Wolves

«Люди не совершают путешествия… путешествия совершают людей» Джон Стейнбек.

      — Милый, ты дома! — радостно вскрикнула миссис Ван и кинулась обнимать сына.       — Да, я дома, — приобняв маму, Кайе поцеловал её в щеку. — Мамуль, мне бы в душ. Я не очень комфортно ехал, ты не против, если мы поговорим немного позже?       Парень был совсем не в настроении сейчас говорить о чём-либо с кем-либо. Он очень рад видеть маму, но ему было действительно хреново и портить настроение семье не хотелось.       Джексон всё ещё не принимал реальность происходящего, ему казалось, что это всё глупая шутка, розыгрыш, который Туан устроил для него. Но почему-то кульминация затянулась, и как-то перестало быть смешно. Хотелось позвонить Иену и спросить ещё раз, что происходит, почему он так поступил? Ведь они даже не смогли нормально поговорить, разобраться, что к чему, и как Туан пришёл к подобному выводу. Он просто всё решил за них двоих и поставил точку.       Джексона начало немного потряхивать, он прикусил губу изнутри и зажмурил глаза, слёзы наворачивались от осознания того, с чем он сейчас остался. В груди не пусто, нет, там клубок из боли и страхов, невероятно режущий сознание, пронзающий всё тело. Вспоминая все слова, что говорил Туан, парень поверить не мог, что дни, проведённые вместе, были просто пустышкой. Неужели одна ложь смогла разрушить всё то, что они успели вместе построить за этот период?       Все прикосновения к Марку, поцелуи, ночи с ним, объятия, разговоры по ночам, всплывали в голове, а потом его слова: «Чувства ушли, их больше нет…». Ну как такое может быть? Да Ван в жизни не поверит, что возможно вот так просто взять и перестать что-то чувствовать к человеку. Другой вопрос — чувствовал ли он вообще что-то к нему? Может быть, ему так легко было отказаться от всего, что между ними произошло лишь потому, что для него это ничего и не значило?       Может быть, он привык так жить? Ведь от наркотиков он так и не отказался, хоть несколько раз и обещал, что такого больше не повторится. Но не смог. Парень довольно много рассказывал о себе, но легко мог недосказать момент со своими предпочтениями. Сейчас он с одним, а потом ему надоест, что-то в голову стукнет, и он уже с другим. Может быть, так произошло и сейчас, никто от этого не застрахован, и ведь не зря Ван боялся именно подобного поворота, всё так и произошло.       Но зачем он тогда так долго добивался его расположения, неужели только из-за простого азарта? Неужели люди ведут себя так, когда не влюблены? Неужели тянутся так и целуют? Нет, здесь что-то другое, что-то, в чём ему нужно разобраться.       Ван уснул с тяжестью и болью у груди, проспал всего несколько часов и проснулся ровно в таком же состоянии, если не хуже. Ведь снился ему Иен. Парень стоял посреди поляны, в окружении белых волков, которые смотрели на Кайе, просто смотрели с такой болью, что он почувствовал свою вину в чём-то. Сам же Марк был спокойным, его лицо ничего не выражало, никаких эмоций, как и при их последнем разговоре. Вот только одежда юноши была какая-то потрёпанная, грязная, порванная, а руки кровоточащие. Один из волков подошёл к Туану и лизнул его ладонь, подставляя голову, дабы получить хоть немного ласки. Парень, слабо улыбнувшись, провёл по морде зверя, который, казалось, был совсем ручной, оставляя алый след. Как только ладонь Иена исчезла с головы волка, тот поднял морду вверх и завыл, протяжно, громко, он словно плакал. Затем к нему присоединился ещё один и ещё, и вскоре вся стая пела своеобразную песню, что разрывала сердце Джексона, один поперед одного, они выли, выставив одну лапу вперёд.       В какой момент эти звери начали ему так часто сниться? Ван сам не понимал почему, но успел заметить, что чаще всего это было связанно либо с его чувствами, настоящими, теми, от которых порой он пытался уйти всеми силами. Либо же с Марком, который занимал в последние несколько месяцев огромную часть его жизни. Мистика это какая-то или же психология, и подсознание просто выдаёт ему таким вот образом информацию, Кайе не знал, да и не особо хотел с этим разбираться. Если оно помогает ему жить, то пусть так и остаётся. Вот только что же оно хотело сказать на этот раз?       Приняв душ и наконец переодевшись, парень посмотрел на себя в зеркало и тяжело вздохнул. Вид у него был не самый лучший. Синяки под глазами, сами глаза красные, казалось, что за эти сутки Ван даже похудел, выглядел как-то болезненно. Подумав, когда он ел в последний раз, парень понял, что это было позавчера в обед. Он работал, ходил по магазинам, после чего почти сразу поехал к Марку, а уж после взрыва, алкоголя и слёз Иена было совсем не до еды, да и вчерашнее утро было не самым подходящим для завтраков. Вспоминая не такие уж давние события, Джексона снова начало трясти, а сердце тянуло от боли. В самолёте он съел пачку каких-то снеков только потому, что голова начала легко кружиться, но это не еда вовсе.       Повара наверняка приготовили что-то вкусное, мама не могла не заказать любимые блюда сына в честь его приезда, так было всегда, когда Ван куда-то отлучался на некоторое время, этот раз, как думается, не был исключением. Его не было дома слишком долго, это весомый повод не портить атмосферу своим состоянием. Хотя бы на час, на какой-то час нужно сделать вид, что всё нормально, он просто изъявил желание вернуться. Если бы так…       Его отец довольно известный продюсер не только в узких кругах, он работал с известными исполнителями, которые уважали его как композитора, а миссис Ван не так редко выступала в качестве автора песен, которые многие любят и напевают. Если говорить о финансовой оставляющей, то семейство Ван могло ещё потягаться с Туанами на счёт того, кто из них более обеспеченный.       Жил Джексон в довольно большом доме, родители старались никогда не отказывать сыну ни в чём, особенно мама, в дальнейшем это сыграло с ним злую шутку. Воспринимая подарки как должное, никогда даже не задумывался о том, каким трудом достаются эти деньги. Достигнув того возраста, когда он сам мог распоряжаться достаточно большим количеством денег, Кайе продолжал баловать себя самыми разнообразными вещами, среди которых, конечно же, были и клубы, где он оставлял баснословные суммы. Эфемерное чувство владения всем миром и ситуацией, чувство нужности в компании, незаменимости.       Вот только сразу же, как заканчивался поток денег, эти якобы друзья, основное их большинство, расползалось в разные стороны, к тем, кто может продолжать их поить за свой счёт. Потом в ход пошли наркотики, проблемы с родителями, ссоры, крик и угрозы. На Джексона ничего не действовало, он приводил к себе в дом разнообразных персон на одну ночь, не всегда это были девушки и не всегда одни.       Его это настолько засосало, что в какой-то момент он очнулся непонятно где, в окружении незнакомых ему людей, которые утверждали, что с ними он провёл неделю, вот только Ван этого абсолютно не помнил. Потом оказалось, что они не врали, календарь показывал 9 марта, а последнее его воспоминание было связанно со вторым. На телефоне около сотни пропущенных вызовов и больше полутысячи сообщений разного содержания от разных людей.       В тот день, когда он пришёл домой и увидел маму всю в слезах, и на отце не было лица, они все извелись в поисках сына, подняли полгорода на ноги. После этого случая, конечно же, было выставлено условие: если он сам не остепенится, они принудительно отправят его в наркологическую клинику. Это было последнее предупреждение в его строну, и он смог взять себя в руки. Парень и сам понимал, что если не остановится, то попадёт в ещё большую задницу, и так не могло дальше продолжаться.       Вся его жизнь в то время была похожа на какое-то сплошное дерьмо, в которое он влез собственноручно. А ведь он должен быть благодарен за судьбу, которая ему досталась. Многие мечтают о такой жизни, как у него, о таких родителях, о возможностях, а он как последний кретин на земле не замечал ничего, что ему приносили на блюдце с голубой каёмочкой.       С отцом ещё с подросткового возраста были напряжённые отношения, часто Ван старший заставлял сына подолгу заниматься музыкой, учить ноты, слушать композиции и смотреть, как он работает. С малых лет он брал сына с собой на работу, хоть часто мама и была против, но муж стоял на своём, в итоге миссис Ван приходилось уступать. Её муж никогда бы не сделал сыну ничего плохого и всячески пытался развлечь его, потому как считал, если приучить ребёнка с ранних лет к определённому виду деятельности, в будущем он будет заниматься именно этим.       Мужчина воспитывал сына, который сможет продолжить его дело и станет ещё более известным, чем он сам, но чем старше становился Джексон, тем больше проблем с ним возникало. Он рос достаточно общительным, весёлым и открытым ребёнком, никогда не прятался за папочку и охотно общался с известными дядечками, которые классно поют. Но в подростковом возрасте начал высказывать своё «фи» и всё чаще вместо занятий музыкой, уходил гулять с друзьями, примерно в этом возрасте он и начал увлекаться граффити.       Мистеру Вану это не очень понравилось, у него была другая цель и другие планы на сына, его личное мнение не особо учитывалось, мол, родители лучше знают, что для их ребёнка хорошо, а с чем лучше не связываться. Мама больше поддерживала сына, ведь считала, что проявление таланта в творческом направлении — это тоже не плохо. У каждого должен быть свой путь, и если Кайе был уверен, что для него будет лучше связать жизнь с этим, то пусть пробует и ищет себя сейчас, чем если это будет происходить в тридцать лет.       Когда же поднялась тема насчёт сексуальных предпочтений сына, и выяснилось, что Кайе приемлет как девушек, так и парней, отец словно с катушек слетел и устраивал чуть ли не каждодневные скандалы на этой почве. Так продолжалось около двух месяцев, пока не вмешалась мама и не поставила условие, либо муж прекращает затрагивать данную тему и не доводит обстановку в их доме до крайней точки, либо она уезжает из этого дурдома и пусть справляются без неё как хотят.       Лишь после восемнадцати лет Джексон понял, что папа не хотел для сына ничего плохого. Он боялся, что в его сторону посыплются осуждения, угрозы и нормального будущего у мальчика не будет. Конечно же, не обошлось без собственной неприязни к данному виду отношений, но это можно в себе подавить и поменять точку зрения. С этим же связано и его маниакальное желание поставить Кайе в ряды композиторов, из-за чего у парня не было детства, в общепринятом смысле этого слова.       Сейчас он не жалуется, потому что прекрасно понимает, что папа руководствовался лишь самыми лучшими побуждениями. Именно благодаря ему сейчас парень может заниматься музыкой и искренне любит это дело, умеет битбоксить и довольно неплохо читает реп. Не зря он проводил столько времени в студии записи. Даже граффити он начал увлекаться лишь из желания насолить отцу, кто бы знал, что это настолько понравится ему и будет приносить какой-никакой доход.       Но, как всегда говорила его мама: очень важно найти свой путь в жизни. Именно этого и хотел Джекс, а не тупо следовать тому, что решил за него папа. Он благодарен ему за всё, но принимать решения, делать ошибки и достигать новых вершин он должен сам, как минимум, чтобы доказать не только родителям, но и себе, что ему не зря предоставили такие возможности жизни, и он научится пользоваться ими сполна.       — Привет, мамуль, — парень подошёл сзади мамы, которая в это время смотрела журнал.       — Кайе, — на лице мамы тут же расцвета улыбка, — ты выспался? Выглядишь не очень хорошо, у тебя всё в порядке?       — Угу, нормально, — улыбнулся парень, присаживаясь рядом с темноволосой женщиной, одетой в удобный спортивный костюм. — Просто кушать хочу, покушаем?       — Конечно! Папа обещал сегодня пораньше освободиться, можем сейчас пойти немного перекусить, ты мне расскажешь, что у тебя произошло за эти дни. В последнее время мы совсем не разговаривали.       Даже путешествуя, Джексон находил время поговорить с мамой, рассказать, как проходит его путешествие, что он видел и в какие ситуации попадал, чем часто заставлял женщину волноваться. Но из-за навалившихся на него происшествий, связанных с Иеном, он совсем забыл об этом.       Парень, не жалея слов, рассказывал маме о всём, что приходило ему в голову, о Марке тоже. Немного поразмыслив, Кайе рассказал, что они с ним не были просто друзьям, по крайней мере, последний месяц — это точно. Он не сказал об их разрыве, незачем маме пока что это знать, он сам ещё толком не обдумал сложившуюся ситуацию. Но даже сейчас, произнося все эти слова в слух, другому человеку, Ван очень злился на происходящие события, на Марка очень сильно, но больше всего всё равно на себя самого. Он мог остаться там и выяснить всё на месте, а не гадать теперь, что стукнуло Марку в голову.       Наверняка ведь, что он поехал к себе домой, адреса его Ван не знает, забыл даже адрес бабушки с дедушкой, слишком уж много воды утекло с тех пор. И он не настолько глупый, пытался звонить, но абонент предсказуемо был недоступен. В интернете узнать адрес их дома нельзя, так что теперь он у разбитого корыта по своей тупости и только по своей. Но с другой стороны, если это действительно так, и Марк больше не хочет и слышать о нём, то зачем сейчас забивать себе голову всякой хернёй?       Время за разговорами прошло незаметно и совсем скоро они уже сидели за столом втроём, как это было раньше. Кайе почти удалось отвлечься, почти, если бы отец не спросил надолго ли он и сам ли приехал? Странно было такое слышать, ведь он прекрасно знал, что сын путешествует с другом. Его отношение к «друзьям» парням всегда было неадекватным, особенно, если это касалось Джексона. Странно, ведь он в шоу-бизнесе довольно давно, а здесь каждый третий если не гей, то би.       — Не знаю, — Ван опустил глаза, — наверное, надолго.       — Ты неважно выглядишь, что-то случилось?       — Устал, — кротко отвечает шатен, отодвигая тарелку, аппетит пропал. — Можно пойти? Я бы ещё немного отдохнул.       Родители одобрительно кивнули, сочувственно переглянувшись, а парень быстро ушёл в свою комнату и тут же лёг в кровать, сильно обнимая подушку. Почему ж так больно-то? Мысли о том, что ещё вчера он имел всё, а сегодня остался практически ни с чем, не покидали его. Пусть это звучит напыщенно, странно и в какой-то степени даже нереалистично, но, кажется, любой человек будет чувствовать себя в подобной ситуации так же.       Вот у тебя есть любимый человек, в котором ты души не чаешь, ты планируешь с ним совместное будущее, хорошие, плохие моменты — всё равно! Они ведь рядом, любят друг друга, преодолевают все препятствия. Джексон был уверен, что Иен любит его, он ни в чём так не был уверен, как в этом факте! А сейчас он один, с Марком нет связи и, скорее всего, больше не будет. Неужели он настолько ошибся? Марк не любил его? Или что же могло подтолкнуть Иена к тому, чтобы они сейчас оба страдали. Да под угрозой смерти Ван не сможет сказать, что Туан не любил его.       Послышался стук в дверь, а после короткого «Да», в комнату вошёл отец, присев на кресло рядом, посмотрел на сына.       — Мы рады, что ты дома, — мужчина посмотрел на сына, подмечая его разбитое состояние, и всё же начал говорить о том, зачем сейчас пришёл сюда. — Не знаю, как надолго ты приехал, но хочу поговорить с тобой сейчас.       — О чём? — Кайе лёг на спину, пытаясь сосредоточиться на разговоре, судя по всему важном.       — После того, как ты ушёл, я много думал, — начал мужчина. — Изначально я не верил, что из этого что-то получится, но ты даже денег у нас не брал, — Ван старший вздохнул. — Ты сильный, ты доказал нам с мамой, мне, особенно мне, что ты достаточно самостоятельный и взрослый. Я волновался за тебя очень, всегда. Уже с того момента, когда узнал, что у нас с твоей мамой родится сын, я мечтал только о самом прекрасно будущем для тебя. Хотел передать тебе свою компанию, хотел, чтобы ты вырос достойным человеком и ни в чём не нуждался, — Джексон сжал кулаки, у него внутри всё трепыхалось, папа никогда не говорил ему подобного, за всю его жизнь. — Я делал ошибки, все мы делаем ошибки, по моей вине случилось много того, чего можно было избежать.       — Пап, я…       — Кайе, я не закончил ещё, — в ответ перебил его мужчина. — Я много о чём жалею, но больше всего о том, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять, что главное для меня — это видеть тебя счастливым. Мне всё равно, кем ты будешь работать, хоть мне и хотелось бы, чтобы ты пошёл по моим стопам, но, Джексон, я буду согласен с любым твоим выбором! И это касается не только работы…       — Ты хочешь сказать?.. — Кайе не мог поверить, что слышит сейчас от отца одобрение, ведь ему всегда казалось, что за него всё решают, даже когда он пытается делать самостоятельные попытки, всё равно получается так, как хотя другие.       — Я люблю тебя, сынок, и если ты будешь счастлив с парнем, хоть я и не поддерживаю это, но я не перестану любить тебя, не перестану хотеть для тебя счастья, — мужчина улыбнулся и потрепал сына по волосам.       — И я люблю тебя, пап, — парень поднялся и крепко обнял отца, — спасибо тебе.       После разговора Ван старший ушёл, пожелав сыну доброй ночи. Он тоже был рад, что этот разговор наконец состоялся, ему было тяжело всё это время, так же, как и сын, за чуть меньше чем год, он многое понял и надеялся, что сейчас не сделал ошибку.       Да, он не хотел бы, чтобы его сын был с другим парнем, да, ему хочется внуков и нормальных, традиционных отношений для своего чада, потому что непонятно, какая ситуация будет через тридцать лет, как к подобному будут относиться. Каждый родитель беспокоится о своём ребёнке, но сейчас они, к счастью, живут в стране, где ориентация уже не играет такой важной роли, как это было, к примеру, двадцать лет назад. Главное — это хорошие отношения в семье, в конце концов, нужно доверять Кайе, и даже если что-то пойдёт не так, он постарается сделать всё, дабы вытащить своего ребёнка из любого дерьма, в которое он по неосторожности попадёт.       Этот разговор — одна из самых замечательных вещей, которая случилась с Джексоном за последние дни, чёрт возьми! Кто бы мог подумать, что разговор, о котором родители талдычили так долго, окажется настолько впечатляющим! Во многих смыслах, ведь его, Вана, это так сильно волновало, он действительно беспокоился о том, что думают родители. И если с мамой всё было в порядке, она никогда открыто не говорила о неприязни по этому поводу, но вот папу всегда раздражала вольность сына, оправданная она была или нет, и это раздражало, безумно просто.       Сейчас же Джекс действительно рад, что папа принял его, значит, всё налаживается. Если бы только Марк мог это узнать, чёрт возьми! Ну почему же всё происходит так не вовремя, мать его! Почему папа должен был сказать об этом сейчас, когда он утратил, человека из-за которого переступил все свои принципы и был счастлив!       И проблема в том, что он сам во всём виноват. Приехал бы он раньше домой, узнал бы это раньше, может быть, всё случилось бы по-другому. Если бы он не обманывал Иена, а просто рассказал ему всё между прочим, а не проверял его, как тупой кретин, то Марк не обвинил бы его во всём! И Джексон согласен, он прирождённый идиот, кретин и просто тупой придурок, который не удержал то, что для него действительно важно.       А что он может сделать сейчас? Телефон недоступен, а другого номера Туана он не знал. Его домашний адрес он не знал, потому что встретились они в Лос-Анджелесе, тогда Марк солгал, что не оттуда, а когда правда открылась, у Вана и мысли не появилось спросить его адрес, зачем? Они ездили в Сан-Франциско, к бабушке и дедушке Марка, но их адреса парень тоже не помнил. Номер Чимина, они ведь общались очень хорошо, наверняка Иен связался со своим другом и дал ему свой новый номер.       Он будет пытаться сделать всё возможное, чтобы хотя бы встретиться с Марком. Если он не захочет говорить, или, может быть, даже нашёл себе кого-то, Джекс просто отступит. Он уйдёт и примет его слова о том, что чувства ушли, и самое главное — что он полнейший идиот, который поверил, что у них могло быть будущее, совместное.       Встав с кровати, парень подошёл ко всё ещё неразобранному походному рюкзаку, он раздражал, пора его разобрать и сложить в комод. Как минимум на пару месяцев. Ван достал оттуда свою одежду и полотенца, которые были аккуратно сложены, Иен постарался, не просто скинул всё скопом, чтобы быстрее избавиться, он аккуратно складывал всё.       Вытащив все вещи, Кайе разложил их по местам, одежду почти всю сразу же выбросил в стирку, некоторый хлам, который в повседневной жизни в ближайшее время точно не пригодится, скинул в коробку и засунул под кровать. В кармане, уже перед тем, как сложить походный рюкзак, словно вишенку на торте, Джекс обнаружил серёжку, которую так и не удалось подарить любимому человеку.       По телу пошли мурашки, а сердце начало стучать быстро-быстро. Он открыл коробочку и провёл по небольшому красному камешку, вспоминая глаза любимого, его улыбку, голос и руки, которые обнимали так крепко и нежно, что подозрений не возникало.       — Я должен с тобой поговорить, Марки, убеди меня снова, что никогда не любил.