Глава 223. Мессия в депрессии.
11 августа 2023 г. в 02:39
Примечания:
В этой главе в сцене секса Синдзи и Тодзи будут присутствовать вещи, которые лучше не читать во время еды.
Озеро — свежое и чистое утро. Лёгкий туман над водой. Зелёные камыши у берега. Неторопливо плывут утки. Альфа сидит в конце деревянного моста. Футболочка с первой буквой его имени, до предела короткие шортики, стилизованные под обрезанные джинсы. Женственный блондин наблюдает за пейзажем, который ему никогда не увидеть на Марсе. Квакают лягушки. Внезапно, кроме них, тишину утра нарушает звук технического устройства. Альфа резво поворачивает своё очень милое лицо, мимо мягких волос проносится дрон. Альфа моргает, на пару мгновений у него зажигаются рожки. Он слышит позади шаги.
— Прости, что напугал!
Альфа не оборачивается, его слух позволяет в деталях различить то, как топает Виктор. Босые подошвы становятся на деревяшки и отрываются от них, выше — волосатые мужские бёдра, внушающие Альфе приятный любовный трепет, ещё выше — шорты и футболка камуфляжного цвета, в руке — бутылка пива, на глазах — черные очки, тёмно-русые волосы — как обычно, в беспорядке. Виктор держит в одной руке пульт управления от дрона, в другой — бутылку пива. Альфа хорошо чует запах.
— Ты вышел подышать воздухом? — Виктор Северов сделал глоток пива, уселся рядом, свесил ноги с края моста. Пошли круги по воде от погружения голых пальцев. Виктор поставил рядом бутылку и пульт, освободил руки, чтобы провести в беспорядок чудо-какие мягкие, светлые волосы своего бойфренда. Альфа чувствовал запах пота.
— Да. Ты не хочешь искупаться? — блондин с лицом девочки взглянул в сторону озера.
— Здесь холодно? — Северов пошевелил ногами в воде.
— Не знаю. А какая для нас разница? — Альфа смотрел в отражение. — Я могу подогреть хоть всё озеро.
— Не надо, а то ещё рыба пострадает.
Виктор сидел так с супругом, положив одну руку ему на плечи, а другой отправляя содержимое бутылки себе в глотку. Попутно наш крепкий и высокий обладатель не приглаженных тёмно-русых волос вспоминал вчерашнее:
— Не помню как я вчера заснул. Помню только, что весь вечер не отпускал тебя. Твой зад довёл меня до сумасшествия.
— Со мной это не впервой, — Альфа на это самодовольно улыбнулся. — Уверен, ты хочешь ещё?
Миниатюрный — особенно на фоне своего мужа — красавец-блондин очень ласково прильнул к своей второй половинке.
— Да, конечно, Альф. Мы же теперь супруги. Я хочу жить теперь регулярной супружеской жизнью.
Виктор сейчас продолжал активно осушать бутылку пива. Русский взглянул на обручальные кольца.
— Мне теперь особенно пока никто больше не нужен, кроме тебя, Альф.
Виктор как раз сейчас выпил всё пиво.
— Мусорка, пожалуйста.
Альфа волевым взглядом заставил открыться рядом портал в виде огненного треугольника — бутылка улетела туда.
— О-хо-хо-ху! — Виктор набрал воздуха в щеки, окинул взглядом окружение, почесал за ухом. Рядом пролетел комар. Альфа позволил себе приложить голову к плечу возлюбленного. — Ты скучаешь по своим? — спросил тут Виктор.
— Да, скучаю. Мне не хватает моих товарищей, — честно признался Альфа, — пусть хоть с тобой, Виктор, мне очень хорошо.
— Угу. Понимаю. Мне тоже, если честно, не хватает… Но ладно, выше нос, мы их обязательно ещё увидим. Просто подумай об этом как следует.
Виктор взял пульт, ещё проигрался с дроном, проделывая пируэты над озером. Альфа в конце концов так лёг, чтобы его голова пребывала на коленях своего мужчины. Он моргал и глядел на озеро, теперь перевёрнутое в глазах.
Через некоторое время двое шагали по мосту обратно, держась за руки. То приятный песочек под босыми ногам, то травка. Оба нашли себе место, где вытянули спины, продолжая глядеть на то, как утро наполняет светом этот замечательный вид у озера…
Увы, это был сон — боевая тревога в один момент сняла его.
***
Синдзи распрощался с Симоном. Пилот Евангелиона оставил ему своих девушек, а себе забрал Йоко. Они летели над городом верхом на летающем мотоцикле. Солнце почти село за горизонт.
— Синдзи, ты ещё хочешь веселиться? — поинтересовалась Йоко. Она была водителем.
— Я сейчас хочу набраться сил и дать отдыху психике. Я сейчас хорошо развлёкся с вашим полом, потому, — Синдзи прислушался к своим ощущениям и желаниям, — наверное я в скором времени займусь своим собственным. Я считаю, что парней и девушек нужно чередовать
— Ой, значит я тебе не понадоблюсь? — засмеялась Йоко.
— Нет. Йоко-кун, ты наверняка будешь нужна кому-нибудь из моих товарищей. А я обожаю не только заниматься сексом сам, но и смотреть на то, как другие им занимаются. Особенно с девушкой, с которой я раньше спал.
Йоко рассмеялась.
— Какие у тебя вкусы!
— Лично я не знаю ничего лучшего, чем быть куколдом! — Синдзи решил высказаться по этому поводу. — Это так приятно осознавать, что твою вторую половинку кто-то берёт! Это так приятно осознавать, что тело, которое принадлежало тебе, принадлежит тоже кому-то другому! Я прямо ощущаю, как на моё достоинство наступают! Это так приятно! Вот так я использую чувство собственности, чтобы увеличивать своё удовольствие. Кроме того, меня очень возбуждает секс с тем, кто сам имеет много секса — не только со мной. Такой человек очень опытный, потому знает, как мне доставить удовольствие.
Синдзи говорил об этом с гордой улыбкой, а Йоко над этим посмеивалась.
— Ещё мне нравится, что подобное куколдство неприемлемо для многих людей. Когда я делаю то, что неприемлемо для других, я прямо ощущаю, как я попираю все их мнения, все их представления о правильном, о прекрасном. Мне это очень нравится — я чувствую себя таким сильным и гордым! Вот так мне плевать на их мнение!
— Синдзи, ты человек с очень интересными вкусами! — Йоко аж чуть покачала головой. Очень позитивная улыбка не сходила с её лица. — И мне это нравится. Значит, в себе нет ни тени осуждения моей профессии, ни моего жизненного пути.
— Неужели в вашем обществе тоже осуждают проституток?
— Конечно осуждают. В некоторые деревнях проституток раньше побивали камнями. Меня это иногда волнует, но в целом я уже привыкла.
— Правильно, Йоко! Главное, ты никому не причиняешь вреда, а всё остальное — это пустые мнения! Ты должна настроить своё сердце так, чтобы чужие мнения отскакивали от него — как горох от стены! — советовал Синдзи. — В конце концов, Йоко, тебе станет даже приятно нарушать общественное установление, делать поперёк обществу!
Синдзи ещё немного подумал об этом во время пролёта над городом:
— Знаешь, Йоко, если бы у меня не было гарема, если бы у нас не было мужей, я предложил бы тебе руку и сердце. Я бы гордился тем, что моя жена самая влиятельная блудница на планете. В основе нашей любви лежала бы не в последнюю очередь моя ненависть к общественным установлениям и к нормальным людям.
Йоко закончила смеяться:
— Синдзи, ты удивительный человек! Конечно, никто из близких ко мне людей никогда не осуждал меня за то, что я проститутка. Я думаю, никто не станет осуждать меня на этой планете потому, что я была одной из тех, кто спас их жизни.
— Йоко, но ты когда-то была всего лишь обычной проституткой. Секс-рабыней боевиков Лордгенома к тому же. За тобой не было ни власти, ни могущества, ни известности, ни больших добрых дел, — обратил тут на это внимание Синдзи.
— Совершенно верно, — согласилась Йоко, — потому я часто ставлю себя на место обычных проституток, наложниц и сексуальных рабынь — и потому постоянно делаю всё, чтобы облегчить им быт.
— Если ты помнишь об этом, значит — у тебя очень доброе сердце. Вот почему бы я вышел за тебя. Я думаю, — широко улыбнулся Синдзи, сидя за спиной Йоко и наблюдая за тем, как развивается на ветру шарф, — это главная причина. А всё остальное — лишь очень приятное дополнение.
Йоко очень позитивно рассмеялась:
— Да, наверное ты прав, Синдзи! Я бы тоже вышла за тебя, потому что доброе сердце — это самое главное! Если ты говоришь такое, значит, у тебя тоже доброе сердце!
Синдзи прибыл с Йоко в дом, где расположилась вся банда.
— Кто хочет потешиться с Йоко? — спросил Синдзи.
— Я хочу! — поднял руку Тодзи.
— И я! — блеснул очами Кенске.
— В таком случае, — Синдзи исполнил пригласительный жест, указывая им на Йоко, — прошу любить и жаловать!
Синдзи с хитрым выражением на лице подумал и добавил:
— Только прошу вас, друзья, сделайте что-нибудь извращённое. Если вы просто будете с ней по очереди сношаться, то мне это будет не интересно.
Тодзи и Кенске подумали, обменялись взглядами.
— Вам нравятся мои ножки? — спросила вдруг Йоко. Она разулась в доме, потому все могли видеть её босые ступни.
— Очень даже, — взглянул на них Тодзи вместе с Кенске.
— Тогда мы поступим следующим образом…
Все разделись. Тодзи снял свой спортивный костюм, на Кенске остались только белые носки, на Йоко осталась очень открытая накидка, что-то вроде неё, буфера она открыла и бубенцы предстали в окружении этой одежды. Йоко встала перед Кенске и Тодзи, по очереди целовалась рот в рот то с одним, то с другим и одновременно руками возбуждала обоих. Первым встало, как ни странно, у Кенске. Тодзи считался более способным к хорошей эрекции.
— Наверное, это от того, что я экономил сперму, — нашёл этому объяснение Кенске. Когда проститутка орально возбудила его, то гик лёг спиной на пол, раздвинул ноги. Перед ним на стул села сама Йоко. Тодзи смазал ей ступни, предварительно пару раз с глубоким вожделением поцеловав её ножки. Именитая проститутка вытянула свои самые-самые нижние прелести, идеально бритые, на ноготках не было никакого лака. Сами ногти были аккуратно подстрижены. Ими она захватила торчащий член Кенске, заключила его между своих подошв, начала мастурбировать любовнику с их помощью. Йоко дрочила очень умело.
— Ого, как круто, — под голову Кенске подложили подушку.
— Вижу, такая шлюха как ты можешь дрочить любой частью тела, — прокомментировал Тодзи, сам дроча себе на это дело. Через некоторое время Кенске пожелал взять вагину Йоко. Дело в том, что эта вагина была ему хорошо видна с такой позы, она привлекала его.
— Хорошо, тогда давай так, — Йоко указала на диван; красавица-проститутка перебралась на него, переместилась на спину, подняла над собой таз, протянула ноги назад. — Бери меня за ножки, Тодзи, и дрочи себе.
— Хорошо.
Кенске снял с себя носки, дал их понюхать Йоко, сам в это время разместился спиной к Тодзи — таким образом, чтобы воткнуть свой торчащий член в хорошо раскрытое влагалище Йоко, направленное к потолку. Вот так Тодзи стоял, видел во всех деталях груди Йоко, над ними влагалище — куда входит член Кенске — ягодицы самого Кенске, тоже предмет вошедший в список того, что Тодзи может заводить в сексуальном смысле — и руками наш Тодзи держался за щиколотки Йоко, её ножками он мастурбировал себе. Член Тодзи ездил по хорошо смазанным подошвам.
Синдзи наблюдал за этим, его собственный член поднялся от такого, но слабо — Синдзи уже полностью удовлетворил себя с сексуальной точки зрения, секса ему не хотелось, и наш распутник наслаждаться только психологически.
Тодзи кончил первым — его светлая сперма повалила прямо на ступни; смуглый японец при этом почувствовал, как она вся из него выходит, вынуждая закрома семени мощно сокращаться, дабы выбросить всё это до последней капли.
— О-ах! А-ах! А-а-ах! — Тодзи прямо очень хорошо дал своим голосом прочувствовать этот момент, всецело связанный с извержением спермы после отнюдь не монашеской жизни. Йоко после этого широко раздвинула ноги, позволяя всем хорошо созерцать то, как светлая жидкости распределилась по подошвам.
Кенске потребовалось больше времени. Он развернулся. Вид грудей и лица Йоко под собой, лица, занятого обнюхиванием его носков, и босых подошв Йоко, заляпанных спермой Тодзи, заставил таки тоже хорошо, от души кончить.
— О-о-ох! О-ох! У-оахх! — таковы были звуки, вырвавшиеся из его рта, когда гик сбрасывал свою сперму во влагалище.
— Вот так мне нравится, — похлопал в ладоши Синдзи, — имея воображение, даже простое совокупление можно превратить в нечто интересное.
Синдзи понаблюдал за Йоко в таком положении — когда Кенске встал, было видно раскрытое влагалище, где белела сперма. Это всё подняло член Синдзи, но он чувствовал, что сейчас, после всего сегодняшнего, ему будет уже лишним совать что-то во что-то.
— Пойду отдыхать.
Синдзи быстро впал в состояние, похожее на глубокую дрёму. Дух витал в мистических сферах. Из такого состояния Синдзи вырвало появление Мелькора. Он сказал, что хочет поговорить с Симоном. Каору присутствовал здесь. В астрале Мелькор мог легко визуализировать свои воспоминания.
— Интересно наблюдать убийцу того, кто предсказал мою судьбу, — промолвил Мелькор. Каору и Синдзи сейчас видели его перед собой в облике высокой фигуры, созданной словно бы из камня. Пара белых глаз выделяла его. Мелькор простёр руку. Каору и Синдзи увидели перед собой полотно космоса — они видели его с той точки зрения, с какой его видят Айнур, потому невозможно было для нас описать что-то такое. Через границы Эа пробились аштанги — флот Антиспиральщика. Они прошли как сквозь плёнку. Визуально эти боевые части напоминали собой серые и каменные личинки, покрытые изваяниями гуманоидных лиц и обладавшие множеством чёрных рук. Глаза этих ликов казались умиротворёнными. Мелькор был одним из тех, кто явился узнать, что нужно неназванным гостям. Антиспиральщик заявил, что планирует подчинить здесь все силы, которые ведут жизнь и вселенную к развитию. Якобы чтобы избавить обитателей этого пространства от всех угроз. Мелькор потребовал на такое убрать куда подальше от пределов их собственного мироздания. Антиспиральщик отказался. Начался бой. Аштанги породили множество мелких боевых единиц, они выглядели как кисти и ступни тёмного цвета. Мелькор на это махнул рукой — если говорить так, чтобы представлялось возможным составить какое-то впечатление о его жестах в таком облике, в котором он сейчас пребывал — и невероятный жар, какой вообще невозможен в обычной вселенной, смёл всё это. Множество светоносных Айнур разбили захватчиков. Надо сказать, что количество бойцов, что с одной стороны, что с другой стремилось к бесконечности. Цифра в несколько миллиардов будет лишь каплей в море. Синдзи подумал, что раз Флот Антиспирали создаётся из мыслей племени Хан-Расен, то Антиспиральщик точно подыграл Гуррен-Дану, ибо в противном случае Антиспиральщик мог бы просто завалить их астрономическим числом ганменов. Сам Мелькор первым шагнул за пределы собственного космоса, чтобы за одно движение достигнуть космоса вражеского. Гниющее творение Азатота. Здесь тянулись бесконечности измерений, сваленные в кучу так, чтобы представлять собой нечто похожее на пирамиду. Мелькор увидел крохотную щель. Антиспиральщик размещал своё мироздание в трещине между девятым и десятым измерением этой одиннадцатимерной вселенной. Мелькор велел остальным остаться позади. Большинство слабых Айнур не могли бы столь легко преодолеть такое расстояние между вселенными. Для многих из них оно вообще казалось непреодолимым. Мелькор забрался в эту трещину сам. Что он тут увидел… На некий миг он забыл, зачем он вообще влез в это дело. Он увидел себя, занятого уничтожением всего, что он когда-то возвёл. Он испытал глубокое возмущение. Вспышка молнии — его брат Манвэ использовал своё самое мощное оружие, чтобы из-за пределов этого мироздания атаковать лабиринт иллюзий. Лабиринт бесконечных реальностей, место для воссоздания всего того, что представляется уму потенциально возможным. Мелькор оказался захвачен им всего на миг. Он потом глубоко думал об этом. Но сейчас не было времени даже у него. Он поблагодарил Манвэ за то, что брат извне сокрушил лабиринт, и сам пошёл дальше в атаку. Антиспиральщик принял боевую форму. Бой предстоял серьёзный. Внутри своего измерения Антиспиральщик протянул свои длиннющие руки к галактикам, схватил их.
— Шторм бесконечного Большого Взрыва!
Столкновение пара галактик вызвало обширный космологический процесс. Мелькор сжал в руке бесконечный холод. Столкновение этих двух сил погасило друг друга. Мелькор атаковал следом Антиспирального бога Грандзебому. Он использовал нечто вроде гибрида булавы и молота, чьё попадание по торсу Грандзебомы заставило пошатнуться всего монстра. Соотношение размеров здесь постоянно менялась. Перспективы смешивались. По крайней мере так бы выглядел этот бой для обычного человека. Грандзебома стреляет красными чёрточками из всех мест на своём теле. У него много пушек в виде глаз, есть гигантские дополнительные руки. Мелькор машет своим основным орудием, потом использует копьё. От его втыкания фонтаном бьёт рубиновая плазма, прямо как кровь. Антиспиральщик отступает. Мелькор решает вместо продолжения наступления поговорить.
— Я ищу того, кто мог бы бросить вызов… Ты знаешь, ты слышал его Тему.
Мыслеформа Антиспиральщика.
Воспоминания тут схлопнулись. Каору моргнул. Синдзи посмотрел на него…
— Как тут все друг друга знают, оказывается, — сказал тогда на этот Каору.
— Помню, мне тогда Ньярлатхотеп сказал, что учил Антиспиральщика ведению боя, — подумал Синдзи.
Наша пара наблюдала за разговором, стоя за окном перед улицами ночного Каминограда.
— Синдзи, я достаточно глубоко погрузился в духовный план, чтобы почувствовать большие сомнения внутри Симона, — высказал о своих опасениях Каору. Судя по его лицу, Ангел был не удовлетворён тем, что узнал. — Мне кажется, он не сможет выдержать это испытание. Мелько-кун это хорошо понимает.
— Что же делать? — Синдзи искреннее обеспокоился.
— Не знаю, — Каору стоял перед ним, на свой типичный манер засунув руки в карманы, — возможно, нам стоит просто отговорить его от испытаний.
— Да? Мне всегда казалось, что от опасности никогда не уйдёшь.
— Возможно, иногда просто надо сбежать. Если Симон не сможет сберечь себя, как много раз не мог вынести этого я сам, то лучше бежать — да, Симон не должен повторить моей ошибки, — серьёзно сказал Каору. — Если он погибнет, то отдаст в отчаяние окружающих прямо так, как я отдал в отчаяние тебя.
— Мне всё же хочется верить в то, что у Симона всё получится, — сказал Синдзи. — Он смог уже пережить борьбу с Антиспиральщиком.
— Возможно, но я очень боюсь, что он может не справиться. Если Симон-кун погибнет, то погибнет от того, от чего погибал я. Синдзи-кун, у меня сердце разрывается, — Каору говорил очень серьёзно. — Я должен что-то предпринять.
— Может тебе с глазу на глаз стоит поговорить с Симоном? — предложил Синдзи.
— Возможно, но пока я хочу, чтобы ты больше говорил с ним. Мне кажется, ему проще будет с тобой, чем со мной. Ведь, — Каору подумал, вздохнул глубоко вечерний воздух, — Симон может сравниться меня с Каминой. А я чувствую, пусть хоть Камины больше нет в живых, будь он жив, отношения между ними вышли бы с напряжением. Ведь ты сам знаешь, Синдзи, не просто жить с тем, кто воплощает твой идеал — с супер-эго, вылезшим из твоей головы, — вот сейчас Каору уже позволил себе на свой типичный манер улыбнуться. Взгляд Каору сейчас пал на гигантскую статую Камины. Синдзи проследил этот взгляд.
— Наши отношения я всё же считаю настолько идеальными, насколько это возможно.
Парни всё время держались за руки. Синдзи крепче сжал его руку — и получил за это зеркальный ответный жест.
Симон не мог уснуть. Он пошёл гулять по ночному городу. Аска, Рей и Мари следовали за ним, разговаривали об этом. Аска и Мари поведали подробнее ему свои истории. Аска умолчала только о деле с сестрой, так-то они подробно изложили о том, что пережили. О всём том отчаянии, какое постигло их, когда шла война с Кайдзю, Ми-Го и Великими Древними.
— Признаться, мне будет стыдно, если я сломаюсь, — только сказал по этому поводу Симон. — На вашем фоне.
Симон уже от Синдзи знал всё в общих чертах, но теперь получил более широкую картину от лица других участников. Ведь каждый рассказывал о том, как видел всё сам. Они шли по парку, по прочим районам. К утру Симон заснул где-то на лавочке. Девушки сидели рядом с ним…
Синдзи и Каору наблюдали за восходом Солнца с большой высоты. Оба сидели, свесив ноги над пропастью в сотню этажей. Держались за руку. Оба — в плену меланхолии. Эта была своего рода медитация. Ум настроен, дыхание ровное, взгляд обретает большую осмысленность по отношению ко внешнему миру. Оба, держась за руки, бредут в комнату. Синдзи по возвращению игриво обнажил торс — частично — и немного даже нагло коснулся рукой щеки Каору, подступившего к нему с улыбкой.
— Мы сейчас с тобой проводили время с другими мужчинами — уверен нам снова нужно восстановить наши пошатнувшиеся узы брака, — пошутил Синдзи.
— Ха-ха! Я принадлежал, пора бы мне восстановить себя в роли «настоящего мужчины!» — тоже пошутил Каору, возбуждаясь на полуобнажённую грудь возлюбленного, на его соски.
Вся одежда в сторону, чуть ли не разорвана. Читатель сам видел — наши мальчики много-много раз сливались в любви, много-много раз целовались друг с другом словно пыталась слопать!.. И вот сейчас, словно никогда ранее им не доводилось сбрасывать страсть, Каору и Синдзи всё таким же образом сосались, сливались и душили друг друга в объятиях! Жадность, с которой встречались их губы, сложно было передать словами. Парни поглощали жаркие языки, сосали слюну, запутались в руках, когда пытались в очередной раз заключить любимого человека в объятиях…
Синдзи стоя согнулся, приложил руки к стене, член яростно торчит. С румяными щёчками он закрывает узкие глаза. Каору пристроился сзади, имеет своего возлюбленного; сгибает свою бледную спину, протягивает руки и ласкает ими соски возлюбленного. Хватает член.
— Я восстановил свою власть внутри тебя, Синдзи! — Каору развратно водит язычком по шее возлюбленного, пока его член на миг остановился в заду у Синдзи.
— Давай — давай! — нутром сжимался Синдзи. Каору смотрит далее на зад.
— Твоя попка, Синдзи!.. Я всё время отдавался Гимми-куну! — вспомнил Каору. О, как он вертелся на нём, как скакал наездником, как отдавался псом, как поднимал ногу и давал разить себя с боку, как жадно сосал ему губы, когда задирал ноги высоко над парнем. — Я кончил ему в кулак! О, твоя попка! — Каору упомянул любовника только, чтобы сравнить того с мужем. С его попой, попой в руках. — Она снова и снова побуждает меня иметь тебя!
Вот на какие слова сейчас расщедрился Каору, когда ягодицы Синдзи принадлежат ему, он впивается в них взором и пальцами, удовлетворяет свой аппетит. Одну руку Каору протягивал к члену Синдзи, дрочил ему, хватил за яйца, бегал пальцами по стволу. Синдзи чувствовал себя не совсем готовым к такой встряске.
— Каору, вижу, если удовлетворить тебя сзади, то ты становишься просто безумным спереди! — звучал Синдзи, с румянцем на щеках держа такой натиск. [1] Каору ещё какое-то время продолжал так. Потом пожелал сменить позу.
— Синдзи, — гей стоял прямо, говорил и имел, — уверен, ты устал стоять, ты хочешь полежать, не так ли?
Член Каору превосходил член Синдзи. Подобный шпаге, этот орган брал его дырочку. Каору лёг на спину, дал Синдзи сесть на этот кол, после чего возлюбленный очутился спиной на груди возлюбленного. Каору обхватил руками Синдзи, разил того вот так теперь снизу. Синдзи сгибал колени, принадлежал своему мужу.
— Ну как тебе, Синдзи? — звучал Каору за ухом, глядел из-за плеча. — Ты теперь отдохнул, да?
Член Синдзи торчал. Пока руки Каору захватили грудь, Синдзи протянул руку к своему члену, чтобы дрочить себе. Пальцы Каору в один момент кончиками впились в титьки Синдзи.
— О, Синдзи! Мой прекрасный любимый Синдзи! — по тону Каору было хорошо ясно, что красавец-альбинос скоро кончит. — Син-дзи!
Каору прищурил глаза, дрожь прошла по его лицу. Синдзи почувствовал, как в него бьёт сперма. Он постарался тогда сжаться как следует, чтобы сжимать головку Каору на пике чувствительности. Сперма била ещё несколько секунд. Довольно долго как показалось Синдзи. Каору прозвучал ещё из-за плеча с чувством облегчённого удовлетворения. Отпустил возлюбленного. Синдзи встал. Попка соскочила с члена. Член самого Синдзи ещё торчал. Каору раскинул руки, расслабился, посмотрел на Синдзи с улыбкой человека, только что спустившегося с Небес [2].
— Синдзи, ты — свет моих очей, ты даришь мне утешение, когда сейчас радоваться без тебя было бы совсем нечему.
Как же приятно было Синдзи слушать такое!
— Ты кончил в меня, проказник!
Синдзи следом накрыл лицо Каору тем, что было у него между ног. Синдзи припал к кровати, двигал тазом сразу, как только Каору принял себе за щёку его ствол. Пальцы Каору поспешили естественно очутиться в анусе Синдзи. Вот так он его имел, пока не достиг оргазма. Каору всё проглотил — понятное дело. Проглотил он и то, что Синдзи выдавил ему на язык из своего ануса. Каору съел собственную сперму, ранее брошенную в этот сексуальный сосуд.
— Синдзи! — Каору захватил руками самое нежное место Синдзи, припал лицом к ягодицам, особенно он хотел забраться между ягодиц. — Как прекрасен твой зад! — даже после оргазма, Каору был готов крыть поцелуями эти полушария, то, что между ними и то, что под ними, яйца. — Как он меня сводит с ума!
Синдзи посмеялся:
— Поверь, Каору, твой собственный зад действует на меня также! Хе-хе, ха-ха!
Возлюбленные звонко рассмеялись, после чего отправились в душ. Синдзи и Каору по очереди тёрли друг друга мылом и мочалкой. Каждый доверил своё тело полностью — никто ничего себе не чистил, предпочитая дать то сделать иному. Парни за руки вышли из душа, вернулись на кровать, где чистые, с влажными волосами, начали веселиться, прыгать и скакать голышом, как малые дети, биться подушками, даже играть в прятки в масштабах нескольких комнат. Каору и Синдзи очень много смеялись, благодаря чему привлекли внимание. Тодзи, Кенске, Хикари подошли к ним. Каору и Синдзи на это захватили друг друга в руки и повалились на ложе, продолжили смеяться голышом перед товарищами и друзьями. Они очень плотно прижались животами, Каору на один момент очутился под ним, Синдзи его собой накрыл. Смех прервался только чередой частых поцелуев, которые начал Синдзи. Каору отвечал достойно — с чувством. Когда успокоились, наши возлюбленные ещё какое-то время поговорили с друзьями, стоящими рядом. Каору и Синдзи во время беседы с ними переместились на животы, согнули колени, болтали ногами. Особенно Каору. Потом встали. Каору не стал пока наносить татуировку. Ту самую — на бедро. Каору не носил её постоянно, она там возникала и исчезала по его желанию. Синдзи не стал сейчас собирать свои растрёпанные каштановые волосы в хвостик. Вместо этого трансгендер решил их свободно причесать. Каору тут заботливо взял расчёску, подставил зеркальце к лицу Синдзи, дал ему туда смотреть, попутно сам укладывая волосы любимого. Точно так потом Каору предоставил свои пепельные волосы, только что высохшие после душа. Синдзи причесал их, в очередной раз обратил внимание на то, какие они у него послушные. Хикари любовалась их отношениями со стороны, Кенске снимал на камеру, вынуждая наших голых супругов на кровати как-то время от времени на это реагировать. Синдзи в один момент растянул щёки, показал язык. Каору повторил. Тодзи вмешался, схватил Каору и начал по-дружески втирать ему кулак в голову. Его же он потом дал изведать Синдзи.
— Мне хочется, друзья, — Синдзи через некоторое время поспешил подставиться задницей, — чтобы мне облизали очко, — мальчик взглянул на Тодзи и Кенске, потом на Каору, — и я хочу видеть, как моему возлюбленному точно так облизывают анус.
— Мне облизывать? — указала на себя пальцем Хикари.
— Нет, — сразу ответил Синдзи, — меня возбуждает сексуально, когда девочка мне облизывает попу, но мне гораздо приятнее морально, когда так делает пацан. Потому нет, Хикари-тян, пока рядом есть Тодзи-кун и Кенске-кун, я хочу, чтобы за это взялись вы, парни.
Синдзи выставил ягодицы. Каору тоже:
— Это хорошая идея, Синдзи, — согласился возлюбленный, — только меня очень сексуально возбуждает, когда симпатичный юноша мне облизывает, а вот если это делает девушка — чувствую — мне это мало интересно.
Каору и Синдзи над этим же посмеялись. Тодзи и Кенске без лишних слов переглянулись друг с другом, опустились на кровать, облизали губы, чтобы припасть им к очкам наших возлюбленных. Тодзи ласкал языком очко Синдзи, Кенске — очко Каору. Хикари стояла и наблюдала за этим. Тодзи закрывал глаза, мужественный смуглый спортсмен не смотрел на то, чего касался своим языком. Он работал в одном месте, главным образом старался водить языком по краям ануса Синдзи, сейчас им для этого специально широко раскрытого. Кенске же напротив, очень внимательно смотрел на задницу Каору, старался спускаться язычком к мошонке, целовал любовнику бёдра. Каору и Синдзи наслаждались этим. Члены у обоих немного налились кровью, но пока только немного. Альбинос и его муж положили руки перед лицами, смотрели друг на друга и делились улыбками.
— Знаешь, если бы мне сейчас жопу лизал не парень, моё бы удовольствие было бы меньшим, — признался Синдзи. Каору посмеялся:
— Я тоже могу так сказать — мне самому было бы менее приятно, если бы тебя, Синдзи, обслуживал не парень, да, всё верно, — Каору ещё раз посмеялся, когда закончил фразу.
— Но это ещё не всё, — озорным тоном продолжал Синдзи. — Мне было бы менее приятно, будь за мной не Тодзи. Одна мысль, что я заставляю Тодзи делать что-то такое, она мне очень нравится, — Синдзи наслаждался сейчас этим моральным чувством. — Мне очень жаль, что помылся. Мне было приятнее, чтобы Тодзи-кун облизывал мою не вымытую попу. Ведь попа, даже если она чистая, даже если на нет явного дерьма, она попахивает соответствующим.
— Мне без разницы, я люблю лизать попки и так, и так, — сказал на это Каору. — И люблю, когда их лижут мне.
— Я так, конечно, предпочитаю, когда попку помыли, если речь идёт о том, чтобы лизать её самому, — вставил важное уточнение Синдзи. — Очень приятно, когда она пахнет мылом.
— Соглашусь, — поддержал Каору, — мне тоже приятно.
— Да, мне тоже приятно, — Синдзи хотелось очень озвучить эту мысль. — Но душок дерьма, как по мне, это приправа, перчинка. Потому иногда мне хочется облизывать попку, от которой пахнет дерьмом. Но, Каору, как ты меня понимаешь, мне сейчас важно заставить других облизывать задницу. Это само по себе очень приятно. Когда парень-натурал облизывает тебе попку…
— Синдзи, — Тодзи оторвался языком от очка возлюбленного, — я со вчера никак не мыл попу. Так что она как раз такая, как ты хочешь.
— Давай я буду её облизывать, — Синдзи загорелся этим желанием. Тодзи спустил спортивные штаны — он предпочитал в бытовой обстановке всегда носить простой спортивный костюм — несмотря на то, что ребята экспериментировали с одеждой, Тодзи не отказывался от своей привычки. Сейчас он не носил нижнего белья и носков. Синдзи бегло поцеловал загорелому спортсмену обе ягодицы, когда эти сексуальные полушарии открылись перед носом, после чего раздвинул и понюхал анус. Да, он пах анусом. Не было никаких смягчающих моментов, это пах анус. Разве что пусть волосков в окружении читатель себе не воображает — напомним, что теперь Тодзи себе брил седалище. Синдзи открыл рот, накрыл сам задний проход своим языком сперва весь, потом кончиком надавил на очко. Синдзи на самом деле не хотел забираться туда целиком сразу, пылкий любовник первое время намеренно топтался у входа.
— Мне нравится, Синдзи, — Тодзи прислушался к ощущениям и оценил. — Спасибо тебе.
У Синдзи быстрее забилось сердце от таких слов.
— Пожалуйста, Тодзи. Мне очень приятно это слышать.
Синдзи облизывал дальше какое-то время, уже проникал вглубь. Синдзи поцеловал шоколадные ягодицы Тодзи, после чего поспешил припасть губами к губам Тодзи. Синдзи засосался с любовником особенно глубоко, особенно страстно забрался ему в рот своим языком, желая прощупать там всё. Когда поцелуй оказался разорван, Синдзи, обнимая Тодзи за плечи и смотря с блеском улыбки в глаза мужественному мальчику, сказал:
— Пошли — нам нужно приватно уединиться.
Тодзи без лишних слов согласился. Синдзи снял с него штаны, немного пососал член, потом снял с Тодзи его костюм выше пояса, облизал соски парню. Когда Тодзи остался полностью наг, Синдзи отвёл его в другую комнату, где в полный рост стояло зеркало. Постоянно будучи перед своим отражением, ребята проделали несколько быстрых ритуалов: по очереди опустились на колени друг перед другом и поработали вафлёрами, дали быстро облизать анусы — в этот раз быстро, а не как в тот раз. Синдзи первым наклонился и коснулся руками зеркала, принял Тодзи. Тодзи несколько минут сношал Синдзи. Потом мальчики посмеялись. Как только член Тодзи покинул потроха, сам Синдзи изъявил желание, прямо с остатками смазки, принять за щёку этот инструмент. Сам Тодзи не придал этому особенного значения, проигнорировал то обстоятельство, что парни-любовники ранее действовали синхронно, то есть, если один делал сперва что-то, то второй должен был повторить это же. Тодзи согнул спину перед зеркалом, упёрся ладонями в его поверхность. Член Тодзи, сникший немного, торчал ещё под животом, отражался в зеркале. Любовник позади впился пальцами в ягодицы друга, ритмично познавал мальчика как женщину. Но задумал Синдзи сейчас не только кончить, вернее его сейчас вообще это не очень волновало. Активу больше нравилось совершать различные интимные действия, вплоть до откровенных мерзостей. Сейчас Синдзи особенно твердь в член влили именно мерзости. Извращенец хитро улыбнулся сам себе в зеркале, когда оторвал взгляд от седалища Тодзи. Синдзи поспешил вытащить фаллос из нутра любовника, приказал развернуться. Тодзи поспешил встать на корточки, но Синдзи сразу же потребовал быть именно на коленях. Член Синдзи, торчащий во всю мощь, очутился прямо перед лицом Тодзи. О, что это был за член! Он оказался весь в дерьме! Да, читатель, там было буквально говно! Тодзи сразу смекнул, чего хочет Синдзи. До того, когда он, Тодзи, вынул член из потрохов Синдзи, сам Синдзи первым делом пустился облизывать этот боевой орган. Вот только внутри у Синдзи всё было чисто. А у Тодзи — нет. Член Синдзи торчал перед лицом, Тодзи чувствовал весь отвратительный смард своего же собственного дерьма! Тодзи поднял взгляд, посмотрел на Синдзи с вопросом:
— «Ты чё, реально?»
Тодзи ничего не говорил в слух, возможно, он опасался открыть рот, когда перед ним эта грязная колбаса. Но описанные выше слова Тодзи буквально прозвучали в голове у Синдзи, когда взгляды парней встретились.
— «Да, реально», — точно так же взглядом дал понять это голый, потный парень, стоящий с грязным членом возле лицо второго голого и потного парня, опущенного на колени перед первым. Зеркало ещё дублировало эту картину. Тодзи поглядел с каплей мстительности глаза в глаза Синдзи. Но в тоже время с чувством долга. С чувством принятия. Тодзи сам взял в рот этот член. У Синдзи всё внутри содрогнулось! Сама мысль о том, что он заставил Тодзи принимать в рот его же собственное дерьмо, со своего члена, всё это пронзило Синдзи. Синдзи не испытывал какого-то значительного сексуального удовольствия. Оно само по себе не было его целью. Эффект был в первую очередь психологическим, почти весь он был именно психологическим. Синдзи первые несколько секунд впивался взглядом в то, как Тодзи держит во рту член, перемещает от одной щеки до другой, языком собирает с него дерьмо. У Синдзи возникло дикое желание спросить, какое это дерьмо на вкус. Но он не смел сейчас прерывать Тодзи, не должно было ничего нарушить процесс работы ртом с этим органом. Синдзи на почве всего этого волнения и переживания также получал чисто физическое или, вернее сказать, физиологическое удовольствие от непосредственной стимуляции пениса. Мысль о том, что Тодзи захочет ему за это отомстить, только заставила сердце испытать чрезвычайно приятный волнительный трепет. Синдзи надеялся, что Тодзи тоже сделает что-то мерзкое по отношению к нему в ответ. Синдзи очень приятно волновался по этому поводу. И, да, Синдзи было стыдно. Совсем немного, но ощутимо стыдно. Разумеется, налитый краской, Синдзи также наслаждался этим чувством стыда. Тодзи продолжал облизывать за щекой член, снимал с него дерьмо и оставлял то в пределах своего рта. Тодзи не сглатывал. Синдзи думал над тем, будет ли Тодзи его глотать? Очевидно, нет, он намерен выплюнуть его, разве что только случайно… Синдзи думал, тошнит ли Тодзи, испытывает ли он что-нибудь. Синдзи обратил внимание на член самого Тодзи, он почти опал. В один момент Синдзи почувствовал, что Тодзи снизил темп и что член, наверное, почти уже чист от дерьма и смазки (смазку наши мальчики применяли без вкуса, такую какую можно было спокойно брать в рот). И тогда Синдзи схватил за голову Тодзи и начал сам очень активно иметь его в рот своим членом. Тодзи не сопротивлялся. Синдзи разил далеко в глотку, он хотел, чтобы хоть немного кала, с самого грязного участника члена — с самой головки — попало в нутро любовника. Синдзи очень энергично засаживал по самые гланды Тодзи, любуясь то на сам процесс, то на его отражение в зеркале. Увы, из-за самой ситуации наш герой-любовник оказался слишком взволнован, потому не смог в результате кончить. И вот он вынул член. Член оказался чист. Значит, всё дерьмо ещё там, во рту Тодзи. Сразу после этого пришло время посмотреть Тодзи в глаза. Стыд и чувство вины разрослись у Синдзи. Он испытал сильное желание попросить прощения:
— Прости. Прости, Тодзи. Я не мог…
Тодзи, встав с колен, в этот момент сунул пальцы себе в рот, надавил на корень языка. Синдзи паузу смотрел на это. Тодзи явно хотел вызвать рвоту, и вот когда она пошла, он быстро шагнул к Синдзи. Понимая, что хочет любовник, Синдзи, естественно, принял такое положение дел. Через единение ртов пошла рвота, из Тодзи в Синдзи. Синдзи принял порядочный ком блевотины, в котором было растворено всё то дерьмо, которое он отправил отчасти в рот и, очевидно, отчасти в желудок любовника. Синдзи всё это быстро глотал. Когда рвота прекратилась, Тодзи ещё раз надавил на корень языка. Он так сделал три раза и всякий раз отправлял рвоту внутрь Синдзи.
— Спасибо, — отдышался Синдзи, — теперь мы квиты.
Синдзи взял Тодзи за руку. Любовник с мальчиковатым лицом ответил согласием в первую очередь во взгляде.
— Да, — удовлетворённо кивнул он. Члены обоих парней к тому моменту окончательно уже спали. Впрочем, чувства стыда и вины следом испытал уже сам Тодзи. И если Синдзи ими наслаждался, то Тодзи в первую очередь — тяготился. — Синдзи, я не хотел бы, чтобы ты глотал мою рвоту и моё говно. Мог бы просто во рту подержать.
— Ничего страшного, я от этого не умру, — оптимистично улыбнулся Синдзи. Тодзи, продолжая краснеть от стыда, также ответил улыбкой. Что он, что его любовник оба почувствовали, что психологически акт закончен. Никто из них не кончил и сексуальное удовольствие, полученное в совокупности, было не столь уж велико. Но Синдзи испытал чувство чисто психологического удовлетворения от того, что двое совершили, и поставил то в собственной иерархии ценностей даже выше обычного оргазма. Синдзи сообщил об этом Тодзи и спросил о его ощущениях. Тодзи ответил честно, но зато ожидаемо, благодаря чему Синдзи оказался очень рад:
— Мне было мерзко, но я люблю тебя, Синдзи, и я готов был это теперь делать, чтобы тебе было приятно.
— Это твоё чувство любви ко мне движет тобой? — Синдзи это понял — ради чего ещё Тодзи стал бы терпеть такое, вернее, ради кого? — но желая как следует разжевать эту мысль, Синдзи требовал подробного изложения.
— Да, Синдзи, я люблю тебя, как друга, как товарища и даже как свою жену… своего мужчину, — оба бегло хихикнули на этом моменте. — Синдзи, настоящая любовь в том, чтобы радовать того, кого ты любишь. Я люблю тебя, Синдзи, и хочу тебя радовать, — парни-любовники в это время держались за руки и могли также любоваться дублированием этой картины в зеркале. — Всё просто, Синдзи.
Синдзи подумал.
— Нет, мне кажется тут всё не так просто, Тодзи. Тодзи-кун, а ты хочешь быть ко мне настолько близок, чтобы для нас такие мерзости были чем-то вроде нормы? Чтобы нам ничего не препятствовало их совершать, чтобы у нас не было никаких стеснений — никаких границ перед другом — никаких барьеров вокруг наших сердец.
Тодзи подумал над этим, даже глубоко подумал, прислушался к сердцу.
— Да, Син-чан, я хочу, чтобы мы были настолько близки. Да, мне всё ещё отвратительно то, что мы делаем, — Тодзи водил взглядом между лицом Синдзи и их отражением в зеркале. — Но я бы никогда не делал ничего такого, не будь это ты, Син-тян. Именно потому, что это ты — Синдзи-кун, я так предан тебе. Лично тебе. Лично к тебе я так близок… Я очень рад этому, Синдзи, ты не представляешь.
Тодзи настолько глубоко ощутил всё то, о чём говорил, что на узких глазах загорелого японца аж поступили слёзы.
— Спасибо, Тодзи! — простого держания за руки теперь было мало и голые наши парни крепко обнялись. — Я рад не только, что ты рад, но я рад так, как рад ты, что у меня есть настолько близкий человек! Что между нами настолько близкая связь!..
Об испытали желание повторить подобный глубокий опыт, но не сейчас; сейчас акт уже закончен — потом. Потом, возможно, они сделают что-нибудь такое — даже больше. Возможно, это войдёт у них в привычку. Если так, то оба были не против, если за физиологически мерзкими ощущениями будет следовать такое духовное блаженство.
— Мы можем насрать друг другу на лица, — пришло в голову Тодзи, когда они разорвали объятия и теперь по-прежнему держались за ручки перед зеркалом, смотрели в отражения. Им обоим пришла в голову именно эта мысль, но озвучил её Тодзи. Синдзи, если честно, уже удовлетворившись, не собирался её озвучивать. И вообще развивать эту тему физиологических мерзостей, он хотел её отложить, чтобы потом к ней вернуться. Так было бы приятнее и волнительной.
— Да, обязательно, — раз Тодзи обратился к этой теме, то Синдзи ответил то, что он думал, — но потом. Возможно не сразу. Такие сильные стимуляторы психики приятнее откладывать на потом.
Тодзи кивнул с глубоко задумчивым выражением лица. Сейчас их транс закончился. Две души, отрезанные от всего остального мира при помощи совершения мерзостей, за руки побрели в комнату, снова влиться в коллектив друзей и товарищей.
Кенске в это время облизывал зад Каору, пока не устал.
— Спасибо, Кенске-кун, — когда Каору устал, то предложил пососать у него член.
— Не думаю, что я сейчас смогу кончить, — у Кенске половой орган сейчас болтался без сил.
— Тебе будет приятно лишний раз, если я его пососу. Кроме того, — Каору спустил с Кенске шорты цвета камуфляжа, — лично я обожаю сосать члены. Даже без оргазма это просто очень приятно.
— Вижу, — озвучила своё наблюдение Хикари, — Син-тян больше прётся от задниц, а ты, Каору-кун, от членов.
— Это так, да, — Каору с удовольствием приласкал член Кенске, припал к нему, словно голубь к голубке. — Думаю, если бы я любил попки так, как Синдзи, то постоянно склонял мужчин отдаваться мне.
— Вот почему ты педик, а Синдзи — би, у баб же нет хера, но жопы есть у всех, — Хикари обычно разговаривала вежливо, но даже так она сейчас перешла на брань. Сложно было бы как-то иначе выразить подобную мысль. Каору ничего не сказал, продолжая делать отсос у Кенске. Сперва — медленно, потом — активно, энергично. Каору удалось влить силы в вялый орган Кенске. Когда тот стоял, то Кенске начал совершать толчки в глотку Каору.
— Хикари, — Кенске подумал тут кое про что, чем занимались они накануне. — Ты можешь облизывать мне задницу? Можешь протереть её приятно пахнущей салфеткой.
— Хорошо, — Хикари не стала отказывать. Она опустилась за спиной Кенске, раздвинула ему ягодицы, взялась, как могла водить язычком по его анусу.
За такой картиной Тодзи и Синдзи застали троицу, когда вернулись.
— Ого, интересно, что сделали наш друг, твоя жена и мой муж, — прокомментировал это всё Синдзи.
— Ты хочешь присоединиться к ним? — задал вопрос Тодзи. — Я бы присоединился, но не хочу сейчас до конца тратить свои силы. Впереди нас будут ждать Йоко, Дарри-кун, ещё какие-нибудь интересные девочки.
— Интересные девочки? — Хикари пережила укол ревности. Язык устал облизывать Кенске, потому она с охотой оторвалась языком от его ануса и поспешила выразить свои чувства на словах.
— Хикари, — Тодзи на это откровенно усмехнулся с оттенком приятной усталости в лице, не сулившей ныне никакого внимания законной супруге, — тебя будут ждать встречи с красивыми мальчиками.
Хикари на это рассмеялась:
— Если так, то после всех этих пидоров, — указала она на Каору, по-прежнему с удовольствием сосавшего член Кенске, — я буду последний в очереди и у мальчиков не останется сил.
Все рассмеялись.
— Хм, — Синдзи почесал затылок, — выглядит возбуждающе.
Вид голого Каору, вот так вот смачно сосущего член Кенске, понятно дело, влил силы в орган Синдзи. Мальчик с длинными распущенными волосами решил исполнить супружеский долг.
— Каору, ты не возражаешь, если тобой воспользуются снова как девочкой? — Синдзи смазал пару пальцев и сунул те в анус Каору.
— Спроси у моего члена, — Каору потребовал руку Синдзи, когда он её ему дал, голый красавец-альбинос сразу же поместил ту на свой член. Синдзи сжал пальцами до предела поднятый половой орган.
— Ого, да ты ненасытный! — Синдзи очень обрадовался. От этого жеста дико вскочил его собственный фаллос. Но не только этот факт подбросил огонька в костёр — Кенске сейчас обнажил зубы, лохматый японец с веснушками выдал из себя с глубоким стоном порцию спермы за щёку Каору. Да, Каору был столь хорош, что смог выжать из Кенске сейчас оргазм!
— У-уф! — вспотевший гик поспешил отойти. — Спасибо, спасибо большое, но я должен отдохнуть!.. У-уф!
Ребята посмеялись. Каору после этого перевернулся на спину, с приятным ожиданием взглянул на своего мужа, озорные рубиновые глаза явили желание. Синдзи, дрочащий член перед его коленями, взглянул на лицо Каору. Непревзойдённый по красоте, сквозь зубы процедил только что полученную сперму. Светлая жидкость потекла по его губам. Синдзи такой откровенно пошлый вид возлюбленного ещё сильнее вставил. Синдзи накинулся на Каору. В следующие десять минут возлюбленные сливались в миссионерской позе. Синдзи сгибал колени, накрывал собой Каору, впивался поцелуем в возлюбленного. Таким образом Синдзи — это, считай, вслед за дерьмом Тодзи, потребил семя Кенске. Каору в ответ рукой придерживал голову Синдзи, приятно грел пальцами. Возлюбленные романтично закрывали глаза, чтобы всем восприятием сосредоточиться на тепле и духе. Каору поднимал ноги, обхватывал ими Синдзи, скреплял такой захват сцепкой ступней, поднимая большие пальцы ног. Синдзи ритмично двигался, владея жарким нутром мужа. Через некоторое время японцы поменяли позу. Самец Белоснежки перевернулся теперь на живот, очутился спиной и седалищем к возлюбленному. Синдзи предварительно быстро помял белые ягодицы, ещё раз смазал член и вновь закупорил им дырочку. Каору хватал пальцами покрывало, лежал на щеке, поворачивал голову, чтобы смотреть на своего возлюбленного. На краю губы ещё осталась капелька от спермы Кенске. Раз — и Синдзи вышиб свою сперму, отстрелялся в потроха Каору, заполнил, сладострастно залил их.
— Вааааа-х! — как же это дико выжало его нутро. — О, круто! Как круто! Разрази меня гром!
Синдзи вынул член, рассмотрел теперь плод своих трудов. Каору протянул руку назад, эротично взялся за своё бедро. Синдзи, переводя дух, созерцал, можно даже сказать в умиротворении, торчащий к пупку член Каору, его яйца, его дырочку между раскрытых полушарий. Небольшое усилие кишечника Каору — из дырочки пошла сперма. Синдзи поспешил снова прильнуть к своему алтарю — голубоглазый японец с длинными каштановыми волосами водил языком по мошонке, пока светлые капли выходили наружу из очка Белоснежки [3].
— Нет, Синдзи, спасибо, я пока придержу сперму, — Каору решил так, когда возлюбленный решил добиться от него сейчас семяизвержения.
— Почему?
Синдзи тогда подумал лечь рядом с ним. Каору тоже перевернулся поближе к нему на спину. Лицо альбиноса очутилось совсем рядом с лицом только что кончившего актива.
— Я хочу порадовать Дарри-кун. — Каору признался. — Эта женщина внушает мне влечение.
Каору ещё добавил:
— Надеюсь, ты не будешь ревновать?
Синдзи по этому поводу только громко и звучно рассмеялся, набрав предварительно в рот как можно больше воздуха.
— Каору, я уверен, у тебя с ней нет ничего серьёзного. А что тебе так в ней понравилось? — живо поинтересовался Синдзи.
— Ну, кроме того, что она просто очень приятная и милая девушка, — Каору улыбнулся. — У Дарри-кун очень хорошая задница.
Синдзи снова громогласно рассмеялся.
— Она очень аккуратная. Я видел её в одежде — очень облегающей… Я с ней немного пообщался. Кажется, это произвело на неё очень хорошее впечатление. Когда я ушёл, то вспоминал о ней и заметил, что моё сердце… короче, я хочу её.
— В задницу? Очень понимаю, очень понимаю, Каору. Ты — точно мой идеал, получивший плоть, — сделал вывод Синдзи.
— А ты будешь наслаждаться членом Гимми-куна. Я испытал его на себе, могу сказать, Синдзи, что ты будешь рад, когда тебя насадят на него.
— Да, с большим удовольствием, Каору. А потом мы уделим внимание Симону-куну.
***
Офицер Хиро прибыл. Сперва Тройняшки проявили себя через умы Эпсилона и Дельты, после чего Рэндольф «предоставил посадочную полосу» — совершил несколько оборотов Серебряным Ключом, благодаря чему в углу комнаты появился гроб с циферблатом, который те же Эпсилон и Дельта уже ранее видели в Закатном городе. Двери открылись, выпустив сперва Икуно, за ней сюда проник очень крупный, краснокожий рёвозавр — один из супругов Принцессы. Его сейчас все начали подробно рассматривать. Красный Принц был мускулист, огромен, с очень большим и мощным половым членом. Он всегда ходил полностью обнажённым. Лицо с квадратным подбородком, умеренным лбом, небольшим носом, проницательными глазами, парой красноватых рогов, маленькими, сглаженными ушами. Волосы оттенка бронзовой проволоки очень мелкими иглами усеивали череп, посредине протягивалось нечто вроде невысокого ирокеза. Размашистые плечи, широкие бёдра, жилистые бицепсы, плоская грудь с выступающими у живота кубиками мощного пресса, маленькие титьки, длинные ноги, большие ступни, широкий, округлый и плотный зад. Но самое главное — размер ослиного члена, покрытый плотным слоем кожи.
— Привет, Рей, я очень рада видеть тебя без одежды, — Икуно сразу с интересом обратила на это внимание.
— Икуно-кун, если ты хочешь стать настоящей ведьмой, тебе тоже следует появляться на шабашах обнажённой, — Рей улыбнулась в ответ лесбиянке и даже пошутила, что случалось не так часто, после чего Рей обнялась с женщиной, она и Икуно состыковались поцелуем.
— Здравствуйте, бойцы NERV, — обратился теперь ко всем Красный Принц. — Я прибыл помочь вам по части теургии, связанной с Шуб-Ниггурат.
— Я предлагаю вам, Красный Принц, вместе с гениями планеты обсудить решение проблемы, — сел за стол Рэндольф. После этого все, кроме Ларк и Сабуро, участвовали в спиритическом сеансе, общаясь с мистическими обитателями Голариона. После этого они ещё обговорили предстоящее дело, в итоге Рэндольф обратился к Ларк и Сабуро.
— Мы будем использовать силы Диады Эонов: Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат, по другому — Абрасакса и Барбело. Я с первым из них связан, со второй — Рей, но наш друг, — Рэндольф указал на Красного Принца, — поможем нам в роли посредника. У них гораздо больше опыта медитации на Эон Барбело/Шуб-Ниггурат, а у меня — меньше, мне ближе Йог-Сотот; для связи с Демоном Жизни желательна развития сексуальность, а это, увы, — Рэндольф пожал плечами, — не для меня.
— Я думала, вы много занимайтесь сексом с Рей? — спросила Ларк.
— Это ради неё. Я — асексуал. Не будь я так духовно близко к Рей, я бы не занимался подобным ради неё.
— Ясно.
Икуно в этот момент с помощью волшебной палочки то ли призвала, то ли сотворила перед собой лист бумаги с расписанными каббалистическими схемами.
— Принц, вам тоже понадобится ведь пара? — спросила Икуно. — Для связи с Барбело потребуется же на ком-то выразить ваше сексуальное начало?
— Да, это так, — кивнул Красный Принц, после чего взглянул на Рей. — Я хотел бы с вашей помощью сотворить Ключ для запечатывания пуповины Грота.
— Хорошо, — кивнула Рей.
— Для меня будет большой честью заполнить ваше чрево своей спермой, — Красный Принц подошёл к Рей, чуть наклонился и поцеловал бледную, голую женщину в губы. — Давайте приготовимся к ритуалу. Мне потребуется ещё участник, с которым я буду приближаться к основанию пуповины внутри Клипота. Проще говоря, мне нужен партнёр для управления Франксом. И это будет не Аянами Рей, потому как она уже — партнёр Рэндольфа Картера. Это должен быть представитель моего вида.
Красный Принц взглянул на Эпсилона и Дельту: — Вы двое — я выберу одного вас.
— Можно это будет Эпс? — открыто попросила Икуно. — Я хочу пилотировать с Дельтой.
— Ты тоже хочешь спуститься в Клипот? — взгляд Красного Принца дал понять, что это малоприятное место.
— Конечно — мне нужно набирать опыта, — Икуно без колебаний согласилась.
— Думаю, — Эпсилон как-то замялся, — уж лучше партнёром Принца будет Дельта…
— Чтобы всё было эффективно, решение должно принять моё сексуальное начало, — краснокожий громила быстро придумал — он сконцентрировал вибрации на своих рожках, трансфигурировал ими стул — его ножки вывернулись так, чтобы своими оковами удержать того, кого на него посадят. — Я буду владеть Рей, а вы, — он имел в виду Дельту и Эпсилона, — дадите мне ваши задницы, я буду определять, какая из них мне больше всего нравится. При управлении Франксом именно эта часть тела является наиболее важной. Разумеется, перед тем, как сесть с вами в него, я сброшу хотя бы одну порцию спермы в то седалище, который я изберу.
Эпсилон и Дельта, как было видно, несколько опасаются такого.
— Я думаю, перед тем, как приступать к такому, кто-то должен возбудить Рей, — обратила внимание Икуно. — Я хотела бы это сама сделать.
— Хорошая мысль, — Рей согласилась. Икуно разделась, после чего две девушки орано-генитально разжигали друг друга в позе 69. Икуно лежала на спине, Рей — над ней. Потому Рей попросила Ларк в этот момент обнажить свои гениталии перед ней, тереться ими по возможности о себя. Ларк сделала это. Она сказала, что хочет писать.
— Отлично — писай мне на лицо, — попросила Рей. Ларк выдала струю тёплой мочи.
— Думаю, влаги тут достаточно, — Икуно через несколько минут вылезал из-под Рей, облизала губы. — Ноно, пожалуйста, займись лично моей вагиной — я хочу кончить.
— Нет, я хочу сама довести Икуно до оргазма, — попросила Рей, отрываясь от гениталий Ларк и облизывая губы. — Я чувствую, она этого хочет.
— Да, хорошо.
Рей облизывала влагалище лесбиянке — Ларк пальцами мастурбировала альбиноску со спины; только добившись оргазма Икуно себе в рот, бледная японка с синими волосами выпрямилась, взглянула на Принца, чей крупный фаллос уже поднялся от такого зрелища.
— Теперь можно приступать…
Рей добавила себе ещё смазки в вагину, после чего расположилась перед Принцем, все свои передние прелести, влагалище, груди, лицо — на запястьях и щиколотках защёлкнулись стальные браслеты. Принц надавил своим угрожающим органом на ворота… они его приняли, орган исчез внутри чрева воплощённой Лилит.
— Так, я хочу, чтобы меня брали в зад, — попросил тут Принц, — пусть это делают Рюга, Ноно, Эпсилон — когда я не буду занят выбором его задом спереди.
Красный Принц также бросил взгляд в сторону Рэндольфа и Сабуро:
— У вас я не вижу готовности помочь мне в этом.
Асексуал и пассивный гомосексуал обменялись взглядами и после этого посмеялись над этим. Ноно снова призвала свой мужской член. Первым зад Красному Принципу — очень большой и с глубоким, широко раскрывающимся анусом — закупорил Эпсилон. До того, ещё когда все эти оргистические мистерии начинались, обладатель фиолетовых волос распеленал свою леопардовую набедренную повязку и предоставил свой половой член жене и любовнику — с одной стороны Дельта, с другой стороны Сабуро водили языком по стволу его фаллоса, сосали орган и всячески приводили в боевую готовность.
— Как ты? — спросил Рюга, он приготовился, встал полностью обнажённым рядом с этим красавцем, чтобы в любую секунду сменить Эпсилона на этом важном посту.
— Здесь очень просторно, — обратил внимание Эпсилон, посылая толчки в потроха такого существа.
— Но там должно быть тепло и приятно, — проговорил Красный Принц, будучи занят влагалищем Рей. Она была под ним, её за руки и ноги удерживали в одном положении. Дельта заняла положение над лицо Рей, потому Красный Принц периодически ласкал ей языком анус, промежность, влагалище целовал и дальше покусывал ягодицы. Дельта, будучи любительницей очень жёстких удовольствий, немедленно потребовала кусать её аж до крови. Красный Принц вцепился зубами так, что кровь пролилась прямо на лицо Рей. Эпсилон забеспокоился.
— Может теперь я? — предложила Ноно.
— Да давай.
Эпсилон встал рядом, чтобы следить за тем, как бы Дельта ничего такого не сделала… вернее, не попросила с собой сделать. Ноно, сама имея облик женщины с членом, пошла на таран красного зада вот у этого огра. Ноно старалась сделать всё, чтобы мужу Принцессы рëвозавров было хорошо. Рюга пальчиками мял титьки этому здоровому рогатому исполину. Наконец он озвучил громкий, животный звук. Ноно, как только её член был схвачен анусом этого верзилы, переживающего оргазм, сразу пустилась выбрасывать сперму ему в кишку.
— Хорошо… хорошо, — Принц находился в состоянии оргазма около минуты, он испытал такое удовольствие, что буквально на это время утратил всякую связь с реальностью. Когда он вытащил свой член, по размеру сопоставимый с членом мула, из влагалища Рей, там оказалось столько спермы, сколько не могла бы выдавить из себя даже дюжина мужиков. Рей к тому моменту испытала оргазм, правда, с непривычки, довольно слабоватый. — Теперь половой акт должен быть извращённым.
Рей без лишних слов перевернулась, легла теперь так, чтобы стул держал оковами её руки и ноги, когда она находится попкой к Принцу, а лицом — вниз. Рюга языком совершил растяжку. Принц немного отдохнул — после чего Рюга своей рукой устремил этот громадный орган, красный, покрытый большими сосудами, в норку Рей. К удивлению, жопка Аянами очень легко проглотила в себя такой титанический инструмент. Рей, конечно, страшно поморщилась, фактически принимая в свою кишку орган мула, но справилась с этой задачей — уместила в своих потрохах такую штуковину. Эпсилон снова вонзился в задний проход самого Принца. Дэв пустился совершать толчки. Вот так происходило это дело. Разумеется, сейчас Принц был аккуратен. Ноно даже приложила руку к той части ствола, какая не погружалась внутрь Рей — там возникло из сингулярности ограничительное кольцо, чтобы не пускать этого алого левиафана слишком глубоко. Рей обнимала его своим нутром со всех сторон и вскоре её сосуд обещал принять сперму такого монстра. Эпсилон кончил раньше, он достаточно быстро и сильно имел Красного Принца, благодаря чему этот здоровяк получил порцию спермы себе в кишки.
— Эпсилон, пойди, займи место жены.
— Только не надо кусать мою попку, я не люблю это.
— Хорошо, не буду.
Дельта теперь подлезла к Рей снизу, чтобы пить сперму Принца из её влагалища. Эпсилон своей жопой занимал внимание Принца, он целовал, облизывал это мужское седалище, где, в отличие от предыдущего, вместо влагалища красовалась мошонка, а за ней — до сих пор, не полностью расслабленный, половой член. Принца теперь содомировал Рюга. Красный попросил Дельту занять место рядом с Эпсилоном. Таким образом супруг Принцессы стремился сравнить оба предмета — тыловую часть мужа и тыловую часть жены. Принц издал рык, сновал впал в экстаз, во время которого извергал сперму в анус Рей. Анус самого Принца яростно сжимался — Рюга, хорошо прочувствовал его оргазм, потому разразился своим, улетающим в потроха этого монстра.
— Спасибо, — поблагодарил Красный Принц, вынимая свой фаллос из жопки Рей. Анус последней, с красными краями, остался очень широко раскрыт сразу после извлечения этого инструмента, и из этого прохода, прямо из красной мякоти, повалила, никак не сдерживаемая, чудовищно пахучая сперма самого настоящего демона. Рей снова морщилась. Оковы раскрылись, альбиноска смогла вытащить руки и ноги.
Теперь случилось некоторое колдовство — сперму вытянуло из ануса и влагалища Рей, благодаря чему возникла спираль из белого минерала, сложенная в один небольшой предмет.
— Шуб-Ниггурат воплощает собой жизнь и смерть, благодаря ассоциативной связи с естественным и извращённым половым актом, которая появилась в моём сознании во время нашего ритуала, мы имеем ключ к её Эону, — пояснил Красный Принц.
— Что такое «Эон»? — не поняла Дельта.
— Эон — античный термин, обозначающий в буквальном смысле вечность или некий период времени, — поспешил пояснить Рюга, — в оккультизме, религии и философии он часто означает сферу действия некоего высшего существа, иногда тождественную ему самому, в том числе во времени и пространстве. В нашем случае этот термин имеет второе значение.
— Шуб-Ниггурат, как одна из Абсолютных Богов, членов Семьи Азатота, пронизывает собой мироздание, она кто-то вроде магнитного поля — с которым мы будем контактировать с помощью вот этого, чтобы оборвать пуповину, — Рэндольф указал на Ключ Лилит, после чего показал свой Серебряный Ключ, — а вот с помощью этого мы будем контактировать с Йог-Сототом.
— Значит, можно отправляться в этот самый Клипот? — спросила Ноно.
— Да. Гений планеты — с которым мы общались во время спиритического сеанса, — Рэндольф сейчас пояснял для Ларк и Сабуро, — советовали нам призвать некоторых существ с Клипота, чтобы они послужили нашими проводниками. Я пока займусь этим.
— Хорошо, а я подготовлю себе второго пилота для Франкса — на тот случай если нам потребуется материализовать Франкс внутри Клипота, — Красный Принц взглянул на Эпсилона, — твой зад мне понравился больше, чем зад Дельты. Им будешь ты.
— Ой! — Эпсилон замялся. — Но ладно, ладно, если это для дела…
— Твой зад больше, чем у твоей жены, я люблю, когда зад побольше, — Принц взглянул на Рюгу и Ноно, — а вам понравилось у меня в заду? Можете не отвечать — я почувствовал, как энергично изверглась ваша сперма. У меня там в заду тепло и приятно, уверен, вы оценили, каково там у меня внутри.
Этот рогатый демон-огр сейчас очень позитивно заулыбался.
— Вы муж Зеро Ван, а у неё всё же аккуратная попка, — обратил внимание Эпсилон.
— Вот поэтому мне интересно узнать что-то, что не похоже на постоянный предмет моего сладострастия.
— К слову, — обратил внимание Рюга — создание Клипота можно приманить похотью.
— Лучше не надо, — покачал головой Рэндольф, — иначе вылезут особенно непристойные представители инфернальный фауны. Нам тут своих сатиров и инкубов хватает, — мастер-оккультист иронично улыбнулся в сторону краснокожего громилы с рогами и красавца с фиолетовыми волосами. — Так что нет, я использую имена местных гениев, благо, они разрешили. С их помощью я укрощу обитателей Клипотов и мы совершим погружение в этот гадючник.
***
Йоко, как только ей стало известно о появлении Мелькора сегодня ночью, сразу же примчалась к Симону. С помощью карманного компьютера она вышла на сеть городских камер. Они ей сразу указали, в какой точке города находится Симон. Йоко пригнала туда на своём летающем мотоцикле. Аска и Мари подставили пальцы ко ртам, когда Йоко спрыгнула к ним с байка, повисшего в воздухе. Симон просто спал на скамейке в парке. Так как многие из жителей Каминограда ещё вчера считай не имели собственных домов, то для них это было нормально. В парке ещё можно было встретить людей и зверян, спавших на скамейках. В самом городе, благодаря вездесущим камерам, не существовало преступлений. Росиу понаставил их на каждом шагу, небо постоянно патрулировали дроны, передавая на главный компьютер сведения вообще со всего города.
Йоко, Рей, Аска и Мари сели на ближайшие скамейки есть мороженое. Чтобы прохожие их не беспокоили, они вывели над скамейкой большую голограмму «Не мешайте человеку спать». Симон проспал около двух часов.
— Насколько тебе было удобно спать здесь, а не в мягкой постели? — спросила Йоко, когда Симон разлепил глаза и сел на скамейку.
— Мы оба в детстве спали, где приходилось, — потянулся Спиральный король. — Вспомнил зато детство. Вспомнил Камину.
Симон обратил теперь внимание на Аску, Мари и Рей, попросил девушек сесть рядом с собой. Надо сказать, что не только Йоко, все из них были одеты как проститутки, потому ни у кого не возникало ни тени сомнения, с кем это всеми любимый Спиральный король проводит время.
Аска носила буквально тонкую красную линию ткани на груди, которая лишь маленькими ромбами закрывала сосочки — можно было сказать, что чуть выше пояса красавица была почти полностью обнажена. Аска в первую очередь хотела таким образом понравится Синдзи, потому старалась прилюдно щеголять как законченная проститутка. Пояс закрывала коричневая, широкая полоска ткани с надписью «PUTE» сзади, прямо над ягодицами. От этого пояса шла ткань, она закрывала влагалище, промежность и тянулась линией стрингов между полушариями. Аска была обута в красные, женские босоножки на высокой платформе и на тонкой шпильке. От этой обуви почти до середины голени взвивались спиралью красные нити, повязанные вокруг ноги. Сама Аска уточнила, что ей не очень удобно в этом щеголять, но ради выражения своих чувствах к Синдзи она готова на это.
Мари заплела волоса в косы, к затылку крепился белый помпон-аксессуар. Сексуальная красавица носила сине-зелёный джемпер, у него были длинные рукава, но они лишь подчёркивали основную длину — подобно топ-майке джемпер заканчивался сразу ниже грудей. Такого же сине-зелёного цвета сейчас была оправа очков Мари. Таким образом половина торса Мари оставалась всё время обнажена. К слову, вырез у горла у данного джемпера был относительно небольшим. Гениталии лесбиянка скрывала тем же элементом гардероба, что и Аска, только более розовых тонов и без надписей. Зато надпись красно-розовым красовалась прямо на бюсте: «CHEAP FUCK». Обута Мари была в бледно-розовые женские босоножки, почти как Аска, на высокой платформе, но без нитей, каковые бы выше оплетали ноги.
Рей носила белый джемпер с минимумом стразов, он был как у Мари. Ниже пояса Рей скрывала нечто вроде трусов или шорт красного, фиолетового и розового оттенков. Обувь представляла собой сапоги с очень высоким голенищем, до середины бедра. Они были того же цвета, что и трусы выше, только к ступням они плавно переходили в синий цвет. Эти сапоги также включали в себя высокую платформу и длинную шпильку, фиолетового цвета [4].
Вся эта одежда специально описана так подробна, чтобы читатель понимал, в чём теперь ходят по улицам Каминограда наши девочки и за кого их принимают. Надо сказать, что на их фоне одежда самого Симона производила по большей части скромное и невзрачное впечатление — белая футболка, простые тёмные штаны, мягкая коричневая обувь. Минимум украшений, отсылающих к тому, что перед нами всё-таки Спиральный король.
— Йоко, — Симон, кажется, немного сбился с толку её появлением.
— Я слышала ночью перед вами появился Мелькор?
— Да… это так.
Симон кратко рассказал, что случилось.
— Мы Гуррен-Дан должны победить его вместе! Симон, не ходи в его Страну один, мы все должны пройти туда и разобраться с ним, как мы разобрались с Антиспиралью! — настояла Йоко. — Ребята, вы готовы же нам помочь? Эти Аст-Ахэ и ваши враги!
— Я бы с удовольствием собралась в кулак и вломила ему, однако командуем не мы, — Аска развела руками. — Наше руководство — Небесные Рыцари — увы, не справились с этим Мелькором.
— Любой, кто кроме Небесных Рыцарей или кого-то ещё на уровне Симона, вступит в бой с Мелькором, будет убит одним усилием воли с его стороны, — предупредила тут Рей. — Йоко, если ваш Гуррен-Дан будет атаковать Мелькора, то будет убит одним ударом.
— Но мы же победили Антиспираль! Мы выстояли! — Йоко сжала кулак.
— Я же тебе говорил, — Симон немного печально взглянул на Йоко, — Антиспираль стремился найти себе замену. Вот почему он мог, но не убил нас сразу же с одного тычка. Но у Мелькора иные цели, потому любого из вас он сможет победить одним движением.
— У меня у самой руки чешутся убить Мелькора, — Аска стукнула кулак о кулак, — но когда я на него напала, он легко уничтожил ноги моей Евы. Он бы уничтожил меня всю, если бы не вмешательство Рей-Лилит и Рэндольфа. Увы, но он выше нас по уровню сил, Мелькор пока на недосягаемом для нас уровне.
Йоко подумала об этом, потом кивнула с глубоким чувством внутреннего напряжения.
— Наша спиральная энергия и наша воля к победе даёт нам резервы для бесконечной эволюции. Мы должны эволюционировать до его уровня! — махнула кулаком Йоко. — Мы, Рыцари Спирали, смогли же эволюционировать!
— Боюсь, Мелькор тоже способ эволюционировать, — начала тут Мари. — Его отчаяние и сострадание, стремление прервать бессмысленный ход вещей, они дают ему такую же силу и эволюцию, как нам, — далее обратила внимание Мари. — Каору считает, что воля к жизни сильнее, чем воля к смерти, но я очень не уверена в этом. Ведь источник силы Мелькора — это не только воля к смерти. Это отчаяние и сострадание. Отчаяние может тоже давать духовные силы. Говорю по своему опыту, как человек, при жизни узнавшая, что такое отчаяние. Моя готовность бороться всегда проистекала из моего отчаяние перед окружающей действительностью. Если мои силы не уступают моим товарищам, — Мари взглянула на Аску и Рей, — боюсь, силы и способности Мелькора окажутся равны нашим.
— Что-то надо сделать! Я не верю, я отказываюсь принимать, что борьба бессмысленна! — сказала Йоко.
— Борьба не бессмысленна, — вдруг сказала Рей, — потому что этой борьбой мы продлеваем своё собственное существование. Продление своей жизни — это самоцель. Потому для меня неважно, победим мы или проиграем, главное, что мы отдаляем от себя нашу смерть, — Рей посмотрела в глаза Йоко. Та вдруг сглотнула, бегло вспомнила Антиспиральную войну.
— Я уже чувствовала тень абсолютного отчаяния, — мужественно сказала Йоко. — Я не проиграла. Никто из Гуррен-Дана не пал в отчаяние. Некоторые из нас погибли. Но мы не проиграли, мы победили. Мы уничтожили Антиспиральщика. Наши сердца дали нам силу.
— Ваши сердца могли дать силу, а могли приговорить вас, — указала тут Рей. — Если вы надеялись в первую очередь на победу, то отчаяние постигнет вас тогда, когда станет ясно, что победа невозможна. Вот почему я считаю, что нужно бороться не за победу, а за жизнь. Потому что тогда надежда будет оправдываться всякий раз, когда мы хотя бы на день прожили дольше.
— Без разницы! — Йоко взглянула на Симона. — В таком случае ты и Четыре Небесных Рыцаря, вы должны напасть на Мелькора впятером!
— Я не хочу жить, — вдруг признался Симон.
— Что?! Ушам не верю! — Йоко испытала страх. — Неужели?! Ты?!..
— Я не хочу жить, — Симон взглянул на Йоко глазами несчастного человека. — Я просто не хочу жить. У меня больше нет такого желания. Ничто в этой жизни не вызывает во мне желание жить. Абсолютно ничего. Нии нет. Ния погибла. Прямо как погиб братан Камина. Я не смог сделать невозможное. Я не смог спасти их. Я не смог раздать пинки здравому смыслу. Я хочу вместе с Нией раствориться в том небытие.
Для Йоко такие слова буквально обернулись шоком. Да, она знала, что так может быть. Йоко сразу же звучно врезала пощёчину Симону.
— Ты всерьёз думаешь, если ударять человека по лицу, ему от этого станет лучше? — Симон от этого вообще никак не изменился в выражении. Только кожа на его щеке слегка покраснела.
— Так делал Камина!
— Да, так делал Камина. Но такое имеет смысл только, чтобы побудить волю к жизни. Воля к жизни спит внутри. Если сделать боль, она отреагирует на угрозу. На моё отчаяние сейчас настолько глубоко, что воли к жизни во мне вообще не осталось. Даже если бы Камина сейчас появился сам и ударил бы мне по лицу, я не изменился. Разве что, если бы Братан тут появился, возможно, у меня началась истерика. Я бы гневно обвинял Братана в том, что он меня использовал для своих целей. В том, что он манипулировал мной. В том, что он создал у меня перед глазами лживый идеал, который причинял мне такую боль. Ведь настоящий мужчина не может страдать так долго. Настоящий мужик имеет право бояться, настоящий мужчина имеет право испытывать боль. Грусть, печаль. Но только для того, чтобы показать, что он тоже живой. — Симон сардонически улыбнулся. — Чтобы каждый из вас видел, что великий герой похож на вас. Но это единственное, для чего ему разрешено испытывать эти чувства. Герой не может всё время страдать, болеть душой, мучиться, — Симон разговорил с раздражением, — он не имеет право плакать!.. Иначе это считается нытьём. Герой не имеет права ныть. А я хочу только ныть. Последнее время я — Симон Проходчик — хочу только ныть. Я не могу быть героем, потому я ненавижу себя.
Симон сейчас сорвался голосом, перешёл на плач. Слёзы рвались. Симон замолк, потому что очень не хотел, чтобы его голос звучал плаксиво. Он до невозможности ненавидел плакать. Симон ненавидел свою слабость. Он не хотел быть слабым. Сейчас он крепился, чтобы не разрыдаться.
— Вот-вот! Вы все видите, как оно всё лезет из меня! Вы видите, какой я слабый, видите как я хочу ныть!
Аска и Йоко в этот момент рядом сели с ним, обнялись его с двух сторон. Мари и Рей обменялись взглядами. Симон тихо плакал. Все пока молчали.
— Пусть плачет, пусть обязательно плачет, — сказала Мари. — Симон, ты не должен бояться плакать.
— Я слабый! — в слезах закричал он. — Я страдаю!
— Симон, мы все страдаем! — сказала тут Йоко, сама испытывая желание пролить слёзы.
— Нет! Вы страдаете, но вы можете страдать! — наконец Симон поднял голос и в ярости закричал со слезами на глазах. — А я — Герой, я не могу страдать так долго и сильно! Я не имею права страдать! Я не должен ныть, но я хочу только ныть! Я ненавижу себя за то, что я страдаю!
Симон наконец дошёл до состояния чистой истерике.
— Я — истеричка! — кричал он. — Я ною! Я ненавижу себя!
К счастью, людей вокруг не было, так что никто особенно не увидел то, как психовал Симон.
— Симон, выкинь из головы образ Камины! — вдруг чуть ли не закричала Аска. — Настоящий Камина не был таким! Симон, ты никогда не станешь таким, как публичный, чисто лубочный и пропагандистический образ Камины! Ты не обязан быть всегда жизнерадостным! Все мы хотим ныть. Когда тебя упрекают в том, что ты слишком много ноешь, тебя упрекают за то, что ты надоедаешь им. Люди — эгоисты, в значительной степени многим из них наплевать на то, что чувствуют другие. Именно поэтому твоё нытьё раздражает их. Они говорят тебе, чтобы ты не ныл, но не потому что для них это какая-то слабость, а потому что лично их это раздражает. Люди — эгоисты, кому из них нужны твои проблемы? В силу своего эгоизма людям проще верить в какой-нибудь лубочный, картинный образ, им приятно думать, что он за них всё решит и их защитит. Дерьмо, пойми это! Чёрт возьми, Симон, если ты не выкинешь из головы образ Камины, то он потянет тебя на дно! Поверь, я не думаю, что настоящий Камина хотел бы этого! Я не думаю, что он был такой сволочью, чтобы хотеть твоих постоянных страданий только по той причине, что ты не можешь быть таким, какой была его публичная маска!
— Я не могу так легко отпустить Камину, — сказал Симон, растирая слёзы по лицу. — Всё, что я делал, я делал только потому, что думал, что так сделал Камина. Я смог именно благодаря его образу вырваться из Бесконечного лабиринта. Аска, ты не представляешь, сколько раз я прокручивал в голове образ Камины. Я представлял то, как он обвиняет меня в том, во что я превратился… Как же у меня всё внутри содрогалось при таких мыслях! Как же я ненавидел себя за то, что я не такой как Братан!
— Симон, с чего ты взял, что ты не такой как Братан?! Я не понимаю! — сказала Йоко. — Я же тебе сказала, какой Камина был на самом деле! Его героический образ наполовину был лишь маской, которую он использовал для того, чтобы вдохновлять нас!
— Мне больно, Йоко! Мне больно! — Симон аж огрызнулся от боли. — После того как погибла Ния, у меня без конца болит сердце! Оно до сих пор болит. Боль не стала слабее. И меня бесит, что я должен изображать того, кем я не являюсь!.. Меня бесит, страшно бесит, что я должен в чужих глазах быть таким, как они думают, был Камина! Я лжец, я лгу перед другими! Я… я…
— Симон, — сказала ему Аска, кладя руку ему на плечи, — забей на то, что думают другие. Ты должен забить на то, как ты выглядишь в глазах других. Если ты этого не сделаешь, то будешь дальше страдать. Твоё собственное сердце будет тебя мучить, если ты не сможешь с ним справиться.
— Я не могу! На мне ответственность! Ответственность! Если мои люди узнают, что я чувствую, они разочаруются в своём Короле!
— Симон, я не об этом. Ты можешь лгать другим про что угодно, ты можешь как угодно кривить душой перед народом. Политики на моей планете постоянно так делают. Политики на моей планете постоянно врут, лицемерят и для них это как раз плюнуть. К этому все привыкли. Это касается не только политиков, но и всех нас — все мы говорим «добрый день» и желаем удачи даже тем, кого мы ненавидим — просто из вежливости: ритуальная ложь — это постоянная часть жизни. И я говорю не о том, что ты должен быть честным перед другими, Симон. Я говорю о том, что ты сам для себя должен спокойно воспринимать ложь и лицемерие. Если ответственность не позволяет тебе открывать душу перед другими, то ты должен так настроить себя, чтобы не переживать по поводу того, что тебе надо вот играть роль. Ври с удовольствием. По жизни я лгала очень часто, Симон. Я по жизни постоянно врала, я начала очень рано лгать, потому как поняла, что окружающим этого от меня хотят. Я лгала потому, что это обязательная часть жизни общества: когда люди осуждают ложь, они исключительно лицемерят. Ведь без лжи люди бы не могли прожить ни дня. Ложь окружает нас везде — в политике, в культуре, в религии и в личной жизни. Мы говорим хорошие слова тем, на кого нам наплевать. Улыбчивый сосед запросто может оказаться серийным убийцей. Говорящая красивые слова девушка — ловкой мошенницей. Ухаживающий кавалер — противный сердцеед-абьюзер. Милые внуки, которые ухаживают за своей бабушкой, на деле могут проклинать её за то, что она до сих пор жива — ведь всё для чего они носят ей кружки с водой, это для того, чтобы получить её имущество. Возможно, эти внуки были бы рады подлить ей яд, но слишком трусливы для того, чтобы совершить настоящее преступление. Ничего доброго и светлого у них внутри на самом деле нет — только корысть и мелкая человеческая гнусность. Симон, обычно только экстремальная ситуация может показать, как люди относятся друг к другу на самом деле. Как говорится: «друг познаётся в беде». Насколько я понимаю, Камина не переживал по поводу того, что играл роль бесстрашного сорвиголовы перед тобой, хотя внутри боялся, как все. Вот здесь, Симон, — убеждала его Аска, — ты должен стать таким, как он.
— Ты всё складно говоришь, Аска. Однако когда я изображаю того, в ком нет боли, я чувствую боль, и от этого контраста моя боль растёт, — далее сказал Симон. — Росиу научил меня тому, что народными массами надо манипулировать. У меня это не вызывает отторжение. Это просто политика, как ты сказала. Но вот такая показательная разница между тем, кто я есть и тем, кого мне надлежит играть, она постоянно даёт о себе знать. Всякий раз, когда я чувствую, что сердце болит.
— Значит ты недостаточно циничен, Симон, — Аска надула жвачку и лопнула её, — в своё время я закалила своё сердце ядом цинизма, я могла бы врать, обманывать, подставлять людей, даже убивать — моё сердце бы не дрогнуло.
— Ты говоришь о вещах, которые абсолютно чужды мне и моему сердцу, Аска, — сказал Симон.
— Мне они отчасти теперь тоже чужды. Я почувствовала до самой глубины, какой это он — абсолютный цинизм. Я поняла, что значит «уметь жить» по мнению циников. Потому я отказалась от абсолютного цинизма. Потому что если видеть мир только через чёрные очки, то он невыносим. Потому что это неправда — в этом мире есть любовь и дружба и я теперь поняла это. Но в какой-то степени обязательно нужно быть циничным, я считаю, потому что иначе тоже не выжить. Ты не сможешь наслаждаться ни любовью, ни дружбой, если не сможешь спасти себя от мук души.
Аска сделала такой вывод.
— Симон, я поговорила с Каору, он считает, что без воли к жизни ты не сможешь победить, — сказала тут Мари. — Потому не ходи к нему в страну.
— Я хочу, чтобы всё это закончилось, — поднял на неё взгляд Симон. — Я либо снова смогу переосмыслить свою жизнь и восстановить свои силы, либо я стану его Рыцарем Аст-Ахэ. Тогда Каору и Синдзи будут теми, кто сможет прикончить меня.
— Симон! — когда Йоко осознала всё это, то горько заплакала. Она обхватила Симона, рыдала вместе с ним. И он тоже поднимал взгляд к Солнцу, и ронял капли по щекам. Аска, Мари и Рей напряжённо обменялись взглядами.
— Симон-кун, может нам заняться делом? — предложила Аска, когда Симон и Йоко прекратили плакать и просто сидели с мрачными выражениями. — Если ты намерен идти в страну этого Душечки, то почему бы тебе не потренироваться? Заодно мы увидим, на что ты способен в деле. Ты ведь давно не тренировался, да, Симон?
Симон быстро подумал, потом кивнул.
— Да, хорошо, давайте сразимся.
Он даже зазвучал оптимистично, не ясно — наигранно или искренне.
Ребята встали, взялись за руки, раз — пространство, подобно воде, позволило им просочиться сквозь себя. Все пятеро — плюс летающий мотоцикл Йоко — появились посреди пустыни. Жаркие ветра обдували со всех сторон, среди песочных барханов угадывались останки древних зданий. Они напоминали небоскрёбы XX века, давно разрушенные до основания или поваленные.
— В борьбе с Симоном нам лучше стоит переходить сразу к мехам, — Йоко протянула руку к своему мотоциклу. Аска обратила свой откровенный наряд в такой же откровенный вариант комбинезона, в руке в качестве основного орудия красовался кнут.
— Тебя я тоже хочу предварительно испытать! — Аска ударила кнутом о землю, подняла пыль.
— Хорошо! — вокруг Йоко пылающим изумрудом быстро проявилась Спиральной энергии. Из неё сформировалась униформа Рыцаря. Она казалась полностью сделанной из гибкого материала на резиновой основе, облегающего фигуру, с сочетанием белого и чёрного цветов и узором из красных и жёлтых звезд. Это костюм из трех частей: чёрный топ с большими жёлто-золотыми звёздами на груди, белый стилизованный двусторонний плащ с преобладаем красного, включающий большую звезду, и белые облегающие леггинсы с золотой звездой на внешней стороне ног, как выше, так и ниже колен. Бёдра, начиная от уровня немного выше середины, и весь торс, кроме короткого лифчика со звёздами на грудях, были обнажены — предоставлены взору наблюдателя [5].
— Ого! Боевая космическая блядь! — так прокомментировала это Аска. — Я видела в своей жизни всё: богов, хентайных монстров, смазливых боевых пидарасов и трансформацию реальности — но я ещё не видела космических боевых ночных бабочек!
Мотоцикл трансформером преобразовался в длинное, увесистое противотанковое ружьё. Йоко отправила выстрел прямо в Аску. Кнут закрутился спиралью, внутри него выстрел остановился — этот — и последующие. Аска сомкнула на остановленных снарядах орудие, всё оно стянулось в огнемёт. Густая струя пламени заставила Йоко подпрыгнуть, несколько раз перевернуться в воздухе, и менять там положение столь ловко, словно под ней была точка опоры. Пламя, конечно, следовало за ней. Потому, когда Йоко приземлилась после всего этого, одежда девушки местами выглядела обгорелой. Йоко повалили дальше своими выстрелами. Аска переместились одним движением сквозь линию пальбы — заколки-зажимы усиленно направили ментальные волны на то, чтобы изменить реальность — Аска просто просочилась сквозь расстояние, искривила геометрию пространства таким образом, чтобы все выстрелы пошли совсем рядом мимо неё. Огнемёт снова обратился в кнут. Его взмах разделил напополам ту возвышенность, на которую встала Йоко.
Симон, Мари и Рей стояли в стороне, наблюдали за этой схваткой. Всё новые патроны появлялись внутри ружья Йоко, она стреляла, гильзы отлетали постоянно, можно сказать сыпались стальным дождём. Аска с тем напряжением на лице орудовала кнутом, его причудливые вращения отражали все снаряды. В один момент Аска ударила кнутом по земле, она разверзлась. Йоко в этот момент находилась в прыжке над расщелиной. Но падение случилось, Йоко резко изменила траекторию, рухнула в расщелину. Там кнут Аски связал её.
— Я поняла, что ты умеешь бегать по магическому эху от поверхности, потому поняла, что через удар по земле тебя можно достать, — Аска довольно встала на краю расщелины. Йоко попыталась выпутаться — не получилось. Аска торжествовала. Йоко в это момент сосредоточилась. Ружьё лежало рядом. Оно само подскочило и произвело выстрел. Аска дрогнула. Между ней и снарядом появилась Рей — АТ-полем остановила его.
— Ты полностью направила свою энтелехию на удержание Йоко, — повернулась к ней Рей, — в то время как энтелехия ещё оставалось в её оружии. Наше оружие — продолжение нашей воли. Могло ли у тебя хватить энтелехии заблокировать это попадание? Я не стала рисковать — и вмешалась.
— Спасибо, чудо-девочка! Большое тебе спасибо! — в голосе дало о себе знать раздражение. Аска взглянула потом на Йоко. Она немного виновато улыбнулась. Потом пояснила:
— Я не хотела бы убить. Я бы превратила свой снаряд в обычную красную краску, если бы он пробил все твои защиты. Точно так, как я обычно превращаю его в силовое поле, когда он пробивает защиту противника, чтобы взрыв не повредил окружению.
— Йоко, ты учти, что если бы это была не учебная схватка, я бы убила тебя при первой возможности. У тебя не было бы возможности произвести этот выстрел. Так что между нами ничья, — рассудила так Аска.
— Хорошо, пусть будет так, — улыбнулась Йоко, когда вокруг неё раскрылись путы кнута.
— Теперь второй раунд, — Аска вскинула кнут высоко, он удлинился и увеличился, закрутил спираль над ними. Раз — он резко сжался в одну длинную линию, из этой линии вытянулся Евангелион-02. Аска в этот момент исчезла, появилась внутри контактной капсулы.
— Йоко-Танк! — сама Йоко бросила ружьё. Оно начало трансформацию, и розовые металлические детали и изумрудные огни полностью поглотили её. Эти детали вырастали друг из друга, так перед Евой-02 практически за несколько секунд выпрямился ганмен. Он выглядел как боевая платформа на двух точках опоры — двух ногах в задней части. Из этой платформы выростала женская фигура гиноида с большими буферами и худым торсом. У него были длинные красные волосы, состоящие, кажется, из красной проволоки. В длину они превосходили тело. Ещё пара локонов спадала по краям. Элемент брони под горлом напоминал собой шарф. Голова обладала только парой глаз — жёлтого цвета. Руки представляли собой пару длинных и мощных прямоугольников, к которым крепились основания орудий. Пушек там торчало видимо-невидимо. Остальные цвета — это фиолетовый, розовый, бледно-красный и серый. Впрочем, этот облик менялся. Сразу же после трансформации Йоко перевела Танк в иной режим — в таком виде вся платформа и все орудия интегрировали себя в основное тело. Йоко осталась с женским гиноидом, у которого всё оружие стянулось в противотанковое ружьё. Черты сделались более стройными. Аска в качестве оружия избрала глефу.
— Начали! — пошла Аска. Красная Ева-02 сделала шаг — Йоко защитилась от лезвия своим дулом, оно выдержало это столкновение. Йоко затем быстро увеличила дистанцию. Сиськи её бюста увеличились, раскрылись пасти со стальными зубами, в них зажглись глаза. Каждая грудь обратилась в стальную пиранью с маниакальным выражением морды. Бойцы были запущены как ракеты. Аска помедлила один миг, сильно удивляясь этому. И приняла на себя удар — она поняла, что эти пираньи всего лишь служат отвлекающий манёвром. Как только у Йоко появилась дистанция, она перевела свой мех в режим артиллерии. Аска рубанула глефой одну из пираний, иную остановила АТ-полем, потом расширила обычный прямоугольник на целый янтарный бастион самых разных геометрических фигур. Йоко повалила из своей артиллерии, закрыла попаданиями Еву-02. Кажется, она могла бы испепелить всё до линии горизонта, если бы не концентрировала энергию точечно. Плазменные попадания ужимались до крохотных точек на барьере Евы-02. Аска субъективно ощущала все эти удары, как множественные уколы по телу. А ещё чувствовала, что не может сорваться в бросок под таким обстрелом. Аска подняла на это глефу, опустила — бастион со всей собственной энергией сорвался комом в Йоко-Танк. Ганмен-гиноид пережил прямое попадание, теперь сама Йоко испытала на себе удар. Высокая прочность позволила устоять. Йоко прекратила стрелять, энергия Евы-02 пронизывала её меху, обтекала, пылающий янтарь находил на пылающий изумруд. Рыжая красавица в этот момент позволила себе прыжок, очутилась за спиной именитой проститутки, когда над Йоко восходил стандартный пламенный крест от применения Анти-АТ-поля.
— Ах! — Йоко мотнула головой. — Ты ловкая!..
— Спасибо, шлюха!
— Я тоже могу быть быстрой! — Йоко ушла в сторону, выстрелила себе под ноги, на этой энергию отбросила себя. Отлетая, Йоко стреляла. — На-на-на!
Спиральный рыцарь оставила множество следов на земле, казалось, далеко не столь глубоких и широких, какими бы они были, не желай сама пилот минимализировать ущерб окружающей среде.
— Ох! Ах! — Аска танцевала среди проносящихся плазменных стрелок и лучей. Какие-то она отбивала плашмëй глефы, какие-то гасила от прямого столкновения с концом своего лезвия. От ещё больших рыжая уклонялась — уходила в бок, пропускала под ногами, даже схватила одну плазменную стрелку свободной рукой и бросила в рядом летевшую, чтобы сбить, отклонить от себя.
— Ты прочная! — Йоко на это всё взялась отдаляться, растягивать дистанцию. Она двигалась так, чтобы Аска не могла просто так за ней угнаться, хотя, казалось бы, со своей скоростью рыжая вполне могла бы это сделать.
— Эффект Ахилеса, — подумала Мари, — они искажают геометрию пространства так, чтобы, кажется, они не могу сократить расстояние, какое могут в ином случае покрыть за ничтожную долю наносекунды [6].
Йоко извергла из своего меха многочисленные ракеты, снаряды и шрапнели, в том числе с физиономиями пираний. Аска вломила глефой о землю, произвела нечто вроде ударной волны. Алое марево заполнило всё там, где волна прошла. Все снаряды просто растворились, расщепились и исчезли без следа и взрыва в этом мареве. Аска оторвала глефу, когда оно исчезло, стала метать серпы АТ-поля со своего лезвия.
— Ах! — уже Йоко от них уклонилась, большую часть сбила выстрелами при подлёте.
— Я тоже умею стрелять! — Аска сотворила себе в руке автомат — сперва он состоял из АТ-поля, но прямо сразу же стал обычным вещественным. Аска повалила из него выстрелами. Попадание её снарядов просто отскакивало от Йоко-Танка, не причиняя ганмену никакого вреда. Эти снаряды не разрывались, они отлетали, словно обычные пули. Аска обратила автомат в бесформенное, пузырящееся кубами АТ-поле, из него сформировалась позитронка. Пучки энергии корпус Йоко-Танк просто поглотил.
— Ах, а ты крепка, космошлюха!
С такими словами на устах, Аска обратила дальнобойное оружие в ракетницу, как из «DOOM». Снаряды полетели теперь такие. Йоко-Танк их сбивал, более того один из его выстрелов угодил в ракетницу, отчего её разорвало прямо в мелкие обломки.
— Иисусе!
Аска закусила губы. Потом сотворила себе нечто вроде детского игрушечного водяного пистолета, только заполненного какой-то токсичного оттенка жидкостью. Струя зелёной кислоты шла в Йоко, корпус ганмена от этого никак не пострадал. Все окружающие ярко выраженные по форме объекты, от групп валунов и скал до поваленных зданий, растеклись от шипящей жидкости. Аска превратила кислотный пистолет в мазер — в футуристический бластер с круглой антенной на конце, янтарный луч, похожий на луч лазера, оказался просто отражён — он попал в само оружие, разорвав его в руке. Ганмен Йоко-Танк пока не вёл шквальный огонь, пилот предпочитала наблюдать за тем, что будет предпринимать соперница.
— Ну что! — Аска терпеть снова пошла в ближний бой. Йоко плотно повалила из всех орудий. Аска закрутила перед собой глефу пропеллером — все попадания теперь просто отлетали. На это Йоко выпустила из платформы ракеты с бурами. Они пробурили подземный ход, вырвались из-под противницы, обратились в стальных пираний.
— А?!
Аска сконцентрировала все свои силы в глефе, потом эти мини-ганмены смогли впиться стальными зубами в запястья и щиколотки. Глефа прекратила вращение. Зубы пятой летающей пираньи захватили древо глефы, вырвали ту из рук. Ева-02 оказалась схвачена дронами, распята ими в воздухе. Головы пираний очень пластично двигались. Они зафиксировали положение в пространстве с помощью реактивных двигателей. Йоко-Танк тогда подступил к Еве. Йоко навела орудия на соперницу почти в упор. Аска… думала, после чего вдруг над Евой-02 появился белый нимб, из лопаток вытянулись световые крылья, белый прожектор ослепил Йоко. Йоко он слепил сквозь защиты.
— Что?!
Прямо в сознании появился образ — настолько чёткий, что он полностью затмевал всё остальное — в том числе то, что видели глаза. Это был Киттан. Его образ, гибнущего в битве с Антиспиралью. Йоко вдруг почувствовала себя там посреди боя. Она буквально непроизвольно ринулась к возлюбленному… Резкий удар — Аска освободилась от всего, что её удерживало, прямое попадание по Йоко-Танку заставило его сложиться до малых габаритов, рухнуть на землю. Ева-02 прижала его ногой к тверди.
— Я победила! — Аска перестала изливать прожектор. Йоко отошла от галлюцинации.
— Ты использовала ментальную атаку! — поняла пилот Йоко-Танка.
— Ага! Чтобы заманить тебя поближе. Внутри моей Евы запечатан Ангел Ариил, дающий мне возможность вторгаться в чужие души! Йоко-кун, я должна была как-то подманить тебя близко ко мне. Я это сделала, — сказала Аска.
— Ты завалила меня обманом! — заявила тут Йоко.
— Ха-ха! Это борьба! Я никогда не буду бороться честно, если это возможно. Честная борьба — для дураков! — Аска была в этом плане очень проста.
***
Пока Рэндольф с помощью напарников вершил заклинание, Красный Принц отвёл с собой в сторону Эпсилона. Муж Дельты подумал, что его быстро возьмут в зад, но супруг Принцессы начал с ласок: краснокожий дэв глубоко засосал в губы крепкого красавца с фиолетовыми волосами. Он снял с него тёмную ткань, повязанную вокруг рук и ног, чтобы любовник предстал перед ним полностью нагим. Принц покрыл поцелуями кисти и бёдра Эпсилона, немного пососал ему член, после чего взял ступню, облизывал подошву. Эпсилон в прикиде óни бегал босиком, потому Красной Принц слизывал всю накопившуюся грязь. Принц не успокоился, пока не очистил своим языком обе ступни, пока не просунул язык между всеми пальцами. После этого красный демоноид предоставил Эпсилону свой мулоподобный член — муж Дельты целовал этот громадный фаллос, облизал его, а также часто касался мошонки. В завершении прелюдии Красный Принц дал облизывал свой анус, а после сбросил из своего кишечника в рот Эпсилону свою сперму — сперму самого Эпсилона, сперму Ноно и Рюги.
— Я думаю, — решил Принц, потирая свой огромный, красный член, — тебе нужно для начала самому сесть на него.
— Хорошо, да… — Эпсилон проглотил всю сперму, полученную из задницы любовника, и, надо сказать, достаточно хорошо возбудился — во всяком случае, его собственный фаллос так сейчас воспрянул до пупка. — Если учесть его размеры, мне права лучше будет так…
Принц сидел, Эпсилон как следует смазал всё, после чего, лицом к лицу к нему, начал наседать на головку столь мощного фаллоса. Она утонула в анусе парня, лицо Эпсилона выразило большое напряжение в те секунды, когда партнёр давил своим чувствительным клапаном, пытаясь совершить пробитие. Красный Принц на это облизывал губы в глубоком похотливым предвкушении, вожделенно взирая на обнажённую грудь Эпсилона и его лицо. Член наконец совершил пробитие, погрузился в кишку Эпсилона меж его розовых ягодиц, погрузился вплоть до ограничительного кольца.
— Хорошо-хорошо, — похвалил муж Зеро Ван, — продолжай…
Эпсилон, сумев принять в себя эту штуку, начал двигать жопой, ягодицы поднимались и опускались на этой штуке. Рога Эпсилона в этот раз очень хорошо выделились, да и его собственный фаллос тоже хорошо торчал. Одной рукой Эпсилон держался за руку с Принцем, за его кисть, потому как пальцами Красный мастурбировал фаллос любовника. Другой рукой демон держал более человекоподобного демона за бедро. Эпсилон стонал в голос, наездник набрал наибольшую скорость. Его босые подошвы торчали пальцами, после того, как их облизал Принц, они были очень чистыми. Сам Красный похотливо облизывался. Так продолжалось, пока ему не пришло в голову применить позу. Принц дал Эпсилону лечь спиной себе на грудь, сам раздвинул согнутые ноги. Эпсилон раздвинул свои бёдра ещё шире, красный член до самого кольца проник в Эпсилона, сейчас работал уже Принц, но в такой позиции, где он не мог бы слишком разогнаться. Своим языком Красный облизывал лицо Эпсилона с боку, утыкался лицом в его фиолетовые волосы, гладил пальцами его рожки.
— Эпс, думаю, ты уже привык?.. Дай мне теперь… взять тебя!
Эпсилон очутился теперь на полу лицом вниз, его ноги были очень широко раздвинуты — в такой позиции Принц с колен брал теперь его, озвучивая очень характерные комментарии. Слюна потекла у Эпсилона со рта, выражение стало откровенно дурным, а Принц всё облизывал себе губы. Наконец он поднял торс Эпсилона, держал любовника за руки, его колени встали на пол, торс Эпсилона был перед Принцем. Последний озвучил последний стон, после чего замер — он весь отрешился от обычной реальности, не испытывая ничего кроме оргазма. Эпсилон чувствовал, как в кишечник рвётся и рвётся сперма. И, как следует чувствуя то кишкой, он кончил сам — нервная реакция выбрасывала сперму Эпсилона, кажется, полностью независимо от воли. Что-то животное внутри него выдавило такую дозу. Анус при этом сокращался, благодаря чему особенно чувственно вонзался своими стенками в твердь огромного, гигантского полового фаллоса.
— Взаимный оргазм — это просто прекрасно, — очень сладострастно прокомментировал Принц, вынимая конец своего левиафана. Он встал, а Эпсилон рухнул перед ним, казалось, без чувств — с члена его ещё продолжала вытекать сперма, а из жопы, после долбления, показалась сперма Принца — дырочка выбрасывала одну порцию за порцией. Принцу очень понравилось наблюдать за таким. Он с большим удовольствием выдал звонкий шлепок, быстро приведший Эпсилона в чувство.
— Пошли — пора теперь в бой!
Очень довольный, Принц снял ограничитель и бросил его со звоном, оно прокатилось по попу возле лица Эпсилона, отрывавшего последний предмет от пола.
— О-о-о…
Когда голый Эпсилон брёл, сперма текла у него из жопы прямо по бедру.
— У-у-у…
Ему потребовались усилия, чтобы настроить свой клапан на удержание — сперма вытекала большими порциями, пока он это не сделал, и ещё долго вся она просачивалась сквозь кишечник к выходу.
— Фу-у-ух…
***
Виктор руководил восстанием. Отряды польского сопротивления прорвались его старением. Виктор самолично косил немцев, какие попадались на глазах. Сперва они захватили важные места — административные центры, склады и железнодорожные станции. Виктор мотался по городу, прыгал по крышам зданий, перемахивал через целые улицы. Вот заметил машину с солдатами врага, подождал, пока она окажется подальше от тех мест, где разборка с ней может починить вид гражданским. С прыжка угодил ботинком по колесу, тяжёлый солдатовоз нелепо перевернулся, визг, грохот, удар машины о дерево.
— Приятной дороги на Небеса! — Виктор заглянул, выхватил первый попавшийся огнестрел и в упор расстрелял всех там. — Уф!
Он отвернулся от кучи трупов. Выкинул пустой автомат, взял новый из рук ближайшего трупа.
Штурм здания. Виктор ногой вышиб дверь, привычно встретил поток свинца на себя, в упор расстрелял противников. Ещё несколько шагов, из-за угла бросили гранату. Грохот — Виктор заскочил за угол — покрыл ближайшую стенку мозгами.
Бой на улице — Виктор сбил ногой небольшую машину, та перевернулась, он добил тех, кто в ней.
— У-ух! — Виктор смахнул пот со лба. — Как же вас, сука, много…
Морозный воздух явил его частое дыхание. Он вернулся к бойцам сопротивления, выслушал многочисленные овации и поздравления, поймала на себе многочисленные взгляды надежды и восхищения. Одежда Виктора не пострадал — брызги крови по большей части бессознательно отклонялись от него. Разве что только пыль окатила с ног до головы. Ещё его успел схватить окровавленный рукой умирающий немецкий солдат и испачкал часть одежды. Виктор тогда на миг растерялся, но очень легко подавил в себе этот приступ чувствительности. Он стоил ему испачканной одежды. К Виктору подошёл один из командиров восстания. Пока они говорили, Северов нутром почувствовал приближение угрозы.
— Что-то сейчас?! — Виктор увидел то, как здесь появились Часы де Мариньи. — Вот блядь! Немедленно — всем бежать!
Дверцы открылись — барон Гауптман изверг с руки шар быстро разрастающейся многоцветной энергии. Взрыв, внутри которого моментально растворились все, кроме Виктора, отбросил нашего героя с высоты нескольких этажей.
— Блядь! — Виктор при падении пережил чувство ужаса — от осознание, что многие из тех, с кем он успел познакомиться, уже убиты. — «Ничего не поделать — нужно теперь выживать самому!»
Виктор вскочил с дороги, колдун своей атакой снёс пару этажей. Барон Гауптман приземлился перед ним. Озвучил какое-то заклинание на языке монстров Лавкрафта, в котором звучало имя Йиб-Тстла — Виктора окружили чёрные снежинки. При соприкосновении с ним они начали разрастаться в тёмную плёнку.
— Блядь! — Виктор прыгнул в сторону колдуна, чтобы с кулака размазать его по стенке. Барон сделал аккуратный шаг, его фигура размылась множеством иллюзорных изображений. Виктор кулаками коснулся пустого пространства на месте нескольких из них. Он врезался спиной в стенку ближайшего здания, на ней пошли трещины. Тёмная плёнка покрыла лицо, вызывая чувство удушения. Виктор сосредоточил волю на том, чтобы разорвать её. Гауптман далее озвучил чары с именем Атлач-Нача — вокруг Виктора сформировалась фиолетовая паутина, состоящая словно бы из плазмы.
— Сволочь! — Виктор всё равно порвал всё это, ринулся с кулаками на барона. — Блядь! Чёрт тебя еби!
Удар ноги с разворота пришёлся таки в живот злодея, запустил им сквозь улицу. Виктор бросился добивать его, но тут оказался сбит Часами. Они отбросили его, барон запрыгнул в них, исчез. Виктор попытался схватить их, на что оказался ещё раз отброшен с тарана. Машина улетела.
— «Ублюдок, он смог найти меня!» Гад! Пидор!
***
Каору и Синдзи, любовно держась за руки, в один момент появились перед дверью дома Гимми и Дарри. Каору озвучил кодовое обращение, домашний компьютер осведомил владельца о прибытии гостей. Да и сам Гимми почувствовал их силу, когда Каору и Синдзи ею воспользовались, чтобы мгновенно преодолеть расстояние и появиться прямо на пороге. Гимми увидел их прикид. Каору облачился в прикид Такседо Маска, а Синдзи вырядился как невеста, в белое платье с тонами голубого, со стилизацией краёв платья под лепестки цветка. В ушах Синдзи — короткие серьги с драгоценными камнями, губы самую малость подкрашены помадой как можно более естественного цвета. Ногти накрашены в похожий светло-розовый тон с крохотной толикой блеска. Платье было не самым длинным и в нём нарочито имелся вырез ниже пояса, призванный демонстрировать обнажённое бедро юноши. Так как Синдзи носил белые босоножки на достаточно приличном каблуке, было видно, что ногти пальцев ног тоже покрашены. Волосы трансгендера-трансвестита предельно свободно распущены на женский манер и в них вставлено украшение в виде цветка, оно держится за широкую голубую ленту. На запястьях браслеты в виде цепочки цветов с голубыми лепестками. Признаться, стороннему взгляду было невозможно отличить сейчас нашего мальчика от девочки. Гимми попался в эту ловушку. Синдзи, специально желая тянуть момент, изменил своей вежливости и не стал здороваться первым, чтобы голос не выдал его. К слову, Синдзи ещё носил тонкий, полупрозрачный белоснежный шарф, призванный скрыть его небольшой, но всегда же заметный кадык.
— Привет, Каору. Ты решил вместо Синдзи взять какую-то девушку, про которую мне не сказал ранее? — Гимми, как в целом гетеросексуальный мужчина, заинтересовался в красивой незнакомке. На это Синдзи и Каору рассмеялись. По голосу Гимми понял, какого Синдзи на самом деле пола.
— А… мне ясно. Привет, Синдзи, — Гимми вспомнил кое-какие ритуальные практики, связанные с трансвестизмом шаманов, которые имеют место в некоторых деревнях. Гимми даже был не слишком удивлён, потому как знал о колдовской силе пилота Евы-01.
— Привет, Гимми! Приятно поздороваться! Синдзи — это я. Я не мужчина и не женщина. Пол не зависит от гениталий. Я сейчас чувствую себя как женщина, потому сейчас — я женщина, пусть даже у меня по-прежнему член вместо вагины, — Синдзи чуть задрал платье. Он так повернулся, учитывая разрез, что стали видны обнажённые мужские гениталии. Да, такой была эта одежда. — Прости, не знаю, прилично ли в вашем обществе гостю показывать гениталии хозяину, но я за свободу общения. Ещё раз прости, Гимми-кун, если шокирую.
Синдзи на самом деле испытывал сейчас стыд, от чего его щёчки даже покраснели. Но именно этим чувством раскрепощённости Синдзи и хотел сейчас насладиться. Гимми же сам тоже был весьма раскрепощённым молодым человеком, но даже он сейчас покраснел бы, не будь смуглым.
— Я просто за то, — ещё раз обозначил наш мальчик в женской одежде, — чтобы отбросить общественные условности в межличностном общении.
Японское лицо Синдзи, непривычное для местных, также вносило некоторые проблемы в осознание половой принадлежности. Гимми тут вспомнил, что видел именно Синдзи в похожем наряде среди сопровождения Симона. Гимми осмотрелся по сторонам.
— Не бойся, нас никто не видел, — Синдзи по щелчку пальцев демонстративно пропал и появился на месте. — Мы с моим мужем, — Синдзи держался за руку с Каору, — не шли сюда на глазах у многих, мы просто появились тут вот так в один момент.
— Сейчас никто из посторонних не смотрит на нас, — Каору указал кивком в сторону окружающей безлюдности.
— Хорошо-хорошо, проходите, — Гимми дал пройти нашей паре.
— Если честно, я предпочитаю, когда мой супруг — одет как мужчина и говорит о себе в мужском роде, потому как мужчину его полюбил и как мужчину буду любить всегда, — Каору снял лакированные туфли, под ними он сейчас носил белые носки. — Но я уважаю его свободу самовыражения, потому поддерживаю его, когда он хочет переодеться в одежду женщины.
Синдзи чувствовал, что как женщина, смог произвести впечатление на Гимми. Когда возлюбленные перешагнули через порог, то гетеросексуальный молодой человек всё ещё находился в продолжении ступора. Гимми действительно испытал диссонанс между по-женски привлекательной внешностью нашего трансвестита и тем, насколько явно был представлен его истинный биологический пол — демонстрацей гениталий. Пусть хоть они быстро пропали, внутри член и яйца Синдзи всколыхнули Гимми не слабо. Просто обнажённый мужчина и подавно не вызвал бы такой реакции. Это была как баба с членом. И женщина, и мужчина — это нормально, а это, нечто бывшее по мозгам.
— Синдзи, — Гимми всё же смог разобраться в чувствах и даже принять решение, — я вижу, ты хочешь сесть мне на член.
— Хорошо, Гимми. У нас с Каору, моим мужем, всегда общие любовники. Каору исключительно хвалил тебя. Потому я не могу отказать себе от интима с тобой.
— Хорошо, Синдзи, я согласен на это, но с одним условием.
— Каким?
— Твой хуй будет скрыт от моего взора. Мне будет нужна только твоя попка. Идёт?
— Хорошо, Гимми. Можешь брать меня прямо в этом наряде. Я подниму платье.
— Я подумаю, как мне тебя лучше взять, — у самого Гимми фантазия также пошла в гору. Он взглянул на Каору. Назначение прикида Такседо Маска Гимми не очень понял.
— Тебя бы тоже можно было вырядить в женщину. Думаю, тебе бы это тоже пошло.
— Я предпочитаю больше всё однозначно мужское, — Каору снял цилиндр и маску с глаз, — я предпочитаю, чтобы мужчины любили меня за мои мужские атрибуты, но если вы хотите, чтобы я нарядился полом, которому нет места в моём сердце, то я согласен. Чтобы радовать сердце мужчины, я на всё готов, Гимми-кун, — прямо-таки наш гей лучился своей белоснежной улыбкой. Гимми на это тоже улыбнулся, как и Синдзи.
— Хорошо, пошли, покажу вас сестре. Будет интересно, что она скажет по поводу Синдзи, — Гимми провёл гостей в глубь дома.
Дарри, можно сказать, пришла в восторг от того, как образ Синдзи струился особой гармонией. Он смог произвести впечатление на эту девушку.
— Гимми-кун, должна сказать, что твоя сестра мне также нравится, — Синдзи старался говорить о себе в женском роде на языке сообщества Каминограда. — Я обязательно проведу время с ней. Ты не против, Дарри?
— Нет, не против, если ты не возражаешь мне предоставить твоего мужа. Мне нравится Каору.
— Да, об этом мы уже договорились. Дарри, я только скажу тебе, что наш брак, — Синдзи держал Каору за руку, — такой счастливый и гармоничный не в последнюю очередь благодаря тому, что у нас общий вкус. Подобно Каору, я также предпочитаю иметь дело с попками. Потому, Дарри-кун, в первую очередь я хотел бы изведать тебя в задний проход.
Дарри посмеялась.
— Хорошо, согласна. У меня уже был такой опыт.
Синдзи тут очень проницательно взглянул на Гимми. Вдруг в глазах этого красавца с веснушками возникло смущение. Синдзи, из соображений вежливости и из желания не влезать в чужое личное пространство, не стал пялиться в глаза Гимми, но бегло подумал, что это подтверждение его мысли.
— Гимми, Дарри, — все сели за стол и здесь Синдзи мог свободно продолжить, — раз мы открыто говорим о таких вещах, то я хотел бы спросить у вас — вы когда-нибудь занимались сексом друг с другом? Вы очень симпатично выглядите и производите впечатление внутри раскрепощённых людей.
Брат и сестра выдали себя тем, что не стали сразу отрицать инцест. Вместо этого они обменялись взглядом и подумали.
— Я удовлетворял себя с помощью своей сестры, как мужчина, — признался Гимми.
— О как! Расскажи, пожалуйста, мне все подробности, — попросил Синдзи с очень живым интересом.
— Я просто помогала брату справиться с его мужскими желаниями, не более того, — сказала тут Дарри. — Но, к слову, Гимми пользовался мной в заднее отверстие, — внезапно сообщила она, — потому я не увидела в этом ничего такого, когда вы оба предложили мне это. Пусть хоть от кого-то, кроме брата, принимать член туда, меня это немного смущает и волнует.
Синдзи громко рассмеялся от такого.
— Гимми-кун, неужели Дарри-кун была твоей первой девушкой?
— Моей первой женщиной была Йоко. Я смог взять её сразу, как только дорос до такого возраста, чтобы познавать женщин, — сообщил Гимми. — Я даже испытал к ней любовные чувства. Но вот к Дарри никаких любовных чувств не было. Просто были моменты, когда я нуждался в удовлетворении как мужчина — и Дарри была моей женщиной. Что в этом такого?
— Ничего такого в этом нет, Гимми. Более того, я даже хочу вас похвалить. Мне очень приятно иметь дело с таким рациональным человеком, как ты. Сразу видно, что у нас общий ум и общие вкусы! — сказал на это так Синдзи. — Скажи теперь, Гимми-кун, ты всегда брал сестру в задний проход? Как ты договорился об этом с Дарри-кун?
Синдзи проявил самый живой интерес к теме.
— Синдзи, я не помню всех подробностей. Моя сестра всегда была послушной и спокойной, а я энергичным — и не всегда послушным. Я почувствовал, что хочу женщину. И просто обратился к Дарри. Нам, как брату и сестре, было запрещено делать это во влагалище, но я видел, как Симон готовил себя к тому, чтобы Камина его натянул. Потому у меня не было даже ни одной мысли — я сразу предложил Дарри так… Она не стала отказывать.
Дарри тут посмеялась с самой маленькой долей смущения:
— Гимми действительно меня бы достал, если бы я ему не дала.
— Дарри-кун, а он стимулировал тебе влагалище?
— Поначалу он больше думал о своём удовольствии, но потом стал исправно рукой тереть меня там. Потому я кончила с ним почти так, как с любым другим мужчиной.
— Гимми, а как тебе попка твоей сестры?
— Мне нравится, — не стал скрывать Гимми, — я брал в попку Йоко и некоторых других девушек, что у них, что у Дарри — хорошие попки.
— Гимми, вижу, ты любишь анал?
— С девушками — да. С парнями — меня отталкивают хуи. Мне совсем не нравится, что хуй и яйца там торчат и болтаются — у того, кого я имею пусть даже в задницу, — описал свой опыт Гимми.
— А как тебе задница Каору?
— Хорошая задница. Будь Каору девушкой — пожалуй, вышло бы вообще идеально. Но мне даже так нравится в целом кончать в твоего мужа. Ты нашёл себе очень красивого, хорошего мужчину, Синдзи, — поздравил Гимми.
— Спасибо! Мне очень приятно это слышать! — широко и радостно улыбнулся Синдзи. — Я искренне надеюсь, что моя жопа будет для тебя не хуже жопы Каору.
Они посмеялись.
— А ты, Дарри-кун, надеешься, что член моего мужа окажется не хуже, чем у твоего брата? — следом спросил Синдзи. Всё ещё раз засмеялись.
— Мой брат как мужчина мне понравился, да, в смысле, он постепенно старался сделать мне тоже приятно и я кончала от его пальцев или от его языка, — Дарри, раз пошёл такой разговор, ничего не стала скрывать. — Но для меня Гимми в первую очередь — брат. Я люблю его как брата. Он не вызывает сам по себе у меня влечения, которое я иногда питала к другим мужчинам.
— Гимми-кун, Дарри-кун, а почему у вас нет ещё супруги и супруга? Мне кажется сейчас самая пора найти себе вторую половинку, чтобы делить радости и горести, — задал такой вопрос Каору. Похожий, но уже без первичности сексуальной тематике. — Неужели проблема только в том, что вы заняты так работой?
— Нет, дело не только в работе. Среди тех, с кем мы служим, все те, с кем мы встречаемся и знакомимся, обычны составляют нам весёлые компании, — Гимми подумал о том, как лучше сказать. — Всё дело в политике.
— Ах, вот оно в чём дело. Вы не можете так просто жениться друг с другом и выходить за муж, как велит сердце, вы вынуждены обращаться внимание на интересы ваших семей, — проник в суть дела Каору.
— Да, совершенно верно, — Гимми кивал вместе с Дарри.
— Росиу ведёт политику, согласно которой нам пока не стоит заключать браки, — сказала Дарри. — Мы можем негласно встречаться с теми, с кем мы захотим, но даже речи не может идти о том, чтобы так просто создать семью. Наши незаконнорожденные дети скрываются.
— Всё потому, что все, кто управляет ганменами сейчас, это всё представители важных семей. Некоторые из них враждуют друг с другом. Я не буду рассказывать вам подробности потому, как не имею права. Скажу лишь, что это чисто политическое решение — регулировать нашу семейную жизнь. Ставленники Росиу готовы исправно поставлять для нас проституток, они все следят за тем, чтобы мы не создавали семьи так, как нам иногда хочется. Наверное, кто-то страдает от такого, но все девушки, с которыми я встречался, никогда не западали мне подолгу на сердце. Для меня они становились обычными знакомыми уже через несколько месяцев после нашей первой встречи в постели. Так что я от этого не страдаю. Кроме того, у нас умеют улаживать подобные вопросы, потому, если кому-то очень-очень хочется, то это можно уладить и организовать. Мне не хотелось.
— Я понял, — Каору поставил ногу на ногу, — рад, что это не сильно мешает вам жить.
Ребята поели, попили.
— Дарри-кун, Гимми-кун, я хочу провести с вами время вот так, — Синдзи приступил к планированию. — Каору и Дарри-кун, я и Гимми-кун — мы начнём в разных комнатах. Каору будет снимать свой акт с Дарри-кун, а я буду наблюдать за ним по экрану во время секса с Гимми-куном.
Гимми и Дарри переглянулись с долей недопонимания.
— Я хочу, чтобы я видел, что делается, но хочу, чтобы Каору и Дарри не видели это, — дал пояснение Синдзи. — Вот. Вы же не против? Вас это не напрягает?
— Хорошо, — кивнул Гимми. — Нет проблем.
Каору снял пиджак, открыл белую рубашку. Если не считать слишком тёмных брюк, можно сказать, он выглядел теперь так, как обычно предпочитал одеваться. Синдзи это показалось недостаточно уникальным. Каору снял носки.
— Пошли, Дарри, — Каору протянул руку в сторону своей тени, из неё выпрыгнула камера Кенске. — Раздевайся и начинай мастурбировать, — Каору последовал за руку с ней. Дарри рассчитывала на смачный любовный роман, девица хотела, чтобы новый знакомый вёл себя с ней как кавалер — но распутный содомит больше интересовался её задницей, нежели любыми любовными соплями. Дарри могла оценить лишь то, что они какое-то время подержались за руки. В той среде, где она привыкла искать себе мужчин, всё же было принято ухаживать.
— «Наверное, Каору мог бы очень хорошо ухаживать, если бы не мог поступить проще», — Дарри с такими мыслями сняла свой бело-розовый комбинезон, легла вот так обнажённой, начала дрочить себе клитор. Каору постоял, задумчиво поглядел на это. Он не спешил даже дальше снимать с себя рубашку и брюки, даже расстёгивать ремень не торопился. Дарри удивили такие вкусы. Возможно, она бы высказала сомнение или возмущение, но добродушный вид Каору в целом унял все вопросы. В чём нельзя было упрекнуть нашего красавца, так это в умении глазами, словом и жестом умиротворить душу и сподвигнуть человека делать то, что хочет он, словно то само собой разумеется. И Дарри продолжила работать пальчиками, показывая будущему любовнику своё нежное, женское место.
— Спасибо, Дарри-кун, — Каору сделал пару шагов к ней, босые подошвы его ног порождали контраст с чёрным цветом строгих брюк, — покажи мне зад.
Взгляд алых глаз сполна выражал неподдельный интерес. Дарри лежала на спине, после просьбы разместилась на животе, выставила полушарии к Каору. Розовая кожа, аккуратность, скромность и в то же время изящество формы. Каору, ощущая в себе влечение, пока ещё одетый, склонил колени, припал к этому седалищу. Бледные нежные пальчики пианиста раздвинули ягодицы, нежный язычок коснулся заднего прохода, сходу очень опытно проник в него. Брюки в этот момент стали сильно тесны. Дарри же ощутила внутри себя трепет содомита, струящейся от его языка. — Дарри-кун, — Каору, как только покинул девичью попку, призвал себе в руку вибратор и смазку. — Сейчас мы вставим это в тебя.
Дарри не возражала, хотя удивилась.
— Я думала, ты сразу будешь входить в меня?
— Ты женщина, Дарри-кун, атрибуты твоего пола мало разогревают такого мужчину как я, — пояснил ей наш гомосексуал, — потому мне нужны действия, чтобы как следует распалиться. Вот почему я хочу отдать им первенство.
Каору совершил вхождение, просунул в Дарри искусственный член, включил это орудие — маленький пульт отдельно возник в руке.
— Кроме того, — Каору говорил очень доброжелательно и смотрел на это, было видно, что члену гея тесно в брюках, — пусть хоть даже у тебя был опыт с родным братом — не самый простой в самом начале, насколько я понимаю — тебе не помешает сейчас пока привыкнуть только к этой игрушке, а уж потом, Дарри-кун, я войду в тебя, как привык входить в своего мужа.
Каору ласково подмигнул. Дарри вся покорилась его голосу и была готова исполнять всё это дальше.
Синдзи подумал, как бы ему выглядеть, потому просто пропал и появился миг спустя в несколько иной одежде.
— Ого! — Гимми оценил. Синдзи стоял перед ним в женском лифчике, с куском ткани, так повязанным ниже пупка, чтобы закрывать гениталии, и в женских босоножка. Серёжки и украшения в волосах так и остались на нём. Ещё скажем, что от Синдзи пахло женскими духами. Гимми оценил полную выбритость полушарий. — Меня это возбуждает.
Гетеросексуал бы вынужден это признать.
— Пока ты выглядишь как женщина, у меня нет никаких проблем.
Синдзи улыбнулся ему. Гимми снимал одежду, у Синдзи член наливался кровью при виде того, как обнажается грудью любовник. Гимми отложил свой комбинезон, нагой молодой человек подошёл к нему, поцеловал. Синдзи впивался в уста Гимми куда более страстно и желанно, чем он в его. Синдзи, видя это, поспешил прильнуть к соскам, а потом мальчик согнул колени и какое-то время сосал член Гимми. У него всё хорошо встало. Когда Синдзи добился такой эрекции, то поспешил склонить спину возле дивана. Синдзи на глазах у Гимми сунул себе пальцы в анус, совершил операцию по смазке. Синдзи, сделав дело, поставил ту руку, пальцами которой он смазывал, к той, на которую уже опирался. Торс Синдзи вытягивался над кроватью. Гимми совершил вторжение. Сразу же понял, что жопа ему заходит. Никаких претензий, только удовольствие. Синдзи сперва понял это по энергичным толчкам, потом по блаженным словам и стонам своего любовника:
— Какая крутая попа! Какая крута!
— Гимми, а тебе так не нравился мой член! — обратил внимание Синдзи. Под тканью этот член заключался в специальный мастурбатор.
— Мне не нужен член! Твоя жопа у меня перед глазами! Она моя!.. И мне это нравится! — Гимми имел зад Синдзи с максимально возможной быстротой. — Блин, редко когда меня так вставляло!
Он, знал бы читатель, какое удовольствие чисто психологического характера испытал сейчас Синдзи! Как такие слова доставили ему кайф!
— Кончай, Гимми! Кончай в меня!..
И Гимми кончил — прямо на этих словах. Не только на памяти Гимми, но и на памяти Синдзи, это был самый быстрый оргазм. Кажется, не прошло и трёх минут, потраченных на его достижение. Настолько острым и сильным вышло это удовольствие! Гимми, пережив его, аж отрубился. Синдзи, потирая ягодицу, отправился к Каору и Дарри.
Каору, только усёк его перемещение, сразу схватил Дарри и так её обернул, чтобы Синдзи при вхождении видел девушку всю передом к себе, и со штукой торчащей из жопы. Каору держал Дарри так отчасти своим телекинезом. Синдзи сразу впился устами в груди не самого выразительного размера. Потом почти сразу перескочил ко влагалищу — он провёл по этой щели языком. Потом просто сорвал с себя тот кусок ткани, каким скрывал член от Гимми, снял с него мастурбатор, выставил свой во всю уже торчащий орган к лицу Дарри. Гимми подошёл, но остался наблюдать в дверях. Секунда промедления — Дарри приняла в рот головку Синдзи. Ствол вошёл за щёку. Дарри, как умела, сосала у любовника. Член в один момент оказался снаружи — Дарри тогда провела по этому стоячему предмету своим языком. Кажется, она была не очень опытна в таком деле.
— Дарри, ты часто сосала у брата?
— Не то что бы…
— О-о, я по-о-онял — Гимми больше любил выход, чем вход, — Синдзи с блеском зубов повернулся к брату. — Я прав?
— Ты мог убедиться в том, насколько я люблю заднее место, да, — не стал скрывать Гимми. Улыбка поползла по его лицу.
— О, Гимми-кун! — поспешно взглянул на него Каору. — Выходит, мы просто созданы друг для друга. Ты любишь брать, я люблю отдавать!
— Нет — я люблю женские попки… Либо попку твоего мужа — признаю, что ты, Синдзи, у нас мужчина, но ты смог сейчас завести меня лучше любой девушки своим поведением, своим переодеванием и своим воображением, — признал Гимми. — Потому большое тебе за это спасибо. Я тебя никогда не забуду.
— Гимми-кун, ты не представляешь, как я рад это слышать! Особенно, если учесть, что мой возлюбленный не вызвал у тебя такой реакции, а его я считаю красивейшим из мужчин, — так сказал Синдзи. Потом обратился к сестре:
— Дарри-кун, я хочу твоё влагалище, — Синдзи поспешил лечь.
— Разве ты не хочешь взять меня в зад? — уточнила она. — Прямо как мой брат взял тебя.
— Потом — сперва я хочу попробовать тебя в этом месте. Твой брат ведь тебя туда не пробовал?
Любовники посмеялись. Синдзи поспешно снял с себя лифчик и женские босоножки на каблуках. Не считая серёжек и украшений на голове, мальчик остался полностью обнажён.
— Присаживайся, пожалуйста.
Дарри выполнила всё это, член Синдзи вошёл в неё.
— «Нет плевы… кто её сорвал?»
Синдзи поднял спину, он сел, Дарри сидела на нём, принадлежала ему. Он руками помогал ей. Каору, теперь полностью снявший с себя одежду, подошёл — сунул обоим член. Синдзи и Дарри по очереди принимали в рот, водили по бледному стволу языком с разных сторон. Сам Каору в это время рукой стимулировал член Гимми, а потом и вообще поднял любовника телекинезом, дабы самому сосать у него. Так происходило до тех пор, пока Каору не пожелал очутиться на члене Гимми. Тот смог подняться после недавнего оргазма. Каору встал на носочки, его бледные пальцы ног оторвались от пола, Ангел взлетел и опустился прямо на конце у Гимми.
— О, твой бур пробурил меня! — Каору с удовольствие прочувствовал этот предмет внутри себя. Потом пассивный гомосексуал схватил Синдзи и Дарри всё тем же телекинезом. Вибратор вылетел из зада девушки, член Каору заменил его собой. Гей овладел излюбленным отверстием, с бодрой улыбкой закупорил собой этот выход.
— Да-дааа! Именно так я об этом мечтал!
Дарри очутилась сразу между двух мужчин — один брал её в вагину, другой в зад. Гимми со своей стороны познавал Каору. Дарри не ждала такого. Каору вцепился руками ей в таз, толчки сразу пошли сильные.
— О, Каору, я погляжу ты совсем как Гимми! — посмеялся Синдзи.
— Да это точно! — подтвердила Дарри, с напряжением принимая в себя сразу два члена. — Прямо как брат напал на мой зад!..
— Дарри, скажи, а твой брат много времени тратил на то, чтобы кончить, когда входил в тебя?! — пожелал узнать Синдзи. Такие разговоры невероятно возбуждали его.
— Да! — ответил уж сам Гимми, беря Каору. — Я дико заводился от попки сестры! Когда подрос, то мне стало стыдно! Потому я не стал так уж часто брать Дарри! Да и она жаловалась, что ей неприятно, когда я слишком часто так делаю!.. Если бы не стыд и неудобство сестры, я бы драл Дарри каждый день!.. И не думай, не думай, что она для меня кто-то больше, чем сестра — у неё просто очень красивая попа! Я, как ты видел, готов драть так любого, чья попа мне нравится! Кто ж виноват, что у моей сестры такая хорошая попа?!
Вот что сказал сейчас Гимми, что называется, абсолютно чистосердечно.
— Я полностью тут солидарен с тобой, Гимми-кун, — отвечал Каору, как раз весь владея этим предметом. — Попа Дарри-кун — одна из лучших! Как бы я хотел, чтобы она принадлежала мальчику!.. Но Дарри — тебе сестра, а не брат!
Да, пусть читателя не думает, что мы что-то преувеличиваем — Каору сейчас потерял голову от её жопы. Это миниатюрное седалище приняло на себя ангельский натиск! Бедная Дарри аж утратила дар речи! Синдзи и Каору во время этой страстной долбёжки прямо аж ощущали друг друга сквозь общую любовницу. Вот это слияние плоти! Для Дарри всё это показалось слишком экстремальным. К счастью, длилось это не долго. Подобно Гимми, Каору очень возбудился, потому кончил быстро, смачно, страстно и с животным стоном и придыханием. Дарри приняла своим сосудом семя мужчины и смогла протянуться на спине, отдыхая от этого. Синдзи призвал обезболивающую мазь.
— Пока Дарри и мне нравится, я хочу обязательно взять её хотя бы пару раз, — прокомментировал Синдзи, когда смог сейчас ознакомиться с предметом.
— Ой! — Дарри не очень понравились такие речи. — Мне было… очень непривычно!..
— Не бойся, ты сможешь отдохнуть, — заверил её Синдзи. — Потом мы продолжим.
Он подмигнул. Синдзи мог бы продолжить, засадить в Дарри и похлюпать там спермой Каору, разбавить ту своей, но не стал — требовалось сейчас дать Дарри отдых. Синдзи мог насладиться только видом того, как сперма Каору исходит из её заднего отверстия. Синдзи также у Каору на глазах выдавил из своего седалища кончу Гимми. Последний взглянул на свой член, орган этот сейчас сникал. Гимми затем посмотрел на седалища всех троих.
— Ваши задницы меня привлекают, не буду скрывать, — Гимми потёр подбородок. — Я с удовольствием поимею вас троих.
Каору, Синдзи и Дарри обменялись взглядами. Ребята посмеялись. Они пока ополоснулись. Синдзи избавился от серёжек и украшений на голове. Голышом друзья сели за стол. Они рассказывали друг другу о различных интересных делах, о разном сексуальном опыте и о тому подобном.
***
— Скушай стимулятор, — Рэндольф кинул Эпсилону в руку небольшой, растительного вида шарик.
— Спасибо.
Эпсилон жевал, стоя голышом и истекая спермой, разглядывал призванных обитателей Клипота. Разумеется, они выглядели как чрезвычайно мерзкие монстры.
— Самый простой способ пробраться туда — не привыкать внимание Королей Клипотов, для чего мы должны как бы скрыться в тени тех, кто там для всех свой, — пояснил Рэндольф. — Потому мы не будет использовать без нужды ни Франксы, ни Евы. Нас проведут вот эти друзья.
— Я их представлю, — начал Рюга. — Это Шоггти.
Первый представитель фауны Клипота выглядел как некое подобие синего осьминога, обладавшего зелёными глазами и всего лишь четырьмя щупальцами, только эти щупальца заканчивались пастями с мерзкими клювами; через его голову тянулась фиолетовый зубастый рот, обычно скрытый — окружённый, как короной, дополнительными зубами.
— Это Чернобу.
Этот представлял собой чёрного головастика, обладавшего двумя хвостами с красными кончиками; из его боков выходило по два хобота, каковые заканчивались пастями миноги; ещё у него присутствовали четыре щупальца, пасть ближе к хвостам; впереди, в наиболее толстой части тела, зиял красно-чёрный глаз.
— Это Тулгант.
Он больше всего напоминал тарантула, покрытого серым мехом и треугольными пластинами; его голова с пятью красными глазами и множеством резцов, была перевёрнута; там выходили непропорционально длинные фиолетовые щупальца осьминога с белыми присосками; позади выходили розовые хвосты скорпионов, три штуки.
— Аугнагар.
Этот выглядел как красно-серый монстр, у которого торчали крылья летучей мыши, морда вроде бы зверя, но со множеством красных глаз и парой резцов как у насекомого; он был очень мускулистый; вместо ног у него — вторая пара крыльев; а заканчивалось всё это тремя бледными хвостами скорпиона — с большими жалами, основания были красного цвета и очень непропорционально раздуты.
— Ятавус.
Он выглядел как чёрный шар, обладающий двумя парами перепончатых крыльев и парой ног, непропорционально худых — покрытых серой чешуёй, они заканчивались серыми клещами или же клювами. Спереди у Ятавуса зияло четыре красных глаза.
— Какая мерзость — все уроды, — только это высказал Сабуро.
— Ээ… знаешь, я с тобой совершенно согласна, — кивнула Айони.
— Эй, нельзя оскорблять кого-то за внешность! — вмешалась Нона. — Все мы дети Божьи, потому все мы по-своему красивы!
Ноно, в доказательство своих слов, бросилась обниматься с мордой Аугнагар — той самой, каковая напоминает смесь дракона и насекомого, его красные глаза закрывались и открывались.
— Ноно, — Ларк отвернулась, — меня сейчас стошнит!..
Рей и Рэндольф вместе встали на Шоггти, Ноно и Ларк на Чернобу, Рюга и Айони на Тулганта, Принц и Эпсилон оседлали Аугнагара, Икуно и Дельта — Ятавусу. Сабуро использовал свой призванный технологический самолёт.
Погружение в Клипот предоставляло собой парение или падение в области с размытыми далями вокруг, где оттенки менялись, где выступали и исчезали различные очертания. До ушей доносились разные звуки. Иногда, казалось, что они проходят сквозь вереницы или нагромождения неких полупрозрачных объектов. Обитатели этой области сами на своё чутьё вели их. Приборы и экстрасенсорное восприятие постоянно что-то улавливало. Мимо пролетали иногда тени, каковые при попытке фокусировать на них внимание, превращались в нечто более конкретное.
— Здесь мы обязательно встретим различных мелких бесов, которые питаются нашими чувствами и эмоциями, — обратил внимание Рэндольф. Мимо них протекали какие-то медузы, ещё некие существа. Отряд в какой-то момент достиг поверхности песка, где сквозь пустыню брёл какой-то очень большой обитатель Клипота. Как бы его описать? Вообразите человеческий кишечник, собранный в кучу, длинной в десятки километров и толщиной в две-три сотни метров, вообразите, что эта куча горит изнутри и ковыляет с помощью лапок паука.
— Это Чавазвуг — Пламенное чрево. Один из Королей Клипотов, — представил его Рюга. — Он очень не любил Князей ада, таких как Кром-Кхорн или Джахи-Слаанеш. Возможно, мы можем поговорить с ним, — предложил Рюга. Все, кроме Сабуро, Ларк, Эпсилона и Дельты сосредоточились на ментальном обращении к Чавазвуг.
— Король Клипота предупреждает нас, что Ямасот занял ту точку, к которой мы стремимся, — Рей бросила взгляд в стороны Сабуро и Ларк.
— Ямасот — ещё один такой адский босс, — уточнила Ларк.
— Да, Ямасот Полиморфная чума, один из самых высших Королей Клипота.
— Это значит, нас может ожидать драка? — уточнил Эпсилон.
— Драка, которая сможет очень негативно отразится на Брамфатурах планеты, — обратил внимание Рэндольф. — Потому нам придётся быть осторожными. Мы не сможем так просто сражаться в полную силу.
— Потому мы обязательно должны договориться миром! — объявила Ноно. — Везде, где это возможно, мы должны договариваться миром!
Они достигли указанной точки. Прямо а ней… появились их копии. Поначалу все увидели множество обломков, вроде пояса астероидов, им навстречу двигалась такая же команда.
— Что это? Неужели какой-то временной парадокс? — удивилась Айони. Все, кто обладал телепатическими силами, попытался использовать их, чтобы связаться с командой двойников. В ответ им отвечали что похожее. Рэндольф взглянул в сторону своего двойника…
— Нет, это не «я». Ни какая из моих частиц. Я это чувствую. Это попытка сбить с толку.
Ноно в этот момент почти коснулась своего двойника. Раз — Рей резко развернуло АТ-поля, зримое пространство измялось как кусок бумаги. Все копии резко вытянуло, они сошлись в нечто единое — оно обладало круглым туловищем в виде шара, в котором, как цветок, раскрывались сегменты. Внутри находились зубы, пылающий алый глаз, ещё много таких мелких глаз по всему телу. Всё это до нескольких километров в масштабе, а, возможно, больше.
— Это сам Ямасот! — опознал его Рюга. — Полиморфная чума!
У Ямасота было множество примерно однотипных конечностей, некоторые из которых заканчивались змеиными головами с четырьмя глазами. В нём было что-то от растения — по виду Король Клипота смахивал на хищное растение. Его конечности покрывали шипы как у роз.
— Возможно, он хотел поговорить с нами, потому принял наш облик, — предположила Ноно.
— Я предпочту нанести по этой твари удар и не париться! — сказала Айони.
— Нет! Нельзя! Мы не должны атаковать первыми других лишь потому, что они не похожи на нас! — Ноно в этот момент приблизилась к Ямасоту. Все, кто обладал псионическими возможностями, сосредоточились на общении с этим существуем. Икуно было не очень. У неё аж закружилась голова. Зато все остальные смогли наладить общение.
— Он, кажется, не против уступить нам, — сказал Рэндольф.
— Видите! Я права! Добро можно достигнуть многое! — обрадовалась Ноно.
***
Через некоторое время четверо снова слились в свальном грехе.
— Каору, Синдзи, вы очень красивая пара, я бы очень хотел увидеть, как вы занимаетесь любовью, — попросила Дарри. Наши мальчики с большим удовольствием обменялись взглядом и очень тепло и приветливо посмеялись по этому поводу.
— Хорошо, ты согласен? — Каору задорно улыбался и смотрел то на своего возлюбленного, то на своих друзей.
— Само собой! — было бы странно, скажи Синдзи нечто иное. Мальчики громче посмеялись. Голые, они обнялись, более тихим тоном обсудили дальнейшие действия. И вот что они решили. Каору лёг спиной на диван, Синдзи накрыл всего мужа собой. Каждый член нашёл место во рту. Вот так мальчики состыковались на глазах у новых любовников. Каору при этом задрал свои ноги, захватил ими торс Синдзи и разместил пятки на голове возлюбленного, среди его растрёпанных волос. Сам Синдзи протянул руку, взял тюбик, выдавил себе на пальцы смазку, потом сунул пару этих пальцев в анус Каору над собой — так что бледный зад не пустовал даже в такой позиции. Зад же самого Синдзи был поднят, его ноги согнуты и отведены назад. Каору рукой поддерживал колено Синдзи [7]. Какое-то время наши супруги ублажали друг друга таким образом. Члены они сосали очень энергично. Члены покидали рты только для того, чтобы Каору и Синдзи могли говорить Гимми и Дарри, что тем сейчас делать со своей стороны. Сестра опустилась на корточки по приказу Синдзи, минетом возвела фаллос брата. Сам Гимми любовался ягодицами Каору и Синдзи, они его возбуждали и заводили. Он сейчас старался отрешиться восприятием от того, что парни сосут члены, что у них есть эти члены. Жопы Каору и Синдзи возбудили его где-то одинаково. Гимми не мог сейчас сказать, что жопа Каору как-то менее желательна, чем жопа Синдзи. Вообще Гимми очень возбудился из-за того, что пальцы Синдзи всё время входили в анус Каору. Гимми сам сунул пальцы в анус Синдзи — чисто по своему желанию. Он парой этих самых пальцев пользовал анусом Синдзи, можно сказать, трахал его так. Дарри в это время сосала у Гимми. Брата ей удалось завести хорошо.
Через некоторое время Гимми подошёл к самому краю кровати. Дарри на глазах у Синдзи смазала член брата. Тогда Синдзи схватился пальцами за член приятеля, ощутил твердь Гимми, после чего воткнул тот орган в мужа — копьё Гимми пронзило нутро Каору, рыжий любовник заработал. Синдзи всё время плотно поглощал член Каору своим ртом. Дарри вооружилась искусственным половым органом, совершила вхождение им в жопу самого Синдзи, затолкала его достаточно грубо. Вероятно из-за неопытности Дарри, Синдзи испытал боль, но ничего не сказал. Вот она так брала его. Да, мужья сцепились в позе 69 и не отрывались, жадно сосали друг друга, а брат и сестра в это время их брали. Ноги Каору всё время держал задранными. Дарри и Гимми трудились над удовлетворением содомитских желаний нашей пары извращенцев.
Синдзи вынул член изо рта, чтобы отдать приказ. Гимми и Дарри поменялись местами — теперь сестра с помощью искусственного члена вошла в Каору, а Гимми погрузился в зад Синдзи, содомировал его теперь так и похлопывал по ягодицам. Гимми мог сравнить задницы и насладиться вдоволь каждой из них. Потом они ещё раз поменялись. Каору, как снова принял в себя член Гимми, захватил его своим нутром, сжал кишкой, так сразу кончил — вся сперма Каору отправилась в глотку Синдзи. Синдзи охотно проглотил и ещё больше возбудился. Гимми испытал чрезвычайно приятное ощущение, когда во время оргазма кишка Каору плотно сжимала его член. Гимми чуть было не кончил. Чтобы не мучить Каору долблением простаты, которая уже выпустила свой заряд, он сменил Дарри — закупорил задний проход Синдзи — и долбил туда нашего мальчишку с длинными волосами. Синдзи, чей рот уж был свободен от члена Каору, громко потребовал, чтобы Дарри ласкала родного брата. И Дарри делала это. Гимми очень увлечённо сношал предоставленное ему седалище, оно выжимало из него сперму столь же сильно, как предыдущее. Так, в том числе Гимми сам кончил — извергся, разразился семенем в потроха Синдзи. Дарри заменила Гимми, работала искусственным членом, хлюпала спермой брата внутри Синдзи. Сам мальчик сейчас громко требовал от мужа энергичнее сосать себе член. Он также попросил Гимми подставить своё лицо ему для поцелуев. Гимми сразу ощутил остатки горькой спермы Каору на языке Синдзи. Чтобы отдыхать от такого, Синдзи требовал также от Гимми, чтобы он сосал пальцы ног Каору. Его ступни всё время оставались на голове у самого Синдзи. Гимми пришлось захватывать губами эти бледные пальчики. Вот так Дарри сношала Синдзи, Каору энергично сосал у Синдзи член, а сам Синдзи сосал язык Гимми и давал ему сосать свой, меняясь на ножки Каору. Не удивительно, красавец-альбинос в темпе принял в рот оргазм своего мужа. Таковой сразу проглотил.
— У-у-у-ух!..
Ребята расформировали позицию. Синдзи и Каору сели на постель, держась за руки, обменялись и поцеловались — муж дал мужу распробовать сперму на языках. Каждый смог изведать привкус своей собственной спермы, когда жадно сплелись два жарких, влажных и теперь горьковатых блудливых язычка.
— Слава богам бездетности, содомии и извращений! — выдал Синдзи после разрыва поцелуя. Потом взглянул на Дарри и Гимми. — Нам нужно обыграть тему инцеста, но потом — потом, сейчас мы с Каору удовлетворены и нам ничего не хочется.
Все четверо рассмеялись, устало, но очень довольно.
— Я был бы не против заняться ещё какой-нибудь попкой, — прислушался к своим ощущениям обладатель рыжих волос, — чтобы сравнить. Будет ли мне резко в кайф или не очень.
— Тебе мальчика или девочку? — спросил Каору.
— Девочку конечно.
— Нет уж, я хочу наблюдать гомосексуализм, — возразил Синдзи. — А ты, Каору?
— Я больше думаю сейчас о том, что понравится Гимми-куну.
— А я больше думаю о своих фантазиях. Я желаю всего самого грязного и извращённого, — Синдзи ушёл в свои мысли, потом быстро вынырнул из них. — Гимми-кун, я предоставлю тебе седалище ещё одного из моих любовников.
— Каору говорил, у тебя много любовниц, которые могут лечь под меня по одному твоему слову? — спросил Гимми.
— Верно, но ты получишь доступ к их телам только в том случае, если будешь удовлетворять мои желания, — Синдзи прямо поставил такое условие.
— Хорошо, что за мальчика ты мне хочешь предоставить? Судя по тому, за какого парня ты вышел, у тебя должен быть хороший вкус, — решил Гимми. — Если этот мальчик похож на вас, — взглянул он на Каору и Синдзи, — то думаю, проблем у меня с ним не возникнет. Мне главное — только его попка.
— Я всё подготовлю, — Синдзи телепортировался.
— Какой у тебя муж! С каким ты человеком связал жизнь! Я поражена немного! — сказала Дарри. Каору рассмеялся:
— Да, я очень люблю моего Синдзи и мне нравится в нём абсолютно всё! — Каору махнул рукой.
— Мне прямо интересно, кого он ко мне приведёт, — подумал Гимми.
— Я ничего не буду говорить, — Каору покачал головой, сложил руки на груди и положил ногу на ногу. — У меня есть некоторые соображения, но я думаю, мой возлюбленный сможет всё обустроить очень интересно.
Синдзи вскоре появился и простёр руку. После чего резко отошёл в сторону, прямо из-за него с озорной улыбкой выглянул Кенске. Ох, во что был одет Кенске! У Гимми, даже ожидавшего что-то такое, отвалилась челюсть. Кенске носил… его бока были голыми, жёлтая ткань протягивалась от гениталий до плеч. Спина главным образом оставалась обнажённой. Присутствовал большой вырез на груди. Соски скрыты, ткань тянулась к гениталиям, проходила через промежность и дальше превращалась в тончайшую линию между ягодицами, настолько тонкую, что она фактически исчезала между полушариями. Дальше она раздваивалась и шла через бока на поясе. Жёлтая ткань полностью закрывала член и яйца, была очень тонкой, потому очертание гениталий были абсолютно на виду. Это вызвало отторжение у Гимми, но он сразу же постарался сделать акцент на чём-то ином. Жёлтая ткань обладала воротником, скрывала верхнюю часть спины, и, как уже говорилось выше, протягивалась от плеч до кистей, рукава были застёгнуты парой белых пуговиц. Такого же цвета под сердцем было изображение Евы-04. Лёгкие синие линии украшали воротник и рукава по краям. Кенски носил в таком прикиде жёлтые серьги, тонкие и прямоугольной формы. Ноги Кенске скрывали светло-серые чулки, длиной до уровня выше бедра. Кенске носил жёлтые женские туфли на высоких шпильках. Ещё на голове красовался жёлтый берет с выраженными голубыми линиями. На ней был светло-серый значок Небесных Рыцарей — перевёрнутое слияние литер «Альфа» и «Омега» [8].
— При-вет! — Кенске с задором и восторгом отдал честь, представился: — Аянами Кенске-кун, пилот Евы-04, старший лейтенант NERV, оруженосец Небесного Рыцарь Нагисы Синдзи-куна!
Ещё Кенске носил очки, они сейчас блеснули сверхъестественным сканирующим светом. Кенске считывал лицо Гимми — ИИ по совокупности внешних признаков строил догадки об эмоциональном соотношении.
— Интересно, — Гимми обратил внимание на попку. У Кенске там всё было идеально выбрито. Гимми испытал интерес к этим ягодицам. Плюс общее сложение Кенске, его причёска и милая, чудесная мордашка с тонкими веснушками. Гимми завело. — Хорошо, я согласен провести с тобой время как с женщиной.
— Спасибо! Для меня будет честью обслуживать желания защитников Вселенной! — Кенске прямо струился энергией. Гимми же уточнил:
— Ты — любовник Лейте Джокин. Она не будет ревновать?
— Нет, не будет. Мы сразу оговорили, что между нами не будет ничего серьёзного, — с задором покачал головой Кенске. По взгляду Кенске было видно, что он сам очень заинтересовался в Гимми. Голые Синдзи и Каору стояли рядом, оба улыбались, первый немного коварно держал руки на груди, второй более свободно сгибал локти, касался кистями боков внизу. Дарри с интересом смотрела на всё это и часто хлопала глазами. Гимми и Кенске крепко обнялись, пустились целоваться, сосаться ртами и сплетаться языками. Член Гимми сразу налился новыми силами. Каору и Синдзи наблюдали за этой прелюдией и члены вскочили. Чем дальше шли эти ласки, тем шире росли улыбки Каору и Синдзи. Члены их прямо дрожали, поднимая головки всё выше. Мужья обменялись взглядами, без слов поняли друг друга:
— «Присоединимся к ним?»
— «Пока посмотрим».
Каору тут взглянул на Дарри. Ей польстило такое внимание. Девушка взяла смазку, увлажнила руки и склонила колени перед Каору и Синдзи. Дарри взяла по члену в ручку, дрочила парням. Каору и Синдзи по очереди возложили ладони на голову Дарри, погладили её.
Гимми взглянул на член Кенске — ткань очень удачно растягивалась, была свободной. Член Кенске очень хорошо вскинулся. Гимми сглотнул.
— Ладно, я уже трахался с парнем, так что…
Гимми возбудил наряд Кенске, но он решил взглянуть на него таким, какой он есть сам по себе. Гимми просил раздеться. Каору и Синдзи сразу же подошли к Кенске, с боков поцеловали друга в щёки — лёгкими движениями избавили сластолюбивого мальчика от прикида. Гимми сравнил просто голого Кенске и Кенске в одежде. Возбуждение слабее не стало. Вероятно, потому что оно уже горело. Гимми обратил внимание сейчас на титьки Кенске, они показались ему немного бабскими. Член Кенске немного уступал по размеру даже члену Синдзи, член Каору среди них троих, к слову, был самыми крупным. И да, сейчас Каору вернул татуировку «I 💗 WHITES BOY» на бедро. Гимми также обратил внимание на размер яиц. Яйца Кенске были самыми маленькими. У Синдзи, кажется, они были чуть больше, чем у Каору. Волосы там были у Кенске, очень небольшие, только недавно отросшие. Синдзи всё тщательно у себя выбривал. У Каору от природы там было всегда мало, потому он, кажется, даже не брил. Гимми дальше по очереди поцеловался со всеми. Пока он сосался вначале с Синдзи, Синдзи держался за его член. Каору в это время сосался и крепко обнимался с Кенске. Потом Синдзи сплетался языками с Кенске, а Каору дал свой язык сосать Гимми. Дарри Кенске и Синдзи по очереди одарили достаточно скромными поцелуями после всего этого. Она тут была одной девушкой и, кажется, это пикантная деталь особенно заводила наших содомитов, по крайней мере Синдзи и Каору — точно. Они взялись за Кенске, наклонили мальчика с веснушками попой перед Гимми — Каору пальцами смазал и растянул там седалище, Синдзи в это время приказал Дарри сосать себе язык, а рукой попутно дрочил Кенске. Каору закончил растягивать попку Кенске, сунул в его дырку член Гимми, с развратной улыбкой хлопнул по ягодице смуглого рыжего любовника. Один обладатель милых веснушек взялся познавать другого обладателя милых веснушек. Синдзи дрочил рукой Кенске, боковым взглядом смотрел на него, попутно Дарри упорно сосала язык японцу. Синдзи, когда так не слабо возбудился, быстро поставил Дарри по-собачьи, чтобы милая девушка очутилась лицом к лицу с Кенске, и ворвался ей во влагалище.
— Начну пока с этой дырки!
Дарри и Кенске теперь сплетались языками. Каору одной рукой дрочил Кенске, цепкими пальцами иной стимулировать яйца Гимми — прямо во время сношения последним тыловой части Кенске. Каору всё это претворял проворно и ловко, с лёгкой улыбкой на лице человека, который всё это обожает. Вот так пока шло дело. Синдзи смотрел то на то, как Гимми долбит Кенске с явным увлечением, то на то, как его собственный член входит во влагалище Дарри. А вы — ягодицы… Синдзи понял, что нечего себя ограничивать.
— Дарри, — взял он смазку, — я возьму тебя в зад.
— Ладно…
— Не бойся, я вставлю тебе игрушку.
Синдзи сунул вибратор в вагину Дарри, а сам ввёл сперва пальцы в анус, потом — вогнал в него свой налитый кровью орган.
— О, так круче! — Синдзи пустился сношать красивые ягодицы Дарри. — Я не уйду с этой планеты, пока не поимею всех достойных девок в попки.
Синдзи дал Дарри совсем немного времени к тому, чтобы привыкнуть, и сам быстро набрал обороты, беря этот девичий задик. Каору в этот момент оставил яйца и член Кенске. Альбинос взял руку Гимми и сунул ту под член Кенске. Смуглый обладатель рыжих волос, пусть хоть испытывая некоторый диссонанс, взялся дрочить своему пассивному любовнику. Каору за это с чувством благодарности поцеловал Гимми, потом отправился к Синдзи. Каору поцеловал мужа, смазал его торчащий орган и пристроился третьим в этом би-тройничке. Синдзи принадлежал ему. Каору схватился из-за спины за титьки мужа, стимулировал их, даже щипал болезненно из-за спины возлюбленного. Синдзи дальше отрабатывал в зад Дарри. Кенске то и дело целовал Дарри, протягивал к ней язык, облизывал губы. Она отвечала тем же. Гимми в один момент остановился, предоставил Кенске в такой позиции самому двигаться попой назад, чтобы совершать так акт по своей инициативе. Гимми же сосредоточился на том, чтобы сильнее дрочить Кенске. Синдзи в это время повернул шею, Каору рукой приблизил возлюбленного к себе, впился ему в губы. Именно вот так, сливаясь в поцелуе с мужем, Синдзи кончил.
— А-а-ах!
Очень выразительный звук сорвался с губ нашего мальчика. Его сперма, мощно вырываясь в очень малом количестве, но крайне чувствительном, обдала потроха Дарри. Любовница с милой мордашкой на какой-то миг передохнула. Но только на миг. Каору без лишних слов, очень оперативно вынул член из зада Синдзи. Сам Синдзи вынул член из зада Дарри, добавил смазки на член Каору и своей рукой вставил агрегат супруга туда, куда только что кончил.
— А-ай! — издала Дарри. — вы совсем не дали мне передохнуть!
— Хе-хе, — Синдзи звучно шлёпнул ягодицу своего мужа. — Извини, Дарри-кун, потерпи, пожалуйста…
— Дарри, пожалуйста, я очень заведён и очень хочу кончить! — томно вздыхая, промолвил Каору чуть ли не умоляюще. — Попка моего Синдзи, теперь твоя попка!.. Я очень хочу кончить, — Каору чувствовал нутро Дарри своим органом, — пожалуйста!..
— Ладно, хорошо, — Дарри разрешила и сразу же почувствовала у себя внутри всю мощь агрегата — Каору засношал милую светлокожую попку Дарри и очень энергично. Зубы альбиноса обнажились, Каору жаждал познать это место и разрешиться туда.
— Ха-ха, отлично! Спасибо, Дарри! Спасибо! А ты… держи это! — следующим своим действием Синдзи сунул в зад Каору искусственный член. Всё это — с озорной ухмылкой на устах. Своей рукой Синдзи двигал этим инструментом, имел так Каору, долбил до самой простаты. В это время Каору мотнул своей тонкой шеей, очутился лицом к лицу с Синдзи, взгляды пары очей, полные любви и страсти, мужья снова очень страстно пососались. Пока Каору сплетался с возлюбленным языками, то не прекращал слать толчки в потроха Дарри, где уже хлюпала сперма Синдзи. Каору дополнительно возбуждало её там наличие. Пальцы Каору впивались в седалище Дарри. Гимми испытал сильное возбуждение от этого зрелища. Ему очень понравилось то, как Каору насаживал на кол своего возлюбленного, и то, как он теперь проделывает это же с его сестрой. А перед самим Гимми — задница Кенске. О, какая задница! Он внутри лохматого мальчишки который сплетается языком с сестрой… Эти ягодицы, жаркое нутро, ягодицы — нутро, ягодицы — нутро…
— О-а-а-ах! Фу-у-х! Фу-ух!
Гимми кончает — член выбрасывает сперму в нутро, горячее семя, оно заполняет этот сосуд, украшенный парой ягодиц.
— Не вытаскивай хуй! — затребовал Кенске, продолжая дрочить. — Я хочу кончить, когда он у меня внутри!..
Акт продолжился. Следующим кончил Каору — изверг семя в анус Дарри.
— У-оооо-ох! — Каору вытянул губы в трубочку. — Спасибо, Дарри-кун, — вынул он член, — твоя попка удовлетворила меня… несмотря на то, что она женская.
Вместе с Каору, Синдзи из-за его плеча — с единой на двоих улыбкой — взирал на то, как Дарри передыхает, использованная как следует нашим содомитами-извращенцами.
— О-ох!.. — Кенске поднял тут торс. — Дарри, лицо! Прошу, дай лицо!..
Дарри его подставила. Кенске, весь красный и пребывающий в жаре, кончил — светлые капельки его спермы полетели на лицо Дарри. Девушка приняла их на свои губы и на свой нос. Гимми почувствовал членом, как хорошо сжимается попка Кенске. Гимми вынул член, растянулся рядом на кровати, откинулся, вытянул ноги и раскинул руки. Член любовника опадал, теряя энергию. Каору и Синдзи, обнявшись, легли рядом же. Кенске помог Дарри вытереть лицо и поблагодарил девушку за то, что она предоставила ему такую возможность. Потом оба легли на кровать к остальным. Так все пятеро возлежали на одном ложе.
***
Виктор получил очередное внезапное нападение — Гауптман появился, долбанул чёрной магией и пропал. Виктор решил укрыться в подвале какого-то здания, которое уже не используется. Он забился в угол, ожидая следующего удара. Так он заснул. Виктор не желал засыпать, но пережитое напряжение так или иначе смогло его скосить.
Во сне его посещали кошмары…
Кровать висела в какой-то невесомости, посреди абстрактного сумрака. Темноволосый мальчик лет девяти-двенадцати выбрался из-под толстого одеяла. Он лежал там в спортивном костюме. Спрыгнул куда-то внизу с решительным выражением лица. Бесформенный сумрак расступился и явил теперь длинный белый коридор, чьё освещение казалось мало приятным. Свет медицинских ламп. В одной из комнат мальчик нос к носу встретил другого мальчика. Перед ним — маленький дьяволёнок. Симпатичный — с бронзовой кожей, небольшими ножками, в белом лабораторном халате.
— Ты кто? — темноволосый мальчик выгибает бровью.
— А ты кто?
Смотрят друг на друга.
— Я Витя. Виктор.
— Мне сказали, что мне пока не дали имени, — пожал плечами бронзовый дьяволёнок.
— Какие странные у тебя родители, — Северов развёл руками. Свет больничных ламп крайне неприятно воздействовал на глаза.
— Родители? — интуитивно возникло понимание, что это такое, но даже так мальчику с бронзовой кожей пришлось вдуматься в эту концепцию. — У меня нет родителей.
— Ты сирота? Они погибли?
Мальчик задумался. В голове появился образ обладателя синей кожи и обладательницы красный кожи. В этом измерении Виктор смог также уловить его.
— Нет, — Альфа проанализировал воспоминания, — кажется, у меня никогда не было родителей.
— Да? Очень жаль. Ты многое потерял. Видишь, без папы и мамы у тебя даже нет имени, — Виктор развёл руками. — Кто бы тебе его дал?
Мальчик с бронзовой кожей, кажется, посмотрел немного обидчиво.
— Ладно, прости, я не хочу тебя задеть. Давай я придумаю тебе имя, — предложил Виктор. — Ты не против?
— Только Папа может давать имена.
Виктор понял, что это не тот «папа», который «родной отец». Оба испытали чувство тревоги.
— Кто-то идёт! — Виктор верно насторожился, доверяя своим инстинктам. Даже будучи маленьким ребёнком, он знал, что в этом мире существует зло. — Давай спрячемся.
— Зачем? — Альфа непосредственно не уловил это чувство, однако заметил, что Виктор насторожился.
— На всякий пожарный, — Виктор инициативно схватил Альфу за руку. Оба куда-то скрылись. В какой-то угол, задвинутый каким-то агрегатом. Слышались шаги возле него.
— Вот непослушные дети? — прозвучало очень ясно. — Куда вы скрылись?
Виктор жестом приказал Альфе молчать.
— Вот вы где?! — к ним заглянул обладатель широкой шляпы, невероятно ужасный. Лицо — это какие-то предельно простые линии под краем головного убора. Третий глаз зияет среди всего этого. — Как мило!
Виктор сжал детские кулачки, накрыл собой Альфу.
— Какой милый у вас детский сон! Ха-ха! Меня зовут добрый доктор Альто Клеф, если вы не забыли. И я люблю детей.
Тентакли выбирались. Альфа тут бросился бежать, потащив за руку Виктора.
— Куда?!
Виктор не видел. Перед убегающими мальчиками открывались новые и новые отрезки коридора.
— Беги, раз предложил! — серьёзно отозвался Альфа. Босые ступни двух детей очень быстро проносились по полу. Позади… лучше было не смотреть, что было позади. Альфа тут кое-что вспомнил. — Нам от него не убежать! Он может слышать даже биение сердце на дне океана!
— Всё равно — беги! Это какой-то педофил-убийца, я уверен! — у Виктора не было сомнений в этом. Беглецы закрылись снова в каком-то углу, где было некое заграждение. На этот раз блондин и брюнет обнялись, как-то неосознанно. Руки Виктора обхватили Альфу в то самое время, как руки Альфы обхватили Виктора. Она обратила внимание на лица друг друга. Виктор — на то, как был красив этот мальчик. Возникло желание его поцеловать. Оно оказалось взаимным. Мальчики осторожно коснулись друг друга губами. Потом посмотрели в ту сторону, откуда мог появиться преследователь.
— Выходите, — вдруг заговорил злодей, — не бойтесь, это всего лишь общий сон. Мы не можем причинить друг другу здесь реального вреда. Почти.
— Он знает, что мы здесь! — волнительно прошептал Альфа. — Говорю же — прятаться от него бесполезно!
Виктор хмуро поглядел на это. Потом сделал шаг — босая стопа осторожно очутился там, где на пол падал свет. Виктор первым встал там, где словно бы начинался новый участок реальности. Виктор стоял как перед фарами автомобиля в ночи. Раз — и он был готов закричать от ужаса: вокруг пол весь оказался завален растерзанными детскими телами! Это чудовище сидели посредине кучи трупов, оно, как гурман, пробовало внутренности одной из своих жертв. Виктор похолодел. Он подумал, что это конец. Зря он поверил словам этого монстра.
— Не бойся. Это всего лишь мои воспоминания, — сказал доктор Альто Клеф. — Да, это правдивые воспоминания. Вы очень симпатичные детки. Мне было бы приятно вас поймать изнасиловать, убить, потом снова изнасиловать и затем сожрать ваши какашки из ваших кишок. С некоторыми красивыми детками обоих полов я поступал так. Но здесь вы можете видеть лишь мои воспоминания.
Монстр говорил об этом так спокойно, как если бы действительно пытался успокоить. Виктора теперь продолжал трясти холодный ужас. Из такого состояния его вывел лишь страх за Альфу.
— Это тоже воспоминание.
Виктор обернулся в другую сторону, увидел какой-то хирургический кабинет. Пронзительный крик Альфы, работа каких-то жутких устройств.
— Альфа! — теперь Виктор понял, как его звали. Наш мальчик, любивший засыпать в спортивном костюме, вот так отважно кинулся. Босые подошвы преодолевали это расстояние, на самом деле бывшее чем-то эфемерным. Одно так плавно и легко перетекало в иное, он теперь понял, что это сон.
— Альфа! — Виктор остановился перед ним. Кожа у Альфы была сделана нормальной, человеческой, рожек на было. Он стоял за ручку с каким-то взрослым, возле выходя из жуткого хирургического помещения. — Альфа!
Виктор его обнял.
— Спасибо, — благодарил Альфа, — спасибо за внимание и заботу…
Они оба проснулись.
— Ещё один совместный сон… — Виктор быстро убедился в том, что он взрослый, что он лежит под одеялом под крышей подвала. — Ну, ничего удивительного, я же серьёзно решил стать его мужем…
Альфа немного растерянно взглянул на свои руки.
— Клеф тоже был в наших снах. Я могу видеть совместные сны не только с Виктором…
Виктор заметил, что одежда стала ему велика.
— Какого?!
Голос звучал как у мальчика. Виктор первым делом разыскал зеркало, чтобы посмотреть в отражение. Он увидел мальчишку лет шестнадцати. Да, это был он сам — в таком возрасте! Ему было больше не двадцать два! Прямо рядом в отражении появился Гауптман. Виктор немедленно повернул голову туда, где злой колдун должен был находиться — но его там не оказалось!
— Сука! — Виктор немедленно взглянул снова в зеркало. — Какой-то фокус, да?!
— Шрайк наложил на тебя проклятие обратного времени, — поведал Гауптман из зазеркалья. — Твой иммунитет какое-то время подавлял его, потому мне пришлось дополнительно расшатать его, — пояснил колдун. — Виктор Северов, ты будешь становиться моложе, пока не превратишься в тупой эмбрион. Твоя воля к жизни защищает тебя от боли, ран и смерти, потому я должен победить тебя, не причиняя тебе ни боли, ни ран, ни смерти.
Виктор сжал зубы, потом кулаком разбил зеркало. Отражение, созданное с помощью чар, исчезло.
— Проклятый колдун! Блядь! Ебать сука нахуй! — Виктор сейчас обратил внимание на свой подростковый голос. — Ебать нахуй!
***
Аска сделала шаг к Симону. Рыжие волосы развивал пустынный ветер. Небольшой смог висел над ними. На горизонте руины и следы прошлого учебного боя. Аска снова обращает свой откровенный наряд в красный контактный комбинезон. Он сам быстро становится откровенной одеждой, потому как часть материала идёт на превращение в кнут. Мари в это время смотрит на Симона сквозь очки:
— «Его уровень сил велик!»
— Ты приготовился защищаться? — Аска демонстративно натягивает кнут руками.
— Давай, — кивнул Симон с серьёзным взглядом, не спеша при этом что-либо делать
— Ну держись!
Аска пустила кнут в атаку. Его конец отскочил от Симона. Спиральный Король ничего не делал, он просто стоял, выдержал ещё несколько бросков кнута. От него оружие просто отскакивало. Кнут вокруг не мог даже зацепиться. Симон просто стоял и смотрел. Аска во время некоторых атак обращала кнут в шест, он падал твёрдой палкой на плечи Симона или утыкался в лицо. Без толку, казалось, она тыкает шваброй каменное изваяние.
— Дерьмо! Похоже… ты значительно сильнее меня, раз отражаешь мои атаки без каких-либо действий! — поняла рыжая красавица. Симон чуть улыбнулся, продолжая дружелюбно-снисходительно и немного насмешливо на неё смотреть.
— Используй Ев, — сказал он ей, — тогда у тебя будет шанс меня оцарапать.
— Да неужели!.. — Аска взглянула в сторону своей мехи. Сделала шаг. Пропала перед Симоном и появилась внутри контактной капсулы. — Ну держись!
Ева-02 устремилась. Красная рука гиганта взметнулась к Симону… последний взглянул на Еву-02 с долей усмешки. Кулак Евы летел. Во всяком случае, так казалось. Аска поняла, что не может коснуться Симона.
— Что?! Ты настолько сильнее меня?!
Симон исчез. Аска воскликнула от боли. Фиолетовая кровь Евы-02 брызгами полетела от рук. Мари, Рей и даже Йоко оказались охвачены изумлением. Симон встал перед ними, его рука переходила всего в один небольшой металлический бур, сразу исчезнувший. Ева-02 кровоточила позади него. Аска поначалу была в шоке, потом огрызнулась. Раны затянулись.
— Блин, а ты точно на уровне Небесных Рыцарей! — Мари закусила губу.
— Моя энергия по-прежнему со мной, — Симон сделал несколько шагов, осматривая Евы 08 и 09. — Я достиг точки, которая превосходит Антиспираль. Вы можете атаковать меня вместе.
— Как скажешь! — Мари движением рук запустила с пальцев режущие слэши. Рей воплотила разом множество режущих геометрических абстракций. Йоко просто долбанула со своего ружья. Симон буквально движением руки закрутил всё это в спираль, всё это уменьшилось и оказалось интегрировано в его тело крохотной точкой. Закрутил вокруг одного своего мизинца.
— Он полностью аннулирует все наши атаки, — Рей взглянула на показания приборов. — Перед нами человек уровня Адама Кадмона. Он сопоставим с Небесными Рыцарями и, возможно, даже превосходит тех Великих Древних, с которыми мы сражались.
— Поберегись! — Аска вскинула над головой глефу. Ева-02 вскочила. Мари, Рей и Йоко быстро исчезли. Симон без спешки повернулся к Еве-02. Аска опустила глефу — красное марево АТ-поля и сейсмическая волна сконцентрировались вокруг Симона. Симон просто выставил руку, очень лёгким жестом отбросил всё от себя в сторону. Аска изумилась — красное марево, последующий крестообразный взрыв — всё это прогремело рядом с ней и даже пошатнула саму Еву-02.
— Ы-ых! Scheiße! Scheiße! — Аска рефлекторно закрылась руками. Ева опёрлась на глефу. Мари и Рей в стороне обменялись взглядами.
— Используем общую атаку! — предложила Мари.
— Ага, давайте! — Аска зримо развернула АТ-поле перед собой.
— Я готова! — Рей раскрыла руки своей Девятой Евы в раструбы. Мари блеснула очками, этот блеск повторили многочисленные зелёные глаза Восьмой Евы:
— Тогда: раз, два, три — пли!
Сразу свет помутнился и воздух сильно задрожал. Йоко не вмешивалась, наблюдала со стороны. Симон на этот раз вскинул руку, закрутил всё это над собой в коническую спираль, все зримые проявления атаки сконцентрировались там. После чего всё это уменьшилось и исчезло. Симон стоял невредимым и смотрел на три Евы. Даже Рей, которой обычно не были свойственны яркие эмоции, явила своим лицом потрясающее изумление. Не говоря уже о прочих. Симон исчез — Ева-02 получила разрез у лица, поперёк черепа, Ева-08 получила его по прямой линии от лба до подбородка, Ева-09 потеряла половину лица. Аска, Мари и Рей дружно воскликнули от боли, поморщились, схватились за лица. Симон появился там, где стоял, снова его рука переходила в бур.
— Ах, ты! — Аска тогда в гневе сорвалась. — Scheiße!
Глефа постоянно заработала. Она наносила удар за ударом, АТ-поле всякий раз зримо восходило зарницей. Симон на всё это стоял на месте и только производил некие движения рукой. Аска попыталась раздавить его ногой. Симон закрутил воздуху в спираль, оторвал стопу Еве-02, отбросил её всецело от себя. Ева-08 остановила падение Евы-02.
— Да уж! Он будет много сильнее, чем даже многие из тех CCD, с которыми мы сражались! — прокомментировал Мари. Аска поставила свою Еву на ноги с видом в высшей степени неприязненным и задумчивым.
— Симон, насколько ты силён! — даже Йоко оказалась удивлена. Потом обрадовалась. — Да, твоей силы уж точно сильное меньше не стало после победы над Антиспиралью!
Симон попробовал выполнить некое движение. Раз — мимо его носа пролетел нож. Он оставил перез на коже переносицы. Симон даже самую малость поморщился от боли. Потом коснулся подушечкой пальца этого пореза. Аска, Рей, Мари и Йоко разом явили изумление на своих лицах.
— Наша кровь выглядит такой маленькой, но на самом деле даже весит как небесные тела, — Симон взглянул на Синдзи.
— Симон! — здесь появился пилот Евы-01. Между его пальцами, словно наш мальчик был фокусником, сверкнул второй нож. Его голос все пилоты слышали у себя в кабинах. Синдзи был в женском. У него были чёрная, бархатная юбка; фиолетовое цветочное украшение вокруг шеи; оголённые плечи; цветочный фиолетовый рисунок на животе; светло-фиолетовые чулки — до чуть выше середины бедра; тёмные танцевальные туфли; руки от локтей обтягивала светло-фиолетовая ткань, она обнажала всю ладонь, кроме среднего пальца, протягиваясь до фаланги. Прямо скажем, что под юбкой не было никакого нижнего белья [9].
— Поприветствуем Синдзико-тян! — рядом появился Кенске — в уже описанном выше женском прикиде с преобладанием жёлтого цвета — он запрыгал на шпильках как футбольная болельщица, начал размахивать атрибутами футбольной болельщицы. — Самую лучшую девочку!
Волосы Синдзи сейчас были по-женски убраны и аккуратно собраны фиолетовым бантиком. Чёлка справа была так зачёсана, чтобы закрывать глаз. Под левым глазом красовалось розовое украшение в виде треугольника, налепленное прямо на кожу. В ушах — крохотный фиолетовый пирсинг.
— Прости, что без предупреждения, Симон! — обратился Синдзи спустя короткую паузу, которую трансгендер отвёл для того, чтобы все его рассмотрели. — Но я вызываю тебя на дуэль!
Ранка на переносицы Симона затянулась. Он улыбнулся:
— Хорошо!
Все наблюдали за этим. Вирал, Росиу, Кротосвин Бута во Дворце; Кадзи и Джокин в постели; Каору, Кенске, Гимми, Дарри в доме у брата и сестры; Тодзи и Хикари в квартире — каждый из своего места смотрел в экран. Ноготки Синдзи на руках окрашены в розовый лак. Своими аккуратными пальчиками «лучшая девочка», с самодовольной ухмылкой на лице, метнула нож сквозь пыльный воздух пустыни. Симон поймал его рукой. Синдзи бросил ещё. Симон тоже схватил. Синдзи выполнил несколько очень быстрых жестов — целая куча ножей блеснула перед Симоном. Тогда он тоже выполнил движение рукой, воздух закрутился в спираль, ножи раскидало. Они воткнулись в землю в окружении парней. Симон, несколько секунд помедлив, в шаг метнулся к Синдзи. Одежда последнего размоталась в ленты, торс Синдзи оказался полностью наг (потому также стало известно об отсутствии нижнего белья). Ленты связали Симона, Синдзи также рукой призвал множество лепестков розы и листьев сакуры, они окатили Симона, осуществляя некий негативный эффект. Достаточно сильный, чтобы, когда ленты развязались, Симон пал на колени и его стало рвать на песок. Синдзи, довольный своим успехом, стянул ленты обратно в одежду.
— Прости, что сделал тебе неприятно.
— Да ничего… — пока Симон снова вставал и вытирал рвоту, Синдзи в этот момент опустил руку, в ней возник нож, какой он успел метнуть первым. С капелькой крови на конце. В другой руке возникли тканные нити, из них моментально сформировалась кукла — розового и голубого цветов. «Лучшая девочка» с выражением победительницы коснулась её кончиком ножа. Японский трансвестит взял куклу в руки и начал демонстративно двигать. Симон — с большим удивлением для себя — начал повторять эти действия, вернее не он сам — его тело вышло из-под контроля и начало дёргаться по воле кукловода. Синдзи пальцем аккуратно направил руку куклы ей в лицо. Симон получил собственным кулаком. Синдзи начал проделывать движения. Симона оторвало от земли, начало швырять — он врезался лбом в землю, потом его отбросило на спину, потом ещё стукнуло боком. И, судя по выражению его лица, ему было действительно неприятно — так, как если бы он был обычным человеком. Вернее, кем-то к нему близким. Синдзи продолжал с уверенной улыбкой играть с куклой — и вытирал лицо соперника о землю. Симона пронесло физиономией по грунту. Потом Синдзи, наслаждаясь всеобщим восхищением и изумлением, начал кончиками пальцев брать куклу за руки и за ноги и растягивать. Симон завис в метре над землёй, его руки и ноги потянуло в разные стороны, было видно, что их незримая сила очень сильно тянет.
— Симон, хватит тянуть! Сражайся в полную силу! — потребовала Йоко. Аска, Мари и Рей в голос поддерживали Синдзи.
— Ых! — Симон взглянул с досадой на лице. — Ла-адно, Йоко!
Одежда Симона моментально изорвалась на крохотные кусочки, после чего пересобралась в новый наряд. Это действие сопровождалось угасанием освещения вокруг.
— «Похоже», — подумала тут Мари, — «он хочет скрывать цвет своей Спиральной энергии — потому не сражается так откровенно, как мог бы».
Мари взглянула на показания приборов.
— «Его спектр близок к тому, что показывали Армарос, Синдзи и Мелькор — в них преобладает воля к смерти. Это уже не Энергия спирали! А её полная противоположность — Шахти!»
Симон быстро преобразился, изменилась его одежда. В тот же миг кукла в руках Синдзи оказалась уничтожена. Она буквально лопнула, и при этом прозвучал достаточно громкий хлопок. Синдзи резко убрал руки. Кажется, наш трансвестит пережил дискомфорт от такого резкого обрыва мистической связи.
— Принял униформу Рыцаря Спирали — прикольный у тебя хиншин! [10] — похвалил Синдзи. По глазам «лучшей девочки» было видно, какой большой интерес теперь вызвал в ней наряд Симона. О, ещё бы! Мускулистый торс был обнажён, благодаря чему побуждал страстные, сексуальные желания у тех, кто его видел. Ноги скрывали очень широкие штаны, белого цвета, с красными языками пламени по краям. Сверху к поясу были прикреплены ещё целые листы ткани, она спускались, доходя чуть ниже колен, кажется, имитируя край плаща. Края её были также украшены. Что края широких штанин на щиколотках, что края этого дополнения были как бы надорваны, чтобы подчеркнуть языки огня. Чёрные, кожаные ремни опоясывали Симона, их края доходили аж до краёв штанов. Руки по локоть были скрыты в тёмный, грубый металл. А вот ступни ног напротив были босыми. Шею и грудь вверху украшал некий металлический элемент, находящейся прямо на голой коже.
— Спасибо, — Симон стоя завис над землёй, его босые ступни всего пару сантиметров не касались грунта.
— Хорошо, — Синдзи тоже трансформировался. — Гекидо-Чжин, дух бесплотный единение!
Он предстал в — уже ранее явленном в повествовании — облачении самурая: стилизованный и лёгкий доспех на практически голое тело, шлем, сандалии и катана из вороненной стали. Теперь это была не лучшая девочка — то сиял белоснежной улыбкой лучший мальчик!
— Давай!
Синдзи и Симон столкнулись орудиями. Вопреки ожиданиям Симон не стал использовать спираль, бур или что-то в этом роде — вместо этого Король Каминограда наносил удары стальными перчатками по катане. Всё это выглядело особенно забавно, учитывая их разницу в росте — Симону не хватало всего двенадцати сантиметров до двух метров, рост же Синдзи был не сильно выше ста семидесяти. Синдзи сжимал катану обеими руками, рукоять сомкнули обнажённые пальцы, выходящие из обрезанных перчаток, чьи тыльные стороны закрывал элемент доспеха. Каждый удар, каждое столкновение, каждый отход в сторону сопровождался ощущением большой силы, хотя с виду она не проявлялась. Синдзи старался бить главным образом рубящими ударами, Симон отражал всё это главным образом тыльными сторонами ладоней. Несколько раз Симон пробовал хватить пальцами лезвие — Синдзи вырвал его назад — пыльцы Симона буквально разжимало, когда он силился их сжимать вокруг вражеского клинка. Оба соперника перемещались на короткие расстояния на рывках так, что за ними нельзя было уследить даже пилотам мехов; оба били так, что брызгами могли вылетать искры. Симон в один момент врезал кулаком по ровно поставленной катане. Синдзи удержал её положение в пространстве. Он не дрогнул. Потом сам обрушил удар, Симон закрылся руками. Потом пальцами отбил попытку проткнуть. Симон совершал удар ногой. Синдзи встретил босую пятку плашмёй. Симон не порезался, во всяком случае не появилось никакой зримой крови, когда он поставил пятку обратно на землю. То есть, похоже, было не так важно, в какую часть тела приходился удар, в визуально защищённую или визуально не защищённую.
— Эй, может быть, вы будете использовать своё охуенно могущественное колдунство?! — вмешалась Аска. Симон и Синдзи переглянулись по этому поводу.
— Ну хорошо! — Симон вскинул руку. Синдзи на это призвал у себе перед рукой нечто среднее между очень маленьким щитом и циферблатом часов — Часы де Мариньи. До того они присутствовали на запястье в виде обычных наручных часов. Их стрелки сейчас остановились, вокруг Синдзи образовалась область сильно тусклого цвета, как на плохой фотографии, где ясным цветом обладал лишь он сам. Обломки и пыльные массы, которые попадали туда, останавливались. Симон вызвал нечто вроде спирального закручивания воздуха, но ничего не случилось. Вероятно, подумали все, атака его оказалась заморожена во времени с помощью Часов де Мариньи. Синдзи убрал остановку времени, чтобы самому атаковать эффективнее. Симон движением ноги поднял песок, так как в него оказалась вложена метафизика, даже такая, на первый взгляд, примитивная техника сбила с толку Синдзи. Японец резко закрыл свои узкие глаза, словно был обычным человеком, которому в лицо попала эта пыль. Симон следом врезал кулаком в плашмю. Удар вышел концентрированным. Раз — катана вылетела из рук Синдзи, воткнулась рядом в землю. Синдзи, как только открыл заслезившиеся глаза, закрылся руками — в них он принял кулак Симона. Перчатка ударила по наручным элементам самурайского доспеха. Синдзи остался стоять на земле, но его пронесло, под его сандалиями остались следы в грунте. Синдзи оказался там, где из земли торчала его катана. Разумеется, он схватил, метнул несколько слэшей дрожащего воздуха. Симон указанием пальца перед собой закрутил их в спирали, там они сомкнулись тонкими линиями и втянулись ему в пальцы. Парни ещё какое-то время так побились — ничего принципиально нового не показали: Синдзи оставил рукой босую пятку, заблокировал плашмёй стальную перчатку, Симон отбил один раз просто коленом попытку рубануть его катаной — от этого только слегка пострадал хиншин. У Синдзи, к слову, тоже появились следы трещин и повреждений на доспехах и катане. Они так просто не проходили. В один момент Симон изловчился — пыльная подошва ноги врезалась прямо о лицо Синдзи. Кровь брызнула с носа. Японец отлетел, правда не упал, опёрся на катану и удержался на ногах. Тогда между ними почувствовалось нечто вроде утомления. Синдзи воткнул катану в землю и отпустил рукоять, призвал ватный тампон и сунул себе в нос. Симон держал руки на груди. У него тоже появилось несколько царапин, не торопившихся исчезать.
— Спасибо, — поблагодарил Синдзи. Симон сразу уловил то, как его соперник разом понизил концентрацию воли. То есть это был именно отказ от сражения, а не просто какая-то имитация и попытка выполнить какую-то особую технику.
— Спасибо, — Синдзи очень вежливо поклонился. Его доспех самурая в этот момент исчез, сменившись прежним женским нарядом. Симон пока стоял в хиншине, переводил дух, глядел по сторонам и давал ветру обдувать себя. Синдзи теперь в спокойной обстановке позволил себе в притык любоваться обнажённой грудью Симона. И обратил внимание на те стальные перчатки: — Ты, кажется, придумал этот наряд, чтобы сражаться без фирменных сериальных буров? — Синдзи сейчас общался с ним приватно, никто из посторонних не мог слышать ныне их разговор. Симон кивнул:
— Да, Синдзи. У меня нет больше воли к жизни, потому нет Спиральной энергии.
— Ты использовал другой источник энергии?
— Я сконструировал свой дух вокруг долга — я должен и обязан защищать свою страну, это планету под моими ногами, — Симон взглянул сейчас на свои ступни, пошевелил пальцами в песке. Синдзи понял, почему Симон сражался босым — чтобы лучше чувствовать землю. А его руки были облачены в первую очередь в средство защиты — в стальные перчатки.
— Понятно.
Синдзи подумал:
— Но ты ведь использовал спирали, я видел?
— А с чего ты взял, что спирали обязательно ведут к жизни? Да — для энергии жизни, для самой идеи жизни, для самого духа — спираль это идеальная форма. Но ведь можно представить спираль, которая ведёт в небытие, верно? Оно не будет пылать зелёным, потому как именно этот цвет в нашем коллективном бессознательном ассоциируется с жизнью — благодаря цвету растений.
— Угу, — Синдзи кивнул.
***
Отряд NERV и союзников вернулся из Клипота.
— Признаться, я прямо удивлена, что так всё прошло без помех, — выдохнула Айони.
— Всё потому, что мы не начали сражаться с теми, кто не похож на нас, — оптимистично сказала Ноно. — Добрым слово можно добиться большего, чем насилием.
— Когда как, — бросил на неё взгляд Рэндольф. — Уверен, что Короли Клипота слышали о нас, потому не стали дразнить Азатота.
— Чем мы займёмся теперь? — спросила Ларк.
— Вы обе можете возвращаться, — взглянул на них Рюга. — У меня ещё есть дела, — он повернулся к Рэндольфу.
— Альфа хочет поговорить с вами, — сказала тут Дельта, поймав телепатический сигнал.
— Угу, — Рэндольф кивнул. От рожек пошла вибрация воздуха, благодаря чему облик переменился — вместо Дельты стоял Альфа. Одежда переменилась: Дельта носила леопардовый прикид демона-óни, блондин — кое-что иное. Альфа вырядился в белую одежду с лёгким оттенком инея, она выделялась тёмно-синей буквой «A» в области сердца; воротник и края пиджака включали в себя меховую отделку, в качестве обуви служили туфли общего цвета на не самом высоком каблуке, но в то же время выраженном. Такая одежда, опять же, полностью закрывала всё тело Альфы, кроме лица и кистей, и очень хорошо подчеркивала его компактную, стройную фигуру [11].
— Мне снятся общие сны с Виктором, — начал Альфа. Он рассказал подробности об этом.
— Вижу, между вами возникла связь, — сказал Рэндольф. — Все мы частицы — Бесконечного Бытия; возможно, вы принадлежите к разным граням одного Архетипа. Вы оба — энергичные, пассионарные люди, ценящие воинскую честь и борьбу.
— Я хотел бы найти Виктора и быть с ним, — сказал Альфа. Рей в этот момент заговорила:
— Соломон наложил на Виктора чары, чтобы он не мог вернуться на наш родной Планетос, — сообщила Рей. — Это связано с условиями ритуала с Сопряжения Сфер. Если мы попытаемся вмешаться в ход судьбы Виктора, это может повлечь проблему.
— Дело в том, что наличие этих чар повышает шанс смерти Виктора, — стал объяснять Рэндольф. — Виктор обладает силой Ангела Жизни, его сила так манипулирует событиями, чтобы избежать всех вариантов смерти. Таким образом, если мы захотим вмешаться а судьбу Виктора, против нас будут действовать две силы — сила чар Соломона и сила самого Виктора.
— В таком случае я мог бы найти Виктора без вас, — сказал Альфа. — Увы, я не могу оставить моё Королевство Малакандры.
— Я не думаю, что Виктора хорошо брать в нашу Солнечную систему, — сказал Рюга, — потому как на него нацелилось Братство Зверя — орден колдунов, к которому принадлежит этот Гауптман. Но я лично готов помочь ему справиться с этой проблемой — при условии, что мою родную Солнечную систему это не подвергнет опасности. Я чувствую, что особенно должен Виктору после того, что случилось на планете Нигде.
— Я чувствую… — Альфа тут изменился в лице. — Виктор в опасности…
— Я чувствую, что эти дело для нас! — Ноно взглянула на Ларк. — Мы им поможем, да?
— Нет, — резко прервал их Альфа, — я сам должен это всё сделать. Я хочу, чтобы Виктор в первую очередь благодарил меня! — улыбнулся блондин. — У меня хватит сил.
***
Тринадцатилетний Виктор очутился в доме Павла.
— Пиздец! Но я уверен, что смогу преодолеть это проклятие!
Павел принёс ему одежду по размеру. Виктор поймал на себе несколько необычный взгляд. Заметив это, Павел поспешил отвести его. Кажется, взрослый мужчина смущался.
— Что-то не так? — Виктор сейчас сидел в большой для него одежде. Мальчик снял то, что скрывало его туловище.
— Просто я педераст. Я никогда не позволял себе… но ты понимаешь — Закон Божий это строго запрещает.
— Подожди, — Виктора тут осенило. — Так ты не гей, ты именно гей-педофил?
— Что такое «гей»? — приподнял бровь Павел.
— Гей — мужчина, который питает к мужчинам своего возраста, педофил — это любитель детей.
— Я не умножал понятия. «Педераст» — и то, и это…
— Просто, когда я сказал, что я педераст, я имел в виду только то, что мне нравятся мужчины. Моего возраста, не дети, — Виктор в этот момент обернулся в сторону Дэвида. И понял, что граф Смокрев нашёл в этом ребёнке. — Блядь! Это проклятие постоянного омоложения меняет мою психику! Теперь я рискую стать педофилом!
Виктор переодевался.
— Скажи, Павел, я же интересую тебя как мужчина?
— Ты интересуешь не меня, но мой первородный грех.
— Да-да. Прости мою бестактность, но я так понимаю, я особенно интересен твоему маленькому демону именно в облике мальчика?
— К чему ты это спрашиваешь?
— Да просто так! Люблю честность. Если бы ты не был христианином, по крайней мере таким убеждённым, я в теории один раз в жизни мог бы тебе дать моральное право удовлетворить собственную страсть. Я же на самом деле взрослый.
Павел покачал головой:
— Ещё слово — и решу, что ты на самом деле демон, посланный меня совратить.
— Прости, — Виктор понял, что сейчас утратил контроль за языком, — это просто мысли вслух! Я сейчас нервничаю, а когда я нервничаю, мне хочется поговорить обо всём, что приходит мне в голову! А мне пришло это в голову, чёрт побери!
— Я тоже нервничаю, — Павел вошёл в его положение, — но я предпочитаю в такой ситуации молиться. Сейчас я не могу сосредоточиться на молитве. Так что говори, говори, что тебя на уме — я не против это послушать. По крайней мере так ты честен со мной.
Свежие бойцы Рейха шумели бегом за окном. Они кричали на своём немецком, открывали силой двери, сдвигали шкафы. Были готовы палить во всё, что показалось бы им подозрительным.
— Меня ищите, немчура поганая?! — Виктор появился вдруг с парой пистолетов. Выстрелы посыпались в его сторону. Мальчик подпрыгнул, с прыжка всадил почти в упор паре ближайших немцев. Встал на пол, потом ещё скосил пару. Он допрыгнул до одного, встал на грудь, дружественный огонь сразу же изрешитил солдата. Виктор вложил немного метафизической воли. Рикошет от ближайших объектов целенаправленно возился в противников. Немчура завалилась. — Сукины дети, приятной дороги в ад!
На выстрелы сбежали ещё. Виктор отправил их вслед за первыми. На улице стоял танк. Виктор с парой пистолетов вышел против него, добил одного из немцев, пытавшихся удрать. Для него они казались очень медленными и уязвимыми, он косил их словно в игре с читом Бога. Танк направил дуло прямо на него. Выстрел — Виктор специально подставился под снаряд. Его разорвало, мельчайшие осколки разлетелись в стороны. Виктор приступил сквозь дым. Даже одежда не пострадала. Он представил себе лица танкистов. Танк начал пятиться назад. Виктор вложил волю — выстрел пистолета пробил броню, угодил в снаряд, от всего этого рванул боекомплект. Виктор стоял и наблюдал, он казался обыкновенным темноволосым мальчиком, если не считать пары пистолетов. Барон Гауптман буквально соткался из дыма от горящей машины. Виктор сразу выпустил в колдуна несколько пуль. Злодей остановил их каким-то оккультным щитом. Виктор отбросил пистолеты, вынул нож, прыгнул к своей цели. Барон достаточно ловко уклонился, Виктор совершал несколько попыток нападения. В ответ изведал насколько ударов тростью по лицу — барон использовал это оружие, оно ощущалось весьма увесистым. Виктор на это таки изловчился ткнуть гада. Барон получил рану, нож воткнулся ему в область паха. Он сделал шаг назад, после чего призвал Часы. Виктор не стал его преследовать.
— «Интересно, почему тут нет Шрайка?! Рюга говорил, что с ним ещё не кончено!»
Отдыхая, Виктор опёрся спиной на гусеницу танка…
Когда Виктор вернулся в дом Павла, то лишь для одного — предупредить, что его больше тут не будет.
— «Проклятый колдун точно захочет нанести удар по тем, кто хоть немного дорог мне! Проклятие, что же делать?!»
Павел появился перед ним… с каким-то таким взглядом, который сразу показался… не таким, каким он должен быть.
— Виктор… то, что ты предложил… предложил мне…
Виктор приподнял бровь:
— Я передумал, — сказал Виктор. — Не нужно тебе ничего такого…
В этот момент Павел — он показался неадекватным — схватил Виктора, прижался к полу, накрыл двенадцатилетнего мальчика собой.
— «Он не может этого делать! Это совсем не Павел!.. Гауптман!»
Девятилетний Виктор сейчас скинул с себя взрослого мужчину.
— А ну приходи в себя! Приходи в себя! Немедленно! Это злые чар! В тебя вселился дьявол!
Виктор выдал несколько пощёчин педофилу. Павел… пришёл в себя, взгляд вернул себе разум.
— Что?! Что я делал?!
— В тебя вселился демон и я его отогнал!
Виктор стал оглядываться по сторонам:
— Где Дэвид?!
Мальчик брёл под гипнозом. Он уткнулся в кого-то. Пришёл в себя. У него не хватило сил на крик — настолько сильно его охватил шок и страх!
— Мальчик, — граф Смокрев сильно разложился, выбравшись из земли.
— Еврейский мальчик, — заявили зомби-нацисты. Дэвид под гипнозом пришёл прямо в окружение оживших трупов. Виктор и Павел прибежали сюда. С Дэвида срывали одежду живые мертвецы, истекающие гноем и источающие смрад. Случайные свидетели в ужасе бежали от такой картины.
— Боюсь, — голос Гауптмана звучал из глотки ближайшего мертвеца, — тебе придётся слушаться меня, если ты не хочешь, чтобы твоего маленького друга изнасиловали зомби-нацисты.
— У мертвецов хуй не встанет! — Виктор рванул к мертвецам так быстро, как мог. Они разлетелись. Даже с телом малолетки, Виктор разбросал их как кегли. Один удар в воздухе по гнилой морде, второй, третий; у мертвецов ломались кости, летел гной. Виктор поймал на руки Дэвида, для внешнего наблюдателя прошла всего секунда. Виктор так стоял в окружении поваленных трупов, зачастую их головы при этом получили такие повреждения, словно каждый изведал в лоб бронебойный патрон. — Я убил вас один раз — убью, сколько потребуется!
В этот момент Виктор заметил нечто вроде электрического разряда над Павлом. В него летела молния, достаточно медленно — с точки зрения реакции Виктора.
— Блядь! — Виктор перескочил к Павлу, принял на себя удар. Гауптман действительно использовал близких для него в качестве целей. Колдун стоял на крыше, палил с раскрытой ладони своей магией. — «Я должен уничтожить его! Пути назад нет! Но как, если он вездесущий благодаря своей проклятой чёрной магии?!»
Заряд продолжал бить в тело мальчика, раскрывшего руки. Виктор притягивал его к себе. Ощущал это как пытка электрошокером. Барон метнулся взгляд в сторону Дэвида, изрёк имя божества некромантов, один из мертвецов, чьё состояние тела позволяло его повторно оживить, резко схватил Дэвида. Гной сочился с физиономии покойника.
— «Я не могу отойти от Павла!»
— Спаси Дэвида, любой ценой! — потребовал Павел. Виктор помедлил… рванул к Дэвиду. Но не справился с телом. Виктору сейчас исполнилось уже пять лет. Мальчик врезался в землю. В глазах потемнело…
Примечания:
1. Я вдохновился этим https://clck.ru/35Epc5
https://clck.ru/35Epcp
2. Тут этим https://clck.ru/35Epdg
https://clck.ru/35Epdk
3. По очереди каждый из этих артов лёг в то, что делали Као и Син после того, как Син с Тодзи вернулись:
https://clck.ru/35EpeC
https://clck.ru/35EpeE
https://clck.ru/35EpeH
4. https://clck.ru/35Epfr
5. https://gurrenlagann.fandom.com/wiki/Yoko_Littner#Super_Galaxy_Team_Dai-Gurren_Costume
6. Отсылка к апории Зенона.
7. https://clck.ru/35Epk4
8. https://clck.ru/35Epni
https://clck.ru/35Epnq
9. https://clck.ru/35Epou
10. Одежда одного из персов в игре Ragnarok Online https://clck.ru/35EpqY
https://clck.ru/35Epqm
11. Это его прикид https://ru.pinterest.com/pin/366550857172039895/