Amandoti

Сначала она кричала. Плакала. Взывала. Умоляла. Она барабанила в дверь, пока нежная кожа на руках не покраснела. Пока ладони не стали нестерпимо болеть. Пока ее силы не кончились. Катарина соскользнула на пол, всхлипывая, подтягивая колени к груди. Она обнимала себя, закрываясь, сворачиваясь в клубок. Ее позвонки упирались в жесткую дверь, вызывая боль, но девушка этого почти не замечала. Ее дыхание было прерывистым, она жадно глотала воздух с каждым новым вдохом. Катарина никогда в жизни не чувствовала себя ТАК. Истерика вымотала ее, она пыталась успокоиться, вновь собрать себя по кусочкам. Это было сложно. Она не знала, что делать с этим. Время помогло. Прошло много мучительных минут, пока дыхание пришло в норму. Катарина почувствовала себя совершенно разбитой. Медленно, с трудом поднявшись, она дошла до кровати и рухнула на мягкое покрывало. Теперь она чувствовала себя опустошенной. Погасшей. Ее мир будто перевернулся с ног на голову. Катарина и представить себе не могла, что когда-либо сможет лишиться свободы. С ней никогда так не обращались. Ее никогда не запирали, никогда не обвиняли. У нее никогда не было истерик. Девушка перевернулась на спину, глядя в потолок. Но больше всего ее испугала перемена в графине и это чувство... разрушения, беспомощности. Было невыносимо больно думать о вчерашнем дне и днях до этого. Ее голову буквально разрывало - разум отказывался принимать такую внезапную перемену. И это оглушающее чувство вины. Она была причиной, ее ошибка привела ко всему этому. На глазах Катарины снова появились слезы, когда она вспомнила теплую улыбку графини и ее внимательные, осторожные взгляды. Ей стало страшно, что она больше этого не увидит. Может быть, графиня придет в себя? Захочет все обсудить? Простит Катарине ее резкие слова? Она позволила слабому огоньку надежды загореться в груди. *** Катарину не приглашали ни к обеду, ни к ужину. Ей приносили еду, но она не ела. Когда служанка рассказала об этом графине, та лишь безразлично пожала плечами. - Поест, когда захочет. Продолжайте доставлять пищу в соответствии с расписанием, - указала она, не открываясь от каких-то бумаг. До ночи Катарину никто не беспокоил. Пару раз она пыталась выглянуть наружу, но дверь была заперта. Ей было отчаянно скучно. Даже страх неизвестности отступал перед огромной, всепоглощающей скукой. Она пыталась себя чем-то занять, перечитав снова письмо матери, но это лишь причиняло боль. В желудке заурчало, но гордость не позволила ей сдаться. Если графиня решила держать ее взаперти, пусть знает, что она, Катарина, так просто с этим не смирится! Юность придавала сил. Разум Катарины был еще по-детски гибким, и недавний всплеск эмоций почти не оставил следа, прячась в дальний уголок памяти. Девушку захватило непреодолимое желание действовать, делать хоть что-то. Она внимательно исследовала небольшую гостиную, спальню, помещение для купания в поисках чего-нибудь, что поможет ей сбежать. К сожалению, ничего подходящего она не нашла, а ощупывать стены на предмет потайных ходов казалось глупым занятием. Разочаровавшись, Катарина подошла к окну. Сквозь чуть мутное стекло было видно часть внутреннего двора и стены. Скорее из интереса, она слегка надавила, пытаясь понять, насколько прочно сидит окно. Стекло даже не дрогнуло. Уже смелее, Катарина попыталась расшатать раму, но ее усилия все равно были напрасны. Так или иначе, отсюда не убежать - прямо под окном начиналась отвесная стена и идеально ровная башенная кладка. Еще раз окинув взглядом внутренний двор, она заметила отблеск слева, ниже крепостной стены. Приглядевшись, Катарина поняла, что свет идет от окна. Представив себе схему замка, насколько она успела его изучить, она поняла, что это кабинет графини. Странно, но прежде ей не приходило в голову, что ее окна практически напротив. Девушка нахмурилась и демонстративно отвернулась. Значит, она еще работает, несмотря на позднее время. Мне все равно! Мне совершенно неинтересно! Было темно, ей нечем было себя занять, и Катарина просто легла спать, стараясь не думать о графине и свете в окнах ее кабинета. *** Элеонор пыталась работать. Пыталась заняться делами. Пыталась снова войти в норму. Но Катарина, казалось, плотно засела в ее голове. Что бы она ни делала, мысли возвращались к ней. Графиня надеялась, что после вчерашнего она остынет, но чувства лишь обострились. Это вызывало ярость. Гнев. Ей понравилось видеть страх в глазах Катарины. Бросив бумаги, она спустилась во двор. Нужно было отвлечься, привести голову в порядок. Как она посмела вторгнуться в ее разум? Как посмела заставить так сильно чувствовать? Солнце этим утром не радовало. На небе собирались облака, ветер усиливался. Будет дождь. Может, буря. То, что надо сейчас. Элеонор дошла до тренировочной площадки. Горди, как обычно, тренировал своих людей. Она наблюдала, как он показывает какие-то приемы, заставляя их повторить. Сегодня он обучал новобранцев, сопливых юнцов, у которых ничего не получалось. Горди терпеливо повторял движения снова и снова, но они не могли сразу подстроиться под его темп. Элеонор это раздражало. Кто вообще их взял? Во время осады у них не будет ни единого шанса. Горди заметил ее и замер. Несколько пар глаз уставились на нее, последовав его примеру. Он учтиво поклонился, ожидая приказов. - Продолжай, - махнула рукой графиня. Солдаты вернулись к своему занятию, но их движения стали еще более нервными. Они ошибались, пропуская удары. Элеонор вскипела. Она шагнула на тренировочное поле, прерывая занятия. - Меч мне! - приказала она. Горди тут же вручил ей свой. - Что мы будем делать, если на нас нападут? Вы не можете отработать ни один удар! - ее голос сочился презрением. Графиня скинула меховой плащ, давая себе свободу движений. - Ты и ты, - указала она на двух юношей, первых, на которых упал взгляд. - Нападайте! Попробуйте задеть меня. Мальчишки в нерешительности посмотрели на командира. Горди только кивнул. В его глазах мелькала тревога, но он не смел возразить. - Делайте, что говорит графиня! Первый удар. Нерешительный и слабый. Она легко его отбила. Было видно, что они бояться причинить ей вред. Это еще больше распалило Элеонор. - Что, сосунки, не можете справиться с женщиной? От вас нет никакого толка! - насмехалась она. С удовлетворением она увидела в глазах новобранцев вспыхнувший огонь гнева. Да, вот так! Выпустите свою ярость! Их удары стали более осмысленными. Они перемещались, пытаясь зайти ей за спину. Боже, как давно она не чувствовала этого! Адреналин бушевал в ее крови. Один из мальчишек решил сделать коварный ход - он зашел с фланга, делая быстрый выпад и отклоняясь. То, чему успел обучить их Горди. Она отбила удар, быстро разворачиваясь и пнув его ногой под колено. Он взвыл, упав. Элеонор толкнула его в грудь свободной рукой, отправляя на землю. - Видите? В реальном бою никто не будет играть по правилам! Увидев поражение товарища, второй солдат буквально вскипел. Он яростно бросился в атаку, желая подловить ее неожиданным маневром, воспользовавшись тем, что она отвлеклась. Его ошибка дорого ему стоила - Элеонор с неожиданной быстротой развернулась и ударила эфесом меча ему в лицо. Раздался хруст. Юноша выронил оружие и отшатнулся с воплем закрывая разбитый нос. Графиня бросила меч, выпрямляясь и окидывая их надменным взглядом. - Это то, чему сегодня вас пытались научить, - солдаты в шоке смотрели на нее, не смея шевельнуться. В глазах некоторых сквозило восхищение. - Нужно использовать любую возможность, и, если вы этого не поймете, сломанный нос покажется вам детскими шалостями. Элеонор развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Краем глаза она заметила, как Горди кинулся к мальчишке, стонущему, в отчаянии хватающемуся за поврежденное лицо, залитое кровью. Она чувствовала удовлетворение. Самые темные ее стороны с неожиданной силой извергались наружу. И ей это нравилось. *** Утром Катарина сдалась. Она никогда в жизни не голодала, и теперь ее желудок буквально сжимался, вызывая тошноту. Ей не удалось продержаться дольше, поэтому, когда служанка принесла завтрак, девушка накинулась на еду, едва дождавшись, пока захлопнется дверь. Она не хотела показывать свою слабость перед слугами - к этому унижению Катарина была не готова. Насытившись, она некоторое время просто наслаждалась ощущением. А потом снова попыталась покинуть комнаты. Стража была непреклонна. Они прятали глаза, но твердо, будто зачарованные, повторяли, что ей не дозволено выходить. Никакие увещевания к ее высокому положению не действовали. - Я прошу аудиенции у графини, - наконец, сдалась она, во второй раз за это короткое утро. Мужчины переглянулись. Наконец, один из них кивнул и, покинув пост, зашагал по коридору. Дверь снова захлопнулась. Катарина ждала долго. Ей показалось, что прошли часы. Она пыталась занять себя размышлениями, но все они сводились только к одному - что теперь ей делать? Когда раздался звук открывающейся двери, девушка буквально подскочила, пытаясь унять дрожь в пальцах. Она собрала всю свою гордость, придав лицу отрешенность и спокойствие. Как ее учили. Тем не менее, появление графини оказалось неожиданным для нее. Она стояла там, около двери, молча глядя на Катарину. Это продлилось несколько минут. - Быстрее! - коротко выплюнула она. - У меня мало времени. Пальцы девушки сжались. С ней обращались, как с какой-то... прислугой! Она попыталась взять себя в руки, не желая повторения вчерашнего конфликта. - Мне скучно. Элеонор смотрела на нее этим своим взглядом "какое-мне-дело?", вызывая бурю эмоций. - Прошу Вас позволить мне пойти в библиотеку, - еле сдерживаясь, проговорила Катарина. Она глубоко дышала. Сильное чувство унижения и обиды засело в ней. На лице графини появилась неприятная ухмылка. - Хочешь снова увидеть те книги? Она сделала несколько шагов вперед, глядя прямо в глаза Катарины. Девушка почувствовала, как кровь приливает к щекам. Как она смеет? Она уже открыла рот, чтобы возразить, но графиня резко перебила ее. - Ты уже прочитала их все? Сомневаюсь, что у тебя получилось бы. Намек на ее образование. Незнание греческого. В сочетании с этим надменным выражением. - Я знаю латынь! Ну и пусть, что я не могу понять все! - Катарина подалась вперед, оскорбленная, задетая. - Я видела картинки! На лице графини появилась ложная заинтересованность. Девушка поняла, что попала в ловушку. Элеонор подошла к ней ближе, почти вплотную. - И что же это были за... картинки? Я понимаю, что Вам ничего не остается, как довольствоваться миниатюрами, - обманчиво сладким тоном произнесла она. Катарина металась между желанием сдержаться и высказать ей все. - Я видела рисунки в книге со стихами. Там были женщины, - не смогла она промолчать. - И они явно не были матерью и дочерью! Секунду графиня просто смотрела на нее. А потом вдруг рассмеялась. Ее смех был безудержным и она даже прикрыла глаза, смахивая выступившие слезы. Катарина стояла, сжимая кулаки, в гневе глядя на нее. Элеонор остановилась, так же резко, как и начала. В ее глазах вновь появилось то холодное выражение. Она внезапно схватила девушку за подбородок, и Катарина не успела среагировать. Попытки вырваться ни к чему не привели. Она смотрела прямо в карие омуты, не в силах отвести взгляд. - Что же, значит, Вы не видели ВСЕГО, - графиня наклонилась ближе, касаясь дыханием ее лица. - Я думала, ты смышленее... Оказывается, ты не узнала ничего... Боже, как Вы наивны... Большой палец Элеонор в почти нежном движении провел по ее лицу, чуть ниже губ. Задумчивый взгляд изучал ее, и Катарина замерла, неожиданно потеряв всякую волю к сопротивлению. Графиня отстранилась так же быстро. Она просто развернулась и направилась к двери, не говоря ни слова. Только перед самым уходом, Элеонор вдруг остановилась и произнесла: - Вы можете отправиться в библиотеку в сопровождении... охраны. После она вышла, оставив Катарину в изумлении смотреть на закрытую дверь. Ее пальцы потянулись вверх, коснувшись лица, все еще ощущая прикосновения графини.