***
Никогда Ичиго ещё не испытывал такой ненависти и ярости. Этот ублюдок!.. Откуда, вот откуда он только взялся в этой группе измерений? Из какой дыры вылез? Очкастый урод как нефиг делать отправил в нокаут Ренджи и одним ударом уложил самого Куросаки. Надавил на самую слабую точку — ещё незажившую рану после битвы с Бьякуей. — Айзен!.. — На тебя, Куросаки Ичиго-кун, у меня были некоторые планы, но, видимо, не сложилось. — Губы тронула лёгкая улыбка, в то время как тёмные глаза за стёклами очков оставались непроницаемыми. — Какая жалость. А ведь союз твоих родителей был таким многообещающим, пусть и спонтанным, экспериментом. До этого момента кронпринц даже не знал, что способен ненавидеть кого-то столь сильно. Мерзкая сволочь таскала за собой Рукию за этот чёртов ошейник, как какую-то зверушку! Девушка даже пошевелиться не могла, с её-то нынешним уровнем рейрьёку и рейацу этой мрази. А он, хренов недоносок, рассказывал о своих планах так же безмятежно, как подросток о пикнике с друзьями! «Урахара… Урахара Киске… Так это всё он!». Слепая ярость стала переходить в крайнюю стадию бешенства. Ичиго знал о том, за что основателя НИИ изгнали из Общества Душ, а также о его самом ужасающем и невероятном изобретении. Но. Как. Эта. Мразь. Посмела. Использовать для своих целей Рукию?! Уделав Комамуру Саджина как два пальца об асфальт, Соуске с помощью странной техники извлёк из Рукии Хогьёку. В момент, когда бывший капитан пятого отряда запустил в грудь юной Кучики свою видоизменившуюся руку, во внутреннем мире Ичиго явно обрушилось несколько зданий. Иначе откуда такой грохот, если его сердце остановилось на несколько секунд при взгляде на эту картину? — Убей её, Гин. Айзен вытянул вперёд руку, всё ещё держа Рукию за ошейник. Но теперь не как зверушку, а как бездушную вещь. Бездушную, ненужную и бесполезную. Куросаки из последних сил рванул вперёд, крича от собственного бессилия, но лишь разбрызгал вокруг лужи своей крови. Бьякуя прибыл донельзя кстати, приняв удар Шинсо на себя и буквально выдернув свою младшую сестру из рук предателя. Неужели Ичиго всё же удалось выбить из этой аристократичной задницы и головы всю дурь? Шиба Куукаку вместе с Джиданбо весьма удачно уделала остальных стражей врат, которые явно были под гипнозом Кьёка Суйгецу. Капитаны и лейтенанты всё прибывали и прибывали, пока полностью не окружили трёх изменников, приставив клинок к горлу каждого из них. Однако те не выглядели обеспокоенными или же напряжёнными. Откуда такая уверенность?.. — Назад! — крикнула Йоруичи, первой отскакивая от экс-гобантай-тайчо. Яростный вопль Ичиго, осознавшего, что заклятые враги сейчас будут спасены, прозвучал одновременно с предупреждением Богини Скорости. Луч Негасион спас чёртовых предателей. В небе, прямо над Холмом Сокьёку, появились трещины, из которых вырвались Гиллианы, не меньше десятка, во главе с кем-то посильнее и покрупнее. — Айзен! — закричал Куросаки, поднимаясь на четвереньки. Сил совсем не осталось, но он упрямо заставлял Блют Вене работать. Всё вокруг смешалось, не оставляя ничего кроме него самого и Соуске в сиянии Негасиона. — Всё это… ради чего?! — продолжил Ичиго надрывать связки, полностью поднявшись на ноги. Мир прыгал и качался, но меркнуть пока не спешил. — Рукия… Столько жертв за все эти годы… Всё было ради этого?! — Парень, задыхаясь от кровавого кашля, упорно не хотел затыкаться, продолжая надрываться и игнорируя возможность сорвать голос. — Я убью тебя! Слышишь, Айзен?! За Рукию… За моих родителей! Ты ответишь за всё, что сделал! Айзен!.. Кажется, кричал кто-то ещё. И, кажется, на него. Ах да… Это же Йоруичи подхватила его падающее тело, когда он стал буквально захлёбываться кровью. А потом мир перевернулся с ног на голову и утонул в алом.***
Ичиго очнулся на всё том же Холме Сокьёку, когда его лечила Унохана. Очень вовремя, чтобы в полном варианте вместе с остальными услышать исповедь Бьякуи. На Рукию много всего навалилось и, возможно, эта правда могла её сейчас добить… Но не добила. Это всё действительно стоило сказать сейчас. В конце концов, Кучики-тайчо мог больше и не очнуться. Или, по крайней мере, прийти в себя слишком поздно. К тому же, у Ичиго просто язык не повернулся бы сказать, что в данный момент это было лишним. Только не глядя на такое счастливое лицо Рукии, когда Бьякуя извинился перед ней, когда они смотрели друг на друга и когда она держала его окровавленную руку в своих маленьких ладошках. «А ты не настолько безнадёжный и дерьмовый брат, как я думал сначала». Следующие дни были на диво спокойными. По сравнению с предыдущими, которые были наполнены битвами и постоянным напряжением, уж точно. Шинигами посчитали, что они в большом долгу перед рьёка, так что охотно предоставили и кров, и лечение, и пищу. В общем-то, сами вторженцы не имели ничего против. Всё это время Йоруичи где-то пропадала, Гандзю отправился домой вместе с Куукаку, как только его сестра уладила все свои дела в Сейрейтее. Урюу самозабвенно занимался кройкой и шитьем, ибо медицинское обслуживание ему не понадобилось так же, как и Шибе-младшему. В конце концов, с тех пор как они покинули чудодейственный горячий источник, ребята в сражения не вступали. Так что единственным покалеченным среди них был Ичиго. Рукия приходила к нему каждый день. Единственное, о чём ей стоило беспокоиться, это её духовная сила, которая медленно, но верно восстанавливалась, и, пожалуй, моральное состояние. После всего, что случилось, девушка была разбита. Нельзя было винить её за это. Быть обвинённой за то, чего не делала, быть арестованной старым другом и обожаемым братом, провести столько дней в тюрьме, мучаясь от чувства вины. Затем переживать за них с Урюу, ведь они пришли, чтобы спасти её, рискуя своими жизнями. Засидеться в Башне Раскаяния, из которой можно полюбоваться только местом своей будущей казни, до такой степени, чтобы решить, что приговор к смерти действительно справедлив, припомнив себе все свои грехи. Потом ещё и метаться по всему Сейрейтею вместе с «командой спасения», не имея возможности сбежать из города. Наблюдать, как другие жертвуют ради неё своими жизнями, будучи полностью уверенной, что она этого не заслуживает. Молиться в тюрьме за их жизни, полностью смириться со своей кончиной, вытерпеть издёвки Ичимару, буквально растоптавшие ей душу и сердце. Далее просить о помиловании рьёка у сотайчо, мысленно со всеми попрощаться и вновь быть спасённой. Вновь наблюдать, как ради неё проливают кровь. Узнать о том, что Урахара, притворяющийся обычным доброжелателем, так крупно надурил её, используя в своих целях. Почувствовать себя по-настоящему безвольной вещью, ведь с ней так обошёлся и основатель НИИ, и Айзен Соуске. Осознать, что человек, виновный в том, что с Кайеном, с его женой и с ней самой всё сложилось таким ужасным образом, стоит прямо перед ней. Не говоря уже об этом не поддающемся никакому описанию чувству, когда кто-то прикоснулся к глубине твой души своими грязными руками. Снова на волоске от смерти и снова спасённая, на этот раз братом, который хотел тебя казнить. Невозможно вообразить себе, что она чувствовала всё это время. Каково побывать буквально на том свете из-за полного смирения со своей смертью, перестав чувствовать себя частью этого мира? Каково считать, что ты должна быть наказана и при этом наблюдать, как целая толпа самых разных людей пытаются спасти тебе жизнь? Каково быть полностью лишённой своих сил, зная, что если бы не ослабевшая рейрьёку, ты могла бы сражаться сама и не быть обузой дорогим тебе людям? Ичиго не знал. Ичиго содрогался от одной мысли, через что же этой девушке пришлось пройти. Одна только готовность Бьякуи убить Рукию должна была причинить ей немыслимую боль. К тому же, вся эта история вскрыла и её старые душевные раны тоже. Но, несмотря на все свои злоключения, она не сломалась. Она просто грустно улыбалась и старалась не показывать никому, какой же кошмар творится в её сердце. Ичиго всегда будет восхищаться Рукией. Вроде бы такой хрупкой и нежной, маленькой и нуждающейся в защите, но при этом до абсурда сильной духом. Ведь даже на эшафоте она просила спасения для других. Глядя в глаза своей смерти, она благодарила всех, кто был в её жизни. Вместо того чтобы трястись за себя, она переживала за окружающих. Невероятно. Немыслимо. И оттого больнее, когда Куросаки думал, как на самом деле ей было тяжело. Ведь она, такая сильная и несгибаемая, всё-таки заплакала. И Ичиго чувствовал, как в нём глухо рычал гнев и как болезненно что-то сжималось в груди, каждый раз, когда он видел её печальное лицо. Кажется, кронпринц уже говорил, что причин ненавидеть отдельно взятых Шинигами у него всё больше и больше? Ублюдков, сделавших это с Рукией, он прикончит своими собственными руками. Почти всегда они молчали. С Рукией молчать было так же легко и уютно, как и с Юграмом, что само по себе было удивительно. Потому что того же Хашвальта он знал уже больше десяти лет, а Рукию — едва ли полтора месяца. Но им не нужны были слова для таких мелочей. Если вспомнить, то полное взаимопонимание возникло между ними после первой же встречи. Однако потом они всё же заговорили. Младшему офицеру тринадцатого отряда нужно было кому-то выговориться, и Куросаки даже льстило, что она выбрала для этого именно его. Она доверяла ему. Девушка рассказывала о Кайене и о том, как ей жилось всё это время в клане Кучики. Ичиго был хорошим слушателем и ответил ей откровенностью на откровенность. Вернее, пытался. Штернриттер говорил о том, что Айзен очень сильно провинился перед его родителями, в частности, перед матерью. Рассказывал о том, какие хорошие люди после еë смерти взяли над ним опеку, что он всё это время жил не в Японии, что он с самых ранних лет воспитывался как истинный Квинси. Ичиго ни капли не соврал, но при этом не назвал ни одного имени, ни где он конкретно жил, ни слова про то, кем был его отец и как на самом деле Масаки столкнулась с Пустым Ховайто. Наследника Яхве по-настоящему угнетал тот факт, что он не мог быть с Рукией действительно честным и искренним. Тем не менее в нём было достаточно хладнокровия и здравого смысла, чтобы верно расставить приоритеты. Сначала его родина, дом и семья — Ванденрейх, а уже потом Рукия. Как бы печально и больно это ни было. Раны Звёздного Рыцаря были очень тяжёлыми, однако Унохана Рецу была настоящим мастером своего дела, поэтому Ичиго за своё здоровье не опасался. Он думал больше о том, что после всего этого наверняка опять останутся шрамы, и кое-кто будет крайне недоволен. Через неделю рыжеволосый Лучник смог встать на ноги. И его тут же пригласили на тренировку в одиннадцатый отряд. Честь сомнительная, учитывая, что там за народец, а также то, что Зараки Кенпачи не оставлял надежды вновь с ним сразиться. Но Ичиго всё-таки пошёл. Даже в своём состоянии он смог продемонстрировать достойные навыки в фехтовании, чем заработал определённое уважение, хотя тот же Иккаку хорошенько намылил ему шею. И поплатился, конечно же, за это, ведь в другом случае Куросаки не смог бы назвать себя Квинси. На закате того же дня между обоими Святыми Лучниками и Шинигами состоялся необычный разговор. Они все сидели на траве возле бараков одиннадцатого отряда после тренировки и отдыхали. Урюу, к слову, присоединился под конец, но его, мало что смыслящего в фехтовании, уделали на раз. Также там были ребята из одиннадцатого и те, кто когда-то в нём был. Иккаку, Юмичика, Ренджи и Иба Тецузаэмон. — Слушай, Ичиго, — задумчиво проговорил Мадараме, потягивая саке. Все, кроме двух несовершеннолетних рьёка, от выпивки не отказались. — Может, тебе уже говорили это, но ты очень странный Квинси. — Да? — протянул Штернриттер в ответ, растянувшись на траве. Исида сидел рядом. — Почему же? — Ну… — третий офицер задумчиво посмотрел на окрасившиеся в розовые и оранжевые тона облака, передавая флягу рокубантай-фукутайчо. — Например, ты не испытываешь ненависти к Шинигами. Присутствующие здесь попытались ничем не выдать своего интереса по тому же вопросу. — Урюу тоже не пытается вас всех тут перерезать, — безмятежно отозвался Куросаки. — Нет, — Иккаку покачал головой. — Вы смотрите по-разному. По Исиде его интуитивное отношение к нам хорошо читается, — темноволосый Лучник отвёл взгляд в сторону. Крыть ему было нечем, — а по тебе, Ичиго, нет. — Наверное, всё дело в том, что мы росли в разных местах, — заговорил Звёздный Рыцарь после небольшой паузы. — Урюу рос один, а я — в приличной по размерам общине Квинси за пределами Японии. Слушали его крайне внимательно. — Знаешь, Иккаку-сан, — Ичиго стал жевать травинку, — маленькие дети-Квинси часто спрашивают, почему наш народ стал воевать с Шинигами. Как думаешь, что им отвечают? Им говорят, что и Белые Монахи, и Проводники Душ хотели защищать людей и творить добро, но делали это по-разному, не смогли договориться и в итоге рассорились. Не выдержав прямолинейного взгляда Куросаки, все Боги Смерти, не считая Ренджи, пристально и задумчиво наблюдающего за ним, отвели глаза в сторону. — Это ведь действительно так. В многовековой истории взаимодействия Квинси с Шинигами найдётся множество грешков у обеих сторон. То, как с нами обошлось Общество Душ, непростительно и бесчеловечно, однако, — на этот раз отвернулся Куросаки, — Квинси тоже не святые. К тому же, мне было бы чертовски неприятно, если бы о всех Белых Монахах судили по одному недоноску без чести и достоинства из нашего числа. Я просто не вижу смысла ненавидеть вашу расу в целом. Ненавижу я только отдельно взятых Богов Смерти, конкретных личностей и за конкретные действия с их стороны. Вот и всё. Первым затянувшееся молчание прервал Мадараме. — И всё-таки почему ты хотел спасти эту девчонку из Кучики? — Ну, я же странный Квинси, — Ичиго весело улыбнулся, — а она — странная Шинигами. Родственные души должны помогать друг другу, ты так не считаешь, Иккаку-сан? Старшие офицеры по-доброму усмехнулись в ответ, как и Урюу. Стоявшая за поворотом Рукия, сморгнув неожиданно выступившие слёзы, растянула дрожащие губы в улыбке. Действительно, чего ещё она ожидала? Это ведь Ичиго.***
Ичиго добился того, чтобы ему выдали аналог мобильного телефона производства Шинигами. С помощью таких приёмников дежурившие в Генсее Проводники Душ получали сообщения о том, где должен появиться следующий Пустой. Однако их также можно было использовать для звонков и недлинных сообщений для общения друг с другом. Позже Куросаки обязательно отдаст эту фиговину Аскину, чтобы проверить на наличие следящих или прослушивающих устройств. Но возможность связаться с друзьями, вернее, с одной конкретной подругой, того стоила. За десять дней, прошедшие с тех пор, как троица капитанов-предателей покинула Общество Душ, Исида дошил-таки одежду. Для себя — белоснежный костюм Квинси, точная копия того, в котором он прибыл в Сейрейтей. Для Куросаки — белую форму, но с небольшими изменениями в силу находившихся под рукой материалов, подзабытых мелочей и собственного чувства стиля. Кучики-младшей тоже достался презент — симпатичное платье, очень похожее на те, в которых она ходила в Мире Живых в свободное от школы время. В меру длинное, слегка приталенное, со свободной юбкой, короткими рукавами, которые заканчивались чуть выше локтей, и с округлым вырезом. На юбке был вышит красивый узор. — Кучики-сан не вернётся с нами, да? — проницательно спросил тогда Исида. — Нет, она останется здесь. Урюу подавил печальный вздох, глядя на то, как Ичиго старательно отворачивался в сторону, пытаясь скрыть свои глаза и выражение лица. А на следующее утро они отправились обратно в Генсей. Сенкаймон с предусмотрительно встроенными Рейшихенканки открыли на Холме Сокьёку, чуть ближе к обрыву, нежели сломанный эшафот. Официальные Врата Миров выглядели не в пример лучше самодельных производства Урахары Киске. Их пришли проводить некоторые капитаны и лейтенанты. И, конечно же, Рукия, накануне вечером извинившаяся перед семьёй Шиба и получившая прощение в ответ. — До встречи, Рукия, — широко улыбнулся ей Куросаки. — Не забывай звонить. — Пока, Ичиго, — тепло улыбнулась девушка в ответ. — Ещё увидимся. — Разумеется, — уверенно хмыкнул тот, разворачиваясь в сторону активированных врат. Кивнув напоследок всем Шинигами, пара Квинси вместе с Йоруичи в форме кошки шагнули в проход. — Какая радость, Адо, наконец непогода оставила Вайсштадт в покое… В ярких небесах, где переливалась бордовым светом огромная буква «A», не было ни единого облачка, а между белоснежных высоток больше не бесновался резкий и пронзительный ветер. Давно же здесь не было так спокойно… ________________________________________ Далее идут мои заметки по хронологии фанфика и манги. Читать по желанию. I. По канону нам известно, что десять дней Ичиго-кун тренировался с Урахарой, а