Стая

      Короткие дни плыли медленно, и с каждым новым восходом за окном делалось холоднее. Зима настойчиво входила в свои права, потому Санса все реже покидала свои покои. Она вышивала, сидя у окна, а когда наступал вечер, зажигала лучину и продолжала свое занятие, стараясь не думать ни о чем больше. Служанки входили, заправляли ее постель, помогали ей одеться и принять ванну, приносили и уносили ужин и ночной горшок. Несколько раз на пороге ее горницы появлялся мейстер Волкан, желающий узнать, здорова ли она. Джон к ней не приходил, и она по-своему радовалась этому. Санса все чаще ловила себя на том, что не может привыкнуть к абсолютной безопасности в стенах родного замка. По ночам ее до сих пор мучили кошмары, и она вскрикивала во сне. Много лет, проведенные в постоянном страхе за свою жизнь, не могли не оставить после себя следов. А будущее казалось непроглядным, как туман морозным зимним утром. Джон был прав, и у их семьи еще много врагов. Он не исключал возможности, что вскоре с юга к ним придет армия Ланнистеров, но угроза с севера тревожила его куда больше. Санса не видела Иных или синеглазых мертвецов своими глазами, оттого ей казалось, будто все они – не больше, чем сказки старой Нэн, а сказок она не боялась. Иногда из окна спальни Старк видела Джона во дворе, отдающего приказы слугам и конюхам, и губы ее непроизвольно изгибались в улыбке. Санса распоряжалась только в замке, в то время, как двор и Зимний Городок – были заботой брата. В Ночном Дозоре он занимал должность лорда-командующего, потому управляться с бытом не было ему в новинку. Хотя Винтерфелл, а заодно и весь Север, не сравнить с несколькими замками у Стены. Войны и распри оставили крестьян практически без урожая, который и так бывал скудным. Погибло много скота, а рыболовецкие деревни выжгли железнорожденные. Кроме этого, Болтоны значительно обобрали своих вассалов, обложив тех огромной и вынужденной данью под страхом пыток. Зима уже настала, и новый урожай не вызреет до первых серьезных холодов, а того, что вырастет в теплицах, с трудом хватит на еду лордов и их слуг. Джон часами пропадал в кладовых, считая оставшиеся запасы, и выслал воронов каждому дому Севера с приказом сделать то же самое и доложить об этом своему сюзерену. Санса ощущала вину за то, что сложила большинство проблем на плечи брата, но ей, в свою очередь, было нужно время, чтобы прийти в себя.        Пугающее поначалу наваждение прочно засело в ее душу, зацепившись там своими длинными липкими щупальцами, мешающими дышать, но она твердо решила, что научится жить и с этим… С этой внезапной и мучительной привязанностью к тому, кто никогда не будет принадлежать ей. Наверное, боги, в самом деле, так наказывали ее, и это было самой жестокой их шуткой.        Она восхищалась им, смотря украдкой и только тогда, когда он не видит. Джон слишком походил на отца, и Санса часто вспоминала счастливую улыбку матери, когда та глядела на своего мужа. Леди Кейтилин любила Эддарда Старка, хотя они никогда не проявляли своих чувств при детях.       Наверное, сейчас, после всего того, что Сансе пришлось испытать, она могла с уверенностью заявить, что если и решится когда-нибудь вновь выйти замуж, то мечтает именно о такой семье, какую создали когда-то ее родители. Ей больше не нужны были златокудрые принцы или рыцари в сияющих доспехах, жизнь в прекрасном замке где-нибудь на юге, где растут и благоухают цветы под окном. Родной Север был ей гораздо милее, и если бы какой-нибудь лорд, похожий на Джона, попросил бы ее руки…       Девушка горько усмехнулась, отложив свою вышивку. Она часто думала о новом браке, как об избавлении от своих запретных чувств, от которых не вылечит её ни один мейстер Цитадели. Они не хотела снова покидать дом, да и ни к чему было врать самой себе и надеяться на то, что тихая жизнь вдали от Винтерфелла и Джона, заставит ее забыть о нем, будто его никогда и не существовало… будто ему никогда и не удавалось неосознанно задеть ее сердца.       «Брат…» - это слово согревало теплотой, но в то же время кололо глухой болью, и страх того, что рано или поздно он все поймет, преследовал ее каждый раз, когда она находилась рядом с ним. Она не смела надеяться на что-то, хотя бы отдаленно похожее на взаимность. Джон решит, что его младшая сводная сестра сошла с ума! Санса даже не могла представить, как он бы отреагировал на подобное признание, да и у нее никогда не хватит отваги… Ведь в этом случае, она собственноручно сломает только успевшую наладиться жизнь им обоим, а не только себе…       В конце концов, она решила пустить все своим чередом. Пускай лучше Джон думает, что она по-прежнему считает его бастардом. Поднявшимся высоко, но все же – бастардом. Пусть лучше его расстраивает ее холодность, так похожая на высокомерие. Так будет лучше для всех.       После того разговора в богороще они почти не виделись. Ужины в чертоге всегда проходили в обществе сира Давоса и рыжебородого одичалого Тормунда, и это позволяло Сансе уходить спать рано и избегать общения. Джон нередко бросал на нее обеспокоенные взгляды, но ничего не спрашивал. Брат был слишком занят управлением замком… или же просто не хотел навязываться, и за это она была ему благодарна.       Одним утром, когда снег во дворе искрился под ласковыми солнечными лучами и хрустел под копытами коней и ногами людей, Санса увидела из окна, как к замку с юга приближается по заснеженному полю небольшой отряд всадников. Сердце ее забилось сильнее от какого-то странного предчувствия, и в следующее же мгновенье в ее дверь негромко постучала служанка.       - Миледи, - позвала худенькая темноволосая девушка, что была немногим младше самой Сансы. Алса. Кажется, так ее звали. – Его Величество просит вас немедленно спуститься во двор.       «Его Величество» - ей до сих пор было непривычно слышать эти слова в отношении Джона, да и ему самому, наверное, тоже.       - Кто к нам едет? – спросила девушка, но Алса только пожала плечами. В последний раз с тревогой взглянув в окно, Санса поднялась, и служанка быстро переодела ее в другое платье и поправила растрепавшуюся прическу.       Двор был пуст. Домашние занимались, каждый своим делом. Из окон кухни, кузницы, конюшни и даже псарни шел густой пар, и мороз сразу же заставил щеки Сансы раскраснеться, скрывая чрезмерную бледность. Джон уже ждал ее у ворот. Он был одет по-домашнему просто, как и всегда. Титул короля не заставил его полюбить вычурную роскошь. В глубине души он все еще оставался простым солдатом, который никогда не станет прятаться за спины своего войска, а сам поведет его в бой. От этой мысли Санса поежилась, надеясь, что новые битвы предстоят им еще не скоро.       - Мы ждем гостей? – сходу спросила она, глядя на засуетившихся на стенах стражников. Один из них крикнул Джону, что всадники уже близко, и брат отдал приказ открыть ворота. – Это ведь не военные переговоры? – насторожилась Санса, исподлобья смотря на приближающийся вдалеке отряд. Знамена, трепещущие над головами людей, были зелеными, однако изображения на них с такого расстояния она разглядеть не могла.       - Я должен был сказать тебе раньше, - начал Джон виновато. – Ворон прилетел неделю назад. Хоуленд Рид – лорд Сероводья. Он прислал письмо, в котором сообщил, что едет в Винтерфелл, и мы обязаны принять его.       Санса изумилась. Лорд Хоуленд был когда-то хорошим другом ее отца, и, судя по слухам, он - единственный из всех людей отца, кто остался жив при сражении у Башни Радости, куда Рейегар Таргариен увез похищенную Лианну Старк. Но с тех пор Рид ни разу не приезжал к лорду Эддарду, хотя его дом присягнул Старкам на верность. Санса знала, что все эти годы ее отец вел переписку с лордом Сероводья, хотя вороны, отправленные ею накануне битвы с Рамси, вернулись обратно ни с чем. Птицы не могли найти замок Ридов среди болот, потому что тот «постоянно двигался», как однажды в детстве объяснила ей леди Кейтилин. Лорд Эддард знал способ связаться со своим другом, но Сансе эта тайна была неведома.        Джон встречал своего загадочного знаменосца лично и во дворе, как подобает лорду, а не королю, и его сестра стояла рядом, прямая и изящная, с гордо поднятой головой. Ее рыжие волосы мягкой волной рассыпались по спине, и снежинки тихо оседали на них.       Гости въехали в Южные ворота. Отряд был небольшим: дюжина человек, каждый из которых издали походил на ребенка. За всадниками вьючные мулы везли маленькую крытую повозку. Человек, возглавляющий отряд, казался чересчур щуплым для взрослого мужчины, хоть уже не был молодым. Волосы цвета меди с легкой сединой, рыжая редкая борода, обрамляющая крепкий подбородок, тонкие губы, прямой нос и внимательные глаза, зеленые, как и полотна его знамен, колыхающиеся на древках.        Лорд Хоуленд оглядел Джона и Сансу с ног до головы, затем спешился и, отдав своим людям приказ сделать то же самое, быстрыми шагами подошел к хозяевам замка.       - Ваше Величество, - сказал он тихим голосом и опустился перед Джоном на одно колено. – Простите, что не приехал раньше. Дом Ридов никогда не признает иного сюзерена, помимо Старка, и как только до меня дошли вести, что Севером вновь правят волки, я сразу же отправился в путь.       - Нечего прощать, милорд. Встаньте, - потребовал Джон, и лорд Рид, поднявшись весьма ловко, осторожно поцеловал руку Сансы, отметив, как сильно она похожа на свою мать.       Когда с приветствиями было покончено, и все приличия соблюдены, Джон, было, собрался, пригласить лорда Сероводья в чертог, и разместить его людей в замке. Конюхи, не мешкая, взялись за лошадей, отводя тех в конюшню. Двое слуг уже распрягали мулов, но Санса не могла отвести любопытного взгляда от крытой повозки, из которой начали по одной выходить женщины, полностью завернутые в рясы. Так, что на их лицах под одеждой видны были только глаза.       «Молчаливые сестры?» - вдруг подумала девушка, украдкой взглянув на Джона. Хоуленд Рид, очевидно, предпочитал не откладывать дела в долгий ящик, тем более с каждой секундой Сансе все больше верилось, что дело это - срочное.       - Я не решился написать об этом в письме, Ваша Милость. Ворона могли перехватить, и, признаюсь, я сразу не поверил слухам, - бегло говорил болотный лорд, подзывая Джона и Сансу ближе к повозке, из которой люди Рида уже выгружали каменный саркофаг, обернутый белым полотнищем, кое-где пожелтевшим от времени. Саркофаг был тяжелым, и даже шестеро мужчин с трудом обходились с ним, и тогда Джон приказал трем жилистым конюхам прийти им на помощь. Сердце Сансы дрогнуло, глухо ударившись о ребра, а веки непроизвольно обожгли подступившие слезы, как только она разглядела вышитого на знамени лютоволка. Вот кого сопровождали облаченные в серое служительницы Неведомого.       - Леди Кейтилин отправила останки вашего отца на Север из Риверрана, но к тому времени сюда пришли островитяне, - пояснил Хоуленд, и Санса не смогла сдержаться и коротко всхлипнула, закрыв рот обеими ладонями. – Моим долгом было сохранить их и доставить в Винтерфелл, чтобы лорд Эддард мог упокоиться в крипте.       Санса и не надеялась, что ее семье когда-нибудь удастся вернуться на родину. Пред ее глазами вновь поплыли страшные картины: Королевская Гавань…септа Бейелора Благословенного…отец…мерзкая улыбка Джоффри…сир Илин Пейн…Лед, занесенный над головой… Она едва не вскрикнула, как и тогда, на ступенях септы, и бросилась к саркофагу, упав на колени рядом с ним, не стесняясь никого.       …стена Красного Замка… пика… удары Меррина Транта…       Жуткие воспоминания поплыли, став мутными, и по ее щекам хлынули горячие слезы. Скорбь и светлая радость заполнили ее душу. Джон все также стоял за ее спиной, сдержанно благодаря лорда Рида, и Санса не видела его лица, но знала, какие чувства сейчас отражают темные и грустные глаза брата.       -…. я немедленно распоряжусь о церемонии, - голос Джона прозвучал совсем рядом, и девушка вздрогнула, ощутив, как его ладонь легла ей на плечо. Санса позволила ему обнять себя, все еще сотрясаясь в рыданиях, словно заново оплакивая всех тех, кого они оба потеряли.       - Простите меня, милорд, - нахлынувшие эмоции не позволили ей забыть об учтивости, и она обратилась к Риду. – Я думала, что тело отца навсегда осталось в Королевской Гавани…       Джоффри смеялся ей в лицо, красочно рассказывая, как лорда Эддарда скормили свиньям или же бросили гнить в сточную канаву. От этого воспоминания она снова не сдержала всхлип, уткнувшись лицом в плечо Джона, который по-прежнему обнимал ее одной рукой. От него пахло дымом и морозом, выделанной кожей, потом и мылом. В его объятиях она чувствовала себя по-настоящему дома, и нам миг ей захотелось поднять голову и посмотреть в его глаза.       «Брат…» - снова кольнуло в груди, и Санса поспешила отстраниться. Слезы превращались в льдинки на ее коже.       - Я все понимаю, миледи, - отозвался лорд Сероводья, - Скорблю о потери вашего младшего брата, как скорбел и о кончине вашего отца, матери и короля Робба.       Санса заметила, что Хоуленд ни слова не сказал о Бране и Арье, но не придала этому особого значения. Ее сестра исчезла в горах Долины… Бран бежал из Винтерфелла вместе с Ходором и детьми самого Рида, как признался ей Теон. Она не знала, могут ли они быть еще живы, но надежда на это становилась совсем призрачной.       - Мы не забудем того, что Вы сделали для нашей семьи, милорд, - сказал Джон и повернулся к Сансе, попросив ее распорядиться о том, чтобы гостям подали ужин в гостевом доме.

***

      Саркофаг установили прямо в Великом Чертоге, и Джон проводил подле тела отца ночи напролет в полном одиночестве. Сама Санса уходила за полночь вместе с молчаливыми сестрами, давая возможность брату остаться наедине со своими мыслями.       Джон покидал чертог перед самым рассветом, но однажды, когда солнце уже взошло над лесом, Санса застала его еще там и, хотя на ее грудь давила тяжесть прошедших лет, и ей совсем не хотелось надолго оставаться с Джоном наедине, она, все же, решилась подойти ближе. Саркофаг был открыт, и девушка, как и всегда, бросила беглый взгляд на то, что осталось от ее лорда-отца. Голые кости, давно лишенные плоти и облаченные в камзол из тонкого белого бархата с вышитым серым лютоволком, руки покоятся на груди, сжимая костяшками пальцев рукоять заржавевшего меча, голова прикреплена к телу тонкой почерневшей проволокой. От этого зрелища слезы вновь навернулись ей на глаза, и Санса поспешила отвести взор.       - Ты снова не спал? - спросила она Джона, стараясь хоть как-то отвлечься от мрачных воспоминаний. Он не ответил, только покачал головой. Санса не знала, о чем по ночам думает ее брат. Наверное, он вспоминает детство или думает о мести. Она не спешила сесть с ним рядом, продолжая стоять.       - Что случилось со Льдом? - внезапно произнес Джон, обращаясь ни то к ней, ни то в пустоту. – Ланнистеры не отдали его?       - Я не… я не знаю, - призналась Санса и увидела, как брат снова сжал и разжал обожжённую ладонь, и скулы его напряглись.       - Я разослал воронов с известием во все дома Севера, - голос короля был по-прежнему тих. Он поднялся со скамьи, повернувшись лицом к девушке. – Я посчитал, что лорды могут пожелать проститься.       Джон выглядел изможденным, бессонные ночи сказывались на нем. Сансе вдруг захотелось спросить его о том, какие мысли посещают его голову. Она могла бы утешить его улыбкой или словом, но давно решила для себя, что ей лучше видеть его как можно реже. Она, в самом деле, опасалась, что чем-то выдаст себя… взглядом… мимолетным касанием… чем угодно. Потому девушка только опустила голову и тихо произнесла:       - Многие из них любили и уважали его… Это верное решение.       Джон кивнул ей, продолжая стоять, словно ожидая, что она скажет что-то еще, но мысли, как нарочно, рассыпались пылью, как бы отчаянно она не пыталась собрать их воедино.       - Если хочешь, сегодня я могу сама управиться со двором и гостями, - наконец, проговорила она, робко подняв взгляд на брата. – Тебе нужно поспать. Ты скоро с ног начнешь валиться, - добавила она, и на губах Джона тотчас же появилась усталая улыбка, а угрюмая морщинка меж его бровями разгладилась.       - Спасибо. Санса, - ответил он, сделав шаг по направлению к ней, и ее сердце невольно дрогнуло. Она продолжала смотреть в его темные глаза, хотя знала, что после возненавидит себя за эту слабость, за которую ей придется заплатить огромную цену. В который раз. Джон ничего больше не сказал, а только направился к выходу, но тут какой-то неведомый порыв заставил ее окликнуть его:       - Как думаешь… Суждено ли когда-нибудь матушке и Роббу также вернуться сюда?       Джон остановился, повернувшись в пол-оборота к ней, и тяжело вздохнул.       - Об этом знают одни лишь боги, - помолчав немного, ответил брат, и Санса прикрыла веки, услышав, как за спиной хлопает входная дверь.