***
Каток всегда являлся тем местом, куда бы он согласился идти в последнюю очередь. Пусть он и был гением в баскетболе, но вот на коньках... как сказал однажды Куроко: «Аомине-кун, ты похож на корову на льду». Одним словом, ой как не хотел парень на территорию хоккеистов и фигуристов, до которых ему как Куроко до кольца достать. Хотя вероятность, что сам Тецуя в росте перемахнёт Мурасакибару была больше, чем то, что Аомине научится кататься на этих бесполезных ботинках с лезвиями. Но отказать Мари с горящими глазами не мог, ведь она редко кого-то о чём-либо просит. Дайки раздражённо швырнул коньки в дальний угол и едва не убил паренька, который быстрр убежал, дабы не попасть под горячую руку. Дверь раскрылась, и синевласый мгновенно, растолкав толпу, подобрал ненавистные ботинки. — Дай-чан! Помоги мне! — в помещение при катке вошла Мари со счастливой улыбкой и коньками в руках. — Зашнуруй мне, пожалуйста! Она плюхнулась на лавочку и надела коньки. — Давай сюда, — вздохнул он и с надеждой глянул, — Я не пойду, ладно? — Но мне будет скучно одной, а ребята все на тренировках. А раз ты всё равно их пропускаешь и не следуешь моим и Сацуки графикам... — Это глупо. Какая выгода из этого? — он затянул узел из шнурков и передёрнулся. Девушка расплылась в довольной ухмылке и хлопнула ладонями по щекам Аомине. Тот в недоумении резко поднял на неё глаза. — Просто признай уже, что не умеешь кататься! — Умею, просто не хочу. Когда шнурки и на её и на его коньках были крепко затянуты, а Аомине наконец поднялся, хохоча с попыток девушки поднять его, они вышли на лёд, подобно готовых к сражению хоккеистов. Ну, кто как конечно... — Классно! Мари восхищённо всплеснула руками и, сделав пару шагов, эффектно приложилась пятой точкой о лёд. Дайки осталось только недоверчиво скривиться. — Ты вообще умеешь кататься? — Неа, — радостно протянула она, пытаясь встать, но вновь падая притягаемая землёй. — но мне уже нравится! Это было... странно. Дайки никогда не задумывался о том, что нужно этой девушке. В ответ на все вопросы она только крепко обнимала и говорила, что нет для неё большего счастья, чем быть с ними. И они быстро забывали, и продолжали принимать заботу, ничего не отдавая взамен. Лишь «Мари, помоги», «Мари, отвали!», но не разу «Мари, живи»... А внутренний голос эгоиста твердил: «она должна быть рядом, она не сможет без вас». Так почему бы не воспользоваться? Почему бы не ударить, не оскорбить, а потом с легко доставшимся прощением взвалить на неё всю свою боль? А потом можно снова сказать, чтобы выбирала, дико ревнуя это тепло. Чёртовы коньки точно не для него. Дайки слишком горд, чтобы попросить того тренера-профессионала, который обучает детей, помочь ему. И он точно не признается этим девчонкам, которые любезно поинтересовались, нужна ли парню помощь (хотя было бы неплохо пофлиртовать с ними, симпатичные). Он только будет нервным взглядом скользить по толпе, не смея привлекать к своим неудачам внимания.Дайки однажды оступится и начнёт падать, но тонкие руки обхватят со спины, тогда упадут вместе. Он останется цел...
— Мари! Ты как? — заволновался Аомине и, не дождавшись ответа, схватил девушку на руки и кинулся к выходу через весь каток. Вдруг весёлый хохот привёл его в себя. –Дайки, ты катаешься! Смотри, как резво побежал! Она снова звонко рассмеялась и обняла его, прижавшись к его тёплой щеке своей ледяной. – Ты смог! А теперь отпусти меня, пожалуйста. Он поставил её на ноги. – Ты в порядке? – Голос немного дрожал. – Я думал, что раздавил тебя. – Всё отлично, ведь ты даже не успел на меня упасть, тебя... – Ну что, Дай-ччи, ещё держишься на ногах? – раздалсяза спиной знакомый голос, обладатель которого порой доводил Дайки до исступленного гнева своими выходами. –... Он тебя поймал. Кисе Рёта стоял у него за спиной в своём молочно-белом свитере и с неизменной искоркой лукавства и задора в глазах и улыбке. – Ты поистине достоин звания «тяжёлого форварда», – заметил Рёта, усмехнувшись. – Я думал, у меня руки отвалятся. – Зато твою пустую голову можно смело вешать вместо кольца, – парировал Дайки. – Не обижайся. Я всего лишь хотел спасти Мари. – От кого её и надо спасать, так это от тебя, Кисе. – Прекратите, – вмешалась Мари и взглянула на Кисе. Стало мурашек пробежали моего спине. Аомине что-то пробурчал. – Рёта, я думаю, твоя девушка уже заждалась тебя. С лица Рёты пропала улыбка. Откуда она узнала? Он ощутил на себе грозный взгляд Дайки. – Она сверлит тебя и меня взглядом. Сложно не заметить, – произнесла она, словно отвечая на его мысленный вопрос, и пожала плечами. И правда, на расстоянии нескольких метров от них стояла светловолосая девушка, нервно закусив губу и не отводя взгляда от Мари. – Она не моя девушка, – испуганно прошептал он, ощущая себя предателем. – Мари, ты же знаешь, ты единственная, кого я люблю. Меня попросила знакомая увидеться с её подругой. Она моя фанатка. Аомине оторопел, услышав эти слова. Кисе сказал это так легко. Мари лишь улыбнулась. – Ты говоришь так, словно я твоя стервозная девушка и застукала тебя на измене. Рёта-чан, ты можешь встречаться с кем-угодно, и мне необязательно тебе это говорить. Дайки не без удовольствия отметил, что Кисе был напуган и разочарован её словами, словно он верил в то, что... Наверно, в то же, во что хочет верить Дайки. Дайки прервал неловкое молчание Рёты. – Мари, я голоден. Пошли в кафе. Ему удалось переключить внимание Мари на себя. – Но мы ведь даже не покатались. – К чёрту каток, это не моя территория. Девушка рассмеялась и, пожелала растерянному Кисе удачи, подхватила Дайки под руку и направилась к выходу. Когда они уже сидели в кафе с енотами, а Мари уже съела свой десерт и сидела, укрытая пледом, в окружении забавных зверят, Дайки позвонил Мидорима Шинтаро. – Аомине, не отвлекаю? – раздался голос Шинтаро со свойственной ему холодной вежливостью. – Говори, Мидорима. Я с Мари в кафе. Она играет с енотом. – Отлично. Ты ведь не забыл, что в эту пятницу у нас годовщина, если можно так сказать. Долгое молчание сказало всё само за себя. Вздох раздражения раздался из мобильника. Дайки почувствовал себя полным идиотом. – Вы вообще хоть что-нибудь помните, кроме расписания матчей? Мурасакибара и тот вспомнил. – Виноват, так что заткнись и говори, что хотел. – Дай-чан, он украл мою заколку! – кричала Мари где-то слева. – Рот затыкай своему тренеру, – не меняя тона произнёс Шинтаро. – Мы облажались в прошлом году дважды, так что в этот раз мы все идём в кафе. Без опозданий. И постарайся хотя бы не спорить ни с кем. – Без тебя знаю. Отбой. Появилась новая проблема: подарок. Над этим Дайки думал весь оставшийся день, когда отправил Мари домой, и всю ночь. В ещё думал, об обескураженном лице Кисе и о том, во что он верит. И во что верит сам Дайки. Во что верили все они.***
Три года назад. – Верить или не верить? А если он меня обманул? Девушка сидела на лужайке около школы, ковыряясь палочками в бенто. – Как я могу ему поверить? Он такой странный. Она тяжела вздохнула и легла на траву, закрыв глаза. Осеннее солнце согревало каждую клеточку тела, что она даже хотела немного поспать в обеденный перерыв. – Кому поверить? Рису? – раздался лукавый голос над ней. Девочка открыла глаза и увидела блондинистого игрока основного состава баскетбольной команды их школы. Его карие, как у неё, глаза изучали её с толикой любопытства, а на губах играла задорная ухмылка. Красавчик, в которого влюблены даже старшеклассницы. Кисе Рёта, кажется. Она села, скрестив ноги, и увидела стоящего рядом с Кисе смуглого высокого и крепкого парня с грозным взглядом и вечной ухмылкой. Аомине Дайки. – Типа того. Он смотрит на меня и предлагает смотаться на рисовые поля. Говорит, там весело работается. Кисе рассмеялся и уселся рядом с ней. – Не бойся, наш хозяин хоть и не самый благовоспитанный мальчик, но слово свое держит. Ему можно верить. – А ты откуда знаешь? – Да так, – блондин пожал плечами. – Мои информаторы везде. – Точнее, уши твои везде. Как ухо себе не подарил, пока слушал разговор Акаши и тренера, – выдал друга Аомине и стукнул его по плечу. – Ладно, не важно. – Девушка улыбнулась, заметив покрасневшие мочки ушей Кисе. – Давай знакомиться. Я Кисе Рёта. Он – Аомине Дайки. –Ито Мари. Позаботьтесь обо мне, семпаи.И я поверила в вас уже тогда. А вы?