Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

За некоторое время до Чёрного понедельника. Армия США пробиралась сквозь регион Мезоамерики. Бойцы в зелёном камуфляже, бронетранспортёры, гудящие вертолёты и даже танки. Здесь присутствовал Зкауба. — Очень много народу, — пожаловался волшебник агенту SEELE. — Требование Delta Green — они желают наблюдать за нашими действиями. Зкауба и каббалисты SEELE (их было несколько) в одной из точек осуществили все ритуалы, благодаря чему прямо на горизонте материализовался город — далеко не современный: там присутствовали каменные и деревянные здания, достигающие в высоту наших пятиэтажек. Некоторые венчали острые купола, похожие на луковицы. Много коричневого и песочного цвета, присутствовали средневековые стены с бойницами. Город оказался заполнен жителями — они выглядели как люди, несколько смахивающие на индейцев, очень ряженные при этом под вульгарное фэнтези первой половины прошлого века. Вояки армии США пришли в изумление, хотя их предупреждали. — В бой! Ими правит злой колдун! Принести им демократию! — пошутил один из офицеров. Современная армия двинулась против этих фэнтези-варваров. Они оказались не такими уж беспомощными — их воины носили при себе копья, чьи наконечники светились неоновым и могли стрелять электрическими разрядами. Менее опасно, чем автомат, но тем, в кого попало, мало не показалось. Выстрелы из лёгкой бронетехники распылили вершины зданий. Тогда прогремел голос, который шёл прямо изнутри сознания — его каждый услышал на своём языке: — Я — Кулан Гат! Верховный жрец Сета! Как смеете вы напасть на мои владения?! Вы об этом ещё пожалеете! Он выглядел как человек высокого роста, без растительности на лице, с болотным оттенком кожи — далеко не самой модельной внешности. Кулан Гат носил тёмно-зелёную мантию и очень высокий цилиндрический головной убор такого же цвета. У него торчали очень длинные, ритуально окрашенные ногти. Белые перья украшали ему воротник, на груди висел крупный амулет из золота и с драгоценным камнем. Тёмные волосы выпадали из-под краёв головного убора в виде двух практически правильных прямоугольников — те спадали прямо перед ушами. Установка залпового огня благодаря искусственному интеллекту легко выбрала свою цель и обрушила шквал огня и взрывов на самого Кулан Гата, когда Верховный жрец воспарил над своей вотчиной. — Ха-ха! — чародей презрительным смешком разогнал весь дым вокруг себя — он предстал абсолютно невредимым! — Жаль, что мои будущие рабы так слабы. Кулан Гат махнул рукой — в магической вспышке один танк как бы расплавился, после чего из металла сформировался очень крупный слон. На нём восседал погонщик — оба закованы в очень впечатляющие доспехи. — За Кулан Гата! — закричал витязь на этом мумаке. Из бронетранспортёра меньших размеров сформировалась очень крупная лошадь, тоже с бугаем-всадником. Ближайшие вояки в зелёной униформе пришли в недоумение. — В атаку! — Зкауба в один миг переместил себя и каббалистов SEELE поближе к Кулан Гату, чтобы раздавить его, пока колдун отвлекается на борьбу с армией США. Но верховный жрец Сета оказался хитрее: — Я знал, что мне суждено оказаться в будущем, когда Великие Древние стоят у ворот смертного царства! — Кулан Гат обернулся к ним с уже подготовленным заклятием. Он держал руки в ритуальном жесте. — Я оставлю вас на острове во времени, из которого вы меня сами достали, чтобы занять ваше место! Зкауба и SEELE этого не ожидали. В этот момент область искажённого пространства и времени захлопнулась — Кулан Гат перешёл в материальный мир, а они остались заключены. — Так, теперь когда они дали мне пройти в эту эпоху из далёкого прошлого, я должен встретиться с Ультаратхотепом. Он как раз должен появиться в эту эпоху. Кулан Гат сосредоточился, чтобы, очутиться там, где находится тот, кого он ищет. Колдун появился в одной из грязных подворотен Нью-Йорка перед группой каких-то гопников и оборванцев. Он увидел неприятных на вид, грубых мужиков, какого-то мелкого чела в шапке. Кругом мусор и непристойные граффити. — Как бы мне привлечь твоё внимание, Ультаратхотеп? — вслух задался этим вопросом Кулан Гат. — Знаю. Чародей исполнил жест. Гопники превратились в мрачных варваров, до зубов вооружённых. Чувак с шапочкой очутился теперь в целом балахоне, под цвет шапочки. Весь Нью-Йорк вокруг превратился в царство меча и магии. Некоторые здания обладали пирамидальной формой, некоторые напоминали православные церкви, только с конусами вместо крестов, вытянутые коробки с разными крышами, пестрящие балконами и декорациями. Много зелени между ними. В новом облике города очень много жёлтых, розовых и песочных и светлых тонов и цветов. Материалы выглядят деревянными и каменными. В пышном зале главного дворца много изумрудных и тёмно-синих красок. Кулан Гат сел в окружении сказочных жаровен, которые не выпускали дыма. По краям к серо-каменным сводам восходили белые колонны. — Ждём теперь гостей… Дуглас Фэрбанкс прибыл в Нью-Йорк, чтобы узнать, не осталось ли у него родственников. В момент, когда он изучал документы, те внезапно превратились в какие-то волшебные свитки. Убранство комнаты стало напоминать жилище средневекового книжника. — Неужели этого уже началось? Сопряжение Сфер! Дуглас был луддитом, потому носил под современной одеждой то, что носили люди в средние века. Сейчас у него никакой прочей одежды не осталось. Дуглас первым делом собрал волю, потому как знал, что на этом плане бытия это главное. Одежда, в которой он ходил по городу, теперь выглядела, как его наряд из Мира Снов. Дуглас облачился в неё: он носил экипировку, отчасти смахивающую на наряд мушкетёра из романов Дюмы, по большей части тёмных и коричневых цветов. Плащ песочный — лицо наполовину скрыто тёмной маской. Маска с крайне узкими прорезями, такими, что через них глаз не видно, прилегает прямо на уровне верхней половины носа, на уровне глаз и лба. Она изображает обрубленные рожки. Характерной шляпы нет. Сабля Зотик — здесь, Бронзовый цветок — с ним, набор сюрикенов Зхара в наличии. Вот так «Мушкетёр, защищающий слабых» выбежал — и столкнулся нос к носу, с кем должен был столкнуться. — Привет, Жеводанский зверь, — перед ним появился очень зловещий шут в жёлтых цветах, мертвенно-бледный, в карнавальной маске. Грудь отчасти обнажена, кожа выглядит так, как если бы кожу сняли с мёртвого человека и вкупе с одеждой напялили на некого случайного человека. Субъект лишён глазных яблок. — Лицедей [Короля в Жёлтом]! — Дуглас обратил внимание на его знак. Он подумал, что это Хастур устроил Сопряжение Сфер. На улице — фэнтези, жители Нью-Йорка тоже превращены. И, кажется, они воспринимают происходящее как само собой разумеющееся. — Нет, Владыка Гиад тут не при делах, — Лицедей объяснил кратко, что происходит. — В Хайборийскую эпоху Кулан Гат был главным колдуном Стигии и верховным жрецом Ньярлатхотепа в личине Сета. Кулан Гат вёл войну со своей заклятой соперницей, волшебницей Вамматар из Гипербореи, но затем заключил с ней союз. Они поженились и попытались призвать Древнего Шума-Гората на горе Крома. Шума-Гората они затем попытались подчинить себе, но были побеждены им. Кулан Гат сбежал в будущее. Каббалисты совета SEELE предвидели угрозу со стороны Кулан Гата. Они решили его обезвредить, но он тоже ожидал этого. Кулан Гат сам проник в эту линию времени и решил устроить Сопряжение Сфер по своему сценарию. Моя воля порабощена Хастуром, и Владыка Гиад не желает, чтобы сценарий Кулан Гата воплотился. Потому что он будет на руку Королю Снов, а ты знаешь — Зелёный и Жёлтый друг друга не переносят. Жеводанский зверь, моя цель — избавиться от Кулан Гата и вернуть пока всё обратно. Дуглас подумал. Конечно он мог легко усомниться во всём этом, но у него не было слишком много инициативы, чтобы выдумывать что-то своё. Дуглас согласился объединиться — ниндзя из Куньлуня сам приходился врагом культа Ктулху, потому решил встать бок о бок с марионеткой Хастура — да, как все знали, Ктулху и Хастур очень друг друга не любили. Дуглас правда спросил: — Кулан Гат действует по своей воле или он выполняет приказы Чёрного Будды? — Оба два, — ответил Лабан Шурсбери, — Кулан Гат одержим своими страстями, в первую очередь — жадой силы, но они лишь нити, за которые его тянет Чёрный Фараон. Это диалектика. — Я согласен. Только прошу, Лицедей, зовите меня не «Жеводанский зверь». Зовите меня «Мушкетёр, защищающий слабых», — попросил Дуглас. — Хорошо. А ты можешь звать меня — Лицедей. Дуглас знал, что на самом деле этого человека зовут Лабан Шурсбери. Кулан Гат сидел в своём дворце. Лицедей Хастура влетел вместе с порывом эфира, раскидал им гвардию фэнтезийных варваров, их зачарованное оружие звякнуло по полу. Вторженец двигался как артист, с собой он носил смартфон, который воспроизводил пьесу «Король в Жёлтом». — Хастур, я не боюсь озвучить твоё имя, — Кулан Гат вытянул руку — волшебник принял на свою раскрытую ладонь попадания из стилизованных кремнёвых пистолетов Лицедея. Последний мог сотворять те в любом количестве. Проигрывание «Короля в Жёлтом» увеличивало мистическое присутствие Хастура, с его помощью манипуляция реальностью над телом его чемпиона, Лабана Шурсбери, делалась невозможным. Кроме того, постановка Хастура подавляла волю тех, кто её слышал, потому гвардейцы главным образом отшатывались с гипнотическим страхом. Кулан Гат очень недовольно на это отозвался: — Я жду Ультаратхотепа, которого Старшие Боги пошлют на Землю, чтобы победить Великих Древних, а не вас, шавки Тёмных Богов! Впрочем, я никогда не против закусить сердцами мощных магов — почему я такой сильный? Кулан Гат сотворил перед собой светоносный Старший Знак, который эффективнее остановил все дальнейшие попадания. Кривая пятиконечная звезда — с пылающим и кривым не то глазом, не то ромбом в центре — сослужила хорошим щитом там, где надо было преодолеть влияние Великих Древних. — Он служит Чёрному Будде, но призывает Старший Знак? — Дуглас выбирался из ближайшего угла. — Бог Хаоса любит диалектику! — отозвался Лабан. Дуглас орудовал саблей Зотик таким образом, чтобы выбивать оружие из рук фэнтезийных варваров, потому как их обратили в слуг против собственной воли. Если нужно, сабля игнорировала привычные направления и движения трёхмерной геометрии, летела в обход длине, высоте и ширине, чтобы обезоружить противника. Дуглас в очередной раз отметил про себя, насколько фальшиво ощущение постоянства собственной личности. Только что эти люди шли в магазин за покупками, были заурядными обывателями, но вот теперь они стали жителями магической диктатуры. С их точки зрения теперь так было всегда и должно быть всегда, все их чувства, цели и интересы исчезли, чтобы вместо них они были верными рабами мага. Но в то же время, Дуглас прекрасно понимал, что такое состояние легко откатить назад — если Кулан Гат падёт, то эти жертвы просто проснутся от сна, они забудут его, как мы забываем быстро проходящие в уме впечатления и фантазии. Чёрный Майтрейя провозглашал, что любой уровень реальности — это такой же сон, в котором сама жизнь служит орудием страданий, она угнетает так, как угнетает этих людей воля злого мага. Учение Культа Смерти/Культа старания личности провозглашало почитание Тьмы — противоположности бытия-Света, в которой можно дать себе утонуть, угаснуть, чтобы «проснуться от самих себя». — Пёс М’хитры! Сейчас я подпалю тебе хвост, псина! — Кулан Гат обратил внимание на Дугласа, когда мушкетёр в маске раскидал варваров вокруг себя. Колдун сложил пальцы колдовским жестом. — Йа-йа! Ктугха фтагн! Наакса-архгт! Дугласа долбануло жаром Ктугхи, отбросило. Поступить так с Лабаном колдун не мог — последний постоянно окружал себя аурой эфира, заряженной метафизической волей Хастура, она подавляла все подобные манипуляции. — Подчинись мне, пёс! Кулан Гат решил использовать свои способности, чтобы переписать личность Дугласа. Хастур полностью подчинил Лабана и не дал бы кому-то ещё вмешаться. Насколько знал Кулан Гат, вожак гончих псов Тиндалоса не специализировался на точечном подчинении душ — едва ли М’хитра так уж искусен. Когда Кулан Гат проник своей волей в Дугласа, то обнаружил словно бы пустое место. Из Тьмы прозвучал голос: — Майтрейя дал нам понять, что мы — иллюзии. Ты не можешь изменить мою иллюзию, пока я не верю в себя. Обгорелый труп очень быстро вырос в чёрного и очень злого оборотня. Вернее не просто оборотня — мускулистый зверь похож на смесь стереотипного гремлина и стереотипного вервольфа и столь же стереотипного вампира с чертами дьявольской летучей мыши. Торчащая грива, острые уши, очень длинные, торчащие назад и вверх; вееры острых когтей; вытянутая морда, очень гротескная и крупная — и всё это теперь ещё угольно-чёрное от ожога Ктугхи! Только глаза сияют! Сабля Зотик обратилась в чёрный чакрум. — Ты не сможешь силой М’хитры пробить мой Старший Знак! — Кулан Гат не впечатлён. — Старший Знак ещё в силе! Никто из псов Древних не сможет коснуться меня! Пока Кулан Гат это говорил, их разных углов зала высунулись ещё оборотни: — Нинпо: Хякки Яко! — Дуглас призвал их своей сильнейшей техникой — в ручках у каждого волчары значился чакрум из твёрдой черноты. — Со мной ещё есть силы Чёрного Майтрейи — он не принадлежит к роду Древних, — Дуглас запустил все пять чакрумов. Старший Знак пропал, все снаряды угодили прямо в колдуна, они не смогли разрезать его, как разрезали бы кого-то более слабого, но заставили закричать от боли и извергнуть колдовское зарево. Дуглас прищурил глаза. Пока Старший Знак не действовал, Лабан призвал один очень мощный мушкет, очень чужеродного вида. Выстрел из него запустил сгусток жёлтого тумана, внутри которого, иным тоном жёлтого, развернулся Знак Хастура. Несмотря на попадание, Кулан Гат смог рукой поймать этот выстрел, сжать пальцы с длинными ногтями вокруг этого снаряда. Атаки завершились. Дуглас и Лабан пронаблюдали за тем, как Кулан Гат сник… Естественно, они решили добить колдуна, пока пришелец из Хайборийской эпохи не очухался. — Спасибо за то, что вы ранили меня!.. Вы очень нужны мне, чтобы стать сильнее! Мне нужны ваши сердца! — Кулан Гат резко вскочил, источая зарево, которым отбросил Дугласа и Лабана. Та рука Кулан Гата, которой он схватил усиленный выстрел шута Хастура, вся высохла, превратилась в таковую от мумии, и бессильно повисла. Кулан Гат не мог восстановить её с ходу. Он изменил помещение так, чтобы оно стало напоминать пещеру с зелёными огнями. — Н’Гарай из преисподней, взять их! Порвите этих шавок Хастура и М’хитры! Они ваши! Отдайте мне только их вкусные сердца! Дерьмо жрите сами! Я знаю, вы любите!.. Из разных концов этой пещеры повалили чёрные демоны с красными глазами и большими белыми зубами, зачастую с рогами и иногда с перепончатыми крыльями, в строении напоминающие ксеноморфов. Их тут напирало дюжины три-четыри. — Нипо: Сумерки! — Дуглас и четыри его двойника закрутились волчками. — Вихрь Хастура! — Лабан выстрелами в своего соратника предал ему ускорение сумеречным вихрем. Н’Гарай оказались нарезаны. — Иллюзии Нхимбалот! — Кулан Гата засветился глазами. Колдун соткал ложные образы Дугласа и Лабан, которые напали, соответственно, на Лабана и Дугласа. Кулан Гат знал, что если враги поверят в эти иллюзии, то миражи станут достаточно реальными, чтобы нанести прямой урон. Более того, вера в то, что настоящий Лабан — фантом Лабана и аналогично в случае Дугласа, привела бы к тому, что оригинал получил бы урон от двойников. Так планировал Кулан Гат. Н’Гарай выползли из преисподней исключительно как повод стравить противников. Увы, Дуглас ориентировался моментально, он не почувствовал скверны Хастура, потому понял, что образ Лабана ложен. Сам Лабан же давно не ориентировался на зрение, потому даже не увидел эти визуальных фантомов. — Появился тот, кого ты ждал, — обратился Дуглас к Кулан Гату, когда все черти закончились. Нападавшие прекратили сейчас любые действия и просто встали. — О, да!.. Ультаратхотеп, герой, который спустился с небес, чтобы бросить вызов Тёмным Богам! — верховный жрец Ньярлатхотепа обрадовался. Фэнтезийные вояки в самом дальнем месте расступились, пропустив Каору Нагису — одетого в весьма откровенное облачение, но зато прямо под здешний стиль. Альбинос косил под восточную танцовщицу — носил головной убор, который с одной стороны прикрывал голову сзади, там его ткань спадала ниже плеч. С другой стороны этот головной убор позволял впереди выпадать наружу одной только чёлке, ибо закрывал всё лицо бледного японца ниже глаз. Торс почти полностью представал взору нагим — ткань наряда закрывала только область женской груди, и по тому, как всё там обтягивало, не возникало никаких сомнений, что данный торс принадлежал юноше. Все ниже уровня сосков у Каору — обнажено, обнажено и выше, обнажены плечи. Золотой цветок занимал место чуть ниже солнечного сплетения, прямо в самом низу столь пошло натянутой на грудь ткани. Золотой ромб над цветком крепил за себя верх этой нагрудной ткани — соединялся сам с тонким золотым ошейником, в самом низу длинной шеи Каору. По всему периметру ошейника лежат меньшие золотые ромбики. Чуть ниже плеч руки Каору брались кольцами, от них, вплоть до самых золотых браслетов вокруг запястий, тянулась очень свободная полупрозрачная ткань. Элементы непрозрачной сине-зелёной ткани перетягивали ладони, крепились за золотые перстни; ногти накрашены во всё тот же сине-зелёный. На поясе — ремень, штаны, с полумесяцами и точками между их концами, длинной до колен. На ногах — обувь, там обнажена большая часть босой ступни сверху, закрыты только пятка и сама область носка. Всё сине-зелёное, кроме светло-коричневого ремня, сине-еловых штанов и золотых украшений. Сине-зелёная ткань везде, кроме, пожалуй, торса, была прозрачна, а потому сквозь неё можно было видеть кожу и лицо Каору [1]. — Что? — Кулан Гат аж замолк, изучая всё это непотребство. Окружение снова приняло облик тронного зала. — Старший Бог Ультаратхотеп — это гаремный мужеложец?! — Да, — кратко ответил Дуглас. — Если он — это он. — А вы кого ожидали увидеть? — поинтересовался Лабан. — Брутального римского рыцаря трёх метров ростом, в сияющих доспехах? — Привет, Зорро-кун. Что за суету вы натворили? — поинтересовался Каору, шагая к Кулан Гату. — Я — Кулан Гат, один из величайших магов Земли, как ты уже мог убедиться, Ультаратхотеп. Я хочу предложить тебе союз в борьбе против Древних. Уже близится время, когда настанет новая эпоха, и… — Кулан Гат, скажите, пожалуйста, зачем вы навязали случайным прохожим свою волю? — Каору взглянул на ближайших гвардейцев. — Это? Это так — я просто решил пополнить свою коллекцию игрушек, — отмахнулся Кулан Гат. — Сделал так, чтобы у этих людей была одна жизнь, жизнь под моей властью. А что? — Кулан Гат, вы считаете, что души простых людей ничего не значат? — прямо задал вопрос Каору, он остановился рядом с Кулан Гатом. — Я не понимаю твоего вопроса, Ультаратхотеп, — Стигийский колдун явил первые признаки раздражения. — Какое таким, как мы может быть дело до этой грязи? Их дни — пепел. Они ничего не могут. Они — пыль. — К сожалению, Кулан Гат, я, Нагиса Каору, считаю иначе, — альбинос глядел очень проницательно. — Ультаратхотеп, ты не мыслишь себя, как Бога, — наконец понял Кулан Гат. — Ты в плену этой отвратительной плоти, которую я тоже ношу с рождения. Но я давно не обращаю на неё внимание. — Простите, но меня зовут Нагиса Каору — я не знаю никакого Ультаратхотепа, — резко высказал Каору. — Ладно! Твоя воля! Хочешь считать себя человеком, считай! Ты оцени моё могущество! Я сделал это для тебя, Нагиса Каору, для того, чтобы ты меня заметил! — Кулан Гат простёр своей живой рукой, показывая окружение. — Я оценю, если вы, Кулан Гат, избавите людей от ваших чар, и более не будете никого беспокоить, — высказал Каору. — Что?! Что за издевательство?! Нагиса Каору, Ультаратхотеп, скоро Тёмные Боги обрушатся на этот мир! Тебе надлежит сражаться с ними, как гласит твоя судьба. Старшие Боги уже победили Великих Древних в прошлом! Я знаком с баснями о всемогуществе Йог-Сотота и Азатота. Я слышал, как все говорят о том, что Ньярлатхотеп якобы Душа Иных Богов; я думаю, что на самом деле Ползучий Хаос — всего лишь персонификация телепатических сил Древних. Как верховный жрец Ньярлатхотепа, я прекрасно знаю, как часто он врёт, потому я решил, что всемогущество Древних, обещание их абсолютной победы в грядущей битве, это не более, чем очередная брехня. Я считаю, что раз Старшие Боги победили их в прошлом, то они победят их в будущем. Я хочу быть на стороне победителей. Потому я явился к тому, кто должен стоять на острие этой борьбы со стороны Старших, чтобы встать в ваши же ряды! Почему, по какой причине ты меня отвергаешь?! — Хорошо, — быстро подумав, предложил Каору, — Кулан Гат, вам не кажется, что в таком случае тех, кто переходит из стана противников, надлежит проверять, испытывать? — Да, я согласен! — Кулан Гат прозвучал очень охотно. — Что ты хочешь от меня? — Я говорю вам: мне нужна С’фан — принесите мне в жертву одного случайного младенца, — Каору заставил Кулан Гата задуматься, а потом возмутиться: — Такая ничтожная С’фан?! Это слишком просто! Здесь какой-то подвох! — Я жду вашего решения, — Каору только пожал плечами. Кулан Гат задумался с недовольной гримасой, после чего призвал сюда младенца на блюдечке и занёс над ним ритуальным кинжал. Каору, естественно, остановил его руку. — Что? — Вы не прошли испытание. Сожалею, — Каору выпустил их хвата его руку, как только младенец с блюдечка телепортировался обратно. — Что?! Как?! — Кулан Гат очень сильно начал злиться. — Я дал вам последний шанс, Кулан Гат. Вы должны были отказаться от жертвоприношения. — Почему?! — Кулан Гат ничего не мог понять. — Ты же сам мне сказал!.. — Вы, похоже, окончательно потеряны для человечества, — взгляд Каору выразил сожаление. — Да это издевательство! Да, у меня плоть человека, но разве ты не видишь, как сила моя делает её просто условностью?! — Кулан Гат, — заговорил тут Лабан, — я человек, чья воля подвластна Древнему, но у меня осталось человеческое сердце, потому я понимаю, в чём была суть испытания. Вы же — ментально один из них, вы один из Древних. Вы можете этим гордиться. — Кулан Гат, вот Зорро-кун, — Каору взглянул на Дугласа, — он сохранил сердце человека, но вам, похоже, нечего было сохранять. — Сердце?! Сердце! Вы хотите, чтобы я в слабостях и в ничтожных переживаниях своего духа опустился до грязи, до обычных людей?! — Кулан Гат понял, что от него хотели, и понял по-своему. — Я глубоко презираю и ненавижу обычных людей. Когда я был маленьким, меня взял к себе тиран по имени Кулан Гат. Он пытал и издевался надо мной. Но я убил его и скормил его тело свиньям, после чего я выдавал себя за него. Я взял себе его имя, чтобы всегда помнить, какие люди мерзкие существа на самом деле. Они бы побили камнями и изнасиловали тебя, Ультаратхотеп, не будь у тебя твоей силы. Подобных тебе всегда ненавидели. Только сила спасает тебя от носителей этой самой человечности, о которой ты мне толкуешь. Я ношу имя человека, которого я ненавижу, чтобы всегда помнить, что всё, что я получил, я получил благодаря жажде силы, а желать силу я начал после того, как силу применили ко мне. — Кулан Гат, мне с такими союзниками, как вы, враги не нужны. Брать вас в союзники — значит, всего лишь обеспечить себе дополнительную головную боль, — Каору был сейчас печален, — потому вы мне не нужны. Уходите. Кулан Гат весь пылал от гнева. Из-за этого он отрёкся от Знака Старших, к которому накануне воззвал, когда вёл борьбу против тех, кто использовал покровительство Древних. Как только это случилось, последние смогли настигнуть предателя. На лбу Кулан Гата выступил Жёлтый Знак. — Что?! — Хастур — это вирус, поглощающий реальность, — Лабан показал свой усиленный мушкет. — Он попал в вас, подобно чуме, как только вы отреклись от силы Старших, которая защищала вас от него. — Ктулху! — Кулан Гат сразу же обратился за помощью к Великому Спящему, сопернику Хастура. — Ты всерьёз думаешь, что тот, кого ты пытался кинуть, решит тебя спасти? — иронично спросил Лабан. — Что, этот «Ктулху» будет сильно сердится? — задал вопрос Каору. — Нет, Властелин Р’льеха, конечно, свободен от людских слабостей, вроде гнева или мстительности. Я уверен, что Он поможет, вот только самого Кулан Гата это не спасёт, — ответил Лабан. Дуглас подумал: — Снова диалектика? Кулан Гат закричал, испуская насыщенную ауру. Сейчас Ктулху ответил, что готов помочь при условии, что Кулан Гат бросит сейчас все силы на убийство Каору, который, как он сам знает, должен препятствовать Великим Древним в будущем. — Кулан Гат, ты же хотел быть на стороне победителей? — издевательски прозвучал Ньярлатхотеп. — Кстати, Шума-Горат хочет дать тебе то, что ты у него хотел взять. Я, как телепатическая связь Древних, тебе передаю. Кулан Гат, конечно, вспомнил, как он вместе со своей женой пытался подчинить Шума-Гората на горе бога Корма. Тогда этот Древний воплотился в облике огромного монстра, серого, зелёных тонов, с многочисленными конечностями ракообразного и паука, со змеиными хвостами, которые заканчивались набором белых шипов, с когтистыми конечностями. Над широкой пастью, с торчащими наружу белыми зубами, зияло нечто вроде глаза, и дальше всю спину покрывали очень длинные, похожие на росянку, ворсинки. Кулан Гат и Вамматар били жёлтыми волшебными разрядами в этого громадного монстра, на что Шума-Горату оказалось абсолютно наплевать. Древний отразил в них эти атаки — супружескую пару горе-чародеев сбило с ног и унесло в пылающей белизне. Потом Кулан Гат узнал о том, что Конан Киммериец бросил окованную железом, толстую книгу Шума-Гората под его же испепеляющий лазер. Так Древний оказался изгнан из мира. Сейчас его сила вливалась в Кулан Гата, чтобы полностью превратить в тупую марионетку Ктулху, которую Властелин Р’льеха бросит на убой. Когда Кулан Гат возненавидел Каору Нагису, которого он обвинил во всех бедах, план Ньярлатхотепа оказался исполнен. Лабан оказался прав — Богу Хаоса служат даже те, кто намерен с ним бороться или надумывает его кинуть. Диалектика. — Грааа! — два глаза Кулан Гата срослись в один, рот вытянулся как клюв, головной убор обратился в хохолок птицы, весь чародей вытянулся, разрушил свой дворец. Он стал огромен, безумен и одержим лишь одной целью — уничтожить Каору Нагису, сам не помня ни прежнего себя, ни соображая, зачем. — Ещё один Кайдзю, — прокомментировал Каору. Он и остальные, включая всех, кто находился во дворце Кулан Гата, парили в окружении ангельской ауры. — Назову тебя «Мирамонокль», чтобы было, что внести в базу данных по уничтоженным Кайдзю, хотя такое имя кажется слишком длинным. Мирамонокль представлял собой птицеподобного гуманоида, ростом с Еву, у которого грудь и большая часть тела была серо-каменистой; у него торчал жёсткий оранжеватый хохолок, из аналогичной структуры у него состояла борода; большую часть головы занимал жёлтый птичий клюв с парой ноздрей; над ним в притык открывался глаз, полностью белый, без зрачка. Руки Мирамонокля завершаются набором растопыренных светлых когтей. — Да, они обратили его в оружие, по образу и подобию Старцев, — добавил от себя Лабан, стреляя из своего мушкета. — Я уже видел, как Генрих Орë, глава Братства NOD, оказался обращён в подобного гиганта, но не такого большого, — вспомнил Дуглас. Выстрел Лабана превратился в очень большой Знак Хастура, который должен был обескровить Мирамонокля. Вместо этого глаз монстра втянул его в себя и выстрелил им в своих противников. Жёлтый Знак налип на АТ-поле Каору и исчез. В ответ Ангел полыхнул от лица, вспышкой крестообразный взрыв отразился от ока циклопа, рванул рядом, сметя какое-то количество дворцовых палат, возведённых в духе Хайборийской эпохи. — Отражает даже твои атаки! — удивился Дуглас. — А меня?! Нипо: Сумерки! Дуглас и четыре его двойника смешались в один тёмный волчок, который вращался на большой скорости и увеличился в размере. — Вихрь Хастура! — Лабан призвал ветер сумеречного оттенка, который закружил в себя Дугласа. Мирамонокль с агрессивным птичьим криком ринулся на троицу — и получил волчком. Кайдзю отшатнулся, чуть не упал на очередную группу дворцовых сооружений позади. — Действуй, Змей Света! — обратился Лабан к Каору. — Да! — Каору сосредоточился, за его плечами раскрылись ангельские крылья. На это раз они выглядели реально как белые крылья лебедя или тому подобной птицы. С них налетело много перьев. Мирамонокль вытарищил взгляд: — Прекрасно! — закричал он в тот момент, когда к нему вернулось хоть какое-то сознание, и перья сошли со всего, что было сейчас видно. Они открыли за собой современный пейзаж [2]. Каору, Дуглас и Лабан стояли посреди подворотни Нью-Йорка. Рядом несколько раз моргнули гопники. Дуглас сейчас в своей повседневной одежде, Лабан выглядел как очень пожилой мужичок в полностью чёрных очках и в деловом костюме. Каору носил равные джинсы привычного для такой одежды тона, очень обтягивающую тёмную майку, она обнажала пупок и талию, на ней что-то написано, и ещё сверху Ангела покрывал фиолетовый картуз. Каору держал руки в карманах и надувал жвачку. Гопники не очень хорошо на него посмотрели, но похоже что вид старого и слепого Лабана Шурсбери убедил их, что не стоит хулиганить. — Никто ничего не помнит, — Каору оглядывал прохожих, потом вынул смартфон. — Никаких новостей, что Нью-Йорк вдруг оказался недоступен для наблюдения со стороны или вдруг превратился в кусок Хайборийской эпохи. — Похоже, колдовства ему хватило только на то, чтобы создать пузырь своей реальности, кое-как слитый на мгновение с этой линией времени. Если подумать, это не более впечатляет меня, чем то, что делают обычные сновидцы, — прокомментировал Лабан. — Каору, — Дуглас решил сразу поднять этот вопрос, — ты не намерен убить Шурсбери? Он одержим Владыкой Гиад. — Вы одержимы Барагуэлем? [3] — Каору взглянул на чёрные очки Лабана. — Да, Король в Жёлтом правит моей волей, но он, как видишь, не правит над моим сердцем. Если меня попытаться исцелить, то я буду уничтожен Хастуром. — Я могу даровать вам удар милосердия, Шурсбери-сан, — предложил Каору. Лабан ответил: — Я бы на это согласился в любой другой ситуации, мальчик мой, но в нашем случае я хочу пожить ещё, чтобы увидеть, чем закончится твоё противостояние с Великими Древними и Иными Богами. Когда-то, когда моя воля ещё принадлежала мне, я увидел самого Ньярлатхотепа, окружающего известную нам Вселенную, и я собственными руками выколол себе глаза, чтобы больше ничего не видеть. С тех пор я утратил надежду, но, Нагиса Каору, если SEELE правы, если ты действительно Надежда слабых и хрупких людей, я хочу увидеть, чем эта история закончится. Зкауба и каббалисты SEELE очутились среди лачуг, местные жители — обычные люди, ничего не понимая, пялились на военных США, пришедших во всеоружии. Крепости и храмы вдруг обратились в убогие здания и постройки какой-то дыры в жопе мира. Мумаки обратились обратно в танки. Бравые вояки тоже не очень понимали, что это сейчас было. Разве что кто-то в какого-то попал, кто-то кого-то убил. Зкауба подошёл к одному мужчине и снял с него крупный амулет: — Кулан Гат преобразовал этого человека в свой сосуд, как только он нашёл его филактерию. Сейчас это обычная безделушка. Кулан Гат был уничтожен на высшем уровне существования. — Цель уничтожена нашим Мессией, — каббалист SEELE получил СМС от Каору. — Воистину Табрис — Надежда Лилим! Каору и Дуглас сидели вдвоём и слушали новости о том, как армия США накрыла тайное логово по производству галлюцинаторных газов. — Кулан Гат заключил неограниченный отрезок времени внутри одного хронона [4], там, похоже, геометрия прежнего времени восстановилась не столь благополучно, раз там есть жертвы, — вслушался Каору. — Почему SEELE не пригласили на ликвидацию тебя? — спросил Дуглас. — Они, вероятно, думали справиться сами. Похоже, SEELE хотели договориться с ним, не привлекая к этому меня, — предположил Каору. Старые знакомые слились в любви в этот же вечер. Одежда в сторону, оба вышли из душа перед тем, как слиться на диване. Американский юноша сел на попу, любвеобильный японец сел на него. С пылу и жару любовники приступили вот так сливаться в экстазе. Каору обернулся, глянул себе за плечо, его белая задница секунду за секундой поглощала в себя торчащий, хорошо налитый кровью член. — Дуглас-кун, пожалуйста, скажи что-нибудь пошлое? — в следующей позиции Дуглас приподнимал торс и отпирался рукам на ложе, у себя за спиной; Каору также простирал свою спину над грудью Дугласа, активно двигался на члене, всё насаживал себя на него. Одной рукой гей опирался, второй — дрочил. — Ах! О-ох! Светлая сперма Каору полетела из уретры. — У-у-ум! — Каору лежал на кровати, когда Дуглас дрочил рукой у лица гея. Сперма полетела японцу на щёки, нос и губы, попала на веки и брови. Каору очень довольно улыбался, когда его так забрызгали. Каору опирался на колени и ладони возле дивана, Дуглас поставил одно колено на этот диван, на другую ногу опирался рядом — и имел Каору, прочищал сзади жопку гея. Американец кончил второй раз, благодаря чему узкоглазый под ним прозвучал очень пошло. Дуглас не остановился — юноша хлюпал спермой до тех пор, пока его юноша-мужеложник не выдавил из себя через рукоблудие новую порцию светлого семени, упавшего на пол. Дуглас держал Каору на руках, впивался пальцами гомосексуалу в ягодицы, а сам тот, кто получал членом, высоко задирал бёдра, протягивал голени параллельно локтям. Пальчики на ножках Каору часто двигались в напряжении, цепкие руки захватывали Дугласа за шею и плечо. Ослепительные красавцы часто целовались во время такого любовного акта. Каору лежал шеей на жёстком полу, очень гибко задирал ноги так, что голова оказывалась между голеней. Дуглас закоючил любовника между двух своих ног, наклонился, приседал, вот так бурил скважину мужеложника под собой. Кончил ему в дыру в изобилии. Каору лежал на краю дивана, чуть сгибал ноги, попой к Дугласу. Одну руку Каору клал себе на ягодицы. Дуглас ровно стоял и придерживал Каору за бедро. Он имел его в таком состоянии, прочищал потроха. Член Каору торчал при этом позади ног, лежащих одна на другой. Дуглас взялся рукой за эту штуку, дрочил гею, пока светлое семя не брызнула параллельно стимулированию всё той же простаты. Каору издал очень любовные звуки и разразился благодарностями. … Каору улыбается физиономией в подушку, сгибает руки вокруг неё. Дуглас поднял ногу и надавил стопой на пепельный затылок, вдавил альбноса мордашку в подушку. Любовники обычно общались на японском, но могли и на английском. Каору во время секса больше нравился английский, так как в нём, по его мнению, больше подходящих слов. — Уou're so big and fast! Yes! Call me your slut! — звучал Каору в подушку. — What a good dog, ready for round twelve? — Дуглас держался рукой за ягодицу Каору, сам находясь несколько боком из-за необходимости попирать пассива ногой. Дуглас обнажил уже очень живую ухмылку: — What a slutty boy! I'm starting to doubt that even I can please you. — Breed me like the bitch I am! — кричит Каору в подушку, куда его лицом давила ступня. — Make me pregnant with your hot cum! Дуглас был быстр и остановился, когда кончил — вынул член, за извлечённым инструментом открылась очень глубокая скважина посреди белых полушарий, из которой очень обильно показалось белое семя… [5]