***
— Это что ещё за метод обучения такой?! — «Сделай или умри», не слышал, что ли? — Я на это не подписывался! — О, ещё как подписывался, — в голосе явно была слышна усмешка. — Когда это?! — А кое-кто явно был вне себя от гнева. — Когда впервые меня увидел, балабол. Давай-давай, не отлынивай. Не уйдёшь отсюда, пока не сделаешь. Из Куросаки вышел на диво жестокий учитель. Практическим методом было выявлено, что максимальное количество стрел, которое Урюу мог выпустить из своего нового лука за раз, составляло тысячу двести штук. — Не хило, — присвистнул тогда Ичиго, игнорируя злобные взгляды своего замученного товарища. — У меня только девятьсот. — Зато они у тебя взрываются, — буркнул Исида, хмурясь сильнее обычного. — Мой максимум разрывных Хайлиг Пфайль за секунду — только пятьсот штук, да и то я не гарантирую, что они не взорвутся где-нибудь по пути к цели или вообще у меня в руках, так что это всё равно не то, — покачал головой Куросаки. — Ладно, слушай. Это называется Лихьт Реген. Техника, при которой ты выпускаешь больше пятидесяти стрел за раз. Клавир — это очередь Хайлиг Пфайль с минимальным временным промежутком между одной стрелой и следующей. Классическая версия Клавира заключает в себе стрельбу одной рукой. С двумя руками это уже считается упрощённым вариантом. — И как же стрелять одной рукой? — ни разу не видевший ничего подобного Урюу отнёсся к этой части информации с заметной долей недоверия. — О, фигня такая, — Звёздный Рыцарь с чувством закатил глаза. — Нужен не только невероятный контроль, но и куча практики, чтобы твои Хайлиг Пфайль летели по заданному курсу, а не куда-то в сторону. Сам я так не умею, поэтому расскажу только в общем и теоретическую часть. Смысл заключается в том, чтобы манипулировать рейши исключительно своей волей. То есть мысленно собирать энергию для стрел и мысленно же натягивать и стрелять. Звучит просто, но кошмар ещё тот. Я пробовал. — Кстати, — вспомнил Исида. — Ты так и не объяснил мне, как вернул мне мои способности Квинси. — Ах, это, — Ичиго опустился на ближайший валун и тряхнул головой. А затем заунывным голосом стал зачитывать когда-то давно вызубренный наизусть текст. — Потерявший силы должен исчерпать себя и физически, и морально. И после того как он достигнет своего предела, другой Лучник должен выстрелить в точку ровно на девятнадцать миллиметров правее сердца. В этом месте появится шрам, а к потерявшему способности вернётся сила. Как-то так. — А до того, как начать этот кошмар, ты мне рассказать не мог? — немного обиженно спросил Урюу. — Да ты сам пораскинь мозгами, — махнул рукой Куросаки в ответ. — Если бы я тебе это сказал, то ты до последнего момента цеплялся бы за мысль, что вот-вот вернёшь себе способности. Эта надежда не дала бы тебе истощиться полностью, морально уж точно. Тогда ничего бы не вышло. Нам с тобой и так повезло, что всё обошлось. — В каком смысле? — это прозвучало уже откровенно подозрительно. — Обычно этот ритуал проводит близкий родственник того, кому надо восстановить силу. Дело не в традициях, а в совместимости рейрьёку. У родственников она похожа, поэтому шанс отторжения минимален. Мы же с тобой если и родственники, то очень далёкие. Было бы лучше, если бы это сделал твой отец. — У меня не осталось родственников-Квинси, — только услышав про своего последнего члена семьи, Исида сразу замкнулся, посерьезнел и скис. — Рюукен не относится к их числу. Ичиго ничего не ответил, молча гадая, что же Урюу имел в виду. То ли он отказывался считать Исиду Рюукена своим отцом, то ли подразумевал, что Рюукен не являлся Квинси. Н-да, дела. На следующий день Куросаки принялся обучать своего друга наиболее полезной технике. — Блют, — с напускной важностью объявил наследный принц и стал объяснять теоретическую часть, невольно подражая интонацией и мимикой Аскину. — Есть два вида этой техники — Блют Вене и Блют Артерие. Первый предназначен для защиты, а второй — для атаки. Для их применения используются разные системы передачи рейши, да и по разным сосудам пускают духовные частицы, так что активировать оба варианта одновременно невозможно. Мгновение, когда Квинси переключается с защитного Блюта на атакующий, является моментом, когда боец наиболее уязвим, так что это очень опасно, но при этом удобно и эффективно, если ты сражаешься с другим Квинси. Исида кашлянул, без слов сообщая, что Ичиго немного отвлёкся. — Ах да, — мгновенно всё понял Штернриттер. — В общем, Блют инстинктивно пробуждается у чистокровных в момент опасности. Ты у нас, Урюу-кун, эхьт, в этом сомневаться не стоит. Почему ты до сих пор не смог использовать Блют, я не знаю. Вроде бы, опасных моментов у тебя было достаточно в одном только Обществе Душ за пару дней. Есть у меня несколько теорий, ну да ладно, — парень махнул рукой. — Сейчас научим тебя, ты же Рансотенгай как-то самостоятельно освоил, верно? С Блютом тогда вообще проблем не будет. Строгий учитель Куросаки не слезал с несчастного Исиды следующие две недели, пока не убедился, что тот может с горем пополам выполнять оба варианта Блюта. Со временем это уже вошло в традицию — вместе тренироваться каждые выходные, нагло эксплуатируя подвал Урахары. В будние же дни Урюу был занят школой, а Ичиго по вечерам ходил к нему на чай, игнорируя намёки о том, какая же он наглая сволочь. Хотя частенько он пропадал и в Шаттен Берайхе, возвращаясь для отчётности и для того, чтобы кое-кто мнительный (не он один) убедился, что Принц Света жив-здоров и обратно на родину пока не собирается. Так было и в тот день начала сентября. Ичиго вышел из Тени поздним вечером. Урюу навряд ли бы уже пустил его на чай в такой час, так что парень направился в своё временное пристанище, вяло размышляя, а не вернуться ли ему обратно в Зильберн. Чужое рейацу — отвратительное и подозрительно мощное — бесцеремонно ему помешало. Вроде бы Пустой, но Меносам в уровне духовного давления не уступал. Да и ощущался как-то странно, не как обычные Холлоу. «Неужели это?..». Догадки Штернриттера оказались на удивление правдивыми и точными, хотя ему хотелось бы обратного. Очень хотелось бы. Ну, а вас какие желания посетили бы, если бы по ночному городу носился огромный монстроподобный Арранкар и выкрикивал ваше имя? — Да как они вообще узнали, что я осел именно в Каракуре, — с досадой вздохнул Квинси и направился к источнику своей головной боли, пока тот что-нибудь не натворил. Тварь, хоть и была Арранкаром, мало чем напоминала человека. Разве что лицо было видно из раскрытой пасти маски, да огромный меч в ножнах красовался за волосатой спиной. Какие-то гуманоидные руки и ноги Звёздный Рыцарь брать в расчёт отказывался. — Ты — Куросаки Ичиго? — проскрипело чудище своим жутковатым голосом. — Да пошёл ты, — прошипел Лучник, сверкнув глазами. Разрывные Хайлиг Пфайль подпортили существу густую и спутанную шерсть. Ну и руку одну оторвали, да. «Странно. Разве у него не должна быть Арранкарская защитная техника? Её нет или у него она настолько слаба? Или же это разница между нашими рейацу сыграла свою роль?». Масконосящий взвыл и потянулся за мечом, но Ичиго без раздумий лишил его и второй руки тоже. Следующая очередь стрел разнесла выродку голову вместе с маской. Туша тяжело упала на дорогу, начиная медленно распадаться на рейши. Куросаки уже отвернулся и развоплотил Хайлиг Пфайль, когда почувствовал странные духовные возмущения практически в соседнем районе. Угасающая энергия других Арранкаров, а также ещё два источника рейрьёку с пугающе похожей энергией. Энергией Квинси. Это могли быть только они. Когда Ичиго вышел из Хиренкьяку, Арранкаров уже и след простыл, а вот у отца с сыном вовсю шёл не самый тёплый диалог. Который наследник Яхве поспешил нагло прервать. — Добрый вечер, — влез он во время короткой паузы, когда оба Лучника набирали в лёгкие воздух для следующих реплик. Куросаки вышел из-за деревьев и дружелюбно улыбнулся. Из двоих представителей семьи Исида насторожился только младший, давно понявший, что такая вот фальшивая улыбка ничего хорошего означать не могла. — Меня зовут Куросаки Ичиго, — представился Штернриттер, встав рядом со своим другом и при этом глядя в упор на его отца. — Исида Рюукен, — назвался в ответ мужчина. В свете уличных фонарей сверкнули его очки и полыхнули холодом яркие синие глаза, точное такие же, как и у его сына. — Наслышан о Вас, молодой человек. — Неужели? — ещё шире улыбнулся Ичиго. К слову, милый галстук в крестах кронпринц Ванденрейха оценил. — А я наоборот, хотя это неудивительно. Урюу-кун не из тех, кто много говорит, а уж тем более рассказывает о себе или о своих родственниках. — Действительно, — равнодушно отозвался Рюукен. — Что же, мне пора идти. Куросаки-сан, — фамилию рыжего мальчишки мужчина произнёс со странной ноткой в интонации, — Урюу. Едва заметно кивнув, Исида-старший развернулся и мгновенно скрылся в темноте. Вот и говорите после этого, что белый костюм по ночам хорошо видно. Исида-младший молча покосился на своего друга, подобрал отброшенную ранее сумку (наверняка с очередным набором для шитья) и пошёл дальше. Ичиго, тоже не проронив ни слова, направился за ним, вышагивая рядом. Что и следовало ожидать. Понять истинный смысл слов Куросаки со своей врождённой проницательностью смог не только Рюукен, но и Урюу. Ведь Штернриттер назвал родного отца своего товарища всего лишь родственником. Не членом семьи и не близким человеком, а всего лишь родственником, словно только сомнительное кровное родство и связывало их двоих. Всё было просто. Раз Урюу отказывался считать этого человека своей семьёй, то Ичиго тоже не будет его таковым считать. Тем более из-за глупых стереотипов. В конце концов, он по себе знал, каково это. Разумом понимать, что вот этот вот — твой последний близкий человек, родной отец, а сердцем чувствовать, что у вас нет абсолютно ничего общего и вас, кроме сомнительного кровного родства, ничего и не связывает. Что ты ничего не чувствуешь к этому так называемому члену семьи. Зато считаешь своими близкими совершенно чужих людей, вопреки всем дурацким стереотипам. Ичиго знал, каково это. И навязывать Урюу ничего не собирался. Хотя, стоило отметить, что Исида-младший к своему отцу хоть что-то чувствовал. Пусть и не самые светлые эмоции, зато не полное равнодушие, которое испытывал Куросаки при мысли о Шибе Ишшине. Да и видел Урюу Рюукена время от времени, без перерывов в одиннадцать-двенадцать лет. Даже жили они в одном городе, а не в разных измерениях, как некоторые. Да, по сравнению с Ичиго и Ишшином у Урюу с Рюукеном всё было в порядке.***
Взрыв. — Так, я не поняла! Это что за детсад?! Приглушенные крики. — Рукожопы, мать вашу! Кто учил вас так лук держать, а?! Уже не приглушенные крики. — В одну шеренгу становись! И смотри, сука, как стрелять нужно! Грохот. Взрыв. И ещё два взрыва подряд. — ЗАКОПАЮ!!! Откровенно панические вопли. — А денёк-то в самом разгаре, а? — Ичиго фыркнул, наблюдая за так называемой тренировкой уже минут десять. Стоящие рядом Штернриттеры от смешков также не удержались. — Бастербайн редко гоняет новобранцев лично, но сегодня у неё, похоже, просто дерьмовое настроение, — хмыкнул Базз-Би. — А ей герр Грандмастер за «неоправданное убийство бойцов» выговор сделал, — флегматично поделилась Лильтотто, поедая очередной бутерброд. Её шрифт позволял одновременно и уминать за троих, и внятно разговаривать. — Я почему-то не удивлён, — кронпринц закатил глаза, а затем в Хиренкьяку скаканул прямо из окна вниз, на тренировочную площадку. Блэк, Лэмпард и молча стоявшая рядом МакЭллон мысленно пожелали Его Высочеству удачи, а затем торопливо разошлись в разные стороны. От выпада Зееле Шнайдером в голову и со спины Бамбиетта увернулась на чистых инстинктах, а спустя миг, узнав «визитёра» по рейацу раньше, чем увидев собственными глазами, контратаковала молниеносно собранным из рейши клинком. Куросаки блокировал чужое лезвие, бьющее с далеко не женской силой, поразительной для телосложения Бастербайн. Следующие пятнадцать минут Звёздные Рыцари «A» и «E» увлечённо пытались разобрать друг друга на части, но, конечно же, невсерьёз. Этого времени хватило, чтобы несчастные новички свалили как можно дальше от своей строгой начальницы. Другие же, более опытные и высокие по званию, полюбовались мастерством профессионалов и тоже поспешили по своим делам. Жизнь, знаете ли, дороже. — Молодец, Ваше Высочество, — ловко приземлившись на обе ноги с высоты более чем в десять метров, Бамбиетта развеяла оружие на рейши. — Навыки не заржавели, хотя я ожидала иного. — Неужели? — с ноткой иронии поинтересовался Ичиго, тоже убирая клинки и крест. — Почему же? — Ну, Вы же так увлечённо возились с этим гемиштом из Мира Живых, — девушка не удержалась от приличной доли яда в словах. — Я уж подумала, что всё, конец стольким годам моего воспитания. — Ага, как же. Твоего, ну да, — принц не выдержал и расхохотался. Ещё несколько часов старые товарищи провели, шатаясь по Зильберну, распивая чай и кофе Аскина и рассказывая друг другу забавные истории. Ну, как забавные? Идиотская смерть курсанта, казнь служанки из-за пустяка, взрыв очередной стены, когда осколками зацепило целую толпу… У Штернриттеров свои шуточки. Особенно у этих двоих. Честно говоря, Ичиго скучал всё то время, что был за пределами Шаттен Берайха. Скучал по Бамби, её немного жестокому взгляду на жизнь, желчному чувству юмора и, конечно же, по этой широкой улыбке и сияющим глазам, даже если в глубине зрачков и клубилось некое безумие. Это всё равно была Бамби, такая смешная и родная. Никто не мог её заменить, ровно как и она никогда не смогла бы стать полноценной заменой любого другого товарища Куросаки. Да и к чему это? Они ведь хороши именно тем, что не похожи ни на кого больше. Их индивидуальность — часть их личности, а личность, в свою очередь, считай, и есть сам человек. Ичиго был дорог каждый из них, безо всяких «если» и «кроме». Разве смысл быть друзьями и, чёрт возьми, семьёй заключался не в этом? — Не кисни, Вашество, — Бастербайн ткнула кулачком в плечо задумавшегося принца. — Хм? — тот перевёл на неё взгляд. — Я говорю, — тут она по-доброму оскалилась, — не задуй себе голову на такой высоте. С тех пор как Ичиго перерос Бамбиетту, подобные выпады стали бессмертной классикой. — Не застуди себе что-нибудь, а то, знаешь, у плинтуса такой сквозняк гуляет, — парень отзеркалил усмешку подруги. Невольно в голове промелькнула мысль, что Рукия-то куда ниже, да и фигурой и легче, и в чём-то даже изящнее. Вслед за этим, словно по цепочке, мелькнуло горькое понимание того, что, как бы там Юграм не думал, а его дружбу с Шинигами мало кто оценил бы в Ванденрейхе. Ибо принимать — это одно, а понимать — совсем другое. «Не парься. Просто не парься». Кажется, так Базз-Би всегда говорил? После десятой высказанной теории на тему, как много и насколько жестоко Кэндис убьёт рядовых за свою испорченную причёску, Куросаки с Бастербайн разошлись. Им было не дано знать, что это был их последний разговор до того, как жизнь Штернриттера «E» и привычный уклад многих других разделились на «до» и «после». ________________________________________