Дело было весной

Заморские гости хлынули в ворота Красного Замка ручьем из меха, кожи и полированной стали; отряд в четыре дюжины мечей, закаленные в боях мореходы с лицами жесткими, точно северная зима. Над их головами трепетало знамя Грейджоев — золотой кракен на черном поле. Они приплыли с Запада, и их корабли загромоздили Гавань: из окна замка казалось, что в воде совершенно не осталось нарядных суден Столицы или даже простых рыбацких шхун. Татия ощутила внезапный озноб. После разговора с отцом прошло два месяца, и каждый день казался девушке длиннее предыдущего. Она часами сидела в библиотеке, со страхом и каким-то болезненным интересом перечитывая книги о Железных Людях, она чуть коленки себе не стерла во время молитв в замковой септе... Молитвы её были просты и недостойны леди; теперь она даже стыдилась этих страшных в своём отчаянии просьб. Впрочем, семеро богов не вняли её мольбам — Харлон Грейджой прибыл в Красный Замок, и теперь... Уже сегодня или завтра Татии придётся встретиться со своим женихом, вне зависимости от того, нравится ей это или нет. Сегодня или завтра... Сердце девушки стиснула тоска. Она ощутила малодушное желание избежать этой встречи, оттянуть её, насколько возможно, убежать и спрятаться туда, где никто не найдет... Спрятаться... Ведь не пойдет железнорожденный капитан в библиотеку? Да, пожалуй, пока можно побыть и там. Никто не осудит леди за желание получше узнать народ жениха. Жениха… К этому стоит привыкнуть. “В основе религии железнорождённых лежит вера в противоборство двух грозных богов —Утонувшего и Штормового. Согласно верованиям железнорождённых, Утонувший бог избрал их народ для того, чтобы он владел всеми морями и берегами, и в знак своей благосклонности даровал им Морской трон, вынесенный из морских пучин волнами на берег Старого Вика. Когда на острова прибыла следующая волна переселенцев-андалов, вера в Утонувшего бога оказалась настолько сильна, что новая религия Семи богов, принесенная андалами, не смогла поколебать позиции старой веры островитян.” Впервые за месяцы ожидания Татия задумалась о том, что у них с женихом разные религии: он верит в жуткого Утонувшего Бога, она — в Семерых, как и её предки, как все Ланнистеры с Утёса Кастерли, как все цивилизованные люди! А что если Харлон Грейджой заставит её отказаться от веры? Что, если на Островах она никогда-никогда не сможет вознести молитву к Деве за свои мечты и надежды, к Отцу в мольбе за справедливость, к Матери за жизнь своих детей? — Пусть так, — едва ли не плача, девушка закусила губу. — Тогда мне, наверное, стоит… Однако ничего о самом Утонувшем Боге она не нашла: в книгах говорилось, что ни Храмов, ни священных книг у моря нет. Тогда как же ему молиться? Как Островитяне полагаются на того, о ком никого не знают? — Утонувший Бог? Вы ищите Его в книгах? Татия резко развернулась, зацепив платьем угол шкафа. Высвобождая ткань, она не сразу обратила внимание на молодого мужчину, разглядывавшего книгу, где она поставила закладку. Высокий, темноволосый и сероглазый, он смотрел то на неё, то на книгу; на лице его был виден искренний интерес. — Простите, я, видно, напугал вас. — Ничего, — девушка смутилась, торопливо убирая книги на место. — Мне не стоило отвлекаться от внешнего мира. — Так вы искали знания о Боге? Не хотелось бы говорить о своих терзаниях с незнакомцем, но не ответить было бы невежливо. К тому же, мужчина не казался ей враждебным, неотесанным варваром: не будь на его плечах черного кителя капитана, а в речи выговора Островитянина, он легко мог быть принят за молодого рыцаря. — Да, — помедлив, ответила она. — Но в книгах ничего нет. — Вы не найдете здесь, — железнорожденный пренебрежительно махнул рукой, — ничего полезного. Истинные знания не находятся там, где могут быть уничтожены солёной водой. — Но в библиотеке нет воды, — Татия нахмурилась. — Вы не видели Островов, миледи? — тонко улыбнулся мужчина и на робкий кивок сжал правую руку в чёрной перчатке в кулак. — Так вот, временами Штормовой бог, враг всего живого, насылает на людей бури за дела, что угодны Утонувшему Богу. Библиотеки затапливаются, знания уничтожаются. К тому же, многие железнорожденные неграмотны: не всем нам необходимо читать и писать для служения Морю. — Штормовой бог? Татия и сама не заметила, как увлеклась рассказом незнакомца, на лицо которого набежала легкая тень. — Пойдемте, — он подвёл её к окну. — Вы видите море, миледи? — Да, конечно, — из окна библиотеки открывался потрясающий вид на лагуну. — Сейчас, благодаря Богу, что утонул за нас, море спокойно. Однако между морем и небом тысячелетиями идёт ожесточенная война, и бури, что мы видим — попытка мятежного Штормового Бога отобрать у людей воду, загнать их на землю и навсегда лишить родной стихии. Утонувший Бог оберегает своих созданий, единственных людей, не утративших связь с Морем, и именно поэтому мы всё ещё живы. Потрясенная его речью, Татия молчала, разглядывая перчатку. Почему она только одна? Вряд ли такой умный человек мог потерять левую перчатку, не заметить этого и оставить лишь одну. Да и некоторые пальцы, признаться, в ней выглядели странно. — Это сложно понять тем, кто не пережил ни одной бури, — тихо сказал мужчина. — Но мне это необходимо! — горько ответила Татия. — Я должна понимать это! — Ни один мужчина не смеет принуждать не видевшую моря женщину к вере. Если будет на то воля Утонувшего Бога, она придёт к нему сама. Взгляд девушки встретился с серыми, точно утесы, глазами мужчины. Он позволил себе усмехнуться. — Вы, насколько я понял, Татия Ланнистер. Девушка вздрогнула и кивнула. Ей внезапно захотелось вернуться в комнату и, заперевшись там на все засовы, никогда не показываться ни в библиотеке, ни где бы то ни было в Красном Замке. — Не надо меня бояться. Пожалуйста, — железнорожденный встал перед ней, преграждая путь к дверям. — Да, как вы догадались, меня зовут Харлон Грейджой. Тот, кому она обещана. Девушка затрясла головой, гудевшей от напряжения всех этих дней мучительного ожидания. — Я не верю, — прошептала она, стараясь не смотреть на островитянина. — Вы… я не верю… простите, но я… я не ожидала. Я не была готова! Лицо Харлона потемнело, и Татия болезненно сжалась, по-простолюдински шмыгнув носом. Однако, когда он заговорил, в голосе была лишь горечь. — Я говорил отцу, что он торопит помолвку. Не всякая девушка захочет быть леди островитянина, я и сам предпочитаю море суше, но… — Такова воля лорда Ланнистер и лорда Грейджой, — прошептала Татия. — Именно, — печально ответил Харлон и вдруг мягко улыбнулся. — Я молился Утонувшему Богу о том, чтобы не стать врагом своей жене. Прибыв в замок, я пришел в библиотеку, ведь здесь никто не будет искать островитянина, чтобы подумать, но Бог… Он милостив. Я рад, что познакомился с вами до официальной церемонии представления. Повисло неловкое молчание. — Милорд, я… простите, ради Семерых, я не хотела вас расстроить. Просто я… ожидала нечто похуже. — Ох уж эти истории о кровавых варварах, — Харлон усмехнулся. — Конечно, не спорю, что когда-то давно Пайк промышлял грабежем, а наши Короли имели сотни соленых жен, но теперь всё в прошлом. Наш брак должен утвердить то, что дом Грейджоев покончил с прошлым. — Спасибо вам, милорд. Надеюсь, наш брак будет счастливым. — До его заключения надо ещё дожить, — то ли в шутку, то ли всерьез усмехнулся Харлон.