***
К концу дня единственное, что сумел сделать Сэм — это упасть еще ниже в своих баллах из-за просиживания на полу. Хорошо хоть Габриэль не снял баллы за засанные штаны. Но снял за то, что Сэм попросил их поменять — в списке отдельно было оговорено, что его помощь в бытовых вещах будет обходиться дорого. Зато Сэм убедился — Гейб абсолютно, парадоксально прав. Как бы тяжело Сэму не было, как часто он бы не проваливался в темноту, его организм не собирался подыхать прям на месте, даже несмотря на то, что Габриэль, откровенно говоря, просто кинул его на произвол судьбы. Так… ходил иногда мимо. Молча. Просто бросая эдакие неодобрительные взгляды, которые Сэма ужасно бесили. Благо, он все-таки понял, что Габриэль играет роль, а не издевается. Правда, поздно вечером он чуть не разуверился в этом снова. — Сделай мне минет, — приказ был четким, но Сэм аж поперхнулся от возмущения. — Я немного не в форме, если не видишь, — он сидел в кровати, решив перенести все свои подвиги на завтра. Ему нужен был сон в мягкой постели, а не на твердом полу. Попытки самостоятельно перемещаться по квартире утомили его больше, чем периодические приступы вины по прошлым преступлениям. Серьезно, сложно себя винить, когда законный, между прочим, муж с тобой обращается, как с приблудной собакой. В итоге накрученная жалость к себе, усталая обида на Габриэля и попытки взаимодействовать с окружающим миром нехило отвлекали его от внутренних демонов. Но это не отменяло вновь вспыхнувшего возмущения от слов Габриэля. Хотя он уже понимал по стальному блеску в глазах архангела, что тот от своего так просто не отступится. Гейб подошел к кровати, притянул Сэма в сидячее положение, дернув за плечо, и стянул одним движением свои домашние штаны. Его член, абсолютно мягкий, качнулся перед лицом Сэма. — А мне плевать. Заметь, я целый день тебя не трогал, хотя от наличия раба полагаются некоторые плюшки. — Ты же не хочешь, — снова попытался Сэм отбить себе законные часы сна. — Менять тебе подгузники не очень-то возбуждающе. Так что будь добр, окажи внимание моему джентльмену. Или готов сказать стоп? — Необязательно каждый раз меня об этом спрашивать, я помню о такой возможности, — Сэм вздохнул и взял в рот мягкий член, без особого энтузиазма, правда. Он попробовал помочь себе руками, но Гейб его одернул. — Я сказал отсоси, а не отдрочи. Это длилось, черт побери, невероятно долго. Сэм, ранее не сталкивавшийся с импотенцией архангелов, проклинал всех богов, включая блудного свекра, пытаясь хоть что-то сделать с достоинством Габриэля. Учитывая, что навыки минета у него всегда были на высшем уровне, очевидно ведь, что проблема была не в нем. — Ты такой чертов эгоист. Думаешь только о себе и своем комфорте, — Гейб потянул его за волосы, заставляя выпустить член изо рта. — Только и ждешь, чтобы это быстрее закончилось. Хотя всегда сосал с превеликим удовольствием, — голос Гейба постепенно сменился на более мягкий, а пальцы стали поглаживать голову Сэма, перебирая спутанные волосы. — А ведь ты не можешь не видеть, что мой метод помогает. Но все еще злишься на меня. Я ведь не этого хочу, а того, чтобы ты подчинился мне. Сам. Признал, что я прав. И признал мои правила. И понял, почему я это делаю. Не спорю, меня возбуждаешь ты на коленях. Но не такой, как сейчас. Я хочу, чтобы ты был активным, дразнил бы меня, помнишь, как раньше? Это было бы здорово. Но еще я хотел бы, чтобы ты был свободен. Независим. Чтобы потом, когда все заканчивалось, ты мог бы встать и вернуться к нормальной полноценной жизни, которая обязательно должна быть у тебя, Сэм. Чтобы когда-нибудь я смотрел на тебя, одетого в хорошо сидящий дорогущий костюм в окружении кучи важных людей, и чтобы мои штаны в этот момент просто распирало — от гордости, конечно. Только дома ты бы был со мной тем же чертовски страстным демоном, в которого я влюбился изначально. Вот для чего я все это затеял, черт подери. А не для того, чтобы за что-то наказать тебя. Сэм пропускает половину слов мимо ушей, но смысл улавливает. К сожалению, под конец у него снова наступает «плохая» стадия. Его затошнило, и он на секунду приложил руки ко рту. Гейб хмурится, но Сэм хватает его за бедро, испугавшись вдруг, что тот уйдет, неправильно все поняв. Сделав глубокий вдох и сглотнул слюну, он сам заглатывает полувставший член Габриэля. Сосредоточившись на его удовольствии, он уже через несколько минут получает целых две награды: прояснившийся разум и твердый, настойчиво прижимавшийся к его нёбу член. Габриэль одобрительно стонет в процессе, но после окончания, хоть и поцеловав, все равно уходит. Сэм даже не в силах попросить его остаться. Он просто заползает обратно на одеяло. Нет желания снова анализировать происходящее, усталость накрывает его с головой, и он мгновенно засыпает.***
Сэм и не надеялся на долгий сон, но не прошло, как ему показалось, и пяти минут, как он снова тер свою кожу в жгучем и неудержимом желании отскрести горячее и липкое, попутно пытаясь убедить себя, что крики, застрявшие в ушах — всего лишь выверты его больного сознания. Придя в себя и наконец успокоившись, он со стоном передвинулся правее, пытаясь успокоить раздраженную кожу о прохладную часть простыни. Часы подсказали ему, что прошло, конечно, не пять минут, но три часа — этого всё равно было слишком мало. Без Габриэля он не заснет снова. Не сегодня. Звать его… Список. Правила. Он все помнил. И помнил, сколько у него было в минусе. Нет, он не израсходует драгоценные очки на успокаивающее шептание, теплые касания, глупые шутки и самую лучшую в мире поддержку. После этих воспоминаний он чуть не поменял свое решение прямо на месте. Но вовремя одернул себя. Габриэль и так помогает ему. Лучшая помощь, которую тот только мог дать — возможность и стимул выбраться из этого дерьма самостоятельно. Но он рядом, только позови, здесь, за двумя стенками. Так что все в порядке. Он в любом случае не один. Воспрянув таким образом, он решил в этот раз не действовать по наитию и продумать все основательно. Он воскресил в памяти полный список. Кое-что ему нужно, даже несмотря на очки. Еда и туалет. Если он не собирается сегодня просить помощи Габриэля, то большее он и не потянет. Организм на мысли о еде отреагировал вдруг более чем бурно. Сэм охнул, схватившись за живот. Он не ел вчера весь день, и не пил, не считая, конечно, спермы Габриэля, но вот именно сейчас желудок радостно напомнил об этом скручивающими спазмами, а рот — сухим и вяжущим языком. Благо, позывы в туалет не были совсем уж адскими. Пока. Но прислушавшись повнимательнее, Сэм понял, что если вчера он обошелся только мочой, то сегодня, если он не сходит в туалет, то вполне может опозориться сильнее. Сэм беззвучно чертыхнулся. Нет, планы надо было пересмотреть. Достаточно будет и одного достижения в день. — Гейб, — сказал он. Габриэль в эту же секунду зашел в комнату, как будто все это время стоял за дверью, но это просто была дань нежеланию Сэма сталкиваться с его магией. Сэм, которому сейчас чертовски не хватало уверенности в Габриэле, этот жест бросился в глаза как никогда ярко. — Я есть хочу. — И что? — поднял бровь Габриэль. Сэм молча проглотил обиду на его тон. Правила игры он принял. — Принеси мне, пожалуйста, еды и воды. Достаточными, чтобы наесться и напиться. Габриэль безо всяких дополнительных вопросов ушел и вернулся с подносом, на котором находился вполне неплохой набор еды со стаканом воды, за который Сэм схватился в первую очередь, и стаканом сока. — На всякий случай, Сэм. Я не хочу вводить ограничения на свою помощь, но я искренне надеюсь, что ты не будешь этим злоупотреблять, — произнес Габриэль, когда он наконец отставил пустой стакан в сторону. Сэм поспешно замотал головой. — Не собираюсь. Правда. Я… буду стараться со списком. — В таком случае помни, что у тебя еще минус три балла. Как уж тут забыть. Не дождавшись, пока Габриэль выйдет из комнаты, Сэм накинулся на еду. Силы ему пригодятся. Он сумел заснуть еще раз после еды. Сумев урвать у своей темной стороны еще пару часов, он был готов попробовать совершить подвиг. А именно — дойти до туалета без потерь, и без потерь же его покинуть. Сидя на унитазе, он чуть снова не расплакался. Он успел глянуть на себя в зеркало, и это было уже довольно неприятное зрелище. Интересно, через сколько дней он начнет вонять, в отчаянии подумал он. Гигиена не была самой веселой частью человеческого существования, но теперь он понял, что возможность смыть со своего тела пот и остатки кошмаров — большое благо, которого теперь он оказался лишен. Габриэль отловил его на пути назад, пока он брел, опираясь на стены и попавшуюся под руку мебель. — Плюс один, — радостно улыбаясь, он погладил Сэма по щеке. — Хороший мальчик. Он просто жалок, раз от мимолетной похвалы готов был кинуться к Габриэлю с просьбой побыть с ним еще немного. Но, стиснув зубы, он промолчал. Гейб расценил его выражение лица по-своему. Улыбка пропала. — Я приду немного позже. Резко развернувшись, он ушел. Сэм вспомнил свое изображение в зеркале и удивился, как его в таком состоянии можно хотеть. Впрочем, это же, в какой-то мере, и радовало. Он, кажется, совсем забыл, каким может быть жестким его Локи. Если у Сэма и были какие-то силы, поднакопившиеся за последние часы, их съел монотонный, жесткий трах, только добавивший Сэму ощущение грязи на теле. От близости не было никакой пользы. Габриэль был тут и не тут, и это убивало. У него даже не встало, хотя Габриэль и не был так уж груб. Секс теперь не был наградой. Он был повинностью. "Настоящую награду ты получишь только за выполнение заданий". — вот что прочел Сэм между строк. Когда Гейб наконец его оставил, Сэма накрыла паника. Он запихнул в рот угол одеяла, чтобы не позвать его. Не звать его, не звать его, не… В мыслях он повторял и повторял любимое имя, как молитву, и ему было ничуть не стыдно за то, что Гейб услышит, но не сможет ответить, ведь условием было произнести имя вслух. Пусть тоже немного пострадает, в конце концов, он сам заварил всю эту кашу. Сэм имел полное право выпустить пар хотя бы так. Его отпустило только к вечеру. Тьма накатывала волнами одна за другой, в итоге он не удержался и расцарапал ногтями руку до крови. Но зато стало чуточку легче и ночью он все-таки смог заснуть более-менее спокойно. Чтобы утром снова проснуться от кошмара. И снова встать перед дилеммой — что попробовать попытаться сделать сегодня?***
Первая неделя была ужасна. Даже потом Сэм не любил вспоминать эти дни. Это была борьба за самое основное — за сон, за туалет и за еду. За умение ходить — до туалета чуть проще, до кухни чуть дальше. Это была ненависть к ковру в коридоре, о который он не раз и не два спотыкался еле плетущимися ногами. Он подумывал спать на кухне, но Гейб расценил бы это как лежание на полу. Поэтому вместо этого он упорно, снова и снова, пытался освоить этот треугольник, найти схему, позволявшую не потерять еще больше баллов и оставить сил на что-то еще. К сожалению, даже не смотря на все усилия, перестал скатываться в минус он только к концу восьмого дня. Это был день, в сухом остатке которого был один балл. Который, впрочем, не покрывал и десятой части его «долговой ямы». Но это было начало пути наверх, и он был рад. Он был бы рад еще больше, если бы не Габриэль. Сэм не мог снова и снова не проецировать свой негатив на него, не винить его в том, что он слишком много пристает с сексом, слишком мало поддерживает, слишком мало смотрит, слишком… Слишком. Его не могло не трясти от злости и глухой зависти, когда он видел, в какой чистой одежде ходит Гейб и как наслаждается своими китайскими, сука, порномультиками, пока он, Сэм, борется за основы своего существования. Через несколько дней Сэм посчитал возможным включить в программу такой желанный душ. Он не хотел признавать перед собой, что было рановато, что нужно больше времени, что он делает это только из-за Габриэля, из-за такого чистого и вкусно пахнущего Габриэля, да и если бы признал, то разобраться, чего тут было больше — стыда или зависти, было сложно. И это было большой ошибкой, потому что, будучи уже абсолютно голым, он поскользнулся и с размаху стукнулся локтем о плитки пола. Боль была такая сильная и неожиданная, что он взвыл не своим голосом. Гейб тут же оказался рядом. — Помочь? — обеспокоенно спросил он. — Нет! — рявкнул озверевший Сэм. И тут же пожалел об этом. — Не кричи на меня, — Гейб, не обременив себя снятием одежды, зашел в душевую кабинку. Схватив за больной локоть и нажав в нужном месте, он вкрадчиво спросил: — Больно? — Да! — Сэм зашипел от еще более сильных ощущений, когда попытался вырваться. — Блядь! — Еще слово и клянусь, я сломаю тебе руку, — Гейб опять нажал на ушиб, удерживая Сэма на месте, навалившись на него всем телом. — Правда, тебе, думаю, понравится. Ты ведь так любишь упиваться жалостью к себе. Лишний повод появится. Сэм хотел крикнуть «Неправда!», но вовремя прикусил язык. Он только смотрел на Габриэля, пытаясь, как мог, выразить злость, которая так и рвалась наружу со словами. Он и так старается! — Если б ты старался немного получше, уже выполнил бы с половину требований из списка! — голос Габриэля отражался от стен кабинки, многократно отзываясь в голове Сэма. — Но ты, и вправду, слишком любишь упиваться своими страданиями из-за меня. Если б я тебя наконец избил, это было бы мгновением самого большого счастья, да? Не потому что помогло бы твоему страдающему сердечку, а потому что дало бы тебе еще повод поплеваться обидками в меня. Знаешь что, Сэм, скажи стоп сейчас, и я все закончу! Сэм замотал головой так сильно, что струя воды ударила ему прямо в глаз. Но это было неважно, он только затряс головой еще сильнее, прикрыв веки. Сэм не хотел боли от Габриэля, правда, не хотел, он хотел угодить ему, хотел закончить все это. Он помнил, видел, что Гейбу и самому это отнюдь не так уж приятно. И сейчас он клялся и божился про себя стараться получше. — Ладно, — Гейб встал и ушел, заливая пол водой, текущей с его одежды. Но когда, собравшись с силами, Сэм домылся и вышел, пол был абсолютно сухой. И это подействовало на него даже лучше, чем гнев Габриэля. Габриэль всегда заботился о нем. Даже сейчас.***
Гейба трясло не первый день. Ему казалось, что, пока Сэм выползает из ямы, в нее в это же время сползает он. Он не получал удовольствия ни от книг, ни от фильмов, ни от музыки. Просиживая в гостевой спальне долгие часы, он весь был сосредоточен на Сэме. На звуках, которые он издавал. В любой момент он мог сказать, что Сэм делает, что пытается сделать, о чем думает, о чем пытается думать. Когда он пытается составить список своих действий на день, а когда снова позволяет засосать себя пучине боли и отчаяния. Он готов был кинуться на помощь в любую секунду, но Сэм его не звал, и Гейб был рад, и Гейб был в отчаянии, потому что эмоциональный вакуум выматывал его. Он любил Сэма. Любил так, как только мог сильно, и ему претило то, что он затеял. Но другого выхода он не видел. И страдал, получая удовольствие только от минут их близости, когда, несмотря на свои чувства, все равно возбуждался от покорного, смирившегося, согласного Сэма. Это было лучше, чем ничего. Но еще он разрешал себе проявить эмоции, когда у Сэма получалось. Сначала это было редко. Случай в душе, когда он предложил Сэму остановиться, чуть не сломил их обоих. Но Сэм тогда не дал ему этого сделать, и Гейб был благодарен ему как никогда, хоть и не показал этого. Но теперь их было двое ответственных за все это. Двое, поддерживающих эту систему. И когда он засчитывал Сэму первый балл за три приема пищи, не только он сам улыбался. Сэм и сам радовался, робко улыбаясь и демонстрируя ему свои ямочки, пусть и сильно запавшие за этот месяц.