Amandoti

Читать не получалось. Катарина перечитывала эту строку снова и снова, но смысл ускользал. В ее мыслях возникали картинки из недавнего сна, и прогнать их не удавалось. Она пыталась отвлечься, но все было напрасно. Девушка прикрыла глаза, откидываясь назад. Она будто наяву ощущала теплое дыхание на своей шее и жесткие пальцы, сжимающие ее талию. Это было так неправильно, так постыдно, так... сладко. Катарина не могла контролировать свои мысли. В ее голове возникали фантазии, которые она была не в состоянии прекратить. Фантазии, заставляющие ее тело дрожать. Она читала о "жаре любви" в романтических книгах, но это была не любовь. Что-то темное и сильное, запретное. Что-то, что она должна была испытывать только со своим будущим мужем, однажды. Катарина тихо всхлипнула, когда, внезапно, подумала о том, что могло бы быть дальше. После поцелуев. Она не знала, но смутно желала этого. Графиня ведь... не мужчина. Что было бы дальше?... Она не мужчина. Ее прикосновения приятны. Ее запах заставляет голову кружиться. От нее пахнет иначе. Не так, как от Тома, не так, как от других. Ее тело такое мягкое. Она даже не целовала ее. Этим утром Катарина трижды воспользовалась ванной комнатой. Она сгорала от стыда и унижения, но ее тело теперь ей не принадлежало. То, что она чувствовала к графине до этого, ни шло ни в какое сравнение. Никакие романтические сны прежде не были такими грязными, не заставляли чувствовать себя так. Она даже не целовала ее. Вдруг Катарина поняла, что хочет этого больше всего на свете. Отрицать было невозможно. Несмотря на все обиды, доктрины, страхи разоблачения. Ей казалось, будто она сошла с ума. Это желание заглушало все. Она хотела, чтобы графиня была первой, кто коснется ее губ. Так унизительно. Так неправильно. Но она ничего не могла изменить. *** Когда один из стражников объявил, что графиня желает видеть ее на обеде, Катарина едва сдержалась. Дрожь пробежала по ее телу. Волнение заставило сердце биться так сильно, что на минуту показалось, будто сознание покидает ее. Как она могла увидеться с ней теперь? Но выбор - это не то, что она может себе позволить. Всю дорогу до обеденного зала Катарина старалась очистить мысли, унять бешено бьющееся сердце. Скрыть волнение на своем лице. Она так сильно пыталась выглядеть... достойно. Ей это плохо удалось. Едва распахнулись массивные двери, она вздрогнула, сразу же встретившись взглядом с графиней. Катарина попыталась собрать остатки гордости, и медленно прошла к своему месту. - Добрый день, миледи, - произнесла она, прежде, чем сесть. Кажется, ей удалось скрыть свое волнение - графиня просто кивнула в ответ, вновь обратив взгляд к документу, который читала. Она отложила его, лишь когда принесли еду. Тишина, возникшая за столом, заставляла Катарину нервничать еще больше. Графиня совершенно не обращала на нее внимания. Выражение ее лица было серьезным и сосредоточенным, и было видно, что она обдумывает что-то более важное, чем обед с Катариной. Девушка пыталась есть, но ей не удавалось. Она буквально заставила себя проглотить несколько кусочков мяса, прежде, чем сдалась. Аппетита не было. Катарина старалась делать вид, будто полностью увлечена обедом, придирчиво сортируя мясо и овощи на тарелке. - Итак, - она резко выпрямилась, когда графиня вдруг заговорила. - Хорошо ли Вы спали? Наши гости не слишком Вас потревожили? Катарина резко мотнула головой. Она почувствовала, как ее щеки начинают гореть. "Хорошо ли Вы спали?" В голове снова возникли образы из недавнего сна. Она все еще не решалась поднять глаза. - Смотрите на меня, баронесса! Снова приказ. Катарина быстро взглянула на графиню, стараясь не смотреть ей в глаза. Элеонор одобрительно кивнула. - Так лучше. Сложно говорить с кем-то, не видя его глаз. Катарина сделала глоток воды. Ее горло пересохло. - Это не так, миледи, - тихо произнесла она. Ее голос был хриплым от волнения. - Я просто увлеклась обедом. - В самом деле? - Элеонор приподняла одну бровь, и на ее губах возникла небольшая ухмылка. - Вы практически ничего не ели. Неужели пир был таким... сытным? Катарина отвела глаза, глядя в окно. Напоминание о пире заставляло ее вновь краснеть. - Что же, - не дождавшись ответа, продолжила Элеонор. - Мне казалось, что Вам будет приятно пообедать вместе. К тому же, мы должны кое-что обсудить. Обеспокоенный взгляд Катарины вызвал у Элеонор очередную ухмылку. - Это касается наших... дел. С вашим отцом. Девушка всеми силами старалась не отвести глаз. Взгляд графини вновь был жестким. - Вы должны кое-что подписать. Серьезный тон. Катарина вновь почувствовала себя птицей в клетке. Есть ли у нее выбор? - Что Вы... имеете ввиду? - выдавила она. В горле снова пересохло. - Эту бумагу. Я составила письмо, и хочу, чтобы Вы добавили от себя пару строк. Мне не хочется, чтобы ваши родители волновались. Графиня встала и взяла пергамент, который читала до этого. Сейчас Катарина заметила, что на столе, недалеко от нее, были перо и чернильница. Элеонор обошла вокруг и подошла к девушке. Она отодвинула ее тарелку и положила пергамент. Графиня стояла прямо позади нее. - Прочитайте. Мне нет необходимости скрывать от Вас его содержание. Катарина вгляделась в строки. Она, правда, пыталась. Но буквы расплывались, потому что единственное, что она чувствовала сейчас - это запах графини, ощущение ее тела рядом. Так близко. Девушка не смела повернуться. - Вы разучились читать? - тихий, насмешливый голос рядом с ее ухом. Катарина вздрогнула, будто выходя из транса. - Вы смотрите на это письмо уже несколько минут. Может быть, Вам нужна моя помощь? Руки графини легли на стол, по обе стороны от ее ладоней. Элеонор склонилась, почти касаясь ее спины. Катарина смотрела на пергамент, не понимая ничего. Там было что-то о том, что графиня "настоятельно рекомендует" барону прислать часть своего гарнизона для защиты ее границ. Что-то о Катарине, о которой она беспокоится, ведь сейчас она - ее гостья. - Я не хочу, чтобы с юной баронессой что-то произошло, в случае, если замок станет небезопасен, - услышала она тихий голос графини. - Вы должны написать, что Вы в добром здравии и намерены задержаться еще... ненадолго. Катарина чувствовала ее дыхание на своих волосах. Графиня говорила мягко и вкрадчиво, но, конечно, это был лишь холодный расчет. Девушка ничего не могла с собой поделать. Этот голос являлся в ее снах. Совсем при других обстоятельствах. Элеонор задумчиво коснулась ее волос. Этот жест послал волну жара по всему телу Катарины, заставляя ее судорожно выдохнуть. - Вы не заболели? Ваше лицо покраснело, Катарина. И Вы такая... горячая. Девушка схватила перо и чернильницу, едва не пролив ее, только чтобы избавиться от этого поглощающего чувства оцепенения. - Что я должна писать? - резко сказала она, едва не срываясь. Графиня помолчала. - О, Вы можете писать все, что угодно. Катарина сглотнула. - Скажите мне, - прошептала она, едва слышно. Ее слова прозвучали так покорно. Она сама не ожидала, что может так говорить. Катарина почувствовала, как графиня чуть дернулась и ее руки вновь уперлись в край стола, сжимая его. "Ей понравилось", - шокировано подумала она. - Пишите, - тихо проговорила графиня совсем рядом с ее ухом. Катарина послушно взяла перо. - Дорогая матушка, возлюбленный отец. Хочу заверить Вас, что пребываю в добром здравии. Не стоит волноваться, со мной обращаются достойно, и я намерена продлить свое пребывание в замке, до тех пор, пока наши дороги вновь не станут безопасными. Катарина выводила буквы, почти не задумываясь над их смыслом. Она слышала только голос, будто околдованная, делая все, что ей велят. - Я прекрасно провожу время, природа чудесная. В замке ко мне относятся подобающе, - диктовал голос Элеонор, тихий и все более хриплый. - И единственное мое желание сейчас - почувствовать поцелуй графини на своих губах. Катарина резко выпрямилась, подрываясь. В ее глазах отразилась паника. Она правда это слышала? Это игра ее больного воображения? От резкого движения чернила сорвались с пера, оставляя уродливую кляксу на белоснежной скатерти. Встать ей не удалось. Руки графини надежно удерживали ее. Пальцы сомкнулись на ее предплечьях. - Ты думаешь, я не поняла? - услышала она горячий шепот. - Ты сидишь здесь, красная от стыда, из-за того, что тебе снилось? Из-за того, о чем ты думала? Элеонор не хотела, чтобы это было так. Она думала, что, если ее страсть найдет отклик, девушка поймет это со временем. Что они будут двигаться постепенно. Взаимно. Но сейчас... Покорность Катарины буквально свела ее с ума. Ее стеснительные движения. Взгляды. Элеонор просто не могла этого выдержать. - Вчерашний вечер... понравился тебе? Кто бы мог подумать, что баронессу возбуждает быть прижатой к дереву?... Катарина задрожала. Она пыталась вырваться, перестать думать об этих грязных словах, унизительных, постыдных. Но правда в том, что каждый звук, произнесенный этим хриплым голосом, заставлял ее тело гореть. Графиня прижала ее сильнее, толкая вперед, заставляя облокотиться о стол, чтобы избежать падения. Она ощущала жар чужого тела сзади. Руки графини легли на ее талию, сжимая. - Как ты смеешь.., - прерывистый шепот. - Как ты смеешь сводить меня с ума? Как смеешь быть такой покорной? Как смеешь вызывать все эти чувства... Губы графини впились в ее шею, и Катарина застонала. Она никогда не могла представить, что может издавать такие звуки. Что она не сможет даже понять, что издает их. Она чувствовала прикосновения мягкого, горячего языка, и это заставило ее содрогнуться, ощущая, как что-то внизу живота сжимается, посылая волны неведомого до сих пор наслаждения. Руки Элеонор лихорадочно скользили по ее телу, ее животу, сминая ткань платья, и вдруг Катарина подумала - неужели это произойдет теперь? Неужели она станет женщиной прямо здесь, за этим столом, даже не испытав своего первого поцелуя? Горечь смешивалась с возбуждением. Она представляла все совсем иначе. Не так. Не здесь. Не с ней. Но прикосновения этих рук были такими необходимыми, что она хотела чувствовать их еще и еще, не желая, чтобы это прекращалось. Вдруг ее резко развернули. Катарина оказалась зажатой между телом графини и твердой кромкой стола. Ее глаза встретились с темными карими, горящими, будто полыхающими огнем. На мгновение, она увидела в этих глазах уязвимость, сожаление. В следующую секунду графиня быстро подалась вперед. - Катарина.., - хрипло прошептала она, болезненно, почти умоляюще. А потом горячие губы коснулись ее. Мягко и нежно. Но это длилось так мало, что Катарина даже не успела понять. Графиня быстро углубила поцелуй, набрасываясь на нее, сминая. Она захватила ее нижнюю губу, прикусывая, не слишком больно, но достаточно, чтобы Катарина ахнула от неожиданности. Графиня воспользовалась этим, проникая языком внутрь, захватывая. Катарина не знала, что делать. Покорно приоткрывая губы, она, невольно, сжала ее талию, отчаянно цепляясь за ткань платья. Она закрыла глаза, ощущая, ее язык исследует ее рот, касаясь ее собственного. Катарина никогда прежде никого не целовала, и она просто замерла, отдавшись ощущениям. Это было слишком быстро для нее, слишком пугающе, слишком ново. Но она ответила, как могла, почти не контролируя себя, неловко ударяясь зубами и носом, пытаясь подстроиться под этот дикий, сводящий с ума ритм. Воздух почти закончился. Элеонор шумно вдыхала, не в силах оторваться от этих невинных, сладких губ. Она знала, что, стоит остановиться, хоть на секунду, и момент будет утерян безвозвратно. То, как отвечала ей Катарина, заставляло ее бросаться в такие пучины страсти, о которых она, казалось, уже забыла. Назойливо, в ее голове бились мысли о том, что это неправильно, что так нельзя, но она отгоняла их, как надоедливых насекомых. Девочка отвечает. Катарина громко выдохнула в поцелуй, когда руки графини подхватили ее, разворачивая, толка куда-то назад, до тех пор, пока ее спина с болезненным звуком не коснулась стены. Она оказалась прижата к холодной каменной кладке, и это заставило ее инстинктивно податься навстречу теплому телу графини. Она вжалась в ее плечи, пытаясь удержаться. Элеонор прервала поцелуй резко, быстро, прерывисто дыша, переместившись ниже. Ее губы впились в шею Катарины, вызывая едва слышный вскрик. Она оставляла след, помечая, наслаждаясь. - Катарина, - снова услышала она хриплый полустон. Графиня шептала между поцелуями. - Что ты делаешь со мной... Ты сводишь меня с ума. С того момента, как я тебя увидела... Пальцы графини сгребли ткань ее платья на плечах, дернули, пытаясь стащить вниз. Она услышала тихое рычание, когда это не удалось. И легкий укус, там, где заканчивалась ткань рукава, рядом с ее ключицей. Катарина, невольно, вцепилась в ее спину, сминая платье. Она всхлипнула, запрокинув голову, упираясь в холодные камни обеденного зала. - Элеонор.., - шептала она. - Пожалуйста... я не знаю... Элеонор... Ее голос дрожью пробежался по телу графини. Она слышала возбуждение... растерянность... желание. Испуг. Элеонор пыталась сосредоточиться на последнем. Она должна была прекратить. Она пыталась. Но не смогла. Битва с собственными демонами была проиграна. - Ты боишься? - прохрипела она, из последних сил пытаясь удержать себя. Катарина была полностью потеряна. Ей было страшно. Ей было приятно. Ей не хотелось, чтобы это заканчивалось. - Что Вы.., - раздался ее шепот, сбивчивый, тихий. Она облизала пересохшие губы. - Я никогда не... Графиня резко выпрямилась, как прежде, прижимая ее в стене, упираясь в холодны камни ладонями. Ее глаза смотрели прямо на нее. Такие же, как тогда, когда она заставляла ее надеть то платье. Элеонор смотрела внимательно, проникая так глубоко, как никто прежде. - Ты боишься, что я сделаю это здесь? - выдохнула она в ее губы. - Что все будет не так, как ты себе представляла, да, девочка? Катарина смотрела на нее, не отводя взгляд. Она не смогла бы, даже если бы захотела. Эти глаза заставляли ее забывать о том, кто она. Забывать все. Все, кроме отчаянного желания быть ближе. Она лишь кивнула, уже забыв, о чем ее спрашивали. - Ты думала обо мне этой ночью? Я вижу это в твоих глазах..., - графиня вновь наклонилась к ее шее, касаясь губами, хрипло выдыхая горячий воздух. - Да.., - единственно, что она сумела сказать. - Прости меня, - прошептала Элеонор, утыкаясь в чувствительное место между плечом и шеей. Девушка задрожала, неосознанно впиваясь в ее спину, притягивая ближе. - Пожалуйста, Катарина... И она подхватила ее бедра, вместе с этим хриплым стоном, полным мольбы. Графиня потерялась в ощущениях, прижимаясь к девушке, закидывая ее ногу на свою талию, бесцеремонно задирая ее платье. В следующее мгновение Катарина почувствовала, как нога графини вклинивается между ее бедер. Прижимаясь прямо там. Она громко, бесстыдно застонала. Новое, необычное ощущение. Заставляющее тело содрогаться, откидываться назад, не чувствуя больше холода камней. Там, где никто ее не касался, даже она сама. Рычащий звук раздался рядом с ее ухом. Графиня не смогла сдержаться, и это послало новые волны жара вдоль ее тела. Она начала двигаться, с силой удерживая ее бедра, вклиниваясь между ними все сильнее. Это было грубо. Жестко. Приятно. Катарина мечтала о нежности, но сейчас она не могла даже вспомнить, почему. Ее тело будто раскрывалось навстречу. Она не слышала собственных стонов, желая только одного - чтобы эти лихорадочные движения продолжались. На границе ее разума возник стыд, когда она поняла, что графиня чувствует ее влагу. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась, когда она ощутила горячий язык, скользящий вдоль ее горла, от открытой части кожи над грудью вверх, к подбородку. Катарина зарылась в ее волосы, и это заставило графиню потерять разум. Она уже сошла с ума, когда почувствовала ее желание, вылившееся теплой влагой между ее бедер, и теперь не было смысла останавливаться. Элеонор двигалась навстречу, сильнее и сильнее прижимаясь к девушке, совершенно потеряв голову. Она никогда не чувствовала такого возбуждения, такой чистой страсти. Она шумно втягивала носом воздух, желая ощутить ее запах, до конца, все его оттенки. Катарина стонала, всхлипывала, плотно зажмурив глаза, забывшись в ощущениях. Элеонор была готова поклясться, что девушка даже этого не осознает. Ее кожа была такой приятной. Она скользила по ней языком, пока не коснулась губ вновь. И этот поцелуй был заставил ее саму содрогнуться. Катарина отвечала так страстно, отчаянно. Элеонор чуть переместилась, желая ощутить так необходимо трение. В этот момент Катарина буквально задохнулась. Она откинулась назад, снова, и из ее горла вырвался громкий стон. Несмотря на то, что, казалось, разум давно покинул ее, она безошибочно ощутила, как графиня прижалась к ней. Она тоже наслаждалась. Это прикосновение, движение вдоль ее бедер, заставило Катарину сжаться от интенсивности ощущений. Судя по звуку, который она услышала, графиня почувствовала это. Девушка больше не могла это контролировать. Ей казалось, будто она возносится куда-то ввысь. Все внизу живота дрожало. - Элеонор, - ее шепот, сбивчивый, испуганный. - Что-то происходит... прошу... Она не знала, о чем просит. Не знала, что делать. Глаза графини были прямо напротив нее. - Не сдерживай себя. Дай этому случиться.., - хриплый голос Элеонор еще больше подводил ее к краю. - Я с тобой... Губы графини вновь нашли ее, и тогда Катарина закричала, взрываясь. Ее всхлипы и стоны тонули в поцелуе. Ей казалось, будто ее тело разрывает на миллионы кусочков какое-то невероятное удовольствие, от которого сжимались мышцы внизу живота, а тело дрожало. Сквозь забытье, она почувствовала, как движения Элеонор ускоряются, становясь жестче, сильнее, буквально впечатывая ее в стену. А потом графиня выгибается, прерывая поцелуй стоном, вздрагивая, вжимаясь губами в ее плечо, заглушая звуки, замирая. Ноги Катарины, будто, стали ватными и она почувствовала, как сознание ускользает. Последнее, что она помнила - сильные руки графини, подхватывающие ее, крепко прижимающие к своему телу.