Они оба знали — лед наконец тронулся. Но это было невероятно тяжело — одному говорить, а другому слушать этот сухой, но от этого не менее страшный пересказ. Когда Сэм закончил, Габриэль еще добрых двадцать минут потратил на проглатывание кома в горле — ну не могло же все быть настолько плохо, как представлял Сэм. Хотя сам Сэм, кажись, так это и видел.
— Спишь? — с затаенной надеждой прошептал Гейб Сэму в затылок.
— Нет, — ровно ответил Сэм. Гейб вздохнул.
— Я не знал, что сказать… Но слушай, если Дин чувствует вину только перед женщинами, то ты решил взвалить на себя ответственность перед всем миром. Так нельзя, Сэм, ты же не гребаный Иисус, — с каждым словом к Габриэлю возвращалось его хвалёное красноречие. — Поверь, уж я-то его знал. И смотри, Дин же…
— Перед Дином я виноват больше всего. Заставил его перенести все это. Весь Ад, в буквальном смысле этого слова.
— Наоборот, ты вытащил его оттуда.
— Он бы не сдался. Он бы не стал демоном по своей воле, — упорствовал Сэм. Его плечи напряглись. — Это я толкнул его туда. И тянул за собой упорно, как будто было мало, затянул его в апокалипсис и во всю эту нашу заварушку, из-за меня про него узнал Кастиэль… Но не Кастиэль виной всему, что случилось с ним, а я.
— Он любит тебя, у него даже в мыслях нет обвинять тебя в чем-то! Даже сегодня он обманул нас совсем не со зла ведь, ну.
— А теперь он жить не может без своей охоты, — Сэм продолжил, не обратив на слова Габриэля никакого внимания. — Через пару лет его кто-нибудь прикончит прямо на кладбище, — удобно, даже не придется тащить далеко его труп! — а его милый ангелок грустно постоит над его могилкой пару минут для проформы.
Его неприязнь к Кастиэлю никуда не делась, несмотря на защиту Дина, да и сегодняшняя попытка похитить Сэма определенно не прибавила Кастиэлю очков.
— Слушай, их связь теперь вполне добровольная, и Дин не жалуется вроде, так что вот ну не надо, — счел своим долгом высказаться Габриэль.
— Ладно. Может быть. Но даже если б Дин жил, блядь, в раю — это не снимает с меня примерно нескольких десятков тысяч других тяжелых грехов.
— Слушай, половина из этого — полная хрень. Тебе нужно было меньше сидеть в интернете. Там какие только поступки не выставляются преступлениями! Любовь к своему полу, кстати тоже. Не стоит доверчиво верить в ту свалку, что творится в человеческих головах. Ты вообще в курсе, насколько они исковеркали Библию?
— Гейб, — Сэм развернулся к Габриэлю лицом, прерывая его речь, — я наследник Азазеля. Я ученик Аластора. Я сделал на самом деле достаточно, чтобы теперь страдать за это. Я…
Сэм закусил губу. Ему потребовалось несколько судорожных вздохов, чтобы продолжить, зажмуривая глаза.
— Ты ведь даже не представляешь, что я делал. Я не рассказал и самой малости. Что я делал с младенцами. И кошками. И еще бабушками, такими беззащитными, беспомощными божьими одуванчиками. И ты ведь не забыл, что я делал с твоими сестрами и братьями, — он открыл глаза, которые снова влажно блестели в свете луны. — Ты сам разве не винил меня? Себя? За то, что мы сделали тогда, в монастыре? Есть ли что-то, оправдывающее для тебя покрытую кровью святую землю?
— По мне не ударила ангельская ответка, — буркнул Гейб.
— Это твой ответ? Ты не получил пинок сверху, и поэтому тебе плевать?
— Это не совсем так, — Гейб беспокойно завозился, усаживаясь в кровати. — Конечно, я чувствую вину, но я вполне могу с этим жить. Я не делал этого ради удовольствия или просто так, всегда была причина, понимаешь? Я не настолько плох, чтобы не позволять себе из-за этого наслаждаться жизнью. Но ты… У тебя не так. У тебя совершенно не так. И мне больно видеть тебя таким. Тебе нужна помощь.
— Я не знаю, как мне можно помочь.
Сэм потерся лицом о руку Гейба, вытирая слезы. Гейб постарался скрыть свои.
— Ты мне нужен, Гейб. Это единственное, что я знаю.
— Я с тобой, Сэм. Я не оставлю тебя, — это было единственным, что мог твердо пообещать Габриэль.
— Может, теперь тебе станет лучше, как думаешь? После разговора.
Сэм с сомнением пожал плечами.
Никакие задушевные беседы не помогли спокойному сну Сэма, а казалось, только усугубили кошмары. Габриэль встречал рассвет, апатично уставившись в потолок, пока Сэм, цепляясь за него, пытался отвоевать хоть немного сна и сил, пряча голову под одеяло.
Через неделю они оба начали подозревать, что ничего не изменится от наличия в их жизни секса, умения Сэма разговаривать, отсутствия братьев и смены обстановки, но оба дружно промолчали.
Лед и вправду тронулся, но теперь они тонули еще быстрее. Сэму становилось все хуже, он совсем перестал нормально спать; разум мерк под гнетом вины, а тело слабело без сна. Какое-то время ему еще хватало сил шутить, что не зря он спал, будучи демоном, как знал же, что надо на будущее отоспаться! Но вскоре стало совсем не до шуток.
Через несколько недель они апатично признали, что их прогнозы оправдались на все сто процентов. Они окончательно замкнулись в своем мирке. Жизнь в новом доме не отличалось от жизни в старой квартире. Казалось, что они наоборот, переехали жить в нору, потому что они даже перестали делать вид, что все в порядке, и Сэм выходил из спальни только для того, чтобы отлить, а Габриэль — чтобы раздобыть Сэму еды. Но вскоре и это пришлось прекратить, потому что Сэм не мог больше ни на секунду остаться без Габриэля, хватаясь за него, как за спасительную соломинку.
Они трахались, как кролики, и регулярно вытирали друг о друга сопли. Сэм рассказывал о себе все больше, и все хуже становилась Габриэлю. Если раньше он отделял себя от партнера, то теперь мир для него покрылся точно таким же беспросветным мраком. Это было смешно — он так хотел стать ближе к Сэму, к его прошлому, так раньше жалел, что тот не делится с ним подробностями своей жизни… Что ж, теперь он всего получил сполна, даже пожаловаться не на что.
Габриэль был слишком слаб, чтобы вырваться из этой удушающей пелены, но и бросить Сэма не мог. Время шло, и мысль просто помочь им обоим покончить с этим всё чаще приходила в его голову. Сэм, ему казалось, не отказался бы. Точно не отказался.
Они уплывали все ниже и ниже.
Дно должно было где-то появиться.
— Гейб… Локи, — Сэм шептал его имена в темноте как в бреду, пока тот медленно и нежно вытирал его мокрым полотенцем.
— Что? — Гейб тоже шептал, хотя не было никакого смысла это делать. Было ощущение, что в доме кто-то помер и лежит прямо за порогом — выйди, и споткнешься о труп. Но Сэм знал, что никакого трупа там нет.
— Я вижу так много крови. Я любил издеваться над другими демонами. И тогда ее много текло. Очень много.
— Я помню, Сэм. Ты рассказывал, — голос Габриэля был все таким же ласковым, как будто не он минутой ранее втрахивал Сэма в кровать, пытаясь вырвать его из тисков мрака.
Хотя, может быть, прошло больше времени. Сэм последнее время смутно ощущал настоящее, периодически уходя вглубь себя, переживая вновь и вновь свое прошлое.
Ад. Азазель. Демоны. Аластор. Дин. Люди. Люди. Люди. Люди.
— Гейб, — он пытался сосредоточиться на настоящем, но с каждым разом это получалось все хуже. — Все совсем плохо, да?
— Да, малыш, совсем плохо, — Гейб закончил ухаживать за Сэмом, ложась рядом. Он и раньше называл Сэма ласковыми прозвищами, больше склоняясь ко всяким абсурдным рыбкам и пончикам, но это, насколько помнил Сэм, всегда было именно шуткой. А теперь, после ритуала, Гейб называл его так совсем с другой целью. Сэм опять почувствовал на своих воспаленных глазах слезы.
И откуда они берутся-то. Они уже даже не льются, просто заволакивают обзор. Впрочем, как будто ему есть на что тут смотреть. Как будто ему хочется на что-то смотреть.
Разве что на Габриэля.
Он хотел повернуться к нему, но картинка уже сменилась.
Сэм очнулся, вжимающийся в Габриэля, снова холодный и мокрый, как будто Гейб и не протирал его. Перед глазами таяли обрывки страшных, окрашенных болью картин. И поверх этого — Люцифер. Сэм даже не знал, как тот должен выглядеть, но в его воспаленном мозгу дьявол всегда принимал облик одной из сэминых жертв.
«Ты мой сосуд… И только. Ты больше ни на что не годен. Отказался от меня — отказался от себя. Отказался от меня — умрешь. Тебе никогда не стать похожим на что-то цельное. Ты просто оболочка. Шкурка, как от банана. Понятия не имею, что мой братец в тебе нашел, но ты сгниешь вместе с ним».
Обрывки слов все еще крутились в голове, и были такими четкими, что Сэм еще несколько минут твердил себе, что Люцифер в клетке, там, где ему самое место, и ни он, ни Гейб никак не могли убить Лилит, чтобы он смог выйти оттуда.
Гейб молчал, никак не комментируя его провал, только слегка раскачивался, убаюкивая его у себя на коленях.
— Гейб, — он так хотел вырваться из этого. — Гейб, — он позвал громче, даже не понимая, что именно хотел сказать, что именно хотел сделать, когда открывал рот, но слова полились сами — Дай мне клинок.
— Сдаешься? — с какой-то обидой сказал Габриэль.
Сэм рассмеялся. Как можно сдаться, если уже проиграл? Можно разве что получить какие-то бонусы за это. Бонусы, которые отвлекут от кошмара, что творится в голове.
— Гейб, — он зашарил рукой по груди Габриэля, находя опору и укладывая не сопротивляющегося архангела на кровать. — Просто дай мне клинок. Ну же, Гейб, давай. Ты ведь тоже устал.
— Я не понимаю…
— Что тут понимать. Просто дай и все.
Гейб обреченно хмыкнул, кажется, не переубежденный. Но в ладонь Сэма скользнула теплая рукоятка.
— Гейб, все в порядке. Все в порядке, — Сэм поцеловал его, раз, другой, пока Габриэль не расслабился и не позволил утянуть себя в глубокий поцелуй.
— Все в порядке, — Сэм повторил это еще раз, так убедительно, как только мог. Приподнявшись, он резко провел клинком по своей груди. Боль резанула по нервам, и он задохнулся от непривычки. Гейб, эйкнув, протянул руки, то ли пытаясь забрать клинок, то ли перехватить его кисть, но Сэм успел первый, прижав обе ладони Габриэля к своему порезу. Ощущения были такие яркие, что сознание как-то резко прояснилось, и это было… потрясающе.
— Ты что делаешь? — спросил Гейб слабо возмущенным голосом, не отрывая, тем не менее, свои руки от его груди.
— То, что нужно.
Сэм сильнее сжал руки Габриэля.
— Ты же помнишь, верно? Наверняка помнишь еще лучше меня, насколько это было хорошо.
— Это неправильно. Нам это не поможет.
Сэм отпустил Габриэля. Нарочито резко отодвинулся. Отвернулся, сбрасывая ноги с кровати.
— Как будто есть разница. Впрочем, могу обойтись и без тебя.
Сэм занес клинок над левой рукой, примериваясь.
Он знал, что Габриэлю было не легче, чем ему.
Он отлично знал, что провоцирует.
И он бы уверен, что Гейб поддастся. Потому что Гейб никогда не был по-настоящему сильным, или волевым, или, не дай дьявол, правильным. Иначе они оба сейчас были бы в другом месте.
Габриэль столкнул его с кровати, наваливаясь на него уже на полу. Первые же прикосновения обожгли Сэма — Гейб не контролировал себя. Глаза архангела горели огнем, пока он с легкостью укладывал Сэма так, как ему казалось нужным. Руки двигались так четко, как будто Габриэль не раз и не два представлял, что будет делать, если они опять решат поиграть в игры.
Сэм, по крайней мере, точно представлял. И пока еще был демоном, и когда стал человеком. Было некоторое табу, которое они с Гейбом наложили на эту тему, похоронив все в прошлом, решив, что обычный секс и обычные — насколько возможно — отношения подходят им больше.
Но сейчас казалось, что выбор — либо умереть прямо тут на месте, либо в конце концов сорвать все шлюзы.
— Сэм… Ты правда хочешь? Да или нет?
— Да, — без сомнения, без колебания, и пальцы Габриэля становятся еще настойчивее, сдавливая то соски, то ягодицы, так что изо рта Сэма рвутся всхлипы, но Гейб закрывает его рот рукой, и Сэм чувствует вкус собственной крови, слизывая ее с чужой ладони.
Как в старые добрые времена.
Но Габриэль вскоре останавливается и убирает руку, вместо этого кладя ее Сэму на грудь, всего лишь номинально удерживая, а скорее просто снова принося боль, касаясь раны и ужасая Сэма применением ангельской силы. Вторую руку он складывает в кулак и начинает наносить четкие, уверенные удары, пока Сэм, не имеющий возможности вырваться из-под пресса его воли, в немом крике разевает рот.
***
Сэм не знал, чего ждал от всего этого. И не очень понимал, что хотел получить. В общем-то, все это было одним сплошным импульсом, и в итоге Габриэль удивил даже его. А вот результат этого удивил их обоих.
Сэм очень четко помнил, как все закончилось, и как Габриэль начал его лечить. Он помнил, как под конец начал сопротивляться, потому что все еще болезненно реагировал на магию, и Гейб оставил в покое все его мелкие синяки, залечив только крупные повреждения. Он помнил, как Гейб положил его на кровать, помнил, как заснул.
Как спал он не помнил. Что снилось — тоже. Проснулся он сам, а завтрак, который ему подал Гейб, был горячим.
Никто не произнес ни слова, так что он даже начал сомневаться, не разучился ли говорить снова, да и Гейб вместе с ним. Но проверять не хотел — любое слово, произнесенное вслух, точно спровоцирует разговоры о морали, правильности и прочем дерьме, а этим он был сыт по горло. У него ныло все тело, а в голове было пусто, и его вполне устраивало просто лежать под одеялом, упершись взглядом в спину Габриэля, который сидел на крае кровати и неотрывно пялился в окно, которое он зачем-то избавил от светонепроницаемых штор, заменив легким тюлем.
К вечеру до него начало доходить. Он вылез из кровати, сжимая зубы и губы, чтобы не застонать. Но смог вполне успешно дойти до двери комнаты, открыть ее, выйти и закрыть с той стороны, не свалившись на пол. Присев на корточки тут же на месте, он начал ждать.
У него не было часов, так что он не знал, сколько прошло времени. Он замерз, будучи все еще завернутым в одну простынь, но кроме этого ничего необычного не чувствовал.
Прервал его Габриэль.
Он просто появился перед ним, изучающе ощупывая его взглядом. Сэм тупо пялился в ответ. Эмоции как будто заморозило.
— Этого не может быть, ты же понимаешь? От плохого не может получиться хорошее, — нарушил многочасовое молчание Габриэль.
— Это мне говорит ангел? Библия не может быть настолько переписана.
— Я уволился по собственному желанию, не забывай.
— Сколько я тут сижу? — задал встречный вопрос Сэм, так и не ответив на вопрос Габриэля.
— Больше, чем ты думаешь, иначе уже плясал бы от радости.
— Мне почему-то не очень-то и хочется, — буркнул Сэм.
Габриэль понимающе (на самом деле нет) покивал головой.
После непродолжительного молчания Сэм встал и оглянулся по сторонам.
— Где тут вторая спальня? Она же тут есть? — не очень уверенно предположил он.
— Зачем тебе?
— Ну, не знаю. Надо пользоваться возможностью.
— Сэм, ты что-нибудь понимаешь? Я понятия не имею, почему это сработало.
— Я тоже. А тебе не насрать? — абсолютно спокойно произнес Сэм, сам не понимая, откуда в нем проснулся такой здоровый пофигизм. Наверное, в равновесие к тому сопливому Сэму, который обитал в его теле последние недели.
— На данный момент насрать. Я буду рад обустроить тебе комнату, — наконец-то улыбнулся Габриэль.
— Лучше я сам, по… по-человечески. Но твоя помощь, думаю, все равно пригодится.
— О, — Гейб был правда рад. — Я чертовски рад, что пригожусь вам, мой расколдованный принц.
Сэм улыбнулся. Сэм улыбнулся, и Габриэлю правда стало прямо сейчас на все, кроме этого, посрать.
Он посмотрел достаточно серий «унесенных ветром», пока ему окончательно не надоело, чтобы намертво запомнить совет, который подошел ему, как родной: «я подумаю об этом завтра».
***
Доходило до них, пожалуй, очень медленно. Сэм перебрался в другую спальню, которую Гейб в итоге прибрал самолично, — пригодился наконец опыт уборщика, веселился про себя он —после чего слонялся рядом, потому что и мысли не мог допустить, чтобы куда-то выйти, кроме соседних комнат — воспоминания прошедших недель были пока что слишком четкими.
Но реальность день за днем утверждала, что Сэм пришел в себя. Не полностью, нет. Но у него нашлись силы с этим справляться. Он немного спал. И вполне неплохо ел. И отлично мыслил, больше не проваливаясь в бредовые видения, хотя ему все еще было сложно улыбаться. И он мог обходиться без Габриэля.
Все плохое будто бы отрезало.
Габриэль смотрел на его синяки и подбитые глаза с противоречивым чувством вины и гадливой радости, что он не сделал этим хуже, а почему-то даже сделал лучше.
На четвертый день Гейб ушел навестить Кастиэля и Дина. Сэм пока что не хотел с ними встречаться, но им обоим казалось глупым обижаться на братьев, и тем более держать их в неизвестности насчет своих жизней теперь, когда появился просвет. Они не ошиблись — Кас и Дин за то время, что не знали, где они, успели чуть ли не поседеть от чувства вины и страха за них, так что Габриэль почувствовал себя вполне отомщенным.
Вернувшись с чуть более легким сердцем, Габриэль наконец обнял Сэма, сидевшего в обновленной гостиной за столом. До этого ему казалось, что стоит Сэма коснуться, и вся эта магия, которая заставляла того хорошо себя чувствовать, куда-то улетучится. Сэм с готовностью обнял его в ответ.
— Черт, надо было сделать это раньше, Сэм. Извини, я боялся, что снова прилеплюсь к тебе или типа того. Не в смысле, что с тобой плохо, но…
— Я боялся примерно того же. Глупости. У этого точно не такой обратный механизм.
— Отлично, Сэм. Ты теперь в порядке.
— Видимо, так. Как Дин?..
Они оба были в порядке. Насколько возможно.
Сэм был растерян своей новой свободой. Габриэль летал вокруг него радостный, улыбающийся и счастливый, готовый сделать все для него — все, что тот захочет. Сэм был рад, но все его душевные желания направились в человеческий мир, и Габриэлю пришлось смириться с этим.
— Я хочу быть частью этого, — пояснил Сэм через несколько дней после того, как окончательно восстановил силы, подзывая Габриэля и тыкая пальцем в экран.
— Частью группы?
— Человечества. Я не… я думаю, тут ответ на наш вопрос. О том, почему мне стало лучше.
— Как мое избиение тебя может быть связано с человеческой расой вообще?
Сэм поморщился, услышав такое определение.
— Вполне напрямую. Я должен искупить свою вину. Дав себя… избить, я как бы сделал это. Но этого мало.
— Не понял, — нахмурился Гейб. Сэм открыл другую вкладку браузера.
— Ты должен знать об этом. Во многих религиях люди искупали грехи через так называемое самобичевание. Я не бил себя сам, но я дал на это свое согласие. Я уверен, что именно поэтому сейчас я чувствую себя нормально.
— Я не знал, что тебе все-таки интересен этот вопрос.
— Моя вина никуда не делась, — Сэм взял расстроенного Гейба за руку. — Я должен был знать, почему этот мир дал мне отсрочку.
— Может, этого хватит? То, что я сделал… — Габриэль неопределенно махнул рукой в монитор, — почему ты думаешь, что этого недостаточно?
— Потому что я так чувствую, — твердо ответил Сэм. — Ничего не кончено. И мне нужно к ним, к людям. Ты мне поможешь?
— Когда я тебе отказывал? — улыбнулся Габриэль. — Не готов быть твоим ангелом-хранителем, но кое-что о внешнем мире я знаю.
— Благодаря тупым сериалам, — фыркнул Сэм.
— Ты совсем недавно путался в том, какой стороной брать в руки нож. Не фукай тут.
Сэм не удержался от широкой улыбки. Самым лучшим для него было то, что Гейб снова вернулся к своей обычной манере поведения. И не называл его больше малышом. Пусть у Сэма и екало что-то при этом воспоминании.
— Слушай, Гейб. Раз уж зашла речь… — речь вообще не зашла, но Сэм просто хотел сказать это. И это одобрялось во всех интернет-инструкциях о том, как избавиться от чувства вины. — Прости меня, — он точно помнил, что надо еще объяснить за что. Черт, будучи демоном, такое слетало с языка намного легче. Возможно, потому что тогда в его словах не было осознанности. — За то, что вынудил тебя это сделать. Ты ведь… Я не сразу понял, но утром по тебе ударила ангельская ответка?
— Верно, — вздохнул Гейб. — Но не переживай. Это помогло тебе… А я справился.
Сэму и вправду стало чуточку легче. Он сделал заметку в уме «Интернет — вещь».
Он был озадачен, когда на ум пришла другая, довольно старая заметка «Займись с Гейбом сексом, сто пудов такое извинение ему понравится больше», но решил последовать совету старого «Я». Это оказалось правдой и предыдущая запись пополнилась словами «Впрочем, демонический опыт со счетов снимать тоже не стоит».
