***
С орбиты Конкорд-Даун походил на радиоактивную молекулу — большую часть мусора просто не убирали, так что даже к посадочным докам космопорта лучше было подходить с включенными на полную щитами. Маленькие и социально сложные аграрные колонии никогда не были первыми в дотационных списках Империи. Исэт задала батареям режим защиты от астероидов, вывела дефлекторы на полную мощность и, проверив наличие рабочих спутников на траектории — отсутствуют, — нырнула в мусоросферу примерно над тридцать девятой широтой северного полушария. Ей не повезло — над Белым архипелагом игралась гроза, так что пришлось забрать почти на полтора километра к югу, чтобы поднырнуть под массивный фронт. Море волновалось, но не сильно: приёмник ловил переговоры судов, совершенно не торопившихся к пристаням. Лето заканчивалось, и грозы здесь были обычными предвестниками осенних бурь. Хорошая погода, если не летать в атмосфере. Атинир жил на третьем острове с северо-востока. Прилетавшие туда на небольших аппаратах гости приземлялись на гранитное плато в трёх километрах севернее центра острова. Сейчас плато пустовало, если не считать зачехленного «Раптора» под охраной пяти дроидов (хватит, чтобы отвадить любопытных мальчишек). У мэндо всё ещё сохранялась милая традиция воровать корабли, на случай чего в правительственных космопортах держали бесполезную толпу охраны и драли за стоянку втридорога. На самом деле знание, что хозяин посудины обязательно найдёт вора и отвернёт ему голову, защищало корабль в разы лучше. — Ну ты бы хоть предупредила, что летишь! — поприветствовал её через помехи ответивший на вызов двенадцатилетний племянник кузнеца. — На охоте он, вернётся не скоро, — дёрнул порванным катарским ухом и решительно добавил: — Я счас к тебе зайду. С меня сладкое, с тебя напитки. Исэт хмыкнула, но не нашла ни причин, ни особого желания отказать. — Это твоё «не скоро» — неделя или месяц? — Он на острове. Позавчера ушёл. Значит, не дольше двух недель. И погода хорошая. Открыть внешний шлюз и попить горький каф с переслащенным хворостом, глядя на косые росчерки дождя. К тому времени, как на плато появился Нау в топорщащейся на плечах плащ-платке, Исэт успела пообедать тем же мясом и наискось просмотреть рецензию из Вейдерова штаба. Автор разбирал её ошибки резко, образно и с примерами, так что читать было страшно интересно — о многих тонкостях функционирования этих способностей она только догадывалась. К сожалению, она догадывалась и о личности автора — такое мог написать только очень опытный… джедай. Это вызывало странные чувства: с одной стороны, Вейдер... мягко говоря, не вызывал доверия, а с другой… его манера писать, его чувство юмора, его подход к делу ненадолго заставляли её забывать о личности автора. И тогда — считать его до крайности привлекательным гуманоидом, с которым очень хотелось бы поговорить ещё. Едва ли не впервые в жизни Исэт ощущала себя лот-котом, который кололся, орал, но продолжал жрать ёжика. И это пугало. В отличие от Вейдера, с остальными джедаями всё было ясно, и все они более чем устраивали её только в одном виде — мёртвом. — Ты не выглядишь помятой. — Нау по-звериному фыркнул и протопал по трапу, роняя с плаща тяжёлые капли. Всунул ей в руки контейнер: — На-ка, сам пёк! — и продолжил: — Чё тебе в этот раз поломали? И ты убила? Выпростал из-под капюшона гриву и плюхнулся рядом с ней на «порог» «Куста». Исэт свернула рецензию и сняла шлем. Катарчонок пах мокрым котом и забавно шевелил коричневым носом. — Твоя любимая сладкая пакость у стенки, если ты на неё не сел. — Понаблюдала, как гость выпутывает бутылочку ликёра из-под подола, и продолжила: — Да, убила. Парочка, тогрута и забрачка. И мне ничего не сломали, только чуть не убили. — Рассказывай! — жадно свернул глазами мандалорец и скинул плащ, гордо демонстрируя пару щетинящихся декоративными гребнями наплечников. Нелепое излишество, но Нау молод. Молодость всегда предпочитает фантазии действительности. Плохо только, когда это не проходит. Интересно, а если бы у неё был сын, что бы она сказала? Она вздрогнула, будто вдруг продрогла до костей — брр, с чего бы? — и ощутила странную растерянность на самом краю сознания, будто только что забыла какую-то мелочь. — Так рассказывай! — снова потребовал он, дав ей пару минут поразглядывать свою работу. — Про охоту сначала, зачем прилетела — потом. Исэт рассмеялась и разломила горячую переслащенную выпечку.***
Нау пригласил её перегнать «Джетпак в кустах» на их стоянку — и Исэт не стала отказываться. О приведших в гости причинах предпочла упомянуть как можно более размыто — и хотя катарчонок возмущенно и громко сопел, меньше всего ей хотелось бы приобрести молодого и неопытного напарника. В первый и последний раз, когда она так рискнула, мальчик был убит ею же: джедай просто сделал его своей марионеткой. И это была не вина джедая — природа у них такая, у этих выродков, — это была её вина. Возможно, именно поэтому ей никогда не приходило в голову взять ребёнка на воспитание или же сожалеть о невозможности родить своих детей. Она не могла защитить кого-то слабее себя, поэтому — больше никогда, хотя котёнок и был ужасно обижен: его отец и мать улетели «по делам» и тоже не посвятили сына в эти самые дела. Трагедия для почти взрослого мэндо. До возвращения Атинира прошло восемь дней. Погода за это время прояснялась дважды, а Исэт успела разобрать рецензию и составить два листа вопросов. Один ответ Вейдера неожиданно раскрыл ей больше нюансов, чем десятилетие самостоятельных исследований. Ответы взять было неоткуда: в инквизитории не раз давали понять, что не приветствуют вопросы, не связанные непосредственно с убийствами, а рецензент легко мог бы вычислить её намерения, попади к нему эти листы. Странный сон возвращался ещё раз, но, как назло, до пробуждения она не могла ничего, только наблюдала, как над дурацкими белыми цветами гуляло облачко чёрного пепла, напоследок сверкнувшее голубым мечом и Вейдеровым силуэтом утопавшее в проклятую дыру. Настроение после сна было пришибленным и плаксивым. В то утро её будто снова отбросило в энаркский госпиталь, где она часто просыпалась в слезах, не помня снов, с чувством полной раздавленности и беспомощности — будто мир рухнул, а она даже не попыталась что-то сделать. Тогда она могла реветь подолгу, в тепличных условиях, где усталые медсёстры стремились как-то утешить разыстерившуюся дуру. ...Странные добрые люди, отчего-то жалевшие глупую капризную незнакомку, которая даже не запоминала их имена... По счастью, на разрушенных войной улицах, где она оказалась, чудом пережив бомбардировку, жизнь быстро отучила реветь: там можно было либо действовать и выживать, либо размазывать сопли по грязи и подыхать. — Сукуэ, — буркнул человек, грузно спрыгивая с экви и бесцеремонно отталкивая ногой суетящегося стрилла. — Усенье, ди’кут! Имей ввиду, я сейчас заказы не беру. Что у тебя опять? — И ты ещё жив, Атинир. Мне совет нужен. — Какой тебе совет? Доспех цел? Нау где? — и стриллу: — Усенье! — Нау на ручье, крыс ловит, — Исэт осторожно подошла к хозяину дома, стараясь не наступить вертящемуся стриллу на хвост. — Всё цело. Убить хочу. — Вот далась ему эта твоя крысиная похлёбка! — он потянул мохнатого зверя в пустовавшее до того стойло. — А за такими советами тебе к Ранву. Он через пару месяцев будет. — Ранву я сама могу посоветовать, мне твой совет нужен. Атинир поднял голову, сердито посмотрел на неё из-под мокрой чёлки. — Жить надоело? Если у твоей цели хороший доспех, одна ты её никогда не убьёшь, — сунул ей тяжёлую гроздь длинноухих тушек и стянул седло вместе с ремнями. — Нау опять питался одними сладостями? — Да нет, мы всякое готовили. — Вот за это спасибо. Ему сейчас нет худшего врага, чем он сам, — накрыл скакуна попоной и внимательно взглянул на неё, щуря расцарапанное десять лет назад веко: — Давай поедим, за десертом расскажешь, о кого решила убиться.