Дело было весной

Узкая каменистая тропа карабкалась все выше и выше, бросая вызов внушительным силам гор и пустынь. Порой казалось, что ещё чуть-чуть - и тропка приведёт караван прямо в руки к Небесному Отцу... Или кузнецу, если вспомнить о адской жаре. Жаркое полуденное солнце пекло немилосердно, и Айрин чувствовала себя неженкой с Простора, а не гордой солнцелюбивой дорнийкой. Впрочем, - шептал назойливый внутренний голос, - она никогда и не чувствовала настоящей жары: в Водных Садах всегда можно было охладиться, а по пути в Солнечное копьё наследнице, несмотря на ярые её протесты, не давали и нос высунуть из-за тяжелых штор шатра. А сейчас... промокшая от пота полотняная рубаха противно липла к пыльному телу, обрисовывая все положенные девичьему организму выпуклости. День или два назад Айрин, уже долгое время ловившая на себе взгляды мужчин - от просто интересующихся до откровенно похотливых, завернулась бы в безразмерную куртку Тедди, игнорируя дорнийский зной. Однако теперь, когда её рассекретили, эта предосторожность сделалась почти что бессмысленной. Неделю назад на равнине Айрин, запахнувшись в огромную куртку и вымазав лицо песочной пылью, представилась главе каравана мальчишкой. Вся её маскировка продержалась два дня и еще одну ночь — ровно до того момента, в который сын одного из караванщиков, Деван, обнаружил её в кустах со спущенными штанами. Это событие тут же стало причиной для многочисленных насмешек и взглядов, дальше которых дело, впрочем, не зашло: Айрин подозревала, что от излишнего мужского внимания её оберегает кот, ни на шаг от нее не отступающий. Впрочем, проблем и без этого хватало. Айрин Сэнд приходилось делать все, что ей поручали, и скидку на пол никто не давал: разжигать костры на вечерней стоянке, стреножить и чистить коней... Дневные переходы были ничуть не легче: седло оставило на внутренней стороне её бедер жуткие кровавые мозоли, ноги у девушки болезненно ныли, не позволяя уснуть. Походная жизнь была тяжела... Но все ж не хуже житья под неусыпным надзором Элии Дорнийской, от которого девушка так отчаянно бежала. Окончательно потеряв надежду на возвращение Линессы, Элия Мартелл страстно возжелала воспитать из своей наследницы настоящую леди (желательно такую, чтоб в семнадцать не сбежала в какой-нибудь Эсосский бордель). С этой целью в Водные Сады была призвана целая толпа престарелых септ, что должны были научить Айрин этикету, танцам и шитью; и то, и другое, и третье получалось у девушки из рук вон плохо, однако бабка не сдавалась... И не сдалась бы, лелея свои иллюзии и надежды, если бы внучка не начала убегать с занятий. Скрываясь от глаз настырных преподавателей, наследница Солнечного Копья облазила самые укромные уголки Садов; там-то, в тенистых закоулках, она и познакомилась с Теодором Честером. Нередко они проводили целые дни, играя и сражаясь на деревянных мечах... Оскорбленные в лучших чувствах септы жаловались Элие Дорнийской, Айрин ловили и наказывали, причем принцесса всякий раз закатывала глаза и с усталой злобой вспоминала "северного дикаря, породившего это невоспитанное чудовище"... Но срок наказания истекал, и все повторялось снова. И снова. И снова. Может, будь она чуть посдержанней, Элия не попыталась бы выдать её за мерзкого старика? Хотя это вряд ли - всё, похоже, было решено ещё до рождения Линессы (Лорд Кворгилл отличался исключительным терпением). Может, родить от Тедди бастарда и подкинуть в Солнечное Копьё, проверив тем самым верность решениям старого лорда? И что за пустые мысли в голову лезут? Солнце напекло, не иначе! Айрин хмуро поглядела на пестрого кота, что без тени страха восседал на голове её мерина. С самого рассвета она сидела как на иголках. Нынче ночью ей опять приснился сон — ужасный, пахнущий кровью и железом кошмар. Она не могла ни пошевелиться, ни закричать, ни даже глаза открыть — только мелко дрожать и надеяться на пробуждение. Что-то должно случиться. Что-то очень нехорошее. Это просто сон, — безмолвно повторяла Айрин и силилась успокоиться. Кровь, и храпящие от испуга кони, и бесценный перец, смешавшийся с красной пылью... Это просто сон, нечего бояться. Успокоиться у неё не получалось: паника свернулась в животе тугим узлом и подкатывала к горлу тошнотворными волнами. Копье в животе юнца Девана, кровь, кровь, кровь на каменьях... Айрин Сэнд сдалась и тронула мерина пятками, направляясь вперед, туда, где маячил желтый плащ Марка. — Я... Мне... — Чего тебе? — Мне сон сегодня приснился, — выпалила Айрин. — И что из этого? — Мне снилось, что на нас нападут. Мне показалось, что этот сон может сбыться. — И девушка пересказала свое сновидение. — А тебе голову не напекло с непривычки? — Хмыкнул Марк, когда она замолчала. — Нападут, нападут... Я двадцать лет езжу через эти горы, и никогда такого не было. Шла бы ты на свое место, девчонка! — И пробормотал, негромко, себе под нос: — Бабьи россказни слушать, вот еще не хватало! Айрин не оставалось ничего, кроме как замолчать. Тревога её, впрочем, ничуть не уменьшилась: весь остаток дня она провела в ожидании неизвестно чего — то ли нападения, то ли волны насмешек... А на вечерней стоянке её подозвал к себе кривой старик Нед, который любил похвастать тем, что в молодости объехал весь Вестерос. Он долго молчал, переводя взгляд мутных по-стариковски глаз от неё на кота и обратно, а потом попросил пересказать сон, увиденный ей накануне. Эта неожиданная просьба очень смутила Айрин: — Зачем? — Спросила она, взволновавшись вдруг еще больше, — Это только сон... — Может быть так, а может, и по-другому, — проговорил старик, хитро прищурившись, — Был у меня в молодости друг родом с Севера... Зверье его любило, прямо как тебя твой кот, и сны он видел — такие, что сбываются... — Он помолчал, — Ты расскажи лучше — хуже-то не будет. И действительно! Нед слушал сбивчивый рассказ Айрин внимательно, лишь иногда вскидывая седую косматую голову. Он словно порывался что-то сказать, но по окончании истории девушка не добилась от него ни слова: он только лишь вздыхал, сцепляя пальцы. Потом уже, отходя ко сну, она услышала, как Нед что-то втолковывает Марку, но так и не поняла, что именно он говорит. Сон был полон тревоги, Айрин металась на земле в отчаянной попытке проснуться, но что-то держало её за гранью ночного царства. Наконец ей удалось открыть глаза... вот только не свои. Девушка смотрела на мир снизу вверх, пушистый мех трепал ветер, спина была выгнута навстречу обозу. Не успев освоиться в этой странной реальности, она поняла: что-то не так. Хотела закричать - не смогла, лишь только хриплое сипение вырвалось из-за острых зубов - не её. От чёрной громадины обоза отделялись тени: серыми демонами они окружали лагерь, залезали в повозки, а одна подошла... к самой Айрин, застывшей на своём спальном месте в неподвижности. Она закричала - из пасти вырвался оглушительный вопль, от которого вскочил задремавший на посту дежурный - и тут же напоролся на нож одной тени. Послышался стремительный топот лошадей. Айрин снова проснулась - в своём теле, среди хаоса и криков просыпающихся мужчин. Стоянку наводнили тени разбойников, однако победа ещё не была в их руках. Десятки рук схватились за оружие, и в общем хаосе потасовки зазвенела сталь. Девушка отступила от размахивавшего мечом Тедди - и почувствала на своём плече крепкую сальную руку. Она так и не успела понять, с какой же стороны подъехал её противник. — А ну стой! — рявкнул он, вцепившись в неровно обстриженные девичьи кудри, — Со мной пойдешь! — Пусти! — Айрин рванулась... Но мужчина был сильнее. Он дергнул её к себе, девушка почувствовала, что поднимается в воздух... И вдруг увидела себя как будто со стороны. Себя — брыкающуюся в отчаянной попытке вырваться, — и разбойника, который с сопением втаскивал её на седло свой лошади. Потом все потонуло в короткой вспышке ярости. Она прыгнула вперед с разъяренным мявом, загнутые её когти впились мужчине в лицо... Тот страшно заорал и разжал руки. А потом девушка рухнула на каменистую землю и больше уже ничего не помнила. Очнулась она в крытой повозке между мешками с приправой. На лбу у нее лежала смоченная водой тряпочка, рядом сидел пестрый кот. Следующие пять дней сделались для нее мучительной пыткой. Айрин лежала в повозке, страдая от тошноты и головной боли, без аппетита ела то, что приносил ей встревоженный Тедди... Вставать было нельзя, поэтому она лежала, уставившись в матерчатый полог, и думала, думала, думала... На шестой день она ощутила в себе достаточно сил, чтобы идти, на девятый вернулась к своим обязанностям, и снова все пошло как прежде. Правда, исчезли теперь сальные взгляды — попутчики поглядывали на неё чуть ли не со страхом, а мальчишка Деван обозвал один раз ведьмой. Остаток пути через Красные горы Дорна прошел благополучно.