Белый и пушистый

Треки сменяются один за другим, от динамичных к более медленным и глубоким, можно даже сказать, интимным. Разговор движется неспешно, плавно перетекает с одной темы на другую, но в общей своей массе сохраняет музыкальную направленность. Намджун удобно пристраивается головой на плече старшего, а тот, в свою очередь, приобнимает парня и принимается лениво перебирать осветленные пряди, слегка массируя растревоженную краской кожу. На двоих они выпили больше половины бутылки, Сокджин чувствует приятную легкость в конечностях, но все еще строго контролирует свое состояние, а по Джуну так и не скажешь, сильно ли его сцапал алкоголь. Сидит, тихо вещает своим глубоким теплым голосом, расслабляя не хуже детской колыбельной. Правда, на деле не такого результата он хочет добиться. Именно поэтому он затихает на несколько секунд, а затем корпусом разворачивается к Сокджину. Опустив одну руку на колено хёна, Намджун неспешно ведет подушечками пальцев чуть выше, насколько позволяет поза, оглаживая крепкие ноги через плотно сидящую джинсовую ткань. Джин лениво приоткрывает глаза (когда только успел их закрыть?) и инстинктивно сжимает пальцы в волосах парня, чувствуя, как по коже мелко пробегают мурашки. Джун смотрит на него снизу вверх, чуть задирая голову, и с этого ракурса старшему видно каждое его движение, каждый вздох и то опасное пламя, что медленно разгорается в почерневших глазах. Столько эмоций за раз мелькает в глубине расширенных зрачков, столько важной информации получается передать даже не используя слов, а все потому, что Сокджин больше не намерен убегать. Он просто наклоняется чуть ниже и, слегка повернув голову Намджуна, мягко касается его пухлых губ своими. Не сказать, что поцелуи для них все еще являются чем-то необычным, но старшего каждый раз словно легким разрядом тока прошибает, когда Джун осторожно прикусывает его нижнюю губу, обдавая горячим дыханием гладко выбритый подбородок и точеные скулы. Тепло расползается по телу Сокджина медленно, словно текучий мёд, капля за каплей перекатываясь от одного места соприкосновения кожи к другому. Намджун заводит свободную руку за голову хёна и зарывается ладонью в мягкие темные пряди на затылке, ведет ниже, невесомо массируя шею у линии роста волос. От этой нехитрой манипуляции Джин цепляется пальцами за край дивана и горячо выдыхает прямо в рот младшего. Шея - одна из главных его эрогенных зон, и столь настойчивая манипуляция просто не может пройти бесследно. У Намджуна быстро затекают мышцы спины и шеи, поэтому, оторвавшись от пухлых розовых губ, он разворачивается и нависает над Сокджином всей своей сильной фигурой. Одной ладонью парень упирается в спинку дивана, а вторую кладет на бок старшего, принимаясь медленно поглаживать его через тонкую рубашку. Свитер Джин снял уже давно, все-таки в помещении достаточно тепло, а в объятиях младшего невыносимо жарко. Сокджин откидывает голову назад и съезжает вниз по разогретой обивке дивана. Пальцами Намджун сжимает его бок, игриво пробегает по чуть выпирающим ребрам и спускается ниже, поддевая край персиковой ткани. От этих касаний старшего словно бы обдает горячей волной, накрывает с головой, не выбраться. Возбуждение растет, спидометр скачет где-то в районе сотни, а в мыслях собственный голос шепчет заевшей пластинкой: ещё, ещё. Сокджин чувствует касание теплых подушечек пальцев на голой коже и инстинктивно втягивает живот. Намджун рисует на теле своего парня абстрактные узоры, медленно продвигается выше, целует глубже, с большим напором проникая языком в рот Джина. Такой необходимый сейчас кислород утекает по песчинке вместе с рассудком, бразды правления переходят к чувствам и эмоциям. Одной рукой Сокджин обхватывает поясницу младшего, еще не смело прижимая его ближе, а второй снова зарывается в высветленную шевелюру. Прическа безбожно испорчена, но кого в данный момент это волнует? Поцелуй мокрый, оголодалый, губы разогреваются от сильного трения и пачкаются в слюне, тонкая кожа краснеет под уверенным напором укусов. Намджун склоняется ниже, предплечьем опираясь о диван рядом с головой старшего, лениво перетекает губами на подбородок, скулы, шею, оставляя за собой влажный след, и медленно, с чувством вжимается коленом между ног Джина. Первый стон не заставляет себя долго ждать, срывается с припухших розовых губ вперемешку с тяжелым дыханием. Сокджин чуть запрокидывает голову, предоставляя еще больше доступа к своей шее, и бессознательно пытается свести колени вместе, но попытка незамедлительно терпит фиаско. Джун вжимается бедрами в пах старшего, проезжается по чуть выпирающему бугорку под джинсами и слегка прикусывает тонкую кожу рядом с кадыком, оставляя аккуратный розовый след. Сокджина затапливает его присутствием, легким ароматом одеколона и несдержанных прикосновений. В отместку он крепко хватается за тонсена, впиваясь аккуратно подстриженными ногтями в плечо под съехавшим краем кофты. Намджун запускает руку еще глубже под рубашку старшего, отчего та мнется, и поднимается по ребрам, ведет подушечками пальцев по напряженному животу, оглаживает пупок кончиком ногтя и снова спускается, дразняще медленно ныряя пальцами под пояс джинс. Джин втягивает воздух через нос резко, словно в последней попытке ухватиться за спасительную нить разума, дрожь бежит вниз по позвоночнику, а член ощутимо дергается в опасной близости от чужой руки. Джун только ухмыляется бесовато. Спустившись еще ниже, парень потирается губами о ключицу, размашисто проходится языком по светлой коже и давит пальцами на низ живота, задевая возбужденный член кончиками пальцев. Сокджина ощутимо встряхивает. Одной рукой он цепляется за ткань на спине парня, а другой съезжает от поясницы ниже и, проскользнув в задний карман на штанах, мстительно сжимает ягодицу младшего. - Черт, милый, давай переместимся в более удобное место, - говорит Намджун, а сам продолжает с чувством выцеловывать нежную кожу у основание шеи хёна. Его голос низкий, глубокий, пронизывает до самых костей не смыслом, а интонацией. Сокджин тяжело дышит, раз в три секунды прикусывая саднящие губы, и бездумно шарит рукой по крепкой спине младшего. В этот момент ему так хорошо, так правильно, несмотря на то, что некоторые опасения все еще живы в дурной голове. Непосильных трудов стоит Намджуну отстраниться от разгоряченного парня, но еще больших - встать с дивана и утянуть разомлевшего Джина за собой. На коже обоих горят фантомные следы прикосновений, а удушающая атмосфера желания вынуждает быть друг к другу на столько близко, насколько физически это вообще возможно. Сокджин чувствует небольшой перепад температуры, когда они заходят в спальню Джуна. Прохладный воздух приятно скользит по разгоряченной коже, успокаивает разбушевавшиеся нервы, принося с собой толику осознанности и самоконтроля. В комнате не так много свободного места, хотя прибранный к сегодняшнему дню типичный для этого места «творческий беспорядок» значительно упрощает передвижение. Помимо небольшой прямоугольной люстры, по всему периметру потолка вмонтированы небольшие лампочки, создающие ненавязчивый теплый полумрак, позволяющий увидеть многое, но скрывающий еще больше. Намджун щелкает выключателем, после чего медленно утягивает Джина на двухместную кровать. Сегодняшняя ночь не терпит спешки. Сокджин чувствует под собой достаточно жесткий, наверняка ортопедический матрас, обычно застеленный невероятно мягким пледом, но сегодня - только легкой белой простынью, и невольно улыбается. Младший тут же перехватывает чужую улыбку и приподнимает уголки губ в ответ, ведь они все еще не могут разорвать зрительный контакт. На самом деле, они смотрели друг на друга уже не одну сотню раз, изучали и "читали" друг друга, но так откровенно и глубоко это происходит впервые. Намджун протягивает руку вперед и нежно оглаживает щеку старшего подушечками указательного и среднего пальцев. В его взгляде столько ласки и тепла, столько неприкрытого обожания к простому человеку, коим Сокджин считает себя всю жизнь, что удержаться от смущенного вздоха становится невозможно. - Ты такой красивый, - шепчет Джун восхищенно, хрипло и надломленно в противовес всей внешней мягкости. Подстегиваемый эмоциями и возбуждением, он неловко прочищает горло, но Джин не уделяет этому и половины своего внимания. Он импульсивно подается вперед, припадая к губам младшего в несдержанном поцелуе. Намджун заваливает Джина на спину и усаживается на его бедра, чтобы удобнее было нависать над разгоряченным телом. Язык оглаживает небо, ровный ряд зубов, сплетается со вторым языком и толкается глубже, в попытке урвать еще больше контакта. Парни несколько раз неловко сталкиваются зубами, словно неумелые школьники, и Сокджин несдержанно хихикает, таким образом позволяя части напряжения вырваться наружу. Намджун отстраняется на несколько секунд лишь для того, чтобы встать на колени и быстро стянуть через голову свитшот, а у Джина пульс подскакивает от такого поистине эротического вида. Мышцы на руках и груди парня перекатываются от каждого движения, а небольшие соски, обрамленные темными ореолами, слегка вздрагивают от перепада температуры. И пусть Джун не такой подкаченный, как, например, Тэкён из 2PM, но от выделяющегося рельефа на его теле у Сокджина неожиданно засасывает под ложечкой. Парень жадно рассматривает оголившиеся участки кожи, непроизвольно цепляясь взглядом за несколько маленьких шрамов на плече и россыпь крохотных точек-родинок. Он все еще не может определиться, какие чувства вызывает в сердце открывшаяся картина, но одно понятно точно - все происходящее знатно будоражит сознание.

Зависть? Возможно. Интерес? Бесспорно. Возбуждение? Определенно.

Намджун перехватывает его взгляд и ухмыляется уголками припухших губ. Оперевшись локтями о матрас рядом с головой своего парня, он медленно склоняется вниз, в буквальном смысле позволяя Джину прочувствовать вес своего тела, и горячо выдыхает прямо в ушную раковину: - Ты уже такой твердый... Кажется, тебе все же нравится то, что ты видишь. Сокджин улавливает волну самодовольства, исходящую от Джуна, и вспыхивает подобно спичке. Щеки и шею обдает жаром, но он только коротко фыркает в ответ, потому что... Возможно? Все может быть. Джин все еще не гей, он все еще любит женщин со всеми их женскими прелестями, но Намджун - это какое-то проклятие. Или благословение. Тут с какой стороны посмотреть. Тем временем младший принимается выцеловывать скулы Сокджина, осторожно, но с напором, переходя к подбородку, скатываясь ниже по гладкой коже. Он слегка засасывает кадык, очерчивает языком выпирающий контур, а тело под ним импульсивно сводит сладкой судорогой. Парни все еще прижимаются друг к другу бедрами, поэтому, помимо всего прочего, прекрасно чувствуют возбуждение друг друга. Джину непривычно ощущать своим членом чужой, пусть и через два слоя ткани, но когда Намджун спускается еще ниже, попутно расстегивая пуговицы на персиковой рубашке, эта мысль теряется где-то на задворках сознания. Младший умеет обращаться с партнером в постели, это чувствуется как во взглядах, так и в прикосновениях. Пальцы ловко справляются с небольшими петлями, шершавые ладони забираются под легкую полупрозрачную ткань и помогают Сокджину приподняться над кроватью, чтобы стащить ненужный более атрибут одежды. Намджун оглаживает широкие плечи, бицепсы с небольшим рельефом, целует выпирающие ключицы и грудную клетку у левого соска. Джин прикрывает глаза от удовольствия и запускает пальцы в растрепанную шевелюру своего парня. Возбуждение накатывает на него мелкими волнами, подхлестывает легким трением бедер о такой твердых пах напротив и губами, что смыкаются на затвердевшей бусинке. Сокджин громко выдыхает, свободной рукой касаясь голой спины Джуна. Кожа к коже. Как же ему этого не хватало. - Ты так приятно пахнешь клубникой и вином, - хрипло шепчет Намджун, обдавая влажный от слюны сосок горячим дыханием. - Такой невероятно сладкий... - Ты снова смотрел дешевое п... Ах! - Джина срывается на тихий стон, потому что младший припадает к его коже, с новыми силами принимаясь терзать разморенное ласками тело. Старший никогда раньше не чувствовал себя бревном в постели, но именно сегодня все простительно, ведь отсутствие подобного опыта и легкий шум в голове слегка дезориентируют его. Джун расстегивает подрагивающими пальцами пуговицу на штанах хёна и тянет вниз за собачку на молнии. Припадая губами к кромке черных боксеров, он разве что не стонет от предвкушения вкупе с собственной фантазией, красочно прорисовывающей оставшиеся за кадром детали. Когда взгляды парней пересекаются, Джин чувствует легкий укол смущения, неумолимо утопающий в новом витке возбуждения, ведь младший выглядит настолько горячо, насколько не было даже на сцене. - Они так плотно сидят на твоей заднице, - Намджун не отказывает себе в удовольствии "случайно" задеть ногтями мягкие половинки, пока стаскивает с Сокджиновых ног джинсы. - Это заводит... - Скажи мне, - немного переведя дыханием, Джин отталкивает тонсена, чтобы самостоятельно выпутаться из штанин, носков и откинуть ненужные вещи в сторону. - Ты всегда такой разговорчивый в постели или сегодня особый случай? - Я еще даже не разогрелся, - обиженно парирует Джун, в отместку хватая парня за оголившийся участок кожи чуть выше колена. От этого незамысловатого действия Сокджин разве что не вспыхивает, откидывая голову назад и коротко простонав сквозь плотно сжатые губы. Брови Намджуна медленно ползут вверх, а лицо принимает до того самодовольное выражение, что, будь Джин чуть менее заведен, обязательно лягнул бы в бок, да побольнее. - Хах, кажется я нашел еще одну твою эрогенную зону. - О Боже мой, просто заткнись, - смущенно шипит Сокджин, импульсивно дергая ногой в стремлении вырваться. Правда, попытка изначально обречена на провал, ведь реального желания и мотивации избегать прикосновений у него нет. Просто никто не предупреждал его, что с младшим в постели будет настолько круто. - Посмотри-ка, ты уже такой мокрый, прямо здесь, - Намджун отводит ногу Джина в сторону, открывая себе чуть больше места для обзора, и прижимается свободной рукой к твердому члену через тонкую ткань белья. Его губы расползаются в дьявольской ухмылке, когда орган под ладонью вздрагивает от одного только незначительного касания. Что уж говорить о легком давлении и более настойчивых ласках. Сокджин не готов признаться, но эти пошлые замечания только больше подхлестывают его возбуждение. Все тело словно бы до упора напрягается на секунду, стоит младшему произнести своим низким хрипловатым от одолевающих эмоций голосом какую-нибудь грязную чушь, и Джин уже чувствует, как предательски быстро выделившаяся смазка впитывается в ткань любимого белья. Так сильно его накрывало только в день прощания с собственной девственностью, когда они с Наён, еще смущающаяся молодая парочка, впервые занялись немного неловким, но от того не менее ярким сексом. В тот момент у него тоже горело лицо, от возбуждения немного дрожали пальцы, а в паху было так тяжело, что спустить хотелось прямо так, полураздетым. Сейчас Сокджин испытывает что-то очень схожее, разве что роли совершенно другие и прошлый опыт частично компенсирует собственную неуверенность. Наверное, именно поэтому он не сразу замечает, что лёгким движением боксеры все же стягивают вниз. - О мой Бог, - низко стонет Намджун, припадая губами к выпирающей тазовой косточке хёна. - Детка, ты такой красивый, - его широкая рука уверенно ложится на гладко выбритый пах, мягко ведет пальцами дорожку до чуть подрагивающего члена Джина и несильно сжимает розовую головку. Младший уверенно принимается водить ладонью вверх-вниз, попутно изучая взглядом каждый сантиметр чужого достоинства. Это трудно, если учесть особенности освещения в комнате, но Намджун даже в таких условиях умудряется сопоставить все факты и вынести для себя определенный вердикт. Член Сокджина, обвитый несколькими некрупными венами, чуть короче и имеет не такой выраженный рельеф. Джун хотел бы поделиться этим сравнением, но хён очень невовремя тянет его за волосы, вынуждая подняться выше, чтобы на полпути столкнуться с припухшими розовыми губами. И снова все по кругу: столкновение языков, укусы на тонкой коже и горячее дыхание, смешивающиеся в один безумный коктейль. Джин бездумно шарит руками по телу младшего, коротко выталкивая из легких горячий тяжелый воздух и ритмично толкаясь в чужую руку. Намджун же, в свою очередь, старается ухватить язык Сокджина собственными губами и нетерпеливо трется пахом о мягкое голое бедро, вымаливая у всех известных богов чуть больше выдержки. На удивление, первым отстраняется именно Джин. Нехотя разорвав глубокий поцелуй, он проводит правой рукой вдоль по телу младшего и, чуть помедлив, оглаживает пальцами сильно выпирающую ширинку. У Намджуна резко темнеет в глазах, и глубокий стон сам собой срывается с губ. Он уже так сильно заведен, что, в некотором смысле, это причиняет ощутимый дискомфорт. По нервным окончаниям скачет высокое напряжение, и парень утыкается носом в широкое плечо Сокджина, чтобы хоть как-то выплеснуть бурлящие внутри чувства, несильно прикусывает порозовевшую от трения кожу. - Давай, - шепчет Джин, хаотично толкаясь в ослабевшую руку тонсена. - Ты тоже, ммм... раздевайся. Намджуну не нужно повторять дважды. Со своей одеждой он справляется буквально за несколько секунд, отправляя весь ненужный гардероб за пределы кровати. Правда, в процессе приглушенно матерится, задевая резинкой боксеров покрасневшую головку, но Сокджину кажется, что это самая горячая вещь, какую он когда-либо слышал в постели. Джин, в принципе, не большой поклонник матерщины, сказываются достаточно строгое воспитание и врожденная скромность, но то, как Намджун хмурит темные брови и коротко стонет несколько ругательств хриплым от возбуждения голосом, отзывается в его собственном теле волной легкой дрожи. Наблюдать за тем, с каким облегчением на лице младший несколько раз проводит широкой ладонью по своему члену, оказывается настолько завораживающе, что Джин даже если бы и захотел, просто не смог бы перевести взгляд куда-либо еще. Растрепавшиеся волосы, закушенная губа, напряженные мышцы рук и еле заметный рисунок пресса - все это неожиданно хочется запечатлеть в памяти и прокручивать на повторе вместо привычного высококлассного порно. - Хё-ён, - голос Намджуна резко выталкивает старшего из неожиданно накатившего оцепенения. - Помоги мне... - он несильно толкается возбужденным членом в бедро парня и возобновляет движение руки на его плоти. Сокджин тяжело сглатывает накопившуюся во рту слюну и опасливо скользит взглядом вниз. Член Намджуна чуть длиннее его собственного, с такой же покрасневшей головкой и крупными пульсирующими венами. Особой разницы нет, но если бы кто-то еще полгода назад сказал Джину, что он в скором времени будет по собственному желанию дрочить другому парню, дело кончилось бы плевком в чужое лицо. Чужой орган непривычно ощущается в собственной руке, тело ломит от не очень быстрого, но достаточно плотного ритма, и старший просто пытается подстроиться под Джуна. Он еще не знает, как именно нравится младшему: резко и быстро или медленно, с оттяжкой и чуть грубоватым сжатием, но усердно старается, очерчивая пальцами уретру и слегка сжимая член у самого основания. Намджун даже от таких нехитрых манипуляций гортанно стонет, и, ладно, Сокджин готов признать, что этот стон нравится ему почти в той же степени, что и общий внешний вид заведенного парня. В этот раз развязка накрывает почти неожиданно, оба парня заведены до предела, а из-за долгого воздержания вся выдержка вылетает в трубу. Младший чуть ускоряет темп и цепляет губами затвердевший сосок, принимаясь очерчивать его чуть шершавым языком, слегка надавливая на чувствительный центр. Сокджина от таких манипуляций только сильнее размазывает по кровати с громким высоким стоном, а концентрироваться на собственных движениях становится ощутимо сложнее. Они дрочат друг другу с полной отдачей, давят на самые чувствительные точки: Джун на шею и колени, а Джин на затылок и местечко под пупком, и старший ловит себя на мысли, что втягивается в этот процесс с головой. Настолько сильно, что почти пропускает приближение собственного оргазма. - Джуни, я-ах, - бедра крупно вздрагивают и внизу живота туго стягивает невидимый узел из горячего возбуждения. Намджун понимает его с полуслова, словно сам не ходит по этому тонкому канату из остатков самообладания, с каждым шагом все сильнее раскачиваясь над пропастью. Он прерывается лишь для того, чтобы сменить позу и обхватить оба члена в единое плотное кольцо из пальцев. Теперь они сидят на кровати, максимально близко друг к другу, но Сокджин в каком-то смысле седлает чужие бедра. Он закидывает руки за спину младшего и снова тянется за мокрым поцелуем, который, впрочем, больше похож на неуклюжее столкновение губ и обмен горячим дыханием. Джин чуть оттягивает волосы на затылке младшего, в награду за что сразу получает глубокий гортанный стон, а Намджун заводит руку за спину хёна и крепко хватается за правую ягодицу, дразняще оглаживая большим пальцем кожу под копчиком. Кровь в теле бурлит и жжется, словно раскаленное железо, а картинка перед глазами заплывает влажным туманом. Сокджин утыкается носом в плечо своего парня и с громким протяжным стоном обильно кончает на их голые животы. Чувствительное тело напрягается, как перед ударом, и Джин тихо хнычет от легкого влажного давления на сжимающееся колечко мышц. Его немного потряхивает от того, что Намджун продолжает быстро дрочить оба члена, а чувствительную головку каждую гребаную секунду оглаживают длинные пальцы, но надолго младшего также не хватает. Он кончает спустя несколько минут, разбавляя хриплые полу-стоны, полу-поскуливания Джина своим низким хрипом. Парни сидят в такой позе, плотно прижавшись всеми возможными конечностями друг к другу, еще некоторое время. Дыхание громкое и сбитое, словно оба бежали несколько километров на пределе возможностей, губы саднит от настойчивых поцелуев, а в теле ощущается усталость напополам с непередаваемой легкостью. Одной рукой Джун слепо выводит круги на внутренней стороне бедра Сокджина, а другой осторожно гладит широкую спину, в некотором смысле помогая им обоим прийти в себя. Джин же только дышит загнанно, словно пойманная в клетку птица. Его мышцы приятно подрагивают под теплыми касаниями младшего, а в голове стоит легкий шум, как после веселой попойки. Алкогольный азарт все еще не выветрился из его организма, но неожиданно ясные мысли так не кстати скребутся на задворках сознания. - Ну что, продолжим? - немного отдышавшись, с легкой усмешкой в голосе шепчет Намджун. Его горячее дыхание задевает ушную раковину и кусочек шеи Сокджина, отчего по телу последнего прокатывается горячая волна томительного предвкушения, от кончиков пальцев на ногах до самого загривка. - Дай мне еще пару минут, - подсевшим голосом просит старший, с трудом расцепляя уютные объятия. От послеоргазменной слабости его немного ведет, поэтому падение на кровать оказывается не таким грациозным, каким задумывалось изначально. Намджун только беззлобно хмыкает и, оставив невинный поцелуй на кусочке чистой кожи живота своего парня, поднимается с кровати. - И... - Джин мягко прикусывает горящую от поцелуев губу, словно ему есть что скрывать после случившегося. - У меня в сумке все необходимое... - Так ты подготовился? - Намджун игриво дергает бровями, заставляя хёна залиться легким румянцем. Он лишь хрипло смеётся на приглушенное «козёл», брошенное невероятно милым, возмущенно-смущенным голосом, и тянется за заранее подготовленной пачкой салфеток. - Не переживай, у меня все есть. Да и оставить про запас было бы очень кстати. Кто знает, когда они понадобятся, - стерев с живота Джина сперму, Намджун оставляет короткий поцелуй на груди парня и поворачивает в сторону выхода из комнаты. - Я ополосну руки и вернусь. Не усни тут, принцесса.