Лабиринт

— Не ходи туда. Там тебя ждут неприятности! — Ну как же туда не ходить? Они же ждут!

Ледибаг сглотнула, услышав, как дверь захлопнулась за ней. Резко обернувшись на этот глухой удар, она успела заметить, как проход сливается с монолитной стеной. Осторожно подойдя, она протянула руку и ощупала каменную кладку. Серый нетесаный валун был холодным, влажным и шершавым, на нем гофрированными желтыми кругами разросся лишайник, от самой кладки тянуло холодом и плесневым запахом. Все органы чувств в один голос уверяли растерявшуюся Маринетт в том, что стена на самом деле существует. Однако сам факт нахождения девушки в темном узком проходе непрозрачно намекал на то, что и дверь имела место быть. В любом случае, выбора у Маринетт нет: так как дверь стала каменной стеной, а других дверей в проходе не наблюдалось, можно было идти только вперед. Девушка, внимательно оглядев стены и пол вокруг себя на предмет каких-либо ловушек, осторожно сделала несколько шагов вперед. Чем дальше она шла, тем темнее становилось вокруг: за пределами Лабиринта сгущались сумерки. В Лабиринте было всё так же оглушающе тихо. Тихо настолько, что Маринетт уже втайне начала мечтать о появлении хоть кого-нибудь, лишь бы не было так удушающе тихо. Она слышала собственное дыхание и сердцебиение, слышала свои шаги, и больше не слышала НИЧЕГО. И это реально напрягало. Писк сережек в этой вакуумной тишине прозвучал набатом. Маринетт подпрыгнула на месте и почему-то в панике заозиралась, стараясь найти место для укрытия. Девушке казалось, что на этот чертов звук непременно выползет из темных углов что-нибудь страшное и мерзкое. — Тикки, отмена трансформации! — быстро прошептала девушка, стараясь подавить беспричинную панику. С одной стороны, квами рядом — это хорошо, не так страшно и не одиноко, а с другой, она-Маринетт становится совсем беззащитной. — Маринетт... — слабо прошептала квами, падая в протянутые руки девушки. — Тикки?.. Что-то не так? — обеспокоено спросила Маринетт, пытаясь в темноте разглядеть крошечную квами. — Потом, — пискнули в ответ, и больше девушка не стала спрашивать, аккуратно убрав квами в сумочку. Рука привычно сжалась на телефоне, и Маринетт облегченно выдохнула. Теперь, когда она вне трансформации, можно позвонить своим и спросить, что происходит. Сказать, чтобы они не волновались, просто она застряла в чертовом Лабиринте размером в пол-Парижа и супергерои конечно же спасут ее с минуты на минуту, и все прекрасно, правда... Связь, что странно, была. Ее не должно быть по закону жанра, но три палочки из четырех уверяли Маринетт в обратном. Дрожащими руками Маринетт нашла в списке контактов маму и нажала на вызов. Пошли длинные гудки, а потом автоответчик заговорил веселым маминым голосом: "Оставьте сообщение после сигнала или перезвоните попозже". Папа тоже не брал трубку. Как и бабушка. И Алья. И Нино. И Роуз. И Джулека. И-еще-добрая-сотня-человек-которым-она-могла-бы-позвонить-в-такой-ситуации. Это было плохо. Это было ОЧЕНЬ плохо. Маринетт вздохнула и убрала телефон в задний карман, пообещав себе попытаться прозвониться позже. Девушку снова начала обволакивать удушливая тишина. Балетки делали шаги по серому камню почти беззвучными, и из-за этого волнами накатывало ощущение нереальности происходящего. Было страшно. Было очень страшно оказаться одной в Лабиринте, наедине с тишиной и подступающей тьмой. Тревога за родных и друзей грызла Маринетт с удвоенной силой. Хотелось поскорее найти Кота, трансформироваться и победить злодея, лишь бы не ощущать груз ответственности за чужие жизни на своих плечах. Она не атлант, чтобы тащить на себе весь мир!.. Коридор становился все уже и темнее. Девушка хотела включить фонарик в телефоне, но здраво рассудила, что зарядку надо экономить, и продолжила пробираться по коридору в темноте. Мысли о том, что с фонариком не только она будет видеть лучше, но и её будет лучше видно... Она старалась о таком не думать. С чего она вообще взяла, что здесь что-то есть? (И если оно есть, то должно хорошо видеть в темноте.) Маринетт передёрнуло, и она инстинктивно сжалась, втянула голову в плечи, пригнулась. А распрямиться уже не получилось: появился потолок. Та самая стеклянная преграда, что не дала им с Котом вырваться. А может, и не стеклянная — не разглядишь прозрачность в такой темноте. С тихим шуршащим скрежетом стены за Маринетт сошлись, отсекая путь назад. Шансы добраться до Кота резко падали, и Маринетт со злости и страха саданула кулаком о стену. Ей было так обидно! Она, героиня, Ледибаг, послушно ползет туда, куда указывает злодей, словно слепой беспомощный червяк. Костяшки обожгло болью, и девушка зашипела сквозь зубы. Злость придала ей сил. Злость и страх гнали ее вперед, заставляли протискиваться по туннелю все дальше и дальше. Маринетт пропустила тот момент, когда ее накрыла абсолютная тьма. Просто в какой-то момент она остановилась перевести дыхание и поняла, что не видит ни зги. Ничего. Только слух тревожит далекий шум воды и собственное частое дыхание. Стоп. Вода? Маринетт вскинула голову и прислушалась. Где-то рядом словно бы несильно открыли кран, и вода и тихим гудением шла по трубам. Воздух здесь стал еще более холодным и влажным, но плесенью больше не тянуло. Уже хорошо. Телефон пиликнул в кармане, и Маринетт поспешила достать его. Несколько раз смартфон чуть не выпал из влажных дрожащих пальцев. На дисплее светилось оповещение о слишком низком заряде батареи, и девушка нахмурилась: заряд не должен был так быстро сесть. В голубоватом свете дисплея стал виден потолок того места, в котором Ледибаг оказалась. Только вот это был совсем не потолок. Это была верхняя часть трубы. Она сидит в трубе. В гигантской трубе, которая неизвестно где кончится. В трубе, которая постепенно сужается. В тех местах, где части трубы прилегали друг к другу, были видны широкие полосы ржавых потёков. Они влажно блестели в неярком свете экрана. Маринетт выключила телефон и, устроив поудобнее Тикки, поползла дальше, вслепую нашариваю себе дорогу. Скоро и ладони, и колени стали мокрыми и грязными. Девушка механически перебирала руками и ногами, стараясь занять себя размышлениями. Ей уже начинали чудиться звуки, и она в глубине души очень боялась, что труба приведет в тупик или не кончится никогда. Именно поэтому из всех тем для размышлений девушка обратилась к самой безопасной для психического здоровья. Зараженный. Кто он? Странно, но он не назвал своего имени, а ведь именно его зараженные и выкрикивают обычно раньше всего. Зараженные (все без исключения) очень остро реагируют на оба своих имени, а этот не сказал ничего ни о том, как его звали раньше, ни о том, как к нему обращаться сейчас. Ему навскидку лет двадцать, но Маринетт не очень сильна в определении возраста, поэтому мысленно она поставила рядом с этим пунктом знак вопроса. Костюм... Похоже, у Бражника наконец-то появился вкус. (Маринетт хихикнула этой мысли. Смех получился истерический). А еще... Еще, кажется, этому зараженному были неинтересны Камни Чудес. Или интересны не только они. В любом случае, жертва акумы мог забрать серьги кольцо как минимум двумя разными способами, но по непонятным причинам не сделал этого, а отправил их с Нуаром на изучение территории. Зачем? Зачем ему может понадобиться запихивать двух героев в Лабиринт? Это наверняка затратно, наверняка на поддержание Лабиринта уходит много сил, наверняка у него проблемы с Молью... Тогда зачем? В чем смысл? Помучить их с Нуаром? С тем же эффектом их можно было оставить на той окруженной стенами со всех сторон площадке на несколько суток. Вывод напрашивался только один: информации недостаточно. Маринетт поморщилась и вдруг заметила, что стоит на коленях, а уровень воды уже дошел до запястья. И эта вода текла. Вниз. Выходит, она спускается. — Тикки, — неуверенно позвала девушка, надеясь спросить совета мудрой квами. Та высунулась из сумки и рассеянно повела усиками. Было видно, что Тикки измучена долгой трансформацией. — Там впереди выход, Маринетт, — устало ответила красная малышка. — Ты уверена? Тикки кивнула. — Ты не знаешь... Кот Нуар... С ним все в порядке? — смущенно спросила девушка, не в силах избавиться от волнения. Она боялась за напарника. Кто знает, что приготовил для него Зараженный... — Я не чувствую Плагга... — рассеяно пробормотала Тикки, все-таки покидая сумочку. Маринетт не знала, как квами ориентируется в темноте, но, видимо, как-то ориентируется, поскольку через секунду девушка ощутила теплую тяжесть на своем плече. — Плагга? Это настоящее имя Кота? — А? Нет, так зовут его квами. — Тикки, ты сказала, что не чувствуешь его. Это плохо? — Маринетт не на шутку разволновалась. — Не знаю. Видишь ли, обычно квами разных героев не пересекаются. Единственное исключение — смерть героя. Если один носитель Камня Чудес погибает, его квами должен найти ближайшего сородича и рассказать, как и отчего погиб этот носитель, чтобы другой герой мог закончить дело. Обычно это происходит достаточно редко: героя сложно смертельно ранить. Я знакома с Плаггом благодаря тому, что мы с ним оба живем на свете не просто долго, а очень долго... — Стой... Ты хочешь сказать... — ...что Коты Нуары и Ледибаг умирали при исполнении своих обязанностей? Да, — квами замолчала, думая о том, не зря ли она поделилась частью правды со своей подопечной в столь тяжелый для нее период. — Это тяжело, да? Терять носителя? — робко спросила Маринетт. Тикки согласно вздохнула. После небольшой паузы девушка вновь вернулась к тому, с чего этот разговор начался: — Так с Нуаром все в порядке? — Если я не чувствую, что Плагг летит сюда, то Кот жив и здоров настолько, что может успешно сражаться, — Тикки пожала миниатюрными плечиками. Красная квами не сомневалась в своем умении контролировать тон, и потому точно знала, что Маринетт ни о чём не догадывалась. Не догадывалась о том, что есть еще два варианта, исключающих возможность чувствовать сородича. Либо Плагг мертв, либо мертв еще и его хозяин. Но с Маринетт и так хватит потрясений, а за них двоих поволнуется она, Тикки. — Пойдем, Тикки, нужно выбираться отсюда, — бодро сказала девушка, отвлекая свою хранительницу от печальных размышлений. — В трубе дует ветер, чувствуешь? Значит, там выход на открытое пространство. Доберемся до него, а дальше по обстоятельствам, — Квами провела крошечной лапкой по щеке девушки и привычно юркнула в сумку. Маринетт, воодушевленная напутствием квами, поползла вперед. Страх за Кота почти улегся, осталась тревога за родителей и друзей, и какое-то абстрактное чувство не выполненного долга перед парижанами. Хотелось поскорее покончить со всем этим и вернуться к нормальной жизни. По прошествию получаса движение ползком стало невозможным: труба изогнулась и совсем сузилась, сжимая Маринетт с боков. Теперь можно было только извиваться, лежа на животе, отталкиваться ногами от скользких стенок трубы и как можно выше задирать подбородок, чтобы не нахвататься затхлой воды. Вся одежда Маринетт сделалась мокрая и грязная, по пути потерялась одна балетка, а вторая держалась на честном слове. Мутная вода щипала содранные костяшки и была холодной настолько, что девушке начало казаться, что она больше никогда не сможет согреться. Маринетт чуть не захлебнулась, когда уровень воды внезапно поднялся, а труба резко пошла под уклон. Девушку накрыло с головой волной ледяной воды и с силой протащило по трубе вниз, где она и застряла, жадно хватая ртом воздух вперемешку с грязной водой. Поток усиливался толчками, и с каждым таким толчком волны закручивающейся воды выбивали из девушки крохи тепла и кислорода. Стоял страшный гул, её, не способную вдохнуть и пошевелиться, отчаянно бьющуюся внутри трубы, тащило все дальше вниз, пока она своим телом не стала своеобразной пробкой. Давление воды нарастало, а Маринетт, всхлипывая от боли в легких, пыталась изменить свое положение прежде, чем вся эта масса раздавит ее. Удалось вытянуть ногу, и вода хлынула в образовавшуюся щель. Маринетт задержала дыхание, зажмурилась и попыталась расслабиться, зная, что это может ее спасти. Самое узкое место осталось позади, и ее вместе с водой силой инерции понесло дальше, пока с глухим чпокающим звуком не выплюнуло... На камни. Труба кончилась. Маринетт, ослепшая и оглохшая, вдруг ощутила, как ее стиснули в объятиях. Знакомый голос... Алья? АЛЬЯ!!!! Маринетт подскочила и обняла подругу, чувствуя, что жить сразу становится легче: с Альей все в порядке. Проморгавшись, девушка поняла, что стоит на еще одной крупной площадке, похожей на ту, с которой они с Котом стартовали. А вокруг нее полукругом собрались встревоженные одноклассники. Все они наперебой задавали ей вопросы, на которые Маринетт не могла дать ответа, но девушка всё равно постаралась всех успокоить. Плевать, что у нее трясутся колени и не самый лучший вид, она все еще герой, и ее долг — заботиться о каждом жителе Парижа. Маринетт обвела всех взглядом, остановившись разве что чуть дольше на изможденном и взволнованном Адриане, и мысленно пообещала себе, что она обязательно всех выведет. Да, она слабая девушка. Да, она не всегда носит маску. Да, она может бояться, совершать глупости, ошибаться, робеть и смущаться. Она, в конце-то концов, живая!.. У нее миллион вопросов и ни одного ответа, она без понятия, что сейчас происходит, у нее трясутся колени и срывается голос, она мокрая, грязная и минуту назад была в непонятно какой дыре (она и сейчас там), но она обязательно справится. Она, Маринетт или Ледибаг, со всем справится. Она выберется и победит. И вытащит всех. Она обещает.