, то это чувство прошло. А теперь я бросила Синдзи — и стала точно уверенно себя чувствовать. Я могу делать выбор и ощущение собственной нереальности меня больше не гложет. Я не кукла. Я самостоятельна. Рей закончила говорить об этом, Мисато и Рэндольф внимательно её слушали. Первая, вытянула ногу, а второй сел возле того же дерева. — Вот видишь, Рей, тебя тоже гложили проблемы, но ты стала буддисткой и вроде у тебя пока ситуация стабильна! — сказала Мисато. Потом взглянула на Рэндольфа: — Вы, кажется, не интересовались людьми? — Да, я ушёл от людей и их суеты, потому что человек и всего его проблемы меня не интересовали. А мои попытки повлиять — быстро мне надоедали. При этом у меня было много друзей, да. В разные времена. В эпоху, когда я родился на Земле, я переписывался со многими людьми. Вот парадокс — мне не шибко интересны люди, но для аутсайдера я был слишком общителен и вежлив, разве что немного стеснителен, но это прошло со временем. Меня, если хотите знать, больше интересовали… явления, ощущения, эстетика, — перечислял мастер-оккультист. — Я мог бы думать над этим сам, нежели в компании. Понимаете? — Э-э, не знаю… Вы мне всегда казались несколько странным, но это нормально, если учесть, что вы тысячи лет жили на другой планете, — вспомнилась Мисато. Потом начала немного моститься к Рэндольфу: — Знаете, я поняла, что ошиблась, когда сказала, что Соломон больше всего похож на отца. Больше всего на него похожи вы, Картер-сан! — Да? О, ну что… Мисато припала к его лицу. — Простите меня, пожалуйста, конечно, но я вдруг поняла это со всей ясностью, когда вы сказали, что вам интересны не люди, а явления, — Мисато говорила совершенно откровенно и вела себя также интимно. — Ах, — она указала себе на грудь, — если я, вызываю у вас хоть какие-то чувства, даже самые животные чувства, самые неизменные, которые, возможно, вам отвратительны… Но, пожалуйста, я хотела бы, удовлетворить их, — Мисато чрезвычайно разожглась — несмотря на то, что её уже сношали, страсть свела с ума эту женщину, миф — что представительницы прекрасной половины человечества не хотят. — Ох, ладно — я ублажаю Рей-Лилит, потому могу в принципе пойти вам на встречу, — Рэндольф, определëнно согласился лишь в силу того, что это нечто мало значимое для него. Да и бонусом всë-таки приятное. Мисато посмотрела на Рей, которая, ожидаемо, выглядела невозмутимо. Птицы пели в саду Эдема, свирели Востока блаженно услаждали слух, приятный воздух грел грудь, насыщенно спадающий свет ласкал кожу. Мисато начала вытаскивать член Рэндольфа. — Если я пересплю с вами, то буду чувствовать себя лучше, чем если после того, как трахнулась с Соломоном. Потому что я этого не хотела, хотя мне понравилось. А вот с вами… Я этого хочу. Мисато облизала губы, коснулась обнажëнной головки устами и следом высунутым языком. У Рэндольфа, надо сказать, довольно быстро начало восходить. Видя это, Мисато скорее поспешила оголиться, просто раскидывая здесь на траве всю одежду. Рей в этот момент просто заставила униформу спасать лепестками и в солнце Востока явила всю свою бедную, ночную красоту развратной Лилит. — Мне вспомнилась одна иудейская легенда, — Рэндольф в этот момент посмотрел на Рей, каковая, надо сказать, его в час сексуального возбуждения, заинтересовала больше Мисато. — Яхве создал Лилит и Адама. Адам говорит Лилит, будь подо мной. А она — нет, мы равны, Адам. Тогда Адам, не знающий добра и зла, совершенно спокойно хочет взять её силой… На что Лилит убегает, чтобы сношаться потом с демонами, но по согласию. — Мило, я бы тоже сбежала от такого Адама… — оголялась Мисато. — Бедная Ева! Она уже дала явить взору свои весомые груди с сексуальными сосками — Рэндольф, подобно Рей, отдал приказ нанороботам, управление ими требовало развитых псионических способностей, и его одежда целиком просто убралась. Теперь, полностью голый, он поднялся, они все трое обнажëнными подошвами стояли на траве, Рэндольф обнял Мисато и в размеренном, в сущности — даже в бесстрастном духе — поцеловал эту женщину в губы, а она отвечала рот в рот ему куда страстнее. Рей в этот момент подошла к Мисато сзади — очень приятно касаясь голыми руками к голой коже, она завела этим начальницу — Кацураги обернулась к Аянами и та, немедленно пользуясь этим, также поцеловала женщину в губы. Разум Рей не был отравлен гетеронормативностью, потому, имея предрасположенность к мужскому полу, пансексуальная альбиноска не делала различий между полами в сексе и спокойно прижималась к Мисато. Сама же командующая, вдохновлëнная развратом, решила поцеловать как следует её в губы и взялась за сисьски Рей и распутно поласкала оные. — Я думаю, вам нужна смазка, потому, Рей, подготовь её, — попросил дрочащий своей член Рэндольф. — Да, — Рей указала Мисато в сторону дерева, она припала спиной к стволу и шире расставила ноги — Аянами же согнула колени и припала губами к выставленному в бесстыдном духе влагалищу и провела языком по жаркой расщелине, доставляя очень приятные ощущения Мисато. Потом Рей начала сосать влагалище — и Мисато, глядя на готовящего свой член Рэндольфа, почувствовала, как изнутри обливается соком. — Как меня это возбуждает! — женщина взяла себя за груди и потрогала кончиками пальцев соски. — Рэндольф, я хочу, чтобы ты сделал то, что делает мне Рей! — Хорошо, — Картер и против этого не стал возражать, он облизал губы и занял позицию на корточках, припал ртом к влагалищу Мисато и засосал. Сама она испытала очень приятное распространение тепла — не оргазм, но точно возбуждение, и напряжение клитора, даже какую-то пульсацию. Рей же стала тогда руками разминать ей соски, а потом альбиноска оторвала ступни от травы и бесшумно взлетела, оказалась прямо над головой Мисато: — Сосите, — Рей раздвинула ноги и прижалась влагалищем ко рту начальницы и той ничего не осталось делать, кроме как покорно сосать и тем самым провоцировать у Рей крайне обильное истечение секреции. А в это время Рэндольф провоцировал то же самое у неё. — Я думаю, — заговорил он после нескольких минут работы ртом над влагалищем Мисато, — мне пора заходить… — Да, — выговорила Мисато из-за таза Рей. — Опускайся, — сказал ей мужчина. — Да, — Рей заняла место позади Рэндольфа. Мисато развернулась к дереву и оставила заднюю часть любовнику, голое тело прислонилось передом к довольно приятной коре. Лëгкий румянец занял своë место на щеках Мисато, а тëплый ветерок очень приятно обтекал кожу. — Вот так, — Рэндольф наконец вошëл и заработал членом. Рей в этот момент позади него начала поглаживать ему грудь, опускать руки к паху, поглаживать спину и ягодицы, а также брать рукой за яйца. Впоследствии Рей присела на корточках позади работающего над траханьем Мисато Рэндольфом — и стала куда прицельно работать пальцами и ртом над анусом и промежностью любовника, провоцируя того на оргазм. Сношал тот быстро и Мисато это очень нравилось, ей было чертовски приятно принимать в себя крепкий и твëрдый орган, берущий её с такой силой. — «О, такой отрешëнный от человечества человек, прямо как мой отец, ебëт меня! О, как же Фрейд был прав! Какая я шлюха! Шлюха!» — после таких мыслей Мисато наполнила тëплый воздух Эдема своими сладострастными стонами. Она поняла, что ещё совсем немного… — Картер-сан, скажите, что я шлюха! Осуждайте меня! Нет, похлопайте меня! — Вы — грязное и отвратительно животное! Скверная женщина, хуже негритянки! Грязное жëлтое азиатское животное! — заговорил наш бравый белый англосакс, ритмично трахая Мисато. Он пустил в ход руки и шлепками покрыл вытягивающуюся спину этой женщины. Наконец-то после очередных натисков его фаллоса, пришло долгожданное оцепенение — и у Мисато спустило внутри, истома волнами разлилась от толчка и прямо в такт ещё долбящему члену. Шлюха Кацураги оказалась во всех смыслах этого слова на пике блаженства. Когда умопомрачительная страсть спала, Рэндольф всё ещё сношал её, хотя, кажется, почувствовал оргазм этой женщины. — Кончите в меня, Картер-сан! Умоляю! — попросила тогда Мисато, продолжая своим влагалищем принимать могучий фаллос человека, похожего на её отца больше, чем отец сам на себя. — Эх! — Рэндольф впервые издал хорошо слышимый звук. — Рей, отпусти мои яйца! — Да. — Лучше прижмись ко мне! — Да, — Рей придавилась передом к спине Рэндольфа, и как раз в этот момент последний сбавил скорость при прорыве первой капли семени, он потом ещё совершил несколько тихих движений, покуда извержение выходило, одновременно не издавая никаких звуков и испытывая мощное удовольствие. При этом Рэндольф сильно сжимал заднюю часть тела Мисато, теперь он отпустил её. Рей разжала его со спины и он отступил назад. — Я чувствовал, — вдумчиво и даже счастливо прикоснулся он пальцами ко рту, — вы испытали это удовольствие? — Да, мне было очень приятно! — обернулась удовлетворённая Мисато. — Я бы хотела теперь тоже испытать оргазм, — попросила Аянами, подходя к женщине, — я люблю, когда это делают ртом. — Ладно, Рей, хорошо, — Мисато одарила девушку поцелуем в губы, — я сделаю это тебе. Рей снова оторвалась от травы и прижалась спиной к дереву, обхватила голову Мисато руками и та получала возможность сосать у подчинённой влагалище. Рэндольф же подошёл сзади к Мисато и стал поглаживать и похлопывать развратницу по попке. — Картер-сан, сунете мне пальцы в куночку, — попросила Мисато. — Хорошо, — Рэндольф исполнил просьбу и просунул руку в лоно командующей и стал водить там, куда только что сбросил сперму. — Ты чувствуешь, Синдзи, — ходил поблизости Каору, — Рей-кун рядом… — Да? — Синдзи осматривал селения местных жителей, похожих на древних египтян, хотя по внешности эти люди казались скорее типичными арабами. Или евреями? Синдзи решил что это арабы, ибо кто этих семитов разбирать будет? Внешность одного из них показалась Синдзи смутно знакомой, но он не придал внимание этому неуловимому ощущению. Он вспомнит от этом, когда вскроется правда о том, кто эти милые обитатели рая на самом деле. — Угу, — Каору протянул руку, — давай посмотрим, как у них дела. — Хорошо, — Синдзи принял руку и парни быстро взмыли в небо, словно Лилит, изрëкшая тайное имя Господне. Они опустились перед оргией, где Рэндольф сношал сзади Мисато, сосущую, в свободы очередь, влагалище Рей — распутная командующая заняла позу на спине и раздвинула ноги, позволяя севшему там на колени Рэндольфу войти в неё и орудовать членом — а Рей же села сверху, лицом к любовнику и опустилась влагалищем прямо на губы Мисато, каковая сосала сочившуюся влагой расщелину. — Ох, что вы творите! — Синдзи изобразил удивление. — Они следуют своей страсти, — как-то больше по-философски молвил Каору, манерно сжимая плечи. — Вот как… Ох, прямо как мы, да? — Синдзи хихикнул. — Ты хочешь присоединиться? — вопросил Табрис. — Э, нет, мне сейчас совсем не хочется именно сношать. — Мне тоже, Синдзи, — Каору прислушался к своим желаниям и немного подтолкнул возлюбленного с соответствующим выражением на своëм смазливом лице, — но зато я был бы не против именно кому-нибудь отдаться. Пассивная роль — моя любимая и я не знаю ничего лучше, чем когда мужское копьë чешет мне потроха. — Мы на Ближнем Востоке — идите, найдите себе пару загорелых молодцев! — дал им совет Рэндольф, занятый работой над вагиной Мисато — тут он теперь низко согнул колени широко расставленных ног и немного приподнял таз любовницы. Рей заняла позу больше на четвереньках. — Теперь когда Ньярлатхотеп отменил моральные нормы, эх-эх! И официально вернул своих поклонников в Эдемский сад, я уверен, эти арабы выродятся от того, что все тут окончательно перейдут на мужеложство! — Да, учитель? — приподнял бровь Синдзи с озорной улыбкой, одновременно опускал руку к обтягивающим коротким шортам, под которыми восставал наливающейся кровью член. — У них не было бы иных причин вводить смертную казнь за мужеложство, не будь в этом краю все так предрасположены к этому пороку! — говорил Рэндольф, прямо за сношением женщины. — Потому ступай, ученик, тут ты и твой муж найдут себе всё по душе! — Хорошая мысль, Синдзи, — Каору, которому явно было не очень интересно смотреть на секс с участием двух женщин, с характерной мягкость и манерностью прислонился к возлюбленному, — я уверен, у них всё прошло нормально, раз они позволяют себе такое… — Угу, — согласился Синдзи — секс Мисато и Рей очень заинтересовал его, но Каору изящно коснулся ладонью щеки возлюбленного и направил его взгляд куда надо — прочь от этих женщин — на себя. — Пошли, Синдзи, — хитро блистал рубином очей Каору, — я обещаю тебе зрелище более интересное. И они снова быстро вознеслись в небо. — Картер-сан, — приговорила Мисато, ко рту которой неразрывно прижимала влагалище Рей, — вы скоро кончать будете… — А что?! — О-ох… Ничего! Продолжайте! Синдзи и Каору не составило труда найти среди этих милых и мирных жителей Эдема себе наперсников в любовных делах. — Давай ты посмотришь, Синдзи, — вместе со своим мужем оголившейся Каору занял позу пса — смуглый и красивый, атлетически сложенный араб смазал свой член маслом и направил в прекрасный тугой ход. — У-ух, — Каору принял в себя приличный фаллос, — как меня оприходует незнакомец… А я посмотрю, как это происходит с тобой. — Табрис повëл бровями, одновременно вслушиваясь в начавшие сотрясать его толчки. — Правда секс с совершенно незнакомым человеком вносит должные ощущения? Синдзи к тому моменту уже полностью оголился и занял такую же позу прямо рядом с Каору — и второй восточный красавец познал в зад теперь уже этого поджарого японца. — Да, Каору, если уж Соломон отменил моральные нормы, то стоит этим воспользоваться, — Синдзи с долей напряжения принял в себя фаллос незнакомца, его член был приподнят, хотя не так сильно, как у Каору. Толчки по душу Синдзи пришлись сейчас куда более сильно, ибо, надо сказать, оба араба заработали достаточно быстро, сношая два японских зада в тени пальм и посреди цветочного благовония залитого солнцем Эдема. — А! — в такой же обстановке Мисато возбуждалась после первого оргазма. — Рей, а ты не против дать мне попку? — Кацураги, повинуясь своему влечению к грязи, устала вылизывать то место, откуда выходит ребёнок и решила отдать предпочтение срачному ходу. — Да, — Рей удобнее подала попку, она сильно согнула ноги и очутился на Мисато в таком положении, словно собиралась испражниться, а лежавшая под ней женщина вообразила именно это — но, скажем прямо, она не находила само по себе подобное чем-то возбуждающим и в другой ситуации, не трахай мистер Картер так рьяно её куночку, она нашла бы подобное отвратительным. А так, зная сколь чиста попка Рей, Мисато смело начала водить языком по этому отверстию, очень оживляя данную эрогенную зону. Во время этого занятия у неё возникала другая фантазия: — Эй, я слышала, что любая трава теперь съедобна, а земля — как сахар, её можно есть! — вспомнила она. — Да, Соломон подошëл очень тактично к созданию рая на Земле, — пояснил Рэндольф. — Тогда я хочу слизывать землю с ног Рей! Картер-сан, ебите меня, а я буду делать это! — потребовала Мисато. — Ох! — Рэндольф утëр пот со лба. — Как хотите. Они перестроились, Мисато оказалась на четвереньках, Рэндольф на коленях, Рей парила рядом так, словно восседала на незримом троне и великой госпожой давала начальнице вылизывать свои ножки — Мисато, ртом лаская палец за пальцем, и потом подошву и пяточки, и правда обнаружила, что прах земной теперь стался вкусной пищей не только для библейского змея. На этот момент Рэндольф, который предпочитал именно в такой позе сношать женщин, оказался весьма заведëн поведением Мисато и подобное спровоцировало его оргазм — он излился во второй раз. — Ах, вы уже! — тут Мисато захотела, чтобы ножки Рей оказались у неё внутри лона — Аянами не стала возражать и организовала это — она смогла сходу ввести только половину ступни и — после того как Рэндольф пальцем довëл бугорок — Рей, которая действительно любила чувствовать землю под ногами и вообще окружение именно голой подошвой, она почувствовала, как стенки влагалища Мисато засокращались и как глубоко она издала сообразный звук. Ей вспомнилось, как Кадзи — по её предложению — опустил ей голову в унитаз, к слову — очень чистый — и совершил с ней половой акт в вагину, одновременно сунув в зад вибратор ей и себе — оргазм у обоих вышел очень мощный и чувственный, потому любовники потом много раз так делали во время совместной жизни. Чтобы отблагодарить Рей, Мисато взялась сосать ей куночку, а Рэндольф с обратной стороны стимулировать пальцем своей любовнице чувствительный анус. По итогу Рей с развратным лицом и слетевшим с уст звуком, брызнула сосущей на коленях Мисато прямо в рот секрецией — во время судорожного содрогания своего лона. — Ладно, — отведав таких услад, Мисато поднялась под тенью дерева, — нам пора собираться. Расслабилась с двумя мужчинами, пора вернуться к моему любимому. — Да, но ничего не мешает вам воспользоваться моментом и ещё отдохнуть на природе, — с таким предложением Рэндольф по мановению руки снова облачился в одежду — на сей раз в какой-то прикид арабского вельможи средневековой эпохи: дорогие сапоги с острыми носами, шаровары и нечто вроде халата из хлопка, голову сверху скрыл светлый тюрбан, хотя в этом не было нужды — Солнце светило ярко, но не жарко, не знойно-паляще и не засушливо, все как-то подсознательно понимали, что оно в живом Раю не может вызвать тепловой удар. Вдобавок любое лишнее тепло сбивал чрезвычайно приятный прохладный ветерок, почти морской, хотя рядом не было больших водоëмов. Мисато оделась в униформу, она не имела возможности так круто менять облачение; а Рей обернулась в вихрь розовых лепестков, каковые слились в очень светлую одежду, закрывавшую всë выше верха бëдер, но полностью оголявшую ноги — Рей любила шагать босиком по природе. Голову Аянами при этом покрыл очень тонкий капюшон, руки до запястий скрыли рукава. Так они направились по светлой земле Эдема, где не было первородного греха. — Надо бы взять Кадзи сюда, — подумав, предложила Мисато. — Это приятное место. — Вы очень любите его, — сказал Рэндольф. — Да… — Мисато поспешила заверить: — И не потому, что он похож на отца. Нет. Он внимательный и ответственный человек. Я ему нужна. И он мне. Я не знаю, есть ли у него настолько близкие люди, как я… Хотя у него есть брат. — В таком случае вы просто поступите как адекватный человек, — не мог не одобрить Рэндольф. — Хм, ну да хватит обо мне, — Мисато приятно улыбнулась, посмотрев на Рей и Рэндольфа. — Давайте о вас. У вас же полноценные отношения? — Рэндольф поначалу манипулировал мною, — прямо сказала Рей, — но я позволила ему. — Почему? — заинтересовалась Мисато. — Так сошлось, — в своей спокойной манере отвечала Рей, размеренно шагая бледными подошвами по пëстрым цветам, откуда взлетали разноцветные бабочки-драконы, — Рэндольф хотел остановить конец света, я хотела продолжить жить отдельно от прошлого, когда я была куклой. Потому мы объединились. — Вполне сознательно, и теперь мы вместе, — достаточно довольно высказал Рэндольф. — Хм… Как интересно сложились ваши отношения, — Мисато топала сапогами по растительности, они шли между пальмами. — Но зато гармонично — ничего не скажешь! Впрочем, если подумать, Рей вообще идеальная жена! Пунктуальная, ответственная, мужественная, спокойная, правда мало говорит, но это ничего! Зато докучать не будет! Уверена, вы оба — идеальная пара: отстранëнный философ-интеллигент и его флегматичная работающая жена! — Мы об этом не думали, но, раз мы сходимся, то оба не возражаем, — продолжал просто улыбаться Рэндольф на такие слова, Рей ничего на лице не показала и Мисато это не удивило — улыбающаяся Аянами это очень редкое явление. — Кстати, Картер-сан, вы нас всех обвенчали — вы не думали официально встать под венец с Рей? — придумала тут Мисато. — Картер Рей или Аянами Рэндольф — кто из вас будет менять фамилию? А думаю — вы, Картер-сан, Рей-то выше вас по должности — она аж богиня! — Ха-ха! — на это мастер-оккультист только посмеялся. — Да, она конечно Эон София, а я — Эон Абрасакса — но, честно говоря, нас обоих совершенно не заботит штамп в паспорте и какие-то там смены фамилий. К тому же мне чужда влюблëнность и романтика, такие чувства очень слабы в моëм сердце и для меня Рей — в первую очередь подруга, товарищ и напарница, а уж в последнюю очередь женщина, любовница или жена. — Но зато в первую очередь вы видите в ней личность! — сразу уловила позитивный момент Мисато, наблюдая за движением бегемота через высокий кустарник. — А не милое личико с сиськами и… — она взглянула на то, как Рей шагала босиком по траве, — и ножками. — Я влюблена в Рэндольфа, — поделилась своими чувствами Рей, ветерок обдул её наряд, взгляд девушки пал на линию горизонта, где не виделось конца изумрудным лугам, испещерëнным разноцветными огоньками-цветами. Пустыня цвела и благоухала, как предсказали пророки. — Мне нравится заниматься с ним сексом, я хочу его. Я хочу быть с мужчиной, который меня ценит — неважно, влюблëн ли он в меня или я ему просто подруга. — С такими словами она отвратила взор от благостной дали и взглянула в лицо Рэндольфа и вложила всю уверенность в доступную мимику. — Для меня не так уж сложно заниматься сексом с Рей, потому нам нет дела до того, какой аспект нас связывает, если у нас всё хорошо, — сделал вывод Рэндольф, в этот момент искренне сделав выражение и голос нежными. — Так-то я асексуал. И нас не очень интересуют такие формальности… Но я думаю, хватит слов. Он высказывался иногда так витиевато, подбирая слова, так серьёзно, что Мисато засмеялась. — На самом деле вы с Рей отличная пара! — Мы ценим друг друга и мы вместе, — Рей просто разумно констатировала это. — Да, зачем нам думать об чём-то ещё? — Рэндольф по крайней мере слегка смутился по этому поводу. — О, ладно! Если вы так считаете и вы счастливы друг с другом — то я рада за вас! — сказала Мисато. Рэндольф решил на такой ноте украдкой подать руку — Рей, заметив это, протянула свою — но они взялись только мизинцами. И пошли чуть позади. Синдзи в этот раз выдохся достаточно быстро и после принятия в задницу заряда спермы, решил более не совокупляться и просто наблюдать за тем, как незнакомый мужчина оприходовать Каору. Сам Табрис не пытался дрочить себе, его член поднимал головку, и пассивный урнинг просто наслаждался чувствами, высекаемыми от давления на простату. Синдзи было достаточно интересно, сколько толчков может принять в себя возлюбленный, и пока тот это дело в себя принимал, Синдзи взялся надрачивать члены ближайшим приятелям, которых, заинтересованных происходящим, собиралось больше и они не стеснялись сходу расчехлить свои фаллосы и давать их красивому юноше на сосание и дрочку. — «Учитель был прав — вот что делают мужчины Ближнего Востока после того, как Ньярлатхотеп отменил мораль — теперь каждый симпатичный парень у них в почёте выше девицы!» В Каору кончили и тот сразу попросил следующий член. — Скажи, Синдзи, тебе нравится видеть меня принадлежащим многим? — выговорил Табрис, когда в него пробрался следующий фаллос и взялся за обработку этого по истине ненасытного зада. — Да, нравится! — Синдзи не стал скрывать, что это его возбуждает и, дроча себе, он на коленях снова предоставил свои ягодицы в пользование незнакомцу — Каору вдохновил — и теперь уже под давлением хорошего члена из его нутра очень приятно вырвалась сперма — и предметом этого извержения послужил именно творимый с Каору разврат и Содом. — Ты кончил? — счастливо улыбнулся прижатый к траве Каору. — Думаю, и мне пора… Ангел взял себя рукой за член и после некоторые минутных усилий сбросил на зелень капли светлой спермы — такие же он получил почти одновременно с этим в свои глубокие, узкие и любвеобильные потроха. — Вот так, Синдзи, — выпрямился приятно утомлëнный Каору, — хорошая была идея посетить местных? — Хорошая, — Синдзи облачился в свой прикид. Молодцы, в компании которых они отжигали, пожелали мальчикам скорой встречи. — Хорошо ещё то, — отходил Синдзи в компании своего возлюбленного, поправляющего одежду, — что Соломон отменил мораль. Теперь люди живут без всех этих бредовых заморочек, типа казни за прелюбодейство и тому подобное. Я прямо вспоминаю, Каору, повесть Марка Твена «Таинственный незнакомец» — там Сатана прямо говорил, что собака, верная хозяину, даже тому, который незаслуженно жесток с ней, в принципе не знает добра и зла, морали и прочей ерунды, но всё равно, даже не зная этого, она поступает по добру и не получает за это никакого уважения от того, кто о морали знает. Каору в этот момент заметил спелый плод на дереве и телекинезом притянул себе в руку и сочно откусил. — Теперь у Лилим в изобилии тепла и еды, у них больше нет повода для войн и так как вся старая мораль была отменена и история мира началась заново, да, думаю, ты прав — сейчас всё, что осталось в той эпохе, — Каору совершенно спокойно белевшими голыми ступнями шествовал по ковру из цветов; Синдзи также босиком поспевал за ним и не боялся, что ползущая зелёная змея может ужалить его, — старое кажется совершенно не нужным. Каору вдруг остановился, взял в зубы яблоко и сорвал ещё одно и перекинул в руки Синдзи. — И только мы с тобой — дьяволы в этом Эдеме, да? — возлюбленный усмехнулся, принимая такой подарок. — Ведь наш враг воздвиг этот рай в насмешку над всеми прошлыми страданиями человечества. И пока мечты и явь слиты воедино, Богам Мифа открыта дорога из Безымянной Тьмы. Синдзи впился зубами в спелый плод, прямо как им могла сочно хрустеть Ева. — Да, Синдзи, если кто возвратит прошлый век земли могильной и юдоли скорбной, так это мы с тобой, — Каору философски осмотрел надкусанный плод и укусил его снова. **** Они вернулись обратно на базу NERV, с ними здесь появились двое существ, изгнанных из тел Шона и Шикинами. Демон, являвшейся некогда из Синдзи выглядел смутно антропоморфным, из спины росли белые крылья бьякха, мохнатые конечности с когтями и вместо головы у порождения зла извивалось множество золотистых змей, окруживших подобие угловатой паучье морды со множеством чернеющих глаз и здоровыми жвалами — среди них спереди полыхали алые глаза Итаквы. Второй демон напоминал этого — но с красными огненными крыльями, вместо паучьей морды на двух беспомощных людей глазела круглая голова с жаберными щелями и тремя рыбьими глазами и с клубком шевелящихся трубок, его руки в виде сложных многостворчатых клешней покрывали языки огня. Ещё у них болтались мерзкие адские фаллосы. Но сейчас эти ребята шли смирно — под контролём мага. — Соломон согласился вернуть ваши силы и ваши «Евы», — Картер указал на эту химерическую парочку. — И что ещё? — осмотрела их Шикинами без особой приязни, но и без категорического отказа. — Ещё он дал нам подсказки, как быть с Ороти… — Но мы обсудим ещё это, — добавила Мисато. — А пока, — она повернула голову в сторону жутких существ, содержащих в себе черты различных Древних, — можете взять их себе… Вы же как-то можете это сделать, да? — Эти монстры выглядят жутко, но к Ихту я привыкла и более меня подобное не беспокоит, — доброжелательно сказала Надя. — Мне неприятно это, — честно признал выходящий к монстрам Шон, — но я за столько лет жизни с этими силами привык к ним так, что без них чувствую себя инвалидом. Он первым положил руку на своего монстра и тот, как бы становясь полуматериальным, сотканным лишь из подобия огней святого Эльма, аурой обхватил Шона и сверкающим излучением как бы всосался в кожу. Волосы Икари-младшего всколыхались северным сиянием, очи наполнились пурпурным оттенком, но потом всё вернулось в норму и мальчик осмотрел руки, он стоял в шортах и майке, никаких повреждений. — Согласна, — следом столь же решительно направилась к своему монстру Шикинами. — Я почувствовала себя уже человеком, так что пора снова становиться супергероем! — «Она в таком состоянии не сможет завести детей… Но ладно», — Аска Сорью не нашла в этом ничего страшного, тем паче существовал способ отделить Королей Элементов от этих бестий. Под такие мысли Шикинами проделала аналогичное со своим монстром, во время чего девушку охватила аура огня и она сожгла на летнюю сорочку, оставив на полу чëрные отпечатки босых подошв. Единственное что не пострадало — нательный крестик, который как висел на тесëмочке, так и висел — может быть потому что Аска нашла где-то огнеупорные материалы, или скорее этот символ веры был слишком ей дорог, потому не подлежал уничтожению силой подсознания. Рей и Каору спокойно удержали ауру пламени от того, чтобы она кому-то ещё причинила вред. Альтер к тому моменту сосредоточенно сконцентрировал в крепком мужицком кулаке сгусток холода. Он, к слову, носил серые шорты до колен, очень широкие, и хорошо облегавшую атлетический торс чëрную майку с жëлтым смайликом — его вырядили в стиль Кирби. — У меня всё в порядке! — голая Аска Шикинами смогла втянуть огонь и после этого расправила из-за спины красные кожаные крылья, она руками скрыла груди, а концами крыльев то, что было ниже пояса впереди. Соблазнительно выглядывающая среди больших крыльев попка правда всяко осталась оголена и послужила предметом пристального внимания парней со спины. — Эй, чë уставились?! — огрызнулась рыжая бестия, резко повернувшись назад и показав непристойный жест. — Да ты чего?! Я знаешь сколько видел голую Аску! — возмутился Тодзи. — Что?! — Шикинами посмотрела на сложившую руки на груди Сорью, эта Аска повторила стиль и позу двойника, и выражение её лица. — Ты спала с ним?! — Да — а что такого?! Тодзи-кун хороший человек! — защитила Сорью. — Ой, прости! — стала тотчас каяться Шикинами. — Просто в моей версии реальности… Тодзи и я любили вздорить. Я сделала ему много ерунды. Булинговала во снах, — Шикинами, надув губы невинной девушкой, начала наматывать на палец локоны буквально полыхающих волос, но это не вызывало никакого дыма и жара, впрочем, возможно благодаря только одному АТ-полю внимательно глядящих на это дело Табриса и Рей-Лилит. — И прошу прощения за всë, — извинилась Шикинами, после чего спокойно убрала руку от волос, сосредоточилась на погашении там огня, и не стала столь нервно скрывать наготу. — Шикинами, как насчёт поставить блок на твои силы? — предложил Рэндольф. — А это возможно? Я обычно их контролирую, это просто… — Нам надо удостовериться в твоей безопасности для других. Ты же не хочешь жить в изоляции? — настояла Мисато. — Конечно нет! — Шикинами вспомнила кое-что травмирующее [1]. — Хорошо, что я должна сделать? Могу носить Старший Знак, он подавит силы этих слуг Демиурга! — Это тоже надо, но в бою не вариант… Каору быстро отыскал решение: — Тодзи-кун, отдай Шикинами-кун частицу Бардиила-куна — она сможет стабилизировать. — А как? — не понял Тодзи. — Просто коснись груди и пожелай отдать — ничего не бойся, — голос Каору смог втолковать это так, чтобы никто не волновался. — Не бойся, — Шикинами вверх подняла крылья и убрала руки от груди, ясно позволяя видеть голое тело и особенно груди с сосками. — Да что я?! Голой бабы за это не брал?! — Тодзи в своëм репертуаре уверенно надавил ладонью на сиську Аски. В этот момент нечеловеческие синие вены покрыли загорелую руку Судзухары — и она провалилась прямо в плоть Шикинами, словно она обернулась очень плотным тестом. Это не особого кого удивило, хотя Аска и Тодзи этого не ожидали и с нарастающим звенящим мерцанием АТ-полей Бардиила и Королевы Элементов, рука Судзухары оказалась чуть вытолкнута назад… И он сам следом в испуге отдëрнул её — ибо Аска очень быстро преобразилась: вся покрылась шевелящимся мехом, руки обернулись серыми когтями с шипами, ноги — стали куда более звероподобными и теперь завершались непропорциональными ластами типа тех, каковых на ногах носили Кирби в нечеловеческой форме, Итаква и Армандра до того, как Каору её исцелил. Самым неприятным стал третий рыбий глаз во лбу, само лицо при этом осталось относительно человеческим, но позади отходили волосы-усики и волосы щупальца. Крылья по-прежнему охватывались играющими языками огня. Но самым жутким стало то, что влагалище и груди изменились в какие-то шогготовые пасти! Именно это больше всего испугало Тодзи, когда сочная грудь стала месивом чëрного желе и обнажила белый оскал. Надо ли сказать, что от черт Аски там осталось не так много — и они выглядели в призме самой зловещей долины? — Что?! — голос этой Аски зазвучал утробно, прежде чем она вернула его в норму, по ходу её речи на шеи шевелились жаберные щели. — Ты теперь видишь… какие мы?! — Да, Тодзи-кун, — Шон-Синдзи заговорил очень сострадательно, хотя такое чувство требовалось ему самому. Он снял майку и высвободил большие белые крылья, одновременно в некоторых местах его кожа покрылась золотистой чешуëй, пара змеиных клыков появилось во рту, один глаз стал сам как у пресмыкающегося, второй же обернулся скопищем мелких паучьих глазок, делящих вдесятером одну глазницу. На это оказалось ещё не всё — каштановые волосы вновь всколыхнулись и обернулись одним крупным мохнатым пауком, который послужил частью головы, он сидел как бы на черепе юноши, обхватив лапками. В контексте этого как-то меньше бросилась в глаза змея, спавшая на пол вместо правой руки. Шон ещё продемонстрировал пальцы левой руки, они в целом остались на первый взгляд нормальными — и лишь приглядевшись можно было заметить глубокие темнеющие маленькие дырочки — для выброса паутины, как пояснил этот Синдзи — Король змей и пауков. Альтер в свою очередь снял майку и обнажил следом выпавшую большую, зрелую женскую грудь с парой очень выпирающих сосков. А, кроме того, соседство с гигантским половым членом в шортах дополнили мелкие чëрные крылья в разных местах. Но, как ни странно, эта Рей или этот Рей — выглядел (а) наиболее человекоподобно. Анна поначалу помедлила, но таки решила явить себя и показала, что она вся состоит из субстанции, похожей на очень густую нефть — в ней как разом растворились кожа, мышцы, кости и прочее, оставив лишь это вещество стоять в виде чернеющей смолянистой фигуры. — Вы не платили человечностью, чтобы стать… — Шикинами запнулась. Каору обнял её — просто обнял в такой форме, мгновение общего безмолвия последовало за этим, у кого-то не нашлось слов, а кто-то счëл их излишними. — Пока сердце у тебя человеческое — ты человек, — уверенно приговорил Каору, держа своë лицо возле склизких щупалец и свивающихся трубок. Там на затылке открылся четвëртый глаз и заморгал. Из очей спереди выступили слëзы. В них при этом сразу начали зарождаться эмбрионы неких жутких маленьких существ, не успели они даже пасть сквозь мех, который на самом деле был множеством шевелящихся вампирических трубок. — Я же вижу, что ты — человек? Не демон, демонов не волнует, люди они или нет и по утрате человечества они не плачут. — Это верно, — подтвердил Шут. Шикинами сильнее обняла Каору своими жуткими руками, откуда торчали шипы, коготки, ещё какие-то штуки — они начали уменьшаться, становясь маленькими, а потом мех сошёл — ласты чуть уменьшились, но полностью не пропали, хотя вот выше пояса Аска стала почти нормальной, волосы обратились скорее плоскими органического вида лентами. Шикинами не могла ничего высказать — она просто плакала. — Я говорю то, что есть — согласно? — прямо в лицо сострадательно и в то же время какие-то оптимистично вымолвил Каору. — Я… я ничего не могу тебе сказать! — Аска Шикинами захлëбывалась в слезах, которые расползались самыми мелкими и мерзкими монстрами, очень маленькими и к тому же до тошноты прохожими на саму Аску. — Просто спасибо!.. Обними меня ещё раз! — Ничего страшного — объятия имеют силу, — Табрис снова как мог, прижал к себе Аску. Синдзи-Шон тоже захотел обняться — и тут к нему подошла Нада — и обняла. — Я после Ихта не боюсь чешуи и этих штук, — промолвила она. — С-спасибо, — Икари-младший мог только поблагодарить. Совершенно внезапно тут приблизились Юй и Гендо — и последний первым тоже обнял мальчика! — Ты тоже мой сын — а я стал монстром в людском облике, — промолвил Гендо. Тут уж Шон заплакал и опустил голову, чтобы обычного вида пауки падали на пол. Синдзи Нагиса — повинуясь чисто человеческой нежности и эмоциям — сам вклинился в это дело и даже совершенно искренне обнялся со своей матерью. — А способности, происходящие от Великих Древних, чем-то хуже способностей другого рода? — выпросила тут Хикари, когда после минуты обнимашек все вернулись, а людской облик. Альтер предпочëл пока мужской облик и скрыл юношескую грудь майкой. — В общем-то — нет. Но они эстетично неприятны, как видите, — ответил Рэндольф. — Единственное техническое отличие — такие сущности уязвимы для Старшего Знака, но у Каору в наличии способность снять проклятье Первородной Расы с наших союзников. — Сила демона хранит память коллективного бессознательного Древних, — заговорил тут Кирби, он подошëл к Шикинами и Шону, похоже, в честь им приняв облик полудемона до пояса и от локтей рук. — Это может как помочь, так и сработать против вас. — Да, но все силы опасны, а если вы владели ими в течении очень долгого времени, то я не думаю, что вас что-то смутит или напугает, — Рэндольф, кажется, не особо опасался того дара, которым владели Шон и Шикинами. — Да, я уже привык, — первый из них вытянул правую руку, характерно стиснул и раскрыл пальцы, а потом его конечность до локтя вновь легко обратилась в зелëную, чешуйчатую змею, чей рот отверз острые клыки и выпустил длинный угрожающий язык. И потом рептилия стала рукой обратно. — Признаться, гм, я больше предпочла бы классические фаэрболы, меч и магию, — сказала Аска Сорью. — Фаэрболы? Да сколько угодно! — Аска Шикинами зажгла в руке пламенный шар и несколько раз подбросила его в воздухе. Она всë ещё стояло голой, хотя Хикари уже подавала ей какую-то быстро найденную тут одежду — спортивный костюм Тодзи. Тот ничего не возразил. — Спасибо, — отказалась Шикинами, после чего отошла, закрыла глаза, сосредоточилась и вновь вся покрылась пламенем, но когда алые языки сошли, то все увидели какой-то прикид рыцаря — разумеется, не имеющего ничего общего с реальными воинами средневековья, это оказались очень фэнтезийного облика и духа доспехи, где взгляд специалиста выявил бы приличную долю абсурда. — А ты хочешь такие? — Красный Рыцарь Селефаиса деловито уткнулась руками в бока и надменно, но при этом и как-то по-доброму взглянула на Тодзи. — У меня есть, спасибо! — муж Хикари быстро покрылся синей плëнкой, которая как поступила из кожи и обернулась вместе шортами и футболкой Тодзи в подобие Ультрамена. — Класс! Похоже эта Аска — действительно цундере! — восхитился Кенске — один его взгляд на это фэнтези-шмотьë привëл к тому, что эта Аска покорила сердце отаку. — Да, а то у нас тут только Вик-кун — цундере, — обмолвился по этому поводу Каору. — Ну что, Аска-кун? — он протянул руку. — Давай я, помещу частицу Ангела, чтобы… — Да без проблем, — доспехи Аски опять пропали в огне. — Я не подумаю, что в этом ты будешь ходить. Осторожно, — попросила командующая. — Я знаю, что вы хорошо владеете этой силой, но не стоит с ней буквально играть. — Простите, Мисато-сан, — Аска искренне извинилась — и полностью голая, опять ловя внимательные взгляды — и интересные — из мужчин только Рэндольф и Сабуро оказалось наплевать на эту наготу — Каору надавил рукой на грудь, вошëл и чуть опустил, проходя через это «телесное тесто». — Блин, — Мисато сложила руки на груди, — как таковое вообще возможно? Люди что — и правда из глины сделаны? — Кацураги аж дурашливо потянула себя за щëку. — Вы знаете, что твëрдые предметы содержат в себе достаточно пустоты? — напомнил Рэндольф. Каору опускал руку во чрево, голая Аска немного нервно надувала губы. — Тут скорее нечто вроде того, что делают кейнанцы — использует АТ-полем, чтобы вот так менять оболочку, — предположил Гендо. — Ах! У тебя там не стоит уже в штанах?! — попыталась язвить Шикинами. — У меня? На женщину? — Каору искренне обнажил белозубую усмешку. — Скажешь ещё!.. Табрис вынул руку — не осталось никаких следов! — Точно! — Синдзи Нагиса возложил своему супругу ладонь на плечо. — Мой любимый излучает только в голубом спектре! Красный Рыцарь Селефаиса выглядела всё-таки отчасти смущëнной при виде такой неприкрытой мужской гомосексуальности — всë таки она росла в 21 веке после глобальной катастрофы, там не до пропаганды подобного было — но всяко она подумала, что так даже лучше и Каору не искусит её на неверность мужу. — Спасибо, — Шикинами опять тренировки ради наколдовала фаэрбол, Каору пояснил, что теперь Ангел не даст сделать случайный выстрел. — Однажды ты меня чуть этим не пристрелила, — с долей настольгии вспомнила Анна. — Я была на нервах! — Вообще-то нам вполне можно устроить соревнования, кто лучше будет использовать способности — учения, короче говоря, — предложила тут Юй. — Хм… В принципе можно — я хочу увидеть, что вы можете, — согласилась Мисато. — Мы можем даже разделить нас на три корпуса, — предположила Мари, — те из нас, кто являются Ангелами, — она оказала в сторону Каору и Рей I, хотя под это определение попадали все Рей, кроме Альтера, — те из нас, кто простые пилоты Ев и тому подобного, — она указала на себя и рукою обвела всех, — и на тех, кто юзает колдунство CCD, — соответственно она указала на Кирби и четвёрку Элементальных Королей. — А куда меня? — поинтересовался Шут. — Я единственный псайкер в группе. Не знаю как Арлекин… — Ты мой Ангел Смерти, так что будешь как один из Ангелов, — постановлила Рей I. — И ещё не забываем про корпус Кайдзю, — добавил Мусаши. — Ну ими как раз эффективно будет управлять Шут, потому назначим его туда, — предложила Мисато. — Но пока давайте без этих ребят, а то они… своеобразные. — Удивительно, что в этом мире реальны монстры из фильмов — эти Кайдзю, — высказал наконец Шон. — Я про них пару фильмов видел и это мне помогло одолеть Маториила… то есть Атлач-Начу. — Это ещё что, — охотно стал развивать тему конспиролог Кенске, — вот сержант ВНБ РФ Северов Виктор утверждал, что прибыл из мира, где про нас сняли аниме, а про вас, — он указал на Королей, — два американца написали фанфик, очень любимый у русских. — Тодзи-кун — наш Тодзи-кун — говорил мне, что американцы помешаны на оружии, наверное там было много оружия, и мы стреляли не фаэрболами, а дробовиками! — вспомнил Синдзи. — Против Ктулху из дробовиков, да?.. — посмеялась Шикинами. — Ага, а чë? Американцы — очень воинственная нация, — Тодзи повернулся к уроженцу этой страны, — да, Смит? — Да ни скажи — вы нас стоите! — весело посмеялся он. — А там были англичане? — спросила Келли. — Не знаю — Виктор не говорил про англичан, — вспомнил Кенске. — Ну, кроме того, что он не любит ни Англию, ни США, про первую он всегда говорил, что «Англичанка гадит» — а США кличут «Пендосия» или «Пиндосия», не знаю почему… И после знакомства с Виктором, я думаю, что русские помешаны на оружии не меньше американцев. — Использование «Глока» — это один из любимых способов Вик-куна провести время в компании вы хорошо знаете кого, — широко растянул улыбочку Табрис. Между тем как наши герои отправились на тренировки, развернулась ещё одна сладострастная сцена, достойная быть занесëнной в анналы нашего повествования. Кенске чрезвычайно воспылал к Альтер-Аске — потому что она была настоящей цундере — но так как праведная христианка придерживалась правоверной моногамии, да и стрëмно было с ней ложиться — но будь такая возможность, Кенске реально рискнул бы — он попросил Аску обычную послужить предметом удовлетворения данной страсти. — Хорошо, я не против, только мы позовëм Синдзи — моего Синдзи — его возбуждает — когда я веду себя как шлюха, — поставила условие Сорью. — Хорошо, без проблем. А я привлеку свою замечательную и абсолютно послушную жену, — придумал Кенске. Таким образом наш лохматый проказник-сластолюбец с камерой, Аска, Рей II и Синдзи оказались на постели. Последний решил обойтись без Каору, сказав супругу, что хочет сконцентрировать внимание на женских телах в этот раз и посоветовал возлюбленному пока поразвлечься с кем-нибудь ещё. Каору решил пока порепетировать с Маной — он выяснил также, что Альтер-версии пилотов, кроме Анны, хорошо играют на струнных инструментах и потому поспешил закатить с ними музыкальное представление. — А где твой Синдзи? Он же тоже играет, Другой Я? — поинтересовался Шон. — Мой муж присоединится ко мне после того, как закончит развлекаться с любовницами и другом, — не стал скрывать Каору, как и не показал возмущения. — Удивительно, ты совсем не питаешь… ревности? — слегка покачала головой Шикинами. — Я верю в мою любовь, как и в то, что секс на стороне ничего не сделает. Просто любовь и секс — разные вещи. А та Аска — она любит нас обоих, но она… — Каору сделал короткую паузу. — Женщина? — понял Шон. — Да — женщину, потому пусть Синдзи развлекается с ней. Не будем отвлекаться на меня. А я пока получу удовольствие эстетическое. Помню, мне в одной из реальностей доводилось обучать вас, Аску и Рей, игре. Потому — давайте! — Каору совершенно уверенно и очень мелодично зазвучал скрипкой… — Кенске, ты хочешь просто ебать Аску? — тем временем натирал смазкой свой член Синдзи. — Да. А что? — Делай это в зад. — Ээ… ну мне без разницы в принципе, — Кенске взглянул на Аску, — а можно? — Только осторожно, — рыжая бестия выставила кулак перед рожей любовника, — во будет, если сделаешь больно. — Можешь не волноваться, Кенске-кун, — Синдзи пальцами и смазкой подготавливал задницу Рей II. — Я много раз туда её брал и она там растянута… А вот твою Рей мне ещё предстоит растянуть, не так ли? — муж Каору нахально подсунул лицо к голове жены Кенске. — Я девок только в это отверстие беру. Синдзи с большим удовольствием взялся за зад Рей, бледный и стройный, прямо как жопа Каору, хотя последняя, конечно, была мужской и потому как-то больше возбуждала Синдзи. Парня приятнее трахать потому, что он наслаждается простатой, а что испытывает женщина — Синдзи не представлял. Он вошëл в анус Рей и начал привычно владеть ею. Кенске также взялся за содомию с Аской — хорошо смазал, растянул и проник в попку, где смачно задвигался. — Ах, кайф! — обрадовался Кенске. Аска и Рей на четвереньках оказались лицом друг к другу и должны были целоваться, дабы возбуждать обоих парней. В этот раз услаждали они своих мужчин, а не наоборот — они, женщины, служили покорными предметами, каковые пошли в ход в наиболее нежных и узких местах. — Аска, попытайся выталкивать Кенске, пусть он как следует насладится тем, что может твой зад! — Синдзи с пошлой улыбкой очень быстро разогнался над жопой Аянами. Лицо Сорью привычно покраснело, Кенске сотрясал позади её задницу своими толчками и ему это очень нравилось. — Анал рулит! — признал гик. — Ты хорошо придумал, Синдзи, ебать женщин в задницу! — А куда их ещё ебать?! — рассмеялся главный распутник NERV. Они сношали целующихся девушек, покуда, сегодня более не кончавший Кенске, после плотных заскоков и таранов, сильно державшейся за таз любовницы, проронил со вздохами и охами в её плотную и туго обхватившую член кишку капли своего семени. — Ух, я кончил! Как хорошо, Синдзи! Как хорошо! — вытащил он член. — Молодец, Аска, ты молодец! — Синдзи, ты доволен? — вопросила Аска, наблюдая за тем, как любовник хорошо оттрахивает тыл Рей. — Не полностью, — двигался Синдзи, — её жопа хорошо обхватывает мой хуй, но я думаю, нам не достаëт народу… — Кого-то позвать? — предложил Кенске. — Я мигом. — Нет, погоди. Сегодня… — Синдзи с помощью своего ножа вскрыл ткань реальности и ребята увидели цветущую даль, где жили те милые арабы. — Хе-хе! Рей, а ну воспользуйся леветацией, не спадай с моего члена! Прямо на данном органе Синдзи отнëс любовницу за портал. — Идите за мной — тут вам обоим будет что. И захватите смазки! Тотчас столпились те парни, которые до того накачивали Каору и Синдзи, очень весëлые. — Аска, смажь себе вагину и пусть они пустят тебя по кругу. — Ах ты Синдзи! — Сорью сделала вид что вспылила. — Да брось! — Синдзи ласково подманил девушку, он поцеловал её в губы — и всё это время не спуская Рей со своего члена. — Тебе же самой это по нраву, — Синдзи с горящими от страсти глазами схватился за грудь Аски, — иначе почему ты в этом участвуешь, моя рыжая-бестыжая плутовка?! — Синдзи, дурак! Ты такой извращенец, что мне хочется тебе врезать! — Аска решила для приличия поломаться. — Тогда ударь меня, если это необходимо для того, чтобы ты отдалась этим милым людям… И голый Синдзи с голой Рей на члене получил свою пощëчину от голой Аски, которая направилась к толпе голых мужчин, чтобы принадлежать им всем ради похоти Синдзи. Её спина удалялась и восточный свет прекрасно подчëркивал задние формы — и передние — в очах этих арабов. Кенске присвистнул и навëл камеру. — Просто мне ужасно нравится угождать тебе в постели, Синдзи! — Аска обернулась к своим мальчикам перед тем, как начать раздавать конкретные команды тем, кто её желал. Эти мужчины согласились исполнить все её требования в обмен на возможность познать в библейском смысле — Аска разместилась на части выбранных мужчин, она на них легла, когда они прямо голыми вытянулись на удивительно мягкой траве, и её вагину смазали из опасения, что естественной смазки не хватит. И вот так по очереди они начали входить во влагалище и делать дело. В свою очередь другие мужчины всячески гладили Аску со всех сторон и везде она видела восточных красавцев, они целовали ей ручки и ножки, ели землю с её розовых подошв, ласкали клитор — словом, эти люди оказались порядочными любовниками. Не осталось ни одного участка светлой европейской кожи, каковую бы не коснулась смуглая рука или по которому бы не пришëлся жаркий поцелуй восточных губ. Всё это на солнце, в густом свете, происходило наполовину как мираж и только постоянные осязательные ощущения, идущие потоком, а также чувство дыхания и запах мужского пота, они не оставляли Аске сомнений в том, что это правда — и дюжина красавцев занята исключительно тем, что ублажает её похоть и член по крайней мере одного из них неотрывно долбит её. — Ого, гляди, Син-кун, а тут есть восточные красавицы! — Кенске выпучил глаза на нескольких смуглых дев, одна краше другой! Они идут ублажать его! — Я в раю! Я в раю! — у Кенске чуть сердце из груди не выпрыгнуло. — Вот дилетант — падок на женщин! Не знает, что Восток — дело тонкое! — шутил в своей манере Синдзи, имея зад Рей, пока замедляя темп и думая. — Синдзи, может быть тебе ещё осла привести? — не удержался Кенске. — Ах, моя потенция должна встать! — японский гик активно затеребил член на нагие формы арабок. — Ослы — это слишком тонко для меня. Я люблю ходить по тонком пути, но не по лезвию ножа, — Синдзи с такими словами покинул попку Рей и также отдал эту девицу на обхаживание этим арбам, а себе запросил красивого, юного педераста с пухлой попой без волос. Такого нашли быстро и Синдзи пришëл в настоящий восторг от седалища этого восточного паренька! Наш бисексуал поцеловал каждую пухлую ягодицу, хорошо погладил их ладонями перед своим поднятым членом, обильно смазал и взял. Во время процесса Синдзи поинтересовался, любит ли этот юный гомосексуал лизать попки. Тот ответил что да. Возможно он был рабом и ответил не искренне, но Синдзи захотелось следующего: — Кенске-кун, я говорю тебе, лучший способ восстановить потенцию, это стимуляция задницы! Становись на коленках и пусть этот замечательный мальчик вылизывает твою попку! Кенске, как ни странно, согласился, и предоставил своë седалище в пользу этого пассивного педераста и получил довольно приятный опыт, хотя и существенно не приблизился к новому оргазму. — Содомия рулит! — выкрикнул Синдзи перед отчаянным оргазмом в жопу этого юнца: развратник приказал гуриям ласкать себя и особенно сосредоточить внимание на яйцах. Ему очень пришлось по душе, что его педераст столь откровенно вылизывает седалище Кенске — Синдзи сам любил содомировать данное отверстие, но главным толчком к извержению послужили вовсе не они, и не даже не жгучие девы, занятые поглаживанием и поцелуями его занятного делом голого тела, обогреваемоего Солнцем — нет, главной причиной сногсшибательного оргазма послужило то, что происходило с Аской и Рей — их вагинально сношали и это было ради него и он это сделал. Подобное вызвало один из самых бурных оргазмов в жизни Синдзи — ему так показалось: вообще оргазм это очень приятно и нет ничего приятнее тех ощущений, которые переживает мужчина в моменты выбрасывания капель по каналу. — Ох!.. — заполнив зад педераста, Синдзи отстранился от него, весь потный, почувствовал необходимость выбрать менее активные услады, каковые предлагал этот рай. Потому Синдзи просто выбрал место где удобнее лечь и смотреть, а женщины начали его массировать, в том числе своими пальцами они взялись разминать похолодевшую и опустившуюся мышонку. — «Как хорошо, что я физически изменился», — подумал Синдзи, обращая внимание на то, как его красивое и поджарое тело становится предметом плотного эротического массажа этих прекрасных гурий. — «Моë изначальное сложение не выдержало бы больше одного-двух оргазмов за день, а тут я могу совершить хоть десять». Но даже так Синдзи понимал, что удовольствие надо чередовать и он свято чтил принцип экономии семени — и пускался в полный отрыв только в редких случаях, когда он кончал до изнеможения. Кенске же — как животное, только пены у рта не хватило — кроликом напал на девицу и так трудился с вагиной, покуда не извергся ближе к концу оргии. После этого он позволил себе сделать эротический массаж. В Аску и Рей кончали быстро и помногу — они словили несколько оргазмов и служили целью для натисков покуда полностью не удовлетворились. И тогда они приняли в себя столько спермы, сколько им ещё раньше не доводилось. Последний оргазм испустил Синдзи — он начал то Рей, то Аску сношать в столь плотно заполненные семенем вагины — кончил он, разумеется, в Аску и удовольствие опять же вышло очень крутым благодаря плотному ощущению чужой спермы внутри лона и посредствам члена — и осознанию того факта, что это ради его желаний Аска и Рей оказались настолько пользованы мужчинами. — Вот бы Асари обрадовался, — облегчившейся и приятно усталый, весь мокрый Синдзи вытащил фаллос из лона Аски, чей ствол явился весь в плотной и тащащейся следом сперме. — И что ты ещё готов с этой кончой сделать, а?! Есть её?! — распрямилась Аска из позы пса. — Да нет, на сегодня хватит — ты хорошо справилась, молодец, — Синдзи поцеловал в губы Аску и та ему сочно ответила. — Лучше любить многих и изгнать ревность из своего сердца, чем… пить только из одного источника. Синдзи взглянул на арабов, очень довольных таким знакомством. Он, Кенске и Аска решили узнать их получше — зря. Настроение как-то сразу упало. Все они оказались пропавшими в рай исламскими террористами! Ну, многие из них оказались тут после того, как взорвали пояс смертника и чувствовали себя очень довольно. — Точно! — осенило Синдзи с долей шока. — Мечтатели с даром могут в момент смерти воссоздавать свои тела после смерти в Мире Снов! А это место — рай, который породили мечты исламистов! Но… — Синдзи удивился. — Синдзи Икари [2], у тебя вызывает непонимание, почему мы занимаемся содомией и развратом в раю, в то время как ненавидели это там, в бренности? — прямо понял Синдзи один из тех, кого он только что узнал — это был исламист, напавший на него в Германии, только он стал куда красивее и, вероятно, не будь это Мир Снов, Синдзи бы его не опознал. — Вы вернулись к райскому состоянию, когда нет добра и зла и вы можете делать то, что раньше вам было запрещено… моралью! — понял Синдзи. — Да, всё так, — говоривший с ним распустил руки, — в раю нет войн и смерти и даже неверному есть место. Потому нам только и остаëтся, что обслуживать путников — у нас всяко нет другого дела. Синдзи поразила догадка — что если Ньярлатхотеп решил взять не мечом, а подкупом? Осуществить мечты человечества через своего пророка Соломона, чтобы хоть так поглумиться над ними. В конце концов Ньярлатхотеп не раз говорил, что он и добро, и зло, и тот, кто выше весов Осириса. Он наводит мрак и разжигает свет. Жизнь и смерть мироздания. — Тьфу, ты чëрт! — Синдзи в этом моменте ощутил себя крайне мерзко, он мог бы кинуться убивать этих людей и показать, что в раю есть смерть — и что он, Синдзи, Шинджешед, сканскритский бог погибели! Он покажет этому раю террористов!.. Но сердце его оказалось ещё очень добрым и он не смог поднять руку на беззащитных. Потому просто покинул это место в плохом настроении, в каком также оказались Аска и Кенске — Рей было всё равно, и наш гедонист попробовал поднять его тем, что дал довольному Асари по очереди обрабатывать куночки Рей и Аска, заполненные таким количеством спермы, куда тот добавил свою — он долго не решился: в Рей или в Аску, но в конце концов выбрал Рей. *** NERV выбрали для тренировок одну из лун Нептуна в Мире Снов. Внизу простиралась голубая даль планеты, где в атмосфере газового гиганта плавали бледные многокилометровые грибы — когда Виктор Северов во снах видел их раньше, то сказал, что они похожи на те газифицирующие воду грибы, которые раньше держали в банках граждане СССР [3]. Юниты, что использовались Элементальными Королями, назывались Эйдолеоны — для краткости «Эдо» — в том таймлайне они величались Евангелионами, но по факту это биологически были дети Уббо-Сатлы, а не клоны Адама или Лилит — то есть по сути они приходились братьями Кайдзю; потому, чтобы не путать, назвали их отлично от классических Ев. Рей, Аска, Синдзи — из той вселенной — и Анна разделили Бога Земли Евангелиона (Эйдолеон), которого позволил им призвать телепатией Соломон, на пять частей и каждый задействовал свою «ездовую лошадку», оставив в стороне только Эдо тамошнего Тодзи. Для этого они облачились в контактные комбинезоны — Синдзи, Аска и Анна облачились в стандартного вида — у последней он был полностью жëлтых цветов — Альтер выбрал для себя полностью чëрный цвет, став облачëн так, как облачалась Рей II. Нулевой Эйдолеон весь выглядел почти полностью тëмным, гладким, только ниже пояса наблюдался очень короткий мех, едва заметный — вообще этот Эйдолеон очень похож был на родственников Итаквы, его пара фасеточных очей заметно изнутри просвечивалась чем-то красным, под ними выделялись паучьи жвала — таким он стал после того, как отделился от остального Бога Земли Евангелиона (Эйдолеон) и втянул в себя все лишние конечности и придатки и возвратился в прежний гуманоидный облик. Первый Эйдолеон походил на Евангелион-01, кроме того, что был серебряным в тех местах, где сформировались и оставались старые доспехи; там, где их не было, красовалась зеленоватая и золотистая чешуя, пара змеиных клыков светлела подле пары небольших жвал. Второй Эйдолеон выглядел, вероятно, наиболее приближенно к своему изначальному виду и ничего особенно не выделяло этого красного Юнита, разве что в отличие от Евы-02 его доспехи выглядели теперь более гладко, плотно и однородно сходясь друг с другом. Пилотов для пущей синхронизации пришлось заливать сплошной чëрной густой субстанцией, которая, выглядела как испражнения Йог-Сафы и этим и являлась. Мисато клятвенно пообещала что-то придумать, дабы избавить Королей от этой участи. Смогли же они переоборудовать Евы так, что для большинства из них не требовался LCL. — Нам нужен пилот для их Третьего, — сказала Мисато. — Да, это должно быть существо Мифов Ктулху, надо будет открыть вакансии, — ответила Юй. — У Нади уже есть свой Эйдолео, может — Ихт? — предложила Майя. — Он её муж — ты хочешь сделать окончательно всех Фиванским полком? — скептически отнëсся Шигеру. — У Ихта нет интересных способностей, к тому же для эффективного управления пилот должен происходить от Уббо-Сатлы, — пояснила Юй. — И где же нам найти такого молодца? Уббо-Сатла то гляди уже того, — обратила внимание Мисато. — У нас есть Йог-Сафан, его образ и подобие, так что этот протошоггот может родить нам пилота, — предложил Рэндольф. — В принципе туда можно попробовать посадить обычного шоггота. — Так посмотрим, сейчас давайте сосредоточимся на этом, — решила отложить вопрос Юй. — Согласна. Все принимающие участие в тренировочном бою Юниты NERV разместились на обширной территории, где, как убедились ребята, нет никаких форме жизни — по большей части тут простирался серый, унылый грунтовый пейзаж без изыска рельефа, кое-где сдобренный льдом и расщелинами. Полотно сверху занимали разноцветные звëзды и привычная чернота космоса и само Солнце не выглядело шибко крупным. Так как Короли Элементов впервые распаковали свои мехи, было решено начать испытания с них. Сперва вышли трое на трое — Синдзи против Синдзи, Каору против Шикинами, Кирби против Альтера. Остальные пилоты расположились внутри мостика «Wunder». — Ах, как давно я не была в Еве! — заметила противница Каору, заставляя возгореться свой меч, похожий на саблю или шашку, его лезвие состояло как из расплавленной бронзы, а языки чистого племени постоянно охватывали его. — Может тебе дать привыкнуть? — любезно предложил пилот Евы-04, в чьей руке сжимался привычный красный меч Табриса с несколько декоративной рукоятью. — Да не, враги мне не дадут! — Аска сразу взмахом меча отправила крупный огненный шар. — А я — не враг! — Каору с бодрой улыбкой оттолкнулся стопами от грунта, шар пролетел под его Евой. — Ловкий! — Аска кинулась с мечом. — Я — сильнейший воин Ангелов! — Каору с блеском в глазах принял пламенное лезвие — два меча скрестились — от оружия Аски активно повалили искры. — Не зазнавайся! — Аска долбанула ногу его Евы пинком своей, хотела так дать подсечку. Каору резко отдалился, свободно левитируя светлым Юнитом — Шикинами легко могла заметить лëгкое мерцание его бело-золотистого АТ-поля. — Я — Красный Рыцарь Селефаиса! Аска метнула горящий серп — Каору в характерной боевой позе выбросил руки Евы, развернул янтарный многогранник и отразил атаку обратно. — Хм! — Аска выкинула свой меч и поглотила им это пламя. Потом опять кинулась — лезвия вновь скрестились, повалили искры. Синдзи и Шон, Альтер Аянами и Кирби начали позже, засмотревшись на начало этой схватки. — Эй, Икари Синдзи, — заговорил Синдзи Нагиса. — Да? — Начнëм? — Давай! Оба Синдзи отважно взглянули друг на друга. И сорвались с местам — оба, начинали пока с квантовых ножей. Серебряный Эйдолеон резко выкинул ставшую хищной змеëй руку — многогранник Евы остановил гада и пилот полоснул ту ножом, отчего из раны брызнула чëрная кровь, быстро ставшая роем мелких биоформ, похожих на смесь самых разных животных Земли, в особенности на змей и пауков. — Извини! — пилот Евы-01 испугался за двойника, когда тому отдалась боль и выразилась на лице. — Ничего! — подбежал тот, оба однорогих гиганта столкнулись уже как следует АТ-полями — многогранник оттенка янтаря и менее сложная фигура радужных цветов, больше похожая на ауру огня Святого Эльма, столкнулись в частом мерцании. Оба ножа вошли в доспехи Юнитов — по большей части возле плеч. — Ах, прости! — на этот раз извинялся уже Икари — Шон развил змею в набор холодящих усиков, ими он планировал возиться в бок соперника. — Это ты меня извини! — но Нагиса резким толчком АТ-поля отбросил соперника, потом высвободил Анти-АТ-поле — мощный энергетический крест протянулся на несколько километров по земле и ещё распрямился в небо. Шон с криком пролетел под таким напором и врезался в твердь. — Синдзи?! — Шиниками перепугалась, Каору мог бы воспользоваться этим моментом для удара, но остановил лезвие. Альтер Аянами тоже отвлëкся. — Я в порядке! — Шон поднялся из дыма на паре белых крыльев, каковые развернула его меха. Рука, ранее трансформированная в усики, обернулась в набор покрытых льдом лопастей. — Хорошо! — Шон выглядел очень уверенно. — Теперь я, буду драться в полную силу! Держись, Другой Я! — Давай! — Синдзи Нагиса тогда преобразовал нож в полноценную катану. — Держи! — Шон движением руки с ножом закрутил торнадо эфира и пыли, который очень плотно захватил Еву-01. Тот Синдзи же привычно распространил вокруг алое марево, оно полностью отторгло враждебное окружение и столб смерча быстро оказался расторгнут — мех свободно встал над грунтом. — А?! Какой ты мощный! — не мог не похвалить Шон. — Спасибо! — соперник довольно сорвался с места. — Вот тебе! — Шон аж открыл рот — от жвал Первого Эйдолеон выплеснулась чëрная паутина, что покрыла лицо противника… и резкая вспышка от глаз пробила её — энергетическая атака угодила прямо в голову Эйдолеона и тот чуть не упал. Шикинами и Альтер опять отвлеклись на крик Шона — всë лицо его Юнита оказалось уничтожено: с него отлетел корпус, кость изуродовалась, активно потекла чëрная жидкость, становясь чем-то живым. Синдзи Нагиса не стал ожидать — нанëс удар. Шону, несмотря на такие раны, удалось на эмоциональном всплеске подставить вторую руку, лопасти оказались сильно повреждены, но хоть как-то парировали удар. — «Надо задержать Другого Меня!» — Шон преобразовал другую руку в змея со жвалами и изверг куда более плотную паутину, она покрыла корпус Евы соперника клейкой субстанцией… но только на несколько долей секунды, покуда Анти-АТ-поле не счистило это добро. — Что?! — пилот Эдо-01 поразился, как скоро на его приëмы находятся контрмеры. Как идеально соперник контролирует свои абилки! — Прости, Другой Я! — Синдзи Нагиса успел сказать это после того, как удар катаны срубил голову серебряного Эйдолеона. Пока Шон кричал, а Шикинами и Альтер опять оглядывались, явно нервничая, атакующий Синдзи также срубил руку с головой змея и по плечо отделили вторую руку с лопастями. И ещё прошëлся по ногам. — Прости, ты как?! — наконец спросил пилот Евы-01, также волнуясь. — Да жив я! Жив! Нормально! — отозвался Шон, переводя дух. — Тебе надо отдохнуть! — с такими словами Синдзи убрал оружие и начал приделывать отрубленное обратно. — Я никогда не был силëн в ближнем бою! — устало улыбнулся Шон. — Помню, меня постоянно то на копья насаживали, то ещё что! Я либо убивал быстро, либо меня били! Синдзи показалось, Шон смущается: — Ой, да ничего страшного! — с доброй улыбкой отмахнулся пилот Евы-01. — Положиться на друзей! А у друзей шла своя разборка — Табрис и Габриэль сталкивались лезвиями, Аска то и дело по-привычному агрессировала, на что Каору принимал каждый её удар. И делал это словно играючи. Теперь постоянно не сходящая с его уст улыбка стала раздражать истинную цундере. — «Хватит, пора действовать грязно!» — решила она. Сделала ложный выпад, потом ушла в сторону, резко перескочила к боку Евы-04, производя для ускорения выброс реактивного племени назад от руки — для этого на ладони её Эйдолеона отверзлась челюсть Й’голонака. Но Каору сам долбанул плашмëй по боку уже её меху. Тогда они оба надавили друг на друга АТ-полем, грунт вылетел из-под ног. Каору остался стоять на АТ-поле, а вот Второй Эйдолеон отлетел, чуть не упал, но Аска вовремя выставила ногу назад, отбросила от подошвы струю огня — оттолкнулась, буквально тем самым взорвав грунт под собой и разбросав камни. — Ха! — на ударной волне она направляла огненную пятку с разворота и одновременно удлинила лезвие своего меча… Габриэль была уверена, что сможет поразить цель — от двух ударов Каору не защититься. Но… Вспышка от очей Евы-04 — росчерк энергии поразил Вторую прямо в кисть, сжимавшую рукоять меча, от этого она просто разлетелась! А нога… — А-а-а! — Шикинами вскричала от боли, когда её отбросило с потоком крови, вырывавшимся ниже половины голени. — «Как он быстро смог мне отрезать?!» Без кисти и части ноги, Аска выпустила многочисленные длинные и тонкие усики из культей, объятые пламенем, и притянула ими отсечëнную ногу — одновременно большие красные крылья вырвались из спины мехи, и их кожаную ткань также обрамляли языки жаркой и красной стихии. — Да что б тебя!.. — свирепела Шикинами. — Прости, если было больно, — лаконично извинился Каору. — Продолжим, когда сможешь. Последнее показало Аске, что её соперник не намерен относиться к ней как к слабачке и рассчитывает ещё побороться с ней. — Я сейчас! — усики из культи очень быстро сформировали подобия костей, каковые быстро обтянулись чëрной органической массой, выбравшейся следом из оголëнного обрубка. Кисть восстановилась — из уст на ней вырвалось густое пламя, вытянувшись чуть загнутым клинком. — Угу! — Каору направился к ней, на этот раз шагая Евой по воздуху, в нескольких метрах от земли. — Получи! — Аска воткнула перед собой в твердь пылающее лезвие, отчего волна вспышек и взрывов разом вырвалась из-под грунта — но невероятно проворный Каору снова подпрыгнул и взмыл над этими «спецэффектами Майкла Бэя». — А-х! — Эдо-02 одним усилием крыльев оторвался от поверхности и теперь два меча столкнулись в километрах над ней. На ударной волна от столкновения оба Юнита вновь отдалились друг от друга. — Ну давай! — Аска, продолжая отлетать, выставила вторую руку, не занятую мечом — там сформировались фаэрболы и быстренько устремились к цели. — Держу! — Каору спокойно выставил руку Юнита и поймал летящие снаряды в янтарный многогранник, они не стали разрываться, а просто замерли на его поверхности; когда Каору собрал там все, то швырнул обратно в виде единого и большого сгустка. — Лови! — Ловлю, красавчик! — Красный Рыцарь встретила отражëнный снаряд той рукой, из которой извергла до того все фаэрболы. При соприкосновении с ней крупный «солнечный колобок» сразу принял форму щита, напоминающего гладкую линзу и вполовину роста накрыл Эдо-02. Последний на своих крыльях приземлился на вершину восходящего рельефа и от его жара в пар обратилась ледяная корка окрестного тëмно-серого грунта. Каору, ничего не говоря, развернул позади себя многогранник и оттолкнулся от него ногами — и оказался прямо перед Эйдолеоном. — На те! — Аска выставила щит — Табрис угодил по нему концом своего меча; Шикинами следом направила свой меч к его Еве, снова столкновение двух АТ-полей, взрыв — возвышенность, на которой они были, развеяло одной насыщенной вспышкой, в центре которой всё сильно мигало. Каору совершенно сосредоточенно, хладнокровно принимал на себя рвущуюся энергию, тесно переплетëнную с магическим племенем; Аска Шикинами несколько озлобленно давила на многогранник, никак не прогибающейся — она сконцентрировала свою силу на его середине — и ещё один мощнейший взрыв накрыл их обоих. — Эй, Шикинами, не переусерствуй! — несколько обеспокоенно предупредила Мисато. — Ва! — Второй оказался отброшен на силе собственной же атаки, но внезапно из огня вышла рука светло-серой Евы и схватил руку красного Эдо. — Да, Мисато-сан права! — послышался следом голос Каору, когда тот галантно удерживал Аску. — Хорошо, спасибо! — Шикинами потребовалось несколько секунд успокоить себя, по их прошествию она и правда сделала это — и очень благодарно посмотрела на Табриса: — А ты правда силён! Если бы я сражалась с тобой в полную силу, то не уверена, что могла бы победить! — Ничего страшного: я тебе не враг, я тебе соратник, потому так нам никогда не узнать кто сильнее, — развëл руками Каору. Эта Аска ответила немного смущëнным, но в целом восторженным видом: — Чëрт, а я начинаю понимать, почему твой Синдзи в тебя влюбился! Каору на это рассмеялся. — Шикинами, пусть мой сын не искушает тебя на неверность, — вмешалась Мисато, — женщины его не интересуют! — Если честно: я не был бы уж настолько категоричен, Мисато-сан, — поправил Каору, — но что верно, то верно — мои чувства к женщинам куда как слабее моих чувств к мужчинам. — Ты говоришь об этом так открыто? — слегка приподняла бровь Шикинами. — Ладно, наверное тебя просто все тут уважают… — Каору-кун как всегда очень крут, — одобрительно высказался Тодзи, находясь на борту «Wunder» вместе с Хикари. — Я за это хочу его оттрахать! — О, Тодзи, как так можно?! Ведь я, твоя жена Хикари, стою здесь и слышу от тебя такое?! — заговорила супруга, впрочем, нарочито иронично. Тодзи возжелал зада Каору исключительно без предпосылки и внезапно, просто очарование и восхищение пробрало юношу — а среди общества наших героев открытость собственным желаниям давно стала обыденностью, знаком прогрессивности и отрицания поведенческих предрассудков. — Хикари, я уверен, ты строго меня накажешь за такую измену, — повернулся к ней ухмыляющейся Тодзи, — думаю, лучше всего это будет сделано во время процесса… Хикари засмеялась: — Но ты пошляк! Внизу завершался поединком Альтера и Кирби — эта мрачная двоица начала последними и их бой вышел самым неординарным, т.к. они использовали одни и те же способности — наследие Итаквы. — Начнëм? — флегматично посмотрел на Кирби пилот Эйдолеона-00. — Давай, — отозвался тот по ментальной связи, будучи уже в боевой форме. Альтер отбросил острое лезвие ножа, окутанное неоновой аурой, и метнулся к тëмному гиганту. Тот сразу раскрыл руку и обрушил направленный поток эфира. Альтер повторил атаку и оба незримых шквала напоролись друг на друга — пыль с грунта сдувалась от движения потока — оба противника из-за этого не сразу смогли подобраться друг к другу. Альтер после такого противостояния, каковое буквально сносило его Эдо, запульнул холодом во врага, большая часть этой струи оказалась развеяна встречным потоком эфира, но эфир самого Аянами также ускорил и усилил направленность его атаки — потому что-то смогло прорваться сквозь такой заслон и достигнуть Кирби. Тот, ожидаемо, не получил от этого никакого урона, даже дискомфорта. Тогда Рей начал пускать в ход паутину, но так также не могла прорваться через эфирный порыв, а то что долетело, быстро оледенело и разрушилось. Тогда Аянами, немного сузив глаза, использовал в деле элемент, который он меньше всего применял, — огонь. Фаэрболы вышли не очень мощными, и Кирби не составило труда или отвести их, или притянуть к своим глазам и затянуть прямо в них — а потом полубог выстрелил из очей красным энергетическим лучом. — Ах! — Рей усилил АТ-поле, встречая радужной линзой эту атаку. После он ломанулся вперёд, попутно выпуская из спины мехи угольно-чëрные крылья и ускоряя их полëт своим эфиром — вместо того, чтобы противодействовать этой стихией от Кирби. Окутав себя угловатыми очертаниями АТ-поля, оттенка северного сияния, пилоту Нулевого Эйдолеона удалось добраться до своего противника. Но прежде чем Рей успел бы хоть ударить Кирби, тот очень быстро уменьшился и ушëл в грунт. Рей долю промедления спустя вонзил нож в ту точку, где пропал Кирби… И разбрасывая обломки тверди, сын Итаквы восстал позади Нулевого и пнул под зад эту меху, а потом схватил за крыло и разорвал его острыми когтями. — Сурово, — прокомментировала Мисато, слушая тревожные переговоры персонала мостика, — пока не вмешиваемся. У Альтера тоже на руках имелся козырь — его меха растворилась в пузырьках Йог-Сотота и материализовалась с другой стороны, целясь в Кирби ножом. Лезвие слегка коснулось головы полубога, который подставил в ту сторону плечо — вторая рука Эдо же обратилась в набор усиков, одновременно паутина выбросилась из головы и других мест, откуда она могла появиться — то есть из уст на ладонях и просто на произвольных участках тела. Кирби резко испустил ауру холода, одновременно морозя паутину и большой стопой проворно отскакивая поодаль тот противника. Рей погнался, но его мех получил кулаком по голове и направился фасеточными очами в грунт. Кирби ещё прибил его сильнее и водрузил свою большую стопу на эту биомашину. — Сейчас перенос… — предугадала Мисато. Пузырьки снова покрыли Юнит Альтера, в них исчезла своим окончанием крупная нога полубога — тот резко вынул её и пузырьки исчезли. Рей снова появился рядом и начал бросать фаэрболы, на сей раз помощнее — Кирби закрылся от них руками, так, словно в него водой плескались; за чередами их взрывов Рей решительно ринулся со своим ножом и вонзил его в глаз Кирби, правда не до конца, только слегка погрузился и вынул. — Ах, осторожнее! — испугалась Сакура. Рей телепортировался за спину ревущему Кирби, где дал пинка сыну Итакве. Тëмный гигант врезался в грунт, пыль окутала его и он стал сжимать пораненное око, откуда потекло нечто вроде горящего расплавленного золота. — Кирби?! — обеспокоилась Сакура. — Кирби, я думаю хватит, — сказал Рей раньше Мисато. — У-у-угрх! — зажимая рану, Кирби уменьшился и обернулся. — Хорошо… это твоя победа. — Да, будь у нас реальный бой, я имел бы больше шансов тебя уничтожить, что мы и выяснили, — с такими словами Альтер втянул крылья и сложил нож. — А этот парень крут, — присвистнул Асари. — Я думал, Кирби победит. — У Альтера самые высокие боевые навыки из их группы, как мне сказали, — напомнила Мана. — Давай пока сделаем перерыв, пока все раненные восстановятся, — объявила Мисато. — Давайте! — согласился Каору, подходя на своей Еве к Эдо-01. — Ты как, Икари-кун? — В порядке, моя Ева быстро восстановится, — заверил пилот. — Тогда возвращаемся, — указал на «Wunder» Синдзи Нагиса. Юниты встали в ангары. Кирби пока ходил с закрытым глазом даже в форме человека — подошедшую Сакуру он заверил, что око восстановится полностью. Победа над ним, однако, вывела парня из колеи. Он уединился и из его комнаты послышались гулкие удары о стену. — Выпускает пар, — подошла к Сакуре Рицуко, — не мешай. — А, ладно… — на самом деле Сакура немного боялась Кирби, а не только любила. — Кирби не нормален? — появился тут Каору. Узнав о том, как молодой человек реагирует, Табрис заглянул к нему. — Эй, Кирби-кун, прости, но тебе можно чем-то помочь? — ровно встал в дверях Каору, держа руки в карманах. Позади обеспокоенно смотрела Сакура. — Я же сказал — рана заживëт! — Кирби необыкновенно истерично посмотрел на Каору, что, казалось бы, приходилось несвойственным для канадца. — У тебя рана не только там, — Каору уверенно сделал несколько шагов своими белыми кроссовками. Кирби — полностью голый, но не монструозный — сорвался с места и в порыве ярости долбанул кулаком по АТ-полю. Лицо Каору позади барьера не изменилось. Сакура испугалась: — А, Кирби-кун, что ты делаешь?! — Спокойно, он знал что там АТ-поле, дай выпустить пар — говорю же, — хладнокровно курила Рицуко. — Ты такой сильный! Такой могучий! — Кирби начал бить кулаками по барьеру, поначалу только в человеческой форме, но вот пошла какая-то волна, всколыхнула длинные тëмные волосы и по пояс и от локтей канадец обернулся наполовину подобием Итаквы. Одновременно с этим из закрываемого глаза брызнуло несколько искр и юноша-полудемон поспешил возвратиться в облик человека и закрыть око нормальной людской рукой, без когтей. — Моя сила дорогого стоила, — серьëзно заговорил тут Каору. — Как и твоя. Не дай гневу победить себя — тень зла Богов Мифа обитает в наших сердцах, — Каору указал себе на грудь, скрытую белой рубашкой, а потом на обнажëнный торс Кирби. — Если ты поддашься гневу, если начнëшь любой ценой искать силу, то тебя постигнет безумие — прямо как твоего отца — и тогда Ньярлатхотеп будет праздновать очередную победу. Не позволяй тени зла, хаосу внутри, затмевать рассудок — можешь выпустить пар на мне, не страшно, но прошу — будь осторожен: не погружайся в омут безумия. Кирби всë это слышал, закрывая ладонью часть лица. Напряжение несколько спало и он, глубоко думая, опустил руку. А потом просто начал плакать из обычного глаза — он сел рядом и, будучи голым, показался таким уязвимым. — Мне остаться? — присел подле Каору. — Ты искренне хочешь мне помочь, как помог моей сестре! — шмыгнул Кирби. Тут Сакура молча подошла и села рядом с другой стороны. — Я благодарен тебе, Каору Нагиса. — Ты мой друг, — Каору положил руку на напряжëнное плечо Кирби, — ты бы заботился обо мне? Кирби только шмыгнул. — Иди, занимайся своими делами, а я приду в себя. — Хорошо, но если буду нужен — я тут как тут, — и Каору на том покинул его. — Мне можно остаться? — попросилась Сакура. — Да, оставайся, у тебя меньше дел, — разрешил Кирби. Каору и Рицуко же отходили от них. — А у тебя хорошо получается успокаивать людей, — заметила Рицуко. — Главное — знать что их гложет, — промолвил Каору. — Эй, Каору, где ты научился так сражаться? — слетела к нему на крыльях восторженная Шикинами. — Нигде — кажется, я всегда умел, — как-то несколько неопределённо ответил Табрис. — Ну и ну! — Шикинами взъерошила ему волосы. — Какой ты пуська! И красавец, и в бою хорош! И своего Синдзи очень любишь! — Да — это всё я! — улыбался Каору, лëгким жестом показав большим пальцем на себя. К ним подошли Тодзи и Хикари. — Эй, Синдзи-кун, ты не намерен чем-то заниматься с Каору-куном в ближайшее время? — поинтересовался первый лукавым тоном. — Эм, нет — ничем особенным. — Просто Хикари захотелось… — Говори за себя, проказник! — Мне захотелось порезвиться с ним — ты не против, если твой муж побудет со мной и с Хикари? — Я — нет, а ты, Каору? — Синдзи повернулся к возлюбленному. — Я не против, — Табрис посмотрел на супружескую пару Судзухар. — Тогда встретимся через полчаса, не буду вам мешать, — разрешил Синдзи. — А ты не хочешь с нами? — предложил Каору. — Тебе же нравятся Тодзи и Хикари. — Нет — у нас время ограничено, а я люблю тянуть половой акт, не хочу, чтобы мы были ограничены по времени. — Хорошо, тогда до встречи, — Каору направился вместе с Тодзи и Хикари, первый ещё положил ему руку на плечо. — Для вас такое нормально? — спросила Шикинами. — Совершенно верно — мы ценим своё удовольствие. Потому любой из нас вот так просто может попросить о сексе любого из нас. Потому что секс — самый сильный источник приятного ощущения для человека. Я очень много сделал, чтобы между нами в отряде сложились такие отношения, — отвечал Синдзи. — Ум, ты сделал то, до чего не дошло мы… — промолвил Шон. — Но да нам было тогда по четырнадцать лет. — Александр Македонский тогда армиями командовал. Думаешь, у него не было тогда секса? А ещё он был бисексуалом, — похвастал Синдзи. — Я хотела заняться сексом с Синдзи тогда, но, чëрт, я думала Ньярлатхотеп хочет, чтобы наши инстинкты овладели нами! — призналась Шикинами. — Чтобы мы стали животными! — Пф! Мы и так животные, а какая разница чего там хочет этот Ньярлатхотеп? Если у нас всё по согласию — то это хорошо, а Ньярлатхотеп специализируется на изнасилованиях и пытках, есть ли между нами и ним что общее? — заключил Синдзи. Аска ничего не могла сказать, а Синдзи продолжил: — Я знаю, что идиоты часто ставят свободный секс по согласию в одном ряду с изнасилованием и прочими реальными злодеяниями, но такие моралисты — просто идиоты. Я это всегда говорил и никогда не устану повторять. Потому, Аска… Шикинами, наслаждайся сексом с кем хочешь. Это очень глупо ограничивать себя одним своим мужем. Человек по своей природе полигамен, иначе не было бы столько измен. — Но Синдзи… — Аска по-дурацки захихикала, ведь она говорила тоже с Синдзи, — мой Синдзи, — приобняла она своего супруга, — доказывает мне свою верность тем, что… — Что занимается сексом только с тобой? Не говори глупости. Любовь и секс вещи абсолютно разные и никак не связанные между собой. Потому то, что человек трахает только тебя и доказывает то, что любит только тебя — это то же самое, как если бы я попросил в доказательство любви ко мне от Каору… ходить на голове или делать что-то столь абсурдное. Моногамия — обязательная моногамия — это выдумка общества, — Синдзи стал дальше излагать свои суждения, каковые он привычно излагал своим друзьям. — Я уверен, — продолжал он, — Шон любит тебя, вне всякого сомнения, раз он с тобой делит одиночество такое долгое время. Но глупо его ради этого ограничивать в сексе с другими. Я уверен, он бы совокупился исключительно чисто ради удовольствия с другой женщиной. Или с мужчиной. — Я… я пожалуй пока воздержусь, — Шон не мог в присутствии Шикинами сказать что-то ещё. — Как хотите, — Синдзи покосился в сторону, куда ушли Тодзи, Каору и Хикари, — но я уверен, наша атмосфера разумного гедонизма избавит вас от этих нелепых предрассудков. Постепенно. — Неужели у вас все… занимаются сексом с кем хотят? — спросила Аска, кажется, с долей смущения. — Почти — Картер-сан обычно спит только с Аянами I, Кирби не занимается сексом с людьми и вообще он обычно отстранëн. Ну у нас есть свои фавориты, не говоря о том, что многие из нас связаны узами брака — это надо для того, чтобы формально выделить привязанность. Но все мы можем попросить другого заняться сексом просто из желания и среди нас не так уж часто принято отказывать. Ах, да, мы ещё закатываем оргии во время праздников. Тогда уж можно переспать с кем угодно — человек под воздействием алкоголя становится очень открытым и похотливым, — повествовал Синдзи о нравах среди отряда. — Короче, я думаю, вам надо привыкнуть и впереди у нас много времени, чтобы вы влились в коллектив. Тодзи, Каору и Хикари отыскали себе место — обнажилась. — Оба, возводите мне хуй, — Судзухара выдал своего малого на поцелуи и ласки сразу своей жене и любовнику, их совместными усилиями, одновременными оральными ласками фаллос быстро налился кровью. — Отлично! — Тодзи действовал быстро и с энергичным, луквам выражением. — Эй, староста, я хочу, чтобы ты самазала его и вставила в Каору-куна… И ещё растяни Каору-куна, пожалуйста. — Вот какую ты мне роль отвëл! Роль прислуги своей! А я жена тебе! — с такими словами голая Хикари брала смазку и выдавливала на член супруга. — Ничего, староста, меня будет ждать справедливое наказание! — Тодзи указал на плеть, что они принесли с собой. — Ты будешь пороть меня, когда я буду ебать его, не забывай! Каору в этот момент занял позу псом, вытянул свою чистую белую спину и выставил шикарный зад, становившейся предметом услад множества гетеросексуальных мужчин. Хикари он самой нравился и она вдавила ему в тëмную норку немного смазки, потом просунула туда пальцы и так растянула, потом ещё с игривой улыбкой размяла рукой член Тодзи и поцеловалась с ним в губы. — Я буду карать тебя беспощадно за такую аморальность! — шлëпнула она возлюбленного по ягодицам. — Я очень на это надеюсь, староста! Я заслужил наказания! — и самодовольный Тодзи взял Каору за задницу и вогнал член ему в дырочку. — Ох, надави-ка, попробуй впихнуть — мне так нравится! — стал ездить там Тодзи. — Тебя пороть по твоей команде или по своему произволу? — Хикари взяла предмет для истязания. — А? По команде давай… А сейчас дрочи Каору-куну! — потребовал Тодзи, совершающий ритмичную содомию. — Ох, ебать таких красивых парней мне реально круто! Теперь я понимаю, как Виктор, родом из России, смог влюбиться в такого сладкого мальчика! — Признаться, — Хикари уж не стала скрывать, смазанной рукой проказница взялась за член Каору, — будь я мужчиной, я бы сама его трахнула! — Какой я популярный, — довольно хмыкнул Каору, наслаждаясь в эти моменты работающим членом Тодзи, — ух, а твой муж тоже очень хорош, Хикари-кун! А твои руки!.. — Ха! Я ещё со школы наловчилась надрачивать Судзухаре! — Вот видишь, Хикари, ты такая же развратница! — сношал Тодзи, получая от этого полноценное удовольствие, — как узко-то! Ух, как классно! Как классно-то! Ебать! Если бы я знал, что ебать мужчин это так приятно, то ещё бы в школе выебал Кенске! Он говорил, ему приятно, когда его ебут в попу — и неважно кто, девка или парень! — Ах ты сволочь, Тодзи! — Хикари замахнулась плетью. — На тебе за такие слова! На! Хикари не могла пороть любимого сильно и потому обошлась с его спиной и ягодицами достаточно мягко, как раз это не мешало Тодзи сосредоточиться на сношении красивой юношеской попки, вдруг пробудившей такую страсть. — Эх! Эх-эх! — смуглый японец очень быстро совершал мужеложство над своим бледным товарищем, намереваясь кончить поскорее. — Ыах! Ыах! Хикари по опыту поняла, что оргазм мужа близок и только отметила, как быстро тот возбудился, чтобы кончить. Это не удивило Хикари — Каору сам поражал её своей красотой, потому она спокойно приняла и тот факт, что Тодзи тоже его хочет. Вот именно хочет, это не любовь, а похоть — и так как подобные действия производятся с хорошим товарищем, то они идут на благо коллектива и являются очередными узами, скрепляющими наших бойцов. — Пробуй меня вытолкнуть! — требовал Тодзи от часто сношаемого Каору. — Хорошо, — Нагиса заработал кишкой, тем самым усиливая благодаря узости приятные ощущения Судзухары. — Как тебе, Тодзи-кун? — Классно! Продолжай, Каору-кун! Продолжай жать меня! — делал наскоки Тодзи, краснее в лице. — Хикари, — придумал он, — а ну ляг впереди, пусть Каору сосëт у тебя… — О, это хорошая идея! — оценила жена, к тому моменту во всю мастурбирующая. Девушка легла перед Тодзи и Каору во всей своей наготе, выставила взору грудь и расположилась так, чтобы лицо гея-альбиноса утыкалось ей во влагалище. — Соси, Каору-кун! — подбадривал отчанно дышащий Тодзи. — Соси мою жену! Соси её сладкую куночку, где я часто бываю! Каору ничего не говорил, но, как чувствовала Хикари, он заработал устами и языком. — Ах! — Хикари надавила ладонями на пепельную голову. — Да, вот так! Какой приятный у тебя язык! К… Каору, а можно мне пописать? — Угу, — не стал возражать Нагиса. И Судзухара извергла в лицо и рот гея свою девичью мочу, заливая его и кровать. Её супруга это почему-то очень возбудило и он понял, что уже финиш. — Ах, сука, я сейчас вот-вот спущу… А-ах! Ваа-арх! — Тодзи Судзухара в своём репертуаре пережил бурный оргазм, впав в дикую скачку перед извержением семени, только когда первые капли провались в тугой мужской анус, вспотевший юноша замедлился, делая лишь слабые движения в сжимающемся проходе и позволяя сперме проскакивать через уретру, содрогание мышц фаллоса и сжимание мошонки подарили парню те прекрасные ощущения, на которые он так расчитывал. — Ох, Хикари! — вытащил он член и радостно взглянул на жену. — Как мне жаль, что у тебя нет члена, чтобы ты пережила то, что испытываем мы, мужчины!.. — Негодник, ты искушаешь меня попробовать технологии NERV, чтобы сменить мне пол! — посмеялась Хикари, закончившая писать и покрывшая мокрой мочой лицо Каору, лежавшего перед ней. — Хм, — Тодзи подумал. — В любом случае после того, как я занимался сексом с мужчинами и понял, что это тоже может быть очень приятно, я не перестану относиться к тебе, Хикари, так, как сейчас отношусь. Это даже докажет мою любовь. — О, Тодзи!.. — Хикари посмеялась. — Так значит я могу сменить пол? — Давай так, только на время. Я в принципе тоже могу сделать себя на время девушкой. Пацанкой. Почему нет? — До чего дошли мы, — повернул к ним голову Каору, вытягивающейся на кровати. — Лепим себя как глину. — Ну, если девайсы позволяют, то почему нет? — здравство рассудил Тодзи. — Так, а теперь я хочу, чтобы Каору потрахал меня, — возжелала Хикари. — А то чего это Тодзи кончил, а я — нет? — Хорошо, давай, ложись как я, — согласился Каору, рукой доводя до полной эрекции свой член. Хикари заняла под ним позу на четвереньках и приняла в себя бледный фаллос с розоватой головкой, на коленях познавая влагалище, альбинос ритмично задвигался, беря девушку за спину. — Тодзи, пожалуйста, встань передо мной, я хочу видеть и целовать твою задницу. — Как скажешь, — муж сношаемой с удовольствием подставил свои достаточно широкие ягодицы под поцелуй любителя мужских ласок — Каору удобнее занял позицию за Хикари, продолжил её сношать и одновременно утыкаясь лицом в попку парня. — Тодзи, повернись. — Да… Теперь поднимающейся мужской член, влажный, только что из попки самого Каору, куда Тодзи кончил, — к нему Табрис прижался губами, лицом, обхватил ртом и засосал — у Тодзи аж второй раз начало решительно подниматься, хотя кончить второй раз за такое короткое время мужчина не мог. — Ох, как мне хорошо от члена Каору! — простанала позади задницы Тодзи его жена Хикари. Специально, чтобы супруга в отместку кольнула ревность. — Эх! Зато Каору классно делает минет! — Тодзи начал поглаживать сосущего любовника по голове, который очень сосредоточился на быстром сношении женского лона. — Хикари, сожми меня пожалуйста покрепче, чтобы твоя вагина казалась мне попкой, пожалуйста, — попросил Каору, выпуская изо рта фаллос Тодзи и снова к нему прикасаясь. — Хорошо, — согласилась девушка и специально сжалась, надавила стенками влагалища на быстро действующий гейский фаллос. — Ва-ах! Ах! — издал Каору с членом Тодзи у лица и Хикари почувствовала, как сперма любовника извергается в сжмающееся мокрое влагалище. — Каору-кун, ты кончил! — вскричала Хикари. — А я нет! — Давай тогда доведëм мою жену до оргазма руками, — размял пальцы Тодзи и стукнул кулак о кулак попутно, наблюдая за тем, как после оргазма Каору быстро слизывает с его члена смазку и влагу после оргазма в мужской анус. — Давай. Оба парня расположились подле Хикари и начали одновременно ласкать её вагину пальцами — Тодзи и Каору тëрли клитор, совали в лоно и растирали сперму последнего — пока Хикари сама не застонала и не кончила. — Ну ладно, — Тодзи взялся за влажные салфетки, чтобы вытереть член, — пошлите, я наверное убил весь перерыв. Довольные Тодзи, Каору и Хикари вышли из комнаты и встретились лицом к лицу с Шикинами, Шоном и Синдзи. — Вы уже закончили? — откровенно вальяжно поинтересовался последний. — Да — это было приятно и я теперь всем доволен, — честно признал Тодзи, не скрывая своего удовлетворения. — С кем ты в другой раз займёшся сексом? Ну, кроме Хикари, — поинтересовался Синдзи. — Ну не знаю, — призадумался Тодзи. — Мне хочется Мари и нравится ещё Надя — хочу с одной из них или сразу с обеими зажечь, когда сперма восстановится. — Прости, Хикари-кун, и тебя это совершенно не смущает? — прямо спросила Шикинами с долей негодования. — Я привыкла. — Хикари повела плечами с намëком на стеснение, но в целом эта порядочная девушка говорила уверенно. — Я сама тоже занимаюсь сексом с другими мужчинами, а иногда и с женщинами. Это тоже бывает приятно. Так что, я считаю, никто из нас никому не изменяет. Мы же не в тайне друг от друга это делаем? Обычно на виду. — Хикари-кун, а с кем ты хочешь ещё заняться сексом, кроме Тодзи? — задавал пошлые вопросы Синдзи и этим психологически тешил свою похоть. — Ну-у, мне бы подошли Смит и Ихт, хотя больше всего мне понравилось с Хиро, жаль, его нет с нами, — призналась Хикари. — Меня бы уколола ревность, Хикари, — почесал затылок Тодзи, — если бы его жена — Зеро Ту — не доставила мне столько приятных оргазмов. — Так вы всё ещё ревнуете? — спросила Шикинами. В этот момент к ним подошла Аска Сорью и вслушалась в разговор. — Иногда ревность колет, да, — не стал скрывать Тодзи. — Но мы должны её победить! — уверенно сжал правый кулак Синдзи. — Ведь ревность испортит нам все удовольствия! Ревность не приносит удовольствия, она — порок! Мы должны бороться со своими пороками, которые разобщают нас! — Помнемаю, — Шикинами решила поделиться своим опытом, — я страшно ревновала Кадзи к Мисато… — О, подруга по несчастью, тебе тоже довелось влюбиться в этого козла рогатого? — с пониманием заговорила Сорью. — Совершенно верно, сестра, — обернулась она к «близняшке». — А ты? — Я тоже… В общем, с тех пор он мне неприятен стал. Хотя наверное это по большей части в прошлом. — Каору, а с кем, кроме меня ты бы хотел перепехнуться? — Синдзи очень близко подошëл к Каору. — Наверное — раз Альтер принял мужскую форму — я должен предложить ему свою попку. — Каору немного подумал и добавил. — Ещё я бы попробовал со Смитом и — честно говоря — с Вик-куном. Люблю Вик-куна, он такой живой и темпераментный. — Так почему бы нам не взяться плотно за возвращение сержанта Северова? — предложил Синдзи. — Мы уже это обсудили. Я хочу, чтобы он подумал о том, остаться ему дома или вернуться к нам. К нам — у него же там свои близкие есть. Пусть подумает, я дам ему немного времени. — Времени? — Синдзи задумался о соотношении временных потоков между таймлайнами. — Синдзи, если я хочу, чтобы у него и у нас было время, оно будет — и за это время с ним ничего не случится, потому что моя воля так направит Мироздание, чтобы оно было так, — прямо сказал Каору. — А чтобы моя воля направила это так, я выжидаю. Понятно? — Э… ладно, оставим это, — Синдзи не захотел сейчас выдумываться в логику работы Мироздания. — Тогда пошли, нас будет ждать сейчас тренировка. — Да, — сунул руки в карманы Каору, — пошли. *** — Ах! Эх! — Виктор за спиной Ольги сотрясал прижатую к постели девушку своими быстрыми толчками. — О-а-ах!.. — Ты кончаешь? — спросила залитая румянцем чужая жена. — Ох! Сейчас!.. — работающий Виктор стиснул зубы. — Сейчас, да!.. — он напряг лицо, да и всего внутри как с силой сжало — и выдавило, член начал выбрасывать очередную порцию семени, заполняя женское лоно. — Фу-ух! — Виктор сделал губы трубочкой. — Ах! Как хорошо! — А мне-то как хорошо! — Ольга повернулась к нему передом — после того, как он спустил в неё. — Отлично… я надеюсь, я выношу детей именно от тебя! — Ээ, ладно, — Виктору на самом деле не очень нравилась идея сделать детей и бросить их тут, тем более под попечением чужого мужа, который бог знает как поступит с ними, если правда вскроется. Но он так или иначе был вынужден поступить подобным образом — он в любом случае бросал тут своих близких и друзей, родителей — он даже не мог с ними проститься. Потому что в таком случае только бы сделал больнее себе. Так что… ему осталось провести совсем немного времени в этом мире, который некогда был родным для него, но стал чужим. — Вик-кун, — говорил Каору перед тем, как Виктор проснулся, — тебя будет ожидать в лучшем случае бесконечная война против сил космического зла. Потому, раз тебе выпал шанс отказаться от ноши, к которой ты был притянут, то воспользуйся им, подумай. Я знаю… Перед тем, как Виктор открыл рот, Каору серьёзно опередил: — Ты скажешь, что будешь бороться вместе с нами, потому что любишь нас и мы тебе дороги. — Угу-угу, да! А ещё я лично без ума от твоих личика и попки, а ты — от моего хуя! — в слух добавил Северов. — Это да, и именно из любви к тебе я просто даю тебе шанс подумать как следует, ясно? — Хорошо… На том, кажется, перед Виктором как затворилась дверь и он пробудился. Впрочем, после пробуждения он точно не помнил последовательность. — Ты такой задумчивый, — прислонилась к Виктору игриво настроенная Ольга. — А? Да так — дела… Я же скоро покину Москву. — Но может ты будешь меня навещать, а? — Не-а, прости, но труба зовёт, — Виктор отвернулся от любовницы и посмотрел на окно. — Я скоро буду в пути. И намерен как следует оторваться в этом городе, чтобы попрощаться с ним как следует. Да и с прежней жизнью… Ольга подумала, что Виктор натворил нечто уголовное, потому заверила: — Если менты будут интересоваться тобой, я им ничего не скажу… — Ох! Они не будут. Поверь я не преступник и криминалом не занимаюсь. Просто иногда я… помогаю закону. Вот, например, есть мерзкий человек, который придерживается мерзкой идеологии, ну там — хочет убить всех негров, азиатов и так далее, потому я думаю, почему бы его не убить? Ведь падла он редкостная, но по закону ничего плохого не сделал, формально его не засудить. Вот я и расправился с людоедом. Да, — Виктор подумал и ещё высказал, — это против закона и потому, считаю, меня за это по закону правильно надо посадить, но я действовал по морали, а не по закону, а мораль… мораль — она первичнее закона. — Ох, какой ты бравый Робин Гуд! — Ольга, кажется, потеряла голову от влюблённости и была готова поверить в любые басни, каковые ей бы не вплëл мужик, сношающий её влагалище. Женщины, читатель! Женщины! — «Она также вела себя, будь я реальным бандитом. Но о’кей, ей повезло — я за добро. Только не могу об этом рассказать так, чтобы не попасть в клинику Кащенко!». — Оль… — слетело с его губ её имя. — Да, Вик?.. — она прижималась к его тëплой груди и лежащему мужчине очень нравилось это ощущение. Он не был один, это приятно, когда рядом кто-то ещё. — Слушай, а если бы ты… вот вообрази: сегодня ты обычный студент, перебивающейся гречкой и торгующий фанфиками, чтобы получить хоть немного денег, но потом ты взаправду делаешся героем, — Виктор сделал паузу, — эээ, и вот тебе дан шанс вернуться назад… то есть из героя стать снова голодным студентом. Как думаешь, чтобы ты выбрала, продолжить быть героем или стать… снова обычным человеком? — Эм, странные у тебя мысли, но… я осталась бы героем, ведь в героях есть нужда, да? — рассудила Ольга. — Мда, это точно, — подумав, согласился Виктор. — Но мне ещё охота быть героем, чтобы не быть никем. Наверное нормальный человек не стал бы… становиться героем сознательно — ведь рисковать собой, это знаешь ли, не то что выберет нормальный человек. — Но кто-то же идёт работать в пожарники? В военные? — привела пример девушка. — Ага. Ты права. Быть героем — это для настоящего мужчины! — Виктор очень оптимистично улыбнулся и приподнялся, изменил положение и возложил руку на спину Ольги. — А знаешь что ещё отличает героя от простых смертных? — Что?! — Горячая кровь — повышенная сексуальная активность! — щедро заулыбался Северов. — Ах, ты ещё хочешь?! — у Ольги тоже загорелись глаза — никто ещё так её не оттрахивал! — А ты?! — О, с радостью! Мой муж вообще — полено! А ты!.. Ольга засосала своего любовника в губы, у Виктора очень быстро воспрянул ствол и парень с девушкой перевернулись: он вогнал член, припал к ней, накрыл сверху собой и быстро начал активно работать — так, словно и не кончал до. И стоны грудастой прелестницы послужили ему наградой. — Ох! — Ольга через некоторое время обхватила его ногами, Виктор не сбавлял скорость, отчëтливо чувствуя, что ему хочется продолжать, а дающая о себе знать усталость только передавала занятию приятный оттенок. — Давай немного иначе… — ему наскучила поза лицом к лицу — и парень решил попробовать немного иначе — он поднял торс и сел себя на ноги, девушку расположил перед собой с широко раскрытыми ногами и насаженную так на конец своего копья — так он мог видеть не только лицо, но и живот и груди — и это прибавило ему прыти и желания. Он погружался в её влагалище, до конца исчезая и появляясь в этом месте и наслаждаясь от созерцания женской красоты и наготы. — Ах! — сглотнул Виктор. — Ы-ых!.. В это раз оргазм вышел не такой шумный, но тоже приятный — влагалище, в которое наш герой погружался, снова наполнилось семенем, очень приятно и быстро сошедшим по содрогающемуся стволу, яички вбили заряд. — Уф! — Виктор склонился и поцеловал рот в рот свою любовницу. Тут он подумал, что насытился. — Думаю, мне надо собираться, а то твой муж скоро будет тут? — Он ещё… ну да, через час он будет выходить и будет скоро тут… — Я пойду в душ и буду одеваться… — Хорошо. Через некоторое время он шëл от своей женщины по городу. — «Надо бы поговорить с ними», — Виктор сосредоточился на телепатии, приложил пальцы ко лбу. Вскоре в сознание пришло место и к ночи Виктор стоял там, сложив руки на груди. Совершенно внезапно к нему — дело происходило на крыше дома — опустился летательный аппарат в виде гроба-часов. — Уф! — барон Гауптман появился из-за двери. — Рад тебя видеть! — махнул иностранец рукой. — Ты, погляжу, вернулся обратно… — Да, я жив. Мне удалось помочь друзьям. А как вы? Как организация ритуала? — Виктор подошëл к этой штуке. — Нормально — мы как раз с Альхазредом нашли недостающего мага. — Нашли? — Да. Пришлось слетать в Сантьяго. — И… кто это? — Виктор захотел заглянуть в гробо-часы. — Это никто иной, как Мигель Серрано, ещё тот нацистский оккультист старой закалки. В миру — чилийский дипломат, был захоронен в Сантьяго, пришлось раскопать могилу и озвучить заветные слова. Таковым было краткое пояснение от барона. — Хорошо, а что случилось с Верещагиным? — О, он деградировал до полуживотного состояния и теперь думает лишь о пожирании дерьма. Он сбежал от нас и мы махнули на него рукой. — О’кей… Значит ритуал скоро состоится? — Виктору не понравилось, что Верещагин где-то бегает. — Да. — А в чём его суть, я вот не понял? Суть ритуала. Гауптман стал пояснять: — Соломон создал «новую землю и новые небеса», он создал такую магическую формулу, что она завязана на двух вещах: если причинить вред Соломону, то новая реальность Земли и всего с ней связанного — рухнет. Это был завязано на своего рода ключ, это как наручники, которыми он приковал себя к реальности. И ключ от этих наручников — это ты. И потому тебя он отправил обратно. И на тебя он наложил чары, которые не позволяют вернуться тебе в ту реальность. Помнишь, Каору не мог вернуться на Землю с Элизии? — Угу, — кивнул Виктор, держа сложенные руки не груди. — Вот такого рода эти чары, — Гауптман стал загибать пальцы. — Мы отворим Врата Йог-Сотота, через них ты достигнешь транцендентого состояния, в котором станешь свободным от чар. После чего из этого состояния возвратишся в ту реальность, откуда тебя отправил Соломон. — Ясно, я понял. — Виктор подумал. — А ваша выгода? — Мы, докажем, что стоим на стороне Табриса. Я хотел бы получить от него плюшки. — Хорошо, ладно. — Виктор взглянул на ночную Москву с крыши. — Ритуал можно будет начать через пару дней. Мы скажем когда. — Хорошо, я понял… Виктор в очередной раз подумал, а можно ли вообще доверять этим деятелям? Нет, но и другого шанса у него не предвидится. *** Анна заняла свой Эйдолеон — в отличие от прочих, этот выглядел в полноценной форме совсем обычно, ярких светло-жёлтых тонов, с оранжевыми деталями. Против него вышел Кенске в своей Еве-04. — Вы пока боритесь только кулаками, старайтесь не пускать в ход опасные способности, — предупреждала Мисато. — Конечно! Я обойдусь только ножом если что! — Кенске подходил к Анне. — Слушай, Анна, а у тебя вообще есть боевой опыт в Еве? — спорила Мисато. — Я убивала хтонианцев и боролась с Уббо-Сатлой, — ответила Анна. — Хтонианцы — фигня. А вот Уббо-Сатла — да, силëн. — Его мы впятером подавили вместе сразу после того, как он пробудился и не смог обрести всей силы, так что наш Отец не был уж очень опасен, — поведал Альтер. — Нам было куда сложнее уничтожить Уббо-Сатлу в нашем таймлайне. Он сожрал тело Лилит и меня, так что мне пришлось разрывать его изнутри, — сообщила Рей I. — Я не знаю, на что способна ваша Лилит. Но, да, полагаю, это было очень неприятно, — согласилась Анна. Она приблизилась к Кенске с почти таким же ножом. — Я нападаю, — предупредил пилот Евы-04. — Я принимаю! — Анна выставила вперёд руку и перед ней развернулся мерцающий щит — как сотканный из полотна северного сияния. Бросок ножа Кенске оказался отражëн. — Хм! — он резко вонзил тогда лезвие в защиту и она оказалась распорота. — Как-то слабо! — Да?! — Анну, кажется, задели слова о слабости. Она резким движением вонзила свой нож в кисть Евы. — Ай! — Кенске кольнуло в руке. — Ладно! Он дал пинка по колену яркого Эйдолеона. Меха ещё раз махнула ножом и заставила Кенске на этот раз отпрянуть с царапиной на светло-сером корпусе. — «Так, надо завалить!» Быстро сообразив, Кенске с боку врезал по голени соперницы и накинулся, покуда та слегка потеряла равновесие — обе мехи свалились, АТ-поля ярко замерцали, отчаянно давя друг на друга — теперь в противостоянии схлестнулись воля и энергия. — Ва-ах! — нож Анны водрузился в плечо Евы Кенске. Тот стиснул зубы от постоянного жжения в соответствующем участке тела. — Ножи — вообще не оружие поединков, они для быстрого убийства, — подал голос Шут. — Так что неудобно мне на это смотреть. — Обычно, — Каору перевёл взор на Синдзи и Шона, — мы так с вами проводили время во время спуска в Нижнюю Догму — часто, это было наше единственное взаимодействие. Кенске воткнул уж свой нож в голову жëлтой мехи — Анна вскричала очень громко и отчаянно, похоже, ей пришлось очень больно. Мисато взглянула на Альтер-Аску, та стояла напряжëнной, но пока не вмешивалась. — А-а-ах! — Анна сконцентрировала паранормальную силу вокруг второй руки Эйдолеона, отчего она вместе с жëлтым корпусом преобразовалось в нечто, похожее на голову безглазого кальмара — по характерному фаллическому духу эта гигеровская штуковина точно являлась частью хтонианца. Самые крупные пять щупалец были видоизменившимися пальцами, к ним добавились многочисленные более мелкие. Они, кольцами передовая световые колебания, плотно охватили Еву Кенске. И так надавили, что у того там развернулся в ответ многогранник классического янтарного АТ-поля. — Ах! — лохматый гик резко перевёл своё внимание туда. — Отбрось его, Анна! — подсказала Шикинами. — Д-да! — она попыталась это сделать, покуда Кенске отвлекается на отражение руки-хтонианца. Но не вышло — Кенске вынул нож и головы Эйдолеона и вонзил сверкнувшее неоновым лезвие в черепную коробку хтонианца. — Анна, хтонианцы способны насылать иллюзии, попробуй наслать на него глюк! — подсказал теперь Рэндольф. — Ты же поглощала их силы! — Ага! — увы, но Анна совсем не понимала, как это сделать. — У нас хорошая ментальная защита, не думаю, что это возможно, — заметила Рей I. — Пусть всяко пробует — это полезная способность против примитивных существ, — сказал Рэндольф. — Да и в бою против развитых поможет выиграть мгновение в момент, когда их защиты и обереги на пределе. — Я бы даже сказал не мгновение — иллюзии это целое искусство! — поднял палец Шут. — Ваааах! — Анна попробовала подняться, покуда Кенске отвлечён на пронзание головы хтонианца — тот ещё активно выделял со склизкой слизистой пар и кислоту, но это не очень помогало, хотя целые камни под двумя борющимися великанами начали плавиться. Рывки и попытки сбросить противника не особенно помогли: — Эх, сдавайся! Мои навыки лучше твоих! — Кенске приложил руку к голове Эйдолеона и развернул АТ-поле, быстро сверкающий многогранник резко вдавил жëлтого гиганта в грунт. Больше Анна не могла шевелиться. — Достаточно, Кенске, ты победил! — провозгласила Мисато, видя, что Анна ничего не сможет сделать. — Хорошо! — Кенске перестал давить АТ-полем и приподнялся, опускал руку Анне. — Давай, — улыбнулся лохматый гик. — Спасибо! — худенькая зеленовласка обратила пробитую ножом голову хтонианца в чëрное желе, из которого вновь образовалась жëлтая рука с металлического вида оболочкой — она подняла её и позволила Кенске помочь себе подняться. Раны от ножей восстановились у обоих мех. — Мне понятно, каковы ваши навыки, — Мисато обернулась к троице Королей Элементов, стоящих позади. — Альтер и Шикинами действительно сильны, ты, Шон, похоже, рассчитан больше на быстрое убийство противников без особой защиты. — Ну, да… — согласился последний. — Это ваше умение поглощать способности противников очень интересно, особенно если речь идёт об CCD — которыми вы сами, чисто технически и являетесь — однако, признаться, это меня напрягает, — сказала Мисато. — Совершенно верно, — с полным пониманием ситуации согласилась Аска Шикинами. — Если мы будем поглощать способности не через наши Ев… пардон, Эдо, то в таком случае мы рискуем сойти с ума из-за того, что часть поглощённого существа становится частью нас. — Я попробую что-нибудь с этим сделать, чтобы вы могли не поглощать того, кого не хотите поглощать, — пообещал Рэндольф. — Вообще эта способность поглощать исходит же от Ньярлатхотепа, — напомнил Каору. — Он хотел избавиться от меня, потому удалил из вашего таймлайна всех Ангелов, Адама и Лилит и переписал историю мира, однако без Семян Жизни и их потомков вы не смогли бы достигнут божественности, без этого, Шон-кун, ты не мог бы начать экспансию небытия, потому ему пришлось наделить вас этим даром и отправить на смерть своих же собственных слуг. — «Дьявол тем и дьявол, что он губит собственные кадры», как говаривал один известный культуролог, — вспомнила Шикинами. Тут разговор ушëл в другое русло, когда отошедшая от боя Анна обратилась ко всем: — А мы можем попробовать воскресить Тодзи и Хикари из нашего таймлайна? Да и вообще всех моих близких? — вопросила она. — Соломон сказал, что не может воскрешать, когда я восстал против него, — стал объяснять Каору. — Это понизило его силы. Вернее глубину их влияния на мироздание. Но вообще — воскрешение — одна из самых сложных вещей. — В теории можно вернуть кого угодно, так как магия — искусство обращать реальность в поддатливую иллюзию, тогда и жизнь и смерть станут просто чем-то эфемерным и подвластным воле, — добавил Рэндольф. — Ньярлатхотеп говорил мне то же самое, — вспомнил Шон. — Анна, я против воскрешения! Потому что все погибшие отошли к Богу! А тебя искусил Дьявол, потому тебе Господь дал второй шанс искупить это! — Аска Шикинами ожидаемо обернула всё в религиозную плоскость. — Я бы хотела, возможно, восстановить рассудок моей матери, — вдруг сказала Мисато. — Но я не стала простить Соломона, я ничего не попросила для себя. Да и возможно, оно и хорошо, что у моей матери нет рассудка. Иначе она постоянно бы осознавала, в какой я опасности. — Это верно — сознание человека слишком хрупкое, его просто разбить, но сложно собрать, — согласился Каору. — Ха-ха! И не говори! — мерзко хихикнул Шут. — Способности Анны могут возрасти благодаря поглощению сил уничтожаемых врагов, — заговорила тут Юй. — Да, эти способности были вложены в них Ньярлатхотепом через манипуляции причинностью. — Подумать только, мама, наш мир, такой огромный, в конце концов был ненастоящим, — подивился Шон. — Я так и знала! Это «Ангелы», которые Великие Древние — на самом деле ненастоящие Ангелы! — Шикинами истолковала это в своём религиозном духе. — Они — демоны! А может быть тогда настоящее Ангелы — это кто-то вроде вас? — она обернулась к Каору и всем Рей из этого таймлайна, они стояли вместе. — Возможно, но я думаю, в других таймлайнах люди бы с тобой не очень-то и согласились, — прямо сказал Каору. Кенске и Анна вернулись. После этого Шикинами и Синдзи, Альтер и Тодзи устроили поединки — первые двое без особой агрессии парировали друг друга — чëрная катана против огненной сабли; вторые двое тренировались больше в рукопашную — Тодзи быстро выбрасывал и удлинял руки своей Евы, врезаясь сжатыми кулаками в радужные щиты АТ-поля, которыми закрывался мускулистый Альтер, более мускулистый, чем он был в женской форме, к слову. Рэндольф и Зкауба таки предложили сунуть в Эйдолеон-03 одного из своих шогготов — сравнительно небольшой сгусток глазастой эктоплазмы таки заполнил капсулу и был залит выделениями Йог-Сафа — биологическая меха у него задвигалась, шоггот какое-то время обучался, трансформируя конечности биоробота как свои собственные, по итогу чего по приказу принял форму очень тëмного гуманоида с остатками чëрного и синего искусственного корпуса. — Вообще наша броня способна изменяться вместе с телом наших Ев, — добавил тут Шон, наблюдая за этим. — Да, это один из наиболее простых принципов метафизической биологии, — важно подняла палец Юй, — метафизическое начало Евы определяет как часть своего тела не только органику, но и неорганические элементы, потому, в силу работы подсознания и того факта, что неорганические детали также важны для жизнедеятельности Евы, она способна своим АТ-полем на атомарно-молекулярном или более низком уровне перестраивать оба типа материала — собственно на подобном уровне нет разницы между органическим и неорганическим веществом. — Ага, очень интересно, — отозвалась Аска Сорью, разминая руки, — Мисато-сан, можно мне наконец пойти подраться? — Да, думаю можно, но очень осторожно, а то ты любишь сильно бить… — О, я буду нежной с друзьями, Мисато-сан! — Аска побежала к контактным капсулам. — А ты хорошо дерёшься в близи! — похвалила Шикинами, когда пилот Евы-01 закрылся катаной от череды рубящих ударов горящей сабли. — Могу лучше, — без хвастовства проговорил Синдзи. — Ну давай лучше! — захотела увидеть Аска. — Угу! — Синдзи развернул в левой руке чëрную сферу с золотым ореолом, куда резко начало затягивать пламя меча, искривляя лезвие. — А?! Чë?! — подивилась противница. Синдзи, пользуясь её замешательством, рубанул катаной по руке Эйдолеона, там второй кожей дало о себе знать многоцветное АТ-поле, покрытое языками пламени — от этого посыпались искры и оно сильно замерцало, но прорубить этот доспех Синдзи не смог. — Вот тебе! — Аска Шикинами в ответ рубанула Еву-01 своей шашкой — или чем-то вроде этого — на корпусе Юнита остался оплавленный след — Синдзи Нагиса болезненно цыкнул. — Ва-арх! — он широко замахнулся катаной, целясь в бок — соперница создала там пламенный щит, об который ударило лезвие — снова посыпались искры, но в этот раз катана отлетела назад. — Защищайся! — Аска обрушилась на неë, мелькая лезвием, словно тот огонь охватил мельницу. Синдзи быстренько отступил назад, попутно выставляя перед собой поглощающую сферу — это не помогло теперь, потому что Аска как-то укрепила оружие и оно теперь не затягивалось, а само проходило через сферу, ещё и нарушая форму той. — «Так, Море Дирака тут не поможет!» — подумал Синдзи Нагиса. — Тогда… Из лопаток Евы вырвались полупрозрачные крылья, чья оранжевая структура отображала узоры в виде раскрытых очей. Нечто вроде слабого золотого нимба появилось над рогатой головой. Юнит взлетел и с высоты произвёл выстрел — огненный щит, однако, проглотил золотой росчерк и от этого ещё сильнее запылал. — Что?! — удивился Синдзи. — Взлетаешь?! — Шикинами выбросила объятые огнëм усики из лопаток своей мехи, очень данные, тонкие и многочисленные, они мириадами волосков сплели крылья. — Ладно, я не намерен шутить! — Синдзи разрезал портал и сунул сквозь складки пространства лезвие катаны к Эйдолеону-02. Его оружие разрубило крыло мехи Шикинами… для того, чтобы оно распалось в летучий огонь и из него вновь восстановилось сразу же! — Ха! — Шикинами оторвалась от земли и очень быстро полетела, выпуская на ходу фаэрболы. — Ум! — пилот Евы-01 движением катаны разрезал на пути снарядов пространство и эти болиды растворились в глади бездны, куда уходил портал. Одновременно он отдалялся от противницы. — Не радуйся! — хищно приближалась Шикинами. — У меня есть кое-что для тебя! Синева разошлась от очей её Эйдолеона. — Взгляд Медузы! — А?! — Синдзи тут краем глаза увидел, как тускнеют его крылья — состоящие до того слово из очень тонкого стекла или вообще марева, они потемнели, перестали быть прозрачными. Компьютер сообщил, что чуждая сила вторглась в пределы АТ-поля его Евы и изменяет внутреннюю структуру. Нужно волей вытеснить её. — «Не успеешь!» — подумала пилот Второго Эйдолеона. Ещё меч и щит распались в две огненные змеи, они обхватили становящиеся камнем крылья Евы-01 и взорвали их. — Ах! — морщащийся Синдзи полетел к поверхности на взрывной волне, вырезался спиной Евы в твердь и выбросил густым и высоким пыльным грибом мелкие камушки-обломки. — Синдзи, ты проиграл! — опустилась рядом Аска Сорью Ленгли. — Ага, дурак, да? — снизошла напротив Шикинами. — Я сражался не в полную силу, — без особой важности добавил Синдзи, поднимая Первую на ноги. — Вижу, вы хотите теперь обе подраться? — Ну, — Сорью перебрасывала из руки в руку древко глефы, — ничего не имею против. — Хорошо, давай, я начну с малого, — Красный Рыцарь Селефаиса снова обратила огонь в форму меча и щита. — Нападай! — Да! — Сорью с разбегу пустила в ход глефу, она обрушилась лезвием по поверхности плазменного щита, от чего он всколыхался, но устоял — в ответ Шикинами выбросила меч — лучезарное лезвие уткнулось в многогранник… и он быстро прогнулся… Обе Аски заглянули в решительные лица друг друга. Сорью отпрянула, её Ева отдалилась прежде, чем соперница успела коснуться окончанием клинка красного доспеха. — Ловко! — похвалила Шикинами. — Пасибо! — Сорью развернула глефу и противоположным клинком долбанула о горящую шашку. — Ха! — Шикинами краем щита отбросила в сторону лезвие глефы. После чего отпрыгнула назад и повалила фаэрболами. — Держись, подруга! — Да! — Сорью отпрыгнула в сторону, фаэрболы очередью полетели возле бока. Тогда Шикинами смахнула с шашки горящий серп-слэш, который вращался в полёте. — Ых! — пилот Евы-02 развернула янтарный многогранник, последующий взрыв оказался заблокирован, а энергия частично отражена и поглощена Эйдолеоном-02. — А-а-а! — Шикинами накинулась теперь в ближний бой — тараном врезалась щитом о щит и с размаху опустила меч. — Ай! — лезвие долбануло голову Евы Аски и опалило шлем и выжгло верхний правый глаз. — Ва-а! Аска Сорью развернула АТ-поле на полную и начала фиолетово-алым красным потоком отражать оранжевый пламень своего двойника. Понимая, что это закончится мощным бабахом, Мисато вскричала: — Аски, обе, хватит! — А?! — близняшки взглянули на Мисато. — Хватит, я сказала! Вы слишком увлеклись! — Хватит, да! — согласилась Сорью. — Да, хватит! — также отстранилась Шикинами. Евангелион-02 и Эйдолеон-02 отпрянули друг от друга и убрали свои энергии. — Вы не должны сталкиваться в полную силу! — повторила Мисато. — В конце концов у нас тренировки! — Хорошо, — Сорью развернула свою меху. — Но так не интересно, Мисато-сан! — Признаться — да, я хочу показать своей Другой Я все свои абилки! — была того же мнения Аска Шикинами. — Ладно, Мисато-сан беспокоится о нас! Давай полегче будем! — улыбнулась Сорью. — Хорошо, — Шикинами начала нападать, но уже совсем не так агрессивно, как обычно. А Сорью отбивалась глефой, стараясь не сближаться и скорее отпрыгивала. Эйдолеон кинул фаэрбол, соперница плашмëй отбила снаряд, потом воткнула лезвие в твердь и пустила ударную волну, образовавшую длинную расщелину — Шикинами спрыгнула в сторону. — А я вот так могу! — она вонзила лезвие в землю рядом и расколола её потоком рвущихся изнутри взрывов, заставив уже Еву-02 отпрыгивать. Вообще — вышло это зрелищно, но не особо напряжëнно. — Я думаю, мне надо размяться, — попросился в дело Шут. — Посмотрим, кто из нас круче. — Хорошо, — разрешила Мисато. — Только осторожно. — Как скажете… Тодзи и Альтер обменивались ударами, но не сближались особо и не выкладывались даже на долю. Ева-Вратарь спустилась к ним. — Ты мне по нраву, Рей-парень, давай с тобой? — предложил Шут. — Хорошо, давай, — Альтер встал напротив Вратаря, держа в руке нож. Шут же выдвинул свой ятаган — и сейчас, когда он готовился к атаке, лик псайкера показался особенно зловещим. Тодзи поморщился от этой ауры холодящей мурашками жути. — Начнём? — спросил Шут. — Давай! — согласился Альтер. — Ну держись! — псайкер устремился на своей Еве, Рей-парень встретил его удар быстым развёртыванием щита АТ-поля. Он оказался способен отбросить вражеский готический мех, после чего Шут быстро опустил меч и концом распорол преграду. Покуда щит распадался и стухал, Аянами уверено так выпустил холод и синий леденящий шквал обдал мечника, инистая корка сковала Еву. И пока Шут вдребезги разрушал этот налёт, Альтер удлинил обе руки Эйдолеона — с одной лезвие ножа вошло в висок, с другой — ставшие леденящими когтями пальцы вонзились в живот — Рей вообще бы в другой ситуации поразил именно корпус, где находилась контактная капсула. — А-ах! Круто! — несмотря на боль, похвалил Шут. У него ещё был меч и он попытался погрузить край лезвия во вражескую биомашину. Аянами, уже предвидя это, формировал из лопатки дополнительную руку — призванную только с целью схватить сжимавшую рукоять кисть Вратаря. — Сдавайся! — властно потребовал Рей. — Я могу добраться до твоей капсулы! Шут почувствовал, как в руку с мечом леденящими когтями вонзилась третья рука — сама по себе очень тонкая и полностью как скелет. — Спасибо! У меня ещё козырь есть! — Шут пустил в ход псионику. От этого охватившее Эйдолеон искрящимся оттенком АТ-поле взволновалось. — Не выйдет! Моя воля непробиваема! — Рей изрёк это очень решительно, после чего сделал резкое движение корпусом — из плоской мужской груди как вывалилась пара крупных девичьих сисичек. Теперь приняв истинный вид, гермафродита, Рей зашевелил синими локонами на голове — и с этим видом быстро отторгнул сознание Шута. Хотя в общем-то борьба их воли могла бы и продолжиться, Мисато остановила: — Хватит, когти Альтера могут уже достать твою капсулу! Ты проиграл, Шут! — О, я мог бы слиться с Евой, но ладно… — выдохнул псайкер. — Раз вы таки сказали… Он и Рей расслабились, Эйдолеон убрал хватку, втянул третью руку и обратил когти в нормальные пальцы, вытащил нож из виска. — Ты мне очень нравишься, пусть не понятно даже, мальчик ты или девочка! — похвалил Шут очень довольно. — В своём истинном виде я, кажется, нечто среднее, — спокойно ответил гермафродит, в общем-то не спеша убирать большие груди, хорошо видные через тонкую чëрную ткань контактного комбинезона, каковая растянулась и под них. — Ладно — мне главное — твой задор в очах! Ты — прирождëнный убийца! — не стал вдаваться в такие подробности Шут. — Дырка-то у тебя есть! — И не только дырка, но и кое-что для активной работы! — рассмеялся Синдзи. — Я предпочитаю быть активным, это уж точно, — Шут снова взглянул на Альтера. — Мне понравилось, как ни странно, как вдруг у тебя появились эти груди… встретимся? — Хм, надо же, так он сделал это, чтобы, вызывать эту… этого… это Рей на свидание? — промолвил Кадзи. — Честно говоря, я понятие не имею что это за человек, этот ваш Шут, — подала голос Аска Шикинами. — Я тоже, но слышала — он сволочь, — добавила Аска Сорью. — Да, прямо при мне Шут что-то такое говорил, — сказала Келли. — У них был инцидент с Северовым, хотя, я так понял, они его исчерпали, — вспомнил Смит. — Я не самый лучший человек из тех, кого вы знали, друзья, и таковой стала моя плата за становление уберменьшей, — представил себя сам Шут, используя последний термин на искажëнном немецком, кося под русский. — Прекрасно понимаю, — вдруг сказала Аска Шикинами. — Ньярлатхотеп развращал тех, кто защищал свои миры, подталкивая их к тому, чтобы пасть во тьму. — Не знаю — лично мне хватило внутренних демонов, чтобы пасть во тьму, хотя я и до того пал, как заделался защитником планеты. Вернее я хотел спасти человечество от растворения в LCL исключительно потому, что я сам бы не растворился и вынужден был бы торчать потом один на обезлюженной планете. А это пиздец как не комильфо, — поделился Шут. — Но ты можешь вернуться на светлую сторону! Да, невинность возможно потеряна, но ты не стал безумным зверем, думающим лишь о своих страстях, потому ещё можешь вернуться к свету, — вдруг отважно сказала Аска Шикинами. — Ха! Так никто из вас не пал во тьму по-настоящему! — вдруг сказал Шут с усмешкой. — Кто-нибудь из вас убивал невинного человека? — Однажды, когда я приревновал Синдзи к одной девочке, моя ненависть в Мире Снов привела к тому, что эта девочка не проснулась, — честно признался Альтер. — Кроме того, я приревновал Аску и хотел убить её… правда намерения мои были не столь тверды и я отказался от них. — И раскаиваешся в этом? — уточнила Шикинами. — Да, — очень искренне посмотрел на неё Альтер-Рей. — Я раскаиваюсь и никогда больше не буду так поступать. — Я думаю, её… его — Рей — грехи сполна искуплены и это осталось в прошлом, — сказал Шон. — Совершенно с тобой согласна, — после этого Шикинами покосилась на Шута. — Как хорошо что я в лиге тех, кто встал на путь исправления, — заговорил безумный псайкер тут с долей сарказма. — Я уничтожил жизнь на Земле в прошлом таймлайне, — поведал о своих грехах Синдзи. — Несмотря на то, что вы, Мисато-сан, жизнь отдали для того, чтобы я добрался до Евы и спас человечество. — Я тоже много раз становился причиной твоего отчаяния, Синдзи, — повернулся Каору к возлюбленному с блеском грусти в глазах. — Рей — наша Рей, Рей I, Рей-Лилит, — Синдзи же обернулся к той, кто стояла возле Рэндольфа, — ты ведь тоже становилась причиной истребления жизни? — Меня, признаться, конкретно это не очень волновало, — честно и хладнокровно ответила та Аянами. — Потому я даже не особо жалею. — У меня тоже есть свои грехи, но я в них раскаялась и начала новую жизнь, — призналась Аска Сорью. — Я убил родного отца, хотя мне он никогда не нравился и он пытался всего лишь спасти меня от моего безумия, — признался тут Тодзи. — Что, брат?! Ты убил папу?! — Сакура явно была не готова к таким откровениям. — Так значит… не Биолланте его… — понял Кенске. — Чего?! Ох, Тодзи!.. — Хикари осталось только обнять Сакуру, а Тодзи со стыдом потупил взор. — Тодзи тогда действовал в состоянии аффекта и стресс сделал его безумным, — Мисато повернулась к ним. — Он не виноват. Она хотела убедить в этом всех, включая самого Тодзи, в противном случае у них возникли бы проблемы. — Я хотел защитить от отца и от NERV мою сестру, которая стала Кайдзю и была тогда безумна. А отца я не любил — отец винил меня в смерти матери, как мне казалось, ему казалось, я как-то в этом виноват, — высказывался Тодзи. — Но я клянусь, — отважно произнëс он следом, — я готов теперь твëрдо бороться — если я совершил грех, то пусть я искуплю его на этой войне! — Я тоже! — по понятным причинам поддержала такой настрой Аска Сорью. — Мы должны взять на себя эту ношу! — И мы с вами! — подал голос Шон. — Да, куда же без нас? Мы первые начали сражаться с нашим главным врагом — Ньярлатхотепом! — вторила Аска Шикинами. — Мы с Каору, — сейчас Синдзи держал любимого за руку, — будем драться до конца. — Совершенно верно, даже если не будет конца нашей войне, как нет конца у циклов мироздания! — отважно добавил Каору. *** Виктор смотрел новости и узнал не только о ЧП, когда его сбили — но и о том, что был задержан ужасный преступник, растерзавший мальчика. Им оказался совершенно невменяемый лидер нацистского культа — Олег Верещагин! Злодея поймал за тем, как он выедал содержимое кишечника жертв, истинный ариец даже не пытался скрыться с места преступления и вëл себя совершенно по-животному. — Вот дерьмо! Сука! Они его упустили! Нет бы прибить! — Виктор пришёл в ярость. Коммунистический нацист-полпотовец наверняка окажется слишком невменяем, чтобы его можно было посадить как преступника — да и смертной казни для такой мрази нет! Виктор понял что сам должен взять это дело в свои руки. Чего этот выродок будет томиться в психушке на деньги честных граждан? В Интернете он отыскал нужный рассказ Лавкрафта — «Дело Чарльза Декстера Варда» — и остальное время убил на поиски этой мрази. В СМ это дело стало скандальным — т.к. данный товарищ слыл на хорошем счету, был патриотом, милитаристом, спортсменом, фанатом Белого движения, Сталина, СССР, Третьего Рейха, а также борцом с педофилами, педерастами и ЛГБТ и хотел стать депутатом коммунистической партии — и одновременно совершенно свободно заявлял в сети и в своих печатных книгах о своих злодейских взглядах. Нет, разумеется он прямо не говорил, что он злой, себя он видел добром, и не сложно видеть себя добром, если ты уже веришь в нацистскую картину мира, которая ментальной патологией пожирает мозг. Вот так-то вышло дело! Людоед никогда не скрывал что он людоед, но только сейчас когда он наконец кого-то сожрал, все схватились за голову — а как это они такого людоеда пропустили? Виктор пробрался куда надо, воспользовавшись техникой кейнанцев временно становиться полуматериальным, неосязаемым и невидимым — пройдя сквозь стену, Виктор нашёл сволочь и по бумажке прочитал заклинание Нисходящего угла, отчего мерзкий вурдалак покрылся пузырьками и от него остался лишь синеватый порошок, в каковой он сжался и рассыпался. — Сука, хорошо бы выдать тебя родителям убитого, но ради порядка нужно чтобы закон стоял выше морали, а для справедливости, чтобы мораль стояла выше закона! — с такими словами наш герой удалился и через некоторое время уже был в пути. Он в назначенном месте встретился с сообщниками Олега и наговорил им всяких историй о том, как проклятые жиды из мирового заговора слуг иудейского рептилоида-гермафродита Яхве извратили сущность Олега и тот стал тем, чем стал. И, одержимые жаждой возмездия, нацисты с особым рвением взялись за дело. Виктор вышел из машины, забирая за собой рюкзак с сидения. Наш герой — любитель понтов — специально облачился в военную униформу российской армии. С собой он взял всякое разное, прямо как собрался в поход. Нацистов такое не смутило — напротив, они очень любили российскую армию — нацисты всегда любят милитаризм (что, однако, не говорит плохо о милитаризме). Вообще Северов долго в душе возмущался, как вообще так можно быть патриотом России и Третьего Рейха — да, он сам был фанатом Германии, но речь шла о стиле, о вооружённых силах и милитаризме — ибо каждый может выбрать себе по душе то, что само по себе не есть зло — но вот как можно любить рассовую политику? Виктор конечно же помнил, что сказал Гиммлер своим генералам по поводу Великой Отечественной: «Это война идеологий и борьба рас. На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. Стоит мир, каким мы его хотим видеть: прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, еще страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимым и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать — это расстреливать без всякой жалости и милосердия. Этих животных, которые подвергают пыткам и жестокому обращению каждого пленного с нашей стороны, которые не оказывают врачебной помощи захваченным ими нашим раненым, как это делают порядочные солдаты, вы увидите их сами. Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей: имея теперь Россию, наполовину {расположенную} в Азии, частично в Европе, сокрушить Германию и весь мир. Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее — 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I, — под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма». Впрочем, эти русские нацисты в план «Ост» не верили [4] — план «Ост», как и всё, что им не нравилось, придумали, разумеется, проклятые жЫды. — Вот, здесь всё готово, — вышел следом бородатый нацист-культист по фамилии Дугин. Солнце садилось над широким пустырëм близ Москвы. На обширной поляне культисты-нацисты во главе с бароном Гауптманом и Мигелем Серрано сделали широкий и богато украшенный свастиками, коловратами и прочими говноворотами оккультный круг. Русские интеллигенты — вчера бесполезные болтуны, а ныне — спасатели белой расы от ига жЫдовских отродий и Ялдабаофа-Бафомета — в такой час нервничали, а вдруг ритуал пойдëт не так? Серрано должен был стал главным магистром — Виктор с ним особо не разговаривал, только из Википедии узнал, что этот чилийский дипломат при жизни поклонялся Адольфу Гитлеру, считал его аватарой Вишну, предсказал его возвращение во главе армии летающих тарелок… Короче — нацистского колдуна Гауптман отрыл что надо. Барон-оккультист заверил всех, что необходимо открыть портал в прошлое, чтобы изменить ход Второй Мировой, в этом им поможет призываемый одновременно славянский бог Сварог (Виктор не знал почему именно он и не задавался вопросом, решив что это просто они косят под мифологию неонацистов). Перед самим ритуалом Гауптман отвëл Виктора в сторону и заговорил поодаль от ушей нацистов-интеллигентов: — Ты должен задействовать свой Серебряный Ключ, — заговорил Гауптман. — Он должен быть у тебя, тебе его вернула Харлот. — Ась? А как… где? — не понял Виктор. — Он — часть твоей души. Её связь с высшей реальностью. Давай, интуитивно ты должен его задействовать, — говорил Гауптман. — Э… это достань то не-знаю-что и сделай с ним то-не-зная-что, так хули оно, блядь? — Виктора это разозлило. Но, немного подумав, наш герой попаданец сунул руку в, карман и достал… «Глок» — на вид обычный пистолет, вернее — полноценный макет. — Во-во, если это — твоя мечта, сосредоточение твоей воли попасть в тот мир, чтобы стать героем, которым ты хочешь стать, то — да, это оно, — догадался Гауптман. — Тогда будем начинать, — Виктор, поправляя рюкзак, вышел к центру круга. Он направил пистолет на самый центр, воображая, как будет поворачивать. Нацисты разместились каждый возле оккультного знака и во главе с Сиррано заголосили отрывки из «Некрономикона». Йа-йа! Йог-Софот, услышь наш зов! Сквозь миры, что он идëт! О, повелитель сфер бытия и глади Небес Хозяин! Страж Порога! Князь Звëзд, Божество Тысячи Солнца ю! Твой лик — сам свод вышины! Ану-да’тэ! Именем кадуцая Н’их и Бесконечной Свастики! Песнопение открытия Врат. Разумеется, порыв ветра не заставил себя ждать. Нацисты испугались. — Давайте, не медлите! — скомандовал Виктор. — Мы должны спасти Россию от проклятых жЫдов! Нацисты заговорили быстрее — увы, они коверкали нужные слова и поначалу показалось, что Йог-Сотот не появится. Сей-хей! Сей-хей! Йоф’т шалодима ни’донай! Ашепта Спефра! Гибур’дит’Он-нох! Чафрума-Зааах! Кто-то картавил хуже любого еврея, кто-то заикался, кто-то вообще явился пьяным — короче, спасители белой расы, древних русов и Третьего Рейха оказалась так себе сверхлюдьми. Потому у Виктора возникло ощущение, что с такими каши не сварить. Но вот воздух над кругом задрожал и завеса реальности начала потихоньку отворяться — мерное око стало отверзаться. Нацисты при виде реального паранормального явления опять оказались поражены. Кто-то оказался на грани паники. — Заклинание! Читайте заклинание! — прокричал уже Гауптман. — Второго шанса не будет! Не останавливайтесь! Нацисты заголосили языколомные строки. Йо’Фт-Со’Фотх! Йо’Фт-Со’Фотх! Й’иглахи-и-т то’фур на’хт! Чëрные щупальца протиснулись сквозь мерные границы и простëрлись высоко над головами призывателей, за ними повалила мешанина сфер. — Йог-Сотот, тебе известны мои желания! — Виктор поднял «Глок» и начал вращать, одновременно видя, как конец предмета провалился словно бы в нечто жидкое. — Я призвал тебя и я знаю, что тебе ничего не стоит исполнить мои желания! Я смиренно — но бесстрашно! — прошу тебя исполнить мою волю! Виктор точно не был уверен, что он делает — но Йог-Сотот приблизил сферы и затем Виктор вдруг начал осозновать… Гауптман! Он планирует обернуть ритуал так, чтобы сделать из самого Виктора себе Серебряный Ключ! Чтобы с его помощью добраться до Предельных Врат и обрести власть над трансцендентной энергией! — «Ах ты сволочь!» — Виктор разозлился. И сразу же сосредоточился на том, как ему разрешить ситуацию. Йог-Сотот ответил — общался Хранитель Врат не словами, а чередой прямо приходящих в голову озарений — из следующего осознания следовало что сам Йог-Сотот не имеет личности в человеческом понимании, потому сам не можете выбрать на какое обращение ему ответить, на обращение Виктора или на обращение Гауптмана. Так как они оба одновременно его просят о разном. Но можно склонить чашу весов на третий элемент — на прошение окружающих нацистов. — Ладно, пусть будет так! — когда Виктор принял это решение, Гауптман понял, что ритуал обернулся не тем местом и начал колдовать что-то ещё. Это, кажется, тоже было связано с просьбой нацистов. — Сварог, появись! — выкрикнул кто-то. Виктор понял, что тот, на ком сосредоточили свои мысли, волю и желание помощники главного призывателя тоже заявится. — «Прямо сюда?! Нет уж! Не дам в обиду родную Земли!» И Виктор принял единственное верное решение — удовлетворить официальную целью ритуала. Йог-Сотот не стал отвечать на взаимоисключающие желания Виктора и Гауптмана и ответил на третье — опять же, эта сущность не была личностью, и на то, как он принимал решение, влияла ещё и воля тех, кто вступил с ним во взаимодействие. — Ты мне заплатишь за это, гнида! — с ненавистью выкрикнул Виктор. — Ну конечно!.. — зло процедил Гауптман, который всегда был интриганом и негодяем, думающим лишь о себе. Попутно Виктор умом достиг того факта, что именно его сильная воля и целеустремлëнность сподвигла Йог-Сотота занять его сторону, если так можно сказать. На несколько мгновений Виктор очутился перед высокой фигурой в пенистой вуали. — Проводник между мирами! — понял он. — Великий!.. Дальше как ударило молнией — земля ушла из-под берцев, с криками нацисты полетели с ним же. Они падали в небо, в омут звëзд и сфер, где появилось нечто тëмное, почти не видное среди чернильных щупальц Йог-Сотота. — «Сварог!» — подумал Виктор. — «Тот, кого они призвали!» Он увидел бога нацистов лишь мельком — ужасное существо выглядело как тёмный, гигантский и как, кажется, безногий птицеподобный монстр — оно расправляло пернатого вида крылья при пролёте через пространство внутри Врат Йог-Сотота, и Сварога окутывало тёмное пламя или что-то вроде этого, у него протягивалась длинная шея, увенчанная чёрным комом, половина которого содежала в себе один большой глаз, дрожащий и светящийся белым, а другая тупо извивалась бесчисленными щупальцами. — Блядь! «Чё за петух-ктулху?! И так выглядит Сварог?!» Виктор поспешил совершить поворот своим Серебряным Ключом, чтобы затворить позади Врата и не дать Сварогу проникнуть на Землю. Увы, нашему герою не удалось понять, смог ли он остановить это создание или нет, ибо всё пространство Врат исчезло, а следом глаза увидели нормальный белый снег — и прямо в холодный сугроб попаданца окунуло с головой. Нацисты с криками свалились рядом… — Ах! — Виктор вынырнул быстро из белого холода, даже приятно обожжëнный. Снег попал в рот и его пришлось сплюнуть. В своей российской униформе он выпрямился и взглянул на пасмурное зимнее небо, откуда сыпались белые хлопья. Там исчезли с хлопком щупальца Йог-Сотот и его пузыри. — Пропал? Ну ладно… Лучше его не донимать, — Виктор обратил внимание на пар, что выдохнул он, и перевëл взгляд на нацистов. — А то как в том стишке: «Йог-Сотот — и ключь и дверь, формой непонятен, поверь: если вызвал зря — очень неприятен». Виктор уже не без явного презрения взглянул на поднимающихся на ноги ублюдков — русские, а вернее позднесоветские интеллигенты, погрязшие в своих бреднях, выродки, бесполезные для державы — вся это гниль теперь затряслась от холода. — Где это мы?! — спросил Дугин, чья борода покрылась снегом. Они оделись не по погоде. — Где мы? — Виктор тщательно осмотрелся — вокруг стояли деревья, а за ними — далеко — начинались дома, там торчали трубы и из труб валил дым. Сами здания и кое-где видневшиеся машины выглядели до боли старинно. Вернее — современно. — Мы перенеслись в прошлое, Йог-Сотот — бог времени и пространства — отправил нас в прошлое… чтобы мы могли изменить ход Второй Мировой… — И чтобы проклятые жиды не восторжествовали! — прокричал радостно один из советских интеллигентов. — Тьфу! Нет, мразь! — Виктор подошëл к нему и разогрел кулак о морду нацистской сволочи — белый снег окрасился алым и мерзкий советский интеллигент рухнул в холод. — Что?! Почему?! — вознегодовали нацисты. — Потому что я не один из вас! Я русский патриот! — указал на себя Виктор. — Так мы тоже! — совершенно искренне вознегодовал здоровый немолодой дядька, который всю юность убил на то, чтобы в 90-х осознать к какой группировке примкнуть — к нацистам-православным, к нацистам-язычникам или к нацистам-зороастрийцам. — Неправильный ответ! — Виктор кулаком в морду запустил в полëт этого скота метров этак на пять — тот больше и не встал даже. — Я — настоящий Патриот! А вы — предатели! Полицаи! Шваль! Скоты! Сукины дети! Ваша идеология — бред, а вы не люди — вы дерьмо! Поняли кто вы?! Ваше место в параше, ясно?! Нацисты изумились. — Я не истинный ариец, я — русский! — Виктор снял армейский головной убор, провëл рукой по волосам и те вновь стали тëмными. — Я покрасил их дешëвой краской, чтобы казаться арийцем! — Ах! — поразились все. Почему-то им стало теперь сразу ясно, что Виктор — не истинный ариец, а простой русский парень. А всего-то поменяли цвет волос! — Я всего лишь использовал вас для своих целей, но меня тоже попытался наебать этот хуесос Гауптман! — Виктор заметил, что данный товарищ почему-то не появился тут. — Не знаю где он, но да похуй! Виктор взглянул на бумажки, по которым культисты читали заклинание открытия Врат, и срочно начал собирать их. — Проваливайте с глаз! Только отдайте мне что мне нужно! Вы мне больше не нужны, сукины дети! А то сейчас всех закопаю! Сволочи перепугались — ох, как пересрали! Какими же жалкими тварями были эти недо-нацисты! И как позорно они от него побежали, абы куда. — Убил бы — да неохота пачкать руки… Виктор сложил бумажки, они намокли от снега, но в целом текст оставался разборчив. — «Они ничего не знают о том, как открыть Врата снова. Помню, в ДДБ Тодзи смог вызвать Йог-Сотота просто криком, но хрен знает насколько это безопасно. Надо пойти подумать… узнать где я!» Виктор направился в сторону ближайших зданий, прямо так шагая через сугробы в российской униформе 21 века… *** Среди субстанции, похожей на тёмную воду, словно золотая заря, разлилась одна мысль: — Мы сильны! Мы будем править! Кокон раскрылся словно от пары крыльев и каждое втянулось в спину распрямляющегося Евангелиона — их всплыло из субстанции два: оба покрытые тьмой и фиолетовые по части оболочки, неровной и во многих местах зазубренной, явно органического происхождения — лицо одного имело форму голого скалящегося черепа человека, у другого — чего-то менее выразительного, с мелкими горящими во тьме точками. Из первого, преодолев желеобразную оболочку, вырвалась Мэллори — она была не полностью обнажëнной, органического вида платье, похоже, состоящего из лепестков фиолетового цветка или крыльев ночной бабочки — несколько таких же биологических выростов выходило из спины. Корона из похожего материала накрывала лоб. Минетт явилась в таком же облачении. — Хо-о-о-рошо, да! — проговорила она. — Верно! Я чувствую себя невероятно сильной! — Мэллори расправила руки. — Это было отлично, объединить Батру и эти два Евангелиона! — Теперь мы должны поглотить Короля Гидору… и всех остальных Кайдзю! — придумала Минетт. — Нам нужен тот Кайдзю… Ороти, — вспомнила Мэллори. — Ороти вам не по зубам! — прозвучал вдруг девичий голос. — А?! Что?! — начала оглядываться Мэллори посреди шевелящейся тëмной субстанции. — Почему наша мысль не видит её, Минетт?! — Спокойно, Мэллори! — нахмурилась Минетт. — Кто ты?! Субстанция отверзлась… и оттуда выбежала девочка. — При-и-ивет! — её голос звучал очень по-детски. И за ней бежала ещё одна — но немая и в маске — Мэри, Сестра Бездны, дочь Ньярлатхотепа. А вот первая… — Хей-хей-хей! Что вы торчите тут, а?! — бежавшая девочка выглядела очень обычно и даже приятно. Она носила светлое платье, до колен, круглую шляпку, резиновый спасательный круг, на ногах были открытые сандалии с малым количеством застëжек. Вообще эта лоля выглядела так, словно сбежала с жаркого пляжа. И там, где она пробегала, появилась обычная вода с мелкими рыбками — она протягивалась в плоскости этого измерения. — Ты ещё кто?! — расширила белые глаза Мэллори. — Апостолы великого Ньярлатхотепа, — последней из той дыры, откуда заявились двое девочек, вышагала Сисификс — она выглядела по-обычному как привлекательная блондинка в современной откровенной одежде. За исключением одного — у неë зияла дыра в животе, где вместо кишок шевелились щупальца или нечто вроде этого. — Вы — прислуга Затхога — знакомы будем, — судя по ухмылке Сисификс, Мэллори и Минетт сразу поняли, что им будут диктовать условия… — Мы больше не прислуга кого-то-там! — огрызнулась первая из близняшек. — Погоди, Мэллори, они явно уверены в себе раз думают угрожать нам, — предупредила Минетт, — что вы хотите от нас?! — Мама говорит, что мы должны поиграть! — запрыгала на поверхности призванной воды Клиа Клиар. — Ваша способность управлять и теперь поглощать Кайдзю — весьма интересна для нас и Затхога, — говорила Сисификс, очень элегантно расхаживая с дырой в животе. — Я могла бы кое-что вам предложить, а вы уж там — смотрите!..