— Итак, что ты успел уже узнать об этой картине? — с улыбкой произнесла венгерка, поставив на стол две чашки с чаем. Немец взял кружку, что стояла ближе к нему и стал смотреть на своё мутное отражение на поверхности лиственного напитка.
— Немного… То, что картина была нарисована во времена, когда Италия находился под правлением Австрии. — проговорил Людик.
— Значит, Родерих не сказал даже, кто нарисовал эту картину? — поинтересовалась Лиз.
— Так и есть. А ты знаешь автора картины?
— Конечно же знаю. Это Священная Римская Империя.
— Кто?.. — немец удивился. Он много раз слышал об этой загадочной, маленькой, но сильной стране. Так неужели он и был автором той картины? Но, даже несмотря на этот шок, Германия всё продолжал слушать, записывая вкратце всё, что говорила Элизабет.
Всё бы ничего, но в дверной звонок кто-то начал звонить.
— Иду! — прокричала венгерка и пошла открывать дверь. И тут через пару минут в комнату столовой зашёл Феличиано.
— Ciao, Ludwig! — пролепетал парень и улыбнулся. Бальдшмидт, увидев своего союзника, поспешно стал убирать блокнот, после чего произнёс:
— Hallo, Feliciano… Как поживаешь?
— Неплохо. Братик Романо сейчас гостит у старшего брата Испании. А как ты? Как там Гилберт?
— Вполне стабильно, — кротко ответил Людви и прокашлялся. Ему хотелось побольше узнать о картине и оставить это в секрете от Италии. Но кто же знал, что он заглянет именно сейчас?
— А вы что-то обсуждаете? — спросил итальянец, всё-таки заметив блокнот, — Это касается Дня Детства?
— Что за День Детства? Первое июня, что ли? — удивился немец, а после, с умным видом, произнёс, — Между прочим, правильное название «Международный день защиты детей»…
— А у стран это День Детства, — пояснила Венгрия, — В этот день все страны одевают ту одежду, в которую были одеты в детстве. Это уже вошло в традицию даже у Японии.
— Ах, вот как. Ну, что ж, я в этом году тоже поучаствую, — проговорил Людвиг, — Если, конечно, буду свободен…
Феличиано засиял от счастья. На одну страну больше в этот замечательный праздник!
— Хм… А именно одеваем одежду, в которой ходили в детстве? — переспросил Германия. Как никак, детская одежда просто так бы не налезла, порвётся же.
— Нет-нет! Мы все специально делали костюмы под нас, но полностью копируем нашу детскую одежду, — Венгрия облокотилась на стол, — Фели, может, ты пойдёшь к Австрии? Напомни ему об этом празднике.
Италия кивнул и убежал на улицу. Элизабет и Людвиг вздохнули с облегчением, после чего вернулись к картине.
***
Придя домой, Германия был сам не свой. Нет, проблема была не в картине. Сложность была в том, что Людвиг абсолютно ничего не помнил из детства: с кем общался, в каких войнах участвовал, как одевался, кто тогда правил… Всё словно в тумане.
— О, Запад! Ты вернулся! — к немцу подошёл Пруссия, одетый в белый плащ с рисунком чёрного креста на плече. — Ты как раз вовремя! Как тебе мой великолепный костюм?
— Тебе идёт. Это ты к празднику готовишься? — младший Бальдшмидт чётко помнил, что Гилберт рассказывал, что он ходил в таких одеяниях во времена Тевтонского ордена.
— А то! Я всегда туда хожу. Кстати, Италия мне позвонил и сказал, что ты тоже идёшь.
— Как раз насчёт этого, Гилберт. Я… — хотел договорить Людвиг, как вдруг его грубо перебил Пруссия.
— Не волнуйся, для тебя уже давно готов костюм! Великий Я позаботился о твоём одеянии к предстоящему празднику! — Гил раскатисто рассмеялся в своей привычной манере. Эти слова прям как гора с плеч для Люда. Хоть что-то хорошее.
— Стой, погоди, bruder. А он похож на твой? Просто будет не очень удобно, если у нас будет одинаковая одежда… — Германия неуверенно зашёл в гостиную, где, похоже, Пруссия и примерял свой наряд. На кресле лежали аккуратно сложенные вещи чёрного цвета, а на стуле рядом — вещи Гилберта.
Пруссия подошёл к креслу и, взяв стопку вещей, вручил её Людвигу.
— Вот, примерь. Должно подойти. — Пру ухмыльнулся.
«Выбора нет…» — мысленно сказал сам себе немец и стал переодеваться. Вскоре китель оказался на кресле, следом там уже лежала рубашка, а последними туда легли брюки. На плечи немца легла чёрная рубашка с белым жабо, а следом — чёрная мантия, края которой доставали до пола. внизу были чёрные брюки.
— Ну… Как? Идёт? — Германия неуверенно рассматривал костюм на себе. Цвет хороший, материал качественный.
— Кажется, чего-то не хватает… Хм… Подожди-ка. — Пруссия стремительно вышел из комнаты и куда-то направился. Через несколько минут, Гилберт вернулся, держа в руках чёрную шляпу. Гил подошёл поближе к Людвигу и нацепил на него найденную вещь. — Во! Теперь идеально! Прям на себя в детстве похож! Ах, какой красавец! Ну-ка, дай я тебя сфотографирую, братишка!
Людви невольно улыбнулся. Всё-таки, как никак, Пруссия знал его намного лучше, чем кто-либо другой.
Но Германия не знал, что праздничный день изменит его жизнь.
Не знал, что подарит немцу то, что он так давно потерял.
Что его кто-то давно потерял…
