Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

— С возвращением! — встретил его Шут внутри той плоскости, которая простирается на подступах к материальному царству; далее начинался Лондон 20 века. — Привет, Серафим! — после всего, через что он сегодня прошёл, Каору был рад даже ему. — Как поживаешь? — Я-то? — псайкер немного иронично усмехнулся. — Я-то как обычно… И остальные… Шут простёр руку в сторону перемещающихся кадров — они текли здесь, как кинофильм, демонстрируя то, чем занимаются Синдзи и его друзья. Синдзи перешёл к извращениям — он был очень чувствителен к содомии, потому вручил своей рыжей любовнице искусственный член — Аска поимела его им в задницу так, как мужчина имел бы женщину. Синдзи пребывал на четвереньках перед ней и с наслаждением дрочил себе. Такое доставляло ему и физически, и психологически. Закончился этот акт тем, что Синдзи со стоном и большим удовольствием выплеснул сперму себе в руку. После некоторого отдыха и отвлечения на иные дела — с сексом и любовью не связанные; Синдзи выпорол Аску — привязал рыжую-бесстыжую к постели за руки и за ноги, прошёлся плетью ей по спине; самим садистическим выражением на лице Синдзи дополнил то, как он разукрашивал спину своей любовнице. Рот ей закрывал красный кляп. Никто пока более не отвлекал Синдзи и не мешал ему делать с Аской то, что он хочет. Просматривая эту плёнку из другого измерения, где соотношение событий было специфическим, Каору с задумчивым видом коснулся своего лица. Кожа рыжей бестии оказалась вся разукрашена, все крики подавлял эротический кляп в виде шарика. Закончив порку, Синдзи схватил смазку — молодец-содомит, конечно же, поспешил овладеть Аской прямо в задницу. Она пребывала связанной и с кляпом во рту до тех пор, пока Синдзи не закончил свои толчки — его сперма залила ей анальное отверстие. — Уф! — развратный Синдзи вынул член, щелчком пальца заставил верёвки развязать, Аска вынула кляп с не самым приятным выражением на лице — ещё бы: Синдзи мордовал её больше часа! На этом, конечно же, их подвиги на личном фронте не закончились! Когда стемнело, Синдзи придумал следующее: обнажённая Аска была выставлена перед окном дома, здесь перед ним росли деревья, так что ночью мало кто мог это увидеть. Но всё же кто-то мог. Аска пережила стыд и волнение. Синдзи — тоже, но как раз этих чувств наш извращенец и желал вкусить. Аска удерживалась с помощью телекинеза: Синдзи своей магией материализовал верёвки — одна захватила ногу вокруг щиколотки, вторая — также захватила вторую, ещё одна верёвка, брошенная сверху, захватила грудь, весь бюст оказался охвачен петлёй и чуть затянут: двойная петля брала в кольцо каждую из двух замечательных грудей нашей красавицы! Руки Сорью, естественно, оказались заведены за спину и там крепко связаны верёвками. Ноги растягивались в разные стороны, потому она была вынуждена максимально широко раскрыть их ножницами. Вот в таком положении Аска пребывала за подоконником, а Синдзи смог состыковаться — начал он с того, что проник во влагалище. — Я думала, ты будешь ебать меня в сральник! — обратила внимание Аска. — Обязательно буду! Но начну я с менее крутого варианта, — брал её Синдзи, — потому что крутизна познаётся в сравнении! Синдзи во всю наслаждался той властью над Аской, которую давала ему его магия, и он во всю старался растягивать Аску с помощью верёвок, стягивать груди, а потом жадные руки извращенца пальцами впивались в эти шары с красными титьками, чьи формы особенно выделялись с помощью такого связывания. Член Синдзи вскоре покинул влагалище — для того, чтобы поспешить воткнуться в анальное отверстие — излюбленное место для того, чтобы скинуть сперму — Каору — ублюдок! Это он научил тебя долбить жопу! — прокомментировала Аска, когда приняла в свою кишку фаллос Синдзи, он там очень быстро задвигался. — А-а-а! А-х! — Синдзи в судорожных движениях перешёл на нечленораздельные стоны и звуки. — У-уф! Не отпуская руками груди, Синдзи разрядился спермой в прямую кишку своей любовницы. — Ох! — он первым делом вытер пот с лица. — Да, Аска, это Каору научил меня тому, что лучшая дырка — это жопа! Виси тут! Синдзи со злодейской улыбкой сделал вид, что оставил Аску в таком положении болтаться перед окном, где её могли бы увидеть прохожие. Сама она не могла выбраться. Первым делом пленница решила выдавить из своей задницы сперму Синдзи — отец сперматозоидов, теряющих сейчас свой новый дом — выпадающих в виде светлой жидкости из дырки между ягодицами — здорово любовался этим процессом, наблюдая его из-за спины Аски — когда сделал вид, что оставил свою любовницу. Кадзи не терял время. После секса с Кенске, этот извращенец заприметил Тодзи. Синдзи часто хвалил тренированное, красивое, во всём чисто мальчишеское тело своего спортивного друга. Разумеется, Кадзи, как изысканный гурман всей и всяческой любви, не мог не заинтересоваться таким отличным юношей. Он появился в комнате, когда Тодзи и Хикари уже проснулись. Кадзи просто начал с бытового разговора. Как опытный разведчик, он считал нужным опрашивать на предмет случившихся событий каждого их участника. Тодзи рассказал всё. По ходу дальнейшей бытовой жизни Хикари и Аска пожелали погулять по Лондону середины двадцатого века, Сьюзен, Сакуру и Мари они взяли с собой. Кенске отправился вместе Эдмундом и Иффом обойти и осмотреть друзей-оккультистов. Синдзи в это время сидел и медитировал. Кадзи попросил Тодзи поговорить с ним ещё: — Ты не заметил ничего такого в поведении Синдзи? — Синдзи признался в том, что им движет желание превзойти Каору. И что у него комплекс по этому поводу, — Тодзи пересказал разговор, который случился между ним, Синдзи и Кенске после схватки со Слаанеш. — Угу, ясно, — кивнул Кадзи. — У всей его семейки те ещё тараканы, — он сейчас вливал в себя дорогой алкоголь, который ему выдал Ифф. Тодзи пил его тоже, только из стаканов. Надо сказать, мужчины сейчас почти не одевались после того, как покидали кровать. — Кадзи, ты хочешь меня трахнуть? — пьяненький Тодзи понял это по характерному взгляду. — Да, — блеснул улыбкой Кадзи, — за последнее время, — мужчина стал загибать пальцы, — кроме Мисато, я трахнул Каору-куна и Кен-куна. Сердце простит трахнуть Синдзи, но это после того, как Аска с ним наиграется — она первая в очереди. А сейчас я хочу трахнуть тебя, Тодзи-кун. Кадзи запрокинул бутылку, вобрал в себя остатки алкоголя. — Ладно, да, вы правы, я трахался с мужчинами, а Кенске тебя уважает, — Тодзи не очень понимал, общаться ли ему панибратски с Кадзи, когда они в такой обстановке, вести разговор на «ты», либо ещё соблюдать формальности. — Да, давай сюда всего себя, — попросил Кадзи, весь распаляясь в предвкушении. Тодзи, с таким же пьяным выражением, улыбнулся, встал и снял с себя майку — кроме трусов и майки у Тодзи ничего не было. — Танцуй для меня, — Кадзи включил музыку. И камеру: — Я хочу снять всё это, пусть твоя жена видит, как ты меня ублажать будешь. Тодзи только равнодушно пожал плечами, правда потом стыдливая улыбка таки вырвалась на его пьяном лице. Кадзи ответил такой же, но в разы более энергичной и развратной. Тодзи немного покрутился перед импозантным мужчиной, лежащим в кресле и снимающим всё на камеру. — Покажи дырку, в которую я буду тебя ебать… вот-вот, да… Понятное дело, особенно много Тодзи крутил жопой — крутил, как мог, снял так перед Кадзи свои трусы. По просьбе Синдзи, Тодзи носил яркие плавки, они обтягивали зад, особенно подчёркивали соблазнительные, юношеские формы этого седалища. Тодзи несколько раз вплотную приблизился к камере, чтобы раздвинуть свои ягоды как следует, явить дырку между ними, чтобы Кадзи мог как следует запечатлеть её. Одной рукой Кадзи снимал, другой, естественно, уже дрочил и предвкушал, как лицо Тодзи будет возле этого члена водить по нему языком — и как будет круто врываться этому мальчику в тёмную дырку позади. Кадзи встал, не выключая музыки, схватил Тодзи, впился мальчику в губы, после чего опустил перед собой на колени, вывалил из трусов свой большой, мужицкий член. Тодзи взял его в рот, в пьяном задоре пустился сосать. Кадзи умудрился попутно выпивать ещё одну бутылку — вот сейчас герой-любовник пустился в отрыв. Кадзи делал глоток сам и передавал горло Тодзи, чтобы тот брал тоже в рот и потом продолжал сосать член. Головка Кадзи отреагировала лёгкими ощущениями на спиртной напиток. Кадзи какое-то время смотрел на то, как Тодзи делает ему минет, после чего снял с себе одежду, лёг голым на пол и приказал своему любовнику занять позицию наездника. Тодзи быстро смазал член, который сейчас пришёл в боевую готовность, согнул колени, сел на него. Головка ткнулась в анус, провалилась в него. Тодзи с выражением напряжения принял в себя этот инструмент. Кадзи лежал и довольно улыбался, глядя на то, как загорелый мальчишечка отрабатывает роль девочки. Тодзи, то ли потому, что выпил, то ли потому, что не испытывал особых чувств к Кадзи, совершал мужеложство без отдачи, собственный член наездника наполнился кровью совсем-совсем немного. Кадзи, однако, нравилось то, что Тодзи ему это делает. Наездник попытался даже попутно себе немного дрочить, но быстро бросил, когда, кажется, понял, что волосатый, импозантным мужчина зрелых лет, на копье которого он скачет, не вызывает никакого отклика в душе. До пьяного сознания Кадзи это дошло — и когда наш мужчина, покоритель сердец мужских и женских, захотел энергии, то сам попросил своего любовника лечь на кровать. — Так, я хочу видеть твоё лицо, — Кадзи сам расположил Тодзи на боку. С такого угла активный мужеложник воткнулся в парня своим большим членом, пустился уже сам чистить нутро. Узкие глаза шоколадного японца щурились, гетеросексуальный пассив морщился при напряжении, принимая на себя эти частые толчки. Одной рукой Кадзи, словно хищник, впился в бедро Тодзи, другой рукой Кадзи захватил горло, сдавил шею пацана пальцами. Тодзи, похоже, поняв, какое выражение желает увидеть Кадзи, вытащил язык, постарался изобразить удушение. Камера, увы, не смогла этого заснять — она оказалась брошена в порыве страсти куда-то туда, где её объектив закрывала собой пыльная подошва Тодзи. Кадзи превратился в животное, а Тодзи — в нечто очень пассивное, способное только своей жопой принимать член столь страстного мужчины, в чьих чреслах бушевал огонь. Синдзи к тому моменту уже наблюдал за этой сценой, даже начал дрочить. Когда у него встало, мужеложец подошёл и приблизил свой торчащий фаллос к мальчиковому лицу Тодзи. Друг, немного мучительным взглядом найдя этот прибор у своего лба, достаточно инициативно вобрал сей орган себе в рот. Кадзи, сейчас бывший на пике скорости и мощи, впивающийся пальцами в Тодзи, словно хищник, очень возбудился от этого — от того, что видел: Тодзи сосёт член Синдзи, очень желанно, даже страстно. — А-а-а!.. — Кадзи издал очень громкий, грубый, чисто мужской звук — он оргазмировал, наконец полетела его сперма, залила кишки Тодзи своим жидким, пламенным жаром. Да, Кадзи это очень подтолкнуло к тому, чтобы кончить — сперма мужчины вырвалась и доставила острое удовольствие. Но Тодзи, по отношению к нему, был как не родной. Кадзи это почувствовал и пожелал резко отстраниться, чувствуя себя после извержения чужим. Кадзи сел, взял камеру — с досады успел обратить внимание на то, что стопа Тодзи, не удачно отводимой ноги, закрыла часть интересного. Анальное кольцо Тодзи, кажется, покраснело и сейчас было раскрыто очень широко. Это дело, понятно, вызывало у Синдзи чуть ли не научный интересно. Пилот Евы-01 запрокинул теперь обе ноги Тодзи, поднял их к потолку, даже захватил за щиколотки; запустил свою головку, хорошо блеснувшую смазкой, аккурат в дырку любовника. Тодзи, то оказалось видно по глазам, очень хотел этого — хотел, чтобы его как женщину познавал именно Синдзи: — Синдзи-чан, я люблю тебя! — Тодзи озвучил свои чувства, представая перед взором Синдзи во всём своём бесстыдстве — словно продажная девка, лежащая перед грязным байкером и задирающая ноги на максимально возможную высоту. Синдзи сейчас особенно возбудили гениталии мужчины, хорошо видные, и он улыбнулся: — Как у тебя широко, Тодзи-кун, — заметил активный мужеложец, постепенно набирая обороты. — Тебя посжимать? — спросил пассивный любовник. Лицо его сейчас было, конечно, очень пьяным, но ради Синдзи, которого он любил, Тодзи активизировался, преодолел туман сознания и начал сжимать член возлюбленного своей кишкой — на самом деле просто горящей внутри после того, как его туда отжарил Кадзи! — Ага, Тодзи-кун, сжимай меня, сжимай… Небольшой член Синдзи — после здоровой колбасы Кадзи — в некотором роде был облегчением. Сквозь раздражение жопы внутри, Тодзи чувствовал, как своим концом, Синдзи — каждым своим движением достигает предстательной железы, тыкает в неё, отчего волшебная точка — главный нервный узел тайного мужского удовольствия отвечает: Тодзи хорошо, очень хорошо, он хочет продолжения несмотря на все сопутствующие, не очень приятные ощущения. Не говоря о том, что ему было чисто психологически очень приятно отдаваться своему возлюбленному. — Синдзи, я весь твой — это очень кру-уто!.. — выдал Тодзи — весь балдея на конце мужского члена так, как может балдеть только парень. — Ага, — на лице Синдзи сразу стала шире улыбка, — я дам тебе, что ты хочешь, Тодзи-кун. Кадзи снимал любовников. — Тодзи, ты не устал? — Синдзи держал ноги Тодзи и ритмично сношал своего друга-любовника, пока не очень быстро, но и не слишком медленно. — Чего? — пьяное сознание мешало пониманию. Сейчас Тодзи, к тому же, очень громко рыгнул. — Тодзи, тебе не наскучила одна поза? — поинтересовался Синдзи, выдерживая темп содомии. — Ну… давай, еби меня по-другому, — Тодзи поглядел сейчас очень сознательно. Потому Синдзи вынул член, ещё раз пристально обратил внимание на то, как широко Тодзи раскрывал свою дырочку, и опустил любовнику ноги, после чего скомандовал подставиться спинкой. Синдзи добавил смазки, когда Тодзи на коленках предоставил свою попку, очень аппетитную — Синдзи с любовью погладил парню смуглые ягодицы — перед тем, как совершить проникновение. Активный любовник поспешил овладеть седалищем — дальше любовь между нашими парнями происходила так: сперва Синдзи брал Тодзи — потом первый просто не двигался, позволяя уже второму давать заднюю своей жопой, то есть наш мальчик предоставил Судзухаре самому наседать на член, давать концу успешно достигнуть простаты. Синдзи балдел — ему очень нравилось не только смотреть, но и ощущать то, как Тодзи сам двигается в такой позе, принадлежа ему. — Тодзи-кун — шлюха! — очень довольно комментировал это дело Кадзи. — Он так садится сам на твой хуй! Тодзи улыбнулся таким словам. Он старался чаще насаживать себя. Синдзи, в ответ на это, в один момент участил движения — потом отправился на спину, захотел, чтобы Тодзи лёг на него. Тодзи сделал это, в таком положении член вновь проник в жопку спортивного юноши. Синдзи захватил Тодзи рукой за шею, второй коснулся его груди. И сейчас Синдзи сам задвигался: сам, лёжа, двигал попой, сгибал колени, Синдзи имел Тодзи в нутро будучи на этот раз под ним, но в активе. Кадзи, видя, что член Тодзи отчасти налит, решил подойди, помочь: Кадзи захватил ртом конец Тодзи, засосал, заглатывал, ласкал его. Тодзи какое-то время бывал так — к потолку брюхом, широко раздвигая ноги. С позиции Кадзи становилось хорошо видно, как фаллос Синдзи постоянно прорывается внутрь Тодзи. Синдзи закусил губу во время очень сосредоточенного процесса. Кадзи почти непрерывно и энергично сосал Тодзи. Яйца последнего особенно хорошо смотрелись как своего рода надстройка над яйцами Синдзи — их колонной разделял ствол члена Синдзи, он то исчезал, то возникал по крайней мере на половину — мошонки были в движении. Кожа Тодзи и кожа Синдзи составляли контраст не только потому, что мальчики были разного оттенка, но и потому, что Тодзи в разных местах украшали волоски — особенно на ногах волосня сейчас была заметна, Синдзи же был, как уж говорилось ранее, весь выбрит до идеальной чистоты и гладкости — сложно было вообразить тело, более пригодное для того, чтобы купаться в любви мужских объятий. Тодзи перебрался на бок, поднял ногу — Синдзи теперь чистил любовника со спины. Кадзи продолжал сосать у Тодзи. Так продолжалось: Тодзи успел схватить Синдзи за руку, пальцы обоих парней надёжно сплелись и те больше не отпускали друг друга. — Тодзи, я скоро буду кончать, — поделился Синдзи, уже прямо чувствуя, как сперма подходит — актив больше не может видеть перед собой мужские прелести Тодзи и быть лишь в разгоне. Синдзи потребовалось ещё совсем немного, чтобы раздражëнные нервы запустили механизм. Вот-вот… Синдзи почувствовал, как вслед за всеми толчками, что он совершал в мякоть Тодзи, туда сорвалась жидкость — под резкие взрывы удовольствия бежали капли спермы. Синдзи плотно захватил пальцами руку Тодзи. В эти же секунды любовь к нему достигла апогея — казалось, парни стали одним целым: Синдзи весь растворился в чувствах к своему возлюбленному, хорошо, что это длилось секунд семь-десять, иначе бы наш герой просто потерял в этом всего себя. Это была как тёплая река, как поток, уносящий куда-то в океан экстаза. Сознание несло среди жара и пота Тодзи, хвата его нутра, красоты его лица — чисто мальчишеской, торс спортсмена, титьки… Синдзи в этот момент не сомневался, что после Каору, он любит на втором месте вовсе не Аску, а Тодзи — да и разве может спортивное тело красавца сравниться по достоинству с вульгарными и набившими оскомину атрибутами человеческой самки? Когда вся страсть оказалась утолена — вслед за последней каплей, ушедшей внутрь Тодзи, Синдзи вынырнул членом, насладился несколькими секундами свободного удовлетворения. После чего поспешил раза три сойтись с Тодзи губами. Он постоянно держал своего парня за руку, приятно вспоминая, как хватался его, и сейчас пальцы разошлись, но только для того, чтобы Синдзи захватил ими запястье Тодзи — нежно погладил его. Пока парни миловались, Кадзи продолжал сосать у Тодзи. — Синдзи, тебе было хорошо? — спросил Тодзи. — Да… — Я очень рад, что тебе было хорошо… Парни теперь повернулись ближе друг к другу, они быстро обнялись. Синдзи после поцелуя спросил у Кадзи, не устал ли он сосать член — Кадзи, не отрывая от него рот, поднял палец. Кажется, этот импозантный мужчина зрелых лет был доволен тем, что делал — обрабатывал за щекой член двадцатилетки. — Пусть сосёт — я скоро кончу, — такие слова Тодзи только заставили Кадзи осуществлять минет энергичнее. — Я буду ласкать тебя, Тодзи, — Синдзи взялся теперь водить языком по соску любовника. Последний гладил Синдзи в ответ и запросил поцелуй. — Я хочу видеть тебя, когда сейчас… сейчас кончу. — Смотри не меня, Тодзи, смотри… Кадзи усиленно сосал член — и вот с удовольствием принял в себя горькую жидкость: Тодзи кончал с тихим звуком, видя перед собой лицо Синдзи, которого любил — сперма уходила в глотку Кадзи, он проглотил. — А-ах, Тодзи, — Кадзи обрадовался, — я как только увидел сегодня утром твоё лицо, так сразу понял, что спать не лягу, пока не высосу твою кончу. Тодзи никак это не прокомментировал, будучи всецело занят с Синдзи — пилоты Ев пребывали в очень явной и хорошо дающей им обоим о себе знать, глубокой любви. В таком виде их застали, вернувшись, Аска и Хикари. Тодзи и Синдзи не хотели разговаривать, мальчики просто лежали, взялись за руку — оба вспомнили, как испытывали такие же чувства, когда пребывали вот так с теми, кого любили — Тодзи с Хикари, а Синдзи, разумеется, с Каору. — А-а-х! Вы только посмотрите на это! Хикари, посмотри, что творит твой муж вместе с извращенцем Синдзи! — обратила внимание Аска. Она стала возле кровати, где протягивались двое обнажённых юношей, связанных рукопожатием. — Это всё влияние Синдзи! Твой муж стал таким же извращенцем! А ещё говорят, из гетеро-парня нельзя сделать пидараса! Аска поинтересовалась, в какой позиции был Тодзи: — Вот видишь, — сделала она выводы из полученного ответа, — твой муж стал конченным педиком! Эта гниль с Каору пошла: Синдзи говорил, что это Каору всему его научил — научил, что парню лучше получать кайф с парнем! — Ой, я знаю — я теперь уже не удивлена, — подошла Хикари. Тодзи и Синдзи взглянули на них. — Что вы расщебетались, дурные бабы? — Тодзи сказал так, тем самым спровоцировав всеобщий пошлый смех. Но на самом деле как раз сейчас Тодзи действительно стало несколько неловко. Тем более он испытал некий разрыв чувств — Тодзи был уверен в том, что любит Хикари. Также он теперь был уверен в том, что любит Синдзи. — Хикари, я тебе уже говорил… — голос Тодзи вдруг прозвучал неуверенно. Хикари рассмеялась: — Я знаю, Тодзи, я знаю, — кивала Хикари. — Ты любишь Синдзи. Я ничего не имею против. Я же тебе уже говорила. — Ну… просто я уже провёл время с Синдзи… и ты, Хикари, была без внимания с моей стороны. Ты моя жена. Я теперь тебя не оставлю, — голый Тодзи сел на кровать. — Ну просто я… От Тодзи пахло алкоголем. — Тодзи, я понимаю твои чувства, потому проводи время с Синдзи столько, сколько захочешь, — очень по-доброму сказала ему Хикари. — Я люблю тебя, Тодзи, потому в первую очередь хочу, чтобы ты был счастлив. Думаешь, я сама не развлекалась с мужчинами? Хикари засмеялась, Аска подхватила её смех. — Я в целом согласна с Хикари-кун, — Аска держала руки, сложив их на груди. — Синдзи, ты мне интересен. Я тоже могу сказать, что люблю тебя. Но я тоже не против, чтобы ты проводил время с другими, если тебе это надо. — Аска, спасибо за понимание, — Синдзи тут встал и обнял Аска. А потом снова обратил внимание на Тодзи, сел рядом с ним и взял друга за руку. — Сейчас я ощущаю, что мои чувства к Тодзи очень сильны, потому я хочу продолжить проводить время с ним, — прямо поведал об этом Синдзи. — Если между нами любовь и дружба, то я хочу быть с вами откровенным. Все засмеялись. — Конечно, да, проводите, сколько хотите, — кивала Хикари. Она выглядела сейчас даже вполне счастливой. Хотя Синдзи, считай, уводил у неё мужа! — Хикари, неужели у тебя нет никакого возмущения на душе? Я ведь время уже проводил с Синдзи… и Кенске, ты наверное рассчитывала, что я теперь буду какое-то время только с тобой… а я ещё люблю Синдзи, — Тодзи чувствовал себя далеко не самым лучшим образом. Он к тому же сейчас отходил от выпивки. — Ой, Тодзи, не бери в голову! Я же говорю, что не могу злиться на тебя! Тодзи, ты же не какой-то плохой парень, который хочет разбить мне сердце — или которому вообще наплевать на меня? — рассуждала Хикари. — Я всегда готова пойти тебе на встречу. — Спасибо за понимание, детка, — Тодзи встал и крепко обнял Хикари. Синдзи и Аска, посмотрев на это, взглянули тут друг на друга: — Синдзи, я люблю тебя, если бы не моё уважение — а настоящей любви, как мне кажется, вообще не бывает без уважения — я бы требовала от тебя всё внимание себе, скандалила и так далее… Но я не буду так себя вести, подавно не буду, — пока Аска так говорила, Синдзи улыбнулся её словам. — Я что, глупенькая дурочка, чтобы портить себе и тебе настроение этими тупыми скандалами? Любовный треугольник это тот, где все углы тупые. Все сейчас засмеялись. — Аска, это одна из причин, почему я люблю тебя, — Синдзи тут вдруг взял её за руку. — Ты умная девушка. Я люблю тебя не только за внешность. Очень глупо любить кого-то только за внешность. Можно хотеть трахнуть за внешность, но не более. — Спасибо, Синдзи, — Аска обняла его. После такого близко обмена теплом, Хикари взглянула на пару Синдзи и Аска, а Синдзи взглянул на пару Хикари и Тодзи. — Я думаю, вам, мальчики, стоит прогуляться что ли? — предложила тут Хикари. Ей, если честно, было не очень приятно обниматься с пьяным Тодзи — её голый муж, конечно, уже приходил в себя, но запах алкоголя отбивал романтику нашей порядочной жене. — Когда стемнеет, — продолжала Хикари, — вы можете прогуляться за ручку, чтобы на вас много не смотрели. Тодзи, Синдзи, ведь если вы любите друг друга, вам будет лучше побыть вместе, чтобы какое-то время не отвлекаться на нас — дурных баб. Все посмеялись. — Хорошая идея, — согласился Синдзи, — я замаскируюсь в женскую одежду, чтобы к нам было меньше вопросов. Такие слова ещё больше добавили смеха в наш разговор. Когда осеннее солнце садилось, Тодзи и Синдзи вышли проветриться и провести время в общих романтических чувствах. Последний облачился в одежду Сьюзен, чтобы, также распустив волосы, весь путь по городу держать Тодзи за руку, производя впечатление женщины. Синдзи не только хотел замаскироваться, но и ощущать себя самой настоящей женщиной! Его охватывала гордость в такие моменты, когда он столь нагло и броско попирал столь ненавистные ему гендерные нормы. Конечно, на нашу пару обращали внимание, но, вероятно, по большей части из-за того, что парни — азиаты, а век толерантности ещё не настал. — Помню, как я гулял по Токио-3 с Хикари-чан, — Тодзи обратился к таким светлым, ностальгическим воспоминаниям о любимом прошлом — до войны. — Тебе было приятно. — Очень. Это так хорошо, идти вот так за руку с тем, кто тебе дорог. Тодзи был готов обронить слезу. Синдзи вдруг вспомнил про Каору. Ему сейчас захотелось, чтобы он был здесь. Синдзи ни в коем случае не желал оставить Тодзи — нет, нашему Синдзи сейчас нравился Тодзи, мальчик в женской одежде хотел вот так за ручки идти с ними обоими — но резкий акцент мысли на отношениях с тем, кто для тебя большая, первая и главная любовь — он вынудил Синдзи подумать о Каору: — Тодзи, я люблю тебя, ты знаешь, но мне правда несколько неловко из-за того, что вот Хикари появилась, а я перетащил твоё внимание на себя. — Мне тоже неприятно, но Хикари-чан же не против? — аргументировал Тодзи. — Да, не против… — Так что, друг, давай пользоваться этим. — Да, давай, — Синдзи согласился. Они дошли до парка, когда уже во всю царил сумрак, и сели возле фонаря. — Синдзи, — Тодзи до того собрал кое-какие мысли, — ты же знаешь, я — натурал, потому вся моя любовь к тебе никак не связана с твоей внешностью. Синдзи, я никогда не забуду то, как ты пытался мне помочь. Я был идиотом! Когда погибла Сакура, я посыпал себе голову пеплом! Я решил, что вообще теперь не достоин жизни, раз не смог уберечь Сакуру! — Тодзи, это были тараканы у тебя в голове, — сказал Синдзи. — Согласен. Комплексы, — кивал друг-любовник. — Но они чуть не погубили меня! Синдзи, ты знал, в какое безумие я опускался… Тодзи вспомнил то, как он тащил с собой в мусорном мешке того монстра, в которого превратилась Сакура. — Тодзи, я очень сильно хотел тебе помочь. Я понимал, что ты не в адеквате… — Я сейчас сам это хорошо понимаю, — серьёзно сказал Тодзи. — Да, но я не мог, например, взять и отнять у тебя того… — Синдзи имел в виду монстра. — То, чем… — Чем стала Сакура-чан, я понимаю. Синдзи кивнул. Они смотрели друг на друга в свете фонаря. — Синдзи, мы оба, мне кажется, сделали ошибку. — Я согласен, — Синдзи действительно искренне тоже так считал. — Об этом надо помнить… чтобы ценить настоящее, — глубоко рассуждал об этом Тодзи, — ведь если бы не вы, мои друзья, я бы не смог выжить. Я бы сыпал себе на голову пепел. И покончил бы с собой. А теперь, благодаря вам, я снова чувствую себя живым. — Угу, — был тоже согласен с ним друг. — Хикари любила меня. Но больше всего я благодарен тебе, Синдзи, твоему желанию во что бы то ни стало помочь мне, — Тодзи вот так говорил своему любовнику. — За это я полюбил тебя так же сильно, как я полюбил свою жену. — Мне очень приятно это слышать, Тодзи, — улыбался ему Синдзи. — Я очень люблю, когда люди меня ценят. Я хочу тёплых и светлых человеческих отношений. Это всё, что я хочу от жизни. — В таком случае — держи, — лицо Тодзи стало очень светлым, выражающим все его чувства, — я очень рад тебе себя предоставить, Синдзи. Всего — себя! Парни обнялись, но довольно быстро вернулись просто в положение людей, сидящих, держащихся за ручки и пребывающих в атмосфере вечернего, осеннего парка. — Синдзи, а как твой Каору? — поинтересовался через некоторое время Тодзи. — Мою Хикари мы обсудили, а твой муж… — Я жизни без него не знаю, Тодзи, но даже от таких, как он, надо отдыхать, — сказал Синдзи. — И сейчас я чувствую, что отдохнул от него и я был бы не против, появись он здесь. — Ты соскучился? — Да… — Тогда позови его, Синдзи, я тоже буду не прочь взглянуть на него, — сказал Тодзи. Синдзи испытал смешные чувства — он был уверен в своей любви к Каору, в том, что он хочет быть с ним, но этому противостояло непреодолимое чувство собственной неполноценности на его фоне, а также некое неприятие хода мыслей Каору. — Тодзи, я честно вот расскажу тебе… Про тот случай, когда я сбежал и отправился вслед за Каору на планету Армандры… — Да, я слушаю, обязательно расскажи, что у тебя на сердце, Синдзи, — Тодзи вспомнил слова Кадзи, велевшего ему подробно расспрашивать о таких умонастроениях пилота Евы-01. — Тодзи, я понимаю, Каору хотел держать мне вне опасности, но меня взбесило, что мы больше не равные. Точнее мы никогда не были равны, — Синдзи вздохнул. — Именно Каору своей любовью ко мне покорил вечность и восстал против петли времени. Он освободил нас всех, когда победил ублюдка Ньярлатхотепа. Но… он так хорош, Каору так всех нас превосходит… Что любить его, как любить Луну. Я не чувствую себя равным ему. Каору, пусть даже он желает жить, как человек — человеком никогда не станет. — Но разве это делает его хуже? — спросил Тодзи. — Не делает, скорее это я на его фоне осознаю… что я всего лишь человек. Я никогда не стану таким крутым, как Каору. — И тебя это задевает? — А тебя бы это задевало, Тодзи? — посмотрел ему в глаза Синдзи. — Ну… — Тодзи подумал. — Не знаю. Я не ты, Синдзи: мне сложно ощутить то, что ты чувствуешь. Но видно тебя это задевает. — Да, Тодзи, это меня задевает. И ещё, что самое ироничное, — улыбнулся Синдзи, — это ведь я придумал Каору. Это благодаря моему несовершенству он стал таким совершенным. Мечты — величайший аспект психики. Мечты — это картина чего-то большего, чем то, что у нас уже есть. — Синдзи, если не ошибаюсь, Каору сам говорил, что желает всего лишь простого, человеческого счастья? — обратил внимание Тодзи. — Что ты на это скажешь? — Да, — кивнул Синдзи. — Я понимаю, почему Каору хочет этого. Потому что такому идеальному существу нечего делать в этой жизни. Он не хочет наслаждений, не хочет ничего… Я думаю, Каору бы просто покончил с собой, не будь у него нас. Потому он должен тупо учиться жить у нас, у простых людей. Тодзи, как ты думаешь, могло ли много прожить существо без страха смерти и боязни боли? Не сочло бы такое существо, что воспринимать картинки перед глазами, это очень скучно, единственное, что ещё остаётся — это прекратить ощущать самого себя. То есть попросту умереть. Покончить с собой. Вот к чему бы пришёл Каору, не будь у него нас. — Это значит, что идеальных не бывает, — улыбнулся Тодзи. — Видишь, Синдзи, вот Каору нуждается в тебе. Разве он идеален, если ему нужен ты просто, чтобы быть? — Да, ты прав, Тодзи, — Синдзи подумал над этим. — Знаешь, я вдруг так хочу с ним свидеться. Я так… боюсь, что он один. — Так зови его скорее! Что ты медлишь? — Мне… мне так стыдно, что я отстранил его от себя. Из-за своего желания быть лучше Каору — или скорее, из-за своего желания быть независимым от него, я подвёл вас, — оценил себя Синдзи. — Не вини себя, Синдзи. Мы все ошибаемся, все мы — люди. Просто постарайся не делать так больше — и всё, — посоветовал Тодзи. Он пошевелил пальчиками, чтобы Синдзи лучше прочувствовал их общий жест — парни, охваченные любовью, сидели, всё время держась за руки. — Ты говоришь банальности, которые я без тебя знаю, Тодзи, но, знаешь, — посмотрел ему в глаза Синдзи особенно любовно, — мне просто очень нравится слышать это от тебя — от того, кому я не безразличен — от того, кто меня любит. — Синдзи, я готов много тебе такого сказать, если тебе от моих слов станет хорошо, — улыбнулся Тодзи. — Тодзи, — ещё шире улыбнулся ему в ответ Синдзи, — с тобой мне хорошо, а если ты ещё будешь говорить мне хорошие слова — мне станет ещё лучше! Парни на том посмеялись. После чего прочитали в глазах друг у друга обоюдное намерение сделать следующее: — О, Синдзи, — Тодзи захватил его, чтобы крепко обнять и страстно засосаться. Синдзи со своей стороны сделал это же, но не столь устремлённо — Синдзи добровольно отдал инициативу Тодзи, чтобы насладиться пассивностью своей роли. — Тодзи, — Синдзи очень нравилось вот так обнимать Тодзи, держаться за него и целоваться с ним, отрываясь только на то, чтобы романтически озвучивать его имя. Прохожие, идущие в поздний час через парк, бросали взгляды на нашу парочку, но они думали, что это парень и девушка, потому только улыбались нашим гомосексуалистам. Небо ночного Лондона — освещение от домов и улиц не позволяет как следует рассматривать звёзды. Каору протягивается прямиком на крыше дома, заложив руки за голову. Наш Ангел одет в рубашку, брюки и кроссовки. Шут стоит рядом в чёрном, строгом костюме, выделенным красным галстуком. — Я мог бы быть с Ангелочком, — рассказывал о себе наш псайкер. — Но я чувствую себя откровенно лишним на чужом празднике жизни. Ведь я — Ангел Смерти. — Серафим, я тебя понимаю, но я-то вот смог исправиться, — Каору обратился к нему. — Это мой выбор. Я не чувствую, что я создан для праздника жизни. И я не хочу меняться, — сказал Шут. — Наверное это связано с моей ненавистью к себе. Я отвратительное существо. У тебя-то никогда не было проблем с этим? Каору ответил спустя паузу: — Я никогда себя не ненавидел. — Потому что ты слишком хорош для того, — иронично улыбнулся Шут. — Отнюдь: я даже не всегда находил общий язык с Синдзи, — Каору имел в виду прошлые таймлайны. — Но у тебя не было ненависти к своей личности. — Этого не было, да. — Я хочу быть полезным Рей, потому я ещё жив. Я хочу ходить за ней тенью, хочу смотреть на эти её отношения с Рэндольфом. Но я не чувствую себя там своим. Каору сейчас думал также о том опыте общения с Мелькором, который он получил. — Знаешь, абсолютное одиночество ужасно губительно. Оно как яд. В то же время ты стоишь словно выше мира, — Каору смотрел на небо. — Это само по себе воодушевляет. Мелько-кун ужасно одинок, но в это его сила. Абсолютное отторжение бытия. Даже самого себя. Он такой, каким мог быть я. Минуло какое-то время тишины, когда они оба просто были здесь и ни о чём не говорили. Оба просто наслаждались покоем наедине со своими мыслями. — Тебя зовут, — услышал Шут. — Да, знаю, — Каору открыл глаза. На время пребывания в тишине он любил закрывать их. Каору не торопился. — Табрис, почему не идёшь? Ты же этого хотел, — поинтересовался Шут. — Раз это не то, чего ты так хочешь? Любишь больше всего на свете: проводить время с Синдзи — только один во всём мире, он тебе нужен. Каору оторвал спину от крыши, сел. — Не хочу оставлять тебя одного, Серафим… — Я могу побыть с Арлекином. Когда Шут подумал про своего наставника, позади него появилась фигура в тёмном капюшоне, с черепом во тьме под ним. — Он меня понимает. В отличие от меня, — Шут чуть повёл взглядом в сторону призрака, — у него осталось ещё меньше человеческого, слишком человеческого… Потом Шут поглядел на ночной город. — Хорошо, если тебе есть, с кем поговорить, — Каору без особой спешки встал на ноги, улыбнулся, совершил несколько шагов, очень мягко перемещаясь в своих белых кроссовках. — Ты хочешь, чтобы Синдзи подольше тебя позвал? Ты хочешь, чтобы он в тебе нуждался? — уточнил Шут. Он начал думать над мотивами Каору. — Да, но это скорее потому, что нам тогда есть, чем заниматься в этой жизни — нуждаться друг в друге. Тем паче, — Каору стоял в полный рост и пальцами держал себя за подбородок, — если я появлюсь прямо сразу, у Синдзи, наверное, возникнет мысль, что это я шпионил за ним. Был всё время рядом, не давая ему побыть отдельно от меня. Я не хочу, чтобы такие мысли у него были. — Но ты же на самом деле пристально следил за ним? — Сейчас — да, я наблюдал за ним очень внимательно, — Каору смотрел в ту сторону, где находился парк. Шут на это критично улыбнулся: — Так ты хочешь обмануть своего возлюбленного, создав у него иллюзию, что он не прав, если думает, что его жизнь под колпаком у тебя, да? — Я волнуюсь за него. Всякая моя попытка оставить без надзора моего маленького Синдзи может закончить плохо, — обосновал свои действия Каору. — Это оправдание? — Можно сказать и так… — Ты хочешь посадить птенца в золотую клетку, хи-хи! — лицо Шута стало сейчас очень мерзким. Впрочем, он любил делать искренне-отталкивающее выражение. — Ты следил за ним всё это время — даже когда он сбежал от тебя, чтобы побыть одному, твой взгляд всегда преследовал его в спину. Сквозь время и пространство — ты использовал свою любовь к нему, чтобы пронзить своим взглядом бездну мироздания, хе-хе! Каору по-прежнему улыбался, никак не отрицая эти слова: — Я ничего не могу поделать со своей любовью к Синдзи. А Синдзи слишком часто поступает импульсивно, чтобы его можно было оставить без Ангела-хранителя. Среди людей ведь очень распространено представление о Высших силах, которые следят за ними и оберегают их? Никто же не имеет претензий к божествам и гениям [1] за то, что они «нарушают личное пространство», — обосновал свои действия Каору. На это Шут помолчал, немного подумал об этом: — Но ты хорошо выкрутился, когда Синдзи вляпался в ловушку Слаанеш — ты попросил своего друга Мелькора прийти на помощь твоему возлюбленному. Это очень интересно, если учесть, что Мелькор — наш враг. — Да, он наш враг, а ещё Мелько-кун мой друг — я доверяю друзьям даже тогда, когда они — к тому же — враги, — сообщил Каору. — И ты думаешь, Синдзи подумает, что это Мелькор там случайно проходил, что ты к этому не причастен? Если бы ты появился сразу, Синдзи понял, что ты следишь за ним всë время — он понял бы, какова правда, и знаешь, это было бы честнее по отношению к мальчику, — сказал Шут. На это Каору повернул к нему свою тонкую шею: — Серафим, разве ты не знаешь, что люди не чувствуют себя пол колпаком, когда за ними наблюдает с небес Господь или гений-хранитель, как раз именно потому, что Высшие силы обычно не появляются сами? Шут посмеялся: — Значит, я Каору моего иезуитом поймал! Расцеловать тебя всего надо за это, вот что![2] Каору отвернул голову от Шута, альбинос просто далее немного постоял молча, пока ветер трепал ему пепельные волосы. Ангел выжидал, когда пройдёт какое-то количество времени. — Ладно, Серафим, я уже пойду, — и Каору сделал шаг и просто пропал в один момент с таким выражением лица, словно Ангел перемещался обыкновенным шагом… Тодзи и Синдзи шли в парке, перед ними, слегка мерцая, прямо из света фонаря вышел тот, кого они звали. Каору, как обычно, улыбался в своей излюбленной манере, в ней же Ангел держал руки в брюках: — Надеюсь, я не слишком задержался? — Каору! — Синдзи же сразу бросился к нему. Появившийся муж просто вытащил руки из карманов и — со всей написанной на лице любовью — принял Синдзи в свои объятия. — Я люблю тебя, Каору! Люблю! У Синдзи аж слёзы на глазах выступили. Перепад эмоций между отсутствием Каору и его резким появлением вышел сильнее, чем пилот Евы-01 ожидал. А Каору это очень понравилось — ему очень зашло то, как именно Синдзи отреагировал на его появления (хотя, с точки зрения Каору, сам он никуда не уходил). — Я здесь, Синдзи, — любовно приговаривал ангельский супруг с лёгким и едва заметным оттенком расчётливости и коварства на белоснежном лице, — я здесь… После всего этого эмоционального воссоединения, Синдзи обратил внимание на Тодзи. Все слова, которые он говорил мужу Хикари, отнюдь не были пустим звуком, в чём он мог убедиться прямо сейчас — ведь даже на фоне всех чувств Синдзи по-прежнему влекло к нему. Пилот Евы-01 точно любил двух этих мужчин: конечно Каору больше, но Тодзи он точно так же хотел сейчас видеть вместе с собой. При этом Синдзи прямо сказал: — Каору, я чувствую, что люблю Тодзи. Возможно даже больше, чем Аску. Аска для меня — женщина. С ней хорошо можно побыть как с женщиной. Но ты и Тодзи — вы мои возлюбленные, вы мне куда ближе, чем любые женщины. Наверное это потому, что вы мужчины. Я — трансгендер, иногда я психологически ощущаю себя женщиной, — Синдзи обратил внимание на то, что он сейчас одет в женский наряд, а распущенные длинные волосы призваны также имитировать слабый пол, — потому мне с вами, мужчинами, куда интереснее и глубже, в плане чувств, общаться, чем с девушками. Даже если это очень хорошие девушки, вроде Маны. — Синдзи, — Каору сейчас поглядел с долей претензии, узкие глаза Ангела-азиата особенно сузились. — Я всегда видел тебя исключительно мужчиной. Не знаю, как Тодзи-кун, — Каору покачал головой, — но мне не нравится видеть тебя в женской одежде. Мальчики для меня — мальчики, а девочки — девочки. Это брюки меня всегда вдохновляли на любовь, а не платья. Я люблю мужчин, женщины — не для меня. Таковы были вкусы Каору и Ангел о них говорил очень открыто. — О, Каору… какой ты консервативный! — Синдзи посмеялся, потом взглянул на Тодзи. — Иди сюда, подойти… да. Синдзи успел отбежать от Тодзи на какое-то расстояние, когда появился Каору. — Каору, — Синдзи взял сейчас Тодзи за руку, — я хочу тебе признаться: раньше я сказал бы тебе, что второе место в моём сердце занимает Аска. Но сейчас знай — его занимает Тодзи-кун. Тодзи чуть посмеялся, заулыбался в такт всему этому. — Ничего удивительного, — демонстративно пожал плечами Каору, потому ясными глазами всмотрелся в лицо Тодзи. — В конце концов Тодзи-кун имеет неоспоримое преимущество над Аской-тян — хотя бы потому, что он мужчина. Все сейчас засмеялись. — Я с тобой полностью согласен, Каору, — поддержал Синдзи. — Потому мои слова не умаляют Аску: возможно, будь Аска мужчиной, она бы могла побороться за второе место в моём сердце с тобой. А пока оно принадлежит тебе, Тодзи! — Я очень польщён! — они ещё раз посмеялись. — А я вот не могу сказать, кто из вас двоих — ты, Синдзи, или Хикари — кого из вас я люблю больше, — сделал такой комментарий Тодзи, — я могу только сказать, что просто люблю вас обоих. Снова звучит смех. — Да, Синдзи, это очень хорошо, что тебе нравится Тодзи-кун — мне ты тоже нравишься сейчас, Тодзи-кун, — Каору откровенно протянул руку к лицу Тодзи, просто провёл пальцами по его бритой щеке. — Значит я — третий — не лишний? — усмехнулся на это Тодзи, на секунду сведя взгляд на кончиках пальцев Каору. — Конечно нет! Ты сейчас нам очень к месту, Тодзи-кун: ты даже не представляешь, насколько! — Каору не отпускал руку, он водил пальцами по подборку Тодзи. После чего указал пальцем ему на лицо. И ещё Каору сейчас особенно восторженно улыбнулся: — Я пиздец как хочу выебать моего миленького Синдзи, но в то же время ужасно хочу, чтобы ебли меня! — Каору крайне редко прибегал к грубой лексике. — Так что, Тодзи-кун, ты со своим великолепным сложением, ох, как нужен! Я как раз очень люблю, когда изящные юноши подо мной, а я сам — под хорошо сложенными молодцами! Не знаю ничего лучше такой комбинации! Парни засмеялись: — Да, Каору-кун, я с удовольствием займусь твоей задницей, — Тодзи поднял большой палец — наш смуглый гопник пообещал это с немного смущённой улыбкой; хотя наш натурал уже догадывался о том, что гомосексуальный супруг его любовника захочет именно это — у Тодзи было достаточно времени, чтобы как следует узнать вкусы этого человека… — Каору, — подумал тут Синдзи, — если тебе не нравится моя одежда, то, думаю, не так сложно её сменить. Синдзи скомандовал своему облачением, оно трансформировалось — распалось очень быстро на крохотные элементы, на секунду открыв наготу Синдзи (чтобы Каору стало тесно в штанах, естественно, хватило и этого) — теперь пилот Евы-01 стоял в чисто мужской одежде: в осенней куртке, в брюках, в ботинках и в шапке на здешний английский манер. Волосы собрались теперь в хвостик. Он улыбнулся, крутанулся перед мужем: — Ну как тебе? Каору поднёс пальцы к подбородку, очень изучающим взглядом оценил новый прикид своего возлюбленного: — Замечательно! Синдзи, тебя так точно не попутать с женщиной! Ангел вынул руку из карманов и похлопал в ладоши. — Пошлите теперь так домой, не хочу больше скрывать свою гомосексуальность! — решил муж Ангела. — Пусть на нас все смотрят! Ведь с таким Небесным хранителем, как ты, Каору, мне нечего волноваться! — сладко посмотрел на него Синдзи. Трое шли, держась за руки; Синдзи шагал в середине, держась одной рукой за Тодзи, другой — за Каору. Пилот Евы-01 прямо весь подпрыгивал от радости. По пути пару раз кто-то выругался по поводу такой наглой демонстрации гомосексуализма — на что ребята только со смехом и улыбками пожелали всего хорошего тем, кто сказал им эти ругательства; а потом нашим проказникам встретились какие-то мужики. Это было вовсе не гопники, а достаточно рослые, хорошо одетые и солидные мужики — возможно, это представители некой традиционной мужской профессии. Возможно, рабочие какого-нибудь завода, тяжёлого производства. Сейчас они возвращались домой к своим жёнам и детям и увидели такое! Эти традиционно настроенные, белые, европейские протестанты явно оказались недовольные этим зрелищем. Особенно сильно они разозлились тогда, когда трое японцев, ими остановленные, никак их не испугались, а ещё начали над ними издеваться. — Я не только пидор, я не только иногда ощущаю себя женщиной, я не только японец, я ещё и еврей! — заявил им в лицо Синдзи. — Я японский гей-еврей, и мне похуй на то, что думают адепты всех религий по поводу того, что я состою в браке с мужчиной! А ещё мой муж — настоящий Ангел! Самый разгневанный из этих мужиков поднял руку на Синдзи. Синдзи не шелохнулся. Эту руку, естественно, перехватил Каору, произвёл очень быстрый захват — товарищи этого мужчины очень изумились тому, как быстро этот их друг очутился на коленях. Каору за секунды две развернул его и чуть не двинул лицом обо асфальт. Вот так драка последовала за этим неизбежно — Мои мужчины быстро с вами разберутся, — Синдзи сделал несколько нарочито манерных движений. Тодзи схватился с ещё одним. — Синдзи, — Каору швырнул сейчас того лба, которого скрутил ранее — запустил им в того, кто хотел наступать; выдал ему ещё хорошего пинка под зад. — Настоящий мужчина должен уметь драться! А меня возбуждают только настоящие мужчины! Каору приготовился встретить следующего противника. Параллельно с этим Тодзи уже отбросил мужика на асфальт и болезненно пнул по ноге, отчего нападающий озвучил крик боли. — Как скажешь, Каору! — и Синдзи сам рванул на того, кто ещё стоял из этих мужиков — всыпал европейцу кулаком в живот, на что враг согнулся — Синдзи следом выдал в подбородок. Пилот Евы-01 вспомнил приёмы самообороны, которым его учила Мисато. Защитник традиционных христианских ценностей, кажется, получил небольшое сотрясение от столь наглого и прямого попадания кулаком под нижнюю челюсть. — Ебать! — выругался один из них. Он получил ногой в пах от Каору, а когда согнулся, то Ангел следом же заехал коленом ему в челюсть, а потом отшвырнул руками — англичанин прокатился пару раз по асфальту. — Идите и жалуйтесь на нас своей королеве, хе-хе! — крикнул им Тодзи после того, как получившие люлей, эти мужики побежали, помогая другу другу вставать, страшно ругаясь матом и будучи очень шокированы тем, как ловко им вломили! — Каору, — Синдзи взглянул на своего мужа, — ты сам велел нам поступать как настоящие мужчина, а сам одного из них ударил в пах. Разве настоящие мужчины бьют ниже пояса? — По их меркам, если я люблю мужчин вместо женщин, то я — педик, а не настоящий мужчина, — Каору в духе самой житейской простоты развёл руки. — А раз так, то он не должен обижаться, если я поступил с ним разок не совсем по-мужски! Все трое на этом очень громко засмеялись. Они дошли до дома — места, в котором можно было уединиться для любви. Трое ребят без одежды расположились на постели — Синдзи сел в середине, Каору поцеловался с ним в губы. Как только поцелуй был разорван, Синдзи повернул голову и поцеловал в губы Тодзи. И так несколько раз — Синдзи обнимал и сосал рот в рот сразу двух парней. Разумеется, Тодзи и Каору тоже пару раз достаточно сочно обменялись поцелуями — прямо на глазах у Синдзи, сойдясь лицами перед его лицом. Это очень возбудило наших героев — особенно Синдзи и Каору. На этом Синдзи вспомнил о тех временах, когда он жил с Аской и Рей. Он обращал внимание на то, как рыжие волосы и синие волосы создают контраст между его любовницами, особенно когда девочки тоже целуются и всячески проказничают ему на потеху. Тодзи и Каору тоже создавали контраст — смуглая и бледная кожа — как коричневый и белый шоколад, жёсткие тёмные волосы и глядчайшие пепельные, короткие и длинные, лицо мальчиковое и лицо ангельское — такое красивое, что едва ли можно найти похожее у человека. Синдзи дополнительно разжигал факт ласок между Каору и Тодзи. Каору первым опустил лицо к члену Синдзи, чтобы ему смачно сосать за щекой. По живому взгляду красных очей было хорошо ясно, как Каору жаждет этого. Тодзи в это время обнимал Синдзи и сосал своего любовника в рот. Потом Синдзи захотел, чтобы ребята поменялись — и вот любовник сменил мужа, Тодзи сосал, а Каору ласкал Синдзи уста в уста. На этом поприще Каору пощупал титьки, облизал их, после чего снова пожелал взять в рот член Синдзи. Каору опустился к Тодзи, вынул язык и пустился водить по стволу Синдзи. Жезл любви уже весь торчал. Тодзи успел покрыть его своей слюной. Синдзи обратил внимание на член самого Тодзи — у гетеросексуала тоже хорошо стоит. Как и член Каору. Оба парня — белый и шоколадный — каждый со своей стороны — водили языком по члену Синдзи. Прямо как Аска и Рей в те первые дни, когда он, Синдзи, начал увлекаться групповым сексом. Пилот Евы-01 мог сравнить и честно сказать, что с парнями ему заходит больше. — Тодзи, я хочу такой член, — Синдзи обратил внимание на половой орган друга. — Хочу взять в себя то, чем Каору хочет заполнить свою задницу. — О’кей, Синдзи, — Тодзи выпрямился, вставил своего малого Синдзи за зубы, очень даже ритмично поимел Синдзи в рот, придерживая ему голову руками. Каору в это время старался то дрочить Синдзи, то гладить задницу Тодзи, то дрочить себе. Потом Синдзи пал на колени, он по очереди брал в рот то фаллос Каору, то фаллос Тодзи, одной рукой дрочил свободный от своего рта ствол. Сами Каору и Тодзи успевали ещё при этом обмениваться поцелуями друг с другом. Наконец, когда рот уже устал принимать толчки или сосать, Синдзи отстранился от фаллосов и занял позицию раком. Парни пустили в ход смазку — Каору глубоко засовывал пальцы внутрь Синдзи, когда растягивал жопу своего мужа — этого же Каору требовал от Тодзи, когда сейчас сам подставлял любовнику свою жопу. — Отлично, — Каору поспешил приставиться к седалищу Синдзи: член мужа нырнул в заветную дырочку. — Вот так, — член Тодзи в свою очередь пробился в задний ход самого Ангела-альбиноса. — О, хорошо, — пребывая на четвереньках, Синдзи очень легко принял в себя член Каору, сразу уловил кайф от давления этой штуки на заветную простату. Оно участилось, когда парни достаточно живо и быстро задвигались: Синдзи дрочил себе, Каору его брал — исполнял супружеский долг, Тодзи с уверенным видом чистил потроха Каору — совершал доброе дело для своего друга, мужа своего любовника. Так пошло время, все трое парней — обычный, бледный и смуглый — наслаждались как один человек вот в таком настоящем мужском слиянии. Каору, понятно дело, балдел особенно, ибо кого-то трахал и сам в это же самое время принадлежал кому-то — сношать и отдаваться в центре бутерброда — это была самая любимая позиция нашего гея, когда он мог сразу пребывать в двух главных позициях любви между мужчинами. Вот посреди такого кайфа Каору мог от всей души восхвалить всех дьяволов Содома. — Синдзи, Тодзи-кун, давайте поменяем позу? Иначе я кончу слишком быстро! — предупредил Каору, чувствуя, что удовольствие надо хотя бы попытаться растянуть, иначе жопа Синдзи и член Тодзи выбьют из него сперму уже через пару минут. — Я хочу кайфануть этим подольше! — Как ты хочешь… Каору, — вонзался в белый зад Тодзи, — чтобы я тебя трахнул?.. Каору немного подумал — ему было очень хорошо и потребовалось проявить волю, чтобы сменить позу. — Пусть Синдзи поскачет на мне, — придумал Каору, решив, что ему будет не так просто потерять сперму, когда он будет полностью инертен. — Ох!.. — Как скажешь, — Тодзи покинул его зад, — я готов иметь тебя в любом виде. И вот супруги и их любовник так сделали: сам Каору лёг на спину возле края кровати, Синдзи воссел муже на член и пустился радовать взор тем, как он скачет; а Тодзи, стоя перед кроватью, состыковался так с Каору — снова имел его в задницу, видную между ног и под Синдзи. Только если в прошлый раз бледные яички Каору бубенцами стучали под орудием долбления, то сейчас они очутились ниже тарана. — О-ох… — Каору глазами пожирал рельефный торс Синдзи, принимал толчки внутрь себя от Тодзи. — А-ах… Син… дзи… Синдзи прыгал, с распутной улыбкой на устах — он уподобился шлюхе, женщине, чья жадная задница, словно вагина, принимала хозяйство мужчины. Ягодицы его поднимались, наседали, бледный член Каору хорошо был виден, то возникая, то исчезая внутри. Синдзи делал это очень быстро, Тодзи, стоящий перед кроватью, долбил Каору тоже очень ритмично. — А-а… а-а-х… — лицо Каору сейчас хорошо выражало то блаженство, в каковом он пребывал. — Я сейчас кончу… Стоило ему только это сказать, как Синдзи и Тодзи ещё сильнее ускорили ритм — внутри всё взорвалось от извержения страсти, словно вулкан, где кайф рванул подобно магме — сперма вырвалась: была выбита усилиями Тодзи, поднялась сквозь фаллос в нутро Синдзи, затопила его там. — Он кончил, Тодзи! Каору кончил! — рассмеялся Синдзи, сейчас прекращая двигаться. Он шлюхой сидел на Каору, в него входил член последнего, сперма привычно заполняла кишку Синдзи. Психологически мальчик очень обожал это ощущение, когда сперма прямо врывается в него и омывает прямую кишку. — Да, я кончил — и благодаря вам… Каору очень любовно посмотрел на своих парней. Синдзи слез, Каору поднял торс, опустил ногу с кровати. — Синдзи, покажи сперму Тодзи. Синдзи наклонился, подставил жопу к лицу, раскрыл ягодицы — из ануса, хорошо пробитого, выпали капли светлой жидкости. Тодзи тоже присмотрелся туда. — Хорошо ты ему кончил, — прокомментировал последний, наблюдая за тем, как очень приличное количество капель выпало из нутра Синдзи. — Благодаря тебе, Тодзи-кун, — Каору любовно поглядел на него, — если бы ты не долбил меня так, моё удовольствие упало бы на половину. Парни немного перевели дух — Я хочу сосать ваши члены, — изъявил желание Каору. Он взял в рот хозяйство Синдзи, попутно рукой захватил хозяйство Тодзи. Затем поменял — продолжительно сосал у Тодзи. Синдзи в это время сунул пальцы в анус Каору, размял там его немного, потом приблизился губами, стал водить языком по дырочке, сунул внутрь язык. Вот так Синдзи облизывал анус Каору, пока сам Каору, пребывая на четвереньках, получал в глотку толчки от Тодзи. — Эй, Каору, — пришло тут в голову Синдзи, — ты не против, если мы с Тодзи оба войдём тебе в жопу, а? — Нет, — Каору освободил свой рот от члена, — не против… — Ложись, Тодзи, — попросил Синдзи. — Да, — смуглый спортсмен протянулся. — Я сажусь, — бледный красавец насел, сам своей рукой сунул под себя член Тодзи, нагнулся лицом к последнему. — Я вхожу, — теперь Синдзи ткнул членом туда, куда уже входил член Тодзи. Некоторое давление — хорошо смазанный член Синдзи проскочил внутрь Каору. Теперь сразу два ствола уходили в одну белую жопу, под которой висели яйца. Тодзи и Синдзи своими движениями стимулировали друг другу члены, они оба своими размерами распирали сверхчувствительное к содомии нутро Каору — так что теперь все трое парней снова забалдели в новой комбинации. Синдзи работал наиболее быстро и мощно, беспокоясь только о том, что инструмент может выскочить. Ему было и тесно, и очень хорошо там. Перед собой Синдзи видел спину Каору, почти лежащего на Тодзи. Наличие сразу двух членов очень возбудило Синдзи, потому он приложил сейчас большие усилия для скоростной прочистки. Смазка ещё постепенно высыхала, потому трение становилось более грубым. Возможно, Каору от этого могло бы быть больно, но Синдзи от такого становилось только приятнее. Ведь так член чувствительнее реагировал на процесс. Каору принадлежал не только ему одному, Синдзи постоянное испытывал это обоюдное владение благодаря непрерывный совместной работе на пару с Тодзи. Надо ли говорить, что эта особенная теснота, возможная только при двух членах, не оставила Синдзи ни шанса сохранить в себе сперму? — А-а-а-а-ах! — Синдзи выдал громкий стон, очень напряжённый. Механизм пустился в сокращения благодаря сотому осязанию сверхтесного хвата кишки Каору и члена Тодзи, по которому постоянно ездил член, ныне метавший из себя семя. Каждый бросок сопровождался взрывной волной чистого экстаза — к которому так стремился Синдзи во время всей этой процедуры. — Молодец, отлично, Синдзи! — прокомментировал Каору приятно-утомлённым тоном. Ему нравилось то, как его распирает сразу два предмета, и то, как сейчас ему внутрь стреляет жаркая влага. — О, да, как горячо, — Тодзи тоже довольно почувствовал, как сперма Синдзи обливает его малого. — Да-а, это было круто… как я и думал, — член Синдзи покинул задницу Каору. Последний тогда выпрямился, член Тодзи остался внутри — так сказать, в гордом одиночестве, и Каору мог теперь запрыгать привычной наездницей. Синдзи опустился, чтобы водить языком по яйцам Тодзи. — Каору, ты не хочешь отдохнуть? — задал вопрос Тодзи, наблюдая теперь за тем, как обладатель бледного, очень рельефного торса скачет перед лицом. — Не-ет, ты же тоже хочешь кончить, Тодзи-кун? Синдзи же тебя завёл, разве нет? — Каору снова опустился, теперь он двигался так, чтобы наседать под углом на член Тодзи. — У меня бы просто после такого жопа вся, блин, горела… Но смотри, как тебе удобнее, Каору-кун. Я просто беспокоюсь за твоё состояние, — говорил сейчас Тодзи. Он ещё чувствовал, как Синдзи облизывает яйца. — Слушайте, Каору-кун, это, конечно, классно, но я хочу попробовать себя в активе, — через несколько минут попросил об этом Тодзи. — Да? Со мной? Или с Синдзи? — задал вопрос Каору. — Как человека я больше люблю Синдзи, но его тело мне приелось… — Тодзи показал ухмылочку. — Сейчас я хочу трахнуть тебя, Каору!.. Каору переместился в другую позу, лёг на бок и поднял ногу, Тодзи расположился. Синдзи добавил смазки, член Тодзи нырнул в дырку Каору. Синдзи с любопытством наблюдал со стороны за тем, как его друг содомизирует любимого супруга. Было видно, как сексуально лицо Каору и как напрягается Тодзи — белый и коричневый шоколад сошлись перед глазами Синдзи подобно тому, как раньше на его глазах в любви сливались, совокуплялись Аска и Рей — тоже две противоположности. Синдзи осталось только наклоняться лицом к Каору, чтобы целовать губы мужа в те жаркие секунды, когда его нутро пронзают членом. Разумеется, Тодзи кончил — мужественный хлопец напрягся очень выразительно, долбил очень быстро. Синдзи аж заволновался о Каору… Тодзи обнажил зубы, пот обильно выступил. Синдзи застучал своим членом по лицу Каору… Именно вид этого зрелища заставил Тодзи окончательно извергнуться. Спермы вышло не очень много, но само нутро актива сократилось до боли, до сладостной муки, переходящей в экстаз. Тодзи разрывало взрывами удовольствия, летевшими с самого пика блаженства. Вот так порции спермы улетели в пылающий анус Каору, прочищаемый за всё время дня сегодняшнего. Тодзи потребовалось несколько секунд на то, чтобы просто прийти в себя — смуглый спортсмен-красавец, ставший предметом влажных мечтаний Хикари и много раз дарившей ей удовольствие, сейчас замер сразу после того, как отстрелялся. Синдзи поцеловал Каору, потом поспешил поцеловать в губы Тодзи — и довольно пронаблюдал за тем, как Тодзи и Каору слились в поцелуе. Выражение на лице Синдзи, понятное дело, стало очень пошлым. — Каору, покажи сперму, — попросил Синдзи. — Да… Каору очень довольно занял удобную для этого позу, хорошо показал своё анальное отверстие, раскрыл его. Тодзи и Синдзи увидели то, как светлые капельки выпали из анального отверстия. Тодзи взглянул на Синдзи и сказал: — Из твоей жопы вышло больше. Парни посмеялись. — Теперь я душ, нам нужно помыться, — Тодзи взглянул в сторону ванной. Под душ сперва встали сразу все трое — из не самого технологичного, вода полилась на наших чистюль. Намочив себя как следует, парни взялись за мыло. Синдзи шутки ради уронил его и намекнул, чтобы с ним что-то сделали, когда он нагнулся перед Тодзи и Каору. Нагнулся специально с той стороны, чтобы муж и любовник видели его жопу и спину. Кто-то шлёпнул Синдзи по заднице. — Кто это сделал? Синдзи взглянул на них, на что Каору и Тодзи только засмеялись. Никто не хотел сознаваться. — О чём ты, Синдзи, я ничего такого не видел, — сказал Каору. Тодзи демонстративный отвёл взгляд и даже начал насвистывать, свёл руки за пояс. Тогда Синдзи — с хитрым выражением на лице — кинул за спину ребят мыло и попросил наклониться. Тодзи и Каору посмотрели в упор друг на друга, засмеялись, после чего оба развернулись и попытались наклониться. Разумеется, они оба очень провокационно выставили свои ягодицы Синдзи. Он сразу же шлёпнул обоих мужчин. — Кто это сделал? — обернулся к нему Каору. Тодзи в это время поднял мыло. Все засмеялись. Синдзи потом посмотрел на Тодзи в ожидании, что любовник сделает с этим самым мылом что-нибудь ещё. — Упс! — Тодзи специально надавил на мыло так, чтобы оно вылетело по направлению к Синдзи. Вода спадала с душа на всю троицу. Ребята снова засмеялись. В этот раз мыло попало в лицо Синдзи, чуть намылило ему нос и пало между ног у троицы. Оно было у всех на виду. Под общий смех, Синдзи первым наклонился, думая, что с ним сделать-то. Каору в этот момент резко взлетел — Синдзи увидел только, как его ноги оторвались от ванной — очутился за Синдзи, схвать за зад! Снова громкий хохот, суета в ванной, мыло вылетело на плитку! Парни вооружились теперь мочалками; Каору выставили ближе к душу, Синдзи натирал мужу спину, не стеснялся опускаться ниже, чтобы натереть бёдра, ягодицы, под коленкой, а Тодзи натирал так самого Синдзи. Каору предоставил Синдзи полную возможность тереть его с мылом в любом месте. Он приятно улыбался и охотно подставлялся любым местом. Синдзи набрал потом клизму, сам вставил её в анус Каору — чтобы так окончательно очистить супругу кишечник от спермы. Потом он попросил Тодзи также вставить себе клизму. Так Синдзи привычно очистил свой кишечник от капель спермы, чтобы она не раздражалась слизистую. Тодзи такого не требовалось, он сейчас не отдавался в положении женщины. Когда Тодзи стоял под душем, Каору тёр ему спину, а Синдзи стоял рядом с ванной и с большим интересом наблюдал за этим. Эротические чувства Синдзи, опять же, живо сейчас играли. Между Рей и Аской никогда не было такой связи, чтобы им было интересно вот так вместе проводить гигиенические процедуры. Парни вытерлись после этого как следует, Каору и Синдзи самую малость причесали волосы, прошли обратно в спальню. — Мне вам помассировать, парни? — любезно предложил Тодзи, когда все трое добрались до ложа. Каору и Синдзи переглянулись: — Давай, — дал добро первый. — Давай, — подхватил второй, после чего Синдзи в голос зевнул. Каору это заставило особенно улыбнуться. Синдзи увидел это, улыбнулся в ответ. Супруги нежно поцеловались и вместе вытянулись на постели. Тодзи пока нашёл себе место у них в ногах. Он взял специальный крем, намазал себе им руки, потом — ступни Каору и Синдзи, стал втирать этот крем сперва бледному. В это время сами супруги лежали больше на боку, оба взялись за руки, смотрели по очереди на свои кисти, на Тодзи, совершающего массаж, или друг другу в глаза. Возлюбленные пребывали в тишине, будучи готовы погрузиться в сладкий сон. Синдзи зевнул, благодаря чему вызывали тихий смех у Каору и заставил Синдзи немного даже смущённо улыбнуться. Тодзи энергично растирал пальчики на ногах Каору, работал с его подошвой, пяточкой. Он вспомнил, как зачастую делал так Хикари. — «Я должен относиться к ним так, как я относился к Хикари». Тодзи конечно испытывал к Каору и Синдзи романтическую нежность, но всё же на деле ему было проще реализовать её в жестах по отношению как раз к Хикари. Как-то самим собой разумеющимся кажется то, что муж по отношению к жене проявляет любовную нежность. А Каору и Синдзи всё же парни… — «Меня не должен смущать их пол, ведь главное — я их люблю…» Тодзи вспомнил, как он целовал ножки Хикари в моменты массажа. Стопа Каору, которую Тодзи сейчас массировал, была очень мягкой, необыкновенно даже мягкой, кожа на подошве почти не загрубела. Тодзи, после некоторого промедления взял и чмокнул её в большой пальчик, потом поцеловал в пяточку. После этого жеста Тодзи взглянул в лицо Каору — последний обратил на это внимание и, как обычно, просто мягко и очень по-доброму улыбнулся. Тодзи, ничего не говоря, взялся за другую стопу, помассировал её. Потом пересел к ножкам Синдзи. Сам Синдзи стал улыбаться ему, о чём-то думать, вслушиваться в ощущения более пристально, чем это делал Каору. — Спасибо, Тодзи, мне очень нравится твой массаж, — вслух поблагодарил он. — Угу, — Тодзи разминал пальчики Синдзи, тёр ему пяточку, подошву. Тодзи подумал тоже проявить нежность, потому поцеловал пальчики Синдзи. — У тебя очень красивые ножки, — прокомментировал массажист. — Прямо как у девочки. Синдзи тихо рассмеялся, Каору и Тодзи просто улыбнулся. К тому моменту Каору уже расслабил пальцы руки, отпустил ладонь Синдзи, поэтому теперь просто, с этой самой улыбкой на устах, гладил основание кисти возлюбленного. Синдзи смотрел на это и улыбался, а также подставлял руку над другие места, чтобы Каору мог её всю погладить. В это же время, повторим, Синдзи наслаждался массажем от Тодзи, что было, надо сказать, немного щекотно. Каору взял и приблизил пальчики руки к лицу Синдзи, игриво поглядел на него. Сам Синдзи взял эти его пальчики, дал им коснуться своих губ. Синдзи нежно поцеловал подушечку пальцев Каору, глядя, главным образом, в красные глаза своего бледнолицего супруга. Потом положил эти пальцы близко от лица, накрыл своей ладонью. Каору и Синдзи улыбались друг другу, Тодзи массировал им. Тодзи зевнул первым, потом зевнул Синдзи. Каору, каждый, был чужд этому, во всяком случае его никогда не было видно зевающим. Тодзи прекратил, потянулся, благодаря чему привлёк внимание Каору и Синдзи. — Я — спать. Они подумали, что муж в этот момент может уйти к своей жене. Однако это было как-то странно — всю любовь и нежность отдать другим людям и только потом пойти к своей супруге. Потому Тодзи, вполне последовательно, забрался на эту постель — за спину Синдзи. — Тодзи, может мне тоже помассировать тебе? — предложил тут вдруг Каору со всей свойственной ему любезностью. — А? Ну как хочешь, — чувствовалось, что Тодзи больше хочется спать. Синдзи подвинулся на середину постели, чтобы для Тодзи хватало места. Когда Каору встал, то Синдзи перевернулся лицом к Тодзи. Он увидел, что друг уже готов уйти в царство сновидений. — Я чувствую, что если мне сделали доброе дело, я должен ответить, — Каору сел в этот момент у ног парней, взял теперь подошвы Тодзи, быстро чмокнул обе стопы, кажется движимый не чувством нежности, но желанием соразмерно ответить на жесты Тодзи, выдавил на них крем, пустился массировать — Каору своими проворными пальчиками опытного музыканта мог одновременно хорошо работать с двумя ступнями сразу. Тодзи, поначалу больше заинтересованный во сне, чем в массаже, немного изменил свою позу, чтобы Каору было удобнее брать обе его стопы. Тодзи сейчас отхватил подушку, лёг всецело на спину, разве что голову повернул в сторону Синдзи. Парни подглядывали друг на друга. Синдзи наблюдал за тем, как Каору осуществляет массаж и думал, как ловок и жив в движениях его прекрасный муж. Каору очень активно вёл процесс. Ступни Тодзи, понятное дело, были грубыми, крупными, это — настоящие мужские говнодавы, а не конечности хрустальной феи или изящного ангела. Это не мешало Каору с ними ловко справиться. У Тодзи была привычка ходить в спортивной обуви без носка, потому кожа на подошве отличалась особенной твердью. Каору массировал ноги рукам, потому ему пришла в голову мысль делать это ногами. Ангел с помощью левитации занял такое положение в пространстве, чтобы свободно трогать своими стопами ступни Тодзи, Каору выдавил себе на подошвы крем, перетёр его, после чего коснулся подошвами подошв — вот так Каору ими стал тереть Тодзи. Так Каору работал с отдачей. Синдзи в это время обратил внимание на положение Тодзи: — Каору, может ты нам по спинам так пройдёшь, а? Ты же невесомый, а? — предложил он. — Да, давай, — согласился Тодзи. — Сейчас, — Каору добавил себе на ноги ещё больше крема, после чего встал и прошёлся ногами сперва по Синдзи. Ангел начал с обратной стороны голени и бёдер, достиг ягодиц, потом уже всей спины, на которой задержался больше всего. Каору, понятное дело, не опирал вес тела на своих мужчин, он только тёр их кожу своим стопами. После того как он исходил Тодзи и Синдзи, Каору прямо приземлился за своим мужем. Он бросил взгляд на выключатель, свет погас. Синдзи и Тодзи уже хотели спать. Мальчики заняли после массажа больше позы на боку, поближе друг к другу, чтобы на постели также вдоволь уместился Каору. Темнота и сонная тишина спровоцировала у них зевоту. У Тодзи она выходила более грубой, глубокой и протяжной. Она затихла, всё стихло, кроме некоторых вечных фоновых звуков активной ночной жизни — в конце концов они были в Лондоне. Все трое лежали на кровати, вытягивались вместе. Полностью голые, разумеется. Синдзи занимал место посредине, Каору был перед лицом Синдзи, посматривал ему в глаза. Тодзи пребывал во сне за спиной Синдзи и рукой захватывал его. Вот в такой позе парни наши себе покой на постели, любовно и вместе. Тодзи был не против того, чтобы зарыться лицом в отпущенные волосы Синдзи. Последнему очень нравилось уютно находится так между двумя парнями, к котором он питал сильные романтические чувства. Содомское трио находилось в таком положении какое-то время, они дремали. Тодзи занял положение на спине, впрочем, это не мешало ему протягивать руку к Синдзи. Супруг Хикари держал его в полусонном состоянии, не желая терять привязанности к парню-бигендеру, который вызывал у него любовные чувства… Время шло. Ночь проходила. Парни меняли позиции. Каору тоже чуть отделился, но рукой также не выпускал Синдзи. В конце концов Синдзи перевернулся на живот, мальчик с распущенными длинными женскими волосами лежал спиной к потолку, одной рукой он захватывал Тодзи, другой — Каору. Его парни находились на спине. Тодзи больше сопел; Каору если спал, то очень чутко, не забывая периодически слегка открывать глаза и смотреть очень даже сознательно. Синдзи закрыл глаза, лежал щекой на подушке, обычно лицом к Каору. Потом он всё же один раз повернулся к Тодзи. Тодзи к тому моменту отпустил Синдзи, лёг на бок лицом к нему, положил ладони по щёки. — «Хикари так приятно наблюдать за лицом спящего Тодзи. Оно такое милое», — подумал Синдзи, когда ему довелось чуть открыть глаза. Он изменил положение, дал понять, что больше не спит. Тогда бледная рука Каору решительно захватила любимого мужа со спины. Синдзи пребывал теперь на боку, опираясь спиной на Каору, и рука Ангела брала драгоценного в захват. Синдзи было невероятно приятно пребывать в объятиях с тем, кого он любил больше всего на свете. В такой комбинации Синдзи чувствовал мужа затылком, смотрел на любовника, к которому питал романтические чувства, и ему это тоже очень нравилось — хорошо, что Тодзи был рядом, помогая увеличивать счастье Синдзи. — «Я сделал тебя счастливым, Синдзи, счастлив ты — счастлив я», — подумал Каору, лёжа с блаженной улыбкой и мягко прикрытыми глазами… Сон тёк. Парни побывали в Океане LCL, где все трое голые и даже сросшиеся погружались в янтарную жидкость под свет гигантской Луны. Они видели какие-то детские воспоминания, где Тодзи, Кенске и Хикари играли посреди высокой травы на фоне горного пейзажа. Каору и Синдзи, наблюдавшие за этим со стороны, узнали в них горы вокруг Токио-3. Потом все пятеро в облике маленьких детей оказались где-то в Осаке, в месте, где родился Тодзи — солнечным днём они гоняли по набережной. Никто из них как-то и не осознавал себя пилотом Евы, все вернулись в беззаботное детство. Потом все видели руины, Каору узнал последствия Второго Удара — дети играли теперь здесь. Потом потянулись какие-то невнятные и серые грёзы, в которых сознание бродило по неким локациям — хаотичным нагромождениям житейского опыта. Каору и здесь верно сопровождал Синдзи. Он упустил из внимания остальных. Сейчас на пути появились те мужики, только их было больше. Каору растворил их образы одним движением руки. Тодзи в этот момент бродил где-то среди руин. Запах больницы. Ему снилось, что его сестре плохо, что она пострадала во время битвы Евы-01 и какого-то монстра. Тодзи приходит ей в больницу, меняет цветы, нежно разговаривает. Потом он готовится к экзаменам, чтобы поступить на медицинский и лечить сестру. Хикари же очутилась в школьном классе, она с напряжением пыталась сдать контрольную работу. Будучи старостой, она думает о том, что делают другие в классе, она чувствует, что отвечает за них. Кенске в это время собирался в поход, он накладывает сумку… Синдзи увидел некий пугающий образ, потому прижался к Каору. В этом сне Синдзи осознавал себя как маленький мальчик, потому испуганно жался к ноге Каору. Один из мужчин, с которыми они подрались, плохо себя чувствовал. У них у всех болели ушибы, у этого — особенно. А завтра на работу. У него проявились симптомы сотрясения, тошнта, мутота, родственники всполошились. Остальные мужики поливали бранью Каору, Синдзи и Тодзи. Они это слышали, наблюдая за этим как бы со стороны. Им это не нравилось, но сострадание взяло верх. Каору протянул Тодзи светящийся сферический предмет. — Что вам надо? — мужик пребывал в состоянии болезненного полусна. Каору, Синдзи и Тодзи стояли над его кроватью. Тодзи коснулся его рукой. — Тебе станет лучше, — прозвучал его голос откуда-то издалека. — Доброту следует определять по тому, как человек относится к тем, кто ему не нравится, — высказал одну философскую мысль Синдзи. Потом они ушли. Мужик оторвал голову от подушки. С удовольствием он понял, что она вообще не болит. А до того было так плохо. — «Наверное, мне вообще всё это приснилось…» Ночь прошла. Солнце светило за окном. Воспоминания о снах почти исчезли у Тодзи. Только Каору запомнил сны полностью. У Синдзи оно было когда как. Тодзи активно пробудился, повернулся, потянулся руками. Увидел как Каору и Синдзи нежно лежат в обнимку, лицом друг к другу. День сквозь окно освещает обнажённых юношей. Тодзи потянул руку к бутылке с водой, запрокинул. Он смотрел на наших мальчиков, наблюдая за тем, как они пребывают в таком положении. — «Они спят или тихо лежат?» Тодзи решил склониться над ними, приблизить лицо к их лицам. Каору, как и ожидалось, очень чутко открыл глаза. Тодзи вообще казалось, что Каору никогда полноценно не спит, а только дремлет. Каору внимательно посмотрел на Тодзи, но ничего не сказал. Тодзи подумал, что это для того, чтобы не будить Синдзи, потому сам отстранился. Тодзи сидел, пил воду и наблюдал за возлюбленными. Каору медленно закрыл глаза, лежал совершенно неподвижно. Тодзи чуть снова не заснул, пока Синдзи не зашевелился достаточно слышно. Тодзи посмотрел на него, Синдзи приподнялся, Каору убрал руку. Синдзи взглянул на Тодзи, сонливость спадала с глаз. Синдзи первым делом заприметил бутылку в дружеских руках. — Тодзи, я хочу пить. — Держи — Спасибо. Пока Синдзи пил, Каору откинулся на спину, быстро бросил взгляд на светлое окно, и стал по утру любоваться своим возлюбленным — тем, как дорогой супруг делает самую обыкновенную вещь… Кенске, пока Мари была занята со Сьюзен, воспользовался моментом и предложил Аске согреть ему постель. — Хорошо, пока Синдзи принадлежит другому, я согласна, — Аска до того сидела за столом с Хикари, а Хикари смотрела через голограмму экрана на то, чем занят её любимый супруг. — Хикари, а что ты намерена делать? — поинтересовался Кенске. — Ждать, пока Тодзи вернётся ко мне. Тем более Каору-кун вернулся, а значит, Тодзи всё же рано или поздно будет со мной, — вздохнула жена. Аска здесь иронично рассмеялась: — Хикари-кун, ты — верная жена — ожидаешь мужа с работы! Му-ха-ха-ха! Хикари поддержала её своим смехом, но менее ироничным. Кенске и Аска ушли в свою комнату. — Аска, ты мне нравишься, потому я хочу, чтобы ты относилась ко мне так, как ты относишься к Синдзи, — попросил Кенске. — Хочешь, чтобы я ублажала твои хотелки? — Аска сняла платье, обнажив свою грудь. Кенске сразу схватил камеру. — Я знаю, ты будешь это делать… — Я сделаю это, чтобы не быть одной, но учти: на извращения я готова пойти только ради Синдзи, которого я люблю, с тобой я ничего такого делать особенного не буду, — строго предупредила Аска. — Хорошо. Для начала Кенске соединился с Аской в объятиях, впился ей в губы, целовал, сосал её — один раз утоп лицом в её прекрасных, рыжих волосах, вдохнул их запах — потом стал сосать ей титьки, коснулся рукой влагалища — положил Аску перед собой на спину, раздвинул ей бёдра, коснулся языком гениталий, сделал куни. Лицо рыжей красавицы не показывало любовных чувств, никакой романтики она к Кенске не питала. — Послушай, мне много не надо, мне главное — снимать, вот что меня возбуждает, — Кенске оторвал лицо от влагалища. — Хорошо, — Аска взяла камеру и для начала запечатлевала то, как Кенске облизывает ей гениталии. — Сделай теперь для меня минет. Аска, ничего больше не говоря, передала камеру, опустилась к члену Кенске и начала облизывать мужской половой орган — она приняла его себе в рот, вот так она его обрабатывала. Кенске смотрел на лицо рыжей красавицы то через свои глаза, то через камеру. Видел, как Аска делает ему отсос. Из-за этого половой орган вскочил во всей тверди. Аска его сосала. Кенске наслаждался. — Теперь мне сесть на него? — поинтересовалась рыжая-бестыжая. В этот момент она выпустив член изо рта, схватила его рукой, подрочила. — Да, давай, — улыбался Кенске. — Только оближи мне ещё раз вагину? — попросила Аска. — Хорошо… Любовница разместилась так, чтобы ртом захватывать мужчине член, а свою вагину придвинула ему к лицу. Кенске водил языком по влагалищу Аске. Вот так они друг друга услаждали. После этого наша обворожительная Сорью переместилась на член лохматого красавца, предварительно смазала этого коня, рукой сунула сей орган в себя, пустилась подниматься и опускаться — как всегда в своём гордом и уверенном духе. Работу наездницы Кенске фиксировал на камеру. Ему очень нравилось происходящее, он улыбался весь очень счастливый. На щеках Сорью дал о себе знать румянец. Так продолжалось какое-то время. Кенске вытягивал ноги, подрагивал пальцами, не выпускал из рук камеру. — Я сейчас кончу, Аска, — сообщил он. — Давай кончай. — А ты кончила? — Ну, потом как-нибудь… ты же сейчас хочешь кончить? — Да… — Так вот, давай, Кен-Кен… — Аска сейчас ускорилась, чтобы ему было приятно. — О, я кончаю… кончаю!.. — лицо Кенске покраснело, веснушки растворились в румянце. Сперма вышибла в вагину Аске, она почувствовала это, сделала слегка пренебрежительное лицо. После чего, когда Кенске закончил извергать семя, рыжая-бесстыжая встала, заняла позицию над лицом любовника, выбросила капли спермы ему на лицо, заставила сосать себе гениталии, немного тёрлась ими о его лицо. Потом Аска схватила искусственный член, засунула его в себе, имела им себя; Кенске снимал это на камеру крупным планом — особенно брал в фокус то, как искусственный член входит во влагалище и выходит из него. Аска издала стон, Кенске заснял крупным планом выражение во время оргазма. Его собственной член к тому моменту снова вскочил. — Вот видишь, что натворила эта съëмка, — Кенске взглянул на свой член. — Ты хочешь ещё? — Аска взглянула на этот инструмент. — Нет, я не половой гигант — мне нужно отдыхать, — Кенске ещё раз по очереди внимательно взглянул на свой член, потом на Аску, потом на камеру — после чего лёг с довольным лицом. Аска протянулась рядом с ним, даже прижилась к нему, любовники поцеловались. — Ты ещё хочешь трахаться? — поинтересовалась Аска. — В смысле планируешь это делать? — Да, наверно. Ну, думаю нам надо будет пригласить кого-нибудь ещё. — Кого, например? Ты же не половой гигант, Кенске, чтобы обслуживать сразу нескольких девок, — обратила внимание Аска. — Откровенно говоря, Аска, после того, как я кончил, я сам хочу побыть теперь в роли девушки, — признался Кенске. — Ты хочешь, чтобы тебя трахнули? — Да. — А, ясно… Похоже, Синдзи окончательно совратил тебя. Кенске посмеялся. — Да уж, я теперь не могут жить полноценной половой жизнью без анала в пассиве, — открыто признался Кенске. — Так ты хочешь, чтобы я выебла тебя? — Аска с провокационной улыбкой показала Кенске искусственный член. — Нет, ты будешь снимать, а ебать меня будет кто-то другой. Кенске вспомнил про Иффа — к этому человеку он испытал романтические чувства, но при Аске не хотел даже поднимать эту тему, боясь, что она будет насмехаться над ним. — Кадзи-сан, как он тебе? — улыбнулся Кенске. — Ненавижу его. — Да? А почему? Я думал, ты была в него влюблена? — Вот поэтому ненавижу. Когда я была в него влюблена, Кадзи-сан мне не дал. Кенске посмеялся. Аске это не понравилось. — Ты не можешь ему это простите? — Кенске сейчас встал, чтобы попить воды. — Да: если я до него была слишком маленькая, то сейчас я для него слишком взрослая! — заявила Аска. — Так что пускай Кадзи-сан обойдётся без моей пизды, тем более у него есть Мисато и жопа Синдзи — вот это он любит, да! Пусть любит! Кенске посмеялся, протянул бутылку воды: — Будешь? — Давай. Пока Аска пила воду, Кенске смотрел на запись в камере, стоя возле кровати. — Привет, — Кадзи — с характерным для себя выражением — появился в комнате, где голые Кенске и Аска лежали на кровати. Кенске столь же улыбчиво мотнул головой в сторону вошедшего, а Аска приняла более надменный и осторожный вид, полностью не доверяя этому человеку. — Как у вас дела? — с улыбкой, Кадзи пришагал к ним. — Кен-Кен желает, чтобы ты выебал его в зад, — осведомила его об этом Аска. — О… а ты, Аска? — Кадзи, ясное дело, был заинтересован и в ней, — не хочешь, чтобы я?.. — Нет, не хочу, — Аска даже враждебно взглянула на Кадзи, покачала головой с чувством собственного достоинства. — Вот как… Последний, кажется, снова восприняв это всё как капризы ребёнка, вкрадчиво взглянул теперь на Кенске. — Держи, — последний передал ей камеру, — снимай нас… — Вы потом намерены показать это Мисато? — поинтересовался Кадзи, снимая с себя одежду. — Возможно… — Кенске кое про что подумал. После чего приказал Лелиилу подать женское жёлтое платье, которое обычно Аска носит летом. Вынув его из тени, Кенске облачился в него, пока Кадзи складывал свою одежду. — Вы будете ебать меня в этом, я хочу полностью вжиться в роль женщины, — таковы были желания Кенске. Аска на это рассмеялась: — Это тебя Синдзи научил? — Не знаю, мне сейчас просто захотелось… — Кенске хлопнул себя по ягодицам. — Просто если я всецело хочу отдаться мужчине, как женщина, то мне хочется полностью… погрузиться в это — окончательно стать женщиной. Кенске, облачённый в платье, пару раз крутанулся. — Слушай, — Аска далее снимала его сейчас на камеру, — а тебе идёт: у тебя длинные, лохматые волосы… хорошая фигура. — Да, очень неплохо, Кен-Кен, — Кадзи показал большой палец. Своим развратным взглядом он, конечно же, оценил наряд. — Вы замечательный мужчина, Кадзи-сан! Герой-разведчик — я люблю вас! — после таких слов Кенске обнял Кадзи, горячо поцеловался с этим мужчиной, попутно переживая отличный опыт вожделения. Аска, конечно же, направила на это камеру, запечатлела поцелуй парня и мужика крупным планом. — Я хочу быть вашей женщиной, Кадзи-сан! С такими словами Кенске, оторвав губы, сел на край кровати, поспешно принял за щёку член мужчины, стал возводить ему половой орган оральными ласками. Аска обратила внимание на то, как половой инструмент самого Кенске резко вскочил в тот самый момент, когда жезл Кадзи оказался у любовника в глотке. Сам Кадзи с очень довольным лицо поглаживал Кенске по лохматым волосам и пошло поглядывал на Аску. Она снимала. Чувствовалось, что муж Мисато теперь точно заинтересован в её персоне. — Не хочешь попробовать мой член, а? — предлагал он. — Нет, в задницу Кенске-куна его засунь. — О, непременно… Через некоторое время Кенске оставил половой орган Кадзи — облачённый в платье, лохматый мальчишка поспешил занять позицию на четвереньках. Кадзи предварительно сам захотел ознакомиться с членом Кенске. Он задрал платье, обследовал мужские гениталии, создававшие особый возбуждающий контраст с одеждой, и полностью бритую задницу юноши. Кадзи сам немного пососал Кенске член, потом поспешил приблизить лицо к заднице, раздвинул ягодицы и пробрался в анус языком. Аска очень близко приблизила камеру. — Хорошо, — улыбнулся ей Кадзи, — отличная жопа, ты не находишь? — Согласна… Кадзи смазал всё, растянул Кенске и запустил малого. — Аска, дай мне свою пизду! — потребовал Кенске, когда у него в кишках заработал таран Кадзи. — Хорошо, — Аска подставила ему к лицу свои гениталии. Кенске пустился вылизывать их. Вот так они сношались. Кенске через некоторое время пожелал сам побыть наездницей. Чтобы его ничего не стесняло, он скинул с себя платье, поспешил взобраться на член Кадзи полностью голым. Аска снимала то, как лохматый юноша, словно вакханка, сперва сам своей рукой вставляет себе в зад мужской половой орган, весь налитый кровью от возбуждения, и скачет теперь на этом самом жезле своего зрелого любовника. Аска с нахальным видом это снимала. — Аска, можешь сесть мне на лицо, — пожелал в один момент Кадзи. — Хорошо, — и Аска заняла там своё место — Кадзи сосал ей. Сама же Аска очутилась теперь лицом к лицу с Кенске, он возбуждался благодаря её груди, бисексуал поцеловался с ней. Кенске дрочил себе, прыгал на члене — и наконец кончил, сперма полетела прямо перед Аской. — Аска, — обратился к ней Кадзи, указывая сейчас на свой член, с которого убрался Кенске, — я ещё не кончил, ты же не… — Хорошо, только вытрите его! — Не вопрос! Кенске теперь схватил камеру и стал снимать то, как Кадзи положил под себя Аску. Он долбит её, пока не доводит до оргазма — только после этого Кадзи позволяет себе скинуть ей в куночку свою сперму. — Вот она, Кадзи, вот она! — приговаривает Кенске, снимая процесс вытекания белой спермы из влагалища рыжей красавицы. Кадзи пошло улыбается. Аска удовлетворена и ничего больше не говорит. Кенске теперь будет довольно пересматривать всё то, что он запечатлел на свою камеру, с которой он никогда не расставался, даже теперь — в постели. *** Посреди ложа Рэндольф накрывал собой Рей и совершал толчки. Пошлый женский стон заполнял комнату. Бледные ножки задирались выше, белеющие ступни сгибали пальцы над мужской спиной стандартного телесного цвета. Лицо Рей затмевала страсть, разгорячённая девица захватывала своего любовника, пуская соки на его копье, коим он её разил. Бледные пальцы рук вонзались ногтями в кожу на спине, где уже красовались полосы от царапин. Лицо Рэндольфа, относящегося ко всему этому как к работе, явило неудовольствие. Мужчина обнажил зубы перед жарким ротиком Рей. — Слушай, мне больно от… — Мне плевать! — Рей аж задыхалась от страсти. — Заставь меня кончить! Рэндольф быстро закатил глаза — после чего продолжил в прежнем темпе обрабатывать свою женщину, кажется боль и агрессию он вложил в толчки. Рей не скрывала свои стоны, очень громкие и эгоистичные: — А-а-а! Х-х-х… Ножки Рей задрожали, лицо замерло на несколько секунд в смачном оргазме. — Ну как? — деловым и даже немного обиженным тоном поинтересовался Рэндольф. — Спаси-бо… — Рей, закрыв рот, посмотрела на него своего мужчину благодарно и даже виновато. Рэндольф вынул из неё член, отвернулся, сел на кровать. Рей сразу после этого сунула себе пальцы в вагину, нашла, что внутри у неё очень мокро. Любовница быстро заметила следы своих ногтей на спине Рэндольфа. — Прости… прости меня, пожалуйста. В голосе Рей даже прозвучало беспокойство. Кажется, девушка растерялась. — Ничего страшного, — теперь очень добродушно ответил ей Рэндольф. Тогда Рей очень живо улыбнулась своему мужчине — и поспешила снова приблизиться к его лицу — японка и англосакс поцеловались: она захватила его в объятия, их рты и языки энергично впивались друг в друга. После этого Рей с благодарным видом ещё раз поспешила взобраться на член Рэндольфа — член, совсем не утративший стояка; горячая женщина очутилась у мужчины на коленях, сама стала теперь главным образом двигаться — подниматься и опускаться. Так продолжалось какое-то время. Рэндольф отвёл назад торс, опёрся руками на кровать позади себя и смотрел на то, как его любовница двигает грудями, торчащими титьками, у него перед красным лицом. Выражение Рей было рабочим, в глазах читалось ясное намерение доставить удовольствие в первую очередь ему самому. — Ва-ааах! — наконец Рэндольф закрыл глаза, сперма его полетела в жаркую вагину Рей. После первых капель семени, Рэндольф открыл глаза и, наслаждаясь всей очередью удовольствия, смотрел на голое тело Рей, на её счастливое лицо. Сразу после оргазма, она направила к нему руку. Рэндольф принял её, поддержал Рей, когда та слезла с члена, торчащего очень мощно. Рей села рядом, с улыбкой глядя на любовника. — Может, ты ещё хочешь? — взгляд Рэндольфа пал тут на искусственный член, летающий рядом на тумбочке. — Да, давай, заставь меня ещё раз кончить, — Рей поспешила повернуться к любовнику тылом, занять позицию на четвереньках. Рэндольф смазал этот искусственный половой орган. Рукой он вонзил его Рей во влагалище, имел её так. Потом Рей предпочла расположиться больше у него на коленях, она лежала так, держа своего любовника за руку, в то время как другой рукой он орудовал искусственным фаллосом. — А-ах! — Рей кончила через некоторое время, после чего с очень счастливым видом посмотрела на своего любовника. Рэндольф и Рей сидели в ванной — мужчина облокачивался спиной, женщина располагалась перед ним, спиной припадая к его груди. Мягкие улыбки не сходили с лиц; они по большей части молчали, по долгу закрывая глаза. Чёрной кот поспешил забраться в ванную — сперва Рей, потом Рэндольф открыли глаза — держа хвост трубой, Нигермэн забрался к грудям альбиноски. Вначале засмеялся Рэндольф — Рей подхватила его звонкий смех. Рей и Рэндольф вдвоём вышли из ванной, легли снова на кровать, накрылись одним одеялом. Положив головы на подушки, они вместе тихо заснули. Чёрной кот пристроился на одеяло и также заснул. Рэндольф зевнул, встал с постели. Он завернул голое тело в халат, сел за стол, призвал голограмму, принявшую облик газеты, парящей в воздухе. Рей немного побыла одна под одеялом вместе с котом, потом выбралась с постели. Нигермен поспешил запрыгнуть на стол. Рей натянула тёмные трусы и белую майку; села за стол. Рэндольф обратил её внимание на то, что он обнаружил. Мисато сидела за столом, перед ней появились Рэндольф и Рей — первый, как обычно, носил свою стандартную одежду в духе двадцатых годов прошлого века; вторая — белую униформу, довольно-таки подробно обнажавшую бёдра и голени. Рей и Рэндольф призвали свои голограммы, в коих отражались эллипсы, протянутые линии, формулы и тому подобные штуки, которые Мисато ничего не говорили. — Мы кое-что обнаружили, — Рей показала Мисато одно изображение, возможно, забыв, что оно ничего не обозначает для неё. Командующая, однако, смогла там различить следующее: какие-то сферы и полукруги, через них одна красная сфера стремится пробиться к другой — светлой. — Что вы обнаружили? — Мисато сосредоточилась. Рэндольф начал: — Существует планета под названием Голарион. Она находится в такой же Солнечной системе из одиннадцати планет. Голарион — обычный фэнтези-мир, где живут люди, эльфы, драконы, орки, кракены, людоящеры, кицунэ и прочие. Этот мир связан с нами через сферу снов. Так вот, мы обнаружили на наших астрологических картах, что бог-комета Грот Предвестник летит туда, — Рэндольф указал на том же, на что указывала Рей, — Бог-комета уничтожит Голарион так, как когда-то уничтожил Шаггай, прямо на всех Брамфатурах сразу. Хотя не факт, но в теории это может запустить нечто вроде цепной реакции или ударной волны, которая может отразиться на нашем Планетосе. — Грот-Предвестник разрушил родную планету Орги, я хочу его победить, — припомнила Рей. — Благодаря инциденту с Оргой, я вспомнила, что я — Лилит, так что это будет своего рода благодарность ей — отмщение Богу-Комете. — А насколько точно велика угроза? — с долей тревожности спросила Мисато, она сложила руки перед лицом. — Прямой угрозы нет… — Рэндольф поспешил успокоить: — Просто если в наших силах спасти планету… В выражении лица читался почти чистый альтруизм, который Мисато очень легко поняла и приняла. — Если мы сможем это сделать, то тамошние божества станут нашими союзниками, — кроме того подкинул аргумент Рэндольф. — Почему вы у меня спрашиваете? Я же ничего не значу для NERV, — вспомнила тут об этом Мисато. — Можете считать, что это наши мысли вслух, — Рэндольф взглянул на Рей. — Но вы без меня всё решили? — приблизив сложенные кисти к носу, Мисато бросала взгляд то на одного, то на другую. — А у нас есть сомнения, что это одобрите? — приподнял бровь Рэндольф. — Ладно, если вы, намерены спасти планету, где живут люди и нам подобные существа, то я могу только поддержать вас, — одобрила Мисато. — Мы начнём разрабатывать план, мы сообщим вам, когда он будет готов. — Хорошо. На таких словах Рэндольф и Рей развернулись. — Кажется, — промолвила девушка, — она ещё не может принять очевидного, что она не сопоставима с нами. — Да — что поделать? — развёл руками мастер-оккультист. *** Через некоторое время Тодзи ушёл. Супруги остались одни голышом на кровати. Каору принял очень развратную позу: он лежал, заложив руки за голову, одну ногу протянув, а другую согнув. Синдзи, в отличие от него, просто сидел на кровати, провожал взглядом Тодзи — следил за тем, как любовник облачается в спортивный костюм и покидает их. Каору же с большим интересом рассматривал обнажённую задницу своего возлюбленного. — Синдзи, — кажется, это событие заставило Каору оживиться и перейти из роли пассивного наблюдателя к активным действиям. — Ты же не думаешь, что то, что было перед сном, может меня удовлетворить… — Нет, — Синдзи обернулся к мужу, задумчивое меланхоличное лицо его сменилось любовным интересом, — не думаю… Синдзи улыбнулся — Каору ответил тем же, и в выражении его преобладала энергичная игривость, столь хорошо идущая этому непревзойдённому Ангелу Секса. Рассмотрев секунд пять лицо его, Синдзи без лишних слов первым приблизился. Теперь, когда Тодзи оставил их, возлюбленные супруги могли слиться один на один, и в этом была своя прелесть. Каору обхватывал Синдзи, целовал и сосал рот в рот. Вскочило у обоих супругов. Синдзи какое-то время смазывал и одновременно дрочил Каору. После этого будущий пассив занял позицию на четвереньках, с интересном оглянулся назад. Вожделяя глазами, Каору со спины в последний раз поцеловал возлюбленного, языки парней глубоко переплелись, проникая как можно дальше в чужой, жаркий и влажный рот. После этого Каору впился пальцами в ягодицы Синдзи, широко раздвинул эти гладко бритые, чистые, юношеские полушария — резко совершил вхождение — пронзил Синдзи своим Копьём Кассия, дал какое-то количество секунд привыкнуть его пристанищу, а потом с огромной охотой заимел своего мужа в хорошенький, широко раскрытый и расслабленный анус. Пассивный супруг опустился на грудь, положил перед собой руки на покрывало. Во время последующего любовного акта, чья частота и сила толчков росла, Синдзи даже захватил пальцами ткань покрывала, закрыл глаза, открыл рот, выпуская тихим звуком напряжение. Полный увлечения процессом, Каору ритмично владел своим Синдзи. Ангел секса открывал уста и смачно озвучивил свои, более частые и громкие стоны удовольствия. Когда актив набирал максимальный темп, он закусил губу. Синдзи сильнее стонал. Мальчик под мальчиком желал провоцировать своего долбильщика, потому делал это не только звуками, но и всячески сжимал и разжимал ему член своей кишкой. Каору держался руками за поясницу Синдзи, потом одну руку опустил вниз, схватился ею за яйца возлюбленного, потянул за них, достиг пальцами члена, сжал тот настолько, чтобы то ещё не было больно. Кажется, именно ритмичная стимуляция Каору — с помощью зада — и хват гениталий супруга вместе окончательно добили Ангела. Вот на этом извержение пошло: Синдзи принял себе в прямую кишку горячую сперму, с большим удовольствием почувствовал, как она скатилась ему в самую глубину срачного хода. Каору замер после последней вышедшей порции, взглянул очень внимательно на ягодицы, вынул член из дырочки меж холмами любови — бледный ствол с влажной розовой головкой покинул быстро сжавшуюся попку. Капля спермы выглядывала из уретры. Каору снял её пальцем с самого наконечника своего орудия, слизнул. Потом, ничего не говоря, Каору следом же припал к шахте. Как только муж языком коснулся этой дырочки, Синдзи опорожнил кишку — вся порции спермы, только что в него излитые, вернулись обратно. Каору аппетитно слизал их и проглотил, жадно облизыв губы. Синдзи вернулся из душа. — Не хочешь в душ? — вытирая волосы, голый и влажный супруг сел рядом на постель. Каору до того лежал немного на боку, смотря совсем в другую сторону. В это раз лицо альбиноса посетила отрешённая от всего остального задумчивость. Но длилась она недолго, сейчас сменившись на противоположное эмоциональное настроение: — Синдзи! — вдруг, очень энергично, Каору захватил своего возлюбленного АТ-полем. Полотенце слетело на пол со взъерошенных, мокрых волос. Каору с торжеством Сатаны на лице бесцеремонно швырнул Синдзи целиком на кровать, затем тем же телекинезом раскинул ему руки и ноги — пока лицо мальчика выражало лишь непонимание. Развратный Ангел воплотил путы сперва из блеска полуматериального мерцания, обратил его в вещество — верёвки захватили Синдзи за запястья и щиколотки, он оказался привязан к кровати. — Каору… — похоже же что, связанный муж старался звучать как можно более невинно. — Синдзи, ты же не думаешь, что мне этого хватит? — Каору нарочито развратно посмотрел глаза в глаза Синдзи. — Я пронзил тебя — теперь ты пронзи меня! Белый инкуб поспешил привести член Синдзи в состояние возбуждения — Каору облизывал его, сосал. Когда здесь возник намёк на сложность, Каору поспешил схватить искусственный фаллос, быстро нанести смазку и воткнуть себе в недра прямо на глазах у Синдзи. Это сразу же ускорило процесс возбуждения. Так Каору заставил вскочить своего мужа — и после этого как следует смазал его, вытащил суррогат и поспешил посадить себя на оригинальный продукт… Головка Синдзи уткнулась в анус Каору, прошла, он насел, погрузил в себя — на лице зияла бесстыжая ухмылка, наглая, красивая… Член самого Каору, несмотря на недавнее извержение, тоже вскочил от такого. Сам он к нему не прикоснулся. — О, Каору, ты ненасытный пидор! Синдзи лежал, раскинув руки и ноги — а Каору на нём скакал, словно Вавилонская Блудница на Великом Звере. — А-ах! — Синдзи понял, что Каору не остановится, пока он, Синдзи, не заполнит кишку спермой… — Синдзи!.. Давай! Кончи! — скакал неустанный наездник. — Кончи в меня! Каору, чей член яро торчал, чуть наклонился, дабы отдаваться теперь вот под таким углом. Каору закусил нижнюю губу, отчего его лицо стало ещё развратнее, хотя, казалось бы, более раскрепощëнного сексуального акта было представить себе сложно. Белая задница энергично двигалась, выше, выше, выше — эта распутная жопа пожирала в себе член Синдзи. Ниже, ниже, ниже — Каору скакал как самая распутная шлюха. — Я хочу почувствовать твою сперму в моей жопе!.. Синдзи, я тебя не обманываю, — Каору посмотрел сейчас очень даже серьёзно, — я тебя не отпущу, пока не закончу насиловать… Моя жопа!.. Каору прибавил к своим словам шлепки по собственной жопе — Ангел секса отводил руку себе за спину, отбивал себя шлепками по ягодицам. — Моя жопа больше всего хочет спермы, Синдзи! — Да-да, Каору!.. — уже весь залитый краской, Синдзи сбился в речи только на то, чтобы смочить языком сухую от страсти губу. — Я вижу, что ты не дашь мне воли, пока я залью твою страсть своей спермой! — Да, Синдзи, только эта жидкость может погасить мой огонь! Каору на это обнажил яркую, даже подавленную улыбку, ибо ему хотелось смеяться, но он не желал тратить время на истошный хохот и отвлекаться от процесса. Зато издавать смех ещё мог Синдзи — что он и делал, очень живо, но обрывисто, под скачку Каору. Каору далее скакал — ненасытный в своей любви супруг в очередной раз поменял положение своих гибких ног — Ангел мог опираться на голени, а мог — на ступни. — Только сперма, Синдзи, — муж пожирал белой жопой член мужа, — вот что нужно моим недрам! Каору снова закусил губу, так продолжал, совершенно не думая прекращать. Слегка даже утомлённый, Синдзи оторвал взор от одного и того же вида, и взглянул на путы, которые обхватывают ему руки. Синдзи проводил головой туда-сюда, потом посмотрел снова на Каору. Бледный член с розовой головкой немного опал. Кажется, наездник полностью отрешился от чего бы-то ни было, кроме своей простаты — вероятно постоянное и бесперебойное насаживание оной на член Синдзи, просто не оставило в сознании места для чего бы-то ни было другого. Каору в один момент изменил положение — пересел, повернулся лицом к ногам возлюбленного, спиной — к лицу Синдзи. Белые ягодицы теперь открылись тому, кого связали. Каору всё столь же бешено поднимался, опускался, было видно, как торчащий член Синдзи входит и выходит туда, пленяется этой пещерой и частично высвобождается. Синдзи возбудился этой жопой, приложил усилия… Каору не прекращал, он совершал все движения… Каору частично обернулся, улыбнулся… — Синдзи, ты!.. — А-ах! — Синдзи обнажил зубы, зажмурил глаза, в этот момент согнул пальцы ног, в напряжении выдавил из себя сперму, отправил таковую в кишку Каору — затопил ему нутро, испытывая острое и резкое удовольствие от сокращения гениталий — те выбрасывали последние запасы семени, потому особенно остро доходили до сознания. — Молодец, Синдзи! — лицо Каору аж обернулся, в этот заветный миг лицо его наполнилось такой сказочной радостью, словно родился младенец Христос. Только получив в свои кишки последнюю порцию спермы, Ангел секса пошёл на снижение темпа. Инкуб остановился, чуть побыл на члене Синдзи, вслушиваясь в свои ощущения. Только после такого промедления возлюбленный поднялся, член мужа выпал из мужского очка. — Дай мне… — устало попросил Синдзи. — Дай… — Держи, — Каору встал, снова сел — на лицо Синдзи, из задницы выпали капли спермы, прямо на губы и нос Синдзи. Каору убрал зад, развернулся. — Почеши мне нос, Каору, — попросил Синдзи, двигая рукой, схваченной путами за запястье. Каору взглядом заставил путы развязаться. Ангел смотрел на то, как сперма пребывает на носу и губах мужа, сейчас она спала, когда он чесал лицо. Синдзи захотел встать, Каору чуть отпрянул, немного подумал. — Синдзи… Верёвки в один момент снова связали Синдзи, но не так, как прежде — нога к ноге, рука к руке за спиной, за задницей все конечности оказались схвачены путами. — Каору!.. Прозвучал как можно более возмущёно, Синдзи не мог покинуть постель. Каору лёг, захватил связанного мальчика свой рукой. — Я не отпущу тебя… — прошептал ему Каору как можно более коварным тоном. — Где мне тебе почесать? — Уже нигде… — Синдзи осталось только лежать вот так, руки и ноги связаны, а он — в объятиях Каору, прижат лицом к лицу. — Я не отпущу тебя, — жался к нему бледный инкуб, — Синдзи, ты мой… — Каору… — Синдзи чуть сузил глаза. — Ты забыл… Путы резко слетели с Синдзи. — Что я тоже владеют магией! — Синдзи резко восстал, очутился над Каору — Каору оказался, с долей неожиданности в глазах, вбит спиной в кровать. Она вся содрогнулась. Синдзи стоял над ним теперь, смотрящий столь же нагло, как до того, сам Каору наблюдал за Синдзи… — Синдзи… — Каору начал снова формировать вокруг Синдзи путы из АТ-поля… Супруг резко поднял свою ногу; раз — босая пятка Синдзи приземлилась на бледное лицо Каору, сбив его ангельскую технику; Синдзи энергично надавил ему стопой на лицо, Каору схватил Синдзи рукой за щиколотку… И она оба как бы провалились в ткань постели. Оба попались на Мнимую ось мироздания — продолжили махаться — из воспоминаний сразу материализовалась кровать, на которой мужья теперь оказались посреди подобия космического пространства, где сумрачный вакуум заполняли разноцветные звёзды, очень плотные скопления — такой космос напоминал картины художников, которые рисовали красочные пейзажи, имеющие малое отношение к той чёрной дыре, которую можно увидеть из привычного космоса нашей вселенной. Синдзи схватил подушку, начал дубасить ею Каору — Каору в один момент защитился АТ-полем, отступил назад, бледная нога сошла с кровати. Синдзи следом схватил саму эту кровать — швырнул её в Каору. Янтарный многогранник раскрылся, сокрушил кровать в щепки. Больше никаких слов — только действия. Синдзи сосредоточился на вооружении — оба оказались посреди пейзажа Токио-3, созданного здесь из воспоминаний. Синдзи мысленно запустил в Каору несколько небоскрёбов, с корнем вырванных из земли. Несколько взрывов, ударная волна, сокрушение ландшафта — Синдзи резко перенёсся в другое место из своих снов: оно представляло собой актовый зал, где стояло несколько стульев на сцене, возле одного из них лежала виолончель. Синдзи, оставаясь полностью голым, прошёл на сцену, сел на стул… Струны виолончели вдруг ожили, оторвались от инструмента, начали привязывать Синдзи у стулу… — А-ах! — Синдзи этого не ожидал — путы захватывали самого музыканта, пытались привязать к стулу… — Синдзи, — Каору появился прямо перед ним — муж тоже пока оставался полностью голым, — ты же не думал от меня убежать в месте, где сознание определяет бытие? Каору прижался лбом ко лбу Синдзи, мальчик с каштановыми волосами оказался захвачен седым извращенцем, путы привязывали Синдзи к стулу… — Не-а! — Синдзи усилием воли сокрушил пол — точнее не только пол: всё это место, оно пошло трещинами, словно стекло, его разметало ударной волной, бегущей от Синдзи. От пут и стула ничего не осталось. Осколки быстро разлетелись, Синдзи поплыл, как в воде сквозь гладь пятен разного цвета, заполняющих эту часть Мнимого пространства. — Синдзи! — Каору выпустил из спины белые крылья, полетел следом с очень довольным выражением лица. — От меня, тебе не уйти здесь, где любовь связывает нас! Каору сотворил золотую цепочку, метнул в Синдзи. — Упс! — тот резко обернулся, на пути цепи возникла кирпичная стена. — Даже от тебя иногда надо отдыхать, Каору! Синдзи воплотил целые нагромождения таких стен. Они, конечно же, следом за этим разлетелись на кирпичики… Синдзи в следующий момент мужественно развернул лицо — раз: крылья Каору исчезли, его руки и ноги оказались распяты на кресте, Ангел очутился распят на каменных перекладинах, воссозданных из фантазий Синдзи. Оба обнажённых супруга очутились возле берега красного моря. Здесь простирался также какой-то очередной сюрреалистический пейзаж. В качестве фона здесь падали кирпичи от тех стен. Синдзи уверенно смотрел на Каору, с улыбкой торжества прикладывая руку ему на грудь. Каору мотнул головой, его руки и ноги плотно прижаты к камню креста, их вяжет та самая цепь любви! — Синдзи! — удивление прошло с его лица, сменившись привычной ухмылкой. — А ты знаешь толк в… Синдзи едва сдержал смех, он закусил губу. Каору не стал ничего сдерживать — распятый просто засмеялся. Синдзи тоже тогда пустился в свободный хохот. Из-за этого наш Синдзи расслабился. Тогда весь пейзаж оказался разорван, словно холст, крест обратился в каменную крошку — освободившийся Каору схватил Синдзи… и Синдзи оказался заперт в птичью клетку, которую держал в руке огромный, абсолютно белый Ангел-Каору. Вокруг — полотно космоса. — Ты мой, Синдзи! — гигантское, абсолютно белое лицо Каору приблизилось к прутьям клетки, за которыми оказался заперт Синдзи. — К-Каору!.. — Синдзи сосредоточился: прутья разлетелись на куски, появился Евангелион-01, он материализовался вокруг своего пилота. Сам Каору тотчас сменил гигантскую форму на Марк-06 — Ангел просто превратился в Евангелион, внутри которого на месте пилота очутилось человеческое тело Каору. — Держись, Каору! Всё ещё сидя голым внутри контактной капсулы, Синдзи двинул Евангелион — столкновение двух богоподобных исполинов!.. Мерцание АТ-поля — два многогранника встретились, давая друг на друга. Космос вокруг обратился в пылающую пену от того, какая сила — пусть даже играючи — сошлась на таком ключке пространства. Словно холст, на который слишком часто наносят краску и потом стирают, он порвался — после обмена парой ударов, Евангелионы полетели в другие миры, падая сквозь совершенно непредставимые планы существования. Синдзи, совершенно без злобы, но в то же время энергично врезал кулаком по Еве-06, а Каору отвесил пинком в живот возлюбленного — его меху отбросило к границам той вселенной, в которой они очутились. Синдзи пролетел через весь космос, где время шло наоборот. Мир, где из праха восстают живые существа, чтобы умирать во влагалищах. Наверное, поглядев на нашу вселенную, они бы решили, что это у нас время протекает не так. Каору ринулся следом за Синдзи, легко сопротивляясь здесь естественному потоку времени. Возлюбленные столкнулись возле границы, где одна реальность отделялась от другой. Краткий обмен ударами рук, пинков. Их выбросило в пределы вселенной, где всё выглядело совершенно плоскими. Жители Флатландии [3] обратили внимание на странные объекты, возникшие на горизонте (наиболее доступное описание того, что они видят)… Они исчезли, нырнули в малиновый океан огня — Осевое измерение, тянувшиеся вдоль остальных… — Синдзи, — Каору поглядел сейчас нарочито надменно, — мой маленький Синдзи решил показать зубки, да? Супруги оба расхохотались. — Каору, ты думаешь, я могу быть тебе только сладким пассивным мальчиком? Синдзи и Каору тоже смеялись, продолжая обмениваться словами. — Я сейчас тебя отшлёпаю по попке!.. — Каору протянул руку Марк-06 за спину, пальцы его Евы захватили невидимое древко — алое Копьё Кассия, с драгоценным изумрудом в основании треугольника-наконечника, зримо материализовалось — Каору указал орудием на Синдзи. — Ха! — пилот Евы-01 хлопнул ладонями, после чего раскрыл руки мехи, между ними проявилась чёрная катана. — Иди сюда, мой сладкий!.. Мой идеал — пора выбить из тебя всё твоё превосходство! Евангелион-01 сорвался первым — Каору очень уверенно встретил его атаку: красное древко встало на пути лезвия катаны. Дрожащие АТ-поля покрыли всё вокруг своим мерцанием. Затем конец катаны и треугольный наконечник столкнулись — два фронта сошлись снова. Сначала — нечто вроде очень сильного ветра, потом возмущение бытия дрожью расходилось волнами во все стороны. — Каору! — в глазах Синдзи была ярость, но не было ненависти. Катана Эммы новым ударом нашла на Копьё Кассия. — Синдзи! — у Каору не было ярости, только гордость и уверенность спортсмена. Он сделал выпад, атаковал — пошёл уклон, на который Синдзи поставил свой меч плоскостью, чтобы сдержать наконечник. Он отлетел следующим движением — Каору принял катану, которая отбросила его оружие. Пилот Евы-06 с долей сосредоточенности встретил последующее движение лезвием. — Эх, Каору!.. — Синдзи надавил, зубы сверкнули среди искр, обливших Еву-01. — На! Синдзи посыпал — Каору больше перешёл в оборону, Ангел только встречал древком копья эти атаки, они отлетали от него, проливая ураганы искр. Взгляд самого Каору сейчас стал флегматично-сосредоточенным. — Не будь таким, словно это тебя не касается! — такая уверенная позиция взбесила Синдзи. — Каору, атакуй меня! Не стой в защите, словно я твой котёнок! — Хорошо, Синдзи, — и Каору уже активно пошёл в наступление — Копьё Кассия обрушилось: Синдзи защитился, красное орудие пошло выпадами, чёрное оружие мелькало перед ним. Синдзи чувствовал, что ещё немного, и он не сможет так эффективно выдерживать эти нападения. Раз — красный наконечник угодил в Еву-01, оставил на ней рану, кровь брызнула наружу. В глазах Каору проявилось заметное беспокойство, в лице Синдзи отразилась боль. — «Он смог меня ранить, а я его — нет!» Синдзи совершил скачок, мимо прошло несколько выпадов Копья: — «Кажется, Каору способен точно в меня попасть, но он этого избегает!» Синдзи, во время движения, выбросил руку, перед ней развернулся щит АТ-поля — столкновение с ним наконечника Копья Кассия привело к тому, что оно разбилось на осколки. Прямо от одного тычка! — Держись, Синдзи, ты сам напросился! — Каору, по нему сразу стало это видно, приложил больше энергии и заинтересованности в то, чтобы дальше пытаться поднять Еву-01 на своё копьё. Синдзи уклонялся — Копья Кассия пролетело мимо шеи справа, мимо бока слева, Синдзи почувствовал, как оно оставило царапину на шлеме слева. Эта мелкая ранка, конечно, затянулась сразу же. — Эх! — Синдзи наконец снова выставил против Копья Кассия свою катану — прямо взял в обе руки оружие, при вложении должной воли, этого оказалось достаточно, чтобы просто остановить красный наконечник. Снова две Евы застыли в таком напряжении — Синдзи вкладывал дух, спортивный настрой ясно отразился на его лице. Каору смотрел ему в глаза очень уверенно, но сдержано. — «Я слишком мирный душой человек, чтобы сражаться с тем, к кому не питают должной ненависти!» — подумал Синдзи. Он вспомнил, на какие усилия его заставила пойти ненависть к Ньярлатхотепу. — Каору, хватит… Синдзи убрал катану, Каору сразу же отставил Копьё Кассия. Пилот Евы-01 взглянул на лезвие своего оружия, на нём после этой схватки осталось несколько следов — сейчас они затягивались. На Копье Кассия, в свою очередь, не осталось никаких повреждений. — Эй, Каору, Синдзи, с вами всё в порядке?! — возник тут Кенске с немного обеспокоенным тоном. Евы 02, 03, 04 и 08 появились здесь, в том клочке космоса какой-то вселенной, куда наших ребят перекинуло во время борьбы. — Да, с нами всё в порядке! — отозвался Синдзи. Хикари и Сакура находились вокруг Тодзи, Кадзи — рядом с Кенске, Аска и Мари никого на себе в капсулу не взяли. — Спасибо за ваше беспокойство, ребята! — Всё в порядке, да! — помахал им Каору, его вид сейчас казался даже умиротворённым после такой разрядки, очень довольным и по-мирному улыбчивым. — А чего это вы начали драться? — поинтересовался Тодзи. — Это была такая тренировка, да? — подумала Хикари. — Да, небольшое спортивное состязание. Ничего страшного, — развёл руками Синдзи. — Мы только решили выпустить напряжение. — А почему вы нас не предупредили? — ответственно поинтересовалась Сакура — Ну… это началось так внезапно, — стал объяснять Каору, постепенно переходя на смех — его подхватил Синдзи. — Мы и Синдзи играли в «кто кого сможет связать…» Мальчики оба смеялись, заставив улыбнуться окружающих. — Мы начали это прямо в постели… и теперь перешли в это, — сообщил далее Синдзи. — Вижу, вас обоих нужно отшлёпать чтобы вы не вели себя так, — сообщила Аска. Они все ещё раз посмеялись. — Каору, Синдзи, мы подумали, что что-то случилось, когда поняли, что вы в бою, — теперь уже по-серьёзному сказал им Кадзи. — Нет-нет, ребята, всё в порядке, — говорил далее Синдзи. — Дайте нам с Каору выяснить свои отношения. Отойдите на пару миллионов световых лет, если хотите… Ребята в Евах, пришедшие за ними, переглянулись. — Ладно, хорошо, не будем мешать молодым выяснять отношения, — порешил на том Кадзи. — Смотрите только, не сломайте себе что-то нибудь, — предупредила Мари. — Синдзи, ты ничего мне не сломаешь? — взглянул на него Каору, полный озорства в лице. Они оба после этого посмеялись — остальные Евы удалились. — Каору, я похож на кого-то, кто может тебе-то сделать больно, а? Они оба снов расхохотались. — Ну, если только в рамках БДСМ… — вставил Синдзи. Ребята дальше заливались смехом, Синдзи аж надрывался. Потом пилоты Ев замолчали, просто посмотрели в лица друг другу, полные счастья и веселья. — Синдзи, ты бился со мной из-за того, что я отстранил тебя тогда от дела? Когда сам отправился на планету Армандры? — наконец Каору серьёзно перешёл к вопросу. — Я чувствую за этим некое напряжение… — Каору, я напал на тебя потому, что ты слишком хорош. А это иногда бесит. Это меня задевает и потому бесит, сечëшь? — прояснил свои мотивы Синдзи. — Честно? — Каору задумался, приблизил пальцы к лицу. — Сам себя я не считаю идеальным, Синдзи. Иначе бы я не смог пройти лабиринт Слаанеш. — Лабиринт Слаанеш? — не понял пилот Евы-01. — Синдзи, я был вынужден отомстить этому дьяволу за попытку напасть на тебя, — пояснил Каору, — я сразился со Слаанеш и уничтожил его. Я даже забрал кое-что из его Сокровищницы, на что можно посмотреть. — Ты это сделал, ничего мне не сказав? — Синдзи, я так понял, мне проще будет сделал это без тебя. Так что не возмущайся, пожалуйста, я хотел как лучше, посмотри: мною движет любовь к тебе, Синдзи, и ничего кроме любви, — Каору поначалу головой. — Что ж, если оно так… — Синдзи подумал. — «Чтобы поразить Слаанеш, очевидно, необходимо сердце исключительной чистоты — и Каору справился с этим!» Хорошо, спасибо. Синдзи осознал, насколько Каору чист душой. — Важно не то, кто из нас идеален, важно то, как я вижу тебя… и что мне на это говорит моё сердце, — подвёл некоторой итог Синдзи. — Я знаю, — улыбнулся Каору, показал три пальца: — Каждый человек существует в трёх версиях: тот, кем его видят другие; тот, кем он считает себя сам и тот, кто он есть на самом деле. — Не поспоришь, — Синдзи согласно кивнул. Голые, человек и ангелоид протягивали ноги, лежали где-то на поверхности структуры, подобной белому льду — но на самом деле она не была веществом, а представляла собой нечто, подобное силовому полю. Над мальчиками простиралось небо чуждых звёзд. Каору и Синдзи закрывали глаза, предавались блаженству, воспринимая чудесную музыку сфер, заполнявшую космос. — Мне всё это напомнило аниме, где персонажи кидались галактиками, — Синдзи открыл теперь глаза, приподнялся, обхватил колени руками. — «Гуррен-Лаганн» — у этого аниме очень оптимистичный посыл, — припомнил Каору. — Я посмотрел его, когда жил в США. В Америке его очень любят. Оно учит никогда не сдаваться и призывает раздавать пинки здравому смыслу. — Оптимистичный? Зато лживый, — немедленно бросил в упрёк Синдзи. — Человек в любой момент может быть сломан роком судьбы. Простые пафос и болтовня про магму в твоих жилах не помогут тебе победить… — Ты такой неисправимый пессимист, — Каору хлопнул Синдзи по плечу. — Потому что тот, кто не надеется, никогда не разочаруется, — встал с места Синдзи, мальчик с длинными каштановыми волосами пустился ходить вокруг, шлёпать босыми ступенями по силовому полю. — Но и ничего не сможет сделать, ты так не считаешь? — Каору более свободно и раскованно вытягивал ноги — впрочем, наш Ангел всегда был уверен в себе, раскован в жестах, движениях и в поведении. — Возможно… — Синдзи остановился, смотря в горизонт. — Но всё равно, я ненавижу образ этого Симона Бурльщика. — Потому что его будут сравнивать с тобой? — Каору поднялся, подошёл сзади и коснулся волос любимого гребнем из АТ-поля. — Потому что в жизни так не бывает, — решительно заявил Синдзи, продолжая сжимать и разжимать правую руку. — Нельзя идти вот так к победе, раскидывая всех врагов на пути, кричать про магму в твоих жилах и никогда не сдаваться. — Синдзи, а ты считаешь, что человек так не может? — Каору взял клок волос и принялся его как следует вычëсывать. — Да, считаю… Возможно так можешь ты, Каору, — Синдзи сосредоточил сознание вокруг расчёсывания волос, чтобы лучше прочувствовать любовь Каору. — Ты же Ангел. — Я предпочитаю, когда меня считают человеком, — Каору подумал. — Синдзи, помнишь Виктор рассказывал, что про нас в его мире сняли аниме-сериал? — Ага, и где праздные зрители потом жаловались сценаристам на то, что я — нытик? — вспомнил Синдзи. — А ты не думал, что аниме про Симона Проходчика — это тоже отражение неких событий, имевших место в другой версии действительности? То есть реально мог быть такой человек? — предположил Каору. — Симон Проходчик, который сражался со Спиральным королём, сражался с Антиспиральщиками; он потерял своего братана и свою возлюбленную. Но смог спасти Землю. — Хм, да, может быть, — Синдзи напряг память. — Когда я и учитель сражались с Мистером Н, он упомянул, что сам тренировал Антиспиральщика. Так что «Гуррен-Лаганн» существует, да. — Может быть нам попробовать найти Симона? — предложил Каору. — С нашими возможностями это вполне реально, ведь с точки зрения высшего мира — узнать о кем-нибудь, значит, уже совершить первый эта поиска. — Хм… хорошо, давай поищем этого Симона, — согласился Синдзи. — Полагаю, нам потребуются Врата Йог-Сотота… Интересно, что скажет на это мой Учитель? — А давай мы спросим у Проводника? — предложил Каору. — Хорошо, — согласился Синдзи. — Давай. — А это Си́льмариль, — Каору, сидя теперь уже за столом вместе с остальными, вынул изо рта этот артефакт. До того он предварительно поднялся по трахее. — Ты его внутри у себя носишь? — Аска чуть поморщилась. — Так безопаснее носить эту вещь, — Каору выложил Сильмариль на стол. Все на него посмотрели. Светящийся сфероид, кажется, кристаллический. Он поглощает и отдаёт частицы света, попадающие в его минеральное нутро. — Ого, это тот самый Сильмариль из «Сильмариллиона» Толкина — один из троих, — Кенске взял его в руки, после чего материализовал очки, способные различать структуры, скрытые от взора простых смертных. — А мы не навоняем тут радиацией? — обеспокоился этим вопросом Кадзи. — Нет, не должны. Пока эта штука у меня в руках, пока я рядом с ней, ничего плохого случиться не должно: моё АТ-поле инстинктивно не пропускает никакой опасности вокруг нас, — заверил Каору. — Интересная вещь, — рассматривал её Кенске. — Дай сюда, — попросил Эдмунд. — Держи. Эдмунд покрыл тело глазами, чтобы смотреть ими всеми. — Да, это настоящий Сильмариль — он заключает в себя Логос Императора из-за Моря — Эру Илуватара. С его помощью была создана Эа — альтернативная многомерная вселенная, родом из которой уже вами знакомый Мелькор. — Что такое «Логос»? — взглянула на него Хикари. — Я не оккультист и не знаю таких слов. — Логос — это что-то вроде программы, которая управляет миром, принцип, задающий работу всей реальности, база для всех закономерностей, — пояснил Кенске. — Совершенно верно. Это термин греческого происхождения, — добавил Ифф. — Оно означает «мысль», «слово», «смысл», «понятие»… — Это слово, наиболее подходящий термин в человеческом языке, — Эдмунд отложил Сильмариль. — Короче говоря, эта штука — что-то типа космического диска с некой программой? — уяснил для себя Тодзи. — Да, именно так, — кивнул Кенске, снова беря в руки Сильмариль. — И что на нём записано? — спросила Мари, — программа ведь что-то содержит, верно? Что-то конкретное? — Космологию своей вселенной — силу, которая должна заставить мир стремиться к тому образу, который заложил Эру, — пояснил Эдмунд. — А ещё этот артефакт обладает властью сделать идеальным любое действие. Его сила позволяет максимально сблизить воплощение с идеей внутри вашего сознания. — То есть в бою эта штука сделает все наши атаки более смертоносными, да? — уточнила Аска. — Я полагаю, что так, — сказал Эдмунд. — Сильмариль не только даст вам свою силу, он ещё сделает эффективнее все ваши атаки, реализуя весь ваш потенциал. — Мощная штука, на ком бы её опробовать? — Аска протянула руку. — Вы должны учесть, что создать Сильмариля сделал так, чтобы недостойный, по его мнению, не мог бы взять в руки или как-то использовать этот артефакт, — обратил внимание Эдмунд. — Я думаю, — высказал тут Синдзи, — Каору вполне достоин владеть этой штукой. — Я слишком силён и без неё, так что я лучше отдам Сильмариль кому-нибудь другому, — пожелал Каору. — Не буду претендовать, я не самая крутая — увы, я не могу, — отказалась Аска. — Я тоже, пожалуй, не буду накладывать руки на эту штуку, — Мари покачала головой. — Я не уверен… — Кенске скептически взглянул на артефакт. — Я не хочу; лучше пусть кто-нибудь из вас — Каору и Синдзи — использует этот мегадевайс, — был такого мнения Тодзи. — Я тоже не хочу, хочу отдать вам, — отказался Синдзи. Каору посмеялся: — Нет-нет, я и так слишком хорош. Не хочу быть ещё лучше. Все товарищи сейчас подхватили его смех. — Если эта вещь, — подумала тут Мари, — делает всё идеальным, то к чему стараться? Сколько тебя останется в твоём деле? Она только как оружие годится… — Или как лекарство, — вспоминая недавний инцидент, Тодзи протянул руку к Сильмарилу, — вообще я могу бы взять эту штуку, чтобы лучше исцелять людей. Убивать мы все и так может. Но вот лечить, исцелять… Я возьму её себе для этого, если вы не против. Все сказали, что не возражают против такого. *** Макото шёл по коридору, держа перед собой прозрачную плоскость, на которой мелькали данные. Макото остановился, коснулся рукой стены — там пошло нечто вроде кругов на воде, открылся портал. Макото прошёл сквозь него в свою комнату, сел за стол. — Эй, Сабуро-кун, — после некоторой работы, Макото обратился к тому, кто вытягивался на кровати. — Да? — Сабуро лежал в трусах и майке, играя в видеоигру — экран там был такой же прозрачный, он отображался как голограмма над лежащим пользователем. — Знаешь, мне тут сказали — Синдзи придумал найти Симона из «Гуррен-Лаганна». Слышал про такое аниме? — Да, даже смотрел… — Виктор родом из реальности, где про нас сняли аниме. Синдзи думает, что аниме про Гуррен-Лаганн — это тоже отражение каких-то реальных событий через призму коллективного бессознательного — предполагается, что они пришли в голову сценариста из Хроник Акаши, — пояснил Макото. — Это то аниме, где учат никогда не сдаваться и раздавать пинки здравому смыслу? — Сабуро водил пальцем по экрану. — Да… тебе это интересно? Сабуро подумал: — Ты предлагаешь мне отправиться вместе с ними? — Нет, я просто сообщаю тебе. — Если честно… мне неприятно смотреть на то, как… Синдзи с Каору вместе — ну ты понял. — Да, понял, Сабуро, — Макото решил далее сообщить вот что. — В таком случае, может быть ты отправишься вместе с Рей и Рэндольфом? — Защитить ту планету? — Сабуро уже конкретно так отвлёкся от игры и пораскинул мозгами. — Да… спасать людей, защищать невинных — мне это уже нравится. Сабуро погасил голограмму и поднялся, сел на кровать с меланхолично-вдумчивым видом, впрочем, всё ещё достаточно сильно депрессивным: — Ради этого я пошёл в военную авиацию… Айони тренировалась с Арлекином — последний призывал различные фантомные образы, атакуя ими сознание девушки. Змеи, пауки, саранча, демоны, злые духи, восставшие мертвецы, просто какое-то летящее оружие — кого только Айони не прошлось отражать! — У-ф, — после всего этого, Айони откинулась на диване. Прилетел ворон. — Что такое, Гамлет?.. — Ты не хотела бы принять участие в операции по спасению той планеты? — прозвучало ментальное сообщение, транслируемое птицей. — Хм… почему бы и нет? Я не прочь заняться чем-нибудь интересным, — зевнула она. — Если там будут Рей и Рэндольф, не думаю, что мне придётся делать что-то важное… Кенске распрощался с Иффом. По тому, как они простились, не было похоже, что между ним что-то было. Сейчас, уже вернувшись на базу NERV, трое друзей шли по коридору и обсуждали этот вопрос. Тодзи и Синдзи пообещали не ворошить эту тему, чтобы никто более не пенял Кенске за то, что он извращенец, вожделеющий стариков. — Кен-кун, даже если бы ты вожделел стариков, честно говоря, не думаю, что ты бы был плохим человеком, — поделился своим мнением Синдзи. — Это ты понимаешь, но мне как-то неохота… выслушивать всякие слова от всяких… неважно, — Кенске, кажется, имел в виду Аску. Он сейчас говорил с Синдзи и Тодзи об этом с глазу на глаз. — Да, не будем об этом говорить, — кивнул Тодзи, — пусть будет так, как ты того хочешь, Кенске. — Кен, — улыбнулся Синдзи, — но ты всё же накануне попрощался с Иффом так, как подобает любовникам? Кенске посмотрел на друзей так, что по его лицу всё стало ясно… Перед тем, как команда вернулась на базу, ещё находясь в том таймлайне, где жила Сьюзен, Сабуро заглянул к Рей II: — Эй, Куронами, — он стоял в костюме пилота, — не желаешь составить мне компанию? Так, к кому он обратился, вопросительно взглянула: — Мне нужно повышать квалификацию странника между мирами, — пояснял Сабуро. — Так что я хотел бы потренироваться слетать к нашей команде по ту сторону… Рей сидела на месте второго пилота. Самолёт миновал ту пропасть бытия за пределами привычной наблюдаемой вселенной. — Кагу, мы близко? — поинтересовался Сабуро у искусственного интеллекта своей машины. — Небольшое усилие воли с твоей стороны — и мы будем на месте… Рей сейчас обратилась к формулам и каббалистическим образам, чтобы помочь своему напарнику. Область бытия, которую они пересекали, напоминала нечто среднее между виртуальным изображением нейронов головного мозга и окружением, состоящим из подобия водных поверхностей, покрывающих асфальт и разбавленных бензином. Самолёт, созданный светлыми мечтами Сабуро, совершил резкий скачок, вышел из иномерного пространства где-то над Лондоном. — Нужно включить маскировку, чтобы не привлекать внимание, — предусмотрительно сделал это Сабуро, будучи сам рад видеть привычный пейзаж земного мира, избавленный от всевозможных аномалий — вроде купола в небе. — Это моя Рей — Аянами Рей — моя замечательная жена, — Кенске представил девушку Иффу. Состоящий из нанороботов, комбинезон Рей обратился в очень аккуратное белое платье с хрустального вида туфельками. — Привет, Каору, — основной пилот вырядился в обычную, ничем неприметную одежду данного времени. — Привет, Сабуро, — широко улыбнулся ему Каору. — О, Сабуро, привет! — обратился к нему и Кадзи. Друзья поговорили, по ходу чего Каору спросил: — Сабуро-кун, ты не хочешь почувствовать внутри мой член? — Хочу, конечно… но давай отдельно от Синдзи-куна, — Сабуро взглянул на мужа того, в кого он был влюблён. — Без обид, Синдзи-кун, но я не люблю оргии. Меня одолевает чувство собственности. — Сабуро-кун, чувство собственности — это тяжкий грех по нашим меркам, — ответил ему на это Синдзи. Сабуро улыбнулся: — Возможно, я когда-нибудь исправлюсь, дорогой падре, — развёл руками наш лётчик-мечтатель, отпустивший волосы и благодаря этому похожий на эмо. — А пока, я надеюсь, Господь наш простит мне этот грех? Сабуро с улыбкой посмотрел в лицо Каору. — Признаться, это и мой грех, — сознался Кадзи. — Ох, храм мой полон грешников, — посмеялся Синдзи. — Я за последнее время, кроме моей жены — моей несравненной Мисато, трахнул Каору, её сына, я трахнул Тодзи-куна, Кенске-куна и Аску-чан. Теперь, — Кадзи сверкал глазами, полными жажды разврата, — я хочу трахнуть тебя, Синдзи-тян. — Что ж… — последний взглянул на Каору, встретил его согласную улыбку, потом Синдзи взглянул на Кадзи и Сабуро, — перед тем, как вернуться домой, я думаю, я предоставлю вам, Кадзи-сан, свою жопу. Кадзи широко улыбался, слушая, что говорит ему Синдзи: — Вы слишком импозантный мужчина, Кадзи-сан, чтобы я вам отказал. Честно говоря, Кадзи-сан, у меня течёт жопа, сжимается очком при виде вас. Кадзи громко и чисто по-мужицки рассмеялся. Синдзи улыбался. Сабуро немного иронично и даже смущённо взглянул на весь этот Содом. Потом на Каору — тот относился ко всему этому с юмором. Сабуро разделся, герой-лётчик встал напротив Каору — уже полностью обнажённый, альбинос вальяжно протягивался на кровати, с улыбкой взирал на парня, влюблённого в него. Сабуро, весь полный предвкушения, подошёл к постели, забрался на неё, сладострастно посмотрел в лицо Каору теперь вплотную. Чувства захватывали, а желание сношаться с этим мужчиной звучало сильнее, чем желание сношаться с каким-либо другим мужчиной, который только был в жизни Сабуро. Похожий по стрижке и тону волос на эмо, Сабуро потянулся к губам Каору, засосался с ним. Любовники обнялись, поласкали так друг друга несколько минут. Они очень сочно обменивались поцелуями — Сабуро был жаден в своём желании сосать губы Каору. После этого Сабуро поспешил после прелюдии припасть губами к члену Каору и сосать этот половой орган, уже вскочивший. Поначалу Сабуро захватил пальцами ствол, стал водить языком по головке, уже давно покинувшей крайнюю плоть. Потом он полностью захватил себе в рот эту штуку. Сам Каору, недолго думая, в ответ протянул свою руку — он смазал пальцы и теперь засунул их в анус Сабуро. Огромное удовольствие захватило последнего. В благодарность челкастый гей старался очень энергично и активно сосать. Его собственный член тоже уже давно высоко поднялся. Каору, наслаждаясь, радостно улыбался, пальцами расширял задний проход Сабуро, массировал пассиву простату, очень ловко достигая концами своих пальчиков этого органа — бывшего центром сосредоточения всего мужского удовольствия. Сабуро балдел, чувство любви заполняло его. — «Как же мне хорошо с Каору! Какое удовольствие!» Сабуро сейчас испытал ненависть к Синдзи — ненависть за то, что Синдзи вообще есть на свете и позволяет себе занимать Каору, которого он, Сабуро, так любит. Через некоторое время Сабуро оторвал рот от члена, заглянул Каору в глаза, дал ему увидеть свой счастливый взгляд, поцеловался с ним — и поспешил развернуться к возлюбленному своим тылом. — Возьми меня, пожалуйста — это самое лучшее, что я хочу! Каору, ничего не говоря, взял тюбик, нанёс смазку себе на жезл любви. Далее Каору наклонился, смачно поцеловал Сабуро в зад, потрогал его ягодицы и поспешил войти — вошёл. — О, да, ты пронзил меня, Каору! Сложно описать словами то удовольствие, с которым Сабуро принял в себя половой член Каору, проникший прямо в прямую кишку сквозь расслабленный анус. Рефлекторно задний проход ещё пытался сжаться и изгнать из себя то, чего там не должно быть по замыслу природы, и это только сильнее увеличивало наслаждение обоих мужчин. Дав несколько секунд привыкнуть, Каору начал довольно и уверенно брать Сабуро. Последний, кайфуя на четвереньках, рукой постоянно и уверенно дрочил себе. — Кончи в меня, Каору-кун, пожалуйста, кончи! — просил Сабуро, утопая в наслаждении. — Хорошо, Сабуро-кун, как ты скажешь… — Каору набрал скорости. — Хочу… хочу кончить в тебя. Перед собой Каору видел идеально бритую задницу законченного, пассивного гомосексуалиста. Увы, Сабуро кончил первым — Каору настолько возбудил его своими толчками, что не осталось никаких шансов сдержать сперму: Сабуро дрочил себе рукой, вот семя его вырвалось чрезвычайно сладострастно, подгоняемое тараном Каору, который всё это время бился о простату. Экстаз хватил мужчину во время этих событий — Сабуро… — Каору, понимая, что ему дальше будет больно, остановился: — Я никуда не тороплюсь… Так что я ещё могу тебе один раз… — Да-да, спасибо, Каору-кун… Инструмент Каору покинул потроха Сабуро. Геи светло улыбнулись друг другу… — Аска, ты ведь когда-то мечтала, чтобы Кадзи-сан трахнул тебя? — Синдзи шёл вместе со своей любовницей. Он был также охвачен предвкушением перед задосношением. — Признаюсь, — вскинула руки наша рыжая-бестыжая, — я тоже попалась на его крутой импозантный вид! — Тогда ты меня полностью понимаешь — понимаешь почему я так хочу отдаться Кадзи-сану! — Синдзи открыл дверь. Аска в этот момент быстро посмеялась. — Ты так падок на мужчин, Синдзи-тян, — прокомментировала она, — ты в душе точно девочка! — В это раз девочкой побуду я. Как я вам? — Кадзи неожиданно встретил их, одетый в женское платье. — Вы что это удумали, Кадзи-сан? — криво поглядела на это Аска. — Вам это совершенно не идёт! Синдзи просто засмеялся. — О, я прекрасно знаю, что мне это совершенно не идёт! — легко согласился с этим Кадзи, — моя одежда отвратительная! Да, я знаю, но эта вульгарная извращённость как раз очень доставляет мне! Кадзи распустил волосы, теперь они свободно спадали, чтобы предать мужчине более женский вид. — Кадзи-сан, вы действительно выглядите ужасно вульгарно, — был такого мнения Синдзи. У него уже сейчас закрылись подозрения. — Кадзи-сан… мне кажется или этот наряд больше подходит для пассивного… — Совершенно верно, Синдзи-тян, совершенно верно. Я хочу, чтобы ты меня взял, — признался мужчина. — Мне надоело всех, блядь, иметь — хочу побыть женщиной. Аска и Синдзи переглянулись. Первая из них рассмеялась: — Ну ты попал, Синдзи-тян! — хлопнула она его. — Ну ты попал! — Что ж, — Синдзи взглянул на Кадзи, — вообще-то… я рассчитывал заняться попкой Аски — пока вы будете подчищать мою попку — ну, раз такие дела, то… — Синдзи, — убедительно посмотрел ему в глаза Кадзи, — я сейчас хочу побыть строго женщиной, потому, боюсь, придётся Аске-кун заниматься твоей задницей. Аска засмеялась. Синдзи подавил свой смех. — Хорошо, — согласился он, — я готов… Синдзи и Аска разделись, все трое начали с поцелуев. Кадзи и Синдзи первым делом жадно засосались друг с другом рот в рот, Кадзи жадно захватил язык своего любовника. Потом он точно так жадно вцепился в уста Аске. Когда поцелуй между ними был разорван, Кадзи тоже пронаблюдал за тем, как Аска и Синдзи точно так, жадно сосут друг друга в губы. Затем они легли на постель — вернее буквально лёг только Синдзи: мальчик вытянул ноги, Кадзи сразу начал проводить в возбуждение его член. Аска помогала мужчине. Муж Мисато и рыжая любовница Синдзи то каждый со своей стороны водили языком по стволу пилота Евы-01, то по очереди заглатывали его причиндал себе в рот, сосали. Вот голая Аска сосёт Синдзи член, Кадзи, одетый в одно лишь платье, на это с улыбкой смотрит — вот Кадзи теперь полностью забирает себе в рот фаллос, Аска теперь — наблюдатель. Синдзи вытягивает ноги и наслаждается. Когда его малый уже грозит небесам, Кадзи скорее наносит на него смазку, после чего, прямо в платье, берёт и взбирается — ствол Синдзи таранит волосатую жопу взрослого мужчины, сперва упирает в анус, потом прорывает, входит целиком до упора. Кадзи садится. — О, как мне хорошо, — говорит он, совершив более дюжины быстрых скачков. Простата сразу же отозвалась на это. Аска смотрит со стороны. — Возьми искусственный хуй, — посмотрел на неё Синдзи, — будешь рвать мне жопу, когда я буду сам ебать Кадзи-сана. — Угу, — кивнула Аска. Она вооружилась. Девочка оснастила себя этим оружием, став подобна мальчику. Аска стояла с этим искусственный членом, который крепился за ремешки, стояла с ним и наблюдала за тем, как Кадзи — в женском платье — довольно отдаётся наездницей. Чтобы совсем уж не стоять без дела — Аска обратила внимание на то, как Синдзи подрагивает пальцами ног во время этого акта — потому решила их облизать, дабы доставить побольше удовольствия своему любовнику. Синдзи несомненно понравилось то, как Аска водит своим язычком по подушечкам его пальцев и по стопе. — Так, теперь, Синдзи, пора бы тебе поработать, — Кадзи остановился и страстно взглянул ему в лицо. — Как скажете, Кадзи-сан… Кадзи слез с юношеского члена и наклонился, выставил свою волосатую задницу зрелого мужчины. Синдзи встал, какое-то время потратил на то, чтобы быстро подготовить себя. Но в этом отношении Синдзи был опытен, потому после добавления смазки себе в анус, поспешил ввести хозяйство в таковую шахту у Кадзи. А Аска пронзила сзади самого Синдзи. Вот так они втроём поскакали. — О, как мне нравится побыть женщиной! До чего же это приятно — махнуться ролью со слабым полом, стать принимающим пассивным! — Кадзи очень довольна нахваливал своё положение. — Это Кен-кун вас надоумил? — спросила Аска по мере работы. — Да, Аска, — не стала отрицать Кадзи, — знаешь, чужой пример заразителен! — Да, я и Кен-кун очень хорошо знаем толк в удовольствии от перемены пола, — поддержал Синдзи, — это очень приятно, когда ты мужчина и можешь вот так спокойно махнуться с женщиной — побыть снизу, чтобы другой мужчина трахал бы твой зад, — вот об этом говорил Синдзи во время процесса. — Точно-точно, Синдзи — здесь ты мне учитель, в этом ты знаешь толк! — признавал Кадзи. — А-ах! А-ах! Ох-ох! Аска… А-ах! — вот с такими звуками Синдзи пребывал далее в центре бутерброда — ему это доставляло огромное удовольствие. Аска с большим рвением разила Синдзи в его задницу, даже энергичнее поначалу, чем сам Синдзи мог трахать Кадзи. Но по ходу времени Синдзи сравнялся со своей любовницей в темпе. Синдзи убрал платье, он видел перед собой волосатую задницу взрослого мужчины, и понял так, что по-своему она очень хороша — и голая жопа Аски, которую по первоначальному плану Синдзи собирался оттрахать — и теперь вот это седалище — оба места по-своему прекрасны и достойны принять его оргазм. А уж то, как Аска воинство долбила ему по простате!.. Вот это точно не могло не оставить никакого шанса удержать сперму внутри себя — особенно, когда перед ним такая задница, чей проход содомит столь часто, поступательно и энергично прочищает. Синдзи обнажил зубы, зажмурил глаза, выдал стон — накал удовольствия вырос, чувствовалось, что вот-вот он кончит, и он кончил — его сперма, в порыве огромного наслаждения, подгоняемая постоянной и ярой работой любовниц, залила потроха зрелого мужчины, вызывающего такое возбуждение. Синдзи затопил задницу Кадзи горячей спермой. Платье, в сочетании с чисто мужскими, волосатыми ягодицами, конечно, сыграло свою роль — сочетание атрибутов двух разных полов возбуждало всякого опытного развратника. — О, как сочно ты меня наполнил! — тотчас же прозвучал Кадзи. Синдзи очень звучно выдохнул: — Да, Кадзи-сан, — он устал. Синдзи отстранился, но не для того, чтобы пребывать без дела. Синдзи откинулся, Кадзи теперь накрыл его собой. Рот Синдзи принял в себя его член, каковой Кадзи дрочил по ходу процесса. — Я сейчас побуду вам мужчиной, Кадзи-сан! Держитесь у меня — я не то, что этот щенок, Синдзи! — Аска добавила смазки и вогнала в Кадзи свой искусственный член — понятное дело, рыжая-бестыжая очень жёстко долбила эту задницу. — Ых! — в один момент Кадзи стиснул зубы, со смесью боли и удовольствия его сперма была на силу выбита из простаты и полетела в глотку Синдзи… Кадзи и Синдзи, оба голые, вместе встали по душ. — Кадзи-сан, — обнял его Синдзи, — вы замечательный мужчина! Я даже завидую Мисато-сан, что у неё есть такой крутой муж! — А я завидую Каору, что у него такой прекрасный возлюбленный, — Кадзи положил свои руки на Синдзи. Вода приятно омывала обоих. Вскоре они вернулись из душа, взглянули на Аску. Она сидела на кровати и ожидала их. — Я сейчас не хочу трахать, — поведал о своих желаниях Кадзи. — Я тоже не хочу ебаться с ней, — был того же мнения Синдзи. Он захватил волосатую ягодицу Кадзи: — Прости, Аска, но сейчас я полностью удовлетворён. — Что-то меня это не удивляет, — прищурила глаза Аска. Кадзи и Синдзи пошло посмеялись, Синдзи похлопал Кадзи по попке. — Вам смешно, но я хочу кончить, — заявила им Аска. — Мари сейчас полностью погрязла в лесбиянстве со Сьюзен, Тодзи-кун и Кен-Кен заняты своими жёнами. — Не беда, — Кадзи подошёл к ней. — Синдзи, я сейчас всё сделаю ртом. — Да, давайте по очереди, — кивнул Синдзи. — Это тоже интересно. Я очень люблю облизывать вагины. Не меньше, чем попки парней. Аска раздвинула ноги, предоставила Кадзи возможность орально ласкать свой женский цветок. Синдзи сменил его, когда супруг Мисато устал, после чего продолжительно, явно — в удовольствие, ласкал Аску ртом… Именно так девушка кончила, облившись теплом, когда Синдзи довёл её до оргазма своим слюнявым ротиком. Аска спустила волны экстаза, созерцая лицо Синдзи, полностью закрывшего глаза и всецело отдавшего себя ласкам её самого нежного, женского места. После этого девушка, юноша и мужчина протянулись вместе трое на одной постели. Тодзи проводил время с Хикари, Мари прощалась со Сьюзен — Кенске же сделал вид, что благочестиво уединился со своей женой, которая вот так, нежданно-негаданно, прибыла в Англию XX века. Но на самом деле… — Это моя жена, Куронами очень послушная, — Кенске ещё раз представил Рей своему пожилому любовнику. — Я догадываюсь, что ты намерен с ней сделать, раз ты её привёл ко мне в столь это поздний час, — понял Ифф. — Всё верно, Ифф-сан, — Кенске развратно блеснул глазами, — я намерен попрощаться с вами… — О, — приветливо улыбнулся англичанин, — понимаю… Кенске поцеловал тут Иффа. — Лучше бы вы, конечно, были помоложе, но вы мне нравитесь как человек, и потому, даже ваш возраст не помешал мне проникнуться к вам чувствами, — Кенске сейчас взялся снимать с себя одежду. Он взглянул на жену: — Раздевайся и ты, Куронами. Рей просто моргнула, от чего вся одежда осыпалась лепестками душистых роз. — Ого! Какое мощное волшебство! Оно может моментально трансмутировать материю! — оценил Ифф. — Это не волшебство, её одежда состоит из нанороботов, про которые я вам рассказывал, — Кенске обнажил свой тренированный торс, который возбуждал всех мужчин, с которыми Кенске спал, в том числе, он сейчас возбудил Иффа не меньше, чем чистая, белоснежная нагота Рей. Так все они разделись. — Ложитесь, Ифф-сан. — Да. Пожилой мужчина разместился на кровати. Кенске и Рей с двух сторон подобрались к его старческому достоинству, уже начавшему набирать силу, как когда-то давно в молодости. Кенске первым взял его в рот. Рей ожидала своей очереди в молчаливом, деловом выражении. Когда член Иффа набрал эрекцию, Кенске дал тот пососать Рей. Было какое-то извращённое удовольствие — наблюдать за тем, как твоя жена удовлетворяет твоего любовника, да ещё такого старого. — Кенске, если хочешь, я могу облизать тебе задницу, — предложил тут Ифф. — Если ты, конечно, сядешь мне на лицо… Только не придуши старика. Они посмеялись. — Звучит заманчиво, — Кенске поспешил воздвигнуть свои юношеские ягодицы над физиономией Иффа, представить их к ней, после чего получить очень приятное ощущение от работы мокрого языка — прямиком по нежным анальным воротам. Рей в это время с покорным видом орально ублажала любовника своего мужа. Через некоторое время Кенске поменял Куронами на свою персону: теперь Рей воздвигла нежное место на лицо Иффа и тот облизывал влагалище изящной, бледной девушке, а Кенске, сам как девушка, насел на его член, поднимался и опускался и ублажая его и себя. Ещё через некоторое время Рей убралась, так как Ифф устал что-то облизывать. Кенске развернулся к нему спиной, перед собой он велел Рей раскрыть влагалище и дрочить — жена пальчиками наяривала своего малого, Кенске видел это, сам отдаваясь мужчине. То ему очень нравилось. Когда язык Иффа отдохнул, они сделали так: Рей раскрыла ноги, Ифф повернулся на четвереньки, он теперь облизывал ей влагалище; Кенске быстро обработал ему задницу, совершил вхождение в тесный анус и взялся трахать любовника. Нашему пансексуалу очень нравилось видеть перед собой нагую жену и то, как его пассивный любовник, которого он имеет, ласкает той самое нежное женское место. Ифф создавал увлекательный контраст с её молодостью и красотой физического толка, сейчас это очень доставило Кенске. — «Невероятно!» — лохматый парень нарастил ритм толчков в задницу Иффа. — «Мне нравится трахать этого старого чёрта, который сосёт моему прекрасному ангелу! Какой же я извращенец!» Через некоторое время Рей заняла такое положение: сосала у Иффа, а он мог сосать у неё, правда — предпочитал теперь больше отдыхать и только принимать ощущения. Кенске всё ещё прочищал ему зад. Потом Ифф лёг; Рей насела ему влагалищем на член; Кенске сперва сунул член ей туда же, так что два мужских органа очутились в одном женском месте. Через некоторое время Кенске сделал иначе — вторгся Рей в попку, брал жену в это место, пока она, как надлежит женщине, пребывала вагиной на члене любовника. — Слушай, Кенске, — предложил тут Ифф, — твоя жена мне достаточно возбудила… Кенске подумал, что Ифф хочет кончить ей в вагину. Но он пожелал нечто иное: — Давай я наконец тебя трахну. — Меня? Вы уверены? — Кенске сейчас всё ещё трахал Куронами в попку. — Да. Я же с тобой главным образом, — усмехнулся он, — занимаюсь любовью. — Может вы хотели бы кончить в мою жену? — подумал Кенске, созерцая перед собой её белый зад, каковой он брал по-содомски. — Она же больше меня возбуждает. — Возможно, но я больше люблю тебя, Кенске, потому хотел бы посадить семя в твою лунку, — изъявил желание Ифф. — О, я польщён… Кенске действительно очень понравилось это, потому лохматый парень поспешил предоставить своё отверстие под член любовника. Ифф приготовился сам трахнуть. Рей теперь обхватила руками подушку, ей сунули в вагину вибратор. Кенске продолжал осаждать тараном свою жену в заднее ворота. Ифф сам теперь вставил ему, заработал как в молодости. Кенске действительно получил удовольствие сзади от такого действия. — Ты как, Кенске? — Хорошо, Ифф-сан, мне очень нравится… чувствовать вас в себе!.. Они посмеялись. И не прошло много времени, как юноша прочувствовал жар старческого семени, бьющий ему внутрь и находящий покой у него в попке, одаряющий приятным чувством заполненности. Кенске сам захотел кончить теперь в Рей. Её белый, лишённый всяких волосков, красивый зад искушал. Ведь он потратил столько сил, посылая в его тесноту ритмичные толчки. Кенске решил довести себя благодаря неё до самого предоргазменного состояния. А потом: — Ифф-сан, — обратился он к старику, вынимая свой член из задницы своей жены, — я хочу кончить в вас. — Хорошо, — Ифф сейчас поспешил предоставить ему свой тыл. — Тебе так нравится разнообразить ощущения? — Я хочу вас, Ифф-сан! Кенске быстро вломился туда, одной рукой хватая яйца Иффа, другой — вагину Рей. — Потому я кончу в вас! Кенске совершил несколько считанных движений, чтобы в экстазе, очень приятно обкончаться в попку Иффа, очень даже сочную для такого возраста. Контраст между прекрасным молодым телом Рей и старым видом Иффа хорошо пронял сознание. — Давай, Каору-кун, я отдохнул, — счастливый Сабуро оторвался от груди любовника, в чьих объятиях ему так доставляло нежиться. — Хорошо, Сабуро-кун, — заулыбался Каору, лежащий под ним. — Покажи мне свой зад. Сабуро его подставил. — Очень интересно… — Каору чуть сузил глаза, подобрался к этим вратам так, чтобы сперва пососать, соблазнительную для всякого активного содомита, темнеющую дырочку, облизывал, поводил по ней языком, просунул такую внутрь прямой кишки. Всё это очень доставило Сабуро — гею было это очень приятно. — Макото-кун мне так по своему желанию не делает… Сразу видно, ты — настоящий гей, Каору-кун… — Ха-ха! — Нагиса очень весело на это посмеялся. — Давай, Каору, входи в меня… После таких предварительных ласок, во время которых член Сабуро очень мощно вскочил даже после пережитого оргазма, пассивный гей поспешил подставиться уже под хозяйства любовника. У Каору никогда не было проблем с этим — альбинос взял Сабуро, очень возбудил его, насадив на своё копьё. В последующем акте Каору быстро подвёл героя-лëтчка к тому, чтобы кончить, но сам успел извергнуться раньше — Сабуро получил себе в потроха. Каору подождал полчаса, пока снова возникнет желание. Сабуро лежал у него на груди, просто наслаждаясь этим временем, которые он проводит с тем, в кого влюблён. Каору предложил, с целью разжигания утех, вводить в Сабуро различные секс-игрушки. Сабуро не возражал. Он с удовольствием и улыбкой принимал в себя искусственные члены, всякие тому подобные предметы. Каору в один момент засунул себе такую штуку, один конец которой уже находился в кишке у Сабуро. — С Синдзи я люблю меняться, — прокомментировал Каору, — жаль, ты не любишь быть сверху! — Не люблю, — Сабуро об этом не сожалел, — я люблю только снизу принимать в себя других мужчин. — Понимаю тебя… Вот так два гея, любящие, чтобы им стимулировали главный внутренний узел мужского удовольствия, взялись попой к попе, на четвереньках продаваться этой усладе. Можно сказать, двойной искусственный член соединил их. Через некоторое время, когда у Каору и у Сабуро как следует всё внутри разогрелось, альбинос, не вынимая у себя игрушку из зада, заново прочистил челкастого гея своим собственным членом. Каору поставил пассивного любовника перед собой раком, прижал тому как следует простату своей головкой. Сабуро, залитый краской, рьяно дрочил. Каору же, постоянно набирая обороты в деле, в конце концов издал очень приятный звук — Сабуро почувствовал, как ангельская сперма, очень горячая, врывается ему в потроха. — О, как мне хорошо и тепло! Каору, как мне приятно почувствовать твою любовь! Я люблю тебя, Каору! Сабуро это очень понравилось. — Сейчас я заставлю кончить тебя… Каору сменил свой член на искусственный, только что вынутый из своего зада — и вот ещё через некоторое время Сабуро уже теперь сам кончает в руку Каору: пассиву очень приятно — особенно гею нравилось то, как дрожат его собственные яйца перед извержением, к которому приводит анальная стимуляция. Впрочем, Сабуро только так и занимался любовью. — О, люблю тебя, Каору! Люблю! Люблю! Сабуро обнимал его… — «Он не любит меня так, как люблю его так!» Каору лежит и обхватывает рукой Сабуро. — «Синдзи, надеюсь, тебе также хорошо с Кадзи-саном, как мне с Сабуро-куном», — Каору не мог не признать, что ему удалось недурно оторваться с любовником. Пусть даже чувствовалось, что между ними постоянно присутствует градус напряжения… *** — Меня и Рей вполне хватит для нашей миссии, — пояснил Рэндольф для всех остальных значимых лиц. Здесь находились все те, кто вернулся из Англии XX века. — Но, в качестве помощников мы возьмём вас двоих. Рэндольф указал рукой на Сабуро и Айони. — В таком случае, Учитель, мы за один раз вызовем Йог-Сотота, чтобы он отправил нас в разные миры, — решил Синдзи. — Да, наверное… — Если события в том аниме были правдой, то Симон может сильно помочь нам, — понадеялся Кенске. — Что ж, будем рассчитывать на это, — Мисато провожала их. Все облачены в контактные комбинезоны. Каору и Синдзи стоят перед совокупностью сфер-пузырей, внутри которых — спирали и эллипсы галактик. Рей, Рэндольф и Юй пребывают немного позади. Ещё дальше стоят все остальные, кто отправится и те, кому просто интересно посмотреть на это с такого расстояния. Каору и Синдзи, держась за руки, шагнули сквозь совокупность шаров. У Синдзи кровью выступили стигматы, обозначающие Древо Жизни — знак Адама Кадмона. Первые двое вскоре бесследно пропали. Проводник предстал перед ними в образе фигуры, облачённой в пенистую вуаль. Держащиеся за руки, Каору и Синдзи ничего ему не говорили словами — только мысленно обратились к Йог-Сототу, выложили суть. Впрочем, кажется даже это было формальностью, если учесть, что это существо знает всё, в том числе то, что у них на сердце и что они от него желают. Всезнающий и вездесущий Хранитель Врат указал путь. — Мы с вами! — Тодзи тут положил руку на плечо Синдзи. За ним резко появились Кадзи, Кенске, Рей II, Аска, Мари и Хикари… Сферы Йог-Сотота сложились, чтобы высвободить наших путешественников. Они вышли в Невидимом спектре, дабы никого не пугать — ни собой, ни шарами Йог-Сотота (этот тоже в момент появления оказался не различим для зрения стороннего наблюдателя). Очутились они в храме. Это точно было какое-то культовое сооружение, где молился некий человек — тогда, когда рядом никого больше не было. Этот человек выглядел как европеец, вполне себе рослый, с тёмными волосами, которые он заплетал в косичку. Его лоб был очень хорошо выражен благодаря тому, что волосы зачёсаны назад — единственное, в этом отношении вид разбавляла кисточка волос, спадающая на бок спереди. Этому человеку исполнилось около тридцати, он носил какое-то белое одеяние, в целом утилитарное, но всё же смахивающее на жреческое. Синдзи, разумеется, уже применил технику, которая позволила бы ему и его спутникам понимать чужой язык. Сейчас они слушали отголоски молитвы этого жреца. — Господи, пожалуйста, помоги!.. — Синдзи, мы теперь умеем читать мысли? — поинтересовалась Аска. — Нет, по крайней мере без специальных техник… Сейчас они уже ничего не слышали. — Он просит Бога о помощи, — Тодзи посмотрел на этого человека. — Должно быть наша возможность слышать его мысли, это остаточный эффект от прохождения сквозь Врата Йог-Сотота, — решил Синдзи. — К счастью, он уже закончился… — Синдзи, — подумал Каору, — похоже, Йог-Сотот смог отреагировать на молитву этого человека и прислал нас к нему. Может выйдем из Сумрака и поговорим с ним? — Не знаю… как-то это… нарушает личное пространство что ли? — Синдзи не согласился. — Он вот так молился тут, а мы тут появились. — Да, но нас же прислал Господь Всемогущий, не так ли? — напомнила Аска. Некоторые из ребят посмеялись. — Я не думаю, что этот человек… молился тому Богу, с помощью которого мы, оказались перед ним, — обернулся к ним Синдзи. — Ну, то есть он, конечно, имеет некие религиозные представления, но… — Йог-Сотот отреагировал на тот образ Бога, который был в его сознании. Иначе мы не были бы здесь, — Каору проницательно поглядел на Синдзи. — Похоже, Йог-Сотот не случайно отправил нас сюда. Эти Боги могут следовать некому своему Промыслу. — То есть ты хочешь сказать, эти боги-монстры не такие уж и безумные? — задала вопрос Аска. — С человеческой точка зрения — возможно, они и безумны, да, — чуть пожал плечами Каору. — Одно другому не противоречит. — Выходит, мы всё ещё игрушки этих богов? — подумал Кенске. — В данном случае мы сами связались с этим Йог-Сототом, а он, похоже, решил поступить по своему разумению, — посчитал Кадзи. — Прошлый раз этот Йог отправил нас на помощь Сьюзен, Синдзи говорил, что Йог помог ему в битве с Ньярлом, — напомнил Тодзи. — Может быть, этот Бог не такой уж и плохой? — Может быть, — подумал Кенске, — он тот Бог, которого видела во сне Шикинами и которого видели вы, Каору и Синдзи, когда общались с Папой Римским? — Йог-Сотот был отцом Иисуса из Назарета — да, но я не верю, что у него — у Йог-Сотота — благие намерения. — Раз уж пошёл такой разговор, Синдзи собрался с мыслями, чтобы выложить своё представление. — Я входил с ним в резонанс. Могу сказать, что он полностью бесчеловечен, но так как каждый из нас связан с ним, Йог-Сотот способен отвечать на наши мольбы прямо так, как когда у нас чешется — много мы думаем о благе наших клеток, которые образуют наши осязательные рецепторы? Мы видим в клетках людей? Нет. Кажется, апостол Павел очень верно сравнил людей с горшками. Для Бога — мы горшки, а не люди. Наши сердца — лишь клетки его тела, которые он иногда лениво себе почёсывает. Видите за этим добро и любовь — большое заблуждение. Сойдясь на этой мысли, ребята вернулись к главной своей задаче. Пока они говорили, тот человек покинул храм. Само это здание выглядело очень высокотехнологичным, просторным, чистым, футуристическим. — Я ощущаю, — Каору секунды на три закрыл глаза с выражением человека, который во что-то очень тонко и спокойно вслушивается, — здесь живёт много волшебников. — А само это место исполнено сакральным духом, — подтвердил Синдзи. — Теперь, когда Йог-Сотот ушёл — в смысле, когда его Врата закрылись, я могу вслушаться в астральный фон без такого мощного источника силы… Это место само по себе — концентрат мощной мистической духовности. Кенске касанием переносицы воплотил очки, они дополнительно расширяли его восприятие, а ещё он открыл перед собой голограмму экрана, с его помощью можно было увидеть подробный отсчёт о мистическом, психическом и физическом положении вещей. — Интересно, что это за религия? — Кадзи в это время изучал физический аспект окружения. Внутри храма находилось большое количество физиономий — они напоминали тех, что с острова Пасхи, хотя и отдалённо. — Эти истуканы содержат концентрацию витальной субстанции, — Синдзи коснулся рукой одного из них. В этом храме было много спиральных символов. — В аниме это называлось «Спиральная энергия», — пояснил Кенске. — Думаю, это её символы. — Учитель говорил, это «Тентура жизни», эманация Шуб-Ниггурат, — вспомнил Синдзи. — Эссенция воли к жизни. — Давайте подробнее уже изучим этот город, — Аска подошла к окну, оно было большим, полностью прозрачным и выходило на квартал — там стояло очень много высотных зданий, главная особенность которых — большое количество металла, а также — изображение лиц, очень схематичных, человеческих. Они были очень во многих местах и не похоже что даже в качестве банального декора. — Это ганмены — мехи, которые используют Спиральную энергию, — Кенске собрал данные со своих сканеров. — Похоже, у них всё на этом работает. — А почему у этих мехов… у ганменов, везде лица, а? Может, если в них есть… жизненная сила, они сами как бы живые? — предположила Хикари. — Да, скорее всего, это так, — согласился Каору, после того, как сам просканировал как следует своим экстрасенсорное восприятием ближайшие ганмены. — Я даже полагаю, сходство с человеческими лицами не случайно — эти сущности, подобно человеческим головам, содержат в себе подобие сознания — это сознание также может влиять на окружающий мир с помощью своего АТ-поля. Рей с большим интересом взяла в руки маленький ганмен, стоящий здесь скорее как статуэтка. — Ладно, я думаю, нам пора выйти из Сумрака, — предложил Кенске. — Я думаю, ИИ сделает нам одежду под местных. Ребята вышли их храма, снаружи царил день, на улицах много прохожих — кроме обычных людей на глаза попадались всевозможные роботы, в том числе и андроиды, заметно отличающиеся от живых форм, и зверолюди — гуманоиды, представляющие собой сочетание людей и животных, самых разных. Одежда же тут была очень разнообразная и очень открытая, по земным представлениям, очень даже непристойная. Большинство людей — европейцы, хотя их черты лица нельзя было назвать полностью европейскими, как впрочем и монголоидными, кажется, они были чем-то средним, либо же своим собственным, чему нет аналогов на Земле. Глаза и лица отдавали некоторой угловатостью. Цвет волос тоже казался зачастую нестандартным — по земным меркам, анимешным, при этом, кажется, это был естественный цвет волос для этих людей. Их рост в среднем составлял около 180 см. Наши герои, естественно, выйдя из Сумрака, преобразовали свои контактные комбинезоны в нечто, что позволило бы им стать частью толпы. Сам ИИ не стал с этим париться и быстро пришёл к выводу, что то, что ребята носят порой в качестве просто яркой одежды, сойдёт здесь за обычную. Потому на Каору появились тёмные штаны, туфли и подобие топ-майки, накрытой жёлтой рубашкой — всё это украшал крестик. Синдзи получил кепку, ленту для волос, тоже топ-майку, короткие шорты, браслеты, открытые сандалии — всё это было чёрным и фиолетовым, с элементами зелёного и жёлтого. Аска получила алый китель, спускающейся ниже таза, изображающий какое-то подобие юбки, и белый пояс — поверх него, белые перчатки — идущие от локтей; на шее — какой-то кусок ткани, изображающий золотую символику — на горле и на клочке тёмной ткани, которая служила частью погонов этого «мундира»; плюс — белые сапоги, высотой до середины бедра. Одежда Рей вышла, пожалуй, самой непристойной из всех — она буквально состояла из лифчика, трусов и сапог, длинной до колен, они состояли из жёлтых и чёрных полосок, а их ткань по материи напоминала шкуру леопарда. Дополняли этот облик специальные зажимы, которые Аска носила обычно в качестве заколок, и сейчас у Рей они стали под цвет остальной одежды. — Я думаю, это слишком открыто, — сразу же в Хикари возобладало чувство приличия. — Не думаю, ты посмотри, как тут люди ходят, — Кадзи обратил внимание на молодую девушка, которая шла в очень открытой одежде, можно даже сказать, провокационной. — Давайте проголосуем, оставить ли Любимицу в такой одежде или нет? — очень пошлым тоном предложила Мари, заранее полагая, сколько голосов будет «за», а сколько — «против». Так оно и оказалось: — Блин, ну, Тодзи, почему ты один меня не поддержал?! Почему я должна быть одна?! — Куронами сама не голосовала, — посмотрел на неё Синдзи. — Эй, Куронами, ты как? — Мне всё равно, как прикажете, — девушка, как обычно, не сказала ничего нового. Это аж вызвало у всех хохот. Пока ребята, смеются, мы перейдём к описанию одежды остальных участников нашей группы. Кенске получил мало чем примечательную одежду: красная футболка, поверх — приглушённая по цвету, зеленоватая, расстёгнутая безрукавка, шорты и обувь такого же цвета в дополнение к ней, много карманов. Разве что можно отметить короткость таких шорт — стопроцентный гетеросексуал такое бы не стал носить. Ещё у Кенске были очки, предназначенные для анализа потусторонних явлений. Сама Хикари оказалась в белой одежде, похожей на облачение ниндзя, только её одежда вышла именно белой, а не под цвет сумрака. В целом, в ней, на удивление, не было ничего особенного — разве что, только Тодзи показалось, что она выглядит круто. Сам Тодзи получил короткие штаны, нагой торс, в принципе — это всё, что оказалось примечательного теперь в его внешности. Кадзи получил экстравагантный наряд, представляющий собой немного фэнтезийную куртку с капюшоном, расстёгнутую — с нагим торсом нараспашку, да и в принципе это всё, о чём имело бы смысл говорить [4]. Мари получила какой-то костюм женщины-кошки, тёмных цветов, с обтягивающими ноги тканями, с откровенным корсетом, с почти голыми грудями и, конечно же, накладными ушами. И даже коротким накладным хвостом. Мари также носила очки, но, похоже, в её случае, это был больше предмет извращённого фетиша. Ребята решили немного прогуляться здесь. В городе всё было очень хорошо обустроено, многое казалось интересным и необычным. Здесь попадалось на глаза много летающего транспорта, его выделяло наличие на дне некой полусферы с парой светящихся, изумрудных точек. — Манеру одеваться, похоже, — Кенске оглядывался по сторонам, — люди взяли у зверолюдов, все зверяне тут — часто не могут носить нашу одежду, стремящуюся закрыть всё тело. Ребята ещё походили здесь, пока не выступая ни с кем в разговоры. Их вид, очень подходящий под местных, похоже, не вызвал никаких вопросов. Некоторые жители — разного пола, идя мимо, улыбались и даже строили глазки нашим героям. Особенно они смотрели на Рей, как на самую обнажённую. Девушки, впрочем, бросали взгляды на Каору, Тодзи и Кадзи. Впрочем, наши герои тоже часто вертели головы и поражались наготе и свободе этих людей. — Наверное у них не бывает венерических заболеваний и нежелательных беременностей, — сделал предположение Кадзи. — Да, — подумал об этом Кенске, — ведь по сюжету аниме, эти люди — потомки некой древней цивилизации, которая была очень высокотехнологичной. Она могла вести войну с Антиспиральщиками, а у этих антиспиральщиков на вооружении стояли космические монстры размером с планеты. Сами жители этой планеты могли создать боевые линкоры размером с Луну. Кенске открыто пользовался голографическим устройством, которое могло проецировать перед собой интерактивный экран, потому как жители активно использовали что-то такое. Сейчас, пока наши герои ходили по улице, рассматривали местность, они заметили, что жители сейчас собираются возле тех мест, где хорошо видны огромные экраны, расположенные на зданиях. Пока эти экраны показывали только какую-то рекламу или рассказывали об успехах со стороны жителей Каминограда. Было видно, что многие обращают внимание на время. Некоторые жители даже выходят на улицу, чтобы лучше посмотреть на экраны — на них в углу появился обратный отчёт. В частности наши герои становились свидетелями того, как ученики целого класса — как человеческие, так и нечеловеческие (судя по всему, как мальчики, так и девочки, как люди, так и зверяне учились вместе) — были выведены своими учителями, чтобы посмотреть на нечто, что будут показывать по экрану. — Сейчас будет нечто интересное, но регулярное, — обратил внимание Кадзи. — Может спросить? — Хикари взглянула на горожан. — Все тут выглядят дружелюбными. — Ага, чтобы на нас подумали, что мы дебилы? Раз не знаем смысл того, что сейчас будет? — сказал Тодзи. — Вот сейчас посмотрим, что сейчас будет, — приготовился Каору. — Интуиция мне подсказывает, — поделился Синдзи, — что это как раз будет сам Симон, что-то с ним связанное, возможно, его какие-то постоянные речи. Синдзи оказался прав. Экран показал Бога-Императора — Симон Проходчик был очень красив, но в тоже время казался очень простым, своим человеком из деревни. Идеальное сочетание черт лица, очень позитивное, без малейшего очевидного изъяна внешности. На вид Симону было около двадцать пяти лет — точно не восемнадцать, точно не тридцать. Он носил отпущенные тёмные волосы, очень хорошо приглаженные, ухоженные, но в то же самое время не слишком длинные. У него был некий парадный, военный костюм. Разумеется, целиком под местную стилистику — этот костюм включал в себя плащ тёмно-синего цвета, отдельные детали на нём изображали языки красного пламени. Аналогичной была и вся остальная одежда под эти тон и цвет. На руке у него значилась красная повязка, вид дополнял высокий воротник. Симон носил что-то вроде корсета на груди, он покрывал собой половину торса — от пояса до сосков — при этом соски были обнажены — и всё, что выше них, вплоть до горла — само горло при этом тоже закрывалось тёмной тканью. Всё это, конечно, было очень хорошо вылизанно, вычищено и прямо-таки блестало. Симон носила аж двойной ремень серого и серебряного цветов, сапоги под цвет и узоры плаща. Ещё очки — те состояли из красного стекла и по форме выглядели как пятиконечная звезда, очень растянутая и, кажется, свободно парящая перед глазами. Очевидно, это были не очки, а устройство для распознавания мистических явлений — такое же, какое использовал Кенске. Очевидно, оно представляло собой часть этой попугайской униформы. — Привет, — Симон невероятно любезно сделал жест рукой, смотря прямо в камеру — сейчас его лицо взирало со всех гигантских экранах. Народ буквально взорвался в экстазе и зашёл в глубоких эмоциях. Симон изобразил довольно правдоподобный, но в то же время, очевидно, наигранный приступ стеснения. — Сегодня у нас будут очередные исцеления. Помолимся же Господу. Все люди, которые слышали это, ушли в молитву. При этом молились они не вслух, а про себя. Так что нашим героям тоже пришлось изобразить такой вид, словно они молятся. Ушло на это около минуты, сам Симон тоже сделал вид, что молится. Завершил он его тем, что произвёл несколько ритуальных движений в рукой, сжимая в ней маленький бур, повесил его на шею — он носил его в качестве медальона. Симон озвучил ещё несколько ритуальных слов, после чего встал и камера показала то, как он подходит к целой группе несчастных, страдающих калек. Без дальнейших предисловий Симон возлагал на них руки, от чего происходило чудодейственное исцеление. У безногих вот прямо на глазах вырастали конечности, паралитики вставали с места, испытывая яркую эйфорию от того, что происходит. Со слезами все хвалили Симона, а он только им очень скромно улыбался в ответ. Слепые прозревали. Поэтому на лице самого Симона давало о себе знать очень сильное напряжение, показывающее то, как ему тяжело всё это делать. Синдзи обратил на это самое пристальное внимание. — Если этот Симон Волхв такой крутой, то почему ему так сложно даются банальные исцеления? Чёрт возьми, отрастить кому-то руку или ногу, это не так сложно, как кидаться галактиками или сражаться в рукопашную с чудовищем, которое может создать меху размером со вселенную, — Синдзи относился ко всему этому очень критично, ибо всё негодование, которое он испытывал из-за того, что люди сравнивали его и Симона, в итоге переросло на последнего героя. Синдзи с очень большим скептицизмом поглядел на лицо Симона, сейчас показываемое крупным планом. — Что-то тут не так… В этот момент, когда Симон заканчивал свои исцеления, среди всего окружения появился некто — как оказалось, это была не часть представления. — Симон Проходчик, — обратился к нему какой-то адский чёрный рыцарь, носящий футуристические доспехи, шлем открывает провал во тьму, из которой глядят два огня, светящиеся красным, зловещим светом. — Ты продолжаешь на людях исповедовать отвратительного Демона Жизни, но в сердце ты видишь, как тебе даётся исцеление: как тяжело тебе принимать это отвратительное божество. Симон взглянул сурово, но спокойно, он держал себя в руках, в то время как окружающих охватили гнев и возмущение. — Я отказываюсь принимать учение вашего Мелькора, рыцари Аст-Ахэ, — ответил им Симон. — Потому ещё говорю вам — вам придётся удалиться без какого-либо толку. Вам не посеять сомнения в наших сердцах своими лживыми речами! — Симон Проходчик, ты продолжаешь цепляться за эти путы, вместо того, чтобы направить всю свою энергию на то, чтобы их разорвать и даровать покой всем тем, кто был брошен в реку жизни безжалостным демоном, — гордо ответил рыцарь Аст-Ахэ. — Ещё одно слово — и я дам эту свободу тебе, — Симон строго посмотрел на проповедника. Гнев и возмущение окружающих требовали немедленно придать смерти посланника Мелькора. На что Симон сделал жест доброй воли: — Я стану тираном, каким был Лордгеном, если буду убивать других всего лишь за слова — а пока что, они говорят лишь слова. Симон выглядел уверенно перед камерами, направленными на него. Зловещий рыцарь Аст-Ахэ ушёл в тень. — Похоже, Душечка и здесь выступает с проповедями, — прокомментировал Кадзи. — Мне больше интересно, что их побуждает проповедовать об этом Симону Проходчику? Разве он не мастак идей «всегда сражаться и никогда не сдаваться»? — задал вопрос Синдзи. — Очевидно, наш Симон в душе гораздо более хрупкий человек, чем кажется на первый взгляд, — подумал Каору. — Синдзи, я думаю, вы с ним одинаковые. Просто в его случае менее заметна внешняя хрупкость. — Ты так думаешь? Думаешь, Симон Проходчик — такой же нытик и трус, как и я, да? — Синдзи посмеялся. — Ты имеешь в виду, испытывал ли он все чувства, какие испытывал ты во время своих приключений? Страх, боль, сомнения и отчаяние? — Каору развёл руками. — Я уверен, что — да. Уверен, ему было так же больно, как и тебе. Синдзи глубже поразмышлял об этом. — Так, нам, наверное, надо поискать этих Рыцарей Аст-Ахэ, — предложила Аска. — Они тут главные наши враги. — Согласен, — поддержал Кадзи. Рыцарь Аст-Ахэ — скрытый за пределами привычной зримой действительности, но находящейся в тех же координатах, что и привычное для нас пространство, в «Сумраке» — заметил, что его смогли выследить. Он обернулся в сторону, где посреди царства чёрно-белых теней и оттенков появились наши герои, их цвета были естественны. — Вы — NERV, — узнал их ученик Мелькора. — Да! — Синдзи развёл руками, материализуя в руках свою катану. — Тебе — кранты, злодей! — Я не злодей, я — настоящий герой, — резко заявил Рыцарь Аст-Ахэ. — А вы — слепцы, не понимающие, что все мы в когтях Демона Жизни! — Хорошо, вы не злодеи — вы радикальные борцы со злом и страданием, мы верим, — Кадзи изобразил пальцами кавычки. Синдзи исчез — появился позади Рыцаря Аст-Ахэ со своей катаной. — Если так ненавидишь жизнь, то я полагаю, ты нормально будешь воспринимать свою смерть, — Синдзи обернулся к нему, попутно снова дематериализуя свой меч. — Эта смерть — временное явление, лишь на миг в Вечности дающее мне свободу… Нам нужно уничтожить всю Вечность, чтобы добиться освобождения… На таких словах Рыцарь развалился на куски, на нём проявились раны от того, что его нарезали этой катаной. В них не было крови, а разделившиеся части тела обнажили металл, не плоть. — Эдмунд говорил, что обычно живые существа не переносят одухотворение с Мелькором. В самих клетках их организма пропадает Воля к жизни, потому единомышленники Мелькора гниют заживо и в результате чего переделывают себя в машины, — Синдзи с такими словами осмотрел останки убитого. — Всё-таки не понимаю, — задалась вопросом Хикари, — как он мог говорить и стоять, когда ты его уже нарубил, Синдзи? — Я просто захотел дать ему последнее слово, — развёл руками Синдзи, — не забывай, что мои способности работают так, как мне этого хочется. Они же прямое порождение моего психического мира, — указал себе на голову Синдзи. — Эта катана — лишь видимость, визуализация моих чисто духовных способностей. Закинув руки за голову, Синдзи подошёл к друзьям с таким видом, словно он сейчас сделал зарядку. — То есть она только выглядит как катана, ты можешь придать своей способности любой вид, который пожелаешь? — подумала Хикари. — Да — почему нет? Но вообще мне проще делать так, а не иначе. Потому что я — часть коллективного бессознательного человечества, а оно — часть коллективного бессознательного всех душ во Вселенной, оно — часть вечного союза Йог-Сотота, Шуб-Ниггурат и темы Азатота. Есть причины, почему моё оружие выглядит так, а не иначе, — рассудил об этом Синдзи. — В нашем сознании катана — оружие японцев, я — японец, я хочу убивать, потому мне проще предать моему оружию облик катаны. Чтобы предать ей облик фаллоимитатора, потребовались бы дополнительные духовные усилия, а также изменение моего стиля боя. — Я думаю нам дальше лучше не развивать эту мысль. А то я, если честно, уже этого не переживу — если Синдзи будет избивать хентайных монстров фаллоимитатором, — сказала своё слово Аска. Все засмеялись. — Кенске, возьми останки этого в Море Дирака, — указал Кадзи на труп Рыцаря Аст-Ахэ. — Мы потом его исследуем. — Да, — тень Ангела сожрала останки. — Плохо дело, — подумал Кадзи, — если эти демоны смерти уже заинтересовались планетой, то всё живое здесь может погибнуть хотя бы от того, что мы будем просто-напросто биться с их фансигарами, — так NERV именовали боевые мехи Рыцарей Аст-Ахэ, называя их тем словом, каким назывались индийские душители-разбойники, почитающие Кали, и это слово означает — «люди петли». — Ну, пока мы здесь, я постараюсь защитить планету, — пообещал Каору. — У нас ещё есть Часы де Мариньи, — Синдзи указал на свои наручные часы, чей циферблат отображал ход неземного времени. — С их помощью я смогу, если будет нужно, остановить время для этой планеты. Остановка времени охватывает все нижние Брамфатуры, так что они окажутся под Щитом Хроноса. Ребята вышли из Сумрака — чёрные цвета зданий и белые цвета неба, поменялись на обычные, естественные, герои возникли на крыше одного из домов. Отсюда над всеми этими кварталами возвышался масштабный Дворец — на нём все могли созерцать ключевые государственные символы. — Давайте уже поговорим с этим Симоном, — поглядел туда Синдзи. — Мой ИИ смог закончить анализ данных из местного интернета, — Кенске открыл голограмму. — Фамилия Симона — Авант и он — новый Спиральный король. Здесь на планете живут несколько миллионов людей и несколько десятков миллионов зверолюдей. Они трудятся на благо Каминограда, единственного мегаполиса. Тысячу лет назад все сотни миллиардов людей были убиты во время Первой Антиспиральной войны. Спиральный Король Лордгеном создал себе в качестве прислуги этих зверолюдов. Они запрограммированы хотеть работать и трудиться. Ещё тут есть подземные убежища по всей планете, где до сих пор живут тысячи людей. — Я пойду, поговорю с Симоном, наконец решил Синдзи. — Я сам один пойду, а вы пока подождите, понаблюдайте со стороны. — Хорошо, — одобрил его Каору, — действуй, Синдзи. Симон и тот, кого Синдзи уже встретил в церкви, шли в покое первого. — Ты ничего не намерен приказывать? Я на всякий случай приказал гарпалам находиться в боевой готовности. — Верно ты им приказал, Росиу. — Симон, а ты сам не намерен ничего сейчас делать? — Пока нет, пока они только на словах мне всё это говорят. Я для них единственное, что их тут интересует. Когда они поймут, что не смогут убедить меня разделить свои дурацкие взгляды, то отстанут. Синдзи, следуя за ними в тени, заметил какую-то усталость в глазах и в голосе Симона. Последний остановился возле входа в свои апартаменты. — Что-то ещё, Росиу? — чувствовалось, что между этими двумя тяготеет какое-то напряжение, оно прямо висит в воздухе. И оно как раз межличностное — Синдзи это точно почувствовал. — Ничего… я просто ждал… я просто ждал, что ты будешь принимать что-то более ответственное, кардинальное?.. — Гарпалы дежурят, что ещё я могу приказать? — Симон с долей раздражения пропал за дверью. Он скинул плащ, уселся на диван, направил руку к сапогам. — Эй, — вдруг Симон взглянул в сторону выхода из своих апартаментов, — может быть, ты тоже не будешь скрываться? А то в этой двумерной тени, я уверен, тебе тесно. Ты же трёхмерный. У Синдзи возникло желание извиниться — и он извинился, первым делом появившись из тени: — Простите меня, Авант-сан, пожалуйста… я не хотел вас напугать. — Ты меня не напугал, — быстро вставил Симон. — Кроме того, зови меня просто Симоном — никогда не слышал, чтобы меня звали во фамилии — Простите, хорошо, Симон, — Синдзи ничего не мог поделать со своей привычкой постоянно извиняться. — Я хотел сказать, «нарушить ваше личное пространство». — Личное пространство? Да, я обычно не хочу, чтобы в моих покоях кто-то вот так был — проникал, как вор… Симон протянул руку к бутылке — на ней не было никакой этикетки, но, похоже, внутри находился алкоголь. — Как тебя зовут? — спросил незнакомца Симон, приближая бутылку к лицу. — Меня зовут Синдзи. Он взглянул на свои ноги, после чего поспешил вынуть их из сандалий и пройти босиком к Симону. — Я разуюсь? — Конечно. — Спасибо. На это Симон тоже вернулся к тому, что снял сапоги и вытянул свои босые ноги. — Я просто хотел повидать лично тебя. Симон, — заговорил далее Синдзи. — Ты обладаешь Спиральной энергией на моём уровне, как минимум, — Симон в этот момент материализовал очки перед глазами, более бдительно замерил уровень сил Синдзи, когда тот сел рядом. — И ты не такой, как эти Рыцари Аст-Ахэ. В тебе нет такой воли к смерти. В тебе, кажется, в половину… — Да, Симон. Я враг Ордена Аст-Ахэ, как и ты. — Правда? Я сейчас даже подумал, ты их агент. — Нет, ни сколько. Я даже убил того Рыцаря, который появился перед тобой. Я ищу союзников в борьбе с ними. — Уже интересно. Мою историю, я так полагаю, ты знаешь, — сказал Симон. — Потому расскажи мне свою. — Симон, я, кажется, видел твою историю… но я не уверен, насколько она правдива. Пауза. — Тебе налить? — сам Симон хлестал своё бухло из горла. — Ну… можно, хотя я не люблю алкоголь. — Да ну, попробуй, — Симон взял рюмку, наполнил алкоголем. Синдзи решил без лишних слов попробовать это бухло. Оно обожгло горло. — Простите, но нет, я не люблю такое, — сразу же поморщился Синдзи. — Ну, как хочешь, — Симон безбожно напивался. — Я уже давно привык ко всей этой гадости. — Ты любишь напиваться, а почему? Синдзи оглядел комнату — очень большую. — Симон, ты страдаешь? Симон убрал бутылку от рта, стал глубоко скорбно смотреть в сторону. — Да, я страдаю. Очень сильно страдаю. Можно сказать, вся моя жизнь — страдание. — Да? Но ты же победил? — Синдзи немного удивился. — Победил? Я спас планету. Но я не спас Нию. Я не смог спасти мою возлюбленную. Я не смог продлить ей жизни. Я не смог этого сделать. Симон взглянул в одну точку, прямо перед ними появилась голограмма очень красивой девушки, чьи черты отдалённо показались Синдзи даже знакомыми — её волосы напоминали собой облака снега, очень прекрасная бледная кожа, смахивающая на какой-то хрусталь. Эта внешность была столь изыскана, что, показалось, словно это какая-то живая кукла, а не настоящий человек. Глаза большие, широко открытые, но, возможно, пугающие — у них синяя радужная оболочка, зрачки — красные кресты. Они только добавляли сюрреализма. Казалось, в Ние было очень мало реального. — «Напоминает какой-то до невозможности идеализированный вариант Аянами Рей», — подумал Синдзи. — «И глаза похожи чем-то на глаза Эдмунда…» Синдзи вообще до невозможности не любил это аниме потому, что оно казалось какой-то насмешливой пародией на его собственную жизнь. Как будто бы кто-то взял элементы его судьбы и вставил их в картину, где все они истолкованы в неком пошлом, вульгарном и голливудском ключе. Чтобы зрители потом могли писать в комментариях о том, что Симон — герой, а Синдзи — нытик. — Сперва я потерял Братана Камину, потом — свою возлюбленную, — до невозможности печально вздохнул Симон. — У тебя нет силы, чтобы попытаться их вернуть к жизни? — поинтересовался Синдзи. Попутно вспомнил то, что Каору не мог возвращать к жизни мёртвых, из своей неприязни к мирозданию. — Я не могу этого сделать… Потому что ты знаешь, что лежит в основе этой Энергии? Энергии Спирали? — Симон взглянул на свою руку. — Это воля к жизни, я полагаю, она связана с Шуб-Ниггурат и Ньярлатхотепом, — сказал Синдзи. — Вот так ты их называешь? Шуб-Ниггурат, Ньярлатхотеп, Азатот, Йог-Сотот — да, я слышал эти имена. Эти Боги были Сочинителями повествования. Они полностью спрогнозировали мою жизнь. Антиспиральщик впал в отчаяние, когда узнал, что собой представляют Сочинители повествования. Он попытался найти себе замену, чтобы контролировать Спиральную энергию — по сути, понос, пот и слюну Сочинителей, — рассказал Симон, очень мрачным и даже дрожащим голосом. — Я узнал, что моя жизнь была цирком. Я нашёл Лаганн, погиб Камина, потом напали Антиспиральщики — всё это было всего лишь представлением. — Это ввергло тебя в отчаяние? — Наряду с тем, что я не смог спасти Нию. Синдзи решил рассказать Симону свою историю… — Каору смог спасти тебя, Синдзи, а я не смог спасти Нию, — заговорил теперь об этом Симон, сидя в кресле с до боли меланхоличным видном. — Ну, не сразу же. Мы были запреты внутри временной петли, которая повторялась бесконечное количество раз — прежде, чем мы смогли разрушить её, — обратил внимание Синдзи. — В таком случае — вам просто повезло. Ведь раньше, среди бесчисленных вариантов исхода, у вас не получалось же, да? — Ты прав, Симон, в том числе, по ряду причин нам повезло, потому, как минимум, в половину такой исход — чистое везение, которое не зависело ни от нас, ни от нашей воли, — согласился Синдзи. — А вот у меня не было таких бесконечных попыток спасти Нию, — сказал Симон. — Только одна. И я не смог. — Но ты спас Землю. И вообще весь свой таймлайн, свою вселенную. Довольствуйся этим, — обратил внимание Синдзи. — Я не могу этим довольствоваться! Меня могло бы удовлетворить только спасение той, кого я любил — только это соответствовало моим желаниям полностью! Всё остальное, — Симон очень пренебрежительно махнул рукой. — Уверен, ты сейчас подумаешь, что я подонок какой-то, раз не радуюсь спасению мира. Но мне правда это не приносит никакой радости. Ведь я делал это не ради мира, я делал это не ради человечества… — Я понимаю тебя, Симон. Поверь, я ни в коем случае не считаю тебя подонком. — Синдзи сейчас очень сильно проникся сочувствием к нему. — Ведь у меня у самого за плечами опыт боли. Тяжелейшей духовной боли. При такой боли действительно становится наплевать на весь остальной мир, и ты замыкаешься, можешь думать только о самом себе. И о своей ненависти к этому миру. Ведь зачем человеку вообще быть альтруистом? Зачем, если во вселенной нет закона, который бы вознаграждал тебя непременно за твои добрые усилия, которые ты предпринимаешь на благо других? Когда тебе так больно, ты думаешь об этом. — Синдзи, значит, ты действительно можешь понять меня, — посмотрел на него Симон. На его глазах выступили слёзы. — Спасибо тебе, спасибо, что ты пришёл, — Симон вдруг обнял Синдзи. Тот аж растерялся, после чего обнял в ответ Симона. — Вообще-то я здесь искал себе союзника, — сказал Синдзи. — Но, похоже, ты не в состоянии вести ещё одну войну. — Синдзи, я не хочу больше вести войну. Если бы сейчас пришли враги, я бы дал им убить себя. Чтобы быть вместе с Каминой и Нией. Какой смысл превозмогать, если награда за все твои дела совершенно не зависит от тебя? Она запросто может исчезнуть из твоих рук, когда тебе кажется, что она — вот-вот будет у тебя. Слеза выкатилась из глаза Симона. — Симон-кун, а кроме Нии и Камины у тебя нет близких? — спросил Синдзи, вспоминая сюжет аниме. — Как же твои боевые товарищи? Как же Йоко? — Я не хочу видеть их. Когда я их вижу, мне больно. Просто больно. Мне с ними не хорошо. Я начинаю сразу мысленно возвращаться в те дни… кроме того, Синдзи, я ужасно не хочу, чтобы люди видели мою слабость. Этому меня научил Камина. — Твой кумир? — Ага. Йоко мне рассказала только однажды то, о чём думал Камина на самом деле, вернее то, что он чувствовал. Камина, представь себе, тоже боялся, он надеялся главным образом на меня, на мою способность пилотировать Лаганн! Братан знал, что она зависит от моей веры в себя, потом постоянно меня подгонял. Он говорил мне свои лживые слова о том, что я должен бороться, должен идти вперёд, но всё это брат говорил не потому, что верил меня, а потому, что хотел спасти свою шкуру и отомстить за отца зверянам. Просто он знал, что ключ — моя вера в себя. Вот таким был настоящий Камина. Я узнал об этом только после его смерти. Представляешь, как меня это потрясло? — Ну, Симон, разве это не сделало Камину ближе к тебе? Ты узнал, что твой кумир — тоже боялся, как и ты. Разве нет? Разве это не должно было заставить тебя его больше полюбить? — Я всё ещё люблю Камину. Но изначально я полюбил его не за это. Изначально я полюбил его как идеал. Чтобы равняться на него. Он учил меня раздавать пинки здравому смыслу. Но все его слова были ложью, он лишь использовал меня для своей личной мести. Из-за Камины погибла вся наша деревня. — Расскажи об этом поподробнее, — живо заинтересовался Синдзи, — а то твоя официальная биография не упоминает всех этих тонкостей. — Да-да, сейчас, — Симон задумался. — Начну сначала. — Угу. — Итак. Мы жили в подземной деревне. — Я знаю. — Отец Камины хотел исследовать поверхность и взял его с собой, но Камина очень испугался, потому вернулся обратно. Впоследствии, когда братан вырос, он мечтал добраться до поверхности и подбивал нас на бунт. Из-за этого у него были большие проблемы со старейшинами. Ведь все знали, что на поверхности — смерть. Однажды мы нашли Лаганн, — Симон показал бур-ключ, висящий у него на шее. — Я смог его использовать. Камина хотел, чтобы мы вырвались с его помощью на поверхность. Ну, мы вырвались. Только всю деревню завалило. Камина сказал мне, что эти люди, прятавшиеся как крысы под землёй, были недостойны жизни — так что нам не стоит переживать за их смерти. — Камина реально так сказал? — поразился Синдзи. — Да. — Вот каким он был человеком! — Синдзи даже немного удивился. — Да, таким. Потом Камина велел мне всем врать о том, что на самом деле наша деревня разрушилась не из-за нас, а из-за того, что на неё напал один из ганменов Лордгенома. Я поверил в эту ложь. Мне буквально казалось, что оно так и было… Только злые языки говорили о том, что это очень странное совпадение — в один и тот же день найти Лаганн, и чтобы в этот момент на нас случайно напал ганмен Лордгенома — «совпадение?» — спрашивали они — и отвечали: «не думаю». Симон, похоже, до сих пор болел совестью из-за этого. — Харизма Камины меня очаровала. Хотя всем известно, что на подземные поселения Спиральной король не нападает. Но вообще Камина ненавидел других жителей деревни за то, что они сидят под землёй, а они ненавидели Братана в ответ. Я был единственным другом Камины. Потому что моя семья погибла под обвалом, у меня больше не было родных. Камина заботился обо мне. Уверен, он с самого начала хотел воспитать меня как своего сообщника. — Интересно, рассказывай дальше мне интересно что в официальную версию вашей биографии ещё не вошло, — просил Синдзи. — Мы напали на Дивизион геноцида под командованием генерала Вирала. Никто из них не ожидал сопротивления — по правде говоря, за редким исключением, все боевики Лордгенам не имели реального боевого опыта, они привыкли только уничтожать беззащитных людей. Потому мы с Братаном перебили их без проблем. У нас был Лаганн. С его помощью я мог поглощать вражеские ганмены. Мы нашли среди разбитых самого Вирала и Йоко. Вирал был в абсолютном шоке, он бросился на Камину с тесаком, а Камина всегда носил при себе большой дадао. Он легко обрезал Виралу часть руки, после чего взял в плен. Что же касается Йоко… Так как она была единственным человеком, мы не стали её убивать, как мы перебили всех остальных зверян, кроме Вирала. Камина поставил Йоко условие: служить нам или умереть. Служить — разумеется, означает выполнять все наши приказы. Когда Йоко согласилась на это, то Братан приказал носить ей очень открытую одежду… Потом Йоко всем говорила, что ей так удобно в бою… Синдзи подавил смешок, он более никак не стал это комментировать, но теперь он стал догадываться, кто был родоначальником моды на сексуальную одежду в этом обществе. — Я влюбился в Йоко, а она влюбилась в Камину, — рассказывал далее Симон. — Хотя мы вместе делили Йоко — как и подобает Братанам — как мужчину, Йоко любила прежде всего Камину. Ещё бы — он умел захватывать сердца, и мне Йоко давала только по его просьбе. Кем был я? Я в те годы не производил впечатление. — Лучше расскажи мне про Камину, — попросил Синдзи. — О, Камина был большим лгуном. Он очень много лгал. Рассказывал о том, какие мы бравые воины всем, кого мы встречали на своём пути. Он преувеличивал все наши достижения. Люди из подземных убежищ верили ему, потому они пошли за нами. Йоко потом, уже когда Камина погиб, рассказала мне о том, что он думал на самом деле. Лишь только перед ней одной он стал вести себя честно. И Камина рассказал о том, как он корил себя за трусость — когда не последовал за отцом на поверхность. Камина рассказал о том, что ему плевать на всех тех, кто погиб по его вине в деревне. Теперь он хочет только отомстить за отца. А я — инструмент для его целей. Камина рассказал это Йоко. Ещё он сказал, что он — большой трус. И что он надеется только на мои способности. Он сказал это Йоко, чтобы они могли вместе манипулировать мной. Ведь Камина думал, что раз я тоже люблю Йоко, то для меня это будет стимулом. — Интересно, а Камина испытывал чувство вины за всё то, что произошло по его вине? — задался этим вопросом Синдзи. — Ну там, за смерть жителей вашей деревни? — Не знаю. Камина был превосходным лжецом, — вздохнул Симон. — Если бы он чувствовал себя виноватым, он бы никогда никому не сказал бы об этом. Главное, чему научил меня Камина — никогда нельзя показывать другим, что тебе больно. Потому что если они видят твою боль, они думают, что ты слаб. А если они не видят твою боль, они думают, что ты — герой. И что ты их спасёшь. Потому они пойдут за тобой. Вот чему меня научил Камина. Боль никогда нельзя показывать окружающим. — Мне кажется, это будет вредить тебе. — Возможно, но какая разница? Если я буду показывать другим боль, это-то тоже мне повредит. И так, и так, — Симон показал пару пальцев, — здесь два стула. *** Сабуро вёл свой самолёт сквозь эфирный космос. На фоне тёмной дыры впереди проступали очертания огоньков разных цветов и тонов. Некоторые из них напоминали спиралевидные галактики, но только отдалённо. Рей и Рэндольф спокойно сидели на крыле этого летательного аппарата. Аойни — с вороном на плече — переходила от одной части самолёта до другой, она казалась более нетерпеливой. Впереди возникла красная воронка, крутясь посреди немного фиолетового полотна космоса. Приборы показали приближение к огромному источнику дьявольской энергии. — Это Грот? — задал вопрос Сабуро. — Да, это он, — Рей посмотрела туда. Сейчас она сидела на краю крыла, свесив ноги. Пилоты Евы-13 облачены в одинаковые тёмные комбинезоны — Рэндольф только привычно носил пиджак и шляпу поверх; Аойни предпочла ради стиля накинуть на тёмно-серый комбинезон коричневый кожаный плащ со стоячим воротником. — Пиздец, я прямо слышу его… он поёт… Бррр! — Айони очень мерзко себя почувствовала, когда музыка сфер достигла её сознания. Гамлет с возмущением каркнул. — Это потому, что ты наша дочь — моя и Каору, предназначенная для обороны от таких, как Грот, — сказала тут Рей. — Мы заложили в тебя невозможность смириться с их присутствием. — О, божечки! — Аойни немного озлобленно взглянула на Рей. — А меня вы, мать вашу, спросили? Когда вы меня создали, вы спросили меня: «Дитя, хочешь ли ты жить для того, чтобы махаться с мерзкими хентайными монстрами?!» Готова ли ты сдохнуть за Богиню-Императрицу Аянами?! Рей ничуть не изменилась в эмоциях: — Если не хочешь сражаться, мы тебя не держим. Айони тихо огрызнулась на такой ответ своей матери, потом отвернулась и замолкла. Ворон крутил головой у неё на плече. Девушка немного подумала, потом отозвалась: — Вам удобно, что у меня есть совесть и ответственность, но есть ли они у вас? Рей промолчала. — Я кое-что улавливаю, — перед глазами Рэндольфа появились очки. Он что-то посмотрел на голограмме. Потом закрыл глаза, использовал собственное экстрасенсорное восприятие в расширенном режиме. Он же призвал голограмму, где было показано, как одна окружность пытается наехать на другую, и их обеих соединяет линия, идущая сквозь их центры. — Грота притягивает какой-то канал. Он не просто так движется к Голариону. Кто-то построил там для него Врата. — В таком случае нам нужно сперва отправиться на Голарион, чтобы уничтожить эти Врата, — сказала Айони. — Не придётся тогда возиться с этой сволочью, — посмотрела она в сторону красной воронки посреди цветастого космоса. — Верно, — кивнул Рэндольф. — Сабуро, мы зададим Кагу новый маршрут. — Хорошо. Мне тоже нравится идея уничтожить эти Врата, — Сабуро, сидя внутри кабины, легко через наушники воспринимал разговоры тех, кто находился на крыле его машины. Сабуро провёл самолёт через прорыв в ткани бытия, перед ними открылся уже обычный космос, подобный скучной темноте. Посреди неё пребывал голубой шар, подобный Земле. — Голарион выглядит совсем как наша планета… до Сопряжения Сфер, — прокомментировал Сабуро. Сейчас самолёт находился в астрале, он не существовал как полноценный материальный объект с точки зрения жителей планеты. — На Голарионе проще использовать магию, чем на Земле до Сопряжения. Здесь находятся восемь континентов, — стал рассказывать Картер. — Самый крупный из них — Казмарон, он охватывает большую часть северного полушария планеты. Цивилизация находится на Средневековом уровне развития, но здесь на орбите есть спутники, оставленные более древний, развитой цивилизацией, которая лишь использовала эту планету в качестве колонии. Возможно, они ещё работают. Много божеств, духов, архангелов и дьяволов покровительствуют Голариону. Должно быть сейчас они… напряглись. — Ну ничего… — отозвался Сабуро. — Сейчас мы их расслабим… — Ох, — Айони уловила контекст, — зачем отсылаться к анальноме сексу? Сабуро рассмеялся в слух, остальные трое просто заулыбались. — Вижу сами Врата, там есть кто-то, кто обладает весомой силой, — анализировала Рей, используя свои собственные экстрасенсорные чувства и аппаратуру, которая работала с каббалистическими таблицами замерения астральных энтелехий. — Я чувствую манию убивать и разрушать, — Айони глядела в одну точку на поверхности планеты. — Врата — маяк, который зовёт сюда это чудовище… — И ещё, помимо нас, к Вратам приближается кто-то, кто обладает значительной силой, — определила Рей. — Я поговорил с богами и дьяволами Голариона, — Рэндольф в это время вышел на связь с указанными сущностями. — Им обещали помощь из-за пределов Голариона… Я думаю, я верно понял, кто это… Самолёт летел над природными пейзажами — на вид, никак не отличающимися от земных. Сабуро вошёл в атмосферу. — Я выхожу с ними на связь, — сообщила Кагу. Самолёт приземлился посреди степи, окружение выглядело всё время как на Земле — какой-то околоевропейский вид и климат. Здесь же стояла… пара мотоциклов. Рей, Рэндольф, Сабуро и Айони встали напротив тех, кто слез с этих двухколёсных друзей, также способных на гиперпространственное путешествие. — Вы из NERV, вы нас знаете, — обратился к ним Рюга. Андроид стоял в своём боевом облачении. — В таком случае нам нет нужды представляться, — немного недоверчиво сказала Айони. — Разве что только из вежливости, — слегка улыбнулся Рэндольф. — Я — Ноно, сестра Рюги. Главные её черты — очень милое личико — именно в первую очередь милое, уже во вторую сексуальное или просто красивое; европейское, кожа — розовая, глаза — блестящие и голубые, исполненные юношеского максимализма, длинные розовые волосы, с левой стороны заплетённые в косичку. Ноно носила военную униформу бледно-красного цвета — таковой была ткань, облачавшая торс; ткань открытого воротника — белая; как очень длинные чулки — ноги облегала белая ткань, внешне полностью переходя в белую же обувь. Голая кожа вверху бёдер разделяла ткань красную и белую. Другой примечательной деталью одежды служил красноватый шарф. — Я Ларк — Ларк Мел Марк, — назвала себя другая девушка — ближневосточного происхождения, не самого высокого роста, смуглая, тоже с милым лицом, выразительным лбом, лёгкими веснушками под самыми глазами и медовыми волосами. Ларк производила впечатление пацанки; носила тёмно-серую одежду с лёгким оттенком синего — до пояса, ноги закрывали приглушённо-красные сапоги, чьи голенища из тонкой эластичной ткани почти достигали таза. Справа на одежде закреплён значок в виде золотого солнца, в половину диска которого заключён ярко-синий павлин разных тонов. Материал этой реликвии отражает свет, благодаря чему она красиво блестит златом и синевой. Другой примечательной деталью одежды служил белый шарф. И Ноно, и Ларк носили одинаковые нашивки с символом их организации: это был красный крест, дополненный стальным полумесяцем, он пребывал над перекладиной и его наполовину разделяло острие креста. Взгляд Ларк был более серьёзен, сдержан и осмотрителен, в то время, как у Ноно он сиял открытостью, позитивом и некоторой наивностью. — Я супруга Ноно, — Ларк взглянула на ту, про кого сказала, вероятно, чтобы оценить то, в каком духе Ноно встречает незнакомцев, — первый боец Бастер-Легиона, — Ларк добавила это после некоторой паузы, снова посмотрев теперь сама на тех, с кем разговаривает. — И моя жена! — Ноно позитивно взглянула на Ларк. — Вижу, лесбиянство очень широко распространено по всему мирозданию, — прокомментировала Айони. — У тебя приличный уровень, Ноно, — Рей оценила её. — Кто ты? Вопрос звучал в контексте: «какова твоя природа и какое у тебя происхождение»? Ноно прекрасно поняла смысл этого вопроса и с очень позитивной открытостью сообщила о себе: — Вы слышали про Эру и Эа — его вселенную, которую он создал? — Да. — Эру планировал создать одушевлённую сущность, которая была бы тождественна его новой вселенной. Ей планировали дать имя Ариэн [5]. Но из Диссонанса Мелькора она родилась мёртвой. Я — реинкарнация Ариэн. Так Ноно кратко рассказала о себе. — Мы здесь, чтобы остановить Тар-Бафона [6], — пояснил следом Рюга. — Вы знаете такого? — Сабуро взглянул на Рей и Рэндольфа. — Что-то слышал я про одного из здешних магов… — Рэндольф испытал затруднение. — Тар-Бафон — король-лич, некроман, безумный тиран, который намерен разрушить всю планету, призвав Грота — Бога-комету, — кратко описал его Рюга. — Мы тоже заметили Грота и хотели остановить его пришествие, — сказал Рэндольф. — Значит, это Тар-Бафон создал Врата для его призыва и управляет ими? — уточнила Рей. — Да, — вот так без лишних слов изложил всю подноготную Рюга. — Тогда не будем болтать и пошлите, вместе с вами разберёмся с ним, — поторопила Ларк деловым тоном. — Хорошо, но кое о чём я должен сказать перед этим, — быстро подумав, озвучил этот момент Рэндольф. — Чем больше силы мы используем, тем сильнее истощим ткань бытия, тем самым поспособствуем сошествию Грота. — Этот Тар-Бафон настолько могущественный, что его нельзя будет нам так просто уничтожить? — спросил Сабуро. — В прошлом Тар-Бафон был человеком, он пытался захватить планету и использовал все доступные для этого чародейские силы. Его убил местный бог по имени Ароден. Тар-Бафон вернулся к жизни в облике живого мертвеца. Но я не думаю, что он сам по себе окажется угрозой для нас, — полагал Рюга. — По крайней мере он несоизмеримо слабее меня, Ноно и уже тем паче вас — Небесных Рыцарей NERV. — Тем более у меня есть дополнительные абилки как раз против нежити, — Сабуро материализовал лезвие косы, выходящее прямо из контактного комбинезона, облачавшего его тело. — Однако всё может случиться, — Рэндольф был предусмотрителен, — потому нам следует держать это во внимании; как и то, что существа, связанные с «Богами Мифов Ктулху», будут пробуждаться и набирать силу из-за пения Грота. Насколько мне известно, на этой планете находится двое таких существ, хотя бы отдалённо значимых для нас: Оргеш, рождённый в Стране Чёрной крови, и Мхар, рождённый в эпоху когда Планы Земли и Огня объединились. — Мы знаем об этом. Здешние боги и драконы обещали мне не дать воплотиться Оргешу и Мхару, удерживая их в астрале как можно дольше, — рассказал Рюга. — Я не думаю, что Тар-Бафон выдержит хотя бы одно попадание моего Копья Лонгиния, — сказала Рей. — Проблемы могут возникнуть только из-за природы его Врат. Врата Тар-Бафона возвышались посреди скалистой местности, представляя собой «куст» минералов, похожих в то же время на металл — они формировали конструкцию из множества кубов, дополненную разнообразными шипами и тому подобными выростами. Её вершина прямо непосредственно на глазах формировалась, материализуясь из астральной эктоплазмы, которую призывал безумный король-лич. Цвета и тона потустороннего измерения переливались во всём веществе этих Врат. Наши герои появились в воздухе — там, где происходил сам процесс наращивания материи. — Давайте для начала попробуем убедить его прекратить это всё, — предложила Ноно. — Ты по реалу думаешь, что безумный, кровожадный король-лич остановится только от наших слов? — спросила Айони. — Даже если он сейчас испугается нас самих, то как только мы уйдём, он может попробовать снова взяться за дело. — Ноно — тупая идеалистка, — пояснила тут Ларк. — Ларк так про меня думает, — позитивно улыбнулась Ноно, — я ничего не имею против альтернативного мнения! — Пусть попробует, если хочет, — согласился Рэндольф. — Тем более может быть, что этот колдун пытается остановить ещё большее зло. А я не хочу потом разбираться с этим самым большим злом. В сосредоточении магии, под пение Грота, пребывал король-лич — он представлял собой действительно буквально живой труп отвратительного мертвеца, носящего какой-то головной убор с парой рогов и облачённого в жёлтые, шафрановые одежды. Сложно представить кого-то более клишированного и подходящего под описание «ну очевидный же злодей — враг всего живого — воплощение смерти». Тар-Бафон колдовал с помощью некого артефакта, похожего на регалию из сплава драгоценных металлов, она выглядела как типичный злодейский артефакт — то есть включала в себя миниатюрные, скалившие зубы черепа демонов, всякие адские руны, пентаграммы и тому подобные украшения. В небе, естественно, бушевал ураганный ветер, сверкали молнии. — Эй! Меня зовут Ноно. Тар-Бафон, — обратилась она к нему, — ты уничтожишь эту планету, если продолжишь делать то, что ты делаешь. Злодей оторвал внимание от обряда. — Я это знаю, — прозвучал его замогильный голос в окружающем пространстве, под гром молний и вой бури. — Я намерен переродиться в живого бога с помощью эссенции Грота. Что касается этой Земли… то я не убью их — я намерен вернуть всех, кто погибнет к жизни — к Истиной жизни! Когда всё закончится… когда я, наконец получу божественную природу!.. А все, кто ложно жив, пополнят ряды моих… подданных! Тар-Бафон указал взглядом мёртвых, горящих инфернальным светом глаз на свои полчища нежити, заполнявших всё вокруг Врат Тёмного бога. Зомби, личи, некроманты, призраки, умертвии, ларвы, рыцари смерти — кого там только не было! Нежить, обладавшая развитыми магическими способностями, помогала своему королю возводить эти Врата. — Все, живущие на этой земле, умрут, а потом, когда их ложная жизнь закончится, начнётся целая вечность новой, Истинной жизни, которую принесу им я. Я — Путь, я — Жизнь вечная! — так называл себя этот король-лич. — Но жители этой планеты не хотят, чтобы вы делали это, уважаемый Тар-Бафон, — возразила ему Ноно. — Потому, опираясь на мнение большинства, я не могу допустить того, что намерены сделать вы. — Не знаю, кто ты, богиня, но ты мешаешь вершить мне добро, — отозвался Тар-Бафон. — Если ты будешь мешать мне, я использую мощь Тёмного Гобелена, струящуюся сквозь меня. Мертвецкие очи чародея блеснули адской, внекосмической магией: — Я чувствую в вас большую силу, — Тар-Бафон отвлёкся от возведения Врат для Грота, чтобы проанализировать уровень своих противников, — но даже вам я смогу дать отпор с помощью Тёмного Гобелена — Музыка Сфер наполняет меня! — Тёмный Гобелен — это местный эпитет Семьи Азатота, — пояснил Рюга. — Что ж, тогда между нами будет битва! Но я обещаю, что постараюсь не убивать вас — ведь нами обоими движет желание делать добро! — сообщила Ноно о своих намерениях Тар-Бафону. — В таком случае, Ноно, — Рэндольф держал руки на груди, — попробуй его обезвредить сама. — Хорошо, я не буду использовать свои силы по-серьёзному, чтобы не повредить ему, — решила Ноно. — Моя жена искренне верит, что высокие идеалы гуманизма спасут мир, — закатила глаза Ларк, всем своим видом показывая, насколько она скептически настроена к идеям Ноно. Рей и Рэндольф только вдумчиво взглянули на неё, после чего стали ожидать, как Ноно справится со своей работой. Без пренебрежения, скептицизма или одобрения. — Я должен тебя предупредить, Ноно, — прозвучал Тар-Бафон, — лишь только попытайся остановить меня, я ускорю этот процесс. Он станет опасным для меня и он точно уничтожит эту планету! Потому не мешай мне, если хочешь, чтобы этот крохотный шарик посреди космоса уцелел. Ноно остановилась в нерешительности. — В таком случае мне придётся убить тебя, Тар-Бафон! — она быстро приняла это решение. — Мне искренне жаль, что так всё обернулось! Ты хотел добра и мы могли бы договориться! Жаль, у меня нет времени, чтобы убедить тебя выбрать более доброе решение! — Очень странно, что ты видишь во мне добро, Ноно, — заметил тут Тар-Бафон. — Все ложно живые считали меня абсолютным злом. Я приятно удивлён. Ноно обернулась к своим соратникам с очень отважным видом: — Давайте, — махнула она рукой в сторону лича, — прицельно вместе атакуем его! — Это мне нравится больше, — цинично улыбнулась Ларк. У неё посреди смуглого лба проявилась белая точка. — Да уж, вот так наши решают дела! — Айони скопила перед собой психическую мощь для поражения телекинезом. Остальные приготовились бить молча. Сабуро материализовал лезвие серпа, Рей сконцентрировала ореол, Рэндольф изобразил жест для пуска волшебной энергии, Рюга приготовился метнуть Ятаган Барзаи. В первую очередь сработали мистические эффекты — потом Сабуро запустил серп. Рей развернула крестообразный взрыв. Тар-Бафон окружил себя прочным защитным коконом, призрачный бастион оказался прорван, мёртвое тело лича испарило в прах от одного касания такой мощью. Артефакт, до того заключённый в его руках, начал опускаться. — Надо же… — его голос ещё звучал откуда-то из замогильной дали. — Вы очень сильны… никто в этом мире не мог бы так легко пробить… вы сошли с Тёмного Гобелена [7]. — Да, мы правда не местные! — отозвалась ему Ларк. — Возьмите Ключ Врат. — указал Рэндольф, — точка мистической субстанции медленно падала. — Я это сделаю, — метнулся туда Рюга. — Он ещё жив! — уловила Айони своим обострённым экстрасенсорным восприятием. — Я слышу его мысли! Он что-то колдует! Фиолетовые и тёмные разряды треском охватили Рюгу, когда андроид попытался захватить Ключ. — Я здесь! — Рей сразу же перенеслась к Рюге, развернув вокруг АТ-поле — янтарные многогранники отразили все эти атаки. Но Ключ Грота исчез. После чего появился ещё выше — там, где за это время выросла арка Врат. Там же из неразличимых частиц соткалось тело Тар-Бафона, держащее пульт управления процессом. — Бесполезно — я стал самой пуповиной, которая соединяет Грот и Голарион. Я в резонансе с Музыкой Сфер. Вам придётся атаковать самого Предвестника Тёмного Гобелена. А Творец Гибели Миров — опасный противник даже для вас. Рей обернулась в сторону своих соратников, стоящих чуть подальше. В руке у неё появилось Копьё Лонгиния. — Я узнал тебя. Ты София, также известная как Ахамот, Лилит и Аянами Рей… Но даже таким оружием ты не сможешь запечатать меня, — отозвался Тар-Бафон. — Грот уже видит Голарион, его Песнь Тёмного Гобелена звучит здесь. Стихии космоса струятся через меня! Я натворю много добра, когда Врата смогут провести сюда Творца Гибели Миров! — А эти долбанные Врата нельзя просто сломать? — спросила Ларк с долей возмущения в голосе. — Их субстанция, — Рэндольф коснулся шипа, который только что вырос перед ними, — их материал состоит из хрононов, материализованных частиц времени. Они выращены из Призматических лесов Йог-Сотота, — Картер взглянул на Марк, которая, кажется, не так много поняла из того, что мастер-оккультист сейчас озвучил, — эти Врата нельзя так просто разрушить, — проще сказал он. — Они по самой своей природы не материальный объект, который можно разрушить. Их можно только закрыть… В этот момент кое-что громыхнуло здесь — фиолетовый фонтан вышиб в небо, быстро угас, но что-то переменилось после этого во всей округе. Вся нежить судорожно затряслась. Те из мертвецов, кто не был до конца материален, особо сильно отреагировали на этот выброс — злые духи уподобились сейчас заглючившим голограммам, похоже наиболее остро реагируя на некие волны и вибрации, пронизывающие тонкий, астральный и ментальный план бытия. Датчики засекли это же: — Спутники фиксируют активизацию Оргеша и Мхара, — сообщил Рюга. — Мхар будет в агонии разрушать планету, вероятно, он нанесёт даже больше урона, чем Грот, который пока только на подходе, — оценил ситуацию Рэндольф. — В таком случае, если мы хотим спасти эту планету, мы должны разделиться: справиться с этими Оргешем и Мхаром и этими Вратами! — сказала Айони. Судя по тону, её всё это очень раздражало и скорее бесило. — Я буду сражаться с Гротом, — Ноно распустила вокруг себя красноватую ауру, она переписала окружающие элементы бытия, как хорошо почувствовали Рей, Рэндольф и Айони. — Люминесценция Клефшина! Броня Метатрона! Одежда Ноно распалась на частицы, чтобы собраться в серое футуристическое облачение, примечательное драгоценными камнями, расположенными на тыльных сторонах ладоней и в области сердца; перед лицом появились парящие оранжевые очки в форме одной, единой плоскости; волосы наполнились насыщенной, яркой солнечной плазмой; зрачки приняли крестообразный вид. В руке у Ноно появилась некая футуристическая рукоять, похоже, от подобия святого меча. — Это её полноценная боевая форма? — уточнил Рэндольф. — Да, — коротко ответил Рюга. — Вы, — Ноно обращалась сейчас главным образом к жене и брату, — помогите NERV справиться с Оргешем и Мхаром, а я займусь Гротом. Вы, — теперь она обращалась к Рей и Рэндольфу, — найдите способ закрыть эти Врата. Пожалуйста. Ноно быстро прошла сквозь арку этого портала. Перед ней прямо в чуждом космосе вращалась красная, горящая воронка. — Buster Beam! Келег Айторн! [8] — Ноно наставила свои руки на центр этой космической сущности. При озвучивании первого слова из руки вырвался световой луч бело-красного оттенка, при озвучивании второго — длинная, непрерывная светлая молния. Атаки протянулись сквозь пространство, чтобы достичь самого Грота… — Я попробую взломать эти Врата! — Айони собралась с духом. Ментальные силы ударил прямо по Тар-Бафону и той программе работы Врата, которая исходила напрямую от сознания короля-лича. Зловещее пение Грота уже звучало на зримом плане бытия, ум Айони так вообще оказался погружён в него — стоило ей только вонзиться в сознание злодея. — Ты сильная, но пока я — часть Темы Грота, ты не сможешь сокрушить мой дух! — в уме у Айони следом предстал образ: целая галактика утопает во мраке, исчезает и угасает — на фоне этого резко белеет оскал черепа. — Хаотическая пустота! Последовал шквал ментальной силы, пронзающий рассудок, словно копьё плоть. — Осторожно, Айони! — схватил её за руку Рэндольф, тем самым резко оборвав телепатический канал. — Да уж… — задрожала псайкер. — Этот ублюдок пиздец какой сильный! — Да, Айони: пока он с Гротом, он тебе не по зубам! Бог-комета наконец приступил сквозь красную воронку в виде материального объекта. Ноно сосредоточено разила Грота — в той области ржавого шара планетарных размеров стал выжигаться, углубляться и расширяться кратер, чья точка находилась в месте попадания Buster Beam и Келег Айторна. Ноно оптимистично подумала, что этой ей удалось добиться некоторого успеха. — Уходи в глубины космоса, Грот-Предвестник, и никогда больше не подходи к обитаемым планетам! Тебе не нравится, что я сейчас с тобой делаю. Вот тем, кто живёт на планетах, которые ты обращаешь в хаос, им это тоже не нравится. Надеюсь, боль, которую я тебе причиняю, сможет научить тебя думать о чужой боли! Подобный небесному телу, Творец Гибели Миров выглядел как один большой ржавый шар — и сейчас в той его точке, куда уходила атака Ноно, где рос кратер, вот там резко взровался плазменно-алый гейзер — углубление заполнилось кровавой субстанцией, из которой сформировался глаз — настолько большой, чьё один его тёмный зрачок мог по окружности совпасть с планетарным спутником. Око Грота было хорошо различимо. От этой сетчатки — сразу же после раскрытия век — пролился прожектор, очень насыщенный, казалось, состоящий из испаряющейся крови: этот поток сперва отразил похожий по тону энергетический резак Ноно и разряд Келег Айторна — преодолев их до конца, мощь чужеродного духа адским маревом накрыла Ноно, сошлась теперь прямо с её Люминесценцией Клефшина и Броней Метатрона… — А-а-а! — получив от Грота прямой удар, словно бы электричеством, Ноно с криком отлетела назад — её пронесло сквозь арку Врат. — Ноно! — перепугавшись за свою супругу, Ларк бросилась к ней — белая точка во лбу развернула вокруг пацанки призрачную ауру, из каковой возникли металлические руки, каждая из них — гораздо больше тела волшебницы. Одна из таких ладоней поймала Ноно, столь легко отброшенную выстрелом Грота. Вместе с этим земля содрогнулась, стали значительнее заметны проявления грядущего Апокалипсиса. — Блядь! Может убить этих говнюков?! — Сабуро с ненавистью указал на толпы мертвецов-чародеев, занятых сплетением неких чар вокруг растущих Врат — Тар-Бафон собрал для своего дела многочисленных слуг. — Нет, — покачал головой Картер, — это только ещё больше дестабилизирует Врата. Они не исчезнут, если уничтожить все эти чернокнижников, Врата только выйдут из-под контроля. Врата теперь поддерживает сам Грот, потому придётся отбросить его самого, если мы хотим спасти эти планету вместе со всеми Брамфатурами, которые в неё входят. — Брамфатуры содрогаются под поступью Грота! — почувствовала Айони, охватывая восприятием ноосферу планеты. — Душа этого мира кричит в агонии! Пот и ужас выступили у неё на лице. Рей и Рэндольф, однако, хранили спокойствие. — Вы сможете спасти эти планету? — спросил у них Рюга. — Мы — едва ли. Он обратил внимание на сестру, приходящую в себя. — По сравнению с тем, где мы бывали, можно сказать: «мы в безопасности», — Рэндольф воплотил у себя в руках Серебряный Ключ, украшенный арабеской. — Я попробую переколдовать этих мертвецов. — Я — пойду придержу Грота, — Рей, сжимая в руках Копьё Лонгиния, повернула голову к арке Врат. Творец Гибели Миров приближался. Ветер из Варп-разлома нёс его песню, губительную для всего живого, и свободно трепал синие волосы Рей, собственные глаза богини блеснули насыщенно-алым по рубиновым радужным оболочкам. — В одиночку?! — обеспокоенно обратилась к ней Ноно — до сих по пребывая в механических руках Ларк — с выражением лица как у человека, получившего только что кулаком промеж глаз. — Чтобы его задержать, меня одной хватит, — только полуобернулась к ней Рей. Красивая альбиноска с раздвоенным, спиральным красным копьём в руке и в тёмном, обтягивающем комбинезоне с буквой «Α» на спине. Вид её был сосредоточен и флегматичен. — Нет! Это слишком опасно в одиночку! — всецело спохватившись за судьбу совершенно незнакомой для неё девушки, Ноно сорвалась со стальной ладони, приблизилась к Рей. Та наставила Копьё Лонгиния на неё, остановив раздвоенную пику аккурат у горла Ноно. Ноно озадачилась. — Почему ты отказываешься принимать мою помощь? Вместе мы сможем эффективнее сражаться с ним? Рей следом же опустила оружие, когда Ноно чуть отшатнулась: — Ты настолько взволнована моей судьбой? — Аянами приподняла тонкую голубую бровь. — Да! — Ноно, было видно по лицу, не солгала, когда следом объявила: — Я послана Богом защитить всякую жизнь! Я верю в это всем сердцем! Айони и Рэндольф в этот момент снисходительно засмеялись. Рей же осталась совершенно невозмутима: — Не стоит беспокоиться. Рэндольф прав — мы в безопасности, если смотреть по тем битвам, в которых мы бывали. Серьёзный взгляд Аянами оставил самую малость растерянным лицо перерождённой Ариэн. Ноно промолчала, наблюдая за тем, как Рей легко прыгнула, словно плавец, устремляющийся с высоты в воду: она в такой манере погрузилась в эфир по ту сторону Врат. Как только инкарнация гностической Софии исчезла в арке Варп-врат, из-за них сразу же послушались взрывы, всполохи, кипение и бурление посреди адской энергии, сходящей на этот бедный, земной шарик. Божество внеземного инферно издало очень неприятный, болезненный гул. Аж через через разлом в ткани бытия было слышно, как Грот ревел, отчаянно борясь с Рей. — Да, — Рэндольф потёр подбородок, — посмотрим, кто из них больший Творец Гибели Миров. — Эта наша Аянами Рей опустошала Землю на протяжении бесконечной временной петли только потому, что её об этом просил Синдзи, а Грот опустошал целый мир только потому, что ему нравится транслировать всем подряд то, что слушают во время кутежа у Азатота. Мне одной кажется, что это отдаёт борьбой жабы и гадюки? — так Айони сравнила эту борьбу двух архангелов Апокалипсиса. Рэндольф по этому поводу только посмеялся. — Класс! Класс! — как только стало ясно, что Рей-Лилит на равных сражается с Гротом, волнение Ноно сразу же сменилось на щенячье выражение восторга — как у малолетней фанатки, полной максимализма. — Ларк, ты видела, какая Рей Аянами крутая! Теперь она будет мой старшей сестрицей! Вместо тебя, Ларк! [9] Ларк сдержанно на всё это глядела, отчасти даже сомневаясь в том, правильно ли поступила Рей, выходя в одиночку. Но Ноно своим неугасаемым оптимизмом внушила ей надежду: — Ларк, я же не могу звать тебя теперь «сестричка», после того, как мы заключили наш союз в очах Отца Небесного?! — Я вижу, Ноно… кажется, у тебя появилась конкурентка на звание самой крутой и бесстрашной богини, — её жена всё же высказалась об этом ироничным тоном. — Эта Аянами Рей очень отважный человек! Я должна узнать её поближе! — решила Ноно. — Если ты узнаешь её поближе, то ты узнаешь, что она не отличается от того чудовища, с которым сражается, — прямо заявил Айони — А я не считаю Грота таким уж плохим, — беззаботно ответила Нона. — Всеми нами руководит стремление делать добро ближнему. Рей хочет делать добро Синдзи, а Грот хочет делать добро своему отцу Азатоту, распространяя его музыку по всей Вселенной. Все мы — дети Отца нашего Небесного, основа нашей сущности — добро. Проблема только в том, что в мире, далёком от Отца нашего Небесного, мы слишком часто делаем добро так, что это вредит другим. Зло можно устранить просто, если мы будем часто присматриваться друг к другу. Ноно очень широко и очень позитивно улыбнулась, когда закончила излагать своё миропредставление. — Я сама верующий человек, но, откровенно говоря, даже меня иногда тошнит от чрезмерного оптимизма моей возлюбленной, — так прокомментировала это Ларк. — Ну… если понимать «добро» именно так… то это звучит даже осмыслено, — согласился Рэндольф. Он и Айони переглянулись, более они ничего по этому поводу не сказали, поспешив далее перейти к делам более насущным: — Я закрою Врата, Ноно мне поможет, а вы четверо — разберитесь с теми двумя Древними, которые сейчас пробуждаются! — приказал далее им всем Рэндольф, совершая, ритуальные движения своим Серебряным Ключом. — Так точно! — ему ответили целым хором голосов… *** Товарищи Синдзи предстали перед Симоном, сидящим на диване в своей комнате. — Очень интересно, — Симон остановил свой взгляд на Рей. — Куронами часом не напоминает тебе твою умершую жену? — подумал Синдзи. — Напоминает, да, — не стал скрывать Симон, разглядывая предельно свободно одетую девушку. Напомним, что на Рей II не было сейчас ничего, кроме лифчика, трусов и пары сапог. — Хочешь с ней потешиться? — поинтересовалась Аска, сама в свою очередь с интересом разглядывая Симона. — Да, хочу, — не стал скрывать тот. — А можно? Ребята посмеялись. — Ну конечно можно, Симон! — хохотал Синдзи. — Симон, ты очень хороший мужчина, — подкатила к нему Аска. — Я тоже хотела бы раздвинуть перед тобой ноги, как последняя шлюха. — Да, ты симпатичная девушка, Аска Сорью Ленгли, — осмотрел её теперь Симон более подробно. — Мне кажется, тебя и Рей я где-то уже видел, — сосредоточился на воспоминаниях Симон. — Я — скульптор и художник, у меня хорошая память на лица. Мне кажется, Братан трахал шлюх с внешностью, как у тебя, Аска, и как у тебя, Рей, — вспомнил наш Проходчик [10]. — Братан Камина обожал проституток? — с живым интересом уточнил Синдзи. — Да, он мог трахать их штабелями. Братан Камина был настоящим мужчиной, — с большим уважением и благоговением вспомнил об этом Симон. — А тебя он трахал? — не унимался Синдзи. — Да, — чуть ли не с детской невинностью ответил Симон, — у меня часто болела задница от наших настоящих мужских слияний, — откровенно признался он. — Когда у Братана не было под рукой шлюх, девок, он трахал меня. — Симон, значит ты ничего не имеешь против мужеложства? — А что против него можно иметь? — Ну, тебе не кажется позорным, если тебя мужчина использует как девочку? — Ну, если ты подставляешься под старшего, то это само собой разумеется, — сказал Симон, чем вызвал до боли привычный, пошлый смех у наших развратников. — Симон, значит ты не против настоящего мужского слияния? — поинтересовался после этого Синдзи. — Я больше люблю женщин, как и Камина. Я сейчас только иногда ложусь под мужчин или вообще имею с ними дела, больше я предпочитаю женщин, — сообщил о своих вкусах Симон. Это вызвало новый всеобщий смех. — Симон-кун, а как тебе мой замечательный муж — Каору? — взял его тут за руку Синдзи и поглядел на альбиноса очень любовно. — Каору — очень интересный мужчина, — осмотрел его Симон. — Взаимно, — улыбался ему в лицо Каору, — Симон-кун, я бы с удовольствием тебе отдался. Все опять посмеялись. — Раз уж мы об этом заговорили, то откровенно скажу тебе, Симон-кун: я б тебя трахнул, — питал к нему такие желания Кадзи. — Более того: я бы подложил под тебя свою жену. Обязательно. А потом отдался бы тебе сам в завершение. Вот так я хочу. — А ну-ка, сознайтесь, ребята, кто ещё из вас хочет раздвинуть ноги перед симоном или трахнуть его? — Синдзи с такими словами окинул взглядом остальную свою команду — тех, кто ещё не высказался. — Ой, чего я буду скрывать-то теперь? Я тоже хочу раздвинуть ноги перед таким красивым мужчиной, как Симон, — созналась в этом Хикари. — Ах ты, шлюха! — шутливо прокомментировал Тодзи, тем самым побудив ещё одну волну грязного, пошлого смеха. — Я вот больше по девочкам. Я бы скорее трахнул Йоко, наверно, или… Тодзи осталось вспомнить имена сексапильных героинь этого аниме. — В таких аниме обычно много фапсервисных героинь, — обратил внимание Кенске, сейчас прокручивая на голограмме данные о внешности друзей и подруг Симона. — Я бы тоже согрел постель какой-нибудь Йоко. — Я обязательно вас познакомлю, — пообещал Симон. — Как бывшая блудница, у Йоко большой опыт согревать постель. Мы с ней иногда встречаемся, чтобы она согрела её мне. Йоко всегда воображает, что под ней — Камина. Мне… с одной стороны даже нравится, что она видит во мне Камину, а с другой — нет. Симон хорошо осознавал это противоречие в собственной душе. — И я бы согрела ей постель, — высказалась за это Мари. — Ты красивая девушка… Мари, — обратил на неё внимание Симон. — Я бы с тобой переспал. — Прости, но я однозначная лесбиянка, — покачала головой Мари под всеобщий смех. — Конечно, Симон, ты вроде бы хороший парень, потому я могу отдаться тебе из вежливости, но не думай, чтобы я тебя хочу. — Хорошо, мы рассмотрим этот вопрос после того, как я исполню прочие запросы, — Симон иронично сымитировал официальный стиль, благодаря чему вызвал очередной приступ смеха. — Тогда устроим оргию? — предложил Синдзи. — Потом, — покачал головой Симон, — я предпочитаю заниматься этим тогда, когда будут сделаны все мои дела. — А ты, — Кенске вычитал из местного интернета, — Спиральный Король? — Да, я — Спиральный Король, — кивнул Симон. — Но я обычно только выступаю на людях и решаю самые важные дела. Вторая рука после меня — Росиу Адай: первосвященник Спиральной силы. Глава церкви Симониан. — То есть церкви имени тебя? — уточнил Кадзи. — Да. — Ты живой бог? — спросил Тодзи. — Я не считаю себя богом, если подразумевать под этим словом существо, способное воскрешать мёртвых и управлять судьбой живых, — уточнил Симон. — Но если вы считаете меня могущественным чародеем и героем, способным потрясать Небеса, то — да, я, в таком случае, точняк бог. Симон с улыбкой указал на себя пальцем. — Про нас с Синдзи можно сказать также, — широко улыбнулся ему Каору, всё держась за руку со своим мужем. — Я должен познакомить вас с моим ближайшим окружением, — решил Симон, объявив своим новым знакомым об этом через некоторое время. — В первую очередь я должен познакомить вас с первым Спиральным рыцарем. — Кто он по аниме? — спросил Тодзи у Кенске. — Честно? Не помню, чтобы там был «первый Спиральный рыцарь», — Кенске решил глянуть в местном интернете, но раньше перед ними появились двое. — Привет, Бута; привет, Вирал. Внешность Вирала те, кто смотрел аниме, все примерно где-то так и ожидали увидеть. Он представлял собой высокого мужчину с узкими плечами, но довольно мускулистым сложением. У него была неестественно светло-серая кожа лица, волосы серого оттенка очень длинные, неряшливые — хотя и зачёсанные на некий своеобразный манер. У него был широкий рот с очень выраженными зубами, которые сразу отличали его от обычного человека. У него были желтоватые глаза с вертикальными зрачками. Кожа на руках была особенно серой, сами кисти при этом — значительно больше, чем у обычного человека именно что по пропорциям — и заканчивались чем-то вроде коготков. Он носил что-то вроде военного мундира. Первым делом Вирал, конечно, обнюхал гостей — и взгляд его выражал глубокую подозрительность. Бута выглядел как подросток с кожей ненормально розового оттенка, она выглядела как кожа свиньи. Очень структурировано по его телу был полосами и участками распределён мех, очень короткий, по тону как очищенная свекла (сейчас он носил одежду довольно открытую — полностью голым ребята увидели его только потом). Такими были и его волосы. Нос очень напоминал человеческий, но его ткань была чёрной, как ткань носа животных с такими носами. Но особенно неприятно выглядели его глаза, их полностью заполняла чернота. Это поразительное сочетание черт животного и человека, заставило особенно быстро рассматривать Буту. — Да, ваш первый Спиральный рыцарь выглядит очень круто, — прокомментировал Тодзи. Он, Мари, Хикари, Кадзи посмотрели на Вирала; Кенске, Каору, Синдзи, способные чувствовать магический уровень сил, обратили сейчас внимание на Буто. Симон и двое его Спиральных рыцарей засмеялись. — Нет, это Буто — мой первый Спиральный рыцарь, — положил ему руку на плечо Симон. — Когда-то он был моим домашним кротосвином, но я с помощью Спиральной энергии обратил его самого в могущественного чародея, заставив мгновенно эволюционировать в примата. — Когда-то все мы были животным, но Спиральный король Лордгеном с помощью своей магии передал в нас человеческое ДНК и мгновенно обратил нас в более сложную форму жизни, — пояснил тут Вирал. — Этот колдун сделал себе слуг из животных, — Синдзи подумал, что в этом что-то есть. — Лордгеном ненавидел людей, к чьему роду, как считается, он принадлежал, ибо считал людей по природе своей подонками и ублюдками; он больше всего любил животных, проводил всегда время в компании с нами — потому сделал из нас своих подданных, чтобы мы теперь держали людей за животных. — В этом нет ничего удивительного, — вспомнил Кадзи, — насколько я знаю, многие маньяки ставили животных выше человека. — Вирал, вы, кажется, раньше возглавляли отряды геноцида? — вспомнил сюжет аниме Кенске. — Да, именно так. Я был генералом Дивизиона истребления человечества. — Вы в этом раскаялись? — Ни капельки, — покачал головой Вирал. — Я сперва перешёл на сторону Симона Проходчика потому, что так мне приказал мой отец и король — Лордгеном. Я поначалу ненавидел Симона за то, что он победил меня, разгромил с позором мой Дивизион истребления человечества, но, когда я познакомился с его силой и решительностью, моя ярость сменилась почтением и уважением. — Именно протекторат Симона спас Вирала от казни или пожизненного заключения, — уточнил Буто. — Я это помню, потому это для меня дополнительная причина хранить верность Симону, — продолжал говорить Вирал. — Но я верен только Бога-Императору человечества, но не самому человечеству. Я по-прежнему служу Спиральному королевству, а не человечеству — пусть даже сейчас они объединились. Я сейчас не могу убивать людей, но раньше я охотился на вас так, как вы охотились на нас, зверей — как на дичь: я убивал вас ради своего удовольствия и очень люблю об этом вспоминать, — оскалил зубы Вирал, — об этих временах, когда я мог в своё удовольствие нападать на ваши селение, расчленять вас, насиловать ваших женщин, детей и юношей, убивать и пожирать вас в своё удовольствие… Вы, люди, поступали так с нами, с животными, тогда мы были неразумны — так что можете считать, мы, зверяни, просто взяли реванш с помощью магической силы нашего Создателя и Короля, который в один момент сделал нас разумными гуманоидами. — Будь на то ваша воля, Вирал, вы бы вернулись к убийствам людей? — поинтересовался Синдзи. — Если ты говоришь о подданных Спирального королевства, то им я, конечно, не могу причинить вреда, но если надо будет избавиться от неких лишних людей вне Спирального королевства, то — да, конечно, я с удовольствием тряхнул бы стариной, — откровенно высказал об этом Вирал. Ребята переглянулись — все, кроме Хикари, которая искренне ужаснулась, и Рей, оставшейся безразличной, остальные натянули своеобразные улыбки. Через некоторое время сюда прибежал Росиу — прямо запыхался весь. С большим изумлением первосвященник взглянул на наших героев. — Недавно, когда я молился Богу, у меня в голове отчётливо появился… ваш образ! Ребята переглянулись. — Вы Ангелы, посланные Богом? Неужели Господь наконец услышал наши молитвы! — Нет, мы не Ангелы, — Синдзи взглянул на Каору, — то есть… не в том смысле, в котором вы подумали. — Симон, — вдруг обратился к нему Вирал, — мы можем поговорить наедине с ними? — Да, конечно, если вы этого хотите, — и Симон, несмотря на то, что он был Королём, спокойно оставил их. Ребята рассказали первосвященнику и двумя Спиральным рыцарям то, что уже рассказали Симону. — Хорошо, вы рассказали нам, кто такие эти Рыцари Аст-Ахэ, — Вирал очень проницательно поглядел на наших ребят. — В благодарность мы расскажем вам, как на самом деле всё было. Но для пущей наглядности пройдёмте со мной. Росиу сейчас очень помрачнел. Ребята спустились на лифте куда-то в самые недра Дворца. На ходу Вирал начал свой рассказ: — Антиспиральщики, которые вели с этой планетой две войны, на самом деле когда-то были обычной расой. Их планету атаковали неизвестные организмы — Огдру. Антиспиральщики смогли отбить нападение. Исследуя способности Огдру, они обнаружили, что благодаря мыслям, чувствам, грёзам и самому фактору жизни душа может генерировать колоссальные объёмы внутренней метафизической энергии, реальное использование которой возможно лишь при наличии соответствующих магических способностей. Эти витальные психические силы можно использовать для того, чтобы напрямую управлять реальностью и воплощать материю и энергию. По мере повышения силы воли и абсолютизации всего этого в сознании, потенциал духовной силы стремится к бесконечности, становясь чем-то значительным даже в масштабах многомерных вселенных. В конце концов они обнаружили, что за этой силой, как и за всей известной реальностью, стоят ужасные «Боги Мифов Ктулху», как вы их называете. Авангард расы Антиспиральщиков опасался, что Боги поглотят их — точно так, как мы поглощаем скот, потому Антиспиральщики сформировали коллективный разум, чтобы осложнить это поглощение, и остановили своё развитие, в котором они достигли демиургического порядка. Они задумали одолеть Богов, но быстро поняли, что у них не хватает на это воли. Внезапно Дух и посланник Богов — Ползучий Хаос Ньярлатхотеп — предложил Антиспиральщикам спор: если они сами не могут выступить против них, то он поможет им найти преемника, но с условием, что поиск будет осуществляться по его замыслу. Антиспиральщики согласились. — Очевидно, у самой большой сволочи был какой-то коварный план, — сразу смекнул Синдзи. — По слову Ньярлатхотепа, Антиспиральщик — думаю, теперь уместно говорить о нём в единственном лице — решил найти себе преемника на Земле. Его первое нападение на Землю, как и второе, было испытанием. Сейчас все они вышли из лифта, который очень долго спускался. Лифт открыт двери там, где коридор уводил в тупик. Бута, когда подошёл к нему, то приложил руку к рисунку хромосомы на стене, после чего произошло некое магическое действие, от которого эта стена растворилась в воздухе, и все могли пройти дальше. — Я чувствую, это скрытый участок пространства, — обратил внимание Каору. — Он расположен в тех же координатах, что и обычное пространство, только он скрыт до активации прохода. — Верно, — подтвердил Вирал, — это тайная лаборатория, существовавшая ещё до Лордгенома. Сюда может попасть только волшебник, знающий пароль. — И этот пароль — специальный набор генов? — предположил Каору. — Да. Теперь они шли по коридору, где тянулась сеть подземных лабораторий, очень широких, под завязку забитых разнообразным оборудованием, где на стенах красовалось очень большое количество различных начертанных мистических и алхимических знаков и фигур. Они вошли в одну из таких комнат. Вирал быстро взглядом выявил нужную папку с документами — очень пыльную, он взял её и вытащил несколько фотографий. — Ого, это же Альто Клеф! — узнал его Синдзи. — Надеюсь, Хиро прикончит его. — Ты знаешь его? — немного удивился Росиу. — Да. Он — чёрный маг, сатанист и слуга Ньярлатхотепа. Один мой друг Хиро и я сам — мы уже сталкивались с этим ублюдком. Ньярлатхотеп даровал ему магические и научные знания, а также возможность путешествовать между таймлайнами. — Это фотография команды учёных, которая создала Лордгенома, — пояснил Вирал. — А это рядом с ним, — узнал Кенске, только взяв в руки фотографию, — сексапильная блондинка Сисификс — одна из апостолов Ньярлатхотепа. Она пыталась украсть Маюми. — Вот это Лордгеном в детстве, — Вирал подал следующий снимок. Все увидели на редкость забитого, но очень аккуратного мальчика-альбиноса в какой-то лабораторной одежде. Сам по себе Он был очень красив, но при этом женственен. — Но разве Лордгеном не брутальный мужик под два метра ростом? — Тодзи взглянул на это фото. — Я это хорошо помню из аниме. — Он стал таким только после многих мутаций, когда впитал в себя эманации Шуб-Ниггурат, — сказал Вирал. Потом взглянул на полку, взял с неё некое устройство — из него могла выдвигаться игла, оно напоминало пистолет. — Каору, я хочу кое-что проверить. Для этого мне нужна всего лишь одна капля твоей крови. Позволь… — Хорошо, Вирал-кун, — Каору приветливо протянул руку. Вирал взял кровь с пальца, после чего осуществил пару действий с портативным компьютером. — Так точно. Каору — Лордгеном был твоим модифицированным клоном. — Я так полагаю, Ньярлатхотеп сделал так, чтобы его слуги воспитали Лордгенома ненавидящим человечество? — сказал следом Каору. — Скорее всего так — да, — признал Вирал. — Подождите, если Лордгеном — клон Каору, а у Камины были синие волосы, красные глаза, то, может быть, Камина — это родственник Рей? — сразу же предположил Кадзи. — Давайте проверю, — Вирал нажал кнопку дезинфекции иглы. Рей дала свою кровь. — Да, между ними есть значительные сходства, которые не объяснить простой случайностью. Теперь мне ясно, откуда брался генетический материал… — Да уж, — Синдзи взглянул на Каору, — похоже, мы стали мультивселенскими знаменитостями. — Лордгеном в конце концов, когда узнал правду, отказался от того, чтобы самому становиться преемником Антиспиральщика, — продолжил Вирал. — Однако он пообещал участвовать в создании ещё одного… Вирал попросил пройти в другое помещение. Когда все вошли в него, то увидели… — Почему я ловлю дежавю? — прокомментировал Синдзи, когда все увидели резервуар, за чьим стеклом плавали… клоны Камины! Они все выглядят как абсолютно одинаковые симпатичные юноши со слегка смуглой кожей, с синими волосами и красными глазами — они, все как один, абсолютно безжизненно улыбались. Но при этом очень позитивно. — Лордгеном хотел заставить человечество мечтать об освобождении от его тирании, он хотел, чтобы коллективная воля человечества создала бы нужный паттерн. Эти тела-пустышки были созданы для того, чтобы принимать в себя нужные эгрегоры из ноосферы. Иногда они оживали. Тогда их заставляли биться на смерть и подвергали прочим жестоким испытаниям. Я отвечал за эту часть, — рассказывал Вирал. — «Камины» все были ужасно однообразными — храбрыми, но тупыми, кажется, вообще не способными даже толком думать. Вероятно, отсутствие нормальной личности у такого эгрегора, воплощённого из коллективного бессознательного, было серьезной проблемой для формирования нормальных личностей. А без нормальной личности, не могло получиться так, кто нам нужно. — Напоминает все те безумные исследования, которые проводили SEELE, — провела параллель Мари. — Я сама во многом участвовала в таком, думая, что это работает на благо человечества. Похоже, Ньярлатхотеп везде развращает смертных примерно по одному сценарию. — Не удивительно, если учесть что, он — бог-покровитель науки, — добавил Кадзи. — Но каким именно образом получился тот самый Камина? — спросил Каору. — Один из учёных, бывший простым человеком, рассорился с Лордгеномом по вопросу методов. Он просто забрал некоторые материалы, которые использовались для выращивания этих болванок, и ушёл. По всей видимости, он смог сделать то, что мы пытались. Когда нам стало известно о том, что этот самый Камина собирает войска, мы специально подстроили всё так, чтобы у них были ресурсы. Мы стали ждать… — Для вас было большим удивлением, что Камина погиб, а настоящим избранным оказался этот мальчик, Симон? — спросил Кадзи. — Да. Когда Камина погиб, мы подумали, что это была неудача. Но на связь с нами вышли Ньярлатхотеп и Антиспиральщик, они рассказали нам о том, что Симон — настоящий кандидат в избранные, — повествовал Вирал. — Дело в том, сказали они, что Камина был всего лишь гомункулом, которым двигала мечта Симона стать кем-то большим. Камина погиб тогда, когда Симон проявил слабость. Из-за его упадка духом, жизненная энергия Камины подошла к концу. Но по правде говоря, Камина никогда не жил. Он был проявлением психической энергии Симона. Вот что сказали нам Ньярлатхотеп и Антиспиральщик. — И чтобы поднять волю Симона, вы подкинули ему Нию, верно? — понял Кадзи. — Да. Сам Антиспиральщик сформировал её тело, чтобы манипулировать Симоном. Он запрограммировал Нию на самый беспочвенный оптимизм, а для того, чтобы Ния жила, её сознание заполнили мыслеволнами самого Симона. Теми самыми, которые ранее оживили Камину. При этом она была частью Антиспиральщика, чтобы он мог наблюдать за всем происходящим. — Выходит, Ния одновременно была эгрегором Симона и Антиспиральщика, — понял Синдзи. — Да, именно благодаря этой связи Антиспиральщик поначалу смог взять над ней контроль, а Симон потом смог найти Нию в Антиспиральном измерений и уже потом взять её под свой контроль. В этот момент впервые заговорил Росиу: — Я невольно стал частью этого безумного проекта после победы над Лордгеномом. Когда Луна стала падать на Землю, я вытянул из головы этого Спарильного сукина сына, что всё это из-за Симона. Я решил казнить Симона. Но у меня не хватало сил это сделать. Потому я отдал его политическим заключённым — бывшим слугам Короля, чтобы они расправились с ним. — Росиу впал в отчаяние, — пояснил Вирал, — но я понимал, что смерть Симона едва ли остановит всё это. А, кроме того, следующим был бы я, — Вирал очень негативно взглянул на Росиу. — Кроме того, я всё ещё служил моему Королю, потому я собрал людей, чтобы освободить Симона… — Его не убили сразу? — уточнил Кенске. — Скажу прямо, нам повезло, что предполагаемые убийцы тратили время на издевательства и изнасилование, — Росиу очень тяжело дарились эти слова. — Какой ужас, — Синдзи содрогнулся, представляя, как сам становится жертвой изнасилования. — Почему именно Симон был избранным? Ну, в смысле, откуда у него такие способности? — задала тут вопрос Хикари. — Полагаю, сам Ньярлатхотеп наделил его таким потенциалом, — предположил Синдзи. — Как и меня. Ведь в руках у Ньярлатхотепа сила прогресса, в свою очередь воля к жизни по части Шуб-Ниггурат. Должно быть ваша «Спиральная энергия» — это эманация Шуб-Ниггурат и Ньярлатхотепа. Росиу и Вирал на это согласно кивнули. — Вы должны пообещать нам, что не расскажете об этом всём Симону, — вдруг сказал Вирал. — Моя интуиция подсказала мне, что вам можно доверять. Вы честно рассказали мне, кто вы, и я ответил вам тем же… — Вирал-кун, — спросил тут Каору, — а почему об этом нельзя говорить Симону? Обо всём, что вы нам рассказали. — Потому что Симон может свихнуться. Он пока только подозревает что-то, но всей страшной правды до конца не знает, — сказал Росиу. После чего вздохнул. — Мы не хотим, чтобы с вашей помощью он мог узнать всё то, что мы от него скрываем. Если честно, мы устали держать в себе всю эту правду… — Но Симон-кун об этом уже знает, — сказал тут Каору, — я чувствую, что он наблюдает. Симон развил в себе такие возможности, что для него нет проблем воспринимать то, что мы сейчас обсуждаем. Даже внутри скрытого пространства. Вирал и Росиу обменялись друг с другом такими взглядами, что в них легко читалось ощущение ментального краха. — Блядь, как мы облажались! — с глубокой неприязнью поморщился первый из них. — А вы что, не думали, что Симон будет следить за нами? — критично спросила и Аска. — Неужели вы не думали, что раз у него есть такие способности, то он не будет их использовать для того, чтобы отслеживать каждый ваш шаг? Особенно после того, как мы у него на глазах ушли что-то там шушукаться. — Я знал, что он обладает сверхчеловеческими чувствами, но я понятия не имел, что он настолько может воспринимать что-то вне пределов видимости, — сказал Вирал. — Откровенно говоря, я думал, что Симон — простодушный дурак. Да, он благородный человек, харизматичный воевода, но всё-таки он очень простодушен, — высказал далее Росиу. — Я был уверен, что Симон не будет разнюхивать по углам. Симон сидел в своей комнате, слушая сейчас то, что говорят про него. — Боль переполняет тебя, — прозвучал голос из глубин подсознания. — Кто ты? Симон в уме увидел образ великана, нависающего над ним. — Я — Мелькор. Мудрый Учитель Аст-Ахэ, о котором они уже тебе рассказывали. Я услышал твою боль — и хочу сказать тебе: Симон Проходчик, доверься своей боли и позволь ей вести тебя. Боль никогда не обманывает. Боль открывает истину вещей. Ведь у тебя уже больше нет ничего, кроме боли. Лицо Симона исказила ужасная гримаса…