Имя на серебряном ключе

Ванесса была хорошей сестрой, но прежде всего она оставалась Найтреем. И, как и любой Найтрей в доме, она считала просто необходимым высказать Элиоту все, что думала о Лео. — Он начал отращивать волосы! — Я знаю. — Весь труд Винсента, — сорвалось тихое рычание с губ Ванессы, — пропадает даром! А ведь он, как ни неприятно это признавать, весьма хороший парикмахер! — И что ты предлагаешь? — устало поинтересовался Элиот, пытаясь улизнуть от сестры в ближайший коридор, но она пошла следом. — Как что? Пусть Винсент его подровняет! Элли, — мягко коснулась она его плеча, и Элиот устало вздохнул. — Элли, твой хьюманарт имеет лишь одну черту, которая делает его ценным. А ты позволяешь ее скрывать, это бьет по репутации… — Какой репутации? — ускорил шаг Элиот, и Ванесса чуть отстала. — Я не выхожу с ним в ночь. Это мой арт для моего личного интереса. — Ты все равно его не используешь, а в твоем возрасте, — сошел голос Ванессы на шипение, — уже не очень-то и правильно появляться в обществе без хьюманарта. Ты не обычный вампир, ты — будущий лорд крови! — Это Эрнест с Клодом — будущие лорды крови. А я, — открыл Элиот дверь, которую искал, — лишь младший сын. И мне после смерти наших родителей достанется еще меньше наследства, чем тебе, так что оставь меня и моего хьюманарта в покое! — резко выпалил он и зашел в комнату, захлопывая за собой дверь. Лео, сидящий на своей кровати, медленно оторвал взгляд от книги, которую читал, и посмотрел на Элиота. За толстыми линзами очков было не понять, что отражалось в его глазах, и Элиот лишь в очередной раз вспомнил, что сам ему их и купил. В чем-то Ванесса была права, конечно. Элиот сам бы многое отдал, чтобы смотреть в глаза своему хьюманарту каждый день и каждый час, настолько они были прекрасны. Как хотелось бы ему слушать голос Лео, не такой, как когда он ехидничал, а спокойный, размеренный, не слишком громкий. А еще Элиот любил все то, что говорил Лео. Потому что Лео был на него так похож. — «Оставь меня и моего хьюманарта в покое», да? — усмехнулся Лео. Элиот поджал губы. — Да. — «Мой арт для личного интереса», да? — уже чуть более грозно сказал Лео, поправив сползающие на кончик носа очки, и, прежде чем Элиот успел ответить, прокомментировал: — У тебя крайне звучный голос, Элиот. Элиот почувствовал, что едва заметно его щеки покрывает подобие человеческого румянца. Вряд ли Лео был способен это заметить, но Элиоту сразу как-то на душе неприятно стало. — Я не имел в виду, что… Ничего я странного не имел в виду, короче, — вдруг запнулся он и понял, что стал чуть-чуть нервознее. Лео все-таки заметил румянец на его щеках и рассмеялся, пробормотав: — Если в чем-то твои родственнички и правы, так в том, что ты очень милый. Элиот вздрогнул. Было странно слышать подобное от Лео. В любом случае, возникшее на мгновение наваждение спало, и, когда арт похлопал на кровати около себя, Элиот принял приглашение, присев рядом. Лео держал в руках какой-то труд о психологии вампиров, который, очевидно, взял в библиотеке Найтреев. На подушке лежала раскрытой «Физиология человека»; очевидно, Лео что-то сравнивал в этих книгах. Элиот же лишь немного удивился, что пропустил переход вкусов Лео от романтических рыцарских похождений к научным изданиям, впрочем, против он не был. — Ты очень вовремя зашел. Я как раз читаю про психологию вампиров, и у меня есть вопросы. Я надеюсь, ты ответишь на них, — совершенно серьезно произнес Лео и, положив латунную закладку — вообще-то, это была закладка Элиота, и теперь вопрос, куда она пропала, исчез сам собой, — в разворот, повернулся к Элиоту. — Но сначала я хотел бы узнать, зачем ты здесь. Элиот поджал губы. — Я уже не могу прийти к своему хьюманарту? На самом деле, в какой-то момент Элиоту просто стало одиноко. А когда ему было одиноко, он шел к Лео — за порцией перебранок, подколов и обсуждений того, что еще их могло связать. Того же «Святого рыцаря». — Не хочешь говорить, — понял это по-своему Лео и нахмурился. — Хорошо. — Но на твои вопросы я отвечу. — Хорошо, когда вампир и вампиресса хотят завести ребенка… На этих словах Элиот поперхнулся воздухом, а глаза его так округлились, что Лео снова засмеялся. — Элиот, — бормотал он, — Элиот, тебя так легко задеть! Ты предсказуемый. Лео стал куда радостнее, чем был после всех неприятностей, что на него свалились. Это радовало Элиота, искренне радовало, да только вот… кое-что его коробило. — Я тебе доверяюсь, а ты грубо со мной поступаешь, — чуть обиженно сказал он, и Лео хитро улыбнулся. — Прости. — Что ты на самом деле хотел спросить? — все-таки решил расправиться с этой темой раз и навсегда Элиот. Лео сидел так близко, и от близости этой Элиоту становилось хорошо и на душе, и в мыслях. Элиоту было так странно осознавать все то, что Лео… вызывал в его сердце. Ведь Лео был человеком, притом юношей. Элиот с самого детства знал, что полюбит необычную вампирессу, но чтобы дважды ошибиться в своих предположениях… Этого он и представить не мог. Многие считали важными среди людей лишь два фактора: их кровь и их внешность. Те, кто был хорош собою, отбирались кураторами и продавались вампирам в вечное пользование, становясь их игрушками. Те же, кто был красотой обделен, могли лишь каждый месяц сдавать кровяной налог. Элиот не хотел издеваться над телом Лео, забирая у него силы или кровь. Ему это казалось крайне неправильным. Права была его матушка, наверное, когда говорила, что доисторическую человеческую литературу Элиоту читать не стоит. Понахватаешься, напоминала она, и Элиот понахватался. Он начал верить в то, что между вампиром и человеком может быть что-то большее, чем между хищником и добычей. Он правда считал Лео своим другом… И немного больше. Но еще он прекрасно понимал, что Лео испугается, если узнает. — Знаешь, мы, люди… — начал Лео осторожно, — мы… не то чтобы не чувствуем ваш феромон, когда вы его подавляете. Мы прекрасно осознаем, что, допустим, за нашей спиной стоит вампир. Мне кажется, это один из результатов эволюционного приспособления как защиты, — пододвинулся он чуть ближе, — но в то же время мы не обязательно испытываем страх. Среди людей, — усмехнулся он, — ходят даже слухи о вампирах с феромоном, который не повергает в ужас, а дарит наслаждение, — упали немного отросшие черные пряди ему на лицо, и Лео не стал их убирать. Он становился все больше похожим на того Лео, которого Элиот забрал из кураторского Дома Фионы, и осознание этого грело Элиоту душу. В конце концов, именно такой Лео впервые приглянулся ему. Именно такой Лео был самым искренним и честным. О большем Элиот и мечтать не мог. — Я подумал, а, может быть, если люди не всегда чувствуют страх, когда вампиры рядом, быть может, вы не всегда чувствуете жажду? Здесь, — показал он на книгу о психологии вампиров, — написано, что это не так. Что вы всегда голодны. Но мне подобный подход кажется излишне консервативным, все-таки книга была написана около сорока лет назад, — пояснил он вновь, — и… Мне интересно, что ты можешь по этому поводу сказать. Элиота словно ударило по голове чем-то тяжелым. Люди могли чувствовать присутствие вампиров? Никогда он об этом не задумывался, но слова Лео вряд ли были ложью. Элиот не мог сам проверить, равно как он понимал, что труды медиков-вампиров вряд ли были полностью правдивы относительно человеческого естества. Подобные книги были бы куда яснее и точнее, если бы их писали люди. Но люди уже много столетий не могли ни читать, ни писать, и мало кто из них мог отличиться тем, что осилил больше одной книги. — Вы… можете чувствовать присутствие вампиров? — повторил он чуть севшим голосом. «Люди — глупые существа. У людей нет чувства самосохранения. Им даже против феромона поставить нечего», — эти слова он слышал всю жизнь и, пусть не верил на сто процентов, но знал, что толика правды все-таки в подобном должна была быть. А выходило, что нет. — Да. Но не в этом доме, насквозь пропахшем вампирами, — пожал плечами Лео. — С другой стороны, я был бы очень благодарен, если бы ты не стоял над моей душой, когда находил меня в библиотеке спящим. Элиот нахмурился. Нет, он, конечно, был странным вампиром, даже в некотором роде… аномальным, пусть ему и не хотелось в это верить, но не настолько же. — Я не стоял, Лео, — произнес он осторожно. Лео сразу вздрогнул, а потом поежился. — Ох… — обнял он себя руками, — лучше бы ты сказал, что это был ты. Элиот прекрасно понимал, о чем Лео подумалось. Все-таки не так здорово жить в месте, где каждый смотрит на тебя, как на еду, и никак иначе. Элиота и самого это напрягло: значит, в поместье появился кто-то, кто начал следить за его хьюманартом. И, главное, Элиот не знал, кто это был. Ему не нравились, в принципе, оба факта. — Л-ладно, — отвлекся от печальных мыслей Лео, приходя в себя, — ладно, я был бы все-таки благодарен, если бы ты ответил на мой вопрос. Элиот проглотил язык. Он и сам не знал, как подобное можно было объяснить.