морские сонеты



***

Кукольные волосы, кукольное личико, кукольные глаза с блёстками снежинок. Рыжие локоны волос достают ей до плеч. Староста и отличница с безукоризненной репутацией. Куними закладывает уши, когда она начинает говорить. – Ты как? – обеспокоенно глядит Киндайчи, и он подаёт знак, что всё хорошо. Девушка, стоящая рядом с Киндайчи – чересчур рядом, слишком рядом, отойди от него сейчас же! – оправляет расклешённую юбочку и скромно заводит руки за спину. – В общем, рано или поздно ты бы сам узнал, поэтому я решил рассказать тебе самому первому. – Надо же. Я польщён. Волны бьются о крепости, и в песке расцветают первые трещины. Песочный замок – это сердце Куними. – Мы встречаемся. Куними сглатывает. Что-то происходит внутри него, что-то холодное и горячее одновременно. Что-то чёрное, злое и обиженное заполняет его и грозится хлынуть наружу. – Ого. Поздравляю. – Опять ты ёрничаешь, – с улыбкой вздыхает Киндайчи, улавливая в его голосе нотки сарказма. Долговязый и родной, он низко наклоняется, чтобы виновато прошептать ей на ухо: – Извини, он всегда такой. Она кивает. Куними пытается дышать. – Наверное, я просто завидую, – говорит Куними. – Обучение на дому тебе явно не пошло на пользу. Может, хоть морской воздух сделает своё дело? Куними пожимает плечами. Ему уже ни во что не хочется верить. – Мне жаль, – внезапно говорит Киндайчи. – Что ты имеешь в виду? – Просто.   От твоих извинений ничего не изменится.   Он хотел бы, чтобы вокруг него образовалось озеро из его слёз. Он хотел выплакаться так, чтобы горели глаза и щёки, до того самого момента, когда влаги больше не останется. И в этой солёной глади он хотел бы утонуть тихо и немощно – так, чтобы никто этого не заметил. В костюме жарко. Галстук душит горло, пустота бьёт кнутом по бокам. Все подходят к нему и что-то говорят, но слова похожи на жужжание, и поэтому Акира ничего не разбирает. Свечки сияют на алтаре, оставляя блики на фотографии. Пахнет ладаном. Куними притрагивается к месту, где должно что-то биться, но в ладонь ударяется глухая пустота. Люди шепчутся. «Так рано потерял мать». «Ужасно жаль». «На вид он такой слабый и бледный, разве он не напоминает смерть?» Смерть, повторяет про себя Куними. Смерть. Всё это – из-за него. – Поедем, – говорит он. Куними непонимающе вздёргивает бровь. – Поедем на море, – повторяет Киндайчи настойчивей. – Ты и я. И больше никого. Будем жить вместе, снимем дом у самого пляжа и будем гулять по набережной целыми днями. Я хочу освободить тебя, Куними. Куними думает, что так поступают только настоящие эгоисты, но сказать нет – выше его сил. Он скорябывает кожу с ладоней и коротко кивает в ответ. Они собирают сумки. Автобус уезжает поздно ночью, билеты на тумбочке, деньги в кошельке. Девушка Киндайчи помогает им со сборами. После выпуска она стала ещё красивее, словно сошла с картин Клода Моне. Куними и сам бы справился, ему много вещей не надо. Он бы поехал налегке без лишнего груза за плечом. Она остаётся непоколебима, просовывает в кармашки насадки для ингалятора и ещё тысячу и одну ненужную вещь, откуда-то оказавшуюся в комнате. На вид она хрупкая, но тяжёлую сумку с лестницы спускает запросто, будто это пушинка. – Пожалуйста, выздоравливай, Куними-кун, – говорит она, грустно улыбаясь, на её аккуратном пальчике блестит золотое кольцо. И, честное слово, лучше бы она его ударила.