***
Открыв глаза, я не поняла, где нахожусь. Я лежала на кровати, укрытая одеялом, на мне уже не было верхней одежды, а так же обуви. Спустя пару минут мой мозг понял, что это квартира Дмитрия Владимировича, только я точно помнила, что засыпала я у него в машине. Значит, перенёс, а потом ещё и раздел. Я аккуратно встала с кровати и направилась к источнику света. Выйдя из комнаты, я увидела, что на диване, согнувшись в три погибели, спал Белинский. Господи, мне сейчас безумно стыдно. Я спала в его комнате, на его кровати, а он тут, на маленьком диванчике, сгорбившись. Быстро сходив в спальню за одеялом, я осторожно накрыла его, выключила свет и направилась на кухню. Взглянув на часы, которые висели на стене напротив стола, я поняла, что проспала не так и уж долго. Стрелка приближалась к одиннадцати вечера. Чем себя занять я не знала. Подумывала приготовить что-нибудь, но потом передумала. Буду греметь, ещё Дмитрия Владимировича разбужу, а этого я не хотела. Он мне очень помог, прерывать его сон я не горела желанием. Присев за стол, я уронила голову на руки. В голове была каша, начиная от «почему он мне помогает, у него что, других нет» заканчивая «что мне делать дальше». В такой позе я, наверное, провела час, может быть даже два, но мою тишину прервал мужской кашель где-то рядом. Я оторвала голову от рук и увидела Белинского, который стоял, облокотившись на дверной косяк, и внимательно смотрел на меня, не спуская глаз. — Давно проснулась? — хрипло поинтересовался он, подходя к столешнице и включая чайник. Я бегло посмотрела на настенные часы и увидела, что стрелка подходила к часу ночи. Д-а-а-а, немало я тут просидела. — Часа два назад, может чуть больше. — Почему меня не разбудила? Я просто прилёг, незаметил как уснул, — как-то слишком виновато произнёс он. Бля, это его квартира, он может хоть когда ложиться спать. Стыдно, мне ужасно стыдно! — Да как-то неудобно было, — я замялась, не зная, что ему отвечать. — Ладно, проехали, — заметив мою неловкость, сказал учитель, — чай или кофе? — Чай, — тихо осведомила я мужчину и встала со стула, намереваясь помочь ему. — Сиди, я сам всё сделаю, — махнул он одной рукой, а другой наливал в кружки кипяток. Я сделала так, как он сказал, снова уселась на свой стул. Через пару минут на столе стояли кружки с чаем и вазочка с печеньем и конфетами, а сам Дмитрий Владимирович сидел за столом и спокойно пил чай, изредка поглядывая на меня. Честно, было очень уютно и спокойно на душе. Дома я такого никогда не чувствовала, а тут чужая квартира, в которой я только второй раз, но уже успела мне полюбиться.Часть 12
16 августа 2017 г. в 20:12
Я уже минут как пятнадцать крутила в руках свой сотовый, не решаясь позвонить своему учителю, чтобы попросить помощи. Я чувствовала себя неловко, вдруг он откажет мне, да ещё и пошлёт куда подальше, от этого человека можно ожидать чего угодно.
На улице становилось ещё холоднее, время близилось к шести вечера. В голове крутились мысли о Дмитрии Владимировиче, точнее о том, поможет ли он мне или всё-таки откажет.
Подумав ещё пару минут и открыла контакты и набрала номер учителя. Сердце бешено колотилось и грозилось выпрыгнуть, а руки мелко тряслись. Страшно. Мне было очень страшно.
— Алло, — раздался в динамике приятный мужской голос. Моё сердце, как мне показалось, даже остановилось.
— Д…Дмитрий Владимирович, это...это Юля Берёзина, по…помогите мне, пожалуйста, — отрывисто проговорила я, а на глазах уже почему-то стояли слёзы, которые собирались покинуть глаза и скатиться по щекам.
— Что случилось? Ты где? — протараторил мужчина, явно испуганный моей «пламенной» речью.
— Я на Садовой, — покрутив головой, проговорила я.
— Блять! Что ты там забыла? Это другой конец города. Будь там, я минут через 20 подъеду, — сказал он и отключился, а я стояла в ступоре.
Он согласился ехать в другой конец города, потому что я попросила его о помощи? Это точно был Белинский? В школе от него и доброго слов не дождёшься, а тут даже приехать согласился. Странно, но да ладно, посмотрим, что будет дальше.
Дмитрий Владимирович, как и обещал, приехал через двадцать минут.
— Пошли скорее в машину, ты вся дрожишь, — взяв меня под локоть, сказал Белинский.
В салоне было тепло, намного теплее, чем на улице. Но мне всё равно было холодно. Я не чувствовала ни рук, ни ног, они были просто ледяными. Скорее всего, завтра у меня будет болеть горло и, возможно, поднимется температура. Я слишком долго находилась на этом собачьем холоде.
— Спасибо большое, — тихо, шёпотом проговорила я, смотря на свои руки и сжимаясь в клубочек. Хо-ло-д-но.
— Не за что. Согрелась? — он положил свои руки на мои, а я вздрогнула от неожиданности, — нет, не согрелась, у тебя ледяные руки. Сколько ты находилась на этом морозе?
— Не знаю, часа четыре, может быть пять, — всё так же тихо ответила я. Говорить громко не хотелось совершенно.
— Так ведь и отморозить можно, — сжимая посильнее мои пальцы, сказал Дмитрий Владимирович.
— Мне просто некуда было идти, как собственно и сейчас, — я всхлипнула и почувствовала, как вздрогнул Белинский.
— Юля, — он повернул меня к себе, — давай я поговорю с твоими родителями, так ведь нельзя. Тебе всего 17, а тебя выгнали из дома. Неужели они совершенно не любят и не дорожат тобой? Они ведь не изверги, — прижимая меня к себе, высказался учитель. Я расплакалась у него на груди, сжимая в руках его футболку.
Он просто не представляет, насколько я им не нужна, не нужна настолько, что они за эти два дня даже не поинтересовались всё ли со мной в порядке, жива ли и есть ли мне где ночевать. О какой любви вообще идёт речь? Они дорожат только своей работой и всё. Больше им ничего не нужно.
Дмитрий Владимирович обнимал меня, а я, уткнувшись ему в грудь, тихо плакала, сминая в ладошках его чёрную футболку. В таком положении мы просидели, наверное, минут десять, а потом я оторвалась от него и взглянула в его глаза. Сейчас в них не было насмешки, не было укора, а только забота и…. нежность?
— Даже если вы поговорите, то ничего не изменится, — я отвернулась к окну, вытирая с лица слёзы.
— Как это не изменится? — возмутился он, — ты вернёшься домой и не будешь слоняться, где попало.
— Да, домой я вернусь, только меня продолжат унижать, как это было раньше, — я резко повернула голову. Мне начинал надоедать этот бессмысленный разговор.
— И всё же, я поговорю с ними, а сейчас поехали ко мне домой, — мужчина завёл машину и она плавно тронулась.
Я откинулась на спинку и смотрела в окно. В салоне было тепло, тихо и пахло кофе. Приятная обстановка, которая разморила меня, и я сама не заметила, как провалилась в сон.