Ничего не получалось. Выходило из рук вон плохо. Но девушка упорно продолжала своё занятие, смахивала выступающие слёзы и раздражённо бормотала себе под нос ругательства.
— Ты что здесь делаешь в такое время? — раздался над ухом грозный голос. С перепугу девушка упала со скамьи, подмяв под себя всю свою работу.
Человек рядом с ней, приподняв левую бровь, молча наблюдал за её бесплотными чертыханиями на полу в куче вещей. Наконец она вскочила на ноги и громко поприветствовала его, не забыв про поклон.
— Простите меня, капитан!
— В чём дело, Мари? За что ты извиняешься? — Акаши не мог понять причины её столь позднего нахождения в спортзале, ведь он даже команду по домам распустил, да и темнело.
Чего не мог терпеть Сейджуро, так это слёз, особенно женских. Поэтому когда девушка тихонечько всхлипнула и подняла на него глаза, полные слёз, парень растерялся, но не показал этого.
— Я не выполнила ваше задание, семпай, значит Вы не будете тренировать меня, но… — Мари откинула волосы назад, и Сейджуро застыл под упрямым горящим взглядом. — Я хочу, чтобы Вы занимались со мной баскетболом!
Такого он не ожидал.
Ито Мари, ученица первого класса средней школы Тейко, стояла перед ним в слезах и тряпками в смозоленных и изрезанных ладонях, но её глаза совсем не вязались с образом ревущей никчёмной девчонки. Да, он специально дал ей много невыполнимых заданий, чтобы отбить у упрямой безталантливой нахалки всё желание к игре в их команде и к баскетболу в целом, но никак не ожидал пламенной речи, несмотря на полный провал. Настроение сегодня было ни к чёрту, и Акаши планировал унизить девчонку и отправить восвояси, но сейчас он и слова вставить не мог, поражаясь такой целеустремлённости.
—… Я понимаю, что провалила вступительный, но я и не прошусь снова в команду, — на этих повторённых на сотый раз словах девушка глубоко вдохнула и, тряхнув копной тёмных волос и зажмурившись, оглушила Акаши, — Позвольте мне наблюдать за тренировками и вечером тренироваться в этом зале самой!
— Ну и что ты натворила? — он забрал у неё то, что должно было быть формой для членов команды и устало вскинул голову к потолку. — Ну что за день сегодня…
Мари приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на реакцию человека перед ней, и… распахнула глаза в удивлении.
Акаши Сейджуро смеялся. Тихо, почти не слышно, прикрываясь ладонью, но Мари заметила улыбку на его губах и широко улыбнулась сама.
«Вот чёрт, оптимизм из неё так и прёт», — подумал Сейджуро и почувствовал, как на сердце легче стало, и забылись повседневные проблемы. — «Неплохо было бы иметь такого человека на скамейке запасных поддержки ради».
— Чего стоим? Мяч в руки, и отрабатывай броски!
В тот вечер в спортзале допоздна были слышны стук мяча по полу и грозные речи капитана сильнейшей команды.
Как бы хотел Акаши вернуть время вспять и исправить свою оплошность, которая стала причиной непоправимого и стёрла улыбку с этого девчачьего лица навсегда, сделав зависимой от нескольких людей, желавших того же, что и он.
Небо наливалось нысыщенно-алым, грозно предупреждая о том, что день уже кончился, а что успели люди за это время? Сплетались в одно полотно облака, которые, словно окрашенные кем-то, постепенно багровели. Где-то за крышами домов и пушистыми боками облаков спрятался месяц, сияя беззубой улыбкой ночной. День подходил к концу, сонно потирая глаза свои и падая в объятия ночи.
Нескончаемыми потоками текли толпы людей, каждый в своих заботах. Так странно, пора бы уже домой к семье и родным, а в головах до сих пор утренние заботы, превратившиеся в головную боль. Они все спешили кто куда, но, казалось, что беспорядочно искали выход из этого мира, а билет в никуда — в руках. Почему бы просто не остановиться, чтобы перевести дух? Нельзя. Стоит только остановиться, как окажешься у разбитого корыта и уже ничего не вернёшь назад.
Он абсолютно такой же. Нет, он ещё жёстче и беспощадней. Он давит тех, кто стоит у него на пути, отметая в сторону бывших друзей, и не нужна ему чья-либо помощь. Добьётся всего сам, только было бы место, где всегда ждут и куда может вернуться. И был бы тот человек, с которым будет знать, что любим, что необходим. А там можно и остановиться, пусть время неумолимо бежит вперёд и забирает вечную, казалось бы, молодость. Он станет лучше всех, если тот человек только рядом будет.
А такой человек у него есть.
Она всё сделает ради него.
А он не готов оставить её здесь. Он заберёт и не отпустит никуда.
Только вот одна проблема: он не один такой.
Есть и другие, которые столь же алчно желают этого тепла.
Не для всех, а только для себя.
И не только у него в голове звучит пресловутое:
«Смирись, она одна на всех».
Акаши неспеша вдохнул морозный воздух и накинул капюшон на голову, небрежно затолкав дорогой телефон в карман куртки. Редкие прохожие, осмелившиеся посмотреть в разноцветные глаза, тут же отводили взгляд в сторону, пригвоздённые холодным взглядом тех самых необычных глаз. Парень поёжился и, услышав знакомый голос, огляделся по сторонам, — показалось, на глаза ему попалась витрина с ювелирными изделиями. Не заметив ничего стоящего, он хотел было пройти мимо, но вдруг увидел одну интересную вещицу, которую, судя по цене и невзрачному внешнему виду, никто и не брал.
Услышав перезвон колокольчиков над входной дверью, полусонные и разморённые жарой в ювелирном магазинчике консультанты тотчас оживились. К зашедшему человеку с дежурной улыбкой подошла одна из девушек. Она недоверчиво покосилась, как и её коллеги, на молодого паренька, которому на вид было лет шестнадцать, — ну никак он не выглядел потенциальным покупателем.
— Извините, но мы закрывается, вы будете что-то покупать? — дружелюбно спросила она и устало подумала о том, чтобы непутёвый школьник скорее ушёл.
Девушка хотела добавить что-то ещё, но один взгляд этого мальчишки сбил её с мыслей. Она запомнила этот взгляд со страниц журнала о спорте. В голове всплыло имя и происхождение парня.
— Вы Акаши Сейджуро? — парень нервно дёрнулся и кивнул, смотря в одну точку, и консультант, посмотрев туда же, поинтересовалась, — Вам показать что-нибудь?
— Кольцо с гравировкой. Его можно заказать?
— Да, конечно! — она вернулась за прилавок, достала тоненькую тетрадь с ручкой и всем своим видом показала готовность записывать. — Какие пожелания? Для кого?
— Для девушки. Но не слишком вычурное.
— Извините, может я лезу не в своё дело, но мне кажется, что девушкам Вашего возраста нравятся, чтобы кольца выглядели как можно дороже. Думаю, Ваша девушка…
— Вы не знаете её, она не принимает дорогих подарков, — резко перебил её Сейджуро, — И мне не нравится весь этот пафос, поэтому оно должно быть тонким и не громоздким, из белого золота. А надпись… "От Сей-чана".
— Хорошо. А размер?
— Чего?
— Пальца. Размер пальца у неё какой? Как мой? — девушка протянула свою руку.
— Меньше. У неё очень тонкие пальцы.
Разговор прервал телефонный звонок, и Акаши сразу же ответил. Девушку очень позабавили эмоции на лице холодного тирана, как говорят про него: сначала, нахмурившись, он слушал собеседника (судя по голосу, доносившемуся из трубки, это была девушка) и внезапно побледнел.
— А ну-ка повтори, — раздражённо произнёс Акаши.
— Тецу-чан вчера приходил! Я так рада!
Он сжал кулаки, ведь не было рядом мяча, который можно было бы по привычке вместе со злостью бросить в кольцо.
— И ты с ним..?
Консультант не хотела подслушивать чужие разговоры, но до того было интересно…
— Я волновалась, что после развала команды вы все перестанете навещать меня, но… Я дура, что сомневалась в самых дорогих мне людях… Спасибо тебе, Сей-чан, что заботишься обо мне. Я тебя люблю… Я люблю вас всех. Прости, если отвлекла от чего-то важного. Я лишь это хотела сказать. До встречи.
— Я тоже…
Прерывистые гудки оборвали его на полуслове. Акаши обессиленно опустил руки и тяжело вздохнул, усмехнувшись. Он просто не мог понять её логики и своего поведения.
Да что она с ним делает?.. Это невыносимо.
— Эм, Вы… — начала было девушка, но замолкла, когда Акаши попросил «без неуместных вопросов».
— Меняем надпись.
***
Когда дело было сделано, и он покинул салон, внутри поселилось беспокойство, и предчувствие его не обмануло.
Подходя к многоэтажке, Сейджуро увидел бегущего в его сторону человека и скептически хмыкнул, неужели кто-то такой отважный, чтобы в холодном октябре скакать по улицам в шортах и футболке. Потом он начал приглядываться и неверяще прошептал:
— Она дура?
Навстречу красноволосому бежала девушка и радостно окликивала его.
— Сей-чан! Я решила тебя встретить, ведь поздно уже, а вдруг тебя кто похитит? — она кинулась ему на шею, но тут же отскочила в сторону, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты совсем дурная?! Какого ты в таком виде?!
— Да ладно. Не холодно ведь, — отмахнулась Мари и потянула его за рукав за собой. — Пойдём, ты голоден, наверняка?
Сложно было не заметить, как дрожат её плечи, но Ито лишь тянула его за собой, не подавая вида, что замёрзла. Акаши схватил её за руку, почувствовав ледяную ладонь в своих горячих руках. Он выругался, остановил её, снял с себя тёплую куртку, оставшись в толстовке, и накинул на девушку.
— Ты замёрзнешь! — беспокойно закричала Мари, торопливо снимая с себя его одежду, но Сейджуро грубо встряхнул её, застегнул замок и надел свою шапку на её взлохмаченные волосы. На спорящую парочку уже начали оборачиваться прохожие, чтобы посмотреть, что стало причиной такого громкого спора.
— Мне жарко, поэтому я решил снять куртку, — равнодушно произнёс он, ставя точку в бесполезной ругани. — Ты же знаешь, что моё слово лучше не оспаривать.
Она только покраснела и широко улыбнулась, поблагодарив его со словами, что он «очень благородный». На щеках парня загорелся румянец, который он скрыл перчаткой.
Акаши не понимал: почему она его так беспокоит?
Но продолжал заботиться.
Акаши задавался вопросом: а что если бы он остался единственным, кто так радовал бы её?
Но как? Шикарными букетами цветов, дорогими подарками, путёвками на Мальдивы её не возьмёшь. Если хочешь стать одним единственным, значит надо избавиться от остальных, а это значит забрать её счастье, а так... он поступить не может. Эгоист. Но только не рядом с Мари, которая делает всё ради полного состава Поколения Чудес. И для каждого в отдельности. Но не один из них не может ничего сделать для неё.
Так думали все они. Просто так было удобней.
Открыв дверь квартиры, он почувствовал, что хочет остаться здесь навсегда, в этом уютном убежище от всех невзгод и разочарований, остаться здесь единственным мужчиной.
Мари ещё с утра ощущала некоторую слабость и, провожая Тецую, она незаметно держалась за косяк двери, чтобы не упасть. Школу решила в очередной раз пропустить, запретив подруге сделать то же самое, и выпила таблетки, только лучше не стало, даже наоборот.
В глазах всё плыло, а от холода ноги дрожали, и девушка словно на ходулях прошла вперёд и остановилась, услышав, что Акаши зовёт её.
— Ты опять в школу не ходила? Сколько ты уже пропускаешь? — голос парня доносился как из тумана, немного отрезвляя.
— Завтра пойду, наверное, — Мари попыталась сделать тон весёлым, но Сейджуро заметил, как она покачнулась.
— Ты в порядке? Мари?
Ноги подкосились, и она сползла по стене, тяжело задышала и прикрыла глаза. Акаши почувствовал, как по телу пробежала дрожь, и кинулся к девушке, легонько ударив по лицу, чтобы привести ту в чувства.
— Где таблетки? — пробормотал он, расстёгивая куртку на ней.
— Сейчас пройдёт, — мотнула головой и закашлялась.— Не волнуйся...
— Где таблетки?! Куда ты их переложила?! — взревел парень, метаясь по квартире в поисках маленькой заветной упаковки. — Не закрывай глаза!
— На кухне... в маленьком ящичке у окна...
Акаши мигом подлетел к ней с таблеткой и стаканом воды. У Мари дрожали руки, он запихал ей в рот лекарства и напоил водой, поднял на руки, отнёс на кровать и прижал к себе. Парень слышал от Мидоримы об этих приступах, но при нём она просто сама выпивала таблетку, а тут... Он до сих пор не мог успокоится, руки тряслись и в горле пересохло, поэтому он прижимал дрожащее тело ближе, пытаясь унять общую дрожь, и через несколько минут, она обмякла в его объятиях. Мари жадно глотала воздух, и попросила Сейджуро открыть окно.
Свежесть осени ворвалась в дом ледяным ветром, проникая в воспалённый разум, охлаждая нервы до состояния умиротворения.
Но он не мог успокоиться. Слушая ее уже ровное дыхание, он вновь и вновь прокручивал в голове те события, которые предрешили будущее Мари. Та точка невозврата, когда она разучилась жить и они стали единственным, что удерживало ее на плаву. Они смогли помочь ей только так, они пользуются ее беспомощностью, считая себя ее спасением. Но... кто кого на самом деле спасает?
Он впервые ощутил гнёт вины, который за всех них нёс Куроко. Нет, он знал, что он виноват и раньше, но сейчас это осознание захлестнуло его с новой силой. Словно это происходит заново. Воспоминание оживает. Она задыхалась на его руках. Он испытывал дикий страх и казался сам себе бесконечно жалким, потому что не мог ей помочь. Так себя чувствовали все шестеро из их команды. Только не было крови. Не было аварии. Не было зевак и криков, воя сирены и плача. Но было также тихо, как в колодце, и также страшно.
Он вздрогнул, вырванный из омута памяти ее движением. Она коснулась его лица с легкой слабой улыбкой и пониманием в глазах.
Она все поняла. Она тоже вспомнила. И снова простила.
— Как себя чувствуешь? — услышал он собственный дрожащий голос.
— Отлично. Только немного устала. Я сегодня составляла план тренировок для Тецу и его друга Тагами.
— Ты знакома с Тагами? — Он нахмурился, но голос подвел. Не получилось снова стать грозным.
— Со вчерашнего дня. Он забавный. Рёта испугался, что он его убьёт. — Она усмехнулась. — Думаю, он хороший парень и отличный друг для Тецу.
— Да уж, забавный, — хохотнул Сейджуро и обнял Мари, поняв, что она удивилась этому внезапному проявлению чувств, чего редко ожидала от него, но была рада.
Она крепко прижалась к нему в ответ.
— Давай спать. Думаю, мы оба устали сегодня.
Он искренне улыбнулся. Она тоже.
Тела оплетала осенняя печаль, сливаясь воедино с наступавшей темнотой, но в душе покоилось чувство вины и злость, погребённые под нежным поцелуем.
И в этом поцелуе в лоб было столько нежности и любви, сколько не было никогда прежде, когда он целовал ее. Это был невинный и чистый поцелуй, напомнивший ей о прежних временах и старой веселой жизни.
Она уснула с счастливой улыбкой на губах. А он уснул лишь под утро, когда усталость все же поборола беспокойные мысли
