Королева в каждом дюйме

Холодная цепочка никак не застегивалась и все норовила выскользнуть из рук. Виктория уже пожалела, что из всех своих украшений выбрала именно это, но природное упрямство не давало сдаться. В конце концов, эту подвеску подарил ей папа, еще когда ей было шесть. Дорогую, из настоящего золота, Виктория даже не поверила сначала, что она золотая, потому что она не блестела так ярко, как дешевые побрякушки из магазинов бижутерии. Мама возмутилась — как можно дарить ребенку такие дорогие вещи, обязательно потеряет или сломает, а папа сказал — будет носить, когда вырастет. Вот, папы уже давно нет, а подвеска все еще есть. Виктория надевала ее во все самые важные моменты своей жизни — когда заканчивала школу, например, или когда в четырнадцать лет признавалась однокласснику, который ей нравился. Нравился, честно говоря, не очень сильно, больше как друг, но ей казалось, что это очень важно — хотя бы выглядеть влюбленной в кого-то, чтобы было о чем хихикать с подругами. Через пару дней ей это надоело. А одноклассник ей тогда отказал. Оно и к лучшему. — Вик, ты там вообще собираться планируешь? — возмущенно спросил Эрнест из коридора, — я не буду тебя подвозить, если ты не соберешься в ближайшие пять минут. Поедешь на метро, как нормальные люди, а не на заднем сиденье мотоцикла самого горячего парня университета. — Да собираюсь я, собираюсь… Помоги застегнуть подвеску, у меня не получается. — Зачем ты вообще ее надела? — удивился Эрнест, заходя в комнату и на ходу застегивая пуговицы на рубашке, — первый день в университете — тоже мне, событие… У вас все равно ничего интересного не будет. Ну, декан выступит, прочитает пятиминутную речь и уйдет, а потом Лорд М. будет полтора часа читать вам лекцию, как надо учиться и почему нельзя прогуливать пары. Вот бал первокурсников — это еще можно понять… — А когда он? — уточнила Виктория, приподнимая волосы, чтобы брату было удобнее застегнуть цепочку. — Первая суббота сентября. Прекрасное мероприятие. Очень… грандиозное. Ну, ты меня понимаешь. — Что, много девушек, которых можно соблазнить своим статусом бывалого третьекурсника? — невинно осведомилась Виктория, и Эрнест шутливо стукнул сестру по затылку. — Ты опошляешь мои романтичные порывы. Но суть верно уловила. И собирайся уже наконец! Знаю я вас, девушек. Еще три часа будешь глаза красить, я усну от скуки. — Не сравнивай меня со своими девушками. И вон из комнаты, мне надо переодеться! Эрнест по-своему был прав — первый день в университете так себе событие. Но для Виктории это было очень важно. Она становилась кем-то — не просто девочкой из Брайтона, не просто дочерью своих родителей, не просто «Вики, дорогая» — она теперь была мисс Кент, студентка Вестминстерского университета. Ей нравилось, как это звучало. С самого утра она проснулась в легком напряжении, будто где-то внутри нее еле слышно гудела натянутая струна, как гитарная. Мир вокруг звенел, будто в предвкушении чего-то нового, неожиданного, восхитительного. Виктории казалось, что сегодня должно случиться что-то особенное. Она готовила завтрак, варила кофе, болтала с Альбертом, которому надо было на учебу пораньше, смеялась над шутками, звонила маме — «да, все великолепно, не волнуйся, конечно, я напишу тебе вечером, привет Джону» — и все время чувствовала эту гудящую струну внутри себя, какой-то почти священный трепет — будто в ожидании чего-то неизбежного, к чему она стремилась всю свою жизнь — и даже не знала об этом. Как будто она мчалась по своей трассе 60 на красном BMW — к чему-то потрясающему. *** Университет гудел, как растревоженный улей. Туда-сюда сновали студенты. Растерянные первокурсники пытались по схеме определить, где находится необходимая им аудитория. Студенты старших курсов громко болтали, хохотали, пили кофе, сидя на перилах, кто-то уже листал учебники и, возмущенно размахивая руками, обсуждал научные работы и новых преподавателей. Эрнест довез Викторию до входа, поцеловал в щеку на прощание и унесся по своим делам, а она осталась стоять, растерянно и восхищенно рассматривая здание университета. Пытаясь привыкнуть к тому, что теперь это ее дом. До обязательной встречи первокурсников с деканом факультета оставалось еще полчаса, и Виктория решила купить кофе — привычный запах, которым, как ей казалось, уже пропитались ее волосы и одежда, успокаивал ее, помогая дышать глубже и заставляя сердце колотиться не так оглушительно. Внутри университета располагались корнеры нескольких кофеен и, по словам Эрнеста, только их наличие помогало студентам выживать во время первых пар. Отыскав среди толпы знакомую до боли стойку Старбакса, она уже хотела взять себе эспрессо и даже потянулась за кошельком, когда ее толкнули в плечо, и от неожиданности Виктория чуть не уронила сумку. Сумасшедший город Лондон, люди здесь совершенно не умеют смотреть по сторонам. — Мисс, да что же вы стоите в проходе! — возмущенно заявил невысокий полноватый мужчина лет сорока, — тут же люди ходят, ну что же, вы в самом деле! В первый раз в университете, что ли? — Может, это вам стоит лучше смотреть по сторонам? — парировала Виктория, вполне справедливо оскорбившись, — и — да, в первый раз. Вам это мешает? — Да вы вообще знаете, кто я такой… — начал было мужчина, и Виктория была уже готова ляпнуть «не знаю и знать не хочу», и черт знает, чем бы для нее закончились такие опрометчивые выражения, если бы в разговор не вмешалась женщина, которая только что отошла от стойки. — Роберт, прекрати пугать первокурсников, — насмешливо попросила она, поднося к губам картонный стаканчик, — у них и так день тяжелый. Чего ты такой нервный? — Ты бы тоже была нервной, если бы видела мое расписание, — вздохнул мужчина, — ты можешь мне объяснить, зачем третьему курсу правовые основы медиа-индустрии? И почему их, черт возьми, читаю я? Вот делать мне нечего, собирать этих идиотов каждый четверг. Они же там все спят и видят себя великими композиторами, шоуменами и дизайнерами, что мне с ними делать? — Просто вдохни поглубже и смирись. — Ну да, только это и остается. Ладно, пойду я. А вы, мисс, — он сурово посмотрел на Викторию, — не опоздайте на встречу с деканом, а то знаю я вас, первокурсников, всегда вы… Что именно первокурсники «всегда» Виктория так и не узнала, потому что мужчина, недовольно ворча, все-таки ушел. — Не злись на него, — сочувственно заметила женщина с кофе, — Роберт Пиль вообще хороший, просто нервный. Он с юридического, а у них всегда немного дурдом. О, кстати, — она протянула руку, — я — Эмма Портман, аспирант. А ты?.. — Виктория Кент, — Виктория с удовольствием пожала протянутую руку, — спасибо, что спасли меня от мистера Пиля. — Всегда обращайся, — заулыбалась Эмма, — ты еще привыкнешь, у нас много странных преподавателей, но вообще тут весело. Какой у тебя факультет? — Общественных наук, — сообщила Виктория и все-таки подошла ближе к стойке, чтобы сделать заказ, — двойной эспрессо, пожалуйста. Да, наличными. — О, тогда ты еще оценишь великолепный преподавательский состав, — задумчиво отозвалась Эмма, — у нас есть интересные… кадры. — Ага, про Лорда М. я уже слышала. — Небось только плохое, да? Какой он вредный и издевается над студентами? Не слушай дураков, Уильям — человек с редкостным характером… И очень тяжелой жизнью. Но он любит свою работу. И студентов защищает всеми возможными способами. Хотя на экзаменах не жалеет, конечно. Считает, что уж лучше он их завалит, чем в жизни проблемы будут. И тут я с ним абсолютно согласна. Ты на встречу с деканом не опоздаешь, кстати? Виктория глотнула обжигающего горячего кофе и, взглянув на часы, испуганно округлила глаза. — Ой… Точно. Еще раз спасибо, вы меня спасли. *** В итоге, она чуть не опоздала — найти нужную аудиторию оказалось непросто. Влетев в кабинет одной из последних, Виктория рухнула на ближайшее пустое место, рядом с серьезной девушкой с двумя косами, которая сосредоточенно листала книжку в глянцевой обложке. Девушка подняла взгляд, растерянно посмотрела на Викторию — так, будто вообще не ожидала увидеть тут кого-либо, как будто Виктория была практически инопланетянином — а потом открыто улыбнулась и тут же перестала выглядеть серьезной. — Привет. Я Харриет. — Виктория, — кивнула Виктория, пытаясь на дне сумки отыскать свой смартфон. Смартфон все никак не хотел находиться, и вместо него под руку попадалось все, что угодно, начиная от расчески и заканчивая непонятно как затесавшейся в сумку зажигалкой. Пока она копалась в сумке, гул в аудитории стих. В полнейшей тишине звук шагов звучал почти оглушительно, и Виктория оторвалась от поиска, чтобы поднять взгляд. Сначала она обратила внимание на дорогие кожаные ботинки. Потом на часы, крепко сковывающие запястье. А потом подняла взгляд еще выше — и поняла, что круглые, зеленые, какие-то почти кошачьи глаза смотрят прямо на нее. И замерла. — Здравствуйте, — тихо и отчетливо произнес таинственный незнакомец из лондонского метро, обращаясь к аудитории, — меня зовут Уильям Лэм, я заместитель профессора Веллингтона, декана факультета. Сегодня он, к сожалению, присутствовать не может, поэтому основы вашей жизни в университете вам расскажу я. Он прошел к столу и сел в кожаное кресло, обвел аудиторию изучающим взглядом. — Вы все собрались здесь, потому что планируете учиться на факультете гуманитарных и общественных наук, а так же иностранных языков. У вас всех разные специализации, но вам придется постоянно контактировать как со мной, так и с профессором Веллингтоном. В частности, я буду вести у вас политологию, основы международных отношений и, возможно, некоторые иностранные языки, если у вас появится желание ими заниматься. Сразу хочу предупредить, что любимчиков у меня нет, и поблажек я никому не делаю. Харриет пихнула Викторию локтем. — Какой он красивый, — прошептала она на ухо, — такой… впечатляющий. — Ага, — ошарашенно согласилась Виктория. Она все еще не могла соотнести в голове Уильяма Лэма — страшного и ужасного Лорда М. — и незнакомца из метро, странного Уильяма, который заказывал себе колд брю и недавно развелся. Мозаика все никак не хотела собираться, не хватало кусочков паззла, а те, которые были у Виктории на руках, казались совершенно несовместимыми. Профессор Лэм обстоятельно рассказывал про правила университета и расписание, про подход к учебе, студенческие возможности и университетское радио. Он отвечал на вопросы студентов, вскакивал, чтобы написать что-то на доске, смеялся, жестикулировал, иногда кидал взгляды на Викторию — и каждый раз она на мгновение замирала, переставая дышать. Она все не могла понять, откуда он взялся, как черт из табакерки, выскочил, помог ей с чемоданом, назвал «мэм» — и вдруг стал каким-то невероятно знакомым, как будто они еще в прошлой жизни смеялись над общими шутками и понимали друг друга с полуслова. Он смотрел на нее — а Виктория ужасно злилась. Злилась на то, что сердце каждый раз начинало стучать быстрее под его взглядом. Натянутая струна внутри нее загудела в последний раз и удовлетворенно затихла. — … что касается бала — на нем нужно быть всем, — продолжал говорить профессор Лэм, и Виктория поняла, что последние минут пятнадцать его совсем не слушала, — мероприятие для первокурсников обязательное, для всех остальных студентов — по желанию, но обычно там собирается половина университета, так что очень советую сходить, хотя бы обзаведетесь полезными связями. — Профессор, — томно спросила рыжая девушка с последнего ряда, — а вы там будете? Виктории невыносимо захотелось ударить ее учебником. — Разумеется, буду, мисс, — спокойно отозвался профессор, — для преподавателей, к сожалению, это мероприятие тоже обязательно. Но заранее хочу огорчить — я не танцую. *** — Никогда не понимала, что люди находят в подобных мероприятиях. Джордж всегда говорил, что на них очень важно ходить, что это полезные связи, а я всегда думала — зачем нужны такие связи, которые нужно как-то специально заводить, это же просто смешно… Виктория стояла у стены зала, не слишком внимательно слушая Харриет. Хотя была с ней абсолютно согласна — какой смысл во всех этих нарочитых мероприятиях, официальных и скучных, даже если разбавить шампанским и танцами. Все эти юные студентки в красивых платьях, накрашенные — хоть сейчас на панель, совсем еще юные мальчики, угловатые и нелепые в своих взрослых черных костюмах, растерянные, не умеющие танцевать, наступающие на ноги своим партнершам. Царство абсурда, королевство фарса — вот, что это такое, а вовсе не бал первокурсников. — А Джордж — это кто? — Мой парень, он учится в Кембридже на экономиста. Мы планируем пожениться после окончания учебы. — Так быстро? — удивилась Виктория, — ты хочешь замуж? — Я? Да… Наверное. Я его люблю, — неуверенно сообщила Харриет и почему-то смутилась, будто сказала что-то неправильное и неприличное. Будто желая уйти от неприятной темы, она взяла с ближайшего подноса бокал с шампанским и сделала большой глоток. — Если любишь — тогда конечно, — рассеянно согласилась Виктория и тоже потянулась за шампанским. Ей очень хотелось уйти, но правила приличия требовали продержаться на балу хотя бы пару часов, и она, честно говоря, абсолютно не представляла, что можно делать в течение такого долгого времени. Разве что танцевать с Эрнестом — но, судя по тому, с каким удовольствием и рвением он кружил по залу своих партнерш, которые менялись со скоростью света, ему и без сестры было весело. — Он хорошо танцует, — заметила Харриет, проследив за взглядом Виктории. — Не советую с ним танцевать, — фыркнула та, — а то он потом не отвяжется. — Ты его знаешь? Он твой парень? — Боже упаси. Он мой старший брат. Редкостный бабник и ловелас, держись от него подальше, а то не заметишь, как окажешься в его постели. — Мне ничего не грозит, — рассмеялась Харриет, — я же практически замужем. — Это ты так думаешь… — философски возразила Виктория, — жизнь — ужасно непредсказуемая штука. — Он даже не в моем вкусе. Мне нравятся серьезные мужчины. Как профессор Лэм, например. Хотя он, конечно, слишком старый. Виктория залпом допила бокал шампанского и чуть не подавилась последним глотком — Уильям Лэм, легок на помине, все-таки появился на балу. И в этот момент, глядя на него, здоровающегося с высоким седовласым мужчиной — деканом Веллингтоном — Виктория поняла, что уже полчаса разглядывала танцующих, надеясь отыскать его в толпе. Поняла — и тут же разозлилась на саму себя. С каких пор она так много думает о каком-то мужчине? Еще чего не хватало! Заглушая мысли, она взяла себе еще один бокал и прислонилась спиной к стене — старинный камень приятно холодил обнаженные лопатки. Харриет ушла танцевать с одним из однокурсников, а Виктория все так же стояла, стараясь не смотреть на профессора, сосредоточившись на бурлении пузырьков в бокале. Всего пару часов. Сто двадцать минут. Не так уж много. Подождать — и можно будет ехать домой, спать в метро, идти через парк, расстегнуть куртку, чтобы холодный ветер помог протрезветь — и помог не думать. — Вы потанцуете со мной? — Я не танцую… — машинально отозвалась Виктория, поднимая взгляд, и вздрогнула от неожиданности, — и вы, профессор Лэм, тоже, насколько я помню. — Я не танцую с теми, кто хочет со мной танцевать, — он пожал плечами, — а вот вас стоит отвлечь от алкоголя. Какой это бокал? Пятый? — Всего лишь второй, — обиделась Виктория. — А по вашему виду и не скажешь. Поэтому отвлекитесь от шампанского и потанцуйте со мной. — Я не умею, — она покачала головой. — А вам и не надо, — улыбнулся Лэм, — я буду вести. Вы справитесь. Отказать ему было невозможно, и Виктория была не уверена, что хочет отказать. Она уже не знала, от чего у нее кружит голову — от выпитого шампанского, или от его теплых рук на талии. Хотела спросить так много — про след от кольца, про языки, которые он знает, про страны, в которых он бывал, и не родственник ли он тому самому премьер-министру королевы. Хотела спросить — почему я не могу дышать, когда вы на меня смотрите? Почему вы на меня смотрите? Не смотрите! Но молчала.