Белый и пушистый

Дни сменяют друг друга с пугающим разгоном, проносятся мимо, нагруженные работой и личными заботами, не оставляют широкого размаха для посторонних размышлений. В любой другой ситуации Сокджин даже рад был бы погрузиться с головой в любимое занятие, помощь животным, общение с их хозяевами и редкие перерывы на встречи с близкими, в любой другой, но не в этот раз. Сейчас все его мысли занимает Ким Намджун и маячащая на горизонте суббота, D-day, обведенный в небольшом настольном календаре неровным сердечком. Сентиментально? Возможно. Но кого это должно волновать, если за оставшиеся сутки подобное проявление чувств не сможет увидеть ни одна живая душа? Джин падает на скрещенные на столе руки и утыкается носом в бледно-розовую ткань свитера на сгибе собственного локтя. Небольшой бар в трех кварталах от клиники заполнен приглушенным гулом чужих голосов, что совершенно точно не способствует расслаблению и "проветриванию" головы. Сегодня пятница, последний рабочий день на этой неделе, порог выходных и личного помешательства Ким Сокджина. Молодой ветеринар чувствует себя подростком в период полового созревания, который не может думать ни о чем другом, кроме ранее неизведанного, манящего, запретного, но такого желанного... Проще говоря - кроме секса. И пусть Джин не просто знает, очень даже любит это занятие, на парней данное увлечение раньше не распространялось. Спросить бы у кого совета, но с таким деликатным вопросом он не рискнет обратиться даже к любимым тонсенам. Да и вряд ли Тэхён с Чимином реально смогут помочь. Черт, даже думать об этом - одно сплошное смущение, что уж говорить о возможном озвучивании своей проблемы. От предположительной реакции на подобное заявление у Сокджина бегут мурашки по коже. Сам бы он, наверное, всю душу вытряс из бедных парней, если бы те решились поделиться настолько интимной информацией о своей личной жизни (а ведь они настоящие натуралы, как и Джин когда-то). Ведь это совершенно... - Странно, - неожиданно констатирует знакомый голос откуда-то сверху, заставляя молодого ветеринара подскочить на своем кресле и испуганно схватиться за теплую ткань в районе сердца. - Странно, что в пятницу вечером ты позвал сюда именно меня, - буквально в считанных сантиметрах слева от Сокджина стоит Юнги, удовлетворенно растягивающий тонкие губы в чуть снисходительной ухмылке. На нем уже привычные чуть зауженные черные джинсы, широкая толстовка с потертой надписью «never mind», длинный расстегнутый пуховик с большим капюшоном, а на ногах массивные ботинки с высоким голенищем. - О Господи, Юнги! - Джин возмущенно заламывает брови, стараясь всем своим видом показать, что именно он сейчас думает о довольном рэпере. - И давно ты здесь? Ты чертовски напугал меня! - Ты просто слишком бурно на все реагируешь, - младший в ответ только безразлично пожимает плечами и стаскивает с плеч верхнюю одежду. - Последние две минуты я наблюдал за твоими безуспешными попытками не то убиться головой о столешницу, не то решить какую-то невероятно важную проблему, - Сокджин в ответ заливается бледно-розовым от шеи до самых щек и, отведя в сторону смущенный взгляд, ворчит нечто отдаленно напоминающее «я твой хён, вообще-то». Юнги заказывает им по бутылочке светлого пива и до первых глотков за столиком царит неловкая тишина. Джин все еще не уверен, что позвать Мина на столь важный разговор было хорошей идеей. Он до сих пор не понимает, как такая "гениальная" мысль могла прийти в его светлую голову, но назад уже совершенно точно дороги нет, поэтому парню остается лишь собрать в кулак все имеющееся мужество и довести дело до конца. - Хён, я же вижу, что ты хочешь о чем-то меня спросить. Выкладывай, - Юнги подносит небольшую бутылку с чуть пенящейся жидкостью к губам, блаженно прикрывая глаза, и, боже, как же хорошо, что он сглатывает до того, как Джин решается озвучить свою проблему. В противном случае их ждала бы не просто неловкая тишина, а самый настоящий испанский стыд, возведенный в кубическую степень из-за расползающейся лужи пива на небольшом деревянном столике. По крайней мере, старший честно пытается утешить себя этим, когда на приглушенное «посоветуй мне, как подготовиться к первому сексу между парнями», Юнги замирает каменным изваянием. Судя по всему, он на несколько секунд даже перестает дышать, только смотрит не мигая куда-то в самую душу Сокджина. Узкие от природы и вечного недосыпа глаза принимают форму монетки в пятьсот вон (Джин даже не предполагал, что этот парень может раскрыть их настолько широко), а темные брови словно в замедленной съемке ползут вверх, полностью скрываясь за темной челкой. Взгляд Юнги предельно ясный и говорящий, настолько выразительный, что старшему хватает буквально пары секунд, чтобы понять, какая невероятная глупость только что слетела с его языка. Минута крайне неуютной тишины за их столиком по ощущениям растягивается на целую вечность. И первым, тактично и мягко, словно в диалоге с умалишенным, подает голос рэпер: -Хён... - Я только что облажался, да? - на гране слышимости уточняет Джин, бледнея на глазах до подозрительно безжизненного оттенка. - Ага, - флегматично сморгнув удивление, лениво растягивает гласные Юнги. Внешний вид парня больше не выражает ничего конкретного, будь то благосклонность, раздражение или отвращение, и от этого разве что не вдвое страшнее. - Насколько сильно это было по шкале от 1 до 10? - На твердую девятку. - Бля-я-я-ять... - Десяткой это было, если бы ты предложил мне подобную авантюру. - Юнги, пожалуйста...! - Сокджин падает лицом в сложенные на столе ладони и взвывает раненым зверем, не жалея ни своих голосовых связок, ни барабанных перепонок сидящих неподалеку людей. Он чувствует, как по всему телу расползается жар, в большей степени концентрируясь на лице, как потеют ладони, а футболка под свитером прилипает к спине. Это полнейшее фиаско, провал по всем фронтам, и Джину больше всего хочется сейчас же встать со своего места и позорно сбежать из этого бара. А еще лучше стереть себе и Юнги память, чтобы не крутить заезженной пластинкой на повторе секунды собственного падения. - Ты в порядке? - дно банки приглушенно отстукивает о деревянную столешницу, и Джин чувствует, что Юнги придвигается ближе, поскрипывая ножками простенького стула. - Твои уши по цвету подозрительно смахивают на спелый томат. - Мне очень стыдно, - бубнит Сокджин в теплую ткань собственного свитера. - Нет, не так. Я готов провалиться под землю, желательно прямиком в Тартар по короткому пути. Мне правда очень-очень стыдно перед тобой, - он поднимает голову, и Юнги видит яркий след от пальцев на лбу, залитые алым щеки и шею. - Все что угодно, Господи, только не такой позор. - Хён, ты слишком сильно драматизируешь. Это, конечно, было крайне неожиданно, но никаких проблем. Правда, - рэпер кивает для верности и мягко похлопывает расстроенного парня по плечу. - Не пойми неправильно, но я действительно последний человек, к которому кто-либо пошел за подобным советом. - Прости, я просто подумал, раз ты общаешься с Намджуном, значит... - ...тоже периодически не брезгаю потрахивать парней? - лукаво щурится Юнги. - Нет! То есть да! То есть... - Сокджин дергается эпилептично, широко раскрывает глаза и взмахивает руками на манер большого удивления. Весь внешний вид парня так и кричит, что он уже на самой грани. - Спокойно, Сокджин-хён. Я просто пошутил. - Черт, Юнги... Я так поседею раньше времени, - стонет старший, окончательно сдавая позиции этому дьяволу во плоти. Юнги смотрит на него чуть насмешливо, но во взгляде этом нет ни упрека, ни высокомерия, ни злости. Ничего, что могло бы вызвать проблемы. Просто очередной дружеский подкол, скрадывающий неловкость сложившейся ситуации. - Ты точно, ммм... не злишься? - Нет, - спокойно отвечает младший, убирая руку с широкой спины. - У меня нет никаких претензий к тебе, хён. Более того, я би, и действительно периодически сплю с парнями. Но все равно ничем не смогу тебе помочь, - Юнги чуть сдувается и несмело касается собственной шеи. - У меня никого нет, а совет на основе быстрого перепиха в клубе раз в месяц вряд ли принесет пользу. - Оу, - Джин и сам не знает, что значит его собственный вздох, но отреагировать на полученную информацию все же было бы неплохо. - Я не знал. Извини, если залез не в свое дело. - Все нормально, - отмахивается в ответ Юнги, явно давая понять, что не хочет дальше развивать эту тему. - Знаешь, хён... Просто доверься Намджуну. Он действительно очень заботливый и внимательный парень. Не пытайся быть кем-то другим, просто оставайся самим собой. Поверь, для него имеешь значение лишь ты, - Сокджин смущенно закусывает губу и коротко кивает, пойманный врасплох небольшим откровением. Слышать такое от Мин Юнги непривычно и даже как-то дико, но... - И вообще, теперь я точно знаю, в чем истинная причина моего неожиданного перевоплощения в няню выходного дня для Мони. Развлекайтесь, голубки. - Мин Юнги! Ладно, возможно Джин немного поспешил, и этот злобный гном никогда не изменит своей ехидной натуре. *** Субботний вечер подкрадывается максимально незаметно, Сокджину кажется, что он буквально пять минут назад встал с кровати, а часовая стрелка на циферблате уже перевалила за два часа дня. У него осталось меньше четырех часов до встречи, меньше трех часов до выхода, и меньше пяти минут на то, чтобы взять себя в руки и приступить, наконец, к сбору вещей. Молодой человек понятия не имеет, что конкретно нужно брать с собой, поэтому закидывает в рюкзак всего и понемногу: одну футболку, пару спортивных штанов, сменное белье, пару носков, новую зубную щетку и бритву, а также презервативы и два вида смазки: на водной основе с запахом клубники и с анестезирующим эффектом. Последние три пункта лукаво выглядывают из небольшого сетчатого кармашка, заставляя Джина нервно пожевывать нижнюю губу и теребить пальцами край домашней футболки. А что, если он купил марку или вид, которые не нравятся Намджуну? То есть не то, чтобы он был похож на такого придирчивого человека, да и запах смазки не самый важный момент предстоящей встречи.... Сокджин устало вздыхает и усилием воли заставляет себя выкинуть из головы столь абсурдные мысли. Это их первая совместная ночь, первое столь личное откровение. Ничего страшного не случится, если они просто попробуют узнать друг друга поближе. По крайней мере, Джин сделал именно такой вывод после недолгой (и очень неловкой) встречи с Юнги. Да и сайты в интернете все как один твердят - доверьтесь своему партнеру. Наверно, это все же лучшее решение. Вещи в рюкзак умещаются с небольшим трудом, и дело не в том, что одежда парня занимает слишком много места, а в том, что Сокджин очень вовремя вспоминает о своем любимом лосьоне. В общем, ему приходится по новой перекладывать все вещи, а затем потратить еще лишние пару минут, настраивая себя на следующую процедуру. И вот теперь он стоит посреди ванной комнаты с ярко-розовой клизмой в одной руке, кастрюлькой теплого настоя луговых трав в другой и искренне не понимает, как в такой ситуации вообще можно оставаться спокойным. Приятный аромат медленно заполняет небольшое помещение, и, по всем законам жанра, молодому человеку должно стать немного лучше, но на деле у него так сильно трясутся руки, что часть жидкости проливается на пол и домашние штаны. Просто прекрасно. Следующие полтора часа жизни Сокджин вообще хотел бы стереть из своей памяти, потому что проводить со своим телом столь смущающие манипуляции ему никогда ранее не доводилось. И все благодаря интернет сайту, который несколькими днями ранее ему скинул Намджун. На самом деле, он предлагал свою помощь (непосредственное присутствие при самом процессе, если быть точным), но когда понял, что номер откровенно дохлый, самостоятельно нашел необходимую информацию в сети и переслал её своему парню. Так вот, Сокджин до страшного смущен. Да и вообще, что приятного может быть в закрученной морским узлом позе, дрожащих руках, коленях и, прости Господи, воде в заднице (даже если та приятно пахнет ромашками)? Пробовать очищение с помощью шланга для душа в этот раз Джин не решился, слишком долго настраиваться, да и картинки в его голове больше походили на средневековые пытки, нежели на псевдомедицинскую процедуру. Лучше уж по старинке, со знакомой каждому врачу клизмой в руках. По окончании этого адского аттракциона молодой человек возвращается в комнату и с минуту неловко переминается с ноги на ногу у большого платяного шкафа. Он чувствует себя невероятно уставшим и чуть более смущенным, чем при первой попытке отца поговорить с ним «по-взрослому». Потревоженную непривычным воздействием кожу немного тянет при движении, в теле ощущается странная пустота, а в коленях - легкая слабость, но Джин через силу заставляет себя отвлечься от этого безобразия и переключить внимание на последний по списку, но не по важности, пункт - выбор одежды. Вспоминая, какой эффект произвели светлые джинсы на Намджуна в клубе, Сокджин вытаскивает наружу несколько похожих пар, плотно облегающих ноги и бока. Он не хочет повторяться, поэтому останавливает свой выбор на черных штанах с декоративными потертостями, свободной персиковой рубашке и темно-сером свитере крупной вязки. Джин долго корпит над волосами, укладывая каждую прядку друг к другу, слегка выравнивает тон кожи кремом и подчеркивает карандашом и без того большие глаза. Несмотря на то, что парень не хочет выглядеть слишком ярко, не хочет слишком очевидно показывать, что готовился к этому дню как-то особенно долго, в зеркале все равно отражается непривычно горячий и соблазнительный молодой человек. Сокджин тяжело сглатывает и снова пробегается взглядом по отражению в гладкой чистой поверхности. Он обычно не наблюдает себя таким. И дело тут не столько в обтягивающих штанах или полупрозрачной рубашке под свитером, просто от него на несколько метров вперед стелется шлейф желания. Кажется, стоит выйти на улицу, как все поймут, что у него этой ночью намечается знатное веселье. Когда Джин вылезает из такси, на город уже опускается вечерняя тьма и на улицах во всю сияют фонари да яркие прилавки магазинов. Парень ежится от разницы температур в салоне машины и за её пределами и поглубже кутается в теплый вязаный шарф. Он решил не толкаться в, пусть и скоростном, но все же достаточно людном и душном метро, а заплатить чуть больше денег и с комфортом доехать до места назначения. Отстояв в пробках лишние полчаса, он все же успел к обговоренному сроку и даже захватил по дороге любимое вино Намджуна. За прошедшие три месяца Сокджину уже не раз доводилось бывать в гостях у своего парня. Чаще всего визиты, конечно же, были связаны с Мони, но оба парня прекрасно понимали, что это не единственная причина. И сейчас, набирая на домофоне трехзначный номер квартиры, он все еще испытывает своего рода тревожное предвкушение, словно бы в первый раз попадает в личное пространство любимого человека. Лифт довозит Джина до нужного этажа в считанные секунды, даже не дает времени на бессмысленные стенания, и, спустя какие-то несколько шагов по холлу, он уже стоит перед типичной железной дверью с кодовым замком. У самого ветеринара стоит почти такая же модель, разве что цвет немного отличается и цифры подсвечиваются не типично синим цветом, а белым. У Сокджина уходит ровно два глубоких вдоха и один псевдоуспокающий выдох на то, чтобы поднести руку к звонку. Он успевает лишь дотронуться до небольшой серой кнопки, как дверь с приглушенным щелчком распахивается, и на пороге возникает Намджун. Ничего необычного, на самом деле, было бы странно встретить здесь кого-нибудь еще. Это все тот же Намджун, но у старшего от чего-то перехватывает дыхание и мелкой волной бежит вниз по телу теплая дрожь. Парень перед ним выглядит не слишком вычурно, в штанах цвета хаки и черном приталенном свитшоте в тонкую горизонтальную полоску, но до того стильно, что Джин невольно засматривается на достоинства его фигуры. Длинные ноги и руки, подтянутый торс, не слишком широкие плечи и красивые кисти рук с длинными музыкальными пальцами. Да, Сокджин все еще любит женские «прелести», но Намджун - его личный разрушитель шаблонов, краш, если хотите, который ему действительно нравится. - Привет, - хрипло, словно неуверенно начинает младший, отступая на шаг назад, чтобы пропустить гостя в дом. Их молчание слишком затянулось, да и стоять в дверях не лучшее решение, не хватало еще простыть от морозного сквозняка. - Привет, - так же неуверенно отвечает Джин, смаргивая легкое наваждение и, наконец, встречается с парнем взглядом. А там - карамельные глаза и росчерки серых теней по лицу. Намджун улыбается, совсем немного, больше даже глупо, чем обворожительно или мило, но Сокджину, кажется, именно этого и не хватало. Он словно бы скидывает добрую часть очередных нелепых страхов, в которые кутается с самого детства, с которыми растет. Джин становится старше и умнее, а страхи, тем временем, растут вместе с ним, от темноты и чудовищ под кроватью до осуждающих взглядов и ядовитых смешков за спиной. Неожиданно молодой человек чувствует, как его руки касаются чужие чуть шершавые от работы с музыкальной аппаратурой пальцы. Да, они не такие мягкие, как у девушек, не пахнут персиковыми отдушками и на полсантиметра длиннее Джиновских, зато они теплые, и прикосновения их пускают приятные мурашки по коже. Парню этого оказывается вполне достаточно. Сокджин просто влюблен в крепкие объятия с запахом легкого мужского одеколона, в мягкую улыбку с проступающими на щеках ямочками и несдержанные поцелуи где-нибудь вдали от людских взглядов. Он влюблен в Намджуна, и готовность доказать это отражается в его глазах совершенно очаровательным блеском. Сделав глубокий вдох, Джин отзеркаливает улыбку парня и уверено переступает порог знакомой квартиры. Пока он раздевается, Намджун уносит пакет со спиртным в гостиную, перед этим с интересом рассмотрев его на предмет содержания и неопределенно хмыкнув. Вся суть этого емкого выражения чувств доходит до Сокджина только в тот момент, когда он возвращается в комнату из ванной. На невысоком журнальном столике стоит два бокала под вино, бутылка Marques de Caceres и несколько видов легких закусок. - А еще у меня в холодильнике целый блок светлого hite, - комментирует Джун, выставляя на стол несколько банок, которые принес с собой хён. - Кажется, мы с тобой можем смело устраивать алко-марафон, - он смеется приглушенно, словно стараясь скрыть легкое смущение, которое, совершенно точно, не свойственно такому уверенному в себе парню. А вот нервничающему Сокджину вполне свойственно, поэтому он слегка прикусывает нижнюю губу и мелко жмет плечами. - Я как-то не подумал, да и в гости с пустыми руками не ходят. - Да ладно, хён. Это даже хорошо, в случае чего будет, чем похмеляться, - Намджун игриво дергает бровями, а Джин только закатывает глаза, всем своим видом выказывая, что именно он думает о молодых алкоголиках. Не то, чтобы он не планировал пить. Даже не так, планировал, да еще как. Просто лично ему алкоголь нужен исключительно для храбрости. Все же Сокджин не самый открытый человек в повседневной жизни, и, если он хочет, чтобы сегодняшний вечер не закончился слишком рано и хотя бы отдаленно напоминал клубные откровения, он должен выпить минимум пару бокалов хорошего вина. Намджун уносит остатки пива в холодильник и только после этого парни размещаются на двухместном диване с черной жесткой обивкой. Сокджин еще при первом посещении дома заметил, что его парень достаточно неоднозначен в оформлении интерьера своей квартиры. Если небольшая гостиная и кухня выполнены преимущественно в приглушенных черно-белых тонах с соблюдением некоторых принципов минимализма, то спальня наоборот источает некую юношескую непосредственность и являет собой буйтсво цвета. Чего стоят одни только подушки в виде Райана, которыми просто усыпана кровать Джуна, или цветные постеры на стенах. Вино насыщенного оттенка «темное бордо» звонко вливается в высокие бокалы и мягко оглаживает тонкие стеклянные стенки. Джин невольно задается вопросом, как вообще такая хрупкая домашняя утварь смогла уцелеть в схватке с гениальным невезением хозяина квартиры. - Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм? У меня тут много всякого скачено, но времени на просмотр обычно не хватает, - Намджун забирает со столика небольшой темно-серый ноутбук и одним легким движением выводит его из спящего режима. На экране тут же высвечиваются какие-то папки и несвернутые поисковые страницы на Naver. Будь Сокджин чуть более собран, хотя бы в половину от обычного состояния, он бы обязательно заприметил, что вбито в строке поиска или какое название сайта высвечивается на экране. Но сегодня он просто не в состоянии сосредоточится на каких-либо второстепенных деталях. Поэтому, вместо того, чтобы вежливо согласиться или предложить другой вариант, молодой человек выдает не то обиженное, не то разочарованное «так банально...» и тут же прикусывает собственный язык. Рассеянность и небрежность еще никого до добра не доводили. - Я просто люблю придерживаться классики, - безразлично пожимает плечами Намджун. Напряжение между ними подскакивает на добрый десяток единиц, а тишина медленно трансформируется в удушающее молчание. Сокджин понимает, что если он сейчас же не прекратит паниковать на совершенно ровном месте, вечер будет катастрофически испорчен даже без официального открытия. Неаккуратно подхватив бокал дрогнувшими пальцами, он делает несколько приличных глотков и, отстранившись, непроизвольно морщится от резкого жара, устремившегося вниз по пищеводу. - Прости, я просто нервничаю, - Джин ставит бокал обратно на журнальный столик и поднимает виноватый взгляд на Намджуна. - Последние несколько дней в клинике были адски выматывающими. Ну и сегодня я чувствую себя тугим комком нервов, и это невероятно раздражает... - Эй, хён, спокойно. Я все понимаю, - младший двигается чуть ближе и накрывает теплую кисть Джина своей горячей ладонью. Красивые длинные пальцы аккуратно касаются кожи на костяшках, нежно массируют фаланги и самый центр ладони. - Прости, за то что заставляю проходить через все это и давлю на тебя, - Намджун оставляет легкий поцелуй на тыльной стороне кисти своего парня, и от его взгляда где-то внутри Сокджина надламывается очередная душевная струна. Господи, на самом деле Ким Сокджин так сильно благодарен небу за столь ценный подарок в виде своего парня, что готов прямо сейчас упасть на колени. - Ничего, это ты прости. Моё нервное сознание вечно выдает какие-то закидоны, - Джин отшучивается куда-то в сторону, пытаясь не замечать, насколько уродскими выглядят его собственные пальцы на фоне невероятно красивых музыкальных пальцев тонсена. Эти руки просто идеальны: подкаченные плечи и предплечья, аккуратные, худые запястья, кисти с тонкими длинными фалангами и широкой ладонью. Сокджину никогда, наверное, не хватит духу признаться, но, помимо эстетического удовольствия, его в какой-то степени даже заводит этот вид. - Давай просто послушаем музыку. Иначе боюсь, я потеряю нить сюжета в фильме уже после второго бокала. Намджун беззлобно хмыкает, но покорно отрывается от своего нехитрого занятия и идет к достаточно большому проигрывателю, занимающему место рядом с настенной плазмой. Спустя несколько десятков секунд, за которые парень успевает запустить программу и составить небольшой плейлист, в гостиной раздаются первые ненавязчивые аккорды какой-то расслабляющей мелодии. Сокджин примечает в ней недавно выпущенный альбом Zion.T. Кажется, Намджун в каком-то смысле является фанатом этого парня, единственного хип-хоп исполнителя, которого более-менее знает и любит Джин. Он до сих пор не очень хорошо разбирается во всех этих заморочках, но музыкальный вкус младшего его более чем устраивает. Все же Джин, как обыватель, чаще слушает то, что крутят по популярным каналам, в магазинчиках рядом с домом или же нерушимую классику корейского вокала. Но что Джун, что Юнги всегда с охотой отвечают на вопросы, которые так или иначе появляются у Сокджина. Ведь он хочет в каком-то смысле соответствовать званию парня одного из популярных андеграундных реперов Сеула, пусть даже младший говорит, что это совершенно не обязательно. К слову о Юнги. - Кстати, есть кое-что, что все не дает мне покоя, - Джин удобнее устраивается на диване и позволяет Намджуну чуть привалиться к своему боку. - Где Мони? Младший делает глоток из своего бокала и снова принимается гладить кисти рук своего парня. Сокджин прячет короткую улыбку за небольшим кусочком сыра, который так удачно подворачивается под руку. Все же прикосновениям Джуна отведено отдельное место в сердце молодого человека. - Я попросил Юнги-хёна просмотреть за ним пару дней. Знаешь, чтобы он не вился под ногами и не таскал еду со столов. - Ммм, - многозначительно мычит Сокджин, перехватывая бутылку с вином покрепче. Один бокал он уже успел опустошить, от чего по телу легкой рябью начало расползаться знакомое тепло. К тому же, его желудок был пуст, от чего опьянение приходило гораздо быстрее, чем обычно. Джин не хотел бы накидаться до беспамятства, поэтому, вслушиваясь в бархатный голос Намджуна, вещающего о том, как они с Хосоком на днях чуть не угробили запись для важного заказчика, он наливает себе лишь одну третью часть бокала. Оба прекрасно знают, какова истинная причина столь поздней встречи, но упорно продолжают игнорировать её, разговаривая на отвлеченные темы. Сокджина все еще немного потряхивает от опасений, а Намджун чувствует настрой хёна и не хочет раньше времени давить на своего парня. Это похоже на игру в гляделки - кто первый отведет взгляд, затронет главный вопрос этого вечера, тот и проиграл.