Amandoti

Катарина вбежала в свои комнаты, плотно затворив дверь и обессиленно привалилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Она бежала всю дорогу, в каком-то непонятном страхе быть застигнутой за таким непристойным для баронессы занятием, как подглядывание. Девушка чувствовала, что оказалась свидетелем того, о чем не должна была знать. Ее щеки горели от быстрого бега и стыда. Катарина ругала себя за недостойное поведение и свое неуемное любопытство. Но сцена, свидетельницей которой она стала, не давала ей покоя. Перед глазами все еще стояла эта картина — женщина, обнажающая свои плечи, чтобы предложить себя графине. Совсем как она сама, накануне вечером. Девушка резко отпрянула от двери. Нет же! Она не такая, она просто просила о помощи с платьем! От невольной ассоциации ей стало еще противнее. Катарина всегда была приличной девушкой, у нее и в мыслях не было ничего подобного. Но, если слухи о графине правдивы, значит, вольно или невольно, она сама повела себя непристойно, оставаясь перед ней в одной сорочке. Как перед мужчиной. Как перед… Катарина уткнулась лицом в ладони, тихо простонав. Ее мысли сводили с ума, казались каким-то бредом. Может быть, это последствия травмы? Девушка понимала, что эти мысли не более, чем ее фантазии, ничем не подкрепленные, но разум будто жил своей жизнью. Все еще размышляя о событиях последних двух дней, она подошла к кровати и устало опустилась на нее, ощущая приятную мягкость. Катарина прикрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнув, пытаясь успокоиться и размышлять трезво. Да, увиденное, вероятно, слишком шокировало ее, по непонятной причине. В конце концов, ничего не произошло. Крестьянка — обычная простолюдинка, и ее поведение нельзя принимать всерьез. С самой Катариной обращались учтиво и графиня не выказывала никаких признаков неуважения и непристойного поведения. Все эти мысли… всего лишь ее, Катарины, фантазии. Наконец, девушке удалось успокоиться. Она открыла глаза. Все было в порядке, убеждала она себя. Тем не менее, девушка чувствовала, что в этом замке она столкнулась с событиями, заставляющими буквально терять контроль над своими мыслями и чувствами, будто их испытывали на прочность. Может, стоит уехать?.. В этот момент взгляд Катарины наткнулся на предмет, который привлек ее внимание. Этого тут точно не было раньше. Она приподнялась, с интересом рассматривая сумку, стоявшую около стены. Откуда она взялась? Этот вопрос полностью занял ее, приглушив мучительные размышления. Катарина подошла к сумке и открыла ее. Внутри лежала одежда, и, о да, она ее узнала! Девушка чуть не захлопала в ладоши, как ребенок — это было ее любимое платье! Но как?.. Откуда?.. Размышления прервал робкий стук в дверь. Катарина на секунду замерла, но быстро взяла себя в руки. Она ведь дочь барона! Приосанившись и придав лицу истинно аристократическое выражение (по-крайней мере, ей так казалось), девушка открыла дверь. На пороге стояла служанка, та самая, которую она видела в коридоре около кабинета графини. — Что тебе нужно? — как можно более спокойным тоном спросила Катарина. Она надеялась, что ее голос звучал именно так, как нужно при разговорах со слугами. Баронесса — напоминала она себе — ты — баронесса! А не какая-то там крестьянка. Служанка учтиво поклонилась. — Простите, что побеспокоила, миледи. Графиня хочет видеть Вас в своем кабинете. Девушка опустила глаза. В этот момент сердце Катарины пропустило удар. Неужели… она узнала? Но как?.. Она была уверена, что ее не заметили. Катарина пыталась сохранить самообладание и не дать служанке увидеть свое волнение. — Передай, что я буду через несколько минут, — она все еще надеялась, что ее тон достаточно холоден и аристократичен. Служанка вновь сделала реверанс и убежала, торопясь передать ответ своей госпоже. Катарина резко выдохнула. Она должна взять себя в руки. Девушка поспешно стала поправлять прическу, осматривать платье, разглаживая складки. Эти нервные движения были почти бессознательными. Если Элеонор видела ее… Такой позор… Поведение, недостойное дочери барона, наследницы старинного рода… Катарина задержалась гораздо дольше, чем планировала. Подойдя к кабинету, она вновь глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Честно говоря, это было непросто и, будь ее воля, она сослалась бы на внезапное недомогание или срочные дела, лишь бы оказаться сейчас где-нибудь подальше от кабинета графини. Но Катарина не могла. Это было глупо и по-детски, к тому же — она не сомневалась — Элеонор быстро раскусила бы ее уловку. Поэтому девушке не оставалось ничего иного, как постучать в дверь. — Войдите, — услышала она голос графини. Катарина открыла дверь и вошла. Она слегка поклонилась. — Миледи, Вы хотели видеть меня? Элеонор сидела за столом, но быстро поднялась, стоило только девушке закрыть за собой дверь. Лицо графини было уставшим, но, кажется, она не была настроена враждебно. Значит, подумала Катарина, ее опасения беспочвенны. Девушка почувствовала облегчение, заметно расслабляясь. Она даже слегка улыбнулась хозяйке замка. Графина подошла к столику у стены, на котором стоял кувшин с вином и пара небольших кубков. Она наполнила их и протянула один Катарине. — Составите мне компанию? Сегодня был тяжелый день. Я распорядилась о небольшом ужине, его скоро принесут. Голос Элеонор был хриплый и тихий. Баронесса кивнула, поднося кубок к губам. Она осторожно рассматривала графиню, делая небольшой глоток. Элеонор выглядела расстроенной. — Вы выглядите… уставшей. Что-то… случилось? Графиня сделала неопределенный жест рукой, обдумывая ответ. — До меня дошли… тревожные слухи. Вы знаете, сейчас неспокойное время, — наконец, произнесла она, не глядя на гостью. Катарина поняла, что должна что-то сделать. Она чувствовала боль графини, и ее это расстраивало. Со стыдом девушка вспомнила свои недавние мысли. Сейчас, глядя на Элеонор, они казались ей гадкими. Хозяйка замка была подавлена, и было так глупо думать о ней таким образом. Девушка сделала шаг вперед и коснулась ладони графини. Катарина могла бы поклясться, что та вздрогнула в этот момент. Элеонор резко подняла глаза, глядя на нее, едва удержавшись, чтобы не отшатнуться. Это легкое прикосновение было неожиданным и она с трудом подавила рефлекс. — Мне очень жаль, миледи, — тихо произнесла Катарина. Ее голос был полон сочувствия, и это задело какие-то новые струны в душе графини. Они ведь даже не были друзьями, но девушка говорила так искренне, что на секунду Элеонор почувствовала, будто все ее стены рухнули. В этот момент она была готова рассказать Катарине все, поведать все свои мечты, надежды, страхи. Она моргнула, пытаясь справиться с наваждением. Много лет она была одна. Слишком забыла, слишком устала. — Спасибо, но я в состоянии разобраться с проблемой, — Элеонор нервно улыбнулась. Она все-таки сделала шаг назад, и поставила кубок на стол, как оправдание своему побегу. Уязвимость, которую видела Катарина во взгляде графини, поразила ее. Она не знала, как ей поступить. Что сделать. В воздухе повисла неловкость. Она должна признаться. Ей было стыдно скрывать… — Миледи, я.., — начала она, собравшись с духом, но Элеонор прервала ее. — Не нужно, прошу Вас, — она сделала какое-то резкое движение рукой, будто отмахиваясь, и тут же улыбнулась. К графине вернулось самообладание. — Я хотела поговорить с Вами о другом. Что Вы думаете о прогулке, Катарина? Скажем… завтра? Хрупкий момент был нарушен. Баронесса на секунду замерла, обескураженная такой резкой сменой разговора. Прогулка?.. — Д..да.., — неуверенно произнесла она. — Точнее... я… с удовольствием… Элеонор усмехнулась. — Если Вы не хотите, я не буду настаивать. Простите, если поставила в неловкое положение, — последнюю фразу она произнесла уже серьезно, внимательно глядя на девушку. Элеонор видела, что ее что-то беспокоит, и ей не хотелось стать причиной. — Если ваша рука… — Нет-нет! — как-то поспешно выпалила Катарина. — Все в порядке! Было бы чудесно, правда! Я обожаю прогулки! — Прекрасно! Значит, завтра Вам придется встать пораньше, — Элеонор снова улыбнулась, почувствовав облегчение. Она поймала себя на мысли, что где-то глубоко внутри приготовилась к отказу. — Я распоряжусь приготовить еды нам в дорогу. О, со всеми этими заботами я совсем забыла, — графина покачала головой. — Ваша лошадь нашлась. Мои конюхи сделали все необходимое. Катарина на секунду замерла, а потом, внезапно, бросилась вперед, обнимая графиню, захваченная какой-то детской радостью. Она так любила эту лошадь! Отец подарил ее несколько лет назад, позволив выбрать жеребенка самостоятельно, и Катарина привязалась к животному. Мысль о том, что лошадь могла погибнуть, была мучительной, и сейчас она чувствовала себя так, словно получила дорогой подарок. Элеонор боялась даже пошевелиться. В груди разлилось тепло. Внезапное объятие было таким приятным, что ей не хотелось его прерывать. Радость Катарины была такой искренней. Она слегка коснулась плеча девушки, не решаясь на бОльшее. Вдруг баронесса отстранилась, ее лицо покраснело от смущения. — Простите.., — пробормотала она, потупив взгляд. — Эй, — графиня нежно приподняла ее лицо. — Все в порядке. Вы не должны стыдиться. Я счастлива, что мне удалось Вас обрадовать хорошими новостями. Катарина смотрела прямо в карие глаза графини, которые светились теплотой, не зная, что сказать. Она чувствовала, что слова не нужны. Этот взгляд гипнотизировал ее, успокаивал, наполняя сердце непонятным теплом. И снова этот стук в дверь. Девушка неловко отпрянула. Она подумала, что готова почти возненавидеть слуг. Они всегда появляются так внезапно… Девушка-служанка вошла, толкая перед собой тележку с едой. Накрыв стол, указанный графиней, она удалилась. Они ужинали в тишине, обмениваясь незначительными фразами. Катарина прятала глаза, смущаясь неизвестно чего, когда ловила все тот же теплый взгляд графини. Когда трапеза подходила к концу, она вдруг вспомнила о сумке в своей комнате. Графиня должна была знать! — Леди Элеонор, — начала она, ловя заинтересованный взгляд карих глаз. — Сегодня я обнаружила у себя в комнатах сумку с моими вещами. Но я не брала их с собой… Графиня откинулась на спинку стула, сокрушенно покачав головой. — Простите, Катарина, я совершенно забыла предупредить Вас. Надеюсь, Вы меня простите? Я рассказала Вам о письме от вашего отца, но это совершенно вылетело у меня из головы. Девушка ободряюще улыбнулась в ответ, не желая, чтобы графиня чувствовала вину. — Ваша мать передала эти вещи, — Элеонор отпила вино, на секунду прикрывая глаза. — Я попросила слуг отнести их в вашу комнату. — О, прошу Вас, не беспокойтесь! — Катарина поймала ее взгляд. — Спасибо. Моя мать… всегда заботилась обо мне и не может себе представить, как я обойдусь без ее опеки. Элеонор тихо рассмеялась, видя озорную улыбку на лице гостьи. Она расслабилась, наслаждаясь вечером. Она рассматривала юную баронессу, слегка улыбаясь. Кажется, ей нравится ужинать вот так, вместе. Уютно. Она, наконец-то, определила для себя это чувство. Ей было уютно с Катариной. Минуты покоя в конце тяжелого дня. Когда слуги убрали остатки трапезы, Элеонор вызвалась проводить девушку до ее комнат. Катарина улыбалась и рассказывала забавные истории из своего детства, связанные с ее матерью. Кажется, они неплохо ладили, и Элеонор почувствовала укол совести за то, что невольно разлучала их так надолго. — Я приду утром, около девяти. Будьте готовы! Надеюсь, мне не придется вытаскивать Вас из постели, — они уже дошли до комнат баронессы. Тон графини был почти шутливым. Девушка улыбнулась в ответ. — Уверена, у Вас бы это получилось очень эффективно! Фраза сорвалась прежде, чем Катарина успела подумать о том, насколько это уместно. Ее слова были невинны, но девушка едва не прикрыла рот рукой. Она почувствовала, как краска приливает к щекам. Элеонор замерла. В ее голове вновь пронеслись картинки, недозволенные и навязчивые. О да, она могла бы быть эффективной… Графиня кашлянула, пытаясь не выдать своих мыслей. — Спокойной ночи, Катарина, — ровным тоном произнесла она. — Надеюсь, Вам понравится наша прогулка. Девушка кивнула в ответ, неловко улыбнувшись. Пожелав графине хороших снов, она скрылась за дверью, пытаясь справиться с внезапным волнением. Переодевшись, Катарина уснула почти мгновенно. Ее сны были теплыми, как карие глаза графини этим вечером.