Стая

      Мейстер Пилос принес ей стопку писем, деловито выложив их на столе в горнице ее покоев. Свитков было около двадцати.       – Ваша милость, – начал он, стараясь не глядеть на задумчивое лицо королевы. Всю свою жизнь Дейенерис представляла служителей Цитадели почтенными мудрыми старцами, носящими на шее тяжелую цепь, скованную из сплавов разных металлов, но этот мужчина едва ли достиг тридцатилетнего возраста, и цепь его состояла всего из нескольких звеньев. Но несмотря на молодость мейстера и его неуверенность в общении с ней, Дени не находила повода сомневаться в его мудрости.       – Некоторые из Штормовых Лордов ответили согласием на Ваш призыв и готовы присягнуть на верность. Феллы, Селми, Кафферены и Грандисоны.       – Те немногие, кто был верен Вашему отцу до последнего, – одобрительно кивнул стоящий рядом лорд Варис.       – От Эстермонтов, Эрролов и Сте́дмонов ответа пока не было, – продолжил Пилос.       – Чем дольше они тянут, тем хуже, – вздохнула Дени. На ее сторону перешли Простор и Дорн, а также многие лорды островов близ Драконьего Камня. Это была внушительная сила, но на стороне Серсеи по-прежнему оставался Запад и большая часть Речных Земель, а также Железные Острова под предводительством Эурона Грейджоя.       – Есть ли среди этих свитков письма из Долины и с Севера? – терпеливо спросила она, но мейстер лишь отрицательно покачал головой, собирая разбросанный по столу пергамент. Новости не принесли ей облегчения. Штормовые лорды важны, но куда важнее была бы поддержка оставшихся и самых крупных провинций.       – Речные Земли еще не оправились от прежней войны, а Долина снова предпочитает выжидать, – сказал позже Варис, прогуливаясь с ней по галереям твердыни. – Их лорд еще мальчишка, к тому же слаб здоровьем. Мои пташки донесли, что его опекун и лорд-протектор Долины не так давно отправил войска на Север, чтобы помочь Старкам отобрать их родовое гнездо у Болтонов. А так же, что северяне вновь объявили себя независимыми от короны.       – Рано или поздно им всем придется дать ответ, – отозвалась Дейенерис, остановившись на крепостной стене и глядя в серое пасмурное небо. – Если они желают независимости, пускай лично попросят ее. Молчание я восприму, как объявление войны.       Внизу море со свирепым ревом разбивалось о скалистый берег, на котором бесчисленным лагерем расположилось ее войско – стотысячный кхаласар дотракийцев, пересекший соленую воду вместе с ней и ее драконами. Солдаты склонившихся перед Дени лордов старались держаться подальше от тех, кого они считали дикарями, и их шатры с трепещущими разноцветными знаменами с высоты казались крохотными. Бесчисленный флот, состоящий, в основном, из юнкайских и квартийских галей и боевых кораблей железнорожденных, был пришвартован здесь же, колыхаемый разыгравшимися волнами. Безупречных Дени от себя не отпускала, сложив на их плечи свою личную охрану и полностью разместив их в замке, так ей было спокойнее, хотя и прежнюю стражу она тоже оставила на своих местах.       «Королева, которая не доверяет никому, столь же глупа, как и та, что доверяет всем», – мысленно говорила она себе. – «Эти люди теперь служат мне, и я должна научиться не ждать от них подвоха».       После падения замка Дейенерис собрала во дворе всех его жителей: кухарок, прачек, слуг, конюхов, кузнецов и оружейников, сдавшихся стражников, септона и мейстера, прислуживающих прежде Станнису Баратеону, предложила им помилование в обмен на прилежную службу и дала распоряжение всем женщинам, умеющим держать иглу, чтобы те сшили теплые одежды для ее воинов. Холод и безжалостные ветры обдували бронзовую кожу дотракийцев и тормошили смазанные маслом волосы, наполняя воздух переливами сотен тысяч колокольчиков.       Люди боялись драконов, трепетали перед ними, но Дени заверила, что никто не пострадает от их пламени. Дрогон выбрал себе одну из башен, устроив там логово, и слуги начали обходить ее стороной. Рейегаль и Визерион предпочитали Драконью Гору и гнездились там, что не вызвало лишних хлопот.       Холодный морской ветер, играющий с серебряными волосами королевы, нес с собой запах соли, рыбы и снега, который покрыл утесы вокруг Драконьего Камня и страшных горгулий, охраняющих его стены. За месяцы путешествия по Узкому Морю в страну ее грез Дени привыкла к этим ароматам. На корабле трюмы были полны припасов: баранины, рябчиков, лебедей, замороженной козлятины и собачатины, а также изобилия фруктов и вина. Но Дейенерис и ее люди во время плаванья питались, в основном, рыбой и тем, что удавалось поймать за кормой. Она не знала, что ждет ее по ту сторону бесконечной воды, поэтому приказала беречь запасы и брать из трюмов только самое необходимое. Люди не голодали, а вот драконы… Рейегалю, Визериону и Дрогону нравилась безграничная свобода. Они кружили над волнами и огромным флотом королевы, идущей, чтобы отвоевать престол своих предков, и Дени переполнялась гордостью и предвкушением, стоя на корабельном носу и наблюдая за ними. Ее дети охотились, выхватывая из воды дельфинов, акул и морских скатов, подплывающих близко к поверхности, а затем изжаривали их прямо в воздухе, и это зрелище было чудовищно завораживающим.       В те часы, когда на море царил штиль, они довольствовались и мелкой рыбой, которая выскальзывала из когтей, падая обратно в воду. Драконы значительно выросли с того момента, как королева захватила Миэрин в Заливе Работорговцев, и на воле продолжали расти, становясь все больше и опаснее. Иногда они улетали на север, где располагались небольшие каменистые острова, названия которых не было на карте, и охотились там втроем. Когда же вдалеке показалась земля, чудовища ринулись туда задолго до того, как флот Дени причалил к острову.       Драконий Камень пал за считанные часы.       Дейенерис и сейчас помнила тот детский восторг, охвативший ее, при виде древней твердыни ее предков. Это был один из замков, о которых так много рассказывал ей Визерис, и первым, который она увидела своими глазами. С берега он казался огромным и совершенно неприступным, похожий на исполинского черного дракона, породившего сотни и даже тысячи маленьких, видневшихся, куда ни глянь. Над замком полз такой же черный дым, исходящий из самых недр земли и испускаемый вулканом.       Горгульи на стенах и башнях скалились, приветствуя королеву, но их вид не вызывал в ней страха, а только наполнял воодушевлением. Она – Матерь Драконов, приведшая своих детей домой из Эссоса, как когда-то это сделал Эйегон Завоеватель. Драконий Камень глядел на свою владычицу сверху вниз, и даже Великая Пирамида Миэрина не казалась Дени сравнимой с ним по высоте и великолепию, мрачному и веющему силой и древностью.       Ее дотракийцев же охватил благоговейный ужас, когда те проезжали на исхудавших во время плаванья лошадях через массивные ворота, которые также обрамляли каменные монстры.       Тирион Ланнистер рассказывал ей легенду, по которой все драконы замка должны были ожить, выбравшись из своего неподвижного плена, и вернуться в мир, но Дени только смеялась. Ее дети родились из каменных яиц в час бедствий и ее нужды, и она заплатила за их жизнь высокую цену. Они были единственными в своем роде, родившимися под красной кометой, что воспела всему миру об их появлении, а драконы древнего замка Таргариенов хоть и свирепы на вид, но все же мертвы и холодны.       Тем же вечером, когда Драконий Камень перешел в ее распоряжение, Дени поднялась в башню Морского Дракона вместе с мейстером и разослала письма во все концы Семи Королевств.       – Думаете, война затянется надолго? – спросила королева, переведя взор фиалковых глаз на лорда Вариса, остановившегося за ее спиной. – На что надеется Серсея Ланнистер?       Бои уже кипели всюду от Бобрового Утеса до Черноводного Залива. Армия Простора двинулась по Океанской дороге к Ланниспорту и скоро осадит его. Дорнийцы подходили к Королевской Гавани, и вскоре отряд лордов островов, расположенных близ Драконьего Камня, вместе с оставшимися на острове дотракийцами высадится на материк близ Сумеречного Дола, где они уже встречались с войском Джейме Ланнистера. Дени полетела туда на Дрогоне в надежде взять Цареубийцу в плен, но ему удалось ускользнуть. Вражеские войска бросали мечи и бежали при виде ее, и первое сражение завершилось сравнительно малыми жертвами для ее армии.       – Знаю только то, что она не сдастся до последнего, – пожал плечами Варис. – Гордость этой женщины не имеет границ, как и ее глупость. Она настроила против себя половину королевства…       – Тем не менее, вторая половина все еще на ее стороне, – с едва уловимым раздражением заметила Дени, но тут же осеклась, вспомнив слова Тириона Ланнистера, сказанные ей перед решающей битвой с юнкайцами:       «Ни один правитель не получал поддержку всех».       Ее десница был бесконечно прав, и сейчас ей отчаянно не хватало его советов. Лорд Тирион изъявил желание отправиться на переговоры со своим братом, и Дейенерис не имела возможности возразить. Судьбу королевы Серсеи Дени решила заранее, но участь Цареубийцы… вызывала сомнения, что мучали ее долгими часами скуки, бездействия и ожидания. Полумуж заверял, что найдет способ уговорить брата сдаться и открыть ворота Королевской Гавани, но взамен... Что взамен? Ланнистеры, наверняка, потребуют помилования и сохранения за ними титулов Хранителей Запада и лордов Бобрового Утеса. Дейенерис не была уверена, что способна пойти на подобные уступки. Тириону была не столь важна судьба его сестры, но жизнь брата он стремился сохранить, и Дени не могла его за это осуждать.       – Каковы шансы на то, что Цареубийца пойдет на условия лорда Тириона? – спросила она, повернувшись к евнуху, на что лорд Варис хихикнул, спрятав напудренные белые руки в длинные рукава своего одеяния.       – Вы и сами знаете, Ваше Величество.       – Тогда зачем вся эта комедия?       – Чтобы показать Вашим подданным, нынешним и будущим, что Вы великодушны и способны простить своих врагов, и решить конфликт путем переговоров, а не кровопролития. На Вестерос надвигается зима, что по предсказаниям станет самой холодной и долгой за всю историю Семи Королевств. Люди слишком измотаны войнами, погубившими большую часть урожая. Им нужен правитель, способный обеспечить королевству мир.       – Я обеспечу мир и безопасность всем, кто преклонит предо мной колени, – ответила Дейенерис тоном, полным непоколебимой уверенности. Долгое путешествие измотало и ее тоже. Ей хотелось поскорее закончить свой путь и занять свое законное место на Железном Троне. Однажды она уже простила Добрых Господ Астапора и Мудрых Господ Юнкая, позволив им остаться нетронутыми в собственных городах, за что те отплатили ей войной и смертью освобожденных ею людей. Она не желала больше допускать подобную ошибку. Львы не уйдут побежденными, они не склонятся, а если и склонятся, то только для того, чтобы понабраться сил и напасть тогда, когда она будет менее всего этого ожидать, а править, постоянно опасаясь удара ножом в спину, слишком тяжело. Не этого Дени хотела.       – Но можно ли сохранить мир в королевстве, простив и пощадив своих врагов, милорд? – погрузившись в размышления, спросила королева.       – Только так и можно сохранить мир, Ваша милость… Но не всех врагов следует прощать, – немедленно отозвался Паук, но речь его прервали медные и протяжные голоса труб, доносящиеся из порта.       Дейенерис не было видно, но толпы людей на берегу зашевелились, повернувшись к морской воде. Кто-то двинулся к пристани, крича что-то невнятное. И трубы запели вновь, уже на замковой сторожевой башне.       – Что это? Тирион не должен так скоро вернуться, – встревожилась Дени и направилась прочь со стены в одну из галерей, окна которой выходили как раз на пристань. Безупречные, патрулирующие стены, склонили головы в остроконечных бронзовых шапках при виде ее.       – Позовите мне Серого Червя, – попросила она, с любопытством глядя в закругленное окно на сине-серую полоску воды у самого берега. Со стороны мыса Раздвоенный Коготь, с севера, а не с запада, откуда она ждала корабля десницы, к ним на всех парусах направлялся фрегат, казавшийся игрушечным с высоты, но королева могла различить, что судно отличается от тех, что были пришвартованы к берегу на противоположной стороне острова. Корабль был один, и, наверняка, не нес военной угрозы, что еще больше заинтересовало Дейенерис. Она повернулась к лорду Варису:       – Мне хочется верить, что незваные гости принесут нам добрые вести, и сегодня еще одна область Семи Королевств войдет в состав моей армии.

***

***       Гостей Дейенерис Таргариен принимала в Великом Чертоге, сидя на каменном неказистом троне, вытесанном специально для нее из цельной породы, добытой в недрах Драконьей Горы. Миссандея стояла по левую руку от нее, хоть в переводчице и не было нужды. Лорд Варис сидел на скамье справа от трона, где расположились и прочие приближенные из Вестероса и Эссоса. Место десницы пустовало. Яра Грейджой стояла рядом со скамьей, сцепив руки в замок за спиной. Ее брат, Теон, как обычно был подле сестры и казался ее молчаливой тенью. Серый Червь и Бронзовое Копье, словно статуи, застыли у подножия ступеней, ведущих к помосту. Дотракийцы шумели, звеня колокольчиками. Мейстер Пилос притаился около двери за троном. Собравшиеся лорды и леди толпились на галереях.       Сама Дени выглядела по-особенному царственно и прекрасно. Она надела платье из плотной выбеленной шерсти, расшитое мирийским кружевом и шелком, жемчугом и аметистами, подчеркивающими цвет ее глаз. Серебряные волосы, рассыпанные по спине мягкими волнами, скрепляла заколка из драконьей кости. На голове королевы сияла золотая корона в виде символа ее дома с крыльями из серебра и головами из яшмы, слоновой кости и оникса, подаренная ей Турмалиновым братством Кварта.       Пришельцы вошли через огромные двери, вырезанные в глотке разинутой пасти каменного дракона, в то время, как сам Великий Чертог являлся туловищем зверя, лежащим на брюхе.       Стражники, облаченные в вареную кожу, но обезоруженные, молчаливо и горделиво внесли полотна знамен с серым лютоволком, бегущим по снежному полю. Дейененис не нужны были подсказки. Этот герб она знала наравне с коронованным оленем Узурпатора, рычащим львом Ланнистеров и своим собственным трехглавым красным драконом. Старки из Винтерфелла. Ей доложили, как только корабль гостей прибыл в порт, что новый король Севера желает аудиенции с драконьей королевой. Отчего-то это выражение задело ее самолюбие. Она ожидала, что северяне явились, чтобы ответить на ее призыв, а для этого, по ее представлениям, разумнее было сразу отказаться от королевского титула и назваться лордом.       Король Севера оказался по виду не намного старше ее самой. Ростом выше среднего, он был худощав, но под тяжелым плащом с меховым воротником из волчьей шкуры угадывалось крепкое сложение воина. Его лицо, заросшее черной короткой бородой, было чуть вытянутым и скорбным, а темные волосы собраны на затылке. Левый глаз короля пересекала белая полоса давнего шрама, что придавало ему мужественности. Он держался прямо и холодно, но ни в движениях, ни во взгляде нельзя было угадать ноток высокомерия или тщеславия, как впрочем, и неприязни, страха или благоговения. Дени сочла это приятным, как и то, что на голове гостя не было короны, несмотря на его высокий титул.       Прочие лорды смотрели на нее с ужасом и недоверием, плохо скрытыми под маской лицемерия, другие же, напротив, старались любыми способами привлечь ее внимание, осыпая королеву дарами и комплиментами. Дейенерис давно отметила, что вестеросские мужчины много чем отличаются от напудренных и слезливых мужей, встречающихся ей в Кварте, Астапоре, Юнкае и Миэрине, но в сущности своей хотят от нее того же самого.       «Чего же захочет от меня этот северянин?» – мелькнула мысль в голове, но королева откинула ее, великодушно улыбнувшись.       Гости с долей любопытства и настороженности осматривали зал и собравшихся в нем людей, чьи взгляды были прикованы к пришельцам. Дотракийцы глядели на них враждебно, как и на любого другого «носящего железные одежды», их женщины беззастенчиво разглядывали северян, обмениваясь едва слышными репликами и посмеиваясь. Лица некоторых лордов островов, что расположены близ Драконьего Камня, помрачнели, и Дени отметила, что взоры их прикованы не к волчьему королю, а к его деснице – мужчине средних лет с высветленной сединой бородой, одетому в простой серый дублет. На самого короля смотрели с нескрываемым пренебрежением, и многие отводили глаза, стоило гостю взглянуть на них в ответ. Внимание северянина на мгновенье задержалось на железнорожденных, и от Дейенерис не укрылось, как побледнел Теон Грейджой под его в секунду отяжелевшим взором, в котором, словно вспышка молнии, мелькнула и потухла ярость, и как Яра сжала кулаки за спиной. Дени и сама напряглась, не зная, чего ожидать от незнакомцев. Законы гостеприимства и условия мирных переговоров защищают их под ее крышей, но что-то подсказывало королеве, что за ними следует тщательно присматривать.       – Перед вами Дейенерис из дома Таргариенов, – звучным сильным голосом начала Миссандея, отвлекая на себя внимание гостей. – Законная королева Андалов, Ройнаров и Первых Людей. Бурерожденная. Неопалимая. Разрушительница Оков, Кхалиси Великого травяного моря и Матерь Драконов.       Северяне переглянулись, словно растерявшись и не зная, что следует ответить, а после десница волчьего короля сделал шаг вперед.       — Ваша милость, позвольте представить Вам короля Севера…— начал, было, он, но король, положив руку в перчатке на плечо своему спутнику, тоже сделал шаг к трону. Безупречные не шелохнулись, но готовы были в любой момент преградить путь копьями.       — Моё имя Джон Старк, Ваше Величество, — обозначил он себя, взглянув на Дейенерис. — Мы прибыли к Вам с Севера, из Винтерфелла.       Дени слышала, как ее советники на скамье зашушукались, и лорд Варис издал смешок, но не обратила на это внимания, а лишь чуть опустила подбородок в знак приветствия, улыбнувшись уголками губ, но в этой учтивой улыбке не было теплоты. Королева не забыла давнее предательство ее рода лордом Эддардом Старком, которого Визерис называл Псом Узурпатора наравне с Джоном Арреном, хоть и понимала, что сын не должен отвечать за преступления своего отца, точно так же, как и она сама не должна была отвечать за бесчинства Безумного Короля.       — Один из Ваших спутников назвал Вас Королём Севера. Должно быть, Вы проделали столь долгий путь, чтобы преклонить колени перед нашей королевой и обеспечить её поддержкой своего народа? — Варис озвучил ее собственные мысли, и голос его в гулкой тишине огромного чертога слышался мягко, словно растопленное под солнцем масло, а тон был почти ленивым. То, о чем предположил Паук, было ожидаемым. Дени знала, что Ланнистеры значительно навредили Старкам во время Войны Пяти Королей, а потому у волков не было причин присягать Серсее. Сложить королевский титул к ногам королевы драконов – разумный и достойный поступок, способный обеспечить безопасность Севера в будущем. Каждый хороший правитель должен в первую очередь заботиться о своем народе.       — Я приехал сюда, чтобы заключить союз, — спокойно и твердо ответил Старк, переведя взгляд на лорда Вариса. Дейенерис лишь повела бровью, пожалев на миг, что рядом с ней сейчас нет Тириона Ланнистера.       — Какого рода союз Вы приехали заключить? — с легкой усмешкой спросила королева, и ее фиалковые глаза сузились. Многие лорды предлагали ей брак, как и предупреждал ее десница в Миэрине. Именно ради возможности подобных союзов она была вынуждена расстаться с Даарио, но все равно ощутила себя не готовой к новому замужеству. Ее интересовала война и Железный Трон, который Дейенерис не планировала ни с кем делить. Тирион бы знал, что посоветовать в том случае, если ее опасения подтвердятся.       Король Севера помедлил с ответом, а после ровно произнес слова, которые потрясли Дени больше, чем она готова была показать:       — У нас общий враг, и северяне готовы предложить свою помощь в победе над Ланнистерами и возвращении Таргариенам власти над шестью королевствами. В обмен на то, что королева Дейенерис поддержит нас во время зимы.       В зале вновь послышались смешки и перешептывания, кто-то кашлянул, кто-то фыркнул, кто-то и вовсе не воспринял гостя всерьез, но королева вмиг прекратила улыбаться, пораженная такой наглостью. Она даже растерялась, но напевный голос лорда Вариса вновь заполнил наступившую паузу.       — Вы – сын Неда Старка, что некогда служил десницей при короле Роберте и был казнён за измену короне. Мы все скорбим о Вашей утрате, Ваш отец был честным человеком, несмотря на многие обвинения, — от королевы не укрылось изменение во взгляде Джона Старка. Его лицо стало каменным.       — Но, насколько мне известно, среди его законных детей не было мальчика с Вашим именем. — Паук многозначительно выделил слово «законных», и колкость этих слов ни от кого не укрылась. — Тем не менее, Вы назвались именем своего отца, что неудивительно, ведь бастарды, порой, тоже способны высоко подняться.       — Я был бастардом лорда Эддарда Старка. Мой брат Робб Старк незадолго до своей гибели узаконил меня в своём указе. — Северянин ответил холодно и четко, без утайки или долгих раздумий, и его прямота понравилась Дени, однако лорд Варис не спешил сдаваться, продолжая настырно и методично прощупывать ледяную стойкость зимнего короля:       — Но мы не видели этот указ в глаза. Что должно заставить нас поверить, что он и в самом деле был? — советник королевы задал новый вопрос, выдержав тягучую паузу и придав голосу нотки неловкости так, что могло показаться, будто Паук заранее жалеет о своих словах. И на этот раз укол оцарапал броню невозмутимости северянина. Он не нашелся с ответом, и его скулы приняли четкие очертания.       Но седой мужчина в сером дублете вставил слово за него, и это слово было весовым:       — Указ был представлен перед лордами Севера, которые признали его подлинность, – повысив голос, проговорил десница, бесстрашно смотря в лоснящееся от пудры пухлое лицо Паука. – Но своим королём они назвали Джона гораздо раньше. Имя Старка в его положении ничего не решило.       — Я могу это подтвердить... Ваша милость, – тут же вмешался юноша, стоящий позади короля и его десницы, но осекся, с опаской взглянув на своих спутников, а после неуверенно продолжил, подняв полный восхищения взор к Дени: — Меня зовут Берен Толхарт. Я – наследник Торрхеного Удела. И готов подтвердить каждое слово сира Давоса. Его Величество избавил Север от гнета Болтонского Бастарда, и все лорды Севера присягнули ему на верность задолго до того, как Хоуленд Рид привез указ короля Робба.       – А как же получилось так, что северные лорды избрали своим королем дезертира, принесшего клятву Ночному Дозору и нарушившего ее? – голос Яры Грейджой прозвучал, будто гром в открытом море, и слова ее всколыхнули чертог, подобно внезапно налетевшему шторму. – Или Север, который славится долгой памятью, помнит лишь то, что ему выгодно, закрывая глаза на прочее?        Наследница Железных Островов смотрела прямиком на Старка взглядом, полным презрения и торжества предвкушенной победы. Дейенерис нахмурилась, переведя взор с союзницы на пришельца, который значительно изменился в лице. Зал затих, и все сосредоточили пристальное внимание на короле Севера.       Обвинение, выдвинутое Ярой, было серьезным, и то подобие уважения, которым Дени успела проникнуться по отношению к гостю, резко пошатнулось, уступая место недоверию. Чего стоит слово человека, наплевавшего на собственные обеты ради власти? Чего следует ждать от такого союзника? Только нового предательства? На пути королевы встречались разные люди. Даарио предал своих друзей ради нее, и она первое время опасалась, что тирошиец и с ней поступит подобным образом, как только найдет достаточно богатого покупателя на ее голову. Однако в тот раз ее подозрения оказались напрасными. Выходит, даже у простого наемника может оказаться больше чести, чем у древнего северного дома…?       – Да, я оставил свой пост на Стене, – без колебаний признал Джон Старк, на миг встретившись взглядом с Дейенерис. Прежняя уверенность оставила его голос, сделавшийся осипшим. Он ссутулил плечи. Боковым зрением Дени заметила снисходительную улыбку на лице Вариса, столько времени пытавшегося обнаружить в госте хоть какие-то слабости, которые теперь оказались выставлены напоказ всем. На несколько секунд задержав мрачный взор на Пауке, Джон повернулся к Яре и заговорил сквозь плотно сжатые зубы:       – Я не прервал своего Дозора, когда мой брат, Робб, созвал знамёна и начал войну против Ланнистеров. Но когда Рамси Болтон захватил в плен моего младшего брата и обманом женился на сестре, я не мог оставить их наедине с ним. Спросите Теона, сделал ли я правильный выбор, решив собрать все силы, которые могу, и пойти на Винтерфелл?       Король Севера пристально посмотрел на железнорожденного, и вслед за ним это сделала и Дени. У нее не было времени интересоваться подробной судьбой тихого и пугливого брата своей союзницы. Она знала лишь то немногое, о чем говорил ей лорд Тирион в Миэрине, и то вскользь. Ланнистер обвинял его в предательстве короля Робба и убийстве двух мальчиков, но железнорожденный упрямо отрицал последнее. Яра в личных разговорах упоминала, что ее брату в плену пришлось туго, и он до сих пор не оправился.       Услышав слова Старка, Грейджой, казалось, сгорбился еще сильнее, едва не согнувшись пополам. Его подбородок задрожал, а лицо сморщилось настолько, что казалось, будто он вот-вот разрыдается. Яра помедлила с ответом королю, продолжая сверлить его недобрым взглядом, но как только она открыла рот, голос подал ее брат:       – Я… сделал все, что мог, чтобы спасти Сансу, – бесцветным тоном промямлил Теон, исподлобья глядя на северярина. – Я довел ее почти до самой Стены и молился всем богам, чтобы она дошла до тебя, и ты сумел ее защитить. Ваше величество, – сглотнув, он обратился к королеве. – Чудовище, захватившее Север, нельзя было оставлять в живых. Если бы Джон Сноу не нарушил своей клятвы и не пошел на него войной, Болтон живьем содрал бы кожу с его сестры и с него самого… а после скормил их тела своим псам…       – Ночной Дозор не должен вмешиваться в государственные дела, – сокрушенно покачал головой лорд Варис, потирая вспотевшие гладкие руки. – Принося клятву этому братству, мужчины отрекаются от прежней семьи.       После этого в чертоге вновь поднялась буря. Дотракийцы не понимали большинства слов, но все же поддержали всеобщее негодование, крича и звеня золотыми колокольчиками в волосах.       – Ваше Величество! – выкрикнул сир Давос, и Дейенерис подняла руку, призывая собравшихся замолчать. – Джон Старк – не клятвопреступник. Он многое отдал Ночному Дозору, в том числе и свою жизнь. Я и многие другие его сторонники собственными глазами видели, как…       Десница замолчал, стоило ему заметить на себе взгляд своего короля, который едва заметно покачал головой.       – Видели что? – потребовала объяснения Дени, и Джон повернулся к ней. Лицо его показалось усталым.       – Я хочу попросить Вашей личной встречи, чтобы всё рассказать, – просто предложил Старк, игнорируя последний ее вопрос, и Дейенерис на миг даже усомнилась, не безумен ли он. Королева поднялась с трона, глядя на гостя с искренним недоумением.       — Вы самолично отделились от королевства, объявив Север независимым, а себя – его королем, — рассудительно заметила Дени, нарочито позабыв прежние слова об избрании и лордах. — История Вашего восшествия на трон весьма туманна, но Ваши люди и даже… — ее взгляд упал на Теона. — Даже кто-то из моих союзников поддерживают Вас.       В этом мужчине не чувствовалось фальши, несмотря на сильную недосказанность, повисшую между ними. Дейенерис много слышала о гордости северян, и если этот своенравный народ назвал своим королем простого бастарда и простил ему нарушение обетов, значит, на то были причины, и это заинтриговало Дени.       — Я понимаю Ваше нежелание распространяться об этом при всех, но во время личной встречи Вам придётся найти объяснения, в противном же случае соглашения у нас не выйдет, – повелительно произнесла она. – Вы ответили на мое письмо личным прибытием. Я ценю это. Но Вы так же говорите, что готовы оказать нам услугу в войне в обмен на ответную помощь... И в чем же будет заключаться эта помощь? А так же что помешает мне после падения Королевской Гавани обратить свой взор на непокорный Север в том случае, если я откажу Вам сейчас, а Вы, в свою очередь, откажетесь помогать мне?       Угроза, которую таили под собой эти слова, не произвела ожидаемого эффекта. Ни один мускул на лице Старка не дрогнул, хотя он видел мощь ее войска, часть которого расположилась на каменистом берегу острова. Видел он и драконов, кружащих над замком и горой за ним.       — Прежде чем Вы решите пойти против Севера, я хочу, чтобы Вы выслушали меня и нашли в себе силы поверить моим словам, – невозмутимо отозвался северянин, глядя ей прямо в глаза.       — Вы получите встречу, — сказала королева, коротко кивнув, но ее лицо осталось холодным и серьезным. — А сейчас можете считать себя моими гостями. Мои слуги приготовят для Вас покои в замке. И мы поговорим, как только у меня будет время.