Singular tastes

      Зер0 гибкий, как змея, Экстону пару раз даже навязчиво кажется, что у него попросту нет костей, — ну не может нормальный человек выгнуться вот так вот неестественно, складываясь почти пополам, не может он вот так вот с лёгкостью перевернуться из совершенно неудобной позы в положение нормальное, просто не может. Зер0, конечно же, и не человек вовсе, — это очевидно по его четырёхпалым ладоням и слишком уж странному телосложению, — но всё равно для Экстона всё то, что вытворяет ассассин — дико и непривычно.       А Зер0 пробегается пальцами по застёжке на собственном костюме, — и то, что он в принципе снимается, для Экстона даже немного удивительно, — а затем тянет язычок молнии вниз, расстёгивая верхнюю часть и обнажая тело. Экстон облизывает губы и тянется ладонями ко впалому животу, обхватывает Зер0 за пояс, утягивая затем на себя. Кожа у того под стать движениям — почти змеиная, невероятно гладкая и прохладная, она кажется искусственной, но светло-серая сеточка вен под её тонким слоем подтверждает обратное. Зер0 живой и настоящий.       А ещё он не торопится снимать шлем.       Экстон изнывает от нетерпения, смотрит жадно на собственное отражение в гладкой поверхности, и всё пытается рассмотреть за ней настоящее лицо ассассина. Но шлем полностью непрозрачен, и всё, что остаётся ему делать — ждать.       Зер0 ёрзает на его коленях, почти издевательски трётся тощей задницей о член и склоняется так низко, что гладкая поверхность стекла? пластика? чуть мутнеет от тяжёлого дыхания Экстона. Он извивается и вновь ёрзает, гладит пальцами в чуть шершавых перчатках чужой обнажённый торс и дразнится, слегка царапаясь и вновь прижимаясь ягодицами к паху солдата.       — Торопишься ты, / Но впереди весь вечер, / Так куда спешить? — шепчет он приглушённо, тихо, и голос его как обычно искажён сенсорами шлема. Экстон смотрит на него возмущённо, чуть ли только руками наигранно не всплёскивая.       — Ты собрался мариновать меня всю ночь?       — Не понимаю / Смысл сказанного, / Объясни значение. — У Зер0 на шлеме высвечивается умильный смайлик, а Экстону хочется рычать. Ассассин откровенно издевается над ним, подтрунивает, — он конечно же всё понял, это у него просто развлечение такое — выводить его из себя. Мужчина стискивает худые бока с отчётливо проступающими рёбрами и с удовольствием отмечает то, как ещё сильнее светлеет под пальцами от давления серо-фиолетовая кожа оттенка чуть ли не до мертвенности бледного. Зер0 недовольно выдыхает, но из хватки выворачиваться не спешит, только покачивается словно бы задумчиво на чужих бёдрах да елозит коленями по земле, макушкой почти касаясь невысокого потолка поставленной на ночлег палатки. Он высокий, намного выше самого Экстона, а ещё невероятно тощий — каждую кость можно прощупать через кожу тонкую, едва ли папиросной бумаги толще, — но при этом сильный — под пальцами Экстона сокращаются литые мышцы, они перекатываются от каждого движения ассассина, играют под тканью его костюма и ярко очерчиваются, когда он тянется, перенося вес на одни только мыски, а затем поднимается. Экстон заворожённо смотрит на то, как Зер0 медленно спускает с узких бёдер штаны, как выпутывается он из них, сдирая затем вместе с обувью, как остаётся он в одних только перчатках и шлеме, — и зрелище это абсурдно ровно настолько же, насколько и возбуждающе. Экстон жадно рассматривает тело ассассина, скользит взглядом по длинным ногам, усыпанным синяками и шрамами, обласкивает им бёдра и останавливает его промеж ног Зер0.       — Что, ты удивлён? / Пойму, если противен. / Сильна разница, — бормочет тот, и Экстон понимает, что пора бы уже что-то сказать, чтобы не испортить неизбежно атмосферу.       Он неловко улыбается, встряхивает головой и поднимает взгляд на ассассина, столбом замершего пред ним.       — Ну что ты… — тянет он, приподнимаясь на локтях и цепляясь пальцами за ладонь Зер0, одним слитным движением утягивая его к себе и заставляя вновь усесться на собственные бёдра. А тот ждёт продолжение фразы, склонив голову набок и выжидающе смотря, и Экстон почти чувствует его испытующий взгляд. Он коротко улыбается, а затем кладёт обе ладони на ягодицы Зер0, поглаживая их подчёркнуто чувственно, сминая в пальцах гладкую кожу и скользя в ложбинку. Зер0 замирает будто каменный, даже двинуться не смеет, а затем внезапно, совершенно неожиданно накрывает глаза Экстона ладонью, на что тот непонимающе моргает сначала, а затем, услышав едва слышный щелчок, улыбается.       Зер0 отнимает четырёхпалую ладонь от чужих глаз, и Экстон наконец может увидеть его лицо.       У Зер0 раскосые глаза, тёмные, лиловые, они кажутся абсолютно чёрными, но на самом деле отблёскивают в пробивающемся в палатку свете костра каким-то сливовым оттенком, глубоким и отчего-то тёплым; у него впалые скулы и прямой от самого лба нос, тонкие сероватые губы и короткие чёрные волосы, у него странные полоски на шее, и Экстону нестерпимо хочется провести по ним языком, чтобы узнать — кожа на них действительно настолько нежная, насколько кажется даже сейчас? Зер0 хмурится и отводит взгляд, упирается руками в чужую грудь и упрямо поджимает губы, словно в глубине души уже раз десять успев пожалеть о принятом решении. Но Экстон перехватывает его ладони и медленно подносит к губам, целуя пальцы прямо сквозь перчатки, и губы ассассина медленно расплываются в улыбке.       Он гибкий как змея, и кожа его кажется прохладной и гладкой настолько, что чувствуется почти искусственной. Экстон не может перестать оглаживать его спину с острыми крыльями лопаток и ровным изгибом позвоночника, не может перестать наслаждаться прикосновениями к худым бёдрам и подтянутому животу, не может перестать зацеловывать впалые щёки и сжатые губы, изгиб шеи и те самые странные на ней полосы, которые всё же оказались до одури чувствительными, да настолько, что ассассин ни слова произнести не мог, пока Экстон медленно вылизывал их, проводя от уха и до самой ключицы, только дышал громко и часто, да кусал костяшки пальцев, не давая себе сорваться в бесстыдный стон.       А голос у него почти такой же, как и в шлеме, только механическая нотка пропала, сменившись лёгкой естественной хрипотцой, и даже сейчас, вот в этот самый момент, пока Экстон вжимает его в землю, удерживая за бёдра и не давая упасть на разъезжающихся коленях, он пытается складывать привычные хайку, но получается плохо и не в рифму, так что скоро он замолкает, только дыша тяжело да иногда лишь хрипя что-то невразумительное.       Он невероятно горячий внутри и податливый, и Экстон не может отказать себе в удовольствии перевернуть его на спину и брать вот так вот, лицом к лицу, видя, как играют на светло-сиреневой коже оранжевые отблески близкого костра, видя, как прихватывают не по-человечески острые зубы щёку изнутри, видя, как трепещут ресницы. Он ласкает пальцами его член, и Зер0 пытается сдвинуть ноги, уходя от прикосновений, закрываясь, но Экстон, конечно же, ему этого не позволяет, — только удерживает одной рукой бедро, а второй всё гладит, скользит ладонью влажно и скользко и думает о том, каково это будет — ощутить его в собственном рту. Слишком уж необычно, слишком непривычно и интересно. Но никак не противно.       — Близка уже грань, / Пожалуйста, быстрее, / Терпения нет, — почти сипит Зер0, хватаясь пальцами за запястье Экстона, смотря так неосознанно умоляюще, что тот даже улыбается.       И конечно же выполняет просьбу.       Семя Зер0 в тон кожи, светло-сиреневое, оно вязкое и быстро засыхает, становясь липким. Экстон с интересом рассматривает почти склеенные собственные пальцы, поворачивая их то в одну, то в другую сторону и то и дело чуть ли не к носу поднося, чтобы то ли рассмотреть получше, то ли запах попробовать почувствовать.       — Действия твои / Сильно смущают меня, / Можешь прекратить? — бурчит Зер0, пытаясь натянуть хотя бы костюмный верх. Экстон беспечно отмахивается, вытирает пальцы об землю и подтаскивает ассассина к себе за подол уже всё же надетой им куртки, обнимая и заставляя улечься рядом.       — Какой же ты, оказывается, зануда, — сонно бормочет он в его ухо и утыкается носом в короткие волосы на виске.       Зер0 вздыхает и начинает было:       — Не я зануда, / Ты слишком разнузданный… — но замолкает, почувствовав, как выровнялось чужое дыхание и как начала мерно вздыматься грудь. Он вновь вздыхает, на этот раз тише, почти неслышно, подтягивает к себе штаны и, накинув их поперёк обнажённых бёдер, заканчивает:       — …спокойной ночи.