***
Вторник. Чудесный, вдохновляющий, ни с чем не сравнимый день. Проснулся я от того, что Арсений засунул лапу мне в рот. Кот рос не по дням, а по часам и постепенно превращался в полную копию своей матери. Бабушка всегда говорила, что бездомные животные привязываются к хозяевам намного сильнее, чем домашние или купленные в зоомагазине. И сейчас я понял, что это было правдой. Арсений просто не мог засыпать без меня и перед сном неизменно укладывался мне на грудь, выбивая из рук книгу и требуя ласки, не говоря уже о том, что он хвостом ходил за мной по дому. Я бесцеремонно сдвинул кошака в сторону, но он только лениво потянулся и снова заехал мне по лицу. Пришлось вставать. — Ты чего такой заёбанный с самого утра? Влюбился, что ли? — спросила сестра, я невольно вздрогнул. Неужели это настолько заметно? — И кто она? — сразу заинтересовалась Вика, видимо, руководствуясь золотым правилом «молчание — знак согласия». — Да так… — слово «она» неприятно резануло уши. — Мне в любом случае не светит, — сказал я вполне искренне. — Запомни, братик: кто бы ни разбил твоё сердце и сколько бы времени ни понадобилось, чтобы ушла боль, ты ни за что не справишься без своих друзей, — назидательно произнесла сестра. — Дай угадаю. Паоло Коэльо, м-м-м, «Грустная история моей безнадёжной любви» или что-то в этом роде? — Не угадал. Кэрри Брэдшоу, «Секс в большом городе», — торжествующе объявила она. — Офигеть, ты эту муть ещё и наизусть знаешь? — удивился я. — Это не муть, а хороший жизненный совет, — возмутилась Вика. — Так что сходил бы куда-нибудь со своими пацанами, развеялся, не всё ж дома сидеть. Да я бы с радостью, только это мне не поможет. Я впервые в жизни понял, насколько это хреново — когда не можешь никому рассказать о своих проблемах.***
Среда. Чудесный, вдохновляющий, ни с чем не сравнимый день. У меня начал дёргаться глаз. А ещё я умудрился трижды за день полностью посадить батарейку телефона, потому что каждую минуту проверял, не написал ли мне Арсений Сергеевич и не отменил ли снова занятие. Телефон. Разблокировать. Не написал. Не отменил. Заблокировать. Я действительно не понимал, как дожил до вечера. — Я поехал к репетитору, — сообщил я таким тоном, будто собирался на приём к британской королеве. — Ага, — буднично ответила Вика, не отрываясь от журнала. — Вернусь поздно. — Ага. — Или вообще не вернусь. — Ага. Не понял, а где проявления заботы о единственном и горячо любимом брате? — Мы будем сосаться. — Ага. — И, возможно, займёмся сексом на его столе. — Ага. — А ещё я хочу купить ткацкий станок и поставить его посреди комнаты. — Ага. В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Арсения Сергеевича. — Блять. Нет, я никуда не еду, — сказал я, даже не пытаясь скрыть досаду. — Чё, обломился твой секс на столе? — сочувственно спросила Вика. — Ткацкий станок-то хоть в силе? — Иди нафиг, — ответил я, обречённо падая на диван.***
Четверг. Чудесный, вдохновляющий, ни с чем не сравнимый день. У меня началась паранойя. За ночь я настроил тысячи теорий касательно того, почему Арсений Сергеевич дважды меня продинамил, и почти не сомкнул глаз. Мельком взглянув в зеркало, я и сам испугался своего бледного от постоянного недосыпа лица. Поэтому я решил прислушаться к совету сестры и после школы предложил Диме и Серёге сходить куда-нибудь вместе. — Не сходить, а съездить, — гордо поправил меня Матвиенко. — Я сегодня на машине. — У тебя разве есть права? — удивился я. — Вообще-то ещё нет, — признался тот. — Но в ноябре мне будет восемнадцать, я сдам экзамен и сразу их получу. Он достал из кармана брелок, нажал кнопку, и маленькая Тойота цвета нежного девичьего румянца в углу школьного двора ответила ему радостным пиликаньем. — Это твоя машина? — Дима выглядел не менее озадаченным, чем я. — Мамина, — смутился Серый. — Но отец обещал подарить мне новую на окончание школы, — он кинул на нас грозный взгляд, и мы с Димой поспешили похвалить автомобиль, а потом поспешно заняли свои места. Несмотря на мои протесты, меня запихнули на заднее сиденье, и я практически подпирал коленями подбородок. — А ты никогда даже за рулём не сидел? — спросил у меня Поз. — Нет, — я покачал головой. — Родители просто хотели, чтобы я дожил хотя бы до восемнадцати лет. — Ну, с учётом твоей везучести это разумное решение, — заметил Серёга, выезжая на дорогу. — А что мы будем делать, если нас остановят? — задал я вполне здравый вопрос. — Прав-то ни у кого нет. — Знакомая рассказывала, что, когда их вот так останавливали, они показывали ментам сиськи и их отпускали, — с очень довольным лицом поделился Матвиенко. — Хороший план, только нам особо нечего показывать, — фыркнул я. — Знакомая… Подожди, это та второкурсница, что ли, которая тебе нравилась до Маши? Зачёт, — Димка ухмыльнулся. — Шаст, а тебе кто-нибудь нравится? — мимоходом поинтересовался он, заставив меня поперхнуться от неожиданности. Они с Серёгой разом обернулись ко мне, так что я вдруг почувствовал себя звездой под прицелом объективов папарацци. — Ну-у-у, — протянул я, соображая, как бы лучше ответить. — Есть один-на… одна! — торопливо поправился я. Мне, судя по всему, вообще нельзя разговаривать с людьми. — И кто это? — мгновенно оживился Серый. — Настя? Марина? Юлька? Предупреждаю, если это Машка, я тебя урою. — Это не Машка, — заверил его я. Ох, да лучше бы она. — А кто? — Дима перехватил эстафету. — Лера? Ты ей вроде нравишься. Я даже не помнил, кто это… — Да, Лера, — объявил я, надеясь, что на этом допрос прекратится. Друзья многозначительно переглянулись, и у меня появилось смутное предчувствие, что я ещё пожалею о сказанном.***
Пятница, сука. Чудесный, вдохновляющий, ни с чем, блять, не сравнимый день. Я снова получил смс от Арсения Сергеевича. Этот садист милостиво ставил меня в известность, что если у меня есть желание позаниматься, то я могу приехать к нему сегодня к семи вечера. Твою мать, я тут схожу с ума, ночами не сплю, а если и сплю — вижу какую-то порнуху с ним в главной роли, считаю дни до встречи, а он — «если есть желание». Весь день я провёл как на иголках и курил одну сигарету за другой (кто решил, что это успокаивает?), а к вечеру так вообще готов был лезть на стену. — Может, перестанешь нарезать круги по квартире? Кота вон уже укачало, — Вика закрыла входную дверь и прошла на кухню. — Не могу, — честно ответил я. — Ты гигиеничку мне купила? — спросил я, в сотый раз за день облизывая губы, которые, наверное, сохли и трескались не столько из-за ветра, сколько из-за моей дурацкой привычки. — Не-а, забыла, — рассеянно отозвалась сестра, роясь в пакете. — Возьми мою. Целоваться, что ли, собрался? Я задумался. Куда уж там, это было бы слишком хорошо. — Нет, просто губы как наждак, — откликнулся я и на ощупь полез в её сумку. — Ты бы хоть свет включил, — крикнула Вика мне вслед. — Некогда, опаздываю! На самом деле времени было дофига и больше, но я уже не мог сидеть на месте. В метро я сидел, намертво вцепившись руками в собственные ляжки и глядя в пустоту. По мере приближения к дому репетитора моя нервозность возрастала в геометрической прогрессии. Я понятия не имел, как собираюсь вести себя с Арсением Сергеевичем, что буду ему говорить и буду ли с ним вообще объясняться. Пока я просто был настроен выглядеть максимально серьёзным, взрослым и адекватным человеком. Меня легонько похлопали по руке. — Подвинься-ка, пидорок, — почти дружелюбно попросила меня какая-то бабулька. «Пидорок». У меня что, на лице уже всё написано? Я шокированно посмотрел на неё и уступил место, забившись в самый безлюдный угол вагона. Что ж, вот и ещё один цветочек на ромашковом поле моей паранойи… Хозяин квартиры снизошёл до моей жалкой персоны и снова встретил меня у самой двери. — Привет, — бодро поздоровался Арсений Сергеевич и улыбнулся. — Очень давно с тобой не виделись. И кто в этом виноват, не подскажете? — А ты чего сегодня такой красивый? — неожиданно спросил он, пристально вглядываясь мне в лицо. — А что, обычно я не красивый? — сварливо поинтересовался я, стягивая куртку. — Красивый, красивый, — заверил меня репетитор, улыбаясь ещё шире. — Проспорил, что ли, кому-то? — Да вы о чём? — раздражённо спросил я, чувствуя, что расшатанные нервы начинают сдавать. — Я об этом, — ответил он и подтащил меня к зеркалу. С минуту я в ужасе разглядывал своё отражение. — Пиздец. — Ну почему? — весело откликнулся Арсений Сергеевич, который, кажется, с трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос. — Контур почти ровный, только оттенок, пожалуй, не твой. — Я умоюсь? — спросил я. — Валяй, — в глазах мужчины заплясали чёртики. — Только давай в этот раз без обмороков. — Постараюсь. В ванной я яростно оттирал с губ ярко-красную, безумно стойкую и наверняка очень модную помаду и отчаянно матерился. Ну что, продемонстрировал свою серьёзность? Показал себя взрослым человеком? А от адекватности так вообще дух захватывало, правда? Через пару минут я зашёл в комнату и с каменным лицом сел рядом с Арсением Сергеевичем, который раскладывал на столе какие-то бумажки и старательно делал покер-фэйс. — Да ладно, можете смеяться, — я махнул рукой, — мне уже даже не обидно. — Спасибо за разрешение! — он в самом деле рассмеялся. — Ты тут, кстати, не всё стёр, — он протянул руку, взял меня за подбородок и несколько раз провёл пальцем по моей нижней губе. — А-а-а-м-к-х-м, — нечленораздельно прохрипел я в ответ. — А сейчас всё, — однако он на мгновение задержал руку у моего лица, и я сидел не дыша. Нет, этот человек доведёт-таки меня до инфаркта. — Извини, что на неделе не получилось, — он, наконец, оставил в покое мои губы, и ко мне вернулось дыхание, а заодно и возможность говорить. — Бывает, — в этот момент я действительно готов был всё ему простить. Вот она, грёбаная магия его обаяния. — В понедельник ездил по делам, а в среду провожал сестру с племянницей, — Арсений Сергеевич потёр затылок, и я залип на его взъерошенные волосы. — Загостились они в этот раз, почти на три недели остались. — Сестру с племянницей? — переспросил я. — Да, из Омска, — он поглядел на меня, и у меня вдруг возникло ощущение, что кусочки мозаики сложились воедино. — Сестру с племянницей, — поражённо повторил я, чувствуя себя настолько идиотом, насколько это вообще возможно. — Ты точно выздоровел? — мужчина смотрел с беспокойством. — Точно, — кивнул я. — Теперь точно. Арсений Сергеевич, судя по его выражению лица, считал по-другому, но промолчал. Впервые за наше почти двухмесячное знакомство я полностью пропустил мимо ушей его лекцию и ответил неправильно на все без исключения вопросы. Он сокрушённо качал головой и мягко журил меня, а я был так счастлив, что не передать словами. Домой я летел, как на крыльях. Пятница. Чудесный, вдохновляющий, ни с чем не сравнимый день. Впервые за целую неделю я мог сказать это без сарказма.