сгоревшие крылья

Холод пробирает до костей, и, наверное, пора уже заходить, но Юнги упрямо стоит на балконе в одном свитере и пускает клубы дыма. Где-то на восьмой сигарете он сбился со счета. Ему откровенно насрать, что разгар зимы и конец декабря, что он и так на грани простуды и до того, чтобы заболеть воспалением лёгких или ещё чем похуже осталось всего ничего. Ему стыдно стоять на этом балконе и слышать буквально за стенкой пьяный ор. Он уже успел тысячу раз пожалеть, что пришёл на день рождения Тэхёна, ведь он ему даже открытку не купил. Но он же пришёл, и похоже этого Киму хватило с головой. Он улыбался широко и лез обниматься к холодному Мину. Юнги на самом деле не хотел приходить, он ведь уже вещи все собрал, рассчитался с хозяйкой и даже купил билет в один конец до Тэгу. Но он пришёл, как ни крути. Кто ж знал, что у Тэхёна день рождение аж тридцатого декабря? — Ты пришёл, — Тэ утыкается холодным носом в шею и обнимает со спины, а Юнги так и замирает. От Тэхёна прет теплом и алкоголем, сейчас он по-особенному домашний и родной, а ещё уходить от него нет ни желания, ни сил, Юнги не знает, что на него нашло, но он позволяет Тэхёну целовать свою бледную шею, считать позвонки губами и шептать сущий бред. Они просто пьяны, оправдывается Юнги. Когда Тэхён бережно забирает у него сигарету и затягивается глубоко, он улыбается как обычно, по-дурацки, Мину, на удивление, нравится. Но ещё больше ему нравиться, когда Тэ припадает своими губами к губам Юнги, оттягивая за подбородок. Старший покорно приоткрывает рот, и по спине пробегает табун мурашек, когда Тэхён выдыхает табачный дым в Юнги. Последний жадно впивается в чужие губы, вдыхая глубоко. За дверью шум приглушается, и в ушах звенит. Юнги знает, что пожалеет потом, но сейчас он позволяет целовать свои сухие губы, позволяет шарить рукам по тощему телу, через слои одежды, и это уже кружит голову. Тэхён снова затягивается и снова выдыхает клубы дыма Юнги в рот и в какой-то момент все теряет значение, пьяные друзья в съёмной квартире, семья на другом конце страны, идиоты на работе, и даже эти ночные огни, что освещают их хрупкие силуэты. Юнги хочется сбежать от всего что его держит, хочется вместе с Тэхёном, но в то же время ему страшно, что он может его неправильно понять. — Эта пьянка будет до утра, может к тебе? — шепчет Тэхён, кусая мочку уха, посасывая серьгу, от чего у Юнги приятно тянет где-то внизу живота, и он, недолго думая, соглашается. Тэ весьма предусмотрительный и оставляет квартиру и всю тамошнюю живность в виде друзей и родственников на непьющего Намджуна, под предлогом того, что ему срочно куда-то там надо, куда конкретно, Юнги благополучно прослушал. Пройти им надо всего несколько метров и время тянется противно долго, когда Юнги все никак не может найти ключи, а Тэхён уже вовсю присосался к шее. — Как же я хочу тебя, — шепчет Тэ, запуская руки под свитер, вот тогда-то у Юнги и перекрывает доступ к кислороду. Он более нервно ищет эти гребанные ключи, потому что шальные руки под одеждой уже во всю гуляют по чувствительному телу. В замочную скважину он попадает чудом и далеко не с первого раза. Два поворота ключа, и кажется, будто прошла вечность. Они заваливаются в тёмную квартиру, и вот тогда Юнги уже без угрызений совести отвечает на Тэхёновы поцелуи, он целует рвано, глубоко и сладко, кусает губы, иногда посасывая, с закрытыми глазами и трепещущими ресницами. До безумия. Его припечатывают к ближайшей горизонтальной поверхности так, что Юнги больно ударяется затылком о стену. Он шипит, но потом неожиданно и гортанно стонет, когда Тэхён оттягивает свитер и оставляет засос на ключице, он цепляет зубами чувствительную кожу так, что капилляры лопаются и после, наверное, останутся следы от зубов. Тэ зализывает алое пятно, донельзя довольный своим творением он шарит под одеждой, пересчитывает рёбра, поглаживает бока и плоский живот. Юнги не сопротивляется и поддаётся этим ласкам. Ему нравится то, что делает Тэхён. Нравится, когда одежда уже валяется где-то под ногами, нравится, когда Тэхён вынуждает обнять себя за талию ногами, нравится прижиматься к нему, когда он несёт его в спальню. Юнги прогибается под Тэхёном, совсем не сопротивляясь, он тянется к его губам, желая почувствовать эту сладость. Тэхён на самом деле пусть и неряшлив, но предельно аккуратен, он выбивает из Юнги стоны бережно, нежно, он целует Миново колено, улыбаясь, поглаживая бедро ладонью. Юнги мелко дрожит, пытается ухватиться хоть за что-нибудь, откидывает голову назад, прогибаясь в спине так, что хрустят позвонки, он громко стонет, не боясь, что его услышат соседи. — Ты все-таки уедешь? — после шепчет Тэхён, водя ледяным носом по шее Юнги. — Придется, — отвечает Мин, вздрагивая от каждого Тэхёнового прикосновения. На самом деле он не хочет, но дурацкие обстоятельства не позволяют. — Я буду ждать, когда ты вернешься, — без толики обиды или ещё чего-то, Тэ целует совсем невинно за ухом и притягивает к себе обожаемого хёна, зарываясь тому в волосы, стараясь не всхлипывать слишком громко, потому что знает — Юнги не вернётся. — Это был самый лучший подарок, — шепчет он тихо, а Юнги пошевелиться боится, потому что ему немного стыдно. Новый год они встречают вроде вместе, Тэ обнимает постоянно и отпускать вообще не желает, Юнги и не вырывается особо, ему было слишком хорошо за последнее время, проблемы внутреннего мира внезапно отошли на задний план, и, вообще, потеряли какое-либо значение. Только уже на вокзале в последний момент, когда до отъезда оставалось меньше минуты, Юнги в последний раз оборачивается, видит едва не плачущего Тэхёна, сердце болезненно сжимается и понимает, что без него не сможет. Он делает, наверное, самый отважный поступок в своей жизни, когда бежит назад, к Тэхёну, когда обнимает его, когда целует такие родные губы, даже, когда чувствует на себе чужие взгляды, полные самых разных чувств. Юнги кажется, что он поступил правильно, когда Тэхён обнимает его крепко-крепко, когда Юнги шепчет на ухо тихое «я люблю тебя… сильно-сильно…», и он не врет...