По опусу

      Паршивец, смотрит на меня с таким видом, будто ничего не понимает! Будто бы и не видел все эти годы, как я медленно схожу с ума, теряя остатки аристократической гордости, раздираемый плотскими страстями, что рождает во мне его светлый образ. Ощущаю, как сердечный ритм отдаёт в виски головной болью.       Дышать становится невыносимо тяжело. Дышу через раз, пытаясь сохранить иллюзию спокойствия. Такое ощущение, будто бы воздух в одно мгновение стал жидким. Мысли путаются. Они путаются каждый раз, когда я подхожу к нему слишком близко. Чувствую, что не могу противостоять его мягкой, едва заметной улыбке, взгляду печальных глаз, тонким пальцам пианиста. Я сгораю.       Пытаюсь сформулировать казавшуюся простой мысль и донести до него. Выходит какой-то бред. Как глупо, в тысячный раз пытаюсь признаться ему, что давно и безнадёжно в него ...       Снова увожу тему разговора. Почему-то цепляюсь к Вале, которого наедине со мной он нежно называет Рыжиком. Бесит. Читаю нотации. Пытаюсь пристыдить. Зачем-то вываливаю на него обвинения в совращении. Нет, я хотел сказать совсем не это! Великий Хронос, что же я делаю?       Ловлю на себе его разъярённый взгляд, перехватываю удар, адресованный мне. Сжимаю в объятьях этого странного юношу, молю о прощении, зарываясь лицом в его волосы. Шепчу на ухо слова извинений. Отстраняясь, обхватываю его лицо руками. Ловлю на себе ничего не понимающий, растерянный взгляд фиолетовых глаз. Прислоняюсь лбом ко лбу, целую, боясь спугнуть. Чувствую, как часто бьется его сердце в моих руках, запускаю пальцы в чёрные как ночь волосы. Чувствую дрожь в таком притягательном теле и прижимаю к себе ещё сильнее. Сейчас он только мой. Разрываю поцелуй, поддерживая его на ногах, шепчу то, что столько лет не решался сказать. Тщетно надеясь, что смогу связать нас этими словам, и искренне веря, что им под силу всё изменить.